"Полет бумеранга" - читать интересную книгу автора (Уайз Айра)

6

К тому времени, когда они добрались до отеля, Эвелин уже ничего не соображала. В лифте Эндрю пришлось прислонить ее к стене и поддерживать обеими руками. Он негромко рассмеялся, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.

— Не вижу ничего смешного, — рассердилась она. — Ты сегодня заставил меня пройти через все круги ада, по-моему, сделал это намеренно.

— Возможно, — уклончиво отозвался Эндрю.

— У меня такое ощущение, что я уже целую вечность на ногах, — пожаловалась Эвелин.

— Дорогая, — мягко напомнил он, — сейчас только десять вечера.

— Что?

Она уставилась на него, не веря своим ушам. Эндрю лукаво приподнял бровь, глаза его по-прежнему смеялись. Эвелин с удивлением подумала, что еще ни разу не видела на его лице такого выражения, и оно ему удивительно шло. Его веселость оказалась заразительной, и девушка поймала себя на том, что тоже улыбается.

— Кстати, здесь обычно едят поздно, — пояснил он. — И любят растянуть удовольствие на весь вечер. Я согласился на этот обед с единственным условием — чтобы он был ранним. Иначе ты сейчас только ждала бы перемены блюд.

Боже милосердный, подумала Эвелин, и ее передернуло.

— Неужели ты совсем не устал? — поинтересовалась она. В конце концов, он провел на ногах столько же времени, сколько и она.

— Мне не привыкать, — небрежно отозвался Эндрю.

В это время лифт остановился, и Эвелин пришлось сосредоточить все усилия на том, чтобы выпрямиться, — разумеется, опять-таки с помощью мужа, обхватившего ее за талию.

Оказаться в номере было для нее истинным, блаженством. Неужели на сегодня все? Теперь можно рухнуть в постель и наконец забыться.

Ее уже не беспокоило даже то, что они с Эндрю будут спать в одной кровати. Пусть делает что угодно, только даст ей выспаться.

В их отсутствие кто-то разобрал постель. С одной стороны была разложена белая шелковая ночная рубашка, с другой — черная мужская пижама.

Стараясь не смотреть на пижаму, Эвелин подхватила рубашку и направилась в ванную. Спустя пять минут, кое-как расчесав волосы и смыв макияж, она забралась в постель, натянула на себя простыню и провалилась в глубокий сон.

Посреди ночи девушка неожиданно проснулась. С минуту она не могла понять, где находится. Открыв глаза, она повернула голову и замерла, обнаружив, что смотрит прямо в лицо спящего мужчины.

Эндрю!

Он лежал очень близко. Густые ресницы отбрасывали на его лицо полукружья теней, губы чуть приоткрылись, дыхание было ровным и глубоким.

Эвелин никогда еще не приходилось делить с кем-то постель, а тем более с почти незнакомым и так странно на нее воздействующим мужчиной…

В темноте она едва различала его обнаженное плечо и неясную линию поросли темных волос на широкой груди. Простыня закрывала его только до талии.

Девушка ощущала его дыхание на своем лице, тепло, исходившее от сильного тела; тяжесть руки на изгибе своего бедра. Она смутно видела его золотисто-смуглую кожу, гладкую и блестящую, хорошо развитые мускулы…

Да он же без пижамы, вдруг сообразила Эвелин, и ее глаза испуганно распахнулись. Он посмел залезть в их общую постель обнаженным! Нет, только без пижамной куртки, успокоила себя она. Не может же он спать рядом с ней нагим!

Впрочем, как бы там ни было, проверять это она не собирается. Однако взгляд ее невольно скользнул ниже. И Эвелин вдруг поняла, что ей интересно, как он выглядит там, внизу. В ее воображении возникли такие картины, что она вспыхнула от смущения.

А ведь ее никогда не интересовало, как выглядит без одежды Вине. Несмотря на все их страстные поцелуи, Эвелин ни разу не испытывала непреодолимого желания дотронуться до его обнаженной кожи, ощутить ее тепло. А теперь ей пришлось чуть ли не бороться с собой, чтобы не прикоснуться к Эндрю.

Впрочем, напомнила себе девушка, она никогда и не лежала в постели рядом с Винсом. Он умудрялся вовремя спустить все на тормозах, с улыбкой — ох уже эта его вечная улыбка! — толкуя о любви и уважении и убеждая невесту, что все, происходящее с ними, настолько «особенное», что не стоит торопить события.

Только теперь, задним умом, Эвелин поняла, что скорее всего это было равнодушие. Просто она не вызывала у Винса физического влечения и он не хотел ее так, как хочет мужчина женщину.

На сердце ее снова легла свинцовая тяжесть. Больше всего ее угнетало то, что она оказалась нежеланной. Наверное, ей всю жизнь суждено нести на себе клеймо отвергнутой возлюбленной.

— Лин!

Опять! Стоило ей вспомнить о Винсе, как Эндрю это почувствовал. Девушка подняла залитое слезами лицо.

— Забудь ты о нем, — проворчал муж. — Не стоит он того, чтобы из-за него так терзаться.

— Он меня совсем не хотел, — беспомощно прошептала Эвелин и вдруг поняла, что выдает свою самую сокровенную тайну — и кому! Эндрю был последним человеком, которому ей хотелось бы об этом рассказывать.

Он тяжело вздохнул, и серые глаза его потемнели. Затем решительным движением он обхватил девушку за талию и притянул к своему теплому крепкому телу. Его губы нашли ее рот, и она не оттолкнула его, не застыла от отвращения, а погрузилась в этот сладостный, обещавший утешение поцелуй.

Постепенно наслаждение заставило девушку забыть свои печали. Она инстинктивно все крепче прижималась к мужчине. Его рука скользнула вверх по ее предплечью. Пальцы осторожно исследовали нежную кожу, на мгновение замерли у изгиба шеи… Из груди девушки невольно вырвался легкий вздох. Рот ее приоткрылся навстречу его губам. Он поднял голову и заглянул в ее темные беззащитные глаза.

— Я хочу тебя, дорогая, — прошептал Эндрю. — Хочу так сильно, что готов принять любую малость, которую ты готова мне дать. — Он осторожно повернул девушку на спину, склонился над ней и осторожно погладил по щеке. — А взамен обещаю начисто выбить из твоей головки воспоминания о Винсе. Вопрос только в том, хочешь ли ты этого?

Хочет ли она? Эвелин заглянула в глаза мужа, и внезапно ее охватило непреодолимое желание окунуться в них и раствориться полностью. Он говорил правду. Она слышала это в неровном биении его сердца, видела в блеске глаз, ощущала в легкой дрожи пальцев, касавшихся ее щеки. И Эвелин откликнулась на его зов всем своим существом. По ее телу словно разлилась горячая волна, вызывая дрожь ответного желания.

— Да, — услышала она свой прерывистый шепот. Ей страстно хотелось снова почувствовать на своих губах его поцелуй, вновь ощутить прилив наслаждения.

Эндрю не стал медлить. Его рот мгновенно накрыл ее губы, и она не оказала сопротивления. Ее ладони скользнули по его телу, и она полностью отдалась на волю победителя.

Он хотел ее. А сейчас для Эвелин это было главным — знать, что она для кого-то желанна.

Впрочем, вовсе не для кого-то, а для Эндрю — человека, за которого вышла замуж. Для единственного мужчины, которому она просто обязана была отдаться.

Господи, сделай так, чтобы мне было хорошо, взмолилась про себя девушка, и словно в ответ на эту мольбу поцелуй мужа стал более настойчивым и страстным. Сделай так, чтобы было хорошо ему, попросила она.

Рука Эндрю двинулась вдоль ее живота, по прикрытому шелком бедру, пока не добралась до подола ночной рубашки. Одним уверенным движением он снял ее, и Эвелин оказалась перед ним обнаженной.

Это короткое мгновение было последним, когда она еще могла передумать. Ибо в следующую секунду его жадные губы прильнули к набухшему соску, и ее затопила волна наслаждения, заставив забыть обо всем на свете.

Ни одному мужчине она не позволяла так ласкать себя. Он исследовал ее тело губами и языком, медленно подводя к той черте, когда станет уже невозможно просто лежать неподвижно. Эвелин не знала, что полагается делать в таких случаях, и инстинктивно протянула руки, словно в поисках чего-то ускользающего.

— Эндрю, — прошептала она, испугавшись той стремительности, с какой страсть уносила ее.

— Да, — прошептал он, словно в ответ на ее невысказанный вопрос. — Я знаю, любимая, знаю…

Ничего ты не знаешь, как в тумане подумала Эвелин. Но его ласки становились все более интимными, уверенными — этот искушенный в любви мужчина отлично знал, как доставить ей подлинное наслаждение. Она издала неожиданно низкий стон, и ее тело беспокойно задвигалось.

Эндрю медленно опустился на нее. Эвелин провела руками по его груди, ощущая бешеный стук его сердца, жар сильного тела, дрожь сдерживаемого желания. И все это из-за нее! Это она заставила его испытывать такие острые ощущения!

И все же девушка на мгновение испугалась. Он вошел в нее очень осторожно, но она вся напряглась и изо всех сил вцепилась в его плечи, вонзив ногти в гладкую кожу.

Эндрю сразу остановился и слегка отодвинулся.

— Лин?

Нет! Она отчаянно замотала головой и зажмурила глаза.

— Лин!

Это был приказ. Она медленно приподняла ресницы, встретила его суровый взгляд и тихо вздохнула. Что поделаешь, теперь он знал, что Вине даже не потрудился сделать ее женщиной. Эвелин увидела, как уголок его рта дернулся вниз, и глаза ее наполнились слезами.

— Пожалуйста, Эндрю, — взмолилась она, испугавшись, что он сейчас отступит, невзирая на ее молчаливый призыв.

Его глаза потемнели еще больше, и в них появилась глубокая печаль. Каким-то шестым чувством Эвелин поняла, что он жалеет ее.

— Ах ты, дурочка, — прошептал он. — Милая, прекрасная дурочка!

Эндрю склонился над ней и поцеловал — очень нежно. А потом лицо его стало жестким, и он снова вошел в нее, на этот раз более решительно. Этим завершающим аккордом он не просто сломал печать ее девственности, но дал понять, что вовсе не обязательно любить человека, чтобы получить такие потрясающие ощущения.

Короткая и резкая вспышка боли ничего не значила. Сокрушительная волна последовавшего за этим наслаждения — вот что было главным. Эвелин купалась в этом ощущении. Бедра ее сами собой раздвинулись шире, ноги обхватили талию Эндрю, привлекая к себе. Губы их снова встретились.

В этом жарком слиянии они полностью отдались страсти. Бешеный стук его сердца, хриплое прерывистое дыхание, касавшееся ее распухших от поцелуев губ, потрясло Эвелин. Она была счастлива, что способна заставить мужчину потерять голову.

Эндрю двигался все быстрее, и в новом порыве восторженного экстаза Эвелин почувствовала, что сейчас достигнет его высшей точки. И вот ее затопила волна ничем не сдерживаемого восторга.

И тут она вдруг поняла, что наконец освободилась от Винса и стала полноценной женщиной — теплой, чувственной, желанной.

Тело Эндрю содрогнулось в конвульсиях, и он без сил упал ей на грудь.

А потом они медленно, как в тумане, возвращались к реальности, Эвелин казалось, что она превратилась в какую-то расплавленную бестелесную субстанцию. Она лежала неподвижно, не открывая глаз, и боялась заставить себя посмотреть мужу в лицо. Инициатива принадлежала ему, но виновата в том, что мы стали близки, я сама, думала Эвелин.

Вдруг ее охватила дрожь. Эндрю осторожно укрыл жену простыней и решительно притянул к себе.

— Постарайся ни о чем не думать, — тихонько шепнул он. — Просто лежи смирно.

Ни о чем не думать! Да она и не осмеливалась. Эвелин внезапно поняла всю силу собственной чувственности, и это открытие потрясло ее до глубины души.

С этими мыслями она и заснула.

Солнце уже вовсю пробивалось сквозь опущенные шторы. Спальня была залита розовым светом, а из соседней комнаты доносился знакомый голос.

— Нет! Делай, как я сказал.

Еще не до конца проснувшись, Эвелин машинально отреагировала на суровый тон. Она села в постели и спустила ноги на пол. И только тут сообразила, что на ней ничего нет. События прошедшей ночи мгновенно всплыли в ее памяти.

Какое унижение — ведь она фактически сама предложила себя Эндрю!

— Господи! — Эвелин в ужасе закрыла рукой глаза, и в это время снова раздался голос мужа.

— Мне наплевать, если из-за этого возникнут проблемы! — отрезал он. — Да, я знаю… Придется отложить до моего возвращения… Не знаю, когда. — Эндрю вздохнул. — Когда я буду готов и она тоже.

Эвелин медленно отняла руку от лица и выпрямилась, поняв, что разговор шел о ней.

— Винс? — Эндрю презрительно рассмеялся. — С каких это пор он стал думать еще о чем-то, кроме собственной драгоценной персоны?

Проклятье! Ощутив знакомый толчок в сердце при упоминании имени бывшего жениха, Эвелин поднялась на ноги. Ее слегка покачивало.

— Разумеется, он понял, — негромко продолжал муж. — Да, черт бы его побрал, это было понятно всем и каждому, — неожиданно зарычал он. — Он хотел расквитаться со мной за Аннабелл… Что? Разумеется, я люблю ее по-прежнему.

Аннабелл? Невидящим взглядом Эвелин уставилась в пустоту. Открывшаяся ей истина оказалась ужасной.

Так вот оно что! Эндрю влюблен в Аннабелл!

— В этом-то и была моя ошибка: мне не пришло в голову, что он дойдет до такой низости ради того, чтобы мне отомстить, — с горечью продолжал Эндрю.

Словно в кошмарном сне, Эвелин медленно двинулась к двери, ведущей в гостиную.

Сжимая дрожащей ледяной рукой простыню, она тихо вошла в соседнюю комнату. Эндрю в одном халате стоял у письменного стола, прижав к уху телефонную трубку. Он не заметил появления жены, поскольку разговаривал, стоя спиной к спальне. Вся его фигура, казалось, излучала гнев.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — произнес он в трубку. — Но он не дал мне возможности хоть что-то предпринять! А чувства Эвелин ему были глубоко безразличны. Этот подлец рассчитывал поиграть с ней и бросить.

Поиграть и бросить, с болью повторила про себя Эвелин. Она была пешкой в борьбе братьев Левендеров за Аннабелл.

— Ну, в общем, да, — вздохнул Эндрю. — Своей грязной игрой он добился того, чего хотел. А я теперь могу делать, что хочу, с его «отбросами»… Отбросы — это, стало быть, она. Услышав жестокое словечко, Эвелин сдавленно вскрикнула. Эндрю круто развернулся, все еще гневно сверкая глазами, и только тут сообразил, кто перед ним стоит. Ярость в его взгляде внезапно сменилась ужасом, и он оцепенел.

Эвелин молчала. Она была не в состоянии вымолвить ни слова. Эндрю, похоже, тоже лишился дара речи. Он опустил трубку на рычаг, даже не попрощавшись с собеседником, и как-то беспомощно взмахнул рукой.

— Не смей даже думать, что ты хоть что-нибудь поняла из этого разговора, — выдавил он.

Ошибаешься, я поняла вполне достаточно, мысленно отозвалась Эвелин, но вслух лишь обреченно прошептала:

— Ты влюблен в Аннабелл!

Краска резко прилила к щекам Эндрю, глаза его потемнели. Удар явно пришелся в цель.

А в ее затуманенном унижением и горечью мозгу все кусочки головоломки наконец сложились в одно целое.

Он вызвал Аннабелл из Канады вовсе не ради того, чтобы заставить Винса образумиться, а потому, что считал того увлекшимся Эвелин и рассчитывал сам начать ухаживать за бывшей возлюбленной брата. И эту скоропалительную женитьбу предложил вовсе не ради спасения фамильной части, не из чувства вины, а лишь потому, что было задето его самолюбие!

— Что ж, получается, что мы оба — чьи-то отбросы, — горько сказала Эвелин и рассмеялась; находчивый и предприимчивый Эндрю Левендер, похоже, растерялся. Он стоял посреди комнаты, молча глядя на нее. — Боже мой, — задыхаясь, прошептала она и бессильно прислонилась к косяку двери. — Бред какой-то. Чудовищный, безумный бред.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь, — пробормотал Эндрю.

— Ах вот как! — Темные глаза ее сверкнули. Теперь она стала воспринимать этого человека совсем в ином свете. Глава великой корпорации, всесильный старший брат, держащий руку на пульсе всех событий. Человек, лишенный слабостей.

А она-то поверила, что он совсем не похож на избалованного Бинса, красавчика с сентиментальной картинки, объекта воздыханий всего женского персонала фирмы.

Старший Левендер всегда казался Эвелин человеком, защищенным сознанием собственного могущества, для которого мнение окружающих ничего не значило. А на поверку вышло, что он так же уязвим, как и все!

И чьей же жертвой пал этот колосс? Аннабелл, миниатюрного, хрупкого, нежного создания с фарфоровым личиком, золотистыми кудряшками и голубыми глазками. Именно такие женщины мгновенно вызывают к жизни первобытный мужской инстинкт — желание лелеять и защищать слабое существо.

Оказывается, оба брата, при всем их несходстве, предпочитали именно такой тип — то есть полную противоположность ей самой, подумала Эвелин и содрогнулась. Ее охватило презрение к себе и Эндрю.

Интересно, а Аннабелл знала о его чувствах? А Вине? Судя по тому, что она только что услышала, эта история была известна всем. И сей факт, по-видимому, страшно задевал самолюбие Левендера-старшего.

Неудивительно, что он так поспешно решил жениться. Ему нужно было чем-то компенсировать свое поражение. И теперь он воспользовался ею так же, как и Винс.

Какая гадость! Эвелин закрыла глаза. Ее шатало. Собрав все свои силы, она произнесла:

— Я не желаю больше в этом участвовать. — И поплелась в спальню.

— В чем? — Теперь уже Эндрю подпирал дверной косяк у входа в комнату. Судя по этой небрежной позе, ему, похоже, удалось полностью овладеть собой.

Ну нет, теперь я поняла, чего стоят братцы Левендеры: и младший — с его неизменными улыбками и открытым взглядом, и старший — с его кажущейся надежностью. Все это одна вывеска. Сплошная гнусная ложь.

— Я не собираюсь снова играть роль дублерши, — отрезала Эвелин.

— Никто тебя и не заставляет, — спокойно отозвался ее супруг.

— Ах вот как? — Боль и горечь переполняли ее сердце.

Выражение растерянности сошло с лица Эндрю, однако взгляд был настороженным, словно он не мог предвидеть, чем все это кончится.

— Ты ведь влюблен в Аннабелл? — напрямик спросила Эвелин.

С минуту он молчал, погруженный в размышления.

— Не понимаю, какое это имеет отношение к делу.

— Прекрасно ты все понимаешь, — возмутилась девушка. — И если ты в нее влюблен, то ты ничем не лучше своего брата!

— Потому что женился на тебе? Эвелин презрительно фыркнула.

— Не надо продолжать этот отвратительный фарс, Эндрю. Я нужна была тебе только для того, чтобы спасти свою репутацию.

— И твою, между прочим, тоже.

— Твою, мою — какая разница! — Она пожала плечами. — Все равно ты использовал меня, чтобы прикрыть собственную несостоятельность.

— А разве ты не руководствовалась той же целью?

Это верно, призналась себе Эвелин.

— Ты, по крайней мере, хотя бы знал, почему я так поступила, — сердито бросила она. — А вот свои мотивы раскрывать не собирался, не правда ли?

— Я не видел смысла делать это.

Действительно, не все ли равно, почему он не рассказал мне всей правды? — спросила себя Эвелин. И вдруг ответ пришел сам собой. Ее затрясло, и она плотнее завернулась в простыню.

— Аннабелл, — прошептала она.

Все вертелось вокруг этой женщины. Винс любил ее, Эндрю — тоже. А Эвелин существовала только для того, чтобы ею попользоваться.

— Ты ревнуешь меня к ней, дорогая? — вкрадчиво спросил муж.

— Конечно ревную! — выкрикнула она, и по лицу ее заструились слезы. — Мало того, что эта женщина отняла у меня любимого человека, так теперь выясняется, что ее призрак находился с нами всю ночь — каждую минуту, что мы были вместе!

— А призрак Винса ей случайно не сопутствовал? — парировал Эндрю.

Пораженная его жестокостью, Эвелин смертельно побледнела. На ее лице отчетливо проступили боль и обида.

Почему-то такая реакция взбесила Эндрю. Он решительно подошел к жене и схватил ее за плечи.

— Давай проясним одну вещь, любовь моя, — сквозь зубы прошипел он. — В моей постели никогда не будет места другому мужчине. И если у тебя осталась хоть капля гордости, ты не допустишь, чтобы тебя мучил призрак другой женщины!

— Больше никогда! И ни за что!

Глаза мужчины сузились.

— Ну, и что это значит?

— Убери руки, Эндрю, — попыталась оттолкнуть его Эвелин, однако он и не думал ее отпускать.

— Сначала объяснись.

Она резко вздернула подбородок. В ней вдруг всколыхнулась та самая гордость, которой он только что бросил вызов.

— Поскольку никакой постели больше не будет, — заявила она, — то не будет и призраков, так что дальнейшее обсуждение совершенно излишне. — Она вновь попыталась стряхнуть его руки со своих плеч, однако Эндрю лишь крепче стиснул пальцы.

— И все это только из-за того, что ты подслушала нечто такое, что тебе не понравилось? — презрительно спросил он.

Девушка сердито сверкнула глазами.

— Нам вообще не следовало спать вместе, — отрезала она, продолжая вырываться.

— Но ведь это уже произошло. Мы с тобой занимались любовью…

— Не любовью, а сексом! — язвительно поправила Эвелин.

— Хорошо, назовем это так, — согласился муж. — Зато каким!

— И ты, конечно, это предвидел? — с горечью бросила она.

— Да, — со вздохом согласился Эндрю, и глаза его неожиданно потемнели. — Но ты-то ведь не знала, что так будет. — Он пристально посмотрел на ее вспыхнувшее румянцем лицо. — И знай: то, что произошло между нами вчера, бывает очень и очень редко! Это было нечто особенное, и не смей над этим издеваться! — Он гневно сверкнул глазами. — Впрочем, речь сейчас о другом, — мрачно продолжал Эндрю. — Ты приняла меня с такой… — Его лицо неожиданно исказилось, словно в жестокой муке. — С такой всепоглощающей страстью… — закончил он. — Ты представляла на моем месте Винса? Да или нет?

— Ничего подобного! — горячо запротестовала Эвелин. Ей все-таки удалось вырваться из его цепких рук и отступить, но при этом она задела ногой конец простыни, и та соскользнула, обнажив белоснежное плечо и полную грудь с нежным соском, все еще набухшим после вчерашних ласк.

Эвелин поспешно попыталась прикрыть свою наготу. Однако рука мужа оказалась проворнее и тут же властно завладела заветным холмиком. Его пальцы дерзко обхватили ее грудь, и подушечкой большого пальца он принялся ласкать предательски чувствительный сосок. Эвелин не могла отвести глаз от смуглых пальцев, скользивших по ее белоснежной коже, и на смену злости пришло иное чувство, гораздо более опасное. Волна желания затопила молодую женщину, лишая ее способности протестовать.

Эндрю подошел ближе. Она умоляюще подняла на него глаза и застыла, потрясенная жаром горевшей в них страсти.

— Пожалуйста, не надо, — еле слышно прошептала Эвелин, но он лишь покачал головой.

— Твое тело хочет меня, дорогая, — хрипло произнес он, — хотя твой рассудок и отказывается это признать.

На глазах у нее выступили слезы. Неужели этого достаточно?

— Как ты не понимаешь? — тоскливо прошептала она. — У меня такое чувство, словно я сама себя предаю.

— Потому что не любишь меня?

— И ты меня, — отозвалась она.

— Мы оба узнали, что такое любовь, — жестко заявил Эндрю. — И что это принесло нам, кроме боли и разочарования?

— По-твоему, то, что ты предлагаешь, наилучший выход?

Вместо ответа Эндрю снова тронул ее пульсирующий сосок, и она судорожно вздохнула. Его губы растянулись в удовлетворенной улыбке.

— По-моему, просто идеальный, — вкрадчиво прошептал он.

Обнаженная, дрожащая от страсти, она глазами молила о пощаде, но он крепко прижал ее к себе.

— Эндрю… — испуганно выдохнула девушка.

— Нет, — прошептал он прямо ей в губы. — Ты ведь хочешь этого не меньше, чем я.

— Но так же нельзя! — простонала она.

— Что плохого в том, что мы помогаем друг другу пережить трудный момент в нашей жизни? — спросил Эндрю.

— А ты представлял сегодня ночью на моем месте Аннабелл? — услышала Эвелин свой хриплый шепот.

— Нет. — Тон мужа не оставлял места для сомнений. — Честное слово, дорогая, — негромко продолжал он, — мысль о ней мне и в голову не приходила. Я хотел только тебя.

— Но…

— Нет, — оборвал ее Эндрю. — Хватит. — И он закрыл ей рот поцелуем.

Опустив Эвелин на кровать и встав над ней на колени, он сорвал с себя халат. Ее сердце отбивало бешеную дробь. Этот мужчина был великолепен — высокий, стройный, загорелый. Все чувства Эвелин обострились до предела. Она уже вся горела, предвкушая ласки, так хорошо запомнившиеся с прошедшей ночи. Тело жаждало его прикосновений.

Не в силах противиться острому желанию, она подняла руки и обняла Эндрю за плечи. Ей хотелось почувствовать исходившее от мужского тела тепло и жизненную силу. Подняв бездонные темные глаза, она смотрела на мужа, безмолвно признавая свое поражение.

Он ответил торжествующим взглядом и взял ее с бешеной первобытной силой, покоряя, подчиняя своей воле. Никакими иными словами нельзя было описать их близость.

— Вот так, дорогая, — прошептал он, когда оба парили в блаженной истоме, приходя в себя. — Это дано не многим. И если у тебя в голове осталась хоть капля разума, ты будешь держаться за то, что у тебя есть, а не желать невозможного.

Он имеет в виду Винса, догадалась Эвелин. Но, может быть, говорит это и для себя.

— Ужасно хочется пить. — Это было новое признание ее поражения, и оба это понимали. Словно в подтверждение своей победы Эндрю на мгновение с силой прижался губами к ее рту.

— Идем, — сказал он, вставая. — Закажем завтрак.