"Восковое яблоко" - читать интересную книгу автора (Уэстлейк Дональд)ВОСКОВОЕ ЯБЛОКО Дональд УЭСТЛЕЙК Глава 8Когда я вошел не постучавшись, Камерон и Фредерике все еще продолжали препираться. Оба посмотрели на меня с раздражением, но мне было наплевать. Поскольку все это длилось уже не менее получаса и на физиономиях у них сохранялось то же самое выражение, не было смысла проявлять вежливость и дожидаться, пока они закончат. – Тобин, – сказал Камерон запальчивым и совсем не свойственным ему тоном, – мы в самом разгаре обсуждения... – Вы сможете уладить это позднее, – ответил я. – По-моему, у меня есть нечто важное. Фредерике холодно произнес: – Тобин, когда вы уходили, то предложили подождать в своей комнате, пока мы не решим, что будет лучше... – Я устал от вас, Фредерике, – огрызнулся я. – Вы не сможете заткнуть мне рот, а если вы не станете вести себя осмотрительнее, то я заткну ваш. Поэтому сядьте и помолчите хотя бы одну минуту. Фредерике был так ошеломлен моей наглостью, что замолчал, а я повернулся к Камерону и спросил: – Помните, я говорил о постояльце по имени Дьюи, которого я встретил прошлой ночью? Точнее, сегодня утром. Фредерике в замешательстве смотрел на меня, все еще стараясь придумать, что бы такое сказать, поэтому у Камерона была возможность ответить на мой вопрос, что он и сделал, правда, довольно нелюбезно: – Я помню этот разговор. Я также помню, как ответил вам, что понятия не имею, о ком из постояльцев идет речь. Я и сейчас этого не знаю. Если вам хочется выяснить, кто он... – Он никто, – перебил его я. Я понимал, что Камерон пребывает в мрачном настроении из-за Фредерикса, и не обижался на него. Камерон закрыл рот и с удивлением посмотрел на меня. У Фредерикса был такой вид, будто он собирался сыграть роль человека, которому все надоело, и сойти со сцены. – У вас здесь сейчас живут десять мужчин, – продолжал я, – но Дьюи не может быть ни одним из них. Вы понимаете, о чем я говорю? – Нет, – признался Камерон. А Фредерике, небрежно улыбнувшись, произнес: – Тобин, вы ведь не станете выдумывать еще одну таинственную историю, чтобы укрепить ваше положение здесь? Я смотрел только на Камерона: – Он идиот, но вы-то нет! Во-первых, вы знаете, что я не хотел браться за эту работу. Кроме того, я говорил вам о Дьюи еще до того, как возник вопрос о моем пребывании здесь. Уберусь я отсюда или нет, факт остается фактом: сегодня в пять утра я встретил в коридоре второго этажа человека, который не является одним из вас двоих или кем-то из десяти живущих здесь мужчин, но который хорошо знает этот дом. Он отвел меня на кухню и приготовил мне завтрак, он рассказал, что любит встречать приезжающих сюда новичков и болтать с ними. Он поведал мне историю “Мидуэя” и сказал, что его зовут Дьюи. Если он не один из вас и не постоялец, то кто же он тогда? Все это время Камерон стоял чуть подавшись вперед и опираясь кулаками о крышку стола. Теперь он медленно опустился в кресло, а Фредерике продолжал таращиться на нас обоих, пытаясь решить, верить нам или нет. – Я не знаю, кто он, – задумчиво проговорил Камерон. – И понятия не имею, кем он может быть. – Вы пытаетесь внушить нам, – вмешался Фредерике, – что вчера ночью кто-то зашел в это здание и бродил по коридорам, притворясь постояльцем? – Вовсе нет. Он не зашел сюда вчера ночью, он тут живет. Раздраженно махнув рукой, Фредерике повернулся к Камерону: – Он несет чушь! – Вы только что сказали, что он не постоялец. Теперь вы говорите, что он тут живет, – недоуменно обратился ко мне Камерон. – И то и другое верно, – отозвался я. – Где-то в этом доме у вас поселился “заяц”. Я не знаю, кто он, и не могу сказать, несет ли он ответственность за эти несчастные случаи, но уверен, что он живет здесь нелегально. – Это невозможно, – заявил Фредерике. – Это фантастика, Тобин. – Камерон по-прежнему мне не верил. – Вы уверены, что этот человек не забрел сюда с улицы? – На нем был кардиган, рабочие брюки и стоптанные тапочки – такую одежду обычно носят дома. Но гораздо важнее то, что он хорошо ориентируется в этом здании. Дьюи знает его досконально: он проводил меня на кухню и отыскал ее без труда. И шел он туда кратчайшим путем. Он не раз готовил на этой кухне: было видно, что он чувствует себя там совершенно уверенно. Он открывал нужные дверцы, доставая тарелки, кофе и все прочее. Он говорил о “Мидуэе”, его прошлом и людях, которые здесь живут. Он знает “Мидуэй” так же хорошо, как и каждый из вас. Он объяснил мне, что любит знакомиться с новичками и рассказывать им об этом заведении. – Тогда почему его никто не замечал раньше? – ехидно спросил Фредерике. – Уверен, что и другие его видели. Но постояльцы здесь меняются. И если бы я был обычным постояльцем “Мидуэя”, то я тоже не заметил бы ничего странного в том, что мне встретился Дьюи. Если бы после этого я его больше не видел, у меня не было бы никаких причин думать, что в этом есть что-то необычное. Я очень активно знакомился со здешними обитателями, и все-таки до сих пор еще не видел восьми постояльцев. При обычных обстоятельствах к тому времени, когда я познакомился бы со всеми, один-два уже должны были бы уехать, и один-два – приехать. Встреча с Дьюи быстро бы забылась, и если бы я когда-нибудь о нем вспомнил, то просто принял бы как само собой разумеющееся, что срок его пребывания здесь истек и он уехал. – Я просто не могу в это поверить, – нахмурившись, сказал Фредерике. – Где бы он прятался? Разве возможно, чтобы он тут жил незамеченным? – Это большое здание. Когда я сюда приехал, Дебби Латтимор сказала, что была мысль сделать для новых постояльцев карту-путеводитель по дому, но не нашлось никого, кто знал бы “Мидуэй” достаточно хорошо. Здесь наверняка наберется с десяток неприметных уголков, где человек мог бы оборудовать себе жилье. – Но в этом нет никакого смысла, – возразил Камерон. – С чего бы кому-то захотелось это делать? “Заяц” – это человек, который хочет куда-то поехать, но у него нет денег, чтобы заплатить за проезд. Наш дом – не автобус, он не перемещается в пространстве. – Зато перемещается во времени, – сказал я. – Кто-нибудь, возможно, просто хочет здесь жить. – Но зачем? Зачем жить в таких условиях? – Не знаю. Когда мы его найдем, мы у него спросим. – Полагаю, нам придется поверить вам, Тобин, – неохотно признал Фредерике. – Это слишком бессмысленная история, чтобы ее можно было выдумать. – К тому же ее легко проверить, – заметил я. – Если Дьюи существует и я его видел, думаю, его будет не трудно отыскать. Собственно говоря, есть и еще один способ проверить мои слова. Когда я пришел, Дебби сидела в канцелярии. Вы не пригласите ее сюда? – Конечно, – согласился Камерон. – Но зачем? – Спросите, не видела ли она Дьюи. Может, она вспомнит, что встречалась с ним сразу же после того, как приехала сюда. Мужчина, немного за пятьдесят, невысокого роста, с мягкими манерами, носит очки в металлической оправе, любит рассказывать о “Мидуэе”. Камерон кивнул и снял трубку. Набрав одну цифру, он попросил Дебби зайти. Когда он клал трубку на место, она вошла в кабинет. – Дебби, вы не помните, не встречали ли вы здесь человека по имени Дьюи? Она сморщила лоб. На меня Дебби взглянула с любопытством – мое присутствие в кабинете, должно быть, ее озадачило, – однако внимание она сосредоточила на заданном ей вопросе. – Дьюи? Постоялец “Мидуэя”? – Да, мужчина лет пятидесяти с мягкими манерами. Охотно рассказывает о “Мидуэе”. – О! – воскликнула она, просияв. – Ну конечно! Я его помню. На нем были такие смешные очки в тонкой металлической оправе. Знаете, такие теперь в моде. Камерон и Фредерике обменялись взглядами. – Когда вы познакомились с ним, Дебби? – спросил Камерон. – Думаю, я видела его всего один раз. Да, один или два. Наверное, он сразу после этого уехал. – Когда это было? – Дня через два после моего приезда. Кажется, в марте. Я взяла внизу пылесос, чтобы убраться в своей комнате, а он вдруг возник откуда ни возьмись и помог мне дотащить пылесос до комнаты. Потом он просидел у меня больше часа, рассказывая о “Мидуэе”, пока я делала уборку. Ну да, я делала уборку на следующий день после приезда. Он рассказал мне практически все, что я сейчас знаю о “Мидуэе”. – И после этого вы с ним не встречались? – уточнил Камерон. Она сосредоточилась, пытаясь припомнить: – Не думаю. Может быть, мельком, в коридоре. Не знаю. По-моему, он сразу после этого уехал. Он говорил так, словно провел здесь уже много времени. – И вам это не показалось странным? – довольно язвительно спросил Фредерике. Дебби посмотрела на него в недоумении: – Что не показалось странным? – То, что вы видели его всего один раз. – Не показалось, – ответила она и пожала плечами. – А что, должно было показаться? Камерон, у которого здравого смысла было больше, чем у Фредерикса, поспешил сказать: – Нет, Дебби, конечно нет. Большое вам спасибо. Она окинула нас взглядом, еще более озадаченная, чем вначале: – Это все? Камерон попытался разрядить ситуацию, которая грозила осложнениями, дав необходимое объяснение: – Да, все, спасибо. Если бы вы узнали его поближе, то, возможно, смогли бы рассказать нам о впечатлении, которое он на вас произвел. Но поскольку вы видели его один только раз, в этом нет смысла. Это ее не вполне убедило – главным образом потому, что вопрос Фредерикса был грубой ошибкой и подразумевал под собой какую-то проблему, которую слова Камерона не объясняли. А также, конечно, из-за моего присутствия: новый постоялец, сидящий как ни в чем не бывало в кабинете доктора Камерона, в то время как оба доктора задают странные вопросы. Но происходящее все же не было странным настолько, чтобы Дебби тоже начала задавать вопросы, и она вышла с удивленным выражением на лице. Я знал, что какое-то время она будет сидеть и раздумывать о случившемся, что было нежелательно, но, увы, неизбежно. Когда мы опять остались втроем, Камерон произнес: – Вы были правы, мистер Тобин. Было приятно слышать, что перед моим именем снова появилось слово “мистер”, которое исчезло во время спора Камерона с Фредериксом. Но Фредериксу по-прежнему хотелось драки. – Что означает, что у нас тут двое посторонних, а не один. Как мы можем делать что-то полезное с терапевтической точки зрения, если не контролируем ситуацию? Вопрос был обращен к Камерону, но я вмешался: – Все ситуации неконтролируемы в той или иной степени, за исключением смерти. Он бросил на меня сердитый взгляд: теперь, когда я доказал, что был прав, он злился еще больше. Он напоминал мне тех властителей древности, которые убивали посланца, принесшего дурную весть. – Я по-прежнему не надеюсь, что непрофессионал поймет технические проблемы. Тобин, я был бы вам очень признателен, если бы вы не встревали, когда мы с доктором Камероном разговариваем. – Извините, – произнес я и поднялся на ноги. – Куда вы? – спросил Камерон. – К себе в комнату. Подожду еще немного. – А как же этот человек, Дьюи? Что нам с ним делать? – Доктор Камерон, – начал я, – вы говорите как непрофессионал. Сначала следует уладить технические проблемы. Когда вы и доктор Фредерике решите, что вы думаете об обстановке в “Мидуэе” и контроле над ситуацией, а также обо всем прочем, дайте мне знать, если вы еще... – Прекратите, Тобин, – взорвался Фредерике. – Перестаньте вести себя как испорченный ребенок. Знаете, есть проблемы и помимо вас, и... – Зато вы – не одна из моих проблем, доктор Фредерике, – парировал я. – И никогда ею не будете. Я отказываюсь соревноваться с вами за доброе отношение доктора Камерона. Меня наняли для выполнения весьма специфической работы, а это... – Это ослиное упрямство... – ..Все, что я собираюсь сделать, и если... – Соревнование? Вы что, действительно полагаете, что... – Если вы не хотите, чтобы я занимался этим делом, то я буду счастлив... – Джентльмены! – Доктор Камерон вскочил и замахал руками, стараясь перекричать нас. – Джентльмены! Прошу вас! – У вас чертовски раздутое представление о собственной персоне, Тобин, и это все, что я могу... – Говорю, я буду счастлив, – повторил я громче, – уложить свой чемодан и убраться к черту из этого бедлама. – Джентльмены, пожалуйста, джентльмены! – Вы, – орал Фредерике, – с вашими типично полицейскими мозгами можете думать лишь только о том, чтобы выслеживать людей, чье поведение отклоняется от нормы, как выслеживают аллигаторов в болоте. Почему мне не рассказали о том, что происходит? – неожиданно накинулся он на Камерона. – Почему ко мне не обратились за помощью? Доктор Камерон, я знаю этих людей, я знаю, о чем они думают. Вам не пришло в голову, что я могу найти человека, который все это устраивает? У Камерона был очень несчастный вид. – Я считал, – растерянно проговорил он, разводя руками, – что нам нужна помощь профессионала. – Профессионала? Профессионала?! Мне не хотелось бы обижать Тобина, но неужели вы полагаете, что его бессмысленные блуждания по дому можно назвать профессиональной помощью? Первое, что он сделал, попав сюда, – это сломал руку! – Вы несправедливы, Лоример, – возразил доктор Камерон, – и сами это знаете. Кроме того, кое-что он уже сделал. Он обнаружил Дьюи, который жил среди нас, и никто об этом не догадывался. – Обнаружил? – И Фредерике демонстративно огляделся по сторонам. – Я его не вижу. – Он обнаружил, что Дьюи существует. – У доктора Камерона терпения было больше, чем у меня. – Лоример, я понимаю, что вы расстроены, но это не оправдывает вас. Мы оба знаем, что мистер Тобин был сердит, когда разговаривал с вами в таком тоне. Все его обвинения – чепуха, и я уверен, что он уже сожалеет о них. Собственно говоря, так оно и было, но я бы все же не согласился с тем, что мои обвинения – чепуха. Однако я ничего не имел против всего остального, поскольку мне пришло в голову, что глупо стоять на своем, состязаясь в меткости ударов с Лоримером Фредериксом. Поэтому я сказал: – Я действительно сожалею, это было сказано сгоряча. Извините. Фредерике, видимо, тоже решил, что снайперской стрельбы по мишеням было более чем достаточно. И хотя я обращался к Камерону, Фредерике воспринял мои слова как извинение и ответил: – Конечно, Тобин. Я понимаю, в споре трудно удержаться от упреков. Я и сам пару раз пал жертвой излишней запальчивости. Предполагалось, что это шутка, но даже шутки Фредерикса действовали на меня как красная тряпка на быка. Однако я сдержался и выдавил из себя натянутую и совершенно фальшивую улыбку. – Теперь, – поспешил вставить Камерон, пока мы снова не завелись, – самое важное – выяснить, кто этот Дьюи. И как мне кажется, перед нами встают два вопроса: как нам его найти и кто несет ответственность за несчастные случаи? – Очень может быть, что и он, – заметил Фредерике. – Каковы бы ни были причины его тайного пребывания здесь, они, вероятно, имеют отношение к тому, почему он устраивает эти ловушки. Я считал, что это маловероятно: Дьюи не показался мне человеком, способным на такое. Однако не было смысла снова начинать перепалку, поэтому я не стал возражать Фредерик-су, а просто сказал: – Мы все узнаем, когда найдем его. – А как вы предлагаете это сделать? – поинтересовался Камерон. – Придется привлечь Боба Гейла. Мы вчетвером обследуем дом, начиная с цокольного этажа и постепенно продвигаясь наверх. Нам надо сохранять достаточно большую дистанцию, чтобы Дьюи не мог проскользнуть мимо нас в ту часть дома, которую мы уже осмотрим к тому времени, и все же стараться держаться поближе друг к другу, чтобы не терять связь. Сделать это непросто, но мы справимся. – А что подумают остальные постояльцы, увидев, как мы крадемся по коридорам с таинственным видом? – спросил Фредерике. – Или мы расскажем им, в чем дело? – Думаю, этого делать не стоит. На тот случай, если Дьюи невиновен. Обследовать дом надо поздно ночью. Именно в это время Дьюи решается выходить из своего убежища, поэтому у нас будет больше шансов на него наткнуться. Да и остальные постояльцы будут спать и не узнают, чем мы занимаемся. – Когда вы думаете начинать? – уточнил Камерон. – Ну, я встретил его в... И тут дверь внезапно распахнулась. Мы резко обернулись – за дверью стояла Дебби Латтимор, а за ней взволнованный Джерри Кантер. – Доктор Камерон, – выпалила Дебби, – произошел несчастный случай! |
|
|