Уэйс Маргарет Хикмен ТрейсиДраконы осенних сумерек (Сага о Копье - 1, книга 2)

Маргарет УЭЙС и Трейси ХИКМЭН

САГА О КОПЬЕ I

ДРАКОНЫ ОСЕННИХ СУМЕРЕК

КНИГА ВТОРАЯ

1. НОЧЬ ДРАКОНОВ

Отжав тряпку, Тика тупо уставилась на грязную воду, плескавшуюся в ведре. Потом бросила тряпку на стойку бара и нагнулась было к ведру -сходить на кухню, сменить воду, - но остановилась: что толку?.. Подобрала тряпку и стала заново протирать столы, время от времени, думая, что Отик не замечает, она промокала углом фартука глаза... Но Отик замечал все. Его пухлые ладони легли Тике на плечи и заставили девушку повернуться. Она отчаянно всхлипнула и уткнулась в его плечо.

- Не могу... - выговорила она. - Никак не могу оттереть... Отик, конечно, знал, что слезы ее были вызваны совершенно иными причинами. Он ласково потрепал Тику по спине.

- Знаю, знаю, девочка. Не плачь. Я понимаю.

- Все эта проклятая сажа! - рыдала Тика. - Отмоешь, а на другой день все снова черно! Жгут и жгут без конца...

- Лучше не думай об этом, Тика. - Отик гладил ее рыжие кудри. - Скажи спасибо, что хоть гостиницу не разнесли...

- Сказать спасибо? - Тика отстранилась, ее лицо живо зарделось. - Ну нет! Лучше бы она сгорела вместе со всей Утехой! Тогда бы нам хоть не приходилось их здесь принимать... Лучше бы она сгорела! Сгорела!.. -Девушка осела на пол, безудержно рыдая. Отик только вздыхал.

- Знаю, девочка. Что поделаешь, - повторил он.

Тика была одета в белую блузку с рукавами-фонариками. Она всегда ревниво следила за тем, чтобы эта блузка - ее любимая - была опрятна и белоснежно чиста. Но теперь, как и все в разоренной Утехе, она была засалена и сверху донизу в саже... На город напали без предупреждения... Вот уже несколько времени в Утеху стекались обездоленные беженцы-северяне, рассказывавшие всякие ужасы о крылатых чудовищах, которые сеяли повсюду разрушение и смерть. Но Хедерик, Высокий Теократ, без устали уверял горожан, что Утехе не грозила никакая беда. И люди верили ему - верили, потому что хотели поверить.

А потом наступила ночь, когда прилетели драконы.

В тот вечер в гостинице было полно народу: "Последний Приют" остался единственным местом, где можно было посидеть спокойно, не думая о штормовых тучах, стеной стоявших у северного края небес. Огонь ярко горел в очаге, эль был превосходен, жареная картошка со специями - восхитительна. Но даже и сюда проникало зловещее дыхание внешнего мира: все только и говорили, что о войне.

Хедерик проливал в растревоженные души бальзам.

- Мы ведь не безмозглые храбрецы-северяне, вздумавшие противиться мощи Повелителей Драконов, - возвещал он, взобравшись на стул. - Повелитель Верминаард лично прибыл в Гавань и заверил Совет Высоких Искателей, что желает лишь мира. Он испрашивал разрешения провести свои армии через наш город: он идет походом на юг, на эльфийское королевство. И я желаю ему победы!

Хедерик сделал паузу, внимая жидким аплодисментам.

- Мы слишком долго терпели эльфов Квалинести. Пусть же Верминаард загонит их назад в Сильванести или откуда там они вообще пришли! Скажу вам даже больше... - Хедерик вошел в раж, - следует ждать, что иные из наших юношей пожелают присоединиться к армиям великого полководца. О да, он великий полководец! Я видел его. И он могущественный жрец: я лицезрел творимые им чудеса. Под его рукой нас с вами ожидает новая эра. Мы прогоним с нашей земли эльфов, гномов и других инородцев. Мы... Снаружи донесся низкий, глухой гул, подобный далекому реву прибоя. Воцарилась тишина. Все озадаченно прислушивались, пытаясь сообразить, что могло послужить источником подобного звука. Хедерик раздраженно озирался, заметив, что аудитория отвлеклась. Рев нарастал, приближаясь. Внезапно гостиница погрузилась в густейшую, кромешную тьму. Кто-то вскрикнул. Многие бросились к окнам, ища прозрачные вставки в цветных витражах.

- Надо спуститься вниз и узнать, что происходит, - предложил кто-то. Такая тьма, что и ступеней не разглядишь, - проворчал другой голос. И тут мрак рассеялся.

За стенами гостиницы взорвалось страшное пламя. Волна жара, ударившая в здание, вышибла окна, осыпав осколками стекла находившихся внутри. Могучий валлин, который не могла поколебать ни одна буря, закачался и застонал. Гостиница накренилась. Столы начали опрокидываться. Скамейки ехали по полу и с треском врезались в стены. Хедерик потерял равновесие и свалился со стула. Из камина полетели горящие угли. Свечи, упавшие с перевернутых столов, и масляные светильники под потолком грозили пожаром. Шум и неразбериху прорезал ужасающий крик - крик живого существа, исполненный жестокой, кровожадной ненависти. Что-то с ревом пронеслось над крышей гостиницы. Хлестнул порыв ветра, и стена пламени, вставшая на юге, озарила ночь.

Тика выронила поднос с кружками и вцепилась в стойку, пытаясь устоять на ногах. Вокруг нее кричали и визжали люди - кто от боли, кто от страха. Утеха горела.

Жуткий оранжевый свет залил комнату сквозь разбитые окна. Облака дыма и гари вплывали снаружи. Ветер нес запах горящего дерева и с ним другой, гораздо более страшный - горелого мяса. Задыхаясь, Тика подняла голову - и увидела языки пламени, лизавшего сучья могучего валлина, на которые опирался потолок. Восковая полировка шипела и трещала в огне.

- Туши огонь!.. - отчаянно закричал Отик.

- Наша кухня!.. - завопила кухарка, вылетая из вращающихся дверей. Платье на ней тлело. Позади женщины плотной стеной взметнулся огонь. Тика схватила кувшин эля и выплеснула на кухарку, промочив ее до нитки. Та упала на стул и истерически зарыдала.

- Спасайся, кто может! - раздался крик. - Сгорим!..

Хедерик, отталкивая прочь раненых, одним из первых добрался до двери. Выбежав на открытую площадку, он схватился за перила и потрясенно остановился. На севере горели леса; пламя пожара освещало согни марширующих нелюдей, отражаясь от кожистых крыльев. На глазах у пораженного ужасом Искателя драконидская пехота вступала в Утеху. А над их головами летели страшилища, словно сошедшие со страниц детских сказок... Драконы!

Пятерка алых бестий кружилась над горящей Утехой Один за другим они ныряли вниз, насылая магическую тьму, поджигая огненным дыханием квартал за кварталом С ними невозможно было сражаться. Тьма не давала ни нацелить стрелу, ни замахнуться мечом... Что было дальше. Тика помнила плохо. Она твердила себе: "Горим, надо спасаться", - но гостиница была ее домом, ее родным домом, и она оставалась на месте, пока от жара полыхающей кухни не стало больно дышать. Пламя готово было перекинуться и на общую комнату, но тут кухня с треском рухнула вниз. Отик с официантками заливали огонь элем и наконец сумели-таки его погасить.

Когда с огнем было покончено, Тика занялась ранеными. Отик трясся и плакал, повалившись на пол в углу. Тика отослала к нему одну из официанток, сама же занялась другими пострадавшими. И трудилась над ними несколько часов подряд, запрещая себе смотреть в окно, не допуская в сознание жуткие звуки разрушения и смерти, доносившиеся снаружи.

Потом до нее дошло, что раненых было что-то слишком уж много: на полу лежало больше народу, чем было в гостинице к моменту нападения. Плохо соображая, что к чему, она посмотрела на дверь. В гостиницу входили все новые и новые люди. Жены тащили мужей. Мужья несли на руках жен. Матери прижимали к себе умирающих детей...

- Что происходит? - спросила Тика стражника Искателей, стискивавшего ладонью пробитое стрелой плечо; за его спиной теснились еще люди. - Почему все идут сюда?..

Стражник тупо посмотрел на нее полными боли глазами.

- Больше нет ни одного дома, - пробормотал он. - Все горят... Все... Нет!.. - Тика обмякла, коленки у нее задрожали. Но тут стражник потерял сознание, и ей пришлось подхватить его и опять забыть о себе. Последним, что ей запомнилось, был силуэт Хедерика, все еще стоявшего на крыльце и смотревшего неподвижными глазами на охваченный пламенем город. Слезы катились по его закопченному, измазанному сажей лицу.

- Кто-то ошибся... - шептали его губы. - Кто-то ошибся... С тех пор миновала неделя. Как выяснилось, кроме гостиницы в городе все-таки уцелело еще несколько зданий. Дракониды сохранили все те, что могли как-то послужить их нуждам. Поэтому огонь обошел не только гостиницу, но также торговую лавку и кузницу Тероса Железодела. Что до кузницы, она всегда стояла на земле, ибо размещать горн и меха на живом дереве вовсе уж никуда не годилось. Другие два здания тоже решено было спустить вниз: дракониды находили утомительным лазить вверх-вниз по ступенькам.

Повелитель Верминаард велел заняться этим драконам. Очистив огнем площадку поровнее, одно из алых чудовищ вонзило когти в гостиницу и сняло ее с ветвей валлина, а затем под крики драконидов довольно небрежно уронило в обугленную траву. Младший Командир Тоэд, новый глава города, приказал Отику немедленно приступить к ремонту: племени драконидов был присущ один большой недостаток любовь к крепким напиткам.

Всего через три дня после взятия города гостиница вновь распахнула свои двери для посетителей...

- Ну все, все, я уже успокоилась, - сказала Тика Отику. И вытерла глаза и нос фартуком. - С той ночи я ни разу не плакала, - добавила она, обращаясь больше к себе самой, нежели к нему. Сжала губы в одну черту и поклялась: - И больше нипочем не заплачу!

Отик поспешил за стойку, не вполне понимая ее слова и радуясь хотя бы тому, что Тика выплакалась, - вот-вот должны были пожаловать первые посетители.

- Сейчас будем открываться, - сказал он, стараясь придать своему лицу жизнерадостное выражение. - Небось порядочно народу пожалует...

- И как ты только можешь брать их грязные деньги! - вспыхнула Тика. Отик умоляюще посмотрел на нее: только бы не расплакалась снова.

- Их деньги, - сказал он, - ничем не хуже всех прочих. Особенно по нынешним временам.

- Хм! - фыркнула Тика и пошла прямо на него. Густые рыжие кудри содрогались от ярости. Отик попятился - он знал ее нрав. Но пятиться было особо некуда. Тика ткнула его пальцем в пухлый живот. - Как ты можешь поддакивать их гадким шуточкам? Потакать им? - потребовала она ответа. - Я их ненавижу! Этот их запах!.. Их усмешечки и холодные чешуйчатые пятерни, которыми они меня лапают!.. Когда-нибудь я...

- Тика, прошу тебя! - взмолился Отик. - Пожалей хотя бы меня! Я слишком стар для рудников. А ты - тебя бы завтра же забрали, если бы ты не работала здесь. Ну будь умницей и веди себя смирно!..

И она в бессильном гневе прикусила губу. Она знала, что Отик был прав. К тому же ей грозило нечто худшее, нежели рабский караван из тех, что медленно шли через город. Рассерженные дракониды убивали безжалостно и немедля... Дверь с грохотом отворилась, и внутрь развязной походкой ввалилось шестеро стражников-драконидов. Один из них сорвал с двери табличку "ЗАКРЫТО" и отшвырнул ее в угол.

- Открыто! - провозгласил он, усаживаясь на стул.

- Да, да, конечно... - Отик слабо заулыбался. - Тика...

- Вижу, - безучастно отозвалась она.

2. НЕЗНАКОМЕЦ. СХВАЧЕНЫ!

В тот вечер народу в гостинице собралось немного. Основными клиентами были теперь дракониды, хотя и утехинские жители, случалось, заглядывали промочить горло. Эти последние, впрочем, не засиживались долго: уж очень неприятно было общество новых хозяев, да и память о былых временах тяжким грузом ложилась на сердце.

Нынче в гостиницу пожаловала компания хобгоблинов, искоса поглядывавших на драконидов, и с ними трое небрежно одетых людей с севера. Поступив когда-то на службу к Повелителю Верминаарду, они теперь получали истинное наслаждение от грабежей и убийств. В дальнем углу нахохлившись сидело несколько местных. Хедерика, Теократа, среди них не было видно: Повелитель Верминаард по достоинству вознаградил его за верную службу, одним из первых отправив его в рудники.

Уже смеркалось, когда в гостиницу явился некий незнакомец и устроился за столиком, выбрав темноватый угол возле двери. Тике никак не удавалось его рассмотреть: он кутался в толстый плащ, низко надвинув на лицо капюшон. Он казался до крайности утомленным - во всяком случае, он буквально повалился на стул, как если бы ноги его не держали:

- Что подать? - спросила Тика незнакомца.

Он еще ниже опустил голову и, выпростав из складок плаща тонкую изящную руку, поправил капюшон.

- Спасибо, мне ничего не нужно. - Он говорил негромко, с заметным акцентом. - Можно я просто посижу здесь и отдохну? Я должен кое с кем встретиться...

- Ну хоть кружечку эля, чтобы скрасить ожидание? - улыбнулась Тика. Голова чуть-чуть приподнялась, в потемках капюшона блеснули карие глаза.

- Хорошо, - сказал незнакомец. - Принеси, пожалуйста, эля. Мне и вправду хочется пить.

Тика направилась к стойке и, наполняя кружку, услышала скрип двери: входили новые посетители. Тика не могла обернуться.

- Сейчас иду! - сказала она через плечо. - Погодите минуточку. Присаживайтесь!

Повернувшись наконец к новоприбывшим, она едва не выронила кружку и тихо ахнула, но тотчас же овладела собой. "Спокойно, спокойно, - сказала она себе. - Выдашь их, чего доброго!.."

- Присаживайтесь, незнакомцы, - сказала она громко.

Один из вошедших, рослый, могучий, хотел что-то сказать, но Тика свирепо глянула на него и чуть заметно мотнула головой, потом указала глазами на драконидов, рассевшихся посреди зала. Бородатый вожак пришельцев между тем облюбовал столик и двинулся к нему мимо драконидов, провожавших его спутников весьма заинтересованными взглядами.

Перед ними было четверо мужчин, женщина, кендер и гном. На мужчинах были дорожные сапоги и заляпанные грязью плащи. Один из них был необычайно высок, другой - невероятно мускулист. Женщина, одетая в меха, держалась за руку долговязого. Все выглядели подавленными и усталыми. Мужчина в алых одеяниях кашлял, тяжело опираясь на странного вида посох. Они пересекли комнату и сели за столик в дальнем углу.

- Еще беженцы, - расплылся в глумливой улыбке один из драконидов. - А впрочем, люди выглядят крепкими, да и гномы, известное дело, работники что надо. Интересно, почему их еще не вывезли?

- Никуда не денутся: вот увидит их Младший Командир... - хихикнул другой.

- А может, прямо сейчас ими и займемся? - предложил третий, хмуро поглядывая на вошедших.

- Не-е, я сейчас не при исполнении... Да не убегут они, не бойся!

И дракониды, смеясь, вернулись к своей выпивке. Перед каждым уже стояло по несколько пустых стаканов.

Тика торопливо поставила перед кареглазым незнакомцем заказанный эль, потом поспешила к новоприбывшим.

- Что вам подать? - спросила она холодно.

- Еды и зля, - охрипшим голосом тихо ответил бородатый. - А ему -вина, кивнул он на спутника, кашлявшего почти беспрерывно. Но тот, тщедушный, отрицательно покачал головой и прошептал:

- Чашку кипятка... Тика, кивнув, отошла и по многолетней привычке шагнула в ту сторону, где прежде была кухня. Потом, спохватившись - ведь там ничего больше не было, - побежала к временной кухоньке, выстроенной гоблинами под присмотром драконидов. Ворвавшись туда, она до глубины души потрясла повариху, выхватив у нее целую сковородку жареной картошки со специями.

- Эля на всех и кружку кипятка! - вернувшись в зальчик, велела она Деспе, стоявшей за стойкой. И мысленно поблагодарила свою звезду за то, что Отик уже ушел домой. - Итрум, займись вон тем столом, - послала она официанта к драконидам, сама же направилась к пришельцам. Поставила перед ними картошку, бросила поспешный взгляд на драконидов и, видя, что тем было не до них, быстро обняла богатыря и так чмокнула его в щеку, что он залился румянцем.

- Ох, Карамон! - торопливо зашептала она. - Я знала, что ты вернешься за мной! Забери меня отсюда! Пожалуйста! Пожалуйста!..

- Ну, ну, малышка... - Карамон неуклюже гладил ее по плечу, умоляюще поглядывая на Таниса.

- Тика, успокойся, - вмешался полуэльф. Он не спускал глаз с драконидов: Мы тут не одни...

- Верно. - Она выпрямилась, поправляя передник. Расставила тарелки и принялась раскладывать картошку. Деспа принесла эль и кипяток.

- Расскажи нам, что случилось в Утехе, - хмуро попросил Танис.

Продолжая действовать ложкой. Тика шепотом поведала им о происшедшем. Карамону она положила двойную порцию. Друзья мрачно молчали, слушая ее рассказ.

- В общем, - закончила она свою печальную повесть, - не проходит недели, чтобы в Пакс Таркас не ушел очередной караван рабов. Вывезли уже почти всех, кроме самых умелых мастеров, которые нужны им здесь. Тероса Железодела еще не тронули... Ой, боюсь я за него! - Тика понизила голос. -Вчера вечером он при мне клялся, что нипочем не станет больше работать на них. А все началось с тех пленников-эльфов...

- Эльфы? Что здесь делали эльфы? - Забывшись, Танис проговорил это слишком громко. Дракониды обернулись и уставились на него. Незнакомец в капюшоне поднял голову. Спохватившись, Танис уткнулся в тарелку, выжидая, пока дракониды забудут о нем. Он хотел выспросить у Тики, что стало с эльфами, но тут один из драконидов зычно потребовал пива.

- Надо бежать, - вздохнула Тика. И кивнула на сковородку: - Доедайте! Замечательная картошка казалась друзьям безвкусной, точно зола.

Рейстлин заварил кипятком свои травы; выпил - и ему немедленно полегчало. Карамон, жуя, не сводил с Тики внимательного взгляда. Он все еще чувствовал тепло ее тела, чувствовал щекой прикосновение ее мягких губ. Чудесное ощущение заставило его задуматься, насколько правдивы были россказни о любовных похождениях Тики, которых он успел наслушаться. Мысль об этом почему-то печалила его и одновременно сердила.

- Мы, верно, мало похожи на тех мужиков, к которым ты привыкла, милашка, послышался пьяный голос драконида. Чешуйчатая лапа обвила талию Тики. - Но, клянусь, это не помешает нам тебя осчастливить... Карамон испустил низкое, зловещее рычание. Стурм привстал, хватаясь за меч. Танис крепко взял его за руку.

- Остановитесь, вы оба, - прошептал он повелительно. - Мы в захваченном городе, так что не сходите с ума! Сейчас не время для рыцарских штучек! Слышишь, Карамон? Тика вполне способна сама за себя постоять!

И точно: Тика многоопытно вывернулась из лап драконида и разгневанно удалилась в сторону кухни.

- Ну и что мы собираемся делать дальше? - пробурчал Флинт. - Явились, понимаешь, в Утеху пополнить припасы, а тут ни шиша, одни дракониды. От моего дома остались только головни, а Танис не то что дома - валлина, и то не нашел. Платиновые Диски какой-то древней Богини да больной маг с пригоршней новых заклятий - вот и все наше хозяйство! - Рейстлин зло посмотрел на него, но гном сделал вид, что не заметил, и продолжал: -Диски, ясно, несъедобны, а маг так и не выучился создавать еду. Так что, куда бы мы ни решились пойти - как бы нам ноги с голодухи не протянуть... - Стоит ли теперь идти в Гавань? - обращаясь к Танису, спросила Золотая Луна. - Чего доброго, там не лучше, чем здесь. И откуда вам знать, существует ли еще Совет Высоких Искателей?

- Хотел бы я это знать, - вздохнул полуэльф. И потер глаза: -По-моему, самое лучшее - попробовать добраться до Квалинести... Разговор успел наскучить Тассельхофу; зевая, кендер откинулся к спинке стула. Ему не было никакой разницы, куда идти. С интересом оглядывая грустно изменившуюся гостиницу, Тас мечтал посмотреть, что осталось от разрушенной кухни; увы, Танис загодя строго-настрого наказал ему сидеть смирно, и кендер - делать нечего принужден был ограничиться созерцанием других посетителей.

Его внимание немедленно привлек незнакомец в плаще с капюшоном, сидевший у двери. Тот пристально разглядывал друзей, явно ловя обрывки их разговора. Вот Танис вновь сверх меры повысил голос:

- Квалинести... Незнакомец со стуком поставил на столик кружку недопитого зля. Тас хотел уже было обратить на него внимание Таниса, но в это время из кухни вынырнула Тика и, ловко уворачиваясь от когтистых лап драконидов, поставила перед ними поднос с едой И снова подошла к спутникам.

- Можно еще картошечки? - застенчиво попросил Карамон.

- Конечно! - Улыбнувшись ему, Тика подхватила сковородку и вернулась на кухню. Карамон почувствовал взгляд Рейстлина, отчаянно покраснел и принялся вертеть в руках вилку.

- В Квалинести... - повторил Танис, споря с рыцарем, упорно стремившимся на север.

Тас увидел, как незнакомец покинул свой угол и направился к ним.

- Танис, гости идут, - негромко сказал кендер.

Разговор мгновенно прекратился. Все уткнулись в свои кружки, спинами ощущая приближение чужака. Танис клял себя за то, что с самого начала не пригляделся к нему...

... Чего никак нельзя было сказать о драконидах. Один из них вытянул когтистую заднюю лапу, подставив незнакомцу подножку. Тот споткнулся и, падая, неловко схватился за край соседнего столика. Дракониды пьяно заржали. Потом...

- Эльф! - зашипел один из них и рывком сдернул с незнакомца капюшон. Все увидели миндалевидные глаза, остроконечные уши и тонкие, мужественные черты знатного эльфа.

- Дайте пройти, - сказал он, пятясь и поднимая руки. - Я всего лишь хотел поздороваться с этими путешественниками...

- Придется тебе поздороваться с Младшим Командиром, эльф, - прорычал драконид. Вскочив, он схватил незнакомца за грудки и отшвырнул его к стойке. Двое других драконидов надрывались от смеха... Тика, появившаяся из кухни со сковородкой в руках, бесстрашно пошла прямо на драконидов.

- А ну-ка прекратите! - крикнула она, ловя одного из них за лапу. -Оставьте его в покое! Он такой же клиент, как и вы!

- Не твое дело, девка! - Драконид отпихнул Тику прочь и дважды ударил эльфа в лицо кулаком. Брызнула кровь. Эльф зашатался.

- Прикончи его! - заорал кто-то из северян. - Пускай повизжит, как те, другие!

- Выколю-ка я ему для начала раскосые бельма... - Драконид вытащил меч.

- Ну хватит! - Стурм первым ринулся вперед, за ним - остальные. Правду сказать, спасти эльфа они почти не надеялись: они были слишком далеко. Но помощь подоспела с неожиданной стороны. Тика Вейлан с яростным криком обрушила тяжелую железную сковородку на голову монстру.

Удар был точен. Мгновение драконид смотрел на Тику остановившимися глазами, потом растянулся на полу. Двое оставшихся бросились к девушке. Эльф выхватил нож. Подскочивший Стурм оглушил ближайшего драконида ударом меча плашмя. Карамон схватил второго и, как перышко, швырнул его через стойку.

- Речной Ветер! Дверь! Не дай им уйти! - крикнул Танис, видя, что хобгоблины вскакивают со стульев. Варвар перехватил одного, уже тянувшегося к ручке двери, но второй вырвался и все-таки убежал. Было слышно, как он вопил, призывая стражу.

Умело действуя сковородкой. Тика оглушила мелькнувшего хобгоблина, но другой вовремя заметил двинувшегося к нему Карамона и опрометью выскочил в окошко.

Золотая Луна поднялась на ноги.

- Сделай что-нибудь! - обратилась она к Рейстлину. - Где твое волшебство?..

- Я не намерен зря тратить силы, - прошептал тот. - Все равно без толку... Золотая Луна наградила его гневным взглядом, но маг невозмутимо прихлебывал свое питье. Закусив губы, девушка подбежала к Речному Ветру, прижимая к груди сумку с бесценными Дисками Мишакаль. Было слышно, как снаружи, на улице, истошно ревели рога.

- Надо бежать! - сказал Танис, но тут один из воинов-северян обхватил его сзади за шею. Они рухнули на пол. Тассельхоф издал дикарский боевой клич и, вскочив на стойку, стал швырять в Танисова противника кружки, едва не попав при этом в самого полуэльфа.

Флинт стоял среди разгрома, всматриваясь в лицо эльфа-чужака.

- А я тебя знаю! - сказал он вдруг. - Танис, да ведь это же... Кружка, угодившая в голову, замертво уложила гнома на пол.

- Ой... - пискнул Тас.

Танис между тем слегка придушил северянина и оставил его без чувств валяться под столом. Подхватив Таса, он поставил его на пол и склонился над гномом, который, стеная, пытался подняться.

- Танис, этот эльф... - Флинт затряс головой и спросил: - Кто это меня?

- Вот тот здоровяк - видишь, лежит под столом! - немедля указал Тас. Танис выпрямился и повернулся к эльфу:

- Гилтанас?

Какое-то время тот молча смотрел на него, потом холодно произнес:

- Танталас. Я бы ни за что не признал тебя с этой бородой... Рога трубили все ближе.

- Великий Реоркс! - поднимаясь, простонал гном. - Надо сматываться! Скорее! Через черный ход...

- Черного хода больше нет! - Тика все еще не выпускала сковородку из рук.

- Верно, нет, - прозвучал голос из двери. - Вы - мои пленники.

Комнату залил яркий факельный свет. Спутники поневоле заслонили руками глаза, видя лишь черные тени хобгоблинов да кряжистый силуэт в дверях. Снаружи слышалось шлепанье ног; в окна и двери смотрело не менее сотни гоблинов. А те, что валялись под стойкой, постепенно приходили в себя и вылезали наружу, обнажая мечи и несытыми глазами поглядывая на друзей.

- Не глупи, Стурм! - крикнул Танис, останавливая рыцаря, уже готовившегося ринуться на гоблинов, постепенно бравших их в кольцо. - Мы сдаемся, - сказал полуэльф.

Стурм посмотрел на него с такой яростью, что Танис успел испугаться: а вдруг не послушается?

- Прошу тебя, Стурм, - добавил он тихо. - Поверь мне. Еще не время нам умирать.

Стурм помедлил, обводя взглядом толпу нечисти, набившейся в гостиницу. Они не подходили близко, опасаясь его меча, но рыцарь знал -стоит шевельнуться, и они сомнут их числом. "Не время умирать"?.. Но если так, подумалось Стурму, нынче в самом деле был весьма неподходящий момент. Мало чести погибнуть здесь в гостинице, в лапах вонючих гоблинов... Видя, что Стурм опустил оружие, стоявший в дверях счел возможным войти - до тех пор он не считал себя в безопасности, несмотря на добрую сотню верных воинов, стоявших вокруг. Взглядам спутников предстала пятнисто-серая кожа и розовые поросячьи глазки Младшего Командира Тоэда. Тассельхоф глотнул и быстро придвинулся к Танису.

- Он нас не узнает, - шепнул Тас. - Когда они тот раз остановили нас, спрашивая насчет жезла, было почти темно... И Тоэд их, похоже, в самом деле не узнал. За последнюю неделю произошло столько необычного и значительного, что далеко не безграничный разум Младшего Командира был попросту перегружен. Вот его красные глазки остановились на рыцарской эмблеме, видимой под распахнувшимся плащом Стурма.

- Еще беженцы из этой паршивой Соламнии, - заметил Тоэд.

- Так точно, - быстро солгал Танис. Он весьма сомневался, что Тоэд успел прознать об окончательном разрушении Кзак Царота. И было уж вовсе невероятно, чтобы он хоть краем уха слышал что-нибудь о Дисках Мишакаль. С другой стороны. Повелитель Верминаард знал о них наверняка, и гибель драконицы от него навряд ли укроется. Последний овражный гном мог бы сообразить это. А значит, никто не должен был даже заподозрить, что они явились с востока. - Мы долго шли сюда с севера, - продолжал Танис. - Мы вовсе не собирались кого-либо трогать. Драку начали вон те дракониды...

- Ну да, - нетерпеливо перебил Тоэд. - Обычная песня. - Его и без того сощуренные глазки превратились в щелочки. - Эй, ты! - заорал он, указывая на Рейстлина. - Чем это ты там занимаешься, притаившись в уголке? Скрутить его, парни!

И Младший Командир опасливо отступил за дверь, не сводя с Рейстлина взгляда. Сразу несколько гоблинов, опрокидывая столы и стулья, кинулись к тщедушному юноше в алых одеждах. Карамон зарычал. Танис предостерегающе поднял руку.

- А ну встань! - один из гоблинов ткнул Рейстлина копьем.

Рейстлин не торопясь поднялся, поправил свои сумки и потянулся к посоху. Гоблин стиснул ручищей его худое плечо.

- Убери лапы! - прошипел Рейстлин, отстраняясь. - Я маг!

Гоблин в замешательстве оглянулся на Младшего Командира.

- Взять его! - завопил тот, прячась за гоблина поздоровей. - Если бы каждый, напяливший красные тряпки, был магом, в этой стране некуда было бы деваться от кроликов, которых они вытаскивают из шляп! Веди его сюда, а будет упираться - проткни копьем!

- Я его просто проткну, для верности, - проквакал гоблин. И нацелил копье в горло волшебнику, заходясь булькающим смехом.

Танис вновь удержал Карамона:

- Твой брат и сам сумеет оборониться... Рейстлин поднял руки с растопыренными пальцами, ни дать ни взять моля о пощаде... Потом вдруг простер руки к гоблину, произнеся:

- Калит каран, тобанис-кар!

Из кончиков его пальцев ударили тонкие лучи слепящего белого света и поразили гоблина прямо в грудь. Тот рухнул и покатился по полу, извиваясь и вопя. Комната наполнилась вонью горелого мяса и паленой шерсти. Уцелевшие гоблины яростно взвыли.

- Не убивайте его, дурни! - заорал Тоэд, пятясь прочь и заслоняясь здоровенным гоблином, словно щитом. - Повелитель Верминаард дает хорошую цену за колдунов. Но... - на Тоэда явно снизошло вдохновение, - Повелитель Верминаард не платит за кендеров, разве что за их языки. Только попробуй, маг, сделать это еще раз, и кендер умрет!

- Что мне до кендера? - Рейстлин презрительно скривил губы.

Какое-то мгновение в комнате было тихо. Танис покрылся холодным потом. Да, Рейстлин точно умел за себя постоять. Чтоб ему пусто было!.. Тоэд тоже, как видно, не ожидал подобного ответа и растерялся, не зная, как поступить. К тому же рослые воины все еще держали в руках оружие. Он почти просительно уставился на мага... Рейстлин передернул плечами и прошелестел:

- Я не стану сопротивляться. - Его золотые глаза мерцали. - Только не вздумайте притрагиваться ко мне...

- Да, да, конечно, - пробормотал Тоэд. - Приведите его.

Косясь на Младшего Командира, гоблины расступились, и маг встал рядом с братом.

- Все здесь? - раздраженно спросил Тоэд. - Заберите у них оружие и вещи!

Не желая дальнейших неприятностей, Танис сам снял с плеча лук и сложил его вместе с колчаном на закопченный гостиничный пол. Тассельхоф быстро положил рядом свой хупак; Флинт, ворча, расстался с боевым топором. Примеру Таниса последовали все, кроме Стурма, - рыцарь стоял неподвижно, скрестив руки на груди.

- Пожалуйста, оставьте мне сумку, - взмолилась Золотая Луна. - У меня там нет оружия... Ничего, что представило бы для вас ценность. Клянусь! Друзья живо обернулись к ней, разом вспомнив о Дисках. Воцарилась напряженная тишина. Речной Ветер заслонил девушку собой. Он уже положил лук, но, как и рыцарь, не спешил отдавать меч.

И тут неожиданно вмешался Рейстлин. Маг без особых колебаний расстался и с посохом, и с кошелями различных веществ для ворожбы, и даже с бесценной сумкой, в которой лежали две волшебные книги. О них можно было не беспокоиться: особое заклятие, наложенное на книги, должно было наказать безумием всякого, осмелившегося читать их без спросу. Посох Мага тоже не даст спуску никому, кто протянет к нему руку. Рейстлин подошел к Золотой Луне.

- Отдай им сумку, - сказал он мягко. - Не то они нас перебьют.

- Послушайся, послушайся его, - сейчас же подхватил Тоэд. - Это очень умный человек...

- Он предатель! - Золотая Луна еще крепче вцепилась в сумку.

- Отдай, - вновь прозвучал гипнотический голос мага, и Золотая Луна почувствовала, как ослабевает ее решимость, сломленная странной силой, исходившей от него. - Нет! - задохнулась она. - Это наша надежда...

- Все будет в порядке, - прошептал Рейстлин, пристально глядя в синие глаза девушки. - Помнишь жезл? Помнишь, что было, когда я попробовал коснуться его?..

- Помню, - ошеломленно моргая, отозвалась Золотая Луна. - Он тебя... Тихо, - быстро прервал Рейстлин. - Отдай ему сумку и не волнуйся ни о чем. Все будет хорошо. Боги знают, как охранять принадлежащее им... Золотая Луна неохотно кивнула. Худые руки Рейстлина приняли у нее сумку. Младший Командир Тоэд уже смотрел жадными глазами, гадая, что там внутри. Скоро он это выяснит - дай только время уединиться.

В конце концов остался лишь один непокорный. Стурм стоял по-прежнему неподвижно; лицо его побелело, глаза лихорадочно блестели. Он крепко сжимал рукоять древнего двуручного меча, принадлежавшего еще его отцу. Стурм вздрогнул, ощутив прикосновение пальцев Рейстлина.

- Я позабочусь о том, чтобы никто не тронул его, - шепотом пообещал маг. Не хочешь - не верь! Мне все равно!

Стурм медлил...

- Безобразие! - закричал Тоэд. - Убить рыцаря! Убить всех, если и дальше будут вести себя так же! С таким народом бессонницу недолго нажить! - Что ж, хорошо! - сделав над собой усилие, выговорил Стурм. И, шагнув вперед, благоговейно опустил отцовский меч на груду оружия. Серебряные ножны, украшенные изображениями Зимородка и Розы, блестели в свете огня.

- Ах, какое оружие! - не сдержался Тоэд. Он уже представлял себя на аудиенции у Повелителя Верминаарда с мечом Соламнийского Рыцаря при бедре. Пожалуй, я сам отнесу его куда следует. Возьмите... Но прежде, чем он успел кончить, вперед вышел Рейстлин и встал на колени возле груды оружия и вещей. В ладонях мага заиграло странное сияние. Закрыв глаза, Рейстлин начал произносить какие-то слова...

- Остановите его! - взвизгнул Тоэд. Но, как и следовало ожидать, никто не осмелился.

Рейстлин умолк, голова его поникла на грудь. Карамон поспешил на помощь брату.

- Знайте же! - Золотые глаза мага обежали маленький зал. - Я наложил заклятие на все, что принадлежит нам. Любого, кто прикоснется к оружию или вещам, пожрет ужасный червь Катирпелиус. Он поднимется из Бездны и будет медленно пить кровь святотатца, пока от того не останется ничего, кроме пустой оболочки!

- Ужасный червь Катирпелиус! - в восторге выдохнул Тассельхоф. Глаза кендера так и сияли: - Невероятно! Ни разу не слышал о... Танис быстрым движением зажал ему рот ладонью. Гоблины испуганно попятились прочь от вещей, над которыми дрожало прозрачное зеленоватое сияние.

- Кто-нибудь! Живо перенесите оружие! - рявкнул разъяренный Тоэд.

- Бери сам, если больно охота, - пробормотал какой-то гоблин.

Никто не сдвинулся с места. Тоэд положительно не знал, как быть. Он не отличался особо развитым воображением, но образ ужасного червя Катирпелиуса весьма ярко предстал его умственному взору.

- Ладно, - буркнул он. - Ведите пленников вон! Посадите их в клетку! Да захватите оружие, не то этот червяк, как его там, вам родной мамой покажется!

Гоблины стали толкать пленников к двери, покалывая их в спину мечами. К Рейстлину, впрочем, не прикоснулся ни один.

- Отличное заклятие, Рейст! - тихонько похвалил Карамон. - Вот только насколько оно действенно? Не получится ли...

- Оно действенно примерно как твои мозги! - прошептал Рейстлин и украдкой показал брату ладонь. Карамон тотчас заметил на ней следы светящегося порошка и, все поняв, угрюмо улыбнулся. Танис последним покинул гостиницу. Он бросил прощальный взгляд вокруг. Единственный светильник сиротливо покачивался под потолком. Столы были опрокинуты, стулья переломаны... Стропила почернели от пламени, а кое-где прогорели насквозь. Уцелевшие стекла окон толстым слоем покрывала жирная сажа... "Вот до чего пришлось дожить", - сказал он себе. Последнее, что он слышал, переступая порог, был отчаянный спор двоих хобгоблинских вожаков, выяснявших, кто же должен был нести заколдованное оружие.

3. РАБСКИЙ КАРАВАН. УДИВИТЕЛЬНЫЙ СТАРЫЙ МАГ

Эту ночь друзья провели без сна, запертые в холодную железную клетку на колесах, стоявшую на главной городской площади. Еще две клетки были прикованы цепью к деревянным столбам, изъеденным пламенем. На площади не было видно ни единой зеленой травинки, и даже камни сплавились и почернели.

Когда рассвело, спутники рассмотрели пленников, сидевших в других клетках. Этот караван был последним, направлявшимся в Пакс Таркас из Утехи, и Младший Командир Тоэд собирался вести его самолично, желая произвести впечатление на Повелителя Верминаарда, чья резиденция помещалась ныне в Пакс Таркасе.

Пользуясь ночной темнотой, Карамон сделал попытку раздвинуть железные прутья клетки, но вынужден был отступиться.

На рассвете разоренный город милосердно укрыл густой холодный туман. Танис посмотрел на Золотую Луну и Речного Ветра и подумал: "Теперь я их понимаю. Теперь и я познал эту холодную пустоту в сердце, эту боль хуже всякой раны. Мой дом разрушен..."

Он перевел взгляд на Гилтанаса, скорчившегося в углу. Всю ночь эльф упорно отмалчивался, ссылаясь на головную боль и усталость. Но Танис, не сомкнувший глаз, видел, что Гилтанас не спал и даже не притворялся спящим. Кусая губы, эльф вглядывался в темноту, невольно напоминая Танису, что было и другое место, которое он, если бы захотел, мог назвать своим домом: Квалинести.

"Нет, - думал Танис, прислонясь к прутьям спиной, - Квалинести никогда не был мне домом. Просто местом, где я жил..."

Из тумана появился Младший Командир Тоэд. Он потирал жирные ладони и ухмылялся во весь рот, с гордостью оглядывая караван. Пожалуй, следовало ждать повышения по службе! Отличный улов, особенно если учесть, что в городе, разоренном дотла, уже почти нечем было поживиться. Повелитель Верминаард будет доволен. Последняя партия была на редкость удачна. Богатырь-воин станет работать в рудниках за троих. Рослый варвар тоже был очень, очень хорош. Рыцаря, пожалуй, придется убить: эти соламнийцы слишком упрямы. А уж как порадуют Повелителя Верминаарда женщины - такие разные и такие красивые! Что до самого Тоэда, то он предпочел бы рыженькую, с ее зелеными манящими глазами, легкими веснушками и белой блузкой, вырезанной ровно настолько, чтобы кого угодно заставить мечтать... Приятные размышления Младшего Командира Тоэда были прерваны внезапным лязгом оружия и хриплыми криками, жутковато отдававшимися в тумане. Крики становились все громче и громче. Вскоре весь рабский караван был на ногах и всматривался сквозь прутья, не понимая, что происходит.

Тоэд бросил косой взгляд на пленников: ему уже казалось, что при них было маловато охраны. Между тем гоблины, видя, что люди в клетках зашевелились, вскинули луки, приготовившись стрелять.

- Что там еще? - спросил Тоэд недовольно. - Неужели эти остолопы не способны по-тихому скрутить одного-единственного?..

Но тут все прочие звуки заглушил страшный крик человека, подвергнутого пытке. Чувствовалось, впрочем, что кричал он скорее от ярости, чем от боли.

Гилтанас, бледнея, поднялся на ноги.

- Я знаю, чей это голос, - сказал он. - Терос Железодел! Вот этого-то я и боялся!.. Терос спасал эльфов с того самого дня расправы над ними... Повелитель Верминаард поклялся истребить всех эльфов, - Гилтанас пристально смотрел на Таниса, ожидая, как-то он воспримет эти слова. - Или ты не знал?

- Нет! - ответил Танис потрясенно. - Я не знал. Да и откуда бы?

- Значит, я должен просить прощения, - помолчав, проговорил Гилтанас.

- Кажется, я неверно судил о тебе. Я думал: потому-то, верно, ты и отпустил бороду...

- Что? - Танис вскочил на ноги. - Да как ты смеешь...

- Танис, - предостерегающе произнес Стурм.

Полуэльф оглянулся и увидел стрелков-гоблинов, метивших ему в сердце. Он поспешно поднял руки, отступая в свой угол, и в это время отряд хобгоблинов приволок на площадь высокого, широкоплечего человека.

- Я узнал, что Тероса выдали, - тихо сказал Гилтанас. - Я вернулся предупредить его... Если бы не он, я не выбрался бы живым из Утехи. Вчера вечером я должен был встретиться с ним в гостинице, но он не пришел. Я боялся, что... Младший Командир Тоэд распахнул дверь их клетки, криком и жестами веля хобгоблинам поспешать. Стрелки держали узников на прицеле. Тероса швырнули внутрь, и Тоэд поспешно захлопнул и запер дверь.

- Запрягайте! - рявкнул он. - Выступаем!

Гоблины пригнали на площадь здоровенных лосей и стали впрягать их в повозки. Но Танис лишь краем уха слышал вопли и беготню. Все его внимание было отдано кузнецу.

Терос Железодел без сознания лежал на соломе, которой был устлан пол клетки. Вместо могучей правой руки багровел уродливый обрубок. Ему отсекли руку немного ниже плеча, причем явно каким-то тупым орудием. Кровь хлестала из страшной раны, заливая пол клетки...

- Пускай это послужит уроком для всех, кто отваживается помогать эльфам! Младший Командир заглянул между прутьями. Красных глазок не видать было в складках дряблого жира. - Посмотрим, сумеет ли он отрастить новую руку и взять молоток... - Но тут прямо на него попятился лось, и Младшему Командиру пришлось поспешно отскочить прочь. - Сестан, дерьмо собачье, да я тебя... набросился он на коротышку, ведшего лося, и ударом кулака сбил его с ног.

Тассельхоф присмотрелся к этому последнему. Сперва он принял его за гоблина-недомерка, но потом разглядел, что это был овражный гном в гоблинском обмундировании. Поднявшись, гном поправил съехавший на глаза шлем - тот был ему слишком велик - и злыми глазами проводил Младшего Командира, вразвалочку удалявшегося в головную часть каравана. Он даже ковырнул землю ногой, так что комья грязи полетели вслед Тоэду. Это принесло гному душевное облегчение, и он повел медлительного лося дальше. - Верный мой друг... - пробормотал Гилтанас, склоняясь над Теросом.

Тонкие пальцы эльфа стиснули широченную, пропитанную копотью ладонь кузнеца. - Ты жизнью заплатил за свое благородство... Терос смотрел пустыми глазами, не видя и не слыша ничего. Тщетно пытался Гилтанас перетянуть жгутом обрубок руки: неудержимая струя крови толчками рвалась наружу. Жизнь на глазах покидала тело кузнеца...

- Нет! - Золотая Луна опустилась подле него на колени. - Он не умрет. Я целительница.

- Госпожа, на всем Кринне нет лекаря, способного помочь этому человеку, неодобрительно сказал Гилтанас. - Он уже потерял больше крови, чем содержится во всем теле гнома! Его сердце почти не бьется... Самое милосердное - это дать ему умереть в мире, не мешая разными варварскими ритуалами... Золотая Луна на него даже не посмотрела. Прижав ладонь ко лбу Тероса, она закрыла глаза.

- Мишакаль, возлюбленная Богиня-Целительница, - молилась она, -пожалуйста, ниспошли милость этому человеку. Исцели его, если он еще не выполнил своего предназначения на земле. Пусть он живет и служит делу добра... Возмущенный Гилтанас уже протянул руку, намереваясь оттолкнуть Золотую Луну... И замер, пораженный. Кровь перестала течь. Ужасная рана прямо на глазах начала закрываться. Пепельный налет пропал с темной кожи кузнеца, дыхание успокоилось. Предсмертное забытье сменилось глубоким сном, сулящим выздоровление. Узники, смотревшие из соседних клеток, только ахали и изумленно переговаривались. Танис со страхом озирался кругом - не заметил ли какой-нибудь гоблин или драконид. Но те были слишком заняты -упрямые лоси никак не хотели совать шею в хомут, Гилтанас отодвинулся в угол, задумчиво глядя на Золотую Луну.

- Подгреби-ка соломки, Тассельхоф, - велел Танис. - Карамон, Стурм, помогите мне его уложить...

- Вот, возьмите, - Речной Ветер протянул свой плащ. - Укройте его, чтобы не простыл.

Устроив Тероса со всеми возможными удобствами, Золотая Луна вернулась на свое место подле Речного Ветра. Ее глаза лучились таким спокойствием и кроткой, вдохновенной силой, что поневоле казалось - не она пребывала в плену, но мерзкие рептилии по ту сторону прутьев.

Только к полудню караван наконец двинулся в путь. К тому времени гоблины бросили в клетку еду - несколько кусков хлеба и мяса. К вонючему тухлому мясу не притронулся никто, и его выкинули. Зато на хлеб все накинулись с жадностью - ведь они ничего не ели со вчерашнего дня. Добившись в караване относительного порядка, Тоэд оседлал лохматого пони и велел трогаться. Овражный гном Сестан трусцой следовал за Младшим Командиром. Заметив в пыли кусок мяса, выброшенный из клетки, овражный гном схватил его и жадно запихал в рот.

Каждую клетку тащило четыре лося. На грубых деревянных сиденьях восседало по два хобгоблина: один держал вожжи, другой - меч и кнут. Тоэд ехал впереди, сопровождаемый полусотней драконидов в латах и полном вооружении. Позади клеток следовал примерно вдвое больший отряд хобгоблинов.

Немногочисленные оставшиеся жители Утехи провожали караван взглядами... Может, они и знали кого-нибудь из сидевших в клетках, но не выдали себя ни словом, ни жестом прощания. Лица по обе стороны прутьев принадлежали существам, уже не способным чувствовать боль. Подобно Тике, они поклялись, что никто более не увидит их слез.

Караван двигался к югу - древней дорогой через перевал Врата. Вступив в прохладную тень высоких стен каньона, ведшего к перевалу, хобгоблины и дракониды, жаловавшиеся на дневную жару, разом приободрились и зашагали быстрее. Узники, стучавшие зубами от холода, тоже вздохнули с облегчением, хотя и совсем по другой причине: зрелище разоренной родины более не надрывало им душу.

К вечеру они одолели змеившийся каньон и вышли к Вратам. Раньше здесь был торговый город, оживленный и шумный. Теперь о его существовании напоминали лишь оплавленные, почерневшие каменные стены. Не было видно никаких признаков жизни. Несчастных пленников снова охватила беспросветная тоска.

Вновь оказавшись на открытой местности, дракониды заявили, что в дальнейшем предпочитают двигаться по ночам, - солнечный свет был им не по нутру. Соответственно, караван почти не останавливался до самого рассвета. Спать в грязных клетках, качавшихся и подскакивавших на ухабах, было невозможно. Голод и жажда мучили пленников, а те, кто кое-как умудрились проглотить еду, что бросили им дракониды, страдали еще и от тошноты. Воду раздавали два-три раза в день, крохотными чашками.

Золотая Луна не отходила от искалеченного кузнеца. Смерть более не грозила Теросу Железоделу, но он был еще очень болен и слаб. Он метался в лихорадке и бредил, вспоминая разграбление Утехи. Терос говорил о драконидах, чьи мертвые тела, вместо того чтобы окаменеть, растекались лужами кислоты, сжигая всякого, кто находился вблизи; и еще о таких, чьи кости взрывались в момент смерти, истребляя все живое вокруг. Кузнец заново переживал такие ужасы, что у Таниса, вынужденного слушать, все плыло перед глазами. Впервые он как следует осознавал всю чудовищность происходившего. Как смели они надеяться победить драконов, чье дыхание убивало, чья магия далеко превосходила все искусство наиболее могущественных волшебников, когда-либо живших на Кринне? Как смели они надеяться разбить армии монстров, способных убивать даже после смерти?.. "Все, что у нас есть, - думал с горечью Танис, - это Диски Мишакаль; но что с них толку?" За время путешествия из Кзак Царота в Утеху он не раз пытался в них разобраться, однако мало что понял. Золотая Луна, со своей стороны, сумела прочесть то, что относилось к искусству целительства; но не намного больше того.

- Лишь истинный вождь народов способен понять все, - с неколебимой верой повторяла она. - Я призвана только найти его.

Хотелось бы Танису верить, как она. Но чем дальше ехали они по опустошенному краю, тем более он сомневался, что отыщется вождь, способный одолеть Повелителя Верминаарда... Большую беду усугубляли и иные горести. Рейстлин, лишившийся своих трав, жестоко мучился кашлем и выглядел не намного лучше Тероса, так что Золотой Луне приходилось заботиться сразу о двоих. По счастью, с ними была Тика, усердно помогавшая Золотой Луне, особенно по части ухода за магом. Ее собственный отец считался в некотором роде колдуном; поэтому Тика невольно благоговела перед всеми, кто был связан с волшебством.

Если уж на то пошло, именно Тикин отец нечаянным образом помог Рейстлину открыть свое призвание. Однажды отец Рейстлина привез своих близнецов и падчерицу Китиару на местную ярмарку, посвященную окончанию лета, и там дети попали на представление иллюзиониста Чудодея Вейлана. Восьмилетний Карамон скоро заскучал и с радостью дал сестре увести себя на другой конец ярмарки, где заезжие ловкачи выделывали всякие трюки с мечами: Китиару тянуло к ним неудержимо. Рейстлина - он тогда уже был тощим и хилым - столь подвижные игры не привлекали. Он провел у Чудодея Вейлана весь день, а когда семья вернулась домой - потряс всех, безупречно воспроизводя все его трюки. На другой же день папаша отдал его в обучение к одному из величайших мастеров волшебных наук... Тика всегда восхищалась Рейстлином, и обрывки слухов о его таинственном путешествии в легендарную Башню Высшего Волшебства поражали ее воображение. Она ухаживала за магом из уважения и по врожденной склонности помогать тем, кто был слабее ее. А кроме того, под страшным секретом сознавалась она себе, это означало благодарную улыбку его замечательного брата-близнеца... Короче говоря, Танис не знал, о чем волноваться больше - то ли о Рейстлине, чье состояние все ухудшалось, то ли о неожиданном романе между закаленным в битвах воином и юной, беззащитной, неопытной официанткой. Ибо слухам о се похождениях Танис не верил.

Была у него и иная пища для тревожных размышлений. Стурм, глубоко униженный самим фактом плена, а паче того - отвратительной клеткой, в которой его, точно быка на бойню, везли неизвестно куда, переживал страшнейший душевный упадок, и Танис не был уверен, что рыцарь с ним справится. Стурм либо сидел неподвижно целыми днями, глядя вдаль меж прутьев клетки, либо, что было гораздо хуже, погружался в глубокий сон, и разбудить его было невозможно, пока сам не проснется.

Одним словом, у Таниса почти не было времени размышлять о своем собственном внутреннем разладе, зримым воплощением которого служил эльф, сидевший в углу клетки. Стоило посмотреть на Гилтанаса, и Танису неизбежно вспоминался его дом в Квалинести. Чем ближе делалась родина, тем чаще стучались в сердце непрошеные, давно похороненные воспоминания, подобные прикосновению неупокоенных в Омраченном Лесу.

Гилтанас, друг детства! Больше чем друг - брат!.. Почти ровесники, выросшие в одном доме, - сколько они вместе играли, дрались и смеялись! А когда подросла младшая сестренка Гилтанаса, они стали брать беленькую малышку с собой. Особенно же любила эта троица досаждать старшему брату -Портиосу, серьезному юноше, рано познавшему все заботы и горести своего народа. Ибо Гилтанас, Лорана и Портиос были детьми Беседующего-с-Солнцами - правителя эльфов Квалинести, и Портиосу предстояло в будущем занять его место.

Кое-кто из жителей эльфийского королевства находил странным, что правитель пожелал принять в свой дом внебрачного сына жены своего покойного брата, изнасилованной воином-человеком. Бедняжка скончалась от горя всего через несколько месяцев после рождения сына, и правитель, наделенный великодушием и нравственным чувством, без колебаний взял младенца к себе. Лишь годы спустя, с неудовольствием наблюдая растущую взаимную привязанность любимой доченьки и незаконнорожденного полукровки, пожалел он о своем давнем решении... У Таниса у самого душа была не на месте. Будучи наполовину человеком, юноша обрел зрелость гораздо раньше медленнее развивавшейся эльфийки. И он понимал, какое горе причинил бы их союз семье, которую он уважал и любил. Вдобавок в нем тогда уже проявился внутренний разлад, мучивший его в дальнейшем всю жизнь: эльфийское постоянно боролось в нем с человеческим. Наконец, в возрасте восьмидесяти лет, что по человеческим меркам равнялось примерно двадцати, Танис покинул Квалинести. Правителя его уход отнюдь не опечалил, и, как ни старался он скрыть от юного полуэльфа свои истинные чувства, каждый из них прекрасно понимал, что к чему.

Что до Гилтанаса, он подобного такта не проявил. Они с Танисом поговорили начистоту насчет Лораны, и таким вышел их разговор, что душевные раны, причиненные им, спустя годы еще продолжали болеть, и Танис до сих пор не был уверен, что все забыл и простил. Было очевидно, что то же самое мог бы сказать и Гилтанас.

Для этих двоих невеселое путешествие тянулось воистину бесконечно. Несколько раз Танис без особого успеха пытался заговорить с Гилтанасом и скоро понял, как сильно тот изменился. Молодой эльф всегда был честен и прям, всегда любил посмеяться и пошутить. Он не завидовал брату -наследнику трона. Гилтанас был больше склонен к наукам и пробовал силы в магии, хотя и не питал к ней такого серьезного интереса, как Рейстлин. Как все эльфы, он ненавидел сражения, но притом был отменным бойцом. Он был глубоко предан своему роду, в особенности сестре... Теперь же он сидел неподвижно и мрачно молчал, что уже само по себе было очень странно для эльфа. Единственный раз проявил он интерес к окружающему: когда Карамон завел речь о побеге, Гилтанас довольно резко велел ему даже не думать об этом - иначе, мол, он все погубит. Спутники тотчас накинулись на него, расспрашивая, что именно мог погубить Карамон, но эльф отмолчался, пробормотав нечто невразумительное о роковом неравенстве сил.

На рассвете третьего дня войско драконидов, утомленное долгим ночным переходом, подыскивало подходящее местечко для привала. Пленники, проведшие еще одну бессонную ночь, готовились скоротать тоскливый и зябкий день. Неожиданно повозки остановились. Танис поднял голову, дивясь такому изменению привычного распорядка. Выглянув между прутьями клетки, друзья увидели старца в длинных, некогда белых одеждах и видавшей виды остроконечной шляпе. Он громко разговаривал с... Деревом.

- Кому говорю! - грозил он исцарапанным посохом толстому дубу. - Я сказал - передвинься! Как смел ты бросить на меня тень и помешать мне греться на утреннем солнышке? Передвинься немедленно, слышишь?

Дерево не отвечало. И, конечно, с места не двигалось.

- Не моги меня злить! - Старец принялся колотить дуб посохом. - Сей же момент передвинься, не то... Не то я тебя...

- Эй, кто-нибудь! Живо посадите этого чокнутого в клетку! - прокричал Младший Командир Тоэд, галопом поспешая назад со своего места во главе каравана.

- Уберите лапы!.. - заверещал старик, когда его подхватили набежавшие дракониды. И бессильной рукой бил их посохом, пока его у него не отобрали. Арестуйте это дерево! - потребовал он. - Я обвиняю его в том, что оно заслонило мне солнце!

Дракониды швырнули его в ту же клетку, где сидели друзья. Запутавшись в одеждах, он растянулся на полу.

- Не ушибся, старец? - усаживая его, спросил Речной Ветер.

- Как ты, дедушка? - Золотая Луна покинула Тероса и подошла к ним. -Ты скажи, если что. Я жрица...

- ...Мишакаль! - довершил он, вглядываясь в амулет на ее шее. - Как интересно! Поди ж ты, поди ж ты!.. - Он смотрел на нее с величайшим изумлением. - Неужели тебе триста лет? Нет, нет, ты выглядишь гораздо моложе... Золотая Луна растерялась, не зная, как отвечать.

- Как ты догадался, дедушка? Ты знал?.. Мне и вправду не триста...

- Ну конечно, деточка. Не сердись. - Старик ласково погладил ее руку. Верно, ни к чему прилюдно болтать о возрасте дам. Прости, больше не буду. Сохраним нашу маленькую тайну! - пообещал он таким громким шепотом, что Тика и Тас, не выдержав, прыснули. Старец огляделся: - Как мило с вашей стороны было остановиться и подбросить меня до Квалинести. Дорога туда далека...

- Мы едем не в Квалинести, - резко перебил Гилтанас. - Мы - пленники. Нас везут в рудники Пакс Таркаса!

- В самом деле? - Старик рассеянно повел глазами вокруг. - Значит, днем здесь еще кто-то будет проезжать? А я-то готов был поклясться, что вы и есть те самые...

- Как тебя звать, дедушка? - спросила Тика.

- Кого? Меня? - Старец в глубокой задумчивости свел брови. - Фи... Да, кажется, так: Фисбен.

Повозка дернулась и покатилась дальше.

- Фисбен! - повторил Тассельхоф. - Разве это имя?

- В самом деле? - затосковал тот. - Какая жалость. А мне оно так нравилось!

- Превосходное имя, - вмешалась Тика, строго глядя на Таса. И кендер притих в уголке, устремив завороженный взгляд на кошели, перекинутые через плечо старика.

Неожиданно Рейстлин в очередной раз закашлялся, и они на время забыли о новом соседе. Приступы кашля, терзавшие мага, делались все невыносимее. Он лежал совершенно без сил и, судя по всему мучился болью; воспаленная кожа так и горела. Золотая Луна не могла ничем ему помочь. Хворь, сжигавшая его изнутри, была неподвластна жрице. Карамон стоял подле брата на коленях, утирая кровь, выступавшую у него на губах.

- Как же он теперь без этой своей травы?.. - Карамон поднял полные муки глаза. - Я еще не видел его в таком состоянии... Надо сказать им! И если они отмахнутся... - великан свирепо ощерился, - ... Я им головы поотрываю! И мне наплевать, сколько их там!..

- Я поговорю с ними во время привала, - пообещал Танис. Можно было, впрочем, предвидеть, каков будет ответ Младшего Командира.

- Прошу прощения, - вступил в разговор старик. - Разрешите?.. -Подсев к Рейстлину, Фисбен возложил руку на голову мага и сурово произнес несколько слов. Внимательно слушавший Карамон разобрал немногое:

"Фистандан..." и еще: "... Не время". Это уж точно не было исцеляющей молитвой из тех, что пробовала творить над Рейстлином Золотая Луна. Но действие!.. Потрясенный Карамон увидел, как Рейстлин зашевелился и даже раскрыл глаза. Почему-то он уставился на Фисбена с выражением несусветного ужаса на лице и истощенной рукой стиснул его запястье... На миг Карамону показалось, что Рейстлин узнал старика... Но вот Фисбен взмахнул перед его глазами ладонью, и выражение ужаса пропало, сменившись растерянностью.

- Привет! - заулыбался старик. - Меня зовут... Э-э... Фисбен! - И сердито глянул на Тассельхофа - не станет ли тот снова смеяться.

- Ты... Маг! - прошептал Рейстлин. Его кашель как рукой сняло.

- Верно, верно, а что?

- Я тоже маг! - Рейстлин силился сесть.

- Во дела! - Фисбен необычайно развеселился. - Мир-то, оказывается, тесен!.. Придется, мальчик мой, научить тебя кое-каким моим заклинаниям. Вот одно, очень полезное... Огненный шар. Как бишь оно произносилось?.

И, углубившись в воспоминания, старик бормотал себе под нос, пока караван не остановился на дневку.

4. СПАСЕНЫ! МАГИЯ ФИСБЕНА

Рейстлин страдал телесно, Стурм - духовно, но, пожалуй, всех острее прочувствовал четырехдневное заключение Тассельхоф.

Страшнейшая пытка, которую можно учинить над кендером, - это запереть его в четырех стенах. Зато с точки зрения иных рас самое худшее, что может случиться с кем-либо, - это оказаться взаперти вместе с кендером. К концу третьих суток его беспрерывной болтовни, шуточек и всевозможных хохм спутники с радостью променяли бы общество Тассельхофа на тихий и мирный часок висения на дыбе, - по крайней мере, так всерьез утверждал Флинт. Когда наконец даже Золотая Луна потеряла терпение и едва не наградила кендера оплеухой, Танис отослал Таса в заднюю часть повозки. Несчастный кендер свесил ноги между прутьями, прижался к решетке и подумал, что, видно, пришел его смертный час. Никогда в жизни ему еще не было так скучно.

С появлением Фисбена дело, казалось, стало налаживаться, но и тут Тасу не повезло: Танис заставил его вернуть все, что так или иначе перекочевало в его кошель из сумок старого мага. Находясь на грани отчаяния, Тассельхоф неожиданно обнаружил новое развлечение.

Сестан, овражный гном!

Друзья наблюдали за ним, в общем, с жалостливой насмешкой. Тоэд гонял овражного гнома в три шеи и издевался над ним, как хотел. Всю ночь бедолага сновал туда и сюда с поручениями - от Тоэда, следовавшего в голове каравана, к вожаку хобгоблинов, шедших в хвосте, и обратно. Он носил Младшему Командиру еду из повозки с припасами, поил, кормил и чистил пони Младшего Командира и выполнял всякую иную тяжелую и грязную работу, которую изобретал для него Младший Командир. Тоэд сбивал его с ног зуботычинами самое меньшее по три раза на дню, дракониды унижали его, хобгоблины отнимали еду. Даже лоси лягали его, когда он пробегал мимо. Он выносил все это с мрачной решимостью, снискавшей ему невольные симпатии друзей.

Кончилось тем, что Сестан стал искать их общества - конечно, когда не был чем-либо занят. Танис, стремившийся разузнать побольше о Пакс Таркасе, расспрашивал гнома о его родине и о том, каким образом он оказался в услужении у Тоэда. Историю эту Сестан рассказывал в течение целого дня, и еще день потребовался спутникам, чтобы толком в ней разобраться, поскольку Сестан обычно начинал с середины, потом перескакивал к началу.

Выяснилось следующее. Сестан был из племени овражных гномов, обитавшего в холмах близ Пакс Таркаса. Затем появился со своими драконидами Повелитель Верминаард и захватил железные рудники - ему требовалось стальное оружие для войск.

- Большой огонь. Весь день, весь ночь. Плохой запах! - Сестан сморщил нос. - Наша заставляй дроби камни. Весь день, весь ночь. Моя хороший работа на кухня... - лицо его на миг просветлело, - моя подавай суп. Горячий, очень горячий суп. - И Сестан вновь помрачнел: - Моя проливай суп. Горячий суп очень быстро накаляй латы. Повелитель Верминаард неделя спи на спина... - Сестан вздохнул. - Моя уходи Младший Командир. Моя добровольно...

- А не попробовать ли нам прикрыть эту лавочку? Рудник, я имею в виду? предложил Карамон.

- Это мысль, - задумался Танис. - Сколько драконидов Повелитель Верминаард приставил стеречь рудник?

- Два! - сказал Сестан и поднял десять коротких пальцев.

Танис вздохнул: ему доводилось уже слышать подобное. Сестан глядел на него с надеждой:

- Потом там всего два дракон...

- Два дракона! - Танис не поверил своим ушам.

- Не больше два.

Карамон застонал и оперся спиной о решетку. После Кзак Царота он немало размышлял о возможном бое с драконами. Вместе со Стурмом они припомнили все легенды о Хуме - единственном на памяти человечества, кто дрался с ними и побеждал. Увы, сказания о Хуме прежде не принимались всерьез почти никем, кроме Соламнийских Рыцарей (за что над ними потешался весь остальной мир), и потому многое было искажено, а то и вовсе утрачено. - Рыцарь, исполненный чести и мужества, воззвавший к Богам и выковавший необоримое Копье... пробормотал Карамон, поглядывая на Стурма, спавшего на забросанном соломой полу их тюрьмы.

- Копье? - Фисбен всхрапнул и открыл глаза. - Копье? Кто здесь говорит о Копье?

- Мой брат, - с невеселой улыбкой прошептал Рейстлин. - Вспоминает Песнь. Похоже, они с рыцарем не на шутку увлеклись детскими сказками, начавшими вдруг оживать...

- Хума и Копье! - Старец погладил бороду. - Замечательная сказка!

- Вот именно, сказка. - Карамон зевнул, почесывая могучую грудь. -Кто теперь знает, было ли все это на самом деле? Было ли Копье - или даже сам Хума?

- Драконы существуют, в этом мы убедились... - пробормотал Рейстлин. Хума действительно жил, - тихо проговорил Фисбен. - И Копье было. Что то опечалило его.

- Правда? - встрепенулся Карамон. - И ты можешь описать Копье?

- Естественно! - презрительно фыркнул Фисбен.

Все навострили уши, чем до некоторой степени смутили старика.

- Оно было похоже на... Нет, не то. Право же, оно было как... Нет, тоже не то... Ближе к... Почти... Хотя нет, скорее... Ага! Пика! Рыцарская пика! - Он обрадованно кивнул. - Как раз то, что нужно против драконов.

- Вздремнуть, что ли... - проворчал Карамон.

Танис покачал головой и улыбнулся. И устало закрыл глаза, прислонившись к решетке. Вскоре все, кроме Рейстлина и Тассельхофа, забылись беспокойным, не приносящим отдыха сном. Отчаянно скучая, кендер с надеждой поглядывал на мага. Иногда, будучи в добром расположении духа, Рейстлин рассказывал занятные истории о волшебниках минувших времен... Но теперь, к великому разочарованию Тассельхофа, маг молча кутался в алые одеяния, с любопытством разглядывая Фисбена. Старец тихонько похрапывал на скамейке, кивая во сне головой в такт движениям повозки, качавшейся на ухабах. Вот золотые глаза Рейстлина превратились в две блестящие щели: видно, мага посетила некая новая и тревожная мысль... Потом он натянул на голову капюшон и откинулся на спину, пряча лицо в тени.

Тассельхоф безнадежно вздохнул, но тут же приободрился, заметив шедшего рядом с клеткой Сестана. Овражный гном был великим охотником до историй, запас которых у Таса был неисчерпаем.

Подозвав его, Тассельхоф принялся рассказывать овражному гному одну из своих любимейших. Две луны постепенно исчезли за горизонтом. Пленники спали. Хобгоблины тащились позади, засыпая на ходу и вслух радуясь скорому привалу. Младший Командир Тоэд ехал впереди, мечтая про себя о повышении в звании. За его спиной дракониды бормотали что-то на своем ужасающем наречии, время от времени награждая Тоэда злобными взглядами.

Тассельхоф болтал высунутыми наружу ногами, беседуя с Сестаном. Однако от него не укрылось, что Гилтанас не спал, а лишь притворялся. Тас видел, как он приоткрывал глаза и быстро оглядывался, полагая, что никто не замечает. Все это заинтриговало кендера необыкновенно. Гилтанас, казалось, напряженно чего-то ожидал. Тас даже на миг потерял нить рассказа.

- И тут я... Значит... Ну да, тут я схватил из сумки булыжник и -трах! залепил им прямо по башке чародею, - закончил он торопливо. -Демон сцапал его за ногу и уволок в Бездну!

- Но сперва демон говори тебе спасибо, - подсказал Сестан, уже дважды - с разными вариациями - слышавший этот рассказ. - Твоя забывай.

- В самом деле? - Тассельхоф не сводил глаз с Гилтанаса. - Ну да, точно, демон поблагодарил меня и забрал волшебное кольцо, которое он мне дал. Будь хоть немного светлее, ты мог бы разглядеть его отпечаток, оставшийся на моем пальце навечно...

- Скоро утро. Солнце вставай. Тогда моя смотри, - мечтательно проговорил овражный гном.

Было еще темно, но на востоке уже разгорался слабый свет. Скоро настанет четвертый день их путешествия с караваном.

И тут Тас услышал птичий крик, раздавшийся в лесу На крик ответило сразу несколько других. Что за странные птицы, подумалось Тасу. Никогда не слыхал таких голосов! Впрочем, он никогда и не забирался так далеко на юг. Кендер неплохо помнил свои карты и вполне представлял себе, где они теперь находились. Они пересекли Белопенную реку по единственному мосту и двигались на юг, к Пакс Таркасу, близ которого на картах были помечены знаменитые железные копи Тадаркана. Дорога шла в гору; с западной стороны начались густые осиновые леса. Дракониды и хобгоблины пугливо косились на них и знай прибавляли шагу. В тех лесах был укрыт Квалинести - древняя родина эльфов... И вновь, на сей раз много ближе, прозвучал птичий крик. А в следующий миг волосы шевельнулись у Таса на голове: ответ раздался совсем рядом. Изнутри их клетки!.. Поспешно обернувшись, кендер увидел Гилтанаса стоящим во весь рост. Прижав пальцы к губам, тот свистел - пронзительно и странно. - Танис!.. завопил Тас, но полуэльф, как и все прочие, уже не спал. - Ну вот и чудесненько, - зевая и потягиваясь, сказал Фисбен. - Эльфы пожаловали.

- Какие эльфы? - вскинулся Танис. - Где?

Внезапно что-то прошелестело, как если бы взлетела целая стая птиц. Спереди послышался крик: повозка с припасами, оставшаяся без возницы, угодила колесом в яму и с треском перевернулась. Возчик, сидевший на козлах клетки, где находились друзья, резко натянул вожжи, останавливая лосей, едва не врезавшихся в разломанную повозку. Кое-как развернув неуклюжее сооружение, возчик направил лосей в объезд. Но тут же с воплем схватился за шею: в свете раннего утра видно было оперенное древко стрелы, пробившей ему горло. Безжизненное тело рухнуло наземь. Стражник вскочил на ноги, выхватывая меч, и повалился ничком со стрелой в груди. Вожжи ослабли, и повозка скоро остановилась. Сзади и спереди слышались все новые крики: стрелы били безо всякой пощады.

Друзья вжались в пол клетки, не смея поднять головы.

- Что это? Что происходит? - спросил Танис Гилтанаса.

Эльф, не отвечая, вглядывался в лесные потемки.

- Портиос!.. - позвал он.

- Танис! В чем дело? - Стурм подал голос в первый раз за все четыре дня.

- Портиос - брат Гилтанаса, и я полагаю, что нас хотят освободить, -сказал Танис. Мимо свистнула стрела и, едва не угодив в рыцаря, застряла в досках повозки.

- Как бы нас по нечаянности не перебили вместо спасения! - Севший было Стурм растянулся на полу. - Я-то думал, эльфы умеют стрелять...

- Пригнись пониже, - посоветовал Гилтанас. - Наши воины пытаются лишь прикрыть наше бегство: сражаться с крупным отрядом им не по силам. Надо бежать в лес...

- А как мы выберемся из клетки? - поинтересовался Стурм.

- Не можем же мы все делать за вас! - холодно отвечал Гилтанас. - На это есть маги...

- У меня нет с собой волшебных веществ! - прошипел из-под скамьи Рейстлин. - Пригнись, старик! - сказал он Фисбену, с интересом смотревшему по сторонам.

- Дайте-ка я попробую. - У старого мага так и загорелись глаза. -Сейчас что-нибудь придумаем...

- Во имя Бездны!.. - проревел из темноты чей-то голос. - Почему мы стоим? - Младший Командир Тоэд галопом прискакал на своем пони.

- Нападение!.. - ответил Сестан, выползая из-под повозки.

- Нападение? Блихтшок! - выругался Тоэд. - А ну, гони!.. - Стрела ударила в седло Младшего Командира. Красные глазки в ужасе распахнулись: -Нападение!.. Эльфы!.. Хотят отбить пленных!..

- Стражник убит! И возчик убит! - Сестан снова юркнул под повозку: очередная стрела обдала его ветерком. - Что моя делать?

Стрела чиркнула по шлему Тоэда. Резко пригнувшись, он едва удержался, схватив пони за гриву.

- Сейчас пришлю нового возчика, - проговорил он торопливо. -Оставайся здесь и помни, что головой отвечаешь за пленников! Попробуй мне только их упустить!

Младший Командир ударил пони шпорами, и перепуганное животное рванулось вперед.

- Стража! Хобгоблины! Ко мне! - вопил Тоэд, вскачь удаляясь в тыл. -Эльфы! Их сотни! Мы окружены!.. Пробивайтесь на север! Я доложу Повелителю Верминаарду... - Заметив старшину драконидов, Тоэд придержал пони: - Вы, дракониды, присмотрите за рабами!.. - И вновь пришпорил лошадку, продолжая что-то кричать. Сотня хобгоблинов помчалась за своим неустрашимым вождем, доблестно унося ноги. Вскоре они скрылись из виду.

- С хобгоблинами разобрались, - сказал Стурм и улыбнулся. - Осталась сущая малость: всего-то с полсотни драконидов. Не говоря уж о том, что лично мне в эти "сотни эльфов" почему-то не верится... Гилтанас покачал головой:

- Скажи лучше - вряд ли более двадцати!

Тика осторожно приподняла голову и посмотрела на юг. В слабом свете утра было видно, как примерно в миле от них дракониды разбегались в стороны с дороги: эльфийские стрелки перебрались в голову каравана. Дотянувшись до Таниса, она взяла его за руку и указала в ту сторону.

- Надо выбираться из клетки, - проговорил полуэльф. - Младший Командир сбежал, а без него дракониды вряд ли будут так уж усердствовать по части доставки нас в Пакс Таркас. Перебьют нас прямо в клетках и на том успокоятся. Давай, Карамон!

- Попробую... - проворчал воин. Поднявшись, он взялся за прутья, закрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и налег. Его лицо налилось кровью, мускулы вздулись узлами, костяшки пальцев побелели. Все напрасно! Задыхаясь, Карамон осел на пол.

- Сестан! - закричал Тассельхоф. - У тебя есть топор! Сбей замок!..

У овражного гнома округлились глаза. Он воззрился на друзей, потом оглянулся на дорогу, по которой ускакал Младший Командир. Лицо его мучительно исказилось: он никак не мог принять решение.

- Сестан... - начал было кендер. Мимо прожужжала стрела: дракониды начали стрелять по клеткам. Тас снова растянулся на полу. - Сестан! -сказал он. Помоги нам выбраться, и мы возьмем тебя с собой!

Овражный гном наконец-то решился. И потянулся к топору, который носил пристегнутым за спиной. Друзья кусали губы в бессильном нетерпении: топор висел как раз посередине спины, и овражному гному никак не удавалось достать его через плечо. Наконец он нащупал рукоять и высвободил секиру, блеснувшую в сером предутреннем свете.

- Да этот топор старше меня! - простонал Флинт. - Его небось последний раз точили еще до Катаклизма! Он и кендеровские жидкие мозги не возьмет, не говоря уже о замке!

- Тихо, - остановил его Танис, хотя, правду сказать, при виде этого оружия и у него сердце упало. Топор овражного гнома никак не годился в боевые: обычный заржавленный дроворубный топорик, кем-то выброшенный и подобранный Сестаном, посчитавшим его за оружие... Зажав в коленках топор, овражный гном поплевал на ладони... Стрелы уже звенели о прутья клетки. Вот одна угодила в щит Карамона. Другая пригвоздила блузку Тики, оцарапав девушке руку. Ни разу еще Тике не было так страшно. Даже в ту ночь, когда драконы жгли Утеху. Ее тянуло завизжать и очень хотелось, чтобы Карамон ее обнял... Но Карамон не смел пошевелиться.

Оглянувшись на Золотую Луну, Тика увидела, что та прикрывала собой увечного Тероса Железодела. Изо всех сил сжав зубы, Тика заставила себя глубоко вздохнуть. Потом выдернула стрелу и отшвырнула ее прочь, не обращая внимания на жгучую боль в руке. Дракониды, которых внезапное нападение поначалу ошеломило, оправились от испуга и бежали в сторону клеток, стреляя по ним на ходу. Блестели нагрудники и мечи, которые они держали в зубах...

- Дракониды приближаются, - сообщила она Танису, стараясь, чтобы голос поменьше дрожал.

- Скорее, Сестан! - крикнул полуэльф.

Овражный гном что было силы размахнулся топором... И начисто промахнулся по замку. Удар пришелся в железные прутья и чуть не выбил секиру из рук. Сестан размахнулся опять и на сей раз попал.

- Даже не оцарапал, - пригляделся Стурм.

- Танис... - Тику трясло. Несколько драконидов было уже в каком-то десятке футов от них; эльфийские стрелки заставили их залечь, но надежда на спасение быстро улетучивалась.

Сестан снова рубанул по замку.

- Слегка зазубрил, - сказал Стурм. - Пожалуй, дня через три перерубит... Но где, наконец, эльфы? Может, все-таки кончат прятаться по кустам и нападут?

- У нас слишком мало воинов, чтобы биться с подобным отрядом! - зло ответил Гилтанас, сгорбившийся рядом с рыцарем. - Они займутся нами, как только смогут. Нас везут в самой голове каравана. Смотри - другие уже бегут!

Эльф указывал на две другие повозки. Эльфы успели сбить замки, и узники со всех ног мчались в лес. Эльфы выскакивали навстречу, прикрывая их смертоносным ливнем стрел. Но стоило беглецам очутиться в безопасности, как вместе с ними скрывались и освободители.

У драконидов не было ни малейшего намерения гоняться за ними по лесу. Их интересовала лишь последняя клетка с пленниками и тележка, где хранились отнятые у них вещи. Друзья отчетливо слышали, как распоряжались командиры:

- Убить рабов! Делите добычу!

Было ясно - дракониды доберутся до них куда раньше эльфов. Танис бессильно выругался. Итак, все оказалось напрасно!.. Но тут рядом кто-то зашевелился. Старый волшебник поднимался во весь рост.

- Не надо, старец!.. - Рейстлин схватил его за одежду. - Пригнись!.. Стрела на излете застряла в потертой и измятой шляпе Фисбена. Тот что-то бормотал про себя, ничего не замечая кругом. В свете раннего утра он являл собой превосходную мишень; стрелы, точно осы, так и жужжали кругом. Маг лишь чуть нахмурился, когда одна из них угодила в кошель, куда он как раз запустил руку.

- Ложись!.. - взревел Карамон. - Тебя же изрешетят!..

Фисбен и в самом деле припал на колено - но только затем, чтобы перемолвиться с Рейстлином. И там, где он только что стоял, тотчас мелькнула стрела.

- Мальчик мой, - обратился старый маг к молодому. - Я извиняюсь, но нет ли у тебя кусочка какашки летучей мыши? Я что-то поиздержался...

- Нет, старец! - лихорадочно прошептал Рейстлин. - Ложись!

- Нету? Какая жалость. Ладно, попробуем обойтись... - Снова выпрямившись, старый волшебник покрепче расставил ноги и закатал рукава. Зажмурился, наставил палец на дверь клетки и забубнил какие-то слова.

- Что за заклинание? - живо спросил Рейстлина Тас. - Узнаешь?

Юный маг напряженно вслушивался, морща лоб. Потом вдруг вытаращил глаза и закричал:

- Не надо!.. - И рванул старца за одежду, пытаясь нарушить его сосредоточение. Поздно! Фисбен произнес последнее слово. Палец его твердо указывал на замок.

- Прячьтесь!.. - Рейстлин нырнул под скамью. Сестан, видя, что старый маг целится в замок - а стало быть, и в него, стоявшего по ту сторону, -растянулся плашмя. Трое драконидов, как раз достигшие дверцы клетки, встревоженно остановились, держа наготове обнаженные мечи.

- Что?.. - крикнул Танис.

- Огненный шар!..

Рейстлин едва успел выговорить это, как с пальцев мага стек громадный оранжево-желтый шар и с ужасающим грохотом обрушился на дверцу. Взвилось гудящее пламя. Танис поспешно закрыл руками лицо. Волна жара прокатилась над ним, опалив легкие. Дракониды взвыли от боли, запахло паленой чешуей. Потом клетка наполнилась дымом.

- Пол горит! - послышался крик Карамона.

Танис открыл глаза и кое-как приподнялся, ожидая увидеть вместо старого волшебника кучку обгорелых костей, вроде тех, что остались от драконидов. Но Фисбен стоял как ни в чем не бывало, поглаживая слегка закоптелую бороду и возмущенно глядя на дверь. Она была по-прежнему заперта.

- Надо же, не сработало, - сказал он.

- Что там замок?.. - Танис тщетно пытался разглядеть его сквозь дым. Прутья дверной решетки были раскалены докрасна.

- Уцелел! - ответил Стурм. Он попытался пнуть дверь, но жар не давал подойти. Рыцарь кашлял в дыму. - Замок раскалился - может, удастся сломать?..

- Сестан!.. - пронзительный вопль Таса перекрыл треск огня. -Попробуй еще! Только скорее! Скорее!..

Овражный гном поднялся на ноги, ударил, промахнулся, ударил снова... Перегретый металл разлетелся под топором, дверца распахнулась.

- Танис, помоги!.. - позвала Золотая Луна, вдвоем с Речным Ветром поднимая Тероса Железодела с его ложа. Соломенная подстилка уже тлела.

- Стурм, веди остальных! - прокричал Танис. Закашлялся, глотнув дыма, и бросился к передку повозки. Остальные уже выпрыгивали вон, причем Стурм за руку выволок Фисбена, все еще смотревшего с глубокой печалью на дверь: Давай, дед!..

Прозвучало это не слишком почтительно, но речь шла о жизни и смерти. Карамон, Рейстлин и Тика подхватили Фисбена, выпорхнувшего из горящей повозки. Танис и Речной Ветер подняли Тероса и вытащили его наружу. Золотая Луна и Стурм выскочили следом за ними, и потолок клетки рухнул.

- Карамон! Беги за нашим оружием, оно в телеге с припасами! -приказал Танис. - Ты с ним, Стурм. Флинт, Тассельхоф, - за вещами. Рейстлин...

- Я сам принесу свой мешок, - отозвался тот, задыхаясь от дыма. - И посох... Никто другой не смеет к ним прикоснуться!

- Давай. - Танису приходилось соображать быстро. - Гилтанас, ты...

- Я пока еще не на побегушках у тебя, Танталас, - огрызнулся эльф и, не оглядываясь, скрылся в лесу.

Танис так и не ответил ему: вернулись Стурм и Карамон. Кулаки Карамона были ободраны в кровь: у тележки с припасами они застали двоих мародеров-драконидов.

- Нельзя медлить, - сказал Стурм. - Сюда бегут еще... - И подозрительно спросил Таниса: - А где твой эльфийский приятель?

- Побежал в лес, - ответил Танис. - Прошу тебя, помни, что он и его народ спасли нам жизнь.

- Уж будто? - Глаза Стурма нехорошо сузились. - По мне, эльфы да еще наш дедуля - и никакого дракона не надо... В этот момент из дыма вынырнуло сразу шестеро драконидов. Вид воинов заставил их замереть на месте.

- В лес!.. - заорал Танис, помогая Речному Ветру вновь поднять Тероса. Они потащили кузнеца за деревья, а Стурм с Карамоном, стоя плечом к плечу, прикрывали их отход. Оба тотчас заметили, что столкнулись с монстрами, прежде невиданными. Их латы и самая чешуя были другого цвета. Они держали в лапах луки и мечи, с клинков которых капала какая-то зловещая жидкость. Воители немедля припомнили слышанное о драконидах, растекавшихся лужами кислоты... О взрывающихся костях... Карамон со звериным яростным ревом устремился вперед. Его меч описал сверкающую дугу. Двое драконидов пали, не успев ничего понять. Стурм торопливо отсалютовал мечом уцелевшим и тут же ударом наотмашь снес голову третьему. И прыгнул навстречу остальным, но те проворно отскочили прочь, ухмыляясь и явно ожидая чего-то.

Стурм с Карамоном невольно замешкались.... И увидели, как трупы драконидов начали таять, растворяясь в дорожной грязи. Их плоть вскипала и растекалась, точно сало на горячей сковороде. Желтый пар заклубился над ними, смешиваясь с клочьями дыма догоравшей повозки. Стоило воинам вдохнуть его, как у обоих все поплыло перед глазами и они поняли: это яд! - Назад! Назад!.. - кричал Танис из леса.

- Шатаясь, они попятились прочь, но тут из-за клетки со злобным визгом выскочила чуть не полусотня драконидов. Люди-ящеры бросились на друзей, и в это время...

- Хей! Ульсаин! - раздался звонкий голос, и десять эльфов во главе с Гилтанасом выскочили из леса.

- Квен талас увенелеи! - прокричал Гилтанас. Его десяток прикрыл отступление Карамона и Стурма и вместе с ними скрылся в лесу.

- За мной, - велел Гилтанас друзьям, переходя на очень чистый и правильный Общий. По его знаку четверо эльфийских воинов подняли и понесли Тероса.

Танис оглянулся на клетку. Дракониды топтались на месте, не решаясь сунуться в лес.

- Быстрее, - поторопил Гилтанас.

Эльфы подавали голос из чащи, дразня драконидов, подманивая их на выстрел. Спутники переглянулись.

- Я не хочу входить в эльфийский лес, - угрюмо сказал Речной Ветер.

- Доверься им. - Танис взял его за плечо. - Положись на мое слово.

Речной Ветер посмотрел ему в глаза... И зашагал в глубь чащи.

Последним, поддерживая Фисбена, шли Рейстлин и Карамон. Старец все оборачивался на клетку, от которой осталась лишь груда головешек и покореженного железа.

- Замечательное все-таки заклинание, - бормотал он. - И хотя бы кто спасибо сказал!

Эльфы быстрым шагом вели их через леса; без проводников маленький отряд в самом скором времени заблудился бы безнадежно. Шум боя затихал позади.

- Дракониды знают, что сюда соваться незачем, - с угрюмой гордостью сказал Гилтанас. Танис разглядел эльфийских воинов, укрытых в густой листве деревьев, и окончательно перестал беспокоиться насчет погони. А вскоре и звуки сражения пропали вдали.

Палые листья устилали землю толстым ковром. Сучья деревьев поскрипывали и стонали на утреннем ветерке. После нескольких суток взаперти у друзей болели все кости, но быстрая ходьба разогревала кровь, радуя душу и тело.

Когда взошло солнце, они вышли вслед за Гилтанасом на широкую поляну. Там уже толпились освобожденные пленники. Тассельхоф быстро обежал их глазами и разочарованно почесал затылок.

- Хотел бы я знать, что с Сестаном, - сказал он Танису. - Кажется, я видел, как он удирал в лес...

- Не бойся за него. - Танис ободряюще похлопал его по плечу. - Эльфы не больно жалуют овражных гномов, но они его не убьют.

Тассельхоф покачал головой. Он боялся совершенно другого.

Выйдя на поляну, друзья обратили внимание на необычно высокого, широкоплечего эльфа, беседовавшего с группой беглецов.

- Вы свободны и можете идти куда пожелаете - если на этой земле еще существует свобода, - холодно и сурово ронял он слова. - По слухам, власть Повелителя Драконов еще не распространилась южнее Пакс Таркаса. Поэтому я предлагаю вам отправиться на юго-восток. Постарайтесь до вечера уйти так далеко, как только сможете. Мы снабдим вас едой и припасами в дорогу. Но более мы ничем не в силах вам помочь.

Утехинцы, ошеломленные неожиданной свободой, озирались беспомощно и бесприютно. Они были земледельцами с городской окраины; на их глазах сгорели их дома, а собранный урожай был растащен на прокорм войск Повелителя Драконов. К тому же большинство из них никогда в жизни не путешествовало далее Гавани. Эльфы, как и драконы, были для них существами из сказки. Нынче, однако, сказки обретали плоть... Синие глаза Золотой Луны гневно блеснули: она прекрасно понимала их состояние.

- Как можете вы быть так бессердечны? - обратилась она к рослому эльфу. Посмотри на этих людей: мало кто из них вообще покидал Утеху, а ты преспокойно отправляешь их в дальний путь через захваченную врагами страну! Они...

- А что я должен делать, по-твоему, человек? - перебил ее эльф. -Вести их самолично? Довольно и того, что мы их освободили. У моего народа своих забот полон рот. Я не могу думать еще и о людях... - И повернулся к беглецам: - Я вас предупредил. Время уходит. Ступайте!

Золотая Луна обратилась за помощью к Танису, но тот лишь покачал головой. На лице его лежала горькая тень.

Один из мужчин недружелюбно глянул на эльфов - и побрел по тропе, извивавшейся между деревьями. Остальные неуклюже взвалили на плечи оружие, женщины подхватили детей... Они шли на юг.

- Как ты можешь! - не сдавалась Золотая Луна. - Как ты можешь совсем не думать о...

- О людях? - Эльф холодно смотрел на нее. - Да знаешь ли ты, что именно люди навлекли на нас Катаклизм? Это они в своей гордыне стали требовать от Богов то, что было даровано смиренно молившемуся Хуме! Это людей надо благодарить за то, что Боги отвернулись от нас...

- Они не отвернулись! - выкрикнула Золотая Луна. - Боги... Они здесь, с нами!

Глаза Портиоса зло вспыхнули. Он уже повернулся было к ней спиной, но подошедший Гилтанас остановил его и быстро заговорил с братом по-эльфийски.

- О чем они?.. - подозрительно спросил Таниса Речной Ветер.

- Гилтанас рассказывает, как Золотая Луна исцелила Тероса, - медленно проговорил Танис. Вот уже много-много лет он почти не слышал настоящей эльфийской речи. Он успел запамятовать, как прекрасен был его родной язык, и позабытая красота больно ранила сердце... Он видел, как изумленно округлились глаза Портиоса. Потом Гилтанас указал брату на Таниса, и оба повернулись к нему. Выразительные эльфийские лица посуровели. Речной Ветер тоже бросил на Таниса быстрый взгляд: полуэльф слегка побледнел, но остался спокоен.

- Ведь это твоя родина, верно? - спросил Речной Ветер. - Похоже, тебе не очень-то здесь рады...

- Вот именно, - ответил Танис угрюмо. Он догадывался, о чем думал варвар. Речным Ветром двигало отнюдь не праздное любопытство. В некотором смысле, им здесь грозила большая опасность, чем в плену у Младшего Командира. - Они собираются отвести нас в Квалиност, - медленно проговорил Танис: каждое слово причиняло ему боль. - Квалиност - это наша столица. Я много лет не был там... Флинт подтвердит - меня не то чтобы изгнали... Просто мой уход мало кого опечалил. Как ты сам подметил когда-то, среди людей я полуэльф. А для эльфов я всегда был получеловеком...

- Может быть, пойдем на юг - вместе с теми? - предложил Речной Ветер. Если только удастся уйти отсюда живыми, - буркнул Флинт.

- Посмотри вокруг, - согласно кивнул Танис.

Речной Ветер последовал совету и сразу увидел воинов-эльфов, что скользили, подобно теням, меж древесных стволов; коричневая одежда делала их почти незаметными в родной чаще. В это время братья-эльфы довершили беседу, и Портиос повернулся от Таниса к Золотой Луне.

- Странные вещи поведал мне брат, - сказал он, - странные и требующие объяснений. Поэтому я предлагаю вам то, что эльфы уже много лет не предлагали ни одному человеку: наше гостеприимство. Будьте нашими почетными гостями. Прошу следовать за мной... Портиос махнул рукой, и почти две дюжины эльфийских воинов, появившихся из леса, окружили друзей.

- Больше похоже на то, что мы - почетные пленники, - сказал Танису Флинт. И негромко добавил: - Держись, сынок.

- Спасибо. - Рука Таниса легла на его плечо. - Спасибо, старый друг.

5. БЕСЕДУЮЩИЙ-С-СОЛНЦАМИ

- Могла ли я думать, что где-то на свете есть подобная красота!.. -тихо выговорила Золотая Луна. Дневной переход выдался нелегким, зато награда, ожидавшая в конце, превосходила всякое вероятие. С высокого утеса взглядам путников открылся овеянный легендами город Квалиност.

По углам города возносились, подобно сверкающим веретенам, четыре высоких тонких шпиля, сложенных из белого камня, отделанного серебром. От шпиля к шпилю тянулись невесомые арки. Их некогда выковали искуснейшие мастера-гномы; каждая способна была выдержать вес марширующих армий, но казалось - сядет птица, и они рухнут. Арки обозначали границу города; Квалиност не прятался за стеной, но, наоборот, с любовью распахивал объятия лесу.

Эльфийские здания не спорили с природой - они стремились лишь подчеркнуть ее красоту. И жилые дома, я лавки были изваяны из розового кварца. Невероятными спиралями возносились они в небо, споря изяществом с серебристыми осинами, а просторные улицы между ними были вымощены все тем же розовым кварцем.

Посередине города высилась исполинская башня, покрытая ясным золотом от подножия до вершины; она отражала солнечный свет, разбрасывая прихотливые блики. И казалось: если есть еще где-то на Кринне красота и покой, не тронутый бегом столетий, - так это здесь, в городе Квалиносте.

- Отдохните пока, - оставил их Гилтанас в осиновой рощице. - Я приношу извинения: путь был долог и труден, и я знаю, что вы устали и проголодались... - Карамон с надеждой поднял голову, но эльф откланялся: -Увы, я должен просить вас обождать еще немного.

И он ушел вместе с братом. Карамон вздохнул и в пятый раз принялся перетряхивать свой мешок в поисках съестного: не завалился ли куда хоть кусочек. Рейстлин углубился в свою волшебную книгу. Он шевелил губами, повторяя замысловатые колдовские слова, пытаясь угадать их смысл, пробуя найти правильное ударение и ритм, от которого по жилам пробежал бы огонь -знак того, что заклинание покорилось ему наконец.

Остальные озирались, пораженные красотой лежавшего внизу города и духом древнего спокойствия, осенявшего эти места. Даже Речной Ветер был тронут; смягчась лицом, он притянул к себе Золотую Луну. Тревоги и заботы ненадолго оставили их, дав возможность насладиться теплом и любовью. Тика сидела особняком и косилась на них с завистью. Тассельхоф пытался нанести на карту их путь от Врат до Квалиноста, хотя Танис уже четырежды повторил ему, что тропа была тайной и эльфы нипочем не позволят ему унести карту с собой. Старый маг Фисбен мирно почивал. Стурм и Флинт не спускали глаз с Таниса. Флинт единственный из всех доподлинно знал, какие муки терпел полуэльф; Стурм же слишком хорошо представлял себе, каково возвращаться на родину, отвернувшуюся от тебя.

- Нелегко бывает возвращаться домой, верно, друг? - спросил рыцарь, кладя руку Танису на плечо.

- Твоя правда, - тихо ответил тот. - Я-то думал, все это давным-давно отболело и умерло... А теперь понимаю, что в душе я никогда отсюда не уходил. Квалинести - часть моего существа... Сколько бы я ни пытался это отрицать.

- Тихо! Гилтанас идет, - предупредил Флинт.

Эльф подошел к Танису.

- Мы послали вперед гонцов. Они только что возвратились, - сказал он по-эльфийски. - Отец хочет видеть вас - вас всех - в Башне Солнца, причем немедленно. На еду и отдых нет времени. Я понимаю, что выглядит это невежливо...

- Гилтанас, - ответил Танис на Общем. - Мои друзья и я сам прошли немыслимые испытания. Мы побывали там, где - в буквальном смысле - бродили умершие. Так что не волнуйся, голодный обморок нам не грозит... - Бросил взгляд на Карамона и добавил: - По крайней мере, большинству из нас. Услышав эти слова, воин только вздохнул и потуже затянул ремень.

- Благодарю за понимание, - чопорно проговорил Гилтанас. - А теперь, прошу вас, поторопимся.

Спутники подобрали вещи и разбудили Фисбена. Едва встав, тот вновь растянулся, споткнувшись о древесный корень.

- Ишь, разлегся! - ругнулся он и огрел корень посохом. - Видал? -сказал он Рейстлину. - Подножки подставляет!

Молодой маг убрал бесценную книгу в кошель.

- Верно, старик, - улыбнулся он, помогая Фисбену встать. Седобородый волшебник оперся на его плечо, и так, вдвоем, они пустились следом за остальными. Танис задумчиво проводил их глазами. Старый маг определенно выжил из ума. Тем не менее Танис хорошо помнил потусторонний ужас на лице Рейстлина, когда, очнувшись, тот увидел склонившегося над ним Фисбена. Что увидел Рейстлин?.. Что знал он об этом старце? Надо будет расспросить его. Нынче следовало подумать об ином, более насущном. Он прибавил шагу и догнал эльфа.

- Скажи, Гилтанас... - обратился он к нему по-эльфийски, не без некоторого труда подыскивая необходимые слова. - В чем дело? Я имею право знать...

- Ты так думаешь? - резко ответил Гилтанас, скосив на него миндалевидные глаза. - Судьбы эльфов все еще волнуют тебя? Ты почти уже забыл наш язык...

- Волнуют! - сказал Танис зло. - Вы - тоже мой народ!

- Тогда почему ты так носишься со своей человеческой половиной? -Гилтанас указал на бороду Таниса. - По мне, так следовало бы скорее стыдиться... Он закусил губу и, осекшись, покраснел.

- Верно, я стыдился, - сказал Танис. - Потому-то я и ушел тогда. Но не припомнишь ли, кто мне внушил, что надо стыдиться?

- Прости, Танталас. - Гилтанас тряхнул головой. - У меня вырвались жестокие слова... И, право же, я вовсе не это имел в виду. Просто... Если бы ты только знал, какая страшная опасность нам угрожает!

- Так расскажи! - почти выкрикнул снедаемый нетерпением Танис. -Именно это я хочу знать!

- Мы собираемся оставить Квалинести, - сказал Гилтанас.

Танис остановился как вкопанный.

- Оставить Квалинести!.. - потрясенно перешел он на Общий. Спутники начали переглядываться. Старый маг дернул себя за бороду, лицо его омрачилось. - Не может быть! - сказал Танис тихо. - Оставить Квалинести! Почему? Не могло же в самом деле до этого дойти...

- Дошло, однако, - печально ответил Гилтанас. - Посмотри кругом, Танталас. Ты зришь последние дни Квалиноста... Они вступили на улицы города. На первый взгляд Танису показалось, что все выглядело в точности как пятьдесят лет назад, когда он уходил. Не изменились ни улицы, усыпанные блестящим песком, ни осины по сторонам. Чистый песок все так же искрился под солнцем; осины то ли подросли, то ли нет. Их листья мерцали, отражая свет дня, ветви, увитые золотом и серебром, шуршали и пели. Не изменились и дома. Кварцевые грани зажигали повсюду сотни маленьких радуг. Эльфийский вкус чувствовался повсюду: красота, порядок и неизменность.

Нет, дошло вдруг до Таниса, все было не так. Песня деревьев была исполнена грустной жалобы, а не радости и мира, памятного ему, Квалиност переменился, и одно это заставляло думать о роке. Чувство невосполнимой утраты стиснуло сердце. Здания, деревья и солнце, светившее сквозь листья, были прежними. Что же переменилось? Самый воздух. В нем витало ощутимое напряжение, словно перед грозой. Шагая по улицам Квалиноста, Танис видел никогда прежде не виданное. Спешку, Нерешительность. Отчаяние, близкое панике, и ужас.

Женщины, завидев подруг, с плачем обнимали их и торопились дальше. Притихшие дети плохо понимали, что к чему, - только то, что веселая игра была неуместна. Мужчины собирались кучками, присматривая за родней, держа оружие наготове. Там и сям горели костры: эльфы жгли все, что не могли взять с собой. Наползающая Тьма не найдет здесь добычи.

Танис немало горевал о разрушенной Утехе, но то, что творилось в Квалиносте, тупым ножом кромсало самую его душу. Он всегда утешал себя полуосознанной мыслью: что бы ни случилось с ним самим, Квалинести пребудет вовеки. Но, оказывается, ему и тут суждена была утрата Квалинести скоро не станет.

Странный звук заставил его оглянуться... Это плакал старый волшебник. Что хоть вы собираетесь делать? Куда пойдете? - с мукой сердечной спросил Танис Гилтанаса. - Где думаете укрыться?

- Скоро, очень скоро ты получить ответы на все свои вопросы - и даже более, - пробормотал Гилтанас.

Башня Солнца далеко превосходила высотой все прочие здания Квалиноста. Солнце играло на золоте, создавая иллюзию вращения. Спутники вошли в Башню молча, благоговея перед величием и красотой древнего сооружения. Только на Рейстлина оно не произвело особого впечатления. Его глаза не видели красоты лишь умирание.

Гилтанас подвел друзей к небольшому алькову.

- Главный зал здесь рядом, - сказал он. - Мой отец держит совет со старейшинами, обсуждая исход. Брат сообщит ему о нашем прибытии. Нас призовут по окончании совета... - Он махнул рукой, и вошли эльфы с чашами и кувшинами прохладной воды. - Освежитесь пока.

Путешественники вволю напились и кое-как умылись, избавляясь от грязи и пыли. Стурм снял плащ и тщательно протер доспехи одним из Носовых платков Тассельхофа. Золотая Луна расчесала свои чудесные волосы, но плаща, туго стянутого у шеи, не расстегнула. Они с Танисом решили, что носимый ею медальон до времени лучше было скрыть; быть может, кто-нибудь узнает его. Фисбен без особого успеха пытался выправить свою бесформенную, мятую-перемятую шляпу. Карамон озирался - не видать ли где еды. Гилтанас застыл поодаль с выражением напряженного ожидания на бледном лице.

Прошло некоторое время, и в дверной арке появился Портиос.

- Вас призывают, - сказал он сурово.

И вот спутники вошли в зал Беседующего-с-Солнцами. Сотни лет внутреннего убранства этого здания не касался взгляд человека. Ни один кендер никогда не видел его. А последними гномами, побывавшими здесь, были строители, возводившие его много веков тому назад.

- Вот это работа, - тихо сказал Флинт, и к глазам его подступили слезы.

Круглый зал выглядел куда более обширным, чем, казалось бы, могла вместить стройная Башня. Стены покрывал белый мрамор; не было ни опорных балок, ни колонн - лишь купол, сведенный на невероятной высоте, у самой вершины Башни. Купол украшала великолепная мозаика: по одну сторону в синем небе сияло солнце, по другую плыли среди звезд две луны, серебряная и алая, и разделяла их радуга.

Светильники в зале отсутствовали: сложная система окон и зеркал заливала покой солнечным светом, вне зависимости от того, в какой стороне было солнце. Потоки света скрещивались посередине, на возвышении.

Никаких сидений в зале не было. Эльфы стояли - и мужчины и женщины. На это собрание сошлись только родовые старейшины, главы семейств. Танис обратил внимание, как много было женщин, причем большая часть - в траурных темно-лиловых одеждах. Эльфы женятся и выходят замуж один раз на всю жизнь и, овдовев, в повторный брак не вступают. Титул старейшины, таким образом, переходит к жене - до самой ее смерти.

Друзей провели на середину зала. Эльфы расступались в почтительном молчании, награждая их, впрочем, не слишком дружественными взглядами, -особенно кендера с гномом и двоих варваров, странно выглядевших здесь в своих мехах. Благородного Соламнийского Рыцаря провожал шепот изумления. И особенно сложные чувства вызвало появление Рейстлина в его алом одеянии. Эльфийские маги носили белые одежды служения Добру, но ни в коем случае не алые Равновесия: по мнению эльфов, это был шаг навстречу Тьме.

Когда все успокоились, вперед вышел Беседующий-с-Солнцами.

Много, много лет Танис не видел правителя, а ведь тот доводился ему приемным отцом. Оказывается, и тут ему суждено было узреть перемену! Годы еще не согнули правителя - он был даже выше Портиоса, своего сына. Он был одет в блестяще-желтое облачение, как того требовал его сан. Он был суров и непреклонен лицом и держался строго. Вот уже более столетия его именовали правителем. Знавшие его имя никогда не произносили его вслух - в том числе и его собственные дети. И вот Танису удалось разглядеть в его волосах седину, которой не было прежде, а лицо, казалось, неподвластное времени, пробороздили морщины тревоги и скорби... Когда эльфы ввели друзей, Портиос присоединился к брату. Правитель простер руки и назвал сыновей по именам, и они, поспешив вперед, обняли отца.

- Сыны мои... - Голос Беседующего дрогнул; Таниса изумило подобное проявление чувств. - Я уже не надеялся еще раз увидеть вас в этой жизни... Поведай мне о налете, - повернулся он к Гилтанасу.

- Не время, правитель, - сказал Гилтанас. - Сперва поздороваемся с гостями.

- О да, да... - Глава эльфов поднес к лицу дрожащую руку, и Танису показалось, будто он разом постарел. - Простите меня, гости. Я приветствую вас, пришедших первыми в королевство, чью границу вот уже много лет не переступали чужие... Гилтанас шепнул ему несколько слов. Проницательный взгляд правителя обратился на Таниса; он поманил полуэльфа к себе.

- Это в самом деле ты, Танталас, сын жены моего брата?.. - Он говорил спокойно и вежливо, быть может, лишь чуточку напряженно. - Не один год я гадал, что сталось с тобою. Что ж, добро пожаловать на родину... Хотя, боюсь, тебе суждено увидеть ее последние дни. Моя дочь, полагаю, будет особенно рада встрече с тобой. Она до сих пор скучает по товарищу детских игр... Гилтанас напрягся и потемнел лицом при этих словах. Полуэльф почувствовал, что краснеет. Не в силах говорить, он низко склонился перед правителем.

- Я приветствую вас всех, - продолжал тот, - и надеюсь в дальнейшем узнать вас поближе. Я не задержу вас надолго, но, думается мне, вам следует знать, что делается в мире. Отдых и пища могут и повременить... Итак, сын мой, повернулся он к Гилтанасу, явно радуясь окончанию формальностей, - как прошел налет на Пакс Таркас?

Гилтанас, шагнув вперед, опустил голову.

- У меня ничего не вышло, о Беседующий-с-Солнцами.

Шепот прошелестел в зале, точно ветерок среди осин. Лицо правителя осталось бесстрастным. Вздохнув, он незряче уставился в высокое окно.

- Рассказывай, - велел он спокойно.

Гилтанас трудно сглотнул, потом заговорил так тихо, что задние ряды придвинулись ближе.

- Я пробирался на юг со своими воинами тайком, как и было задумано, и все шло хорошо. Мы даже встретили воинов-людей, беженцев из Врат, и они присоединились к нам, умножив наши ряды. Но потом... Несчастная судьба столкнула нас с передовыми разъездами армии Повелителя Драконов. Мы храбро бились - и эльфы, и люди... Но тщетно. Я был ранен в голову и потерял сознание... Очнулся в овраге. Кругом валялись трупы моих товарищей. Видимо, гнусные дракониды сбросили раненых со скалы, но меня сочли мертвым... Гилтанас кашлянул. - Лесные друиды залечили мои раны. От них я проведал, что многие из моего отряда были еще живы и в плену. Я оставил друидов хоронить павших, а сам поспешил по следам армии Повелителя. Так я оказался в Утехе... Гилтанас умолк. Лицо его блестело от пота, пальцы трепетали. Он вновь прокашлялся и хотел продолжать, но голос не повиновался ему. Отец с нарастающей тревогой смотрел на него.

- Утеха разрушена, - выговорил наконец Гилтанас.

Слушатели ахнули.

- Могучие валлины сожжены или срублены - уцелело лишь несколько... Эльфы разразились криками ярости и горя. Правитель вскинул руку, призывая всех к тишине.

- Печальная новость, - сурово прозвучал его голос. - Мы воистину скорбим о деревьях, даже нам казавшихся старыми. Но продолжай, сын мой, -какая судьба постигла наших воинов?

- Я увидел их - и людей, помогавших нам, - привязанными к столбам на главной площади города... - Каждое слово давалось Гилтанасу с величайшим трудом. - Кругом стояли стражники-дракониды. Я было понадеялся освободить пленников под покровом ночи, но... Но... - Голос совсем изменил ему, голова поникла. Старший брат подошел к младшему и положил руку ему на плечо. Гилтанас собрался с силами: - Но тут в небе появился алый дракон... На лицах эльфов читались потрясение и ужас. Беседующий скорбно покачал головой.

- Да, Правитель! - Теперь голос Гилтанаса звучал неестественно громко. Это правда. Чудовища древности вернулись на Кринн. Алый дракон закружился над Утехой... Все, видевшие его, в ужасе разбегались. Все ниже и ниже слетал он и наконец опустился на площади. Его чешуйчатое тело едва поместилось на ней, крылья сеяли разрушение, хвост валил деревья. Сверкали желтые клыки, зеленая слюна стекала из пасти, громадные когти рвали землю... А на спине его сидел человек. Это был могучий мужчина в черном облачении жреца Владычицы Тьмы. Черный с золотом плащ вился за его плечами, лицо же скрывала рогатая маска, тоже черная с золотом, сделанная в подражание морде дракона. Дракониды упади на колени, поклоняясь приземлившемуся дракону. Гоблины, хобгоблины и люди на службе драконидов в ужасе попрятались; многие разбежались. Что до меня, то лишь пример моих воинов дал мне силы остаться на месте... Он говорил быстро, едва ли не торопливо.

- Кое-кто из людей, привязанных к столбам, начал униженно молить о пощаде. Но мои воины хранили горделивое спокойствие - хоть и их не обошел колдовской ужас, навеваемый чудовищами. Драконьему всаднику это не понравилось. Он смерил их злобным взглядом, а потом заговорил, и голос его шел из глубин Бездны. "Я Верминаард, Повелитель Драконов Севера. Я веду битву за освобождение этой страны и живущего в ней народа от ереси, разносимой обманщиками, которые именуют себя Искателями. Многие перешли на мою сторону и служат теперь великому делу Повелителей Драконов. Я был милосерден с ними и простер на них благословение, дар которого вручила мне моя Богиня. Кроме того, я, как и некоторые другие в этой стране, наделен даром исцеления: я всеми признан как посланец истинных Богов! Стоящие передо мной люди, однако, отказались мне повиноваться. Вы, ничтожные, посмели противостоять мне. Пусть же наказание, которое вас постигнет, послужит примером всякому, кто предпочтет мудрости безумие... - Потом он повернулся к эльфам и сказал так: - Знайте все! Я совершаю это в знак того, что я, Верминаард, намерен полностью истребить ваш народец: такова воля моей Богини. Ибо если людей еще возможно бывает убедить в ложности избранного пути, то эльфов - ни когда! - Голос его звучал подобно реву бури. - Пусть же это послужит последним предупреждением остальным. Уничтожь их, Уголь!" И тогда громадный алый дракон дохнул огнем на привязанных к столбам. И они сгорели, корчась в ужасных мучениях... В зале не раздавалось ни звука. Потрясение и ужас были слишком велики.

- Я обезумел, - продолжал Гилтанас. Глаза его лихорадочно горели. - Я бросился вперед, желая хотя бы умереть вместе с ними... Но чьи-то могучие руки перехватили и удержали меня. Это был Терос Железодел, утехинский кузнец. "Незачем умирать, эльф! - сказал он мне. - Лучше думай о мести!" Я... Я потерял сознание, и он, рискуя жизнью, унес меня и спрятал у себя в доме. Да, он жизнью заплатил бы за свою доброту к эльфам, если бы эта женщина, Золотая Луна, не исцелила его!

И Гилтанас указал на Золотую Луну, которая стояла позади друзей, прикрывая лицо краем мехового плаща. Сперва правитель, за ним другие эльфы повернулись в ее сторону, зловеще переговариваясь и бормоча.

- Терос - это тот, которого принесли сегодня. Правитель, - сказал Портиос. - Тот, однорукий. Наши лекари говорят, что он выживет. Но, по их мнению, лишь чудо спасло ему жизнь: слишком тяжелы были его раны.

- Подойди, женщина с Равнин, - отрывисто распорядился правитель. Золотая Луна шагнула к возвышению. Речной Ветер пошел за ней. Двое эльфов-стражей быстро шагнули наперерез. Он зло посмотрел на них, но вынужден был остаться на месте.

Гордо неся голову. Дочь Вождя вышла вперед. Вот она сбросила капюшон, и солнце заиграло в бледно-золотых волосах, рассыпавшихся по спине. Даже эльфов поразила се красота.

- И ты утверждаешь, что исцелила этого человека - Тероса Железодела?

- В голосе правителя прозвучала нотка презрения.

- Я ничего не утверждаю, - холодно ответила Золотая Луна. - Твой сын видел, как я исцелила его. Ты подвергаешь сомнению его слова?

- Нет, но он был тогда в таком состоянии, что мог и ошибиться... Принять низкое ведьмовство за истинное целительство.

- Тогда посмотри на это, - негромко сказала Золотая Луна и развязала тесемки плаща. Плащ упал, и в солнечном луче ярко сверкнул медальон. Беседующий-с-Солнцами сошел к ней с возвышения; глаза его изумленно округлились. Потом лицо исказила ярость.

- Святотатство!.. - закричал он и протянул руку - сорвать с Золотой Луны ожерелье.

Ударила голубая вспышка, и правитель, болезненно вскрикнув, скорчился на полу. Эльфы эхом отозвались на его крик и выхватили мечи. Друзья тоже обнажили оружие. Эльфийские воины взяли их в кольцо...

- А ну, прекратите-ка безобразие! - резко прозвучал суровый голос старого мага. Фисбен шел к возвышению, преспокойно отталкивая клинки, точно это были юные побеги осин, загородившие ему дорогу. Эльфы взирали на него в полном недоумении: остановить его было невозможно. Что-то бормоча про себя, Фисбен подошел к правителю, все еще лежавшему на полу. Нагнувшись, старик помог эльфу подняться. - Честно говоря, ты сам напросился, - сказал он, как ни в чем не бывало отряхивая одежды правителя.

- Кто ты? - выдохнул тот.

- Э-э-э... Как бишь там? - Старый волшебник оглянулся на Тассельхофа. Фисбен, - с готовностью подсказал кендер.

- Точно, Фисбен. Так меня зовут. - Маг разгладил белую бороду. - Вот что, Солостаран: отзови-ка ты стражу да вели всем успокоиться. Лично я с удовольствием выслушаю историю приключений этой девушки и полагаю, что и тебе это не повредит. Кстати, у тебя язык не отвалится перед ней извиниться... - И Фисбен погрозил правителю пальцем, но тут его шляпа съехала вперед, прямо на глаза. - Спасите! - завопил он. - Я ослеп!.. Рейстлин окинул стражников-эльфов презрительным взглядом и поспешил на подмогу. Взяв старика под руку, он поправил его шляпу.

- Слава истинным Богам! - облегченно вздохнул волшебник, бестолково заморгал и торопливо присоединился к друзьям. Правитель проводил его недоумевающим взглядом, а потом, точно во сне, повернулся к Золотой Луне. Прими мои извинения, госпожа с Равнин, - сказал он негромко. - Увы, вот уже три века, как не стало эльфийских жрецов... Целых три века в наших краях не видали символа Мишакаль. Мое сердце облилось кровью при одной мысли о том, что священный амулет мог быть осквернен... Прости же меня. Мы так давно отчаялись, что я не распознал светоча надежды. Прошу тебя, поведай нам свою историю если, конечно, ты не слишком утомлена... И Золотая Луна поведала о том, как попал к ней медальон. Начав со странствий Речного Ветра и побития камнями, она рассказала о встрече в гостинице и о путешествии в Кзак Царот, о гибели драконицы и о дарованном ей ожерелье Мишакаль.

Но о Дисках не упомянула ни словом.

Солнце клонилось к закату; свет, игравший в Башне, приобрел сумеречные тона. Когда Золотая Луна умолкла, правитель долго молчал...

- Я должен обдумать твой рассказ... И то, что он для нас означает, -сказал он наконец. И повернулся к Друзьям: - Я вижу, вы утомлены: иных из вас поддерживает лишь мужество. Поистине, - он улыбнулся, взглянув на Фисбена: тот тихонько похрапывал, прислонившись к стене, - кое-кто из вас уже спит стоя. Моя дочь Лорана отведет вас в покои, где вы, надеюсь, на время сможете забыть обо всем грустном и скверном. А вечером мы устроим пир в вашу честь, ибо вы принесли нам надежду. Да пребудет с вами мир истинных Богов... Эльфы расступились; вперед вышла юная девушка и остановилась подле правителя. При виде ее Карамон так и замер с раскрытым ртом, у Речного Ветра округлились глаза, и даже Рейстлин в кои веки раз узрел красоту: время словно бы обтекало эльфийку стороной, не оставляя следов. Волосы ее были цвета меда, льющегося из кувшина; густой волной падали они на ее плечи и окутывали руки, достигая запястий. Нежную кожу покрывал легкий лесной загар. Утонченные эльфийские черты мило сочетались с пухлыми губами и огромными влажными глазами, беспрестанно менявшими цвет, точно листья, трепещущие в солнечном луче.

- Клянусь моей рыцарской честью, - прерывающимся голосом выговорил Стурм. - Я еще не видел женщины краше!

- И не увидишь в пределах этого мира... - пробормотал Танис.

Друзья покосились на него при этих словах, но полуэльф не заметил. Он смотрел на девушку. Стурм поднял бровь и переглянулся с Карамоном; тот подтолкнул локтем брата. Флинт покачал головой и вздохнул не то что всей грудью - всем телом.

- Кое-что проясняется, - сказала Речному Ветру Золотая Луна.

- Мне так ничего не ясно, - сказал Тассельхоф. - Может, хоть ты скажешь. Тика, что происходит?

Но Тике было не до него: рядом с Лораной она вдруг почувствовала себя кое-как одетой дурнушкой, ужасно рыжей и неприлично веснушчатой. Она поспешно запахнула блузку на полной груди, мечтая о том, чтобы блузка волшебным образом изменила фасон. Или мягкие холмики под ней уменьшились хоть немного...

- Что происходит? - прошептал Тассельхоф. Ему не давали покоя значительные взгляды, которыми обменивались друзья.

- Не знаю! - отрезала Тика. - Лично я только вижу, что Карамон ведет себя по-дурацки. Нет, ты посмотри на этого увальня! Ни разу в жизни женщины не видал!..

- А она вправду хорошенькая, - похвалил кендер. - И совсем не такая, как ты. Тика. Она стройная, и ходит, точно деревце на ветру, и...

- Да замолчи ты! - свирепо огрызнулась Тика и отпихнула его, едва не свалив.

Тассельхоф посмотрел на нее с глубокой обидой и отошел к Танису, решив не спускать глаз с полуэльфа, пока не удастся вызнать, в чем дело.

- Добро пожаловать в Квалиност, почтенные гости, - застенчиво проговорила Лорана, и голос ее был подобен журчанию серебристого ручейка, бегущего в лесной тени. - Прошу вас, следуйте за мной. Здесь недалеко; вас ждет отдых, еда и питье... И она пошла вперед, двигаясь с полудетским изяществом. Друзья расступились перед ней, как и эльфы только что. Под их восхищенными взглядами Лорана залилась краской и по-девичьи стыдливо опустила глаза. Ее ресницы взлетели лишь однажды - когда она проходила мимо Таниса. Никто, кроме полуэльфа, не заметил этого быстрого взгляда. Лицо Таниса омрачилось, глаза потемнели... Разбудив Фисбена, друзья вышли из Башни Солнца.

6. ТАНИС И ЛОРАНА

Лорана привела их в пронизанную солнцем осиновую рощицу в самом центре города. Ни домов, ни улиц отсюда не было видно; казалось, друзья снова попали в самое сердце леса. Лишь голосок ручья, бежавшего неподалеку, нарушал тишину. Лорана указала на фруктовые деревья, росшие среди осин, и предложила спутникам угощаться. Эльфийские девушки принесли в корзинах душистый свежий хлеб. Путники умылись в ручье и растянулись на мягком мху, наслаждаясь покоем и тишиной.

...Все, кроме Таниса. Полуэльф отказался от еды и ушел за деревья, поглощенный какими-то думами. Тассельхоф, снедаемый любопытством, не сводил с него глаз.

Лорана была очаровательной и заботливой хозяйкой. Убедившись, что гости удобно устроены и ни в чем не нуждаются, она обошла всех, чтобы сказать каждому хоть несколько ласковых слов.

- Ты - Флинт Огненный Горн, не так ли? - Польщенный гном густо зарделся. Я все еще храню те замечательные игрушки, что ты для меня делал. Мы так скучали по тебе все эти годы!

Не в силах говорить от смущения. Флинт плюхнулся на траву и уткнулся в свою кружку.

- А ты, верно, Тика? - подошла Лорана к юной официантке.

- Тика Вейлан... - потупилась девушка.

- Какое у тебя чудесное имя! А волосы какие прелестные... - И Лорана восхищенно потянулась погладить тугие рыжие завитки.

- Ты вправду так думаешь? - Тика ощутила на себе взгляд Карамона и залилась неудержимым румянцем.

- Конечно! Ну прямо чистый огонь! У тебя, наверное, и характер под стать? Я слышала, как ты спасла моего брата тогда в гостинице. Тика. Право же, я в неоплатном долгу перед тобой...

- Спасибо, - тихо ответила Тика. - У тебя тоже очень хорошие волосы... Лорана улыбнулась ей и двинулась дальше. Тассельхоф, впрочем, заметил, что взгляд ее то и дело обращался в сторону Таниса. Когда же полуэльф вдруг отшвырнул яблоко и скрылся за деревьями, Лорана, извинившись перед гостями, поспешила за ним.

- Вот теперь-то я доподлинно узнаю, в чем дело! - сказал себе Тас. И, улучив момент, незаметно скользнул следом.

Прокравшись извилистой тропой, он едва не наскочил на полуэльфа; тот в одиночестве стоял у пенящегося ручья, бросая в воду опавшие листья. По другой тропе на полянку вышла Лорана.

- Танталас Квизиф нан-Паох! - позвала она. Услышав свое эльфийское имя, Танис обернулся, и Лорана расцеловала его, повиснув на шее. - Ой, какой ты колючий! - воскликнула она шаловливо. - Обязательно сбрей эту ужасную бороду! Ты с ней так не похож на прежнего Танталаса... Танис взял ее за талию и тихонько отстранил.

- Лорана...

- Только не сердись: я привыкну к твоей бороде, раз она уж так тебе нравится. - Лорана надула пухлые губки. - Ну поцелуй же меня! А то я буду тебя целовать, пока ты не... Но Танис оттолкнул ее руки.

- Не надо, Лорана, - сказал он и отвернулся.

- Что с тобой? - спросила она, ловя его за рукав. - Тебя столько лет не было с нами, но теперь ты вернулся. Что ж ты такой неразговорчивый и угрюмый? Мы ведь с тобой помолвлены, разве ты забыл? Всякая девушка вольна целовать жениха...

- Это было давно, - ответил Танис. - Мы были детьми тогда, а наши отношения - всего лишь игрой. Романтика... Общая тайна... Представь, что было бы, если бы твой отец догадался. Гилтанас - тот догадался, не так ли? Конечно! Да я сама ему рассказала. - Лорана лукаво потупилась, глядя на Таниса сквозь длинные ресницы. - Ты же знаешь, у меня нет секретов от Гилтанаса. Но откуда же мне было знать, что он так к этому отнесется? Я знаю, какой разговор произошел между вами. Он рассказал мне потом. Он очень сожалел...

- Да уж... - Танис крепко взял ее за оба запястья. - И то, что он наговорил мне тогда, Лорана, - все это верно до последнего слова Я в самом деле незаконнорожденный полукровка! Твой отец имел полное право убить меня. Так мог ли я навлечь на правителя бесчестье - после всего, что он сделал для моей матери и для меня? Вот потому-то я и ушел. А еще я ушел потому, что хотел наконец выяснить, кто я такой и где мое место...

- Ты - Танталас, ты - мой любимый, и твое место - здесь! - крикнула Лорана и, вырвавшись, сама перехватила его руки. - Вот видишь - ты все еще носишь мое колечко! И я знала, почему ты ушел. Ты боялся любить меня, но теперь все изменилось! У отца столько забот, что он вряд ли будет против. К тому же ты теперь герой... Давай же поженимся! Разве ты не за этим вернулся?

- Лорана, - проговорил Танис ласково, но твердо, - мое возвращение было случайностью и...

- Нет!.. - крикнула она и оттолкнула его. - Я не верю тебе!

- Ты же слышала рассказ Гилтанаса. Если бы нас не спас Портиос, мы были бы теперь в Пакс Таркасе!

- Он выдумал это! Он не хотел сказать мне правду. Ты вернулся потому, что любишь меня, и ни о чем другом я не хочу слышать...

- Не хотелось мне говорить тебе, но, видимо, придется. - Танис потерял терпение. - Лорана, я люблю другую... Я люблю женщину из племени людей. Ее имя - Китиара. Но это не значит, что я разлюбил тебя. Я... Он сбился и смолк. Лорана молча смотрела на него. Вся краска отхлынула с ее лица.

- Я люблю тебя, Лорана, - продолжал он. - Но я не могу на тебе жениться, потому что люблю и ее тоже. Мое сердце разделено надвое, как и моя кровь... Он снял с пальца кольцо, свитое из золотых листьев плюща, и отдал ей. - Я освобождаю тебя от обещания, данного мне когда-то. И прошу тебя освободить и меня... Не в силах выговорить ни слова, Лорана взяла с его ладони кольцо... Умоляюще посмотрела на Таниса... И, видя на его лице лишь боль, вскрикнула и швырнула кольцо прочь. Кольцо упало прямо к ногам Таса. Кендер тотчас поднял его и спрятал в кошель.

- Лорана. - Танис обнял горько плачущую девушку. - Прости меня. Я не хотел... Тассельхоф неслышно выбрался из кустов и ушел назад по тропе.

- Что ж, - сказал он себе удовлетворенно, - теперь я хоть знаю, что к чему.

Проснувшись, Танис увидел над собой Гилтанаса. Полуэльф вскочил на ноги:

- Лорана?..

- С ней все в порядке, - негромко ответил Гилтанас. - Девушки отвели ее домой. Она рассказала о вашем с ней разговоре... Я хотел лишь сказать тебе, что все понимаю. Это как раз то, чего я боялся. Человеческое в тебе рвется к другим людям. Я пытался объяснить ей и думаю, что теперь она послушает. Спасибо тебе, Танталас. Я знаю, это было нелегко...

- Нелегко, - выговорил Танис. - Я хочу быть откровенным с тобой, Гилтанас. Я люблю ее. В самом деле люблю. Просто...

- Не говори ничего более, прошу тебя. Давай оставим все как есть: можно и не быть друзьями, но уважать один другого... - Напряженное лицо Гилтанаса было бледно в свете заходящего солнца. - Когда взойдет серебряная луна, будет пир, а потом соберется Высший Совет. Настало время принимать решения... Гилтанас ушел. Танис проводил его взглядом, вздохнул и пошел будить остальных.

7. ПРОЩАНИЕ. ДРУЗЬЯ ПРИНИМАЮТ РЕШЕНИЕ

...Тот пир в Квалиносте более всего напоминал Золотой Луне тризну по ее умершей матери. Как и пир, тризна должна была быть праздником - ведь как-никак Песнь Плача отныне причислялась к лику Богов. Народу, однако, трудно было смириться со смертью прекрасной и кроткой жены вождя, и кве-шу оплакивали ее с почти святотатственной скорбью.

Поминальный пир Песни Плача был самым пышным из всех, какие помнило племя. Скорбящий вдовец не останавливался ни перед какими затратами. Как и здесь, в Квалиносте, там было множество яств, но лишь немногие притронулись к ним. Кто-то пытался завести застольную беседу, но ни у кого не было охоты болтать. Иных душевная мука и вовсе гнала из-за стола... Столь яркими были воспоминания, что Золотой Луне кусок не лез в горло. Изысканные лакомства казались безвкусными. Речной Ветер смотрел на нее с любовью и заботой. Его ладонь нашла под столом ее руку, и она крепко ухватилась за нее, черпая уверенность в его силе.

Эльфы собрали пир во дворе к югу от величественной золотой Баипта. Двор представлял собой ничем не ограниченную платформу из мрамора и хрусталя, венчавшую самый высокий холм Квалиноста; с нее открывался захватывающий вид на город, раскинувшийся внизу, и на темную чащу поодаль. Видны были даже лиловые зубцы гор Тадаркана, вздымавшиеся над южным горизонтом. Но зрелище этой красоты лишь добавляло муки сидевшим за столом, ибо совсем скоро им предстояло проститься с ней навсегда... Золотая Луна сидела рядом с правителем, по правую руку. Он пытался поддерживать вежливый разговор, но, одолеваемый заботами, то и дело смолкал.

Слева от него сидела его дочь, Лорана. Она даже не притворялась, что ест, и сидела неподвижно, опустив голову так низко, что волосы совсем закрывали лицо. Редко-редко поднимала она глаза, и взгляд, устремленный на Таниса, шел из самой глубины ее сердца.

От полуэльфа не укрылись ни эти взгляды, ни холодный взор Гилтанаса. Он упрямо смотрел в тарелку и ел безо всякого аппетита. Стурм, сидевший подле него, мысленно прикидывал, нельзя ли все-таки отстоять Квалинести. Флинту было не по себе, как и всякому гному, попавшему в общество эльфов. К тому же ему совсем не нравилась эльфийская пища, так что он упорно отказывался от угощения. Рейстлин рассеянно жевал, не сводя золотых глаз с Фисбена. Тика безумно стыдилась изящных эльфиек и не могла проглотить ни кусочка. Что до Карамона, он уже понял, почему все эльфы были так стройны. Они питались фруктами и овощами, приправленными тончайшими соусами, подавали же их с хлебом, всевозможными сырами и очень легким пряным вином. Такая ли еда нужна была Карамону, изголодавшемуся за четыре дня в клетке!

Короче говоря, из всех жителей Квалиноста лишь двое пировали в свое удовольствие: Тассельхоф и Фисбен. Старый маг о чем-то увлеченно спорил с осиной, Тассельхоф же попросту наслаждался всем происходившим. Позже он с искренним изумлением обнаружил, что две золотые ложки, серебряный ножик и масленка, сделанная из морской раковины, непостижимым образом перекочевали со стола в один из его кошелей... Алой луны не было видно. Лунитари - узенький ободок серебра -клонилась к закату. С появлением первых звезд Беседующий-с-Солнцами печально кивнул сыну. Гилтанас поднялся и встал рядом с креслом отца. Потом он запел. Эльфийские слова вплетались в прекрасную, изысканную мелодию. Обеими руками Гилтанас поднял над собой маленький хрустальный светильник; свеча, горевшая внутри, озарила его точеные черты Танис, прислушавшись к песне, закрыл глаза и уткнулся в ладони лицом.

- О чем он поет? - тихо спросил Стурм. - Что значат эти слова?

Танис поднял голову и срывающимся шепотом стал переводить:

Солнце,

Сверкающее око

Небес,

Уходит за горизонт.

И небо

Погружается в сон,

Огни светляков

Горят в темноте...

Эльфы вставали один за другим, высоко поднимая светильники. Их голоса сливались в могучий хор, исполненный беспредельной печали:

И Сон,

Стариннейший друг,

Баюкает лес,

Навевая покой.

Листва

В холодном огне

Сгорает дотла,

Провожая года.

Птицы

Сбиваются в стаи

И плачут по Северу

На осеннем ветру.

Все темней небеса,

Пустеет земля.

Но мы знаем: зажжет

Зеленый огонь

В древесной листве

Солнечный луч...

Мерцающих огоньков становилось все больше; подобно кругам в тихой воде, распространялись они от подножия Башни по улицам и далее в лес. И с каждым вновь зажженным светильником в хор вливался еще один голос. Казалось, сам лес пел эту песню прощания с надеждой.

Ветер

Листает страницы дней.

Воздвигаются королевства

И рассыпаются прахом.

Мгновенна

Жизнь мотылька,

Птицы, дерева

И народа.

Сон,

Стариннейший друг,

Баюкает лес,

Навевая покой.

Уходят в могилу

Тысячи жизней,

Гаснущей памяти

Нет обновленья.

И мы,

Древний народ

Легенд и сказаний,

Уходим из песни...

Гилтанас умолк и, легонько дохнув, задул свечу. Эльфы, стоявшие у стола, один за другим завершали песнь и гасили светильники. Квалиност затихал, огоньки гасли, пока повсюду не разлилось молчание и темнота. Лишь дальние горы еще повторяли последние отзвуки песни, подобные шороху опадающих листьев... Правитель поднялся с кресла.

- А теперь, - проговорил он тяжко, - время собраться Высшему Совету. Веди своих спутников в Зал Неба, Танталас.

Зал Неба оказался просторной площадью, залитой факельным светом. Гигантский купол усыпанных звездами небес возносился над нею; лишь север был темен, и там, на горизонте, играли сполохи молний. Правитель подозвал к себе Таниса со спутниками; кругом них собрались все жители Квалиноста. Никого не пришлось призывать к тишине: когда заговорил Беседующий-с-Солнцами, примолк даже ветерок.

- Вот здесь мы находимся. - Он указал вниз, и спутники увидели огромную карту у себя под ногами. У Тассельхофа, стоявшего в самой середине Равнин, перехватило дыхание: любитель карт, он повидал всякие, но эта!..

- А вон Утеха! - Он возбужденно вытянул руку.

- Верно, о кендер, - ответил правитель. - И там-то собираются армии Повелителей Драконов. В Утехе... - он указал посохом точку на карте, -... И в Гавани. Повелитель Верминаард не скрывает, что намерен вторгнуться в Квалинести. Он ждет лишь, чтобы собрались войска и подвезли продовольствие. Нам не выстоять против такой силы...

- Квалиност легко оборонить, - вмешался Стурм. - Ведь к нему нет наземной дороги. Идя сюда, мы пересекали мосты через сущие пропасти: разрушить их, и никакая на свете армия там не пройдет. Почему вы не дадите отпор?

- Будь перед нами всего лишь армия, мы отстояли бы Квалинести, -ответил правитель. - Но что мы можем поделать против драконов? - Он бессильно развел руками. - Ничего! По легендам, могучий Хума и то смог победить их лишь с помощью Копья. Но в наши дни не осталось никого - по крайней мере, мы о таких не слыхали, - кто владел бы тайной чудесного оружия... Фисбен хотел что-то сказать, но Рейстлин поднес палец к губам.

- Увы, - продолжал Беседующий. - Мы должны покинуть и этот город, и наши леса. Мы хотим уйти на запад, в неведомые земли, и там обрести новый дом... А может быть, даже вернуться в страну Сильванести - древнейшую родину эльфов. Еще неделю назад все шло так, как мы и предполагали. Повелителю Драконов понадобилось бы три дня ускоренного марша только для того, чтобы вывести свои войска на исходную позицию для штурма; как только они покинут Утеху, думали мы, наши соглядатаи тотчас нам о том донесут, и у нас будет время для ухода на запад... Но совершенно неожиданно мы узнали о третьей армии, стоящей в Пакс Таркасе, менее чем в одном переходе от нас! Если не остановить ее, мы обречены...

- Знаете ли вы, как остановить ее? - спросил Танис.

- Да. - Правитель посмотрел на младшего сына. - Как вам уже известно, жители Врат, Утехи и близлежащих селений угнаны в рабство и содержатся в Пакс Таркасе, Верминаард умен: он держит детей и женщин заложниками, чтобы мужчины не подняли бунт. Мы верим, что, если заложники будут освобождены, мужчины нападут на хозяев и перебьют их. Гилтанас должен был возглавить это восстание... Он собирался увести людей на юг, в горы. Войско драконидов пустится в погоню, давая нам время уйти...

- Но что будет с теми людьми? - сурово спросил Речной Ветер. -Сдается мне, вы собрались бросить их на растерзание драконидам. Так бросают куски мяса настигающей стае волков!..

- Боюсь, Повелитель Верминаард и так скоро их уничтожит. Рудник почти истощен: рабы скоро выберут последние крохи и сделаются ему не нужны. Зато в горах полно долин и пещер, где люди смогут укрыться от его армий и найти себе пропитание. Они легко удержат перевалы - особенно с наступлением зимы. Конечно, кто-то неизбежно погибнет, но ведь за все надо платить. Что бы выбрал ты сам, о житель Равнин, - жить в рабстве или умереть сражаясь? Речной Ветер, не ответив, мрачно уставился в карту.

- Гилтанас не справился, - сказал Танис. - И теперь ты хочешь, чтобы мы попробовали это сделать? Поднять восстание?

- Да, Танталас, - ответил правитель. - Мой сын знает ход в Пакс Таркас: я говорю о Сла-Мори. Гилтанас проведет вас внутрь крепости, У вас есть возможность не только освободить своих, соплеменников, но и дать спастись эльфам, - голос его посуровел, - из которых не многие уцелели, когда люди навлекли на Кринн Катаклизм!

Речной Ветер вскинул глаза, враждебно нахмурившись. Лицо Стурма потемнело. Беседующий-с-Солнцами вздохнул.

- Простите меня, - сказал он. - Я вовсе не хочу бичевать вас плетьми прошлого. Мы знаем, в какой беде нынче человеческий род. Я по доброй воле посылаю с вами моего сына, Гилтанаса... Хотя, расставшись, мы вполне можем никогда более не увидеться. Я приношу эту жертву с тем, чтобы жили оба народа - и мой, и ваш.

- Дай нам время подумать, - сказал Танис, хотя сам он для себя все уже решил. Правитель кивнул. Воины-эльфы проводили друзей сквозь толпу к небольшой роще и оставили там одних.

Спутники обступили Таниса. Звездный свет бросал на их лица глубокие тени. "Все это время я боролся за наше единение, - подумалось ему, - а теперь нам придется расстаться. Нести Диски в Пакс Таркас слишком рискованно, а Золотая Луна ни за что с ними не расстанется..."

- Я пойду в Пакс Таркас, - сказал Танис негромко. - И я полагаю, друзья, что нам придется разделиться. Дайте договорить... Я бы отправил Тику, Золотую Луну, Речного Ветра, Карамона с Рейстлином и тебя, Фисбен, с эльфами, дабы не подвергать опасности Диски. Бесценную реликвию нельзя брать с собой в Пакс Таркас...

- Быть может, и так, - прошептал Рейстлин из-под капюшона, - но среди эльфов Квалинести нет того, кого разыскивает Золотая Луна.

- Откуда ты знаешь? - удивленно спросил Танис.

- Да не знает он ничего, Танис, - перебил Стурм. - Одна болтовня!

- Рейстлин?.. - повторил Танис, пропуская его слова мимо ушей.

- Ты же слышал, что сказал рыцарь! - прошипел маг. - Ничего я не знаю!

Танис вздохнул, мысленно махнув рукой.

- Вы, - начал он, - избрали меня вожаком...

- Верно, сынок, - неожиданно проговорил Флинт. - Однако твое нынешнее решение продиктовано разумом, а не сердцем. В глубине души ты ведь чувствуешь, что расставаться нам ни к чему.

- Я так нипочем не останусь с этими эльфами, - Тика решительно сложила руки на груди. - Я пойду с тобой, Танис. Я хочу стать воительницей, как Китиара!

Танис вздрогнул. Услышать имя Китиары... Это было подобно удару.

- Я не стану прятаться за спинами эльфов, - сказал Речной Ветер. -Чтобы я отсиживался где-то, когда мое племя сражается?..

- Мы с ним - одно. - Золотая Луна вложила свою руку в его. - И к тому же, - добавила она тихо, - что-то подсказывает мне: маг прав - мы не обретем вождя среди эльфов. Они укрываются от мира, вместо того чтобы за него драться.

- Итак, мы все идем, Танис, - твердо сказал Флинт.

Полуэльф беспомощно оглядел друзей, потом улыбнулся и тряхнул головой:

- Ты прав, я и в самом деле как следует не верил, что нам надо расстаться. Это подсказывает здравый смысл - и потому-то мы этого не делаем...

- А не поспать ли нам?.. - зевнул Фисбен.

- Погоди чуть-чуть, старец, - сурово проговорил Танис. - Ты не член нашего отряда. И уж кто кто, а ты-то точно останешься с эльфами.

- В самом деле? - тихо спросил старый маг, и взгляд его из добродушно рассеянного стал таким пронизывающим, почти грозным, что Танис невольно откачнулся назад. Аура силы, окутывавшая старика, сделалась почти вещественной. - Я сам выбираю свои пути в этом мире, - продолжал Фисбен негромко, - и я пойду с тобой, Танис Полуэльф.

Рейстлин посмотрел на Таниса, как бы желая сказать: "Ну? Понял теперь?" Танис немедленно пожалел о том, что так и не успел с ним переговорить. И вот на тебе - старик не желает их покидать.

- Пару слов, Рейстлин, - сказал он, переходя по неожиданному наитию на Лагерный диалект - форму Общего, которой пользовались разноплеменные наемники Кринна. В свое время близнецов не миновало это ремесло - как, впрочем, и большинство их спутников, принужденных зарабатывать себе пропитание. Танис знал, что Рейстлин поймет его, зато старик - почти наверняка нет.

- Пожалуйста, - на том же языке ответил Рейстлин. - Но я знаю не многое...

- Ты боишься. Чего?

Взгляд странных глаз Рейстлина устремился вдаль.

- Не знаю, Танис. Но ты прав: в старце сила... Я чувствую величайшую силу... И боюсь. - Его глаза мерцали в ночи. - И жажду... - Маг вздохнул и вернулся с неба на землю: - Но он прав. Попробовать остановить его? Слишком опасно...

- А то нам других опасностей не хватает. - Танис вновь перешел на Общий. Тащить с собой... Чудаковатого старого мага...

- Кое-кто из нас не менее опасен. - Рейстлин со значением поглядел на брата. И тоже перешел на Общий: - Я устал и хочу спать. Ты хочешь еще побыть здесь, братец?

- Да. - Карамон переглянулся со Стурмом. - Надо обсудить кое-что с Танисом.

Рейстлин кивнул и взял под руку Фисбена. Двое магов, старый и молодой, пошли прочь, причем Фисбен не преминул огреть посохом дерево, которое, по его мнению, подкрадывалось к нему.

- Как будто нам одного чокнутого мага было мало, - буркнул Флинт. - Я пошел спать!

Все разошлись, оставив Таниса в обществе Карамона и Стурма. Танис устало повернулся к ним, предчувствуя, что сейчас будет. И точно: Карамон, краснея, опустил глаза. Стурм гладил усы, задумчиво глядя на Таниса.

- Ну? - спросил тот.

- Гилтанас, - ответил Стурм.

Танис нахмурился и поскреб в бороде.

- Это мое дело, не ваше, - ответил он коротко.

- Это НАШЕ дело, Танис, - стоял на своем Стурм. - И в особенности потому, что он ведет нас в Пакс Таркас. Не нам вмешиваться, но это же очевидно, что между вами не все гладко. Я не слепой и вижу, Танис, как он на тебя смотрит. На твоем месте я бы шагу не ступил без надежного друга за спиной... Карамон наморщил лоб, серьезно глядя на Таниса.

- Я знаю, что он - эльф, и все такое прочее, - медленно проговорил богатырь. - Но Стурм прав: взгляд у него точно бывает, прямо скажем, забавный. Слушай, а без него мы никак не можем пробраться в этот, как его, Сла-Мори? Может, ты знаешь дорогу? Ну не верю я ему, и все. И Стурм не верит, и Рейст...

- Послушай, Танис, - сказал Стурм, видя, как потемнело от гнева лицо полуэльфа. - Если Гилтанасу в Утехе в самом деле грозила такая опасность, как он утверждает, - почему он рассиживал в гостинице как ни в чем не бывало? И эти его россказни о том, как он со своими воинами, понимаете ли, "нечаянно напоролся" на целую армию. И не качай головой. Танис. Я же не говорю, что он предался Злу: может быть, он лишь заблуждается. Что, если Верминаард нашел к нему какой-то подход? Скажем, обещал помиловать его народ, если он приведет нас на смерть? Может, потому-то он и сидел в Утехе, дожидаясь нашего появления...

- Ерунда! - отрезал Танис. - Откуда ему было наперед знать о нашем прибытии?

- Возвращаясь из Кзак Царота в Утеху, мы не больно-то прятались, -спокойно ответил Стурм. - Мы то и дело видели драконидов. А те, что спаслись из Кзак Царота, наверняка смекнули, что мы приходили за Дисками. Я допускаю даже, что Верминаард заочно знаком с каждым из нас лучше, чем с собственной мамой...

- Нет! Не верю! - Танис гневно смотрел на друзей. - Даю голову на отсечение, это не так! Я вырос вместе с Гилтанасом и знаю его. Между нами в самом деле не все гладко, но мы поговорили с ним начистоту, так что вопрос исчерпан. В его предательство я поверю не раньше, чем... В предательство Карамона! Или твое! Что же до Пакс Таркаса, я дороги не знаю. Я там никогда не бывал. И вот что, - выкрикнул он яростно, утратив всякую власть над собой, уж если не доверять кому, так это твоему братцу - и старику!

Он свирепо посмотрел на Карамона. Великан мучительно побледнел и отвернулся, опуская глаза. Танис, словно очнувшись, понял, что наговорил лишнего.

- Прости, Карамон. - Он взял воителя за плечо. - Я... Я не хотел. Рейстлин не раз спасал нас в этом сумасшедшем походе. Я разошелся потому, что не могу поверить в измену Гилтанаса...

- Мы все понимаем, Танис, - сказал Стурм примирительно. - И доверяем твоему мнению. Но, как говорит мой народ, - слишком темна ночь, чтобы еще и закрывать глаза.

Танис со вздохом кивнул и положил другую руку на плечо Стурма. Трое мужчин обнялись и некоторое время стояли молча. Потом покинули рощу и вернулись в Зал Неба, где Беседующий-с-Солнцами говорил что-то своим воинам.

- Что значит "Сла-Мори"? - спросил Карамон.

- "Тайный Путь", - перевел Танис.

...Вздрогнув, Танис проснулся, хватаясь за кинжал, висевший на поясе.

Темная тень склонилась над ним, закрывая звезды над головой. Мгновенным движением Танис сгреб незваного гостя за одежду и повалил его на себя, приставляя к обнаженному горлу острое лезвие.

- Танталас!.. - Смутный блеск стали сопроводил испуганный вскрик.

- Лорана, - ахнул он.

Он ощутил дрожь ее тела, длинные разметавшиеся волосы окутали обоих. На ней была всего лишь тоненькая ночная рубашка; плащ, накинутый сверху, в короткой схватке свалился. Лорана лежала у Таниса на груди, не смея пошевельнуться от страха. Могла ли она думать, что ее любимый окажется... Еще и таким? Будь она врагом, она была бы уже мертва - валялась бы с перерезанным горлом...

- Лорана... - хрипло повторил Танис, неверной рукой пряча кинжал в ножны. Оттолкнув девушку, он сел, злясь на себя за то, что так напугал ее. И еще за то, что ее прикосновение неожиданно пробудило что-то в глубине его существа. В тот краткий миг, когда она прижалась к его груди, он успел ощутить и аромат ее волос, и тепло тоненького тела, и легкое движение бедер, и нежную податливость груди. Когда он уходил из Квалинести, Лорана была девочкой. Вернувшись, он застал женщину - прекрасную и желанную женщину...

- Во имя Бездны! - сказал он. - Что ты бегаешь по ночам?..

- Танталас, - с трудом выговорила она, запахивая плащ. - Я пришла просить тебя переменить решение. Пусть твои друзья освобождают заточенных в Пакс Таркасе людей, но ты - ты должен отправиться с нами! Не рискуй жизнью понапрасну! Мой отец в отчаянии; он готов на все. Он не верит, что из этого что-нибудь получится... Я знаю, что он не верит, но выбора у него нет. Он уже скорбит по Гилтанасу, словно по мертвому! Я потеряю брата... Я не могу потерять еще и тебя!

Она заплакала. Танис огляделся: кругом почти наверняка стояли эльфийские стражи. Если они застанут их здесь вдвоем...

- Лорана, - сказал он, встряхивая ее за плечи. - Ты уже не ребенок: пора тебе повзрослеть, и чем скорее, тем лучше. Как же я могу отправить своих друзей в такой опасный поход, а сам остаться? Я не слеп и отлично знаю, на какой риск мы идем. Но если есть хоть малейшая возможность освободить людей и задержать Верминаарда, мы должны ее использовать. Лорана, пришло время рисковать жизнью во имя того, во что веришь, что важнее самой жизни... Понимаешь ты это?

Она взглянула на него сквозь путаницу рассыпавшихся золотых прядей. Она смотрела на него очень внимательно, перестав всхлипывать и дрожать.

- Понимаешь ли ты это, Лорана? - повторил он.

- Да, Танталас, - ответила она тихо. - Я понимаю.

- Вот и отлично, - он вздохнул. - А теперь ступай-ка обратно в постель, да побыстрее. Ты, между прочим, подвергаешь меня опасности: если Гилтанас... Лорана поднялась и быстро вышла из рощи. Она пробежала по улицам, ступая легко, точно ветерок в осинах, и вскоре прокралась, минуя стражу, в отцовский дом. Это было нетрудно - они с Гилтанасом занимались этим с самого детства.

Она задержалась лишь у двери родительской спальни. Внутри горел светильник, слышался шорох пергамента и доносился едкий запах. Отец жег бумаги. Лорана расслышала сонный голос матери, убеждавшей мужа отдохнуть. Девушка зажмурилась... Потом решительно сжала губы и побежала холодными и темными переходами в свою спальню.

8. СОМНЕНИЯ. ЗАСАДА. НОВЫЙ ДРУГ

Эльфы разбудили спутников еще до рассвета. На севере громоздились штормовые тучи, тянувшиеся, словно жадные щупальца, к пределам Квалинести. После завтрака появился Гилтанас, одетый в синюю рубашку и кольчугу.

- Вот наши припасы в дорогу, - указал он на туго набитые сумки, которые держали в руках воины-эльфы. - Если требуется, можно раздобыть доброе оружие и доспехи...

- Тике нужны латы, меч и щит, - сказал Карамон.

- Поищем, - кивнул Гилтанас. - Хоть и сомнительно, чтобы нашелся полный набор такого маленького размера...

- Как чувствует себя Терос Железодел? - спросила Золотая Луна.

- Он отдыхает в покое, о жрица Мишакаль. - Гилтанас почтительно поклонился. - Отправляясь в дорогу, мой народ, конечно, не оставит его. Попрощайся с ним, если хочешь.

Тике вскоре принесли доспехи всевозможной выделки и достоинства и легкий меч из тех, какими пользовались эльфийские женщины. У девушки так и разгорелись глаза при виде щита и шлема: то и другое было великолепной эльфийской работы и сверху донизу в самоцветных камнях.

- Прими их, - сказал Гилтанас, протягивая Тике щит и шлем. - Я еще не отблагодарил тебя за то, что ты спасла мне жизнь тогда в гостинице. Это церемониальный доспех моей матери, сработанный еще во времена Братоубийственных Войн. Он должен был бы перейти к сестре, но мы с Лораной решили, что ты по праву достойна его.

- Какая прелесть... - пробормотала Тика, смущенно заливаясь румянцем. Взяв в руки шлем, она в замешательстве оглядела остальное и созналась: -Если бы я еще знала, куда что надевать!..

- Я помогу, - с готовностью предложил Карамон.

- Нет, лучше я, - твердо сказала Золотая Луна. Подобрала латы и увела Тику за деревья.

- Что б она понимала в доспехах!.. - досадливо проворчал Карамон.

Скупая улыбка смягчила суровое лицо Речного Ветра при этих словах.

- Не забывай, что она - Дочь Вождя, - сказал он Карамону. - И ей случалось заступать место отца, ведя племя на войну. Она смыслит в оружии и доспехах еще получше нас с тобой, богатырь. Уже не говоря о сердце, бьющемся под броней... Карамон покраснел и, не зная, куда деть руки, раскрыл сумку с припасами.

- Это еще что такое? - спросил он удивленно.

- Квит-па, - пояснил Гилтанас. - На вашем языке - "железный паек". Этого нам, случись нужда, хватит на много недель.

- Смахивает на сушеные фрукты, - обескураженно протянул Карамон.

- Это и есть сушеные фрукты, - невольно улыбнулся Танис.

Карамон застонал.

Холодный рассвет едва красил края штормовых туч, когда Гилтанас вывел маленький отряд из Квалинести. Танис смотрел прямо вперед, запретив себе оборачиваться. Что говорить, новое путешествие начиналось невесело. Он более не виделся с Лораной, и чувство невольного облегчения - слезное прощание было решительно ни к чему - мешалось с подспудным недоумением: могла бы все-таки прийти помахать ему рукой... Тропа вела их на юг, вниз по отлогому склону. Она сплошь заросла густыми кустами, но отряд Гилтанаса, прошедший здесь ранее, расчистил ее, так что идти было относительно нетрудно. Карамон шагал рядом с Тикой, красовавшейся в разнокалиберных латах, и наставлял ее во владении мечом. Учение, увы, продвигалось с трудом.

Золотая Луна сделала на красной юбке официантки прорези до бедер, чтобы ничто не мешало движению. И вот в разрезах беспрестанно показывались то беленькие штанишки, а то и девичьи коленки - кругленькие и удивительно симпатичные, как раз во вкусе Карамона. Мудрено ли, что богатырь никак не мог сосредоточиться на предмете занятия! Увлекшись прелестной ученицей, он не заметил, как его брат куда-то исчез.

- Где молодой маг? - вдруг спросил Гилтанас.

- Может, с ним что-то случилось? - встревожился Карамон, ругая себя последними словами за то, что позабыл о близнеце. Выхватив меч, воин двинулся назад по тропе.

- Ерунда! - остановил его Гилтанас. - Что с ним может случиться? Врагов нет на много миль вокруг! Скорее, он сам отлучился... Зачем-либо.

- Что ты сказал? - недобро прищурился Карамон.

- Может, он ушел, чтобы...

- ... Собрать необходимое для моего волшебства, эльф, - появляясь из кустов, прошептал Рейстлин. - И пополнить запасы целебных трав, которыми я лечу свой кашель.

- Рейст!.. - Обрадованный Карамон едва не сгреб брата в охапку. - Зря ты пошел один, мало ли что...

- Волшебные компоненты следует сохранять в тайне, - отмахиваясь от Карамона, раздраженно ответил Рейстлин. И, опираясь на Посох Мага, присоединился к Фисбену.

Гилтанас бросил быстрый взгляд на Таниса; тот пожал плечами и отрицательно мотнул головой.

Тропа между тем становилась все круче; эльфийские осинники сменил сосновый бор. Потом возле тропы зажурчал ручеек. Чем дальше на юг, тем полноводнее он становился, понемногу превращаясь в бурный поток.

Когда спутники ненадолго остановились перекусить, к Танису подошел Фисбен.

- Кто-то идет за нами, - громким шепотом сообщил он ему.

- Что? - Танис вскинул голову и недоверчиво воззрился на старого волшебника.

- Кто-то идет за нами, - повторил тот. - Я видел, как что-то мелькало между деревьями... Стурм заметил озадаченный взгляд полуэльфа:

- Что такое?

- Старец утверждает - за нами следует кто-то.

- Чушь! - От возмущения Гилтанас даже выронил недоеденный кусочек квит-па. И поднялся на ноги: - Что за пустая болтовня! Давайте лучше поспешим: до Сла-Мори еще много миль, а нам следует попасть туда до заката...

- Я пойду последним, - негромко сказал Танису Стурм.

Они шагали бором еще несколько часов. Солнце уже клонилось к западу, отбрасывая длинные тени, когда впереди неожиданно открылась поляна.

- Ш-ш!.. - встревоженно пятясь, предупредил Танис друзей.

Карамон моментально выхватил меч, подавая свободной рукой знак брату и Стурму.

- Что там? Дайте разглядеть! - подал голос Тассельхоф.

- Тихо ты, - обернулся к нему Танис, и кендер зажал себе рот ладонью, не дожидаясь, пока это сделает полуэльф.

На поляне совсем недавно отбушевала кровавая схватка. Там и сям валялись тела людей и хобгоблинов, упокоенных жестокой смертью в непристойных, исковерканных позах. Довольно долго друзья опасливо оглядывались по сторонам, напрягая слух. Но, кроме шума воды, ничего не было слышно.

- "Врагов нет на много миль вокруг!" - зло передразнил Стурм Гилтанаса и первым шагнул на поляну.

- Погоди! - сказал Танис. - Кажется, вон там что-то пошевелилось!

- Может статься, кто-то еще жив, - кивнул Стурм и направился туда, куда указывал полуэльф. Друзья осторожно последовали за ним. Вскоре из-под кучи хобгоблинских тел в самом деле послышался слабый стон. Воины поспешили в ту сторону, на всякий случай держа мечи наготове.

- Карамон, - позвал Танис, и великан мигом расшвырял мертвецов, освободив раненого.

- Человек! - сказал он. - Весь в крови и, кажется, без сознания.

Все сгрудились вокруг лежавшего человека. Золотая Луна наклонилась было к нему, но Карамон мягко остановил ее:

- Погоди, госпожа. Прежде чем исцелять его, надо сперва убедиться, что его не придется приканчивать. Вспомни тех северян, что сражались за Повелителя Драконов в Утехе!

На человеке была хорошая, хотя и изрядно потрепанная кольчуга и богатая одежда, местами, впрочем, протертая до дыр. Выглядел он лет на сорок или чуть меньше, черноволосый, с твердым подбородком и правильными чертами лица. Открыв наконец глаза, он мутным взором уставился на друзей. - Хвала Богам Искателей! - прошептал он хрипло. - Но что с моими воинами? Неужели все перебиты?..

- Сперва о тебе, - сурово сказал Стурм. - Твои воины - кто они были? Хобгоблины или люди?

- Люди. Мы бились против драконидов... - Он осекся, глаза его округлились: - Никак это ты, Гилтанас?

- Эбен! - изумился эльф. - Каким образом ты уцелел в битве у пропасти?

- А ты как выжил? - Эбен пробовал приподняться. Карамон протянул ему руку, но тот вдруг крикнул, указывая: - Сзади! Дракони... И со стоном свалился. Карамон крутанулся на пятке. У края поляны с мечами наголо стояли двенадцать драконидов.

- Все, пришедшие в эту страну, должны быть доставлены к Повелителю Драконов на допрос, - сказал один из монстров. - Предлагаем вам пойти с нами без сопротивления!

- По словам твоего друга эльфа, об этой тропе к Сла-Мори не знала ни одна живая душа, - шепнул Танису Стурм, многозначительно косясь на Гилтанаса. Танис пропустил его слова мимо ушей и крикнул драконидам:

- Мы пока еще не в подчинении у Повелителя Верминаарда!

- Ну так скоро будете, - ответил вожак и махнул лапой, посылая своих воинов вперед.

Фисбен, стоявший у края леса, вытащил что-то из кошеля и забормотал себе под нос...

- Только не Огненный Шар!.. - прошипел Рейстлин, хватая старого волшебника за руку. - Всех спалишь!..

- В самом деле? Да, да, ты, пожалуй, прав... - Старый маг разочарованно вздохнул, но тут же просиял: - Погоди, сейчас что-нибудь сообразим...

- Спрячься лучше здесь и не высовывайся, - сказал Рейстлин. - Я пойду к брату...

- Как бишь там выглядело это паутинное заклинание?.. - задумался старик.

Тика дрожала от страха и возбуждения, держа наготове новенький меч. Вот на нее ринулся драконид, и она размахнулась что было сил. Удар далеко обошел драконида и едва не достался Карамону. Богатырь быстро заслонил девушку и сбил драконида ударом плашмя, а потом наступил ему на шею, ломая хребет.

- Держись сзади, - велел он Тике. Но та продолжала беспорядочно размахивать мечом, и Карамон торопливо поправился: - Вот что, беги-ка ты в лесок к Золотой Луне и деду. Ну, будь умницей!

- Ни за что! - возмутилась Тика. - Я им покажу!

Рукоять меча скользила в ее потных ладонях. Тем временем на Карамона ринулось еще двое драконидов, но теперь рядом с воителем был его брат: сталь и магия действовали вместе. Тика поняла, что лишь помешает этим двоим, - а гнева Рейстлина она боялась куда больше, нежели драконидов. Она осмотрелась: не нуждается ли кто в помощи? Стурм и Танис рубились плечом к плечу, Гилтанас, что удивительно, - в паре с Флинтом, а Тассельхоф, утвердив в земле свой хупак, осыпал драконидов градом камней. Золотая Луна стояла под деревьями, и Речной Ветер старался не отходить от нее далеко. Старый маг вытащил волшебную книгу и морщил лоб, листая страницы:

- Паутина... Паутина... Куда же она запропастилась?

- А-а-р-р-р! - Жуткое рычание за спиной заставило Тику больно прикусить язык. Она обернулась и от испуга не удержала в руке меч: прямо на нее с нечеловеческим хохотом летел драконид. В ужасе Тика обеими руками сцапала щит и что было мочи хватила им прямо по змеиной морде чудовища. Щит едва не выбило у нее из рук, но драконид опрокинулся навзничь и остался лежать. Тика подобрала меч и, морщась от отвращения, ударила его в сердце. Труп немедленно окаменел, зажав меч. Тика попыталась вытащить его, но не смогла.

- Тика! Слева! - пронзительно заверещал Тассельхоф.

Тика обернулась и оказалась носом к носу со вторым драконидом. Вскинув щит, она остановила его меч. Страх удесятерил ее силы: она принялась лупить драконида щитом, зная только одно - убить мерзкую тварь!.. И колошматила ящера, пока кто-то не схватил ее за плечо. Она крутанулась, занося окровавленный щит, но перед нею стоял Карамон.

- Все в порядке, девочка! - сказал великан. - Все кончено, мы их перебили. А ты молодец, просто молодец!

Тика непонимающе заморгала: в первую секунду она не узнала Карамона. Потом опустила щит, и ее затрясло.

- У меня... Не очень вышло с мечом, - сказала она, и пережитый испуг навалился с удвоенной силой. Гнусный хохот летевшего к ней драконида так и звенел в ушах... Видя ее состояние, Карамон привлек девушку к себе, гладя мокрые от пота рыжие кудри.

- Ты вела себя храбрее многих, - ласково проговорил великан. -Храбрее многих мужчин и опытных воинов притом... Тика подняла голову, заглядывая Карамону в глаза. И ужас куда-то исчез, уступив место восторгу. Она теснее прильнула к Карамону. Эти железные мускулы... Этот запах дубленой кожи и пота... Тика обвила руками его шею и крепко чмокнула в губы.

Сперва Карамон изумился, но на смену изумлению вспыхнула страсть. Никакую женщину он еще так не желал - а их в его жизни было немало. Он мигом забыл, где они находились и что их окружало. Кровь в жилах заклокотала: он сжал Тику в могучих объятиях и принялся целовать.

Объятия богатыря причиняли Тике сладкую боль. Ей хотелось, чтобы стало еще больней... Еще слаще... Но где-то в глубине души шевельнулся холодный страх. Ей ведь приходилось слышать от других официанток о том жутком и прекрасном, что совершается между мужчиной и женщиной наедине... Карамон уже подхватил Тику на руки, собираясь без промедления удалиться с ней в лес, - но тут на его плечо легли знакомые холодные пальцы, и Карамон вернулся к реальности. Он бережно поставил Тику на ноги. Та открыла глаза и увидела Рейстлина, смотревшего на нее странными золотыми глазами.

Тика вспыхнула до корней волос. Попятилась, споткнулась о труп драконида... Подхватила свой щит и со всех ног кинулась прочь.

Карамон кашлянул и хотел что-то сказать, но Рейстлин лишь глянул на него с глубочайшим презрением и отошел назад к Фисбену. Дрожа, точно новорожденный жеребенок, Карамон поплелся к Стурму, Танису и Гилтанасу, разговаривавшим с Эбеном.

- ... Да нет, ничего, - говорил тот. - Мне просто сделалось плохо от одного вида этих тварей, А что, среди вас вправду есть жрица?.. Замечательно. Не будем, однако, тратить на меня ее силы. Я всего лишь оцарапан, и на мне больше их крови, чем моей собственной. Мы с отрядом выслеживали в лесу драконидов, когда на нас навалилось чуть не сорок хобгоблинов...

- И ты один уцелел, - сказал Гилтанас.

- Да, - ответил Эбен, прямо встретив подозрительный взгляд эльфа. - Как ты знаешь, я отлично владею мечом. Это мои, - указал он на тела шестерых хобгоблинов, валявшихся вокруг. - Меня свалили числом и, должно быть, посчитали за мертвого. Но довольно о моих подвигах. Вы, как я вижу, тоже ловко орудуете мечами. Куда, кстати, вы направляетесь?

- В какое-то место, которое называется Сла... - начал Карамон, но Гилтанас перебил:

- Это тайна. - Выждал и добавил: - Но опытный воин нам пригодился бы. Если вы деретесь с драконидами, я - с вами! - радостно согласился Эбен. Вытащил из-под трупа хобгоблина свою сумку и вскинул ее на плечо. -Я из рода Дробящих Камень, - сказал он. - Я из Врат. Нам когда-то принадлежал самый внушительный особняк к западу от...

- Вот оно! - воскликнул Фисбен. - Я вспомнил!

И на головы друзьям прямо из воздуха посыпались липкие нити паутины.

Солнце уже спряталось за горизонтом, когда маленький отряд выбрался на равнину, окруженную высокими горными пиками. С горами спорила размерами и величием гигантская крепость. Именовалась она Пакс Таркасом; она запирала проход между хребтами. В немом благоговении созерцали спутники ее угрюмые бастионы...

- В жизни не видала таких громад! - Тика не могла отвести взгляда от двух чудовищных башен, подпиравших самые небеса. - Кто выстроил это? Уж верно, могучие люди то были...

- Не люди то были, - грустно ответил Флинт. Седая борода гнома вздрагивала; он смотрел на Пакс Таркас с угрюмой тоской. - Эльфы и гномы работали здесь сообща... Давно, очень давно, в незапамятные мирные времена...

- Гном прав, - сказал Гилтанас. - Это было в те годы, когда Кит-Канан, разбив отцовское сердце, покинул древнюю родину - Сильванести. Он ушел со своим народом в прекрасные леса, дарованные ему императором Эргота при подписании Свитка Вложения Меча в Ножны: так завершились Братоубийственные Войны. Много веков после смерти Кит-Канана эльфы жили в стране Квалинести... Однако главнейшим его деянием признано сооружение Пакс Таркаса. Он расположен как раз на границе между королевствами эльфов и гномов, и обе стороны строили его вместе: духа подобной дружбы давно не стало на Кринне... Как печалит его теперешний вид! Злая сила превратила Пакс Таркас в оплот разрушения и войны... Не успел он договорить, как гигантские ворота Пакс Таркаса растворились и наружу двинулась целая армия - бесчисленные ряды драконидов, гоблинов и хобгоблинов. Рев боевых рогов эхом отзывался в горах, а сверху, с Башни, на войско смотрел громадный алый дракон. Друзья поспешно укрылись в кустарнике... Дракон был слишком далеко и вряд ли сумел бы их разглядеть, но магический ужас дотянулся даже сюда.

- Они идут на Квалинести, - срывающимся голосом проговорил Гилтанас. Надо скорее пробраться внутрь и выпустить узников! Верминаард будет вынужден вернуть войско назад...

- Так мы идем в Пакс Таркас! - ахнул Эбен.

- Да, - неохотно ответил эльф, явно сожалея, что сболтнул лишнего.

- Ух ты! - Эбен вздохнул всей грудью. - Ничего не скажешь, ребята, смелости вам не занимать. Но как мы туда попадем? Может, дождемся, пока армия выйдет? После этого у ворот, я полагаю, останется пара стражников, с которыми мы легко совладаем. А, великанище? - Он толкнул локтем Карамона. - Точно, расплылся в улыбке богатырь.

- Мы поступим иначе, - невозмутимо сказал Гилтанас. И указал на узкое ущелье, едва различимое в меркнувшем свете: - Мы пойдем вон туда. Пересечем долину, когда станет темно. - И, поднявшись, он зашагал вперед. Танис прибавил шагу и поравнялся с ним.

- Что ты знаешь об этом Эбене? - спросил он по-эльфийски, оглядываясь на нового спутника, вовсю болтавшего с Тикой.

Гилтанас передернул плечами:

- Он возглавлял отряд людей, сражавшихся заодно с нами у пропасти. Уцелевшие были отведены в Утеху и там казнены... Почему бы ему и не спастись: я-то ведь спасся. - Гилтанас искоса посмотрел на Таниса. - Он из Врат; его дед и отец были богатыми купцами. Его люди рассказали мне -заглазно, разумеется, что его род обеднел и с тех пор он зарабатывал себе на жизнь мечом.

- Примерно так я и думал, - кивнул Танис. - Его одежда богата, но знавала лучшие времена. Ты, пожалуй, правильно сделал, надумав взять его с собой.

- Я попросту не решился оставить его, - угрюмо отозвался Гилтанас. -Надо, чтобы за ним присматривали...

- Верно, - сказал Танис и замолчал.

- И за мной - ведь ты об этом подумал? - сказал Гилтанас. - Я знаю, что говорят обо мне другие, в особенности рыцарь. Но я клянусь тебе, Танис, - я не предатель! И я хочу лишь одного! - Его глаза лихорадочно сверкали в последних отблесках света. - Я хочу уничтожить Верминаарда! Если бы ты только видел, как его дракон сжигал моих воинов!.. Я с радостью положу свою жизнь... - Гилтанас, осекшись, умолк.

- И наши в придачу? - спросил Танис.

Гилтанас, повернулся к нему лицом, миндалевидные глаза были бесстрастны.

- Если хочешь знать, Танталас, твоя жизнь... - Он щелкнул пальцами. -Мой народ... Теперь это для меня все. На остальное мне наплевать!

В это время их догнал Стурм.

- Танис, а дед-то был прав, - сказал он. - За нами действительно кто-то идет!

9. ПОДОЗРЕНИЯ УСИЛИВАЮТСЯ. СЛА-МОРИ

Узкая тропа все выше карабкалась лесистой долиной, прорезавшей предгорья. Вечерние тени все более сгущались вокруг; спутники шагали берегом горной реки. Вскоре, однако, Гилтанас покинул тропу и скрылся в подлеске. Маленький отряд остановился; путешественники с сомнением поглядывали друг на дружку.

- Это безумие! - шепнул Танису Эбен. - Здесь, в долине, водятся тролли; кто, по-твоему, проложил эту тропу? - И черноволосый взял Таниса за руку с самоуверенной фамильярностью, которая отнюдь не привела полуэльфа в восторг. Я, чего уж там, среди вас новичок, - продолжал он, - и. Боги свидетели, у вас нету особых причин мне полностью доверять. Но скажи, хорошо ли ты знаешь Гилтанаса?

- Я... - начал Танис, но Эбен перебил:

- Видишь ли, кое-кто из нас так и не поверил, что встреча с армией драконидов была случайностью... Ты понимаешь, что я имею в виду. Мы с ребятами скрывались в холмах и как могли досаждали драконидам с того самого дня, как они напали на Врата. И вот на той неделе откуда ни возьмись появляются эльфы и сообщают нам, что, дескать, идут громить одну из крепостей Повелителя Драконов, так не хотим ли мы, часом, присоединиться и подсобить? Мы, ясное дело, с радостью согласились - еще бы, такой случай вогнать кость в горло драконьему Повелителю! Ладно, идем мы, идем и вдруг видим, что кругом полным-полно драконидских следов! А эльфы и в ус не дуют - Гилтанас посмотрел и сказал, мол, следы старые. И вот вечером расположились мы на ночлег, чин чином выставили стражу, да только это мало чем нам помогло. Ну, может, дало несколько лишних мгновений, когда налетели дракониды... И вот еще что, - Эбен огляделся и придвинулся к Танису еще ближе, - пока мы, схватив оружие, пытались обороняться, эльфы звали кого-то. Кто-то у них пропал неизвестно куда. И как ты думаешь, кто это был? - Эбен пристально смотрел на Таниса. Полуэльф нахмурился: манера Эбена раздражала его. - Гилтанас! - прошипел Эбен. -Они звали Гилтанаса, своего вожака! - И он пожал плечами: - Появился Гилтанас или нет я, впрочем, не знаю. Я попал в плен, и нас отвезли в Утеху, где я умудрился сбежать... Я просто к тому, что лично я бы крепко подумал, прежде чем следовать за этим эльфом. Может, в тот день у него вправду были серьезные причины для отлучки. Как знать! Но все-таки.

- Я давно знаю Гилтанаса, - угрюмо прервал его Танис. Он изо всех сил старался не выдать овладевшей им тревоги.

- Я просто хотел, чтобы ты знал всю правду, - сказал Эбен, сочувственно улыбаясь. Хлопнул Таниса по спине и вновь отошел к Тике. Танису не понадобилось оглядываться: он и так знал, что Карамон и Стурм слышали каждое слово. Никто из них, однако, ничего не сказал. Танис не успел переговорить с ними: из-за деревьев неожиданно появился Гилтанас.

- Уже недалеко, - сказал эльф. - Подлесок редеет, дальше будет легче идти.

- Я все же считаю, лучше попробовать ворота, - заявил Эбен.

- Согласен, - поддержал его Карамон. И оглянулся на брата, бессильно поникшего под деревом. Золотая Луна была бледна от усталости, и даже Тассельхоф повесил нос.

- Заночуем здесь, а с рассветом пойдем к воротам, - предложил Стурм. - Мы поступим так, как и собирались, - отрезал Танис. - Мы разобьем лагерь у входа в Сла-Мори.

- Иди к воротам, Стурм Светлый Меч, - подал голос Флинт. - Позвони в колокольчик и попроси Повелителя Верминаарда впустить тебя внутрь. Полагаю, он тебе не откажет... Пошли, Танис! - И гном зашагал вперед по тропе.

- По крайней мере, - вполголоса сказал Танис Стурму, - может, хоть отделаемся от нашего преследователя.

- Кто или что бы это ни было, - ответил Стурм, - отдадим ему должное, оно отлично знает леса. Несколько раз я замечал его краем глаза, но стоило оглянуться, и оно тотчас исчезало. Я уже подумывал, не подстеречь ли его, да все времени не было... И вот наконец маленький отряд выбрался из подлеска, оказавшись у подножия исполинской гранитной стены. Гилтанас прошел вдоль него несколько сот футов, нашаривая что-то. Потом неожиданно остановился.

- Пришли, - прошептал он. Сунул руку за пазуху и извлек маленький самоцвет, разгоревшийся неярким желтым огоньком. Проведя еще раз рукой по граниту, эльф нащупал маленькое углубление. Вложив в него самоцвет, он нараспев заговорил на древнем языке, чертя в ночном воздухе незримые знаки.

- Впечатляюще, а? - шепнул Рейстлину Фисбен. - А я и не знал, что он один из нас!

- Дилетант, не более, - ответил молодой маг. Он устало опирался на посох, но тем не менее внимательно наблюдал за Гилтанасом.

Внезапно передняя часть скалы начала бесшумно поворачиваться. Из открывшегося проема дохнуло холодным затхлым воздухом; друзья невольно попятились...

- Что там? - подозрительно спросил Стурм.

- Что там теперь - мне неизвестно, - ответил Гилтанас. - Я знаю это место лишь по легендам моего народа...

- Ну хорошо, - проворчал Карамон. - Что там было раньше?

И Гилтанас ответил, помедлив:

- Усыпальница Кит-Канана.

- Опять призраки! - Флинт недовольно вглядывался во тьму. - Пускай маг идет первым и предупредит их о нас!

- Бросим туда гнома, - парировал Рейстлин. - Они привычны к темным затхлым пещерам!

- Только горные гномы! - Борода Флинта воинственно ощетинилась. - Мы, гномы холмов, не живем под землей со времени... Со времени ухода из королевства Торбардин.

- Ну да, вас ведь выкинули оттуда! - прошипел маг.

- Прекратите, вы оба! - потерял терпение Танис. - Рейстлин, ты что-нибудь чувствуешь? Что-нибудь, исходящее оттуда?

- Зло, - ответил маг. - Страшное зло!

- Но также и великую благодать, - неожиданно подал голос Фисбен. -Там, внутри, еще жива память об эльфах, хотя их место и заняли злобные существа.

- Это сумасшествие!.. - выкрикнул Эбен, и между скалами пошло гулять до того странное эхо, что все встревоженно обернулись. - Я не хотел, -торопливо понизил он голос. - Но я просто не верю, ребята, что вы вправду туда сунетесь! Право же, не надо быть колдуном, чтобы учуять зло, исходящее из этой дыры!.. Я и то его ощущаю! - И настойчиво добавил: -Пойдемте-ка лучше к воротам. Там, конечно, будет стоять пара охранников, но что они нам по сравнению с тем, что таится там, в темноте?

- А ведь он прав, Танис, - сказал Стурм. - С мертвыми не больно сразишься. Помнишь, как тогда, в Омраченном Лесу?

- Это - единственный путь! - рассердился Гилтанас. - Если вы такие трусы...

- Не путай трусость и осторожность, Гилтанас, - ровным голосом сказал Танис. - Мы, разумеется, в состоянии снять привратников, - вслух размышлял полуэльф. - Но они наверняка успеют переполошить остальных. По-моему, нам надо войти и по крайней мере разведать дорогу. Веди, Флинт! Рейстлин, нам пригодился бы твой свет...

- Ширак, - тихо проговорил маг, и хрустальный шарик на его посохе засиял. Они с Флинтом первыми вступили в пещеру, за ними - все остальные. Тоннель, в который они вступили, был, без сомнения, очень древним; но что проложило его природа или искусные руки, - сказать было невозможно.

- Что там наш преследователь? - негромко спросил Стурм. - Оставим дверку приоткрытой?

- Устроим ему ловушку, - вполголоса согласился Танис. - Оставь щелочку, Гилтанас. Так, чтобы крадущийся за нами понял, куда мы подевались, и мог проникнуть следом... Но не догадался, что это западня! Гилтанас вложил самоцвет в отверстие с внутренней стороны входа и произнес несколько слов. Громадная дверь бесшумно заскользила, перекрывая отверстие. В последний момент, когда ей оставалось пройти дюймов семь или восемь, Гилтанас извлек камень. Дверь вздрогнула и замерла. Рыцарь, эльф и полуэльф присоединились к друзьям, ожидавшим их у входа в пещеры.

- Здесь полно пыли, - кашляя, сообщил Рейстлин. - Но следов не видно... Пока.

- Футах в ста двадцати отсюда пересекаются два тоннеля, - добавил Флинт. Там нам попались чьи-то следы, но вот чьи - мы так и не поняли. Во всяком случае, не хобгоблинские и не драконидские, и, кто бы их ни оставил, сюда он не заходил. Маг говорит, зло таится в тоннеле, ведущем направо...

- Заночуем здесь, у входа, - сказал Танис. - Сторожить будем по двое: один у двери, другой - в глубине коридора. Стурм, вы с Карамоном первые. Потом мы с Гилтанасом, Эбен с Речным Ветром, Флинт и Тассельхоф.

- И я! - упрямо сказала Тика, вымотавшаяся, как никогда в жизни. - Я тоже буду сторожить!

- Как хочешь, - ответил Танис, радуясь, что впотьмах она не разглядит его улыбки. - Присоединяйся к Флинту с Тассельхофом.

- Отлично! - Тика развязала свой заплечный мешок, расправила одеяло и улеглась, чувствуя на себе неотступный взгляд Карамона. Эбен, между прочим, тоже на нее поглядывал. Тика не возражала, отнюдь! Она давно привыкла к восхищенным взглядам мужчин, а Эбен был еще красивее Карамона и притом намного остроумней и обаятельней... Но что значило все его обаяние по сравнению с жутким и сладостным воспоминанием о железных объятиях богатыря!.. Тика решительно прогнала прочь лишние мысли, стараясь устроиться поудобнее. Кольчуга холодила и царапала кожу сквозь тонкую блузку. Ни один из спутников, впрочем, доспехов не снял, к тому же Тика нынче, пожалуй, заснула бы даже в шлеме и латах. Последней ее мыслью было: как хорошо, что мы с Карамоном здесь не одни... От Золотой Луны не укрылся взгляд Карамона, постоянно устремленный на Тику. Она шепнула что-то Речному Ветру. Тоге улыбкой кивнул, и Золотая Луна, подойдя к Карамону, тронула его за руку: мол, надо поговорить.

- Танис рассказывал, у вас с Рейстлином есть старшая сестра, - начала она, удалившись вместе с великаном в темноту коридора.

- Да, - удивленно отвечал Карамон. - Единоутробная.

Золотая Луна улыбнулась и ласково взяла руку Карамона в свою.

- Вот я и хочу поговорить с тобой, как старшая сестра.

- Только, - расплылся Карамон, - вряд ли у тебя, госпожа кве-шу, выйдет так, как у Китиары. В свое время она растолковала мне смысл всех бранных слов, какие я когда-либо слышал, а каких не слышал - преподала сама. Она объяснила мне, как честно драться мечом на турнире, но также научила и тому, как ловчее лягнуть соперника пониже пупа, когда судьи не смотрят. Нет, госпожа, не слишком ты похожа на нашу старшую сестренку! Золотая Луна не сумела скрыть изумления: вот, оказывается, какова была женщина, которую, по-видимому, любил Танис!..

- Но... Я думала, они с Танисом... То есть я хочу сказать...

- Вот именно, - подмигнул Карамон.

Золотая Луна только вздохнула. Разговор принимал несколько неожиданный оборот, но, так или иначе, затрагивал нужный предмет.

- Примерно об этом я и хотела с тобой перемолвиться, - сказала она. -Дело касается Тики.

- Тики? - Карамон начал краснеть. - Она взрослая девушка, и, прости меня, госпожа, я не вижу, каким образом это тебя...

- Она - девушка, Карамон, - мягко сказала Золотая Луна. - Неужели ты не понимаешь?

Карамон не понимал. Верно, Тика не замужем, ну и что?.. Куда клонила Золотая Луна? Потом до него дошло.

- Не может быть, - охнул он.

- Может. - Золотая Луна вздохнула. - Это именно так. Она никогда не была с мужчиной. Она сама сказала мне об этом - там, в роще, пока мы примеряли на нее доспехи. И она боится, Карамон. Наслушалась всякой всячины о мужчинах. Не торопи ее. Она до смерти хочет заслужить твое расположение и ради этого может согласиться на все. Твое дело -позаботиться, чтобы ей не пришлось впоследствии ни о чем сожалеть. Если ты действительно любишь ее - повремени. Тем слаще будет награда...

- Уж кому знать, как не тебе! - сказал Карамон.

- Ты угадал, - тихо ответила Золотая Луна, глядя на Речного Ветра. -Наше ожидание длится долго и временами становится невыносимым, но закон нашего племени строг... Возможно, теперь это уже не имеет значения, -добавила она шепотом, больше про себя, - ведь остались только мы двое... Однако в некотором смысле это только добавляет силы закону. Мы возляжем вместе, как муж и жена, лишь после того, как будет произнесен священный обет. Не прежде!

- Понимаю... Спасибо, что сказала про Тику. - Карамон неуклюже погладил Золотую Луну по плечу и вернулся на свое место.

Ночью все было спокойно; преследователь так и не объявился. Танис, когда наступил его черед сторожить, передал Гилтанасу рассказ Эбена. Ответ эльфа его не удовлетворил. Да, Эбен сказал правду, В момент нападения драконидов Гилтанас действительно отлучился: он был у лесных друидов -пытался уговорить их помочь. Заслышав звуки сражения, он бегом поспешил назад; тогда-то ему и досталось по голове... Он рассказывал о происшедшем тихо, с нескрываемой горечью.

...Друзья поднялись, когда бледный рассвет едва сочился сквозь дверь.

Позавтракав, они собрали вещи и зашагали коридорами в глубины Сла-Мори. Достигнув места, где пересекались тоннели, они заколебались, какой выбрать левый или правый. Речной Ветер опустился на колени, внимательно изучая следы. Потом озадаченно проговорил:

- Они человеческие... И в то же время нет. Животные тоже здесь побывали крысы, по-видимому... Гном был прав: никаких признаков гоблинов или драконидов. Но вот что странно: все следы кончаются прямо здесь, на перепутье. Правого коридора крысы почему-то избегают. А те, кому принадлежат странные следы, не ходят налево...

- Куда же идти нам? - спросил Танис.

- Ни туда, ни туда! - настаивал Эбен. - Дверь еще открыта; давайте вернемся...

- Возвращения не будет, - холодно ответил Танис. - Я бы отпустил тебя на все четыре стороны, если бы...

- ... Если бы доверял мне, - досказал за него Эбен. - Мне не в чем винить тебя, Танис Полуэльф. Ладно! Я обещал вам помочь и сдержу слово. Ну так куда? Влево, вправо?

- Зло таится справа, - прошептал Рейстлин.

- Гилтанас! - окликнул Танис. - Представляешь хоть приблизительно, где мы находимся?

- Нет, Танталас, - отвечал эльф. - Согласно легендам, Сла-Мори соединен с Пакс Таркасом множеством ходов - тайных, конечно. Одни лишь эльфийские жрецы спускались сюда, чтобы воздать почести мертвым. Все направления равно хороши...

- Или плохи, - шепнул Тике Тассельхоф. Сглотнув, та поближе придвинулась к Карамону...

- Пойдем налево, - принял решение Танис. - Рейстлин чувствует справа что-то недоброе, ну так нечего лезть на рожон.

Освещая дорогу огоньком на посохе мага, друзья прошли несколько сот футов пыльным, усыпанным камешками коридором. Потом дорогу им преградила древняя каменная стена, посередине которой, однако, была пробита большая дыра. За ней лежала тьма; посох Рейстлина смутно освещал стены огромного зала.

Воины вошли первыми, прикрывая с двух сторон мага, высоко державшего посох. Громадный зал несомненно был когда-то великолепен, но теперь на всем лежала такая печать тления, что скудные остатки прежней красоты были скорее жалки и страшны. Два ряда колонн, по семь в каждом, тянулись вдоль стен; иные валялись разбитыми. Часть стены была обрушена - свидетельство безумных сил Катаклизма. А в заднем конце зала виднелись двойные бронзовые двери.

Следом за Рейстлином с мечами наголо вошли остальные. Внезапно Карамон, шедший впереди всех, испустил придушенный вскрик. Рейстлин без промедления посветил туда, куда указывал трясущейся рукой его брат.

Перед ними был массивный трон, искусно изваянный из гранита. По сторонам стояли две мраморные статуи, пустыми глазами глядевшие в темноту. И трон, который они охраняли, не был пуст. На нем восседал скелет, некогда принадлежавший мужчине, - но из какой расы происходил тот мужчина, сказать теперь было невозможно, ибо смерть стирает различия. На сидевшем были царственные облачения, роскоши которых не мог скрыть даже изъевший их тлен. Бесплотные плечи покрывал плащ. На голом черепе сверкала корона. Костлявые руки величаво покоились на ножнах меча.

Гилтанас упал на колени.

- Кит-Канан, - прошептал он. - Мы стоим в Зале Древних - в его усыпальнице... Ничей взгляд не касался его останков с тех самых пор, как эльфийское священство сгинуло в Катаклизме!

Долгое время Танис молча смотрел на трон, и неведомые, непонятные чувства переполняли его душу. Потом полуэльф медленно преклонил колени.

- Феалан талое. Им муркванети, Сэй Кит-Канапос Муртари Ларион... -благоговейно обратился он к величайшему из эльфийских королей.

- Какой замечательный меч! - нарушил молитвенную тишину пронзительный голосок Тассельхофа. Танис свирепо посмотрел на него. - Да не собираюсь я его трогать! - возмутился обиженный кендер. - Уж и слова сказать нельзя. Интересно же!

Танис поднялся.

- Не смей прикасаться, - сурово сказал он кендеру. И стал осматривать зал.

Тас все-таки нагнулся рассмотреть меч поближе, и к нему подошел Рейстлин.

- Тзаран корилат ит хакон... - пробормотал он. Худая рука начертила в воздухе замысловатый знак, и меч окутался едва заметным алым сиянием. -Так и есть, - улыбнулся Рейстлин. - Заколдовано.

- Доброе колдовство? - спросил Тас деловито. - Или дурное?

- Откуда мне знать? - прошептал маг. - Но коли уж он столько лет пролежал непотревоженным... Лично я ни за что бы не стал прикасаться к нему!

И отошел, оставив Таса в мучительном размышлении: стоило ли ослушаться Таниса, рискуя к тому же превратиться во что-нибудь непотребное... Пока кендер боролся с искушением, остальные исследовали стены - нет ли где-нибудь тайного хода. Флинт помогал как мог, красочно описывая гномские методы устройства скрытых дверей. Гилтанас подошел к бронзовым дверям. Одна из них была слегка приоткрыта. Гилтанас увидел на ней рельефный план Пакс Таркаса и попросил Рейстлина посветить.

В последний раз оглянувшись на давно умершего короля, Карамон присоединился к Стурму и Флинту, ощупывавшим стены.

- Тассельхоф! - позвал Флинт. - Иди сюда, никчемный кендер! Это дело как раз по твоей части: не ты ли бахвалился, что-де разыскал затерянную дверь, которая вела к... Как там звалась эта великая драгоценность?

- А что, местечко было похожее, - отозвался Тас, мигом позабыв о мече. Подбежал на помощь друзьям - и неожиданно остановился.

- Что это? - спросил он, склонив голову и прислушиваясь.

- Что - это? - рассеянно буркнул Флинт, продолжая выстукивать стену. Скребется что-то, - сказал кендер озадаченно. - Вон за теми дверьми!

Танис, давно привыкший доверять слуху Тассельхофа, вскинул голову и направился к дверям, где, углубившись в изучение карты, стояли Гилтанас и Рейстлин. Внезапно Рейстлин попятился. Волна смрадного воздуха вырвалась из-за приоткрытой створки. Теперь уже все расслышали царапанье и еще какое-то шуршание - тихое, но зловещее.

- Заприте дверь! - торопливо прошептал Рейстлин.

- Карамон! - крикнул Танис. - Стурм!..

Они уже мчались к двери, и с ними Эбен. Захлопнув створки, они привалились к ней спинами... И были почти тотчас отброшены прочь. Двери гулко грохнули в стены, распахнувшись настежь, и в зал вползло чудовище.

- Спаси нас, Мишакаль!.. - Золотая Луна в ужасе прижалась к стене. Чудовище с удивительным проворством пропихивало в двери свою жирную, расплывшуюся тушу, с царапающими звуками везя по полу брюхо.

- Слизень! - восхитился Тас, подбегая и всматриваясь. - Какой здоровый! Никогда таких не видал. Интересно, как это он так разросся? И что он здесь ест?

- Нас, недоумок!.. - заорал Флинт. Схватив кендера, он швырнул его на пол, и весьма вовремя, потому что слизень выплюнул струю слюны. Его глаза на гибких ножках особой зоркостью не отличались, но он в них и не нуждался. Ему случалось охотиться во мраке на крыс, ориентируясь лишь по запаху. Сегодня ему попалась куда более крупная дичь, и он метил парализующей слюной туда и сюда, алкая живой плоти.

Смертоносная жидкость не попала в кендера; гном тоже откатился прочь. Стурм с Карамоном бросились в бой, разя чудовищного слизня мечами. Но клинок Карамона даже не поцарапал упругую толстую кожу. Двуручный меч Стурма оказался действеннее: слизень попятился, ощутив боль. Его голова повернулась к рыцарю. Замахиваясь, Танис прыгнул вперед...

- Танталас!..

Отчаянный крик отвлек полуэльфа, заставив в изумлении обернуться ко входу в зал.

- Лорана!..

Но в это время слизень учуял его и выстрелил едкой слюной. Она попала на меч, и металл задымился и зашипел, а потом растаял прямо в руке. Летучая жидкость коснулась тела, разъедая кожу. Танис взвыл от боли и повалился на колени.

- Танталас!.. - Лорана побежала к нему.

- Остановите ее! - прокричал Танис, согнувшись в три погибели и сжимая левой рукой правую - почерневшую и бесполезную.

Слизень, ощутив удачу, пополз к нему. Серая туша, пульсируя, втискивалась в дверь. С ужасом посмотрев на чудовище. Золотая Луна бросилась к Танису. Речной Ветер уже стоял над полуэльфом, пытаясь его защитить.

- Прочь!.. - простонал Танис сквозь зубы. - Бегите!..

Золотая Луна, не слушая, охватила его покалеченную руку, взывая к Богине о помощи. Речной Ветер натянул лук и выстрелил в слизня. Стрела воткнулась в шею; рана была не опасна, но отвлекла чудовище от Таниса. Полуэльф видел, как коснулась его руки ладонь Золотой Луны. Сперва он не почувствовал ничего, кроме боли. Потом боль пропала; рука снова могла осязать. Танис поднял голову и кое-как улыбнулся Золотой Луне, в который раз изумляясь целительной силе ее прикосновения. Потом посмотрел, что происходило вокруг.

Его спутники яростно нападали на тварь, уводя ее от Таниса. Но их оружие могло бы с таким же успехом разить толстую резиновую стену. Пошатываясь, Танис поднялся. Рука его зажила, но меч остался лежать на полу, превратившись в бесформенный слиток. Безоружный - если не считать лука, - он попятился прочь, увлекая с собой Золотую Луну.

Рейстлин подбежал к Фисбену.

- Вот теперь пора запускать Огненный Шар, старец! - выговорил он, задыхаясь.

- В самом деле? - польщенно расплылся Фисбен. - А как это делается?

- Неужели забыл? - вскрикнул Рейстлин, поспешно отдергивая старика за колонну: на пол шлепнулся еще один сгусток жгучей слюны.

- Оно... Дай подумать. - Фисбен сосредоточенно наморщил лоб. - Может быть, ты попробуешь?

- Я еще не сподобился такой силы, старец! Это заклинание мне не подвластно! - И Рейстлин, закрыв глаза, попытался вызвать в памяти те, что знал.

- Назад! Назад! Уходим! - крикнул Танис, прикрывая собой Лорану и Золотую Луну и одновременно нащупывая за спиной лук.

- Оно последует за нами, и только! - заорал в ответ Стурм, нанося очередной удар.

Все, чего удалось достичь им с Карамоном, - это разъярить страшилище еще больше.

Рейстлин воздел руки.

- Калит каран, тобанис-кар! - вскричал он, и огненные стрелы слетели с его пальцев - прямо в голову слизню. Тот забился, затряс головой... Однако охоты не бросил. Неожиданно он рванулся вперед, зачуяв поживу на другом конце зала, где Танис пытался прикрыть Лорану и Золотую Луну. Приведенный в неистовство болью и запахом крови, он прыгнул с невероятной быстротой. Стрела, пущенная полуэльфом, отскочила от его шкуры. Слизень разинул пасть... Полуэльф отбросил бесполезный лук и шарахнулся прочь, едва не споткнувшись о ступени, ведшие к трону Кит-Канана.

- За трон! - крикнул он во все горло, надеясь отвлечь чудовище на себя и дать время девушкам убежать. Он шарил кругом, ища хотя бы камень -что угодно, лишь бы бросить в слизня!.. И тут его пальцы сомкнулись на рукояти меча.

Изумленный Танис едва не выронил оружия. Холодный металл обжег руку морозом. Клинок ярко сверкнул в неверном свете волшебного огонька. Впрочем, задаваться вопросами было некогда. Танис вогнал меч прямо в пасть бросившемуся на него монстру, крикнув:

- Бегите!..

Схватив Лорану за руку, он подтащил се к дыре и вытолкнул наружу, сам же обернулся, думая задержать слизня, пока спасаются остальные... Но что это? У слизня неожиданно пропал всякий аппетит. Болезненно корчась, он медленно пополз назад в свое логово. Прозрачная липкая жидкость сочилась из его ран... Один за другим спутники выбрались в коридор и там ненадолго остановились перевести дух и успокоить бешено колотившиеся сердца. Рейстлин в изнеможении оперся на руку брата, тяжело, хрипло дыша. Танис оглядел друзей...

- Где кендер? - спросил он с тревогой. Бросился было обратно в дыру -и едва не налетел на Тассельхофа, как раз вылезавшего наружу.

- Я принес тебе ножны, - сказал Тассельхоф. - Для меча...

- Назад по коридору! - приказал Танис, отмахиваясь от расспросов. Добравшись до перекрестка, спутники буквально попадали на пыльный пол.

- Во имя Бездны, Лорана! - повернулся Танис к эльфийке. - Что ты здесь делаешь? Уж не случилось ли чего в Квалиносте?

- Н-нет, н-ничего, - Лорана дрожала, отходя от пережитого ужаса. -Я... Я просто так пришла...

- Отправляйся назад! - гневно выкрикнул Гилтанас, хватая ее за плечи. Лорана вырвалась из его рук.

- Никуда я не пойду, - заявила она решительно. - Я останусь с тобой, с Танисом и... С остальными.

- Лорана, ты с ума сошла! - рявкнул Танис. - Мы тут не на прогулке. Это не игра, понимаешь? Ты сама видела, что только что произошло. Мы же едва не погибли!

- Я знаю, Танталас, - умоляюще проговорила она. Ее голос задрожал и сорвался. - Но ведь ты сам говорил мне: настало время рисковать жизнью во имя того, во что веришь. Вот я и пошла за тобой...

- Ты могла погибнуть... - начал Гилтанас.

- Могла, но ведь не погибла! - крикнула она с вызовом. - Я училась воинскому искусству - как и все эльфийки, в память о тех временах, когда мы защищали родину, сражаясь бок о бок с мужчинами...

- Я бы не назвал это серьезным учением... - сердито заметил Танис.

- Я кралась следом за вами, верно? - спросила Лорана, глядя на Стурма. И прямо спросила рыцаря: - Искусно ли?

- Да, - признал он.

- Это ничего не значит, - сказал Танис, но Рейстлин перебил его:

- Мы зря тратим время. Что до меня, я не намерен торчать в этих вонючих тоннелях дольше, чем диктуется необходимостью... - Он сипло вобрал в себя воздух, дыша с величайшим трудом. - Девушка сама сделала выбор, -продолжал он. - Мы не можем отрядить никого, кто отвел бы ее домой, и вряд ли решимся отпустить ее одну Вдруг ее схватят и выведают все наши планы? Нет, надо взять ее с собой... Танис зло посмотрел на мага, ненавидя его и за эту холодную, бесчувственную логику, и за то, что он был прав. Полуэльф поднялся и рывком вздернул на ноги Лорану. В этот миг он почти ненавидел и ее - не вполне понимая отчего, зная лишь, что она многократно усугубила и без того трудную задачу, стоявшую перед ними.

- Учти, заботиться о тебе здесь особо некому, - не громко сказал он ей. Ни я, ни Гилтанас не можем все время быть рядом с тобой. Покамест ты ведешь себя точно избалованная девчонка. Я уже говорил тебе - пора повзрослеть! Учти это, не то погибнешь сама и нас заодно погубишь!

- Не сердись, Танталас. - Лорана отвела глаза, избегая его гневного взгляда. - Просто... Просто я не могла снова тебя потерять. Я люблю тебя... Она сжала губы и тихо добавила: - Обещаю, что ты будешь мной гордиться.

Танис отвернулся и отошел. Улыбка Карамона и долетевший смешок Тики заставили его покраснеть. Сделав вид, будто ничего не заметил, он подошел к Стурму и Гилтанасу.

- Похоже, придется-таки нам пойти направо, что бы там ни чувствовал Рейстлин, - сказал он им. Пристегнул к поясу ножны с новым мечом и перехватил взгляд Рейстлина, устремленный на оружие.

- Что еще? - спросил он раздраженно.

- Этот меч был заколдован, - кашляя, тихо сказал Рейстлин. - Как ты его взял?

Танис вздрогнул и уставился на клинок так, словно тот мог вот-вот превратиться в змею. И нахмурился, припоминая:

- Я оказался у трона... Я искал, чем бы запустить в слизня... И тут вдруг у меня в руке оказался меч! Он был уже вынут из ножен и... Танис потрясенно осекся.

- Ну? - возбужденно блестя глазами, подтолкнул его Рейстлин.

- ОН... Это ОН протянул его мне, - еле слышно выговорил Танис. - Я вспомнил... ЕГО рука коснулась моей... Это ОН вынул меч из ножен!

- Кто? - спросил Гилтанас. - Там, кроме тебя, никого не было.

- Кит-Канан, - ответил Танис.

10. КОРОЛЕВСКАЯ СТРАЖА. ЦЕПНАЯ КОМНАТА

Возможно, дело не обошлось без игры воображения, но спутникам упорно казалось, что, чем далее они проникали в правый коридор, тем больше сгущалась тьма и холоднее делался воздух. Не нужно было быть гномом, чтобы сообразить, как необычно это для пещеры. Затем тоннель раздвоился. Сворачивать влево не захотелось никому: этот коридор вполне мог привести их обратно в Зал Древних, где пряталось раненое чудовище.

- Эльф и так едва не скормил нас слизню, - проворчал Эбен. - Что-то припасено для нас здесь?..

Никто ему не ответил, хотя каждый явственно ощущал, как нарастает зло, о котором предупреждал Рейстлин. Все невольно замедлили шаг; лишь объединенная воля давала им силы продвигаться вперед.

Лорана опиралась о стену, цепенея от страха. Как хотела бы она, чтобы Танис утешил и защитил ее, словно в юности, когда они одним махом расправлялись с воображаемыми врагами! Однако он шел впереди, вместе с Гилтанасом, и даже не оглядывался на нее. Каждый был вынужден бороться со страхом один на один. Вот тогда-то Лорана и дала себе клятву, что скорее умрет, нежели попросит о помощи. Когда она обещала Танису, что он будет ею гордиться, это были не пустые слова. Настало время выполнить обещание. Лорана оттолкнулась от осыпающейся стены, сжала зубы и зашагала вперед. Тоннель неожиданно кончился тупиком. Пол здесь был усыпан каменной крошкой и мусором, а в каменной стене зияла дыра. Из нее-то и веяло грозным, почти физически осязаемым злом: казалось, незримые пальцы заскользили по лицам. Маленький отряд остановился; никто, даже бесстрашный кендер, не отваживался войти.

- Я не то чтобы боюсь, - шепотом сознался он Флинту. - Я просто... Ну... Предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте!

Молчание делалось тягостным. Каждый слышал стук собственного сердца и тяжелое дыхание остальных. Огонек в трясущейся руке мага колебался и трепетал.

- Не вечно же нам тут стоять! - хрипло проговорил Эбен. - Пускай эльф идет первым: это он завел нас сюда.

- Пожалуйста, - отозвался Гилтанас. - Но мне нужен свет.

- Никто не может касаться посоха, кроме меня, - прошипел Рейстлин. И, помедлив, неохотно Кивнул: - Я пойду с тобой.

- Рейст... - начал было Карамон, но натолкнулся на холодный взгляд брата и пробормотал: - Тогда я тоже пойду.

- Нет, - сказал Танис. - Ты останешься здесь и присмотришь за остальными. Вперед пойдут Гилтанас, Рейстлин и я.

Гилтанас первым проник сквозь отверстие. Танис подсадил Рейстлина и пролез сам. Их взглядам открылось узкое помещение, тянувшееся вдаль, куда не доставал огонек посоха. По обе стороны тянулись ряды тяжелых каменных дверей, висевших на огромных железных петлях. Рейстлин поднял посох повыше, стараясь осветить помещение. Было очевидно, что здесь-то и находится средоточие зла.

- Тут вырезаны какие-то знаки... - прошептал Танис. Косо падавший свет позволил отчетливо рассмотреть их.

- Королевский герб! - вглядевшись, придушенно простонал Гилтанас.

- Ну и что это значит? - спросил Танис, чувствуя, как невольно передается ему ужас, охвативший эльфа.

- Это усыпальница королевской стражи, - шепотом ответил Гилтанас. -Они поклялись даже после смерти исполнять свой долг и защищать короля... Так гласят легенды...

- И они не лгут! - выдохнул Рейстлин, хватая Таниса за руку. Слуха полуэльфа достиг тяжкий рокот ползущих каменных глыб и скрип заржавленных железных петель. Все двери разом начали открываться! Дохнуло таким ледяным холодом, что у Таниса отнялись пальцы. Он уловил какое-то движение за дверьми...

- Королевская стража! Так вот кто оставил следы! - лихорадочно зашептал Рейстлин. - Человеческие и не человеческие одновременно... Нам не спастись! И он вцепился в Таниса еще крепче. - С ними не договоришься, как с призраками Омраченного Леса. У них одно на уме - уничтожить любого, кто посмеет нарушить священный покой их короля!..

- Надо все-таки попытаться... - Танис стряхнул руку мага и попятился ко входу, но лишь натолкнулся на двоих, как раз пролезавших в дыру.

- Назад! - крикнул он. - Бегите! Кто здесь? Фисбен? Назад, безумный старик! Надо бежать! Мертвые стражи...

- Да уймись ты, - пробормотал Фисбен. - Уж эта мне молодежь. Паникеры несчастные. - И, обернувшись, подал кому-то руку, помогая проникнуть вовнутрь. Это была Золотая Луна; Танис уловил блеск бледно-золотых волос. - Все в порядке, Танис, - негромко окликнула она полуэльфа. - Смотри!

- И она откинула плащ: медальон на се шее сиял голубым. - Фисбен сказал, что они дадут нам пройти, стоит показать им медальон. Только договорил - и тот засветился!

- Нет!.. - Танис все еще пытался выпроводить ее, но длинный палец Фисбена уперся ему в грудь.

- Ты неплохой парень, Танис Полуэльф, - негромко сказал старик. - Вот только все время дергаешься по пустякам. Будь так добр, успокойся и дай нам вернуть эти злополучные души обратно в сон. Давай веди остальных... Изумленный Танис молча позволил Золотой Луне и Фисбену пройти; за ними шел Речной Ветер. Втроем двинулись они вдоль дверей, и зловещее шевеление тотчас прекращалось за всякой, мимо которой проходила Золотая Луна. Стоя поодаль, Танис тем не менее ощущал, как удалялось, притихало грозное зло... Спутники уже заглядывали в дыру. Танис по очереди помог им пробраться вовнутрь. Каждый хотел знать, в чем дело, но он был бессилен ответить и лишь пожимал плечами. Одна Лорана не сказала ему ни слова; ее рука была холодна, и он с изумлением увидел кровь у нее на подбородке. Поняв, что она прокусила губу, удерживаясь от крика, он ощутил укол совести и хотел было заговорить с ней, но эльфийка лишь подняла голову повыше и даже не посмотрела на него.

Все поспешно побежали следом за Золотой Луной, и лишь Тассельхоф, естественно, не удержался и, приостановившись, заглянул в один из склепов. Он увидел скелет, облаченный в великолепные латы и возлежавший на каменном постаменте. Костяные руки сжимали рукоять длинного меча, покоившегося на груди. Любопытный кендер пригляделся к гербу, силясь разобрать написанное. Соти Нуинква Цалариот, - прочел Танис, подошедший к Тассельхофу сзади.

- Что это значит? - спросил Тас.

- "Верны и в посмертии", - тихо перевел полуэльф.

В западном конце усыпальницы обнаружились двойные бронзовые двери. Золотая Луна легко растворила их, и следом за нею друзья вступили в большой зал. Им с трудом удалось увести оттуда гнома. Зал был совершенно цел - первый из пройденных ими покоев Сла-Мори, невредимо переживший Катаклизм.

- А все благодаря искусству зодчих-гномов, - с жаром объяснял Флинт. Нет, вы только взгляните на эти двадцать три колонны, подпирающие потолок... В противоположном, опять-таки западном, конце зала помещались две бронзовые двери, абсолютно одинаковые на вид. Флинт, с усилием оторвавшийся от созерцания колонн, осмотрел одну и другую и заявил, что, мол, не имеет ни малейшего понятия, что там за ними и куда они могут вести. После короткого обсуждения Танис решил избрать правую дверь.

За нею обнаружился чистый, узкий проход, футов через тридцать упершийся в другую бронзовую дверь, и она была заперта. Карамон долго толкал и дергал ее, наваливаясь плечом... Все без толку.

- Бесполезно, - отступился наконец богатырь. - Ни с места!

Некоторое время Флинт молча наблюдал за его усилиями, потом прошел вперед. Осмотрев дверь, он покачал головой и фыркнул:

- Да она же фальшивая!

- А выглядит совсем как настоящая, - удивился Карамон. - Вон даже петли есть...

- А то как же! - хмыкнул Флинт. - Овражный гном и тот понимает, что ложная дверь ни в коем случае не должна выглядеть ложной!

- Тупик, стало быть, - мрачно сказал Эбен.

- Пустите меня, - прошептал Рейстлин. Бережно прислонив посох к стене, он приблизил к двери обе руки, касаясь ее лишь кончиками пальцев, и проговорил: Куетсарам паклиол!

Брызнул оранжевый свет, но не из двери - из самой стены!

- Не зевай! - Рейстлин оттолкнул брата назад. Вся стена и бронзовая дверь вместе с нею начала поворачиваться вокруг оси.

- Быстрее, пока она не закрылась! - сказал Танис. Все устремились в открывшийся проход. Рейстлин зашатался; Карамон его подхватил.

- Как ты?.. - спросил он, когда дверь за ними захлопнулась.

- В порядке: слабость пройдет, - прошептал Рейстлин. - Это первое из заклятий, что я почерпнул в книге Фистандантилуса... Оно сработало, но мог ли я знать, что оно так меня обессилит... Коридор, открывшийся за дверью, тянулся к западу футов на сорок, затем круто сворачивал на юг, потом на восток, потом снова на юг. И снова путь преградила бронзовая дверь.

- Я не могу второй раз воспользоваться заклятием, - покачал головой Рейстлин. - Оно выгорело в моей памяти...

- Огненный шар легко откроет дверь, - предложил Фисбен. - Я, кажется, припомнил...

- Не надо, старец! - поспешно остановил его Танис. - Коридор узкий -как бы нам всем не изжариться! Ну-ка, Тас... Кендер подошел к двери и для начала легонько толкнул ее.

- Тьфу! Открыта, - ругнулся он, раздосадованный тем, что не пришлось блеснуть искусством вскрывания замков. И заглянул вовнутрь: - Еще комната... Они осторожно вошли, и Рейстлин посветил посохом. Помещение было совершенно круглым, примерно ста футов в поперечнике. Прямо напротив, с южной стороны, виднелась очередная бронзовая дверь. А точно посередине... - Гнутая колонна, захихикал Тас. - Смотри, Флинт! Гномы выстроили кривую колонну!

- Если и так - значит, была причина! - отрезал гном, отпихивая кендера и рассматривая высокую тонкую колонну. Она оказалась не только кривой, но и косой. - М-мм... - задумался гном. И тут его осенило: - Да это и не колонна вовсе, ты, бестолочь! Это звено громадной цепи! Вот и железная скоба в полу...

- Значит, мы в Цепной Комнате, - взволнованно проговорил Гилтанас. -Это знаменитое защитное устройство Пакс Таркаса. Похоже, мы почти в крепости!

Спутники собрались в кружок, недоуменно разглядывая чудовищную цепь. Каждое звено ее было длиной в рост Карамона, а толщиной - что дубовый ствол.

- Как же работает это устройство? - спросил Тассельхоф, уже подумывая, не взобраться ли наверх. - Куда ведет цепь?

- Она ведет к механизму, - ответил Гилтанас. - А как он работает, спроси лучше гнома: я мало что смыслю в машинах. Но если отомкнуть цепь, -и он указал на гигантскую скобу в полу, - громадные гранитные глыбы обрушатся за крепостными воротами, и нет такой силы на Кринне, которая смогла бы их отворить.

Кендер остался зачарованно глядеть вверх, во тьму, пытаясь разглядеть недосягаемый механизм, а Гилтанас присоединился к друзьям, осматривавшим комнату.

- Все сюда! - воскликнул он наконец, обнаружив в северной стене узкую трещину в камне, обрисовывавшую подобие двери. - Тайная дверь! Наверное, это вход!

- Эге, а вон он и замочек. - Подбежавший Тассельхоф с торжеством указал Флинту на обколотый край камня внизу. - Вот гномы и проехались, -сказал он злорадно. - Сделали ложную дверь, которая и выглядит ложной!

- А значит, и доверять ей нельзя, - бесстрастно ответил Флинт.

- Подумаешь! Просто у гномов, как и у всех прочих, не всегда все получается, - сказал Эбен. Нагнулся и протянул руку к замку.

- Не тронь! - вдруг сказал Рейстлин.

- Почему? - спросил Стурм. - Хочешь предупредить кого-то, прежде чем мы войдем в Пакс Таркас?

- Я тысячу раз уже мог бы предать тебя, рыцарь, если бы пожелал! -прошипел Рейстлин, глядя на дверь. - Я чувствую за ней страшную силу! Я не встречал подобной с того самого дня, как... - Он умолк, содрогнувшись.

- С какого дня? - тихо спросил брат.

- С того дня в Башне Высшего Волшебства! - прошептал Рейстлин. -Предупреждаю вас: не открывайте ее!

- Посмотри, куда ведет южная дверь, - сказал Танис гному.

Флинт подошел к южной стене. Дверь легко уступила ему.

- Насколько я вижу, там ступеньки, а за ними еще один точно такой же проход, - доложил он угрюмо.

- Путь в Пакс Таркас ведет сквозь тайную дверь, - повторил Гилтанас. И прежде чем кто-либо успел остановить его, эльф нагнулся и вытащил надколотый камень. Дверь вздрогнула и начала беззвучно отходить вовнутрь. - Ты пожалеешь об этом!.. - выдохнул Рейстлин.

За дверью открылась обширная комната, почти до потолка заполненная какими-то желтоватыми кирпичами. Они тускло блестели сквозь покрывавший их толстый слой пыли.

- Сокровищница! - вскричал Эбен. - Мы нашли сокровищницу Кит-Канана! Золото, - задумчиво проговорил Стурм. - Кому оно нужно сегодня?

Теперь в цене добрая сталь... - Рыцарь вдруг поперхнулся, а глаза его округлились от ужаса.

- Что там? - хватаясь за меч, крикнул Карамон.

- Не знаю!.. - выдохнул Стурм.

- Я знаю! - Рейстлин заметил тень, постепенно обретавшую форму. -Здесь дух темного эльфа! Говорил же я вам - не открывайте!..

- Сделай что-нибудь!.. - отступая назад, закричал Эбен.

- Прочь оружие, глупцы! - просвистел шепот Рейстлина. - Вы не в силах сражаться с той, чье прикосновение - смерть! И если она заголосит, пока мы здесь, в этих стенах, - нам конец! Ее голос и тот убивает! Бегите! Скорее бегите! В южную дверь, живо!..

Тем временем неясная тень в сокровищнице делалась все плотнее, обретая мертвенно-прекрасные, искаженные злобой черты эльфийки древних времен, предавшейся Тьме и приговоренной за немыслимые преступления к смертной казни. Великие эльфийские маги заточили здесь ее дух, обрекая вечно сторожить королевскую сокровищницу. И вот, завидя живые существа, она простерла руки к теплу их тел и раскрыла рот, чтобы испустить вопль горя и ненависти ко всему дышащему... Друзья кинулись наутек, пытаясь достичь бронзовой двери. Споткнувшись, Карамон повалил брата; посох выпал из руки мага и звякнул об пол, но не погас, ибо лишь пламя из пасти дракона способно было разрушить волшебный кристалл. Однако огонек оказался прижат к полу, и комната погрузилась во мрак.

Видя, что добыча уходит, дух выплыл в самую Цепную Комнату. Ищущая рука коснулась щеки Эбена, и тот с воплем свалился - прикосновение парализовало огненным холодом. Стурм подхватил его и втащил за дверь, Рейстлин подобрал посох, и они с Карамоном чуть не кувырком вкатились через порог.

- Все здесь? - Танис до последнего медлил захлопывать дверь. Но тут снаружи долетел стонущий крик - поначалу негромкий, но до того жуткий, что сердце стукнуло невпопад. Ужас парализовал Таниса, дыхание остановилось... Крик умолк, и сердце, оживая, болезненно метнулось в груди. Привидение вбирало воздух для нового вопля...

- Некогда считать! - задыхался Рейстлин. - Закрой дверь, брат!..

Карамон всем телом налег на бронзовую створку. Она захлопнулась, гулко лязгнув на весь зал.

- Это не остановит ее! - в ужасе закричал Эбен.

- Не остановит, - тихо сказал Рейстлин. - Ее магия куда могущественнее моей... Я могу наложить заклятие на дверь, но это обессилит меня до предела... Вот что: бегите, пока есть время. Если заклятие не сработает, может быть, я все-таки сумею ее задержать...

- Речной Ветер, уводи всех, - велел Танис. - Я и Стурм останемся с Рейстлином и Карамоном.

Остальные крадучись ушли по темному коридору, завороженно и с ужасом оглядываясь назад. Рейстлин отвернулся от них и вручил посох брату. Посох так и полыхнул светом от прикосновения незнакомой руки.

На сей раз маг прижал к двери не только кончики пальцев, но и обе ладони. Закрыв глаза, он заставил себя забыть обо всем, кроме волшебства. - Калис-ан будрунин... Страшный холод, разлившийся по телу, нарушил сосредоточение. Темный эльф!.. Привидение узнало заклятие и пыталось сломить волю неожиданного противника!.. Перед умственным взором мага так и встала картина той давней схватки с другим темным эльфом в Башне Высшего Волшебства... Рейстлин попытался отрешиться от воспоминания о битве, изувечившей его тело и едва не стоившей ему рассудка... И почувствовал, что теряет власть над собой. Слова! Он забыл слова!..

Дверь задрожала. Призрак темного эльфа просачивался сквозь нее.

Но тут в глубине сознания Рейстлина снова пробудилась та сила, которую маг до сего дня ощущал в себе лишь дважды - тогда в Башне да еще в Кзак Цароте, на алтаре, в когтях черной драконицы. Знакомый голос -Рейстлин явственно слышал его, но не мог сказать, кому он принадлежал, -зазвучал в мозгу, повторяя слова заклинания. И Рейстлин прокричал их сильным, чистым голосом, не принадлежавшим ему:

- Калис-ан будрунин кара-эмарат!

С той стороны раздался вопль разочарования: темный эльф был побежден. Дверь выдержала. Рейстлин замертво рухнул на каменный пол.

Передав посох Эбену, Карамон подхватил на руки брата и побежал за остальными, ощупью пробиравшимися по темному коридору. Еще одна открытая дверь легко уступила руке Флинта, впустив спутников в анфиладу коротких, донельзя замусоренных тоннелей. Кое-как друзья пробрались через них, дрожа от усталости и страха. И наконец ступили в просторное помещение, от пола до потолка заставленное ярусами деревянных сундуков. Речной Ветер зажег на стене факел. Сундуки были наглухо заколочены. На всех красовались таблички. "УТЕХА" гласили одни, "ВРАТА" - можно было различить на других...

- Ага. Значит, мы в крепости, - сказал Гилтанас, мрачно улыбаясь победе. Мы стоим в погребах Пакс Таркаса.

- Слава истинным Богам! - вздохнул Танис и без сил поник на пол. Остальные попадали вокруг.

И только тут заметили, что среди них не было ни Фисбена, ни Тассельхофа.

11. ЗАБЛУДИЛИСЬ. ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПЛАН. ПРЕДАНЫ!

...Тассельхоф никогда впоследствии не мог четко припомнить те последние отчаянные минуты в Цепной Комнате. Он помнил только, как спросил:

- Темный эльф? Где?.. - и привстал на цыпочки, стараясь хоть что-нибудь разглядеть, и тут светящийся посох полетел на пол, что-то закричал Танис, а потом - бр-р! - какое-то подобие стона, услышав которое кендер мгновенно утратил всякое понятие о том, где он находится и что надо делать. Чьи-то сильные руки подхватили его за пояс и высоко подняли.

- Лезь! - раздалось снизу.

Тассельхоф вытянул руки, ощупывая холодный металл, и полез. Далеко внизу гулко грохнула дверь, потом вновь прозвучал леденящий вопль темного эльфа. Только на сей раз он был далеко не так грозен: в нем не слышалось смертоносной силы, скорее - ярость и негодование. "Будем надеяться, -сказал себе Тас, - это значит, что друзья сумели спастись".

- И как я их теперь разыщу?.. - спросил он вслух. На какой-то миг мужество готово было ему изменить. Но потом снизу донеслось бормотание Фисбена, Какое счастье! Кендер был не один.

Однако его по-прежнему окружала чернильная тьма, и, ощупью карабкаясь вверх, Тассельхоф вскоре начал уставать. Потом его правой щеки коснулось дуновение прохладного ветерка. Похоже, он приближался к тому месту, где цепь соединялась с механизмом. Гордясь догадкой, он горько сожалел, что был не в состоянии ничего разглядеть. Хотя... Позвольте-ка! Ведь с ним был маг!

- Вот бы ты посветил, - сказал он Фисбену.

- Посетил? Где, кто?.. - Старый маг едва не свалился с цепи.

- Не посетил, а посветил, - терпеливо повторил Тас, обхватив руками и ногами очередное звено. - Я к тому, что мы, по-моему, почти наверху и не помешало бы оглядеться!

- Ну да, конечно, конечно. Свет... Свет... - Тас слышал, как Фисбен рылся в своих кошелях. И, видимо, он нашел то, что искал: вскоре он довольно крякнул, произнес несколько слов - и в воздухе подле его шляпы повис пушистый шарик голубовато-желтого пламени.

Взвившись вверх, шарик заплясал вокруг Тассельхофа, ни дать ни взять обнюхивая кендера, потом вернулся к гордо напыжившемуся волшебнику. Тас был в полном восторге. Его распирала уйма вопросов, касавшихся летучих огненных шариков, но руки начинали ощутимо дрожать, да и старый маг явно выбился из сил. Надо было найти местечко поудобнее этой цепи, и чем скорее, тем лучше.

Посмотрев наверх, он увидел, что его догадка оказалась верна: они были у самой вершины. Цепь проходила через огромное колесо, насаженное на железную ось, укрепленную в камне. Звенья опирались на зубья, вытесанные из цельных древесных стволов. Далее цепь тянулась над пустотой и исчезала в темном тоннеле по правую руку от кендера.

- Надо забраться на колесо и пролезть по цепи в тоннель, - указал Тас Фисбену. - Можешь послать туда огонек?

- Огонек! К колесу! - повелительно проговорил Фисбен.

Огонек как бы призадумался, но потом заходил туда-сюда в воздухе, совершенно определенно говоря "нет".

Фисбен нахмурился.

- Огонек! - повторил он строго. - К колесу!

Пушистый шарик метнулся в сторону и спрятался за его шляпу. Фисбен попытался поймать его, едва не свалился и поспешно ухватился обеими руками за цепь. Огонек шаловливо плясал позади него в воздухе.

- Пожалуй, хм, и так достаточно светло... - сказал Тас.

- Уж эта мне молодежь, сплошные неслухи, - пробурчал Фисбен. - Его папаша... Вот был, скажу я тебе, тот еще шарик... - Бормотание сделалось неразборчивым. Старый маг двинулся вверх. Огонек висел у края его поношенной шляпы.

Тас вскоре добрался до первого зубца колеса. Зубья оказались не слишком гладкими, лезть было легко, и Тас знай полз с одного на другой, пока не взобрался на самый верх. Фисбен подоткнул повыше свои долгополые одеяния, следуя за кендером с удивительной ловкостью.

- Нельзя ли попросить огонек посветить внутрь тоннеля? - спросил Тас. Огонек! В тоннель! - приказал Фисбен. И покрепче обвил костлявыми ногами звено цепи.

Шарик, казалось, обдумывал команду. Потом медленно подкатился ко входу в тоннель - и здесь встал.

- Внутрь! - распорядился маг.

Шарик уперся.

- Наверное, боится темноты, - извиняющимся тоном пояснил Фисбен.

- Во дела! - изумился кендер. Потом задумался: - Ладно, пусть стоит где стоит: мне, пожалуй, хватит света, чтобы перебраться. Тут всего-то футов пятнадцать...

"Не считая нескольких сот футов темной пустоты, - добавил он про себя. Не говоря уж про каменный пол внизу..."

- Хотел бы я знать, как давно ее последний раз смазывали? - Фисбен критически разглядывал ось. - Что за времена! Совсем перевелись совестливые мастеровые.

- Вообще-то для нас оно и к лучшему, что ее не мазали, - заметил Тас, пробираясь вперед по цепи. Достигнув середины, кендер задумался о том, каково лететь с такой высоты: все вниз и вниз, а потом трах! И об пол. Интересно все-таки, что ощущаешь, разбрызгиваясь во все стороны?..

- Давай двигайся! - прервал его размышления подползший сзади Фисбен. Тас быстро добрался до входа в тоннель, где их ждал огненный шарик, и спрыгнул на каменный пол, видневшийся футах в пяти внизу. Шарик влетел внутрь прямо за ним. Потом появился Фисбен. В последний момент он все же сорвался, но Тас успел схватить его за одежду.

Они отдыхали, сидя на полу тоннеля, как вдруг старый волшебник рывком поднял голову:

- Мой посох!..

- Что - посох? - зевнул Тассельхоф, гадая про себя, который час.

Старик, охая, поднялся.

- Забыл его внизу, - сказал он. И потянулся к цепи.

- Погоди! Стой! - встревоженно вскочил Тас.

- Что-о? - борода волшебника воинственно ощетинилась.

- Я... - замялся кендер, - я к тому, что это слишком опасно. Но я вполне понимаю и разделяю твои чувства: там, внизу, остался и мой хупак.

- М-м-м... - Фисбен был безутешен, но все-таки дал себя усадить.

- Твой посох - он волшебный? - спросил Тас, помолчав.

- Наверняка утверждать не берусь, - с тоской промолвил Фисбен.

- Что ж, - сказал практичный Тас, - может, когда разберемся с нынешним приключением, удастся зайти туда снова и выручить твой посох. А теперь давай лучше поищем местечко поудобней!

Он стал внимательно осматриваться. Тоннель был футов семи высотой. Цепь, по которой они влезли, проходила под потолком. К ней присоединялись бесчисленные цепи потоньше, уходившие в темный провал с одной стороны тоннеля. Тас заглянул туда и смутно различил очертания гигантских каменных глыб.

- Как по-твоему, который час? - спросил он Фисбена.

- Обеденный, - ответил старик. - И, по-моему, мы вполне можем передохнуть и здесь!

Вновь усевшись, он вытащил горстку квит-па и принялся шумно жевать. Огненный шарик повертелся в воздухе и устроился на краешке его шляпы.

Тас присел рядом с магом и тоже взялся за сушеные эльфийские фрукты. Потом принюхался: откуда-то донесся весьма своеобразный запах, как если бы кто бросил в огонь старый носок. Вскинув глаза, кендер поспешно схватил волшебника за рукав:

- Твоя шляпа, Фисбен!.. Твоя шляпа горит!

- Говорю тебе в последний раз, Флинт, - сказал Танис сурово. - Я не меньше твоего переживаю насчет Таса, но вернуться мы не можем. Ко всему прочему, он там с Фисбеном, и, насколько я знаю этих двоих, они способны выпутаться из любой переделки!

- И хорошо еще, если они при этом не уронят нам на головы всю крепость, добавил Стурм.

Гном провел рукой по глазам, бросил на Таниса свирепый взгляд, потом, круто повернувшись, ушел в свой угол и мрачно растянулся на полу.

Танис сел. Он хорошо понимал, какие чувства испытывал Флинт. Странное дело: сколько раз он сам, казалось, рад был бы задушить кендера, а вот не стало его - и не хватало чего-то. Была в Тассельхофе неистребимая врожденная жизнерадостность, делавшая его незаменимым товарищем в дальнем пути. Никакая опасность не страшила его, а стало быть, он никогда не сдавался, а в трудную минуту не терял присутствия духа и зачастую первым смекал, что следует делать, - иной раз невпопад, но по крайней мере он всегда был готов действовать. Танис невесело улыбнулся. Что ж, будем надеяться, что эта переделка не окажется для него последней... Спутники отдыхали около часу, запивая квит-па водой из попавшегося им колодца. Рейстлин очнулся, но есть не смог, лишь выпил воды. Карамон не сразу решился рассказать ему о Фисбене, опасаясь расстроить брата. Но Рейстлин, узнав, лишь передернул плечами, закрыл глаза и крепко уснул. Когда начали возвращаться силы, Танис подошел к Гилтанасу: он заметил, что эльф вытащил карту и внимательно ее изучал. Лорана сидела поодаль, отдельно от всех: проходя мимо девушки, Танис улыбнулся ей, но она не ответила. Танис вздохнул и пожалел о том, что был так резок с нею в Сла-Мори. Он не мог не признать, что держалась она молодцом, несмотря на весь ужас, выпавший им на долю. Какое бы дело ей ни поручили, она все выполняла быстро и без разговоров. Танис даже подумал, что надо бы ему перед ней извиниться... Но сперва он переговорит с Гилтанасом.

- Ну и что дальше? - спросил он, присаживаясь на сундук.

- Действительно, где мы? - подошел Стурм.

Скоро кругом них столпились почти все - кроме Рейстлина, оставшегося лежать; да и то Танису показалось, будто веки мага дрогнули и между ресницами блеснуло золото глаз.

Гилтанас разгладил карту.

- Здесь нарисована крепость Пакс Таркас и рудники при ней, - сказал он и ткнул пальцем: - Мы вот тут, в погребах, в самом низу. Всего футов через пятьдесят по коридору - комнаты, где заточены женщины. Напротив -комната стражи, а вон там, - его палец легонько пристукнул по карте, -логово одного из алых драконов, того самого, которого Повелитель Верминаард зовет Углем. Чудовище настолько громадно, что логово его занимает несколько этажей, сообщаясь с покоями Повелителя Верминаарда на втором, и снабжено выходом прямо в небо... - Горькая улыбка скривила губы Гилтанаса. - Там же, на втором этаже, за покоями Верминаарда, держат детей. Повелитель Драконов умен. Заложники помещены врозь: он знает, что женщины нипочем не бросят дети, да и мужчины никуда не пойдут без своих домашних. Детей стережет второй дракон, вернее драконица, живущая вот в этой комнате. Мужчины - их здесь около трехсот работают в шахтах вне крепости, в горных пещерах. Кроме людей, там трудятся несколько сот овражных гномов...

- А ты неплохо знаешь Пакс Таркас, - сказал Эбен.

Гилтанас тотчас вскинул глаза:

- На что ты намекаешь?

- Ни на что я не намекаю, - ответил Эбен. - Я просто к тому, что больно уж много ты знаешь о месте, в котором никогда не бывал. Если сопоставить это с тем, что в Сла-Мори мы без конца натыкались на всяких тварей, которые нас едва не...

- Вот что. Эбен, - сказал Танис спокойно, - уймись ты наконец со своей подозрительностью! Я не верю, что среди нас есть предатель! Как сказал Рейстлин - у предателя было уже столько случаев нас погубить! Зачем, спрашивается, было позволять нам забраться так далеко?..

- Чтобы доставить меня и Диски Повелителю Верминаарду, - негромко сказала Золотая Луна. - Он знает, что я здесь, Танис. Мы с ним связаны -связаны нашей верой...

- Чепуха! - фыркнул Стурм.

- Отнюдь, - покачала головой Золотая Луна. - Вспомни созвездия, исчезнувшие с небес. Одно из них - Владычица Тьмы. И, как ни мало сумела я разобрать в Дисках Мишакаль, Владычица тоже принадлежит к сонму древних Богов. Богам Света противостоят Боги Тьмы, а Боги Равновесия следят за тем, чтобы силы были равны. Верминаард поклоняется Владычице Тьмы, я поклоняюсь Мишакаль: вот что имела в виду Мишакаль, говоря, что мы должны восстановить равновесие. Верминаард более всего на свете страшится того обещания света, которое я несу людям. Он напрягает всю свою волю, пытаясь меня разыскать. Так что чем дольше я здесь нахожусь... Она не договорила.

- Одним словом, хватит перепалок, - кончил за нее Танис, глядя на Эбена. Тот пожал плечами:

- Я же сказал, что я с вами.

- И что ты предлагаешь, Гилтанас? - спросил Танис. И с раздражением заметил, как Стурм, Карамон и Эбен обменялись быстрыми взглядами.

"Объединяются против эльфов, потому что они - люди, - мелькнуло у него в голове. - Но, может быть, и я нисколько не лучше - верю Гилтанасу, потому что он эльф..."

Взгляды, которыми обменялись воины, не укрылись и от Гилтанаса. Какое-то время он молчал, глядя на них, потом заговорил, тщательно подбирая слова, словно бы не желая открывать им больше, чем диктовала необходимость.

- Каждое утро десять-двенадцать женщин выпускают из камер и позволяют отнести мужчинам еду. Тем самым Верминаард дает мужчинам убедиться, что их жены целы и невредимы. Мы с воинами собирались переодеться в женское платье, встретиться в рудниках с мужчинами и сообщить им, что собираемся освободить заложников, - пусть будут готовы действовать. Далее этого мы не загадывали... Особенно в том, что касается освобождения детей. Наши соглядатаи заметили, что драконица, стерегущая их, ведет себя несколько странно... Но в чем эта странность, разобраться не удалось.

- Какие согля... - начал было Карамон, но перехватил взгляд Таниса и вместо этого спросил совсем о другом: - Когда же мы приступим к делу? И что там насчет этого второго дракона - Угля?

- Мы начнем действовать завтра поутру. Завтра армия должна достичь границ Квалинести, и Верминаард с Углем, скорее всего, отправятся к ней.

Он долго готовился к нашествию и, я думаю, навряд ли захочет его пропустить!

Еще некоторое время они обсуждали свой план, исправляя и дополняя его; все были согласны, что выглядел он довольно жизнеспособно. Пока собирали вещи, Карамон разбудил брата. Потом Стурм и Эбен приоткрыли дверь в коридор. Там было пусто, лишь из комнаты напротив доносились отзвуки пьяного хохота. Дракониды!.. Друзья тихо выскользнули в темный загаженный коридор... Тассельхоф стоял посреди помещения, которому он успел дать название Механической Комнаты, оглядывая тоннель в неверном свете летучего шарика.

Кендер начинал чувствовать упадок духа. Это не часто бывало с ним и всякий раз напоминало тот случай, когда он один уплел целый пирог с зелеными помидорами, похищенный у соседа. До сего времени его тошнило и от пирогов с зелеными помидорами, и в таких вот случаях...

- Должен же быть какой-то выход отсюда! - проговорил он вслух. -Наверняка они время от времени осматривают механизм, любуются им, а то и гостям показывают!

Вот уже час они с Фисбеном бродили по тоннелю, пробираясь сквозь дебри цепей. Ничего! Каменный коридор был холоден и безжизнен, и всюду -пыль.

- Кстати, о свете, - вдруг сказал маг, хотя они говорили совсем о другом. - Посмотри-ка сюда!

Тассельхоф посмотрел. Сквозь трещину в камне у основания, стены, в том месте, где ответвлялся узкий тоннель, просачивался лучик слабого света. Потом стали слышны голоса, а свет сделался ярче: в комнате под ними зажглись факелы.

- Может быть, это и есть выход? - спросил старик.

Тас живо подбежал и прильнул к щелке:

- Иди сюда, дедушка!

И вот уже оба смотрели вниз, в обширный покой, убранный со всей мыслимой роскошью. Личные апартаменты Повелителя Верминаарда украшало едва ли не все, что было красивого, ценного и искусно сработанного в землях, подвластных ему. В дальнем конце комнаты помещался драгоценный трон. По стенам висели редкостные, бесценные серебряные зеркала, расположенные столь хитроумно, что, куда бы ни обернулся трясущийся пленник, приведенный на допрос, он повсюду встречал лишь грозный взгляд Повелителя Драконов, устремленный на него сквозь прорези рогатого шлема.

- Похоже, это он! - шепнул кендер Фисбену. - Повелитель Верминаард! -И Тас шумно втянул воздух, не в силах отвести глаз: - А вон там, сдается, его дракон, Уголь. Тот, о котором рассказывал Гилтанас!.. Который сжег эльфов в Утехе!

Настоящее имя Угля было Пирос; впрочем, знали его только другие драконы да еще дракониды, но ни в коем случае не простые смертные. Это был громадный и древний алый дракон. Считалось, что Владычица Тьмы наградила своего жреца, отрядив Угля ему в услужение. На самом же деле Пирос был послан ею неотступно присматривать за Верминаардом, почему-то страшно боявшимся, как бы люди не открыли для себя истинных Богов. Так или иначе, однако все Повелители Кринна располагали драконами - хотя, быть может, и не такими мудрыми и могучими, как он, Пирос. На него, между прочим, была возложена миссия особой важности, о которой не ведал даже Повелитель. Ее поручила Пиросу сама Владычица; знали о ней лишь сама она да драконы тьмы. Пирос должен был разыскать в этой части Ансалона одного человека.

Человека, носившего в свое время много разных имен. Владычица Тьмы называла его Вечным Человеком. Драконы именовали его Человеком Зеленого Камня. Люди звали его проще: Берем.

Из-за этого-то человека, Берема, Пирос и торчал теперь в покоях Верминаарда, вместо того чтобы сладко спать в своем логове. Дело в том, что Младший Командир Тоэд должен был доставить двоих пленников для допроса; чего доброго, один из них мог оказаться и Беремом. Поэтому дракон всегда присутствовал на допросах, хотя чаще всего жестоко скучал - за исключением тех случаев, когда Верминаард приказывал кому-нибудь из схваченных "покормить дракона"... Пирос разлегся вдоль длинной стены огромного тронного зала, почти заполнив его своим чудовищным телом. Широкие крылья были сложены за спиной, мерное дыхание приподнимало и опускало бока, точно меха какого-нибудь устройства, изобретенного гномами-механиками. Пирос дремал, посапывая и легонько ворочаясь во сне. Когда с тумбочки, задетой его хвостом, упала и с треском разбилась редкостная ваза, Верминаард, изучавший за рабочим столом карту Квалинести, поднял голову и зарычал:

- Преобразись лучше, пока все кругом не разнес!..

Открыв один глаз, Пирос холодно посмотрел на Верминаарда, потом коротко и неохотно пророкотал волшебное слово.

Тотчас же громадный алый дракон замерцал и расплылся, словно зыбкий мираж, а затем снова сгустился, но уже в виде стройного черноволосого мужчины с тонким лицом и раскосыми красными глазами, облаченного в красные одеяния. Усевшись на столик возле трона, он сложил на груди руки и с неприкрытым отвращением уставился в широкую мускулистую спину Верминаарда. Кто-то робко царапнул дверь с другой стороны.

- Войди! - рассеянно приказал Верминаард.

Стражник-драконид распахнул золоченую дверь, впустил Младшего Командира Тоэда и его пленников - и удалился. Верминаард заставил Тоэда прождать несколько томительно долгих минут, но затем, оторвавшись от плана будущей битвы, одарил Младшего Командира милостивым взглядом и взошел по ступенькам на трон. Трон, кстати сказать, был сделан в виде разинутой пасти дракона.

Верминаард выглядел впечатляюще. Высокий, могучий, он был закован в иссиня-черную, отделанную золотом чешуйчатую броню и двигался в ней с грацией и изяществом, удивительными для его сложения и роста. Жуткая маска Повелителя Драконов скрывала его лицо. Он удобно откинулся на спинку трона; рука в кожаной перчатке рассеянно поглаживала стоявшую рядом булаву, вороненую с позолотой.

Он с раздражением взирал на Тоэда и его пленников, прекрасно зная, что Тоэд приволок этих двоих в беспомощной попытке оправдаться за то, что так непростительно упустил жрицу. Когда Верминаард выяснил у драконидов, что среди пленников, захваченных в Утехе и позже столь постыдно утраченных, была женщина, подходившая под описание жрицы, - его гнев был ужасен. Не будь хобгоблин столь искусен по части ползания в ногах, он бы поплатился головой за эту оплошность. Злопамятный Верминаард хотел было нынче вовсе отказать ему в аудиенции, и только странное, беспокоящее чувство близкой беды заставило его передумать.

А все эта проклятая жрица, говорил себе Верминаард. Он ощущал ее приближение и все более нервничал; ему было не по себе. Он внимательно оглядел двоих, приведенных Тоэдом, и, видя, что ни один из них не отвечал нужным ему описаниям, нахмурился под шлемом.

Пирос же при виде пленников повел себя совершенно иначе.

Преображенный дракон привстал с места и так стиснул эбеновую столешницу, что тонкие пальцы оставили на ней вмятины. Он так и дрожал от возбуждения и лишь величайшим усилием воли сумел сохранить внешнее хладнокровие. Только пламя, разгоревшееся в красных глазах, выдавало его волнение и восторг.

Один из пленников был овражный гном, и притом не кто иной, как Сестан. Скованный по рукам и ногам - ибо Тоэд не желал более рисковать, -он с трудом мог идти. Оказавшись перед лицом Повелителя Драконов, он в ужасе упал на колени. Второй - тот, что привлек внимание Пироса, - был человеком, мужчиной. Одетый в рванье, он тупо смотрел в пол.

- Зачем ты притащил сюда это отребье. Младший Командир? - зарычал Верминаард.

Тоэд, больше похожий на ком дрожащего студня, издал булькающий звук и быстро заговорил:

- Вот этот выпустил рабов, которых я вез из Утехи. - И хобгоблин наподдал Сестана ногой. - А этот бродяга был схвачен в окрестностях Врат: как ты знаешь. Повелитель, Врата дозволяется посещать лишь воинам... Мужчина поднял голову; вид у него был растерянный и глуповатый.

- Ну и на что они мне? - раздраженно спросил Верминаард. - Пусть их бросят в рудник вместе с остальными никчемными...

- Я д-думал... - начал заикаться Тоэд, - ... Ч-человек может оказ-заться с-соглядатаем... Повелитель Драконов впился в мужчину пристальным взглядом. Тот был высокого роста, лет пятидесяти по человеческому счету. Его волосы были седыми, гладко выбритое лицо - загорелым, обветренным и в морщинах. Одет как нищий, - да он, скорее всего, и есть нищий, брезгливо сказал себе Верминаард. Ничего примечательного не было в этом человеке; вот только глаза казались молодыми и удивительно ясными, да и руки могли бы принадлежать юноше. Быть может, эльфийская кровь...

- Тоже мне соглядатай! - сказал наконец Верминаард. - Это же недоумок! Только и может, что разевать рот, словно рыба на песке!..

- Насколько я понял, он глух и нем. Повелитель... - Тоэд обливался потом.

Верминаард невольно сморщил нос: даже драконий шлем не мог спасти от зловония, источаемого потеющим хобгоблином.

- Итак, ты пленил овражного гнома и шпиона, лишенного слуха и языка, ядовито заметил Верминаард. - Молодец, Тоэд. Может, ты мне еще букетик цветов соберешь?

- Как будет угодно Повелителю... - Тоэд почтительно поклонился.

Верминаард неслышно засмеялся под шлемом. Все-таки Тоэд был забавен; какая жалость, что его так и не удалось приучить хотя бы изредка мыться, Верминаард махнул рукой:

- Убери их. И сам убирайся.

- Как поступить с пленниками. Повелитель?

- Овражного гнома - скормить Углю нынче же вечером. Шпиона - в рудник. Да вели не спускать с него глаз - он очень, очень опасен! - И Повелитель Драконов расхохотался.

Пирос скрипнул зубами и про себя обозвал Верминаарда идиотом.

Тоэд вновь поклонился.

- Шагай, ты!.. - рявкнул он, дергая цепь, и мужчина, спотыкаясь, поплелся за ним. - Вставай! - Тоэд пнул Сестана ногой. Бесполезно: овражный гном, услышавший, что его собираются скормить дракону, рухнул без чувств. Пришлось звать драконида, который и выволок его вон.

Верминаард сошел с трона и, вернувшись к столу, скатал свои карты в толстый рулон.

- Отправь к войску крылана - пусть доставит приказы, - велел он Пиросу. Завтра утром вылетаем жечь Квалинести. Будь готов, когда я позову!

Когда за Верминаардом захлопнулись золоченые створки, Пирос - все еще в человеческом обличье - поднялся из-за стола и лихорадочно зашагал по комнате.

Из-за входной двери снова послышалось царапанье.

- Повелитель Верминаард удалился к себе! - крикнул Пирос, разгневанный тем, что кто-то посмел прервать его размышления.

Дверь чуть-чуть приоткрылась.

- Я хотел бы видеть только тебя, о Царственный, - прошептал в щелку драконид.

- Войди, - разрешил Пирос. - Только будь краток!

- Предатель преуспел, о Царственный, - тихо доложил драконид. -Правда, ему удалось отлучиться лишь ненадолго, дабы не навлечь на себя подозрений. Но он привел жрицу...

- Да провались она в Бездну, эта жрица! - зарычал Пирос. - Кому она нужна, кроме Верминаарда? Ступай сообщи ему... Хотя нет, погоди.

Драконид, уже шагнувший к двери, остановился.

- Я пришел к тебе первому, как ты и велел, - сказал он извиняющимся тоном, готовясь спешно откланяться.

- Нет, не ходи к нему, - вскидывая руку, распорядился дракон. - В конце концов, для меня эти новости тоже представляют некоторый интерес... Нет, я не про жрицу - тут пахнет кое-чем покрупнее. Вот что: я должен встретиться с нашим вероломным дружком. Приведешь его вечером ко мне в логово, да смотри не говори Повелителю Верминаарду... Пока. Он может нам помешать... - Мысль Пироса мчалась стремительно: его планы готовы были осуществиться. - Верминаарду, сказал он, - хватит дела и в Квалинести. Драконид поклонился и вышел из тронного зала. Пирос же снова заходил взад и вперед, потирая ладони и улыбаясь.

12. ЗАГАДКА КАМНЯ. ПРЕДАТЕЛЬ ВЫЯВЛЕН. ТАС НА РАСПУТЬЕ

- Оставь эти штучки, нахал! - нарочито тонким голосом пропищал Карамон и шлепнул Эбена по руке, проникшей было под его юбку.

Женщин, сидевших в комнате, до того рассмешила эта выходка двоих воинов, что Танис нервно оглянулся на дверь - уж не заподозрили ли чего стражники-дракониды?

От Маритты не укрылся его встревоженный взгляд.

- Насчет них можно не волноваться, - сказала она ему. - На нашем этаже стражников всего двое, да и те большей частью пьянствуют, особенно теперь, когда армия выступила в поход... - Подняв голову от шитья, она обвела глазами подруг и тихо сказала: - Пускай посмеются, бедняжки. Последнее время нам не часто удавалось повеселиться... В камере обитало тридцать четыре женщины, и, по словам Маритты, в соседнем помещении содержалось еще шестьдесят. Условия здесь были таковы, что закаленные трудностями путешественники и те содрогнулись. Пол покрывали грубые соломенные циновки. Женщины не располагали никаким имуществом, кроме одежды. Раз в день, по утрам, их выпускали наружу для короткой прогулки, а все остальное время заставляли шить военную форму для драконидов. Еда же была такова, что всего за несколько недель заточения женщины превратились в худые и бледные тени.

Слова Маритты несколько успокоили Таниса. Он познакомился с нею всего несколько часов назад, но уже привык доверять ее мнению. Это ведь она сумела мигом утихомирить перепуганных подруг, когда спутники ввалились к ним в камеру. А потом, узнав об их намерениях, первая согласилась, что все может получиться.

- Наши мужики будут с вами заодно, - сказала она Танису. - Если кто и напакостит, так разве только Высокие Искатели...

- Высокие Искатели? - переспросил Танис изумленно. - Ты говоришь о Совете? Они тоже в плену?..

Маритта, хмурясь, кивнула:

- Они поверили черному жрецу и поплатились за это. И они нипочем не захотят бежать - и то сказать, для чего бы? В шахту их не посылают - сам драконий Повелитель об этом распорядился. Но мы - с вами! - И она обвела взглядом подруг те твердо кивнули. - Только при одном условии: дети должны быть вне опасности...

- Этого я, к сожалению, обещать не могу, - сказал Танис. - Чтобы вызволить их, возможно, придется биться с драконицей и...

- С Пламенеющей? Фу ты! - Маритта смотрела на него с искренним недоумением. - Да зачем же обижать нашу бедняжечку? Скажу тебе даже больше: только троньте ее, и сейчас же на вас налетит половина детей. Они так ее любят!

- Любят? Драконицу?.. - спросила Золотая Луна. - Она что, заколдовала их?

- Нет. Я думаю, Пламенеющая давным-давно разучилась колдовать, если когда и умела. - Маритта грустно улыбнулась. - Она, понимаете ли, не шибко нынче соображает. Ее выводок некогда погиб в какой-то ужасной войне, и теперь она путает наших ребятишек со своими. Не знаю уж, где выискал старушку Повелитель, да только жестоко это - так с нею поступать, и, надеюсь, он когда-нибудь за это ответит! - И она сердито оборвала нитку, а потом, видя беспокойство полуэльфа, добавила: - Детей выпустить будет не трудно - Пламенеющая всегда допоздна спит по утрам. Мы кормим детей завтраком, выводим их погулять - а она и ухом себе не ведет. Она ничего не заметит, пока не проснется... Впервые обретя надежду, женщины принялись перекраивать старую одежду для мужчин, и все шло хорошо, пока не добрались до примерки.

- Что? Бриться?!. - взревел Стурм с такой яростью, что женщины шарахнулись прочь. Гордый рыцарь был отнюдь не в восторге от затеи с переодеванием; если он вообще на это пошел, то лишь потому, что обширное открытое пространство между крепостью и рудником иначе было не пересечь. Однако он скорее согласился бы принять от руки Повелителя сотню жутких смертей, нежели расстаться с усами. Он успокоился лишь после того, как Танис предложил ему закутать лицо шарфом.

Стоило, впрочем, преодолеть эту загвоздку, как тотчас же возникла другая. Речной Ветер наотрез отказался рядиться женщиной и никаких доводов слушать не желал. В конце концов Золотая Луна отозвала Таниса в сторону и объяснила: в их племени было принято, чтобы воин, запятнавший себя трусостью в битве, ходил в женском платье, покамест не искупит вины. Танису осталось только развести руками; что до Маритты, она и так не знала, во что одевать рослого варвара.

После жарких споров было решено, что Речной Ветер закутается в широкий плащ, сгорбится и обопрется на клюку, изображая древнюю бабку. Лорана подошла к Танису - тот примерял платок, надеясь спрятать в нем бороду.

- А ты почему не побреешься? - спросила она. - Или в самом деле кичишься своей человеческой половиной, как говорит Гилтанас?

- Зачем же кичиться, - ответил он ровным голосом. - Просто надоело делать вид, будто ее нет, - вот и все... - Набрал полную грудь воздуха и решительно произнес: - Лорана, я должен попросить у тебя прощения за те мои слова... В Сла-Мори. Я не имел никакого права...

- Ты имел полное право, - перебила Лорана. - То, что я совершила, было поступком глупенькой девочки, одуревшей от любви. Я самым дурацким образом подвергла ваши жизни опасности... - Ее голос дрогнул, но она тут же овладела собой. - Больше подобного не случится, Я докажу, что и от меня может быть толк.

Вот только как она этого добьется, она и сама толком не ведала. Сколько бы ни рассуждала она о своей бойцовской сноровке, она ни разу в жизни не убила даже и кролика. Ей и теперь было до того страшно, что она сцепила руки за спиной - лишь бы Танис не заметил, как они дрожали. Всего же больше она боялась, что не совладает с собой и бросится ему на грудь, ища утешения и поддержки... Поспешно отойдя прочь, она стала помогать Гилтанасу переодеваться.

"Кажется, и в самом деле начинает взрослеть", - подумал Танис. Он ни за что не желал сознаться даже себе самому, что душа его замирала, стоило только взглянуть в ее огромные лучащиеся глаза... День миновал быстро; подошел вечер, и женщинам настало время нести еду в рудники. Спутники забыли обо всяком веселье, напряженно ожидая появления стражей. Судьба все-таки подставила им еще одну подножку: Рейстлин, доведенный кашлем до полного изнеможения, заявил, что слишком ослаб и не сможет с ними идти. Брат хотел было остаться с ним, но Рейстлин велел ему не сходить с ума.

- Сегодня я вам не пригожусь, - прошептал маг. - Оставьте меня в покое. Дайте поспать.

- Не хотелось бы покидать его здесь, - начал Гилтанас, но тут за дверью послышался топот когтистых лап и перестук горшков. Дверь отворилась; в комнату вступило двое стражников-драконидов. От обоих разило прокисшим вином. Один из них, слегка покачиваясь, мутными глазами обвел женщин и сипло сказал:

- Шевелитесь!..

Выйдя гуськом в коридор, переодетые друзья увидели там шестерых овражных гномов, тащивших огромные горшки с неведомым варевом. Голодный Карамон принюхался и с отвращением сморщил нос. Дракониды захлопнули решетчатую дверь. Карамон в последний раз оглянулся на брата, лежавшего под одеялами в темном углу...

- Молодчина, сынок!.. - захлопал в ладоши старый волшебник, восторженно глядя, как отъезжает в сторону часть стены Механической Комнаты.

- Пустяки, - с подобающей скромностью ответствовал Тас. - Право же, разыскать потайную дверь было гораздо сложнее, чем открыть. И как только ты умудрился? Я-то думал, что уже во все уголки заглянул... И кендер пополз в открывающийся лаз, но неожиданная мысль заставила его приостановиться:

- Послушай, Фисбен! Ты случайно не мог бы как-нибудь уговорить свой огонек побыть здесь? Хотя бы до тех пор, пока мы выясним, нет ли там кого. А то я чувствую себя такой отличной мишенью, да и Верминаардовы хоромы совсем рядом...

- Боюсь, что нет. - Фисбен покачал головой. - Уж больно он не любит оставаться один в темноте!

Тассельхоф только кивнул: примерно такого ответа он и ожидал. Ну что ж, оставалось только смириться. Коли уж молоко пролито, так нечего гнать от него кошку, - как, бывало, говаривала его мама. По счастью, в узком коридоре, в который он выполз, не было ни души.

Огонек висел у его плеча. Кендер помог вылезти Фисбену и начал оглядываться кругом.

Футах в сорока от них коридор выводил на лестницу - ступеньки уходили вниз, в кромешную темноту. В другом конце коридора виднелись двойные бронзовые двери. Других выходов не было.

- Похоже, мы сейчас прямо над тронным залом, - принялся рассуждать Тас. Лестница, наверное, прямо туда и ведет, а уж там-то наверняка стоит на часах уймища драконидов. Значит, и соваться туда незачем... - Он приложил ухо к двери и внимательно прислушался: - Все тихо. Давай посмотрим, что там!

Легкий толчок - и дверь отворилась. Тас прислушался снова, потом осторожно вошел, сопровождаемый Фисбеном и огоньком.

- Смахивает на картинную галерею! - сказал он, оглядывая гигантскую комнату, сплошь увешанную пыльными, помутневшими от времени картинами. Сквозь высокие стрельчатые окна были видны вершины гор и звездное небо над ними. Быстро сориентировавшись, Тас мысленно прикинул карту пройденного пути.

- Если не ошибаюсь, - проговорил он, - тронный зал остался к западу, а логово дракона - еще западнее зала. По крайней мере, в ту сторону он удалился после разговора со стражником. Опять же дракону, хм, нужен леток, так что над логовом, полагаю, нет крыши и, чего доброго, для нас тоже щелка найдется... Тас был до того увлечен своими построениями, что совершенно позабыл про Фисбена. Между тем старый волшебник обходил комнату, осматривая одну картину за другой и, ни дать ни взять, ища между ними нужную.

- Ага, вот она, - пробормотал он наконец. Обернулся и шепотом позвал: Тассельхоф!

Кендер поднял голову и увидел, что от картины неожиданно разлилось мягкое сияние.

- Ух ты!.. - выдохнул он завороженно. - Да тут драконы нарисованы! Алые драконы, вроде Угля! Они хотят сжечь Пакс Таркас... И тут кендер изумленно умолк. С алыми сражались другие драконы -прекрасные и благородные, одетые в золотую и серебряную чешую. А на спинах у них сидели люди! Соламнийские Рыцари! Светло и грозно сверкало оружие в их руках... И до Тассельхофа дошло: где-то на свете были и добрые, дружественные людям драконы. Если бы только разыскать их! Они вступили бы в бой с драконами тьмы! А кроме того, там, на картине...

- Копье! Копье из легенды о Хуме! - вырвалось у него.

Старый маг кивнул головой.

- Да, малыш, - прошептал он. - Ты понял. Ты сумел увидеть ответ. И ты все вспомнишь. Но не теперь... Не теперь... - И, протянув узловатую руку, он взъерошил кендеру волосы.

- Драконы... О чем это я? - нахмурился кендер. Перед ним висела картина, до того заросшая пылью и паутиной, что нельзя было рассмотреть решительно ничего. И зачем подозвал его Фисбен?.. - Ах да! Логово дракона. Если я не ошибся в расчетах, оно вон там... И кендер зашагал вперед. Старый волшебник улыбнулся про себя и последовал за ним.

Спутники добрались до рудника безо всяких приключений. Им встретилось всего несколько стражников-драконидов, да и то сонных от скуки. На спешащих мимо женщин никто не обращал внимания.

Пройдя мимо плавильной печи, возле которой, выбиваясь из сил, работали овражные гномы, друзья углубились в подземелья. Здесь, в пещерах, дракониды запирали на ночь мужчин, а сами уходили присмотреть за овражными гномами. Людей стеречь было незачем. Верминаард был уверен, что они никуда не побегут.

И какое-то время Танису казалось, что расчет Повелителя, чего доброго, самым жутким образом оправдается. Мужчины действительно никуда не хотели бежать, и рассказ Золотой Луны ничуть их не убедил. В конце концов, она была из племени варваров - ни акцент жрицы, ни ее чужеземный наряд доверия, им не внушали. Они лишь качали головами, слушая ее россказни о черной драконице, что погибла в голубом огне, ее саму чудесным образом пощадившем. А все, с позволения сказать, доказательства - связка блестящих платиновых дисков!

Зато Хедерик, утехинский Теократ, проявил необыкновенное красноречие, обвиняя женщину из племени кве-шу разом в ведовстве, шарлатанстве и святотатстве. Не забыл он напомнить и о происшествии в гостинице и всем показать шрам на руке.

Мужчины, впрочем, его тоже не особенно слушали. Как бы то ни было. Боги Искателей Утеху от драконов не защитили... Возможность побега многим из них показалась заманчивой. Почти каждый носил на себе зримые знаки жестокости драконидов - кто синяк на лице, кто рубец от удара кнутом. Кормили их отвратительно, держали в тесноте и грязи, притом что все понимали: истощится рудник - и они сделаются не нужны Повелителю.

Высокие Искатели, даже здесь, в заточении, сохранившие подобие власти, яростно возражали против безумного, с их точки зрения, плана. Разгорался спор; гул голосов наполнил пещеру. Танис поспешно отослал Карамона, Флинта, Эбена и Гилтанаса ко входу, боясь, чтобы стражники не вернулись на шум. Полуэльф как-то не подумал о том, что спор может затянуться, - а он грозил продлиться несколько суток. Золотая Луна растерянно сидела перед толпой мужчин и, похоже, чуть не плакала. Она так отдалась своей новоприобретенной вере, так жаждала скорее поведать о ней миру - и вот на тебе!.. К такому приему Золотая Луна была не готова...

- Люди глупы, - тихо сказала Танису Лорана.

- Нет, - отвечал он со вздохом. - Будь они глупы, все было бы куда проще. Подумай сама: мы убеждаем их рискнуть единственным, что у них осталось, жизнью, а взамен обещаем неизвестно что. К тому же удачный побег означает непростое отступление в горы, причем с боем. Здесь они по крайней мере живы пока...

- Но как можно дорожить подобным существованием? - спросила Лорана.

- Неплохой вопрос, девочка, - отозвался рядом слабый голос. Обернувшись, они увидели Маритту, стоявшую на коленях подле какого-то человека. Он лежал на грубой подстилке в углу пещеры и был до того изможден голодом и болезнью, что возраст его определению не поддавался. Он пытался приподняться, протягивая Танису и Лоране худую руку, обтянутую бледной кожей. Дыхание хрипело и клокотало в груди.

- Успокойся, тебе нельзя говорить... - хлопотала Маритта, но он лишь отмахнулся:

- Отстань, женщина! Я и так знаю, что мне недолго осталось. Неужели я при этом должен умирать еще и со скуки? Лучше попроси варварскую женщину ко мне подойти... Танис выразительно посмотрел на Маритту. Она поднялась с колен и отозвала его в сторону.

- Это Элистан, - сказала она, точно о ком-то очень известном. Но Танису его имя ровным счетом ничего не говорило, и Маритта пояснила: - Он из гаванских Высоких Искателей. Люди очень любили и уважали его, и он был единственным, кто высказывался против Повелителя Верминаарда. Беда только, его не послушали. Не захотели услышать...

- Ты говоришь "был", - заметил Танис. - Но ведь он еще жив.

- Вот именно - еще. - Маритта смахнула слезу. - Я знаю эту ужасную, изнурительную болезнь... Мой батюшка, царствие ему небесное, от ней помер. Заводится что-то в человеке и ест его заживо. Бедный Элистан, намедни он мало не рехнулся от боли, но теперь уже и боль прекратилась - значит, совсем скоро...

- Совершенно необязательно, - улыбнулся Танис. - Золотая Луна -жрица. Она его исцелит.

- Ох, не знаю даже, что делать, - озабоченно протянула Маритта. - Ой ли? А вдруг не получится? Стоит ли зря обнадеживать Элистана? Пусть бы уж отошел с миром...

- Золотая Луна! - обратился Танис к Дочери Вождя. - Вон тот человек хочет поговорить с тобой.

И, не обращая внимания на Маритту, полуэльф подвел Золотую Луну к Элистану. При виде его жалкого состояния ее лицо, ожесточенное бесплодным спором и разочарованием, немедля смягчилось.

Элистан смотрел на нее снизу вверх.

- Значит, ты утверждаешь, что твоими устами древние Боги подают нам благую весть... - Голос его был едва слышен, но тем не менее говорил он сурово и строго. - Но если это мы, люди, отвернулись от Богов, а не наоборот, как мы всегда полагали, - почему они ждали так долго, прежде чем заявить о себе?

Золотая Луна опустилась на пол подле него, не торопясь отвечать и стараясь продумать каждое слово.

- Представь себе, - сказала она наконец, - что ты идешь через лес, неся с собой самое драгоценное из принадлежащего тебе - прекрасный редкостный самоцвет. И вдруг на тебя набрасывается свирепый зверь. Выронив камень, ты спасаешься бегством. Потом обнаруживаешь, что потерял самоцвет, но никак не можешь преодолеть страх и вернуться за ним в лес. На другой день приходит некто и предлагает тебе новый камень. В глубине души ты сознаешь, что он не чета потерянному, но идти назад за тем первым все-таки слишком страшно. Означает ли это, что оброненный самоцвет перестал существовать? Или он все еще лежит там, сияя под палыми листьями и ожидая, когда ты вернешься за ним?

Элистан со вздохом закрыл глаза, лицо его мучительно исказилось.

- Ну конечно... Это мы должны вернуться за ним в лес. Как же мы заблуждались!.. Эх, девочка, если бы мне было отпущено время узнать хоть что-нибудь о твоих Богах... И он протянул ей руку. Золотая Луна затаила дыхание и стала почти так же бледна, как и сам умирающий.

- Тебе будет даровано время, - прошептала она и взяла его руку в свою.

Танис, поглощенный происходившим, вздрогнул от прикосновения к плечу. За его спиной стояли Стурм и Карамон.

- Что такое? - спросил он быстро. - Стража?..

- Пока еще нет, - резко ответил Стурм, - но того и гляди вот-вот нагрянут. Эбен и Гилтанас - оба куда-то исчезли!

Ночь сгущалась над Пакс Таркасом... Пирос, алый дракон, нередко принимал человеческое обличье и в этом качестве даже обзавелся привычкой в задумчивости расхаживать туда и сюда. К сожалению, его логово было тесновато для того, чтобы расхаживать по нему в обычном теле, - хотя дракону и отвели самый большой зал крепости и даже несколько расширили помещение. Пирос едва мог расправить громадные крылья или повернуться кругом.

Заставив себя успокоиться, дракон вытянулся на полу и затих, глядя на дверь. Он не заметил, как высоко над ним, на четвертом этаже, над балконными перилами появились две головы.

Вот наконец раздался долгожданный стук в дверь: Пирос нетерпеливо вскинул голову, но тут же зарычал и уронил ее снова - вошли всего-навсего двое гоблинов, притащивших беднягу Сестана.

- Овражный гном! - фыркнул Пирос. С такими ничтожествами, как гоблины, он разговаривал только на Общем. - Верминаард вконец спятил, если воображает, будто я стану есть овражного гнома! Бросьте его куда-нибудь - и выкатывайтесь вон!

Повторять гоблинам не потребовалось. Сестан, всхлипывая, съежился в углу.

- Заткнись! - раздраженно рявкнул Пирос. - Не то сейчас как дохну огнем живо утрешь нос!

Снова послышался негромкий стук в дверь, и на сей раз дракон его сразу узнал. Его глаза полыхнули красным:

- Войди!

Через порог логова шагнул некто в длинном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо. Он проговорил вполголоса:

- Я пришел согласно твоему приказанию. Уголь.

- Да. - Когти Пироса царапнули каменный пол. - Сними капюшон. Я желаю видеть, с кем имею дело.

Вошедший повиновался. С балкона четвертого этажа послышался какой-то придушенный звук. Пирос вскинул голову и уставился на темные галерей: взлететь посмотреть - или послышалось? Посетитель перебил его мысль:

- У меня очень мало времени. Царственный. Я должен вернуться прежде, чем они что-либо заподозрят. И я должен еще доложить Повелителю Верминаарду...

- Доложишь еще, - раздраженно отозвался дракон. - Что замышляют те дурни, которых ты сопровождаешь?

- Они хотят освободить рабов и поднять восстание, чтобы заставить Верминаарда отозвать армию, наступающую на Квалинести.

- Все?

- Да, Царственный. Я должен предупредить Повелителя...

- Какой смысл? Это ведь я буду разбираться с рабами, если они и вправду восстанут. Замышляют ли они что-либо против меня?

- Нет, Царственный. Они слишком боятся тебя - как тому и надлежит быть, отвечал посетитель. - Они собираются дождаться, когда вы с Повелителем улетите в Квалинести. Тогда, мол, они освободят детей и уйдут в горы прежде, нежели вы возвратитесь.

- Великий замысел великих мыслителей, - хмыкнул дракон. - Насчет Верминаарда не беспокойся - я сам сообщу ему... Когда сочту нужным. Нам же предстоит гораздо, гораздо более важное дело. Слушай внимательно. Недоумку Тоэду попал в руки пленник... - Пирос помедлил, его глаза тлели внутренним жаром. - Это ОН! - Дракон понизил голос до свистящего шепота. - Тот, кого мы ищем!

Человек в плаще изумленно застыл.

- Ты уверен?..

- А то как же! - свирепо зарычал Пирос. - Сколько раз он снился мне по ночам! И вот он здесь, у меня в когтях! Весь Кринн искал его - а найти выпало мне!

- Ты пошлешь весть Ее Темному Величеству?

- Нет. Я не могу доверить сведения такой важности никакому посланнику! Я сам доставлю его ей, но сейчас я не в состоянии отлучиться. Верминаард не справится без меня с Квалинести. Как ты знаешь, эта война призвана всего лишь скрыть нашу истинную цель, но если уж воевать - то как следует, да и мир без эльфов станет, право же, чище. Итак, я сам доставлю Вечного Человека Властительнице, как только смогу.

- Зачем же рассказывать о нем мне? - не без иронии спросил его собеседник.

- Затем, что тебе поручается его уберечь! - Пирос пошевелился, сменив позу на более удобную. Все шло как надо - и шло быстро. - Воистину, провидением Ее Темного Величества Человек Зеленого Камня и жрица Мишакаль прибыли сюда одновременно! Пусть Верминаард завтра получит удовольствие, развлекаясь с этой жрицей и ее дружками... - Глаза Пироса блеснули. - А ведь в самом деле может здорово получиться! Мы выкрадем Человека Зеленого Камня в неразберихе, а Верминаард и не узнает... Итак, когда рабы бросятся в бой, разыщи Человека Зеленого Камня, приведи его сюда и спрячь в нижних покоях. Когда мятежники будут уничтожены, а Квалинести растоптан армией -он предстанет перед Темной Владычицей!

- Понимаю, - вновь поклонился посетитель. - Какова же будет моя награда?

- Ты получишь все, чего заслужишь. А теперь оставь меня.

Тот вышел, не забыв надвинуть на лицо капюшон. Пирос сложил громадные крылья, свернулся калачиком, прикрыл хвостом нос и замер, глядя во тьму.

Единственным звуком во всем огромном чертоге было жалобное всхлипывание Сестана...

- Как ты? В порядке? - участливо спросил Фисбен Тассельхофа. Они сидели на полу близ балкона, не осмеливаясь двинуться с места. Было темно, как в погребе: Фисбен накрыл летучий огонек вазой, как тот ни возмущался. - В порядке, - тупо ответил Тас. - Прости, что я так ахнул тогда... Я просто не мог удержаться. Я, в общем, этого ждал... Чего-то подобного... Но все-таки... Когда кто-то, кого ты знаешь, вдруг тебя предает... Как по-твоему, дракон слышал, как я?..

- Не знаю, - вздохнул Фисбен. - Скажи лучше: что нам делать теперь?

- Понятия не имею. - Тас чувствовал себя очень, очень несчастным. - Я же не из тех, кому на роду написано за всех думать. Мне лишь бы приключения... Мы даже не можем предупредить Таниса и остальных, потому что не знаем, где они сейчас. А если мы пустимся на поиски, нас могут поймать, и тем самым мы только всем навредим!.. - Он подпер рукой подбородок и проговорил с необычной для него задумчивостью: - Ты знаешь, однажды я спросил своего папу, почему мы, кендеры, такие маленькие. Я очень хотел вырасти большим, как люди и эльфы... Он замолчал.

- Что же сказал твой папа? - мягко спросил Фисбен.

- Он сказал, это оттого, что мы, кендеры, созданы совершать маленькие дела. "Присмотрись ко всему, что ни есть на свете большого и даже великого, объяснил он мне, - и увидишь, что на самом деле все это состоит из маленьких частиц, сложенных вместе..." Вот и здоровенный дракон там внизу - он ведь тоже сделан из капелек крови... Наверное. Все зависит от маленьких частиц...

- Умный у тебя папа.

- Да. - Тас провел рукой по глазам. - И я так давно его не видал... Кендер выставил подбородок, сжал губы. Будь здесь его папа, он с трудом узнал бы в решительном маленьком воителе своего сынишку.

- Пускай другие делают большие дела, - сказал он. - У них там Танис, Стурм, Золотая Луна... Уж как-нибудь справятся. Мы совершим нечто маленькое и не слишком важное... Мы спасем Сестана!

13. ВСЕ БОЛЬШЕ НЕРЕШЕННЫХ ВОПРОСОВ. ШЛЯПА ФИСБЕНА

- Я услышал шорох, Танис, и решил выяснить, нет ли какой опасности, -спокойно и твердо рассказывал Эбен. - Выглянув за дверь, я увидел драконида он сидел там на корточках и пытался подслушивать. Я схватил его сзади за шею, но тут на меня прыгнул второй. Я пырнул его ножом и погнался за первым. Я поймал его и пристукнул, но потом решил, что лучше вернуться прямо сюда... Вернувшись в камеру к женщинам, друзья обнаружили там обоих запропастившихся и Эбена, и Гилтанаса. Танис попросил Маритту занять подруг чем-нибудь в противоположном углу, сам же принялся расспрашивать обоих о том, куда это их угораздило подеваться.

Рассказ Эбена выглядел правдой: Танис в самом деле заметил по дороге в тюрьму трупы двоих драконидов. К тому же Эбен явно побывал в схватке: одежда его была порвана, на щеке кровоточил порез... Тика раздобыла у одной из узниц относительно чистую тряпочку и принялась промывать рану.

- Он спас нас всех, Танис! - заявила она решительно. - Чем смотреть на него так, будто он твоего лучшего друга прирезал, ты бы ему спасибо сказал!

- Нет, Тика, - сказал Эбен ласково. - Танис имеет полное право меня расспрашивать: должен сознаться, моя отлучка действительно выглядела подозрительно. Но скрывать мне нечего... - И, поймав руку девушки, он поцеловал ее пальцы. Зардевшись, Тика обмакнула тряпочку в воду и вновь потянулась к его щеке. Карамон не спускал с нее хмурого взгляда.

- А ты, Гилтанас? - спросил он. - Тебя где носило?

- Не спрашивай, - ответил тот. - Тебе лучше не знать.

- Не знать - чего? - свел брови Танис. - Где ты был?

- Оставьте его! - крикнула Лорана, становясь рядом с братом.

Миндалевидные глаза Гилтанаса вспыхнули на осунувшемся, бледном лице.

- Это слишком важно, Лорана, - сказал Танис. - Так куда ты уходил?

- Я вас предупреждал... - Взгляд Гилтанаса переметнулся на Рейстлина. - Я вернулся проверить, в самом ли деле наш маг был так обессилен, как притворялся. И оказалось, что нет. Его здесь не было!

Карамон поднялся на ноги, в ярости сжимая огромные кулаки. Стурм перехватил его и оттолкнул назад, а Речной Ветер поспешно заслонил Гилтанаса.

- Каждый здесь волен задавать вопросы и отвечать на них, защищаясь, -прозвучал его низкий голос. - Эльф сказал свое слово. Скажи и ты свое, маг.

- Зачем? - хрипло прошептал Рейстлин, и ненависть наполнила ядом его голос. - Ни один из вас мне не доверяет, так какой смысл в моем рассказе? Я отказываюсь отвечать, и можете думать все что угодно. Если вы считаете меня предателем - давайте, не медлите, убейте меня. Я не буду сопротивляться... Он закашлялся.

- Только сперва убейте меня, - сдавленно проговорил Карамон и отвел брата к его ложу.

Таниса замутило.

- Двойная стража до утра, - сказал он. - Нет, Эбен, не ты. Стурм! Вы с Флинтом первыми, потом мы с Речным Ветром... - И без сил поник на пол, опустив голову на руки. Приплыли, думалось ему. Один из этой троицы -предатель и был им с самого начала. В любой момент может ворваться стража... Или - еще хуже Верминаард готовит какую-нибудь хитрость... Какую-нибудь ловушку... И тут он с убийственной ясностью понял, к чему шло дело. Ну конечно же, Верминаард использует восстание как предлог для расправы с заложниками и жрицей. Он всегда может раздобыть себе новых рабов, к тому же у тех будет перед глазами жуткий пример - вот, дескать, что бывает с ослушниками... План бунта играл ему очень даже на руку. А кто составил план? Гилтанас.

Надо отказаться от него, пока не поздно, лихорадочно пронеслось у Таниса в голове... Все-таки он принудил себя успокоиться. Нет, ничего не выйдет: люди слишком возбуждены. Чудесное исцеление Элистана и его решение следовать заветам древних Богов пробудило в них надежду. Они так поверили, что Боги наконец-то вернулись! Ко всему прочему, Танис видел, с какой ревнивой завистью смотрели на Элистана другие Искатели. На словах они вовсю поддерживали нового предводителя, но дай им время и повод сместить его - и уж за ними дело не станет. Небось сейчас уже подсаживаются то к одному, то к другому, стараясь заронить в души сомнение...

"Если после всего этого дать отбой, нам больше никогда не поверят", -сказал себе Танис. Надо идти вперед до конца, невзирая на риск. И потом -вдруг он все же ошибся и никакого предателя не было?..

Согретый этой слабенькой надеждой, он погрузился в беспокойный сон.

Ночь прошла тихо.

Сквозь зияющее отверстие в крыше главной крепостной башни вливался серый сумрак рассвета. Тас проснулся и сел, протирая глаза. Он не сразу вспомнил, где находился. "До чего большая комната, - подумал он и посмотрел на потолок, в котором для удобства дракона была прорезана большая дыра. - И еще две двери, не считая той, в которую прошли вчера мы с Фисбеном..."

Фисбен! И дракон!

Тас застонал, припоминая. Он же не собирался спать! Они с Фисбеном ждали, когда заснет дракон! Они хотели выручить Сестана!.. И вот уже утро и, наверное, слишком поздно... Объятый тревогой, кендер прокрался к балкону и осторожно посмотрел вниз. Нет, по счастью!.. Тас вздохнул с облегчением. Дракон спал. Сестан, измученный страхом - тоже.

Теперь или никогда!.. Тас проворно отполз назад, к Фисбену.

- Старец! - шепнул он и легонько встряхнул его. - Проснись!

- Что? Где? Пожар?! - вскинулся тот, ничего не понимая спросонок. -Бежим к выходу...

- Да нет никакого пожара, - вздохнул Тас. - Утро настало. Вот твоя шляпа... - Он протянул ее магу, ощупью искавшему свой головной убор на полу. А где, кстати, огненный шарик?

- Я его отослал, - отвечал Фисбен. - Мешал мне спать. Светил, понимаете ли, прямо в глаза...

- Так ведь мы и собирались бодрствовать! - собрав остатки терпения, напомнил Тас. - Мы хотели спасти Сестана от дракона. Ну, вспомнил?

- И каким же образом? - с интересом спросил Фисбен.

- Это у тебя был план, а не у меня.

- Правда? - Маг заморгал. - И... Что, хороший был план?

- Но ты же не рассказал мне! - Тас едва не сорвался на крик, в последний момент принудив себя сдержаться. - Ты только сказал: надо, мол, вызволить Сестана до завтрака, не то дракон, просидевший полсуток без маковой росинки во рту, сочтет съедобным даже и овражного гнома...

- Разумно, - согласился Фисбен. - Я действительно это сказал?

- Послушай. - Тассельхоф решил быть терпеливым. - Все, что нам нужно, это длинная веревка - сбросить ему. Можешь ты ее создать?

- Веревка! - Фисбен гневно воззрился на кендера. - Неужели ты воображаешь, будто я так низко пал? Ты оскорбляешь мое искусство. Помоги-ка мне встать... Тас подал ему руку.

- Я совсем не хотел тебя оскорбить, - сказал он волшебнику. - Я просто подумал, что нет ничего проще веревки, особенно при твоем-то мастерстве... Что ж, давай! - Тас указал в сторону балкона. - И будем надеяться, что останемся живы, - добавил он про себя.

- Я не подведу ни тебя, ни Сестана, - пообещал, сияя, Фисбен. Вдвоем они посмотрели вниз с балкона. Все выглядело в точности как и накануне. Сестан скрючился в уголке. Дракон спал крепким сном... Фисбен закрыл глаза. Сосредоточившись, он забормотал волшебные слова, а потом высунул сквозь перила худую руку и как бы потащил что-то вверх... У Таса, следившего за ним, сердце вдруг забилось где-то у горла.

- Стой! - захлебнулся он. - Не того!..

Фисбен открыл глаза и увидел: алый Пирос, сохраняя прежнюю позу, медленно поднимался над полом.

- Батюшки! - ахнул маг и, быстро произнеся несколько слов, обратил заклятие вспять и плавно вернул дракона на землю. - Промахнулся, - сказал он. - Попробуем еще раз. Начнем сначала... И вновь зазвучал волшебный язык. На сей раз начал подниматься Сестан. Он плыл все выше и выше и наконец завис вровень с балконом. Фисбен побагровел от натуги.

- Почти готово? Держись!.. - Тас так и подпрыгивал, не в силах устоять на месте. Ведомый манящей дланью волшебника, Сестан мирно проплыл над перилами и, так и не проснувшись, мягко спланировал на пыльный пол.

- Сестан! - прошипел Тас, предварительно зажав овражному гному рот ладонью, чтобы тот, паче чаяния, не завопил с перепугу. - Сестан, это я, Тассельхоф! Просыпайся!

Овражный гном открыл глаза. Первой его мыслью было - никак Верминаард вздумал скормить его хищному кендеру вместо дракона!.. Однако потом овражный гном узнал друга и облегченно обмяк.

- Ты в безопасности, только молчи, - предупредил кендер. - Дракон может услышать нас отсюда и... Его прервал гулкий удар, донесшийся снизу. Овражный гном встревоженно сел.

- Ш-ш! - зашипел Тас. - Наверное, просто дверь в логово... - И он поспешил назад на балкон. Фисбен был уже там и смотрел вниз сквозь перила. - Что там такое?

- Повелитель Драконов. - Фисбен указал на нижние галереи.

Верминаард стоял на карнизе, глядя на спящего Пироса.

- Проснись, Уголь! - крикнул он. - Мне только что доложили о вторжении! Жрица здесь и подбивает рабов к бунту!..

Пирос зашевелился и неохотно раскрыл глаза. Ему снился такой странный сон - овражный гном, летавший по воздуху. Он затряс громадной головой, разгоняя остатки дремоты. Что там говорил Верминаард? Жрица?.. Пирос зевнул. Стало быть. Повелитель Драконов выяснил-таки, что она пробралась в крепость.

- Не изволь беспокоиться, мой господин... - начал он, но тут же осекся, вглядываясь в нечто весьма и весьма странное.

- Беспокоиться? - брызгал слюной Верминаард. - Да я... - И тоже осекся. А то, на что они оба смотрели, медленно покачивалось в воздухе, легко, словно перышко, слетая все ниже.

Это была шляпа Фисбена... Танис разбудил всех в самый темный час перед рассветом.

- Ну что? - сказал Стурм. - Вперед?

- Выбора в любом случае нет, - оглядывая маленький отряд, мрачно ответил Танис. - Если один из вас - предатель, пусть вечно гложет его мысль о невинно загубленных жизнях. Верминаард убьет не только нас, но и заложников. Но я предпочитаю думать, что предателей среди нас нет. А потому будем действовать, как и собирались.

Никто ничего не сказал, но каждый искоса поглядывал на остальных. Всех мучили подозрения.

Когда проснулись женщины, Танис еще раз обсудил с ними свой план.

- Мы с моими друзьями и Мариттой проберемся к детям, прикинувшись женщинами, которые обычно приносят им завтрак. Мы выведем их во двор, -тихо говорил полуэльф. - Ваше дело - заниматься своими делами самым обычным порядком. Когда вас выпустят на прогулку - хватайте детей и скорей с ними к шахтам. Ваши мужчины перебьют стражу и уведут вас на юг, в горы. Все понятно?

Женщины молчаливо кивали. В коридоре раздались приближающиеся шаги. Охрана!

- Ну что ж, - тихо проговорил Танис. - За работу!

Женщины поспешно разошлись по местам. Танис поманил к себе Тику и Лорану:

- Если нас все-таки предали, вам грозит особенная опасность. Вы ведь будете охранять женщин...

- Нам всем будет грозить особенная опасность, - холодно поправила Лорана. В эту ночь она так и не сомкнула глаз, зная: стоит чуть-чуть ослабить тиски, в которых она держала себя самое, - и ей уже не превозмочь страха.

Танис и не подозревал, что творилось у нее в душе. Он видел только, что в это утро она была необычайно бледна - и необычайно красива. Сам он привык к сражениям настолько, что мучительного ужаса первой битвы уже и не помнил.

Кашлянув, он тихо сказал:

- Прими совет, Тика: держи лучше меч в ножнах. Больше толку будет... Тика нервно хихикнула и кивнула, а Танис добавил: - Да попрощайся с Карамоном.

Она пунцово покраснела и, бросив на Таниса с Лораной многозначительный взгляд, убежала.

Какое-то время Танис молча смотрел на Лорану. Только тут он заметил: она так отчаянно сжимала зубы, что напряглись жилы на шее. Он хотел было обнять ее, но она казалась окоченелой, точно труп драконида.

- Может быть, не надо?.. - сказал он, опуская руки. - Это не твой бой. Иди с другими женщинами к шахтам... Лорана покачала головой и ответила не сразу лишь убедившись, что голос не дрогнет.

- Тика не обучена драться, - сказала она. - А я обучена. И не важно, что учили нас разве что для церемоний... - Она горько улыбнулась; выражение его лица от нее не укрылось. - Я сделаю все, что должна, Танис, - непривычно выговорила она его человеческое имя. - А не то ты решишь, что предатель - это я...

- Поверь мне, Лорана! - вздохнул он. - Я не более твоего считаю Гилтанаса предателем! Просто... Проклятие, от этого столько жизней зависит! Неужели ты не понимаешь?..

Он взял ее за плечи, и она почувствовала, что его руки дрожали. Подняв глаза, она увидела на его лице страх и муку сомнения. Он боялся не меньше ее самой - только не за себя, а за других.

Она поглубже вздохнула.

- Прости, Танис... Ты прав. - И добавила: - Стража сейчас войдет. Пора!

И отошла прочь, не оглядываясь, и только потом, когда было уже поздно, подумала: а что, если Танис сам подходил к ней за утешением... Маритта и Золотая Луна повели спутников по узенькой лестнице вверх, на следующий этаж. Стражники-дракониды с ними не пошли, пробурчав что-то насчет "особого поручения". Танис спросил Маритту, всегда ли они так делали, и та отрицательно мотнула головой, а на лице ее появилось выражение тревоги. В любом случае им оставалось только идти вперед. Следом за ними топало шестеро овражных гномов, несших тяжелые горшки с чем-то, отдаленно напоминавшим овсянку. Они почти не обращали внимания на так называемых женщин - пока Карамон, запутавшись в юбке, не споткнулся и не упал на колени, выругавшись при этом вполне по-солдатски. У гномов округлились глаза...

- Ни звука! - Флинт мгновенно повернулся к ним, в руке его блеснул нож.

Бедняги испуганно прижались к стене и так усердно закивали головами, что тяжелые горшки застучали один о другой.

Преодолев лестницу, спутники остановились.

- Надо пройти через зал к двери... Ой! - Маритта схватила Таниса за руку. - Там стоит стража! Раньше ее никогда не было!..

- Тихо, вдруг это случайное совпадение... - ободрил ее Танис, прекрасно понимая, что никакой случайности нет. - Будем продолжать, как и собирались.

Маритта со страхом кивнула и пошла вперед через зал.

- Здесь стража, - обернулся Танис к Стурму. - Будь готов ко всему. Помни быстро и наверняка! И - тихо!

Согласно карте Гилтанаса, детскую комнату для игр отделяли от спальни два помещения. Первое было кладовой - там лежали на полках игрушки, одежда и вещи детей. Эта комната сообщалась тоннелем со второй, служившей логовом драконице, Пламенеющей.

- Бедняжечка, - с жалостью говорила Маритта, когда они с Танисом обсуждали план действий. - Да она тут такая же пленница, как и мы! Повелитель даже погулять ее не выпускает. Может, боится, что она заблудится и не вернется? Они даже тоннель в кладовку сделали слишком узким, чтобы она не могла пролезть. То есть она не то чтобы уж так рвется наружу, но, надобно думать, на детские игры полюбовалась бы с удовольствием... И Танис с сомнением слушал Марату, гадая, действительно ли драконица настолько безумна и безобидна, как та описывала... Детская спальня помещалась непосредственно за логовом. Спутникам надлежало проникнуть туда, разбудить ребятишек и вывести их наружу, благо комната для игр была снабжена отдельным выходом во двор - огромной дверью, заложенной тяжелым дубовым брусом. Как утверждала Маритта, запирали не людей, а больше драконицу.

Наверное, как раз светает, думал Танис, перешагивая последнюю ступеньку и идя через зал. Свет факелов отбрасывал длинные тени, змеившиеся впереди. В Пакс Таркасе царила тишина. Могильная тишина. Ох, слишком тихо для крепости, готовящейся к войне!..

Четверо драконидов о чем-то разговаривали, стоя у входа в комнату для игр. Они прекратили беседу, увидев подходивших к ним женщин.

Золотая Луна и Маритта шли впереди. Золотая Луна отбросила капюшон, бледно-золотые волосы мерцали, ловя блики огня. За ней, согнувшись чуть ли не вдвое и опираясь на клюку, ковылял Речной Ветер. Потом шли Карамон с Рейстлином, за ними - Эбен и Гилтанас. Все предатели вместе, как саркастически выразился Рейстлин. Шествие замыкал Флинт, время от времени оборачивавшийся на перепуганных овражных гномов.

- Рановато вы сегодня, - проворчал один из драконидов.

Стоя полукругом, "женщины" смиренно ждали, пока им позволят войти.

- Похоже, будет гроза, - сказала Маритта. - Дети должны успеть погулять, пока не начнется дождь. А вы-то что здесь делаете? Эту дверь никогда прежде не охраняли. Еще детей напугаете... Другой драконид бросил какую-то фразу на своем языке, остальные начали ухмыляться, показывая острые зубы. Тот, с которым разговаривала Маритта, лишь зарычал.

- Приказ Повелителя Верминаарда! Они с Углем с утра полетели приканчивать эльфов. И нам велено обыскать вас для начала. - Его зеленые глазки жадно устремились на Золотую Луну: - Какое приятное поручение...

- Кому как, - буркнул другой, с отвращением глядевший на Стурма. -Лично я так еще не видал бабы противней... Ох! - И он, не договорив, повалился на пол, получив удар кинжалом под ребра. Остальные стражники прожили лишь несколькими секундами дольше. Шея одного из них хрустнула в могучих руках Карамона. На второго наскочили сразу двое: Эбен ударил его в брюхо, а Флинт снес твари голову топором. Танису достался вожак. Мгновенным выпадом полуэльф поразил его в сердце и хотел уже выпустить рукоять меча, полагая, что тот застрянет в окаменевшей плоти драконида. К его изумлению, клинок выскользнул из камня так же легко, как если бы Танис проткнул гоблина.

Размышлять об этом, впрочем, времени не было. Как только началась схватка, овражные гномы выронили горшки и в ужасе умчались по коридору.

- Не обращай внимания! - рявкнул Танис на Флинта, готового броситься следом. - Вперед! Скорее!

Переступив через окаменевшие трупы, он распахнул дверь.

- Если кто-нибудь их обнаружит, нам крышка, - сказал Карамон.

- Нам и так крышка. Это было ясно с самого начала! - сердито пробормотал Стурм. - Мы преданы, так что рано или поздно...

- Шевелитесь! - Танис пропустил друзей внутрь и закрыл за их спинами дверь.

- Только не шуметь, - шепнула Маритта. - Вообще-то Пламенеющая обычно спит крепко. Если вдруг проснется - ведите себя, как положено женщинам. Она вас нипочем не узнает. Она, бедняжечка, слепа на один глаз.

За крохотными окошками, пробитыми под самым потолком, разгорался холодный рассвет. Полутемная комната для игр производила гнетущее, безрадостное впечатление. На полу валялось несколько старых-престарых игрушек. Никакой мебели не было.

Карамон осмотрел толстый брус, запиравший наружную дверь.

- Справлюсь, - сказал богатырь. Он и в самом деле легко вынул брус из проушин, прислонил его к стене и налег на дверь. - С той стороны не заперто, сообщил он. - Видно, не думали, что мы доберемся аж досюда! "Или, может, Повелитель Верминаард как раз там-то нас и дожидается, - подумал Танис, гадая про себя, правду ли сказал им драконид. -Действительно ли Повелитель и его дракон покинули крепость? Или?.. Он запретил себе думать об этом. Какая разница? Надо идти вперед - другого пути нет..."

- Флинт, останешься здесь, - сказал он. - Если кто-нибудь появится, первым делом предупреди нас, а потом уже дерись.

Флинт кивнул и занял позицию у двери в коридор, чуть-чуть приоткрыв ее. Тела драконидов, лежавшие на полу, успели рассыпаться в пыль.

Маритта вынула из скобы на стене факел, зажгла его и повела друзей тоннелем в логово драконицы.

- Фисбен! Твоя шляпа!.. - отважился прошептать Тас. Слишком поздно! Старый маг попытался было схватить ее, но не успел.

- Шпионы!.. - яростно заорал Верминаард, указывая вверх, на балкон. -Схвати их. Уголь! Они нужны мне живыми!..

"Лживыми, - подумал дракон. - Еще чего!" Он припомнил странный звук, услышанный накануне, и понял, что шпионы наверняка слышали, как он рассуждал о Человеке Зеленого Камня. Лишь узкий круг избранных знал эту тайну величайшую, ужасную тайну, долженствовавшую подарить Владычице Тьмы весь мир. Шпионы умрут. И с ними тайна!

Пирос развернул крылья, и мощные задние лапы стремительно бросили его вверх.

"Вот и все, - подумал Тассельхоф. - Вот уж влипли так влипли. На сей раз нам точно не смыться..."

Мысленно приготовившись к тому, что дракон его вот-вот изжарит, он услышал, как волшебник повелительно выкрикнул одно-единственное слово - и навалившаяся тьма едва не сбила кендера с ног.

- Бежим! - пропыхтел Фисбен, хватая Таса за руку и рывком поднимая его с пола.

- Сестан...

- Он здесь, со мной. Бежим!

И Тассельхоф побежал. Они вылетели в дверь и помчались по галерее. Тас не имел никакого понятия, куда они бежали затем. Он лишь держался за руку старика и поспевал за ним, как умел. Было слышно, как позади них свистели крылья дракона. Потом дракон заговорил:

- Так ты еще и колдун, соглядатай? Куда же ты бежишь впотьмах? Смотри, заблудишься. Дай-ка я тебе посвечу!

Тассельхоф услышал, как клокотал воздух, вбираемый громадными легкими... И вокруг с треском взвился огонь. Тьма рассеялась, не выдержав беспощадного жара, но, к немалому изумлению кендера, пламя его не коснулось. Он посмотрел на Фисбена, с непокрытой головой бежавшего рядом. Они были еще в галерее и со всех ног мчались к двойным дверям.

Тас улучил миг оглянуться... Позади громоздился дракон, страшнее самого страшного сна, ужаснее даже черной драконицы Кзак Царота... Вот он снова дохнул огнем, и снова Таса окутало пламя. Вспыхивали картины по стенам, пылала старинная мебель, огонь карабкался по занавесям, наполняя комнату дымом. Но Таса, Фисбена и Сестана не коснулась ни одна искорка. Тассельхоф с восхищением покосился на мага: вот это работа!

- И как долго ты думаешь продержаться? - спросил он на бегу. Они завернули за угол - двери были уже рядом.

Старик только вытаращил глаза:

- Понятия не имею! Я вообще не знал, что я на это способен!..

В третий раз вокруг взвилось пламя. Тас ощутил жар и встревоженно повернулся к Фисбену. Волшебник кивнул:

- Еще немного, и я не...

- Держись! - крикнул Тас. - Мы почти у двери! Он в нее не пролезет!.. Трое беглецов выскочили в коридор как раз в тот момент, когда заклинание Фисбена окончательно утратило силу. Перед ними была потайная дверь в Механическую Комнату - раскрытая, как и прежде.

Тассельхоф захлопнул бронзовые двери и на мгновение остановился перевести дух. Он уже открывал рот, чтобы сказать: "Ну, кажется, удрали!" - когда когтистая лапа дракона проломила каменную стену прямо над его головой!

Сестан взвизгнул и бросился к лестнице. Тас схватил его за шиворот:

- Не туда! Там - покои Верминаарда!

- В Механическую Комнату!.. - закричал Фисбен. Они едва успели проскочить в нее, когда стена со страшным грохотом рухнула.

Потайную дверь им закрыть не удалось...

- И ничегошеньки-то я, видно, о драконах не знаю, - пробормотал Тас. Интересно, есть ли хоть где-нибудь толковая книжка...

- Эй вы, крысы!.. - загромыхал голос дракона. - Бежать вам некуда: вы в ловушке. А каменные стены для меня ничто!..

Раздался жуткий скрежет и скрип. Стены Механической Комнаты начали поддаваться.

- Все-таки мы поводили его за нос, - вздохнул Тас. - Это твое последнее заклинание - ну чистый отпад! Увидеть такое, и почти не жалко, если даже дракон съест...

- Съест? - Фисбен точно проснулся. - Кто, Дракон? Еще чего! Я оскорблен! Нет, выход непременно должен быть... - И его глаза блеснули: -Вниз по цепи!

- По цепи? - переспросил Тас, думая, что ослышался: все звуки заглушал рев дракона и треск готовых обрушиться стен.

- Спустимся по цепи! За мной! - И старый маг с довольным смешком устремился по тоннелю вперед.

Сестан с сомнением оглянулся на Тассельхофа, но тут сквозь трещину в стене показался коготь дракона. Овражный гном и кендер разом повернулись и ринулись следом за Фисбеном.

Когда они подбежали к огромному колесу, Фисбен уже переполз на него по цепи и, подоткнув полы одежд, проворно спускался с зубца на зубец. Не теряя времени, кендер с гномом поползли следом за ним. И Тас уже стал подумывать о том, почему бы, в конце концов, им и не спастись, особенно если темный эльф там, внизу, решил устроить себе выходной... Когда Пирос вломился в колодец, где висела исполинская цепь.

Целые глыбы вываливались вокруг него из стены и гулко рушились вниз. Вся шахта затряслась, и даже цепь задрожала. Дракон молчал, лишь смотрел на них красными огненными глазами. Потом вобрал в себя столько воздуха, сколько, по мнению Таса, могло бы поместиться в целой долине. Кендер инстинктивно зажмурился, но сразу же открыл глаза снова: он еще не видел, как драконы выдыхают огонь, и не собирался упускать возможности. Тем более, что другой, скорее всего, уже не будет.

Свирепое пламя вырвалось из ноздрей и пасти дракона... Волна жара едва не сбросила Таса с цепи. Но и в этот раз огонь не коснулся его. Фисбен хихикнул, очень довольный собой.

- Неплохо, старик, - зло сказал дракон. - Но я тоже маг и чувствую, что ты слабеешь. Так что смейся, пока будешь лететь!..

Вновь ударило пламя... Теперь дракон метил не в три ничтожные фигурки, прильнувшие к цепи, а в саму цепь. Едва соприкоснувшись с его огнем, железные звенья засветились вишневым накалом. Пирос дохнул еще раз, и они раскалились добела. Третья вспышка - и они расплавились. Тяжко вздрогнув, оборванная цепь понеслась вниз, в непроглядную тьму.

Пирос проследил за ней взглядом. Теперь шпионы никому ничего не расскажут. Это было хорошо. Удовлетворенный, он слетел назад в свое логово, где его с нетерпением ждал Верминаард.

Между тем во тьме башни гигантское зубчатое колесо, освобожденное от цепи, столетиями удерживавшей его в одном положении, застонало и начало вращаться.

14. МАТАФЛЕР. ВОЛШЕБНЫЙ МЕЧ. БЕЛЫЕ ПЕРЫШКИ

Свет факела в руке Маритты озарил большую голую комнату, лишенную окон. В комнате была только большая бочка с водой, лохань, из которой воняло несвежим мясом... И драконица.

У Таниса екнуло сердце. Он-то думал, что нет чудовищ громадней той черной из Кзак Царота, но эта!.. Ее логово было обширно, не менее сотни футов в поперечнике, однако драконице едва хватало места улечься - кончик длинного хвоста касался дальней стены. На какой-то миг спутники замерли, воочию представляя, как она поднимает голову и обрушивает на них гудящее пламя, такое же, как то, что уничтожило Утеху... Маритта, однако, ничуть не казалась обеспокоенной. Ровным шагом вошла она в комнату, и друзья, чуть помедлив, последовали за ней. Подойдя поближе, они разглядели, что Маритта была права драконица действительно пребывала в плачевном состоянии. Громадную голову, лежавшую на холодном каменном полу, покрывали старческие морщины, ярко-алая кожа потускнела и покрылась пятнами. Драконица шумно дышала во сне, приоткрыв пасть, так что виднелись зубы - когда-то острые, как мечи, но теперь поломанные и пожелтевшие. Длинные шрамы пролегли по бокам, кожистые крылья иссохли и потрескались... И Танису сделалась понятна жалость, которую испытывала к ней Маритта. С драконицей обращались и впрямь из рук вон скверно. Полуэльф почувствовал, как уходит настороженность, уступая место жалости. Впрочем, он тут же пожалел об этом, ибо драконица, потревоженная светом, шевельнулась во сне, и Танис поспешно напомнил себе, что ее когти и огненное дыхание были по-прежнему не менее смертоносны, чем у любого другого алого дракона на Кринне.

Тут она приоткрыла глаза, блеснувшие в свете факела двумя алыми щелками. Друзья замерли, нашаривая оружие...

- Что, Маритта? Уже пора завтракать?.. - сонно проговорила Матафлер, которую простые смертные называли Пламенеющей.

- Сегодня мы чуть-чуть раньше обычного, милочка, - успокаивающе отозвалась женщина. - Видишь ли, в горах собирается гроза, вот мы и решили выпустить детей погулять, пока не пошел дождь. Спи, пожалуйста. Я им скажу, чтобы не шумели...

- Пусть их. - Драконица зевнула и открыла глаза немного пошире, и Танис разглядел на одном из них бельмо. Она была в самом деле полуслепа.

- Надеюсь, нам не придется драться с ней, Танис, - прошептал Стурм. -С этакой бабушкой... Танис заставил себя сохранить суровый вид:

- Это очень опасная "бабушка", Стурм. Не забывай об этом!

- Малыши хорошо спали ночью, - пробормотала драконица, по-видимому, вновь засыпая. - Ты уж проследи, Маритта, чтобы они не промокли, если пойдет дождь. Особенно маленький Эрик. У него и так на прошлой неделе был насморк... Ее веки сомкнулись.

Обернувшись к спутникам, Маритта поманила их за собой, одновременно прикладывая палец к губам. Стурм и Танис шли последними, пряча оружие под плащами и наспех сшитыми юбками. Танис был уже футах в тридцати от драконицы, когда... Сперва он решил, что у него разыгралось воображение, что странный звон лишь померещился ему от волнения. Но звук становился все громче и громче, и вот уже Стурм встревоженно оглянулся на полуэльфа. Звон превратился в жужжание, как если бы где-то рядом клубился тысячный рой саранчи. Теперь на Таниса смотрел не только Стурм - все! Танис же беспомощно озирался и был в эту минуту почти смешон.

Драконица всхрапнула и раздраженно завозилась во сне.

Неожиданно Рейстлин сорвался с места и подбежал к Танису.

- Меч!.. - прошипел он. И разом распахнул плащ полуэльфа. Танис посмотрел на ножны, хранившие древний клинок, и понял, что догадка мага была верна. Меч жужжал, словно желая предупредить хозяина о величайшей опасности. Теперь Танис даже телом ощущал его дрожь.

- Волшебство, - сказал маг, с интересом присматриваясь к мечу.

- Можешь ты это прекратить? - крикнул Танис, перекрывая звон.

- Нет, - сказал Рейстлин. - Кажется, я припоминаю: это Губитель Червей, прославленный волшебный меч Кит-Канана. Он чувствует присутствие драконицы...

- Неподходящее время для воспоминаний! - отозвался Танис.

- Или, наоборот, очень даже подходящее, - зарычал Стурм.

Драконица, сонно моргая, медленно приподняла голову. Струйка дыма вылетела из ноздрей. В мутном взгляде, устремленном на Таниса, была боль. - Кого ты привела, Маритта? - Голос Матафлер был полон угрозы. - Я слышу звук, которого не слыхала столетиями! Я чувствую мерзкий запах стали!.. Это не женщины, Маритта, это воины!

- Только не трогайте ее... - запричитала Маритта.

- Если смогу! - сказал Танис, выхватывая Губителя Червей из ножен. -Речной Ветер, Золотая Луна, уведите Маритту!

Обнаженный клинок ярко запылал белым огнем, гневное жужжание стало еще громче. Матафлер попятилась прочь... Неистовый блеск меча причинял боль ее здоровому глазу; ужасный звук впивался в мозг, точно копье. Жалобно всхлипывая, она скорчилась у противоположной стены...

- Живо! Выводите детей! - крикнул Танис, сообразив, что им нет нужды драться - во всяком случае, пока. Высоко подняв сверкающий меч, он осторожно шагнул вперед, прижимая плачущую драконицу к стене.

Маритта тем часом провела Золотую Луну в спальню детей. Ребятишки, числом около сотни, были уже на ногах и встревоженно прислушивались к странным звукам снаружи. При виде Маритты и Золотой Луны они сразу приободрились. Когда же в комнату, путаясь в юбках, влетел Карамон, кое-кто даже засмеялся. Однако вид вооруженных воинов заставил всех вновь присмиреть.

- Что там, Маритта? - спросила старшая девочка. - Что случилось? Снова сражение?

- Будем надеяться, родненькая, что сражения не будет, - тихо отвечала Маритта. - Но и врать тебе не буду: может и до этого дойти. А теперь давайте-ка собирайтесь. Одевайтесь потеплее - и быстрехонько за нами. Старшие пусть возьмут на руки младшеньких... Стурм ожидал смятения, всеобщего рева и, конечно, кучи вопросов. Ничуть не бывало! Дети молча и быстро принялись одеваться, натягивая теплые курточки и помогая одевать младших. Они держались внешне спокойно, ну, может, лишь чуть побледнели. Дети войны...

- Как можно быстрее выходите через логово в комнату для игр, -наставлял их Стурм. - Когда выйдете туда, вот этот большой дядя, - он указал на Карамона, откроет двери во двор. Там вас будут ждать ваши мамы. Так что пусть каждый из вас бежит скорее к своей. Поняли?

Он с сомнением посматривал на меньших, но девочка в переднем ряду кивнула:

- Мы поняли, господин.

- Хорошо, - сказал Стурм. - Веди, Карамон.

Великан, немало смущенный взглядами сотни с лишним пар детских глаз, повел маленьких пленников через логово. Золотая Луна подхватила на руки карапуза, Маритта - другого. Старшие ребята, мальчики и девочки, несли малышей на закорках. Торопливо и молча, но сохраняя полный порядок, миновали они двери... И тут увидели Таниса, блистающий меч - и перепуганную Матафлер.

- Эй, ты! Не смей обижать нашу драконицу! - закричал один из мальчишек. И бросился на Таниса с кулаками.

- Дугл! Сейчас же вернись! - окликнула старшая девочка. Послышался детский плач.

Танис все время держал меч занесенным, зная, что это - единственный способ удержать драконицу на месте. Он крикнул:

- Уводите их! Скорее!

- Дети, дети! - Дочь Вождя ласково, но строго наводила порядок. -Танис не тронет вашу драконицу, если не будет нужды. Он - добрый человек. А вам надо идти. Ваши мамы вас ждут.

И было в голосе Золотой Луны нечто такое, отчего даже самые несмышленые поняли - необходимо спешить. Все вновь встали в строй.

- До свидания, Пламенеющая! - выходя следом за Карамоном, помахали руками сразу несколько детей. Дугл бросил на Таниса яростный взгляд и вернулся на место, утирая грязными кулаками бессильные слезы.

- Нет! Не надо! - надломленно выкрикнула Матафлер. - Это я нужна вам, не они! Ну пожалуйста, прошу вас!.. Сражайтесь со мной, только не троньте моих детей... И Танис понял, что разумом драконица пребывала в далеком прошлом, заново переживая давнюю беду, уничтожившую се потомство.

Стурм все еще стоял рядом с Танисом.

- Когда дети будут вне опасности, она бросится на тебя, - сказал он. Знаю, - угрюмо кивнул Танис. Глаза Матафлер - даже незрячий, затянутый бельмом - полыхали алым. Из громадной разинутой пасти капала слюна, когти царапали каменный пол.

- Не троньте моих детей! - с яростью повторила она.

- Я с тобой. - Стурм потянулся к мечу.

- Ступай, рыцарь, - донесся из потемок шепот Рейстлина. - Твое оружие здесь бесполезно. С Танисом останусь я.

Полуэльф изумленно покосился на мага. Странные золотые глаза смотрели на него в упор, точно читая его мысли: "Могу ли я ему доверять?.." Рейстлин молчал, тем самым как бы подстрекая его ответить отказом.

- Иди, - сказал Танис Стурму.

- Что? - крикнул тот. - Ты что, спятил? Доверять этому...

- Иди! - повторил Танис. В это время послышался громкий крик Флинта: Сюда, Стурм!.. Скорее!..

Рыцарь помедлил в нерешительности... Но не выполнить прямого приказа человека, которого он как-никак считал своим командиром, Стурм не мог. Зло посмотрев на Рейстлина, рыцарь крутанулся на каблуке и скрылся в тоннеле. Вообще-то я мало что могу противопоставить алому дракону... - прошептал Рейстлин.

- Можешь ты хотя бы выиграть время? - спросил Танис.

Рейстлин улыбнулся улыбкой человека, знающего: смерть настолько близка, что ее уже не стоит бояться.

- Могу, - прошептал он. - Встань у входа в тоннель. Когда я заговорю беги!

Танис начал пятиться, по-прежнему угрожая мечом... Но и драконица уже миновала черту, за которой более нет места страху. Она знала только одно: ее детей похитили, и того, кто это сделал, необходимо было убить. И она бросилась на воина с мечом, убегавшего в тоннель. И тут ее окутала тьма -тьма настолько непроницаемая, что Матафлер на миг содрогнулась от ужаса: не ослеп ли ее второй глаз? Но ухо ее уловило произнесенные шепотом магические слова, и она поняла, что человек в длинном одеянии попросту наложил заклятие тьмы.

- Сожгу!.. - взвыла она, чуя в коридоре ненавистную сталь. - Не уйдете!.. - И она набрала в грудь воздуха. Однако из тоннеля доносились и другие голоса. Детские голоса. Голоса ее детей. - Нет, - заметалась она. -Там мои маленькие. Не могу... И в отчаянии поникла головой на холодный каменный пол.

Танис и Рейстлин во всю прыть удирали по коридору. Полуэльф почти тащил на себе ослабевшего мага, а за их спиной раздавался горестный стон: - Только не детей... Ну пожалуйста, бейтесь со мной! Не трогайте малышей... Выскочив из тоннеля в комнату для игр, Танис заморгал от яркого света: Карамон уже распахнул двери навстречу восходящему солнцу. Дети выбежали во двор. Танис сразу увидел Лорану и Тику: они взволнованно озирались, стоя с мечами наголо. У дальней стены комнаты рассылался прахом труп драконида; секира Флинта торчала у него в спине.

- Все наружу! - приказал полуэльф. Флинт забрал освобожденный топор, и они с Танисом последними вышли под открытое небо. В это время послышался ужасающий рев дракона - дракона, мало чем напоминавшего обиженную судьбой Матафлер. Это Пирос обнаружил шпионов. Каменные стены задрожали - чудовище вылетело из логова.

- Уголь!.. - бессильно выругался Танис. - Так, значит, он все-таки здесь!

Гном покачал головой.

- Спорю на свою бороду, - буркнул он угрюмо, - что дело не обошлось без Тассельхофа!

...Увлекаемая собственным весом, разорванная цепь стремительно неслась вниз, и вместе с ней падали три крохотные фигурки.

Тассельхоф, все еще цеплявшийся - хоть это и было уже лишено смысла -за железные звенья, думал, летя сквозь тьму: "Так вот каково это, оказывается, умирать". Ощущение было интересное, жалко только, скоро кончится. Откуда-то сверху слышался визг перепуганного Сестана. Внизу что-то бормотал старый волшебник - наверное, пробовал последнее заклинание. И вот Фисбен возвысил голос:

- Пвеатр... - Заклинание оборвалось воплем. Старый маг врезался в пол, и Тас загоревал о нем, хоть и знал, что следом настанет его очередь. Пол приближался. Еще несколько мгновений и...

... И тут пошел снег. По крайней мере кендеру так показалось. Потом он потрясенно осознал, что это были перья - миллионы мягоньких куриных перьев, словно кто-то выпотрошил разом множество перин. Кендера приняла в объятия огромнейшая груда белого пуха. Сестан шлепнулся следом.

- Бедный, бедный Фисбен!.. - сказал Тас, барахтаясь в перьях и утирая с глаз слезы. - Наверное, хотел "слететь перышком", как это делает Рейстлин. Да вот напутал и создал все эти перья, а себя спасти не успел... Высоко над ними громадное колесо вращалось все быстрей и быстрей.

Цепь бешено грохотала по зубьям, словно радуясь освобождению из многолетнего плена.

Снаружи, во дворе, царил хаос.

- Все ко мне! - выскакивая из дверей, закричал Танис. Он знал, что они были обречены на гибель, но сдаваться не собирался. Спутники сбежались к нему с мечами в руках, взволнованно глядя на своего вожака. - К шахтам, - приказал он. - Скорее в укрытие! Верминаард с драконом никуда не улетели: мы в ловушке. С минуты на минуту они будут здесь!

Остальные только мрачно кивнули. Все они понимали, что надеяться больше не на что. До ближайшего безопасного места было добрых двести футов совершенно ровного, открытого пространства.

Они попытались провести туда женщин и детей, но без особенного успеха: каждая мать должна была перво-наперво найти и обнять свое ненаглядное чадо. А потом Танис посмотрел в сторону шахт и выругался: только этого еще не хватало!.. Из рудника навстречу им бежали мужчины -увидев свои семьи на свободе, они мигом разделались со стражей и кинулись во двор, начисто забыв о плане побега. И куда только смотрел Элистан?.. Сейчас у нас будет на руках совершенно неуправляемая толпа в восемьсот душ, топчущаяся на открытой равнине. Скорее, скорее на юг, в горы...

- Где Эбен? - крикнул он Стурму.

- Когда я последний раз видел его, он бежал в сторону рудника, -ответил рыцарь. - Я не понял, для... И оба ахнули, одновременно осознав, в чем дело.

- Ну конечно, - негромко сказал Танис, и всеобщий шум заглушил его голос. - Вот теперь все сходится.

Эбен мчался к руднику с единственной мыслью - выполнить приказание Пироса. Посреди суматохи ему следовало во что бы то ни стало отыскать Человека Зеленого Камня. Он знал, как Верминаард и Пирос намерены были поступить с прочими бедолагами. Он даже отчасти жалел их - в конце концов, по природе своей он не был ни зол, ни жесток. Он просто давным-давно понял, кто победит, - и решил быть среди победителей. Семья его обеднела, и у Эбена осталось на продажу только одно: он сам. Он был умен, неплохо владел мечом и умел хранить верность, насколько это вообще свойственно наемным рубакам. В одном из путешествий на север, предпринятом в поисках возможного работодателя, он и познакомился с Верминаардом. Расположение подобного человека поистине стоило того, чтобы его заслужить, и Эбену это вполне удалось. И, что еще более важно, он снискал благоволение Пироса, сумев доказать ему свою полезность. Дракон не без основания находил Эбена обаятельным, смышленым, находчивым и - после нескольких специально устроенных испытаний - заслуживающим доверия.

Эбена отправили домой, во Врата, как раз перед тем, как армии драконидов напали на город. Весьма удачно "спасшись", он собрал вокруг себя группу повстанцев. Встреча с Гилтанасом и его эльфами, пытавшимися пробраться в Пакс Таркас, еще более подняла его репутацию в глазах Пироса и Верминаарда. Когда же наконец в руках у Эбена оказалась жрица, он попросту не мог поверить своему счастью. Оставалось предположить, что сама Владычица Тьмы оказывала ему милость!

И он усердно молил ее не оставить его и теперь. Ибо без помощи свыше отыскать среди хаоса Человека Зеленого Камня было решительно невозможно. Сотни мужчин в нерешительности топтались у выхода из рудника... Что ж, Эбену предоставлялся случай оказать лишнюю услугу Повелителю Верминаарду.

- Танис зовет всех вас во двор! - крикнул он. - Бегите к своим семьям!

- Нет! Стойте! Это противоречит плану! - закричал Элистан. Поздно! Мужчины устремились вперед, навстречу женам и детям. Несколько сот овражных гномов только добавили суматохи. Небогатые разумом, они решили, что им устроили праздник... Эбен взволнованно оглядывал толпу, ища Человека Зеленого Камня. Потом решил поискать в тюремных камерах. И точно: тот сидел один в опустевшей каморке, глядя в стену пустыми глазами. Эбен подсел к нему, лихорадочно пытаясь вспомнить его имя. Такое странное, старомодное имя...

- Берем, - сказал он затем. - Берем?

Человек вскинул глаза: взгляд его впервые за несколько недель зажегся интересом. Он вовсе не был глух и нем, как поспешно заключил Тоэд. Он был попросту одержим - некое тайное стремление поглощало его без остатка. И все-таки он был человеком, и человеческий голос, произнесший его имя, заставил его пробудиться.

- Берем, - повторил Эбен, нервно облизывая губы. Итак, он отыскал Человека Зеленого Камня, но вот что делать с ним дальше? Сейчас дракон бросится в бой, и те бедолаги снаружи, естественно, попытаются укрыться в горе. Надо вывести Берема прежде, чем Танис застанет их здесь. Но вот куда потом? Можно было доставить его в Пакс Таркас, как велел Пирос, но эта мысль казалась Эбену не слишком удачной. Там их уж точно обнаружит Верминаард и, проникшись подозрениями, начнет задавать вопросы, ответить на которые Эбен не сможет... Нет, по-настоящему безопасно было только вне стен Пакс Таркаса. Они спрячутся в лесной чаще и подождут, покамест все не уляжется, а ночью прокрадутся назад в крепость. Приняв решение. Эбен взял Берема за руку и помог ему подняться.

- Там, наверху, сейчас будет жарко, - сказал он, - но я уведу тебя и спрячу в надежном месте. Я твой друг. Друг, понимаешь?

Берем ответил бесконечно мудрым, проницательным взглядом. Эльф, не ведающий счета летам, так не смотрит. Так смотрит лишь человек, долгие годы терпящий невыносимую муку... Потом Берем вздохнул - и кивнул головой.

Верминаард широким шагом вышел из своих покоев, в ярости натягивая кожаные, обшитые железом перчатки. Позади рысил драконид, неся булаву Повелителя - Приносящую Ночь. Другие дракониды крутились вокруг, спеша выполнить любой приказ Повелителя. Верминаард отдавал распоряжения на ходу, возвращаясь коридором в логово Пироса.

- Нет, только не вздумайте отзывать армию, дурачье! Я не потрачу много времени на этот мятеж, и нынче же вечером Квалинести будет в огне... Уголь! рявкнул он, распахивая дверь и выходя на карниз. Далеко вверху было видно пламя и дым, издали слышался рев дракона. - Уголь!.. - Ответа не последовало. - Сколько можно ловить горстку ничтожных шпионов? - в ярости спросил Верминаард и, повернувшись, едва не налетел на старшину драконидов.

- Подать седло, Повелитель?

- Нет, некогда. К тому же я пользуюсь им только в сражениях, а с кем здесь сражаться? Всего-то дела - сжечь несколько сотен рабов...

- Но, Повелитель, эти рабы перебили стражу при шахтах и присоединились к своим семьям - там, во дворе!

- Каковы же наши силы?

- Отнюдь не достаточны. Повелитель, - не без злорадства отвечал драконид. Он с самого начала считал неблагоразумным так обескровливать гарнизон. - Нас не более пятидесяти, и это против трехсот с лишним мужчин и такого же числа женщин, которые, несомненно, тоже не останутся в стороне. И если они уйдут в горы...

- Чушь, - перебил Верминаард. - Уголь!..

С другого конца крепости донесся тяжелый грохот металла. Потом заскрипело огромное колесо, впервые за сотни лет поворачивавшееся на оси. Верминаард задумался о том, что могли означать столь странные звуки, и в это время вниз, в логово, слетел наконец Пирос.

Выбежав на карниз, Верминаард легко и ловко вскочил на спину дракону. Эти двое не питали друг к другу доверия, но сообща дрались замечательно. Презрение и ненависть к низшим расам, которые оба стремились покорить, жажда власти над ними связывала жреца и дракона куда крепче, чем кто-либо из них сознавал...

- Летим! - рявкнул Верминаард, и Пирос взвился в воздух.

- Бесполезно, дружище, - сказал Танис Стурму: тот охрип от крика, пытаясь восстановить подобие порядка. - Побереги силы для боя!

- Боя не будет, - закашлялся Стурм. - Нас попросту уничтожат, как крыс. И почему эти дурни ничего не хотят слушать?..

Они с Танисом стояли в северном углу двора, футах в двадцати от главных ворот Пакс Таркаса. На юге виднелись горы, сулившие зыбкую надежду. Зато позади были ворота, готовые в любой момент впустить внутрь армию драконидов. А где-то внутри стен - еще и Верминаард со своим алым драконом... Тщетно пытался Элистан успокоить людей и заставить их двигаться наконец к югу. Какое там! Мужчины стремились перво-наперво разыскать своих жен, а те - детей. Вот несколько воссоединенных семей направилось к горам... Но медленно, слишком медленно. И слишком поздно.

Пирос взвился над крепостью, подобный кроваво-красной пылающей комете. Вился длинный хвост, когтистые лапы прижимались к брюху, а на спине восседал Повелитель Верминаард, и солнце играло на позолоченных рогах его шлема. Верминаард обеими руками держался за гриву дракона. Все выше взлетали они в солнечное небо, бросая зловещую тень на людей, метавшихся по двору... Пораженные магическим ужасом, они не могли ни бежать, ни даже кричать - лишь цеплялись друг за друга, неотрывно глядя на чудовище и зная, что смерть неизбежна... По слову Верминаарда Пирос уселся на одну из крепостных башен. В молчаливой ярости взирал Повелитель Драконов на обреченных мятежников... Танис внезапно почувствовал, как пальцы Стурма сжали его плечо.

- Смотри! - Рыцарь указал вперед, на ворота.

Танис неохотно оторвал взгляд от башни и Верминаарда... И увидел двоих людей, бежавших к выходу из крепости.

- Эбен!.. - Полуэльф не поверил своим глазам. - Но кто это там с ним? - Не уйдешь! - выкрикнул Стурм. И прежде, чем Танис успел остановить его, - кинулся за теми двоими. Танис побежал следом. Краем глаза он увидел мелькнувшие алые одеяния - к нему присоединились и Рейстлин с братом.

- Я тоже не все еще выяснил с ним, - прошипел маг. Все втроем они догнали Стурма как раз в тот момент, когда тот схватил Эбена за шиворот и швырнул наземь.

- Предатель! - крикнул рыцарь. - Я все-таки отправлю тебя в Бездну, хотя бы это и стало моим последним деянием!

И он занес над горлом Эбена меч. Но тут спутник предателя обернулся к Стурму и перехватил его руку. Ахнув, рыцарь замер и едва не выпустил Эбена. Ибо его глазам предстало нечто поистине невероятное.

Рубаха человека порвалась и распахнулась во время безумного бегства из рудника. И там, посередине груди, прямо в живой плоти сидел сверкающий зеленый камень размером с мужской кулак! Он горел на ярком солнце каким-то недобрым, пугающим светом...

- О такой магии я никогда даже не слышал!.. - пробормотал Рейстлин, завороженно глядя на камень. Невероятное зрелище приковало друзей к месту... Заметив устремленные на него взгляды, Берем инстинктивно запахнул на груди рубаху. Потом выпустил руку Стурма, повернулся и побежал к воротам. Эбен вскочил на ноги и бросился следом.

Стурм прыгнул вперед, но Танис остановил его.

- Слишком поздно сводить счеты, - сказал он. - Надо позаботиться об остальных...

- Танис!.. - завопил Карамон, указывая на что-то чуть повыше ворот.

Каменные плиты стен начали расходиться в стороны. Из открывшейся дыры сперва медленно, потом все быстрее стали валиться исполинские гранитные валуны. Со страшной силой врезались они в мостовую, дробя ее в пыль. Сквозь грохот каменных глыб смутно слышался лязг тяжелых цепей, приводивших в действие механизм... Валуны начали падать как раз в тот момент, когда Эбен и Берем подбежали к воротам. Эбен закричал от ужаса, вскинув руки над головой в жалкой попытке заслониться. Его спутник поднял глаза и, казалось, вздохнул. В следующий миг обоих похоронил под собой чудовищный камнепад. Древний механизм намертво запечатал ворота Пакс Таркаса...

- Это - ваш последний акт неповиновения! - проревел Верминаард. Грохот камней на время заглушил его голос, что, понятно, привело Повелителя Драконов в еще большую ярость. - Вам была дарована возможность потрудиться во славу Владычицы. Я отечески заботился и о вас, и о ваших семействах. Но вы, упрямые глупцы, не цените ничего. И за это вы поплатитесь жизнью! - Он высоко поднял Приносящую Ночь. - Я перебью мужчин. Я сожгу женщин. Я уничтожу детей!

Прикосновение руки Повелителя - и Пирос, распахнув громадные крылья, прыжком бросился в воздух. И широко раскрыл пасть на вдохе, готовясь метнуть испепеляющее пламя в беспомощную толпу во дворе... Но не успел.

Проломив крышу крепости, расшвыривая обломки и мусор, снизу вверх навстречу ему свечой взвилась Матафлер.

Старая драконица окончательно погрузилась разумом в прошлое, заново переживая утрату детей. Она снова видела перед собой рыцарей верхом на золотых и серебряных драконах, со смертоносными Копьями, зловеще блистающими на солнце. Тщетно умоляла она своих детей не ввязываться в проигранную битву, тщетно пыталась убедить их: в этой войне надеяться было более не на что... Можно ли удержать юных, рвущихся к подвигам? Прочь умчались они, оставив ее лить слезы в опустевшем логове... И как раз в тот момент, когда перед ее умственным взором вновь развернулась картина той последней кровавой битвы, когда она увидела своих детей умирающими на Копьях, - тут-то и услышала она голос Верминаарда:

- Я уничтожу детей!..

И Матафлер, как и много столетий назад, бросилась спасать своих малышей.

Пирос, озадаченный столь неожиданным нападением, едва успел увернуться от поломанных, но все еще смертоносных клыков, готовых вспороть ему бок. Удар пришелся вскользь, болезненно рванув большую мышцу крыла. Перевернувшись в воздухе, Пирос полоснул Матафлер когтистой передней лапой, глубоко пропахав мягкое подбрюшье драконицы. Обезумевшая Матафлер не заметила боли, но Пирос был моложе, крупней и сильней - его удар отшвырнул ее прочь.

Инстинктивный переворот в воздухе спас жизнь самцу, к тому же дав ему возможность выиграть высоту и время, чтобы напасть самому. Пирос забыл лишь об одном - о своем седоке. Верминаард, пренебрегший боевым седлом, не удержался на спине дракона и кувырком полетел вниз. На его счастье, высота была небольшая - Повелитель отделался испугом да несколькими синяками. Видя, что он поднимается на ноги, большинство людей во дворе шарахнулось прочь. Но не все. Быстро оглядевшись, Верминаард заметил в углу двора четверых, не пожелавших обратиться в бегство.

Повелитель Драконов повернулся навстречу этим четверым... Неожиданное появление Матафлер и ее нападение на Пироса встряхнуло охваченных паникой беглецов, побудило их к действиям. Падение же Верминаарда, подобное низвержению какого-нибудь грозного Божества, довершило то, чего никак не удавалось Элистану и остальным. К людям вернулся разум, и толпа устремилась на юг, к горам, сулившим убежище.

Видя такой поворот дела, старшина бросил на беглецов свой отряд. И одновременно отправил к армии крылана с приказом немедленно возвращаться. Дракониды с ревом устремились навстречу восставшим, желая снова посеять в их рядах панику. Но просчитались. Люди натерпелись уже довольно. Ни сила, ни посулы мира и безопасности не могли заставить их еще раз поступиться свободой. Они успели понять: не будет мира на Кринне, пока его землю топчет нежить и нечисть. Мужчины, женщины, дети принялись яростно отбиваться, пуская в ход и ногти и зубы... Сражение растащило спутников в стороны. Лорана оказалась одна. Гилтанас пытался удержаться подле сестры, но толпа увлекла его прочь. Сказать, что эльфийка была перепугана насмерть, значит не сказать ничего. Она даже не подозревала, что бывает на свете подобный страх. Ее неудержимо тянуло спрятаться, и она отшатнулась к стене крепости, судорожно сжимая в руке меч. Прямо у ее ног, прижимая к животу окровавленные ладони, рухнул мужчина. Глаза, остекленевшие в смерти, казалось, смотрели на Лорану, кровь текла по камням. Лорана с трудом оторвала взгляд от лица погибшего... И оказалась носом к носу с его убийцей.

Драконид, видя перед собой пораженную ужасом эльфийку, понадеялся легко справиться с нею. Выпростав длинный язык, он слизнул с меча кровь, перескочил через мертвого и бросился на Лорану.

У нее перехватило горло от страха, но руки все сделали сами, нанеся стремительный удар снизу вверх. Драконид оказался к нему не готов. Острый эльфийский меч пробил латы и толстую шкуру и глубоко вошел в тело. Лорана ощутила, как хрустнула под лезвием кость, услышала последний захлебывающийся крик драконида. Мертвое тело обратилось в камень, рукоять меча выбило из руки. Но Лорана вспомнила слышанное от воинов - стоит немного повременить, и камень рассыплется пылью, освобождая клинок. Вспомнила - и сама поразилась собственному хладнокровию.

Вокруг бушевала битва: яростные выкрики, предсмертные стоны, звук ударов, вопли, лязг оружия... Лорана ничего этого не слыхала.

Она спокойно выждала, пока труп не рассыпался. Тогда она наклонилась, разгребла прах и, схватив меч, взметнула его над головой. Солнце блеснуло на политом кровью клинке; враг лежал мертвым у ее ног. Она огляделась, но Таниса нигде не было видно. Не было видно и остальных. Быть может, они уже погибли. Быть может, и ее вот-вот убьют... А синее небо над головой было залито таким пронзительным солнцем, и мир, который ей, вполне вероятно, предстояло вскоре покинуть, казался только что созданным. Каждый камешек, каждый листок с потрясающей четкостью запечатлелся в памяти. Душистый теплый ветер налетел с юга, гоня прочь тяжелые тучи, надвинувшиеся на ее родину с севера. И дух Лораны, освобожденный от страха, взвился выше облаков, и поднятый меч еще ярче засверкал на утреннем солнце.

15. ПОВЕЛИТЕЛЬ ДРАКОНОВ. ДЕТИ МАТАФЛЕР

Верминаард внимательно рассматривал четверку мужчин, шедших ему навстречу. Он уже понял - эти были не из числа рабов. Потом он узнал в них спутников золотоволосой жрицы. Так вот, стало быть, кто одержал победу в Кзак Цароте над Оникс, потом сбежал из рабского каравана и наконец пробрался сюда, в Пакс Таркас. Все они были хорошо знакомы ему: рыцарь из разрушенной страны былой славы, полуэльф, выдающий себя за человека, хилый, болезненный маг. И близнец мага - великан с могучими мускулами и мозгами размером в горошину.

Занятная будет драчка, подумалось Повелителю. Он был почти рад рукопашной. Ему прискучило командовать армиями, сидя верхом на драконе, хотелось размяться... Вспомнив об Угле, он бросил взгляд в небо: случись что, сможет ли он позвать дракона на помощь?

Оказалось, однако, что алому и самому приходилось туго. Матафлер сражалась в битвах, когда Пирос еще сидел в скорлупе; уступая в силе, она далеко превосходила его хитростью и сноровкой. Струи пламени с треском вспарывали воздух, драконья кровь орошала землю красным дождем... Пожав плечами, Верминаард вновь повернулся к тем четверым. Он слышал, как маг напоминал спутникам, что Верминаард был жрецом Владычицы Тьмы, а значит, мог воззвать к ней о помощи. Верминаард знал от шпионов: несмотря на молодость, этот маг был наделен странной силой и очень, очень опасен. Четверо не произносили ни слова. Им не было нужды разговаривать ни между собой, ни с врагом. К обоюдной ненависти примешивалось невольное уважение, а вот ярости не было. Они станут биться хладнокровно. А главным победителем будет смерть. Четверо шагали вперед, одновременно расступаясь, чтобы окружить Верминаарда: тому не к чему было прижаться спиной.

Пригнувшись, он широко размахнулся Приносящей Ночь, не давая им подойти вплотную и одновременно обдумывая, как быть. Надо лишить их численного перевеса, и как можно скорее. Покрепче перехватив правой рукой булаву, он мощным прыжком метнулся вперед, застав противников врасплох. Он не стал заносить Приносящую Ночь: все, что ему требовалось, - это прикосновение. Оказавшись перед Рейстлином, он схватил мага за плечо, шепча короткую молитву Владычице Тьмы.

Рейстлин закричал и в смертных мучениях осел наземь: оружие мрака пронзило его тело тысячей невидимых лезвий. Карамон с ужасающим рыком прыгнул на Верминаарда, но жрец был готов к отпору.

- Полночь! - прошептал он, слегка задев богатыря Приносящей Ночь, и рычание сменилось испуганным криком:

- Я ослеп! Танис, помоги!..

Воитель спотыкался, беспомощно выставив руки. Верминаард мрачно расхохотался и ударил его уже как следует - в голову. Карамон свалился, точно бык на бойне.

Краем глаза Верминаард заметил, как ринулся к нему полуэльф, занося двуручный меч древней эльфийской работы. Жрец крутанулся, отбив удар дубовой рукоятью булавы. На миг они замерли, но Верминаард был сильнее, и Танис, не устояв, полетел наземь.

Соламниец приветствовал врага поднятым клинком, но эта ошибка дорого ему обошлась. Верминаард успел вытащить из потайного кармана небольшую железную иголку - и снова воззвал к Владычице Тьмы, моля защитить своего жреца. Стурм почувствовал, как его тело налилось непомерной тяжестью. Он не мог сделать больше ни шагу.

Танис, лежа на земле, ощутил невидимую руку, вжавшую его в мостовую. Он не мог пошевелиться, повернуть голову, даже открыть рот. Он только слышал, как смолкли крики Рейстлина, задавленные болью. Он слышал хохот Верминаарда, громко возносившего хвалы своей Владычице, и мог лишь в отчаянии наблюдать, как Повелитель Драконов, занося булаву, неторопливо подходил к Стурм у.

- Баравайс, Харас! - издевательски проговорил Верминаард по-соламнийски. И, шумливо повторив рыцарский салют, нацелился Стурму в голову, прекрасно зная, что для того подобная смерть - смерть от руки торжествующего врага есть наихудшая мука.

И тут запястье Верминаарда перехватила чья-то рука. Женская рука!..

Но в ней была сила, равная его собственной. И святость, способная поспорить с его нечистотой. Ее прикосновение нарушило сосредоточение Верминаарда. Он запнулся посередине молитвы...

...А сама Владычица Тьмы внезапно узрела перед собой сияющего Бога в ослепительно белой броне. Она была не готова сражаться с этим Богом, ибо никак не ожидала его возвращения. И она поспешно отступила - заново прикидывать возможности, обдумывать планы. Впервые задумалась она о том, что может и потерпеть поражение... Она отступила и оставила своего жреца на произвол судьбы.

Стурм сразу ощутил, как рассеялось заклятие: мускулы тела снова повиновались ему. Между тем Верминаард обратил свою ярость на Золотую Луну. Бросившись на помощь, рыцарь заметил, как поднялся Танис, как блеснул на солнце эльфийский меч.

Двое мужчин поспешили на выручку Золотой Луне, но Речной Ветер подоспел прежде них. Отшвырнув девушку прочь, варвар вскинул правую руку, принимая удар, который должен был размозжить ей голову.

- Полночь! - крикнул жрец, и Речного Ветра объяла та же тьма, что осенила Карамона. С той только разницей, что воин кве-шу знал, что ему предстояло, и не потерял самообладания, ведь слух еще повиновался ему. Не обращая внимания на рану, он перекинул меч в левую руку и сделал выпад в том направлении, откуда слышалось тяжелое дыхание врага. Клинок скользнул по прочным латам Повелителя Драконов. Речной Ветер не удержал его и схватился за кинжал, зная, что это бесполезно, что смерти не избежать.

Но в это время Верминаард понял, что остался один. Его Богиня отказывала ему в духовной поддержке. Поглощенная собственными заботами, она от него попросту отвернулась. Его молитва осталась без ответа. Ледяное отчаяние стиснуло сердце... Верминаард обливался потом под шлемом, изрыгая проклятиями. Ему казалось, шлем душил его. Слишком поздно он осознал, что страшная с виду маска на самом деле скверно подходила для рукопашного боя - она не давала ему видеть, что делалось по бокам. Прямо перед ним был рослый варвар, раненый, ослепленный. Его легко можно было бы добить... Если бы не другие. Рыцарь и полуэльф, освобожденные от заклятия, подходили все ближе - он слышал их шаги. Заметив какое-то движение, он повернулся и увидел бегущего к нему полуэльфа. Но где рыцарь?.. Верминаард попятился, размахивая булавой и одновременно пытаясь свободной рукой сорвать с головы шлем... Не успел.

Он едва дотронулся до забрала, когда волшебный клинок Кит-Канана легко вспорол латы и вошел ему в спину. Повелитель Драконов обернулся с яростным воплем... Но тут же перед ним возник Стурм. Древний меч Соламнийских Рыцарей ударил Верминаарда в живот. Жрец упал на колени, все еще силясь снять шлем. Он ничего не видел, ему было трудно дышать... Новый удар меча - и тьма поглотила его.

Высоко в небе умирающая Матафлер все отчетливее слышала голоса своих детей, жалобно звавших на помощь. Она потеряла много крови и ослабела от ран, а Пирос, казалось, нападал со всех сторон одновременно. Но потом она очень ясно увидела врага прямо перед собой, а позади него - отвесную стену утеса. И Матафлер поняла, что все-таки спасет своих малышей.

Пирос выдохнул громадный язык пламени, угодивший ей прямо в голову. И с удовлетворением заметил, как вытекли ее глаза, как сморщилась кожа... Но Матафлер уже не было дела до пламени, навсегда погасившего для нее солнце. Она неслась прямо на Пироса.

Громадный самец, одурманенный яростью, болью и ощущением близкой победы, не сразу понял ее маневр. Он еще раз обжег ее убийственным пламенем - и только тут с ужасом сообразил, что позволил Матафлер прижать его к склону горы. Развернуться было негде, отскочить - некуда.

Матафлер ударила его всей тяжестью своего когда-то могучего тела, точно копье, пущенное самими Богами. Оба дракона с размаху врезались в скалы, и склон горы окутало пламя. Горный пик содрогнулся до основания и раскололся... Много позже, когда Гибель Пламенеющей стала легендой, иные утверждали, будто слышали последний шепот драконицы, растаявший, точно дымок на осеннем ветру:

- Детки, детки мои... СВАДЬБА Последний день осени занялся ясным и солнечным. Было тепло - все еще дул южный ветер, повеявший в тот самый день, когда беглецы, спасаясь от мести армий драконидов, ушли из Пакс Таркаса, взяв с собой то немногое, что удалось отыскать в крепости.

Вражеское войско не скоро сумело одолеть высокие стены: ворота Пакс Таркаса были заперты валунами, а на башнях сидели овражные гномы. Ведомые Сестаном, они без устали забрасывали озлобленных драконидов камнями и дохлыми крысами. Это дало время беглецам уйти в горы, где, если не считать стычек с небольшими отрядами драконидов, серьезная опасность им более не грозила.

Флинт вызвался возглавить группу мужчин, отправившуюся на поиски места, подходившего для зимовки. Он неплохо знал эти горы: родина гномов его племени лежала лишь немного южнее. И его отряд подыскал долину, угнездившуюся между скалистыми горными кряжами. Перевалы, ведшие в долину, были высоки и опасны; зима сделает их непроходимыми. Горстка защитников сумеет остановить здесь хоть целую армию, а пещеры укроют беглецов от ярости драконов.

Извилистой тропой пробрались они через горы, а вскоре сошла лавина, закрывшая перевал и начисто уничтожившая всякие следы беглецов. Пройдут месяцы, прежде чем дракониды дознаются, куда подевались восставшие. Окруженная высокими пиками, долина была надежно защищена от жестоких зимних ветров и снежных метелей. Леса кишели зверьем, по склонам гор сбегали чистые ручьи. Люди оплакали павших, порадовались избавлению, выстроили убежища... И справили свадьбу.

Ибо в последний день осени, в час, когда закатное солнце озарило заснеженные хребты алым цветом умирающих драконов. Речной Ветер и Золотая Луна поженились.

Когда эти двое пришли к Элистану и попросили освятить их взаимный обет, тот, поблагодарив за великую честь, попросил объяснить подобающие случаю обряды кве-шу. Но жених и невеста ответили, что их народа более нет - а значит, ушел и обычай.

- Это будет наш обряд, - сказал Речной Ветер. - Незачем возрождать умершее. Надо положить начало чему-то новому...

- Мы навсегда сохраним в сердцах наметь о нашем народе, - тихо добавила Золотая Луна. - Но смотреть надо вперед, а не назад. Отдадим честь прошлому, взяв из него то доброе и грустное, что сделало нас такими, каковы мы есть. Но более оно над нами не властно... Подумав, Элистан обратился к Дискам Мишакаль. А потом попросил Речного Ветра и Золотую Луну самих составить свои обеты, черпая в глубине сердец истинное значение слов любви. Ибо клятвы эти будут произнесены перед лицом Богов и даже смерть их не разрушит.

Жених и невеста сохранили лишь один обычай кве-шу: обмен подарками, которые не могли быть куплены за деньги. Согласно этому обычаю, символ любви должен был быть сделан руками любимого, а вручался в момент произнесения клятв.

...Когда заходившее солнце разметало в небе лучи, Элистан поднялся на вершину небольшого холма, а люди в молчании встали у подножия.

С востока, неся факелы, появились Тика и Лорана. За ними шла Золотая Луна - Дочь Вождя. Роскошные волосы ниспадали ей на плечи потоками золота, сплавленного с серебром, голову венчала корона, сплетенная из осенних листьев. На ней была простая рубашка из оленьей замши - та самая, что сопутствовала ей во всех ее странствиях. Она несла свой подарок завернутым в полотно, тонкое, как паутинка: возлюбленный должен был узреть его прежде всех людей.

Тика выступала впереди нее очень торжественно, с несколько затуманенным взором. Неясные мечты переполняли ее: а что, если великое таинство, совершаемое мужчиной и женщиной наедине, вовсе не так пугающе жутко, но, наоборот, сладостно и прекрасно?..

Лорана высоко держала факел, споривший с гаснущим светом дня. Красота Золотой Луны заставляла людей перешептываться: когда проходила Лорана, они замолкали. Золотая Луна была человеком, ее прелесть была прелестью гор, лесов и небес. Эльфийская красота Лораны была таинственна, непонятна -словно бы из другого мира.

Девушки подвели невесту к Элистану и повернулись лицом к западу, ожидая жениха.

Яркие факелы освещали дорогу Речному Ветру. Впереди выступали Танис и Стурм, следом шел сам жених, суровый, как всегда, лишь глаза горели ярче факелов. На его черных волосах тоже покоилась корона из листьев, а подарок он нес завернутым в один из Носовых платочков Тассельхофа. Позади жениха шли кендер и гном. Шествие замыкали близнецы, причем Рейстлин вместо факела нес Посох Мага, чей волшебный кристалл испускал щедрое сияние. Мужчины подвели жениха к Элистану и отступили, встав рядом с Лораной и Тикой. Тика увидела подле себя Карамона. Она робко тронула его за руку, и великан, дружески улыбнувшись, спрятал в своей лапище ее узенькую ладошку.

А Элистан, глядя на Золотую Луну и Речного Ветра, думал о немыслимом горе, ужасах и опасностях, выпавших на долю этим двоим, обо всем том горьком и трудном, что осталось у них за спиной. И как знать, сулило ли им будущее нечто иное?.. Волнение охватило его; какое-то время он никак не мог начать говорить. Жених и невеста, прекрасно понимая его состояние, ободряюще протянули ему руки, и он обнял обоих.

- Это ваша любовь, ваша вера друг в друга зажгла в мире светоч надежды, сказал он тихо, так. Что слышали только они двое. - Каждый из вас готов был отдать жизнь во имя этой надежды, каждый из вас не раз спасал другого от смерти. Вы видите: солнце еще сияет, но лучи его меркнут. Это знак для вас, друзья мои. Еще немало прошагаете вы во тьме, прежде чем займется настоящее утро. Но ваша любовь, подобно факелу, будет сиять вам в ночи... Элистан отступил на шаг и обратился к собравшимся. Его голос постепенно крепчал: он ощущал незримое присутствие Богов, благословлявших его устами эту чету.

- Левая рука - рука сердца, - сказал он, соединяя левые руки Речного Ветра и Золотой Луны и держа свою левую над ними. - Пусть же любовь, обитающая в сердцах этих двоих, сольется и породит нечто большее, как два ручейка дают начало могучей реке. Река течет по земле, вбирая притоки, прокладывая новые пути, но неизменным остается ее стремление к вечному морю. Прими же их любовь, о Паладайн, величайший из Богов! Благослови ее и ниспошли мир этим двоим. Пусть царит он хотя бы в их сердцах, ибо в нашей истерзанной стране нет нынче места миру... В благословенной тишине мужья и жены заключили друг друга в объятия. Друзья соприкоснулись плечами, притихшие дети встали подле родителей. Сердца, полные скорби, обрели утешение. Величайший мир осенил собравшихся. Произнесите же клятвы, - сказал Элистан. - И вручите дары, порожденные вашими руками и сердцами!

Золотая Луна посмотрела Речному Ветру в глаза и негромко заговорила:

В небесах - драконов крылья,

Север войнами пылает.

"Время мудрости настало",

Так мудрец нас поучает.

В самом сердце жаркой схватки

Мы отвагу сохранили,

И слова мои - не просто

Клятва женщины мужчине.

Двое нас.

В дыму пожарищ

И в подземной тьме зловещей

Возвещали мы о мире

И о небе вековечном.

И в слиянии дыханья

У божественной святыни

Дарит людям обещанье

Клятва женщины мужчине.

Потом заговорил Речной Ветер:

Во мраке наступающей зимы,

Готовом погасить последний отблеск лета,

Среди снегов, объятых вечным сном,

Мы скажем "да" весеннему рассвету.

Мы скажем "да" задорным ручейкам

И юным листьям старого валлина

Они превыше и святей всего,

Что обещает женщине мужчина.

Нас двое.

Наша клятва, что звучит

Из пасти ночи, из кромешной тьмы,

Подтверждена присутствием героев

И свята обещанием весны

Где ныне только тень драконьих крыл,

Увидят дети звездные равнины.

А ведь начало будущего - в том,

Что обещает женщине мужчина.

Произнеся клятвы, они обменялись подарками. Золотая Луна застенчиво вручила жениху свое подношение. Руки воина дрожали, когда он разворачивал тонкую ткань. Это было кольцо, сплетенное из ее собственных волос пополам со столь же тонкими нитями золота и серебра. Золотая Луна доверила Флинту драгоценности, унаследованные ею от матери; старый гном отнюдь не утратил былого искусства.

Что до Речного Ветра, то он умудрился когда-то отыскать среди развалин Утехи обломок ветви валлина, чудом избежавшей огня, и с тех пор сохранял его в своем заплечном мешке. И вот теперь он протянул Золотой Луне простое, гладкое деревянное колечко. Полированная древесина валлина была густо-золотой, ее пронизывали чуть коричневатые нити и завитки. Приняв его на ладонь, Золотая Луна невольно вспомнила ту ночь, когда они впервые увидели тысячелетние валлины, - ту самую ночь, когда, напуганные и измученные, они кое-как доплелись до Утехи, неся голубой хрустальный жезл... Золотая Луна тихо заплакала, вытирая слезы Тасовым платочком.

- Благослови же, о Паладайн, эти дары, - сказал Элистан, - благослови эти символы самопожертвования и любви. Пусть в самом сердце тьмы они озарят им путь светочами любви. О великий и лучезарный Бог, Бог человека и эльфа, гнома и кендера! Даруй благодать двоим твоим детям. Пусть любовь питает их дух и разрастается в древо жизни, способное укрыть и защитить своими ветвями всех ищущих убежища. В соединении рук, в звучании клятв, в приношении даров эти двое - Речной Ветер, внук Странника, и Золотая Луна, Дочь Вождя, - ныне суть одно. В своих сердцах, перед людьми, перед судом Богов. Нарекаю вас мужем и женой!

Речной Ветер взял у Золотой Луны свое колечко и надел на ее тонкий палец. Она тоже взяла свое кольцо у него с ладони, и он опустился перед нею на колени, как велел обычай кве-шу. Но Золотая Луна покачала головой. - Встань с колен, воин, - сказала она, улыбаясь сквозь слезы.

- Это приказ? - спросил он тихо.

- Последний приказ Дочери Вождя, - прошептала Золотая Луна.

Речной Ветер поднялся, и Золотая Луна надела золотое кольцо ему на палец. Речной Ветер заключил ее в объятия. Их губы встретились, их тела прильнули одно к другому, их души слились. Народ разразился оглушительным криком; разом вспыхнуло множество факелов. Солнце спустилось за горы. Жемчужное сияние тлело в небесах, пока не сменилось глубокой сапфировой синью позднего вечера.

Ликующая толпа на руках унесла с холма новобрачных, и праздничное пиршество началось. Прямо на поляне были расставлены обширные столы. Дети отбросили смирение и робость, владевшие ими во время обряда, шумели и носились, играя в битву с драконами. Сегодня им нечего было бояться, не о чем беспокоиться. Мужчины вскрыли пузатые бочонки эля и вина, захваченные в Пакс Таркасе, и начали поднимать тосты в честь жениха и невесты. Женщины вынесли на блюдах угощение - дичь, фрукты и овощи, добытые в лесу или принесенные опять-таки из Пакс Таркаса.

- Ну наконец-то, - проговорил Карамон, усаживаясь за стол. Маритта и две другие женщины поставили перед ним большое блюдо Оленины. - Вот это, я понимаю, еда, - блаженно вздохнул воитель.

- Послушай! - Флинт тут же подцепил вилкой шипящий кусок жаркого с его блюда. - Неужели ты все это съешь?

Молча, не переставая жевать, Карамон вылил ему на голову кружку зля. Танис и Стурм сидели рядом, тихо разговаривая. Танис нет-нет да и косился на Лорану. Она сидела за другим столом и беседовала с Элистаном. Сегодня она была как-то особенно хороша, и Танис вдруг понял, что перед ним была уже совсем не та капризная влюбленная девочка, сбежавшая ради него из Квалинести. Пожалуй, ему по душе была подобная перемена. Потом он задумался: и о чем бы это таком она могла столь заинтересованно рассуждать с Элистаном... Стурм коснулся его руки, и Танис, вздрогнув, сообразил, что потерял нить разговора. Он покраснел и начал извиняться перед другом, но заметил выражение лица Стурма.

- Что такое? - спросил он встревоженно, собираясь вскочить.

- Тихо! Не двигайся, - шепнул Стурм. - Просто посмотри. Вон там... Сидит отдельно от всех... Танис озадаченно посмотрел туда, куда указывал Стурм. И увидел мужчину, сгорбившегося над тарелкой. Человек ел рассеянно, словно бы не замечая вкуса еды. Когда к нему кто-нибудь подходил, он съеживался и нервно следил взглядом за подошедшим, пока тот не удалялся прочь. Неожиданно - быть может, ощутив на себе взгляд Таниса, - человек поднял голову и посмотрел прямо на полуэльфа, и тот, ахнув, выронил вилку.

- Этого не может быть! - выговорил он придушенно. - Мы видели, как он погиб! Там, вместе с Эбеном! Никто не мог уцелеть...

- Значит, я не ошибся, - мрачно сказал Стурм. - Ты тоже узнал его. А то я уж боялся, не схожу ли с ума. Пошли, расспросим его.

Человек, однако, успел куда-то исчезнуть. И сколько они ни искали его в толпе - так и не нашли.

А когда взошли серебряная и алая луны, женатые пары завели хоровод вокруг жениха и невесты, распевая свадебные песни. Неженатые плясали за пределами хоровода, а дети прыгали и шумели, наслаждаясь тем, что никто не гонит их спать. Ярко горели костры музыка и песни неслись в ночном воздухе. Золотая Луна и Речной Ветер стояли обнявшись, и глаза их сияли ярче звезд, ярче огня костров.

Танис держался поодаль, наблюдая за друзьями. Вот Лорана и Гилтанас поплыли в старинном, изысканном эльфийском танце, в два голоса распевая радостный гимн. Стурм и Элистан обсуждали возможность путешествия на юг в поисках легендарного города у моря - Тарсиса Прекрасного. Быть может, там сыщутся корабли, способные вывезти беженцев из охваченной пожаром страны? Тика, совершенно потерявшая терпение - Карамон все ел и ел без конца, -принялась дразнить Флинта, пока гном не залился ярким румянцем, видимым даже сквозь бороду, и не пошел с ней танцевать.

Но где же Рейстлин? Он очень мало ел на пиру, больше попивал свою травяную настойку. Танису показалось, что маг был более обычного бледен и тих. Танис решил поискать его. Общество циничного и угрюмого мага сегодня влекло его более музыки и смеха.

И Танис побрел под лунами в темноте, каким-то образом зная, что идет в правильном направлении. И точно: вскоре он увидел Рейстлина, сидевшего на пне старого дерева, чьи почерневшие, раздробленные молнией останки еще валялись вокруг. Маг не сказал ни слова, и полуэльф сел рядом с ним.

Он не заметил, как позади него между деревьями шевельнулась и замерла небольшая тень. Наконец-то Тас услышит, о чем эти двое беседуют наедине! Странные глаза мага были устремлены туда, где сквозь узкое ущелье меж двух высоких гор можно было рассмотреть горизонты южных земель. Ветер все еще дул с той стороны, но начинал уже менять направление. Постепенно холодало. Хилое тело мага сотрясалось в ознобе. Глядя на него при луне, Танис был поражен тем, как похож он был на Китиару. Ощущение их схожести возникло мгновенно и почти сразу пропало, добавив Танису тревоги и беспокойства. Он принялся подбрасывать на ладони кусок древесной коры...

- Что ты видишь там, на юге? - спросил он Рейстлина.

Маг покосился на Него.

- Что вообще способны видеть мой глаза, Полуэльф! - прошептал он с горечью. - Только смерть, горе и разрушения. Я вижу войну... - И он указал вверх: - Созвездия еще не вернулись. Владычица Тьмы не побеждена...

- Может, мы и не выиграли войну, - начал Танис, - но определенно победили в крупном сражении... Рейстлин закашлялся и скорбно покачал головой.

- Неужели ты совсем не видишь надежды?

- Надежда - это отрицание реальности, - ответил маг. - Это морковка, которую подвешивают перед носом битюга, чтобы он шел и шел вперед, пытаясь до нее дотянуться... Танис раздраженно отшвырнул кусок коры прочь:

- Ты хочешь сказать, что мы должны попросту сдаться?

- Я хочу сказать, что пора выбросить морковку и идти вперед с открытыми глазами, - ответил Рейстлин. Снова закашлялся и поплотнее закутался в свои одеяния. - Как, например, ты собираешься драться с драконами, Танис? Их ведь больше, чем ты в состоянии даже вообразить. А где у нас Хума? Где Копье? Нет, Полуэльф. Не говори мне о надежде.

Танис не ответил. Замолчал и маг. Оба сидели неподвижно: один по-прежнему смотрел на юг, другой - вверх, в мерцающую звездную бездну. Тассельхоф опустился в мягкую траву под соснами.

- Значит, надежды нет? - прошептал он горестно. Он был не рад, что решил проследить за полуэльфом. - Не верю! - сказал он и снова посмотрел на Таниса, поднявшего глаза к звездам. Кендер понял, что для Таниса надежды не было, и от этой мысли его затрясло.

Со дня гибели старого мага Тас испытал никем не замеченную душевную перемену. Кендер впервые заподозрил, что за приключениями стояло нечто серьезное, нечто такое, за что люди готовы были пожертвовать жизнью. Он задумался о том, какое лично он имел ко всему этому отношение, и решил, что сам уже ответил себе в давнем разговоре с Фисбеном, - малые дела, для которых он был создан, некоторым образом влияли на то большое и важное, что определяло ход вещей.

Но до сих пор ему и в голову не приходило, что, возможно, все зря, что сделать ничего не удастся, что, сколько бы они ни страдали, теряя друзей, подобных Фисбену, драконы победят все равно.

- И все-таки, - тихо сказал он себе самому, - надо надеяться и пробовать что-то делать. Это важно - надеяться и пытаться. Может, это даже самое важное... Что-то тихо слетело с небес, мазнув кендера по носу. Тас подставил ладонь.

Это было маленькое беленькое куриное перышко...

"Песнь о Хуме" - последняя (и многие полагают - величайшая)

Работа эльфийского барда

Квивалена Сота.

Увы, только обрывки ее

Пережили Катаклизм.

Говорят, однако,

Будто тем,

Кто внимательно ее изучает,

Приоткрывается грядущее

Этого мира.

ПЕСНЬ О ХУМЕ

Из деревень под нахлобученными тростниковыми крышами,

Где одна подле другой быльем зарастают могилы,

Где в детстве

Играл он в жестокие игры мечей,

Подобные незаметному торфяному пожару,

Готовому неожиданно вспыхнуть.

Осененный крыльями Зимородка,

Вышел Хума путем Розы,

В ясном сиянии Розы.

Противостоя. Драконам,

Удалился он к самому краю мира,

В Чащу, куда привел его Паладайн,

И там, познав муки духа и тела,

Он стал собою самим.

Тогда и предстал ему Белый Олень,

Посланец Первоначал Творенья,

И Время застыло в полете, когда у края лесов

Изголодавшийся Хума приложил стрелу к тетиве,

Благодаря Богов за щедрую милость...

Но загляделся на корону рогов,

Дивно изогнутых, подобно символу сердца,

И опустил лук,

И время возобновило свой бег.

И Хума пошел за Оленем, несшим в рогах

Юный сеет утра и росчерк орлиного когтя,

А перед ними возносилась Гора,

Окутанная ночными тенями,

И три луны замерли в небе.

Светало, когда Белый Олень

Покинул Хуму в роще у подножья Горы,

И тот не искал его более, ибо увидел

Конец тяжкой дороги и обещание зеленой весны

В глазах Женщины, вышедшей навстречу ему.

Святы были дни, что он с нею провел,

Свят был воздух, внимавший словами забытым песням любви,

И, заслушавшись, луны склонились над Великой Горой.

И она бежала его, уклончивая, как пламя,

Прекрасная, безымянная и оттого прекраснее вдвое.

И узнали они, что земля, полет облаков

И самая Чаща

Просты и бесхитростны перед чащобами сердца.

И вот наконец она поведала ему свою тайну...

Не женщиной была она, не из племени смертных,

Породил ее род могучих Драконов.

Потемнело небо над Хумой, качнулись луны,

Краткая жизнь травы казалась насмешкой над человеческим родом,

Меркнул свет над ощетинившейся Горой.

Но Женщина воззвала к Паладайну,

Воззвала к его мудрости, испрашивая ответа,

Желая отрешиться от Вечности

И серебряными руками взрастить рощу надежды.

Молился с нею и Хума.

И вот вернулся Олень,

И на восток,

Пустынными полями, обращенными в золу,

Сквозь кровь и пожарища - ибо здесь промчались драконы

Зашагал Хума, влекомый мечтой о Серебряной Драконице,

Ведомый Оленем, скачущим впереди.

И наконец в Храме

У самых пределов востока,

Там, где обрывался восток,

Ему предстал Паладайн в сиянии славы, в звездном венце.

И дал Хуме выбор - тягчайший из всех возможных,

Ибо знал Паладайн, что сердце рождает мечты,

Способные бросить нас за ускользающим светом,

В погоню за невозможным.

Вернувшись с невестой к людям,

Под родные тростниковые крыши,

Хума отказывался от тайны Копья.

И оставлял мир во власти драконов.

Взяв же Копье,

Избавит он мир от насилья и смерти

И потеряет любовь.

Тяжкий выбор! И вспомнилось Хуме,

Как его баюкала Чаща, навевая мысли о вечном,

Как солнце ограждало его от беды.

А теперь черная луна кружила в небе над Кринном,

Высасывая жизнь из рощ, из Горы,

Из покинутых деревень.

Выбор его был подобен жаркой боли в ладони,

Что мерещится человеку, лишенному руки.

И она пришла к нему в ореоле сияющих слез,

И он увидел во сне, как рушится и воскресает мир,

Отраженный в гранях Копья.

В ее прощании были гибель и возрождение,

И напряжение сердца разорвало круг горизонта.

Хума принял Копье, и продолжилась история мира.

Бледный жар метнула его занесенная длань.

Три луны и солнце вместе выплыли в небо,

Ожидая чудес.

Хума устремился на запад, к

Башне Верховного Жреца,

И Серебряная Драконица мчала его на крыльях.

Плыла под ними обугленная земля,

Где лишь мертвые шептали имя драконов,

А люди в Башне, окруженные крылатым врагом,

Криками умирающих и ревом хищного ветра,

Ждали последнего мига тишины,

Когда изменяют потрясенные чувства

И разум погружается в черноту.

Но далекий рог Хумы

Отразился эхом от бастионов.

И соламнийцы подняли взгляды

К пределам восточного неба, и даже драконы

Взвились повыше, предчувствуя

Какую-то ужасную перемену.

И в шуме их крыл, из сердца пустоты, в плаще мрака

Матерь Ночи слетела на землю, в солнечный свет,

И небо рассыпалось тьмою и серебром.

Лежал на земле Хума.

И рядом с ним - женщина.

Изорвалось ее серебро, и трепет весны

Ушел из зелени глаз.

Но имя свое

Успела она прошептать, когда Владычица Тьмы

Зависла в небе над Хумой.

Видели люди, смотревшие с бастионов,

Как тени играли на крыльях Матери Ночи,

Лишенных цвета:

Камышовая крыша, уголок лесной чащи

И серебро, облитое кровью.

И тьма, непроглядная до того,

Что глазу чудилось сияние.

Ни воздуха не было в ней, ни тени, ни света.

И Хума ударил Копьем,

В последний раз ударил Копьем

Прямо в чудовищную пустоту.

И соскользнул в сладостное забвение смерти,

В сияние вечного света.

Так Копьем, помноженным на узы братства

Готовых идти вперед до последнего вздоха,

Изгнал он драконов обратно в ничто, в никуда.

Тишина разлилась над страной, поющая тишина.

Земля дышала свободой, земля сияющих красок,

Овеянная светлыми ветрами.

А Рыцари упокоили Хуму, и с ним Копье,

В той самой рощице на ладонях Горы.

Когда же туда пришли поклониться паломники, то узрели,

Что Копье, и броня, и сам Победитель Драконов

Сокрылись от людских глаз.

Но в полнолуние,

Когда двойной сеет алой и серебряной лун

Обливает хребты,

В небе вновь бродят Женщина и Мужчина,

Мерцающие серебром и сталью, сталью и серебром

Над тростниковыми крышами,

Над кормилицами-деревнями.