"История ленивой собаки" - читать интересную книгу автора (Уильямс Алан)

Глава 6 Толстяк

– Я к месье Полу.

Глаза за стойкой скользнули в сторону, и из-за стеклянной перегородки появился симпатичный мужчина в темном деловом костюме. Поклонившись, он поднес пальцы к бровям в традиционном тайском приветствии:

– Да, сэр?

– Чарльз Пол. Кинг Рама номер-люкс. Он меня ждет.

– Ваше имя, сэр?

– Уайлд.

– Да, сэр. Подождите, пожалуйста, одну минуту, мистер Уайлд, – он снова поклонился и скользнул за перегородку. Мюррей поговорил с первым мужчиной за стойкой, оставил ему свой чемодан и встал в большом прохладном холле в ожидании администратора. Холл был заполнен в основном туристами-американцами – сутулыми серыми созданиями в дорогой повседневной одежде с видом утомленных роскошью людей. Прошло несколько минут. Мюррей купил номер «Бангкок Уорлд» и просмотрел зарубежные новости. На первой полосе в черной рамочке под шапкой «Загадочное убийство британского банкира» сообщалось о смерти Финлейсона. Лаотянская полиция приступила к поискам убийц, которые, по ее мнению, были грабителями. Однако в статье не было никаких деталей о том, как он был убит. Сообщалось лишь, что «вчера в своем доме на берегу реки был убит Дж. Финлейсон».

К Мюррею беззвучно подошел таец-администратор.

– Мистер Уайлд, сюда, пожалуйста.

Мюррей прошел за ним четверть акра ворсистого ковра, поднялся по низким ступеням широкой лестницы, прошел по длинному прохладному коридору мимо кафе, коктейль-холла, полок с сувенирами, журналами и ювелирными изделиями и остановился у лакированной двери.

– Пожалуйста, сэр, входите!

Мюррей шагнул во влажную, ароматную жару. Из-за стола поднялась девушка и подвела его к зеркальному стеклу, напоминающему смотровое окошко. Внутри при полной иллюминации рядком сидели девушки в белых коротких медицинских халатиках, все одинаково красивы и непроницаемы. Чтобы сэкономить время, Мюррей указал на ближайшую. Она вышла, улыбаясь взяла его за руку и повела ко второй двери по коридору. Было слышно, как кто-то шлепает руками по мокрому телу. Внутри освещение было приглушенным, как в ночном баре. Девушка уже помогла Мюррею снять пиджак, когда его кто-то окликнул:

– Ah mon cher Murray! Comment ca va?

– Ca va,[21] – сказал Мюррей, расстегивая рубашку. – А вы?

– Ах, эта столица! Слишком много американцев и слишком много машин. Я к этому не привык.

Мюррей посмотрел на соседнюю лавку и увидел раскачивающуюся на животе гору плоти, она была розовая и блестящая, как только что очищенная гигантская креветка, ягодицы разделялись на две огромные складки жира, плечи тоже напоминали ягодицы, и все тело было увенчано яйцеобразной головой с мокрыми спиралями волос, один локон ниспадал на бровь. С маленькой козлиной бородки капал пот. Это был Пол.

– Ай! – закричал он, когда девушка начала быстро барабанить по его ляжкам.

Мюррей перешагнул через брюки и лег на соседнюю скамью. Девушка расстегнула халатик и приступила к работе. Под халатиком, как и у ее коллеги, у нее ничего не было, кроме трусиков цвета морской волны. Маленькие сильные пальцы начали массаж с плеч. Мюррей расслабился.

– Вошли сюда без проблем? – спросил Пол. – Внизу не возникло никаких сложностей?

– Продержали несколько минут у стойки, – ответил Мюррей, он продолжал говорить на французском, который был не очень распространен в Таиланде.

– Bien. Но проблем никаких не возникло?

– Нет. А в чем дело?

Француз лежал с закрытыми глазами, его вишневые губы расползлись в улыбке, пока массажистка месила горы жира у него на спине.

– Просто маленькие меры предосторожности, вот и все. Сегодня утром кто-то хотел меня убить.

Мюррей весь напрягся:

– Вы шутите?

– Шучу! – Пол издал визгливый смешок. – Мой дорогой Мюррей, у меня есть чувство юмора, но я надеюсь, это не юмор висельника. Жизнь все еще мне нравится.

У Мюррея комок подкатил к горлу:

– Что случилось?

– Они прислали мне на завтрак бомбу. Пластиковую. В бутылке бренди. Представляете, какая наглость?

– Вы знаете, кто это сделал?

– En bien, – Пол пожал плечами, – не наверняка. Но у меня есть кое-какие соображения. Для начала – они профессионалы. Бомба была в картонной упаковке и должна была взорваться, как только я ее открою. Просто, но хитроумно. На самом деле, если бы это было сделано не так хитроумно, я был бы сейчас мертв. Видите ли, они переборщили с деталями. Это всегда ведет к ошибке, особенно если детали слишком хороши. Бренди был замечательно завернут, и к нему приложили записочку «от администрации». А так как я снимаю самый лучший номер на самой крыше, восемьдесят пять долларов в день, то я был лишь приятно удивлен, пока не заметил этикетку. «Hine VSOP» – из всех ординарных именно этому бренди я отдаю предпочтение, – Пол лукаво улыбнулся. – И именно в Бангкоке! Тут я уже был не просто приятно удивлен, мне стало любопытно. Понимаете, я в этих делах собаку съел. Я взял нож и вскрыл дно упаковки. Детонатор и провода – отличная работа. Они знают свое дело.

– Те же люди, что убили Финлейсона?

– А! Мы можем только гадать. А гадание в этих делах, мой дорогой Мюррей, опасное занятие. Что там пишут в газетах – что его убили бандиты, не так ли?

– Это то, во что они хотят верить, – Мюррей посмотрел на розовое, блестящее лицо человека, лежащего на соседней скамье, и подумал, не слишком ли непринужденно для такого случая говорит Пол? – Тот, кто его убил, что-то искал, и это были не деньги.

– Ah oui? – француз приподнял себя на одном локте, мигая от стекающего на глаза пота. – Откуда вам это известно?

– Я был там, я его нашел. Бумажник, набитый деньгами, нетронутый лежал в кармане.

Пол хрюкнул и перевалился на спину. Он не сказал ни слова, и некоторое время были слышны только шлепки ладоней по его трясущейся груди.

– Как они узнали, где вы остановились? – помолчав, спросил Мюррей.

– О, я не делал из этого секрета. Хотя, как показали события, возможно следовало попытаться.

– А кто оплачивает ваш люкс?

– Мой дорогой Мюррей, это не очень деликатно с вашей стороны.

– С вашей стороны тоже не очень тонко. Если кто-то пытается вас убить, вы облегчаете им задачу.

– А что прикажете делать? Просить убежища во французском посольстве?

– Переехать в другой отель.

– И сменить комфорт на еще меньшую безопасность? Здесь все организовано не хуже, чем в любом другом месте, разве что привлечь полицию, но я не собираюсь этого делать. Администрация соблюдает меры предосторожности. Кроме того, мне здесь нравится, – он блаженно улыбнулся, когда руки девушки начали массировать его пах, где под животом Будды, подобно второй пуповине, болтались гениталии.

– И вы не боитесь?

– Боюсь! Ах, мой дорогой, ниточка моей жизни уходит так далеко, что, потянув за нее, я не чувствую конца.

– Вам грозит серьезная опасность.

– Возможно.

– Они попробуют еще раз.

– Посмотрим, – расслабленно сказал Пол. – Сегодня в конце дня я покидаю Бангкок, но сначала нам надо кое-что обсудить. Вы добились какого-нибудь прогресса в Лаосе?

– Нашел двух пилотов, – сказал Мюррей. – Или, вернее, они нашли меня. Через агентство Финлейсона, насколько я могу судить.

Пол кивнул с закрытыми глазами:

– Американцы?

– Один – негр, он штурман, хорош, насколько это возможно. Второй – родезиец, сумасшедший еврей, которого выставили из его страны, из Южной Африки, Южной Америки и почти из всех известных вам горячих точек, Юго-Восточная Азия – последнее место вне коммунистического блока, где его еще терпят.

– Ага. Он что, левый?

– Я бы сказал, чуть левее Чингисхана, – Мюррей увидел, как затрясся от беззвучного смеха Пол. – В Конго он воевал с зомби.

Пол продолжал смеяться еще несколько секунд, а потом вытер пот с глаз и с бороды.

– Левее Чингисхана, – повторил он. – Это хорошо, Мюррей, очень хорошо! – он еще немного посмеялся про себя и добавил: – А какой он пилот?

– Лучший, если не пьян. Проблема в том, что его буквально вчера вышвырнули из «Эйр Америка».

– Это не проблема. Так и так мы не можем использовать его для второго полета. Это должен быть обычный во всех отношениях сброс риса. Еще два пилота и команда толкачей. Все по расписанию. В противном случае они сразу почуют неладное.

Мюррей приподнялся на локте и уставился на Пола:

– ЕЩЕ ДВА ПИЛОТА? Где, черт возьми, мы их найдем?

– Я их найду. Не волнуйтесь, мой дорогой Мюррей, «Эйр Америка» не нанимает чистоплюев, как вы сами смогли убедиться. Пилоты – они и есть пилоты.

– А толкачи?

Пол пожал громадными плечами:

– Таиландские десантники? Наемники, и больше ничего. За небольшое вознаграждение – несколько долларов – их можно уговорить вернуться домой. Пока они доберутся до места, мы будем уже далеко – дома и в теплых тапочках. Но я хочу послушать про этого родезийца и его штурмана. На них можно положиться?

– Они – наемники, как и толкачи. За деньги все сделают, как надо.

– Bien! Вы сказали, что они хорошие пилоты, откуда вам это известно?

– Когда я был на борту, они провели самолет в грозу через горы Северного Вьетнама на одном двигателе, без радара и радиокомпаса и посадили его на рисовое поле.

– Северный Вьетнам? – Пол приподнял голову на несколько дюймов от скамьи. – Вы сказали, горы Северного Вьетнама?

– Да. Мы нарушили границу. Но не по вине пилотов. Самолет был перегружен, и они пропустили зону второго сброса.

Девушка Пола заканчивала массаж, вытягивая по очереди каждый палец. Мюррей сморщился от неприятного похрустывания.

– Кто-нибудь об этом знает?

– Только я и пилоты. И девушка.

– Девушка? – голос француза стал жестче, а массажистка занялась его ступнями. – Что за девушка?

Мюррей пожал плечами, чувствуя, что массаж на этой стадии разговора в некотором смысле его выручает.

– Француженка, жена одного из офицеров ЦРУ, который сейчас работает в Лаосе, а вообще в Сайгоне.

Пол молниеносно подскочил на скамье и уставился бусинками глаз на Мюррея – бородатый Будда, которого не испугала бомба в упаковке бренди, но чрезвычайно обеспокоила жена цээрушника.

– Мой дорогой Мюррей, – понизив голос, сказал Пол. – Это не шутка?

– Нет. Я, как и вы, не страдаю юмором висельника, – девушка Пола встала и отошла приготовить ему ванну. – Она фотолюбитель, и так случилось, что полетела вместе с нами.

– Так случилось? – голос Пола был полон галльской иронии. – Так случилось, что она оказалась на борту самолета как раз тогда, когда вы входили в контакт с пилотами?

Мюррей бессильно вздохнул. Казалось, он уже проходил через это.

– Не совсем так. Во-первых, она не любит своего мужа.

– О? – Пол приподнял бровь под влажным локоном. – Вы ее хорошо знаете?

– Я провел с ней ночь в Луангпхабанге. Я ее знаю. – Мюррей использовал глагол savoir,[22] и Пол хохотнул, перемещая свой вес на дощатый настил, и переваливаясь пошел к ванне.

– И еще, – сказал ему в спину Мюррей. – Как оказалось, она секретарь и доверенное лицо генерала Вирджила Грина – парня, который отвечает за безопасность в Сайгоне.

– А ее муж?

– Не думаю, что она ему что-то рассказывает. Она даже не сказала ему, что собирается на сброс.

Пол с громким плеском опустился в ванну.

– И вы думаете, она может пойти на сотрудничество?

– Думаю, да.

Мюррей попытался восстановить в памяти последние минуты, проведенные наедине с Жаклин, то, как он шел за ней по главной улице Луангпхабанга; слабую перепалку двух любовников, пустяковую расплату за роман на одну ночь.

К Полу вернулось веселое расположение духа, он, улыбаясь, опустился в пузырящуюся воду:

– Вы, кажется, неплохо провели время а Лаосе! А как насчет второго дела?

– Все в порядке. Я нашел то, что надо. Лучше места не найти во всей Юго-Восточной Азии.

Мюррей начал описывать плотину, резервуар, тяжелую технику, он говорил с энтузиазмом, который вдруг испарился, как исчезают воспоминания о пылкой страсти. Все было так идеально и безупречно... если бы не Финлейсон.

– У вас не возникнет проблем, – с грустью сказал он. – Там нет даже надлежащей охраны, только два человека – лаотянец и обиженный жизнью американец. Лаотянец уходит на ночь, а американца, без сомнений, можно за определенную сумму попросить прогуляться по джунглям. Все отлично продумано, – добавил Мюррей, – только не сработает. Они убили Финлейсона и теперь принялись за вас. Либо они убьют нас, либо поймают. Я неисправимый трус, Чарльз. И я хочу жить.

Пол вылез из ванны, весь в пене, словно засахаренный.

– Ah mon cher, il у a toujours des problemes, bien sur![23] – он подкатился к скамье Мюррея, хитрые глазки блестели, и в этих свинячьих глазках за толстым слоем жира мелькнул настоящий Пол – жестокий и опасный. Он стоял над Мюрреем, балансируя на маленьких, удивительно аккуратных ступнях. – Вы не должны впадать в отчаяние из-за небольших непредвиденных осложнений, mon cher![24] Человек, убивший Финлейсона, и человек, приславший мне утренний презент совсем не обязательно одно и то же лицо, – девушка обернула его полотенцем и подала сандалии. – Мои друзья сегодня утром продемонстрировали определенную утонченность. Их не назовешь простыми бандитами нападающими, пока я сплю, и вколачивающими, шестидюймовый гвоздь мне в голову!

Мюррей кивнул, закрыл глаза и чувствуя, как прохладные, гибкие пальцы переместились по его груди к животу, попытался прогнать страх и тревожные мысли, думая о маленькой смуглой грудке под белым халатиком. Приоткрыв глаза, он заметил, что Пол ушел, а девушка улыбается, обнажив жемчужные зубы. Он лежал на скамье и жалел о том, что ему так прискучили восточные девушки со своими рабскими чарами и щебечущим, покорным вниманием.

И в то же время Мюррей ощущал какой-то дискомфорт, его не покидало чувство, что что-то не так, Какое-то случайно брошенное слово, какая-то реплика не давала ему покоя, как маленький камешек, залетевший в ботинок. Он вспомнил, что сегодня утром по телефону Пол пригласил его к себе в номер на ланч. Несомненно, это будет отличный ланч, и потом ему все равно нечем заняться.

Девушка набрала для него ванну, и Мюррей уже опускался в воду, когда его вдруг осенило резко и неожиданно, как физическая боль. От шока он выскочил из воды, как лосось, попавшийся на крючок.

Сегодня утром по телефону он ничего не сказал Полу о том, как умер Финлейсон, а в газетах, что во французских, что в английских, не упоминалось о том, какое оружие использовал убийца. И тем не менее, Пол говорил о десятисантиметровом гвозде и о «бандитах, нападающих, пока я сплю».

Мюррей едва сдержал порыв быстро одеться и убежать. Он дал девушке щедрые чаевые, потом, прикинув, что Пол уже наверху, пошел к лифту.

С улицы даже сквозь полузакрытые жалюзи пробивался яркий свет и желтыми полосами ложился на ковер и обстановку в номере. Он падал на стоящего напротив балкона Пола и расцвечивал его синий шелковый костюм в зеленые и ультрафиолетовые цвета, делая толстяка похожим на обитателя джунглей. Будда или хитрый, жирный кот? Мюррей удивился тому, что теперь все его ассоциации с Полом были связаны с животными. Толстяк стоял, балансируя на мягких кошачьих лапках, и улыбался:

– Я заказал шампанское.

– В упаковке? – улыбнулся в ответ Мюррей.

Пол покачал головой:

– Не думаю, что они попробуют повторить один и тот же трюк дважды, а вы?

– И я. Я даже не думаю, что они вообще пытались это сделать.

– Да? – улыбка Пола стала жестче, но никто из них не сдвинулся с места.

– Давай посмотрим на нее, Чарльз, – сказал Мюррей. – Вы не обращались в полицию, стало быть, она все еще здесь. Где она?

В этот момент постучали в дверь. Пол двигался удивительно проворно.

– Кто там? – спросил он на английском, и в руке у него вдруг оказался пистолет, маленькое, курносое оружие, которое он держал за спиной.

За дверью ответили, Мюррей не разобрал, что, и Пол сказал, возвращая пистолет в карман брюк:

– Входите.

Появился таец-официант, он внес на подносе бутылку шампанского в ведерке со льдом и два высоких бокала. Пол кивнул ему на балкон и на обратном пути дал на чай десять батов.

Дверь закрылась, и толстяк улыбнулся. Мюррей стоял в центре комнаты и нерешительно смотрел на него. Вполне возможно, что он ошибался: в одной из камбоджийских газет могли напечатать специальное сообщение. Пол как советник Сианука имел доступ к секретной информации.

– Бутылка Hine, Чарльз, – снова сказал он. – Я бы хотел взглянуть на нее.

Пол вздохнул, коротенькие ручки раскачивались по бокам жирного туловища:

– Может, сначала немного шампанского?

– Сначала бренди. Пластиковый.

– Вы действительно хотите взглянуть?

– Об этом я и говорю.

Пол бросил на него быстрый, почти грустный взгляд, потом, пожав плечами, повернулся и подошел к письменному столу у окна. Пол склонился над столом, затрещал шелковый костюм. Мюррей, беззвучно ступая по ковру, подошел сзади. Пол заметил его, начал поворачиваться, потянувшись рукой к карману. Мюррей прыгнул на толстяка.

Он захватил одной рукой жирную шею и начал сжимать, пока француз не стал задыхаться, а второй рукой в это время пытался вытащить из кармана пистолет. Пол немного покачнулся, а потом с невероятной силой потянул Мюррея через спину, пока тот хватался за его обтянутую шелком ляжку. Пол хрюкал и шипел, толстая шея была скользкой от пота, под мышками трещала ткань. Наконец он еще раз напрягся, и ноги Мюррея оторвались от пола.

Происходящее напоминало скачки на свинье. В номере было тихо, только Пол фыркал и что-то невнятно бормотал, сопротивляясь Мюррею, который с задранными на щиколотках брюками, уткнувшись лицом в коротко подстриженный затылок соперника и задыхаясь от сладкой вони пота и Eau de Vetiver, лежал у него на спине.

Мюррей со всей силой сжимал горло Пола, но это не оказывало никакого воздействия на толстяка. Француз был поразительно силен, и Мюррей начал приходить в отчаяние и подумывать над тем, не отбросить ли джентльменские правила и не перейти ли к глазам. В этот момент Пол резко вскрикнул и сел на ковер. Он отпустил Мюррея и теперь лежал, одной рукой хватаясь за бедро, а второй держась за горло. Глаза его были закрыты, лицо посерело от боли.

– Ah merde![25] – задыхаясь сказал он. – Потянул мышцу на ноге.

Путь к карману с пистолетом был свободен, и Мюррей быстро выхватил у Пола «беретту» двадцать второго калибра, заряженную шестью патронами. Маленький удобный пистолетик. «И почему из него не убили Финлейсона?» – подумал Мюррей.

Пол зашевелился и открыл слезящийся глаз:

– Принесите мне воды, Мюррей, – почти шепотом попросил он.

Мюррей положил пистолет в карман и прошел в ванную, отделанную розовым кафелем. Бросив взгляд на ряды туалетной воды, одеколона, пудры, таблеток и бутылочек с лекарствами, Мюррей улыбнулся, подумав о склонности Пола к показухе. Он вскрыл запечатанный стаканчик для полоскания зубов и наполнил его ледяной водой из-под крана. Когда он вернулся обратно, Пол приподнялся на одно колено, влажный локон свисал со лба, как паутина. Мюррей взял толстяка под мышки и, потянув, поставил на ноги. Большая часть веса Пола переместилась на одну ногу.

– Ах, Мюррей... вы сошли с ума? Зачем вы это сделали?

– Пистолет, – сказал Мюррей.

Пол с грустной усмешкой покачал головой:

– Я хотел показать вам бомбу, а не пистолет, – он залез в карман брюк и протянул Мюррею маленький ключ. – Нижний правый ящик стола, – сказал он.

Мюррей взял ключ и подошел к столу. В ящике лежала длинная коробка с надписью «Hine Cognac VSOP» на одной стороне со вскрытым дном. Бутылки внутри не было, только длинный серый предмет, напоминающий кусок паштета. С одной стороны на нем были две маленькие дырочки и два штепселя, к каждому из которых был подведен изолированный провод. Теперь провода были оторваны от взрывчатки. Электронное детонирующее устройство было скрыто вверху, противовесом служила батарейка на дне упаковки.

Пока Мюррей рассматривал это устройство, Пол перетянул себя на балкон и плюхнулся в плетеное кресло, массируя бедро.

– Я бы не отказался от бокала шампанского, – сказал он, кивнув на ведерко. – Не могли бы вы открыть?

– Я должен извиниться перед вами, – сказал Мюррей, срывая фольгу с пробки. – Я был слишком подозрителен.

Пол махнул рукой:

– Мы все совершаем ошибки, мой дорогой Мюррей. Но какое это, должно быть, было замечательное зрелище!

Мюррей высвободил пробку и разлил шампанское по бокалам. Дул теплый ветер. Они были очень высоко, внизу лежал залитый желтым светом город. Пол зашевелился в кресле и взял бокал:

– Я не подготовлен к таким упражнениям. Наверное, старею. А вы слишком нервный.

Мюррей сел в кресло напротив и посмотрел Полу в глаза:

– А может, у меня есть на то причина?

Пол посмотрел на далекие грозовые облака, поднимающиеся над серо-зеленым, изрезанным каналами горизонтом.

– Вы видели бомбу? – неожиданно спросил он. – Фантастическая работа, а? А какой был бы взрыв! Грохнуло бы на весь Бангкок.

– Дело не только в бомбе, – сказал Мюррей. – Есть еще Финлейсон. Вы знаете о том, что он был убит во сне шестидюймовым гвоздем?

– Et alors?[26] – лицо Пола было розовым и невинным.

– Вы сказали мне об этом внизу, хотя об этом не упоминалось ни в одной газете. И тем не менее, вы в курсе.

Пол вдруг весь затрясся от смеха:

– О, мой дорогой Мюррей, и поэтому вы на меня напали? Ah mon Dieu, quelle blague![27] – он вытащил носовой платок и промокнул лоб и глаза. Мюррей не отрывал от толстяка глаз и начинал чувствовать себя неловко. – Уж не думаете ли вы, что о том, как был убит твой коллега, можно узнать только через газеты?

Мюррей отпил шампанское и ничего не сказал.

– Очень печально, что так случилось, – продолжал Пол, – но, как и в случае с бомбой, это была профессиональная работа, хотя несколько другого уровня.

– И у вас нет никаких догадок о том, кто это мог сделать?

– О, у меня масса предположений. Уверяю вас, далеко не каждый в этом уголке планеты пылает ко мне любовью. Политика – один из самых легких способов нажить врагов.

– Политика?

Француз шаловливо улыбнулся:

– Да, мой дорогой Мюррей. Видите ли, по природе я – политическое животное, идеалист, даже романтик, если хотите. Я испытываю огромную симпатию к народным движениям, особенно если это побежденная сторона. Возможно, это иллюзия, но мне нравится думать, что я помогаю слабым бороться против сильных. И по этой самой причине сильные иногда меня совсем не любят, – он замолчал, склонив голову набок. – Вы что-нибудь слышали?

Они замерли и услышали снова легкий стук в дверь. Пол начал выбираться из кресла:

– Вероятно, принесли ланч, но на всякий случай, – он, слегка улыбнувшись, протянул руку, – я бы хотел получить свой пистолет.

Мюррей колебался. По некоторым причинам он все еще чувствовал себя неуютно рядом с Полом: этот прожорливый показушник-сибарит, проповедующий идеализм, попивая шампанское в люксе пентхауза, хвастливый защитник слабых перед сильными... И все же кто-то – возможно, не один человек – взял на себя труд прислать в этот номер отлично упакованную бомбу, а в следующий раз они испробуют другой способ, возможно, более жестокий. И они совсем не похожи на людей, которые щадят свидетелей.

Мюррей неохотно вернул «беретту» и прошел за хромающим Полом в номер. Толстяк повторил ту же операцию, что и раньше. Держа пистолет за спиной, он сказал: «Войдите», – и наблюдал за тем, как официант вкатил в номер тележку с закусками и холодным мясом, приказал ему все оставить на месте и закрыл за официантом дверь. Потом он повернулся и сморщил нос, глядя на еду.

– Стандартный американский пикник! – проворчал он. – Они заразили эту столицу привычками варваров. Вы знаете, что они дали мне на завтрак сегодня утром? Гамбургер с соусом beamaise! – Пол положил пистолет в карман брюк и подхватил с тарелки кусочек сухой рыбы.

– Вас не беспокоит то, что еда может быть отравлена? – спросил Мюррей лишь с малой долей иронии.

– Если это те люди, о которых я думаю, – улыбнулся толстяк, – методы Лукреции Борджиа – не их стиль.

– Так значит, вы думаете, что знаете, кто они?

Пол пожал плечами, взял тарелку с консервированными артишоками и, выйдя на балкон, с треском уселся в кресло.

– Я могу сказать вам только одно, мой дорогой Мюррей, это не те люди, которые убили Финлейсона.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что, как я уже говорил, у них разные методы. И, во-вторых, у них разные мотивы.

– Откуда вы знаете?

– Я обладаю информацией.

– Секретной информацией, которую вы получаете, работая на Сианука? Или это нескромно с моей стороны?

– О, нет нескромных вопросов, мой дорогой Мюррей, есть нескромные ответы. Но для человека, занимающего такое положение, как я...

– Хорошо, – оборвал его Мюррей, – я верю вам на слово. Но на какой-то момент вы меня встревожили. Я подумал, что это вы убили Финлейсона.

Пол поставил на место бокал с шампанским и игриво хихикнул:

– Но так и было, мой дорогой Мюррей. То есть, я должен был его убить. Это был единственный выход.

Мюррей мигая смотрел на толстяка, от шампанского запершило в горле.

– Вы негодяй, – пробормотал он на английском. – Вы жирный сволочной убийца!

Пол лениво повел плечами и поставил тарелку с артишоками на пол так, чтобы можно было свободно выхватить пистолет.

– Это было необходимо в интересах дела, уверяю вас.

Мюррей закрыл глаза. Нелегко выходить из себя, когда пьешь шампанское хозяина. Особенно если у него в кармане пистолет.

– Но почему? – наконец выдавил он из себя. – Что он сделал?

– Он собирался предать нас, – непринужденно сказал Пол. – Разрушить наш замечательный план еще до того, как мы приступили к операции. Безболезненный процесс: настучать британским и американским разведслужбам, после чего вас и всех остальных выставляют из Лаоса и Вьетнама, пока вы не натворили дел, – толстяк откинулся в кресле и жевал артишок. – Возможно, вы догадывались, что Джордж Финлейсон работал на британскую разведку, на пятый отдел, как вы их называете.

– Я не знал. А вы откуда узнали?

– О, я давно знал об этом, практически с первой нашей встречи.

– И тем не менее доверяли ему?

– Отнюдь. С самого начала месье Финлейсон меня не радовал. Слишком довольный, с излишне буржуазными взглядами. В конце концов двадцать тысяч долларов в год без налогов позволяют радоваться жизни, особенно если вы человек без амбиций и воображения.

– И несмотря на это, вы посвятили его в наш план?

– Я все еще думал, что его можно соблазнить обещанием ста миллионов фунтов стерлингов. Даже для скучающего банкира это солидная сумма. И потом, в то время он был единственным человеком, который мог добыть необходимую информацию.

Мюррей сцепил зубы, изо всех сил стараясь держать себя в руках. И под этим Пол понимал «романтический идеализм»? Бедняга Финлейсон тоже ни на секунду не доверял Полу. Никогда не доверял бородатым. Кажется, так он сказал, треснутое копыто. Но белые люди должны держаться друг друга. Они не могут резать друг другу глотки и прибивать друг друга к кровати. Белые так не поступают.

– Как вы это сделали? – натянуто спросил Мюррей.

Пол покачал головой:

– Секрет фирмы, мой дорогой Мюррей.

– И как вы можете быть уверены, что он не успел сообщить о нас британской или американской разведке?

– Я в этом уверен. Это все, что вам надо знать.

– Вас в этом уверил кто-то из британской разведки? Например, старикашка по имени Хамиш Наппер?

– Ах, Мюррей! Вот это действительно нескромный вопрос.

Мюррей кивнул и поднял свой бокал. «Итак, маленький Наппер, – думал он, – в итоге Уайтхолл продержал его на Востоке слишком долго. Хамиш Наппер и Чарльз Пол – два эксцентричных эмигранта со странными привычками и с общей нелюбовью к американцам, но с общей любовью к доллару». Он посмотрел на город: темные грозовые облака надвигались все ближе, загромождая все небо.

– Итак, Финлейсон был единственным человеком, который мог добыть нужную информацию. Теперь он мертв. И с чем мы остались?

Пол ответил не сразу. Он заново наполнил свой бокал и наблюдал, как бутылка шампанского покачивается в ведерке с наполовину растаявшим льдом.

– «Лейзи дог»[28], вам это что-нибудь говорит? – неожиданно спросил он, произнеся «лейзи дог» как «лоузи доуг».

Мюррей хмуро посмотрел на толстяка.

– Да, это оружие, которое используют во Вьетнаме. Чудовищное изобретение: миллионы иголок разлетаются во все стороны, уничтожая все на своем пути.

И тут он вспомнил, что ему говорил Финлейсон в их первый вечер в ресторане «Cigale»: что-то о кодовых названиях для предыдущих выплесков – «Хэппи хаунд», «Майти маус», «Буллпап» – названия адского оружия на милитаризированном жаргоне. Потом он вспомнил еще кое-что.

– Погодите-ка. Это было на телексе Финлейсона, последнее сообщение, пришедшее до того, как отключилась машина. Оно, должно быть, пришло, когда он был уже мертв.

– Вы помните, о чем там говорилось? – заинтересовался Пол.

– Тогда это казалось бессмыслицей, что-то вроде: «инструкция, опись, утро, лейзидог»; пришло из бангкокского офиса FARC.

Пол кивнул:

– Если вы пройдете в мою спальню, вы найдете там черный атташе-кейс. Там есть кое-что, что я хотел бы вам показать. Надеюсь, вы извините меня, нога все еще болит.

Мюррей встал и прошел в спальню. Кейс лежал на кровати рядом с двумя белыми упакованными чемоданами. Он принес кейс на балкон и положил его на колени толстяку. Пол достал колечко с ключами и аккуратно раскрыл кейс, словно собирался продемонстрировать ювелирные украшения. Внутри оказались фотокопии, письма, отпечатанные на машинке документы. Француз несколько секунд перебирал бумаги и наконец отобрал две фотокопии и передал их Мюррею.

На первый взгляд они напоминали отчеты компании: четыре длинные колонки из названий и цифр. Мюррей пробежал глазами первую колонку: Банк Индонезии, Федеральный резервный фонд. Банковская корпорация Шанхая и Гонконга, Банк Америки, Банк Вьетнама, Банк Индии, Банк Японии – напротив каждого названия восьми-, а иногда и девятизначное число. Также было множество названий международных компаний, ведущих коммерческую деятельность во Вьетнаме, напротив одной из них – американской корпорации, заключившей солидный контракт через департамент обороны – стояло число 159.698.727.

Мюррей поразился клинической точности бухгалтерии и попробовал представить эту сухую, близорукую голову. Маленькие использованные зелененькие с головой Джорджа Вашингтона прослеживались, документировались и упаковывались вместе с Линкольнами, Гамильтонами, Грантами и Фрэнклинами... «Чертовы банкиры! – подумал Мюррей, – жадные, бесстрастные человечки, затачивающие свои карандаши, удерживающие проценты и подсчитывающие дивиденды. Деньги без души». Банк Индокитая – 125.899.600. Мюррей одобрительно кивнул. Хотя бы здесь кто-то догадался выкинуть или прибавить несколько долларов и округлить сумму.

Он вернул бумаги Полу и налил себе еще шампанского.

– Вы возбудили у меня аппетит. Что это?

– Секретный рапорт, выпущенный десять дней назад в Цюрихе, касательно общей суммы американских долларов в Южном Вьетнаме на момент закрытия книг первого числа.

– Закрытия?

– Первого числа следующего месяца, через две недели, считая с понедельника, выпустят новую партию скрипов. И в воскресенье вечером правительство Соединенных Штатов эвакуирует, – Пол провел толстым пальцем по колонке цифр, – именно эту сумму наличных из аэропорта Тан Сон Нхут в Сайгоне на воздушную базу на Филиппинах. Кодовое название операции – «Лейзи дог». Если сложить эти цифры, общая сумма в итоге чуть больше полутора миллиардов долларов.

У Мюррея сдавило грудь. Сдавливало все сильнее и сильнее, он почти задыхался. Мюррей подался вперед, чуть не упав со стула. В ушах у него звенело, перед глазами поюли оранжевые круги.

– Выплеск через две недели после воскресенья, – пробормотал он, сдерживая безумный смех и понимая, что страсть его ожила, неожиданный прилив адреналина снова разжег надежды и вожделение; физическая похоть, непреодолимое желание получить эти зелененькие хватали его за душу, сжимали, тузили, трясли, и ему хотелось хохотать и прыгать вокруг Пола, отплясывая пьяную джигу.

– Больше чем полтора миллиарда, – повторил он, обнажив зубы над бокалом шампанского. – Больше, чем в прошлый раз, больше, чем «Хэппи хаунд» и «Майти маус». Больше всех предыдущих, Чарльз!

– За «Лейзи дог»! – сказал Пол, поднимая бокал.

– За «Лейзи дог», – Мюррей расслабился, почувствовав себя освободившимся.

Он забыл о бомбе, о гвозде в шее Финлейсона, о причастности Пола к этому хладнокровному убийству. Весь мир от Вьетнама до подвалов Уолл-Стрит сконцентрировался сейчас в монотонных колонках цифр с перефотографированного документа – пять, а может, шесть тонн бумажных денег? Мюррей откинулся в кресле, облегченно вздохнув:

– И все это нашли и перефотографировали в кабинете Финлейсона?

Пол жизнерадостно кивнул:

– Месье Финлейсон был очень методичным человеком.

– А ваш наемный убийца умело обращается с фотоаппаратом! – Мюррей смягчил злость быстрой улыбкой.

Пол передал ему вторую фотокопию, на этот раз с печатью Госказначейства США: «Правление Федерального резервного фонда Международного валютного фонда, Бангкок. Совершенно секретно». Дальше следовала лишенная жизни международная финансовая проза. Мюррей нахмурился:

– И когда эти документы появились у Финлейсона?

– Почти сразу после того, как их выпустили в свет в цюрихском штабе. То есть они появились у него сразу, как только он их затребовал. Он был главой лаотянского филиала FARC, и с его стороны это была совершенно обычная просьба.

– Значит, когда я говорил с ним три дня назад, он уже имел их на руках?

– Почти наверняка. На следующий день, судя по телексу, который вы прочли, он получил окончательное подтверждение относительно этих цифр. А вам он ничего об этом не сказал?

– Сказал только, что держит ухо близко к земле. И что находит наш план приемлемым, по крайней мере, вероятным. Почему он медлил? Почему сразу не сообщил британцам, или американцам?

– Ах, – Пол разлил по бокалам остатки шампанского, – он хотел заставить вас заговорить, мой дорогой Мюррей, Хотел узнать, насколько серьезно все задумано и насколько всерьез вас воспримут эти два пилота. Ждал, пока операция созреет, чтобы сорвать ее в полном соку.

Мюррей кивнул, пытаясь убедить себя в том, что это приемлемое объяснение. Если Финлейсон работал на британскую разведку, мог ли он в одиночку работать над такой большой операцией, пусть даже в такой маленькой стране, как Лаос? Или он работал вместе с Хамишем Наппером? И если это именно Наппер настучал Полу, то в конце операции на какой процент он рассчитывал вдобавок к пенсии и бунгало в Годалминге? Была еще одна деталь, которая не умещалась в схему. Почему Наппер, если он знал, что Финлейсон убит, действительно уже был убит, так стремился предупредить Мюррея о Райдербейте? Может, Райдербейт сам двойной агент? Вряд ли. И все же Наппер предупреждал Мюррея, словно знал что-то, что знал Финлейсон, и стремился обезопасить Мюррея.

Что-то, что не складывалось. Мюррей бы с большим удовольствием еще раз поговорил с Хамишем Наппером. Он хотел сказать об этом Полу, но попридержал язык. Вполне возможно, что в последний момент у Наппера похолодели пятки и он решил выйти из игры и сделать Мюррею одолжение, предложив последовать за ним. А если Пол что-то заподозрит, он вполне может также убрать и Наппера. «Романтический идеализм» не остановит Пола перед убийством «в интересах дела». Вместо этого Мюррей решил сменить тему разговора и перешел к более академическому предмету, который также его беспокоил. Он кивнул на фотокопии у Пола на коленях:

– Полтора миллиарда – фантастичная сумма, Чарльз. Не слишком ли она фантастична? Слишком велика для кого угодно, чтобы он мог избавиться от нее, особенно если большая часть банкнот пронумерована и их можно проследить.

Пол хитро улыбнулся:

– Ах, мой дорогой Мюррей, вся прелесть плана в том и есть, что их можно проследить!

– Не понимаю.

– Да? А как, вы думаете, поступят американцы, когда обнаружат пропажу? Конечно, они очень расстроятся, на море и на суше начнутся невиданные доселе поиски. Но что потом? Пройдут недели, месяцы безрезультатных поисков, и что? В конце концов они будут действовать не на своей территории.

– Они поднимут по тревоге все западные банки и обратятся за помощью ко всем дружественным и недружественным правительствам, чтобы проследить эти доллары и накрыть нас.

Пол, все еще улыбаясь, отрицательно покачал головой:

– Они этого не сделают, Мюррей. И я скажу вам почему. На данный момент в мире циркулирует приблизительно около сорока четырех миллиардов американских долларов. Вы спрашиваете, какова будет их реакция, когда они обнаружат, что около трех процентов этой суммы украдены? Большая часть этой суммы, как мы знаем, – банкноты достоинством в двадцать и пятьдесят долларов. И большую часть этих денег обычно хранят в крупных международных банках, и, как вы сказали, они пронумерованы и их можно проследить. Но если Государственное казначейство США публично объявит о том, что три процента этих денег (возможно, полпроцента всех циркулирующих в мире пятидесяти– и стодолларовых банкнот) – украденные деньги, как вы думаете, что произойдет? Стоимость доллара, особенно в крупных купюрах, резко упадет. Возможно, это будет больше, чем трехпроцентная потеря. Так что американцы ничего не смогут сделать. Они скорее предпочтут, чтобы деньги продолжали циркулировать и оставались горячими, чем допустят, чтобы международные дилеры чурались доллара и повернулись к другим, более респектабельным валютам. В этом-то все и дело, Мюррей. Если мы сбежим с этими деньгами, это будет не просто ограбление, это будет угроза дискредитировать валюту Соединенных Штатов Америки! А доллар любой ценой должен сохранить респектабельность!

– А часть этой суммы, скажем десять миллионов долларов, не произведет должного эффекта?

– О, маленькая сумма не имеет значения. Это единственная причина, по которой я заинтересовался операцией. Потому что полтора миллиарда долларов – разумная, приемлемая сумма. Она дает нам преимущество даже над Государственным казначейством США!

Толстяк радостно хохотнул и потер ладони:

– Но это все теории. Сейчас мы должны перейти к насущным, практическим вопросам. У нас есть информация: два пилота, место посадки в Лаосе и, возможно, девушка, которая может нам очень помочь или поставить все под угрозу срыва. Также у нас имеется небольшая проблема – джентльмены, приславшие мне презент на завтрак. Я думаю, мы должны найти и по возможности нейтрализовать их. Раз уж они взяли на себя труд убить меня, а к этому времени они наверняка уже знают о своей неудаче, я подозреваю, они горят желанием попробовать еще раз и покончить со мной здесь, в Бангкоке, пока я не вернулся в Камбоджу.

Как вы знаете, я уже заказал себе билет на тот же самолет, что и вы. Рейс вьетнамской авиакомпании на Сайгон через Пномпень, отправление ровно через два часа. Следовательно, они могут предпринять еще одну попытку только на отрезке между отелем и аэропортом. Я полагаю, их немного, самое большее – двое, а может, только один. Так что, если вы окажете мне небольшую поддержку, соперник будет всего один.

Приложив усилия, он встал па ноги и на секунду скривился от боли в ноге:

– Вы собрали вещи и готовы к отбытию? И у вас есть международные водительские права? Великолепно! Сейчас 3.30. Наш самолет вылетает в 5.30, следовательно, мы должны быть в аэропорту в пять. Бизнесчасы начинаются без четверти четыре. Значит, так. Я хочу, чтобы вы, выйдя отсюда, прошли один квартал до угла, где размещается прокат автомобилей. Вам ничто не грозит, помните: им нужен я, а не вы, и потом, они вряд ли вообще знают о вашем визите ко мне.

Вы возьмете напрокат машину, что-нибудь маленькое и не бросающееся в глаза, проедете кругом и припаркуетесь чуть выше отеля, в сторону авеню Китчбури. Я выйду из отеля ровно в четыре часа. У нас останется сорок минут на то, чтобы добраться до аэропорта, и десять минут на непредвиденные обстоятельства в пути. Когда увидите, что я отъехал, трогайте, но держите разумную дистанцию. Вам не надо преследовать меня, просто следуйте в аэропорт. Не думаю, что они попробуют что-нибудь предпринять, когда я буду выходить из отеля, слишком людно. Самое вероятное место – начало дороги на аэропорт. Там я скажу таксисту остановиться, отпущу его и стану ждать вас. Если наши друзья собираются действовать, это будет их возможность.

– И если они будут действовать?

– Я попробую убить их.

– Из пистолета двадцать второго калибра?

Пол улыбнулся:

– Из чего-нибудь получше. Итак, вам все понятно? Все, что вы должны сделать, – это дождаться моего такси и на разумной скорости следовать за мной в аэропорт.

– Зачем озабочиваться и брать такси? Не проще ли поехать в нанятой машине?

Пол некоторое время стоял, закусив нижнюю губу.

– Я думал об этом, – наконец сказал он. – Но если нас будет двое, это может насторожить их или его. Мы должны вытащить их, кто бы это ни был, на открытое место. Сейчас или никогда! Лучше иметь две машины, это привнесет элемент неожиданности в наши действия.

Толстяк говорил с неожиданной веселостью, словно школьник, задумавший остроумную выходку. Проводив Мюррея до двери, он достал огромный бумажник и отсчитал несколько двадцатидолларовых банкнот:

– Вам что-то надо будет оставить за машину. Остальное за беспокойство.

В этот раз Мюррей взял деньги без лишних препирательств: это нельзя было назвать мародерством. Пока, во всяком случае. Пол вытащил из кармана свой маленький пистолет и встал у двери.

– Merde! – прошептал он.

– Merde! – сказал Мюррей и открыл дверь.

Коридор был пуст. Он прошел до его конца, повернул за угол и подошел к двум лифтам, ни один из которых не был на этом этаже. Мюррей нажал обе кнопки вызова и стал ждать. Спокойно, времени более чем достаточно.

Подъехал один из лифтов, и двери открылись. Внутри никого не было. Мюррей шагнул внутрь и нажал кнопку первого этажа. Заиграла негромкая музыка, и тут в лифт неожиданно втиснулся человек – коротконогий, бочкообразный мужчина в шляпе с плоской тульей и загнутыми полями. Они поехали вниз.

– Чертовски влажно, – жизнерадостно сказал мужчина-американец. Мюррей кивнул. В Бангкоке разве что один день в году был не влажным, и такое событие было достойно упоминания в газетах. В лифте же было определенно прохладно. Мюррей не любил лифты: в них у него возникало то же ощущение выставленности напоказ, что и в общественных уборных. Он стоял и смотрел, как раздражающе медленно зажигаются огоньки этажей: 6-5-4."

– Вы американец? – спросил мужчина.

– Нет, – ответил Мюррей. – Я ирландский бомж, ждущий своего шанса, – лифт остановился. – Желаю удачного дня! – добавил он, оставив коротконогого человечка стоять с разинутым ртом.

В отеле наступило дневное дремотное затишье, и народу в холле заметно поубавилось. За столиком сидел все тот же клерк. Мюррей подал ему десять батов и забрал свой чемодан и фотоаппарат, а потом в последний момент повернулся и пошел наверх, в Рама коктейль-холл. Наверху он чуть не столкнулся с бочкообразным американцем из лифта. Мужчина глуповато улыбнулся, обошел Мюррея и направился к телефону на стене.

Мюррей вошел в бар, заказал бренди с содовой и несколько минут потягивал его через соломинку, потом, прихватив чемодан и лейку, снова спустился вниз, пересек холл и вышел в липкий, предгрозовой день. Дождь мог начаться в любой момент...

Мюррей направился к окошечку заказа автомобилей. Несколько минут, раздражаясь все больше и больше, он провел в ожидании, пока два бледных американских юноши в увольнении обсуждали с приемщицей заказов сравнительные достоинства «тойоты седан» (пять центов за милю) и американского автомобиля с откидным верхом (десять центов за милю), Наконец Мюррей растолкал их локтями и попросил приостановить дискуссию, пока он не закажет машину, потому что у него дьявольски мало времени. Мальчишки выпучили на него глаза, промямлили какие-то извинения и отошли в сторону. Мюррею почти сразу стало не по себе от этой сцены: они были похожи на симпатичных деревенских парней и, возможно, устав после нескольких месяцев боев во Вьетнаме, все еще не могли свыкнуться со столичным укладом. Позднее, вечером, они засядут в каком-нибудь баре с затхлой атмосферой, будут пить плохой бурбон и так же, как сержант Вейс, пересказывать первому встречному случившиеся с ними истории.

Однако вскоре Мюррей забыл о них. Он сидел в белом «фольксвагене», который припарковал в тридцати ярдах от входа в отель. К этому времени дождь уже лил вовсю, улица была забита рядами двигающихся машин. Несколько такси разных марок одно за другим подъехали к отелю, высаживались, расплачиваясь, пассажиры, и такси проследовали дальше. Торговля и движение шли быстро, но не на бешеной скорости.

Мюррей посмотрел в водительское зеркальце и весь напрягся... Всего в нескольких ярдах от него остановилось такси. Это была «тойота» кремового цвета, и сквозь потоки дождя, заливающего окна, Мюррей смог разглядеть уже знакомую круглую голову пассажира в шляпе с загнутыми полями. «Ничем не примечательный американский турист, каких тысячи, – лихорадочно подумал Мюррей, – проехал со мной в лифте, столкнулся в баре и поймал такси у отеля». Однако это такси стояло на месте.

Мюррей посмотрел вперед: еще одно такси – «шевроле», затормозило у входа в отель. Через секунду появился прихрамывающий Пол с атташе-кейсом и свернутым плащом в руках, один из швейцаров шел рядом с ним, держа раскрытый зонтик над его головой. Толстяк живо забрался в машину, пока в багажник укладывали его чемоданы. Швейцар-таец получил через окно чаевые, шагнул назад и низко поклонился. Мюррей выжал сцепление...

Большой «седан» с пронзительным скрипом затормозил в нескольких дюймах от левого бампера его «фольксвагена», однако его водитель выглядел абсолютно спокойным. Мюррей, старясь не отрывать глаз от зеркала, быстро вырулил между двумя машинами и замершими на своей полосе велосипедистами. Среди мокрых от дождя мелькающих бамперов он потерял «тойоту». Мюррей выждал, пока «шевроле» проехал вперед, и занял позицию в центре потока машин: так никто не мог проскочить незамеченным.

Потом он снова увидел «тойоту» через пять машин сзади. Такси упорно придерживалось внутренней полосы. Одинокий американский турист среднего возраста на заднем сиденье среди множества других такси. Мюррей решал, похоже ли это на задуманную диверсию. Пол сказал, что нападающий может быть не один. Хитрый ищейка, осознал Мюррей, попробует тактику задней слежки, обойдет на следующем перекрестке и для разнообразия будет следовать перед «шевроле». «Тойота» ехала вперед, соблюдая правила движения.

И Мюррей, следуя инструкции Пола, должен был сделать то же самое. Он не был обязан подвергать себя риску, он просто доверенный шофер, нанятый, чтобы в нужное время, по расписанию, подобрать человека. «Интересно, что у Пола под плащом?» – подумал Мюррей.

Дождь заливал лобовое стекло, дворники размазывали воду вправо-влево, но скорость, казалось, возрастает, машины притормаживали все реже, между ними вихляли промокшие до костей велосипедисты и, казалось, совсем не думали об опасности.

Мюррей начал повнимательнее приглядываться к ним: в основном это были гибкие, мускулистые молодые люди в белых рубашках и джинсах, некоторые в тропических шлемах. Иногда попадались молодые женщины под зонтиком с пристегнутым к багажнику ребенком. Мюррей припомнил излюбленный в Сайгоне трюк: час пик, дождь, террорист на велосипеде мелькает между машинами, граната летит в открытое окно автомобиля – и велосипедист исчезает среди десятков таких же, как он. В хаосе после взрыва о нем никто не вспоминает.

Интересно, догадался ли Пол закрыть окно? Вдруг и «шевроле», и «тойота» исчезли из виду. Машины, как в воронку, затягивало между кранами и бетономешалками. Стук парового молота был слышен даже сквозь рев дождя – бум-крэк! Машины, попав в желоб воды, сбавили скорость почти до нуля. Потом впереди, примерно в ста ярдах, вроде мелькнул «шевроле». Машины набирали скорость, направляясь в объезд. Мишурные рекламные щиты над жалкими магазинчиками: огромные пивные бутылки и западные швейные машинки; афиши китайских фильмов – кровь, стекающая с рук мандарина и зубы дракона (о, тонкие загадки Востока!); магазины, сверкающие рядами шелка, изумрудно-зеленого, багряного, индиго и шафрана. Но ни намека на кремовую «тойоту».

Дорога стала шире, машины скользили по воде, как моторные лодки, семьдесят-восемьдесят километров в час. «Шевроле» пронесся мимо, подняв мощную волну воды. Мюррей, видя, как оно снова исчезает в потоках дождя, от страха весь покрылся испариной. В зеркале мелькнули включенные фары, сзади неожиданно появилась кремовая «тойота» и по внутренней полосе скользнула мимо.

На заднем сиденье, глядя вперед, сидел знакомый американец в шляпе с загнутыми полями. Он даже не взглянул на «фольксваген». Возможно, хитрость Пола с двумя машинами имела какой-то смысл. И все же маленькая «тойота» определенно была перегружена. Мюррей выжал до предела газ, «фольксваген» набрал сто десять километров в час, а хвост «тойоты» отклонился в брызгах из-под колес. Город постепенно переходил в редкие лачуги; рисовые поля и топи блестели от дождя; детишки с удочками сидели на корточках; буйволы и ручные тележки... Дорожный знак «АЭРОПОРТ ДОН МУАНГ: ВОСЕМЬ МИЛЬ».

Дорога превратилась в две уходящие к горизонту полосы бетона. Дождь прекратился, блеклый солнечный свет просачивался сквозь облака. Примерно в четверти мили впереди Мюррей увидел остановившийся на грязной обочине «шевроле». Поблизости никого не было. Сбавив скорость, Мюррей, поглядывая в зеркало, поехал по внутренней полосе. Он позволил парочке быстрых машин и бензовозу прореветь мимо, на несколько секунд лобовое стекло «фольксвагена» залило грязной водой из-под колес. Когда оно очистилось, Мюррей резко вывернул к краю дороги и остановился в нескольких футах впереди такси.

Снаружи вдруг стало очень тихо. Мюррей уже собирался выйти, когда услышал, как щелкнула дверная ручка. Из «шевроле» показалась огромная, короткая нога с маленькой ступней и рука, направляющая на «фольксваген» свернутый плащ. Потом над дверцей машины показалась голова Пола, а за ней и все его громадное туловище. Плащ опустился, француз наклонился и забрал из такси свой атташе-кейс. В этот же момент появился водитель-таец и направился к багажнику.

Пол подошел к «фольксвагену». Мюррей открыл для него дверцу, предварительно сдвинув пассажирское сиденье вперед, чтобы освободить сзади место для двух чемоданов.

– Вы рано, – сказал Пол через окно.

– Мне показалось, лучше держаться поближе. Ничего не случилось?

– Ничего, – толстяк выглядел почти расстроившимся, – а у вас?

– Было еще одно такси. Оно обошло меня три мили назад.

Таксист укладывал сзади чемоданы, а Мюррей тем временем описал все события, связанные со шляпой с загнутыми полями. Пол кивнул и втиснулся в машину, скривясь от боли.

– Американец, говорите? Ah merde! Вы не могли выбрать что-нибудь побольше этого насекомого? – он передал в окно двадцатидолларовую банкноту, и таец уставился на нее, улыбаясь во весь рот. – Он был один?

– Один. Вы его знаете?

– Возможно. Заведите машину, но мы еще немного постоим. Дадим таксисту время уехать, – он заворочался, устраивая плащ на коленях, и тихонько пукнул.

«Шевроле» с ревом тронуло с места, подняв волну грязи, развернулось, нырнуло на встречную полосу и поехало обратно в Бангкок.

– Ну что, едем? – спросил Мюррей.

– Дадим ему еще две минуты.

– Американец уже далеко впереди, – сказал Мюррей, чувствуя раздражение после пережитого волнения. Он снова взглянул в зеркало: несколько американских машин с шипением проехало мимо. Мюррей кивнул на плащ Пола: – Что у вас там?

Француз с озорной улыбкой развернул плащ. Внутри было двуствольное ружье двадцатого калибра со спиленным примерно в одном футе от казенной части стволом. Современное оружие без прикрас – вороненая сталь и лакированное дерево. Ружье было хорошо смазано и выглядело как новое. Пол открыл его и вытащил два патрона. Один был известной британской марки «Шот №1», на втором было американское клеймо. Тупая пуля от такого патрона могла разнести голову противника с тридцати ярдов. Пол закрыл ружье и нежно погладил приклад:

– Моя маленькая гангстерская игрушка.

– Вы все еще планируете воспользоваться им?

Толстяк пожал огромными плечами, отчего «фольксваген» качнуло из стороны в сторону:

– Са depend! Если бы они собирались что-нибудь предпринять на дороге, они бы уже это сделали, – он взглянул на часы: – Надо ехать в аэропорт.

Мюррей завел двигатель и вырулил с обочины на дорогу.

– И что дальше?

– Если они не расстались со своими намерениями, – спокойно сказал Пол и завернул ружье в плащ, – они попробуют это сделать в аэропорту.

Первое приглашение пассажиров на самолет Вьетнамской авиакомпании, следующий рейсом 247 через Пномпень в Сайгон, уже прозвучало. Пол, держа плащ под мышкой, прохромал мимо двух носильщиков; Мюррей шел сзади, он нес свой чемодан и кейс толстяка, чтобы руки француза оставались свободными. В такой толпе нельзя было и думать о «Шот №1». «Беретта-22» была единственной надеждой Пола.

Они быстро прошли регистрацию и присоединились к длинной очереди американцев – мрачных, взъерошенных мужчин с отвисшими челюстями и видом людей, проводящих жизнь между аэропортами и отелями.

Мюррей пригляделся к ним повнимательнее. Солдат среди них не было: ни ветеранов морской пехоты, ни одного представителя спецсил (этих воинов без страха и упрека), ни бледных призывников с пятидневным увольнением за спиной, мучимых сомнениями относительно венерических заболеваний. Нет, сэр. Пассажиры рейса АВ №247 были исключительно штатскими людьми: правительственные чиновники, агенты USOM, USIS/ SUSPAO, эксперты, функционеры, фиксеры[29], служащие. Клерки войны.

«Шпионы?» – подумал Мюррей, когда они проходили таможенный и иммиграционный контроль, где без лишних комментариев пометили мелом их багаж. День был тяжелый, и служащие выглядели усталыми и сонными. Мюррей и Пол прошли в заполненный народом зал отправления. Осмелятся ли они напасть здесь? Шум, толкотня, носильщики, полицейские, миниатюрные девушки на высоких каблуках в юбочках с разрезом, элегантные тайцы с белозубыми улыбками и белыми кобурами, скучающие американцы из военизированной полиции в черно-белых шлемах с буквами М. Р., старушки с ведрами и швабрами, молодые летчики в костюмах с расстегнутыми молниями, жующие резинку с видом спортсменов между поединками.

В конце зала, как огромный пылесос, завывал кондиционер. Теснее всего было под свисающими с потолка телевизорами, по которым между неразборчивыми объявлениями о полетах демонстрировался вестерн – несколько мужчин скакали на лошадях на камеру и палили из ружей в воздух.

Действие замерло, актеров словно пригвоздили к месту – «...представители Гостиничной компании, пожалуйста, пройдите к выходу №5», – объявил в мегафон негр-сержант в щеголеватой армейской форме.

Снаружи мимо окон из зеркального стекла медленно проехал реактивный биплан американских военно-воздушных сил В-76. Пол локтями прокладывал дорогу к бару, пот ручейками стекал по складкам жира на шее, пиджак был застегнут наперекос, так что одна пола свисала ниже другой и прикрывала брючный карман с «береттой». «Абсолютно уязвимая мишень, – подумал Мюррей, – выстрел из любой точки, хлопок пистолета маленького калибра, возможно еще одной „беретты“, потеряется в вое реактивных двигателей, трескотне громкоговорителей и бесконечной ТВ баталии. Им даже не понадобится глушитель. Интересно, что имел в виду Пол, когда говорил, что они не выберут людное место, такое, как отель. Может, отель недостаточно людное место?»

Единственное, что оставалось делать, – это продолжать двигаться, так как раз уж Пол не мог с точностью предположить, кто за ним охотится, ему грозила серьезная опасность. Длинная нить жизни, как он выразился. Он тянул ее не один раз и все еще не чувствовал конца. Может, он и сейчас дергает за нее? Прижавшись к стойке бара, аккуратно, чтобы не растрепать волосы, промокая лицо, Пол сохранял удивительное спокойствие. Он оглянулся на Мюррея и спросил:

– Хотите выпить?

– Бренди с содовой, – сказал Мюррей.

На телеэкранах появилось очередное объявление: «АВИАЛИНИИ ГАРУДА. РЕЙС НА СИНГАПУР И ДЖАКАРТУ. ПОСАДКА У ВЫХОДА №9». А вдруг они попробуют что-нибудь предпринять во время полета? В голову Мюррея закралась пугающая мысль: какое-нибудь маленькое приспособление, в последнюю минуту оказавшееся на борту вместе с багажом; склянка с кислотой, разъедающей проводку, пока самолет летит от материка над морем; яркая вспышка, клубы дыма, металл рвется, как бумага; покореженная техника, сиденья, человеческая плоть, одежда, кости, багаж – все пылающим шаром полетит вниз и за несколько секунд исчезнет в Южно-Китайском море.

Мюррей оглядел своих попутчиков и немного успокоился. Люди, которые охотятся за Полом, если это те, о ком он думал, вряд ли полетели бы самолетом, загруженным американскими правительственными чиновниками. Нет, Пол с умом выбрал рейс, а может, это просто счастливое совпадение? Пол притянул его ближе к себе:

– Что-нибудь не так?

– Все в порядке, mon vieux![30] – мрачно рассмеялся Мюррей. – Просто, – он понизил голос, хотя говорил по-французски, – я думаю о кодовом названии.

– О чем? – Пол заказал два бренди.

– Кодовое название – «Лейзи дог». Звучит зловеще. Вам известно оружие «Лейзи дог»?

– Вы рассказывали мне о нем. Eh bien?[31]

– Это было настоящее бедствие. Тепловая ракета, сконструированная так, чтобы с расстояния тысячи метров поражать зажженную сигарету. Проблема в том, что вьетконговцы не курят. Она крутилась в воздухе, пока не находила какой-нибудь взвод американцев, старательно раскуривающих окурки «салема».

Пол хохотнул и передал Мюррею бренди в теплом стакане:

– Я думаю, это хороший знак, мой дорогой Мюррей, незамотивированное оружие!

На телеэкране мужчина с длинным, покрытым шрамами лицом перезаряжал ружье. Столпившиеся у стойки наблюдали за его действиями. Все, кроме Мюррея. Он смотрел на Пола, поднявшего бокал над головой маленького человечка, стоящего рядом с ним. Француз все еще держал в руке цветастый носовой платок. Глаза Мюррея и маленького человечка встретились и сцепились, как примагниченные. У Мюррея пересохло во рту. Мужчина снял шляпу с загнутыми полями, и Мюррей увидел, что он абсолютно лыс.

Пол поскользнулся и завалился на американца, выплеснув на него свой бренди. Цветастый платок порхнул над шеей мужчины и скользнул вниз по рубашке. Всадники на экранах залпом пальнули из ружей, мужчина в шрамах скорчил гримасу и начал падать, лысый мужчина у стойки открыл рот и выпучил на Мюррея глаза. Лицо у него было цвета мокрого песка.

Пол схватил Мюррея за руку. На экране ТВ появилось объявление: «АВИАКОМПАНИЯ ВЬЕТНАМА. РЕЙС 247. ПОСАДКА У ВЫХОДА № 6».

– Пошли, – сказал Пол. Несмотря на ногу, он двигался с удивительной быстротой.

Сзади них лысый мужчина исчез в толпе людей. Сквозь стаккато выстрелов и криков, несущихся из телевизоров, кто-то закричал:

– Эй, позовите доктора! – у стойки началась какая-то суматоха. – Поцелуй жизни! – крикнул кто-то. Через зал, держа руку на большой белой кобуре, заспешил полицейский.

Пол все еще держал Мюррея за руку, когда они подошли к выходу, показали посадочные талоны, вышли через зеркальные двери и вдохнули влажный, горячий, пахнущий керосином воздух. Их пиджаки развевались от воздушных потоков выруливающего на стоянку «Боинга».

Они подошли к трапу у хвоста «Каравеллы» Вьетнамской авиакомпании. Пол даже не оглянулся на терминал и начал подъем в брюхо самолета, где их ожидала стройная девушка с подносом со свежими полотенцами.

– Хорошо, – сказал Мюррей, когда они заняли свои места и заработали ожившие двигатели, – как вы это сделали?

– Сделал что? – переспросил Пол, вытирая полотенцем лицо.

– Маленький американец в баре. Это он ехал в такси.

– Ах! – сказал Пол, не отрывая полотенца от лица. – Еще один нескромный вопрос, мой дорогой Мюррей! Когда стюардесса будет обходить салон, закажем шампанское!