"Волшебный кинжал" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет, Хикмэн Трэйси)

ГЛАВА 3

Когда-то в Старом Виннингэле уже существовал трактир под названием «Толстуха Тэбби». Его содержал толстый трактирщик, у которого была такая же толстая рыже-полосатая кошка. В ее честь и было названо то почтенное заведение. Спустя двести лет истории давних времен успели превратиться в легенды, но не забылись. И поныне почти любая баллада о героях прошлого обязательно начиналась с какой-нибудь судьбоносной встречи в «Толстухе Тэбби».

Однако не все довольствовались лишь воспоминаниями. Когда начали строить Новый Виннингэль, сразу несколько будущих трактирщиков пожелали назвать свое заведение «Толстуха Тэбби». Каждый уверял, что право на это название принадлежит именно ему. Наконец один из них объявил, что является потомком толстого трактирщика и может представить необходимые доказательства. Доказательства он действительно представил, в том числе и толстую рыже-полосатую кошку — прапраправнучку Тэбби из Старого Виннингэля. Его доводы сочли убедительными и право названия оставили за ним. В день, когда король переселился во дворец, воздвигнутый для него в новой столице, распахнула свои двери и новая «Толстуха Тэбби». С тех пор трактир оставался в руках одной семьи. За это время успело смениться три поколения владельцев. Толстые рыже-полосатые кошки исправно плодили таких же котят. Днем очередная Тэбби дремала на солнышке, а вечером переходила дремать в трактир и иногда даже ловила мышей.

Трактир быстро полюбился династии баронов Шадамеров, один из которых помог хозяину справиться с крупными денежными затруднениями. Каждый Шадамер находил заведение очень удобным местом для встреч: отсюда в случае опасности можно было легко и быстро исчезнуть. Задняя дверь трактира выходила в совершенно глухой и темный закоулок, упиравшийся в стену, перемахнуть через которую не составляло труда. Еще одна дверь вела прямо на крышу, что позволяло уйти поверху, перепрыгнув на любую из соседних крыш. Поскольку все Шадамеры, отличавшиеся независимым и зачастую непредсказуемым поведением, были неутомимыми защитниками слабых и обездоленных, сильным и могущественным это очень не нравилось. Трудно сосчитать все попытки власть имущих обуздать неуемных баронов. И столь же трудно сосчитать, сколько раз две упомянутые двери уберегли Шадамеров от крупных неприятностей, а то и гибели.

Улаф знал об этих особенностях трактира. Он тоже находил «Толстуху Тэбби» идеальным местом для встреч с людьми, приносившими ему новости со всего света. Вдобавок трактир служил друзьям и помощникам Шадамера чем-то вроде сборного пункта.

Обнаружив пеквеев, Улаф, естественно, повел их в «Толстуху Тэбби», поминутно оглядываясь по сторонам, чтобы не нарваться на стражу. Когда им оставалось пройти не более квартала, колокола возвестили о начале комендантского часа.

На улицах не было ни души. Где-то уже слышался стук кованых сапог — отряды солдат усердно искали нарушителей комендантского часа. Попутно они искали и беглого барона Шадамера, хотя Улаф об этом не знал. Люди Шадамера привыкли подавать друг другу сигналы с помощью грошовых свистулек — небольших, но голосистых свистков, висевших у каждого на серебряной цепочке. Улаф несколько раз слышал пересвист и понял: что-то произошло. Он хотел было выяснить, но именно в тот момент он и натолкнулся на пеквеев.

«Новости никуда не денутся», — рассудил Улаф. Он узнает их и в трактире. Зато теперь оба пеквея, а также мешок с Камнем Владычества были под его неусыпным наблюдением. Все было бы замечательно, если бы не этот неведомо откуда взявшийся тревинисский воин.

— Странное совпадение, — пробормотал Улаф. — Чтобы в городе, где годами не увидишь ни пеквея, ни тем более тревиниса, они вдруг все оказались в одном месте.

Ему тут же вспомнились слова Шадамера: «Совпадений не существует. Это шутки богов, устраиваемые ими в назидание людям».

Что ж, если перед ним — одна из подобных шуток, то кому выпадет смеяться последним? Башэ и Бабушка прибыли в Новый Виннингэль, можно сказать, с другого конца света. В их краях тревинисы — столь же обыденное зрелище, как воробьи. Наверное, они и не подозревали, что увидеть тревиниса на столичной улице было почти то же самое, что увидеть кита, плещущегося в каком-нибудь городском пруду. По мнению Улафа, Джессан был первым тревинисом, ступившим на землю Нового Виннингэля за минувшие двадцать лет, если не больше. Но два тревиниса, оказавшиеся здесь и, опять-таки, сумевшие встретиться… Такое явно выходило за границы здравого смысла.

Что же касается этого воина, «наткнувшегося» на пеквеев…

Улафа предостерегали: врикили охотятся за Башэ и Бабушкой, вернее, охотятся за мешком с Камнем Владычества. В своей жизни Улаф успел несколько раз столкнуться с врикилями и только чудом уцелел. Он знал, что эти исчадия Пустоты способны принимать облик убитой ими жертвы. Возможно, и этот странный тревинис, шагающий сейчас вместе с ними, на самом деле — страшный и могущественный врикиль. Полной уверенности у Улафа не было, а пойти на риск и вынудить врикиля раскрыть свое истинное обличье он не мог. Но если тревинис действительно являлся врикилем, все трое и Камень Владычества находились в крайней опасности.

«С одной стороны, — Улаф мысленно вел спор с самим собой, — если этот тревинис является врикилем, что мешает ему превратить меня в груду липкого пепла, схватить пеквеев и скрыться? Почему он так послушно идет вместе с ними в трактир?.. Впрочем, этому тоже есть объяснение. Врикилю приказано ни в коем случае не выдавать себя».

Такое предположение отнюдь не утешило Улафа, ибо за ним сразу же потянулась целая вереница других, весьма ужасающих предположений и догадок. Значит, помимо врикиля во дворце, в городе есть еще врикили, и все они действуют по приказам своего повелителя — Владыки Пустоты Дагнаруса, чьи армии движутся на Новый Виннингэль с севера.

Разумнее всего сейчас будет спокойно добраться до трактира. Шадамер, наверное, уже там, а если нет, Улаф обязательно найдет в трактире кого-то из людей барона. Вместе будет легче решить, как действовать дальше.

«Толстуха Тэбби» находилась на Свечной улице. Свернув туда, они сразу же услышали раскаты смеха, долетавшие из трактира. В сумерках на ветру покачивалась и поскрипывала вывеска с изображением толстой полосатой кошки.

Едва Улаф рванул на себя массивную дубовую дверь, тепло и шум трактира подействовали на него с силой огненной магии дворфов. На первом этаже располагался трактирный зал и две большие комнаты для постояльцев, где те могли переночевать. Гигантский очаг в дальнем конце зала давал одновременно тепло и свет. Заметив в толпе посетителей лица друзей и союзников Шадамера, Улаф облегченно вздохнул. Пеквеи, словно испуганные кролики, застыли на пороге, и Улафу пришлось крепко взять их за руки и втащить в зал. Тревинис нерешительно переминался с ноги на ногу. Может, испугается такого скопища людей и уйдет? Однако странный воин лишь нахмурился и последовал за пеквеями. Улафу почудилось, что он сопровождал их, точно призрак смерти. Печальная аналогия была более чем уместной.

Улаф быстро обвел глазами зал, ища Шадамера. Отсутствие барона уже было дурным знаком. Одно из двух: либо Шадамер по-прежнему под арестом, либо с ним произошло нечто худшее. И Улаф, и люди барона намеренно не замечали друг друга. Хозяин трактира, который прекрасно его знал, не обратил на него никакого внимания, а расторопные служанки отнеслись к нему как к обычному посетителю. Все понимали, что Улаф появился по какому-то важному делу и не хочет раскрываться. В ином случае он сразу подал бы условный знак.

Трактирный зал был набит до отказа. Комендантский час застиг врасплох многих приезжих. Им приходилось спать по четверо на койке. Жители близлежащих домов, рассчитывавшие, что им удастся прошмыгнуть под носом у стражи, не торопились расходиться и шумно обсуждали слухи о войне. Все столы были заняты, но Улафа это не заботило. И действительно, вскоре после его появления, точно по волшебству, освободился один из столов возле двери. Улаф повел пеквеев туда. Двое поднявшихся из-за стола мужчин молча прошли мимо него, хотя один весьма выразительным жестом почесал нос.

Улаф знал этого человека. Поданный им сигнал означал: что-то произошло и надо безотлагательно поговорить. Человек направился к трактирной стойке. Улаф не решался оставлять пеквеев наедине с подозрительным тревинисом, но и оттягивать разговор было нельзя.

Он усадил Бабушку на стул. Улафа поразила ее непривычная подавленность. Старуха без конца поднимала свой посох с агатами и вращала им по сторонам. Затем она нахмурилась. Посох раскачивался в ее руках, и в такт ему Бабушка качала головой.

Кое-кто из посетителей разинул рот, разглядывая двух пеквеев и тревиниса. Люди Шадамера усиленно старались не смотреть на них и делали все, чтобы отвлечь внимание своих соседей. Человек у стойки вновь почесал нос и громко чихнул.

Тревинис не сел за стол, а стоял, скрестив руки и прислонившись к стене. Его темные глаза так и поедали пеквеев.

— Башэ, идем со мной, — позвал Улаф.

— Смотрите, а вот и Джессан! — крикнул Башэ и замахал другу рукой. — Джессан, мы здесь!

Джессан очень обрадовался, вновь увидев своих друзей. Настолько обрадовался, что свойственное его лицу суровое выражение сменилось улыбкой. Заметив странного тревиниса, он испытал легкое замешательство. Джессан уже собирался подойти и поздороваться с соплеменником, но вспомнил о срочном поручении. Он повернулся к Улафу.

— Мне надо поговорить с тобой. Наедине, — тихим голосом сообщил Джессан.

Улаф кивнул, и они оба направились к двери.

— Я только что от Алисы. Она осталась с Шадамером. Барона ранили. Алиса просила, чтобы ты немедленно шел к ним.

— Ранили? — повторил потрясенный Улаф. — Насколько серьезно? Впрочем, и так понятно, что серьезно, иначе Алиса не послала бы за мной.

— Он умирает, — прямо сказал Джессан. — Барон лежит в кладовой другого трактира. Здесь недалеко. — Джессан показал пальцем направление. — Алиса пытается ему помочь, но я думаю, вряд ли сумеет. Он едва дышит.

— Боги милосердные, — прошептал Улаф, чувствуя, как силы покидают его.

Его первой мыслью было броситься к Шадамеру, но он сумел подавить этот порыв и заставил себя рассуждать разумно и последовательно. Под его присмотром находились двое пеквеев и Камень Владычества. Мог ли он забыть свой долг? Улаф поглядел на человека у стойки и поймал его ответный взгляд. Человек снова чихнул. Все ясно: новости такие, что разговор не терпит никаких отсрочек. Джессан меж тем внимательно разглядывал тревиниса.

— Ты знаешь этого человека? — спросил Улаф.

— Нет, впервые вижу, — ответил Джессан. — Судя по знакам на одежде, его племя находится далеко от моего. Это где-то возле Вильда Харн.

— Странно. А вот он утверждает, что знает тебя. Более того, он объявил пеквеям, что это ты послал его их искать. Он воспользовался твоим именем, чтобы выманить их из города.

Джессан наморщил лоб.

— С чего бы это? Говорю тебе, я его прежде никогда не видел. Я все время был с бароном Шадамером.

— Джессан, — торопливо произнес Улаф. — Возможно, тебе не понравятся мои слова, но ты не должен подавать виду. Мне думается, что этот тревинис — на самом деле врикиль.

Лицо Джессана помрачнело, глаза потемнели, но он не вымолвил ни слова.

— Не вздумай сражаться с ним, — предостерег Улаф. — Особенно в людном зале. Я убежден, что он охотится за Камнем Владычества и без колебаний убьет всякого, кто встанет на его пути. Для него главное — заполучить Камень.

— II что ты предлагаешь? — спросил Джессан.

— Подойди к нему и заговори. Гляди-ка, он уже беспокойно озирается. Видимо, предчувствует. Постарайся усыпить его подозрения.

— А потом?

— Потом люди барона подымут шум. Едва начнется толчея и суматоха, хватай Бабушку и Башэ и уводи их отсюда. Веди их прямо к Алисе и Шадамеру.

— Думаешь, врикиль не попытается мне помешать?

— Не беспокойся об этом. Врикиля я беру на себя. Твоя единственная забота — пеквеи. Понял?

Джессан чуть заметно кивнул и отправился отвлекать внимание подозрительного тревиниса. Улаф замер, ожидая самого невероятного развития событий и готовый вмешаться. Однако Джессан вовсе не был горячим юнцом. Он хорошо понимал, что отвечает за пеквеев. Улаф увидел, что он спокойно вступил в разговор с тревинисом. Башэ уписывал за обе щеки хлеб с сыром и слушал двоих воинов.

Бабушка не ела. Она глядела в пространство. Рот ее был чуть приоткрыт, а глаза бесцельно блуждали.

Улафу сразу подумалось: что, если старуху хватил удар, какие нередко случаются в таком возрасте? Но если так, он едва ли мог ей помочь. К тому же надо выяснить, почему человек у стойки так настоятельно его зовет. Улаф стал пробираться в том направлении. Пока он шел, он как бы невзначай взял в руку свою грошовую свистульку, висевшую на шее. Улаф повертел ее между пальцами, но подносить к губам не стал.

Добравшись до стойки, Улаф сел рядом с тем, кто его звал.

— Какие новости, Геримон?

— Во дворце произошла маленькая заварушка. Шадамеру и эльфийской Владычице пришлось выпрыгнуть из окна. Боевые маги повсюду разыскивают барона.

— Боевые маги! — простонал Улаф.

— Наверное, скоро они появятся и здесь. Им ведь известно, что трактир является «гнездышком» барона. Кстати, а где он сам? Надо его предостеречь.

Слушая Геримона, Улаф не сводил глаз с пеквеев, Джессана и лже-тревиниса.

— Беда никогда не приходит в одиночку, — сказал он. — Есть кое-что посерьезнее ожидаемого визита боевых магов. Нужно отвлечь внимание публики.

— Как всегда? — усмехнулся Геримон.

— Как всегда, — подтвердил Улаф.

На пути к «Толстухе Тэбби» Джессан решил, что с него хватит городских чудес. Пора выбираться из Нового Виннингэля. Он быстро все обдумал и принял решение. Он разыщет пеквеев, и они втроем вернутся в родные края — туда, где можно свободно дышать и видеть солнце. Джессану казалось, что там его мысли вновь обретут былую глубину и он опять будет находить ответы на вопросы.

Пока что длинная дорога до Нового Виннингэля забрасывала его лишь вопросами, почти не давая ответов.

До того как пуститься в это далекое путешествие вместе с Башэ, Бабушкой и Камнем Владычества, Джессан по меркам родного племени считался еще мальчишкой. Уже не ребенком, но еще и не взрослым. В первые же дни пути он понял, что детство навсегда осталось позади. Джессану пришлось сражаться с могущественным врагом, и он одержал победу. После этого он получил право взять себе настоящее, взрослое имя — Оберегающий. Теперь он считался полноценным воином. Он исполнил обещание, данное умирающему Владыке Густаву. Он повидал удивительные страны и познакомился с удивительными людьми. Одни вызвали в нем восхищение, другие — отвращение, третьи — страх. Он многому научился — во всяком случае, так ему говорили окружающие. Но сейчас, вспоминая события минувших месяцев, Джессан понял, что они ошибались. Раньше его голова была полна ясных мыслей. Теперь в ней был сплошной туман и бесконечные вопросы.

Надо поскорее убираться из этого города. И как только здешние жители сами не заблудятся в такой чащобе улиц? Казалось бы, Алиса подробно объяснила ему дорогу до «Толстухи Тэбби»: как идти и где сворачивать. А что толку? Трактир он разыскал не по ее объяснениям, а по чистой случайности. Похоже, в этом городе всегда так. Движешься вроде бы в правильном направлении, сворачиваешь там, где сказано, но почему-то либо оказываешься в глухом переулке, либо утыкаешься носом в стену. В лесу даже за самыми высокими деревьями всегда видно небо. Здешние стены закрывали все: и небо, и солнце. А воздух? Разложившаяся оленья туша, и та не была такой зловонной, как воздух Нового Виннингэля.

Трактир встретил Джессана гулом голосов, еще более спертым воздухом и нестерпимо ярким огнем громадного очага. Все это лишь укрепило его решение покинуть город. Его уже не удивили слова Улафа, заподозрившего в незнакомом тревинисе врикиля. Раньше Джессан лишь презрительно усмехнулся бы, услышав подобные слова. Здесь они звучали вполне правдоподобно. Джессану подумалось: еще немного, и он начнет подозревать всех подряд. Но Улаф не из тех людей, кто будет болтать попусту. Джессан и сам знал, что зло способно принимать любое обличье. Это знание он откровенно ненавидел.

Его обрадовало, что Башэ и Бабушка целы и невредимы. Чувствовалось, что и пеквеям тяжело и неуютно в городе. Это тоже обрадовало Джессана. Правда, оставалось еще одно препятствие — Камень Владычества. Но ведь они втроем выполнили свое обещание, данное умирающему Владыке Густаву. По мнению Джессана, выполнили с лихвой. Башэ уже предпринимал попытки отдать Камень Владычества сначала Дамре, потом барону Шадамеру. И что же? Они оба отказались, оставив чудовищный груз ответственности на хрупких плечах Башэ. Увидев своего друга окруженным горластыми, неуклюжими и весьма нетрезвыми людьми, да еще рядом с врикилем, Джессан весь запылал от гнева.

«Вот пусть и берут свой Камень и носятся с ним, — сказал он себе. — Мы выполнили свое обещание. С нас довольно».

Башэ с готовностью подвинулся, уступив Джессану половину стула и щедро поделившись хлебом и сыром.

— Как я рад снова увидеть тебя, Джессан, — тараторил улыбающийся коротышка. — Я очень беспокоился о тебе. Огненный Смерч рассказал нам, что тебя арестовали.

Джессан пристально поглядел на Огненного Смерча; тот беспокойно следил за ним. Неужели этот тревинис и в самом деле врикиль? Пока Джессан этого не знал. Внешне Огненный Смерч ничем не отличался от настоящего тревинисского воина.

— Я рад, что ты помог моим друзьям, Огненный Смерч, — сказал Джессан. — Они впервые в городе, а здесь столько опасностей. Однако вот что мне любопытно: ты утверждаешь, что знаком со мной, хотя я тебя никогда прежде не видел.

Вопрос был вполне естественным. Кто бы ни сидел перед ним: настоящий тревинис или врикиль, принявший облик воина, — в любом случае можно было ожидать, что Джессан задаст этот вопрос.

Улыбка тронула губы Огненного Смерча.

— Признаюсь, я немного преувеличил, но не так уж сильно, как тебе думается. Весть о храбром Джессане, который отправился с важным поручением в далекие края, разнеслась по всем нашим племенам.

— Это не только его поручение, но и мое тоже, — вставил обиженный Башэ. — Мы с Джессаном выполняли его вместе. И Бабушка нам помогала.

— Да, конечно, — вежливо согласился Огненный Смерч. — Здесь я допустил ошибку. Прости меня, Башэ.

«А если Огненный Смерч говорит правду?» — подумал Джессан. Жители его родной деревни вполне могли рассказать тревинисам из других племен и об умирающем Густаве, и о «знаке любви», который надлежало передать какой-то женщине в стране эльфов. Возможно, они всю славу приписали Джессану, а о пеквеях даже не обмолвились. Такое вполне могло быть. Непонятно только одно: как и почему Огненный Смерч оказался здесь, вдали от родины? Что привело тревинисского воина в Новый Виннингэль?

Джессана насторожило и другое. Тревинисские воины не склонны льстить. Уж скорее они скажут что-нибудь оскорбительное, чем станут рассыпаться в похвалах.

— Башэ, — обратился он к другу, стараясь ничем не выдавать своего удивления. — Мне нужно в отхожее место. Пойдем со мной, а то ты опять потеряешься.

— Я не хочу попасть в руки стражи, — резко ответил ему Башэ.

Перейдя на язык твитл, он быстро объяснил Джессану, с чем тот может столкнуться, отправившись по нужде. Язык пеквеев отличался большой живостью выражений. Джессан невольно усмехнулся. Взглянув на Башэ, он едва заметно кивнул в сторону Огненного Смерча.

Башэ искоса поглядел на тревиниса. Правое веко пеквея слегка дернулось.

— Так и быть. Джессан, пойду с тобой, — сказал он.

— И я с вами, — неожиданно объявил Огненный Смерч. — Мне тоже не помешает облегчиться. Странные обычаи в этих городах. Понастроили будок, чтобы копить дерьмо.

Джессан уже собирался сказать, что передумал и вполне может еще потерпеть, как вдруг Бабушка испустила пронзительный крик. У Джессана волосы стали дыбом. Сверкнув глазами на Огненного Смерча, старуха ударила его посохом в грудь.

Улаф слышал этот крик: жуткий, звериный звук. Наверное, так кричит мышь, оказавшись в когтях у ястреба, или кролик, в которого попала стрела охотника. Бабушкин крик на мгновение перекрыл весь гул в зале. Смолкли разговоры. Одна служанка с перепугу выронила кувшин. Яростно выкрикивая какие-то слова на своем птичьем языке, Бабушка ударила Огненного Смерча агатовым посохом.

Посох разлетелся в щепки. Агатовые глаза разлетелись по полу, но никто не обратил на это внимания. С тревинисом начало твориться нечто ужасное. Кожаные штаны и куртка, что были на нем, исчезли. Рыжеватые волосы и суровое, неулыбчивое лицо воина тоже исчезли, обнажив гниющую плоть трупа и оскаленный череп. Его тело облеклось в черные доспехи Пустоты. Череп увенчал черный шлем, а костлявые руки — черные кольчужные рукавицы.

Догадка Улафа зловеще подтвердилась. «Боги милосердные, не оставьте нас!» — подумал он.

Посетители ненадолго застыли в оцепенении, а потом началось невесть что. Лишь немногие знали о существовании врикилей, однако инстинкт безошибочно подсказывал людям, что перед ними — исчадие Пустоты, сеющее смерть и разрушение. Кто-то выскакивал на улицу, кто-то пытался спрятаться. Все кричали и вопили. Посетители бежали, натыкаясь на стулья и опрокидывая столы, под которыми кто-то успел уже притаиться. Увидев врикиля, люди Шадамера переглянулись и вопросительно уставились на Улафа.

Ему понадобились считанные секунды, чтобы принять решение. Улаф был сведущ в магии, но его знания и навыки не особо годились для сражения с врикилем.

— Бросайтесь в него всем, что у вас под руками! — крикнул Улаф, перекрывая хаос. — Отвлекайте его, как только можете!

Улаф произнес слова заклинания. Он почувствовал магическую силу, заструившуюся в его крови. Он протянул руку, указав на пол под ногами врикиля, и магический поток послушно потек туда. Половицы вздыбились и треснули. Врикиль, потеряв равновесие, рухнул на пол.

Люди Шадамера хватали миски, тарелки, бутылки, кувшины и кружки, непрестанно швыряя их в исчадие Пустоты. Тарелки со звоном разбивались о черный нагрудник доспехов. Брызги эля заливали шлем. Этот обстрел посудой не причинял врикилю ни малейшего вреда, но мешал сосредоточиться, чтобы призвать на помощь магию Пустоты.

Улаф не мог похвастаться высоким ростом. Он почти ничего не видел за чужими головами, тем более что в зале шло настоящее сражение. Где пеквеи и Джессан и что с ними, он не знал.

Но Улафу было не до поисков. Вручив всех троих заботам богов, он бросился за стойку, распахнул дверь и взлетел по лестнице на второй этаж. Там он рванул другую дверь — ту самую, что вела на крышу. Посетители, успевшие выскочить из трактира, громко кричали, зовя на подмогу стражу. Откуда им было знать, что врикиль легко справится с целым отрядом солдат? Напрягая глаза, Улаф всматривался в темноту.

Вот и они. Шестеро боевых магов, вооруженные до зубов. Но главным их оружием была магия. Этих людей боялись не только в Новом Виннингэле, но, возможно, и во всем Лёреме. Церковь отбирала себе в защитники самых лучших, сильных и дисциплинированных. Они в совершенстве владели искусством боевой магии и, кроме того, были непревзойденными воинами. Усилий нескольких магов было достаточно, чтобы уничтожить вражеский полк.

Боевых магов окружало белое сияние; помимо прочего, сила магии освещала им путь по темным улицам. Блестели их мечи и алебарды, блестели шлемы и кольчуги. Поверх кольчуги у каждого боевого мага был надет плащ с гербом их Ордена. Они вели неторопливый, тщательный поиск, проверяя каждое здание.

— Врикиль! — громко крикнул с крыши Улаф.

Он придал своему крику магическую силу, чтобы боевые маги непременно его услышали.

— Врикиль! — снова крикнул он. — В трактире «Толстуха Тэбби»!

Улаф застыл в напряженном ожидании, потом облегченно вздохнул, увидев, как боевые маги стали озираться по сторонам, пытаясь увидеть кричащего. Благодаря магии Улафа их уши буквально разрывались от этого крика.

— Поторопитесь!

Боевых магов не пришлось подгонять. Они стремглав бежали в направлении трактира.

Улаф бросился вниз. Одолев половину ступенек, он услышал пронзительный, душераздирающий крик пеквея.