"Выбор альтернатора" - читать интересную книгу автора (Трошин Александр)

Часть вторая AQUILA NON CAPTAT MUSCAS[1]

Перри решил представить меня отряду. Твердо зная, что ничего хорошего из этого не выйдет, я радостно рявкнул: «Конечно!» И церемония состоялась в одном из паб-кролов.

Наутро, пытаясь восстановить детали знаменательного события, я одновременно силился понять, почему так отчаянно болит плечо. Терзал извечный вопрос: где же она, моя легендарная золотая середина?! Ведь могу не пить подолгу, но уж если расслабляюсь, то непременно до поросячьего свинства!

Я скинул с лица плащ и открыл глаза. Яркий свет немедленно усилил молоты в гудевшем черепе.

Тихо застонав, я слез с кровати, прошел пару шагов и едва не рухнул на пол, запнувшись о боевой таран, который упорно не желал покинуть комнату, никак не помещаясь в дверном проеме. При вселении я спрашивал Перри, как он умудрился его втащить, но вразумительного ответа не дождался. Пнув таран, вышел вон.

Перри сидел перед камином и увлеченно что-то жевал. От запаха еды мне стало плохо.

— Перри, убей меня, — жалобно попросил я. — Только быстро.

Вместо ответа он протянул кувшин. Принюхавшись, я стал жадно пить горькое рубиновое вино, чувствуя, как жизнь с каждым глотком возвращается.

Утолив дикую жажду, вопросительно уставился на старшину.

— Ты вчера славно повеселился, — равнодушно поведал он.

— Ни хрена не помню, — признался я. — И что было?

— Ты учинил драку, а потом я оттащил твою безжизненную тушу домой, — голос Перри по-прежнему звучал без эмоций.

— Я — драку?!

Мне и в самом деле в такое верилось с трудом, поскольку я всегда считал себя стопроцентным пацифистом.

— Чего это вдруг? — Я решил выяснить горькую правду до конца.

— Не поделил с одним хлыщом девку.

— И из-за этого полез в драку?! — Я поднял глаза к небу — ну, то есть к грязному потолку. — Надеюсь, она таки досталась мне?

— Если бы ты не рухнул, получив кружкой по голове, то, возможно, досталась бы.

Я осторожно потрогал затылок и обнаружил внушительную шишку.

Перри пододвинул тарелку:

— Ешь, пора на службу.

— Какую службу? — не понял я, рассматривая еду и размышляя, стоит ли рисковать.

— Пока не пойдем на Солонар, — ответил он, — мы патрулируем город. Деньги просто так никому не платят.

Ну, служба на то и служба…

Я осторожно дотронулся до поврежденного плеча, и огонь сразу охватил руку. Еле выдохнул, подавляя стон.

— Болит? — неожиданно участливо поинтересовался Перри.

— Есть немного, — хмуро отозвался я.

— Многие считают тебя психом. Другие уже уважают. Третьи завидуют и кричат, что сделать то же самое — раз плюнуть.

Я взял тарелку, вгрызся в бекон с хлебом, добил остатки вина в кувшине и лишь после этого поинтересовался:

— Перри, а что случилось до драки?

Он равнодушно пожал плечами:

— Сидели, пили. Долго и много. Тебя спросили, откуда твое клеймо. Ты ответил, что оно исчезнет прямо на глазах у всех, и поспорил на десять монет. Потом раскалил меч и выжег знак.

— И ты не остановил?! — с ужасом прокричал я, представив экзекуцию.

— Ты ведь занял у меня деньги. Если бы проиграл, пришлось бы ждать пять недель, пока ты их соберешь, — хладнокровно объяснил он.

— Пожалуй, ты прав… Да и нельзя уступать в таком споре никому!

— Точно. Держи… — Перри кинул мне кошель со вкусно звякнувшими монетами и совсем чуть-чуть улыбнулся. — Поступок — достойный мужчины! Я бы тоже так смог… Ну, если ты готов… — Он застегнул широкий пояс с бронзовой пряжкой и прицепил меч. — В путь!

Пока шли, Перри вводил меня в курс дела. Я наивно полагал, что стража занимается исключительно тем, что бродит по улицам с умным видом и звенит мечами. Оказалось — и тут банальная ментовка! С коррупцией и отморозками… С убийствами, грабежами и наркотиками… Со схимниками и алхимиками… С юристами, адвокатами и ордерами на арест… Только вооружение — мечи и магия. Вот где я отныне служил!

Лоренгард был почти замкнутой экосистемой, жил по своим законам и не зависел ни от кого.

Да, прошлое перестало напоминать прошлое — скорее, реализовалась абсурдная смесь всех времен… Я почти пожалел, что не отправился в Солонар в одиночку.

Гигантский город-крепость был разделен на пять районов, каждый из которых контролировал более или менее крупный босс. Многочисленные мелкие шайки никому не подчинялись, но и не рисковали нарушать границы районов. Сотни убийств в день, тысячи взломов, изнасилования, ограбления… Алхимики гнали наркотик, сильно напоминавший кокаин. На улицах барыжили чем-то вроде винта… Со всем этим обязаны были разбираться стражники!..

Так мы и шли, разгоняя пинками подозрительных — то есть почти всех, кто встречался на пути. Я угрюмо смотрел под ноги, стараясь не вляпаться в очередную кучу нечистот. Перри уже начал раздражаться, каждый раз нетерпеливо ожидая, пока я тщательно и неторопливо очищу подошву. Из его недовольного бурчания я понял, что мы служим в самом паршивом районе города и что при моей чистоплотности нам в жизни никуда не дойти.

— Смотри! — остановил меня старшина, резко выбросив руку вверх.

Из далекого окна высокого деревянного дома вился легкий дымок.

— Жрать готовят, — предположил я.

— Или поджог, — ухмыльнулся он. — Пошли.

Я еще раз глянул вверх — этаж примерно двадцать восьмой…

— Ты уверен?

— Нет, но проверить надо.

Надо так надо… Мои легкие давно не травились никотином! Странствия по горам и лесам закалили меня! А в детстве, помнится, я занял первое место по бегу на трехкилометровой дистанции!..

Аутотренинг, как всегда, не помог.

Одолеть в один присест двадцать шесть этажей (на два меньше, чем я ожидал!) было не так уж и трудно. Лишь последние пару пролетов я миновал на ватных ногах, держась за сердце.

— Перри, гад, ненавижу! — прохрипел я при виде этого спортсмена, не знакомого с одышкой.

— Угу… Чувствуешь? — Он потянул носом.

— Мы сюда что, нюхать приперлись? — оскорбился я на всякий случай, постепенно приходя в себя.

Вместо ответа он сильно постучал ногой в дверь и крикнул самую глупую вещь, на которую не покупаются даже малые дети:

— Откройте, стража!

Меня начал разбирать смех.

— Думаешь, откроют?

— Конечно, нет, — спокойно отозвался он. — Но предупредить надо. Иначе — очередной иск против нас. Запомни это. И заткнись, пожалуйста.

Я успокоился и принялся наблюдать, как Перри методично крошит своим мечом дверь в щепки. Дым на площадке нарастал с каждым ударом. Мне стало не до шуток.

— Иди за мной, — тихо сказал старшина, покончив с преградой, — меч не выпускай.

Я кивнул и вошел в задымленное помещение.

Небольшая комнатка, в которой имелись еще две двери. Чисто, аккуратно…

Дымился небольшой шкаф рядом с камином. Понемногу разгоралась деревянная стена за ним.

Переглянувшись, мы подняли шкаф и выбросили в большое окно, заодно создав сквозняк, чтобы очистить комнату от дыма.

— А если кого прибьет? — на всякий случай поинтересовался я.

— Несчастные случаи не наша проблема, — усмехнулся Перри, принимаясь сбивать пламя со стены простыней.

Я злорадно уведомил его, что огонь и деревянные перекрытия такие друзья, что и водой не всегда их разольешь — не то что какой-то простыней!

— Хочешь побегать с ведрами на улицу и обратно? — коварно спросил он. — Запомни: мы делаем лишь необходимое, остальное — проблемы домовладельца.

Теперь я окончательно удостоверился в его мудрости.

Покончив с огнем, мы стояли у камина, отдыхая. Меня вдруг взволновал вопрос: отчего загорелся шкаф?

— Обычное дело: дома — никого, уголь выпал из камина — вот тебе и пожар, — объяснил старшина.

Нормальная версия, но уж больно простая.

— Ты, когда уходишь, — намекнул я, — камин оставляешь гореть?

Перри недовольно скривился.

— Поджог? — спросил он.

— Если поджог, то откровенно дебильный!

— Ладно, проверим комнаты…

Я выбрал правую комнату и, отворив дверь, оценил степень разрушения: вся скудная мебель была разломана, со стен содрана ткань, вещи в беспорядке валялись на полу. Ощущение было такое, что тут жил психопат, решивший поиграть в кладоискателя. Здесь делать было нечего, и я пошел посмотреть, что у Перри.

В его комнате наблюдался относительный порядок, не считая разбросанных по полудетских игрушек. На большой кровати спокойно посапывал ребенок лет двух, основательно перепачканный сажей.

— Вот и причина пожара! — усмехнулся Перри, кивая на валявшиеся на полу каминные щипцы. — Наверное, лазал с ними и запалил шкаф… А что у тебя?

— Ничего особенного, — пожал я плечами. — Небольшой беспорядок в комнате. Если сможешь свалить его на ребенка, буду просто счастлив.

Перри пошел посмотреть. Вернувшись через пару минут, уверенно заявил, что счастлив я не буду.

— Пошли дальше, — скомандовал Перри, — здесь делать больше нечего.

Черт знает почему я не мог просто так уйти — во мне проснулось какое-то мерзкое предчувствие:

— Слушай, Перри… Все-таки тут ребенок, а дверь мы вынесли. Мало ли что может случиться…

— Что ты предлагаешь?

— Ну, не знаю… Не позвать ли соседей?

— Тут соседи режут друг другу глотки! Так что не самая удачная мысль. Вернее, самая неудачная.

— Ну, предложи что-нибудь, — язвительно посоветовал я.

Перри поднял щипцы, подошел к разбитому окну и стал тщательно кого-то высматривать. Через пару минут размахнулся и швырнул щипцы вниз, быстро убрав голову из окна.

— Хороший план! — восхитился я. — Мне тоже что-нибудь кинуть?

— Лучше заткнись и жди, — мрачно предупредил он.

Через несколько минут раздались тяжелые шаги, и в комнату ворвался молодой мужчина — абсолютный сутенер по виду — в окружении двух гориллообразных громил с мечами наперевес. В руках он держал выброшенные Перри щипцы. Увидев нас, компания резко затормозила. Оружие было шустро спрятано.

— Глен?! — притворно удивился Перри. — Каким ветром тебя сюда занесло?

Глен несколько побледнел, но нашел в себе силы спокойно пригладить аккуратную полоску тонких усиков и равнодушно протянуть щипцы Перри.

— Должно быть, их случайно кто-то выронил, старшина.

— А тебя случайно не задели, Глен.

— Чудом, старшина, только чудом! — Глен поднял руки, словно возносил хвалу небесам. — Они упали в двух шагах от моей головы!

— Проклятье! — Перри, казалось, не на шутку огорчился. — Метил же в голову!.. Видать, старею… — Голос его дрогнул.

— Старшина! — попытался вспылить Глен. — Вы что, хотели меня убить? Мои свидетели покажут это на суде!

Лицо Перри потеряло намек на сочувствие и окаменело.

— Ты хочешь подать на меня в суд, Глен? — угрожающе спросил он, бросая руку на меч.

Глен побледнел, как простыня, и залепетал:

— Ну что вы, старшина! Вы пошутили — я пошутил… Какие счеты между друзьями?.. А это, очевидно, ваш новый напарник? Наслышан. В наших трущобах вести разлетаются быстро! К сожалению, не имею чести быть пред…

— Заткнись, Глен, и слушай меня, — прервал его Перри. — В соседней комнате спит ребенок. Ты за него отмечаешь головой. Понятно?

Глен заглянул в комнату и попытался отвертеться:

— Но… старшина, что мне с ним делать?!

— Не знаю, — зевнул Перри. — Хочешь — песни пой, хочешь — пляши… Но если я узнаю, что с ним плохо обращались, отрублю тебе кисти рук… Кстати, кто его родители?

— Лорен Митчелл, — задумавшись на минуту, ответил Глен. — Такая смазливая брюнетка с татуировкой на плече. По-моему, «желтая бабочка». Работает в «кошки-ном доме» в двух кварталах отсюда.

— Вот и хорошо, Глен, — по-отечески улыбнулся Перри. — Пока сидишь с ребенком, можешь одну обезьяну послать за матерью, а другую — за новой дверью.

— Это уже слишком, старшина! — возмутился Глен.

Гориллы тоже недовольно заворчали, поняв, что им придется таскаться под дождем.

— Вы отказываетесь проявить гражданскую ответственность?! — поразился Перри.

Глен злобно задышал, однако кивнул, соглашаясь: помирать раньше времени ему хотелось гораздо меньше, чем позаботиться о ребенке.

Спускаясь по лестнице, я на всякий случай поинтересовался:

— Думаешь, все сделают как надо?

— Они знают меня, — оскалился Перри.

Выйдя под холодный дождь, я оглядел шедевр деревянного зодчества и не удержался:

— Перри, объясни, пожалуйста, почему это высокое и узкое деревянное здание не рухнуло, хотя должно было по всем законам физики самоуничтожиться еще при строительстве?

Перри посмотрел на меня, словно на дегенерата, после чего улыбнулся:

— Прости, совсем забыл, что ты — всего лишь маленький дикарь, выросший в предместьях золотого Ферея, где подобного не увидишь. Дешевые материалы и немного магии — это гораздо выгодней, чем надежное строительство.

Выражение «маленький дикарь» никоим образом мне не польстило, но не обижаться же, в самом деле, на Перри из-за такой ерунды?!

— Значит, здание, э-э, заколдовано?

— На нем заклинание, чтобы не рухнуло, — поправил Перри.

— А заклинание против пожара есть? — осведомился я.

— Есть, но оно дорого стоит. Поэтому эти дома горят часто и быстро…

Мы двинулись дальше. Насморк не давал мне покоя. Я проклинал все вокруг и уже ненавидел весь Лоренгард с его трущобами и подворотнями. До обеда мы раскрыли три убийства, выловили шайку малолетних взломщиков, затрепетавших при одном виде Перри, безжалостно кастрировали умолявшего о пощаде насильника, пойманного прямо на жертве преступления — девочке лет тринадцати от роду.

Отдельный разговор — о личностях, забиравшихся на высотные здания с определенной целью. Что касается меня, то суицид — дело индивидуальное, никого постороннего не касающееся (перевру Макаренко: «Я одного придурка из проруби вытаскивал-вытаскивал, так он, сволочь, взял и повесился!»). Но Перри мое мнение не поддержал.

— Каждая жизнь бесценна! — уверенно заявил он, когда мы подошли к высокой колокольне, перед которой уже собралась большая толпа. — Пойдешь ты.

Ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу. Покосившись на Перри, полез. Преодолев половину пути, твердо решил, что приложу все усилия, чтобы этот джамп-мастер спустился вниз в точности, как и планировал.

Поднявшись на самую верхотуру, нашел там дерганого тощего коротышку. Он меня тоже заметил. Тихо щелкнул спринг-найф.

— Вам меня не остановить, я все равно прыгну! — взвился он, размахивая ножом.

Я отдышался и вытащил меч.

— Прыгай, скотина, пока я тебя сам не скинул!

Он меня как будто и не услышал.

— Я потерял работу… От меня ушла жена… Не хочу жить! — завывал он.

— Прыгай! — Я подходил медленно и осторожно, стараясь не попасть под его нож.

— Вам меня не отговорить! — визжал он, очевидно рассчитывая, что именно за этим я и приперся.

— Если ты серьезно думаешь, что я поднимался сюда отговаривать тебя, то определенно сегодня не твой день! — Я остановился в отдалении от него.

Коротышка побледнел и растерянно оглянулся по сторонам.

— Вы обязаны мне помочь! — пискнул он.

— Хорошо, помогу, — кивнул я. — Подтолкнуть?

Коротышка понял, что шутки кончились. Подло воспользовавшись своим незавидным ростом, он шустро прошмыгнул мимо меня и быстро зашуршал по лестнице.

С досадой посмотрев ему вслед, я подошел к краю колокольни и, вспомнив старинную поговорку, плюнул вниз. Настроение — и без того муторное — стало просто паршивым. Я поразмышлял, не прыгнуть ли самому, вздохнул и начал спускаться.

— Хотел скинуть? — поинтересовался Перри, когда я присоединился к нему.

— Да.

— Ну и чего?

— Не успел, — отмахнулся я. — В следующий раз буду внимательней.

Время приближалось к полудню. Об утреннем беконе осталось одно воспоминание. Я не преминул напомнить об этом Перри.

— В конце квартала как раз харчевня, — заверил он.

И опять монотонная ходьба. Я смотрел под ноги, Перри — вперед. Люди почтительно расступались перед нами — даже пнуть было некого! В голову полезли стихи Бальдура фон Шираха — верный признак надвигающейся депрессии…

Горячее мясо с овощами и кружка холодного пива немного подняли настроение. Я пододвинулся к пылавшему в харчевне камину и блаженно прищурил глаза, наслаждаясь теплом и тишиной.

— Пора идти! — скомандовал Перри.

— Дай хоть просохнуть! — запротестовал я.

Перри был непреклонен.

Я чихнул, влез в полусырой плащ и вышел за ним в слякоть улицы.

Перри уже пинал в живот пробегавшего парня лет двадцати.

— За что ты его? — поинтересовался я, наблюдая, как корчится бедняга.

— Раз бежит, значит, виновен, — спокойно пояснил он.

— Или живот вспучило, — ехидно заметил я. — Бежит себе человек по большой нужде — ну не хочет гадить на улице, потому что порядочный! А тут ты его ногой в брюхо… И кто же главная сволочь?

Удивленно внимавший моим словам бегун пришел в себя и решил вставить пару фраз:

— Он прав! Он совершенно прав! Я бежал по нужде, а вы меня ударили! Я буду жаловаться!

Скрючившись от очередного пинка в живот, на том он и заглох.

— Если не виноват, то почему грозится пожаловаться? — не признал поражения Перри.

— Может, потому, что пострадал незаслуженно, — намекнул я.

— Вам это с рук не сойдет! — вновь встрял бегун-мазохист, немедленно получая очередной удар.

— Пойми, Перри, это просто нециви…

— Вы еще не знаете, с кем связались! — невежливо перебил меня бегун.

— Слушай, — обратился я к нему, для верности пнув по ребрам, — чего ты все время встреваешь в наш разговор? Мы же не мешаем тебе лежать! И ты нам не мешай! О тебе же заботимся!.. Так вот, Перри, — продолжил я, — цивилизованному человеку поступать так не должно и…

— Хвала Иштар, вы его поймали! — раздался за моей спиной задыхающийся голос.

Скрипнув зубами, я обернулся посмотреть, какая сволочь перебила меня на этот раз. Сзади едва переводил дух окровавленный страж из городского патруля.

— Что случилось? — резко спросил его Перри.

— Нападение на патруль! — отрапортовал он. — Не знаю, что на них нашло… Накинулись, как безумные, а через пару минут разбежались. Троих мы сделали, но бедняга Тэкс, думаю, проваляется в больнице не меньше двух недель.

Бегун, воспользовавшись тем, что мы оставили его без внимания, вскочил на ноги и бросился наутек. Страж моментально схватил с земли булыжник и метко запустил его в цель.

— Красиво, — оценил я, наблюдая прямое попадание в голову и падение мишени.

Страж подошел к хрипевшему скакуну и сковал его ноги цепью.

— Сам доведешь? — спросил его Перри.

— Куда он денется! — оскалился страж, поднимая бедолагу за шиворот и направляя его движение исключительно с помощью ног.

— Не хочешь взглянуть? — Перри кивнул в сторону, откуда появился бегун.

— А на хрена?

И вновь унылая ходьба… Часа два ничего не происходило, не считая небольшой драки, где мне разбили бровь (правда, и я там оторвался на славу!). И вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо.

— Это не Глен ли делает вид, что не замечает нас? — ткнул я невежливо пальцем.

— Посмотрим, — заинтересовался Перри.

Глен, заметив, что мы направляемся к нему, попытался сделать ноги.

Протолкавшись локтями через толпу, он довольно резво помчался по улице, сбивая с ног прохожих. Ругнувшись, я бросился за уже сорвавшимся в погоню Перри.

Бежать было на удивление весело. Казалось, абсолютно все прохожие задались целью затруднить нам преследование. Лишь когда я вытащил на бегу меч, под ноги совершенно случайно перестал лететь всякий мусор.

Вскоре в глазах стало темнеть. Похоже, и Глен выдохся. Вот он резко свернул в подворотню. Через секунду оттуда донесся его громкий вопль, полный ужаса и отчаяния. Заинтригованный, я притормозил и осторожно вошел в тот же закоулок.

На земле, корчась от боли, валялся Глен. Над ним возвышался Перри.

— Как?! Когда?! — захлебнулся я, будучи уверен, что оставил его далеко позади.

— Да… свернул там по дороге… Уже пару минут жду вас здесь, — усмехнулся он.

Я не доставил ему удовольствия вопросом, откуда он знал, что Глен свернет именно сюда… А последний как раз пришел в себя.

— Ну что, Глен, — обратился к нему Перри, — не расскажешь ли, почему убегал от нас?

— Старшина, — Глен сделал попытку подняться на ноги, — я вас даже не видел! А бежал, поскольку вспомнил о неотложном деле… Разве уже запрещено бегать?

— Запрещено бегать от нас, Глен,. — неприятно улыбнулся Перри. — Кстати, если не ошибаюсь, мы ведь оставляли тебя за няньку?

— Ах да, старшина! — радостно воскликнул Глен. — Как раз хотел вам рассказать! Вы же помните мою безумную сестрицу, которая раздает деньги нищим? Маленький чертенок ей так понравился, что она сразу решила его усыновить! Благодаря вам, старшина, кроха не останется сиротой! — подхалимски оскалился он.

— Почему сиротой? — потребовал пояснить Перри.

— Как?! — изумился Глен. — Могущественный старшина Перри не знает того, о чем весь Лоренгард шепчется уже два дня?!

Он поднялся наконец на ноги и небрежно отряхивал одежду. Я не удержался и чихнул.

— Вот что, Глен, — устало вздохнул Перри, вытаскивая меч. — Думаю, ты уже навел самые подробные справки о моем напарнике. Сейчас я отдам тебя ему и отойду в сторону. Догадываешься, что с тобой будет? — Он слегка подтолкнул Глена ко мне.

— Старшина, не торопитесь! — отчего-то перепугался Глен, мигом теряя весь свой лоск. — Я просто пошутил! Мать мальчика нашли утром в канале разодранной.

— Что значит «разодранной»? — не понял я.

— Оборотни, господа, — содрогнулся он, — они снова появились в Лоренгарде!

— Вали отсюда, Глен, — милостиво отпустил его Перри. — И не убегай больше от меня.

Глен поспешно скрылся, а я потребовал объяснений.

— Готов спорить, — оскалился Перри, — уже вовсю гуляет легенда, что ты прижигал себя просто от скуки!

— Ты серьезно? — не поверил я.

— Новости разлетаются быстро и по пути сильно обрастают подробностями, — философски заметил он.

— А что насчет оборотней? И почему снова?

— Года три назад была заварушка, но тогда были не оборотни, а волки. Пошли в морг, посмотрим тело.

— Здесь есть морг?! — изумился я.

— А где, по-твоему, мы держим мертвецов?

— На кладбище.

— Кладбище — для богатых, — усмехнулся Перри, — а прочих через три дня кремируют.

… Много-много тысяч лет назад жила-была крепость, в которой понятия не имели о цивилизации, зато придумали морги и крематории!..

Городской госпиталь для неимущих, в котором располагался морг, представлял собой зловещий каменный особняк с толстыми прутьями на окнах. И охраняли его, как государственную святыню!

Протиснувшись через толпу раненых, увечных и просто больных, мы отправились в глубокий подвал, из которого тянуло жутким холодом. Мрачные, позеленевшие от вечной сырости стены… Скользкие ступени… Таинственный полумрак, едва разгоняемый чадящими факелами… Мне казалось, что мы идем если не к самому графу Дракуле, то как минимум к его ближайшему помощнику. Зато Перри чувствовал себя здесь как дома!

Спустившись примерно на сотню метров, мы уткнулись в тяжелую деревянную дверь. Из-под нее пробивалась полоска света.

Многоэтажные стеллажи — тьма стеллажей! На них с нездоровой аккуратностью разложены самые разнообразные усопшие: заколотые и изрезанные, порванные и разодранные — одинаково синюшные молодые и старые. Мне едва не сделалось плохо! Хорошо хоть запаха никакого не было, а то бы мог запросто присоединиться к «теплой» компании!..

Перри быстро вел меня сквозь бесконечные ряды. Я старательно смотрел ему в спину. Подошли еще к одной двери.

— Уэлч, к тебе гости! — прокричал Перри.

Через пару минут за дверью раздалось старческое шарканье, покашливание, громкое сопение, потом проскрипел замок, и перед нами предстал сгорбленный бледный старичок, щуривший на Перри хитрые глазки.

— А, старшина, давно не заходил, — укоризненно покачал он головой. — Что тебя привело на этот раз?

— Может, впустишь нас для начала?

Старичок загадочно улыбнулся и освободил проход. Странный какой-то…

Мы вошли в довольно симпатичную квартирку. Уэлч поспешил к пузатым бутылкам, вознамерившись угостить нас «самым лучшим пойлом в этой дыре», — по-моему, оно вполне могло оказаться и формальдегидом.

— Слушай, Перри, а он не того? — Я постучал пальцем по виску.

— Нет, — усмехнулся он, — немного странный, вот и все.

Его слова успокоили мало, поскольку «немного» — это несколько неопределенно. Особенно по здешним меркам.

Возвратившийся старичок подал нам изящные бокалы с темной жидкостью. Принюхиваться я не стал: во-первых, неудобно, а во-вторых, насморк… Впрочем, опасения оказались напрасны: в бокалах был вполне приличный бурбон.

Мы неспешно потягивали напиток. Молчание затягивалось. Старичок хитро щурился. Перри, казалось, полностью погрузился в зелье. Я чихнул.

— Так что привело тебя, Перри? — встрепенулся Уэлч.

— Девушка, которую выловили в канале утром.

— Какая именно? — уточнил старичок.

— С желтой бабочкой на плече.

Старичок сморщился.

— Фу, Перри, — сказал он, — там и смотреть не на что! Может, что-нибудь более приличное? Есть просто идеальный разрез на горле — абсолютно ровный! Должен тебя заинтересовать.

— Уэлч, девушка… — не согласился Перри.

— Хорошо, — кивнул он, — если тебя интересует подобная мерзость… А есть неудачник, пытавшийся ограбить дом Максуэлла Тейлора. Сработала особая магическая защита — парня буквально вывернуло наизнанку! Представь себе: бесформенная куча мяса, из которой торчат кости… И он еще был жив, когда его доставили в госпиталь!

Я представил: ничего изящного не нашел.

— Уэлч, нам нужна только та девушка.

— Хорошо, а…

— Уэлч! — взорвался Перри. — Где она?!

Старичок недовольно засопел и повел нас к девушке, попутно рассказывая краткие истории отдельных покойников и указывая на исключительно интересные (по его мнению) случаи смерти.

— Вот она, — кивнул он наконец.

Девочка-подросток — лет семнадцати от силы: разодранное горло, развороченная грудная клетка, глубокие раны на красивом лице…

Я отвернулся и уставился в пол.

— Кто бы это ни был, но никак не животное, — заключил Уэлч.

— Человек на такое не способен! — возразил Перри.

— Хочешь посмотреть других? Абсолютно идентичная работа! — восхитился старичок.

Я решил, что он все-таки болен. Причем давно и серьезно.

— Сколько их? — спросил Перри.

— Семь. Уже три дня приносят.

Старшина потащил меня смотреть остальных. Кроме одинаковых ран, ничего общего не было. Разные пол, возраст, социальная принадлежность…

Перри насмотрелся на усопших, и мы вернулись в квартирку Уэлча.

— Старшина, — канючил старик по пути, словно ребенок малый, — ну взгляни на самые интересные тела!

— Пошел к дьяволу! — Перри был непреклонен.

— А ты не хочешь? — с надеждой вскинулся на меня старичок.

По моим глазам он прочитал правильный ответ и обиженно замолчал.

Уэлч разлил бурбон и переключился с покойников на мою особу — довольно забавная для меня последовательность!

— А это, значит, и есть твой напарник, Перри?.. Сюда так медленно доходят новости, — вздохнул он, — совсем отстал от жизни.

Я в Лоренгарде едва ли сутки, но обо мне уже знают в морге! Действительно, отстал старичок, отстал…

— Покажи плечо, — вдруг потребовал он.

— Это еще зачем? — подозрительно спросил я.

— Тебе жалко, да? — надулся Уэлч.

Я решил, что от меня и в самом деле не убудет, если доставлю старику немного нездоровой радости. Стянув рубаху и размотав бинт, предъявил ему плечо, стараясь не смотреть на него.

— Великолепно! — засиял Уэлч. — Чудно! Еще пару дней — и гангрена, а там и ко мне, пожалуйста!

— Чего?! — После такого прогноза трудно было не взглянуть на свой ожог.

Что сказать? Месиво на плече, конечно, не радовало глаз!

— Подожди, я сейчас! — крикнул старичок, забираясь с головой в большое бюро, стоявшее в углу.

Погремев чем-то пару минут, он радостно извлек склянку с какой-то дрянью и преподнес ее мне.

— Намажь прямо сейчас! — распорядился он.

Даже насморк не помешал мне прочувствовать резкую вонь.

— Это что, бальзам? — поинтересовался я, не горя желанием мазаться черт-те чем. — Вроде рановато еще — живой ведь пока!

— Мажь, — повторил старичок успокоительно. — Это очень хорошая мазь! Никто из моих пациентов не жаловался!

— Дедушка, — как можно ласковее, чтобы его не обидеть, произнес я, — так твои пациенты того… пожаловаться никому не могут!

Уэлч тоненько прыснул. Весело зарокотал и Перри.

— Если объясните, над чем ржете, — оскорбился я, — то, возможно, обойдется без жертв.

Терпеливо подождав пару минут, пока они успокоятся, я вновь потребовал объяснений. Уэлч плеснул еще пойла, потом соизволил обрисовать причину веселья:

— Видишь ли, Фенрир, я живу рядом с моргом. Ну, ковыряюсь иногда в мертвецах — невинное старческое развлечение. Но мои пациенты — живые люди. Я — главный в этом госпитале уже пятьдесят семь лет, и еще никто из живых на меня не жаловался!

Извиняться я, разумеется, не стал — хватило и того, что они на мой счет повеселились!.. Зачерпнув густую мазь пальцами, осторожно намазал ее толстым слоем на ожог. Приятная прохлада побежала по горящему плечу. Вздох облегчения непроизвольно вырвался из груди.

Старичок принес чистую ткань и собственноручно сделал перевязку.

— Утром можешь снять, а пока постарайся не загрязнять рану, — проинструктировал он.

Попрощавшись с Уэлчем, мы миновали стеллажи с трупами. Благодаря бурбону на них я теперь реагировал более спокойно. Поднялись по длинной лестнице и вышли на улицу. К моему удивлению, уже стемнело.

— Рабочий день еще не окончился? — спросил я старшину.

— Окончен, — кивнул он. — Пошли, нас ждут.

— Кто и где?

— Друзья. Там же, где и вчера.

— Опять пить?! — содрогнулся я, вспомнив утренние мучения.

— Можно есть, — пожал он плечами. — Идешь?

— А как же!

Через неделю я совсем освоился, а через две знал в лицо половину местных мафиози, расположение всех харчевен и — что более важно — борделей. Перри уже спокойно отпускал меня одного патрулировать улицы — стражей сильно не хватало, а преступность, как и везде, росла. Уничтожение клейма ощутимо помогало: байка, по идее, должна была бы быстро забыться, однако она переросла в легенду. Так что стоило мне злобно оскалиться, как часть проблем решалась сама собой.

В целом все меня устраивало, новый статус даже нравился — чего я никогда бы не смог представить себе ранее, сидя в уютном кожаном кресле перед главным другом человека (телевизором, разумеется).

Беспокоило лишь одно: я не мог забыть юное лицо Лорен Митчелл, которую увидел в морге. Таких растерзанных вылавливали в каналах все чаще… Перри доходчиво разъяснил мне. что это дело городской стражи, что у нас и своей работы хватает, что не следует совать нос куда не просят. Конечно, он был прав: мы — первый отряд Лоренгарда и исполняем лишь вспомогательные функции. Но желание поговорить с извергами, способными на такое, не проходило.

Порой мне начинало казаться, что я прожил здесь всю жизнь. Так что требовалось постоянно напоминать себе о предстоящей битве с Солонаром, о том, что в этом мире я только гость, который рано или поздно отчалит домой…

Серое утро… Я зевнул, потянулся, открыл глаза, наконец соизволил встать и подошел к окну. Ничего нового — обшарпанное здание напротив, затянутое тучами небо и мелкий дождь… Сколько уже торчу в Лоренгарде, а солнца так и не видел! Откуда же хорошему настроению взяться?

Перри ушел раньше. Мы с ним пересекались теперь лишь в харчевне на обеде или, если не получалось, после службы на ежевечерней попойке.

Пожевав бекон с хлебом и причастившись вином, я нацепил пояс с мечом, надел плащ и отправился отрабатывать жалованье, приведя себя именно в то состояние, когда хочется набить морду первому встречному.

Мне повезло: на стенах подъезда писали похабщину пятеро великовозрастных идиотов лет восемнадцати-двадцати. Я сразу узрел среди прочих и свое гордое имя, что очень меня порадовало.

— Рисуем, значит? — вежливо поинтересовался я.

Один из компании позорно ретировался. Огорчился я не очень: и четверых за глаза хватит!..

Предводитель подонков — самый грязный и самый широкий в плечах — попытался застать меня врасплох, метнув спринг-найф (я даже в детстве такими глупостями не занимался: у этих игрушек гнилая балансировка). Промазав, рванул по ступенькам.

Быстро перепрыгнув через перила, я встретил его кулаком в горло. Второго бросил через плечо. Третий вознамерился ногой приласкать мое лицо, но настолько коряво, что я отбил ему охоту к онанизму как минимум на пару дней. Четвертый рванул вверх… Подняв главаря за шкирку, я протер его мордой стену и, кивнув на нож, предупредил:

— Если вечером не увижу сотню надписей «писать похабные слова на стенах плохо», вырезанных каллиграфическим почерком, то очень расстроюсь…

Свершив возмездие, спокойно двинулся вниз. Конечно же я знал, что вечером обнаружу сотню нелестных отзывов в свой адрес, с другой стороны, в этот подъезд они больше не сунутся.

О, сюрприз! Тот, который позорно слинял, оказывается, притащил своих дружков — не меньше десятка!

Со скучающим видом я вытащил меч. Секунда — и никого. Не судьба, значит, порезвиться… Вышел на улицу и отправился по привычному маршруту.

Шагая, я внимательно смотрел под ноги, лишь иногда отрывая взгляд, дабы проверить дома на наличие пожара. Все спокойно, нигде ничего не дымит, никто никуда не бежит… Никак не ожидал, что кто-то наберется наглости и нападет на меня!

Проходя мимо подворотни, я и внимания не обратил на джентльмена потрепанного вида. Лишь чудом боковым зрением заметил тонкую полоску стали, летевшую мне в бок. Увернувшись, выхватил меч и полоснул грубияна по руке. Полагая, что это его приостановит, я особо не спешил, желая хоть раз провести задержание по всей форме. Однако он перехватил меч в левую руку и с остервенением бросился на меня. Наступление было столь яростным, что мне приходилось пятиться, пока я не уперся в стену. Что называется, приплыли.

Подловив момент, я коленом пнул его по мужскому достоинству. Готов спорить — не промахнулся! А он не обратил на удар никакого внимания!

Вжиматься в стену надоело, рука начала ныть от перегрузки. Нырнув под очередной выпад, я выскочил за его спиной и, схватив за загривок, направил мордой в каменную стену, после чего добавил рукояткой меча по затылку. И опять ровно никакой реакции! Он резво развернулся и вновь принялся меня теснить, не произнося ни звука!

Я устал, а тип по-прежнему был бодр и ловок. Вот он изловчился и уколол мое плечо. Горячая кровь залила одежду. Речь о благородстве больше не шла: за пять минут я не нанес ему ни царапины!

Выхватив левой рукой стилет, подпорол ему брюхо снизу. Уже его кровь хлынула на мою руку, а он не останавливался! Раньше я был твердо уверен, что когда внутренности волочатся по грязи, то драться затруднительно, но этот хмырь продолжал молча нападать!

Мне стало не до шуток — очень захотелось жить!

Уклонившись еще раз, рубанул поганца по руке с мечом, располовинив запястье. Он выронил оружие и… прыгнул на меня с голыми руками! Впрочем, это уже было бесполезно. Полоснув его по грудине, вогнал ему в шею сзади стилет. Он все равно пытался воевать, пока удар мечом в сердце наконец-то не сразил его…

Я обессиленно прислонился к стене, соображая, как бы выглядело сейчас мое тело, если бы он был не один… Отдохнув, принялся за осмотр трупа и не обнаружил ровным счетом ничего, что помогло бы установить его личность.

Пнув странного мертвеца, отправился к знакомому алхимику, у которого всегда в наличии имелись чистые бинты.

Нормальное начало дня!

Поднявшись на седьмой этаж, прислушался к звукам за дверью и различил тихое шуршание. Стало быть, все дома… Пару раз саданув дверь ногой, я счел нужным предупредить:

— Если не откроешь, выбью все и отрежу тебе уши!

Вежливость в Лоренгарде была не в чести…

Не прошло и пятнадцати секунд, как из глубины квартирки прозвучали легкие шаги и раздался скрежет отпираемого замка. Возникла щель, в которую осторожно высунулась острая физиономия алхимика. Он уставился на меня.

— А вот сейчас как тресну! — поторопил я.

Он помрачнел, но впустил меня.

— Чего тебе? — буркнул неприязненно.

— Тащи повязку, мистер вежливость!

Пока он шарил по комнатам, я снял рубаху и осмотрел царапину. При нормальных обстоятельствах уже бы мчался в травмпункт накладывать швы, а тут вот приходилось заниматься самолечением.

Вернулся алхимик, принес относительно чистый бинт.

— А постерильнее ничего найти не мог?

— Если не устраивает, катись в госпиталь! — оскорбился он.

Я с укором посмотрел на него. Печальное зрелище! Тощий, грязный, весь в черном, спутанные волосы ниже плеч… И жуткий запах химикатов повсюду!

— Опять что-нибудь гонишь, Эрик? — поинтересовался я, тщательно накладывая повязку.

— Наркотиками не занимаюсь, ты же знаешь, — неубедительно произнес он.

Я закончил перевязку и оделся.

— Эрик, вот прикрываю тебя, ночей не сплю, — я осмотрел заставленную колбами, пробирками и всякой дрянью комнату, — а ведь даже слова правды не услышал из твоих уст. Никакой благодарности!

Алхимик встрепенулся и шустро извлек из кармана на свет божий небольшой мешочек.

— Так я это… Всегда готов отблагодарить! — радостно воскликнул он, высыпая на ладонь сверкающие монеты.

Золото…

Золото — моя слабость, моя настоящая горячая любовь на всю жизнь!..

Когда ребенком остаешься без дома и родных и честно делишь последний кусок черствого хлеба с исхудавшим щенком, стараясь не смотреть в его большие, печальные глаза, то остаток жизни ты обречен обманывать, вымогать, шантажировать, совершать немыслимые махинации — ради презренных бумажек и брусков проклятого металла! Которые, кстати, бездумно растрачиваешь на всякую дрянь…

Но разве я мог обмануть доверие Перри, который считал меня честным человеком?! Без замаха познакомил алхимика с правым хуком.

— Эрик, — объяснил упавшему алхимику, — если еще раз попытаешься всучить мне взятку, то я отрежу тебе руки, затем ноги, а что останется — посажу на кол!

— Чего ты хочешь? — потирая челюсть, спросил он.

— Для начала чего-нибудь жидкого, — ласково улыбнулся я, помогая ему встать.

Алхимик вышел на кухню, а я принялся методично обыскивать его жилье.

В соседней комнате в колбах булькала неведомая дрянь. Рядом обнаружились ровные серые плитки каставу — наркотика, который местные торчи запихивали под язык и натурально балдели. Закидав их в горящий камин, я принялся за уничтожение оборудования, круша все, что попадалось на глаза.

— Не надо! — заорал вернувшийся с вином алхимик. — Что ты делаешь?!

— Освобождаю тебя от тяжелого груза ответственности перед законом, что же еще? — удивился я его наивности. — Где запасы дряни?

— Фенрир, я тебе жизнь спас! — взмолился он.

Признаю — это было. Собственно, иначе бы мы и не познакомились.

— Ага, — кивнул я, — случайно. Кстати, именно поэтому ты еще жив и на свободе… Мне самому поискать?

Эрик печально кивнул на стену.

Прорубив в указанном месте отверстие, я обнаружил солидный запас наркотика.

— Это все?

Алхимик угрюмо кивнул.

Заставив его собственноручно сжечь произведенную дурь, я наблюдал за процессом, неспешно потягивая вино.

— Теперь о делах, — заявил я, когда он закончил. — Представь себе такую ситуацию, Эрик: иду я сегодня по улице, никого не трогаю…

— Хм! — перебил недоверчиво алхимик.

— Да, не трогаю! — повторил я. — Совершенно мирно иду!.. И вдруг на меня нападает некая личность, которая не устает, не говорит, не обращает внимания на вспоротое брюхо и перерубленное запястье. Представляешь?.. Думаю, под глубоким кайфом он был. И очень хочу узнать, что это была за дурь и кто ее варганит.

— Ты что, Фенрир! — искренне возмутился он. — Я и каставу делаю только для того, чтобы поправить дела! А к остальному не имею никакого отношения!

— Но ты мог что-нибудь слышать.

— От кого?! Целыми днями дома сижу.

— Эрик, ни за что не поверю, что ты ни с кем не общаешься. Кто-то ведь приходит к тебе за каставу?

— Приходит, — не стал отрицать он, — глухонемой детина. Отдает монеты, забирает товар и сваливает.

— И все? — не поверил я.

Ответом мне послужило красноречивое молчание.

Немного потрепавшись о борделях, я попрощался и вернулся на улицы продолжать дежурство.

До харчевни добрался без приключений. Никто больше не пытался на меня напасть, никаких драк или разбоев замечено не было, а на «прыгунов» я не обращал внимания, свято блюдя право каждого свободного гражданина на суицид.

Внутри сидели лишь завсегдатаи заведения, которые привычно на меня покосились и вернулись к своим делам. Взяв неизменное мясо с овощами и пиво, я неспешно обедал, дожидаясь Перри. Старшина пришел мокрый, окровавленный и злой.

— Лучше ничего не говори! — предупредил он.

Но разве можно было упустить случай и не поиздеваться немного над ним?

— Перри, — притворно ужаснулся я, — что с тобой?! Неужели очередной «прыгун» хотел утащить тебя за собой?

— Заткнись! — бросил он, мрачно уткнувшись в тарелку.

— Нет, наверное, ты хотел перевести старушку через дорогу, а она подумала, что ты ее домогаешься!

— Заткнись! — повторил он.

— А может…

— Фенрир, — рявкнул он, — просто заткнись!

— Тогда скажи, что приключилось, — миролюбиво предложил я.

Перри хмуро поковырялся в тарелке пару минут, затем сообщил:

— На меня напали.

— Ты удивлен? — не оценил я трагизм ситуации.

— Ты не понял, — пробухтел он, — это довольно странно…

— Да чего тут странного-то?! Каждый день нападают — ничего, а сегодня, значит, странно?

Он еще поковырялся в овощах, отхлебнул пива и спросил:

— Ты когда-нибудь видел, чтобы человек, которому отрубили руку и сломали ногу, бросался в драку?

— Нет, — не стал я врать. — А вот такого же бойца с перерубленным запястьем и волочащимися по земле кишками — сколько угодно.

Перри с недоумением уставился на меня, и я пояснил:

— Как ни странно, на меня сегодня тоже напали. Однако я истерик не устраиваю. Потому что настоя…

— По делу! — не выдержал Перри (чего я и добивался).

Неспешно прихлебывая пиво, я подробно рассказал Перри о случившемся в подворотне, не упустив ни малейшей детали. Он задумался. Я заказал себе еще кружку, терпеливо ожидая вердикта.

— Мне это не нравится, — изрек он наконец.

— Мне тоже. Опять плечо будет болеть, — согласился я.

Перри критически на меня посмотрел.

— Неужели тебя так сильно волнует собственная шкура?

Я даже поперхнулся пивом от столь наивного вопроса!

— А ты как думал?! — прокашлявшись, возмутился я.

— Какой-то новый наркотик?.. Даже не знаю, что и думать, — вернулся Перри к теме. — Что говорит твой знакомый?

— Какой знакомый? — не понял я.

— Алхимик. Эрик, кажется?

— Перри, ты и это знаешь?! — с восхищением уставился я на него.

Свое знакомство, ясное дело, я не афишировал, и по моим расчетам никто не мог знать о нем.

— Знаю — что? — довольно оскалился он. — Что ты его покрываешь? Или что ты обшарил всех алхимиков в поисках какого-то зелья?

— Не стану спрашивать, откуда ты все узнал, Перри, — гордо вскинул я подбородок. — Алхимик не в курсе.

— Тогда пошли, — поднялся с места Перри.

— Куда?

Ответа я, разумеется, не услышал.

Выйдя из харчевни, мы двинулись к центру города. По счастью, не пешком — до центра было приличное расстояние! — а сели на что-то вроде кеба и помчались вперед.

Обстановка менялась быстро. Нищету и развалины вытеснили лоск и блеск. Калеки и убогие с улиц исчезли, их место заняла частная охрана, наблюдавшая за нами презрительно и подозрительно одновременно.

— Перри, открой мне тайну! — взмолился я. — Ты купил здесь квартиру, да?! Или нас перевели сюда работать?

Перри довольно скалился, но упорно хранил молчание.

Мы остановились перед шикарным кабаком с массивной дверью и могучими охранниками на входе.

— Ты купил этот кабак? — все еще надеялся я на чудо, догадываясь, конечно, что с нашим жалованьем мы сюда не покушать приперлись.

— Там узнаешь, — отмахнулся он.

Я вздохнул, придушил свои розовые мечты и пошел за ним.

Охранники нагло преградили нам дорогу и осведомились о цели нашего прибытия. Я едва успел уступить им дорогу, когда они полетели мимо меня.

— Перри, — покачал я головой, пытаясь пристыдить друга и наставника, — теперь понимаю, откуда про тебя такая слава!

Мы прошли внутрь. Слов нет — это было шикарное заведение! Посетителей сидело немного. Перри осмотрелся, и мы направились к скрытому в тени пальмы дальнему столику, за которым сидела Она…

Юная амазонка! Прекрасная, дикая и необузданная!.. Пышные темные волосы тяжелыми волнами спадали на хрупкие плечи, покрытые сверкавшей кольчугой. Большие, сиявшие праведным гневом фиалковые глаза придавали ее лицу сходство с Афиной Палладой.

Я представил красотку в коже и с плетью и понял: это судьба!..

— Здравствуй, Велия, — ухмыльнулся Перри. — Прекрасно выглядишь.

— Ты пришел сюда, чтобы сказать мне это? — равнодушно поинтересовалась она.

— А ты и не догадываешься, зачем мы здесь?

— Даже думать не хочу об этом, — поморщилась она, переводя взгляд на меня. — Твой новый напарник?.. Редкостный урод!

— Тоже рад познакомиться, — вежливо улыбнулся я, думая, что, возможно, она не так красива и изящна, как мне поначалу показалось.

— Разговаривать будем в этом гадюшнике? — спросил Перри, присаживаясь.

— Тебя здесь что-то не устраивает? — вскинула брови Велия.

— Все, кроме тебя, — оскалился он и заорал: — Вина, мать вашу!

Посетители уставились на Перри, потом значительная их часть поспешно покинула заведение. Мне стало стыдно за приятеля.

Поспешно подскочил мажордом с кувшином лучшего, по его уверениям, вина. Перри презрительно понюхал содержимое и выплеснул все на пол.

— Ты что, — заорал он на несчастного мажордома, схватив его за ворот, — отравить меня решил этими помоями?!

Громко стукнула входная дверь — это очухавшиеся охранники привели с собой подмогу… Когда три минуты спустя мы покидали заведение с видом победителей, пожар только разгорался.

— Перри, не слишком ли круто? — поинтересовался я, наблюдая, как из огня выскакивают оставшиеся в живых.

— Здесь изготовляли каставу, — спокойно объяснил он. — Лаборатория подлежит уничтожению. Все законно. Так, Велия?

— Кроме одного: это не твой район! — зло огрызнулась она. — Откуда ты узнал про каставу?

— С радостью расскажу, как только ты просветишь нас насчет нового наркотика, от которого люди не чувствуют боли и…

— Знаю, о чем ты, — перебила Велия. — Никакого нового наркотика нет! Теперь твоя очередь.

— Велия. — оскорбился Перри, — держишь меня за полного идиота?

— Я говорю правду, пустоголовый мешок с крысиным дерьмом! — взъярилась она. — Мои люди уже неделю обшаривают город — безрезультатно! Никто о нем даже не слышал! В общем, это не наркотик, — успокоившись, закончила она.

— Если это не наркотик, — не отставал Перри, — тогда что?

— Не знаю, — устало вздохнула она, и я ей поверил.

— Ну, до встречи, Велия, — вежливо поклонился Перри.

Я тоже скромно попрощался. Мы было пошли прочь от горящего здания, которое никто не собирался тушить, как нас остановил резкий окрик Велии:

— Перри, ты ничего не забыл, лживый кусок дерьма?!

По-моему, когда девушка так ругается, это просто неприлично!

— Ах да! Чуть не забыл! — бессовестно соврал Перри. — Мне сказали, что видели тебя здесь уже четыре раза. Я и сообразил, что пахнет каставу.

— И все? — не поверила она. — А если бы я сюда просто обедать ходила?

— С нашим-то жалованьем?! — рассмеялся Перри.

Потом они учтиво обменялись взаимными заверениями в личной неприязни и трогательно чмокнули друг друга в щеки. Лично мне со стороны показалось, что оба совсем не прочь отгрызть у другого что-нибудь на память.

Мы сели в кеб и поехали в свои трущобы. Мое настроение падало пропорционально увеличению грязи и нищеты на улицах.

— Прости, Перри, — решил я утолить свое любопытство, — а Велия кто такая?

— Понравилась? — оскалился старшина.

— Да нет! — поспешно заверил я, чувствуя, что мои уши предательски запылали. — Просто интересно.

— Она… — Перри странно замялся. — Короче, вроде как сестра мне…

И замолчал, сволочь!

— Вроде как — или сестра? — потребовал я уточнения.

— Почти сестра.

— Дас ист как? Сводная?

— Скорее приемная, — смутился он. — Понимаешь, мой отец нашел ее в лесу, когда ей было пять лет. Ее изгнали. Из племени.

Ну почему нельзя говорить прямо, без обиняков?!

— Изгнали? — Я решил не отставать от старшины, пока не узнаю всей правды.

— Она полукровка. Племени это не понравилось.

— Что значит — полукровка?

— Вот это касается только ее, но никак не тебя. Так что хватит вопросов!

Голос его показался мне убедительным. Из чувства самосохранения я предпочел заткнуться.

Неожиданно Перри велел кучеру остановиться и предложил «немного подышать воздухом». Почему-то его идея мне не очень пришлась по вкусу.

— Перри, что ты задумал? — прямо спросил я.

— Сейчас поймешь. Видишь того толстяка? — Он указал на гордо вышагивавшего в окружении четверых головорезов упитанного человека в тяжелой меховой шубе.

— Ну?

— Давай поздороваемся! — Перри быстро зашагал к нему.

— На хрена?! — спросил я его спину и поспешил следом.

Перри быстро догнал процессию, обогнул головорезов и преградил толстяку дорогу. Я встал рядом.

— Здравствуй, Бенни, — ласково оскалился старшина. — Давно не виделись.

Я присмотрелся к незнакомцу: четыре волосины трогательно зачесаны на большую лысину; маленькие глазки под покатым лбом; нос а-ля Тарас Бульба; крохотная щель рта…

— У вас ко мне есть какие-то претензии? — напыщенно вопросил Бенни.

— Ты еще жив, Бенни, это и есть моя претензия, — ответил Перри, вызвав ворчание бодигардов.

Мне стало не по себе. Я осторожно нащупал под плащом меч, решив, что если меня убьют, то мое зловредное привидение будет преследовать Перри до конца его дней.

— Вы хотите меня оскорбить, старшина? — презрительно буркнул Бенни.

— Ты догадлив, — кивнул Перри. — Что поделываешь в этом районе?

— Живу. Вот здесь… — Бенни с достоинством указал на шикарный особняк.

Перри покосился на здание. Я мельком увидел его глаза и понял, что добром тут не кончится.

— Надеюсь, ты его хорошо защитил, Бенни? В том числе и от пожара?

— Вы не осмелитесь, старшина! — струхнул тот. — Я — честный и уважаемый член общества!

— Ага, — согласился Перри, пиная Бенни в круглый живот.

Я схватился за меч.

Перри быстро полоснул клинком одного из горилл, я рубанул второго по потянувшейся за мечом руке — и все. Двое уцелевших бросили Бенни на произвол судьбы. Мой раненый отполз в сторону, скуля и держась за окровавленную конечность. Бенни получил еще один пинок и безропотно рухнул на землю, после чего Перри неспешно поджег особняк.

— Перри, — обратился я, наблюдая за горько рыдающим Бенни, — ты больной!

— Нет, — опроверг он мой диагноз, — просто делаю свою работу. Дом построен на ворованные деньги. Значит, подлежит уничтожению.

— Глупо, — покачал я головой. — Почему бы его не конфисковать?

— Если будут доказательства, которых хватит, чтобы сделать это, Бенни сам его сожжет. Атак — хоть помучается!

С логикой не поспоришь, особенно когда ее нет и в помине.

В трущобах нас ждал сюрприз: сразу три изуродованных с особой изощренностью тела. Зато появился и свидетель — полубезумный бродяга, без устали твердивший о голых уродах. Сколько патрульные ни трясли его, бродяга упрямо стоял на своей версии.

— Что думаешь? — спросил меня Перри.

— Не знаю, — чистосердечно ответил я. — Может, его просто заводит само словосочетание?

— Пошли, — приказал он, не комментируя мою версию.

— Куда?

— В ад, — жизнерадостно заявил Перри.

— А серьезно? — не оценил я юмора.

— Серьезно, — кивнул он. — В гости к Максуэллу Тейлору.

— Кто это? Что-то знакомое.

— Пойдем, там все увидишь.

«Там все увидишь», «там все поймешь» — мне это уже надоело, но Перри упорно не замечал моего недовольства.

Мы пошли в самое сердце трущоб. Так далеко забираться мне еще не доводилось, о чем я никоим образом не сожалел. Здесь было куда грязней, бедней и вонючей, чем в наших кварталах. Улицы поразили почти полным безлюдием. Редкие прохожие тенями бесшумно исчезали в подворотнях, едва завидев нас.

— Руку с меча не снимай. Если кто подойдет близко, сразу бей, кто бы это ни был. Иначе разорвут! — предупредил старшина.

— Перри, а тут вообще патрули есть?

— Конечно, — кивнул он, — без них нас бы уже не было.

Я искренне посочувствовал смертникам, которые здесь работали, — сам бы никогда не решился на это.

По кривым переулкам мы вышли к откровенно не вписывавшемуся в трущобы Лоренгарда месту: свежевыкрашенный двухэтажный домик спокойно стоял посреди изумрудно-зеленного (осенью) круглого газона. Кругом ни соринки. И никакого забора!

— Твой Максуэлл Тейлор, — поинтересовался я, — самый крутой мафиози Лоренгарда?

— Нет, он маг, — спокойно пояснил Перри.

— Маг?! — изумился я.

До сих пор из великого числа магов лично мне довелось увидеть только Лейруса, который оказался посредственностью. Те же алхимики, безусловно имевшие некоторое представление о магии, магами как таковыми считаться не могли.

— Помнишь, Уэлч показывал вывернутого наизнанку грабителя? — напомнил Перри нелицеприятное зрелище. — Бедняга попытался ограбить этот дом.

Как-то расхотелось туда идти, несмотря на любопытство, о чем я и уведомил Перри.

— Подождешь здесь? — хитро улыбнулся он.

— Зачем ты меня сюда вообще притащил? — вздохнул я, поняв безвыходность своего положения.

Перри подошел к газону и, не наступая на него, прокричал:

— Максуэлл Тейлор, мы просто хотим поговорить!

Секунду спустя дверь дома приоткрылась, от нее к нам пробежала узкая дорожка.

— На траву не наступай, в доме ничего не трогай и постарайся не хамить, — сделал последние наставления Перри и пошел вперед.

Едва мы ступили через порог, дверь резко захлопнулась и засиял яркий свет. Мой рот сам собой открылся. Удивило даже не обилие золота, статуй, картин и всяких драгоценностей, а то, что дом изнутри был гораздо больше, чем казался снаружи.

— Нам туда, — Перри указал на широкую лестницу.

Поднявшись, попали в длинный коридор, освещенный мерцающим белым газом. Чем дальше шли, тем сильнее становилось мерцание. Перед глазами вспыхивали и угасали неясные образы. Жуткий смех, детский плач, стоны совокуплений… Холодная радость и боль — много боли…

Шептали вокруг чьи-то голоса. Они взывали, настойчиво требовали чего-то, но слова их были непонятны… Такое действительно мог создать только повелитель самых темных глубин ада!

Шепот потихоньку сводил с ума. Я прибавил шагу и догнал Перри.

— Не обращай внимания, — глянув на меня, посоветовал он, хотя и сам был бледнее смерти.

Когда коридор закончился, мне явно грозил нервный срыв. Я с трудом представлял себе наш обратный путь.

Перри толкнул дверь. Я пулей пролетел мимо, закрыл ее поплотнее, облегченно вздохнул и осмотрелся.

В абсолютно пустой комнате спиной к нам сидел за клавесином стройный мужчина и мурлыкал себе под нос незнакомый мотив. Звука инструмента слышно не было, хотя я видел, что человек нажимает на клавиши.

— Максуэлл, может, ты отвлечешься от своего адского инструмента? — довольно грубо обратился к нему Перри.

— Господа, вы уже здесь? — обернулся к нам изящного вида молодой человек немногим старше меня. — Как вам моя игра?

— Отвратительно! — с ненавистью покосился на клавесин Перри.

«А мне говорил — не хамить!» — пронеслось в моей голове.

— Он всем это говорит, — заметил Максуэлл.

— Что? — встрепенулся я.

— Максуэлл, ты нарушаешь закон! — нахмурился Перри.

— Нет, — спокойно улыбнулся он. — Просто слышал, как ты говорил это на улице. А по глазам твоего друга увидел его реакцию. Мысли читать не так уж интересно, — сообщил он мне. — К тому же об этом сразу становится известно магам наместника, которые подобного не прощают… Вы тоже считаете, что моя музыка плоха?

— Простите, что-то не припоминаю… — Я не понял, о какой музыке он ведет речь.

— Как? — изумился он. — Вы прошли по коридору и ничего не слышали?

— Так этот… это была ваша музыка? — не поверил я,

— Да, — кивнул он. — Я назвал свою композицию «Обед в безумном дворце». Как на ваш вкус?

— Весьма подходяще, — согласился я.

— И все-таки что вы скажете о музыке? — потребовал он внести ясность.

— Видите ли, — осторожно промямлил я, — пиццикато на нижних басах, по-моему, немного запаздывает. Атак ничего… Вполне прилично.

Честно говоря, и сам не до конца понял, что за хрень сказал, но маг, похоже, вполне удовлетворился моим суждением.

— Присаживайтесь, господа, — радушно указал Максуэлл на невесть откуда взявшиеся кресла с высокими спинками. Впрочем, появились не только они: мебель, картины, камин словно из-под земли выросли! Клавесин исчез, и мы очутились в уютном кабинете.

Утонув в мягком кресле, я очумело рассматривал висевшие на стенах полотна, являвшие собой самый оголтелый абстрактный сюрреализм.

— О чем ты хотел поговорить, Перри? — спросил Максуэлл, разлив в бокалы золотистое вино.

— Сегодня на нас напали, Максуэлл. Люди, которые не чувствовали боли и не проронили ни звука даже в миг смерти.

— И что тут странного? — удивился Максуэлл. — Простые наркоманы захотели вас ограбить.

— Если ты знаешь наркотик, позволяющий драться с отрубленной рукой или вспоротым животом, то назови нам его, — покачал головой Перри. — О таком никто не слышал… Нет, я думаю, что тут работала магия. Это возможно?

— Вполне. Только мертвых оживлять довольно хлопотно.

— Мертвых?! Как я об этом не подумал? — хлопнул себя по лбу Перри.

— Видишь, как все просто, Перри! — довольно улыбнулся Максуэлл.

— Разве у трупов кровь не остывает? — поинтересовался я на всякий случай.

— Откуда ты знаешь, какая была кровь? — спросил Перри.

— Ну, когда я своему брюхо подрезал, его кровь мне на руки хлынула, — пояснил я. — И она определенно не была холодной.

Максуэлл вскочил с кресла и подошел ко мне.

— Покажи руки! — потребовал он.

— Вообще-то я их сразу вымыл, — предупредил я, вставая, протягивая конечности и вспоминая, когда это мы успели перейти на «ты».

Максуэлл внимательно осмотрел обе и удовлетворенно кивнул.

— Достаточно. — изрек он. — Сядь в кресло и протяни их ко мне… Кстати, можешь называть меня запросто по имени.

Я послушно исполнил его приказ.

Максуэлл уставился на мои руки и поманил их пальцами.

— Иди сюда, — едва слышно прошептал он ласково, — не прячься, выходи, тебе больше никто не причинит вреда…

Я со смесью страха и любопытства почувствовал легкое покалывание в суставах, нежное тепло разлилось от кончиков пальцев до плеч. Затем мои руки обволокло красное облако и потянулось к Максуэллу, который теперь манил его. Я старался не шевелиться, хотя это было не легко.

Туман полностью вытянулся из меня, оставив после себя ледяной холод, и замер перед Максуэллом, безмолвно смотревшим на него. Нависла полнейшая, давящая и бьющая по напряженным нервам тишина. Мы почти не дышали, чтобы не помешать магу… Минут через пять туман испарился.

Максуэлл вытер расшитым платком обильный пот со лба.

— Действительно, довольно странно, — вымолвил он, разливая вино.

— Странно что? — спросил я.

— Кровь молчала.

По-моему, было бы гораздо страннее, если бы кровь вдруг запела арию мистера Икса!.. Впрочем, у каждого свои заморочки.

— Ты что-нибудь узнал? — поинтересовался Перри.

— Разумеется! — передернул плечами Максуэлл.

— И что? — поторопил его Перри.

— Он не был мертвым… Но и не совсем живой… Это не наркотик. И магию я почувствовать не смог… Его сознанием кто-то управляет даже сейчас, — задумчиво пробормотал Максуэлл.

— Если это не магия, — не отставал Перри, — то как такое возможно?

— Я не сказал, что это не магия, — невозмутимо ответил Максуэлл. — Я сказал, что не почувствовал ее. Не знаю, что это, — пожал он плечами.

— Ладно, оставим, — поморщился Перри. — Что скажешь о разодранных трупах, которых становится все больше и больше? Сегодня рядом с телами жертв видели каких-то голых уродов.

— Про это знаю, — кивнул Максуэлл. — Оборотни.

— Когда они появились в Лоренгарде? — напряженно спросил Перри.

— Точно сказать не могу… Примерно три тысячи лет назад, когда основали крепость. А до этого жили в лесах — как раз на этом месте! — Он стукнул ногой по полу.

— А почему я про них ничего не слышал?

— Ты просто не слушал, хотя тебе много раз намекали, — снисходительно уточнил Максуэлл. — Сейчас они почему-то стали сильнее и ожесточеннее.

— Разве оборотни могут убивать днем? — встрял я.

Оба собеседника уставились на меня.

— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Максуэлл.

— Ну, мне казалось, — начал я, чувствуя себя полным идиотом, — что оборотнями становятся только в полнолуние.

— Интересная версия, — усмехнулся Максуэлл. — Никогда раньше не слышал… Нет, они могут принимать это обличие, когда захотят. Несчастные люди… — грустно вздохнул он.

— Несчастные?! — изумился я.

— Да, — скорбно кивнул он. — Польстились на мнимую силу, на призрачную власть… Сами себя прокляли и обрекли на вечную жажду крови.

— Сами? — не понял я.

— Да, а как, по-твоему, становятся оборотнями?

— Ну, когда кусает другой оборотень.

— А когда тебя кусает клоп, ты что, начинаешь бросаться на людей? — с некоторой долей ехидства спросил Максуэлл.

— Если бешеный, то да.

— Хорошо, тогда ответь: откуда взялся самый первый оборотень? Его кто укусил?

Вопрос поставил меня в тупик.

— Ну и откуда они появились? — спросил я.

— Магия, — вполне предсказуемо ответил Максуэлл. — Есть маги, готовые дать любому подобную силу. Не предупреждая, конечно, о последствиях.

— Что за последствия?

— Вечная жажда крови и необходимость убивать. Людей, разумеется, а не животных.

— А зачем кому-то оборотни? — Мне с трудом верилось, что кто-то лепит их просто от скуки.

— Они вынуждены служить хозяину и питать его.

— Как — питать? — не уразумел я. — Они ему что, трупы таскают?

— Питать силой своих жертв, — пояснил Максуэлл. — Той самой загадочной субстанцией, которая выходит из человека в момент его гибели. Подобную ты и видел на своих руках. Любой маг поддерживает себя ею, это наше проклятие.

— А ты как питаешься? — не удержался я.

— Надеюсь, — Максуэлл холодно посмотрел на меня, — ты простишь, если я не стану отвечать на этот вопрос.

— Конечно, — смутился я, — просто хотелось о магии побольше узнать.

— Малыш вырос в дремучих лесах неподалеку от Ферея, здесь недавно, — довольно ухмыльнулся Перри.

Насчет «малыша» я решил разобраться попозже.

— Тогда понятно, — оттаял Максуэлл. — Мало кто из магов хочет жить снаружи.

— Снаружи? — переспросил я.

— Вне городов, — пояснил он. — Конечно, не простых, а крепостей, как наша.

— Почему? — Меня уже начинала злить привычка собеседника умолкать в середине темы.

Максуэлл тяжело вздохнул, словно я попросил его провести ликбез по простейшим вопросам, плеснул еще вина и лишь потом продолжил:

— Видишь ли, места, на которых построены наши крепости, являются средоточием особой силы, суть которой тебе все равно не понять. Такая сила есть в любом уголке земли, но тут она максимальна. Маг, покинувший крепость, теряет значительную часть своих возможностей. Допустим, здесь я могу летать, но стоит мне оказаться за крепостными стенами, и я едва ли оторвусь от земли. Без силовой подпитки мы способны разве что на невинные шутки.

— Хороши шутки! — пробормотал я и, не удержавшись, рассказал о Лейрусе, точнее, о его «невинных» проделках с тенью. — Тоже шалости, что ли? — осведомился я.

— Это по плечу последнему недоучке, правда, с условием, что он решил умереть, — спокойно отреагировал Максуэлл.

— По-моему, он вовсе не хотел умирать, — возразил я, — скорее, собирался покончить с нами!

— Нет, — улыбнулся Максуэлл, — он был обречен и пошел на это сознательно. Что может быть приятнее, чем покончить с врагом — даже ценой своей жизни?

— Пожалуй, ничего, — согласился я.

— Ну, раз вопросы исчерпаны, — Максуэлл поднялся с кресла, — не смею вас задерживать.

Комната обрела первоначальный вид, включая возвращение клавесина. Сдерживая проклятия, я поднялся с пола и хмуро покосился на инструмент.

— Обращусь к музыке, если вы не возражаете, — добил нас Максуэлл.

Я, конечно, возражал, да и Перри, наверное, тоже, но сказать об этом вслух мы не решились.

Едва вышли в коридор, как вокруг зашелестели мертвые голоса. Я попытался одолеть проклятый коридор бегом, но едва ускорял ход, как мои ноги начинали утопать в вязком полу. Пришлось, скрипя зубами от злости, идти строевым шагом.

Мы вышли из дома, пробежали по дорожке, которая исчезла сразу за нами. Лишь когда удалились основательно, я позволил себе выругаться.

— Ты хотел узнать, как он питается? — оскалился Перри.

— Стой, — догадался я, — музыкой он душу из нас вытягивал?!

— Да… Смотри по сторонам.

Совет был не лишним: уже смеркалось, и местное население заметно оживилось.

Внимательность помогла не очень. По пути мы трижды ввязывались в драки, к счастью, с простым сбродом, который одолевали без труда. Правда, я все равно умудрился серьезно пострадать: какой-то чудак, перед тем как отправиться к праотцам, достал ногой мой и без того изуродованный нос, вызвав во мне приступ дикой боли и не менее дикой ярости. Перри насилу оторвал меня от уже остывавшего тела, и я еще долго кидался на все подряд подозрительные тени, мелькавшие в этом райском уголке.

В общем, настроение было совсем не праздничное, даже на ежевечернюю попойку идти не хотелось. Желалось одного: добраться до дома, лечь в кровать, закрыть глаза и умереть, пока не стало еще хуже.

Однако Перри, не слушая возражений, насильно затащил меня в таверну, приказав «нажраться до полной отключки». Я, конечно, обозвал его бесчувственной скотиной, равнодушной к чужому горю, однако командир есть командир… Если бы я вовремя вспомнил о его коварстве, то не задумываясь дезертировал бы! Но я так верил ему…

Три последующих дня я не выходил из дому — чтобы не позориться перед местным сбродом. Перри, издеваясь, советовал мне появиться в свет, дабы вся преступность сдохла от смеха. На это я неизменно отвечал ему на языке, известном как нелитературный.

А все почему? Потому что эти неразумные люди — граждане Лоренгарда — легко использующие магию и наркотики, не успели изобрести банальный лейкопластырь!..

Подчиняясь приказу Перри, я накачивал себя вином, быстро дойдя до состояния полного аута. Настроение улучшаться и не думало. Я злобно огрызался на шутки в свой адрес и открыто проклинал Перри, который не только затащил меня сюда, так еще и подливал без устали! Правда, в конце концов печали испарились, и я смог сосредоточиться на одном: как бы не упасть на больную часть лица. В общем, через пару часов я благополучно вырубился, завалившись на спину.

Очнулся я от острой боли в носу. Открыв глаза, сперва решил, что вижу рядовой кошмар — пусть и жуткий, но безопасный. Я лежал в ярко освещенном помещении на столе, тщательно связанный, с жестко зафиксированной головой и кляпом во рту, то есть не имел никакой возможности двигаться и ругаться. Надо мной с небольшим окровавленным ножом в руке склонился Уэлч.

— Давно просил Перри привести тебя ко мне, — спокойно ковыряясь ножом в моем носу, сообщил он, заметив, что я очнулся. — Наконец-то он это сделал!.. Признаться, давно не видел такого изящного уродства! Это же надо представить: множественные переломы — один на другом, внушительная костная мозоль, искривление более чем наполовину…

В общем, он счастливым голосом перечислял мои физические недостатки, а я пытался воспроизвести хоть какое-то ругательство. Перри старательно уходил из панорамы моего обзора, с интересом наблюдая за экзекуцией. Длилась она еще часа полтора.

Наконец Уэлч с довольным видом убрал нож, вытер мокрой тряпкой с моего лица кровь и наложил на израненный нос жутко жгучую мазь. Потом освободил мою голову от широких ремней, не дававших ей шелохнуться, и вытащил кляп.

— Перри, — сразу зашипел я, — ты — грязный двулич…

— Замри! — неожиданно завопил мне в ухо Уэлч. — Одно неосторожное движение — и весь мой труд насмарку! Думаешь, легко было четыре часа лепить тебе нос?

— Я об этом не просил! — не разжимая зубов, буркнул я.

Уэлч обмотал мое лицо бинтами и принялся отвязывать меня. О, как я ждал этой минуты! Однако Перри подло предупредил мои планы:

— Погоди, Уэлч, — попросил он. — Может, его так оттащить? А развяжем через три дня? Пусть немного остынет.

Мне вовсе не улыбалось быть связанным три дня! О чем я и сообщил извергам, не стесняясь в выражениях.

— Фенрир, если будешь резко двигаться, то рискуешь остаться вообще без носа! — предупредил Уэлч. — Я нисколько не шучу.

Это подействовало, и я торжественно поклялся вести себя спокойно.

— Сколько мне мучиться? — поинтересовался я.

— Ровно три дня — и ни часом меньше!

— Вы серьезно?

— Абсолютно! — непререкаемо заявил Уэлч.

Мы отправились домой. Поскольку на улице стояла глубокая ночь, а идти было порядочно, нас сопровождало не менее пятнадцати человек. Я был готов провалиться сквозь землю и нещадно материл Перри, которого ситуация явно забавляла.

Вот так я и Оказался замурованным в четырех стенах на три дня!

Время тянулось томительно медленно. Из своей комнаты я не выходил, поскольку знал, что в квартире устроили бивуак едва ли не все наши сослуживцы. Я ходил из угла в угол и медленно сходил с ума.

Но пробил долгожданный час освобождения! Я больше не мог ждать и взялся за узелок бинта. Дверь бесцеремонно распахнулась, и в комнату ввалился Перри с прочими стражами.

— Пошли вон, негодяи! — зарычал я.

— Не тяни, Фенрир! — весело проорал кто-то. — Мы должны ЭТО увидеть!

— Черт с вами! — согласился я, сгорая от нетерпения.

Осторожно смотал повязку, осточертевшую за три дня. Едва последняя лента скользнула на пол, в комнате воцарилась гробовая тишина.

— Ну что?! — замер я.

— Ну и урод! — восхищенно прошептал кто-то.

Холодный пот прошиб меня. Стало трудно дышать. Я почувствовал себя на грани обморока.

— Ты бы хоть в зеркало посмотрел, — гробовым голосом напомнил Перри.

Я бросился к висевшему на стене оловянному зеркалу, про которое напрочь забыл. Стерев ладонью скопившуюся на нем пыль, не веря глазам своим, уставился на собственный изящный, любимый, знакомый с детства нос, возвращенный в прежнее состояние. Маленький шрам сбоку — это, конечно, мелочь!

Только теперь я почувствовал, как вымотался за три дня, проведенных в томительном ожидании.

— Пошли вон! — скомандовал я. — Если не улягусь спать прямо сейчас, то парой трупов не обойдется!

В квартире мигом воцарилась идеальная тишина. По-моему, я заснул еще до того, как добрался до кровати.

Проснулся далеко после полудня. Подскочил к зеркалу, обливаясь холодным потом от мысли, что то был просто сон. Нос выглядел безукоризненно! Полюбовавшись им минут пять, решил отправиться на службу, хотя не очонь-то хотелось.

По лестнице спускался неспешно, внимательно читая надписи на стенах. Как и предполагал, на мой счет появилось около сотни новых, особенно пошлых, зато в подъезде не было ни души, чего Перри не мог добиться годами!

На улице, такой же грязной и вонючей, большинство прохожих с недоверием косились на меня, а я упивался хорошим настроением, которого давно не испытывал. Внезапно на землю передо мной изящно опустился металлический прут, отскочил от камня и больно шарахнул по ноге.

Резко задрав голову, заметил торчавшую из окна голову, быстро нырнувшую обратно. Вычислив этаж, выругался и бросился в подъезд, намереваясь покончить с неведомым нахалом. Пробежав семнадцать пролетов, вытащил меч и выбил предполагаемую дверь.

В предбаннике, довольно улыбаясь, стоял Перри.

— Уже час в окне торчу, жду, когда ты появишься! — отрапортовал он.

— А если бы попал в меня этой железякой? — спокойно спросил я.

— Тогда бы ты здесь не стоял, — пожал он плечами. — Лучше пройди, посмотри.

Перри освободил дорогу, я прошел и посмотрел. Ничего необычного — стены в крови, на полу три трупа. Впрочем, нет: один из валявшихся оказался живым и почти невредимым.

— Ну и чего? — поинтересовался я. — Кто такие?

— Никто, — пожал он, плечами, — мелкая шушера. Но послушай, что поет этот.

Перри подошел к живому и пнул его носком по ребрам.

— Говори, — приказал он.

— Я уже все рассказал! — захныкал хлипкий парнишка лет семнадцати.

— Еще раз расскажи.

Парень сел и, размазывая сопли по щекам, сообщил:

— Оборотни, сэр… Они появились из центра… Мы брали шикарный дом. Билл-Боб полез к сейфу, сэр. А там была защитная магия, и мы убежали. Когда отсиживались за мусоркой, увидели, как в дом вошли восемь навороченных рыжьем тузов, а вышли восемь голых и, — он дернулся от страха, — таких страшных оборотней, что Билл-Боб сорвался с места, сэр! Они догнали его, и… и они его, сэр, рвали клыками с мою руку, сэр!

Не выдержав, он забился в истерике.

— Ты помнишь этот дом? — спросил его Перри, дождавшись, когда он успокоился.

— Нет, сэр, нет! — отчаянно замотал парень головой. — Клянусь, я не помню, сэр, правда!

— Ладно, верю, — согласился Перри и посмотрел на меня: — Что будем с ним делать?

Я неторопливо вытащил меч и нудно произнес:

— Перри, вот уже три дня я никого не убивал… Не тащить же его во дворец? Прирежу — и дело с концом!

Помахивая мечом, шагнул к парню. Бедолага не выдержал и потерял сознание.

— Неужели у меня такой страшный вид? — огорчился я, убирая меч.

— Да нет, не принимай к сердцу, — утешил Перри. — Слишком впечатлительный сопляк попался.

Он взял стоявшее возле стены ведро и выплеснул воду на подростка. Тот довольно быстро очухался.

— Ты в обморок больше не падай, — посоветовал я ему, — не могу убивать человека в бессознательном состоянии… Ну что, начнем?

Парень начал закатывать глаза.

— А ну очнись! — Перри сильно ударил его по щеке.

— Сэр, не убивайте меня! — взмолился он. — Я больше ничего не знаю, сэр!

— Подумай сам, — обратился я к нему, — не тащить же тебя во дворец? Понимаешь? Он испугано закивал.

— Да, сэр, понимаю, сэр!

— Что ты понял? — переспросил Перри.

— Я сам пойду во дворец стражей, сэр, клянусь, что не убегу, сэр!

— Поверим? — спросил Перри.

Парнишка смотрел на меня с диким отчаянием.

— Сомневаюсь, — поморщился я. — Но если ты настаиваешь…

Перри кивком указал парню на дверь, и тот поспешно скрылся, получив напоследок пинок для ускорения.

— Думаешь, дойдет? — спросил я.

— Вряд ли. Но за ум возьмется. Просто попал в дурную компанию, которой теперь нет… — Старшина кивнул на покойников.

Я взглянул на них: как минимум раза в два старше убежавшего… Что их только связывало?

— Заманивают идиотов помоложе себя, заливая им сказки о горах золота, и поручают «самую ответственную работу» — взломать дверь. Если стоит защитная магия, то от подростка мало что остается. Тогда берут следующего, ничем не рискуя вообще, — объяснил Перри. — Ты еще с такими не сталкивался?

— А если отпущенник наш найдет точно таких же новых друзей? — поинтересовался я. — Или организует свою шайку?

— Пожалеет, что родился на свет.

— Куда дальше-то? — закрыл я тему. — Обедать?

— Нет, — отмахнулся Перри. — Некогда. Надо сходить в центральный район, проверить, что к чему.

— Хочешь, чтобы я умер с голоду?

Перри проигнорировал мой вопрос.

Не успели пройти и двух кварталов, как услышали звон мечей в переулке. Я уныло вздохнул и ответственно заявил:

— Не пойду!

— Струсил? — оскалился Перри.

— Да! — вызывающе крикнул я его спине и побежал следом.

А дело разворачивалось серьезное: три окровавленных стража яростно сражались с двумя молчаливыми громилами, стоявшими к нам спиной. На земле уже валялись три трупа, двое из которых принадлежали нашим коллегам. Похоже, израненные стражи готовы были к ним присоединиться. Я вытащил меч, прицелился и метнул его в спину одного из громил, попав точно между лопаток. Перри тем временем снес голову второму.

— Что тут случилось? — спросил старшина, пока я вытаскивал из тела меч и тщательно его вытирал.

— Не знаю, — ответил один из стражей, вытирая кровь с лица. — Когда мы примчались на шум, эти трое спокойно стояли возле тел, не собираясь бежать.

— Ждали нас, — добавил другой. — Совершенно спокойно!

— Дрались молча и не реагировали на боль? — уточнил Перри.

Стражи одновременно кивнули.

— Я с одним таким уже встречался, — сказал первый, — недели две назад. Но тот был похлипче, а эти… — Он защелкал пальцами, подбирая слова. — Просто словно неживые!

— Не волнуйся, — успокоил я его, — живые.

Стражники быстро соорудили легкие носилки, бережно погрузили в них тела павших товарищей и осторожно понесли в морг. Сколько раз наблюдал подобную картину, но каждый раз на душе словно кошки скребут!..

— Пошли? — предложил я старшине, проводив стражей взглядом. — Только сразу предупреди, если собираешься поджогами побаловаться.

— Не волнуйся, мы едем в другой центр.

— Перри, хоть раз скажи нормальным языком, куда нас несет?!

— Какая тебе разница? — удивился он. — Ведь все равно пойдешь.

Ну разумеется…

Проехав центр, остановились в скромном, но относительно приличном районе, где я раньше тоже не бывал.

— Ну и?.. — поинтересовался я планом дальнейших действий.

— Зеленая мартышка… — Перри равнодушно указал пальцем за мою спину.

Мне вдруг стало очень и очень любопытно: он действительно принимает меня за полного идиота или это его новая шутка?

— Ага, — кивнул я, не оборачиваясь, и указал пальцем за его спину. — А там — оранжевая свинья… Будем в зоопарк играть? Синие гомодрилы и все такое, да? Может, сразу откроем зверосовхоз имени Аой?!

— Харчевня «Зеленая мартышка», — терпеливо пояснил он.

Я оглянулся. Действительно увидел заведение с таким названием.

— Даже не сомневался, Перри. Вот и спрашиваю: мы идем или будем на улице стоять?

— Пойдем. Но не сейчас..

— А когда?! — Я потихоньку начинал выходить из себя.

— Когда дождемся, разумеется, — пожал он плечами.

— Дождемся чего? Второго пришествия?

Перри внезапно расцвел улыбкой.

— Счастлив, что тебе весело… — начал было я.

— Чему радуешься, Перри? — перебил меня нежный мелодичный голос с характерными металлическими нотками.

Я резко обернулся.

— Ты изменился, — равнодушно произнесла Велия. — Похудел?

— Да, — непроизвольно ответил я, чувствуя жар в ушах. — И подстригся.

На фига я это сказал?.. Честное слово, и сам не понял! Хорошо хоть не брякнул про морковную диету!

— Решили мы, Велия, с тобой пообедать, — сиял Перри. — Надеюсь, ты не против?

— Против, — отрезала она.

— Тогда просто посидим рядом, — нахально предложил он.

Велия гордо вскинула очаровательный носик и пошла в харчевню, а мы за ней.

— Подстригся? — злорадно шепнул мне на ухо Перри.

— Заткнись, — буркнул я, и без того чувствуя себя последним болваном.

Велия упорно делала вид, что нас рядом нет. Но Перри настолько внимательно провожал взглядом каждую ложку ей в рот, что у нее просто кусок в горло не лез. Наконец она не выдержала и гневно отбросила прибор.

— Что ты хочешь? — зло спросила она.

— Ничего не узнала про новый наркотик?

— Я уже говорила тебе, Перри: никто не в курсе, что это такое!

— Зато я кое-что выяснил! — коварно улыбнулся он.

— Если знаешь, говори или убирайся отсюда, чтобы я могла спокойно пообедать! — потребовала Велия, печально поглядывая на свою тарелку.

— Хорошо, — согласился он, — слушай. Это не наркоманы, не ходячие мертвецы, не совсем живые, также они не могут говорить после смерти.

— Убирайся, Перри, проклятый словоблуд! — взорвалась Велия. — Иначе я посмотрю, сможешь ли ты говорить, после того как я сделаю из тебя не совсем живого!

— Я серьезно, Велия, — попытался утихомирить ее Перри.

— И я! — Она выхватила меч и приткнула острие к горлу Перри, довольно кровожадно ощерившись.

Даже мне поверилось в серьезность ее намерений. А Перри остался на удивление спокоен.

— Все это нам поведал Максуэлл Тейлор, — пояснил он. осторожно отклоняя клинок. — Я лишь передаю его слова.

— Магия? — спросила Велия, садясь на место.

— Он ее не почувствовал. Даже сам удивился.

— И зачем ты мне все это говоришь? — поинтересовалась она, нисколько не веря в чистосердечность намерений Перри.

— Просто не хочу, чтобы ты зря тратила время, — чересчур искренне заявил он.

Даже я на такое не клюнул бы! Пришлось замаскировать смех кашлем.

— Спасибо, — мило улыбнулась Велия, — я тебя больше не задерживаю.

— Вообще-то мне нужна твоя помощь, — признался Перри, немного стушевавшись. — Надо бы выяснить, кто из магов способен сотворить оборотней.

— Если не ошибаюсь, любой. В том числе и Максуэлл Тейлор.

— Мне нужно узнать, кто из живущих в центре пойдет на это, — пояснил он.

— В центре?! — изумилась Велия. — Никто!

Перри толково передал ей все, что мы услышали от подростка.

— Ты бы его в самом деле убил? — с интересом взглянула на меня Велия.

— Конечно же нет! Просто пошутил. Не садист ведь! — ответил я. — Хотя при определенных обстоятельствах… кожа там, цепи и все такое…

Оба они посмотрели на меня с нескрываемым удивлением, заставив смутиться. Никак не могу научиться держать язык за зубами! Ну забываюсь!

— Велия, — напомнил о себе Перри, — что скажешь?

— В центре магов много, и все — очень уважаемые люди… Тут надо хорошо подумать.

Они принялись обсуждать кандидатов, чьи имена мне ни о чем не говорили. Чувствуя свою полную бесполезность, я тихо погрузился в ипохондрию, машинально вертя в пальцах острый костяной нож, прихваченный у Эрика как сувенир. В таком состоянии меня обычно тянет пофилософствовать: почему я попал именно в это время? что за дебильная эпоха, где магия и прочие предрассудки победили здравый смысл?..

От размышлений меня отвлекло то, что я вдруг начал замерзать… Поправил плащ, но теплее не стало.

— Здесь всегда так холодно? — повернулся я к Велии и Перри.

Они смотрели друг на друга остекленевшими глазами, казалось, даже не дышали. Я дотронулся пальцем до ладони Перри — каменная!.. Посмотрел осторожно назад, желая узнать, что с остальными посетителями.

Позади меня стоял невысокий призрак в черном балахоне. От него и тянуло холодом, живо напоминавшим кладбищенский. Из дыры в капюшоне, где должно быть лицо, на меня смотрели два мертвых синих уголька…

Я даже знать не хотел, кто это и что ему нужно!

Фигура плавно поплыла ко мне, буквально сковывая страхом мои внутренности. Я уперся спиной в стол и лихорадочно зашарил по нему рукой, надеясь найти хоть что-нибудь, пригодное для броска. Под руку попалась рюмка Велии. Не задумываясь о последствиях, швырнул ее прямо в голову призрака.

Разумеется, я попал: с такого расстояния это было нетрудно. Только вот рюмка, пройдя сквозь голову, разбилась о стену напротив!..

Мне стало совсем не весело…

Призрак остановился в метре, протянул ко мне мертвенно-серую ладонь, словно приглашая пойти с ним.

— Брысь, сказал!!! — не выдержав, завопил я…

— Ты это кому? — раздался за спиной голос Перри.

Я резко повернулся.

— Перри, ты жив!

— Уже тридцать пять лет, — недоумевая, пожал он плечами.

— А как же…

Я глянул назад — никого!.. Задремал, что ли?

— Проклятье! — вскричала Велия. — Куда делось мое вино?

Взгляд мой уперся в осколки фужера… Душно-то как!

Ничего не объясняя, я выскочил на улицу и сел на холодный тротуар, не обращая внимания на прохожих. Страшно захотелось курить.

Из харчевни вышел Перри и подошел ко мне.

— Что с тобой? — участливо спросил он.

Я не стал ничего скрывать.

— Наверное, ты просто заснул, — усмехнулся старшина.

— И рюмаху во сне кинул, да?

— С кем не бывает…

— И никто этого не заметил! — подвел я итог. — Ни ты, ни Велия, ни прочие посетители… Или вы все тоже спали?

— Да, странно, — вынужденно согласился Перри. — Пошли внутрь.

Прежде чем сесть за стол, я большими глотками опорожнил бокал вина, понемногу отходя от пережитого кошмара. Перри тем временем передал мой рассказ Велии.

— Я знаю о подобном, — не особенно удивилась она. — Тобой кто-то очень сильно интересуется. И это не человеческая магия.

— А чья? — поинтересовался я.

— Не знаю. Она слишком… древняя… — Велия рассеянно вертела в руке нож.

— Темные эльфы? — выдвинул версию Перри.

Я прижал ладони к вискам. Только темных эльфов, зеленых леприконов и прочей синей шушеры мне для полного счастья как раз и не хватало!

Неожиданно Велия отшвырнула нож и вцепилась в горло Перри.

— Никогда, — угрожающе прошипела она, приподнимая Перри над полом, — ' никогда не говори того, о чем и понятия не имеешь!

Посиневший Перри, безуспешно пытавшийся освободить горло, поспешно закивал, хрипя. Я в крайнем изумлением смотрел на хрупкую Велию, которая одной рукой держала тушу Перри.

Она разжала пальцы. Перри рухнул на скамью, судорожно дыша.

— Рот закрой, — спокойно посоветовала мне Велия. — Я просто разозлилась.

В харчевню ворвался парнишка лет десяти и бросился к нам.

— Скорее… во дворец стражи… туда… — Он обессиленно рухнул на скамейку, пытаясь отдышаться. — Там мертвые напали!

Не задавая вопросов, мы выскочили из таверны и побежали к дворцу.

Пять миль без остановки…

«Пять… Пять… Пять… » — стучало в моей голове.

Ноги гудели, в боку кололо, грудь разрывалась, в голове — сплошной туман…

На ступенях дворца я рухнул на колени, отчаянно хватая ртом воздух. Рядом присел Перри.

На подходе к дворцу нас встретили ручьи крови, бежавшие вниз по безлюдной улице. Площадь вокруг здания была буквально завалена трупами и умирающими. Большей частью лежали стражи.

— Некогда отдыхать! — скомандовала Велия, в отличие от нас совершенно свежая. — Вперед!

— И пошевелиться не могу! — выдохнул я.

— Возьмите… — Она протянула нам ярко-красные таблетки.

— Что это? — поинтересовался я, проглотив свою и чувствуя, как энергия разливается по телу.

— Стимулятор, — пояснил Перри. — Изготовление и продажа караются немедленной смертью… Сколько у нас, Велия?

— Примерно двадцать минут. Надеюсь, вам хватит… Пошли!

Усталость чудесным образом испарилась! Я был свеж, чертовски силен и безумно хотел убивать!.. Мы ворвались во дворец.

На нас сразу же набросились молчаливые противники, но мы, преисполненные энергии, даже не обратили на них внимания, сокрушив на ходу. Реакция, слух, обоняние — все чувства обострились в десятки раз! К примеру, подбегая к лестнице, я точно знал, что нас встретят семеро врагов.

Они были сильны и не чувствовали боли. Но до нас им было далеко!.. Огромным усилием воли я подавлял безумное желание вгрызаться зубами в шеи противников, чтобы насладиться их кровью. Подхватив с пола второй меч, я работал двумя руками, задним умом понимая, что левой рукой и ложку держать не могу!

Перри рычал как безумный. Он разбил свой меч и крушил недругов вырванным у кого-то из них топором. Велия без всякого наркотика от нас не отставала: тонкий меч в ее руках превратился в молнию!.. Круша черепа, мы стремительно захватывали этаж за этажом, тесня захватчиков вверх. Наконец загнали остатки в последний коридор. И тут силы неожиданно покинули меня…

Рухнув на пол, я почувствовал безмерную усталость и острую боль всех своих ран и ушибов одновременно. Рядом упал Перри точно в таком же состоянии. На ногах осталась только Велия. Я понимал, что ей одной не справиться с надвигавшейся на нас темной массой. Попытался встать, но не смог.

Велия по очереди отбросила нас назад, словно щенков. Я даже удивиться не успел, проскользив по полу на животе метров пять. Сквозь пот, заливавший глаза, увидел, как Велия опустилась на одно колено и вытянула руки в сторону врагов. Потом резко выкрикнула слово, и огненная стрела, вырвавшаяся из ее скрещенных ладоней, пронеслась по коридору, оставив после себя запах горелой плоти…

Это было для меня уже слишком. Я закрыл глаза.

Не знаю, сколько времени отдыхал — секунду или целых две, но, когда Перри поднял меня на ноги, я опять был готов к схватке. За одной из дверей еще кипела битва.

— Хороший стимулятор, — пробормотал я, — почему его запретили?

— Потому что опасный, — отозвался Перри.

Сдержав стон, подошел к Велии, устало прислонившейся к стене.

— Как ты это сделала? — поинтересовался я, имея в виду огненную стрелу.

— Не твое дело! — грубо ответила она. — Некогда отдыхать! Там еще дерутся… — Она кивнула на дверь.

Подойдя, я молча выбил ее ногой и бросился в гущу драки, круша всех, кто попадался на глаза. Сил хватило ненадолго — всего на пару минут, — но этого оказалось достаточно, чтобы расправиться с оставшимися врагами.

Прижимая кусок ткани к рассеченной брови, я рассеянно осматривал кабинет капитана стражи — седовласого ветерана, хранившею на лице следы многих сражений. На стенах — сплошь оружие и грубые портреты подозреваемых. В общем, ничего примечательного…

— Садитесь, — буркнул капитан, отправив сообщение в пневмотрубу и скинув чей-то труп со стола.

Через несколько секунд пришел ответ. Капитан хмуро кинул взгляд на бумагу и сообщил:

— В других районах все тихо. Скоро прибудет подкрепление… А теперь пусть кто-нибудь мне расскажет, мать вашу, что здесь произошло?!

Я собирался ответить, что произошло нападение, но вовремя передумал, сообразив, что в данный момент трупом больше, трупом меньше — разницы никто не заметит.

— Почему напали на мой район и кто это был?! — продолжил капитан.

— Мы с ними сталкиваемся уже не один день, — ответил Перри. — Это не наркоманы и не ходячие мертвецы. Больше о них ничего не известно.

— Тогда вы пятеро, — капитан обвел взглядом нас и двоих уцелевших стражей, — работаете в одном звене. До завтрашнего вечера принесите мне голову того, кто это устроил! Все остальное отложить… Вы еще здесь?!

Мы поспешно вышли из кабинета, чтобы не раздражать старого вояку, которому сегодня пришлось нелегко.

Я искоса глянул на новых компаньонов, слабо утешившись тем, что они выглядели еще хуже меня. Один, в звании старшины, смотрелся после сражения до неприличия опрятно, не получив к тому же ни единой царапины. Сперва я подумал, что он — отменный боец, но быстро разглядел испачканные грязью колени и локти. Тут же вспомнил большой стол в кабинете капитана, под которым можно было весьма неплохо укрыться, пока длился бой. Что же касается второго, то он не дорос даже до бритья. Этот смотрел на Перри с нескрываемым восхищением.

— Отныне и до того, как найдем преступника, беру командование на себя! — заявил Перри с металлом в голосе. — Я — старшина Перри… Старшина Велия Стиллберд… Старшина Натан Клеменс… Фенрир Герберт-Генрих-Генри Озолиньш… — представил он нас друг другу поочередно и посмотрел на юнца: — Тебя я не знаю.

— Патрульный Трой Милдборо, сэр, — представился тот, явно робея от самой мысли, что разговаривает с легендарным старшиной Перри. — Третий день в страже, сэр!

— Оставь церемонии, Трой, — порекомендовал Перри. — Обращайся к остальным по именам.

— Да, сэр, — покраснел Трой до кончиков ушей.

— Я что-то не слышал, чтобы капитан назначил вас старшим, старшина Перри! — презрительно выговорил Натан Клеменс. — Можете сколько вам угодно махать мечом, а думать предоставьте тем, кто это умеет!

— Хочешь, чтобы командовал кто-то из них? — Перри кивнул на нас с Троем.

— Нет, я…

— Ты — мешок с дерьмом, Клеменс! — Велия смотрела на него, как на дохлую крысу. — Если не хочешь оцарапаться в драке, лучше уйди сам!

— Ты… ты… — захлебнулся яростью Клеменс. — Ты не смеешь ко мне обращаться! Ты не человек, ты…

— Кто я? — тихо спросила Велия, бросая руку на меч.

Лично я бы сразу успокоился и попытался скрыться подальше. Но Клеменс слишком уж разошелся — вот и не успел тормознуть.

— Ты всего лишь мерзкая тва… — попытался досказать он.

В общем, может, оно и лучше, что нас осталось четверо… Меньше народу, как говорится, больше кислороду!

— Жил, как крыса, — прокомментировал Перри, — и сдох червяком!

Снизу раздался громкий топот. Мы мгновенно выхватили оружие и повернулись к лестнице. Я облегченно вздохнул, когда понял, что это не новая партия нападающих, а стражи из соседних районов. Мы не стали им мешать осматривать побоище и вышли на улицу, проигнорировав все расспросы.

— Что теперь? — спросила успокоившаяся Велия. — Ты вызвался командовать, Перри.

— Пошли для начала в харчевню. Там и подумаем! — скомандовал он.

Мы нашли подходящее заведение, невзирая на громкие протесты хозяина, разогнали немногих посетителей, чтобы не мешали разговаривать. Первый раз в жизни я почувствовал жуткое отвращение к алкоголю и взял простую воду — под изумленные взгляды Перри и Велии. Поглощая жареные свиные ребрышки, уныло вздохнул, вспоминая гораздо лучшие обеды.

— Чего развздыхался? — неназойливо спросил Перри.

— Надоело каждый день есть мясо с овощами! — признался я.

— Возьми рыбу, — предложила Велия, указывая на свою тарелку.

— Спасибо, — вежливо отказался я, чувствуя, что рыба приелась гораздо больше. — Хочу чего-то изысканного!

— Чего-чего? — поинтересовался Перри.

— К примеру, — не сдержал я грустный вздох, — дюжину свежих, сжимающихся от прикосновения ножа устриц, выложенных на колотом льду, покрытом ковром ароматной зелени!.. Когда капнешь на это чудо несколько капель лимонного сока, осторожно подцепишь и отправишь в рот, челюсти сводит от кислоты. Запиваешь все половинкой бокала нежного белого вина и понимаешь, что такое истинное земное наслаждение!

— Устрицы — это такие… в раковинах и под водой? — спросила Велия.

— Да, — кивнул я, — они самые.

— Как можно есть такую гадость?! — не оценила она мои вкус. — Что за дикари это едят?!

— Цивилизованные, — буркнул я, вгрызаясь в ребрышко.

— Ешь что есть, пока есть! — философски заметил Перри. — Пусть лучше Трой нам поведает, почему пошел служить в патруль за одну монету в неделю, да еще вооруженный простым мечом?

— С детства хотел этого, сэр, — уклончиво ответил паренек.

— Трой, давай так: услышу от тебя «сэр» еще раз — отрежу язык. Договорились?

Трой поспешно кивнул, очевидно свято веря всем байкам про Перри. Впрочем, я и сам точно не знал, что в них действительно выдумка, а что реальность.

— Перри, надеюсь, ты уже придумал планчик? — невинно спросил я, несколько беспокоясь за свое будущее.

— Конечно, — пожал он плечами. — Трой отправляется в центральный район и собирает всю информацию, какую только сможет найти, зная, что если она меня не устроит, то у его потомков появится легенда о том, как один из их предков остался без ног. Мы с тобой, — он глянул на меня, — шпарим в Чистилище. А Велия и сама что-нибудь придумает.

— Куда вы собрались?! — изумленно переспросила Велия.

— Да, Перри, меня это тоже интересует! — поддакнул я, не испытывая восторга от одного лишь названия адреса.

— В Чистилище, — спокойно повторил он.

— Перри, Чистилище не для людей! Никто не должен туда соваться! — воскликнула Велия.

— Я там уже побывал, если ты помнишь, — усмехнулся он.

— Прекрасно помню, Перри, как затем Уэлч три дня собирал тебя по кускам!

— Старшина Перри, — робко подал голос Трой, — а я могу пойти с вами?

— Милдборо, ты получил приказ. Невыполнение карается смертью. Будешь нас ждать завтра здесь. Иди! — ровно ответил Перри.

Трой поспешно ушел.

— Перри, не ходи туда! — нервно хрустнула пальцами Велия. — Все равно ничего там не узнаешь!

— А вдруг повезет? — счастливо оскалился он.

Резко поднявшись на ноги, старшина быстрым шагом направился к выходу. Я поспешил за ним.

— Перри! — зло воскликнула Велия. — Я ненавижу Чистилище!

— Потому и не идешь! — бросил он, не оборачиваясь.

— Перри, что еще за Чистилище? — спросил я на улице.

— Чистилище — это Чистилище, — толково пояснил он.

— Перри! — зарычал я. — Если не объяснишь как следует, немедленно подаю в отставку и сваливаю из Лоренгарда!

Я остановился и с независимым видом принялся насвистывать.

— И шагу не сделаю, пока все не узнаю! — предупредил я старшину. — Хорошее место Чистилищем не назовут!

— Ладно, — кивнул он, — расскажу все, что знаю. По дороге.

Я согласился и последовал за ним.

— Чистилище, — начал он, — это проклятие Лоренгарда, доставшееся от предков, отвоевавших это место. Много веков назад здесь жили нелюди, поклонявшиеся Пану. Ему приносили кровавые жертвы. Потом сюда пришли короли во главе с Иштар. Десятилетия сталь не отмывалась от крови. В конце концов Пана удалось изгнать и запереть остатки нелюдей под землей, построив над ними Лоренгард. Веками люди изничтожали нелюдей, заставляя их уходить все глубже и глубже, к самим вратам ада. Но и те не были беспомощны. Перед тем как уйти в самый низ, откуда уже нет возврата, нелюди наложили на свой подземный город проклятие. Так и возникло то, что мы называем Чистилищем. Теперь там можно встретить только нечисть, бывшую некогда людьми, захотевшими… вернее, получившими, что захотели… Еще говорят, что там бродят души самоубийц и невинно убиенных матерями младенцев. Лично я в это не верю… Ну, все понятно?

— Нет. А зачем мы туда идем?

— Возможно, что-нибудь узнаем.

— Ладно, согласен… А что случилось в твой первый поход? Велия говорила что-то про Уэлча, — поинтересовался я, желая иметь представление о том, что нас там ожидает.

— Встретился с нечистью, — отмахнулся он. — Немного повздорили.

— Хорошо, Перри, — решился я, — идем в Чистилище. Но учти, бесчувственная скотина, если меня убьют, никогда тебе этого не прощу!

Длинными и узкими туннелями добрались до большой, покрытой толстым слоем ржавчины, металлической двери. Ни замка, ни свечения защитной магии я не углядел.

— Здесь начинается Чистилище, — сообщил Перри.

— Дверь что, открыта? — не поверил я своим глазам, наблюдая, как Перри тянет ручку на себя.

— Конечно!

— Почему?! — изумился я, полагая, что подобные места следует держать на надежном запоре.

— Если кто-то решит отправиться в Чистилище, ему никто помешать не вправе, — пояснил Перри. — Только я о таких пока не слышал. Кроме нас, разумеется.

Перри отворил наконец дверь, на нас дохнул затхлый воздух. Мы попали в просторную пещеру, освещенную тусклым зеленоватым свечением.

— Дальше мост и лабиринт, — поведал Перри, осматриваясь.

— И куда ведет лабиринт?

— Не знаю, — беспечно откликнулся он. — Чистилище само выведет, куда нам нужно.

— Не понял?

— Ну, — криво улыбнулся Пери, — ты знаешь, куда нам надо?

— Дебильный вопрос! — возмутился я. — Мне даже не ясно, на хрена мы сюда поперлись! Все это вроде бы должен знать ты!

— Что нам надо и куда идти — знает только само Чистилище. Оно живое и может исполнить все, что ты способен себе представить.

— Тогда почему ты назвал его проклятием Лоренгарда, если оно исполняет любые желания?

Ручаюсь, глаза мои загорелись отнюдь не светом просвещения. Уж я-то знал, чего пожелать!

— Потому что любое желание будет извращено в сторону темных сил. Ты действительно получишь, что хотел, только радости у тебя не прибавится.

Эх, как всегда… Изящных японок-близняшек, похоже, мне не допроситься!

— Прости, Перри, а что ты пожелал в первый раз? — спросил я, понимая, что это бестактно.

— Я? — Он невесело усмехнулся. — Я пожелал не знать страха.

— И что?

— И повстречал орду нечисти. Едва смог пробиться наверх. После этого меня трудно испугать.

— Отвратительно! — поморщился я. — Что нужно делать? Стоять и читать мантры?

— Иди за мной и никуда не сворачивай, что бы ни увидел и ни услышал.

Мы вышли к длинному мосту над бездонной пропастью, начисто лишенному перил. Моя голова начинала моментально кружиться, стоило бросить взгляд вниз. Не сводя глаз со спины Перри, я осторожно шел ровно посередине моста. Периодически снизу нас окутывали горячие клубы сероводорода, и я искренне жалел, что мой насморк некстати канул в Лету.

Миновав мост, очутились в лабиринте. Мои представления о подобных сооружениях несколько поколебались. Я полагал, что лабиринт имеет много-много различных ответвлений, напичканных ловушками и заканчивающихся преимущественно тупиками, из которых выхода не найти.

Здесь все было иначе. Мы шли по широкому, светящемуся красным коридору с множеством дверей. Когда попадалась распахнутая дверь, заходили в нее и шли дальше по такому же коридору, спускаясь все ниже и ниже. Никакой нечисти, фантомов и т. п. так и не встретили. Изредка из-за закрытых дверей доносились звон цепей и стоны — то боли и отчаяния, то томления и высшего наслаждения, иногда звучали резкие окрики, плеск воды, смех, плачь…

Меня раздирало дикое желание хоть одним глазом проникнуть в одно из творившихся вокруг таинств. Я крепился, сколько мог, но ведь не каменный же!

Подскочив к ближайшей двери, потянулся к сверкающей ручке и почти схватил ее… Перри резко дернул меня за воротник и оттащил.

— За каждой дверью — чье-то темное желание, — произнес он, отпуская меня. — Не безумствуй. Лабиринт заманивает тебя к своим жертвам.

— А что за лабиринтом? — спросил я, чтобы отвлечься от соблазнов. — Или он никогда не кончится?

— Не знаю, — ответил Перри, — дальше отпущенного не пройти никому. Но он не бесконечен.

— Почему ты так думаешь?

— В детстве прочитал в одном старинном фолианте. Пришлось попотеть, пока разобрал каракули объеденных крысами бумаг! — усмехнулся он.

Мне стало казаться, что мы ходим кругами: одинаковые коридоры с одинаковыми дверями никак не кончались. Красноватое мерцание и неясный шум по сторонам действовали на нервы. Все время преследовало чувство, что за нами кто-то следит, упорно изучает нас, прячась где-то сзади. По спине то и дело пробегали мурашки.

— Перри, — взмолился я, — в твоих фолиантах не было написано, когда наш путь закончится?! У меня скоро паранойя возникнет!

— Тоже чувствуешь? — взглянул он на меня.

— Что именно? Усталость или размеры своей глупости?

— Слежку.

— Да, — признал я, — она здорово напрягает!

— Значит, почти пришли, — улыбнулся он. — В последних коридорах царит тихое безумие. Редкие воины могли их преодолеть во время той давней войны.

— Хочешь удивить меня этим? — ехидно осведомился и.

— Ты бы точно удивился, если бы попал сюда, когда магия нелюдей еще не ослабла. Вряд ли бы нам удалось так. далеко пройти.

— Ха! — презрительно фыркнул я. — А посмотреть за один день двадцать шесть серий «Van Dread» без перевода, думаешь, легко? Я читал сабы девять часов подряд — и не сошел с ума, понял! А на следующий день пересмотрел всю «Еву»!

— Чего?! — оторопел Перри.

— Это я так, о своем…

Старшина оказался прав: еще пара коридоров, где напряжение усиливалось с каждым шагом, — и мы вышли из лабиринта.

Вниз уходила грандиозная винтовая лестница, окруженная арками. Где она кончалась, видно не было, но я уже привык к безднам. По стенам стекали ручейки вязкой воды, сильно воняло плесенью. Наши шаги раскатистым эхом разгоняли давящую тишину и били по ушам. Красное мерцание сменилось тускло-зеленым. Довольно часто попадались темные дыры в стенах, из которых тянуло кошмарным смрадом и доносилось чье-то голодное урчание… Невольно прибавили шагу.

— Наверное, здесь заперты остатки нелюдей, — предположил Перри.

Я ответил коротко, но очень емко в том смысле, что мне совершенно безразлично, кто обитает в дырах.

Мы спустились уже не на одну милю, а конца по-прежнему не было видно. Я уныло представлял, как будем карабкаться наверх, если, конечно, появится возможность вернуться.

Минут через сорок вышли на небольшую площадку и остановились перед огромной, не тронутой сыростью деревянной дверью. Вытащив мечи, одновременно саданули ее ногами и ворвались внутрь. О-о-о… Всего лишь очередной коридор, ярко освещенный факелами! Никого вокруг…

Я собрался убрать меч в ножны.

— Погоди, — остановил Перри, — мы ведь не знаем, что за существа зажгли здесь факелы.

Я выругался и покрепче сжал рукоять. Опять мрачные мысли полезли в голову.

Бесшумно двинулись по коридору, напряженно вглядываясь в каждую тень, отбрасываемую факелами на темные стены. Все было спокойно. Немного расслабились и перешли на нормальный шаг. Мечи, разумеется, не спрятали.

Коридор оказался не очень длинным. Закончился он обитой железом высокой дверью, запертой на засов.

— Ну что, — я осмотрел задвижку, — рискнем?

— Открывай, — кивнул Перри, занося меч.

Я тихо отодвинул засов, аккуратно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Хватило мимолетного взгляда, чтобы мое подсознание сработало в нужном направлении: дверь я мигом захлопнул и вернул засов на место. Почти сразу с другой стороны раздался негромкий скрежет.

— Что там такое? — спросил Перри удивленно.

Я вытер холодный пот со лба и, немного путаясь в словах, доложил:

— Там это… ну, ты знаешь… Эти, которых уже давно надо бы закопать. А они, мрази, все еще ходят! И, вероятно, хотят жрать. Могут и нас… того… Пошли отсюда!

— Мертвецы, что ли? — поморщился Перри. — И чего в них страшного?

— Перри! Они же дохлые! Как можно убить того, кто уже окочурился?! — воззвал я к его здравому смыслу.

— Конечно, — пожал он плечами, — никак не убить.

— Лучше уйдем!

— Ты ничего про них не знаешь?

— Я знаю одно: они должны лежать в земле, а не шататься по… — я осмотрелся, — по всяким драным Чистилищам! Этой информации достаточно каждому нормальному человеку!

— Тогда послушай меня, — ровно произнес Перри. — Мертвые слабы и медленно двигаются. Они способны только таскаться за тобой, куда бы ты ни пошел, а нападут не раньше, чем ты ослабеешь.

— Утешил, Перри!.. Возвращаемся к лестнице и идем дальше вниз?

— Нет, — оскалился он, — заходим внутрь и подрезаем им сухожилия! Этого будет достаточно, чтобы их остановить.

— Ты уверен? — Я все еще сомневался. — А силы, которые их оживили, не восстановят им сухожилия?

— Если бы они могли излечивать, то там были бы живые люди… Скольких ты видел?

— Перри, их имена и прозвища тоже тебе сказать?! — возмутился я.

— Неужели не посчитал? — непонятно чему поразился он.

— Штук пять. — Меня передернуло от неприятных воспоминаний. — Но там темно и плохо видно. Может, и еще есть.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул он. — Открывай и следуй за мной.

Покойники и правда оказались довольно мирными ребятами. Через пару минут все восемь валялись на полу и тихонько клацали гнилыми челюстями.

Впереди была еще одна дверь. Хотелось надеяться — последняя. Я сильно пнул ее ногой и прошел внутрь.

Мы очутились в огромном зале, посреди которого стояло большое каменное кресло. На нем, закинув ногу на ногу, сидел молодой человек с приятным лицом, цвет которого не отличался от его белоснежных одежд. Единственным темным пятном был большой сапфир, удерживавший широкий галстук. Именно он не вписывался в общий портрет.

— Вы все-таки до меня дошли? — Он небрежно качнул ногой. — Что ж, я вам рад.

— Кто ты? — грубо спросил Перри.

— Можете пока называть меня Гарникор. Принц Гарникор. Потом, как и прочие, станете величать повелителем.

— Чего вдруг? — поинтересовался я, чувствуя полное безразличие.

— Я дам вам вечную молодость, силу, власть над смертными, — перечислил он. — А вы будете служить мне.

— Нельзя ли конкретней? — попросил я. — Кто ты такой?

— М-м? — удивился он. — Вы шли ко мне, а теперь спрашиваете, кто я?

— Мы не к тебе шли. Просто свернули не туда, — уточнил я.

Увидев его клыки, размером превосходившие нормальные зубы раза в три, я догадался, к кому мы попали, но почему-то остался спокоен.

— Вас это не спасет, вы…

Невежливо было перебивать, однако я метнул ему в переносицу костяной нож, который вошел в его голову по самую рукоятку.

— Ты! — зарычал он, выдергивая нож и отбрасывая его. — Как ты посмел?! Я — князь тьмы, я — великий принц Гарникор, я…

— Простой кровосос, Перри, — заявил я старшине, не слушая криков вампира. — Если укусит, нам того — труба!

— Тогда рубим ему ноги, руки и выбиваем зубы! — предложил Перри.

Но сделать запланированное оказалось непросто. Вернее, невозможно.

Стоило нам развернуться для атаки, как вампир небрежно махнул рукой, и мы оказались на полу, придавленные невидимым грузом.

— Я передумал, — прохрипел Перри, — сперва отрубим ему руки.

— Ага, — попытался я кивнуть, — если только встанем… Ты, Гарникор, сдавайся, пока мы…

— Что — вы? — перебил он. — Пока вы не сдохли?

Давление возросло в несколько раз — даже вздохнуть не было никакой возможности. В висках застучала кровь. Я скосил глаза на Перри, который и не собирался слаться просто так. Невероятным усилием он отвел руку с мечом назад, зарычал и метнул клинок по полу. Скользнув по камням, меч вонзился в ступню вампира, заставив его отвлечься от нас.

Мгновения мне хватило, чтобы вскочить на ноги, прыгнуть к кровососу и снести ему голову. Тело медленно рухнуло на колени и, постояв пару секунд, упало плашмя.

— Что-то ни фига ты не крутой. Бэтмен, — сказал я голове вампира и пинком отправил ее в дальний угол. С глухим стуком она закатилась куда-то в тень, а я обернулся к растиравшему руку Перри:

— Прежде чем мы уйдем отсюда, ровным счетом ничего не узнав, дружище, хочу поблагодарить тебя за эту познавательную прогулку, стоившую мне туеву хучу испоганенных нервов, но все же не жизни! Большое тебе спасибо!

Старшина недовольно буркнул. Я помог ему подняться на ноги, и, от всей души попинав напоследок тело вампира, мы направились к выходу.

— Что ты там нес, Перри? Чистилище само приведет нас, куда нужно? — ехидно осведомился я.

— Так утверждали фолианты, — хмуро отозвался он.

— А в них не уточнялось, кому нужно: ходокам или Чистилищу?

— Тому, кто жаждет.

— Ежели жаждет крови, то твои фолианты нисколько не соврали. Наш почивший в бозе друг ее действительно жаждал.

Я взялся за ручку и потянул ее на себя. Дверь не открылась. Пожав плечами, толкнул от себя — результат аналогичный.

— Перри, не помнишь, в какую сторону я открывал дверь?

— Ты ее пинал, значит, в эту…

Он схватился за ручку и сильно дернул на себя, немедленно поломав.

— И как нам теперь выйти? — упрекнул я.

— Как всегда, — снисходительно улыбнулся он, вытаскивая меч.

— Неужели вы даже не попрощаетесь?

Мы медленно обернулись на голос, звучавший с отчетливым присвистом. Вместо вампира перед нами вздыбилась гигантская, черная, с тусклыми желто-топазовыми полосами королевская кобра, гипнотизировавшая нас яркими изумрудными глазами.

Перри в мгновение ока метнул в аспида меч, но он лишь скользнул по гладкой коже и отлетел в угол, не причинив змее ни малейшего вреда.

— У вас нет силы причинить мне вред, — прошипела кобра, раскачиваясь из стороны в сторону.

Вместо ответа я подобрал с пола увесистый булыжник и запустил его в змеиную морду, целясь в зеленый глаз. Попал в нос. Змей, казалось, даже не заметил ничего, продолжая спокойно раскачиваться.

— А если тебе зубы выбить, что будешь делать? — громко крикнул я.

Нет, змей я не боюсь. Это всего лишь большие кожаные шнурки. Их кровь может спасти от жажды, а из кожи получаются хорошие ремни. Мясо же, согласно древним китайским учениям, помогает против некоторых мужских проблем. Вот если бы тут был паук, тогда конечно! Пауков я даже созерцать спокойно не могу — не то что дотронуться до них.

— Как ты собираешься выбивать зубы? — поинтересовался Перри, кивая на голову змея, торчавшую высоко над нами.

— А вдруг нагнется и замрет на пару минут?.. Эй, шнурок, будь другом, нагнись, а? — крикнул я.

Змей прекратил раскачиваться и замер, сверля меня изумрудными глазами. Только тогда я смог разглядеть его удивительную, невероятную, пленяющую красоту. Кожа беспрестанно меняла цвет — от черного к синему, от фиолетового к алому. Сложнейший узор каждой чешуйки жил сам по себе…

Я отметил все краем глаза, потому что не мог оторваться от глаз змея, проникавших мне в самую душу. Ужасны были эти глаза: чуждые и вместе с тем ослепительно прекрасные, они обволакивали и подчиняли с невероятной силой! Бесконечно старые — намного старше зла и добра — они излучали поистине неземную мудрость, превосходящую любое человеческое знание. Я смотрел в них и невольно желал припасть к их холодному знанию, свободному от любви и ненависти, зависти и гнева, от любых эмоций и волнений. В них сиял тот самый чистый ледяной свет, который я тщетно искал всю свою жизнь. Звон оружия, вкус крови и вина, дым костров, уютное мягкое кресло перед большим экраном, недовольное сопение Черчилля, городские соблазны, ночное небо, усыпанное неисчислимым количеством звезд, — все сделалось не важным. Воспоминания были ясными, но стали мне чужими и потеряли значение. Я отбрасывал их кадр за кадром, вычеркивая из своей жизни: существовал комок глины, ползал по грязи, тщетно пытался удовлетворить желания своей плоти, прежде чем уйди в небытие, не оставив после себя ровным счетом ничего. Глаза змея дарили надежду вырваться из порочного однообразия, возвыситься над жизнью и смертью, сделаться равным богам!

Перри, Тольд, Сефер, Черчилль, шеф… Я стирал воспоминания о них, как сдирают грязь с подошвы! Я вычищал всю свою жизнь, и даже то, что мне только суждено было пережить!

И тут пришла очередь памяти о времени, когда я еще не был один, — эта память, которой я дорожил больше всего, тоже стала постепенно бледнеть и терять очертания. Последней каплей сознания я вцепился в те воспоминания, не желая терять лучшую часть своей жизни. Нечеловеческим усилием оторвал взгляд от глаз змея, и волна жизни хлынула в мое тело!

— Этого ты не заберешь, мразь! — закричал я, разрывая паутину чар.

Перри прыгнул ко мне, резко толкнул в сторону и отскочил назад. Мгновением позже на то место, где я стоял, с грохотом опустилась мощная голова змея, кроша каменный пол.

Через столб пыли, не обращая внимания на разлетающиеся осколки камней, я бросился к аспиду и опустил каблук сапога прямо в колдовской глаз.

Короткая судорога волной пробежала по его телу. Змей встрепенулся и взмыл над полом, обдав меня потоком воздуха от могучих перепончатых крыльев.. Через их тонкую кожу пробивался красноватый свет факелов, придавая чудовищу поистине адский вид.

— Еще никому не удавалось рассеять мои чары! — прошипел змей, неторопливо кружа под потолком.

Я осмотрелся в поисках Перри и увидел его лежащим на полу с окровавленной головой. Кинувшись к нему, с облегчением обнаружил на шее слабую ниточку пульса.

— Когда покончу с тобой, то из тебя получатся превосходный ремень и пара сапог! — мрачно предупредил я змея, лихорадочно соображая, как его одолеть.

— Ты слаб, человек, — прошипел он, сверля меня теперь лишь одним глазом. — Ты сбросил мои чары, но скоро преклонишь предо мной колени!

— Скорее станцую джигу на твоей дохлой туше!

Змей кинулся вновь, но я отскочил в сторону и нанес ему удар мечом по плоской голове, разрубив покрывавшую череп тонкую кожу.

С воплем ярости он взвился под потолок и неуловимым движением ударил меня хвостом по ребрам, отбросив на стену.

Не обращая внимания на острую боль в груди, я поднялся на ноги и выставил перед собой меч, твердо решив перед смертью доставить гаду столько неприятностей, сколько смогу.

— Это все, на что ты способен, шнурок?! — крикнул я, раскачиваясь на ослабевших ногах.

Змей неспешно парил, явно наслаждаясь своим превосходством. Его ледяное дыхание обжигало, я все больше слабел.

— Ну, попробуй меня разорвать, пресмыкающееся! — усмехнулся я, сжимая меч двумя руками.

— Просто разорвать — слишком просто, — прошипел он, плавно опускаясь на пол.

Приземлившись, Гарнидор перевоплотился в свой первоначальный облик и неторопливо направился ко мне.

— Нет, я буду высасывать твою жизнь каплю за каплей, — скучающим тоном проговорил он. — Вдруг это немного развеет мою тоску?

Очнувшийся Перри бесшумно подскочил к вампиру, занося над его головой большой булыжник. Неуловимым движением Гарникор уклонился от удара и со смехом выпустил в Перри из ладони луч ослепительного белого цвета. Старшина, хрипя, отлетел в глубину зала.

— Вы, люди, забавны и глупы. Мне доставляет большое удовольствие подчинять вас, — ласково улыбнулся вампир. — Я оставлю тебе память, но полностью уничтожу волю. Вечные муки твоего сознания — как это прекрасно!

— Ты не бредишь случайно? — осведомился я. — Лучше сам нанижись на мой меч!

По залу разлился запах электрического озона, заставивший нас обоих оглядеться. Вампир пронзительно уставился на меня.

— Что ты? — тихо спросил он.

— Не что, а кто, — поправил я. — Твоя смерть.

Запах нарастал, будоража сознание, даруя силы мне и нагоняя панику на вампира, который взволнованно закрутил головой.

— Это не ты, — шепнул он.

— Проверь! — Я сделал к нему шаг, морщась от боли в ребрах.

Меня остановил тихий гул, быстро нараставший и превратившийся в пронзительный визг. Не выдержав, я рухнул на колени и, выронив меч, зажал руками уши. Кое-как глянул вверх, откуда исходил сводивший с ума адский звук.

В высоком потолке на глазах выросло бурое пятно, светлевшее с каждым мгновением. Ярко осветив весь гигантский зал, оно с резким хлопком исчезло, оставив после себя идеально круглое отверстие, из которого посыпались огненные стрелы, превращавшие камень в пар.

Я уже потерял способность удивляться, поэтому совершенно спокойно отнесся к тому факту, что с потолка, широко раскинув руки, спустилась Велия в полощущемся на бурных потоках горячего ветра плаще. Она встала между мной и вампиром.

— Здесь мои владения, — прошипел Гарникор, глядя на нее с непередаваемой ненавистью. — Убирайся!

От Велии волнами исходило такое зло, что у меня волосы встали на затылке дыбом! Против своей воли я отступил на несколько шагов.

— Убирайся!!! — проревел вампир, выпуская в Велию белый луч.

Она стремительно увернулась, и луч поразил того, кто стоял за ней.

Сильный удар в грудь припечатал меня к стене. Рухнув на пол, я попытался вдохнуть, краем глаза наблюдая за происходящим.

Вампир выпустил в Велию еще один белый луч, попавший ей в лицо, но она даже не пошатнулась. Кровожадно улыбаясь, протянула к вампиру руку и приказала:

— Сдохни!

Гарникор замер, с недоумением глядя на Велию. Из его рта вырвался тихий хрип. Скрючившись, он упал и попытался подползти к своему каменному трону, жалобно стеная. Из пальцев Велии вылетели тонкие красные нити, охватившие горло вампира и впившиеся в его глаза. По нитям заструилась чистая энергия, покидавшая тело вампира. На моих глазах он стремительно старел, пока не превратился в прах. Жалкая кучка пыли, небрежно разметанная по полу Велией, — вот и все, что осталось от Гарникора, с которым не могли справиться мы, два взрослых мужика, вооруженных мечами!..

От мысли, что за нас всю работу сделала хрупкая девушка, мне почти стало стыдно. Может быть, я бы даже сгорел от стыда, но тут потихоньку начал обваливаться потолок, грозя похоронить нас заживо.

— Велия! — прокричал я, указывая на неподвижного Перри. — Вытащи нас отсюда, пока не поздно!

Она подбежала к Перри и, обхватив его за грудь, взмыла в воздух, начисто забыв про меня. Не желая оставаться в гордом одиночестве, я что есть сил рванулся к ней и, подпрыгнув, уцепился за край ее плаща.

— Отпусти, идиот! — прохрипела она, пытаясь ударить меня каблуком в лицо. — Задушишь!

— Ни за что!!! — проорал я, с ужасом наблюдая, как пол стремительно исчезает внизу.

Плащ норовил выскользнуть из быстро онемевших пальцев, плотная ткань трещала, не выдерживая мои восемьдесят три килограмма. Я орал, проклинал судьбу и матерился по-черному, понимая, что вот-вот сорвусь в пропасть после очередного попадания ноги в мой лоб.

Узкие туннели, гигантские залы, комнаты, забитые всевозможными орудиями пыток, звенящие цепи, реки крови, странные существа — все это мелькало перед глазами. Велия стремительно увеличивала скорость, беспощадно уничтожая любое препятствие огненными стрелами.

О, звездное небо, наконец-то!..

Велия вылетела из тоннеля и замерла.

«Почему мы не летаем, как птицы?» — испокон веков задавались вопросом люди.

В отличие от прочих, я никогда не забивал себе голову подобной глупостью, твердо веруя, что контора под названием «Росавиакосмос» легко предоставит подобную услугу за определенное количество свободно-конвертируемых денежных единиц. Но чтобы вот так, без всяких усилий с моей стороны, ощутить радость полета — даже и не мечтал!..

Итак, Велия резко замерла, покинув туннель. Я по инерции полетел дальше, плащ вырвался из рук. Взмыв довольно высоко, я и сам на мгновение замер в воздухе, а потом рухнул на каменную мостовую, лишь чудом не угодив в широкий канал, из которого мне бы не выплыть.

Молча возлежа на камнях, я старался вычислить, во сколько костей мне обошлось столь незабываемое приключение, и отчаянно мечтал о десятке зеленых таблеток кеторола.

На мокрых булыжниках было холодно и неудобно. Обреченно вздохнув, решился подняться на ноги. Хрипя, кряхтя и охая, кое-как исполнил задумку и, пошатываясь, побрел к Велии, склонившейся над отключенным Перри.

— Велия… — осторожно позвал я.

Она резко обернулась, и я увидел через растрепанные волосы аккуратно заостренные кверху ушки. Велия поняла свою оплошность, на ее лице выступила краска, а на глаза навернулись слезы. Выхватив меч, она проворно прижала лезвие к моему горлу.

— Одно слово — и ты труп! — предупредила она, сдерживая эмоции.

— Хотел лишь поблагодарить тебя, — сказал я, с опаской отстраняясь от клинка.

Велия, очевидно, не поверила в мою искренность, поскольку не пожелала опустить (я только сейчас заметил, какой же он на самом деле острый!) свой меч.

— Э-э, а как Перри? — сменил я небезопасную тему. — С ним все в порядке?

— Будет, — кивнула Велия, убирая меч, — если я его не убью!

Подойдя к Перри, она легко подняла его над землей и с силой швырнула в воду.

Не скрою, был порыв прыгнуть за ним, чтобы не дать ему утонуть в бессознательном состоянии, но полученные мною синяки, ушибы, царапины и прочие переломы ребер нейтрализовали мое природное человеколюбие.

Впрочем, помощь и не понадобилась. Через секунду Перри вынырнул из воды, откашливаясь, отплевываясь и глубоко дыша. Сделав пару сильных гребков, он подплыл к стене канала и попытался выбраться на землю.

Велия подошла и спокойно наступила на его пальцы, препятствуя ему.

— Велия, — кисло улыбнулся Перри, — так рад тебя видеть!

— Перри, ты знаешь, как сильно я ненавижу проклятое Чистилище! — грозно выговорила она, сильнее наступая на пальцы.

— Но, Велия, я ведь не просил тебя идти с нами! — напомнил он.

— Ты знал, хитрая скотина, что я не оставлю вас умирать! — вымолвила она.

Так и сказала — вас! Начисто позабыв, что лично я выбрался наверх вопреки ее желанию!.. Впрочем, уточнять я благоразумно ничего не стал.

— Но ведь все обошлось!.. Да убери же свою ножку! — взмолился он, не выдерживая боли в пальцах.

— Только после того, как ты поклянешься, что больше никогда — слышишь, никогда! — не потащишься в Чистилище! — заявила она, усиливая давление.

Перри молчал, умоляюще глядя на нее. Велия была непреклонна. И я в тот момент не испытывал никакого сочувствия к старшине!

— Хорошо, Велия! — не выдержал Перри. — Клянусь Иштар!

Она убрала ногу, и Перри кряхтя вылез на берег. Растерев посиневшие пальцы, подошел ко мне.

— Слушай, прости, — дружелюбно сказал он, — ты-то понимаешь, что это была единственная возможность что-либо узнать!

— Ага, — кивнул я, — прощаю.

Шерлок Холмс, как известно, для стимуляции мыслительного процесса употреблял кокаин и морфин либо голодал. Мне для того же самого понадобилось повстречаться с вампиром, способным перевоплощаться в змею… Что ж, каждому свое…

Мы отправились в ближайшую харчевню, одним своим видом распугивая всю ночную шваль. Найдя подходящее заведение, позволили себе отпраздновать возвращение из Чистилища горячей едой и холодным вином. Страшно хотелось спать, но я крепился в ожидании мига своего торжества, искоса наблюдая за угрюмым Перри.

Вскоре, как и предполагалось, он сорвался.

— Проклятье! — вскричал старшина, разбивая кружку о стол. — Ну почему мы ничего не узнали?!

— Говори только за себя, — тихо сказал я.

— Что?! — переспросили они с Велией в один голос, изумленно на меня вытаращившись.

— Ты же сам говорил, Перри: любое желание Чистилище исполняет, но в извращенном виде! — самодовольно улыбнулся я. — Все так и вышло.

— Ну и?! — потребовал он.

— Что «ну и»?! Так ничего и не понял? — слегка поиздевался я. — А мне башку продуло, когда проклятая змея загипнотизировала.

— Что сделала? — переспросила Велия.

Я понял, что они о гипнозе не слыхали. Пришлось перейти на доступный язык.

— Очаровала… Внушила свою волю, чтобы я добровольно отправился в ее пасть.

— Думаешь, все организовал такой же вампир? — скептически уточнил старшина.

— Перри, один из сидящих за этим столом — идиот. Это не я. И не Велия… При чем здесь вампир?

— Ну, он же был змеей и тебя очаровал.

— Это сделать может почти любой человек! Надо только знать технологию. Никакой магии не нужно, чтобы заставить человека исполнять твою волю и контролировать его действия.

— Ты тоже можешь? — поинтересовалась Велия.

— Конечно! — пожал я плечами. — И до сегодняшнего дня был уверен, что со мной подобный номер не пройдет.

— И где нам искать человека, способного на такое? — спросил Перри.

— Знаешь что, Перри?! — взбунтовался я. — Это твои персональные проблемы, меня никоим образом ни касающиеся! И так чуть какой-то шизанутый вампир не сожрал! Хочешь, чтобы я еще твои ребусы разгадывал?!

Сделав пару больших глотков вина, я немного успокоился и выдвинул предположение:

— По-моему, это должен быть человек достаточно богатый и влиятельный. Набрать такую толпу не каждому по средствам. Не хватал же он людей на улицах, в самом деле! Кроме того, он должен сильно ненавидеть стражу.

— Таких большинство, — криво усмехнулась Велия. — Что дальше, командир Перри?

— Надо отдохнуть, — недовольно признал он, потирая ребра, — слишком мы вымотаны. Завтра найдем Милдборо. Вдруг он прощупал всю мразь в центре?

— Чего его искать? — удивилась Велия. — Он здесь. Мнется возле входа и не решается войти.

— Ты уверена? — спросил Перри.

— Я чувствую его присутствие уже минут пятнадцать, — ухмыльнулась она.

Перри посмотрел на меня.

— Что? — наивно спросил я, делая вид, что не понимаю его коварного замысла.

— Сходи и позови! — приказал Перри.

— Ага, — усмехнулся я, — разбежался! Сам иди.

— Фенрир, это приказ! — отрезал он. — Невыполнение карается смертью.

— А меч в руках удержать сможешь? — ехидно справился я.

Перри слабо пошевелил пальцами, над которыми поработала нога Велии.

— Проклятье, — улыбнулся он, — твоя правда… Велия?

Она его просто проигнорировала.

Поняв, что никто за Троем идти не собирается, Перри огорченно вздохнул и гаркнул:

— Трой Милдборо! Сюда!

Дверь осторожно приоткрылась, в небольшой щели возникло перекошенное лицо Троя.

— Иди к нам, выпей, — предложил Перри.

Трой осторожно подошел к столу и нерешительно замер.

— Может, присядешь? — предложила Велия, подталкивая ему кружку с вином.

Трой скромно сел на лавку и замер, крепко обхватив ручку емкости.

— Как дела, Трой? — поинтересовался Перри.

— Простите, сэр, — скис он лицом, — ничего не удалось узнать. Никто не знает о нападении на дворец стражи.

Всем своим видом он выражал полное раскаяние, здорово напоминая провинившегося щенка. Даже мне стало его жалко.

— Ладно, Трой, не будем сегодня об этом, — успокоил его Перри. — Лучше выпей.

Трой немного отхлебнул и вроде как порозовел.

— Где встретимся завтра? — спросила Велия. — Здесь или в «мартышке»?

— Зачем нам встречаться? — удивился Перри. — Мы и расставаться не будем. Заночуем у тебя.

— Что?! И не мечтай! — окрысилась Велия. — В мой дом никто, кроме меня, не войдет. Особенно такая свинья, как ты!

— Велия, подумай сама. Нам до своей квартиры не добраться. Трой наверняка снимает крысиный угол в какой-нибудь дыре. А ты живешь поблизости… Неужели не приютишь израненных друзей?! — воззвал он к ее совести.

— Даже если будете издыхать, все равно — нет! — изрекла она.

— Сэр, — вмешался Трой, — моя комната неподалеку. Мы вполне там разместимся.

— Спасибо, Трой, но проблема уже решена, — отказался Перри. — Велия с радостью примет нас всех.

— Ты скотина, Перри! — категорично заявила Велия, вставая из-за стола и направляясь к выходу.

Перри двинулся за ней, а мы с Троем — за ним.

Дом Велии оказался примерно в квартале от харчевни,

— Держу пари, — шепнул мне на ухо Перри, — она знала, что мы остановимся у нее. Потому и выбрала местечко для входа в Чистилище поблизости.

— Я все слышала, — сказала Велия, не оборачиваясь. — И очень жалею, что не выбрала твои трущобы.

— Простите, сэр, а как там, в Чистилище? — поинтересовался Трой.

— Как всегда, — отрезал Перри, не вдаваясь в подробности.

— Не верь ему, — злорадно ответил я за него. — Ничего хорошего там нет. Старшина все врет!

И вкратце рассказал юнцу об этом проклятом месте, упустив, впрочем, некоторые подробности, в том числе не упомянув и про Велию.

— Так плохо? — не поверил он, думая, что я его просто запугиваю.

— Еще хуже, — опередил меня Перри. — Никогда гуда не суйся. Сгинешь!

— Я и не собирался, сэр, — предельно честно ответил Трой.

Однако по глазам я видел, что эта мысль посещала его не однажды, а мой рассказ только разжег любопытство парня.

Квартира Велии отличалась от квартиры Перри лишь большей опрятностью. Во всем остальном — расположение комнат, количество оружия на стенах, беспорядок среди книг — полная аналогия.

— Располагайтесь. Можете занять ту комнату, — буркнула Велия, указывая на такой же закоулок, какой мне отвел Перри.

— Там ляжет Фенрир, — лучезарно улыбнулся Перри, — а мы умостимся здесь.

— Чего это? — я заподозрил неладное.

Перри помялся, но потом ответил:

— Прости, но мне никак не улыбается проснуться с перегрызенным горлом.

— В смысле?! — не понял я.

— Не злись, — смутился старшина, — ты — хороший человек, и я без опаски могу доверить тебе свою жизнь, но только пока ты бодрствуешь.

— Перри, а яснее?! — взыграло во мне ретивое. — Я что, во сне хожу и всех кусаю?!

— Ну, до этого пока не дошло, — кисло улыбнулся Перри, явно жалея, что затронул скользкую тему. — Про горло — это я так, к слову.

— Перри! — не выдержала Велия. — Да разродись же когда-нибудь! Даже мне интересно!

Трой молчал, но только из скромности.

Хотя дело касалось лишь меня, я потребовал, чтобы Перри прилюдно рассказал все подробности.

— Не злись, — повторил он. — Я сначала даже не знал, что о тебе думать, да и сейчас не знаю… Понимаешь, приходится иногда подпирать твою дверь снаружи — когда ты особенно того… — Он покрутил пальцем у виска. — И все равно выдержать это трудно!

— Чего — это?! — заорал я. — И что значит «того»?!

— Ты иногда говоришь во сне. Иногда кричишь, жалуешься на боль в пробитых ладонях, холод, проклятый алтарь… И, понимаешь, словно это не ты вовсе: голос не твой! Потом призываешь темных богов… Потом переходишь на чужой язык — такой, что мороз по коже!.. Прости, но я не выдерживаю — слова-то не человеческие!

Я глубоко вздохнул и осмотрелся по сторонам. Велия сосредоточенно выбирала книгу на ночь. Трой внимательно рассматривал оружие на стенах. И оба чутко вслушивались в каждое слово старшины.

— Перри, задам тебе вопрос, на который хочу получить ясный ответ: почему ты раньше молчал?

— Думал, ты знаешь… — удивился он.

— Знал… раньше. Посчитал, что это давно прошло, потому благополучно все забыл, — пояснил я. — Не запирай мою комнату. Вдруг начнется пожар? Я ведь не смогу выбраться в таком состоянии. Тогда мой разгневанный дух точно перегрызет тебе горло!

Не желая больше ни с кем общаться, молча развернулся и отправился в свой закуток, сдержав желание громко хлопнуть дверью: все-таки я был в гостях у Велии, а ее лучше не раздражать.

Рухнув на жесткую кровать, я тщетно попытался заснуть, ворочаясь с боку на бок и мечтая о стакане ледяной «Белой лошади» и хорошей сигаре. Да что там — хотя бы о понюшке табаку, пусть даже сорта «Дип»!.. Часа через три не выдержал и отправился на кухню, надеясь отыскать там что-нибудь покрепче воды.

В гостиной похрапывал Перри, беспечно выставив на свет божий свое белое горло. Так и подмывало дотронуться до него чем-нибудь холодным, но я вовремя одумался: если он и в самом деле такой впечатлительный, то тушу его придется тащить в госпиталь именно мне!

Трой в комнате отсутствовал, что меня малость смутило. Лишь услышав тихое шуршание на кухне, я успокоился.

Трой с унылым видом восседал на широком подоконнике и пялился в окно.

— Что показывают? Домашнее видео Снуп Дога? — тихо спросил я.

— Чего? — переспросил он, сползая с подоконника.

— Чего, говорю, не спишь? Тоже боишься, что горло перегрызу?

— Нет, — улыбнулся он. — Просто не спится. Сидел, думал…

— Да, — вздохнул я, осматривая кухню. — Думать — это хорошо. У меня тоже иногда получается.

А вот и то, что нужно: темная пузатая бутылка и два бокала… Плеснув вина, протянул один из них Трою.

— А Велия не рассердится? — наивно спросил он.

— Не знаю, — честно признался я. — В крайнем случае скажу, что Перри во сне выпил. Думаю, она поверит.

Я неспешно прихлебывал вино, наслаждаясь дивным букетом, напоминавшем о лете, солнце, тепле.

— Может, поделишься, о чем ты там думал? — спросил парня от скуки.

— Да так, — смутился он, — как считаешь, старшина Перри примет меня в первый отряд Лоренгарда?

— Не знаю, — пожал я плечами, — почему бы нет?

— Ну, туда мало кого берут. Только тех, кто доказал свою верность Лоренгарду.

Странно, но я этого совершенно не знал.

— Боишься, что недостоин?

— Просто я еще ничем себя не проявил. А если примут за здорово живешь, то все за глаза будут называть меня Милдборо.

— Ну и что? — не понял я его переживаний. — Это же твоя фамилия, что в том странного?

— Не хочу, чтобы меня знали лишь как Милдборо! Надо добиться всего самому и быть как старшина Перри!

Вообще ничего не понимая, я уже сильно жалел, что затеял этот разговор. Пришлось потребовать пояснений, мотивируя тем, что я не местный и знать ничего не знаю о подобных проблемах.

— Милдборо, — Трой горделиво приосанился, — один из древнейших родов Лоренгарда. Мои предки из тех, кто отвоевывал землю у нелюдей и возводил крепость, не жалея себя. Именно Милдборо загнали нелюдей в самые глубины Чистилища. Именно они установили большинство законов, по которым живет Лоренгард. Многие из моих предков были наместниками крепости… Но давно уже принадлежность к Милдборо — клеймо, которое губит нас. Последние века члены семьи занимаются только торговлей, считая, что род достаточно послужил Лоренгарду и теперь может спокойно почивать на древних лаврах. С детства я слышал, что мы — лучше и достойнее других, что есть Милдборо — и все прочие, что я должен гордиться своими праотцами, а единственная моя обязанность — приумножать и без того неисчислимое состояние… Но я хочу, чтобы меня знали как меня самого, а не как потомка Милдборо! Хочу быть как старшина Перри, которого все знают и уважают за его собственные заслуги, не поминая родню! Поэтому и ушел из дома, сказав, что не достоин носить имя Милдборо, покуда не покрою себя славой, как мои предки.

— Ясно, — кивнул я, выслушав его бредни. — Дальше — стандартная схема: родители, конечно, разгневались на тебя, прокляли и лишили наследства, так?

— Нет, что ты! — искренне поразился он. — Они очень любят меня — как и я их! Поэтому всеми силами стараются помочь, не понимая, что только мешают! Я пытался им это объяснить, но… старики обидчивы.

Я уныло заметил, что спать расхотелось вовсе.

— И чем же они тебе мешают?

— Понимаешь, в стражу я поступил сам, без какой-либо помощи. Но мой отец хорошо знает нашего капитана. Вот и попросил его держать меня подальше от сражений… Пришлось две недели обивать пороги канцелярий, чтобы меня перевели из дворца патрулировать улицы. И если бы не давешнее нападение, капитан ни за что бы не отправил меня со старшиной Перри!

Лично я подобных печалей никогда не понимал и не пойму… Будь у меня возможность жить в роскоши и славе, разве стал бы я шнырять по всяким трущобам? Нет! Будучи нормальным человеком, ездил бы исключительно из дворца в бордели и обратно, гордился происхождением и пускал пузыри даже из носа!

— Дурак ты, Трой! — заявил я. — Ведь выжил во время нападения на дворец стражи и, по-моему, в отличие от этого… как его там?.. Клеменса, не прятался под столом, а сражался! Тебе этого не достаточно, чтобы гордиться самим собой?!

Трой помолчал, хлебнул вина, потом несколько обиженно заявил:

— Но старшина Перри не взял меня в Чистилище! Он считает, что я не достоин быть в его отряде!

— Не вспоминай о Чистилище! — попросил я, поморщившись. — Поверь, там не место ни мне, ни тебе, ни Перри!.. Кстати, если ты всю свою жизнь прожил в центре, то должен знать большую часть его обитателей?

— Ну да, — пожал он плечами. — Мне известны почти все дома.

— Ага, тогда ты должен помнить множество сплетен и слухов, которые, без сомнения, ходят о каждом твоем знакомом!

— Ну, что-то слышал, конечно, — с недоумением глянул он на меня. — А что?

— Вспомни о ком-нибудь, кто практикует гипноз… э-э, прости, — поправился я, соображая, как донести до него значение этого слова, — ну, завораживающие чары, подавляющие волю и не связанные с магией!

— Не понял, о чем ты, — признался он, — никогда ничего подобного не слышал… Что ты имеешь в виду?

— Вот, к примеру, ходит байка, что змеи способны очаровывать свои жертвы, чтобы спокойно их сожрать. Полный бред, понятно… А тебе не попадался какой-нибудь невероятный слух на эту тему применительно к твоему окружению? Нет ли могущественного, богатого и ненавидящего стражу человека, который интересовался чем-нибудь подобным?

Трой надолго задумался, сосредоточенно изучая щель в полу. Я подлил ему вина — для улучшения памяти. Минут через десять он с сомнением выдавил:

— Отец как-то раз в шутку сказал, что века назад в роду Эмаров поклонялись Сету… Мельком сказано было, несерьезно… Больше вроде ничего.

— Сет — это кто? — поинтересовался я.

— Сет?! — поразился он моему невежеству. — Один из темных богов, гигантский змей!

— Род Эмаров, — потянул я единственную ниточку. — богатый и влиятельный?

— Конечно! — воскликнул он, позабыв, что на дворе ночь. — Сам наместник иногда советуется с ними!

— А стражу там ненавидят?

— Не думаю, — замялся Трой. — Тахан Эмар занимает должность шерифа… Правда, я его уже пару недель не встречал.

— Не южных ли районов, случайно? — буркнул я, обращаясь как бы к самому себе.

— Да! — радостно ответил Трой. — Ты его знаешь?

— Так, пересекались разок, — равнодушно отмахнулся я, погружаясь в раздумья.

С одной стороны, сейчас ночь. Перри вымотан до предела и спит счастливым сном… С другой — я тоже вымотан, но спать не хочу… С третьей — сделать гадость ближнему я готов и днем и ночью!

Злорадно ухмыльнувшись, приказал Трою оставаться на кухне и на цыпочках пошел в гостиную. Подойдя к спящему, словно невинный младенец, Перри, набрал полную грудь воздуха и…

— СТАРШИНА!!! — гаркнул я во всю глотку, не обращая внимания на острую боль в груди.

От неожиданности он буквально взвился в воздух, умудрившись выхватить меч из валявшихся на полу ножен. Махнув им едва ли не в дюйме от моего лица, вытаращился на меня:

— Фенрир?! Чего орешь?

— Да вот, — зевая, ответил я, — решил тебе глотку перегрызть, но не убивать же спящего? Как-то неприлично даже…

На шум выскочила Велия.

— Что стряслось? — осведомилась она, поигрывая мечом.

— Фенрир с ума сошел, — пояснил Перри, убирая оружие. — Хочет, чтобы я его убил со сна.

— А я мучился — что же со мной творится?! Оказывается, все очень просто: рехнулся!.. Спасибо тебе, Перри, открыл глаза! — язвительно поклонился я ему в ноги. — Теперь точно не скажу, что мне удалось узнать.

— Ты что-то узнал? — спросил Перри, удивленно вскинув брови.

— Да, — безмятежно зевнул я.

— Говори! — потребовал он.

— Да неужели?! А как насчет такой фразы: «Многоуважаемый Фенрир Озолиньш! Глубоко раскаиваюсь в своих недостойных словах и приношу искренние извинения по поводу глупой оценки твоего душевного состояния»?

— Извини, — буркнул Перри.

— И все?! — возмутился я.

Острое лезвие прижалось к моему горлу.

— Если меня разбудили просто так… — мрачно произнесла Велия.

— Хорошо, — поспешно согласился я, — извинения принимаются.

Лезвие чуть проткнуло кожу, и по шее потекла струйка крови.

— Все скажу! Только убери эту штуку! — взмолился я.

Меч исчез. Я осторожно потрогал небольшой порез на горле.

— Что ты знаешь о доме Эмаров, Перри? — поинтересовался я, отходя на всякий случай от Велии.

— Мало чего хорошего, — поморщился он. — Снобы с амбициями.

— А Тахан Эмар, часом, не мой приятель шериф?

— Он самый, — усмехнулся Перри. — Жалкий крысеныш! Его отец дал за тебя награду… И при чем здесь они?

— Мне тут сорока донесла, что много-много лет назад, когда наши прабабушки были маленькими девочками, в доме Эмаров поклонялись Сету. Сет — это змея. Змеи завораживают без всякой магии. Род Эмаров — богатый, тщеславный, ненавидит меня, тебя и, надо полагать, всю стражу… Что скажешь?

— Похоже, похоже… — задумчиво ответил Перри. — Ради Иштар, откуда ты все это узнал?

— Трой рассказал, — признался я. — Кстати, ты теперь перед ним в долгу и обязан принять в свой отряд.

— Если все окажется правдой, то первый Милдборо будет служить в первом отряде Лоренгарда! — громко пообещал он.

С кухни раздалось тихое шуршание — Трой прекрасно расслышал старшину.

— Неужели вы вместо того, чтобы отдыхать, всю ночь вычисляли, кто мог организовать нападение? — восхитилась нашим самопожертвованием Велия.

— Да ничего особенного. — Я скромно принялся вычерчивать на полу треугольник. — Все равно Перри своим кошмарным топотом отбил всю охоту спать.

— Каким топотом? — не понял он.

— Ну, когда ходил на кухню, — напомнил я, выразительно на него посмотрев. — Чтобы это… вылакать все вино.

— Мое вино?! — вскричала Велия.

— Я?! — воскликнул Перри.

Их вопли согрели мою душу и подняли настроение до недостижимых ранее высот. Я был почти отомщен. Остался крохотный последний штришок.

— Перри, не хотел тебе говорить, не думал, что это может стать социально опасным, — скорбно произнес я. — Но теперь вынужден… Уже давно заметил, что ты ходишь по ночам и жрешь все подряд.

— Что?! — не поверил он.

Велия счастливо рассмеялась и легонько ударила меня кулачком по сломанным ребрам. От резкой боли я едва не упал! Глубоко вдохнув, выдавил непонятный звук, заменивший грубую ругань.

— Прощаю тебя, — беззаботно сообщила мне Велия.

— Все хорошо, — помрачнел Перри. — Только надо идти немедленно и попытаться захватить его врасплох! Будем надеяться, Фенрир, что ты не ошибся…

Мы стояли неподалеку от мрачного особняка Эмаров, внимательно осматривая подступы к нему. Высоченный забор из острых стальных прутьев мог затруднить продвижение, хотя и не столь существенно.

Дело в том, что мы не были до конца уверены в виновности подозреваемого, а вторжение подразумевало полное уничтожение всех обитателей дома.

Присвистнув, я осмотрел отряд, в который, помимо нас четверых, вошли еще семнадцать стражей, встреченных по дороге.

— Перри, если мы ошиблись, нас ведь казнят? — спросил я.

— Разумеется, — пожал он плечами. — Быстро и жестоко.

— Круто… — вздохнул я.

Перри повернулся к стражам:

— Кто хочет, может уйти. Не хочу, чтобы кого-то повесили, если мы ошибаемся.

Те недовольно возроптали — в том смысле, что отступать не намерены.

Я достал из кармана несколько разломанных свечей, прихваченных у Велии, и раздал каждому по куску.

— Размягчите воск и заткните уши! — приказал всем. — В доме каждый будет сам за себя. Ни на что не реагировать! В глаза никому не смотреть! Убивать любого, кто появится!.. У меня все.

— А ты? — спросил Перри, поскольку я и не собирался запихивать в свои уши всякую мерзость.

— Во-первых, дружище, это негигиенично; во-вторых, если он сможет меня загипнотизировать, то любой третьесортный фокусник повторит его финт. Тогда мне незачем жить… Надеюсь, ты убьешь меня быстро?

— Конечно! — кивнул он, радостно улыбаясь.

— Скотина! — фыркнул я, доставая заранее размягченный воск. Мир погрузился в полнейшую тишину.

Перри кивнул, и мы бросились на штурм особняка. Перемахнув через забор, быстро рассредоточились по большому парку, окружавшему дом. Хотелось надеяться, что трава надежно глушит наши шаги…

Впереди я рассмотрел двух охранников в черных плащах, неподвижно стоявших ко мне спиной. Набрав максимальное ускорение, взмыл в воздух. Оба одновременно обернулись, выхватывая оружие, но я на излете опустил меч на череп одного и немедля ударил второго локтем в горло. Он на мгновение замер, чего мне вполне хватило, чтобы вонзить меч ему в грудь. Не задерживаясь, рванул далее.

До дома добрался без осложнений, встретив по пути лишь пару мертвых тел. Подбежав к окну, высадил плечом раму, содрогаясь от мысли о произведенном грохоте. Осмотревшись, не заметил ничего подозрительного. Собрался уже сделать выход силой с опорой на широкий подоконник, но сломанные ребра дали о себе знать: потеряв от пронзительной боли равновесие, я рухнул на землю. В тот же миг в точку, где должна была быть моя рука, глубоко вошел в дерево широкий меч, чудом меня не задевший.

Рассуждать времени не оставалось: изо всей силы саданул подкованным каблуком в колено грубияну, сломал ему ногу и быстро полоснул мечом по незащищенному горлу.

Холодная испарина покрыла лоб при мысли, что я остался жив только благодаря слепой удаче да сломанным ребрам!.. Не желая больше рисковать понапрасну, вытащил из ушей воск, полностью положившись на свою невосприимчивость к гипнозу.

Встав на тело поверженного оппонента, без проблем проник в дом, очутившись в просторной, практически пустой комнате. По дому разносились звуки боя, таиться не имело смысла, и я выбил тонкую дверь, даже не проверяя, открыта она или нет.

Сразу же наткнулся на охранника, попытавшегося разрубить меня огромным топором надвое. В мои планы это никак не входило, поэтому я отпрыгнул в сторону и, жиганув мечом его живот, снес шальную голову ударом сзади.

Коридор был свободен. Я осторожно побежал вперед в поисках лестницы.

Где может устроить себе уютный кабинет параноик — такой, скажем, как я сам?.. Либо в самом верху, куда трудно добраться, либо в самом низу, куда нормальный человек не сунется без особой нужды.

Найдя лестницу, тщательно взвесил оба варианта и выбрал второй: бежать вверх черт знает сколько этажей как-то не улыбалось!

Спускаться было легко. Сопротивления я почти не встречал. Те, кто осмеливался попасться мне на глаза, погибали быстро и бесповоротно, поскольку я разумно полагал, что моя жизнь гораздо больше необходима обществу. Все же достичь конца лестнице совсем уж гладко не удалось: из рассеченного виска потихоньку изливалась моя драгоценная кровушка, а в левой руке я подозревал трещину — что тоже было неприятно!

Путь завершился каменной дверью богато украшенной резьбой из непонятных символов. Выбить такую без помощи ЭВВ-11 — проще говоря, эластита (то же, что и пластит, только состав флегматизатора и пластификатора чуть другой, что делает материал гораздо более удобным в применении) — не представлялось возможным. Поэтому я просто толкнул дверь от себя. Она оказалась незапертой, а петли хорошо смазанными.

Предо мной открылся большой светлый зал. У дальней стены стояло большое темное кресло, за которым возвышалась гигантская каменная змея. На кресле восседал человек в сером балахоне, щедро украшенном толстыми золотыми цепями. Я направился прямо к нему, намереваясь покончить с ним быстро и безболезненно.

Из-за кресла неожиданно выскочил сухопарый и разодетый человек с крохотными глазками-буравчиками, которого я уже встречал. Он что-то шепнул балахону. Тот молча кивнул и протянул ему внушительный кожаный кошель.

Мне стало смешно.

— Что, Берни, неужто уже получил награду за мою голову? — ухмыльнулся я. — Не рановато ли?

— Я для тебя старшина Бернс! — злобно сощурив крохотные глазки, бросил он. — Но это не важно. Тут, щенок, Перри тебя не спасет!

Он вытащил меч и пошел ко мне, остановившись на безопасном расстоянии.

— Как страшно-то! — оскалился я, перекладывая меч в левую руку. — Сам прославленный охотник за головами, отчаянный Берни решил меня убить!

— Брось трепаться и сражайся, как мужчина! — взревел он, делая еще пару осторожных шагов.

— Как скажешь, Берни, как скажешь… — вздохнул я, запуская правую руку под плащ. Нащупав костяной нож, выхватил его и метнул. Бернс застыл, схватившись за рукоятку, торчавшую из его горла. Изо рта хлынула темная кровь. Вот он захрипел и рухнул на пол.

— Что поделать? Жизнь — нечестная штука! — пожал я плечами. — Этот хмырь, совершенно здоровый и полный сил, захотел сразиться со мной — раненым и измотанным. Разве честно?

Подойдя к Бернсу, вытащил свой нож и брезгливо вытер его об одежду свежеусопшего. Подумав, содрал с его пояса и тяжелый кошель с золотом.

— Не возражаешь? — спросил я неподвижно сидевшего в кресле человека. — Все-таки это награда! Она досталась достойнейшему, согласен?

— Нет, — ровно ответил он. — Золото тебе все равно больше не понадобится.

Он снял с головы капюшон и пронзительно на меня посмотрел.

Приятное, благородное лицо, без следов какого-либо порока. Даже не верилось, что его обладатель способен на злодеяния!

— Подойди! — властно приказал он.

Я не стал противиться и подошел, глядя ему прямо в глаза.

— Встань на колени и присягни мне на верность! — продолжил он.

— Ага, щаз-з! Шнурки вот только завяжу и сразу встану! — нахамил я, не отводя взгляда.

— Что?! — изумился он, явно не понимая, почему я не подчиняюсь.

— Говорю — и не мечтай, папаша! — громко и отчетливо выговорил я.

— Ты! Смотри прямо в глаза! Покорись моей воле! Внимай мне!

Я подошел к нему и приставил острие меча к его груди.

— Хватит, папаня, бесполезно… Лучше поговорим о серьезных вещах.

Он понял, что его потуги провалились, и с ненавистью отвернулся.

— Чего ты хочешь? — с достоинством спросил он. — Золота? Получишь, сколько утащишь. Могу дать тебе также власть над людьми. И все, что ты только пожелаешь! От тебя требуется одно: присоединись ко мне, стань моим сыном!

В его глазах я не видел ни капли страха, лишь безмерную усталость от всего происходящего. А вот его настоящий сын от страха едва себя не заклеймил!

— Спасибо, не надо, — вежливо отказался я, чувствуя, что не могу более называть его на «ты». — Вы организовали нападение на дворец стражи. На вашей совести тысячи невинных жизней. Будете отрицать?

— Невиновных среди людей нет, не было и никогда не будет! Все виновны в той или иной степени!.. Я не стану ничего отрицать, — гордо произнес он, — но ни один суд не осудит меня. Золото — вот мера нашего мира! — мрачно усмехнулся он.

— Вы серьезно так думаете? — поинтересовался я. — Допустим, ни суд, ни наместник вам не страшны, а стража? О ней не думали?

Он прикрыл глаза и утомленно вздохнул.

— Я слишком устал, чтобы бороться, — неожиданно сказал он. — Мой сын предал меня и отрекся от Лоренгарда. А я почти победил… — Еще один тяжелый вздох. — Можешь выполнить мою просьбу?

— Смотря какую, — с сомнением ответил я.

— Я хочу, чтобы это сделал ты. Быстро и точно. Вот сюда… — Он взялся за лезвие моего меча и придвинул его к своему сердцу. — Сделаешь?

Я тщательно взвешивал в голове варианты. Передо мной был враг, виновный в смерти тысяч людей, предлагавший презренный металл и за мою жизнь. Его я должен был вроде ненавидеть всеми фибрами души, но никакой злобы к нему не ощущал. Более того, почти восхищался его равнодушием к смерти!.. Определенно, мне не хотелось его убивать.

— Да, — твердо кивнул я. — Быстро и без мучений. Обещаю.

— Хорошо. — Он слабо улыбнулся. — Тогда не тяни!

Я отвернул голову и всем телом надавил на рукоять меча.

Он резко напрягся и, выдохнув, откинулся на кресле. Я вытащил меч.

— Быстро и безболезненно, — шепнул я, закрывая ему глаза.

Отчего-то стало беспросветно на душе. Серая тоска накатила на меня. Я теперь мечтал оказаться дома, подальше от этой варварской эпохи, где смерть считается в порядке вещей.

За спиной раздались громкие шаги. Я не спеша обернулся и узрел окровавленного Перри, внимательно осматривавшего зал.

— Можешь вытащить воск из ушей, — сообщил я.

— Что? — крикнул он, ничего не слыша.

Я пальцами указал на свои уши. Перри усмехнулся и, вытащив затычки, направился ко мне.

— И этот здесь, — буркнул он, проходя мимо Бернса. — Дерьмо и золото поистине неотделимы!

Подошел к креслу, посмотрел на мертвеца и вынес вердикт:

— Жалкая крыса!

— Не надо, Перри, — остановил я. — Он — настоящий человек. Умер как воин — не прося пощады. Не знаю, по силам ли это мне…

— Хорошо, — кивнул он, — пошли наверх, там уже все кончено.

Мы поднялись в большой, богато убранный зал, в котором собрался наш небольшой отряд.

— Трое убиты, восемь ранены, старшина, — доложил подошедший к нам страж. — Какие приказания?

— Дом сжечь, наших погибших и раненых доставить в госпиталь. На улицы сегодня можете не возвращаться. — распорядился Перри.

— Не забудь про тело Эмара в подвале, — попросил я.

Перри уставился на меня.

— Так не делают, — напомнил он. — Эмар замыслил зло против стражи Лоренгарда. Его тело должно быть уничтожено со всем имуществом бесследно. Ты это знаешь не хуже меня.

— Он принял свою смерть достойно, и за это ему многое можно простить, по крайней мере в моих глазах. Сделай мне одолжение!

— Ладно, — поморщился он. — Только тебе, по-моему, пора отдохнуть, пока совсем не раскис… Тело Эмара вытащить тоже, — приказал он ожидавшему стражу.

Тот кивнул и отошел. Перри вновь повернулся ко мне.

— Ну, чего загрустил? — осведомился он. — Тут неподалеку хорошая харчевня, пошли?

— Не, — сморщился я от одной мысли о пьянстве. — Настроения нет. Да и спать хочется сильно. Идите без меня.

— Ты серьезно? — не поверил он.

— Ага. Поеду домой и завалюсь спать на сутки! Надо немного побыть одному — утомил ты меня слишком за эти дни! — ухмыльнулся я.

— Уверен, что дойдешь? — неожиданно проявил он заботу о моей шкуре.

— Перри, почему ты не спрашивал этого, когда тащил меня к Максуэллу или в Чистилище?! — возмутился я. — Разумеется, уверен. Дефектами головы не страдаю, в конце-то концов! Пешком переться не собираюсь!

Особняк быстро разгорался. Посмотреть на редкое в центральном районе зрелище собралась внушительная толпа зевак. Я подошел к замершему кебу и бесцеремонно согнал глазевшую на пожар парочку.

— В трущобы гони, да поживее! — скомандовал недовольному кебмену.

— Ночью? — удивился он. — Меньше чем за два золотых не поеду!

— Ты, наверное, знаешь, как править кебом без помощи отрезанных рук? — намекнул я ему не набивать цену.

— Убирайся, пока я не позвал стражу! — грозно рявкнул он.

Я сперва удивился такой наглости, но быстро понял, что он просто не видит меня, поскольку стоит с вожжами сзади на козлах… Вздохнув, вытащил свое тело из коляски и, сдернув кучера на землю, наступил ему ногой на грудь. Невежливо, конечно, но уж слишком велика была усталость.

— Чего еще скажешь? — ласково поинтересовался я, дождавшись, когда до него дошел весь трагизм ситуации.

— Хорошо, сэр, я все понял, сэр! — пропищал он, пытаясь вжаться в каменные плиты мостовой — подальше от острия моего меча.

— Гони что есть духу! — приказал я, забравшись обратно.

Кебмен звонко щелкнул хлыстом, и мимо нас стремительно полетели шикарные, ярко освещенные особняки центра.

Уже не впервой я совершал путешествие из трущоб в центр и обратно, и каждый раз быстрые перемены декораций здорово угнетали, наводя дикую тоску. Постепенно начали появляться кучи мусора, которые скоро превратились в настоящие горы, источавшие жуткое зловоние. Дома становились все беднее, освещение все более тусклым. Толпы гуляк исчезли, уступив место подозрительно шнырявшим теням.

Кебмен остановился в паре-тройке километров от моего дома.

— Мы еще не доехали, — недовольно проворчал я, выплывая из охватившей меня дремоты.

— Простите, сэр, но дальше я не поеду! — заявил он испуганно-извиняющимся тоном.

— В чем дело? — холодно поинтересовался я. — Мне что, пешком отсюда идти?

— Простите великодушно, сэр, — захныкал он, — дальше — слишком опасно! Меня там попросту прирежут, а лошадь сожрут за милую душу!

— Никто тебя не тронет, пока ты под моей защитой, — отмахнулся я. — Едем!

— А обратно вы меня проводите, сэр? — ехидно осведомился он.

— М-да, — буркнул я, признавая его правоту. — Значит, не поедешь?

— Простите, сэр, — повторил он.

Плюнув, я выбрался из коляски и кинул кебмену мелкую монету.

— Это все?! — поразился он, глядя на мелочь, которой и на маленькую кружку самого паршивого пива не хватило бы.

— Не заработал! — отрезал я. — Мне еще до дома черт знает сколько тащиться!

— Вы не можете так поступить, сэр! — воскликнул он.

Я вытащил меч и внимательно его осмотрел.

— Чего там я не могу? — попросил пояснений.

— Простите, сэр, — повторил он, бледнея, — просто шутка.

— Убирайся, шутник, пока тебя и в самом деле не ограбили! — рявкнул я. — Спасать тебя не собираюсь!

Он быстро развернулся, умудрившись не задеть меня и не забрызгать, и моментально скрылся с глаз долой.

Негромко насвистывая, я отправился домой, поигрывая мечом и всматриваясь в каждую подозрительную тень. Вокруг как будто не было ни души, но идти без оружия я не рискнул. Между домов выл ветер, звуки напоминали чье-то голодное урчание. Впрочем, подобное я слышал не в первый раз, так что не волновался по пустякам.

Большая тень пронеслась надо мной, за спиной раздался глухой шлепок, словно что-то упало. Резко обернувшись с мечом наготове, я обвел взглядом окружавшие трущобы — ничего, кроме валявшегося на земле мусора. Решив, что все мне просто показалось, плюнул под ноги, ругнулся и отправился далее, прибавив шагу.

Через пару минут услышал позади осторожное, едва различимое, размеренное клацанье, будто за мной брела крупная собака. Таковых в этом районе не могло быть в принципе: в подавляющем своем большинстве нищие и голодные его обитатели тащили в рот любую живность, у которой не хватало мозгов сюда не показываться.

Я оглянулся — вокруг по-прежнему не было ни души. Списав галлюцинацию на расшатанные нервы, угрюмо продолжил путь, решив не реагировать на посторонние звуки.

Через некоторое время клацанье повторилось. Я не обернулся, хотя грызло нестерпимое желание сделать это.

Клацанье приблизилось, стало громким и отчетливым.

Я не увеличил шаг ни на йоту. Теперь было ясно, что это не разыгравшееся воображение. Следовало подпустить неведомого преследователя поближе.

Сердце бешено заколотилось в предвкушении потасовки. Я с силой сжал рукоять меча, осторожно переместил нож поближе к пряжке пояса.

Спина уже чувствовала врага, его горячее дыхание… Дальше терпеть я не мог.

Стремительно обернувшись, я глянул на противника и невольно отшатнулся. До этой ночки не приходилось встречаться с подобными тварями, и я не испытывал по этому поводу особого сожаления.

Итак, на меня уставился голодным взором оборотень — да какой! Много выше человеческого роста, с широкой грудью и непропорционально длинными передними конечностями, свисавшими ниже колен. Вены вздувались на могучих мышцах, мощные когти поблескивали в свете луны тусклой сталью, сильно напоминая кривые кинжалы. Короткую толстую шею венчала маленькая голова с сильно вытянутой вперед пастью, усеянной крепкими желтыми клыками. Наиболее омерзительно смотрелось его розоватое тело, покрытое редкими пучками жидких волос — именно волос, а не шерсти!.. Тут-то я понял, почему бродяга назвал их голыми уродами.

Пока я рассматривал его, оборотень махнул лапой и выбил мой меч. Мигом придя в себя, я левой рукой выхватил нож и, полоснув его по морде, с размаха всадил лезвие ему в бок.

Оборотень, не издав ни единого звука, наклонил голову и бросился на меня, обжигая дыханием. Даже не знаю, каким чудом мне удалось перехватить его лапу и перекинуть тяжеленную тушу через себя. Правда, острые когти полоснули мое плечо.

Зацепившись за ногу монстра, я не удержался и рухнул на него. Когти-кинжалы моментально вонзились в мою спину, не давая возможности вырваться. Оборотень оскалил клыки и громко лязгнул ими, пытаясь достать до горла. Не рассуждая, я изо всех сил ударил лбом туда, где, по моим расчетам, была его переносица.

В глазах потемнело…

Резко накатила слабость… Высвободив правую руку, я опустил локоть на приплюснутый нос твари и добавил кулаком в висок. Оборотень громко фыркнул, обдав меня каплями вонючей крови, и выдернул когти из моей спины. Я попытался вскочить на ноги, но он обхватил мою голову шершавыми ладонями, намереваясь ее расплющить. Я резко дернулся, вырываясь, и в тот же миг коготь вонзился в мой левый глаз!

Жгучая боль… Не сдержавшись, я закричал и, не контролируя себя, схватил оборотня за челюсти, с силой дернул в разные стороны, разорвав монстру пасть. Вскочив на ноги, подпрыгнул и опустил кованый каблук на горло еще живой твари. Раздался ласкающий слух хруст. Оборотень дернулся и затих.

Закрыв окровавленную глазницу ладонью, я прикусил нижнюю губу, с трудом сдерживая рычание. Склонившись над трупом, выдернул свой нож. Распрямляясь, почувствовал движение воздуха над собой и ринулся за валявшимся на земле мечом. Подхватив холодное железо, обернулся. Совсем рядом приземлился второй оборотень — меньше, жилистей и еще более омерзительней, чем его предшественник.

Терять было нечего. Схватив меч двумя руками, я прыгнул на противника. Отрубив длинную лапу, сзади ударил ногой его по хребту.

Не ожидавший от меня такой прыти оборотень выгнулся, подставив под удар горло. Перерубив наполовину шею твари, я еще несколько раз всадил ему меч между лопаток, желая быть уверенным, что он подох окончательно.

Схватка окончилась. Ярость уступила место острой боли. Прикусил до крови губу, чтобы хоть чуть-чуть притушить огонь, сжигавший меня изнутри. Было очевидно, что до дома я не доберусь. Упасть на месте тоже означало больше никогда не встать: здешние шакалы мимо не пройдут.

Ноги сами понесли по известному адресу. Сознание периодически норовило нырнуть в глубины темного океана беспамятства. Глубоко вдыхая холодный воздух, я более-менее удерживал его на поверхности. Перед уцелевшим глазом все плыло.

Отыскав нужный дом, я на ватных ногах побрел по лестнице, цепляясь за скользкие перила и тщательно отсчитывая этажи. Дойдя до седьмого, на ощупь отыскал дверь и несколько раз слабо ударил по ней кулаком. Вместо крика из горла вырывался булькающий хрип. Обессилено оперся на дверь. Она вдруг подалась. Я не устоял и провалился в холодные воды черного океана…

Очнувшись, я сел на кровати. В голове стоял сплошной туман, мысли путались…

Тряхнув головой, зевая, провел ладонью по лицу, отгоняя остатки сна. Обнаружил повязку, закрывавшую левый глаз, и вспомнил встречу с оборотнями.

Туман в голове рассеивался медленно. Странное спокойствие владело мной. Лишь на заднем плане сознания тревожила некая мысль… Ах да, определенно что-то не то с комнатой…

Поднявшись, пошел к окну. По пути привычно споткнулся о валявшийся таран. Тут-то и понял причину своей тревоги: со стен комнаты исчезло все оружие, вплоть до перочинных ножей! Лишь ненавистный таран доказывал, что я все-таки дома.

Подойдя к металлическому зеркалу, придирчиво осмотрел свое исхудавшее, обильно заросшее щетиной лицо. Отогнув аккуратную черную повязку, увидел свой глаз — он был немного темнее, чем раньше, и совершенно ничего не видел. Опустив изуродованное нижнее веко, осторожно дотронулся пальцем до зрачка — стекло.

По идее, я должен был бы расстроиться, психовать, как минимум вышвырнуть в окно зеркало… Нет, до странности равнодушно воспринял я потерю глаза. Даже не сплюнул на пол.

Тихо отворив дверь, потряс для верности головой, решив, что представшее передо мной необычное зрелище просто мерещится. В зале неспешно играли в го Трой и Эрик — люди, которые, по-моему разумению, никак не могли быть друг с другом знакомы. Они сосредоточенно укладывали на большую игровую доску черные и белые круглые камешки, не замечая меня.

— Четыре-четырнадцать, черное, — негромко подсказал я.

— Занято уже, — буркнул Трой и, подскочив, воззрился на меня.

Я спокойно смотрел в его вытаращенные глаза.

— Фенрир? Ты пришел в себя?! — изумленно воскликнул он.

Причину его удивления я понял не вполне, поэтому на всякий случай соврал:

— Нет.

— А… как?! — максимально глупо спросил Трой.

— Вот так, — вздохнул я, пожимая плечами.

Немного помолчали. Трой пытался найти смысл в моей бессмысленной фразе. Эрик, пользуясь заминкой, втихаря что-то мудрил с камешками на доске, очевидно стремясь изменить ход игры в свою пользу.

Молчание стало уже неприличным.

— Может, кто-нибудь объяснит, почему вы посреди белого дня играете здесь? — тихо спросил я.

— Ждем, когда ты очнешься! — отрапортовал Трой.

— Ну, дождались, — кивнул я. — Что дальше-то?

— Надо срочно найти старшину Перри и сообщить ему! — продолжил исполнительный страж.

Я негромко хрустнул пальцами. Со стороны Эрика раздался негромкий хлопок, потом послышалось чарующее бульканье перетекавшей из бутылки в глиняные кружки и источавшей божественный аромат алкогольной жидкости.

— Вот, Трой, что должен был сделать каждый добропорядочный гражданин нашего прогнившего общества, завидев меня! — изрек я, отхлебывая великолепное рубиновое вино.

Отставив опорожненную кружку, посмотрел на топтавшегося на месте Троя.

— Ты вроде бы хотел найти Перри?

— Да, конечно, — промямлил он. — Только скажи, ты ведь не сделаешь этого?

— Чего? — не понял я.

— Ну… это… — смутился Трой.

Подкравшийся Эрик чувствительно ударил его локтем в живот.

— Все будет хорошо! — гаркнул он.

Трой, переведя дыхание, кивнул и поспешно покинул квартиру, тихо притворив за собой дверь.

Взглянув на вечно испачканного всякой дрянью Эрика, я полюбопытствовал:

— Чего он боялся-то?

— Самоубийства твоего, естественно! — пожал тот плечами.

— Что, у меня есть какие-то причины для столь неблаговидного деяния? — удивился я, не припоминая за собой ранее наклонностей к суициду.

Эрик изумленно вытаращился на меня.

— А твой глаз! — выкрикнул он.

— И что? — удивился я, потрогав повязку. — Ну, неудобно, конечно, смотреть вполобзора. Но неужели из-за этого я пойду на харакири?

Теперь стала ясна перемена обстановки в моей комнате.

— И какая скотина, скажи, пожалуйста, вытащила все оружие, едва не доведя меня до нервного срыва? — спросил я, немного преувеличив степень своего расстройства.

— Велия, — чистосердечно признался он.

— Велия?! — поразился я. — Какой благородный и дальновидный поступок, достойный всяческих похвал!

На всякий случай сказано это было громко и отчетливо — я ведь не знал истинных возможностей Велии.

Эрик громко фыркнул и сообщил:

— Ее здесь нет!

— Как знать, как знать, — промычал я и поспешно сменил тему, кивнув на доску: — Продолжим?

Эрик радостно ухмыльнулся и уселся на свое место. Памятуя о его махинациях, я хмуро предложил ему пересесть на место Троя, подтвердив просьбу соответствующей жестикуляцией. Эрик недовольно поморщился, но перечить не стал.

— Три-семнадцать, белое, — поставил я камешек. — Ты проиграл, сдавайся!

— Шесть-шестнадцать, — довольно оскалился он. Никогда я не понимал тонкостей премудрой игры в го и никогда, наверное, не пойму. Слишком уж правила запутаны.

— Надоело, — поморщился я. — Моя победа, думаю, ни у кого сомнения не вызывает… Лучше скажи, Эрик, почему я такой спокойный? И вообще, что произошло после того, как я едва не откинулся около твоей двери?.. Но сначала о главном: есть ли в этом доме что-нибудь съедобное?

Эрик живо сгонял на кухню и притащил большую миску с холодным мясом, хлеб и пару бутылок вина.

— Хавафи, — распорядился я, заглотив добрый кусище.

— Чего? — не понял Эрик.

С трудом проглотив неразжеванный ком, я перевел:

— Рассказывай! Почему я такой тусклый и невозмутимый, словно только что посмотрел идиотскую передачу «Самые красивые шахматные партии»?

— Чего ты посмотрел? — переспросил он.

— Да ладно, — отмахнулся я. — Рассказывай, не тяни!

— Это от настоя, который еще не полностью вышел. Пришлось поить им тебя всю неделю.

— Что за настой? — потребовал я пояснений. — И почему неделю?

— Неделю, — притворно вздохнул он, — потому что именно столько потребовал старый Уэлч на залечивание твоих ран. А настой… Короче, моего изготовления. Обычно служит он другим целям, но вот и тебе пригодился. Не знаю, слышал ли ты о дивных цветах, растущих далеко на запад от Лоренгарда? Они настолько редкие, что стоят поистине безумных денег!

— Нет, не слышал, — зевнул я. — И что за цветы?

— О! — восхитился алхимик. — Один их запах заставляет погружаться в сон, а настой полностью освобождает от кошмаров, боли и мрачных воспоминаний! Аромат опия…

— Ты что?! — перебил я. — В наркоманы решил меня записать?

— Почему?! — поразился он. — Это не наркотик!

— Если опий приносит удовольствие, значит, наркотик! — философски изрек я. — Травить себя против своей воли никому не позволю!

— Ну, знаешь, — оскорбился Эрик, — для тебя же старался! В долги залез, чтобы ты от боли не окочурился прямо у меня на полу!

— Ладно, — согласился я равнодушно, — спасибо.

Эрик разлил вино по кружкам. Отпив, я почувствовал, что хмелею, и приналег на мясо с хлебом.

— Продолжай, — кивнул я.

— А чего продолжать-то? — пожал он плечами. — Ты вломился ко мне едва живой под утро. Я кое-как перевязал тебе руку и спину, а к глазу притронуться не смог — омерзительное зрелище! Представь себе: веко разорвано, кровь вперемешку с какой-то слизью…

— Эрик, ты все-таки о моем любимом глазе говоришь! Уж как-нибудь помягче! — не выдержал я. — И вообще, поменьше описаний! Расскажи в общих чертах, что случилось за эту гребаную неделю!

— Я и рассказываю! — оскорбился он. — Когда твоя туша, несмотря на все усилия, издыхала у меня в квартире, забрызгав кровью мою лучшую мебель…

— Эрик, прости, что перебиваю, но почему ты постоянно твердишь о грустном? И что ты имеешь в виду под словами «твоя лучшая мебель»? — ехидно поинтересовался я. — По-моему, ты действовал как честный человек, за что и получил мою искреннюю благодарность. Рассказывай дальше, в конце-то концов!

— Хорошо, — угрюмо кивнул он. — Утром я выскочил на улицу и схватил первого попавшегося стража — он. кстати, едва меня не заколол, решив, что я на него нападаю! В госпиталь страж идти отказался, но я уговорил его оттащить тебя в твою квартиру. Там уже Перри приказал ему немедленно шпарить в госпиталь. Приехал Уэлч, обругал меня как последнего школяра: я, видите ли, плохо наложил повязки — словно это моя обязанность! С тех пор неделю торчу здесь вместе с Троем, который достал своей честностью и занудством!.. Знаешь, какие я понес убытки?!

— Догадываюсь… Буду счастлив все тебе возместить! Разумеется, как только ты сдашь декларацию о доходах. Какое это, наверное, счастье — сгореть на костре с полными карманами золота!.. Ну что, продолжим о твоих убытках?

Я нахально оскалился, глядя в его забегавшие глазки.

— Впрочем, сначала о моих потерях: меч и кошель с золотом, — припомнил я, — где?

— Меч спрятала Велия, куда — не знаю, — честно ответил Эрик.

Я откусил хлеба, плеснул в кружку немного вина и неспешно запил.

Прошло пару минут. Я терпеливо молчал. Алхимик словно обо мне забыл, сосредоточенно изучая свои ногти.

— Эрик, я жду.

— Чего? — вскинулся он.

— Когда ты наконец ответишь на вторую часть моего вопроса.

— Ты про золото, что ли?! — типа догадался он. — Вот оно! Хранил как зеницу ока, чтобы ничего не пропало!

Вытащив из кармана объемный кошель, он, не скрывая огорчения, небрежно швырнул его в меня. Поймав мешочек, я недоверчиво взвесил его в руке.

— Пересчитать? — нагло спросил я.

— Второй раз твою жизнь спас, а благодарности от тебя — ни на грош! Неужели ты думаешь, что я способен залезть в чужой кошель?! — оскорбленно вскричал Эрик.

Безусловно, я ему не поверил — не настолько наивен.

— Эрик, когда речь идет о золоте, я становлюсь настоящим сквалыгой. Ежели обнаружу недостачу, отрублю тебе ноги даже под воздействием твоего умиротворяющего настоя!

Он обозвал меня неблагодарной свиньей и вернул еще пять монет.

— Благодарность, выраженная в золоте, это извращение! — изрек я, высыпая все свои кругляши на пол. Пересчитав монеты, молча щелкнул пальцами.

Эрик тяжело вздохнул и бросил мне три недостающих.

— А теперь я спрошу: как мой драгоценный костяной нож оказался у тебя? — агрессивно поинтересовался он.

— Ты мне его подарил, — спокойно отрезал я.

— Что?! — захлебнулся он от возмущения. — Не было такого и быть не могло!

— Как не могло? — вспылил я. — Ладно, пусть этого не было. Но если бы я попросил тебя сделать мне подарок, ты бы, конечно, не отказал! Скажи просто — да или нет?

— Ты — скотина! — заявил он, не найдя отмазки.

— Знаю, — согласился я. — Мне много раз это говорили.

Уложив монеты обратно в кошель и тщательно завязав шнурок, я швырнул мешок Эрику:

— Это была награда за мою голову. Ты ее честно заслужил! Мне даже тратить эти деньги было бы противно!

Алхимик засиял и быстро спрятал кошель в карман, справедливо опасаясь, что я могу изменить свое решение.

Дверь отворилась, и в квартиру ввалился Перри.

— Убирайся! — скомандовал он алхимику.

Тот хмыкнул и стремительно исчез, довольный долгожданным освобождением.

— Зачем так резко? — поинтересовался я.

Перри презрительно скривился и плюнул в захлопнувшуюся дверь.

— Ты даже представить не можешь, как мне осточертело целую неделю лицезреть этого типа! — буркнул он. — И чего только ты с ним связался?

— Для разнообразия, — честно ответил я, почти не кривя душой. — А зачем ты заставил его торчать здесь все это время?!

— А кто бы еще поил тебя зельем? Уэлч занят в госпитале. Трой в одиночку присматривать за тобой отказался. Вот и пришлось этого психа круглосуточной сиделкой сделать… Теперь к делу. С кем ты сцепился?

— С голыми уродами.

— С кем?

— По-моему, это были оборотни, Перри. В количестве двух штук. Один — большой, другой гораздо омерзительнее!

Перри недоверчиво скривился, относя оборотней целиком на счет моего воображения.

— Перри, я серьезно. Это на самом деле были оборотни, а не ходячие галлюцинации.

— Тебе — верю, — подумав, кивнул он. — Будешь искать их хозяина?

На идиотский вопрос должно отвечать не менее идиотски — это я понял еще в начальной стадии общения со своим начальством.

— Конечно нет! Я его полностью простил и теперь буду, как подобает настоящему пацифисту, мирно ждать, пока он сам не придет и не попросит прощения! — возмутился я, осторожно поправляя повязку.

Перри довольно оскалился и вытащил запечатанную бутылку вина.

— Я так и думал, — туманно промолвил он, отбивая горлышко мечом. — Мы тебе поможем, но надо уложиться в три недели. Наместник ждать не будет.

— А он-то здесь при чем? — удивился я. — Неужели радеет о моем здоровье? Тогда почему конкретный срок?

Перри негромко хохотнул, заставив пару мелких кусочков штукатурки свалиться с потолка. Вытащив пальцем мусор из кружки, я выжидательно уставился на него.

— Наместнику до тебя такое же дело, как до последнего голоштанника в Лоренгарде! — весело пояснил он. — Это было бы чудом, если бы он о тебе просто слышал.

— Спасибо, Перри, — цедя вино, равнодушно произнес я. — Особенно за лестное для меня сравнение.

— Извини, — мирно улыбнулся он, — но наместнику действительно нет до нас никакого дела. Ему хватает своих забот: заговоры, покушения, внешняя и внутренняя политика… Я по молодости едва смог перевестись из дворцовой стражи, не выдержав повсеместного словоблудия!

— Перри, — небрежно зевнул я, — когда-нибудь обязательно расскажи мне всю печальную историю твоей безрадостной и, не сомневаюсь, богатой пошлыми историями жизни. Скажем, через ближайшие восемь-девять лет, не раньше. А сейчас просто ответь: почему именно три недели? Я ведь мучаюсь, и пока это происходит, твой проклятый таран вполне может улететь в окно по запчастям.

— Через три недели армия выступает, — потянулся он с довольным видом. — Если тронешь таран, отрублю тебе обе руки!

— Уже тронул, — отмахнулся я, — едва ноги не переломал… Куда выступает армия?

Перри вытаращился на меня:

— На Солонар, естественно! Ты что. забыл?

Вот это была новость! Я ведь действительно начал забывать о цели своего пребывания в Лоренгарде!.. Три недели, плюс время на поход, плюс пару дней на всякий случай — вполне могу через месяцок покинуть этот странный, если не сказать дебильный, мир и вернуться к привычной жизни… Хм, радоваться этому или как?

Поход — дело хорошее! Особенно если подкрепить его полезными навыками по изготовлению взрывчатых веществ…

Пришлось залезть в глубокие алкогольно-наркотические дебри, дабы вспомнить кое-какой бред, заученный в далеком и безмятежном детстве. Затем наступило время хорошенько потрясти местных алхимиков, чтобы приобрести требуемые ингредиенты и оборудование. Зато через три дня, стоивших мне парочки второй и одного третьей степени ожогов, а также кучи невосстанавливающихся нервных клеток, я стал обладателем десятка неказистых, но вполне приличных буровых шашек. С детонаторами и запалами, конечно, тоже пришлось повозиться, однако и эти проблемки я мужественно преодолел.

Испытать свое творение я не решился. По моим расчетам, учитывавшим грубую приблизительность пропорций и мое невежество в химии, все равно теоретически получалось, что уж если не мощный взрыв, то хотя бы некоторое количество дыма будет обязательно.

За две недели мы не продвинулись в поисках ни на йоту. Оборотни по-прежнему нападали в трущобах на одиноких прохожих, действуя в основном по ночам. Хотя несколько нападений имели место и днем. Излишне говорить, что в плен ни одной твари взять никому не удавалось.

Я свыкся со своим ополовиненным зрением и не очень уж горел желанием поквитаться с хозяином долбаных мутантов. Нет, конечно же план мести не претерпел существенных изменений: я по-прежнему был твердо настроен лично лишить зрения этого человека как минимум на сто процентов, предположительно с использованием раскаленного железа. В конце концов, вендетта — это святое!.. С другой стороны, мне открылся сокровенный смысл некоего тезиса, утверждающего, что человек, не дорожащий собственной жизнью, становится социально опасным! Иначе говоря, сознание возвышенной заботы о благе общества, в рядах которого меня угораздило застрять, несколько остужало мой пыл…

— Оглох?! — Несильный удар в плечо вывел меня из прострации.

— Чего тебе? — переспросил я, поворачиваясь к Велии.

— Спрашиваю — ты не оглох? — раздраженно повторила она.

— Вообще-то нет, судя по тому, что отвечаю на твой довольно странный вопрос. Ты волнуешься о моем здоровье?

Велия сощурила роскошные фиалковые глаза и указала ими вверх.

— Если посмотришь на восьмое окно слева тринадцатого этажа этого дома, то увидишь человека, собирающегося спрыгнуть.

Я посмотрел: действительно, какой-то дурак намеревался совершить свой первый и единственный полет.

— Ну и хрен с ним, — небрежно пожал я плечами. — Какое нам до него дело?

— Поднимись и исполни свой долг! — нежно улыбаясь, посоветовала Велия.

— Да он и так оттуда уберется! И совсем не важно, в какую сторону. Чего зазря ноги мозолить?! — возмутился я.

— Не забывай: я — старшина, а ты… — Велия смерила меня уничижительным взглядом.

— Одолжи арбалет на минутку, — поморщившись, буркнул я.

Она добродушно оскалилась и коварно изрекла:

— Не дождешься! Поднимись и уговори его не прыгать. Это приказ. Хорошо понял?

Я покорно склонил голову:

— Разумеется… Только ты — старшина городской стражи, а я все-таки числюсь в первом отряде Лоренгарда. И твои приказы, старшина Стиллберд, мне абсолютно параллельны… Арбалет дашь?

Велия раздраженно пнула меня острым носком сапога в голень, обозвала скотиной и отстегнула от пояса небольшую пятизарядную игрушку, стреляющую короткими толстыми стальными шипами на довольно внушительное расстояние.

— Спасибо, — вежливо кивнул я, — и не больно совсем. Вот у меня дома гриндера остались — в них действительно один удар приравнивается к двум переломам! В юности, бывало, вставлю в них белые шнурки и иду на рынок одежду покупать. Скидка не менее пятидесяти процентов обеспечена!

— Интересно, если отрезать тебе язык, сможешь ты и дальше трепаться? — прервала она мои светлые воспоминания.

— Не вздумай проверять! — Я на всякий случай отодвинулся от нее. — Смотри, как работают настоящие профи!

Опустившись для удобства на одно колено, тщательно прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. Стрела просвистела у самого уха резко прекратившего орать прыгуна. Поднявшись на ноги, я навел на него арбалет и властно прокричал:

— Если сейчас же не прыгнешь сам, следующая стрела застрянет у тебя в колене! Это очень больно!

Как и предполагалось, истерик мигом исчез из окна, очевидно решив перенести акт суицида на более благоприятное время..

— Стрелу брось обратно! Не то поднимусь, и для тебя это добром не кончится! — добавил я из подлости.

Через пару секунд стрела упала на камни. Вставив ее на место, вернул арбалет владелице.

— Вот видишь, — поучительно изрек я, — как полезно использовать не ноги, а голову! Исключительно благодаря моему могучему разуму в несколько секунд укреплена репутация стражи и спасена невинная душа! Учись, старшина!

Велия презрительно покосилась на меня и невинно уточнила:

— За последние дни это первый, кто не решился сверзиться на мостовую!

— Ну, с кем не бывает! — отмахнулся я. — К тому же говорил, говорю и буду говорить: суицид — дело глубоко личное! Например, мне бы очень не понравилось, если бы меня бесцеремонно оторвали от столь ответственного занятия!

— Почему ты не можешь быть, как все? — туманно осведомилась она.

— Как все? — призадумался я. — Кто это — все?

— Ну, — она развела руками, определяясь, — те, кто нас окружает.

Я огляделся: вокруг, как всегда, шнырял обычный сброд.

— Ты знаешь каждого из них?! Она побледнела от гнева:

— Издеваешься?!

Я прекрасно понимал, что несколько переигрываю, но маленький подлый человечек, живущий глубоко во мне, упорно не желал останавливаться.

— Тупая, не имеющая собственного мнения толпа самовлюбленных дебилов — вот твои «все»! Отсюда безрадостный вывод: все — это никто. А я — личность!

— Ты — трепло! — подкорректировала Велия.

— Пусть так, — индифферентно зевнул я. — Но если твои абстрактные «все» станут нырять в кипящий битум, не собираюсь следовать за ними!

— Знаешь, — хрустнула она пальцами, — совершенно необязательно отрезать тебе язык, чтобы ты заткнулся. Есть и более мирные способы.

— Э-эй! — вполне серьезно перепугался я. — Шуток не понимаешь?!

Причины для беспокойства имелись основательные. Как-то меня угораздило похабно постебаться по. поводу одного открывшегося «кошкиного дома». Велия, разгневавшись, шепнула несколько непонятных слов, после чего я несколько дней молился всем известным мне богам, чтобы похотливая часть моего тела смогла функционировать! К счастью, заклинание рассеялось менее чем за неделю. И все равно ужасов, отчаяния и ночных кошмаров хватило с избытком!..

Небо закрылось серыми плотными тучами, и на мгновение полыхнуло красным. Я тряхнул головой, не поняв, что произошло.

— Видел?! — взволнованно спросила Велия.

— Что?

— Небо было красным! — Она взбудораженно схватила меня за грудки.

— Нуда… — промямлил я, не понимая причину столь сильного волнения.

Велия с силой вонзила мне в бок острый локоток и подхватила сзади под мышки.

— Эй, ты чего?! — завопил я, чувствуя, как земля стремительно уходит из-под ног. — Отпусти сейчас же!

Она ослабила хватку. Я с ужасом глянул на простиравшуюся внизу землю. Сердце с гулким стуком провалилось в желудок. Пришлось экстренно пересмотреть свое решение:

— Нет-нет, держи крепче, а то уронишь еще!.. Какого хрена…

— Да заткнешься ты когда-нибудь?! — раздраженно прошипела Велия, ударяя меня по затылку.

«Никогда!» — хотел провопить я, но не смог.

Из горла не вырвалось ни звука, как я ни старался. Мой дивный, немного хриплый, вечно чуточку простуженный голос, без которого я не мыслил себя, покинул меня в одно мгновение.

Глянув на мелькавшие под нами крыши домов, я ощутил надвигающийся приступ истерии, тошноту и крепко зажмурил глаз. Ледяной ветер пронизывал до последней косточки… Брови стремительно обрастали льдом… Лоб горел огнем… О том, что мои окоченевшие пальцы могут отцепиться от пояса Велии, за который я в отчаянии ухватился, равно как и о том, что она, в свою очередь, может меня банально не удержать, старался не думать. Правда, получалось это крайне плохо — мысль о смерти упорно сверлила оледеневший от ужаса мозг.

Внезапно давление стремительно возросло. Мои внутренности остались где-то далеко позади. Ветер буквально рвал грудь.

Открыв глаз, я оцепенел и больше не мог его закрыть, мрачно наблюдая приближающуюся смерть. И чего только моряки так радуются, завидев землю?! У меня почему-то она никакого восторга не вызвала.

Не снижая бешеной скорости, Велия, радостно смеясь, устремилась вниз. Не долетев совсем чуть-чуть до земли, по крутой дуге взмыла вверх, выпустив меня. С грацией беременного бегемота я, немного пролетев по инерции, приземлился на промерзшую землю. Из парализованного горла не вырвалось ни единого стона…

Придя в себя после экстрима, я еле-еле поднялся на ноги. Рядом весьма искусно приземлилась Велия. Подскочил к ней, беззвучно, зато довольно агрессивно матерясь. Я указывал обеими руками на горло, надеясь столь прозрачным намеком донести до нее мысль о возвращении мне голоса.

— Знаешь, — ласково улыбнулась она, — ты так гораздо лучше слушаешься.

Брызгая слюной, я выдал что-то уж совсем неприличное, и Велия недовольно сморщилась.

— Чтобы я еще слушала твои пошлости, отвратительный человек! — вскинулась она, поводя плечиками. — Нет! Помолчи с недельку — может, и научишься вежливости!

Я натурально побледнел. Вознеся руки к угрюмому небу, попытался объяснить, что уже стал вежливым и ругаться больше не буду.

— Если обманешь, сам понимаешь, я очень расстроюсь! — предупредила Велия.

Я замотал головой, состроив гримасу чрезвычайного раскаяния. Велия что-то произнесла — и мое горло ожило!

Тщательно откашлявшись, я прикусил губу, чтобы ненароком не выругаться, и посмотрел на довольную экзекуторшу.

— Велия, — как можно спокойнее сказал я, — если мне еще раз предложат пойти с тобой в патруль, лучше сразу соглашусь на растерзание чешуйчатым мутнокрылом. Он гораздо милосерднее тебя!.. Заметь, — поспешно-панически ткнул я пальцем в небо, узрев, что Велия недовольно поморщилась, — никакой ругани с моей стороны!.. Слушай, какого лешего ты меня сюда затащила?

Я осмотрелся по сторонам. Впереди маячил неясный силуэт замка.

— Где мы, Велия?

— Ты что? — удивилась она. — Не видел, куда мы летели?!

— Зажмурился, — честно признался я. — Не нравятся мне такие приключения.

— Правда? — не поверила Велия. — Но ведь летать — это так здорово!

В ее глазах блеснул детский восторг. Но я его не разделил:

— Ага, круто! Особенно приземляться мордой в грязь!

— Ну, прости, — примирительно улыбнулась она, глядя мне в глаз. — Я же не думала, что все так получится!

От такой наглой лжи даже не сразу придумал, что ответить!

— Конечно, кому какое дело до моих сломанных ребер в результате твоего спасения нас из Чистилища! — мстительно припомнил я.

Велия недовольно отвернулась.

— Так и будешь ныть? — поинтересовалась она.

— Нет… — Я обошел Велию и нахально уставился ей в переносицу. — Как гордый и независимый мужчина, великодушно тебя прощаю… Где мы и что нам здесь нужно?

— Мы возле дворца наместника, — пояснила она, показав на мелькающие огни факелов. — Пойдем к ним.

— А зачем мы здесь, конечно, ты не расскажешь? — выдвинул я предположение.

— Ага, — весело кивнула она, — не расскажу. А то смоешься со страху.

— Неужели кто-то сомневается в моей безудержной храбрости? — печально вздохнул я, следуя за ней по пятам.

— В твоей чего? — переспросила Велия, притворяясь, что не расслышала.

— Игнорирую твои оскорбления! — мрачно заявил я, едва не поскользнувшись на куче заледеневших нечистот. — Надо же, и во дворце наместника дерьмо на дорогах валяется!

— Это не дорога, — уточнила Велия, — а парк, в котором выгуливают дворцовую псарню.

— Какое утешение! — буркнул я, вьггирая подошву.

Мы приблизились к стражам, сосредоточенно изучавшим окруженный зеленоватым мерцанием замок. Был здесь и Перри, как оказалось. Подойдя к нему слева, я осторожно постучал по его правому плечу. Но он не купился и сразу обернулся ко мне.

— Быстро добрались, — кивнул он. — Как вам это удалось?

— Карма у меня такая, — съязвил я, не желая вдаваться в подробности нашего полета. — А что здесь происходит?

— Никто не знает, — пожал он плечами. — Но что-то крайне серьезное, иначе нас бы не вызвали.

К нам присоединялись прибывающие стражи, тихо переговаривавшиеся между собой. Вокруг уже собралась порядочная толпа тунеядцев.

— Перри, хоть намекни, зачем мы тут торчим?! — взмолился я, сгорая от любопытства.

— Дворцовые маги подали знак, что дворцу грозит серьезная опасность, — туманно пояснил он, — Первый отряд Лоренгарда и отдельные части городской стражи обязаны являться на их зов незамедлительно.

Единственный закон, который я признаю и полностью разделяю, это закон Генри: С = kp (кто учил химию, тот меня поймет). А тут — какие-то маги!..

— Так, а что могло случиться во дворце? — не отставал я.

— Что угодно, — поморщился Перри. — Пока ничего не известно. Сам видишь, вокруг дворца сильная охранная магия, никто не может туда проникнуть.

— И что, будем тупо торчать на подходах, ничего не предпринимая? — поинтересовался я желчно.

— Да, — подтвердил он.

— Глупо.

— Да.

— Идиотично.

— Да.

— Просто полная и откровенная ху…

— Кажется, я еще не говорил, — перебил Перри, — что подобные выражения могут привести тебя на костер?

— А где же гласность? — осведомился я, прикусив язык: сцены сжигания еретиков лицезреть уже доводилось.

— Нигде, — прямо ответил старшина.

Я умолк и принялся мерить шагами землю. Минут через пять мне это порядком наскучило.

— Перри, я замерз и хочу есть!

— Ты можешь думать о чем-нибудь, помимо своей ненасытной утробы? — презрительно фыркнула Велия.

— Когда голоден, нет! — проворчал я, нарочито затягивая пояс потуже. — Кстати, если не ошибаюсь, к нам приближается его преосвященство капитан стражи с какими-то подозрительными личностями.

Перри взглянул и удовлетворенно кивнул.

— Дело, похоже, действительно предстоит нешуточное! — довольно осклабился он. — Капитаны всех районов и верховный маг крепости… Чувствую, сегодня юнцы пройдут боевое крещение!

— Слушай, — вспылил я, принимая его слова на свой счет, — а чего ты радуешься-то?! Надеешься, что мне там второй глаз выколют, да? Сволочь ты последняя, Перри, после этого!

Командная группа подошла и принялась осматривать окрестности. Тощий, долговязый, одетый в мятый серый балахон, покрытый подозрительными пятнами, маг не внушал никакого доверия, более того, с первой секунды вызвал у меня антипатию. Трое капитанов имели вид наипоследних штабных крыс, способных лишь презрительно брюзжать и падать в обморок при виде английской булавки. Уважение вызывали лишь два закаленных в боях ветерана в приличном возрасте.

— Перри, — подозвал старшину капитан нашего района.

Тот кивнул и направился к ним. Я скромно пристроился сзади.

— Тебя тоже зовут Перри? — недовольно скривился незнакомый капитан, разодетый, как придворная фрейлина.

— Мое детское прозвище, — нахально подтвердил я.

— Разговор тебя не касается, — презрительно поморщился он, раздраженный моей неучтивостью.

— Почему? — прищурив глаз, поинтересовался я.

Искренне ненавижу подобный тип людей! Для них единственной боевой травмой может стать могучий геморрой. При разговоре с ними совершенно забываю о собственной шкуре!.. К счастью, Велия была начеку и бесцеремонно оттащила меня за шиворот.

— Ты чего? — зло прошипела она.

— Просто бесят такие подонки! Твари бесхребетные!.. Да отпусти, в самом деле, задохнусь же!

Велия освободила мой воротник, но руку держала наготове, чем несколько нервировала.

— Стоят, гады, молчат… Фигню всякую про меня думают! — проворчал я, растирая горло.

Велия, не сдержавшись, хмыкнула.

— Сам виноват! — прокомментировала она.

Благоразумно отодвинувшись в сторону, я сменил тему:

— Скажи, пожалуйста, чего вдруг твои волосы стали розовыми? Целый день хочу это узнать!

— Тебе что, не нравится? — обиженно спросила она.

Я смутился и уставился в землю. Никогда не понимал тонкостей ранимой женской души.

— Да нет, — промямлил я, старательно вырисовывая носком башмака равнобедренный треугольник, — нравится. Просто давно такого не видел…

Я вспомнил свой недельный отпуск в Токио и печально вздохнул.

Возвратившийся Перри спас меня от дальнейших мучений.

— Никакой определенности, — сказал он, — что во дворце… В тюрьме — мятеж. Вести оттуда не поступают уже более трех часов. Заключенные могут пробраться во дворец через старые катакомбы… Есть и хорошие новости.

Тон, которым он сказал последнюю фразу, не сулил ничего радостного.

— Можно угадать? — спросил я. — Нас бросают на подавление бунта!

— Точно, — кивнул он, — и не только. Через катакомбы мы должны проникнуть во дворец, зачистив их по пути от всех, кто попадется на глаза. Разумеется, идем втроем. Больше об этом никому знать не следует.

— Чего же тут хорошего? — справился я. — Нас предварительно утешит психиатр?

— Струсил? — злорадно ухмыльнулась Велия.

— Вспомнил о благоразумии! — отпарировал я. — Ну что, в дорогу?

Мы подошли к высоченным стенам городской тюрьмы. Я угрюмо покосился на небольшую железную дверь, недвусмысленно отрицающую даже крохотную надежду на возможность ее выбить. Вокруг не было ни души.

— Как же мы войдем? — поинтересовался я.

Перри легонько толкнул дверь, и она отворилась.

— Заходить никому не возбраняется, — пояснил он.

— А ежели кто-то вознамерится отсюда слинять, решив, что уже отбыл положенное наказание?

— Пока никому это сделать не удавалось, — небрежно бросил старшина.

Я почесал указательным пальцем висок, усердно изучая серую стену. Перри шагнул внутрь, где нас уже ждала Велия.

Оказавшись за забором, я увидел небольшое одноэтажное строение, сиротливо застывшее посреди огромного двора.

— Ух ты! — громко восхитился я. — Какой великолепный барак! Здесь, наверное, можно разместить десяток заключенных?!

— Не язви, — прервал меня Перри. — Это административный корпус. Сама тюрьма… в другом месте.

— Даже не спрашиваю, зачем мы сюда пришли. Мне это безразлично. Привык наконец к тому, что меня все игнорируют.

— Заткнись! — Велия ударила меня локтем под ребра. — Лучше наблюдай за Перри.

Вняв ее совету, я посмотрел на старшину, совершавшего довольно забавные действия. Внимательно изучая стену здания, он что-то тщательно вымерял, бормоча себе под нос цифры. Закончив, Перри замер, вытащил из рубахи медальон, висевший на толстой цепи, и выставил его перед собой.

От медальона побежало несколько ярких молний. Воздух резко помутнел. Через мгновение раздался глухой хлопок, заложивший уши.

Я протер глаз, не понимая, откуда появилось гигантское темное здание, по стенам которого изредка пробегали электрические разряды.

— Тюрьма что, невидимая?!

— Нет, — помотала головой Велия. — Просто она не в нашем мире. Неблагоразумно держать такое количество преступников прямо в Лоренгарде. Вызвать ее можно лишь специальным медальоном. Любой побег исключен — некуда бежать.

Разумно… Я подошел к Перри.

— Покажи, пожалуйста, свою штуковину.

Он снял медальон с шеи и протянул мне. Взвесил его в руке: массивный, платиновый (уж в этом-то я разбираюсь!), украшен большим рубином в центре с одной стороны и непонятными символами из небольших сапфиров с другой… Даже по самым скромным прикидкам средств от его продажи хватит очень надолго!

— А мне такой когда дадут? — поинтересовался я, закрывая загоревшийся алчным огнем глаз.

— Никогда, — забрал медальон Перри. — В Лоренгарде уже легенды ходят о твоей жадности!

— Наглая клевета! — возмутился я. — Ну что, пойдем внутрь или будем здесь яй… ноги морозить?

За тяжелой деревянной дверью был узкий темный коридор. Оттуда несло плесенью и затхлостью. По заросшему вековой паутиной проходу добрались до винтовой лестницы.

— Нам конечно же вверх? — спросил я.

— На три пролета, — кивнул Перри. — Там — камеры первого порядка, в которых обитает всевозможная шушера.

— А сколько всего уровней?

— Три, — ответил он, — или четыре. По обстоятельствам.

— Что сие значит? — не понял я.

— Почему ты все время что-то спрашиваешь?! — не вытерпела Велия.

— Во-первых, потому что от природы любопытный, а во-вторых, интересно, где меня могут шваркнуть!

— И в-третьих, — передразнила Велия, — чтобы не внимать твоему нытью, легко могу заставить тебя заткнуться!

— Моральная террористка! — пробурчал я.

— Чего? — не поняла она.

— Заткнитесь оба! — приказал Перри. — Пришли.

Мы тихо продвигались по широкому полутемному коридору с множеством отворенных камер. Некоторые стальные двери лежали на полу, страшно искореженные. Я лишь вздохнул, представив себе силу, которая могла такое сотворить. Сперва предположил, что здесь поработал больной химик-самоучка, но никаких следов взрывчатки не обнаружил.

— Это что, магия? — тихо спросил Велию.

— На это место самыми могущественными магами Лоренгарда много лет назад наложено заклинание. — покачала она головой. — Магия здесь исключена.

— Даже твоя? — встрепенулся Перри.

— Особенно моя, — нежно улыбнулась Велия. — Ты бы мог и сам догадаться об этом.

— Проклятье! — прошипел Перри, бледнея. — Если бы я об этом подумал, то ни за что не потащил бы тебя сюда!

— Перри, — шепнул я, — а если бы ты вспомнил, что я и вовсе далек от любой магии, то никогда бы и меня не втянул в это гиблое дело, да?

— Заткнись! — предупредил он.

Под ногами неожиданно захлюпало. Глянув вниз, я узрел лужу липкой крови, покрывавшую пол, покуда хватало взгляда. И не только пол, но и мрачные стены, и высокий потолок.

— Море крови, трупов нету… Не свалить ли нам отсюда? — продекламировал я.

— Мы не сможем отсюда выйти, иначе как через катакомбы, — не оценил Перри мой талант.

— А далеко ли до них?

Перри промолчал, и я переключился на Велию:

— Значит, — шепнул я ей, — пока мы здесь, твоя магия не работает? То есть ты не можешь ставить на мне свои подлые эксперименты?

— Верно, — так же шепотом ответила она. — Пока мы здесь…

Что-то в ее голосе мне не понравилось — была в нем какая-то зловредная нотка. Рано или поздно, как я надеялся, все равно мы отсюда свалим.

— Хм, — поежился я. — Намек понял. Молчу.

Мы тихо шли мимо мертвых камер, стараясь не поскользнуться в лужах крови. С потолка изредка что-то капало, и почему-то именно на меня.

— Shut fuck up! — не выдержал я, в очередной раз растерев на челе густую кровь. — Почему на вас ничего не капает?! Я что, особенный?

Тишину нарушило лишь довольное фырканье сзади.

Наконец добрались до следующей винтовой лестницы. Помимо крови, ее покрывала еще и отвратительная зеленая слизь, особенно сильно — тонкие перила. Сверху стекали уже настоящие кровавые ручейки.

— Что там? — осведомился я, поднимаясь.

— Второй уровень. В основном насильники, поджигатели, содержатели притонов и сутенеры… Мелочовка! — скривился Перри.

Из-за прикрытых дверей вытекала в коридор кровь. Заглянув в первую же камеру, я был буквально сметен волной смрада. Все же успел заметить, что на крюку в потолке головою вниз висит освежеванный заключенный, а под ним аккуратно уложены внутренности…

— А сколько крови в человеке? — спросил я Перри, изучавшего соседнюю камеру.

— Даже тебе столько не выпить! — откликнулся он, прикрывая дверь.

Я изредка заглядывал и в другие камеры, но ничего нового в технологии казней не нашел. Какая-то больная педантичность!.. Больше не приходилось думать, как обогнуть жуткие лужи, не испачкавшись, поскольку кровь полностью покрывала пространство пола.

— Интересно, мы тут живых-то встретим? — пробормотал я, чувствуя себя несколько не в своей тарелке.

— Фенрир, ты дурак, да? — мелодично спросила Велия.

Ее вопрос я списал на взвинченные давящей атмосферой смертоубийства нервы.

— Те, кто это совершил, уйти отсюда не могли. Значит, мы их найдем, — буднично пояснила она.

— Акт массового самоубийства они конечно же совершить не могли! — усмехнулся я. — Перри, ты говорил, что заключенные могут пробраться во дворец через катакомбы?

Он выругался и резко увеличил скорость. Ничего не оставалось делать, кроме как бежать следом, поднимая фейерверки брызг.

Коридор неожиданно сменила широкая лестница, круто ведущая вниз. Затормозить я не успел и, скользнув по кровавому полу, кубарем полетел по ступеням, отбивая себе все, что только можно отбить.

Лестница, по счастью, была не очень длинная — сотня ступеней, не больше, — так что мой спуск длился всего несколько секунд. Подскочивший Перри, с трудом удерживая равновесие, помог подняться.

— Ну как ты? — спросил он.

— Да не сдох пока, — простонал я, потирая плечо.

— А жаль, — усмехнулся он. — Будь повнимательней.

Еще один мрачный, узкий, петляющий, залитый кровью коридор… Через пару минут я научился довольно сносно маневрировать и ловко избегал столкновений со стенами на крутых поворотах. Небольшой подъем, но кровь почему-то текла в одном с нами направлении, и это мне очень не нравилось. Однако я помалкивал.

Внезапно за очередным поворотом нарисовалась мощная дверь. Я даже не удивился, заметив, что кровь поднимается по порогу и исчезает из поля зрения.

— Здесь совет держит тех, кого считают слишком опасными, чтобы когда-либо покинуть это место. И казнить их тоже нельзя, — проинформировал меня Перри.

— Почему?

— Многие из них — отпрыски слишком богатых и влиятельных домов, чтобы отправить их на костер, — пояснила Велия. — Другие — или могут быть полезными, или смерть для них слишком легкое наказание.

Перри тем временем изучил запоры на двери.

— Не пойму, как их открыли, — признался он.

— И что, стоять здесь, пытаясь постичь смысл жизни? — съязвил я.

— В твоей его вообще нет! — Перри толкнул дверь. — И язык твой может сильно укоротиться, если…

— Не заткнусь? — перебил я. — Знаю, знаю. Ты не первый мне это говоришь… И все же, Перри, решайся на что-нибудь! — взмолился я. — Хреново тут до чертиков!

Меня и в самом деле трясло — то ли от холода, то ли от безумия обстановки, а может, от всего сразу. Темные, сырые стены давили; перетекающая через подъем река крови внушала ужас. А еще проклятая паутина повсюду!..

Я закусил губу, сдерживая наступающую панику. В Чистилище и то было намного комфортнее!

— Не расстраивайся, — безмятежно кивнул старшина, — так и должно быть: защитная магия — чтобы дальше никто не совался!

— Ты же утверждал, что магия здесь не действует?

— Чужая не действует, — поправил он. — Благодаря тем самым заклинаниям, которые ты чувствуешь.

— Бред какой-то! — поморщился я. — Зачем такие сложности? Разве нельзя нанять пару сотен надзирателей и обойтись без магии?

— Пару сотен? — прыснула Велия. — Здесь их было почти полторы тысячи!

Перри резко замер.

— Тихо! — приказал он. — Слышите?

Я прислушался. Сквозь журчание кровавого потока почудились тихие, неразборчивые голоса.

Мы бесшумно двинулись в их сторону. Вскоре я различил отдельные слова, заставившие меня в недоумении почесать затылок.

— Какие идиоты могут спокойно обсуждать цены на оптовые партии зерна, находясь в таком месте?! — шепотом возмутился я.

— Сейчас узнаем… — Перри кивнул на приоткрытую дверь.

Стремительно его обогнав, я припал глазом к щели. Изучив обстановку, сплюнул под ноги и повернулся к спутникам.

— Чего там? — одними губами спросил Перри.

— Да почти ничего, — пожал я плечами. — Стоят пять человек и разговаривают.

— Ну и?..

— Вопрос такой: какое может быть дело до торговли зерном человеку, у которого снесена на хрен половина черепа?

— Как снесена? — удивился Перри.

— Натурально, — развел я руками. — Там, где должен быть мозг, зияет пустота. А этот гад еще и спорит о чем-то. И другие его внимательно слушают. Странно, правда?

Перри вытащил меч.

— Пошли, там разберемся! — скомандовал он, бесцеремонно отодвигая меня в сторону.

— Всенепременно, — вздохнул я, вытаскивая свой эскалибур.

Вместо того чтобы просто открыть дверь, Перри высадил ее ногой и с криком ворвался внутрь. Мы с Велией переглянулись и скромно двинулись за ним, не издавая ошеломляющих противника воплей.

Обладатель половины черепа валялся на полу. Перри озадаченно стоял над ним. Прочие четыре типа продолжали переговариваться, не обращая на происходящее абсолютно никакого внимания. Я подошел к ним и на всякий случай пощелкал пальцами перед носом ближайшего.

— Что с ними делать-то? — поинтересовался я.

— А ты как считаешь? Оставить здесь мы их не можем. Тащить с собой — тоже.

Я посмотрел на свой меч, потом в остекленевшие глаза болтунов.

— Нет, так нельзя, — заявил я, пряча клинок. — У меня рука не поднимется. Они же нам ровным счетом ничего не сделали! Стоят себе и разговаривают. Как-то негуманно даже.

Перри покосился на меня:

— Когда ты успел стать гуманистом?

— С рождения, — отмахнулся я. — Убежденный сторонник мирного разрешения проблем…

— Там что-то есть! — прервала наш диалог Велия, указывая на стену.

— Где? — Я не замечал абсолютно ничего.

Тихо насвистывая, Велия вытащила из-за пояса небольшой стальной шарик и метнула его в цель.

— Вот! — кивнула она.

Из точки, в которую угодил шарик, раздалось недовольное фырканье, и на наших глазах материализовалось нечто отвратительное.

— Что за хрень такая?! — прошептал я.

Существо представляло собой нечто огромное с тремя когтистыми лапами. Сквозь тусклую серую кожу выпирали кости. Стояло оно на двух очень тонких ногах. Половину омерзительной морды занимал большой фасеточный глаз, вторую часть — расположенные по спирали зубищи, неспешно передвигавшиеся по кругу. Отчетливо были слышны недовольно-голодные звуки.

— Сначала зарубим, потом разберемся! — усмехнулся Перри, взвешивая в руке меч.

— Ну, руби! — подтолкнул я его. — А мы посмотрим, как оно тебя жрать будет. Ладно?

— У тебя есть идеи получше? — жестко спросил он.

— Разумеется! — усмехнулся я. — Гений, как-никак!

Пришла пора испытать плоды моих трехдневных мучений. Достав из-за спины шашку самопального тротила и огниво с трутом, я запалил фитиль.

— Успех не гарантирую, — честно предупредил я. — На всякий пожарный надо убраться к двери!

Не обращая внимания на компаньонов, переключился на монстра, вполне разумно изучавшего нас.

— Бобик, Бобик, — тянул я время, махая перед собой шашкой в ожидании, когда фитиль сгорит до нужного минимума, — на-на-на!

Остался маленький кусочек, шириной с палец, и я больше не собирался рисковать.

— Лови! — крикнул я, кидая в морду монстра шашку.

Мутант ловко перехватил ее средней лапой, торчавшей из груди, и внимательно на нее посмотрел.

— И что теперь, гений? — осведомился Перри.

— Как что?! — поразился я. — Валим отсюда!

Я вытолкнул коллег в проем и бросился за ними. За спиной раздалось громкое рычание. Я прямо почувствовал, как монстр кинулся за нами.

Время тянулось томительно медленно. Лежа на полу, я тупо соображал, почему ничего не происходит?! Неужели сорвалось?.. Волосы на моем затылке встали дыбом.

Вдруг надо мной пронеслась мощная волна. Потом я увидел яркую вспышку и услышал жуткий грохот. Сильный жар опалил кожу лица и спал. Кончилось все так же внезапно, как и началось. Воцарилась гробовая тишина.

Прокашлявшись, я поднялся на ноги, разгоняя рукой густые клубы дыма. В ушах звенело, тем не менее я был весьма доволен собой.

— Что это было? — проорал оглохший Перри, помогая подняться Велии.

— По-моему, немного переборщил с азотной кислотой! — громко ответил я.

— Чего? — не расслышал он.

Поняв, что разговаривать в данный момент бессмысленно, я отмахнулся и усиленно зевнул, стараясь унять проклятый звон. Это помогло. Через минуту благодаря моей методе в себя пришли и сержанты.

— Так что это было? — уже нормально спросил Перри.

— Тринитротолуол, тол, тринит, тротил, нитротол, ТНТ… Называй как хочешь — все будет верно. Хорошая штука, да? — Я указал на ошметки чудовища, разлетевшиеся по коридору.

— Где ты это взял? — поинтересовалась Велия, которой, похоже, мое творение пришлось по вкусу.

— Сам сделал! — солидно нахмурился я. — Чтобы больше никто не смел говорить про тупых варваров, выросших в предместьях Ферея!

Дивные глаза Велии пылали просто адским пламенем восторга! Перед таким обожанием устоять было трудно. Скрепя сердце вытащил две трети своего запаса и раздал им по три шашки. Перри недовольно повертел свои в руках.

— Слишком опасная вещь, чтобы использовать в Лоренгарде. Применение такого сильного оружия может иметь серьезные последствия! — резонно заметил он.

— Ты просто зануда, Перри! — не согласилась Велия и повернулась ко мне. — А сколько у тебя их? — Она обвила рукой мое плечо.

— Как и у вас. Я человек честный!.. Больше сделать не получилось — слишком нудное и муторное занятие.

— Где ты этому научился? — полюбопытствовал Перри.

— Не на помойке, разумеется! — усмехнулся я. — В школе. Где еще получают прорву абсолютно бесполезных знаний? Прочие дармоеды усиленно восхищались формулой этилового спирта, а я предпочитал вдалбливать в голову то, что действительно может пригодиться. Правда, учителя почему-то все время требовали от меня какой-то бред, но я их посылал подальше.

— И что? — равнодушно зевнул Перри.

— Ничего. Потом — исключительно самообразование и выживание в экстремальных условиях…

Затвердив наизусть инструкцию по применению взрывчатки, Перри спрятал свой запас за пояс и приказал следовать далее прежним порядком, прислушиваясь и осматриваясь. Впрочем, смысл его новых наставлений я понял плохо — не до того было: меня снова начала доставать защитная магия…

Внезапно позади нас раздался оглушительный грохот — я даже подпрыгнул от неожиданности!.. Выхватив в прыжке меч, плавно развернулся и приземлился на одно колено, обводя взглядом коридор на предмет нахождения очередного чудовища. Автоматически отметил характерные изменения в обстановке.

За спиной застывшей Велии валялась выгнутая створка толстой железной двери, вторая каким-то чудом висела на верхней петле. На полу — бурые пятна крови. Стена напротив почернела от копоти. На потолке горели клочья паутины, распространяя едкий запах. Коридор постепенно заполнял выходивший из камеры дым.

— Веселишься?! — вызверился на Велию Перри.

— Я нечаянно, — смущенно улыбнулась она.

Могу понять, когда нечаянно форматируется хард на чужом «железе» или у оппонентов случайно обнаруживаются особо мерзкие вирусы… А вот о нечаянных взрывах тротила слышать не приходилось!

— Прости, — заинтересованно спросил я, — нечаянно — это как?

— Ну, понимаешь, фитиль загорелся, а потушить я его не смогла, — отведя глаза, пояснила Велия. — Пришлось бросить в камеру, чтобы мы не пострадали… Почему ты не предупредил, что фитиль нельзя потушить? — попыталась она свалить вину на меня.

— Неправда! — воскликнул я. — Об этом речь шла! Есть свидетель! — Я ткнул палацем в Перри, случайно попав ему в ухо.

— А я не слышала!

— Ты не слушала, — поправил я. — Ладно, а как загорелся фитиль? Сам по себе?

— Так и будем время терять на пустые разговоры? — ушла от ответа Велия. — Или все-таки пойдем дальше?

Пропустив Велию вперед, чтобы исключить возможность случайного возгорания фитилей, мы продолжили путь, время от времени заглядывая в камеры. Иногда попадались исковерканные мечи и искореженные доспехи, иногда трупы заключенных и стражников, иногда начисто обглоданные человеческие кости.

— Этот драный коридор когда-нибудь закончится?! — не выдержал я. — Неужели каталажка может быть настолько длинной?

Перри подал знак остановиться и перевести дыхание.

— Она вовсе не длинная. Просто мы поднимаемся вверх по большому кругу, — пояснил он, отдышавшись. — Такая большая спираль… Вперед?

— Нет! — категорически заявили мы с Велией в один голос.

— Тогда рванули! — усмехнулся он. — Осталось совсем чуть-чуть.

— Его папу случайно не Бальдуром фон Ширахом звали? — на бегу поинтересовался я у Велии.

Кровь уже доходила до щиколоток. Зловоние становилось все сильнее. Я усердно старался не думать, что вымок до последней нитки, представляя себе горячую ванну, в которой буду блаженствовать минимум часа три!

Камеры кончились. Мимо нас тянулись унылые темно-серые стены. Стук наших подкованных сапог гулко разносился по коридору…

— Стоп! — заорал я, резко тормозя.

Внимательно осмотрел пол и стены — на них не было ни единого пятнышка крови!

— Ты что, только заметил? — удивился Перри. — Мы уже около мили пробежали по сухому полу.

— А куда делась кровь? Не было ведь ни единого отворота!

— Ушла вниз, — постучала ногой по камням Велия. — Не беспокойся, мы тоже туда спустимся.

В этом я как раз и не сомневался!

Пролетели еще полмили, и Перри скомандовал привал.

— Все, — произнес он, — началось.

— Что именно? — поинтересовался я.

— Ничего, — ответил он, осматривая стену.

Столь прозаический ответ вывел меня из себя. И так нервы ни к черту, а тут опять недомолвки!

— Слушай, Перри, чего ты издеваешься?! Трудно нормально ответить, да? — проорал я.

Перри оторвался от стены и ошеломленно уставился на меня.

— Чего орешь-то? — спокойно спросил он. — Здесь начинается Ничего. Название такое, понимаешь? Сколько дальше ни иди, но если нет ключа, то не сдвинешься ни на йоту. Будешь вечно блуждать по этому ходу, — пояснил он, кивая вперед.

— А-а, — буркнул я, чувствуя себя неловко, — ну извини.

— Когда тебя убьют, — предупредил он, — многие вздохнут с громадным облегчением. Боюсь, даже я не стану исключением.

— Сам знаю! — желчно усмехнулся я. — Однако еще посмотрим, кто кому плюнет на могилу!

Перри ухмыльнулся и, вытащив из-за пазухи свой медальон, приложил его к стене. Побежавшие разряды обозначили деревянную дверь с медной ручкой. Скромно оттеснив Перри и отдавив ему ногу, я схватился за ручку и опустил ее вниз. Дверь легко распахнулась, и в мои объятия плавно упал еще не успевший окоченеть усопший.

Я замер, туго соображая, что делать с нежданно подвалившим счастьем.

— Наверное, ты ему понравился, — убежденно произнесла Велия.

Придя в себя, с отвращением отшвырнул покойника на пол.

— Проклятье, почему именно мне всегда так везет?! — возмутился я, пытаясь вытереть о рубаху кровь с рук.

— Потому что лезешь вперед, когда тебя об этом никто не просит, — безмятежно пояснила Велия.

Я и сам об этом догадался, но все-таки надеялся получить другой ответ, в котором сквозила бы хоть пародия на сочувствие и понимание!

— Что там дальше? — сменил я тему, чтобы не расстраиваться.

— Усыпанная трупами лестница, ведущая вверх, — любезно сообщила Велия, заглянув за дверь.

Я и ухом не повел, вопросительно глядя на Перри.

— Наверху кабинет коменданта, — ответил он. — Будем надеяться, что он на месте. Без его ключа дальше не пройти.

Перешагивая через тела, без приключений поднялись по ступенькам до начальственной двери. За нею слышались невнятные звуки. Соваться вперед я не стал, памятуя о коварных покойниках. Любезно уступил дорогу Перри.

Снисходительно ухмыльнувшись, он нанес мощный удар ногой по двери. Хлипкая с виду, она даже не шелохнулась! Отбивший ступню Перри недовольно поморщился.

— Стареешь, Перри. Совсем дряхлый стал!.. Попробуй постучаться и представься, — с издевкой предложил я, — вдруг получится?

Перри и в самом деле постучал в дверь.

— Старшина первого отряда Лоренгарда Перри! — громко представился он. — Откройте!

За дверью рухнуло на пол что-то тяжелое, и мы заскочили в кабинет, держа, разумеется, оружие наготове.

На нас настороженно смотрели трое молодых, израненных стражей и престарелый комендант, выставив поблескивавшие в свете факелов мечи.

— Господа, может быть, опустим оружие и приступим к мирным переговорам, предпочтительно за кружкой хорошего вина? — проявил я инициативу.

Комендант, вдоволь налюбовавшись мной, перевел взгляд на Перри и медленно опустил меч. Тем самым мои дипломатические старания окупились, и я едва сдержал самодовольную улыбку.

— Старшина, — облегченно выдохнул он, — вы даже не можете представить, как мы рады вашему приходу! Нам тут пришлось пережить настоящий ад!.. Сколько вас?

— Трое… — Перри кивнул на нас. — О том, что здесь бунт, знают немногие.

— Бунт?! — поразился комендант. — То, что случилось, гораздо страшнее любого бунта, старшина! Почему не прислали отряд побольше?

Перри в задумчивости убрал меч в ножны.

— Наше пребывание здесь — второстепенная задача. — решился он. — Мы должны пробраться в катакомбы. Есть предположение, что кое-кто из ваших подопечных проник во дворец, в котором заперты сейчас наместник и почти весь городской совет.

— Заперты? — переспросил комендант.

Перри угрюмо кивнул:

— Да. Даже маги не могут войти в него. Остался один путь — через катакомбы. Мы рассчитывали собрать отряд из ваших стражей, но по пути почти никого живого не встретили… Что здесь произошло?

— Проклятье, старшина, если бы я сам знал! — вскричал комендант, вздымая руки к потолку. — Я даже не знаю, когда и где начались беспорядки! Все в один миг словно с ума сошли! Через двадцать минут остались только тысячи трупов! Такая вот картина.

— Тысячи? — мрачно усмехнулся Перри. — Я насчитал едва ли сотен пять, в основном на втором уровне.

— Как? — встрепенулся один из стражей. — Я лично их видел! По коридорам было невозможно пройти! Мне пришлось карабкаться по телам!.. Не могли же они сами уйти?!

— Кто знает, — пожал плечами Перри, — может, и смогли… А вы что думаете, комендант?

— Я? — удивился он. — А что я могу думать?

— Что-нибудь приятное, — оскалился Перри. — Например, о ваших любимых питомцах, которые, возможно, уже гуляют на свободе.

— Нет, старшина, что вы?! — упал в кресло побледневший комендант. — Они заперты более чем надежно! Еще никто даже не пытался сбежать!

— Откуда такая уверенность, если вы никогда их не видели? — холодно спросила Велия, стискивая рукоятку меча. — Мы повстречались с одним из нелюдей, а если вышел один, то…

— Невозможно! — прошептал резко осунувшийся комендант.

И чего он так переволновался? Подумаешь, сбежала пара-тройка пусть даже очень страшных зверушек! Ну, погибли несколько тысяч человек, ну, сгинуло большинство тел в неизвестном направлении… Первый раз, что ли, в самом деле?

— Не огорчайтесь, комендант! Жизнь — довольно паршивая штука… Сегодня ты весел и богат, а завтра тебя нагло пожирает какая-нибудь омерзительная тварь, исходящая отвратительной зеленой слизью, растворяет клетки твоего тела и радуется! — попытался я утешить его. — В конце концов, в вашем кабинете достаточно безопасно. С комфортом дождемся подкрепления и…

— Мы и есть подкрепление! — шепнула мне на ухо Велия.

Тяжко вздохнув, с немым укором я посмотрел на эту реалистку, разбившую мою крохотную надежду отсидеться в относительной безопасности.

— Не обращайте на него внимания, — посоветовал Перри, определенно имея в виду меня. — Его часто били по голове, так что он иногда заговаривается.

— Что вы намерены предпринять? — тихо отозвался с кресла комендант.

— Пойдем во дворец, что же еще остается? Дайте ваш ключ! — Перри протянул руку к коменданту. Тот вжался в кресло.

— Нет, вы не имеете права его забрать! — залепетал он, отчаянно мотая головой. — Ключ — символ моей власти! Никто, кроме меня, не должен прикасаться к нему!

Перри подошел к перепуганному коменданту и равнодушно скинул его с кресла.

— Когда все кончится, вас будут судить и, вероятно, казнят. Вы потеряли свою власть, допустив бунт. Это понятно?

— Но… но…

Комендант уменьшался в размерах прямо на глазах, и при иных обстоятельствах это было бы весьма забавно.

— Ключ! — Перри ласково улыбнулся, приставляя острие меча к горлу трясущегося коменданта.

Скачущими пальцами тот вытащил из-за пазухи медальон. Я непроизвольно издал восхищенный хрип и часто задышал: в середине куска платины полыхнул синим пламенем невероятных размеров алмаз!.. Даже оторвать взгляд от этого чуда было трудно!

Бросив на меня взгляд, коварный Перри быстро спрятал сокровище в карман. Приступ алчности сразу прошел, однако я знал, что воспоминания о чудном камне никогда не выветрятся из моего израненного прекрасным видением сердца.

— Пошли! — распорядился Перри, направляясь к выходу.

С сожалением посмотрев на мягкое кресло, я сплюнул на пол и последовал за ним, размышляя, не оставить ли коменданту и иже с ним подарок в виде небольшого куска тротила, дабы не расслаблялись?.. Впрочем, бездарно растрачивать бесценную взрывчатку я не способен. Врожденная жадность, знаете ли, не позволяет…

Перри дождался нас в коридоре и, закрыв дверь, провел по ней брелоком, вновь маскируя под кусок стены.

— Ловко, — оценил я, не замечая ни единой трещинки в стене. — А все равно халтуришь!

— Велия, — Перри словно бы игнорировал мое присутствие, — подержи Фенрира, пока я ему язык отрежу!

— Конечно! — согласилась она. — А можно я ему еще случайно руку сломаю? Хотя бы левую?

С детства знаю, что одно лишь мое присутствие выводит некоторых людей из себя. Давно привык к угрозам в свой адрес, не обращая на них особого внимания. Но будничный тон голосов этой парочки мне определенно не понравился! Эпоха-то здесь самая, что ни на есть кровожадная!

— Господа, давайте не отвлекаться на пустяки! Враг, возможно, захватил дворец наместника! — воспылал я служебным рвением, краем глаза наблюдая за Велией. — Если ненароком опоздаем, экзекуция не минует нас всех!

— Ладно, — нехотя согласилась Велия, — отложим ненадолго.

«А потом и забудем», — мысленно продолжил я ее мысль.

Перри хмыкнул и, убрав вытащенный ради меня меч, быстро пошел по коридору — туда, где, по его собственным словам, царило бескрайнее Ничего. Прекрасно понимая, что лучше сейчас сохранять молчание, дабы быть в целости и сохранности, я все же не смог удержаться от очередного вопроса.

— Перри, — заговорил я, стараясь не приближаться на опасное расстояние к компаньонам, — прости мне мою назойливость, но разве это не то самое место, где можно идти бесконечно, не сдвинувшись ни на шаг?

— Оно самое, — кивнул он. — Ключ коменданта позволит нам миновать Ничего. Мог бы и сам догадаться.

Действительно… Укусив себя за губу, проклял свою натуру и робко продолжил:

— Перри, касательно медальона, который ты именуешь ключом…

— Даже пальцем до него не дотронешься! — оборвал он.

— Что ты! И не собирался! — отмахнулся я. — Просто мучают несколько маленьких вопросов… Если бы ты на них ответил, был бы очень благодарен тебе.

— И даже замолчишь?

— Да! — поспешно согласился я.

Перри недоверчиво хмыкнул, но все-таки кивнул.

— Слушай, расскажи немного об этих медальонах, а? — попросил я. — Кто их сделал, зачем, сколько их вообще и у кого?

— Мастеров я не знаю. Цель изготовления — тоже. Мы используем их как ключи. Всего таковых восемь или девять штук. У кого они — тебе никто и никогда не скажет. По-крайней мере я — точно!.. Что еще?

— Каждый из них отличается не только по ценности, но и… как бы это выразиться… — я задумался на секунду, — по функциональности, да? То есть они не равны друг другу так же и по силе?

— Можно сказать и так. У каждого медальона свое назначение… С каких это пор тебя стали интересовать подобные вещи?

— В душе я исследователь!.. Итак, медальон, который ты забрал у коменданта, может делать все то, что и твой собственный?

— В принципе да. Но по-другому! Обращению с ним надо научиться.

— Ага, — подошел я к итогу, — у тебя сейчас два медальона, один из которых более сильный, а другой, мягко говоря, бесполезен?

— Почему бесполезен? — удивился он.

— Перри, — не выдержала Велия, — Фенрир уже несколько минут добивается, чтобы ты отдал ему свой медальон!

— Это так? — Перри нисколько не удивился.

— Почему бы и нет? — пожал я плечами. — Он же тебе теперь не нужен!

— Даже если бы он и не был мне нужен, — усмехнулся Перри, — ты бы его все равно не получил!

— Почему это? Я что, хуже остальных?

— А что ты с ним будешь делать?

Что?! Я-то знал — что!.. Незабвенная Аннушка по прозвищу Чума говорила: «Камешки-то можно выковырять… И по одному камешку: один — на Петровку, другой — на Смоленский… И знать ничего не знаю, и ведать ничего не ведаю!»

— Ну, хранил бы его как сувенир, как память о Лоренгарде! — объявил я.

— Или распилил бы и продал! — гнусно предположила Велия.

— Ты его не получишь! — заключил Перри.

Я удрученно вздохнул: надежда так легко обогатиться испарилась в один миг.

— Злые вы! — буркнул я. — Перри, а ты уверен, что ключ работает? Сколько нам еще ползти по этому гребаному коридору?

Вместо ответа мои неблагодарные спутники подло напомнили об обещании заткнуться. Пришлось исполнить уговор.

Мы стояли перед входом в катакомбы. Темная дыра появилась после того, как Перри помахал в воздухе медальоном. Исходящее из нее зловоние напрочь отбивало охоту к подземным странствиям, но разве меня кто-то собирался слушать?..

— Выбирай: либо идешь с нами, либо оставайся здесь! — без тени юмора предложил Перри.

— Оставишь вас одних, как же! — проворчал я. — Влипнете в неприятности, а потом свалите всю ответственность на меня! Знаем, проходили уже…

— Тогда лезь первым, — улыбнулся Перри.

— Ни фига! — взбунтовался я. — Твоя идея — ты и лезь! Надеюсь, на выходе тебе не отрубят голову!

Ползти по темному узкому лазу, раздирая плечи в кровь и дыша прогнившим воздухом, было еще то удовольствие!.. Я тихо шипел, матерясь сквозь плотно сжатые зубы. Время от времени Велия, обладавшая, как оказалось, исключительным слухом, просила меня произнести то или иное выражение отчетливее, с детским восторгом повторяя его за мной.

После выматывающего броска по туннелю, когда его стены почти слились, я внезапно наткнулся рукой на что-то мягкое, липкое, мокрое и холодное… От неожиданности отпрянул назад и врезался затылком в потолок.

— Ой-е! — взвизгнул я, созерцая круги перед глазами. — Мля, ну и свинство!

— Что случилось? — поинтересовалась Велия.

— Хрен его знает, — буркнул я, ощупывая рукой напугавшую меня гадость. — Черт, тряпка, что ли?.. Какой клоун ее сюда притащил?!

— И вовсе не тряпка! — возмутился впереди Перри. — Плащ это мой. Сорвался с плеча… Тащи его к выходу! — распорядился он.

— На хрена он мне сдался! — отказался я от такой чести, осторожно ощупывая горящий затылок.

— Мне он сдался! — вскричал Перри, убоявшись, что может остаться без основного предмета своего гардероба. — Хоть один раз сделай доброе дело бескорыстно!

— Ладно… — Я брезгливо толкнул тряпку перед собой.

Вскоре лаз настолько сузился, что даже терпеливый Перри начал негромко изрыгать проклятия. Вонь сделалась просто невыносимой!

С трудом протискивая свое тело, я услышал впереди ругань, потом шум падения и громкий шлепок.

— Чего там? — взволновался я.

— Ползи, — раздался мрачный голос Перри, — сам сейчас поймешь.

В конце концов лаз расширился, и я вздохнул с облегчением, увеличивая скорость движения.

Пол внезапно дал сильный крен, и я, не имея возможности притормозить, стремительно заскользил вниз на брюхе. Обрыв — и я с воплем рухнул в кучу прогнившей соломы.

Еле поднявшись на ноги, угрюмо посмотрел на бездушного Перри, деловито расправлявшего складки на уже одетом плаще.

— Мог бы и предупредить, — заметил я, стряхивая с себя солому.

— Зачем? Чтобы ты пополз назад? — резонно заметил он.

Громкий «ойк» прилетел сверху, не суля мне ровным счетом ничего хорошего. Зажмурившись, я покорился судьбе, вжимая голову в плечи. Сильный удар в спину швырнул меня на пол. Хоть я и успел сгруппироваться, но встряску все-таки получил основательную.

— Спасибо, — проговорила Велия, поднимая меня на ноги. — Ты настоящий рыцарь!

— Не за что, — ответил я, всерьез задумываясь, от чего предпочтительно помереть — от жуткой боли в шее или от не менее жуткой вони? — Я настоящий неудачник… Почему все неприятности падают именно на мою голову?

— Я для тебя — неприятность? — оскорбилась она.

— Не юродствуй! — оборвал я сурово. — Ты прекрасно знаешь, о чем я скорблю!

Размяв занемевшие в туннеле мышцы, я внимательно осмотрелся. Окружающее менее всего походило на катакомбы, по крайней мере, я представлял себе их совершенно иначе. Широкий длинный туннель освещался мерцающим из стен светом так, чтобы можно было видеть, не напрягаясь… Усыпанный крупными камнями пол… В нешироком рву плескалась река из смеси крови и нечистот… Раздражали сновавшие вокруг гигантские крысы.

— Перри, ты меня обманул! — ледяным тоном заявил я. — Это не катакомбы. Это канализация!

— А тебе не все равно? — поинтересовался он.

— Мне — нет! — твердо заявил я. — В катакомбах не бывает такого тошнотворного благоухания!

Велия небрежно ткнула меня под ребра, привлекая внимание, и протянула крохотный пузырек с белой мазью.

С интересом осмотрел ее, не заметив никаких карманов и прочих приспособлений для переноски предметов.

— Где ты его прятала? — поинтересовался я, ощущая на стекле тепло ее тела.

— Не твое дело! — отрезала она.

Черпнув мизинцем немного мази, нанес слой под носом.

Запах лаванды, соединившись со смрадом протухшей крови, дерьма и помоев, породил настолько дикий эффект, что я, задыхаясь, стремительно стер мазь рукавом.

— Убить меня хочешь?! — выдохнул я, борясь с подступающей тошнотой. Да уж, всегда был очень впечатлительным человеком!

— Не нравится — так и скажи! — обиделась Велия, отбирая пузырек. — Помочь ведь хотела.

— Спасибо за помощь, и так когда-нибудь подохну! — нечаянно нахамил я, все еще борясь с дурнотой.

Велия быстро отвернулась и отошла в сторону, не говоря ни слова. По мрачному взгляду Перри я понял, что на этот раз переборщил основательно.

— Мазь хорошая и наверняка помогает, — тихо сказал я, подходя к Велии. — Просто я не все запахи переношу — ну, странность такая… Ты прости.

Велия гордо повела плечами, не отвечая.

— Что мне теперь, утопиться в этом дерьме, что ли?!

— Было бы неплохо, — ответила она, не оборачиваясь.

Подойдя ко рву, спихнул ногой большой булыжник. Услышав шум, Велия стремительно обернулась и с недоумением уставилась на меня.

— Давай представим, что я прыгнул вниз и утонул в дерьме. Ты погоревала и великодушно меня простила. Лады? — искренне предложил я.

Она подошла, посмотрела вниз, тоже зачем-то столкнула в нечистоты камень.

— Даже не знаю… — Она мечтательно переводила взгляд с канавы на меня и обратно. — Возможно, было бы лучше, если бы ты и в самом деле прыгнул.

— Возможно, — согласился я, отходя назад. — Но поскольку все случилось именно так, как случилось, давай не будем ничего менять? Я тебя простил, ты меня… Свои же люди!.. Перри, куда дальше? — Я предпочел сменить тему, понимая, что мои слова нисколько не убедительны.

— Тебе сказать честно или откровенно? — безмятежно зевнул он.

— ?!

— Ну не могу же я знать все! — признался он. — Бывать здесь мне еще не доводилось… Пойдем пока прямо, а там разберемся, что к чему.

— Если, конечно… — негромко промолвила Велия.

— Вот-вот, — поддержал я. — В самых темных глубинах моего больного подсознания давно живет мечта о медленной и мучительной смерти в таинственной и полной невыразимых ужасов канализации древней крепости… Да, это не карма. Это просто дерьмо!

— Дерьмо? — переспросил Перри.

— Так точно, — проворчал я. — Веди отряд, Сусанин недобитый! Указывай дорогу к свету, Вергилий хренов! Дитя канализационных катакомб!

Перри угрюмо зашагал вперед, невнятно пробормотав что-то определенно неприличное. Правда, мне не удалось разобрать, в чей адрес были брошены его грубые и, несомненно, несправедливые слова…

По счастью, никаких затруднений в передвижении у нас больше не возникло. Были, конечно, некоторые неудобства, но в основном чисто психологического характера. Так, некрупные волосатые бегемотики средней ужратости плавно скользили по потолку на полупрозрачных лапках, а их отвратительно розовые хвосты то и дело мягко стучали по голове. Естественно, несколько нервировала мысль о том, что если одна из этих, с позволения сказать, крыс не удержится на скользкой поверхности камня, то случится сей казус именно тогда, когда я буду проходить под ней. И моей многострадальной шее придет конец!.. Лишь по счастливому стечению обстоятельств ничего подобного не произошло… Почти… Однажды я умудрился вовремя увернуться и даже здорово отшиб себе пальцы на ноге, выбивая длинный желтый зуб из пасти треклятого представителя канализационной фауны. А визгу-то сколько было! Но это так, мелочи…

Хорошее, как известно, быстро кончается. Уже полюбившаяся мне канализация логически привела нас к развилке. Ужасно не хотелось расходиться по темным туннелям, но я жо…. простите, спиной чувствовал, что все к тому идет.

— Перри, если ты предлагаешь разделиться, то позволь мне выбрать самый светлый и просторный путь! — быстро сориентировавшись в ситуации, попытался я выбить для себя как можно больше благ.

— Разделиться? — удивленно вскинул он брови. — Даже и не думал об этом… А идея неплохая!.. Выбирай!

Меня уже не единожды терзали смутные сомнения: не идиот ли я или просто пора чакры почистить?.. Прикусив не в меру разговорчивый язык, зачастую срабатывавший раньше головы, от безысходности махнул рукой в сторону самого, как казалось, безобидного хода, отличавшегося от прочих… ну, не знаю… чуть меньшим зловонием, что ли… Впрочем, других отличий все равно не имелось.

Жизнь в принципе не такая уж и паршивая штука!.. Не слишком просторный поначалу коридор постепенно расширился. Паутина и слизь со стен исчезли. Под ногами перестало противно хлюпать. Идти стало куда как веселей и интересней.

Кстати, об интересе…

Его (здоровый или не очень — как поглядеть!) вызвали во мне полууничтоженные временем каракули, кои с немалым трудом удалось разобрать: «… аре дэ ва аримасэн (затерто) аямари-о окасу (затерто очень-очень сильно) гэмбацу… (плюс еще какой-то бред) асобицукарэру… » Стилистика, конечно, ни к черту, ни одно из трех основных правил синтаксиса не выдержано, но если перевести примерно, то получится: что-то чем-то не является, а, типа, совершив ошибку, можно наехать на серьезное «гэмбацу» (наказание). Имелась и фраза «устать от развлечений», но к чему она относилась — я и не заподозрил!

Бред, одним словом… Философия урбанистического безвременья…

Так или иначе, возвращаться обратно в сырую канализацию, где меня неминуемо ждали вонь, слякоть и позор, я не желал никоим образом! Ну и, разумеется, маячившая предо мной хлипкая — не иначе как из недоброкачественной фанеры! — дверь тоже предполагала победное шествие, а не постыдное отступление. Совсем-совсем слегка прикоснувшись к сей могучей препоне ногой, я менее чем через пару секунд перешагнул через ее остатки и оказался в просторном и богато обставленном зале, который не мог являться ничем иным, кроме как окончанием моего путешествия, принадлежа дворцу наместника Лоренгарда.

— Властью, — как можно более торжественней заговорил я, — дарованной мне Божьей милостью королевой Изабеллой, объявляю эту комнату собственностью Испанской Короны! Если у кого есть какие-либо возражения, попрошу высказать их не менее чем через три секунды.

Как и следовало ожидать, возражений не последовало. Прождав для приличия секунд на пять больше указанного срока, я ломанулся к выглядевшему весьма уютному шикарному креслу, заприметив над ним очень даже живописный портрет юной девы, определенно смахивающей на Лоло Ферраро в разгар съемок. Рядом с креслом на небольшом круглом столике покоился пузатый бутылек с неопознанной (пока еще) жидкостью привлекательного темно-бурого цвета. Отбросив сомнения и предрассудки, вырвал зубами толстую пробку из узкого горлышка, припал к сосуду и сделал большой глоток. «Божественно!.. »

Я судорожно перевел дыхание. Отдышавшись, справедливо рассудил, что за истекший день уже достаточно настрадался и вполне заслужил некоторую толику отдыха. Чувствуя в голове легкий шум, приземлился в роскошное кресло и, сложив руки на животе, блаженно зажмурил глаз, намереваясь немного вздремнуть. В конце концов, я первым достиг дворца! По-любому придется ждать своих менее удачливых спутников. Почему бы и не совместить полезное с приятным?.. Перед глазами явственно возникла растерянная морда Перри, которую он сделает когда поймет, что я его опередил. Чувствуя себя победителем, я довольно осклабился.

Стоило мне расслабиться, как в комнате возник жуткий грохот! Неведомая сила грубо вырвала мою особу с оккупированной территории…

— Чего ты тут развалился, как свинья среди помоев?! — проорал мне в ухо Перри, практически отрывая ворот. рубахи. — Надо срочно бежать отсюда!

— Что? Куда? — упорно не соглашался я, кося глаз на бутыль с остатками спиртного. — Да отпусти, в самом деле! Не хочу никуда бежать! Мне тут вполне комфортно! Чего привязался?!

— Молчать! — рявкнул он, вышвыривая меня в дверной проем. — Надо спешить… Беги вперед к выходу!

Пришлось подчиниться этому грубому нажиму и лезть обратно в канализацию, то бишь в катакомбы, ненавидя весь мир.

Стук двух пар подкованных сапог отражался от каменных стен глухим мрачным эхом, которое молотом колотило по вискам. Четыре сапога… две пары… два человека…

Чего только прицепились ко мне эти тупые расчеты?!

«Может быть, оттого, — прошептал маленький гнусный человечек, обитавший в моем подсознании, — что патологическую тягу к ношению тяжелой, подкованной обуви в любом месте в любое время и при любых обстоятельствах имеешь только ты?»

Я резко замер, поздно осознав, что здоровенная туша Перри с завидным постоянством мчится в трех шагах позади меня. Толчок…

Поднявшись на ноги и потерев ушибленную коленку, я угрюмо посмотрел на нетерпеливо топтавшегося на месте старшину.

— Что с тобой? Надо спешить!

— Как только, так сразу! — буркнул я.

Демонстративно пошевелив травмированной ногой и изобразив всем своим видом невозможную боль, про себя отметил, что вполне боеспособен.

— Слушай, Перри, и когда ты только успел переобуться? — равнодушно поинтересовался я.

— Какое это имеет значение?! Поторопись, нам надо выйти отсюда!

— Да-да-да, — закивал я, не двигаясь с места.

— …?

— Не пойду. Ни под каким предлогом и ни за какие коврижки, пока не услышу четкий и внятный ответ на свой вопрос.

Старшина зачем-то вытащил меч.

— Пойдешь! — зловеще прошипел он.

Температура вокруг как-то резко опустилась на пару градусов. Я зябко поежился.

— Нет! — упрямо покачал я головой, внутренне удивляясь своему спокойствию.

— Пойдешь, даже если для этого придется отрубить тебе ноги! — Перри двинулся в мою сторону.

— Никакой логики, — покачал я головой, отступая к стене, — без ног ходить нельзя. Несколько противоестественно!

Не вступая в дискуссию, Перри прыгнул на меня, очевидно решив проверить свою теорию на практике. Убираясь в сторону, я ощутил, как раскаленные крошки камня посыпались мне за воротник.

— Ты чего?! — возмутился я, догоняя серьезность происходящего. — Совсем охренел?! Пе…

О, какие радикальные перемены с моим командиром! Или даже глобальные!.. Впрочем, как их ни назови, а дело все равно было хреновым!

Ладно бы только не отличавшееся особым изыском одеяние его превратилось в украшенные вековой плесенью лохмотья! Или там волосы вдруг отросли до пола и сменили цвет на пепельно-серый с пятнами засохшей крови! Я бы даже смирился с невесть откуда взявшимися грудями шестого размера, с треском разорвавшими ветхую ткань! Но плюс ко всему его кожа начала медленно сползать на пол, обнажая кости… Это я никак не мог игнорировать!

Трансформация завершилась. В результате передо мной оказалась серая масса, блестевшая в тусклом свете густой слизью и зеленоватым гноем. Капли этой «горючей смеси» гулко падали на пол, заглушая рокот ударов моего сердца.

— Я по-прежнему прекрасна? — мелодично проквакала почти полная недавно копия Перри. — Нравлюсь тебе?

— Э, видите ли, мэм, — как можно дипломатичней проблеял я, упираясь спиной в холодную стену, — лошадей с детства не люблю, потому и на ипподром сроду не ходил… Вот.

Похоже, мой вежливый ответ не удовлетворил источавшую замогильное зловоние красотку, которая упрямо надвигалась на меня, широко раскрыв объятия. Неисключенно, что она просто хотела кушать, а я показался ей лакомым кусочком.

Не зная, что предпринять, прыгнул к медленно перебиравшему ластами монстру и отчаянно рубанул его мечом. Легко пройдя через гнилую плоть, он со смачным чавканьем вышел из тела, не оставив и крохотной царапины… Точнее будет сказать — отметины, поскольку царапин, рубцов и прочих следов жизнедеятельности трупных червей на теле имелось предостаточно… Так или иначе — существо даже не обратило внимания на мои жалкие потуги причинить вред его явно не цветущему здоровью.

Хотя нет! Совсем уж равнодушным оно не осталось: фырканье, зловещее бурканье и раздражение значительно усилились!.. Все-таки даме были неприятны мои попытки сохранить свою шкуру в целости и сохранности. Своим характером она определенно напомнила мне о незабвенной первой и по счастливому стечению обстоятельств единственной бывшей второй половине! Эх, ностальгия…

Чувствуя себя на грани очередного нервного срыва, я неустрашимо отступал, в глубине души надеясь только на некое чудо. При этом необыкновенно храбро вполголоса материл разлагающееся чудовище, пока успешно уклоняясь от его тянувшихся ко мне передних конечностей. А похотливое создание безнадежно пыталось скрипучим голосом уговорить меня сдаться по-хорошему, уступив столь неотразимой красоте.

Наше противостояние продолжалось около получаса и порядком меня достало. Я устал, как вол на пахоте! Остатки алкогольной дряни зловеще намекали на свое нежелание находиться в таком активном организме. А мерзопакостная тварь и не думала утомляться, так что мне становилось все труднее отбивать удары ее длинных рук с тремя мощными когтями на каждой. Пару раз не удалось среагировать на стремительные выпады, в результате чего моя совсем чуть-чуть поцарапанная рука горела огнем, навевая мысли о яде, гангрене и последующей ампутации конечности…

Вот тут-то и произошло чудо!

— Мать твою! — отчетливо бросил я и грустно шмыгнул носом, не сводя глаза с замершего монстра. Как-то отстраненно почувствовал, что мои ноги медленно погружаются в зыбкий пол.

Чудовище топталось метрах в трех, не решаясь подойти ближе. С одной стороны, это меня вполне устраивало, с другой — нагоняло не очень хорошие предчувствия. Вниз смотреть совсем не хотелось. Лишь осознав, что утоп почти до колен, я на мгновение оторвал взгляд от монстра.

— Фу, блин! — выдохнул с немалым облегчением.

Мое больное воображение, признаться, рисовало полчища зловещих змей, в чей густой клубок посчастливилось попасть, а это был всего-навсего зыбучий песок!..

Довольно хрюкнув, я ободряюще улыбнулся спасовавшему трупу и предпринял попытку высвободиться. Тут-то мое спокойствие как в унитаз спустили, поскольку результат был на сто процентов противоположным ожидавшемуся! Стоило мне потянуть ногу вверх, как я стремительно, не успев и пискнуть, провалился по самую грудь, каким-то чудом остановив погружение за счет локтей.

Тем временем чудовище, видя, что законная (по его ошибочному мнению) добыча норовит ускользнуть, заметно активировало свои попытки меня достать и с опаской неуклюже шагнуло в мою сторону.

Ситуация, несмотря на трагичность, показалась мне довольно забавной: я, уперевшись локтями, непринужденно болтал ногами чер-те знает в каком пространстве, а голодная во всех отношениях дамочка, держа дистанцию, с криком негодования проворно отскакивала назад, стоило ее ножкам погрузиться в песок по щиколотку.

Бесконечно это, разумеется, продолжаться не могло. Тварь присела на корточки и подобралась, словно, потеряв остатки здравомыслия, решилась прыгнуть на меня. Мысленно сгруппировался и я, приготовившись ускользнуть от нее самым неприятным, но наиболее приемлемым для себя способом.

В полнейшей тишине мы пронзительно смотрели друг на друга. Лишенные кожного покрова мышцы адского создания тяжело вздымались и исходили зеленоватой слизью… Довольно неприятное зрелище, которое я в конце концов и не выдержал!

Резко подняв руки, потерял опору и заскользил вниз. Чудовище метнулось за мной, пытаясь схватить за шевелюру, но было поздно… Ограничившись презрительным плевком в горящие глаза несостоявшейся любовницы, я ретировался в песок, благоразумно не решаясь строить прогнозы насчет своего будущего.

Быстро набрав скорость, я матерился про себя, отгоняя мрачные видения аппетитного фарша, в который в скором времени должен был, похоже, превратиться. Я даже представить не мог глубину пропасти, падая уже минут пять кряду и не находя и намека на завершение полета. Перспектива, прямо скажу, не радовала нисколько!.. Впрочем, если вдуматься, вряд ли бы настроение кардинально изменилось, даже знай я глубину с точностью до дюйма…

Попытался сосредоточиться на своих ощущениях. С одной стороны, до чертиков надоело падать и мечталось о скорейшей посадке, зато с другой… Почему-то хотелось, чтобы полет длился вечно! Буквально убивала мысль о надвигающейся встрече с какой-либо твердью…

А вдруг там, внизу, плещется вода, которая конечно же мягче камня!.. Хотя, упав с такой высоты, вряд ли я замечу существенную разницу…

Меня окружала субстанция, напоминавшая промозглый туман. В ней то и дело попадались ледяные крупинки, которые со злорадной целеустремленностью старались посильнее расцарапать мой изящный фэйс и лишить последнего (потому еще более горячо любимого!) глаза.

К счастью, туман с осточертевшими льдинками довольно быстро закончился. К счастью…

Тьфу, блин, гадость какая! Только кретин может назвать такую отстойную подставу счастьем!

Туман испарился, да… Спрашивается — на хрена?! Кто его об этом просил?!

Может, для кого-то стремительно приближавшаяся буровато-серая поверхность, источавшая сероводород, и есть истинное счастье, но уж точно не для меня!

Захотелось зажмуриться, но отчего-то не получилось. Не иначе жуткий холод парализовал лицо!.. Вот и сердце падает куда-то вниз. Тоже, видать, от холода!

Прошло около пяти минут… Постепенно до меня дошла мысль о некоторой странности происходящего: ветер по-прежнему с силой бил снизу, а земля за это время не приблизилась ни на йоту!..

Со всем возможным в данной ситуации тщанием я проанализировал свое загадочное падение и пришел к неутешительному выводу о том, что абсолютно ничего не понимаю!

Не найдя ничего более умного, перевернулся и стал падать спиной вниз. Ветер неожиданно стих — настолько неожиданно, что даже уши заложило от нависшей (весьма зловещей) тишины.

Окончательно растерявшись, я решил сесть. Ну, то есть принять соответствующую позу, поскольку никакой опоры подо мной, разумеется, не было.

— И все-таки, — негромко вопросил я тишину, стараясь сдержать истерические нотки, — что за маза фака здесь творится?!

Чес-слово — клянусь собаками! — явственно услышал чье-то зловредное хихиканье! Тихое такое, но определенно реальное, и от этого еще более раздражающее!

Небо моргнуло…

Я внутренне сжался. И, разумеется, не успел приготовиться к самому худшему…