"Космический госпиталь" - читать интересную книгу автора (Уайт Джеймс)

Глава 4

Пока Приликла пробирался к контрольному пульту, Конвей перевел антигравитационный пояс на нуль и крикнул:

— Я буду подавать команды снизу!

Оказавшись в состоянии невесомости, он оттолкнулся и поплыл к полу.

Но маленькие ФРОБы отлично знали Конвея, хотя не любили его, а может, он им просто надоел: ведь он мог играть только в одну игру — колоться большими иголками, пока тебя держат, чтобы ты не вырвался. Поэтому малыш полностью игнорировал все крики и жесты Конвея. А вот остальные обитатели палаты проявили известный интерес, правда, не к Конвею, а к гостю, который продолжал изменяться.

— Не смей! — закричал Конвей, увидев, во что превращается СРТТ. — Остановись! Немедленно прекрати!..

Но было поздно. Вся палата с восторженными воплями: «Кукла! Кукла! Какая кукла!» — бросилась к СРТТ.

Взлетев повыше, чтобы не попасть под ноги малышам, Конвей взглянул сверху на колышущуюся массу ФРОБов, и его затошнило от мысли, что незадачливый СРТТ теперь явно распростится с жизнью. Но беглец каким-то образом умудрился выскочить из-под топочущих ног и, прижавшись к стенке, уклонился от тянущихся к нему морд. Он выбрался из толпы, помятый, полузадушенный, все ещё сохраняя принятую форму. Его едва не погубила мысль, что ФРОБы не нападут на свою собственную уменьшенную копию.

Конвей крикнул Приликле:

— Хватай! Быстрее!

Приликла не терял времени. Массивные захваты приемника уже нависли над оглушенным СРТТ; по знаку Конвея они опустились и схватили беглеца.

Конвей вцепился в один из тросов и, поднимаясь вместе с грузом, проговорил:

— Спокойно. Ты в безопасности. Не волнуйся. Я хочу тебе помочь…

В ответ СРТТ забился с такой силой, что едва не раскрыл захваты, и неожиданно превратился в слизистую мягкую массу, которая проскользнула между захватами подъемника и шлепнулась на пол. ФРОБы радостно завопили и снова набросились на беглеца.

«На этот раз ему не вырваться», — с ужасом и жалостью, подумал Конвей.

Существо, которое испугалось в момент прибытия в Госпиталь и с тех пор находилось в бегах, обуревала такая паника, что едва ли что могло его спасти. Захваты не оправдали себя, правда, оставалось ещё одно. Надо думать, О'Мара заживо сдерет с него за это кожу, но по крайней мере Конвей спасет беглецу жизнь, если даст ему убежать.

Напротив входного люка в стене имелась дверь, через которую впускали больных ФРОБов. Это была самая простая дверь, поскольку давление в коридоре было таким же, как и в палате. Конвей перелетел через палату к контрольному щиту и распахнул ее. СРТТ, не настолько потерявший рассудок от страха, чтобы не заметить пути к отступлению, проскользнул туда и исчез. Конвей захлопнул дверь, не дав игривым малышам последовать за жертвой, а затем поднялся к контрольному пульту, чтобы доложить обо всем О'Маре. Ситуация была гораздо хуже, чем они полагали. В противоположном конце палаты Конвей успел заметить то, что неимоверно затрудняло поимку, беглеца. Конвей понял, почему СРТТ не реагировал на его уговоры: транслятор был разбит и приведен в негодность.

Конвей уже занес руку, чтобы включить интерком, как вдруг услышал голос Приликлы:

— Простите, сэр, но вам не претит моя способность улавливать чувства? Может, вам неприятно, когда я говорю вслух о том, что вас волнует?

— Я бы ответил на оба вопроса отрицательно, — сказал Конвей. — Хотя, по поводу второго должен заметить, что мне не доставит удовольствия, если вы станете рассказывать кому-то о ваших наблюдениях. А почему вы спрашиваете?

— Я почувствовал, как вы взволнованы тем, что СРТТ может сделать с вашими пациентами, — ответил Приликла. — Мне не хотелось усиливать ваше беспокойство рассказом о силе тех эмоций, что я уловил в мозгу беглеца.

Конвей вздохнул.

— Валяйте. Всё и так обстоит слишком плохо…

Но оказалось, что это ещё не самое худшее.

Когда Приликла кончил рассказ, Конвей как ужаленный отдернул руку от интеркома.

— Нельзя говорить об этом по интеркому! — воскликнул он. — Стоит только узнать кому-то ещё, будь то пациенты или обслуживающий персонал, как начнется паника. Бежим, мы должны разыскать О'Мару!

Главного психолога не оказалось ни в кабинете, ни в секции мнемографии. Но им удалось узнать, где он, и они поспешили на сорок седьмой уровень в лабораторию № 3.

Это была большая палата, где температура и давление годились для теплокровных, кислородосодержащих существ. Доктора, лечившие ДБДГ, ДБЛФ и ФГЛИ, исследовали здесь наиболее редкие и экзотические случаи. Если условия в палате не подходили пациенту, то он дожидался своей очереди в одном из больших прозрачных боксов, которые располагались вдоль стен. В Госпитале эту палату прозвали испытательным полигоном, и Конвей увидел здесь медиков самых разных размеров и форм, толпившихся вокруг стеклянного бака посреди палаты. Должно быть, в нем и находился умирающий старый СРТТ.

Конвей заметка О'Мару у пульта связи и поспешил к нему.

О'Мара выслушал его молча, хотя несколько раз порывался открыть рот, как бы желая перебить, но каждый раз упрямо поджимал губы. Когда же Конвей сказал о сломанном трансляторе, О'Мара жестом остановил его и резко нажал кнопку вызова.

— Соедините меня со Скемптоном из Технического управления! — рявкнул он. — Скемптон, наш беглец находится в детском отделении ФРОБов. Но возникло одно осложнение: он лишился транслятора… — Переведя дыхание, О'Мара продолжил: — Я плохо представляю, как вы сможете успокоить его теперь, но продолжайте делать все, что в ваших силах, а я попробую поговорить со связистами.

Он отключился, затем снова нажал на кнопку и сказал:

— Колинсона, пожалуйста… Это О'Мара. Попрошу вас, свяжитесь с группой, что исследовала планету СРТТ. Пусть они подготовят текст на их языке. Сейчас я дам вам его, чтобы им продиктовать. Нам совершенно необходимо это послание. Я объясню вам почему…

СРТТ принадлежат к долгожителям, объяснял О'Мара, и воспроизводятся без участия особей другого пола. Дети рождаются у них очень редко, роды крайне мучительны, и потому между родителем и ребенком существуют крепкие родственные узы, но и, что крайне важно в нашем случае, сохраняется особая связь. Кроме того, при всех изменениях внешнего облика у этих существ органы речи и слуха, позволяющие им поддерживать связь с близкими, сохраняются неизменными.

Пусть кто-либо из взрослых СРТТ сделает выговор малышу, который плохо ведет себя; если этот текст будет передан в Госпиталь и потом через динамики — беглецу, врожденное послушание старшим поможет успокоить малыша.

— Таким образом мы справимся с этим маленьким кризисом. Думаю, на это понадобится несколько часов, — закончил О'Мара и выключи интерком. Но, заметив обеспокоенность Конвея, он тихо спросил:

— Что-нибудь ещё?

— Доктор Приликла эмпат, и он уловил эмоции СРТТ. Психическое состояние беглеца оставляет желать лучшего. Всё у него перемешалось: и печаль по умирающему родителю, и испуг, пережитый им у шестого шлюза, когда все на него набросились, и трепка, которую он получил в палате ФРОБов. СРТТ ещё молод, неопытен, ну и… — Конвей облизнул пересохшие губы, — кому-нибудь пришло в голову подумать о том, когда СРТТ в последний раз ел?

О'Мара сразу понял, как это важно. Он тут же нажал на кнопку связи и схватил микрофон.

— Скемптона мне, срочно!.. Скемптон?.. Мне не хотелось бы разыгрывать мелодраму, но будьте любезны включить глушитель вашего аппарата. Возникло ещё одно осложнение…

Выйдя от О'Мары, Конвей не знал, что делать, — пойти ли взглянуть на умирающего СРТТ или поспешить обратно, в свое отделение. Приликла уловил в мозгу беглеца острый голод, смешанный со страхом и растерянностью, и Конвей, а потом О'Мара и Скемптон поняли, какую опасность для окружающих представляет он теперь. Дети разумных существ обычно эгоистичны, жестоки и отнюдь не разумны. Движимый чувством голода, этот ребенок может напасть на разумное существо. Он сейчас не в состоянии оценить свои действия, но от этого его жертвам легче не будет.

К тому же подопечные Конвея такие маленькие, беззащитные и… аппетитные.

Оставалась надежда, что при виде старшего СРТТ Конвей поймет, как обуздать детеныша.

Он стал осторожно пробираться к баку, стараясь не задеть стоявшего поблизости доктора-землянина, но тот обернулся и спросил раздраженно:

— Куда вы лезете, черт возьми?.. А, привет, Конвей. Намерены внести ещё одно дикое предложение?

Оказалось, что это Маннон. Конвей некогда был у него под началом.

Теперь Маннон стал старшим терапевтом и метил в диагносты. Когда Конвей впервые попал в Госпиталь, Маннон пригрел новичка так как, по его словам, всегда жалел заблудившихся щенков, котят и практикантов. Доктору Маннону позволили держать в голове одновременно три мнемограммы — тралтанского эксперта по микрохирургии и двух хирургов для ЛСВО и МСВК, специализировавшихся на операциях при низком давлении. Так что большую часть дня он вел себя как человек. Он посмотрел на обходившего толпу Приликлу.

Конвей начал было объяснять, что представляет собой его новый ассистент, но Маннон прервал его:

— Хватит, приятель. Ты словно нотариус, читающий завещание. Легкость передвижения и эмпатические способности — великое дело в вашей работе. Но ты умеешь подбирать себе друзей: то летающие шары, то насекомые, то динозавры, то ещё кто-нибудь ещё более невообразимый на вид. Согласись, все это — престранный народ. За одним исключением: вполне разделяю твое восхищение медсестрой на двадцать третьем уровне.

— Скажите, вам удалось как-то продвинуться с лечением взрослого СРТТ? — спросил Конвей, намеренно переходя к главному предмету разговора.

Маннон — замечательный человек, лучший в мире, но у него мерзкая привычка шпынять собеседника своими шуточками до тех пор, пока того затошнит.

— Ничего положительного, — признался Маннон. — И говоря о диких предложениях, я не шутил. Все мы питаемся здесь догадками. Обычные методы диагностики никуда не годятся. Ты только погляди на него!

Маннон чуть отодвинулся, и Конвей ощутил мягкое прикосновение — это Приликла тянулся вперед, чтобы взглянуть на СРТТ.