РАЗНАЯ ЛЮБОВЬ, РАЗНАЯ СМЕРТЬ

Дональд УЭСТЛЕЙК

Моей таинственной любви...

Глава 18

На этот раз швейцар меня узнал. Из-за дождя я взял от метро такси, и он, выйдя из подъезда, открыл передо мной дверцу машины, коснувшись рукой фуражки и назвав меня “сэр”; с той же почтительностью он обслуживал типов вроде Виклера, посыльного, который впервые принес мне известие об этой работе. Пока я выбирался из салона машины и шел к зданию следом за услужливым швейцаром, который держал надо мной зонт, я вспомнил, как Эрни Рембек заверил меня при первой же нашей встрече, что на мое целомудрие не будет никакого покушения, и задал себе вопрос, не придется ли мне теперь так или иначе все равно его лишиться.

Надо побыстрее найти убийцу и убраться из этого мира мафиози подальше, надежно отгородившись от него моей стеной, которую я строил.

Наверху Рембек сам открыл мне дверь. Он сообщил, что теперь мой офис будет находиться прямо здесь, в его квартире, и препроводил меня туда, уверяя:

– Сюда бомбу никто не подложит. Это я вам гарантирую. Он провел меня в небольшую комнату с видом на вентиляционную шахту. Кабинет был обставлен точно такой же мебелью, как и мой первый офис: письменный стол, шкаф для документов, стул и подставка для пишущей машинки. Рембек, стоя рядом со мной в дверях, окинул помещение взглядом и спросил:

– Ну как?

– Прекрасно.

– Ваш револьвер лежит в нижнем ящике стола. К сожалению, разрешение на ношение оружия для вас достать не удалось.

– Ничего страшного.

Подойдя к столу, я выдвинул ящик и достал “кольт-кобру”, короткоствольный револьвер, 38-го калибра. Он был примерно такого же размера и веса, как и “смит-и-вессон”, который я носил в течение последних нескольких лет полицейской службы, с той только разницей, что рукоятка у моего “СВ” была немного другой формы.

В ящике также лежала простая и добротная набедренная кобура. Я надел ее на свой пояс, засунул конец в карман брюк и вложил в нее револьвер.

Словно звуки из внезапно включенного радио, на меня нахлынули воспоминания.

– Ну как? – спросил Рембек. – Годится?

– Дайте мне пять минут, – попросил я. – Оставьте меня одного.

Он не понял.

– Как? Что с вами?

Я повернулся к нему и, повысив голос, почти крикнул:

– Да убирайтесь же отсюда, Рембек! На пять минут, черт возьми!

– Не знаю, понял ли он меня на этот раз? По крайней мере, вышел, притворив за собой дверь и оставив меня в одиночестве в маленькой квадратной комнатенке с грузом оружия на правом бедре и не менее тяжелым грузом воспоминаний на сердце.

Как я мог об этом забыть? Я восемнадцать лет носил табельное оружие по привычке на бедре, постоянно ощущая знакомую успокаивающую тяжесть. Первые месяца два после.., после того ходить без этого груза было неловко и непривычно, как будто мне прокусили дырку в бедре.

Однако тело, как и разум, все забывает, и с течением времени я привык к этой пустоте на бедре. И перестал замечать, что там чего-то не хватает. Я на мгновение потерял бдительность, и, когда опять ощутил кобуру на бедре, воспоминания, безжалостно накинувшись на меня, железными когтями впились в сердце.

Все проходит. Вскоре я снова смог дышать, двигаться, переключиться на мысли о другом. Когда через пять минут в дверь постучали, я сидел за столом, просматривая материалы по алиби шестерых подозреваемых из второго списка Рембека, который уже ждал меня на столе в конверте.

– Входите, – пригласил я. И Рембек нерешительно остановился на пороге. – Все в порядке.

Мои слова его успокоили, но все же он осторожно проделал короткий путь до стола, оставив дверь открытой.

– Иногда вы приводите меня в замешательство, – сказал он.

– Если бы все мои поступки можно было понять и объяснить логически, я бы до сих пор служил в полиции, а на вас бы работал кто-нибудь другой. – Я жестом указал на лежащие на столе бумаги. – Четверых можно исключить.

– Троих, – поправил он.

– Микки Хансела теперь тоже можно вычеркнуть, – возразил я.

– Ах да! Извините, не сообразил.

Я снова просмотрел рапорты по проверке алиби подозреваемых. Одним из двух оставшихся в списке был Уильям Пьетроджетти, бухгалтер, с которым я познакомился, когда впервые тут побывал. Он утверждал, что весь вечер провел дома один. Второй – некто по имени Мэттью Сиэй, род занятий – телохранитель. Он настаивал, что в среду всю ночь был с другом, но подробности сообщить отказался.

Я спросил:

– Сиэй – охранник, что стоит у вас на дверях?

– Нет, это Бургер, он все время здесь находится. С Ритой он вообще никогда не встречался. С Сиэем мы иногда бывали вместе на светских приемах.

– Я хочу с ним встретиться. И с Пьетроджетти тоже. У них дома, как и с остальными подозреваемыми.

– Сегодня во второй половине дня вас устроит?

– Чем раньше, тем лучше. Он кивнул:

– Будет сделано.

– А что там с Джорджем Льюисом? – спросил я. – В ночь на четверг он был на побережье?

– Определенно.

– Хорошо. – Достав бумагу и ручку, я начал составлять список.

– Я нанял вам нового помощника, – сообщил Рембек. – Он будет здесь в течение часа.

– Нет, спасибо, мне больше никто не нужен. Он поглядел на меня:

– У вас тяжело на душе из-за Хансела, да?

– Естественно. Я получу копии полицейских рапортов по взрыву?

– Как только они появятся.

Я закончил список. В активе было семь имен:

Роджер Керриган

Фрэнк Доннер

Луис Хоган

Джозеф Лайдон

Пол Айнхорн

Уильям Пьетроджетти

Мэттыо Сиэй.

Я передал список Рембеку со словами:

– Мне на всех семерых нужны полицейские досье, если таковые имеются.

– Он с жадностью схватил листок, впившись глазами в имена.

– Значит, это оставшиеся под подозрением? Убийца – один из семи?

– Возможно, если мы правильно поняли записку. – Я покачал головой:

– Как жаль, что я ее утратил.

– Вы оставили ее в офисе?

– Да.

– Если хотите, я восстановлю, – с каким-то ожесточением произнес он. – Помню, все, что в ней было написано.

– Прекрасно. – Я встал с места и сел за машинку, придвинув ее поближе. – Диктуйте.

Он монотонно продиктовал мне записку Риты, и, если это и причинило ему боль, он не подал вида.

"Я ухожу. Я встретила настоящего мужчину, и мы вдвоем собираемся начать новую жизнь подальше отсюда. Ты никогда нас больше не увидишь”.

– Ладно, замечательно. – Я вынул листок из пишущей машинки и положил его на стол. Чистой стороной вверх.

– Посмотрите список, – попросил я. – Кто из этих семи мог знать, что у Риты есть деньги?

Он, нахмурившись, вгляделся в список:

– Так... Роджер мог. И Фрэнк, Фрэнк Доннер. Пьетроджетти, естественно, знал. Вероятно, Мэтт Сиэй тоже. Он иногда сопровождает меня как охранник и был раза два при мне, когда я передавал деньги Рите. Луис Хоган точно не знал. Ни Джо Лайдон, ни Пол Айнхорн – эти не могли. – Он поднял на меня глаза. – Но ведь она наверняка о деньгах тому типу рассказала.

– Тогда он охотился не за деньгами, – возразил я. – Она вряд ли сказала бы ему про деньги, пока они не.., не стали близки.

Выходит, если он с самого начала нацелился на ее деньги, то узнать о них должен был из другого источника, а не от нее самой.

– Значит, эти трое отпадают? Луис, Джо и Пол?

– Нет. Они менее вероятны, чем остальные. Может быть, это один из них, но сначала у них просто завязался роман, а деньги примешались потом.

Он еще раз бегло просмотрел список.

– Все имена можно вычеркнуть – по той или иной причине.

– Поэтому я пока никого и не вычеркиваю. Расскажите мне про то здание.

– Какое здание?

– В котором вчера находился мой офис. Корпорация владеет зданием или только офисом?

– У нас там помещений двенадцать, для разных целей. Остальная часть здания нам не принадлежит.

– Кто им владеет?

– Да, собственно, Джо Лайдон. Я ведь вам рассказывал, что он сдает нам в аренду недвижимость.

– Тогда у него должен быть ключ от всего здания.

– Ему бы ключ вряд ли понадобился. Вход в здание открыт круглосуточно, у дверей дежурит старик вахтер. Лифт всю ночь работает. Чтобы попасть в ваш офис, ключ тоже был не нужен, на двери висел такой замок, что его можно зубочисткой открыть.

– Значит, список не сократить, – заключил я, поглядел на свой новый, пустой письменный стол и продолжил:

– Мне придется восстановить кое-какие бумаги. У вас наверняка есть еще экземпляры рапортов допрошенных из первого списка?

– Конечно. У меня в кабинете. Сейчас принесу.

– Хорошо. И полицейский рапорт из Аллентауна. Он мне тоже понадобится.

– Вы на этом категорически настаиваете? Его теперь трудно будет раздобыть.

– Что ж, попытаемся, – сказал я. Он пожал плечами:

– Раз вы так хотите.

Достав блокнот, я открыл его на странице, куда переписал имена из записной книжки, найденной в квартире Риты Касл.

– Как зовут Ритиного дружка, который был у нее до того, как вы с ней познакомились, – спросил я.

– Какого дьявола он вам нужен? Она с ним два года не виделась.

– Я хочу с ним поговорить. Как его имя?

– Квигли. Фамилия – Квигли, а как зовут, не помню. Я заглянул в блокнот.

– Тед, – сказал я. – Тед Квигли.

Он, нахмурившись, взглянул на меня и на мой блокнот.

– Откуда это у вас?

– Может быть, она с ним и не виделась, – ответил я, – но его адрес и телефон из записной книжки не вычеркнула.

– Правда? – Он наклонил голову и, тряхнув волосами, сказал:

– Вам просто попалась ее старая записная книжка.

– Возможно. – Я встал из-за стола. – Скоро вернусь.

– Куда вы?

– Хочу побеседовать с Тедом Квигли.

– Какой в этом смысл?

– Скажу вам, когда вернусь. – Остановившись, я посмотрел на него и добавил:

– Пусть это вас не очень обнадеживает, Рем-бек. Вряд ли Тед Квигли всплыл из прошлого и похитил Риту.

– Тогда зачем он вам нужен?

– Я хочу выяснить, что, по его мнению, она собой представляла. Иногда она меня несколько озадачивает. Он гневно что-то пробормотал и вдруг замер.

– Да, – произнес он совсем другим тоном. – Меня она тоже ставила в тупик. Я ее, оказывается, вовсе не знал. Она была совсем не такая, какой представлялась.

– Я скоро вернусь, – пообещал я и переступил порог.

– Погодите, – остановил он меня. – Я позову Роджера.

– На этот раз я обойдусь без Керригана.

– Но...

– Он наблюдает за мной, когда я беседую с людьми из корпорации. Тед Квигли к корпорации не принадлежит. – Вспомнив еще кое-что, я снова остановился и спросил:

– Кстати, а где вы познакомились с Ритой Касл?

– На генеральной репетиции. Рита поначалу в ней участвовала.

– Там не осталось каких-нибудь неизвестных мне связей?

– Нет. Я не стал финансировать постановку спектакля, Рита в нем не захотела играть. Я слышал, пьеса приказала долго жить.

– Ладно. Я скоро вернусь.

Я был уже у двери, когда он окликнул меня:

– Мистер Тобин! Я обернулся.

– Потом расскажете мне, что вам поведает Квигли, хорошо? – попросил он. – Какой она, по его мнению, была?