"Черный Бумер" - читать интересную книгу автора (Троицкий Андрей)

Глава вторая

— Моя сдача, — сказал мордастый малый по имени Алексей, он перетасовал колоду карт, Элвис снял. Алексей положил перед собой и перед партнером по две карты.

На столе высилась высокая стопка мятых купюр.

— Можно окна открыть? — спроси Элвис. — Несет тут у вас откуда-то благовониями, как в индуистском монастыре.

— По ночам окна открывать не разрешает хозяин.

Алексей вытер лоснящееся от пота лицо носовым платком. Чертыхнувшись, Элвис взял со стола три карты.

— Еще одну, — сказал он.

— Я открываюсь, — сказал Алексей и положил карты вниз рубашками. Девятнадцать очков.

— У меня двадцатник, — Элвис бросил на стол свои карты, и сгреб деньги в одну кучу. — Еще партию?

— Я голяк, — сказал Алексей и перевел взгляд на Вадима, сидевшего в дальнем углу дивана. — Займи мне еще пятьдесят гринов.

— Я уже тебе все отдал, — сказал Вадим. — Завтра машину заправить не на что. Хоть на паперть иди.

— Сыграем на ту телку? — спросил Элвис. — Ну, которую я немного поимел. Будет твоя сдача.

Алексей перевел взгляд на напарника и в нерешительности пожал плечами.

— Ты что, мать твою чокнутый или совсем чокнутый? — заорал Вадим. — Если хозяин узнает о том, что ты просрал девку, тут будет море крови. Нас уроют. И не сообщат родственникам, на какой помойке оставили трупы. Хозяин говорил…

— Ты, наверное, и срешь только с разрешения хозяина? — подначил Элвис.

— Ты позволишь этому хрену себя оскорблять? — Вадим привстал с дивана.

— Заткнись, — пробормотал Алексей, вытер мокрое лицо рукавом рубахи и заглянул в глаза Элвиса. — Сиди и молчи в тряпку, — он перевел взгляд на Элвиса. — Лады, я ставлю эту шмару против всей твоей выручки. Хотя эта девка и сотни не стоит.

— Какого хрена ты делаешь? — заорал Вадим. — Прекрати, идиот. Эта не наша девка. Сколько бы она не стоила, хоть три рубля, ты не можешь ставить ее на кон.

— Заткнись… Если я захочу узнать твое мнение, задница, сам спрошу.

Алексей показал пальцем на деньги. Руки подрагивали, на щеках и шее выступили нездоровые пятна румянца, напоминающие ожоги. В таком состоянии надо отправляться домой, а не браться за карты. Но Алексей уже не мог притормозить. Он спустил суточную выручку борделя, сам проигрался до копейки и выпотрошил карманы напарника, потому что фортуна повернулась к нему тылом. Теперь можно взять реванш. Требуется лишь малая капля везения.

— Сколько тут в общей сложности? — Алексей перешел на хриплый шепот. — Две штуки?

— Три триста пятьдесят, — уточнил Элвис. — В пересчете на баксы.

— Хер с ним, — охранник подумал, что по теории вероятности его сопернику не может везти до бесконечности. Это против всех законов, придуманных человечеством. Всему свой предел, особенно карточному фарту. А если этот хрен передергивает на раздаче? Черт знает, за руку его не поймали, значит, все чисто. Но сейчас сдача Алексая. — Путь будет девка. Заберешь эту сучку. Если повезет.

— Играем, — кивнул Элвис.

— А чем тебе эта шлюшка по масти пришлась? У нас есть девочки покруче.

— Ничего круче вы мне не показали, — пожал плечами Элвис. Он не отрывал взгляда от рук соперника.

Леонид Самойлов по прозвищу Элвис оказался в салоне интимных услуг случайно. Наткнувшись в интернете на объявление о шикарных девочках, которые готовы продемонстрировать обеспеченному господину все прелести экзотического секса, попал на крючок. В заведениях подобного рода Самойлов бывал не так уж часто, впереди маячил пустой бесконечно однообразный вечер, в самый раз стряхнуть пыль с ушей и немного встряхнуться. Он сделал телефонный звонок в салон «Орхидея», сел на мотоцикл и через четверть часа оказался в полутемном дворе старого дома в районе Замоскворечья. Вошел в подъезд, поднялся на третий этаж по ступенькам, потому что лифта в доме не оказалось. После долгих расспросов, его пропустили в огромную полутемную прихожую.

Два амбала в белых рубашках, убедившись, что перед ними тот самый человек, что недавно звонил по телефону, провели клиента в гостиную, квадратную комнату, оклеенную бордовыми купеческими обоями, на окне пурпурные шторы. На стенах картины, написанные маслом, какая-то мазня, навевающая эротическое настроение: обнаженные грудастые дамы в обнимку с одетыми мужиками, акт совокупления юной девочки и огромной лохматой собаки и еще что-то в этом же роде. Ближе к двери большой мягкий диван, напротив него большой застекленный буфет, набитый посудой, стаканами и рюмашками разного калибра, бутылками с разноцветным пойлом. Посередине комнаты два кресла и столик со стеклянной столешницей, на котором разбросаны игральные карты, несколько мятых купюр. В стороне, на уголке стола, две запечатанные колоды. До появления гостя охранники резались в карты, ставя на кон карманные деньги.

Отказавшись от крепких напитков, Элвис устроился на диване, закинув ногу на ногу, засмолил сигарету, чтобы не чувствовать приторный запах каких-то благовоний, сандалового дерева и эфирного масла. Наверное, хозяева бардака считают, что эта сладкая вонь пробуждает в клиентах мужские желания. Один из охранников вырубил верхний свет, включил настенное бра, создав некое подобие интима. Вышел в коридор, громко захлопал в ладоши и крикнул: «Эй, обезьяны, на выход». Через минуту в комнате появились четыре девчонки в прозрачном нижнем белье, они покрутились перед Элвисом, демонстрируя свои прелести. Особо смотреть не на что, и выбирать не из чего, товарец так себе, не первой свежести и не высокого качества. Девчонки из провинции похожи друг на друга, как инкубаторские куры, только патлы красят разными цветами.

«Вот ты, — сказал Элвис, выбрав самую молоденькую. — Остальные гуляйте». Охранник длинным коридором провел посетителя и девочку в дальнюю комнату, взял деньги вперед, играя в деликатность, поспешил удалиться. Видимо, раньше здесь была большая коммунальная квартира, теперь ее расселили, превратив в доходное заведение. Элвис расстегнул молнию кожанки, надетой на голое тело, стянул кроссовки, под которыми не было носков, сбросил облезлые джинсы. Под штанами не оказалось нижнего белья. Матрас приятно пружинил, а расшатанная кровать поскрипывала в такт телодвижениям. Экзотический секс свелся к тому, что девица пососала большой палец правой ноги клиента, потом переключилась на левую ногу. И шабаш. Все остальное по старинке.

Вскоре Элвис лежал на спине, разглядывая трещинку на потолке. Он жалел, что заплатил охраннику за всю ночь вперед. Стянув презерватив, бросил его на пол. Нагнувшись, поднял с пола кожанку, вытащил из кармана сигареты и закурил. Он не Казанова и получасовые любовные утехи — эта та точка, дальше которой ехать не очень хочется. Девчонка, прикрыв грудь простынкой, перевернулась на бок и крепко обняла его. Она не симулировала страсть. Видимо, была счастлива от того, что мужик купил целую ночь любви, но быстро насытился и больше не хочет, и теперь ей можно будет отоспаться до утра.

— И давно ты тут кантуешься? — спросил Элвис.

Он подозревал, что не услышит ни слова правды, девка втюхает ему слезоточивую сказку о своей несчастливой судьбе, о злом отчиме или брате, которые силком заставили ее освоить древнейшую профессию. И теперь тянут с нее деньги на пропой. Обычное вранье, которым грузят клиентов все шлюхи. То ли на хорошие чаевые рассчитывают, то ли говорить правду давно разучились. Но хотелось хоть с кем-то переброситься словом.

История и вправду оказалась слезоточивой и наивно глупой, и от того похожей на правду. Девчонка якобы жила с родителями в Твери, собиралась поступать в медицинский техникум, в мае вместе с подругой они зашли в одно питейное заведение с танцами, к их столику подвалили два парня из Москвы, заказали бутылку шампанского и выпили за теплые отношения. А дальше провал памяти, калейдоскоп коротких воспоминаний. Какой-то автомобиль, ночная дорога… Она очнулась на этой вот хате без вещей, без денег, без паспорта. На утро ей выдали под расписку прозрачные трусы, чулки, туфли на шпильке и красный пеньюар, униформу в которой положено встречать гостей. Вечером привели первого клиента, пьяного мужика, который остервенело тискал ее, а потом бросил на пол, улегся сверху. Неожиданно как-то обмяк, разбросав руки по сторонам, захрапел.

Девушка, чувствуя, что задыхается, осмелилась подать голос: «Снимите его с меня. Он уснул». Только через четверть часа явился охранник, за ноги стащил с нее сонного мужика. Клиент, продрав глаза, вышел из комнаты. Но вскоре вернулся, за полчаса отсутствия он успел принять холодный душ, выпить кофе и слегка протрезвел. Все пошло по новой. Девица снова оказалась на полу, со второй попытки мужик лишил ее девственности и сказал: «Если бы я знал, что ты целка… Не стал бы пачкаться. Набирают вас, сук, не поймешь откуда». Он плюнул на ковер, оделся и ушел. Через полчаса в комнате появился еще один экземпляр, немолодой кавказец, его спина и грудь заросли седой шерстью. Он сел на кровать, расставил ноги и приказал: «Ну, что смотришь? Приступай потихоньку».

Так началась карьера ночной бабочки.

— Хочешь домой? — спросил Элвис, не поверив ни одному слову.

— Не хочу, — ответила девчонка. — Чего я там не видела?

— Значит, нравится подстилкой работать? — Элвис поставил на грудь пепельницу, раздавил окурок и прикурил новую сигарету. — Хочешь уйти отсюда? Или будешь ноги раздвигать, пока весь набор профессиональных болезней не получишь?

— Куда уходить, к трем вокзалам? — девчонка не обиделась, видимо, за время пребывания в «Орхидее»окончательно разучилась обижаться. — В этом городе я никого не знаю. И кто меня отпустит? У меня нет вещей. Ни одной тряпки кроме чулок и пеньюара. Может, поспим? Уже три часа ночи. Даже половина четвертого.

— Три ночи — мое любимое время, — ответил Элвис. — Раньше пяти утра не засыпаю. А родители тебя не ждут?

— Меня никто не ждет. И кому я нужна после этого? Я живу в рабочем поселке недалеко от Твери. Там ничего от людей не скроешь. Вернуться, чтобы на меня все пальцем показывали? Спасибо, не надо.

Пару минут молчали. Элвис смолил сигарету и смотрел в потолок пустыми глазами.

— Можешь у меня немного пожить, — сказал он. — Пока не найдешь нормальную работу. Сколько ты тут зарабатываешь?

— Живых денег я еще не видела. Говорят, что выдадут в сентябре. Высчитают за двухразовое питание, за красный пеньюар, за туфли на шпильке. За то, за се… Не хочу об этом. А что у тебя на плече за татуировка? Красивая.

Не ответив, Элвис поднялся, натянул штаны и вышел из комнаты, пообещав, что вернется с пивом. Он остановился посередине коридора, вернулся обратно и, распахнув дверь, заглянул в комнату:

— Забыл спросить: зовут-то тебя как?

— Изольда, — девушка сидела на крае кровати и курила. — Только я пиво не люблю. Возьми мне фруктовой воды. Ну, если денег не жалко.

— Я спрашиваю, как твое настоящее имя, а не бордельная кликуха.

— Лена, — девчонка положила в пепельницу окурок и плюнула на него.

В большой комнате скучали два охранника, рассевшись в креслах, они разложили карты на журнальном столе. Игра шла с переменным успехом. Элвис встал в дверях.

— Пиво у вас имеется? Тогда давай полдюжины. В глотке пересохло.

Один из охранников уныло побрел на кухню, к холодильнику. Элвис сел в освободившееся кресло.

— Во что играем? — спросил он другого парня, носившего тоненькие усики.

— В рамс, — парень бросил колоду на стол. — А ты уже закруглился?

— Что мне всю ночь девочку мочалить? — Элвис взял колоду, потасовал карты. — Не желаешь со мной замесить?

— Можно, — самоуверенно улыбнулся усатый. — Только не уважаю фраерские игры. Никаких там преферансов и прочего.

— В очко? — спросил Элвис.

— Давай. Но, брат, не советую со мной садиться, — охранник расплылся в улыбке. — По-человечески не советую. Позапрошлую ночь со мной играл один кадр, настоящий профи. Он не продержался и получаса, бабки кончились. Ушел без порток и бумажника.

— Рискну, — сказал Элвис.

— Тогда покажи капусту.

Привстав, Элвис вытянул из заднего кармана потертый бумажник, расстегнув его, продемонстрировал содержимое охраннику.

— Ого… Ты не случайно не управляющий банком? Меня Мишей зовут, — содержимое лопатника мужику понравилось, градус настроение попер вверх. — По сколько на партию заряжаем?

Вернулся второй охранник, поставил на журнальный столик пару открытых бутылок пива, присел на диван, предвкушая хорошее развлечение. Летом клиент не шел, цену на живой товар сбивали полчища заезжих потаскушек индивидуалок, работавших без охраны и мамок. Девчонки из «Орхидеи»скучали в своих комнатах, бордель пустовал, и эта непруха будет тянуться до середины осени. С холодами мужики гуртом повалят, успевай открывать и закрывать дверь и деньги считать. А пока одна скука смертная, картежные игры и кофе. Охране не положено на службе даже бутылочку пива пропустить.

Осмотр места происшествия занял менее часа. Капитан Зубков, вытащив ножик, срезал с молодой березки веточку, дважды обошел сенной сарай, рассматривая следы на земле. Он угрюмо молчал, видимо, строил какие-то умозаключения или версии, но ни с кем своими мыслями не делился. Остановившись возле углового окна, капитан заглянул в помещение. Прапорщик и двое парней, приехавших на место не на собственных мотоциклах, а на милицейской канарейке, следовали за офицером.

— Значит, через этот оконный проем вы и наблюдали за происходящим? — капитан заглянул в глаза Бобрика. — Не путаешь?

— Вот тут мы и сидели, — кивнул тот. — Честно говоря, я бы сразу сделал ноги. Если бы они не отнялись от страха.

— Надо же, какой ты пугливый, — проворчал Зубков. — Интересно, как вам удалось остаться незамеченными?

— Во-первых, я далеко не высовывался, — ответил Бобрик.

— А во-вторых?

— Этим мужикам не до меня было. Тот, что истязал жертву, по сторонам не смотрел. Кажется, он думал только о том, чтобы чужой кровью штаны не испачкать. Остальные перетаскивали ящики.

— Еще раз уточни, постарайся вспомнить, что ты увидел, когда один из ящиков открылся? Только не торопись. Тебе надо сосредоточиться.

— С ящика свалилась крышка, — Бобрик, изображая работу мысли, почесал затылок. После пережитых страхов и бессонной ночи он туго соображал. — Самодельный ящик или фабричный, этого я не понял. Вся сцена длилась две секунды. Кажется, в ящике были короткие трубы. Желто-серые. Мужик наклонился, поднял крышку и все… Ящик загрузили в «Газель».

— Ничего не путаешь? Может быть, ты видел оружие, деньги, что-то из этой оперы?

В голосе капитана уже слышались иронические нотки, но Бобрик сделал вид, что не замечает подколов.

— Ничего такого. Короткие трубы. Около метра длиной.

— Может, это были огнеметы «Шмель»или одноразовые гранатометы «Муха»? — капитан и прапор выразительно переглянулись. — Это ведь тоже трубы. Ну, плюс боевая часть.

— Я в армии видел и гранатометы и огнеметы. В нашей части они стояли на вооружении. «Шмель»и «Муха»— они короче. И диаметр у них гораздо меньше.

— Из какого материала твои трубы? Асбестовые, железные, пластмассовые…

— Не знаю. Они покрашены.

Последние дни августа, а солнце, вставшее над лесом, припекало как в июле, обещая нестерпимо жаркий день. Капитан снял фуражку, платком вытер со лба капельки пота.

— Ясно, — сказал он. — Что ни хрена не ясно. Вот что, парни. Я закончил высшую школу милиции. Знаком с теорией. И практика у меня есть. Прежде чем попасть в эти края, пять лет работал опером в большом городе. Но никогда даже не слышал о том, чтобы людей убивали из-за нескольких никчемных труб. Людей мочат только за деньги. Короче, вы вспоминайте то, что видели. Время у нас есть. Минут десять.

Капитан, углядев в жухлой траве свежий окурок, березовым прутиком передвинул его с места на место и тронулся дальше.

Через распахнутые ворота прошли в сарай, обогнули кучу мусора, и остановились. Земляной пол затоптан, видны четкие следы ботинок с высоким каблуком, какой-то спортивной обуви. Есть и другие следы, но эти не слишком четкие для идентификации или индивидуальной характеристики. У ворот опечатки автомобильных протекторов, не слишком четкие. По земле рассыпаны осколки битого стекла, на куче песка, сквозь который проросла лебеда, женский тапок с матерчатым верхом на резиновой подошве, пустая бутылка из-под вермута и стакан с треснувшим донышком. Рядом рассохшаяся деревянная бочка с ржавыми ободами.

Дошагав до задней стены, капитан осмотрелся внимательнее. Нет ни трупов, ни следов волочения тел по грунту. Зато грязно-серая побелка стены заляпана бурыми пятнами. Присев, Зубков, прутиком отодвинул в сторону старую портянку из мешковины, долго разглядывал штукатурку, покрытую засохшими брызгами крови.

— М-да, — сказал он. — М-да…

Капитан подошел к опорному столбу, опустившись на корточки. На струганном бревне, поддерживающем стропила, тоже полно мелких пятен и потеков крови длиной от пяти до двадцати пяти сантиметров. В нижней части пара глубоких вмятин, будто ударили обухом топора или тяжелым молотком. Капитан поковырял палочкой землю, пропитанную кровью сантиметра на три в глубину. В этом чертовом сарае чувствуешь себя как на бойне. Вот вторая лужа, а вот третья, совсем свежая. Кровь даже успела впитаться в почву, свернулась, покрыв грунт мягкой корочкой. Похоже, что парни не врут. Тут како-то здорово порезали или забили до смерти. Случись это происшествие хотя бы пару месяцев назад, можно было проявить усердие, хотя бы внимательно осмотреть территорию, прилегающую к сараю, опросить жителей ближней деревни. Земля слухами полнится. Авось, кто-то что-то видел…

Но сейчас вся эта бодяга не ко времени. В сентябре предвидятся большие изменения в жизни. Старый приятель, чиновник областной администрации, сумел устроить Зубкову перевод в тамошнее управление внутренних дел. И вроде бы все на мази. Осталось подать рапорт, бумаги выправить и немного подождать. Покупателя на свой дом капитан давно нашел. Скоро можно будет получить задаток, паковать чемоданы и с молодой женой перебираться на новое место, но вот на голову свалились эти мотоциклисты. И теперь судьба поворачивается к нему тылом.

События могут пойти по другому сценарию. Начальство из района станет возражать против перевода Зубкова, потому что на нем повиснет нераскрытое дело, у которого мало перспектив. Да что там «мало», это не то слово… Честно сказать: перспектив никаких. Но начальству это до лампочки. Глухарь повиснет на нем, как камень на утопленнике. Охотники на вакантное место в областном управлении внутренних дел быстро найдутся. Пока он будет тут канителиться, другого человека в свободное кресло посадят. И жди потом у моря погоды.

От этих мыслей сделалось тоскливо. Капитал поднял голову, через разобранную крышу виден кусок голубого неба и белые барашки облаков, плывущие навстречу солонцу, в свой завтрашний день.

— Ну, теперь видите, что все без обмана, — Бобрик выступил вперед из-за спины прапорщика Гуревича. — Вот кровь. И вот. И там, на дворе, где мы мужика железным прутом приложили, кровь осталась.

— Вижу, не слепой, — капитан не хотел и не мог скрыть раздражения. — Вопрос только один: чья это кровь. Свиньи, козла или… Крупного рогатого скота.

— Какого еще скота? — выпучил глаза Бобрик. — И как это: чья кровь? Перед вами стоят два свидетеля убийства.

— Не гони мне дым в жопу, — разозлился Зубков. — Ты полный идиот или только уроки берешь? Пока ясно только одно: тут зарубили не курицу. Что-то покрупнее.

— Но ведь можно провести экспертизу, — сказал Бобрик. — И определить, чья это кровища. Человеческая или собачья.

— Если ты такой умный и грамотный, почему до сих пор не прокурор области, — усмехнулся капитан. — Экспертизу назначают в рамках возбужденного уголовного дела по факту преступления. Но пока нет ни дела, ни трупов, ни фактов, ни самого преступления. Ни черта нет. Только ваш художественный треп и вот эти засохшие лужи. Не исключено, что местного ханыгу собутыльники бритвой пописали. Потерпевший малость очухается, и сам к ним приползет. С заявлением в зубах.

Капитан ткнул прутиком в землю, пропитанную кровью.

— Такое уже случалось, — поддакнул прапорщик, привыкший всегда и во всем соглашаться с начальством. — Прошлый раз шабашники между собой что-то не поделили. Так возле поселкового магазина два дня кровь смывали водой из резиновой кишки. А что случилось, кого порезали, так и не выяснили.

— Что же мы чертей зеленых видели или трупы? — последний раз возмутился Бобрик, он понимал, что капитан уже принял решение, и от своего не отступит. — У меня зрение абсолютное.

— Я не знаю, что ты тут разглядел темной ночью со своим абсолютным зрением. Знаю, что у страха глаза велики.

— Я в прокуратуру пожалуюсь, что вы бандитов покрываете, — выложил последний козырь Бобрик. — Прямо сейчас в область поеду.

— Катись, — равнодушно разрешил капитан, на которого угроза не возымела действия. — Я это дерьмо бочками хаваю. Потому что у меня таких жалобщиков — половина поселка. Все что-то пишут в прокуратуру или сразу губернатору.

— Зря время потеряли, — сказал Бобрик. — Только на работу опоздали.

Все происходящее порядком утомило Гуревича. Семикилограммовый бронежилет, надетый на форменную рубашку, давил грудь, автоматный ремень тянул плечо. Но главное чувство глубокого разочарования, охватившего душу. Бандиты… Убийцы… А тут обычная рутина. Судя по всему, местные мужики среди ночи увели с чужого двора теленка или свинью. И разделали добычу в сарае на мясо. Хорошо хоть капитан, человек опытный, не стал по пустякам тревожить прокуратуру.

Прапорщик потер носовым платком стекло наручных часов, чтобы ярче блестело. И тяжело вздохнул, подумав, что торгаши совсем потеряли совесть. «Ролекс», купленный на вьетнамском рынке во время последней поездки в Москву, облупился от самоварной позолоты и совсем потерял товарный вид. И это всего за две недели. Даже часы «Чайка», что прослужили Гуревичу долгих пять лет, смотрятся гораздо лучше проклятого «Ролекса». У «Чайки»отвалились стрелки, на корпусе одни царапины, но все равно, в сравнении с «Ролексом»часы как новые. Кроме того, «швейцарец»безбожно врал, то убегал вперед, то отставал. Бывало, совсем останавливался. Неудачная покупка.

Прапорщик, почувствовав под подметкой башмака что-то твердое, шагнул в сторону, поднял с земли пластмассовую штуковину. Положив ее на ладонь, внимательно рассмотрел: предмет похож на колпачок, которым крепят клеммы автомобильных аккумуляторов. Только пластик какой-то необычный, твердый, как камень. Авось, пригодится, Гуревич опустил колпачок в карман брюк.

— Может, заберете заявления? — с надеждой спросил Зубков. — Ну, чего им у нас пылиться? Найдем трупы, тогда прокурор дело возбудит. А вы — главные свидетели. Все хорошо в меру, особенно честность и принципиальность.

— И не подумаем забрать, — упрямо помотал головой Бобрик. — Пусть себе пылятся.

— Короче так, парни, — капитал бросил прутик на землю. — Вы меня очень разочаровали. Сейчас забросим вас обратно в поселок. В милиции выпишем справки вам на работу. Принимали участие в следственных действиях и все такое. Как раз столовая открылась, можете там перекусить. Первый переулок налево от площади, дом три. И дуйте обратно в Москву. Заявления проверим. Если понадобитесь, вызовем повесткой. Показания снимем. Добро?

— Добро, — процедил Петька Гудков, до сих пор хранивший умное молчание. — Выходит, мы в милицию обратились только для того, чтобы получить никчемную справку и узнать адрес столовой?

В ответ капитан лишь пожал плечами, давая понять, что вопрос риторический, ответа не будет. И, стараясь не испачкать ботинки, зашагал к выходу.

— Мне еще одну, — сказал Элвис. Он взял карту, подумал секунду. — Еще.

Алексей мялся, не мог решить, брать ему карту или можно обжечься, перебрать. Он переводил взгляд с напарника на гостя заведения. Надувал щеки и тяжело дышал, будто только что дернул стометровку.

— У меня очко.

Элвис открыл карты и положил их на стол. Алексей дернулся, словно к его ляжке поднесли оголенный электрический провод. Открыл свои карты, восемнадцать очков. Он стер ладонью капельку пота, повисшую на усах, и стал молча наблюдать, как посетитель расправляет мятые купюры и рассовывает деньги по отделениям бумажника.

— Я ухожу и забираю девчонку с собой. Отдайте ей вещи, хоть юбчонку какую-нибудь, и паспорт, — Элвис, сунув бумажник в карман, взял недопитую бутылку пива, запрокинув горлышко кверху, сделал пару больших глотков. — Будем считать, что бабки я не в карты выиграл. Я забираю те деньги, которые благородное ваше заведение задолжало девочке.

Алексей понемногу отходил от жестокого удара судьбы. Ситуация не так безнадежна, как кажется. Этот странный субъект, голый до пояса, босой с татуировками на плечах, наверняка карточный шулер. Он обул доверчивого охранника, а теперь хочет увести и шалаву. Карточные долги… Кто, какой дурак сказал, что они священны? И как следует поступать с карточными шулерами? У этого козла с татуированной шкурой нет при себе ни ствола, ни даже пера. На нем одни штаны, и в кармане лишь лопатник. Этот парень только с виду такой крутой. Приглядеться повнимательнее, окажется, что он просто домашний мальчик, который никогда не нюхал тяжелого кулака, а, увидев финку, пожалуй, грохнется в обморок от страха.

— Ты вот что, чувак, не торопись, — сказал Алексей. — Тормозни. Задержись на пару минут, ладно? Тебе, наверное, интересно знать, чем занимаются охранники в «Орхидее»?

— Не интересно, — помотал головой Элвис. — К тому же я все видел своими глазами. Вы караулите шлюх, чтобы не разбежались, пересовываетесь в карты, отвечаете на телефонные звонки. И еще деньги проигрываете клиентам.

Элвис, решив, что разговор может затянуться, вытянул ноги босые и похлопал себя ладонью по голому плоскому животу.

— Не совсем так, — покачал головой Алексей и, когда Элвис отвернулся, подмигнул напарнику Максиму. — Возможно, ты заметил, что у нас солидное заведение, а не привокзальная помойка. Мы тут разбираемся с парнями, которые плохо себя ведут. Понимаешь? Учим их хорошим манерам. А люди приходят разные. Публика пестрая. Много шустрых парней вроде тебя. Доходит?

Максим, сидевший на диване, понял, о чем хочет сказать напарник, и мысленно согласился с ним. Если позволить каждому вахлаку с улицы просто так заявляться сюда, уносить с собой дневную выручку «Орхидеи»и заодно уж забирать самую симпатичную и молоденькую девчонку, то скоро с протянутой рукой по миру пойдешь, да еще огребешь столько неприятностей, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Они охранники и должны делать свое дело. Этого козла с татуировками они просто отоварят и спустят вниз башкой с лестницы, чтобы все ступеньки пересчитал, ни одной не пропустил. К тому же посетитель ведет себя, как последний отморозок, развязно и вызывающе нагло. Впечатление такое, что он сам нарывается на драку, хочет крови. Что ж, в таком случае он пришел, куда надо. И получит все тридцать три удовольствия.

Максим не полез в брючный карман за выкидухой, нож в таком деле плохой помощник. Посетитель мужик здоровый, и надо трезво оценивать свои шансы, если начнется полоскаловка, этот тип запросто успеет насадить на выкидуху самого Максима. Тут надо наверняка. Чтобы не пикнул, не получил ни одного шанса. Максим, улыбаясь, подался чуть вперед, но с дивана не встал. Просунул руку между подушками, кончики пальцев ткнулись во что-то твердое, тут была спрятана монтировка. Надо успеть, пока напарник заговаривает зубы. Когда клиент присосался к пивной бутылке, Максим вытащил монтировку, положил ее слева от себя. Алексей сидел к напарнику лицом и видел все манипуляции с монтировкой. Он на секунду смежил веки, давая знак: валяй, действуй. Максим, крепко обхватив монтировку пятерней, медленно поднялся с дивана.

Ничего не подозревавший клиент сидел к нему в пол-оборота. Алексей переложил монтировку в правую руку, сделал пару шагов вперед. Осталось поднять свое оружие, нанести удар сверху вниз с замахом из-за спины, целя противнику по шее или по голове.