"Ко(с)мическая опера" - читать интересную книгу автора (Уэно Рональд, Уэно Асия)

Эпизод 6 РОБОТЫ — ЭТО НЕ ТОЛЬКО ЦЕННЫЙ МЕХ...

Амано Сэна.

Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, Третий Корпус, июнь 2103 г., четверг, накануне обеденного перерыва.

Возвращение Рэндольфа Доусона застало некоторых из нас врасплох.

Посудите сами, мой напарник добился-таки отгула! Тот, поощрительный, за успешное проведение боевого приема кейс-об-фейс, был аннулирован Барбарой за что-то, во что не хочу даже вникать — и вот не прошло и двух месяцев тяжкого труда, как парень заработал новый! И, радостно насвистывая, отправился его тратить, не дожидаясь очередных карательных санкций со стороны любящей тетушки. Мы с Паркером — одни на весь отдел. Вокруг ни единой живой души, кроме нас! Как могу, отвлекаю Джея на разбор полетов компьютера... Выходит из рук вон плохо — в Пенелопы[6] я определенно не гожусь. Уже начинаем трепетать: кто — от предвкушения, а кто — от ужаса, как...

— Что, не ждали? А я вернулся!

Я, было, подумал, что это Мо, ускакавший уже три часа назад (и как я продержался?). Но...

— Рэнди, черт, как ты не вовремя! — тем не менее радостно возопил Джей.

Ну, надо же! И впрямь наше светило дипломатии собственной персоной. Я-то думал, он окончательно обосновался на Земле, даже скучал по этой довольной кареглазой роже.

— Рэнди! Ты мой ангел-спаситель!

— Гм, ребята, вы уж определитесь между собой насчет моего скромного образа! А то как-то неуверенно себя чувствую: то ли я черт, то ли ангел... — Нас по очереди сграбастывают в охапку. Представляете парня, способного сграбастать, скажем, меня? Да-да, такой атлетически сложенный шатен двух метров ростом и девяносто кило весом! Так вот это Рэнди. А для вас — сэр Рэндольф Доусон, потомственный аристократ с Земли-матушки, все свое детство проведший в колыбели человечества и, по последним данным, решивший продолжить там свою блистательную карьеру. И уже три месяца как переведенный в Дипломатический Корпус Земли.

— Так ты к нам обратно? — Паркер, видимо, подумал о том же.

— Не совсем, — загадочно улыбнулся наш гость. — Но что на некоторое время, это точно. А время — такое растяжимое понятие. О, мой старый добрый стол! С новыми пятнами... — Холеный ноготь укоризненно чиркает по одному из следов утренней кофейной церемонии, неуклонно соблюдаемой моим новым напарником. Неуклонно, но неаккуратно.

— Ну что, сэры, какие у нас новости?

— Да «какие», «какие»... Лучше расскажи, как оно там, на Земле?

— Да никак, в сущности. Похоже, все интересное давно кончилось. Они там, словно в восемнадцатом веке, сами по себе. Я, когда выполнил ту миссию, с которой меня туда засандалили, сначала обрадовался: мол, возвращение бюста на родину героя наконец-то свершилось! Здравствуй, Земля моего босоногого детства! А фигушки.

— Что, такая скукота?

— Да не то слово. Все будущее здесь! Я, как сие осознал, вознамерился вежливо свалить, а они, наоборот: «Мы выхлопотали вам перевод! В наше элитное суперцентральное сверхдипломатическое Бюро! Живите теперь, мол, и радуйтесь». Ну и приходится жить. И радоваться тоже. Я и к вам сюда, уж извините, по делу приехал. И, — Рэнди быстро глянул на часы, — после перерыва я о нем, так и быть, поведаю. Всем. А сейчас...

Меня потянули за локоть. Хотя до часу оставалось еще изрядно. Вот такой подход к делу я считаю правильным!

— Сейчас мы с Амано сходим прогуляемся. Да, Амано? Должен же ты мне поплакаться, насколько ухудшилась ваша система обслуживания?

— А почему, как всегда, без меня? — обиженно заныл Джей.

— А с тобой мы потом отдельно сходим, дружище, Для контрольной проверки! — Доусон подмигнул расстроенному белобрысому, и мы радостно вывалились из офиса.

— Что, сильно достает?

— В самый раз, — прищурился я. Вот еще, жаловаться не хватало.

— В общем, у вас тут не скучно. — В голосе моего бывшего напарника явственно прослеживается облегчение. Как же его, беднягу, там все достало!

— Даже слишком весело, — тихо, чтобы он не расслышал, бурчу я.


Кафе неподалеку от Управления, 13.45.

После летней жары, уже прочно обосновавшейся на наших широких улицах, так приятно оказаться в прохладном погребке. Судя по удовлетворенной физиономии Рэнди, система обслуживания и его не сильно разочаровывает. Ну да, ну да... Вон та официанточка вполне в его вкусе. А вот эта — так даже в моем.

— Ну, каков твой вердикт, Рэнди? Персонал соответствует уровню заведения?

— Допустим, — ухмыляется он. — И не надо закатывать очи к небу, я себе недавно такую кошечку присмотрел... Закачаешься! И с коготками. Зовут Ли. Так что теперь я намерен вести сугубо целомудренный образ жизни... до поры до времени.

— Я, наверное, тоже, — вздыхаю. — Если характер Барбары будет ухудшаться с такой скоростью, скоро все женщины начнут ассоциироваться у меня с ней, и только с ней.

— Вот Паркеру будет радости!

— Не будет. Потому как все представители сильного пола у меня ассоциируются с Джеем уже лет эдак пять!

— Страдалец. А что, он тебя еще не покорил? — подмигивает этот чертов остряк.

— Узнаю старую привычку спрашивать об этом при каждой встрече! Нет. А теперь, при новом-то напарнике и том дурдоме... — Но в кои-то веки пожаловаться мне не удается.

— Стоп! А говоришь, новостей нет. Новый напарник! Кто таков? И неужели это правда?

— Нет, конечно. Кто таков? Некто Морган Кейн, если тебе это имя что-то даст. Племянник шефа. Хороший парень, только нервный больно. С такой-то родней немудрено.

— Стоп! Тот самый Мо?!

Так-так... Интересная гравюра Хокусая.

— Только не говори, что он телезвезда. Хотя в принципе ничего так, приодеть бы чуток.

— Нет, куда там телезвездам! Господи, абзац Отделу... Этот тип — сплошное ходячее стихийное бедствие! — Мой собеседник вздыхает, но почему-то скорее ностальгически, чем сочувствующе.

— А ты откуда его знаешь? Что, у него всегда были вредительские наклонности? Я-то думал, это все случайно. Да, впрочем, вреда-то немного, разве что ему самому.

— Ну что ты! Какие вредительские наклонности могут быть у парня, который за время нашей совместной учебы в колледже один раз был замешан в затоплении оного, дважды — в пожарах, являлся свидетелем кражи со взломом в кабинете астрономии, умудрился приехать в лифте на тринадцатый этаж (из двенадцати возможных) и даже сломал в замке вечный титановый ключ от спортзала? Не считая каждодневных мелочей. Да никаких!

— Вот это да! Я смотрю, вы не дружили?— удивляюсь я.

— На самом деле, мы с ним неплохо ладили, но не более того, конечно.

— А почему — конечно? — Вот оно! Теперь-то я все пойму, все-все-все!

— Слишком серьезен он был, наверно. Без матери, да две сестры на попечении — ничего удивительного. Кстати, — Рэнди хмыкнул, — вспомнилось...

— Значит, колись. Мне с ним жить!

— Да просто хохмочка одна. В общем-то, на мой взгляд, приличная, ничего особенного, но в стиле Мо. Как раз при мне дело было. Заходит он в магазинчик, что возле колледжа, и покупает, скажем, женские гигиенические принадлежности.

— Зачем? — слегка ошарашенно спрашиваю я.

— Я же сказал: две сестренки у человека, горе в семье!

— Ну, тогда в чем соль?

— Ему, видать, девчонки целый список покупок подсунули, он по нему сверялся-сверялся, после чего выдает продавщице: «Мне, пожалуйста, прокладки на три и пять дырочек!».

— Чего-чего?

— Ну, оговорился человек. Я уже потом допытался: он хотел сказать, капелек! Посмотрел на маркировку и оговорился. А магазин весь так и выпал. От продавцов до посетителей. Я и сам ржал. Прокладки на пять дырочек, блин... Привет от дедушки Фрейда. С тех пор как вижу рекламу этого самого, все беднягу Кейна вспоминаю.

— Он тогда не помер на месте? От смущения?

— Нет, но явно был на грани. И я тоже, потому как рядом стоял. При моем-то строгом воспитании... — Доусон сделал умильную физиономию.

— Знаю я твое строгое воспитание, — улыбнулся я.

— Между прочим, оно мне подсказывает, что мы злоупотребляем перерывом, — строгим тоном информировал меня мой спутник. — Да и Паркер, наверно, весь слезами умылся, о тебе тоскуя.

— Гигиена всем во благо! Ладно, идем.

— Кстати, ты о сестре так ничего и не рассказал. Как она? Замуж не собирается? Тебя строит в шеренгу по трое, как и прежде? Давай по пути изложишь.


Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, Третий Корпус, конференц-зал, после полудня.

На этот раз шеф с помпой собрала больше половины всех своих подчиненных в конференц-зале. Еще бы, лицо от сторонней организации прилетает с визитом доброй воли и предложением о сотрудничестве. А может, Доусон сам ее предупредил, что понадобится демонстрировать какие-то видеоматериалы. Моргана все же я от внепланового киносеанса уберег: Барбара как раз собиралась прервать его заслуженный отдых, даже не скрывая выражение крайнего садизма на своем красивом лице, но тут вмешался я. За что получил строгое указание утром следующего дня провести в рядах нашего отдела тщательный ликбез. И ведь не поблагодарит же... Кто из них двоих? Да никто!

А дело-то и впрямь странное, даже непонятно, за что браться. В смысле за бока, за стакан или за кувалду. Честно признаться, Рэнди сделал для меня исключение и поведал причину своего прибытия еще в кафе.

— Робот у нас пропал, прямо с базы. Боевой. Альфа-модель. Такая лапочка!

— Ро-о-бот?!

— Он самый. Чего ты так уставился?

— Это такая дура размером с небоскреб, которая в процессе функционирования разносит полгорода, поскольку пилотируется подростками с неустойчивой психикой? Как такое могло пропасть?

Теперь наступает черед коллеге долго и пристально смотреть на меня.

— Да ты что? Ужас какой! Где ты такое видел?! Нет, наш был круче!


Да уж, а сейчас у Рэнди такой монотонный голос, что едва под него не засыпаешь. Хорошо, хоть обещал киношку показать, в конце выступления. Говорил, мне понравится...

— Похищенная модель управляется с пульта операторами, посредством подачи сложных команд нелинейной логики. В пределах команды способна на самостоятельные, можно сказать, осмысленные действия. Что касается размеров, то при желании может быть уложена в чемодан. Также робот трансформируется, — косой взгляд из-за трибуны в сторону меня, отчаянно борющегося со сном, — причем во все, что угодно. Поскольку не имеет формы как таковой!

Таинственная пауза. Шепотки в зале. Докладчик тоже оживляется:

— Да-да, не удивляйтесь! Лично мне, не технику, самому сложно понять, что он есть такое. Скажу только, что в проекте участвовали целестианцы!

Ну, надо же! Прав ты, Рэнди: такого не ожидал никто.

— А зачем это целестианцам? — удивляюсь вслух. — Я-то думал, они уже давно познали себе дзен, на своей тихой планете.

Смех в аудитории. Барбара злобно шикает на собравшихся, в частности на меня и Доусона, твердо и безуспешно намеревающегося соблюсти отрешенность от всего сущего.

— Им сугубо научный интерес, что с них еще взять. А нам... Условия для изготовления там подходящие. В случае если модель получит право на жизнь, надо заранее просчитывать, где ее экономичнее запускать в производство. Все равно пришлось бы к ним проситься. Да и научная база у них вне конкуренции. В общем, имелся ряд политических доводов в пользу этого, — со вздохом подытожил докладчик. — Так вот, наш подопечный, как мне объясняли, уже не столько механизм, сколько вещество или даже энергия. В тонкостях я сам не смыслю. Скорее, третье. Потому и форма может быть любой: в этом-то и смысл его создания. Просто термин прижился — «робот».

Даже знаю откуда. Паршивцы целестианцы смотрят наши фантастические аниме-сериалы, злорадно потирая щупальца... или что у них еще там.

— А как же его распознать?

— Он видим невооруженным глазом? Где он может находиться?

— И кому приспичило его украсть?

— И...

Зал окончательно увлекся темой. Как дети, право слово. Молодец Рэнди! Теперь добрая половина Управления самозабвенно отдастся душой и телом поиску «того, не знаю что» «там, не знаю где»... Вот что значит доступное и понятное изложение!

Рассказчик тем временем пытается сдержать лавину вопросов, неуклонно двигающуюся в его направлении.

— Видится как темный светопоглощающий сгусток в ночное время и как светлый зеркальный — в дневное. Имеет участки разрежения в «теле». Так сказать, отверстия, — снова усмешка в моем направлении, — которые выполняют роль участков ввода-вывода сигналов. Короче, чем смотрит, тем и стреляет. Учитывайте это! Местонахождение предстоит выяснить вам. Зато по поводу похитителей можно не беспокоиться: они уже найдены. Одна замечательная организация, к сожалению, с тотальной манией покорения галактики среди своих членов. Путь преступников мы проследили до этой планеты, а также поймали людей, непосредственно осуществлявших транспортировку робота. Более того, вышли и на заказчиков, и на посредников, и на тех, кто преуспел в проникновении на базу.

— За чем тогда дело стало? Не раскалываются?

— Есть же способы...

— Да мы их и применили, — пожал плечами Рэнди. — Никто не ушел обиженным! И вот итог: МЕХ был доставлен сюда прямиком с Челесты, благо вы под боком. Было это двадцать восьмого мая этого года. Отсюда его должны были перебросить на планету-посредник. Позавчера. Но до этого не дошло, наши взяли их раньше. Вовремя приняли меры, сразу же после похищения на уши были подняты военные, курирующие исследования, правительство отправило группу спецназа, связалось с вашим... Дальше не продолжаю. Важно следующее: они сами не знают, куда он делся! Подозреваю, произошла разгерметизация контейнера или помещения, в чем они там его хранили...

— А почему мех? Пушистый, что ли? — слышится чей-то смешок. Барбара хмурится, пытаясь выражением лица дать понять вопрошающему все, что она о нем думает.

— Механика. Энергия. Икс. — Рэндольф делает многозначительные паузы между этими тремя словами.

— А что такое Икс? — любопытствую я.

— А шут его знает! — отмахивается наш «профессор». — Лучше обратите внимание на экран. Перед вами Челеста!


Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, Третий Корпус, следующее утро.

...Celesta. Одними произносится как Челеста, другими (но не мною) как Целеста. Но дела это не меняет. Небесная. Планета-загадка, населенная до сих пор не изученными досконально обитателями. Среди них первые — целестианцы, разумная раса. Видимо, мы настолько с ними несхожи, что и делить нечего. Уж экспансия в просторы космоса им явно до фонаря. И слава ками!

Кстати о фонарях. Чем примечательна Челеста, так это, прежде всего температурным и световым режимом. Одно из специфических условий жизни на этой странной планете — резкие изменения светового и теплового излучений в течение одних суток. Причем меняется не только степень освещенности (это и для нас не новость), но и ее характер, то есть волновой состав. А главное — насколько меняется! Организм, способный выносить родную планету утром, был бы совершенно нежизнеспособен днем, если бы... Как они сформировались, такие бедолаги, спросите? Двумя способами.

Первый привел к так называемой фотопериодичности жизни, когда, чтобы пережить неблагоприятные условия, надо где-то от них скрываться. Судя по исключительно подземному расположению жилья целестианцев и большинства животных, этот способ самый популярный. Утром прогулялся — и в норку. Иногда наоборот, но это для особых извращенцев, любителей позагорать. А еще у редких животных, всех растений и ряда других групп организмов, особенно примитивных, наблюдается фотополиморфизм.

Что это такое? Это когда днем с рогами, а ночью — без. Для изменения энергоотдачи. Шучу. Высокоорганизованным животным такое ни-ни! Только тем, кто попроще. А вообще, изменение морфологии (то есть строения тела) при разных условиях температуры и освещения достигается за счет оригинального химизма биологических процессов. Короче говоря, обмена веществ, причем веществ, не встречающихся у обитателей других планет, изученных нами. И это так захватывает!..

Я удовлетворенно потягиваюсь. Долг выполнен. Напарник введен в курс дела — целиком и полностью. От наплыва информации даже слегка проснулся, безо всякого кофе. Рэнди с утра околачивается у Консула — на что-то его уламывает, наверное. Вот будет Моргану сюрприз, встреча с другом юности! Ну, пусть не другом, все равно. Зная Рэндольфа, душу любой компании, едва ли новость окажется неприятной.

— Ты о чем замечтался? Хочу сказку дальше! — Канючащий голос возвращает меня к жизни.

— Да так. О приятном сюрпризе для тебя, — подмигиваю в ответ.

— Н-да? Мне уже сейчас прятаться под стул или можно попозже? — Кое у кого появляется напряженная нотка в голосе.

Я придирчиво оцениваю габариты своего напарника. Затем то, на чем он сидит. Кресло, а не то, о чем вы подумали!

— Не, не спрячешься. Уши выглядывать будут. И хвост.

— Какой еще хвост?!

— Кошачий. Какой же еще?

И как только можно задавать такие вопросы? Нет, ну что я сделаю, если сейчас моя вторая половинка как никогда похожа на шипящего котенка, выгибающего спину дугой?

— Опять Амано пристает к своему напарнику, — меланхолично констатирует Барбара, внезапно материализовавшаяся в отделе. Все вздрагивают. Джей, доселе тихо внимавший моему научному докладу, поспешно убирает ботинки с монитора. Вместе с ногами. Ну и пластика у парня! Шеф, тоже зафиксировав это ловкое движение, ехидно щурится:

— Нет-нет, Паркер, не лишайте себя столь удобной и привычной для вас позы!

Джей почему-то краснеет и взлетает по стойке «смирно». Морган зарделся уже давно, еще с приветственной фразы Барбары. Красотища! А я что? Я ничего. Они нас всем Корпусом изводят с первых дней партнерства, пора бы и привыкнуть. Особенно почему-то в измывательствах усердствуют девушки во главе с нашей бесподобной начальницей. Правда, те, кто хоть раз ходил со мной на свидание, больше помалкивают. Вывод: собери их всех, чтоб заткнулись, наконец! Начать, что ли, с Барбары? О нет, только не это, и вообще, я не настолько мазохист.

— Детектив Сэна, вы прямо в розовых мечтах... — Тягучий голос у самого уха. Вай! — Или не в розовых?

Вот зараза! Нет, никаких свиданий!

— Я размышляю над эффектом фотополиморфизма, мэм! — с видом оскорбленного достоинства отчеканиваю в ответ.

— Да ну? — Брови шефа удивленно приподнимаются.

— Да, мэм! Так точно, мэм! — Не слишком издевательский тон получился? Надеюсь, что нет. — Полиморфизм, видите ли, столь неотъемлемо свойствен целестианским растениям и микроорганизмам, что, если предположить, что робот конструировался с использованием их элементов химизма, то... — А уж, какую конструкцию я завернул! Зашибись!

— Подробнее, Амано. — Шеф устраивается удобнее в Джеевом кресле, с видом человека, готового навеки здесь поселиться. Неудачка... Что ж, продолжим спекуляции.

— Могу только выдвигать гипотезы. Скажем, какое-то из химических веществ целестианских организмов оказалось приемлемым для использования в «теле» робота. Благодаря некой своей особенности. Более того, это вещество могло оказаться единственным подходящим — такое частенько случается. Какая именно особенность, мы не знаем. Но, — подчеркиваю, — у этого вещества, предположим, наличествуют и фотополиморфические свойства. Их, конечно же, исследователи учитывали, держали в уме, но на данном этапе пока от них не избавились. Могло такое быть?

— Зачем так мудрено? — поморщилась Барбара. — Как все запущено... Обязательно понадобилось вещество от полиморфа, оно и несло нужные функции, и, одновременно с этим, отвечало за полиморфизм... Не слишком ли много допущений?

Согласен. Обеими руками «за». А что вы хотите от экспромта?

— А с другой стороны, — пытаюсь выкрутиться, — зачем тогда вообще связываться с Челестой? Их замечательные лаборатории и технологии? Бред. У нас не настолько с этим всем плохо, чтобы отправлять кучу народа в тамошние противоестественные условия. Думаю, в них-то и дело! Не только удобство производства, но и доступность материала, на базе которого разрабатывается пробная модель. Вещество — оно и есть тот самый Икс! Красиво?

— Вполне, — соглашается Морган. Барбара тоже наклоняет голову, но молча. — И что нам это дает?

Они что, сговорились с тетушкой? Последний раз я себя так чувствовал на экзамене по галактическим формам жизни, когда тоже набредил преподавателю с три короба, а потом выяснилось, что раскрутил сложнейший цикл развития. Препод все потом бегал за мной и расспрашивал, откуда я мог это знать, черт побери! А как тут признаешься? Так и вошло в учебники.

— А дает это нам вот что. Помещенное в условия с определенным характером освещенности и температуры, животное переходит на некую стадию развития, например пролиферативную. Иначе выражаясь, наступает период размножения. Тут еще следует вспомнить другую специфическую черту Челесты: весьма малое содержание пресной воды в жидкой фазе. Только на полюсах, в виде льда. Поэтому организмы, в период размножения нуждающиеся в большом количестве влаги, используют соленую морскую воду. — Что ж еще вспомнить-то?

— То есть нашего робота надо ожидать на городском пляже? — следует неожиданное резюме. Ну, напарничек, ну псих!

— А не исключено, — задумчиво произносит Барбара, пока я собираю разбежавшиеся по углам сознания мысли.

— Робот в течке, которого тянет на солененькое? — Острота в исполнении Джея.

— Паркер!

— Да это всего лишь гипотеза! — пытаюсь воззвать к разуму окружающих я. — Вы сами заметили, сколько допущений пришлось принять. Может, никакого особенного вещества и не было, может, оно было от нормальных животных, может...

— Но ведь красиво, а, детектив Сэна? И вообще, выдвинули гипотезу — так проверяйте теперь! Живо домой, за купальными принадлежностями. И чтобы через полтора часа все трое отдыхали на пляже! Район, где останавливались преступники, вам известен. Панику не вызывать, но и робота не упускать!

Дверь за повелительницей наших смертных душ захлопнулась, и вслед сразу раздалось радостное верещание Джея:

— На пляж! С Амано! Ура!!!

О ками...


Пляж при Грузовой Гавани, 15.20.

Море всегда внушало мне тайный трепет, граничащий со страхом. Наверно, кровь предков, не иначе. Хотя здесь оно и ласковое — совсем иное, нежели в том мире, где произрастают мои корни. Да, именно в мире. Оба раза, когда я бывал там, оно встречало меня... словно с обнаженным мечом. Угрожающие выпады стальных волн. Шелест прибоя, подобный звуку клинка, медленно вынимаемого из ножен. Наверное, оба раза мне все это лишь мерещилось. Впервые я прилетел на Землю с родителями, на похороны главы семьи. Я не знал его, деда, но разве это было важно? Почему-то церемония прощания запомнилась мне больше, чем праздник воссоединения давно разбросанных судьбой по пространству космоса людей, чем ритуал принятия меня в их круг, чем чарующие древние храмы и алтари Киото, куда мы потом отправились. Во второй раз мне было уже девятнадцать лет, и решение посетить свою историческую родину я принял сам. Решение горькое и бессмысленное.

— О чем задумался, Амано? Никак, снова о фото? Чего такой грустный, зайчик?

Уж кому здесь и сейчас радоваться, как не Джею! Гр-р-р! И о чем вообще думала Барбара, когда отправляла нас на задание в его компании? Явно не о пользе дела, можете быть уверены. Ну, просто пациенты психиатрической лечебницы имени Комуто Херовато на оздоровительной прогулке! Причем пациенты абсолютно безнадежные. Со стороны наверняка картина гротескная: по ярко-белому песочку, вдоль линии прибоя (так, мелкие синие барашки, коротко стриженные легким бризом), шествуют трое. Поскольку ваш покорный слуга — первый в цепочке, то начнем с меня.

Ну, лично я убежден, что одет наиболее подходящим образом! Только вот, боюсь, мои спутники такого же мнения... о себе, любимых. Ну да ладно. Итак, первый я, в светлой безрукавке в бледно-сиреневую клеточку, синих шортах и сандалиях. Как раз самое то, чтобы и не запариться, и не сгореть. Как ни странно, я почему-то склонен к обгоранию, несмотря на то, что брюнет. Несправедливо! Вот Джею, скачущему босиком следом за мной, видимо, громко начихать на солярное излучение: парень сбросил с себя все что только можно. Тряпочка, тщетно пытающаяся прикинуться плавками, не в счет. Аргументировал тем, что вдруг придется лезть в воду. На что Морган заявил, что в случае «вдруг» он его сам зафутболит в морские пучины — хоть в одежде, хоть без. Судя по мрачному виду моего напарника, и впрямь зафутболит. Всех: и блондинов, и брюнетов, и рыжих — кто под раздачу попадет. А кто ему виноват? Предупреждали же: на пляж идем, балда! Вот и мучайся теперь с туфлями, полными ракушек, и с просоленными до щиколоток штанинами брюк. Еще бы пиджак напялил! Счастье, что уже несколько дней из-за жары все перестали их носить. Но рубашка с длинными рукавами... бедняга! Снял бы хоть ее, что ли. Физиономия-то как у свежеразрезанной свеклы! Неужели было лень заехать домой, переодеться?!

На незаданный вопрос получаю в качестве ответа хмурый взгляд высшей пробы.

— И где же его искать, твоего МЕХа?

Ну да, конечно: Амано-сан — крайний бака[7] слева!

— Откуда я знаю? Обойдем пляж, а там поглядим. Сейчас есть кое-что важнее. Скидывай с себя это барахло, немедленно!

— Да не жарко мне... — оправдывается этот идиот.

— Оно и видно! Снимай!

— Отвали!

— Отвалить? И потерять напарника во цвете лет? — насчет «цвета лет», это я о себе, если кто не понял. — О нет! Это слишком трагично для моей измученной души! Я сделаю себе харакири!

— Шут! Я сам тебе его сделаю! — пытается выглядеть разозленным Мо, приближаясь ко мне.

— Нетушки, — спасаюсь бегством. — Вся прелесть харакири в том, что его можно сделать только самому! Харакири — личное дело каждого! — провозглашаю с пафосом. Судя по восхищенным лицам взирающих на нас издали детишек, они целиком и полностью со мной согласны. — Новое поколение выбирает старые традиции!

— Ах, ну куда же ты, я же твой партнер и не могу оставить тебя в трудную минуту! — с тем же пафосом восклицает Морган, припуская следом за мной. Видимо, решил, что лучшая защита — нападение. Ага, сейчас доиграешься у меня...

— Так и я твой партнер! — восторженно восклицаю в ответ, резко останавливаясь, оборачиваясь и протягивая к нему руки. Мо резко тормозит, обдавая меня песком. — Мы друзья навек! Мы встретились и полюбили друг друга... с первого взгляда!

Боги, что я несу?! Вот она, резкая смена настроения. На «ха-ха» пробирает. Паркер, оставшийся далеко позади, пытается что-то опровергнуть в моих словах, но я не даю ему даже шанса. Ишь, портить такое представление!

— Так приди же в мои распростертые объятия, любовь несчастной моей жизни! Отдайся нашей страсти и позволь мне снять с тебя... Короче, Морган, — я вновь обретаю серьезность, — если ты сейчас не избавишься от своего чертового скафандра, тебя хватит тепловой удар, я гарантирую!

— Он его уже хватил, по-моему... — осторожно замечает Джей, не решаясь подойти ближе. Надо же, даже Паркера запугал. — Зачем было орать на весь белый свет?

Гм, а и впрямь зачем? Кажется, один наш белокурый амурчик не перегрелся сегодня на солнышке. Следовало и впрямь ограничиться более легкой одеждой. До чего надо было дойти, чтобы вот так по-глупому вгонять напарника в шок! Ведь знаю же, что нельзя распускать язык. И девушки на нас огромными глазами смотрят. Еще бы. Особенно одна, темненькая такая пантерка, довольно высокая, но изящно сложенная, просто прелесть! Жаль, не одна: за талию красотку обнимает... сэр Рэндольф Доусон собственной персоной! Ну да, ну да, все теперь ясно, кто для тебя первый консул, а кто — последний... И впрямь милая киска!

— Мо! — неожиданно выкрикивает темненькая и с одного прыжка срывается по направлению к нашей группе. Морган, окончательно уподобившийся в цвете несъедобной красной водоросли, отступает назад. Бедный мальчик, как же тебе не повезло! В жизни в целом и со мной, дураком, в частности. Опозорил перед знакомой. Может, она ему нравилась, а тут еще и Рэнди... Черт!

Надо ли говорить, что этого самого шага назад оказалось достаточно, чтобы жертва моего выдающегося театрального выступления оказалась сидящей по пояс в воде.

— Мо!

Девица чуть не сбивает меня с ног. Кейн делает еще одно конвульсивное движение, свидетельствующее о желании отползти подальше и утонуть с миром, и тут...

Честно признаться, последующие несколько минут относятся, наверно, к одним из самых неприятных в моей жизни. Когда понимаешь, что надо что-то сделать, но совершенно не знаешь что! Когда кажется, что на одного важного в твоей жизни человека сейчас станет меньше. И при этом можно только стоять и смотреть на происходящее.

Поверхность воды, опоясывающая Моргана, медленно вскипает, серебристая пена плавно приобретает ртутный отлив, а затем — совершенно молниеносно — фигура моего друга покрывается сверкающим зеркальным слоем. И замирает. Становится мертвенно-неподвижной. Муть, поднятая его падением в воду, начинает оседать, и я вижу это так ясно...

Нас разделяют всего несколько метров, а я даже не подумал их преодолеть! Все остальные... Девушка, растянувшаяся на песке в полный рост, — даже и не заметил, когда она упала. Джей, совершенно остолбеневший, как и я.

— Морган... — Шепот со стороны лежащей.

Боже, Мо, я же не знаю, что делать! Да, мы нашли этого проклятого робота, но неужели... это твоя последняя «удача»?

— Морган... — Делаю шаг по направлению к омываемому волнами металлическому изваянию. — Спокойно... Сиди на месте... — Как будто он может сбежать! Как будто он вообще может меня слышать! — Морган!!!

— Амано, стой!

Это, кажется, Джей. Хорошо, что он достаточно далеко: не сможет вмешаться.

Еще немного вперед. Теперь рукой подать. Но что делать дальше?

— Морган, пошевелись хоть, зараза!

Ками, я никогда так не паниковал! Ками, я никогда так себя не чувствовал!!!

Протягиваю руку, чтобы дотронуться до напарника, и тут события начинают развиваться стремительно. Зеркальная пленка взвивается с тела (неужели теперь лишь с тела?!) в воздух и мгновенно приобретает каплевидную форму. На меня наводится что-то вроде зрачка, я успеваю понять, что это — все, и тут в агрессора летит горсть песка. Горсточка безобидного диоксида кремния. Роботу она что... горсть песка, одним словом. Ему требуется едва ли полсекунды на анализ траектории и объекта, и тут я слышу выстрел и осознаю, что «глаз» уже на меня не смотрит. В небо и по бокам от объекта бьют лучи четырех цветов — красного, оранжевого, голубого и зеленого (специально контрастные цвета выбирали — для моделирования, что ли?), кто-то громко кричит. Одновременно со стороны пляжа раздается еще череда выстрелов, и я едва успеваю схватить тело напарника дернуть на себя, на сушу, до того, как вокруг нас становится жарко, адски жарко. По-моему, еще кричит девушка, но точно я не помню...


Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, Больничный Корпус, июнь 2103 г., пятница, утро, день, вечер.

Нет ничего забавнее, чем лежать с Мо в одной палате. Он то вспоминает, что надо бы на меня дуться, то забывает об этом и принимается комментировать пережитое. В разнообразных вариантах.

Какие же мы идиоты! Придурки. Проверять гипотезу (пусть даже сам я и отнесся к ней несерьезно) и забыть о самом главном. О том, что в случае ее подтверждения мы не просто найдем робота. Мы застанем его или в процессе размножения, или — что еще хуже — в процессе заботы о потомстве. Вы хоть представляете, на что способен боевой робот, обуреваемый материнским инстинктом? Нет? Тогда вам — к нам. Мы тоже не представляем! Везунчики. Если бы не Рэнди, снабдивший местное подразделение спецназа подходящим случаю оружием... Ну, Доусон-то профи — всегда знает, куда соломку подстилать. А уж ради своей дамы сердца...

Кстати, и с этим все стало на свои места. Ли, Ли... Сказал бы сразу, Лиона, — может, я бы и догадался, кем она приходится моему напарнику. Морган и сам не раз говорил, да и в анкете своей писал, что одна из его сестер — ни много, ни мало — боец войск специального назначения. И имя называл. А вторая — надо запомнить — офицер флота, Маргарет. Так вот на какую кошечку с коготками запал наш Рэнди! Молодчина. Уже и предложение ей собрался делать, заодно перевелся к нам на временную должность, по причинам семейного характера. Хитрец.

Кстати сказать, кошечка лежит в соседнем, женском, регенерационном отделении. Так что наш влюбленный друг околачивается то у нее, то у нас. Признаться, досталось нам троим капитально. Розовые, как молочные поросятки. Джея задело куда меньше — он тоже приходит навещать. Весело тут у нас. Временами, даже чересчур...

Так вот, возвращаясь к нашему беглому роботу. За недолгое время нахождения внутри его «тела» мой напарник (он-то, правда, утверждает, что это «тело» находилось вокруг него, да еще и жутко при этом чесалось) почувствовать успел многое.

— Знаешь, — признался он вчера вечером, перед отходом ко сну — странно это все же было. Я даже жалею.

— О чем? — Я подавился сладким сухариком, заныканным с ужина. Врачи требуют соблюдать режим. Но сухарик-то можно на сон грядущий, чтобы кошмары не снились голодному организму?

— Я никогда не ощущал, что меня кто-то... нет, пусть даже что-то... так сильно любит. Дай сюда сухарь!

Минута молчания. Продукт питания перекочевывает в загребущие руки. Бедненький мой! Угробили почти живое существо, пытавшееся всего-навсего защитить тебя! Материнский инстинкт... Должно быть, робот почувствовал, что рядом находится создание, нуждающееся в любви и защите от таких, как мы. Искаженный первый закон робототехники, чтоб его! Как же тебе теперь, наверно, грустно и мерзко, дружище...

— Даже Барбара?

— Амано! — Рычание в голосе.

— Что? — невинным тоном осведомляюсь я.

— Я же теперь не засну идиот!

А по мне, оно лучше, чем переживать о совершенных не тобою ошибках, бака. По себе знаю. Лучше уж злись, оно... успокаивает, как ни странно.

— Спокойненькой ноченьки! — медовым голосом отвечаю я.


Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, Третий Корпус, июнь 2103 г., понедельник, начало рабочего дня.

— А вот волосы будем отпускать дружно, всем отделом, — резюмирую я, озирая нашу троицу. В этом отношении и Джею не повезло. А уж нам с Мо... Впрочем, уже даже не ежик, уже вполне сносно. — Морган, ты ведь будешь заплетать мне косички?

— Обойдешься, — парирует тот.

— Могу заплетать я! — звучит вполне ожидаемое предложение от Паркера.

— Обойдешься, — транслирую предыдущую реплику Мо, с той же интонацией.

— Идиллия! Трое оперативников вновь в строю! И снова маются дурью, — Барбара любезна, как всегда. — Угробили ценную альфа-модель, устроили побоище на городском пляже, спасибо, что никого эти дурацкие лучи не задели, получили за все это оплачиваемый двухнедельный отпуск с полным курсом омоложения в санаторных условиях... Балбесы.

Это зависть в голосе или мои личные глюки?

— Кстати об альфа-модели, — вспоминаю я. — С остаточной потребностью в размножении. Как там наша дорогая санитарно-эпидемиологическая служба? Сильно, э-э-э, выражается?

Паркер смотрит на меня непонимающе. Морган начинает дико хохотать как сумасшедший.

— Потомство-то наша Матушка Гусыня успела принести, — приходится пояснить. — И где оно, это потомство? Где эти маленькие смешные меховые шарики?

— Сейчас я покажу тебе где!!! — Осатаневшая начальница нависает надо мной, подобно вышеупомянутому роботу, но внезапно ее лицо озаряется нежной, умиротворенной улыбкой. — Где? Вот вы и будете это выяснять, милые мои! Месяц или два вам на это потребуется, значения не имеет. С этого момента ваш отдел занимается только этим вопросом — до полного и благополучного его разрешения!

Нам и понадобилось почти два месяца. И не только на это.