"Это мрачнее, чем вы думаете" - читать интересную книгу автора (Уильямсон Джек)

9. ПОСЛЕ КОШМАРА

Бэрби очень хотелось забыть о своем странном сне. Дрожа, он вернулся в постель и попытался снова уснуть. Но сон не шел. Перед его мысленным взором неотступно стояли все перипетии его страшного сна. Как он мог забыть алую зубастую улыбку белой волчицы, или тихий хруст ломающегося у него на зубах позвоночника маленького Джимини, или Ровену, упавшую и вновь устремившуюся в погоню, вызывающую жалость своей слепотой и ужас длинным серебряным кинжалом…

Бэрби снова встал и, подойдя к окну, машинально опустил шторы, прячась от жестокого света дня. Он помазал загадочную царапину на руке йодом, принял таблетку аспирина от тупой зубной боли и тщательно побрился.

Сны есть логическое продолжение реальности, — убеждал он сам себя. Что же касается этого сна, то распутать его ничего не стоило — тут даже не потребовался бы опыт доктора Глена. Очевидная неприязнь Норы Квейн и Ровены Мондрик к Април Белл вполне могла заронить в его подсознание мысль о том, что девушка — настоящая сука. Его собственное несогласие с такой оценкой, скорее всего, проявилось в той роли, которую он сам сыграл в этом сне — роли серого волка, сообщника и помощника Април. Принимая во внимание загадочные обстоятельства смерти старого Мондрика и накопившуюся за последнее время жуткую нервную усталость, подобный кошмар уже не казался чем-то из ряда вон выходящим.

И однако, такой самоанализ не удовлетворил Бэрби. Он решил позвонить Ровене Мондрик. Ему хотелось убедиться, что с ней ничего не случилось. Что она вместе с Турком все так же мирно живет в домике на Университетской улице.

Дрожащей рукой он набрал ее номер. Долгое время никто не отвечал… наверно, (Бэрби очень хотелось в это верить) все еще спали. Потом трубку сняла миссис Реи, домоправительница Ровены.

— Я бы хотел поговорить с миссис Мондрик, — сказал Бэрби. — Конечно, если она уже встала.

— Ее нет дома.

— Что? — Бэрби судорожно сглотнул. — Тогда дайте мне пожалуйста мисс Улфорд.

— Ее тоже нет.

— Где… Куда… — Бэрби почувствовал, как его охватывает паника.

— Мисс Улфорд уехала в больницу, ухаживать за бедной миссис Мондрик.

Бэрби чуть не выронил телефонную трубку.

— Но что случилось? — выдавил он.

— Миссис Мондрик встала посреди ночи и незаметно выскользнула из дома, прихватив с собой этого своего жуткого пса, с которым она не желает расставаться. Наверно, ей казалось, что она охотится… может, на тех самых тварей, что когда-то выцарапали ей глаза. Как бы там ни было, она прихватила с собой один из серебряных столовых ножей, заточенный, как настоящий кинжал. К счастью, собака начала лаять, и это разбудило мисс Улфорд.

Бэрби молча слушал. Его трясло.

— Пес, судя по всему, убежал и оставил миссис Мондрик одну. Она гналась за ним по пустынным улицам… бедняжка… бежала изо всех сил. Мисс Улфорд говорит, что догнала ее только через двадцать кварталов. Представляете? Даже не представляю, как она умудрилась забраться так далеко!

Миссис Реи, похоже, получала большое удовольствие от своего мрачного рассказа.

— Мисс Улфорд вся извелась, прежде чем ей удалось привести миссис Мондрик обратно в дом. Для этого ей даже пришлось взять такси. Несчастная слепая, она была вся в крови. И к тому же у нее было что-то с головой. Нам пришлось силой отнимать у нее нож.

— Мисс Улфорд вызвала санитаров из Гленхавена, а миссис Мондрик все это время кричала о каких-то существах, за которыми якобы погнался ее Турок. Ее увезли каких-нибудь полчаса тому назад… а она все сопротивлялась… а меня попросили собрать ее вещи.

— По-моему… — Бэрби изо всех сил старался говорить спокойно. — По-моему, она уже лечилась когда-то у Глена. Почему же она не хотела ехать?

— Она умоляла нас отвезти ее к Сэму Квейну. Она так упрашивала, что я попыталась даже позвонить этим Квейнам, но их номер не отвечал. На телефонной станции сказали, что они плохо положили трубку. Доктор из «Скорой помощи» пообещал ей сделать все, что надо, а потом они ее увезли. В Гленхавен.

— Вот поэтому ее и нет дома, — закончила свой рассказ миссис Реи. — Что я еще могу для вас сделать?

Но Бэрби ничего не мог ей ответить. Он просто-напросто лишился дара речи.

— Алло? — позвала миссис Реи. — Алло?

Не дождавшись ответа, она повесила трубку.

Бэрби проковылял в ванную, налил себе добрую порцию виски, и, повинуясь внезапному, необъяснимому порыву, даже не пригубив, вылил его в туалет. Если из-за алкоголя у него начинаются подобные кошмары, то самое время с выпивкой завязать.

Маленькая мисс Улфорд, — убеждал он сам себя, — очень хорошая сиделка. Молодец, она сразу сообразила, куда надо звонить. Гленхавен по праву считается одной из лучших клиник Америки. Да, Ровена Мондрик, похоже, все-таки не смогла перенести разыгравшейся в аэропорту трагедии. Его собственные страхи за Ровену наверняка сыграли не последнюю роль в формировании того причудливого и зловещего сна. С мрачной решимостью Бэрби заставил себя не думать о поразительных совпадениях между его сном и реальностью — здесь лежал путь к безумию, сродни тому, которое, похоже, завладело разумом Ровены.

Повинуясь внезапному порыву, Бэрби позвонил в «Троян Амз».

Он, разумеется, никогда не решится спросить у Април Белл, благополучно ли она добралась домой от железнодорожного моста. Впрочем, чужие сны еще никогда никому не причиняли вреда. Бэрби просто хотелось еще раз услышать голос Април, узнать, где она, чем занимается. Он извинится, что не позвонил вчера и предложит встретиться сегодня. Но его ждало разочарование.

— Извините, сэр, — ответил ему дежурный, — мисс Белл просила ее не беспокоить.

— Я ее друг, — настаивал Бэрби. — Мне кажется, вы могли бы меня соединить.

Дежурный упорствовал, и Бэрби попросил пригласить к телефону администратора. С ним он был знаком. Гилкинс всегда старался помогать представителям прессы. Но Април Белл была, похоже, чем-то особенным.

— Извините, мистер Бэрби, — мягко сказал администратор, — но мы действительно не можем беспокоить мисс Белл. Знаешь, старина, — по-дружески добавил он, — эта мисс Белл всегда спит до полудня. И приказывает ее не будить… Ну разве что в гостинице случится пожар, или там… наводнение.

Да… Для начинающего репортера вечерней газеты Април Белл вела довольно роскошный образ жизни. Бэрби попросил передать, что он звонил, и повесил трубку. Он крепко-накрепко решил не думать больше о своем странном кошмаре.

Поспешно одевшись, Бэрби забежал в кондитерскую на углу выпить чашечку кофе. Потом поехал в центр. Сегодня ему как-то не хотелось оставаться одному. Хотелось побыть среди людей. Настоящих людей, человеческого рода. А еще хотелось услышать знакомые голоса, и деловитое стрекотание телетайпов, и глухое уханье печатных прессов. Остановившись напротив здания «Стар», возле газетного киоска Бена Читтума, он спросил о Рексе.

— Какой-то он весь дерганый, — старый киоскер казался необычно мрачным. — Здорово на него это подействовало… ну то, как доктора Мондрика не стало. Вчера он заехал к нам после похорон. Ну, я его спрашиваю то, да се, а он словно воды в рот набрал. Надо, мол, возвращаться на работу. В Фонд.

Бен подровнял вовсе не нуждавшуюся в этом пачку газет и наклонился к Бэрби.

— Ты мне вот что скажи… Почему в газетах ничего такого не было? Я же знаю — ты был там. И эта девица из «Трибьюн». По-моему, это большие новости — когда человек вроде доктора Мондрика погибает при таких, скажем прямо, загадочных обстоятельствах. А вы все молчок, и ни звука.

— Правда? — удивился Бэрби. — Мне казалось, это сенсация — во всяком случае, место на первой странице обеспечено. Что касается меня, то я написал приличный репортаж. Почти шестьсот слов. Правда, я тут немного закрутился и не знаю, что из этого они поставили в номер.

— На, посмотри, — Бен протянул ему вчерашний номер «Стар».

Репортажа Бэрби не было и в помине. Вообще, во всем номере — ни звука о загадочной смерти одного из крупнейших антропологов мира. Лишь на одной из последних страниц — краткое сообщение, что такого-то числа, в два часа дня состоятся похороны Ламарка Мондрика.

— Ничего не понимаю, — пожал плечами Бэрби.

Впрочем, сегодня его одолевали загадки и поважнее. Перейдя улицу, он с удовольствием окунулся в знакомую суету редакции.

На своем столе он обнаружил знакомый темно-синий листок — предложение зайти к Престону Трою. «Кларендон Стар» не относилась к числу самых крупных предприятий этого магната, среди которых были и мукомольный комбинат, и «Троян Траст», и радиостанция, и бейсбольный клуб, и еще много-много чего другого. Тем не менее, газета была любимым детищем Престона Троя, и он управлял своей финансовой империей из просторного кабинета над репортерским залом.

Бэрби застал Троя что-то диктующим стройной медно-рыжей девушке — своей секретарше. Надо сказать, что его секретарши всегда отличались изысканным внешним видом. Трой, крепко сбитый мужчина с узеньким ободочком рыжих волос вокруг розового купола лысины, испытующе поглядел на вошедшего в кабинет журналиста. Покрутив в зубах свою толстую сигару, он снова повернулся к секретарше.

— Принесите мне материалы по Валравену, — приказал он и снова уставился холодным взором на Бэрби. — Грейди говорит, что ты не плохой репортер. Я хочу дать тебе шанс. Попробуем тебя в очерках — серия больших статей о Валравене.

— Спасибо, шеф, — без особого энтузиазма отозвался Бэрби. Перспектива заниматься полковником Валравеном его совсем не прельщала. — Я тут заметил, что Грейди не поставил во вчерашний номер мой репортаж, ну тот, о смерти доктора Мондрика.

— Это я приказал его зарубить.

— Вы не могли бы объяснить, почему? Мне казалось, это сильный материал. Смерть всегда вызывает интерес читателей, а тут не просто смерть, а весьма таинственная. Видите ли, старый Мондрик умер прямо посреди своей речи. Он хотел рассказать о том, что его экспедиция обнаружила в Азии.

— Это действительно хороший сюжет, шеф, — сдерживая энтузиазм, Бэрби старался говорить спокойно и рассудительно. — Врачи установили смерть от естественных причин, но его сотрудники ведут себя так, словно вовсе в это не верят. Они прячут свои находки в большом зеленом ящике и боятся сказать даже пару слов.

Бэрби почувствовал, что торопится, и стал говорить чуть медленнее.

— Мне хочется развить этот репортаж. Дайте мне фотографа, и ручаюсь вам, о Кларендоне заговорят по всей стране. Я хочу узнать, что доктор Мондрик искал в Ала-шане. И чего так боятся члены его экспедиции. И что они прячут в своем зеленом ящике.

Но в глазах Престона Троя Бэрби видел только пустоту.

— Слишком сенсационный материал для «Стар», — повелительным тоном объявил магнат. — Забудь об этом, Бэрби. Займись-ка лучше полковником.

— Слишком сенсационный? — не веря своим ушам, переспросил Бэрби. — Вы же сами всегда говорили, что убийства — ключевая тема нашей газеты.

— Издательскую политику газеты определяю я! — рявкнул Трой. — Мы ничего не напечатаем о деле этого Мондрика. Как, впрочем, и все остальные газеты.

Бэрби постарался ничем не выказать тревогу и недоумение, которую вызвали у него эти слова.

— Но, шеф, — запротестовал он, — не могу же я об этом забыть! Я должен узнать, что Сэм Квейн прячет в этом своем ящике. Да он мне уже по ночам снится!

— Тебе придется заниматься этим в свободное от работы время, — холодно заметил Трой. — На свой страх и риск. Причем опубликовать ты это нигде не сможешь. Это я тебе гарантирую. И вот еще что… не слишком-то налегай на выпивку.

Он открыл настольную коробку для сигар, и лицо его прояснилось.

— Угощайся, Бэрби, — предложил он. — Вот материалы по Валравену. Мне нужна серия биографических очерков. Трудное детство, героизм на фронте, тайная благотворительность, счастливая домашняя жизнь, самозабвенная работа в Вашингтоне. Постарайся сгладить то, что может не понравиться нашим избирателям.

«Уж этого добра в биографии Валравена хоть отбавляй», — подумал Бэрби.

— Хорошо, шеф, — кивнул он.

Бэрби вернулся за свой стол в шумной репортерской и принялся листать солидную пачку газетных вырезок, посвященных Валравену. Но он слишком много знал такого, о чем не писали ни газеты, ни журналы: история с канализацией, и скандал в дорожном департаменте, и то, почему от бравого полковника ушла его первая жена. Бэрби никак не мог сосредоточиться. Неблагодарная это работенка — отмывать для выборов в Сенат человека вроде Валравена. Глаза Бэрби сами собой все время возвращались к висящей над его пишущей машинкой картинке из календаря — тощий серый волк воет на луну. Против воли Бэрби вспомнил свой сон. Какое прекрасное ощущение свободы и силы…

Да ну его к черту, этого Валравена!

Бэрби внезапно понял, что должен все-таки разобраться и в таинственной смерти доктора Мондрика, и в странном признании Април Белл, и во внезапном помешательстве Ровены. Если все его подозрения опирались лишь на выпитое виски и случайные совпадения… что ж, Бэрби хотел это знать наверняка. В конце концов, даже безумие лучше бесконечной, монотонной рутины репортерской работы в «Стар».

Засунув материалы о Валравене в стол, он спустился на стоянку, где припарковал свой автомобиль. Он направился к университету. Бэрби все еще не понимал, почему это история смерти доктора Мондрика не соответствует издательской политике «Стар»… ничто никогда еще не оказывалось для Престона Троя слишком сенсационным. Впрочем, как ни крути, для того, чтобы написать об этом или ради собственного любопытства, он должен узнать, что скрывается в том загадочном зеленом ящике.

Сэм, наверно, уже увез его из своего кабинета в помещение, специально подготовленное на верхнем этаже здания Фонда. Интересно, что там делали все эти плотники и сварщики… Внезапно Бэрби понял, что снова начал воспринимать свой сон как совершеннейшую реальность.

Он повернул направо на перекрестке, потом налево на Сосновую улицу, и остановился возле маленького белого домика Квейнов. Он выглядел точно так же, как и во сне. Вплоть до ржавой консервной банки на заднем дворе, и детского совочка Пат, воткнутого в кучу песка у ведущей на кухню двери. Чувствуя себя несколько неуютно, Бэрби постучал. Дверь открыла Нора.

— А, это ты, Вилли. Заходи.

В ее голубых глазах читалось удивление. Они казались какими-то тусклыми, словно Нора провела беспокойную ночь.

— Сэм дома? — спросил Бэрби.

Смертельный ужас ледяной лапой схватил его за сердце, словно этот, всегда такой гостеприимный, дом скрывал теперь в себе страшную, губительную ловушку. Его ноги будто приросли к полу. Даже ради спасения собственной жизни он не смог бы удержаться и не принюхаться в поисках коварного зловония от таинственного ящика из Ала-шана. Но сейчас человеческие ноздри Бэрби не уловили ничего, кроме аппетитного запаха жареного мяса.

— Я рассчитывал взять у Сэма интервью, — объяснил Бэрби. — Хотелось поговорить об экспедиции, об их находках в Ала-шане.

Нора нахмурилась.

— Можешь об этом забыть, — устало сказала она. — Сэм не станет об этом говорить. Он даже мне ничего не рассказал. Я понятия не имею, что они там такое привезли, но поверь, у тебя нет ни единого шанса заглянуть в их ящик. Последние две ночи он держал его в своем кабинете… а сегодня утром, проснувшись, сказал, что видел его во сне.

— Правда? — пробормотал Бэрби. — Видел во сне ящик?

— Сэму приснилось, будто кто-то хочет его украсть, — Нора поежилась.

— Наверно, этот их ящик и мне тоже действовал на нервы, потому что и я очень плохо спала. Мне кажется, я почти припоминаю…

Она замолчала, пристально глядя на Бэрби.

— Странное дело, — добавила Нора, так и не объяснив, что же ей почти припоминается. — Сегодня утром телефонная трубка в кабинете Сэма лежала на столе. Я совершенно уверена, что вечером все было в порядке. А дверь Сэм запер на замок. Ума не приложу как это могло случиться.

Бэрби благоразумно воздержался от комментариев. Стараясь не глядеть на озабоченное лицо Норы, заставляя себя успокоиться, он спросил:

— Так где все-таки сейчас Сэм?

— В Фонде, — ответила Нора. — Там у них день и ночь идет работа — Сэм говорит, что они готовят новую лабораторию. Он звонил туда сегодня утром, и Ник с Рексом приехали за ним на фургоне. Ящик они забрали с собой. Сэм даже не успел позавтракать.

Ее глаза умоляюще глядели на Бэрби.

— Сэм сказал мне не волноваться, но я ничего не могу с собой поделать. Кстати, он звонил только несколько минут тому назад и сказал, что сегодня ночевать не придет. Наверно, это действительно крупное открытие, и скоро все они станут знаменитыми. Но я не понимаю, почему все они выглядят такими напуганными!

— Может, Рекс объяснит… — с надеждой в голосе начала она и осеклась.

— Что объяснит? — заинтересовался Бэрби.

Ее красные от стирки руки нервно теребили края фартука.

— Сэм предупредил меня никому ничего не рассказывать, — на ее бледном от волнения лице проявились трогательные веснушки. — Я вовсе не собиралась об этом упоминать… но я знаю, Бэрби, что могу тебе доверять… Только пожалуйста, ничего не говори у себя там в твоей газете. — В глазах Норы застыл страх. — Ах, Вилли… я просто не знаю, что делать!

Бэрби потрепал ее по плечу.

— Клянусь, я не напечатаю ни слова из того, что ты мне скажешь, — пообещал он.

— Да я, собственно, и не знаю ничего, — благодарно и все еще неуверенно ответила Нора. — Просто после того, как они уехали, Сэм послал Рекса обратно, за нашей машиной. Я как раз собиралась сегодня утром отвезти ее в мастерскую, подтянуть тормоза, но они так торопились… Сэм сказал мне по телефону, что Рекс сегодня вечером поедет на ней в Стейт Колледж, чтобы сделать там публичное заявление.

— О чем?

— Не знаю… Сэм сказал только, что Фонд закупил на завтра время для специальной радиопрограммы. Он просил меня послушать. Но никому ни о чем не говорить. Я надеюсь, они объяснят все эти ужасные тайны. Но ты, Вилли, никому не расскажешь? — с беспокойством переспросила она.

— Не расскажу, — еще раз пообещал он. — Доброе утро, Пат. Как дела?

Маленькая Патриция Квейн вышла из детской и крепко взяла маму за руку. Ее голубые глаза были красными от слез. Судя по упрямому выражению на ее личике, она изо всех сил сдерживалась, чтобы снова не разреветься.

— Со мной все в порядке, мистер Вилли, спасибо, — ее голосок дрожал.

— А мой Джимини… Его ночью убили.

Бэрби почувствовал, как леденящий душу холод сковал его мозг. Стараясь скрыть свой ужас и изумление, он отвернулся, делая вид, будто закашлялся.

— Это ужасно — наконец выдавил он. — Как это произошло?

— Ночью к нашему дому пришли две большие собаки, — уверенно объяснила Пат. — Одна белая и одна серая. Они хотели забрать папин ящик из кабинета. Мой Джимини выбежал остановить их, и тогда большая серая собака укусила его за спину. И убила.

Потрясенный, Бэрби молча повернулся к Норе.

— Так утверждает Пат, — словно сама удивляясь рассказу дочери, ответила женщина. — Как бы там ни было, щенок мертв. Мы нашли его утром на куче песка — именно там, где сказала Пат. Она ведь как проснулась, сразу сказала, что Джимини погиб.

Она пожала плечами, не пытаясь объяснить необъяснимое.

— На самом деле, наверно, Джимини сбила машина. Эти студенты, они никогда не смотрят, куда едут. Может, умирая, он приполз к куче песка, а Пат сквозь сон услышала, как он скулил…

— Мама, не надо, пожалуйста! — упрямо запротестовала Пат. — Его убила та большая серая собака с длинными-длинными зубами. Я хорошо ее разглядела. И ту, красивую белую собаку тоже. Мама, разве папа мне не поверил?

— Может, и поверил, детка, — Нора посмотрела на Бэрби. — Что правда — то правда. Узнав, что приснилось Пат, Сэм побледнел как полотно. Он даже не пошел с нами искать Джимини — сразу опрометью бросился в кабинет.

В ее усталых глазах появилось беспокойство.

— Какой-то ты бледный, Вилли. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Мне самому сегодня приснился странный сон, — попытался рассмеяться Бэрби. — Наверно, съел что-то не то. Съезжу-ка я в Фонд. Попробую все-таки поговорить с Сэмом. — Он погладил Пат по головке. — Мне очень жаль, что все так получилось с твоим Джимини.

Отшатнувшись от его руки, девочка спряталась за мамин фартук.

— Вряд ли Сэм тебе что-нибудь расскажет, — говорила Нора. — Но если вдруг… Вилли, дай мне знать, ладно? — Она проводила его до двери. Когда Пат уже не могла их услышать, Нора тихонько добавила: — Пожалуйста, Вилли… мне так страшно… И я не знаю, что с этим делать…