Трофимов Юрий ВикторовичПервый Долг Родине

Трофимов Юрий Викторович

Первый Долг Родине

А В Т О Б И О Г Р А Ф И Я

Родился в Кунцевском районе города Москвы. В 1994 году получил специальность: столяр строительный, паркетчик. В том же году поступил в Московский Колледж Геодезии и Картографии. По окончании МКГиК в 1998 году получил специальность техник-фототехнолог (профессиональный фотограф).

Срочная служба по призыву в ВС РФ: с 20 мая 1998 года по 29 апреля 2000 года. За время службы проходил обучение в гвардейской учебной дивизии города Коврова, Владимирской области в/ч 83148, откуда по окончании курса обучения был направлен в войска (СКВО) в/ч 64555. В период с 29.09.1999 года по 17.12.1999 года в должности начальника Р-142Н проходил военную службу в составе объединённой группировки войск на территории Северно-Кавказского региона, при этом в течение 5 дней фактически участвовал в боевых действиях.

Через полтора месяца после демобилизации надел офицерские погоны поступив на службу в органы внутренних дел. Служба в МВД: с 20 июля 2000 года по 23 октября 2003 года состоял на службе в органах внутренних дел УВД ЗАО ГУВД города Москвы в должности участкового уполномоченного милиции. За время службы получил навыки работы с населением, освоил работу на компьютере, написал книгу 'Первый долг Родине' о специфике службы в ВС РФ, и как продолжение взялся за написание книги о специфики работы участковых уполномоченных милиции города Москвы.

Разочаровавшись увиденным, не желая служить в сложившихся условиях, согласно закону о милиции ст.19 п. 'а', уволился из ОВД по собственному желанию...

От автора.

Если вы держите в руках эту книгу, либо читаете её в электронном виде и хоть как-то заинтересованы её содержанием, значит, я не зря сидя ночами за компьютером ваял страницу за страницей, вспоминая два безумно длинных года проведённых в Российской армии. Так о чём же она? Приведённые ниже строки не вымышленный в бреду болезни мир, а напротив настоящая действительность. Словами очень трудно передать мои душевные муки и постоянно нависающий дискомфорт в период прохождения службы в ВС РФ, но я всё же попробую. В тексте присутствует ярко выраженная экспрессивная форма и ирония. Применяемый армейский язык, состоящий из нецензурной брани я попытался заменить более мягкими словами близкими по смыслу или просто-напросто не дописывал их.

Возможно, кто-то со мной не согласится и скажет, что наша армия совсем не такая, какой я её представил. Многие ли эту точку зрения поддержат, утверждая, что нет ничего престижней, как защищать Родину, будучи простым рядовым солдатом срочной службы ВС РФ? Да, защищать Родину это долг каждого гражданина, но в действительности, попадая в армию, понимаешь, что это понятие сильно искажено. Появляется ощущение прохождения трудовой повинности за совершённое ранее преступление. Попробуйте объяснить матерям, встречающим своих сыновей в цинковых гробах, что те героически погибли в очередном вооружённом конфликте. Как же так? Ведь дети в письмах писали, что кроме как уборкой мусора, строевой подготовкой и другими, не связанные с войной работами, ничем не занимаются. Что же они делают на войне против хорошо подготовленных и вооружённых наёмников? - спросят они. Но никто не даст на этот вопрос вразумительного ответа.

Прошедшие службу молодые люди, вспоминают это с гордостью и юмором. Тем, кому предстоит это, делают всё возможное для того, чтобы не попасть туда. Как бы то ни было, вдали от дома начинаешь замечать те вещи, которые раньше не замечал. Именно там начинаешь лучше понимать ценность родительской заботы, тепла и поддержки, ведь в армии каждый солдат не более чем кусок мяса и не какие таланты или метаморфозы этого не изменят. Чтобы не обещали военные, призывая на службу подростков, всё будет не так. В этой книге я хочу показать то, чего можно ожидать на службе подросткам, собирающимся служить либо наоборот всеми правдами и не правдами избежать этого. Ведь настоящее представление о службе, лучше неизвестности. Оно даёт возможность подготовить себя к предполагаемым трудностям. Тем же, кому довелось испытать на себе всё это, возможно будет интересно сравнить свои впечатления с моим повествованием и вспомнить, как это было.

Во время работы над данной книгой появились неблагополучные отзывы. Дескать, автор поставил перед собой задачу опорочить ВС РФ путём надуманных негативных событий. Нет, дорогой читатель, никакой подобной задачи я перед собой не ставил. Сведения представленные ниже хоть и путанные, но абсолютно достоверны. Это и есть обыденный быт Российских военнослужащих в тех местах, где я служил. Бывает как намного хуже, так и намного лучше, судя по отзывам тех, кому суждено было познать все прелести военной службы. Тем не менее, я не сторонник "антиармейщины", а напротив убеждён, что служба в армии крайне необходима для любого подростка способного стать мужчиной. Она учит дисциплине, собранности и т.д. Словом развивает в подростках мужские качества и укрепляет общую боеготовность страны. Помните, лет тридцать назад парень, не служивший в армии, считался неполноценным? Удивительно, в настоящий момент всё в точности наоборот! Но для того чтобы вернуть всё на свои места, необходимы радикальные перемены как в самих ВС РФ, так и в порядке поступления на службу. Почему профотбор в МВД и ВС РФ так сильно различается? Это сказывается на статистике. Вспомните-ка сколько официальных сводок о суициде и дезертирстве в МВД и ВС РФ? А сколько неофициальных в ВС РФ! К сожалению, изменить это в России практически невозможно. Почему? Да потому что понятие Родина для большинства граждан РФ, а может и для всех, стало осуществлять только место рождения. Патриотов уже давно нет. А те бойцы "Русского Национального Единства", в простонародье РНЕ, "Лимоновцев", "Скинхедов" и других тому подобных организаций лишь кучки бандитов и "гопников". Что же они не едут в Чечню наводить конституционный порядок? А откуда патриотизму взяться то? Ведь это та Родина, где каждый из нас появился на свет, бросает на произвол судьбы тех, кто ещё не так давно защищал её интересы в вооружённых конфликтах, а теперь пытается выжить на пособие по инвалидности. Эта та Родина, в которой обкрадывает свой народ кучка московских чиновников, вогнав в разруху и нищету регионы России. И этот список народного недовольства можно продолжать до бесконечности. Поэтому ВС РФ лишь отражение настоящей действительности. А психологическая обстановка в подразделениях складывается не только вследствие профессиональной деятельности офицеров, но и в большей степени от психологически-моральных критериев и воспитания остальных военнослужащих. Офицерам разбираться в этих нюансах не с руки. Своих проблем хватает, в том числе и финансовых. Срочники общаются исходя из своего морального воспитания. А самый негативный вид службы, это УСТАВ.

И так подведя итог из имеющегося опыта, для улучшения службы и поднятия престижа ВС РФ на должный уровень необходимо сделать минимум следующее:

- Самое важное это возродить правильное понятие о Родине и патриотизме. Вот это и есть самое сложное. Для этого Родина должна выздороветь, стряхнуть с себя проворовавшихся чиновников и встать в нужную калию. У власти должны стоять честные и преданные России граждане. Уже смешно. Разве это возможно? Но без этого всё ниже перечисленное не имеет смысла и даже где-то невыполнимо. Политика. Не хочется лезть в это дерьмо.

- Возродить в учебных учреждениях, с начальной школы и выше, обязательную военную подготовку, давая представление о предназначении и специфике тех или иных род войск.

- Реальная беседа с психологами кандидатов на службу с исключением возможности последних обращаться с оружием в случае выявления у них противопоказаний, то есть кандидатов с неустойчивой психикой и травм головы. Как показывает практика, данное требование выполняется лишь формально. Оно и понятно, ведь в противном случае, кандидатов на службу заметно поубавиться.

- Распределять кандидатов по родам войск на профессиональную пригодность, в зависимости от гражданских специальностей и интересов, а так же личных пожеланий. В этом случае исчезнет чувство обречённости, потери времени и навыков гражданской специальности. Перед демобилизованным военнослужащим срочной службы откроются новые возможности, а рекомендации, отзывы и приобретённый опыт, только помогут при устройстве на работу.

- Увеличить зарплату офицерам, прапорщикам и контрактникам, а так же решить жилищный вопрос. Глядишь, и появиться у них желание заниматься профессиональной подготовкой солдат и сержантов срочной службы.

- Уменьшить срок срочной службы до 1 года. Этого вполне достаточно для профессиональной подготовки. Возможно, и дедовщины станет меньше. Ведь одна из причин этому кроется в безделье.

- Исключить факты задействования военнослужащих в работах по уборке мусора и других не связанных с их профессиональной деятельностью.

- Увеличить количество времени на военную подготовку и применение полученных навыков на практике.

-Увеличить зарплату военнослужащим срочной службы, поощрять денежными компенсациями и другими установленными уставом ВС РФ способами отличившимся в боевой подготовке военнослужащих.

Что-то больно казённо получилось. Да простит меня читатель. Звучит как очередной бессмысленный приказ, заранее обречённый на провал и бодрые рапорта, гласящие о его выполнении. И как это уже принято, задница прикрыта, а воз и ныне там. Но на бумаге полный порядок. А как же? Всё это в духе времени.

Название книги "Первый долг родине" объединило в себе всё ниже представленное как само собой разумеющее, так как каждого полноценного подростка ожидает выполнить этот долг навязанный государством. И так давайте вновь затронем давно наболевшую тему, - нужна ли нам военная служба по контракту? Лично моё мнение - да! В последнее время молодёжь активно направилась, вместо военной службы на службу в милицию наивно пологая, что там законность, законность и ничего кроме законности. Шанс служить дома, патрулируя улицы родного города (имеются в виду Внутренние Войска). Нет, парни уверяю вас, там увидите всё то же самое, за исключением некоторых нюансов. В милиции служат не образцовые, преданные закону сотрудники, а всё те же парни выросшие во дворах СНГ, отражающие реальное культурное наследие всей страны. Те же не разумные приказы, дедовщина и т.п. МВД забивает огромные дыры по нехватки личного состава, пуская пыль в глаза с экранов телевизоров. Надо же выполнять план и списывать ответственность за бардак в стране на кого-то. Задумайтесь. Но не так страшен чёрт, как его малюют.

В повести отражена далеко не вся служба, а лишь то, что удалось ясно вспомнить и расставить по местам. Долго длящиеся, нудные дни похожие друг на друга как близнецы нет смысла описывать. Со временем многое забывается, оставляя в душе лишь яркие воспоминания наряду с плохими и хорошими ощущениями прошлого.

Так же в этой книге вы найдёте сборник стихотворений содержащих в себе результаты вырывавшихся из души эмоций во время прохождения службы и после неё. Они в большей мере отражают болезненно душевное состояние человека обречённого не по своей воле нести тяготы и лишения военной службы, а в последствие разочарование при возвращении домой. Эти стихотворения иногда гораздо ярче описывают душевное состояние, чем любой другой способ, ведь написаны на пике эмоций.

И так, приятного чтения дорогой читатель! Надеюсь, что кому-то пригодится всё нижеизложенное и станет путеводителем по армейскому быту и воспоминаниям о нём.

Выражаю огромную благодарность: всем тем, кто каким либо образом помогал выпуску этой книги и ждал её появления: Глобусу, армейским товарищам Лосеву Алексею и Захарову Илье, Волкову Александру и другим сослуживцам, не давшим мне зачахнуть в гнилой армейской бытности.

p.s. Мнение автора может не совпадать с общепринятым мнением.

ЧАСТЬ 1

Начало службы в ВС РФ.

Тем, кто прошёл - слава!

Кому предстоит пройти - крепитесь.

Кто не пойдёт - свободу выбора.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Повестка

Весна 1998 года раскрыла свои тёплые объятия, обнажив поразительно сложенную красоту москвичам, вечно спешащим куда-то и не замечающим, как преобразовалась природа после зимы. Растаял снег, лужи подсохли, а растения заполонили всю землю зелёной свежестью. Господи как хорошо! Но нашлась причина, ставящая под угрозу всю эту благодать, как же без знаменитой ложки дёгтя в бочке мёда? Начался весенний призыв в ряды Вооружённых Сил Российской Федерации. Призывной возраст грозил своими неприятностями, а я, тем временем закончив один из московских колледжей, зарабатывал деньги, производя евро ремонт в одной из квартир на Ленинском проспекте. О да, наконец-то кончилась нищая студенческая жизнь! На время вздохнул спокойно. Хватало денег и на занятия музыкой и на некоторые развлечения дающие возможность пускаться в омут распущенности, морально допустимых рамок. Правда эти рамки в наше время чаще всего, каждый индивидуум ставит для себя сам, не считаясь с общественным мнением. Ведь демократия в стране и не известно к лучшему ли. Так и проситься сказать дерьмократия. Но, тем не менее, больше всего радовало и питало душу увлечение музыкой дающее возможность выступать с концертами в составе рок-группы "Hangover" в клубах г. Москвы: "Diamond", R-Club, МРК и других. Помнится даже не состоявшийся концерт в подмосковном городе Истра, где коллектив должен был выступать с рок-группой "Четыре таракана". Но и это принесло свои положительные стороны. К счастью в этой местности проживал один из друзей рок-коллектива, приютивший на даче всю честную компанию. И сейшн все же состоялся, но в акустическом варианте, условно для своих, так как все желающие могли легко присоединиться к тусе. Кроме того, произошло два события захлестнувших всех нас целиком, это день рождения основателя рок-коллектива Тихонюка Алексея и день города Истры. Праздник удался на славу, пиво, музыка и особы женского пола. Были и другие рок-группы, в которых мне довелось играть. Но все из них, кроме вышеуказанной команды, так и осталась не состоявшимся продуктом, оставшимся на аудио кассетах музыкантов, близких друзей и других заинтересованных лиц.

Вообще рок-музыка дает неописуемый дух свободы, даже в нашей постсоветской России, где вроде бы сняты все запреты на самовыражение, только она даёт раскрыться полностью в кругу единоверцев, и не создаёт иллюзий светлого будущего. Она не коммерческая, а значит идёт от чистого сердца сбросившего с себя оковы запретов и предпочтений. При исполнении такой музыки, в воздухе возбуждаясь электромагнитными колебаниями, появляется энергетика способная перевернуть мир. Именно поэтому она и называется "Underground", то есть подпольной, так как несёт в себе дух бунтарства перемешанного с анархией.

Жизнь была разнообразной и интересной. Я встречался с разными людьми и со всеми находил общий язык. Главное это давало положительную подпитку творческой натуры. Для того чтобы продлить это состояние, пытался поступить в Горный Университет всё на том же Ленинском проспекте, но провалил экзамены, не добрав пару балов. Поскольку ни авторитетных родителей, ни достаточного количества денежных знаков на взятки у меня не было пришлось повиноваться судьбе и плыть по течению непредсказуемой жизни. И так потеряв последнюю надежду на очередную отсрочку от службы в ВС РФ, я решил всё же явиться в районный военкомат на третью повестку для прохождения военной службы, дабы не усугублять сложившееся положение принудительными приводами.

Очередную повестку мне вручила на руки под роспись, сотрудница коммунальных служб, когда однажды утром я по неосторожности открыл дверь своей квартиры на раздавшуюся трель звонка. Повестка представляла собой следующее:

П о в е с т к а

На основании Закона РФ "о всеобщей обязанности" вы призваны на действительную военную службу и зачислены в команду N _______ (здесь указывается номер, установленный для каждой команды городским (областным) военным комиссариатом).

Приказываю вам явиться "___" ____________ 1998 года к 8 часам 30 минут в кабинет N _____ для отправки на сборный пункт по адресу...

Обязанности призванного.

1. Явиться для отправки в войска одетым по сезону в исправную одежду и обувь, имея короткую причёску. При себе иметь: пару нательного белья (или трусы и майку), полотенце, чемодан или вещевой мешок для укладки личных вещей, а так же ложку, кружку и туалетные принадлежности.

2. Перед явкой для отправки получить расчёт по месту работы, членам КПСС, кандидатам в члены КПСС и членам ВЛКСМ, кроме того, сняться с партийного и комсомольского учёта.

-- Иметь при себе: паспорт, приписное свидетельство, удостоверение о сдаче нормативов на оборонные значки и спортивные разряды; окончившим учебные организации ДОСААФ-свидетельство о полеченной специальности; водителям автомобилей - удостоверение на право вождения, а членам КПСС, кандидатам в члены КПСС и членам ВЛКСМ, кроме того, - партийный или комсомольский билет.

Тьфу ты ну ты. Вспомнилась военно-врачебная комиссия районного военного комиссариата с агитационными стендами о долге и чести военной службы: "Слава Вооружённым Силам России", "Храни и Умножай Ратные Подвиги Российской Армии". Веря им можно было бы сделать вывод о том, что, поступив на службу в армию, призывник чуть ли не посвящался в лики святых. Однако за промедление в стремлении стать "святым" далее указывалась административная ответственность в виде штрафа за, например: неисполнения гражданами обязанностей по воинскому учёту, уклонение призывников от явки в военный комиссариат, уклонение от медицинского обследования, умышленная порча или утрата документов воинского учёта и так далее.

Служившие в армии, конечно без труда вспомнят, как не прихотливо проходили эту псевдо комиссию. Все врачи как один, не посмотрев в сторону призывника, писали, что здоровее будущего бойца может быть только какой-нибудь Чак Норис, да и то можно поспорить. И ничего страшного, что боец внешне похож на пленного из Бухенвальда, на сечке разъесться. Das ist угроза НАТО! Заходишь в кабинет к невропатологу и пытаешься рассказать о неоднократных травмах головы, частых болевых ощущениях возникающих при перемене погоды, как врач, отмахиваясь, посылает к следующему своему коллеге. А там всё повторяется как по давно написанному сценарию. Мол, что бы ни болело, род занятий в ВС РФ для тебя всегда найдётся, а о головных болях хирургу расскажи он тебя симулянта, быстро вылечит. Знакомая картина? И как всегда в России долгие ожидания в очередях, которые у каждого кабинета длятся по часу, а то и более. В окружении кандидатов на службу невольно изучаешь стенды, рассказывающие: о предназначении вооружённых сил, составе и структуре оных, комплектовании, реформировании, наследие ратной славы и ещё не бог весть чего. Вдыхаешь атмосферу нездорового беспокойства и необратимости процесса. Словно проваливаешься в болото, где, чем больше дёргаешься, тем быстрее засасывает в бездну в результате непреодолимой силы. Временами удаётся посмеяться над нерадивыми собратьями. Прямо на глаза у изумлённой публики проходит всех врачей новобранец с явными признаками болезни Дауна, но без денежных знаков. А глядишь, лезет к врачам без очереди детина с грудой мускулов, что-то там перетирает, и признают бедного несчастного безнадёжно больным. Разумеется за некую сумму денежных знаков по таксе. Вот и остаётся терпеливо проводить остаток времени, подшучивая над товарищами по несчастью травя в казённых стенах анекдоты. И вот ВВК подошла к концу. Просторный последний кабинет, где решается судьба на ближайшие два года. Дождавшись своей очереди и скромно постучавшись, я открыл массивную дверь.

-Можно войти?

-Входи. - Скривившись, произнёс один из врачей, явно не довольный не уставным словом "можно".

- Раздеться до трусов и встать в центре на коврик, руки по швам.

Около десяти минут врачи совещались, изучая результаты обследования, а я тем самым, продрогнув, ощущал себя собакой Павлова. Довольно-таки неприятное ощущение.

- Ну что юноша, из заключения видно, что ты полностью здоров! Хоть в космонавты иди. Хм, юмор. Где хочешь служить?

- Да нигде! Мне бы в институт поступить.

- Чтооо... сопляк, как ты разговариваешь?

- Да ничего я просто правду сказал, учиться хочу. Дайте мне такую возможность.

- Ты у нас в пехоту пойдёшь, да мы ещё рекомендацию напишем, чтобы тебя до самого дембеля заё...(изматывали). А учиться ты не хочешь. Понял?

Ну и что здесь возразишь? Реакция военных шокировала, а куда деваться? Назад дороги нет, да и денежных знаков в установленных таксой размерах тоже не водиться, папы генерала нет, да и вообще нет отца, который хоть какие-то шаги предпринял для подготовки или отмаза от службы.

Парадокс! Оглянувшись назад, я открыл для себя поразительную вещь. Оказывается военно-врачебная комиссия, резко меняет свой облик в зависимости от спроса на ту или иную силовую структуру. Так, к примеру, коммерческий интерес имеет возможность полного провала медицинской комиссии ВС РФ, а вот в МВД наоборот тот же интерес имеет возможность безупречно её пройденной. Хотя с оружием имеют дело в обеих указанных структурах. Но психологи манипулируют своим решением исключительно в своих интересах. Почему в ВС РФ набирают большой процент молодёжи с неустойчивой психикой? А потому что любыми способами необходимо повышать показатели. В системе МВД тоже свои показатели, но вот участников боевых действий чаще всего бракуют. Раз служил в горячих точках, значит с головой не всё в порядке. Автор лично столкнулся с данной проблемой. Как же возмущалась психолог, когда я с дуру брякнул, что настоящую службу ощутил именно в командировке на Северный Кавказ. Да она и с самого начала не скрывала своего призрения. Вот и сделала всё необходимое для провала мной медицинской комиссии.

Тем временем в территориальных отделах проводилось спецмероприятие "призывник", а бегать и прятаться от милиции не хотелось. Что это за жизнь такая? Хотя многие мои знакомые рок-музыканты и до сих пор не сдаются. Участковые проверяли адреса проживания потенциальных жертв, а так же места, где последние могут находиться по той или иной причине. Рота Патрульно-постовой службы милиции собирала лиц призывного возраста прямо с улиц и на удачу доставляла в ОВД для дальнейшей проверки. Еже ли нет документов, подтверждающих отсрочку от призыва, милости просим прямиком в РВК, а оттуда на службу. И никто не даст гарантию, что с милиционерами можно договориться и за определённую сумму денежных знаков убраться восвояси. У них свой план. Ведь только участковые уполномоченные милиции должны ежедневно задержать около 30 призывников, уклоняющихся от призыва на срочную службу.

В поиске призывников участвовали и сотрудники коммунальных служб, разнося по квартирам повестки с вручением на руки под роспись, дублируя работу сотрудников милиции.

Об альтернативной службе ходили лишь нелепые слухи, и не какой возможности служить дома. Да я думаю, что на таких условиях, какие в настоящий момент существуют, всё равно выбрал бы срочную службу по призыву в обычной действующей части ВС РФ.

Словом, отыграв последний концерт в рок-клубе, где собралось множество моих друзей и подруг, я отрывался по-полной, забыв о приличье. Пиво рок-н-ролл и подруги как будто бы в последний раз тешили мою душу.

И так в назначенный срок я стоял у районного военкомата в толпе призывников и провожающих. В полупьяном виде на глазах у военных начальников горлопанил песню "Ох не надо было пить" московской рок-группы "Hangover", в которой не так давно участвовал в качестве барабанщика. Заливался пивом сразу из двух бутылок. Мой товарищ по прозвищу "Глобус" принес ещё пива, и тут же пробки с громкими хлопками отделились от стекла, а его содержимое полилось в желудки полупьяных подростков. Ирина, моя тогдашняя, как это сейчас модно называть гёрл френд, находилась в шоке от нашего поведения, особенно от того, как прошли последние сутки. Вообщем отрывался по-полной. Чувство неизвестности коробило душу. Знал, что долго теперь придётся воздерживаться от вольностей, привычек и развлечений.

Подъехал автобус, тот на котором обычно возят трупы на похороны, и по команде наполнившись призывниками, тронулся от площадки районного военкомата. Лица провожающих и призывников были грустными, а глаза мутными, у кого-то от слёз, а у кого от чрезмерно выпитого спиртного за ночь во время проводов. Глобус, размахивая руками, неистово кричал в след: "Go home fucking Niger, убей их всех, возвращайся поскорее, будем плотно угорать"! Потом в письмах он не раз поднимал мне настроение своими "приколами", возвращая, домой в минуты их чтения.

С этого момента началась служба в Вооружённых Силах Российской Федерации.

Лица призывников уставились в окна автобуса, прощаясь с Москвой. Служить никому не хотелось. Это означало сменить тот мир, в котором родились и прожили 18-20 лет, на чужой, о котором многие слышали понаслышке. Что значит?: "лучше в начале службы отдай свой новый ремень, чем за него получать по лицу". Зачем, ни с того ни с сего подавать команду "вспышка с права"? Как это ходить строем везде? Не сказки ли это? Что за мысли крутились у них в голове? Я же своим пьяным видом показывал полную распущенность, пел песни Российских рок исполнителей, играя на гитаре прихваченной из дома. Военнослужащие, в званиях которых я тогда не разбирался, были в бешенстве, но сделать ничего не могли, так как я ещё не принимал присягу и не обязан был исполнять их приказы. Автобус привёз на ППЛС (пункт приёма личного состава) находящийся в Текстильщиках г. Москвы на улице Угрешская ("Угрешка" так её называли). Там размещались призывники со всей Москвы и ждали распределения. Ощущение было не из лучших. В то помещение, где нас разместили, заходили офицеры в роле покупателей и, указывая пальцем на приглянувшегося призывника, бесповоротно уводили с вещами. Либо называли чью-то фамилию, на которую полусонные, полупьяные голоса мямлили, - "здесь".

- Громко и чётко нужно отвечать "я". Понял слоняра? - возмущались офицеры.

Потом в учебке этим заё..., задр..., вообщем обучали уставу, который гласит: "солдат вооружённых сил Российской Федерации услышав свою фамилию, громко и чётко отвечает - "я"". Вот и стоишь, как попугай кричишь почём зря, пока сержант не удовлетворит своё самолюбие.

Примерно через 2 часа оставшихся призывников вновь рассадили на автобус и повезли к железнодорожному вокзалу. Дорога выдалась хоть и долгой, но весёлой с песнями на гитаре и пивом, которое с наслаждением пили, ведь были с бодуна. По дороге узнали, что едем в г. Ковров, Владимирской области, в Учебную Гвардейскую дивизию с пересадкой в г. Владимир. Сочувствующие прохожие записывали фамилии, телефоны и адреса, что бы оповестить об этом родственников. Опа, опа, опа! Вот она уловка военных начальников утверждавших, что москвичи дальше московской области не поедут служить. Но в дороге не верилось, что служба в ВС РФ уже неизбежна. Казалось, что это была лишь загородная прогулка с гитарой, пивом и девушками, представлявшие собой то, чего в последствие мы были лишены на, казалось бы, вечно длящихся два года.

"Я всё потерял

за каких то там два года.

Всё потерял.

Думал, будет ждать хоть кто-то.

И деньги кончились на водку.

Короче мне нужен ствол!"

- Это цитата из песни "В мире животных", всё тех же "Hangover". Как же точно передано состояние и желание души! Хотя автор этих строк писал не об армии, но всё же, как верно подмечено.

Затуманенные хмелем головы призывников не могли ясно осознавать реальную действительность. Затяжная прогулка представилась немного не обычная, но это ещё был не устав.

Всё когда-либо кончается. Так и пиво закончилось, а поездка подходила к своему логическому концу. Электричка скрипнула тормозами, дёрнулась и, зашипев, остановилась. Прибыли в г. Ковров. Прозвучала команда "на выход, строиться". Все были на месте. Надо же никто не сбежал! И вот колонна двинулась к дивизии пешком сквозь ночную тишину города.

Лёгкие вдыхали непривычно чистый воздух г. Коврова, старые одноэтажные деревянные постройки которого удивляли своим видом. Неужели эта деревня называется городом? Строем идти так же было не привычно, но было уже всё равно, хотелось поскорее лечь спать. Эта прогулка действовала на нервы. Хотелось всё бросить и идти в том направлении, в котором хочется и не исполнять приказы офицера ведущего нас в свой уставной мир. Но делать этого было уже нельзя, так как нас предупредили об уголовной ответственности за дезертирство. Нам то почём знать все эти нюансы уголовного кодекса Российской Федерации, статьи которого во время всей службы в дальнейшем постоянно цитировали замполиты.

Подойдя к КПП, строй остановился. Ворота учебки растворялись в темноте в тех местах, куда не попадал свет. При таком освещении они казались воротами в ад. Офицер потребовал предоставить все личные вещи к осмотру. После осмотра все колющие, режущие предметы, а так же металлические ложки и вилки были изъяты. Толи ещё будет. Ощущение странно кольнуло сердце. Не в тюрьму ли по ошибке привезли? А за воротами словно волки, прыгая и оскалив свои зубы, смотря на нас злыми улыбками, сверкая злобными глазами, находились двое военнослужащих срочной службы. Они то и открыли нам ворота в этот чуждый мир полный мути и подводных камней, предательства, злобы и унижений, крыс, жадности и воровства, разрухи и нищеты. Но наряду с этим были и свои положительные стороны. Какие же? - спросите вы. Но не торопитесь всё ещё впереди.

Вот и всё, назад дороги нет. Строй молча не в ногу, двигался по территории Гвардейской Дивизии до ППЛС (пункт приёма личного состава) в полном оцепенении. Каждый думал о своём, но эти мысли были схожи. В темноте и тишине военного городка раздавались лишь наши шаги в полном молчании. Боже, теперь два года придётся провести здесь, вдали от дома, без воли действий, лишившись многого. В первом часу ночи собрали весь "хавчик" (съестные припасы) и личные вещи кроме туалетной бумаги и мыльно-рыльных принадлежностей. Остались голодными. Вот и растворились иллюзии, ведь сопровождавший до места назначения офицер уверял, что будет возможность поужинать домашними припасами по прибытии. Вскоре началась процедура замены гражданской одежды на форменное обмундирование, отвратительного качества. О чём пришлось удостовериться при первой же стирке. Камуфляж превратился в светло-зелёную мешковину, так как краска полиняла. Многим сапоги попались не по размеру. Пришлось меняться друг с другом, но не эффективно, так как размеры были в основном больше на один, а то и на два. Во время переодевания цепочки, перстни и другие золотые, и серебряные украшения пришлось снять. В армии запрещено это носить. Разрешается только крестик на верёвке или нитке. Естественно это распространяется только на вновь прибывших, зелёных срочников и младший призыв. Все остальные от срочников "дедов", "дембелей" до контрактников сержантов, прапорщиков и офицеров носят, что вздумается. Закончив эту процедуру, непривычно одетых гражданских (призывников), строем погнали в баню. Это, то куда нас привели, так называется. На самом деле она представляла собой одноэтажное кирпичное здание похожее на сарай. Внутри этого здания находились душевые кабинки, но под душем мыться не позволили. Дескать, не положено "запахам" и "духам" по-человечески мыться. За место этого были выданы аллюминевые тазики, по одному на пять, шесть человек. Мыло так же было одно на то же количество призывников. С потолка заросшего грибком сыпалась побелка, а в помещениях бани стояла отвратительная, спёртая вонь. Хватаясь за старые, ржавые краны мы получали разряд тока. Всё происходило опять же в спешке. Подгоняли как баранов. Не успев смыть с себя солдатское мыло, очень сильно похожее на хозяйственное, мы уже кое-как наматывали на ноги портянки, заработав в последствие от неумения это делать первые мозоли. Там же в бане забрали всю "гражданку" (гражданскую одежду) и опять же строем отправили с сержантом на ППЛС. Вернувшись обратно, непонятно зачем призывники стояли строем в ожидании очередной команды, но все же вскоре "отбились" (легли спать по команде "рота отбой"). Без сюрпризов не обошлось. Дело в том, что кровати в казарме были покрыты лишь пыльными покрывалами с подушками без наволочек. Никакого постельного белья то же не оказалось. Так что выбирать по любому было не из чего. Поэтому, удивившись данному факту, все повалились спать прямо в одежде, небрежно распихав портянки по недавно выданным сапогам, оставленным возле двухъярусных солдатских кроватей. Это потом приучат к порядку, а в тот момент жутко хотелось спать. И этих новобранцев, всех до единого, сближало лишь одно то, что ни какими уставами и приказами не ограничишь и не отнимешь, - снилась гражданская жизнь, связующая нить которой оборвалась менее суток назад.

Рота подъём!

ГЛАВА ВТОРАЯ

На следующее утро

Утро было ужасным. Подъём прогремел в 6часов 00минут. В себя приходили не с разу. Долго "втыкали" где находимся и зачем? Лениво сползая с кроватей, надевали сапоги не понимая, что это за тряпки место носков? Возникла путаница с сапогами, - где чьи? Но обшарпанные стены казармы и старослужащие срочники нам быстро это разъяснили, построив на взлётке для поверки личного состава. До завтрака мы по нескольку раз перестилали кровати, и наводили порядок в казарме, который до нас почему-то никто не наводил. Причиной этому оказалось наличие в казарме "дембелей" и "дедов", которым по сроку службы не положено это делать. А тут такой подарок в виде "духовской" рабочей силы, вернее "запаховской" так как мы ещё не принимали присягу.

Завтрак выдался отвратительным, пища была настоящими помоями, разложенными в аллюминевую посуду, причём аллюминевое было все, включая подносы. От этого к горлу подкатился ком, предвещая собой извержение желудка. Поэтому от дикого сушняка я выпил содержимое кружки, которое в меню называлось чаем. Но, конечно же, на чай это похоже не было. Вкус был такой, как будто это была вода из ведра, в котором полоскали половую тряпку. Хождение строем, да ещё и в ногу уже действовало на нервы, так как возвращались на ППЛС снова таким же образом.

После последующего медицинского осмотра, собеседования и распределения по родам войск, а так же длительного и нудного ожидания за мной прибыл ефрейтор и доставил в батальон связи всё той же Учебной Ковровской Дивизии.

Как только мы вошли в здание, в нос ударил стойкий запах сапогов, портянок и свеженанесённой мастики. Поднявшись на второй этаж, ефрейтор открыл представшую перед нами с надписью в центре 2-я УРС (учебная рота связи) дверь, которая с треском и скрипом показала нашему взору часть казармы, потянув с неприятным скрипом за собой пружину. Первое впечатление было почти шокирующее. Зайдя в расположение роты, я услышал диалог двух военнослужащих срочной службы, которому искренне удивился:

- Ну что Шурик залетел? Ну, давай иди к Вакуле раком со спущенными штанами он тебя сейчас иметь будет.

- Да ты сам давай "машкуй" по усердней, а то сейчас Лялька прейдёт и присунет тебе на пол шишки, пока ты раком ползаешь - ответил тот ему в ответ.

Это, конечно, звучало немного погрубее с применением нецензурной брани. Но и этого достаточно для представления диалога.

Тем временем военнослужащий стоявший напротив входной двери на каком-то приступке с телефонами позади, выпрямился и, приставив правую руку к виску, подал команду:

- Дежурный по роте на выход.

- Отставить. - Приказал ефрейтор.

- Отставить. - Продублировал странный парень на тумбочке.

Я поинтересовался у ефрейтора:

-А что это он там стоит, да ещё руку прикладывает к виску?

На что получил, не то ли ответ, не то ли отказ от ответа:

-Ещё узнаешь! Два года впереди. Дневальный это.

Он гордился своим званием и высокомерно поинтересовался у меня, введя в комнату досуга:

- Ты разбираешься в воинских званиях или нет?

- Нет, ни малейшего понятия об этом не имею.

Тогда ефрейтор нарисовал мне воинские звания от рядового до полковника и приказал выучить. Вдобавок он вручил мне устав ВС РФ и указав на определённые статьи, так же приказал выучить её содержание.

- А можно я с начала в туалет схожу?

- Можно Машку за ляжку или быка за рога! Понял? В армии нет такого слова - "можно?", есть - "разрешите".

В целом коллектив на тот момент мне понравился. Некоторые сослуживцы играли на гитаре. Вновь прибывших было немного, даже пол взвода не набралось, но зато все одного призыва. Поэтому общаться с ними было легко. Мы были так сказать элитой, проходили отбор, ведь готовили на сержантские должности, а они являются незаменимым звеном ВС РФ, младшим командным составом. Мы должны были стать теми, кто ближе всех к рядовым воинам, составляющим основу не только Российской Армии, но и всех вооружённых сил мира. И это мы должны были в первую очередь стать опорой каждому, кому она понадобиться и поддержать в трудную минуту. Да, это конечно в идеале. Если бы на самом деле было так. Пройдя десять метров, мы вошли в дверь, на которой было написано: комната досуга. Находившиеся внутри помещения военнослужащие, с одинаковыми причёсками встали и по команде сержанта: "Вольно, садитесь" уселись обратно, читая по одной книжке на два человека. Как оказалось, эти книжки были не излюбленной художественной литературой, а уставом Вооружённых Сил Российской Федерации. Комната досуга представляла собой прямоугольное помещение со столами, тумбочкой с книгами и журналами. На стенах красовались русские полководцы и образцы орденов и медалей с разъяснением их достоинств и стенды с наглядной агитацией типа "Долг и честь" и другие представления об образцовых военных, которые в нашей армии почти отсутствуют.

Обилие кантиков в армейском быту меня глубоко удивило, приведя в замешательство. Дело в то что, вскоре после прибытия в казарму мои не уставные волосы сбрили под машинку, сделав бритвой на шее окантовку. Хотя к чему это? Они и так были короткие, так как последний год я только и делал, что брился под машинку. С этого момента делать на шее окантовку стало повседневным занятием. Это так укоренилось в мою жизнь, что об этом я не забываю и на гражданке. Не каждый день конечно, но всё же это дело не запускаю. Так же кантики появлялись на кроватях, на снегу и в других немыслимых местах. Прикреплённый ко мне срочник повёл показывать казарму, попутно разъясняя армейский быт. Выйдя из туалета, где в специально отведённом помещении и происходил обряд стрижки, мы вошли в помещение напротив, обозначенное как "бытовая комната". С права от входа располагались три гладильные доски, вросшие в стену. На них стояли два утюга. И это на всю роту из двухсот человек! У окна стояла тумбочка с каблуками от солдатских сапог и сапожное приспособление для их замены. С лева от входной двери располагалась сушилка, спасавшая в дальнейшем личный состав зимой от холода.

- ну, здесь я думаю тебе всё ясно. Одним словом бытовая комната. Здесь будешь гладить, ремонтировать обувь, сушить форму, возможно и отжиматься. Пошли дальше, - сказал срочник проводивший такую вот своеобразную экскурсию по казарме.

-Ничего себе, здесь ещё и обувь самому необходимо ремонтировать?! Похоже на "гражданку" вернуть с целым грузом приобретённых специальностей. Прямо как в детской считалочке "...сапожник, портной, кто ты такой?"

Между туалетом и бытовой комнатой находилась оружейная комната, в которой, заступая в наряды, срочники, получали штык-ножы и ничего более.

За оружейной комнатой и всеми передвижениями военнослужащих наблюдал дневальный, стоявший до сих пор на тумбочке с уставшим видом. Да, ведь в таком положении он стоял часами, время, от времени прикладывая руку к виску отдавая воинское приветствие всем входящим, подавая различного рода команды. Слева от дневального находился кабинет командира роты. Далее слева и права находились огромные шкафы с шинелями и противогазами. На каждой шинели имелись клейменья указывающие фамилию владельца, номер военного билета, месяц и год выдачи. Вообще вся солдатская одежда подписывается подобным образом по стандартному трафарету, напоминающему форму башни танка (танчику). Клейменья наносятся с левой внутренней стороны спичкой пропитанной хлоркой.

Далее по левой стороне находился учебный радиокласс, а по правой комната досуга, где я имел возможность находиться ранее. И вот начались спальные места военнослужащих. По обе стороны в двух пролётах стояли железные армейские кровати. Между кроватями находились прикроватные тумбочки жёлтого цвета, а у подножья - деревянные табуретки. И, наконец, казарма заканчивалась двумя небольшими помещениями: слева спортивный уголок с тренажёрами, справа спальная комната с кроватями сложенными в два яруса. В дальнейшем и вся казарма была преобразована точно так же. За ними опять же слева находился закрытый туалет (холодный туалет), а справа каптёрка для хранения личных вещей военнослужащих. Естественно хранить там вещи никто не хотел, после того как половина их безвозвратно исчезла. Результат деятельности старшины и сержантов, имеющих свободный доступ в "закрома родины". Вообще вскоре стало ясно, что у военнослужащих срочной службы личных вещей не может быть. Так как всё либо воруется, либо национализируется офицерами и прапорщиками. И так около каптёрки находился турник, гири, гантели и штанга. Использовать это в качестве поправки здоровья "духам" со стороны "старослужащих" запрещалось. Этой привилегией пользовались только "молодые". "Молодые" - это неуправляемые сержантами "духи" занимавшиеся на гражданке спортом, которые легко могли дать сержантам ощутимый отпор. Поэтому, чтобы не накалять обстановку сержанты переводили таких "духов" в "молодых" ставя их на ступень выше. Но такое понятие имеется только в учебке. В войсках градация идёт по пол года. То есть: "запах", "дух", "слон", "черпак", "дед", "дембель". Названия могут в разных родах войск быть и другими, например место "слона" - "фазан". Но сути это не меняет. В настоящий момент с изменением срока службы, возможно, внесены какие-то изменения.

Закончив осмотр казармы, гид подвёл меня к одной из кроватей, указав на то, что здесь я временно буду спать. Поскольку прикроватные тумбочки рассчитывались на двоих человек, я сложил мыльно-рыльные принадлежности, конверты и ручки с ближней к моей кровати стороны. Далее он показал, как правильно заправлять кровать и отбивать кантики. Да кантики!? И так кровать должна быть заправлена идеально ровно, должна быть плоской как доска с окантовкой по краям. Полосы на покрывалах должны быть в количестве трёх штук, ровными сами по себе и по отношению к полосам соседних кроватей. Отбивание кантиков производилось следующим образом: в левую руку брали табуретку и аккуратно прикладывали к краю покрывала, затем левой рукой со свёрнутым заранее ремнём необходимо постукивать по образовавшемуся стыку между покрывалом и табуреткой. Таким образом, надо продвигаться дальше до тех пор, пока на краю покрывала не появиться ровная полоса-кантик. В войсках для этой цели были специальные лопатки.

Желающих перекурить выстраивали перед выходом и строем водили на улицу в курилку находящуюся в торце здания казармы. Там курильщики постоянно подрывались по стойке "смирно" при появлении офицеров, прапорщиков и сержантов. Меня всегда это бесило. Подъедет к казарме какой-нибудь командир батальона и первый увидевший его истошным криком голосит: "рота, смирно!", а все военнослужащие, находящиеся в движении или просто стоящие, поворачивались лицом к человеку с большими звёздами и замирали, как в детской игре. В такие минуты возникало сильное желание плюнуть в сторону начальника, послать его в известном непечатном направлении и следовать дальше своей дорогой.

Вечером заместитель командира взвода собрал взвод на "взлётке" и стал обучать искусству подшивания подворотничков за три минуты. Многие из нас иголку то никогда не держали в руках, а тут ещё и подшивать что-то, да и как оказалось каждый день. Как только истекали три минуты зам.ком.взвода (заместитель командира взвода) подходил к нам и проверял, как подшиты подворотнички. Если стежок шва не соответствовал "уставному" (длинна, примерно соответствует наибольшей длине одной из сторон спичечного коробка) или кто-то просто не успел его подшить, подворотнички отрывались у всего взвода, и всё начиналось заново. Отказаться от данной процедуры было нельзя, так как это было бы нарушением устава. Пойти куда либо, даже в туалет без разрешения зам. ком. взвода или командира отделения было запрещено. В 21час 30минут нас снова построили и строем отправили на вечернюю прогулку. В армии вообще все передвижения военнослужащих вне казармы только строем. День закончился после вечерней поверки командой "отбой". Но не всё так просто. Через пять минут прозвучала команда "рота подъём". Мы лениво стали подниматься и строиться. За такую медлительность мы поплатились. Около получаса по командам "взвод подъём" и "взвод отбой" мы вскакивали, одевались, строились и вновь отбивались, складывая аккуратно одежду возле кроватей. Так мы тренировались, пока не стали успевать за 45 секунд, выполнять эти две команды, складывая аккуратно одежду и сапоги с портянками. Тот, кто по какой либо причине не успел подшиться, побриться или ещё что-нибудь вставал почему-то через полчаса после отбоя и заканчивал это делать.

При последней команде "отбой" рота проголосила: "спасибо родной". Это стало ежедневной процедурой для новобранцев.

Так закончился первый день в армии.

Солдат

Птица вольная

Куда пошлют,

туда и захочет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Курс молодого бойца.

Снова утром прозвучала команда "рота подъём" и мы уже стояли на "взлётке" в строю заправляясь и протирая глаза. Снова проверка личного состава, пять минут на справление нужды и на утреннюю зарядку, в которую входила разминка, кросс на 3 километра, подтягивание, отжимание и упражнение на пресс. Все упражнения выполнялись по команде. Так что требования по их выполнению касались всех вне зависимости от физического развития. Такие занятия были ежедневными.

В это время назначенный по графику дежурный убирал расположение взвода, что заключалось в протирке пыли, подметании пола с дальнейшей его влажной уборкой (когда стёрлась мастика) и в тот момент необходимо было натереть до блеска "Машкой". Уууупс! Да, да, - это не опечатка! Вам, наверное, поскорее хочется узнать, что это за "Машка", откуда она взялась в расположении роты и что это с ней такое вытворяют? Да и что это, в самом деле, автор грузит, какой то ерундой, а самое интересное утаил. Так слушайте же великую тайну непобедимости Российской армии! Всё гораздо проще и в духе Вооружённых Сил России. "Машка" - это эксклюзивная, боевая единица квадратной формы, приспособленная для натирки дощатого пола покрытого мастикой. Оно весит около 30 килограмм и состоит из: металла, дерева и шинели, прикреплённой в нижней её части. Для удобства натирки полов к верхней части прикреплена металлическая труба, за которую несчастные солдатики таскают её по всей казарме протяжённостью около 80 метров!.

Возвращение с утренней физической подготовки сопровождалось, как правило, ватными, тяжёлыми ногами, которые с большим трудом поднимали уставшее тело на второй этаж в казарму. Благодаря болотистой местности приходилось вытряхивать из портянок множество мошек, успевших на тот момент покусать ноги. Некоторым такие нагрузки давались очень тяжело. Из-за плохо намотанных портянок появлялись мозоли и, лопаясь, причиняли боль при ходьбе. Таких солдатиков направляли в санчасть, а когда они возвращались, взвод обычно был наказан. Однажды старшина роты - старший прапорщик Лялька увидев в строю солдата в тапочках, с перевязанной ногой вызвал его и перед строем начал над ним издеваться.

- Ну что Валюша, ножку натёр? - Бедный маменькин сыночек. Сыыынок, ты, что о пиз... задумался?

- Никак нет товарищ старший прапорщик - ответил он. Исправлюсь.

- Чтооо? А ну пошёл на очки (армейские унитазы, забетонированные по самый верх), когда прейду, чтобы всё блестело как у кота яйца. Смотри у меня, если будет не так, как я сказал, будешь их языком вылизывать.

Взвод бегал по три, пять километров почти ежедневно и в другое время за "залёты" и "косяки" хотя бы одного из нас. Таким образом, нас пытались приучить к дисциплине. Помимо этого нас жарили на раскалённом солнцем плацу тренажём. С утра и до обеда приходилось шагать строевым шагом как в одиночку, так и в составе взвода. Камуфляж от пота покрывался белыми солевыми разводами. Ноги гудели и не хотели слушаться, всё хуже поднимаясь на заданную высоту. А мы как каторжные рабочие, безнадёжно продолжали топтаться по асфальту, проклиная строевой устав.

Дальнейшим продолжением армейских будней, до завтрака и развода, как правило, следует наведение порядка в расположении роты (полка). Чем мы и занялись. Для тех, кто не представляет о чём идёт речь, расскажу поподробнее. Заключается сия важная боевая задача в следующем: после того, как дежурные подметут, промашкуют или промоют полы, личный состав приступает к заправке, равнению кроватей и покрывал по имеющимся на них трём полосам, отбиванию окантовки на матрацах. Заправлять кровати необходимо было, не как попало, а чётко по определённым действиям, часто по команде сержанта. Далее следовало выровнить полосы находящиеся на синих покрывалах, а так же выровнить подушки, душки кроватей и прикроватные тумбочки. Для этого двое курсантов держали нитку в натянутом положении вдоль полос первой и последней кровати ряда, а остальные ровняли покрывала, подушки, душки кроватей и прикроватные тумбочки. Данная процедура повторялась в зависимости от ровности всего перечисленного и личной прихоти сержанта. Такие действия происходили ежедневно. После того как все работы были выполнены, взвод строился в расположении, а сержант проверял качество проделанной работы. Если что-то не нравилось, он переворачивал матрацы, сдвигал кровати и давал команду всё исправить. И так до завтрака. После завтрака производился утренний осмотр. Взвод выстаивался в расположении в две шеренги лицом друг к другу, на расстоянии нескольких строевых шагов. Сержант подходил к каждому и проверял внешний вид и содержимое карманов. Сапоги должны быть идеально начищены. Причём в армии никакого гуталина нет. Если и появляется у отдельных солдатиков, так стремительно исчезает из прикроватных тумбочек не без участия офицеров, сержантов или таких же рядовых товарищей, ежедневно выполняющих бок о бок боевые задачи. В основном для чистки обуви применяется вакса. Тем, кто знает, что это такое, лишний раз объяснять не надо о дерьмоватости данного продукта. На этом осмотр обуви не заканчивается. По команде правую ногу на носок проверяется величина изношенности каблуков. Для замены изношенных каблуков в хозяйственной комнате находился нехитрый сапожный инструмент. Каблуков вечно не было, либо были не того размера. Но кого это волнует. Из кожи вылези, а каблуки найди и самостоятельно замени старые на новые. Следующим элементом проверки являлась правильная натяжка ремня. "Дембеля" и "дедушки" естественно носят его "на яйцах". "духам" же затягивали так, чтобы не мог пролезть кулак на вдохе. За этим строго следили. Если кто расслаблял его больше чем положено, то ремень затягивался по размеру головы, из-за этого было трудно дышать. Поэтому со стороны духов предпринимались попытки к невозможности затягивания ремня до такой степени, а со стороны сержантов - наоборот, путём блокирования крепежей бляхи каблуками сапогов.), далее проверялись бляхи (если бляха ремня была не зелёная, а латунная она должна постоянно блестеть. Для этого курсанты постоянно тёрли их кусочками шинелей (пидорками) натёртыми пастой Гоя, а зелёные бляхи при повреждении слоя краски красили заново. При этом никого не интересовало, где ты найдёшь краску, так же проверялось наличие чистых, подшитых, белых подворотничков. Курсанты с грязными подворотничками отправлялись на устранение недостатков в течении пяти минут. За это время оторванный подворотничок необходимо постирать, погладить и подшить, вернувшись обратно в строй. Далее проверялось наличие кантиков на шее. У каждого курсанта должна быть свежевыбрита шея. Кто это не успел, по какой либо причине сделать в лучшем случае отправлялся на устранение недостатков, а в худшем случае сержанты брили по самые уши. Смотрится это очень смешно и унизительно. По мимо этого проверялась, длинна волос. Если сержант не мог ухватиться за волосы, считалось, что причёска удовлетворительная. И в конце проверялось содержимое карманов и наличие иголок с нитками в шапках. В карманах у курсанта должны постоянно находиться: военный билет, платок, расчёска и более ничего. Все посторонние предметы изымались. В шапке должны находиться три иголки с черной ниткой, белой и зелёной. Никакое гражданское бельё и одежду носить нельзя. Не важно холодно или нет. За время утреннего осмотра, как правило, находились "залётчики" их то и назначали на самые трудные и грязные работы на предстоящем разводе на плацу. На разводе определялись дальнейшие действия роты. Это были строевая подготовка, физическая подготовка и другие.

Наконец таки пришло время завтрака. Дневальный по указанию дежурного по роте рвёт глотку, выкрикивая команду: "Рота строиться для следования на завтрак". И рота следует в столовую через плац повзводно, строевым шагом с песней, сделав пару кругов, а то и более, если плохо прошли или спели. Добравшись, таким образом, до общевойсковой столовой, взвод с лева по одному растягивается длинной очередью к раздаче пищи. Отцы-командиры естественно влезают вперёд. К тому времени, когда последний курсант получает свою пайку, заместитель командира взвода (замком взвода) отправляется к выходу посмолить сигарету. У "последних" остаётся времени на приём пищи ровно столько, сколько потребуется на курение одной сигареты, после чего раздаётся команда: "взвод, закончить приём пищи". Возвращение в казарму, так же как и прибытие в столовую производиться строем в ногу или строевым шагом. Оставшееся время до развода отводиться на выполнение поставленных младшим командным составов задач. Особой разнообразностью такие задачи ничем не отличаются от всех остальных. Либо повторное наведение порядка в расположении роты, либо приведение в порядок внешнего вида.

В 9 часов 00 минут, гарнизон выходит на плац для проведения развода. Совсем не в том смысле, который вкладывается в это понятие на гражданке. В ВС РФ это ежедневное мероприятие определяет приоритетные задачи на предстоящий день. Вот оно и определило.

Сижу в крытом тентом кузове ЗИЛа. На полу вздохе кривляюсь от едкого запаха мусора. Сам ещё "запах" по солдатским меркам. В одной руке держу вилы, другой уцепился за деревянный борт кузова, дабы не вывалится наружу на очередном ухабе. Мой сослуживец Денис из города Коломна, московской области, проделывает то же самое.

- Удивительно, а я то полагал, что Родину защищают с оружием в руках. Конечно, было время на Руси, скажем в XV веке, и с вилами на врага ходили, так это ж были крестьяне, - вслух рассуждал я, больно ударившись о перекладину крепящую тент к кузову.

- Угу. Жопа короче, - поддержал Денис.

- Бывает и хуже. Вон сколько пацанов погибло в Афгане и Чечне, и за что главное? А какие-то то умники из Москвы распорядились вывести войска с территории вооружённого конфликта в обоих случаях. А ведь земляки наши, а может и приезжие, что вероятнее всего. Только нас с тобой из-за них, нормальные люди встречают как врагов... Не ..., суки черножопые, независимости захотели. И так в Москве, куда не плюнь, в эту сволочь попадёшь. Вот бы лицензию на отстрел получить... Сталин в этом плане красавчик, взял, собрал всю нечисть, распихал по вагонам, да и сослал к ядреней фене. Эээх, чувствую нам эта чеченская независимость, ещё боком выйдет. Всё продали дерьмократы. И нас с тобой, и тех, кого уже не вернуть. Так что радуйся, что не в собственной крови вперемешку с кишками и чеченской грязью копаемся. Слыхал, как Майкоповская бригада погибла? А Невзоровский фильм смотрел, "чистилище"? Говорят, запретили к показу и реализации.

Воцарилась молчание, каждый из нас думал о своём. О создавшемся положении и родном доме. Только гул мотора и звук веток ударяющихся о кузов, нарушали тишину.

- Хм. Ефрейтор то говорит, что курс молодого бойца проходим. А, по-моему, это курс молодого дворника. Скоро присяга будет, а до дембеля времени не меряно.

Грузовик остановился возле штаба дивизии. Прапор повёл нас к большой куче мусора, где толпились несколько таких же, как и мы салабонов с граблями и носилками. Защитники отечества, создающие угрозу НАТО. Вот звери, им даже оружия не дают. Тем не менее, поставлена боевая задача. И бороться с этой кучей мусора придётся от этого места и до обеда.

После обеда нас загоняли в комнату досуга, для изучения устава ВС РФ. Где мы то и дело подскакивали, когда туда входил кто-нибудь из младшего или среднего командного состава. Те, кто делал это с неохотой, были наказаны там же путём отжиманий от пола до изнеможения. Кому-то из нас вместо этого приходилось драить казарму. Первое, что нам необходимо было выучить - это обязанности дневального по роте. Причём выучить буквально до каждой запятой. Для проверки знаний обязанностей сержанты могли поднять среди ночи и приказать чётко, без запинания рассказать их. В противном случае курсант вставал возле тумбочки дневального и учил их заново.

Дабы не изнурять читателя полным текстом обязанностей дневального поясню, для тех, кто не служил, что дневальный по роте отвечает: за сохранность оружия и боеприпасов, личных вещей солдат и сержантов, имущество роты, следит за тем, чтобы в роту не прошли посторонние, подаёт команды по распорядку дня и указанию сержантов прапорщиков и офицеров, следит за чистотой и порядком в помещениях казармы, должен знать о местоположении всех военнослужащих роты (полка). Вообщем дневальный это тот "козёл отпущения", который отвечает за всё происходящее в казарме и исполняет роль уборщика, пожарного, сантехника и т.д. и т.п. Отдыхает дневальный только на тумбочке дневального в положении стоя на протяжении двух или более часов, а остальные дневальные носятся по казарме и устраняют все "косяки". Так происходит в учебке, где все военнослужащие срочной службы в основном одного призыва. В войсках всё по-другому. Всё зависит от пропорционального количества старослужащих и молодых.

Последствиями такого наряда были сильная усталость, так как присесть не удавалось не на минуту, постоянные тычки со стороны сержантов, офицеров и старшины. Нахождение в казарме около двухсот солдат-курсантов давали о себе знать появлением грязи, мусора, чёрными полосами на полу, которые тут же необходимо было стирать.

Помимо обязанностей дневального по роте учили обязанности дневального по учебному корпусу, по автопарку, по полевому узлу связи и другие. Их то же спрашивали. Те курсанты, которым не удавалось выучить всё в течение дня, делали это в ночное время суток после отбоя.

В один из будничных дней, старшина роты, собрав группу вновь прибывших военнослужащих, объяснял тем какие нужно подавать команды дневальному по роте стоявшему на тумбочке в случае прибытия или убытия военнослужащих из расположения роты. Объяснив, что при прибытии в роту командира роты дневальный по роте должен громко и чётко подать команду: "Смирно".

Если в казарме находиться военнослужащий старше по должности и званию он должен подать команду: "дежурный по роте на выход".

Так же команду "дежурный по роте на выход" - он должен подавать в случае прибытия военнослужащих не своей роты.

Курсанты слушали это и ничего не понимали, команды в голове перемешались, и было не понятно, что, когда кричать, но на всякий случай кивали головами в знак понимания сути рассказываемого.

Для примера старшина поставил одного из слушавших его изречения и приказал подавать команды с необходимой громкостью и чёткостью.

- И так входит в расположение роты дежурный по части. Подавай команду.

- Дежурный по рррр...!? Ээээ... Тьфу ты. Смирно?

- Ты что солдатик? Вынь ху... изо рта и говори внятно, - в своём обычном репертуаре высказался старшина.

На это солдатик совсем приуныл и ещё больше стал теряться. Не понимая, что от него хотят.

Выбирая момент, когда офицеры и сержанты удалялись из расположения роты, мы брали мою гитару и лабали любимые песни. Особенно всем нравились песни "Ох, не надо было пить" и "Хреновый май" группы "Hangover" в которой я до службы в ВС РФ играл на барабанах. Мне повезло, что в нашем взводе оказались курсанты близкие мне по интересам и духу, а так же земляки, ведь москвичей в армии не любят за наглость, нахальство и упёртость. Ну, с этим ничего не поделаешь.

Через, не так уж продолжительное время, я стал так заматываться, что спал стоя в строю, облокачиваясь на верное плечо товарища. Особенно это стало проявляться после принятия присяги, когда нас начали нагружать по полной программе.

А пока первые наряды проходили в столовой. Можете себе представить, что значит, в количестве шести человек обслуживать два полка Связи и Автобата. Это около 1600 военнослужащих, не считая офицеров и прапорщиков. Приходилось отмывать от жира тарелки, кастрюли, чашки, подносы, а так же приводить в порядок помещения столовой. Руки от жира и никудышных моющих средств, которые часто кончались, становились нездорово белого цвета с толстым слоем несмываемого жира. Работать приходилось в жарком, сыром помещении. Но, не смотря на это всё было одно преимущество. Дежурные наедались всегда досыта.

В армии как нигде каждого человека начинаешь видеть насквозь, что даёт возможность учиться, лучше разбираться в людях. Ведь круглыми сутками трёшься вместе с ними бок о бок, ешь, спишь, ходишь строем и тому подобное. Там я открыл для себя понятие "стукач". Нет, я и ранее знал, что это за люди и презирал их всей душой, ведь воспитывался в большей степени на улице, где раскрываются эти понятия. Но здесь, в армии это совсем другое дело. Если на гражданке узнав о стукачестве можно встретить этого человека и наказать по-своему, то здесь это чревато большими неприятностями. Здесь они находят для себя новый смысл, становясь любимчиками командиров. А сдать с потрохами товарища так это же за милую душу.

Однажды в роту приезжал офицер, старшего начальствующего состава, но это не важно. Важно то, что он служил в горячих точках и попытался рассказать про то, как служат на войне, попутно инструктируя нас по технике безопасности. А я сидел на табуретке в составе роты на "взлётке" и жалел о том, что этот выдающийся человек не "покупатель". Я, не раздумывая, поехал бы дослуживать срочную службу под его руководством, а может и остался бы на сверхсрочную. Если бы в армии служили только такие люди. Очень много времени в своих рассказах он уделял технике безопасности. Так несколько примеров, по крайней мере, мне дали понять, что с оружием и взрывоопасными предметами шутки плохи. Всё это приводит к увечьям и смертям. Один на гранате подорвался, другой из любопытства патрон ковырял так, что пуля рикошетом попала ему в ногу. И это всё в казарме. Не раз я вспоминал слова майора, когда находился в командировке на Северном Кавказе в составе объединённой группировки войск. Многие срочники получают увечья из-за недисциплинированности и излишнего любопытства. Один "слон" из нашей Зерноградской части, где-то в Чечне решил снять растяжку. В итоге лишился кисти одной из рук. Так после этого ещё пол года проходил службу. Ну и кому это надо?

И так пройдя курс молодого бойца, стало ясно, что солдаты живут по всем известному принципу: не умеешь - научим, не хочешь, заставим. Если и дальше упираться рогами, можно и на "губу" (гауптвахту) попасть. А там уже тюремный режим. Получишь пару раз прикладом в башню, походишь строевым на палящем солнце до полного изнеможения, да поучишь уставы всё подряд с больной головой от ударов, сразу же служба покажется мёдом. К тому же срок отсидки не засчитывается за срок службы. Но ничего голь на выдумки хитра. Главное со всем соглашаться, пускай приказы порой наитупейшие. Главное прикинуться полным шлангом. Вроде бы выполняешь приказ, но всё как-то медленно. Приказали копать, так копай, пока на тебя смотрят. Как ушёл офицер или сержант шлангуй по-полной. Тут главное фишку держать. По возвращении надзирателя, копай ещё усердней, пускай они себе репу чешут, как это ты мог так мало выкопать за добрую половину дня? Ведь с этим усердием за пройденное время при таком раскладе можно выкопать яму от Воркуты до Магадана три раза. А тут уже и армейская смекалка - товарищ сержант (ну этого обмануть сложнее), проще товарищ лейтенант так грунт с глиной, чуть лопаты не поломали! Да ещё можно при этом попросить перекур, закопав предварительно гору окурков. Да у нас в России похоже на этом принципе все и построено. Делай вид, что что-то делаешь, в мыле мечешься из стороны в сторону, а на самом деле всё наоборот. Но в этом тоже нужно знать меру, а то так и будешь до конца службы настоящим шлангом, "дембелем" со шваброй. Да, да бывает и такое. Необходимо ко всему происходящему относиться попроще, с юмором, если сможешь. Правда, порой как раз токи не до юмора. Да и в самом деле не дома же. Нет выбора, служить или не служить, нравится коллектив или наоборот ненавидишь всех и каждого. Поэтому дома всё же лучше. Выбор сильная штука. Поэтому я считаю, что армия должна быть на контрактной основе и более оплачиваемой. По крайней мере, будет выбор. Для нищих людей шанс не стать преступником, для остальных выбор. Ну да ладно это заоблачные дали. Пойдём дальше.

Не тот солдат плохой,

Что нарушает дисциплину,

А тот, что попадается.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Уголовная ответственность.

Так проходила служба своим чередом, миновала присяга, и "запахи" стали полноценными военнослужащими, как говориться на солдатском сленге, "духами". Теперь за невыполнение требований выполнения приказов командиров, грозила уголовная ответственность, о которой постоянно напоминали отцы-командиры. Вот приведу пример того, что должен знать каждый военнослужащий в идеале. Да простит меня многоуважаемый читатель за столь скучные выдержки из УК РФ. Если хотите, можете просто-напросто пролистать эту главу, но тогда рискуете не до конца понять смятение в душе солдата срочной службы во много раз умноженное нависающим грузом закона. И этот закон, как и вся наша страна, многогранен и не совершенен. Трактуется, как правило, по-разному в зависимости от сложившийся ситуации и коррупции, рассматриваемым его должностным лицом, коммерческими и личными интересами. Ведь никому не секрет, что в нашей армии далеко не все офицеры прапорщики и контрактники чтят доблесть, и честь о которых так красиво расписано в учебниках истории. Возможно, кто-то всё-таки и поступает на службу в ВС РФ с благородной целью, но когда встаёт вопрос о благополучье семьи, все ценности в корне изменяются. Какой человек, будучи на службе своей родине будет спокойно смотреть на то, как погибают от голода его дети, да ещё и в мирное время? А всё о того, что мизерной зарплаты не на что не хватает. Вот отсюда воровство и все моральные уродства. Доблестная армия США, как оказывается, так же не лишена этого. Там, так же как и у нас, пока солдат дееспособен, его нещадно эксплуатируют, выжимая все соки, и не торопятся выплачивать положенные "боевые". При этом умудряются нажиться на недоукомплектованности личного состава. И право зачем? Ведь спишется всё на боевые потери, а разница в денежных знаках осядет в карманах эдакого ловкача, морального урода. А бороться за права это утопия! Да и какие права у военнослужащего, одни обязанности, регламентируемые УСТАВОМ ВС РФ. Дескать, положено военнослужащему переносить все тяготы и лишения. О, как крепко сказано! Тут явно какая-то неувязочка. Кто же возьмёт на себя нелёгкую задачу подвести тяготы и лишения к морально-этической норме?

Что-то меня понесла нелёгкая так можно и неврастеником стать. Так давайте посмотрим, что же уготовил нам уголовный кодекс Российской Федерации, который замполиты подсовывали нам вместо отдыха в комнате досуга под роспись:

Итак, уголовная ответственность грозила в случае: неисполнения приказа, сопротивления начальнику или принуждения его к нарушению обязанностей военной службы, насильственных действий в отношении начальника, нарушения правил взаимоотношений между военнослужащими, оскорбление военнослужащего, самовольное оставление части или места службы, дезертирство, уклонение от исполнения обязанностей военной службы путём симуляции болезни или иными способами, нарушения уставных правил караульной службы, утраты, уничтожения или повреждения военного имущества, нарушения правил обращения с оружием и т.д.

О как! Аж холодный пот выступил. Всё как в той поговорке: шаг в сторону, - побег. Тем не менее, в казармах то и дело появляются срочники младшего призыва с гематомами на лице или других частях тела. На вопросы офицеров, как правило, отвечают: "пошёл ночью в туалет и ударился о дверной косяк. Никто меня не бил, претензий не к кому не имею". Говоря юридическим языком, - отсутствует состав преступления. И если даже потерпевший слабее духом, чем его сослуживцы, сообщит офицерам о том, что его избили старослужащие, но при этом свидетелей происшествия не найдётся, всё равно состава преступления не будет. То есть оный может быть и будет, но лишь с неподтверждённых слов потерпевшего, что только ему навредит. Да, да. Во-первых, стукачество обернётся тяжелейшим психологическим и уставно-физическим заё..., пардон, напрягом со стороны сослуживцев от "духов" до "дембелей". А во-вторых, далеко не все офицеры поддерживают таких солдатиков, потакая тем самым дедовщине. По этому если хотите устроить разборку с обидчиком, делайте это один на один без свидетелей. В этом случае и срок службы себе не продлите, и уважать будут больше.

Вот так я получил представление о неминуемой ответственности за необдуманные поступки в комнате досуга. То-то. Ходи везде как заведённый, воинское приветствие военнослужащим отдавай не-то не дай бог патруль, гауптвахта и прощай далёкий дембель! Даже пиво не попьёшь и сигарету в неположенном месте не покуришь. Во как! Но разве русскому человеку можно, что-либо запретить. Ха! Да никогда! Всё можно если осторожно. Главное "фишку держать" и не попадаться. Говоря гражданским языком быть бдительным и осторожным. Есть даже в солдатском быту поговорка: "Не тот солдат плохой, что нарушает устав, а тот который попадается". Главное знать законы и не делать необдуманные поступки.

Мать ждёт солдата - вечно

Друг - два года

Ну, а подруга - всего лишь один год.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Письма.

Стало ещё труднее, началась служба в суточных нарядах принесшая дополнительные неприятности. А тем временем душа тосковала по дому. Всё в этой новой жизни раздражало. Злость копилась в душе от скотского отношения к солдатам, до невозможности. Вот бы хоть на какое-то время покинуть это ненавистное место. Росла ненависть к офицерам, которых на солдатском сленге мы называли "шакалами". Лишь письма грели душу и помогали остыть пылающему сердцу. Читая их, мысленно возвращаешься туда, где чувствуешь себя свободным, где всегда есть выбор, где есть близкие люди, да и, наконец, женщины. Добавляемый в пищу бром не давал должного эффекта, поэтому, привыкнув на гражданке к регулярной половой жизни, приходилось мучаться от непреодолимого желания женской плоти.

Письма из прошлого мира, с родины, для солдата очень важны. Они создают тот мостик с другим миром, который сближает душу с родным и незаменимым. Они же не дают потерять надежду о возвращении назад, постоянно напоминая, что где-то на земле была и есть другая жизнь так сильно отличаемая от окружающей действительности. Порой в ожидании писем казалось, что эти мучения никогда не кончаться. Но как только почтальон приносил их, душа разворачивалась и приходила в неописуемый восторг. Руки с нетерпением разрывали конверт, а глаза разбегались по рукописным строчкам очеловечивая лицо расплывающееся улыбкой.

Вот одно из таких писем, которое я публикую с разрешения моего друга. Такие письма доставляли мне много радости и поддержки:

Привет плотный!!!!!!!!!!!

Полный пинцет, и всё такое! Да. Да я знаю, что я мерзкий тип и всё такое, но на самом деле ни одной свободной минуты. Живу в каком-то бешеном ритме. Но ты ведь знаешь, что во всём виноваты fucken monkey и поэтому не стоит расстраиваться. В данный момент на радио волне играет Цой, и поэтому я не могу сконцентрироваться на написании и изложении своих наимощнейших идей и всё такое. Над страной Москвой стоит жуткий смог, жара и член. Член стоит мощнее всего. А ещё (рубись по-тоталу) я теперь передвигаюсь на мощнейшем автомобиле - ВАЗ 2106 СИНЯЯ полночь - приколись это мощно. Знаешь, меня в этом расстраивает то, что вокруг такие пинцетные мотоциклы и тёлки и на всё это я обращаю внимание, бросая руль и всё такое. Я ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, я так и останусь "девственником". Слышь пельмень, приколись, я несколько дней назад ездил с молодыми людьми на Тверскую улицу, что бы делать вещи. Мы взяли с собой 2,5 тысячи рублей и красивые автомобили, но прикинь, упырь, нам не дали! Драные шлюхи в жару, наверное, совсем разленились. Сраные твари! Ты не думай, что я денежный мешок, мне просто захотелось поэкспериментировать с крошками. Я хотел им предложить секс за деньги и всё такое. А так, ты знаешь, я не как не могу найти себе вторую половину. Неделя, ну максимум месяц - и всё. Хотя ты знаешь у меня рулезный характер. Ну не буду раскрывать все эти темы, хотя это и интересно, но очень долго и всё такое (в глазах уже рябят кнопки клавиатуры).

Да! Вот самая главная новость! - я даже не знаю, как писать - я имею, вернее не имею в данный момент волос! Приколись баклан! Только вот пока нет ни одной фотки. Завтра я собираюсь с сотоварищами в турне на автомобилях, в город - герой Волгоград. Когда приеду, жди рассказов. На твоём бы месте я давно бы сбежал. Меня вообще нельзя сдерживать в каких-нибудь условиях угрожающих моему животу и душевному равновесию.

Сразу скажу: ни одной твоей мощнейшей просьбы я не выполнил потому, что я баклан (вернее Глобус), ну всё равно - гад. На самом деле я пробахал все письма с адресами и телефонами с твоими сумасшедшими приятелями, и если ты всё же заинтересован сотрудничать со мной, то действуй иначе чик-чик!!! Ладно, рубись по тоталу иди и стреляй всяких "дедов" и лысых петухов.

Целую тебя любимейший друг!

ГЛОБУС

Таким образом, он спасал душу от постоянно нависающей апатии, вдыхая в неё такой вот своеобразный юмор, что давало возможность не падать окончательно духом. Все получаемые письма я бережно складывал и хранил у себя в каптерке, так как хранить их в прикроватных тумбочках и тем более при себе, не разрешалось. В лучшем случае мы их находили на взлётке казармы вместе со всем остальным не разрешённым для хранения имуществом, а в худшем их выбрасывали сразу же. Хранить их при себе было невозможно. При ежедневном утреннем осмотре всё содержимое карманов предъявлялось сержантам и всё то, что там лежать не должно опять же выкидывалось в мусор.

Но были и другие письма, которые не то, что не поддерживали бодрость духа, а наоборот беспощадно выворачивали душу наизнанку. Именно из-за таких писем последнее время в армии участились случаи суициды и дезертирства.

Здравствуй Юронька!!!

Слушай, что я тебе сейчас скажу. При этом не думай ничего плохого, что я с тобой рассталась. Я после двух недель, после твоего отправления в армию, встретила своего знакомого, и он меня познакомил с молодым человеком, который мне очень понравился. Я сейчас с ним встречаюсь, так как он ко мне очень хорошо относится и понимает и всё своё свободное время проводит со мной....

- А я что, плохо относился? Театры, выставки, концерты, цветы и так далее. Стихи посвящал собственного сочинения. Так что же ещё надо. Конечно, неотлучно находиться рядом как собачка. Но я же не собачка. И есть такое понятие Родину защищать. Может слишком громко сказано. Это раньше был патриотизм, а сейчас в таких людей плюют и топчут, чтобы не высовывались со своими светлыми чувствами на всеобщей серости.

.... И при этом не упоминает о близком контакте....

- То ли врёт, то ли парень импотент?! По-любому одно из двух. Не зная конечно остальных деталей, которые открылись в последствие.

.... Я сама ещё не могу разобраться в себе чего хочу и чего мне вообще надо. Может даже это мимолётное увлечение, и я с ним расстанусь, но при этом я не хочу расстаться с тобой, потому что из-за того, что между нами было....

- О как! Это называется и на ... сесть и рыбку съесть. Оригинально. Как только ума хватает такое заявить. А, пардон, ведь по мордасам ведь не получишь, бумага всё стерпит. И ещё до кучи воспоминаниями решила добить.

.... Могу только одно сказать, что стою между двумя огнями, в которых могу сгореть. И при этом должна выбрать кого-нибудь одного. Поэтому ещё раз говорю, что мне дорог ты и он....

- Это она про индуса, с которым знакома две недели. Уже, видите ли, выбрать она не может.

.... Так, что ты думаешь по этому поводу про меня. Какая я плохая или нет? Хорошо поступила или плохо?

- Ну, ни тварь? Она ещё вопросы задаёт. Вот так всегда пыжишься, пыжишься, убиваешь кучу времени, уси-пуси разводишь, любовь и всё такое, а как только что-то меняется, так тебе уже готовы в душу наложить. А какой-то там гаденыш, пока ты Родину защищаешь, и любимую, между прочим, в это время твою любовь и тискает и мурлычет ей на ушко нежные, ласковые слова, женщины это любят. Вот и вся любовь - как поёт Мумий тролль в своём творении.

Прочитав это письмо (у нас так повелось обмениваться для чтения письмами, что бы скрасить тоску и поддержать друг друга, если чего) мои сослуживцы побежали за ваксой. Такой в армии есть обычай. Когда приходит от любимой девушки письмо с подобным текстом необходимо обильно смазать ваксой подошву сапога и сделать отпечаток на чистом листе бумаги. Таким образом, солдаты посылают последнее письмо не сложившейся любви, выказывая своё отношение. "Таким как ты лишь посылают, солдатский кирзовый сапог" - это из солдатского фольклора. Я ещё тогда сказал сослуживцам: "Да ладно, это она не подумав написала, не всё так плохо, следующее письмо будет нормальное". Но я заблуждался.

. . . . Я вот только не знаю, с чего ты взял, что у меня есть парень в деревне и Москве? Это полнейший бред.

Я смотрю, ты обо мне уже другого мнения стал. А любовницей я ни чьей не буду, так как я не из тех типов девчонок. Я просто не хочу, что бы ты ко мне приезжал, так как дорога ко мне очень дорогая, да и когда тебя отпустят, я же не знаю.

- Так она запела, прознав о моей возможной прибыть на побывку в родные пенаты. Я то на радостях, хотел заехать к ней в деревню, где она отдыхала летом. Дело в том, что наиболее коммерчески полезные Вооружённым Силам РФ срочники имели возможность ездить домой в краткосрочный отпуск по семейным обстоятельствам и другим причинам, прописанным в уставе. Взамен на данную благодать счастливчики привозили с собой краску, бытовые приборы и другие предметы, необходимые роте и лично офицерам и прапорщикам. Когда эта затея сорвалась, моя "ненаглядная" стала вновь писать всякую бредятину. Интересно, что она ещё хочет, чтобы после таких "ландышей" я её боготворил что ли? На это есть солдатская поговорка:

Мать ждёт солдата - вечно

Друг - два года

Ну, а подруга - всего лишь один год,

Так оно и получилось, да ну и ладно, пусть остаётся всё как есть.

К счастью она была не единственной, кто писал мне письма. Были ещё две подруги. Инесса была мне как сестрёнка. Я даже стихотворение ей написал лёжа в госпитале.

"Сестрёнка милая, родная

Я то же помню о тебе".

Она в свою очередь пока имела возможность, присылала мне посылки со сладостями, которых вечно не хватает солдату и сборниками любимой музыки. А Елена - моя бывшая девушка, писала мне очень тёплые письма. Иногда даже я об них "обжигался", настолько они были душевные. В такие минуты я сжимал письмо и представлял, как обнимаю её, а вокруг ни души. Только мы вдвоём. Казалось, мы с ней и не расставались.

- Из армейского юмора:

Пишет солдат письмо домой. Мама купи собаку, назови прапорщик (майор, полковник либо фамилия, кличка ненавистного военнослужащего командного состава.), приеду - убью!

Однажды слоняясь по казарме изображая кипучую деятельность дабы не быть озадаченным нескончаемыми поручениями, я забрёл в комнату досуга, где на стеллажах в хаотичном порядке были разбросаны газеты журналы и несколько уставов. Присев на стул стал разглядывать стенды с образцами орденов и медалей, то и дело, вытирая со лба капельки пота. Во всей казарме воцарилась гробовая тишина. Отцы командиры и личный состав выполняли поставленные задачи согласно распорядку дня. Командиры занимались своими делами, прапорщики своими, а сержанты обучали личный состав военным премудростям. Это кому как повезло. Часть курсантов топтала плац под палящим солнцем, часть занималась уборкой мусора на территории учебной гвардейской дивизии, а остальные были отданы во временное пользование гражданским лицам. Как я уже сказал, в казарме воцарилась такая благодать, что глаза сами собой закрылись, тело обмякло и опустилось на стол, забывшись сном. Из неоткуда материализовались красочные картинки гражданской жизни. Полуобнажённые девушки, пиво и рок-н-ролл вновь порадовали сердце. И вдруг сквозь сон прорвался скрип пружины и последовавшие за ним хлопок двери и команда "Дежурный по роте на выход". Далее нецензурная брань старшины на кемарнувшего дневального стоявшего на "тумбочке".

- Ты что твою мать сынок совсем расслабился? Ты б... всю службу завалил уёб..., а ну бегом очки пидо...ть. Когда вернусь, чтобы блестели как у кота яйца. Да так чтобы в одно крикнешь, а в другом отзывалось. В противном случае будешь их языком вылизывать. Понял?

- Так точно товарищ старший прапорщик, - ответил курсант, метнувшись в сторону армейского туалета.

Я соскочил со стула, схватил одной рукой тряпку, а другой рукой журналы и, производя вид многофункциональной работы, стал раскладывать журналы по полкам и вытирать пыль. В дверь ворвался раздосадованный старшина и, округлив глаза, уставился на меня, скривив лицо в удивлённой гримасе.

- Дневальный свободной смены курсант Трофимов, - выпрямившись по строевой стойке "смирно" отрапортовал я.

- Курсант Трофимов? Хм. Ну, молодец. Вижу, делом занимаешься!

- Так точно товарищ старший прапорщик! Навожу порядок на вверенной мне территории.

- На вечернюю поверку встанешь в строй, понял?

-Есть товарищ старший прапорщик, - скрывая в душе отвращение и презрение, молодецки выкрикнул ему в след.

Самое удивительное и забавное то, что на вечерней поверке я получил благодарность за образцовое несение службы в наряде.

Тем временем после голосистого эха дневального "товарищ старший прапорщик разрешите узнать место вашего убытия" я бросил тряпку и увлёкся изучением журнала, который находился в моей руке в момент появления старшины. Волею судьбы, пробегая по строчкам глазами мозг заставил остановить взгляд на объявлении Фан-клуба группы "Nirvana" "Something in the box" организованного некой девушкой Шоной в городе Харьков на братской Украине. И снова, чувствуя себя изолированным от внешнего мира, душа предалась воспоминаниям о той гражданской жизни, где можно свободно излагать свои мысли и заниматься тем, чем нравиться, а не тем, чем прикажут. Руки сами ухватились за авторучку, излагая слова благодарности за начатое дело этой замечательной девушкой Шоной находящейся так далеко, и так близко к моим интересам и убеждениям, которая не раз радовала меня своими редкими, но тёплыми письмами, дающими в момент прочтения глоток свободы.

Эх, письма, письма.... Только люди ограниченные свободой, местом и сроком передвижения знают, что значит это слово и как оно дорого сердцу.

Кто в армии служил,

Тот в цирке

Не смеётся!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Дефолт.

Вдобавок к тяготам службы Россию поразил кризис банковской системы (дефолт) августа 1998 года отразившийся и на ВС РФ. Хоть нас и кормили лучше, чем пехоту, благодаря доблестному труду солдатиков строительного батальона и батальона связи, очередная политическая лихорадка давала о себе знать. В столовой вместо нормального хлеба стали давать чёрствый, проспиртованный с неприятной горечью хлеб, хранившийся в закромах родины на случай ядерной войны. Постоянным блюдом на обед стала жидкая картошка, которую успели накопать курсанты в ближайших колхозах и "братская могила" килька в томатном соусе. На завтрак подавалась всё та же надоевшая сечка. Но и это для нас было приемлемо, так как долбила нехватка от больших нагрузок. Да, да "духов" гоняли так, что всё свободное время убивалось различного рода задачами от наведения порядка и чистоты до изучения уставов Вооружённых Сил Российской Федерации. Одним словом "слоны" (солдат любящий oxу...(обалденную) нагрузку). Но до "слонов" ещё нужно было дослужиться. А пока мы были ещё "духами". Сержанты от кризиса спасались в "Чепке" (Чрезвычайная помощь оголодавшему курсанту). Так на солдатском жаргоне называется продовольственный магазин-кафе. Хотя, получив немыслимыми способами, денежные переводы и посылки, скрыв это от сержантов, мы умудрялись питаться лучше их. А немыслимые потому, что большинство денег и содержимого посылок оседало в карманах сержантов и офицеров. Остальное же чаще всего расходилось по всему взводу на один раз. Но чего не говори мне с небольшой кучкой приятелей было полегче. Дело в том, что сразу же после присяги я был назначен на должность каптёрщика в подвальном помещении, следящий за состоянием и наличием инвентаря: грабли, лопаты, носилки, мётла и другого - шинели, краска, лыжи и т.п. Это давало огромную привилегию. В наряды и на трудовые работы в город меня посылали редко. К тому же взяв с собой гитару, я мог немного расслабиться и поиграть для души. Это способствовало и написанию новых песен. Ко мне несли от глаз сержантов, прапорщиков и офицеров письма, которые запрещали хранить в прикроватных тумбочках, а так же всё то, что можно было съесть, выпить, заварить или просто применить в армейской жизни. Дело в том, что в прикроватных тумбочках должно храниться только разрешённое скупым уставом. Да и это мигом исчезало как будто велением волшебной палочки. Часто возвращаясь в казарму, курсанты находили на взлётке личные вещи, спрятанные в надежде сохранности под матрацами. За это взвод наказывали. У меня же в каптёрке всё это было надёжно спрятано от поверхностного осмотра. И будучи справедливым, я не крысил, а сохранял имущество сослуживцев, выдавая им его по необходимости частями. Согласно должности меня будили до подъёма, для того чтобы я спускался в подвал и готовил инвентарь для тех, кто пойдёт на какие либо уборочные работы до завтрака. Спустившись вниз, я кипятил воду самодельным кипятильником, сделанным из двух лезвий разделённых между собой спичками. Воду добывал там же в подвале, откручивая водопроводный кран. Выдав уборочный инвентарь, я заваривал чай или кофе к тому времени как раз приходили мои приятели и разделяли импровизированный завтрак. Но большинство военнослужащих роты, а народу нагнали около двухсот человек, перебивались, чем могли и часто не успевали поесть. Причина этому заключалась в плохой организации сержантами приёмов пищи, а вернее их нежелание оную организовывать. Как известно наши младшие командиры не сильно голодали. Когда же деньги у них кончались, заставляя питаться только солдатской пищей, они по своему обыкновению проходили перед взводом и набирали пищу первыми. Когда же последний солдат подходил к раздаче за получением своей порции, а это с учётом находящихся в нарядах тридцатый человек, сержанты, давно закончив приём пищи и выкурив по сигарете, уже командовали: "взвод закончить приём пищи, выходим строиться перед столовой в сторону казармы". Ну не ублюдки ли? Став в последствии сержантом я так не издевался над салагами. Не успев нормально поесть, солдатики распихивали по карманам хлеб. За это наказывали весь взвод. Тот, кто позволил себе это ел в сухомятку батон чёрного хлеба, а все остальные в это время отжимались в упоре лёжа. Если кто пробовал когда-нибудь съесть в сухомятку батон чёрного хлеба, тот может себе представить, на сколько это хлопотно. В любом случае это процедура длилась довольно таки долго, для того чтобы все попадали от изнеможения не в силах больше отжиматься. Но и это был не конец наказания. Как только провинившийся доедал этот злосчастный батон хлеба, взвод отправлялся на пробежку на три километра. Можете ли вы представить какие знаки "благодарности" от всего взвода ждали "залётчика"?

Однажды в адскую жару из-за поломки водопровода дней на несколько отключили воду во всей дивизии и в армейскую ежедневно повторяющуюся рутину, вошло что-то новое. Утром по команде каждый взвод спускался на улицу и курсанты набирали в котелки воду из бочки, для того, чтобы умыться, побриться, почистить зубы и постирать подворотнички. В туалет ходили то же по команде строем за три километра от казармы, на строящийся объект. Он представлял собой давно замороженную стройку несколько этажного кирпичного здания заросшего зелёнными растениями. Никакой строительной техники там не было. Так же по команде все собирались и следовали обратно в казарму. Вот где настоящий цирк. Сидит весь взвод численностью 40 человек и обсирает замороженное строительство, неприхотливо тараща глаза с сигаретой в зубах на исписанные матерщиной казённые стены. Чем не радость в прямом смысле нагадить на всю эту армию, расплываясь в блаженной улыбке?

Вообщем кризис мы благополучно пережили без особых напрягов плавно приняв в свои объятия золотую осень, обрушившуюся на землю сыростью и сквозящим холодом.

Что стоишь качаясь,

Тонкая рябина,

Головой склоняясь

До самого тына?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Концерт

Устраивались в нашей славной учебной гвардейской дивизии и культурно-массовые мероприятия. Утро выходного дня началось как обычно по распорядку: Подъём, Уборочные работы до завтрака, отбивание кантиков на кроватях, равнение полос там же, утренний осмотр, завтрак, развод. И вот когда мы, стоя на плацу, не сомневались в обычной праздничной уборки территории, как появился замполит и объявил о запланированном концерте русского ансамбля песни и пляски названия, которого я уже не помню. Что-то вроде "Песняры" и тому подобных. В указанный час, рота выстроилась в длинную цепь и, шагая в ногу, поплелась в сторону клуба. Желания ни у кого идти на концерт не было. Да кто бы спрашивал? Приказано всем следовать на мероприятие, значит, все без исключения должны проследовать именно туда. В зале стоял гул собранных со всей дивизии частей. На сцене копошились артисты, то и дело, шныряя за кулисы и обратно, деловито наводя последние штрихи. И вот вышел худощавый ведущий и объявил первый номер:

- Выступает трио выдающихся артистов, лауреатов премии...

На сцену вышла пышногрудая, уже в возрасте женщина с необъёмной талией, а за ней шмыгая неуклюже быстрыми шажками, поспешили двое мужчин лет за сорок. Женщина, набрав шумно полную грудь воздуха, поздоровалась со всеми присутствующими, объявила название песни и заголосила сильным тенором так, что и без микрофона её услышали бы на последних рядах. Мужчины в такт музыке стали подхватывать и так живенько подпевать знакомые всем с детства русские народные песни, что было удивительно, - откуда у этих щуплых мужчин появлялись такие богатырские голоса, которыми они басили не хуже своей коллеги? Всё это было бы, может и интересно, но буквально на второй песне я стал уже ломаться. Усталость и постоянное недосыпание брали своё. Голова потихоньку начала опускаться на плечо, а сладкая истома сна готова была унести далеко оттуда. Но кто же даст "духу" подремать, да ещё и на мероприятии. Сон быстро исчез и прежде чем я успел чего-либо понять, ощущая сильную боль в области шеи, в меня упёрся взглядом офицер, своим видом показывая явную угрозу. Остаток концерта мне пришлось так, и дёргаться от постоянно нарастающего сна. Голова распухала от фанерной музыки, и я как обычно проклинал тот день, когда добровольно согласился пойти служить в ВС РФ, не предприняв ещё

усиленных попыток избежать этого. Тем временем концерт подходил к концу, и молодая исполнительница в короткой юбочке распевала на бис песню о русской берёзе. Изголодавшие солдаты буквально раздирали своими жадными взглядами, одежду на молодухе, в мыслях представляя её молодую упругую грудь и прочие женские прелести. Но концерт закончился, и раздосадованные курсанты по команде поплелись к выходу на построение.

Солдат спит,

Служба идёт!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Обучение воинской специальности.

Чему нас мог научить младший сержант, полугодишник, который за эти шесть месяцев духовской жизни то и делал, что избегал работы, щемил, где ни попадя, и готовил себе почву к более беззаботной службе, подлизывая задницы офицерам и прапорщикам роты? Да, правильно, - не многому.

Ежедневно, помимо строевой подготовки кроме выходных дней, проходили занятия по овладению навыками работы на Р-142Н, изучению тактико-технических характеристик и приёма-передачи текста на языке Морзе. Занятия проходили по соседству в учебном корпусе со зданием полка связи. После присяги до момента отправки в войска и сдачи экзаменов курсанты проходили обучение. Часто во время занятий, сержант, выставив "фишку" (дежурного курсанта, который в случае появления офицеров и прапорщиков оповещал об их прибытии личный состав) щемил (спал) на лавочке в конце класса. Одно слово, - "слон". Просыпаясь, сонным голосом сержант спрашивал:

- Фишка!?

Курсант, стоявший на "фишке" наблюдающий в окно за всеми передвижениями военнослужащих, отвечал:

- Надёжно!

Тогда сержант переворачивался на другой бок и через некоторое время, вновь возобновлялось его довольное храпение.

Практические занятия по осуществлению связи между КШМ производились на полевом узле связи (ПУС), расположенном рядом с казармой полка. До этого связь осуществлялась в учебном классе, между станциями стоящими друг от друга на расстоянии 1 - 12 метров. Не одна из автомашин Газ-66, на которых базируется радиостанция Р-142Н, самостоятельно не передвигалась. Поэтому выезд производился путём применения физической силы. Одна из автомашин с полуспущенными, натёртыми ваксой колёсами, выкатывалась по прямой на 30 - 50 метров, а другая оставалась на том же месте. Таким образом, станции разворачивались и запитывались от внешнего источника электрического тока. Даже на таком расстоянии старые ламповые станции держали отвратительную связь. Эх, вечная разруха.

За все пол года обучения в гвардейской дивизии стрелять пришлось лишь два раза. Остальное же время, отведённое на изучения АК-74, проводилось либо за чисткой оружия, либо на улице перед казармой имитируя стрельбу и подготовку к ней.

Много времени отводилось на службу в нарядах и на работах как внутри военного городка, так и за его пределами. Ездили капать картошку, помогая прилегающим хозяйственным обществам, за, что те в свою очередь отдавали часть урожая на армейские продовольственные склады, валили лес, работали на деревообрабатывающем заводе, убирали мусор на территории военного городка и за её пределами и так далее.

К концу обучения из-за пропусков занятий пришлось поднатужиться в освоении азбуки Морзе. Лишь несколько человек могли сносно принимать и передавать кодированные сообщения ключом. Так что после нарядов и прочих работ место отбоя рота "развлекалась" в учебных классах, бесконечно принимая и передовая друг другу кодированные тексты. Занятия толку давали мало. Морзянка звучала как колыбельная. И в этой борьбе выигрывал, конечно же, сон. Но всё равно приказ есть приказ, и человеческий фактор пришлось побороть. Холодало, спать в учебных классах было зябко. Сводило руки и ноги, зубы стучали, а далёкий дембель ухмылялся, подкидывая всё новые и новые испытания кажущиеся вечными. К экзаменам каждый из курсантов мог общаться на морзянке свободно. Спать то хотелось в кроватях, а не за столами учебного класса с наушниками на голове вещающих на языке Морзе ". . . - - - . . ." (sos).

Болезнь прошла, уж скоро выйду

Из тихих и спокойных дней

И образ в сердце унесу Светланы,

Любимой медсестры моей.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Болезнь.

Обращение за помощью в санчасть молодых солдат в армии наказывается дополнительной нагрузкой после возвращения оттуда. В кругу солдат считается, что болезни - это симуляция ленивых солдат желающих избежать выполнения любых видов работы и несения службы. На старослужащих данная позиция среди срочников не распространяется.

Однажды утром по команде: "рота подъём, боевая тревога!" еле поднявшись, я, стоял в строю, чувствуя сильное недомогание, слабость и головокружение. По указанию старшины роты с несколькими курсантами остался в казарме. Выдав грабли и лопаты, с трудом добрался до второго этажа и, не успев доложить о выполненном приказе, потеряв равновесие, сполз по стене на пол. Лицо, руки и другие части тела покрылись множественными красными пятнами. Вскоре сержант отвёл меня в санчасть, а оттуда в больницу. В близи казармы нас встретил старшина и со свойственным ему издевательским настроем решил подколоть заболевшего курсанта:

- Что сынок, триппер поймал у себя в каптёрке?

На это я ничего не ответил, так как чувствовал себя плохо, да и тело покрылось множеством красных маленьких пятен. Лишь злобно посмотрел в его сторону и представил, как с удовольствием набью его усатую морду, уволившись в запас. Но, оказавшись через два года на гражданке, я лишь со смехом вспоминал этого проворовавшегося, никчёмного человечка ничего не умеющего делать своими руками. К нему осталась лишь жалость. Как же можно обидеть жалкого, трусливого человечка? Это он в казарме строил из себя авторитета, скрывая свои комплексы, а дома, возможно, бегал от жены, держащей в руках скалку.

- Опять нажрался скотина!

- Чтооо...! Смирн...! Ой, ой, ой. Зачем по голове бить? Больно же. Пытался ответить старший прапорщик.

- Ты своих солдатиков в казарме строй подонок. Где зарплата? возможно, кричала его жена.

Я могу и ошибаться. Может быть, в нём прячется прапорщик Задов из юмористической передачи "Осторожно, модерн!". Уж очень там натурально сыграно. Прапорщик это не звание, а образ жизни. Но в настоящий момент, обернувшись назад, чем-либо другим он мне не представляется. А ведь есть же и нормальные прапора. Жалко, что уголовного кодекса по части взаимоотношений между военнослужащими я не знал. Ведь срочники и так жили по уставу, а знай, я тогда все нюансы уголовно преследуемых преступлений, вёл бы себя смелее. Так что мой вам совет, если служба в ВС РФ для вас неизбежна, изучите досконально вышеизложенные статьи уголовного кодекса, - это даст вам некоторое преимущество. Правда, этими знаниями нельзя оперировать резко в упор, а лишь намекнуть. Это может вызвать резкий гнев, типа:

- Ты что салага оху..., да я тебя уставом зае..., ты у меня будешь очки (в смысле армейские унитазы) драить.

На это можно представить ещё пару статей. Мыть унитазы не является обязанностью военнослужащего и такой приказ можно опротестовать. Но не увлекайтесь этим, как бы ни прослыть стукачом. Хотя за пререкания с прапорщиками и офицерами, возможно, получите одобрение, но за это может быть наказан весь взвод или рота вместе с сержантами. Тут вновь придётся испытывать себя на прочность как физически, так и морально. А закон в нашей стране почему-то стоит не на стороне правды. Так что как были срочники мясом, так им и быть и служить, пока не перевернётся всё с головы, на ноги дав возможность законодателям и другим лицам думать не седалищем, а головой.

Так я попал в гражданскую больницу города Коврова. Оказалось всё не так уж плохо. "У Вас товарищ солдат корь! Обычно ею болеют в детстве, без особых осложнений. А вот чем взрослее человек, тем болезненнее эта болезнь переноситься" - сказал врач во время обхода на следующий день. Около двух недель проведённых в медицинском учреждении, в палате со страшной табличкой на входной двери "Вирусный гепатит", моя душа находилась в тоске и смятении. Большинство времени тело находилось в спячке. Остальное же время я проводил в написании рассказа вдруг пришедшего в воспалённую голову вместе с одним из беспокойных снов, а так же сочинении стихов и созерцании местности в окно. Часто под окнами больницы с той стороны, где лежали солдаты, появлялись малолетние шалавы в неприлично коротких юбках, крутили задницами дразня военнослужащих. Такие девушки вызывали у меня отвращение, полные пустышки, предназначенные лишь для беспорядочной половой жизни. Они пользовались безвыходным положением военнослужащих, так как на гражданке как бы они не вели себя, мужчины и подростки для общения предпочитали более взрослых девушек, а так же поумнее, чем эти малолетние сыкухи. За них можно ведь в тюрьму сесть, где осуждённых по таким статьям непременно "опускают", делая пид... (особами мужского пола нетрадиционной сексуальной ориентации). Я же общался с одной из медсестёр по имени Евгения, с которой вечерами, когда доктора уходили, закрывался в одной из пустующих палат и общался, представляя огни большого города, по имени Москва. Она чувствовала себя тоскливо и одиноко в этом периферийном городке. Поэтому мы давали друг другу частичку самих себя, общаясь наедине без посторонних лиц. Но всё хорошее как всегда кончается. Две недели пролетели как один день, и вот я снова оказался в роте. Но благодаря болезни моральную разгрузку всё же получил и написал несколько замечательных стихотворений, на мой взгляд.

Попрощавшись беглым взглядом с палатой и стенами больницы любезно приютившей меня в своих заботливых объятиях, я надел истоптанные солдатские сапоги и в сопровождении младшего сержанта своего подразделения поплёлся прочь по пыльной и раскаленной солнцем просёлочной дороге. Почти обесцветившийся камуфляж не столько от стирки, сколько от плохого качества краски и ткани висел на плечах как мешковина, покрываясь новыми мокрыми и липкими разводами пота. По сторонам шныряли легко доступные полуобнажённые красотки, сводя с ума своими обворожительными формами. И кто сказал, что бром помогает солдату не думать об этом, убивая потенцию? Ерунда! О как же хотелось, бросив все уставы и эту принудительную службу, броситься в распутство с одной из этих крошек. Но чувство здравого смысла не давало сделать этого.

И вот снова КПП Гвардейской учебной дивизии показавшись за поворотом, предательски заскрипело своими ржавыми воротами, открывая взору часть спортивной площадки и учебного корпуса. Ноги нехотя засеменили, спотыкаясь о камни и как бы предвидя предстоящие события, начали болеть из-за сбившихся мокрых портянок в сапогах на размер больших необходимого.

В казарме всё было по-прежнему. А вот с моей каптёркой произошли предвиденные неприятности. Естественно я не досчитался кое-чего из инвентаря, и других вещей. Ну, вообщем то ничего удивительного, так как ответственный за всё это был я. И не кому в голову, конечно же, не пришло сохранить всё в целости и сохранности. Да это и не страшно сослуживцы выручили, и вся штатная численность инвентаря была восстановлена, но хитрый прапорщик уготовил мне неприятный сюрприз. Дело в том, что не за долго до болезни, прапор попросил меня поставить в каптёрке канистру с бензином, якобы из его личных запасов. Когда же я вернулся из больницы, он попросил принести её. Канистры в каптёрке и след простыл. Я ещё тогда всё обыскал, но не нашёл. Прапор уже загонял дневальных, вызывая меня к себе.

- Что сынок, нет канистры?

-Никак нет товарищ старший прапорщик, как в землю провалилась.

- Ну, ты мне за это ответишь. Чтобы завтра была канистра, наполненная бензином 92-м, понял? Не-то я тебе устрою жизнь по уставу. Очки будешь драить на счёт, чтобы в одно дунул, а в другом откликалось. Ты смотри если не будет канистры или денег поедешь у меня в самую жо..., к белым медведям или в СКВО.

К вечеру после смены нарядов я узнал от сослуживцев, что эту канистру старый прапор сам унёс, а на мне видимо хочет поживиться. За свою прямолинейность я в дальнейшем и поплатился. На следующий день, когда, подойдя к старшине, напомнил ему о том, что он сам забрал из каптёрки свою канистру и видимо об этом забыл.

Злости прапора не было предела. За такую наглость он снял с наряда одного из дневальных по роте и заставил стоять меня длительное время на тумбочке дневального и возвращаясь в казарму всё время ставил невыполнимые задачи. На счастье к вечеру он умотал домой и старый дневальный встал обратно на пост вместо меня до утра. А утром на потеху всем я изображал сильно уставшего и не выспавшегося курсанта-духа.

Нас еб...(имеют),

А мы крепчаем!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Отправка в войска

Мы стали крепче духом и поправили свою физическую форму. Жёсткие условия службы сделали своё дело. Те, кто не умел подтягиваться делал это. Кто сильно переживал от резкой перемены в жизни, смерился с судьбой и потихоньку начинал смотреть на всё по проще вооружившись, простой солдатской поговоркой: "Нас имеют, а мы крепчаем" (слово - имеют, заменено как более мягкое). Первые полгода службы миновали, обучение воинской специальности закончилось, теперь мы худо-бедно разбирались в комплексной радиостанции Р-142 и могли командовать как экипажем КШМ, так и взводом или отделением. Началась отправка в войска, где из курсантов мы должны были перерасти в рядовых либо ефрейторов и младших сержантов. В роту стали приезжать покупатели (офицеры, набирающие личный состав для прохождения службы в их подразделениях), увозя с собой новоиспечённых специалистов. Это был тяжёлый момент, так как служба в войсках начиналась с нуля за тем исключением, что мы хорошо знали уставы ВС РФ. Для многих из нас это был роковой момент. Об этом я узнал от своих товарищей оставшихся в учебке и переведённых в РУБВиТ.

- Здорово братишка.

Что могу сказать, оценив твоё положение, в принципе нормально. Я рад, что ты не падаешь духом, несмотря на всё происходящее. Ну а армейские напряги, были, есть и будут, без них никуда....

.... Пришло письмо от Андрюши Стольникова. Так вот он пишет, что Пашка Вихарев, помнишь такого? - так вот он повесился. Сначала вроде бы как убежал. Его нашли и отправили в другую часть, а он там ... Видишь чего происходит?

Да для многих новое место службы было чудовищно. Ведь мы сменили устав на устав вперемешку с дедовщиной. В моем полку связи то же были не единичные случаи дезертирства. Просто-напросто парни в свои 18-19 лет не выдерживали такого давления со стороны офицеров и старослужащих. Никого не интересует психологическая неустойчивость срочников. Родина приказала и взяла на свои нужды, не отбившиеся от призыва молодые души с неустойчивой психикой. Дескать, не беда, место автомата в руки тряпку и вперёд защищать мир и покой граждан РФ.

Рота с каждым днём всё уменьшалась и уменьшалась. Учебные занятия закончились, остатки роты пропадали в суточных нарядах всё чаще. Порой с кем-либо из своего взвода не виделись по 4-6 дней. Оставались в нарядах на вторые, третьи сутки. А снег беспощадно засыпал землю, не давая курсантам отдыха не днём, не ночью. Возвращаться из суточных нарядов в казарму не хотелось. Ночью по приказам офицеров сержанты поднимали курсантов и загоняли к штабу, на плац и другие места бороться со стихией. Это была утопия. Справляться с этим курсанты уже не могли. Офицеры и прапорщики орали почём зря, придумывая всё новые наказания. Оставаться в наряде на вторые или трети сутки было в радость, так как находишься вдали от начальства, и чистишь снег только на охраняемой территории. Единственный наряд по роте был хуже каторги. Находишься постоянно в казарме на радость офицеров и прапорщиков, которые не упускали возможности поиздеваться. Мы молились на то, что бы поскорее набрали новобранцев "запахов" и дали их нам в помощь. Сержанты уже не обращали на нас никакого внимание, так как необходимо было обучать вновь прибывших. Из-за этого мы расслабились и часто ходили в столовую вне строя, как дембеля!

Падал снег, засыпая свежее очищенную площадку полевого узла связи. Над ним уныло сгруппировались множество окон санчасти, больные которой порой высказывали в адрес связистов нецензурные слова, когда их радиостанции глушили сигнал телевизионной антенны в отведённый распорядком дня час просмотра телепередач. Укутавшись в тулуп с белой маской на голове, предохраняющей от холода, я стоял, облокотившись о бетонный столб, торчащий из земли. Он соединялся с десятком точно таких же столбов перевязанных колючей проволокой в виде прямоугольников перечёркнутых крест на крест. Таким образом, ПУС огибал зловещий забор полностью прозрачный, но не дающий возможности живой силе противника пройти сквозь него без специальных приспособлений. В таком положении с закрытыми глазами включался на повышенную чувствительность слух, а организм отдыхал от постоянного недосыпания и усталости. За то время, которое на тот момент прошло в армейских стенах, каждый из нас мог таким образом нести службу, открывая глаза на каждый шорох и закрывая их обратно при ложном беспокойстве. Но помимо этого в наряде по ПУС, хоть он и находился в непосредственной близости от казармы, было наличие дополнительной страховки (фишки) в виде непородистой собаки, которую подкармливали стоящие в наряде солдаты. Суть заключалась в том, что она была обучена так, что лаяла при приближении кого-нибудь из офицеров, прапорщиков или сержантов. На рядовых курсантов она не лаяла. Это давало возможность в ночное время спать всему наряду, состоящему из трёх человек. Но однажды это прочухали офицеры. Приближаясь с проверкой к ПУС, на улице они никого не наблюдали. Только раздавался лай собаки, после чего появлялся из кунга один из курсантов и сонным голосом докладывал: "Товарищ старший лейтенант (либо кто-нибудь ещё), за время вашего отсутствия происшествий не случилось дневальный по ПУС, курсант ....

На вопрос: "Почему не стоял на посту?" - отвечали:

- "так пересмена же".

В конце концов, производить смену наряда и переодеваться приказали на улице в любую погоду. Вот и приходилось по очереди из тёплого кунга идти на улицу и впадать в стоячую спячку. Подумать только, что до армии я даже не знал, что кунгом называется крытая жестью часть грузового автомобиля, где может располагаться либо мастерская, либо отсеки радиста, командирского салона и другие в зависимости от назначения техники!

Ожидание, ожидание, ожидание, сколько в этом понятии скрывается боли, гнева и волнения, сколько мыслей пробегает в голове за это время. Само по себе оно вызывает у солдата бурную реакцию, переходящую из безобидной в непредсказуемую. Прежнее спокойствие заменяется беспокойством и пугающей неизвестностью.

Столько карабкаться и падать, терпеть унижения, злиться и наблюдать бессмысленные потуги, вытекающие во всё окружающее. Даже стены и те лишены правильности пропорций и гармонии, кажущиеся из-за этого чуждыми, как и всё вокруг меня. И только в музыке спасение от всего этого, только гитара стала самым родным, точно поддерживающим внутренний настрой.

Ждать было не выносимо, а далёкий дембель предательски не собирался приближаться, дни тянулись как вечность. Утешало лишь то, что дембель однозначно неизбежен! В мыслях я собирал по крупицам, чей то рассказ о том, как однажды увольнялись из ВС РФ в запас "дембеля" этой самой учебной дивизии. Когда пришёл их черёд, и все бумаги были на руках они вышли на плац и демонстративно разорвали военную форму. Не успокоившись на этом, облили остатки бензином и подожгли, после чего, плюнув, убрались с территории военного городка. Что это, проявление неуважения к армии? - скажите вы. Нет, это выход копившихся в неволе эмоций в отношении тех, кто сделал их службу не выносимой. Тех, кто из-за своих меркантильных интересов пришёл в армию, безнаказанно издеваться над людьми, прикрываясь уставом ВС РФ. А трудности на самом деле никого не пугают.

Привет плотный!!!

Как деля? Знаю, что по-totalu! Значит, всё болеешь? Я знаю от чего это. Всё от нехватки девок, водки, хэша и музыки! Ничего, скоро всё компенсиркнёшь. На Кавказ не езжай, хэш и так достанем. Если вдруг прикажут то корчи рожи, блюй и ори несвязные речи - попадёшь в больницу, а там мед сёстры - то есть я, побухаем до конца...

Когда по разнарядке все более-менее сносные места службы в войсках закончились, покупатели стали приезжать из СКВО: Владикавказ, Буйнакск, Нальчик,- это считалось самым плохим вариантом для продолжения службы в войсках. Такую службу обычно называли жо... (задницей). Но в эту задницу добровольно поехал один из сержантов роты. Он из тех, кто был не согласен с тем, как поставлена служба в учебке. Так вот однажды приехали три молодца: офицер, старшина и рядовой, все кавказской национальности. Зашли к командиру роты и о чём-то там дружески пообщались. Ещё через некоторое время дневальный по роте начал вызывать сержантов в кабинет командира роты. Те поспешили, метались как "слоны", уж не хотелось им с тёплого места отправляться вместе с нами в войска. Оттуда они вышли вместе с кавказцами, которые с видом хозяев жизни проследовали в расположение роты. Дневальный тут же во весь голос, громко и чётко подал команду:

- Рота строиться в расположении первого взвода. Старый состав.

Остатки роты четырёх взводов лениво начали выползать на взлётку. К тому времени, когда ещё не собралось и половины, взвод, состоящий из вновь прибывших "запахов" стоял на месте пятого взвода в стороне от всех остальных. Когда мы собрались, "запахов" уже распустили. Такая наша медлительность объяснялась сроком службы. Мы были "слонами" то есть военнослужащими срочной службы прослуживших полгода. Ха, ха, ха!!! Да, маловато конечно, но для учебки это был уже достаточный срок, чтобы немного расслабиться.

Выстроившись, мы почувствовали что-то неладное, но в то же время знали, что в роте покупатели из Владикавказа и кому-то из нас придётся отправиться вместе сними. Так же мы понимали, что поедут туда в первую очередь "залётчики". Примерно так и произошло. Наш сержант скомандовал:

- Рота становись..., ровняйсь..., смирно..., вольно! По последней команде разрешается лишь ослабить одно из колен.

- К нам в роту прибыли военнослужащие из города Владикавказ, Северокавказского военного округа. Сейчас они будут называть восемь человек. Все названные выходят строиться возле тумбочки дневального. Помимо названных шесть человек из числа добровольцев должны выйти перед строем и назвать звание и фамилию. Всем всё ясно? Я не слышу ответа.

- Так точно, товарищ младший сержант,- в один голос проголосила рота.

После этого перед строем вышел старшина из числа покупателей кавказской национальности и на ломанном русском заговорил:

- Эээ слющайтэ у нас ныкакой дэдавщины нэт. Нэ бойтэсь. Давайтэ к нам служит в прэкрасный город Владыкавказ.

Мы уже тогда знали, что там исчезают солдаты, выходя в город по своей инициативе или инициативе офицеров. Поэтому желающих ехать в "прэкрасный" город с этими кавказцами не было. Вдобавок к своим словам старшина-кавказец подвёл молодого солдата кавказской национальности к строю и попросил его рассказать о службе в их части. Он так же повторил всё то же самое, как заученные наизусть незнакомые слова. Складывалось такое впечатление, что они по-русски разговаривать не умеют. Желающих ехать в СКВО всё равно не появлялось, тогда с разрешения наших командиров старшина начал указывать пальцем на любого, кто ему приглянулся, вызывая из строя. Половина вызванных солдат тут же отказались ехать, указывая на семейные обстоятельства, остальных без разговора увели строиться у выхода из казармы. В эту команду попал и я. Старшина-кавказец удалился в кабинет к командиру роты, откуда вышел через двадцать минут и, ухмыляясь, произнёс:

- Ну, всё вэшайтэсь, тэпэрь вы моы! Завтра выезжаем. Собирайте вэщмешки. Волно, разойдысь!

К счастью у меня на руках появились язвы, что мне дало возможность обратиться в санчасть. Это отсрочило мою отправку в войска. Дело в том, что "покупатели" не могут забирать больных солдат во избежание в дальнейшем возможных неприятностей.

Лечение было не долгим. Всё как обычно - зелёнка, мазь и марлевая повязка. Тем не менее, от Владикавказа я открестился.

Через несколько дней приехал старший лейтенант, и старший прапорщик из части расположенной в городе Зерноград, Ростовской области всё того же СКВО. И снова рулетка указала на меня. Хотя в этот раз дурное предчувствие и посетило меня, я не отчаивался и гнал его подальше от себя, успокаиваясь тем, что Ростовская область гораздо лучше Владикавказа. К тому же там не далеко проживают мои родственники. Вновь собранную команду собрали в расположении первой роты вперемешку с танкистами, прибывшими с Федулово, Владимирской области. Почему их везли в полк связи? - для нас было загадкой. Там в первой роте я познакомился с Алексеем, ставшим мне в последствии лучшим другом и поддержкой на все оставшиеся полтора года службы в ВС РФ. Он в тот момент как старослужащий выводил вновь прибывших "запахов" в курилку на перекур. Как оказалось, его призвали из города Королёв московской области, то есть мы были земляками, так как в армии для всех остальных не имеет значения Москва или московская область, нас всё равно считали заевшимися, наглыми и не способными ни на что. И вот мы уже стояли у входа в казарму в полном снаряжении. Офицер, прибывший за нами, увидел у Алексея на пальце золотое кольцо и попытался отобрать его, но Леха повёл себя достойно и пресёк эту попытку решительными действиями. На это "шакал" сильно разозлился, выказывая угрозы:

- ну ладно ублюдки, приедем в часть и вы у меня будете землю жрать и "очки" драить. Кто здесь ещё из Москвы такой же ох...вший?

В путь отправились рано утром, был жуткий холод, около 27 градусов ниже ноля. В ночной темноте под сапогами хрустел снег, в ноздрях кололо, а тонкие шинели не справлялись с морозом. Покосившиеся деревянные домишки провожали нас сонными взглядами как бы прощаясь навсегда, и укутываясь потеплее в белые, снежные одеяла. Метель обжигала лица сырым ледяным ветром. Так, что приходилось втягивать шеи и прикрывать глаза. Войдя в здание железнодорожного вокзала, облюбовав самую дальнюю от входной двери лавочку, мы уселись, как попало в безуспешных попытках согреться. Там было не теплее, чем снаружи. Единственное, что воодушевляло это отсутствие обжигающего, ледяного ветра беспрепятственно рвущегося сквозь солдатские шинели. Поезд был единственным спасением от разгулявшейся непогоды. И вот уже он приблизился к перрону, нарушая тишину спящего Коврова металлическим скрежетом, и околевшие курсанты в надежде долгожданного тепла, стали штурмовать ближайший вагон электропоезда. Какое же нас ждало разочарование, когда обнаружилось, что в электропоезде не работает отопление! Обычное дело для России. Один из танкистов увидев у меня гитару, попросил сыграть что-нибудь. Ну не идиот? У меня пальцы онемели и уже с трудом шевелились. Согревало лишь одно - едем через Москву, - наконец я увижу свой родной город! Вот за окном появилась московская область, Орехово-Зуево, Ногинск, Балашиха, платформа Серп и молот. Боже мой, я когда-то поступал в музыкальную школу по классу гитара не далеко оттуда. И вот она Москва, Курский вокзал!!! Я дома!!! Сердце стало колотиться живее, о морозе я уже забыл. Вот мы спускаемся в Московский метрополитен, и перед глазами предстают знакомые с детства станции. Хотелось покинуть строй и раствориться в толпе прохожих, но что-то удерживало. Проходя по одной из станций предаваясь волнению, я увидел паренька учившегося со мной в МКГиК. Одёрнув его за руку, я радостно поздоровался. На его лице возникло удивление. Он никак не мог представить меня свободолюбивого, безбашенного барабанщика, игравшего панк рок, в военной форме, да ещё и в строю. Не успели мы перемолвиться обрывками фраз, как взвод утонул в подъехавшем вагоне поезда, увозившего меня против воли на Ярославский вокзал.

Поезд на Ростов-на-Дону должен был приехать через семь часов, поэтому мы разместились в зале для военнослужащих. Это дало возможность повидаться с родными. По всему вокзалу шныряли военные патрули и поэтому нам с Лёхой, чтобы не запалиться, пришлось звонить домой в сопровождении прапора.

Часы ожидания поезда казалось, прошли за несколько минут. Снова за окном замелькали пейзажи, а поезд равнодушно увозил прочь от родного города в пугающую неизвестность. Старлей собрав у всех вещмешки с сухпайками вручил их почему-то мне и назначил ответственным за хранение и раздачу продовольствия на время поездки до части, при этом он разместил меня в своём плацкарте. Там же находился и старший прапорщик. Не повезло. За время поездки до Ростова-на-дону, как и полагается, не обошлось без чрезвычайного происшествия. Некоторые из срочников не рассчитав количества спиртного, начали дебоширить и извергать содержимое желудка прямо в вагоне поезда, запалив тем самым и остальных, кто выпил в меру. Поскольку я был всё время на виду, выпить спиртного и расслабиться не удалось. Но под раздачу всё равно попал. Пьяный прапор не мог определить по запаху пил я или нет, так как сам находился в состоянии алкогольного опьянения. Поэтому в моём уставшем виде он увидел пьяного срочника и провёл серию ударов в грудь, после чего приказал отбиваться. В смысле не от кого-то, а ложиться спать и не куда не ходить. От слова отбой. Так я снова попал в разряд "залётчиков". Масло в огонь подкинуло моё демографическое и территориальное положение. Узнав, что я из Москвы, "старлей" и "прапор" стали смотреть на меня по-другому, с ненавистью и предвзятостью.

К железнодорожному вокзалу Ростова-на-Дону поезд прибыл около 22 часов, было темно, а из динамиков вокзала доносился эхом голос диспетчера, оповещающий о прибытии поезда Москва - Ростов-на-Дону на вторую платформу. Самое удивительное, что температура воздуха была выше нуля, а на асфальте виднелись не замёршие лужи. Дальнейший путь до Зернограда продолжился на военном Урале в кунге приспособленном для перевозки людей. Там находился призывник из Ростова-на-Дону одетый в гражданскую форму одежды. Оставалось только посочувствовать ему, так как наши пол года были уже позади, а ему предстояло вкусить все "прелести" армейского бытия. Но после общения с ним я понял, что это Вооружённым Силам РФ не повезло. Парень был воспитан явно в криминальной среде. По характеру скрытен, не общителен. Свои действия оценивал исключительно по понятиям уголовного мира. Видимо и в армию пошёл лишь за тем, чтобы избежать тюремного заключения. Уж как-то подозрительно он появился не откуда. Дальнейшие его поступки только подкрепили и подтвердили мои догадки. В полку с завидной постоянностью пропадало имущество личного состава и ВС РФ. Но как говориться: "Не пойман, - не вор", а недоносков в полку кроме него хватало. Однажды заступив в суточный наряд по автопарку, он залез в одну из релейных радиостанций и попытался совершить кражу её комплектующих. Благо вся военная техника легко доступна для проникновения, так как двери не закрываются как у гражданского автотранспорта. Контроль за несанкционированным проникновением ведётся по наличию целостности печатей военнослужащих, в чьей вверенности находится та или иная боевая единица. Дождавшись своей ночной смены, он отправил напарника на хлебозавод, а сам приспокойненько забрался в кунг "релейки" и с помощью инструментов находившихся там же скрутил часть комплектующих. Замысел злоумышленника не увенчался успехом. Вернувшийся раньше положенного времени напарник, застал его за этим занятием.

- Ты что охренел? Что делаешь?

-Тс. Молчи. А то щас в хавальник получишь.

- Может, и получу, но ответственность за этот косяк на себя не возьму. А тебя, учитывая предыдущие залёты, в дисбат (дисциплинарный батальон, аналогичен тюремному заключению, только для военнослужащих) точно отправят.

Подумав с минуту, ростовский парень прикинул все "за" и "против" собрав в памяти все свои залёты и уголовное гражданское прошлое, от которого укрылся в армии, сделав свои выводы, предложил напарнику:

- Ты прав. Светиться мне не к чему. Поэтому всю вену ты возьмёшь на себя.

Напарник весь позеленел от удивления и возмущения.

- С какого хрена я возьму всё на себя? Нафиг мне это надо? Ничего подобного я делать не буду.

- Да погоди ты. Я тебе заплачу 10000 тысяч, а если откажешься, тебе писец.

- Сколько говоришь, 10000 тысяч? Гм. Я согласен.

- Вот и хорошо. Теперь ставь на место всё, что я накрутил, а утром скажешь, что это ты вскрыл кунг, чтобы погреться. Понял?

- Хорошо. Договорились.

Заручившись получением куша, счастливчик стал прикручивать комплектующие релейки обратно. Но к несчастью дежурный по автопарку, обеспокоенный отсутствием доклада дневальных, отправился на их поиски. Ну и, конечно застал одного из них копошившегося в кунге "релейки". А тот, поняв, что любые его "сказки" о том, что замёрз и решил согреться, увенчаются провалом, так как поставить на место всё оборудование он не успел. Поэтому единственное, что пришло в голову - это сказать полуправду. А утром на разводе до личного состава полка довели информацию о произошедшем чрезвычайном происшествии.

- Сегодня ночью в суточном наряде по автопарку рядовой ... совершил кражу комплектующих релейной радиостанции. Свой поступок он объяснил тем, что хотел украсть оборудование и продать, но передумал. В связи с этим все увольнительные в город на выходных отменяются. Вместо этого назначаются дополнительные тренажи по строевой подготовке, бег в ОЗК и так далее и тому подобное.

Все были в недоумении и злобно собрались наказать "залётчика". Мои же сомнения были рассеяны, когда "залётчик" рассказал мне и только мне о ночном происшествии. Из-за этого случая на демобилизацию он пошёл самый последний, но зато при деньгах.

...Тем временем, подскакивая на кочках и ухабах, Урал вёз нас на встречу новой беде. Сквозь небольшое окно кунга виднелись деревянные постройки, меняясь периодически на кирпичные пятиэтажки. Названия населённых пунктов давали представления о местности.

Маленькая девочка папе:

- Пап, а пап, покажи, как слоники бегают

- Да ну отстань!

- Ну, пап.

- Говорю же, отстань!

- Ну, пап.

- Ладно. Рота, газы!

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ

Прибытие.

Урал остановился у кафе-бара "Капкан". В этом небольшом помещении обычно отдыхали, заливаясь пивом и водкой, некоторые офицеры нашей части. Сюда за сигаретами бегали озадаченные "слоны" и "духи". А то и сами старослужащие не спеша, заходили отовариться. Пиво, правда, срочникам не продавали. За этим драгоценным напитком приходилось топать за пределы военного городка.

Приехали. Прозвучала команда строиться. Над дорогой состоящей из железобетонных плит заплывших слоем грязи нависали деревья. Через пятьдесят метров один за другим стояли несколько одноэтажных, серых построек похожих на фермы. Это и были казармы полка связи, полка ВВС, штабы полков и узел связи. По другую сторону дороги находились вещевой склад и санчасть, вокруг которой летом произрастала дикорастущая конопля. Минуя бойлерную, по узкой асфальтированной дорожке мы проследовали к одному из этих зданий, обогнув его с правой стороны. Вдоль прилегающих строений и окружающих их дорожек расположились вековые деревья и вечно зелёные карликовые пихточки. Вход в казарму с двух сторон под углом 45 градусов закрывали мешки с песком, а справа на стене виднелась табличка красного цвета с названием и номером полка. На весёлую трель звонка вышел дневальный и, увидев "старлея" и "прапора" отдал воинское приветствие и подал команду: "Дежурный по роте на выход". Выстроившись напротив дежурной части, мы ждали своей участи. По команде дневального появился старшина кавказской национальности, а вслед за ним вышли старослужащие, злорадствуя нашему прибытию. Нарушителей вывели из строя и куда-то увели. Это были первые залётчики побывавшие на ближайшей "губе" (гауптвахте). Остальные после некоторой суеты и проверки количества прибывшего личного состава отбились, так как команда "отбой" прозвучала до нашего приезда.

Казарма несколько отличалась от Ковровской. Следуя по тёмным помещениям, взгляд с любопытством и тревогой скользил повсюду, сравнивая обстановку с предыдущим казённым помещением. При входе так же стоял дневальный, но без телефонов на тумбочке, как это было в учебке. Напротив него, располагалась дежурная часть полка и проход во внутрь казармы. Да, да весь этот отдельный полк связи умещался в одном одноэтажном здании. С права от него находился туалет, сушилка и комната для хранения и чистки обуви. Вот оно новшество. Здесь военнослужащие, приходя в казарму, обязаны были снимать сапоги и надевать тапочки, которые вечно пропадали или рвались. На тапочки белой краской наносили номера кроватей. Бывало так, что после отбоя старшина в хмельном угаре поднимал весь полк срочников (офицеры, прапорщики и контрактники размещались в военном городке) и сверял номера на тапочках. У кого не совпадали с номером кровати, проводил кулаком удар в грудь, а то и несколько и записывал в книгу залётчиков. Потом на них сваливались наказания в виде, каких либо тяжёлых работ, нарядов, выкапывание ямы либо кросс в ОЗК (общий защитный комплект, состоящий из резины) в противогазе. После такой пробежки пот течёт ручьём в буквальном смысле этого слова. Хорошее средство для похудания. Получше всяких там "Герболайфов"!

Дальше по взлётке слева находился кабинет командира батальона, напротив него комната досуга, где стоял телевизор, аудио магнитофон, столы, стулья стеллаж для книг, журналов и газет. Далее находились два спальных пролёта со спортивным уголком с левой стороны в первом из них. И в конце казармы разместились каптёрка, бытовая комната, два кабинета командиров роты и не работающий учебный класс связистов, находившийся в запущенном состоянии. На одном из трёх столбов спального пролёта слева и права были закреплены керосинные лампы, а на остальных искусственные цветы. Пол казармы выполнен из линолеума. По мимо климатических условий, этим обусловливается необходимость применения тапочек. Ведь от сапогов на линолеуме появляется множество чёрных черкашей, которые дневальные, матерясь, отскребают лезвиями. Не все естественно следуют установленному правилу и ходят по взлётке в сапогах, непременно пачкая её подошвой.

На следующий день всех Федуловских танкистов отправили дальше, оставив в полку связистов и автобатовских водителей. Уже в тот же вечер из отведённых нам прикроватных тумбочек пропали некоторые личные вещи: гуталин, туалетная вода, а после и фотоальбомы, зубные пасты, зубные щётки, мыло, конверты и другое. Сразу же чувствовалось давление со стороны старослужащих срочников, офицеров и прапорщиков полка. Все перечисленные не любили москвичей, а так же нагружали "слонов", то есть нас, по полной программе. Тех, кто прослужил пол года, с самого начала службы в этой части так не грузили. Им отводилось почётная роль объяснять нам скрытую специфику службы. Считалось, что те, кто учился в учебке, службы не видели, а наоборот расслаблялись и филонили. Теперь в обязанности "слонов" входило убирать за старослужащих мусор, мыть полы и выполнять за них установленные руководством полка задачи. То есть должны делать все виды работ и расстилать и заправлять кровати "дедам" и "дембелям", которых в казарме было большинство. Кроме этого за каждым "дембелем" закрепляли несколько "слонов", которые должны были исполнять любые его прихоти: найти деньги, приносить подписанную сигарету во время "стодневки" (сто дней до приказа), забирать в столовой масло со словами: "разрешите доложить, сколько дедушке служить", кому-то даже подшивали ночью подворотничок. После отбоя "слоны" рассказывали на ночь "дедам" сказку:

Сказка.

Спи дедок. Спокойной ночи.

Дембель стал на день короче

Пусть присниться тебе сон

Баба с пышною...

Море водки, пиво таз

Вовки Путина приказ

Об увольнении в запас....

В конце сказки необходимо точно сказать, сколько осталось дней до приказа и до увольнения в запас.

Так же у нас отбирали, а кто не отдавал, - воровали шапки, латунные бляхи, портянки, сапоги, обложки военных билетов и прочее. К нашим с Лёхой персонам уделялось больше негативного внимания, чем к остальным, так как большинство питало заочную ненависть к москвичам, а тут ещё и упёртость ощутили в ответ на неуставные задачи. Мне постоянно попадало, когда я не желал расправлять кровать прикреплённому к нашей группе "дембелю" дагестанцу в то время, когда все остальные находились в нарядах. Ночью "слонов" поднимали и заставляли убирать казарму, мыть туалет, кого-то били, от меня требовали играть на гитаре, что меня в принципе часто выручало. Наличие синяков объяснялось личной невнимательностью и неуклюжестью, например: "словил дверной косяк, упал". Правда, стукачи сделали своё дело, и поэтому наказывался весь полк, а пострадавшие заступали в наряды на вторые сутки. Замполиты роты и полка ежедневно уверяли, что дедовщины в нашем подразделении нет, пытались проводить профилактические мероприятия, направленные на недопущение неуставных правил взаимоотношений между военнослужащими и контролем появления у личного состава синяков и ссадин. Для этого на каждого военнослужащего заводилась карточка-вкладыш представляющая собой следующее:

Карточка - вкладыш

Учёта телесных осмотров

Воинское звание _________________________________

Ф. _____________________________________________

И. _____________________________________________

О. _____________________________________________

Подразделение __________________________________

________________________________________________

подпись в графе 3 карточки - вкладыша ставит медицинский работник, проводивший осмотр.

Дата Результат Подпись

Осмотра Осмотра

1

2

3

Но все усилия были тщетны. Можно бить, не оставляя синяков. Это никому не секрет. В полку собралось настоящее отребье, некоторые, с помощью службы в ВС РФ, избегали тюрьмы, у кого-то родители алкоголики, для кого-то просто было развлечение. В столовой успевали поесть только старослужащие. "Слоны" же только успевали присесть за стол, как сержанты подавали команду: "радиоцентр, закончить приём пищи". Приходилось заканчивать и недоеденные остатки пищи нести на мойку. На вечерних прогулках старослужащие заставляли "духов" и "слонов", которые были в небольшом количестве, петь строевую песню и маршировать строевым шагом за весь полк. Это была ежедневная процедура. Пока таким образом мы топтали плац, оглашая окрестности надрывающими голосами, старослужащие покуривали, забрасывая плац окурками, которые на следующее утро перед разводом нам же приходилось убирать. Тех, кто плохо маршировал или пел не достаточно громко песню, заставляли отжиматься или били, по возможности не оставляя синяков. То же самое и на зарядке, которую делали опять же "слоны" и "духи". Вся остальная служба заключалась в уборке мусора на территории полка, военного городка и гражданской части города, который солдаты окрестили как "Зерногрязь" за круглогодичное обилие грязи вокруг. Поэтому перед казармой стояла ёмкость с водой для отмывания сапог. Они то должны быть всегда чистыми. Но это невозможно!

Элитой полка являлся взвод МТО (материально-технического обеспечения) выделяющийся из всего этого гадюшника своей условной независимостью. Командир взвода поставил службу так, что все его военнослужащие были при деле. Они постоянно ремонтировали военную технику в связи, с чем жили своей жизнью, редко отвлекаясь на неразумные задачи, поставленные перед полком. Чем не элитное подразделение? Сколько не боролся командир батальона с этой "независимостью", взвод МТО благодаря своему командиру оставался самим собой. Именно поэтому срочники давно уволенные в запас не забывают их и ежегодно радуют телефонными поздравлениями, а то и лично посещают места былой службы.

С новым гадом!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Празднование нового года.

Так в постоянно нависающей меланхолии своим чередом продолжалась военная служба. Зиму то и дело лихорадило, не успевали выпасть снег, а морозы скрыть грязь, как снова всё таяло, обрушивая на окрестности, уйму грязи, слякоти и воды. Отвратительные серые пейзажи заполняли и без того унылую службу. Но время шло, приближался новогодний праздник, сменяя старый 1998 год на новый 1999 который не предвещает ничего хорошего. Грязь так и не замёрзла, снова потеплело, и эта серо-чёрная мерзость поглотила собой все дороги. В результате ставшие за восемь месяцев дряблыми, сапоги, часто приходилось мыть, от чего те становились ещё хуже. Замполит пытался создать праздничное настроение военнослужащим, но это было ему не под силу. Надо отдать должное старому майору благодаря нему я хоть как-то оживал, играя на праздниках на гитаре. Но это ещё было впереди. На новый год я не попал в наряд о чем, конечно же, жалел. Там бы хоть уединился, не видя эти враждебные лица, спокойно наблюдая звёздное небо, если бы конечно кто-нибудь из старослужащих не озадачил бы поиском подарка к празднику среди ночи. Настроение было паршивое, я замкнулся в себе и не хотел мириться со всем происходящим. Даже Лёха пытаясь подбодрить, не мог расшевелить меня. Да и он был не в восторге от всего происходящего. Зато по телефону, под присмотром дежурного по полку мы вяло успокаивали родных, каким то чудом звонивших в расположение полка. Мол, всё нормально, беспокоиться не о чем, здесь курорт посреди зимы. При общении с Алексеем я пытался скривить улыбку, но она получалось неестественной. В отличие от меня Лёха держался немного увереннее. Он относился к этому всему попроще. Я же принимал всё близко к сердцу. Глядя на эти лица, я приходил в бешенство, и от безысходности становилось ещё хуже. Этот праздник мне напоминал бал у сатаны. Благо замполит контролировал ситуацию, пожертвовав семьёй, следил за порядком в подразделении, неся празднично-суточный наряд. Именно поэтому старослужащие не напились самогонки.

Вечером 31 декабря 1998 года в казарме был банкет. Варёная сгущёнка, печенье, чай украшали накрытый армейский общий стол. Праздничный концерт поп музыки по телевизору и отбой позже на час. Ужас, переводя взгляд с телевизора на сослуживцев и обратно, я проклинал старый новый год, а вместе с ним и новый год. В казарме стоял гул от играющей музыки общающихся между собой солдат и шныряющих взад вперёд "слонов" озадаченных старослужащими на подарки. Они же восседая возле телевизора на лучших местах, раскинувшись на стульях как в кресле, использовали молодёжь вместо пульта для переключения программ, пиная их ногами и обзывая тормозами в моменты отсутствия замполита. Я же молча сидел на своём месте и с ненавистью наблюдал за радостно улыбающимися сослуживцами, фотографирующимися на дряхлую "мыльницу". Фотовспышка временно слепила им глаза, а я молил о божьей каре, что бы та снизошла на них с небес. Но он почему-то медлил. Так есть же бог на белом свете, о котором так много написано и построено столько церквей и храмов? Хорошо, что меня в тот вечер особо никто не доставал, это было праздничным подарком. Дождавшись с нетерпением вечерней поверки не живым голосом отозвавшись на свою фамилию моё тело, поспешило к кровати с одним лишь желанием - проснуться дома. Праздник закончился, а сны понесли истерзанную душу по своим сказочным просторам прямо домой к свободной беззаботной жизни, красивым девушкам и музыке.

Пусть потешаются враги, смеются

И радуются мнимой им победе.

Пока им лучшее всё достаётся,

Но грянет гром, рождённый в гневе...

ГЛАВА ТРЕНАДЦАТАЯ

На гране срыва.

Зима вне дома то же была другая. Каждый день полк преодолевал несколько километров от казармы до автопарка, где проводился развод. В лица постоянно дул ледяной, сырой нескончаемый ветер. Промёрзшие ноги скользили солдатскими сапогами на всём протяжении пути. Сержант, возмущаясь и оскорбляя младший призыв, командовал идти в ногу, что было практически невозможно. Сапоги скользили по льду, причиняя боль мышцам от резких движений. На старослужащих срочников данная команда не распространялась. Сквозь узкие щели глаз проникал красный свет восходящего солнца, освещая военный аэродром, расположившийся в степи. Ветер продувал бушлаты неприятно пробираясь за шиворот вместе со снегом поднятым с промёрзшей, почти голой земли. После развода до обеда согреться было невозможно. Младший призыв трудился на улице. Боевыми задачами были: мытьё военной техники снаружи, уборка территории от мусора. Из старшего призыва срочники так же посылались на такого рода задания, но естественно никто из них не работал. Изменить данный порядок не возможно.

Ночью в нарядах, для того чтобы согреться, я падал на промёрзшую землю и отжимался, после чего прыгал и снова отжимался. Каждый наряд по автопарку старослужащие посылали "слонов" на пекарню за хлебом. Она находилась километрах в трёх за пределами автопарка, за железной дорогой. За двадцать минут необходимо было незаметно вернуться назад с хлебом и доложить дежурному об обстановке. При этом так же незаметно передать старослужащим хлеб отдыхающим в той же бытовке, где находиться дежурный по автопарку. Хорошо хоть согреешься и утолишь ненадолго голод, заныкав батон хлеба.

Однажды ночью, дождавшись пока дневальный домоет взлётку, я встал с твёрдым намереньем убить хотя бы одного из старослужащих. Так они меня достали вместе с шакалами обиженными, не то ли на свою судьбу, не то ли на что ещё, но считавшие своим долгом задолбать москвичей, что моя психика была на пределе. Для этого не гнушались ничем, закрывая глаза на издевательства старослужащих. В свете красного дежурного света, преодолев незамечено взлетку, подошёл к спортивному уголку. Что же мне взять для того, что бы наверняка завалить хотя бы одного из этих ублюдков? Ага, вот подходящая гантелька весом пять килограмм. Ей то точно голову проломлю с одного удара, а там глядишь, ещё кого-нибудь успею. Глаза горели, лицо скривила страшная гримаса. Ещё один шаг и моя душа провалилась бы в пропасть лет на двадцать, а может быть и навсегда. Но в тот момент, когда казалось, ничто не удержит меня от опрометчивого поступка, я вдруг остановился. Перед глазами пролетела юность, всё хорошее, что связывало с домом и неизбежная мысль об удалении этого всего на неопределённый срок. И как заключение последствия ответственности за содеянное. Ведь эти ублюдки сразу окажутся невинными жертвами в руках злодея, подонка, то есть меня. Это ли достойный выход? Кому от этого станет лучше? Я вспомнил тёплые слова земляка Алексея, который в тот момент находился в наряде, Глобуса, курсантов Осипова, Калинникова, Трофимова - моего однофамильца, но фактически всё равно, что брата:

- Забей на этих уродов. Мы ещё попляшем на могилах недругов своих. Держись братан. Дембель неизбежен!

Так же вспомнил своего двоюродного брата, который мне роднее родного. Не ужели из-за этих гадов я его не увижу неизвестно сколько времени?

Я положил гантель на место и, оскалившись злой улыбкой, лёг обратно в кровать. Земля круглая, ещё поквитаемся! На душе немного полегчало. И снова солдатская бытность скорее уборщиков мусора, чем военнослужащих, продолжила свой ход. Но ничего всё это когда-нибудь кончиться. Утром в столовой повстречались с Алексеем. И когда, здороваясь, обнялись, обменявшись стандартными фразами:

- Ну, ты как, ночью в казарме кипиша не было?

- Да нормально Лёха, всё путём. Чуть не сделал непоправимого, но вроде остыл.

- да забей на них, скоро легче будет. Вот дембеля уволятся в запас, и у нас уже год будет за плечами. Черпаки, плотный! Скоро уже. Молодых пришлют, чуток расслабимся, даже "грейдер" (комбат) не сможет ничего поделать.

От его слов стало намного лучше.

Нас тяготят учения и взгляды

Копившиеся много лет

Они все рушатся пред нами

И в пропасть падают, теряя след...

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Учения.

Пришло время зимних учебных выездов. Это конечно громко сказано. Но всё по плану. Вечная нищета Российской армии отложила свой отпечаток. Все передвижения техники производились внутри автопарка и в 30-50 метрах от него, так, что без связи можно было перекрикиваться друг с другом. Часть станции выстроились в ряд на территории автопарка, а другая часть неподалёку за забором. Все запитались от внешних источников и начали свою работу. Своё умение работать на радиостанциях показывали старослужащие. Нам отводилась роль караульных, мёрзнувших круглосуточно снаружи вне аппаратных, и как всегда озадаченных на неуставные задачи. Поскольку караульный ни в коем случае не мог покинуть свой пост, смена караула происходила в поле на холоде. Сапоги меняли на валенки и тулуп прямо на посту, мотая портянки на ледяном, сквозящем ветру. Ну да ладно, пережили. Это лучше, чем уборка мусора и прислуживание шакалам (офицерам) да старослужащим. Стоишь себе на морозе и отжимаешься в снегу продуваемый всеми ветрами, вспоминая родимый дом и мечтая о грудастой дивчине, пиве и рок-н-ролле. А по небосклону на фоне звёзд плывёт луна. И время как будто замирает или замерзает, но упорно не торопиться бежать как на гражданке. Даже стихи посещают продутую голову. Романтика блин! Самое главное, в этот момент, выполняя боевую задачу, предоставлен сам себе и это время всё твоё. Нет ненавистных рож, они где-то там, в аппаратных, сидят в тепле и в тихую бухают.

Учения кончились, всё вернулось на круги своя. Приближалась весна, дембеля готовились покидать полк. В конце февраля навестила матушка, дав мне возможность надвое суток расслабиться и окунуться в гражданскую бытность города Новошахтинск у родственников. По этому поводу бабуля из-под полы достала самогон. Ел всё подряд и сладкое и солёное (сгущёнку, пиво, сметану, солёные огурцы). Это было супер! Хорошо по возвращении в полк никто не запалил перегара.

Пришла весна! Вот и весенние учебные выезды. В отличие от зимних, пришлось увязнуть в грязи оправдывая поговорку: "Кто е... в дождь и грязь? это доблестная связь!". За мной закрепили КШМ, назначили на должность начальника Р-142Н (КШМ). Поэтому я работал на своей радиостанции: развёртывал, свёртывал и качал связь с другими частями и ДКБР (дорожно-комендантскими бригадами) СКВО. Но нормально работать не давали старослужащие, пытаясь на что-нибудь озадачить. Мы Алексеем стали уже понаглее и отказывались выполнять неуставные требования. Мы же сержанты, младший командный состав! "Пошли они на х...", - поддерживал меня дружбан. Если чего, зови меня, дадим отпор ублюдкам! А "ублюдков" это сильно напрягало. Не хотели они мирится, с тем, что младший призыв будет командовать. Тем не менее, подходя к полевой кухне, вновь наблюдали, как старослужащие заставляют молодых мыть за них котелки. Благодаря этому в моей голове рождались новые стихотворения. Ознакомившись с моими произведениями, сослуживцы стали просить меня написать стихотворения на заказ по той или иной теме. Даже попросил один из нормальных офицеров (капитан Симонов), не обращавший негативного внимания на место моего рождения. В результате получилось стихотворение "капкан". Это не совсем то, что он просил, но я не машина. Ведь отразил же одну из граней военной службы как мог. Из тех стихотворений о любви в тот период были уже посвящённые тем, кого я никогда не видел, но представлял по рассказам сослуживцев. Они поясняли то, что чувствуют, а я уже переносил это на бумагу в стихотворной форме.

Вскоре старослужащие стали разъезжаться по домам, и мы стали средним звеном среди срочников - "черпаками". А тут и звание подоспело - младший сержант! Характер нарядов поменялся. Теперь я был дежурным по роте, управляющим службой дневальных, помощником дежурного по полку и по автопарку. Завёл сержантскую книжку, в которой отражались: список и личные данные подчинённых, права и обязанности командира отделения, порядок проведения утреннего осмотра, норма N 1 общевойскового пайка, обязанности дежурного по роте (ПУС), помощника по полку, по автопарку, а так же список и расход личного состава роты.

Стало легче, но и ответственности больше. Поди, проследи за всеми. А необходимо было знать место нахождения каждого срочника роты. Теперь либо при отсутствии сержантов, либо при наличии таковых я водил роту на приём пищи, в автопарк и другие места.

Незаметно как кончилась весна, и начались очередные учения. Это были лучшие учения за всё время службы, поскольку впервые я занимался делом почти без напрягов с чьей либо стороны. Даже замполит полка, наблюдая моё ожившее лицо, делал фотоснимки для стенгазеты. Тогда мы ещё не догадывались об августовском сюрпризе. А страсти по войне в Югославии поутихли. Наши братья славяне остались жертвой политической подоплёки, без помощи вооружения России. Зато США и НАТО погрели там руки, не желая видеть Российских миротворцев и МЧС рядом со своими войсками. Уж туда-то нашему полку не грозило попасть, хотя первая бомбёжка вызвала некоторое напряжение по боевой готовности командой, - "Рота подъём, боевая тревога!" - когда среди ночи нас подняли, выдали оружие и отправили в автопарк по машинам. Ну и что делать? задавали мы друг другу вопрос. Ведь половина техники не в рабочем состоянии. Бежав в полной амуниции по знакомому маршруту вдыхая холодный воздух мы елееле бежали, наблюдая спокойное, звёздное небо на фоне которого не верилось, что где-то идёт война и рвутся снаряды и бомбы. А ещё чувствовали огромное сомнение в том, что сможем чем-то помочь Югославии. Самое удивительное, что после этого ничего не изменилось. Место того чтобы приводить неисправную технику в боевую готовность, снова звучали нелепые приказы: собрать бумажки по всей территории, вырвать всю траву на территории полка, так же нами велось строительство складов. Вообщем не связь, а какой то Стройбат. Аукнулось это в августе 1999 года при начале второй чеченской компании, когда полк не в состоянии был поддерживать в полной боевой готовности минимум две КШМ. Ну, об этом читайте ниже. А пока служба продолжалась. Меня место занятия с КШМ поставили на выращивание овощей в автопарке. В очередной раз поглумились офицеры над москвичом. Земля была мёртвая, - сухая и глинистая. Что там может вырасти? Но ведь приказы не обсуждаются. Очередной тупизм! Ничего удивительного для армии.

Здравствуй зубик дорогой

Ты болел, и бог с тобой...

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Стоматолог.

Однажды летом в полку появилась странная автомашина с красным крестом на кунге. Казалось бы с чего это ей здесь взяться? По запаху, источающемуся из неё кроме как стоматологического кабинета, в голову ничего не приходило. На утреннем разводе командир полка довёл до офицеров, а те в свою очередь довели до нас, что в полк прибыл военный врач-стоматолог (майор) практиковаться по лечению и протезированию зубов. Посещение врача было запланировано по списку. И так, ничего не подозревающие военнослужащие, которые не были задействованы, где-либо, выстроились утром с тапочками у автомашины, переоборудованной под стоматологический кабинет. День был прекрасный, солнечный. Лишь несколько белокурых облаков распласталось по синему небу. Внезапно устоявшуюся тишину нарушил дикий вопль. А-а-а-а-а... доносилось из стоматологии. В отведенный рукав выпал окровавленный стоматологический инструмент, вата и что-то ещё. Стоявшие рядом срочники ждавшие свою очередь опешили. Ёкарный бабай, что это? Переглянувшись между собой, менее чем за 45 секунд они покинули своё местонахождение и растворились в автопарке, спрятавшись под бытовками, за складами и военной техникой. На месте остался лишь младший сержант - помощник военного врача стоматолога, прибывший вместе с ним. Закончив с первенцем, майор удивлённо посмотрел наружу. Куда же делись пациенты? После обеда прошаренные срочники записались в наряды, поменяв сослуживцев, а остальные в две руки вызывались на любые работы, дабы не попасть в цепкие лапы врача-садиста.

Слух о происшествии разлетелся по полку с неимоверной силой, захватив весь гарнизон. Некоторые офицеры желавшие подлечить зубы у новоиспечённого специалиста моментально отказались от этой идеи. А как же быть срочникам? У нас посещение врача-стоматолога добровольно-принудительное.

Спустя несколько дней, отчаявшись заполучить пациентов, майор заманил на адский стул своего помощника. Кончилось это плачевно. Врач "специалист" так подлечил солдатику зубы, что тот попал в реанимацию. Разведя руками, майор направился к командиру батальона и выпросил у него нового помощника. Ничего не подозревая я выстроил роту на разводе и ждал его окончания в предвкушении заняться обслуживанием закреплённой за мной Р-142Н. Но не тут то было. Этот "грейдер" (командир батальона), дагестанец, за мой нрав всегда меня недолюбливал, а тут такой подходящий случай. Вот и отправил меня к врачу-стоматологу в помощники. Прибыв на место, я доложил:

- Товарищ майор разрешите обратиться. Младший сержант Трофимов.

- Разрешаю.

- По приказанию командира батальона направлен в ваше распоряжение.

- А, отлично! Ты в списке, какой по счёту?

- Точно не могу сказать.

- Хорошо я сей час сам посмотрю. Такс, такс, такс. А, вот, почти последний в списке. Но ничего я тебя без очереди полечу, пока никого нет.

- Вот блин, удружил гад, - подумал я. Так у меня же ни тапочек, ни полотенца нет с собой.

- Ну ладно, принеси ведро воды и иди за всем необходимым, после чего возвращайся назад.

- Есть товарищ майор!

Ага, тут то меня и видели. Больше я туда не возвращался, а наоборот обходил это адское место стороной, спрятавшись в подчинённой КШМ. Во все последующие дни бросился с неописуемым рвением служить родине, пропадая в суточных нарядах совершенно, добровольно.

Подождав ещё какое-то время, расстроенный майор-практикант убрался восвояси. Так и не насладившись сполна своей, видимо вновь приобретённой профессией.

ЧАСТЬ 2

Это было на Кавказе

Забивала страна сыновей

В страшный час

умирали солдаты...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Начало второй чеченской компании

Второе августа 1999 года обрушило на Россию очередное страшное известие. Находившиеся в казарме военнослужащие собрались возле телевизора и, не веря своим ушам, слушали обращение тогда ещё неизвестно откуда взявшегося В.В. Путина. Будущий президент России сообщил о нападении, чеченских террористов называемых себя Ваххабитами, на Дагестан. Война! Нависла прямая угроза над жизнями мирных Россиян. Террористы стали выползать из мятежной Чечни как тараканы, объявив джихад православному миру. Вот он шанс проявить себя настоящим военнослужащим, а не уборщиком мусора! Наконец появилась возможность покинуть эту часть, этот крысятник, который я ненавидел всей душой. Первые части ВС РФ отправились в Дагестан наводить конституционный порядок. В.В. Путин уверял, что на этот раз бороться с бандами террористов будет намного проще, так как опыт в этом уже имеется, а ошибки допущенные командованием больше не повторяться. Уничтожение боевиков будет вестись планомерно без лишней суеты и спешки.

Девятое сентября 1999 года страну оглушило новым зверским известием. В городе Москве проведена серия террористических актов, были взорваны жилые дома в спальном районе на улицах Печатники и Гурьянова, в которых погибло 90 человек.

Вскоре после этого известия стали набираться экипажи из числа добровольцев, для участия в контр террористической операции на территории северного Кавказа. Мы, с Алексеем не медля, написали рапорта на отправку в горячую точку. Ещё тогда в августе 1999 года, когда произошло нападение чеченских боевиков на Дагестан, и Москву поразила серия взрывов, мы с Алексеем, моим земляком, уставшие от воровства и армейского казарменного произвола, одни из первых, не раздумывая, подписались в эту компанию. Он не раз помогал мне физически и морально справляться с навалившимися трудностями и бедами, подставляя своё плечо, что укрепляло нашу дружбу в тысячи раз. Так вот и в этот раз, мы не колеблясь, вместе встали на защиту нашей родины, родных и матерей добровольно попросившись участвовать в боевых действиях на северном Кавказе. Теперь оглянувшись назад, мне кажется, это безумием и безрассудством, но тогда это было светлое желание помочь людям, нуждающимся в помощи и отдалиться от тех военнослужащих, которых мы заслуженно презирали. А они в свою очередь ненавидели нас, считая со своей стороны тоже справедливым чувством.

В санчасти производились необходимые действия и сбор индивидуальной, медицинской информации на тот случай если наши трупы будет тяжело опознать. Дополнительно каждому выдали общевойсковые жетоны с персональным номером.

Параллельно этому мы подготавливали свои КШМ к предстоящему выезду, проверяя их работоспособность.

В первую разнарядку мы с Алексеем не попали, зато ушла закреплённая за мной КШМ, как единственная исправная. Парадокс! Целый полк связи не может предоставить в колонну исправную КШМ. А если бы их потребовали бы не одну, а, например две? Это происходило на моих глазах, когда, находясь в наряде, помощником дежурного по автопарку я следил за передвижением военной техники полка. Радость и волнение наполнили душу, когда вывели мою КШМ с автостоянки. Но командир роты тут же расстроил известием о том, что та за кем я ухаживал, мыл, ремонтировал и хранил в полном комплекте уходит на выполнение боевых задач без меня с подготовленным к выезду коллективом. Взамен уехавшей мне досталась старая, разбитая КШМ, с пулевыми отверстиями кунга, полученными ещё в первую чеченскую компанию. Её давно надо было отдать на списание, но нет, оставили доживать свой век, пока совсем не откажет. В течение двух недель, до самой темноты, двумя экипажами Лёхиным и моим подготавливались для отправки две КШМ. Гаечные ключи и другое имущество кочевало из моей машины в Лёхину и обратно. Такая вот водительская привычка. Всеми мыслимыми и немыслимыми усилиями мы пытались восстановить работоспособность давно требуемых списания КШМ. Мой водитель Виталий тащил в машину всё, чем мог поживиться: магнитофон с кассетами, огромное количество Елецких папирос "Беломорканал" и многое другое. Ведь нам предстояло жить в постоянных разъездах.

И вот, наконец, пришёл наш черёд. Сформировавшаяся колонна направилась в Моздок для развёртывания там полевого узла связи. К великому сожалению с нами поехал "Грейдер" (комбат), чем развеял всю надежду избавиться от его присутствия.

Старушка КШМ не выдержала даже такого простого переезда и, закипев, вгрызлась жесткой сцепкой в ЗИЛ взвода МТО. Так и продолжала дальнейшее движение.

Первый привал на ночлег был где-то в районе "минеральных вод" на штраф площадке в близи поста ГИБДД. Заметив незначительно повреждённый, гражданский ГАЗ-66, Виталик, проявив армейскую смекалку за ночь, умудрился поменять радиаторы. Так что, добравшись до Моздока автомашину, привели в полную боеготовность. А что делать? Всё на благо Родины! Как выполнять боевые задачи на неисправной технике?

Приготовленный в полевых условиях ужин из сухпайков, атмосфера всего происходящего ласкала истомившуюся душу. Уже не было сильного давления со стороны командиров, только лишь комбат кривлял лицо, клацая своей выпирающей челюстью недовольно озираясь вокруг. В тот момент весь коллектив срочников впервые сблизился.

На утро движение возобновилось. Всю дорогу я разбирал и собирал свой автомат, раздражая сослуживцев. На одном из привалов удалось купить пиво и втихую насладиться этим чудесным напитком.

Очередной привал на ночлег был на территории Кабардино-Балкарии, где-то под городом Прохладный. Отцы командиры ещё с пущей напористостью стали инструктировать личный состав

- Внимание! слушаем внимательно. Сейчас мы находимся на вражеской территории. Это Кабардино-Балкария. Она граничит с Северной Осетией, а оттуда рукой подать до Чечни, поэтому не исключены любого вида диверсии. Будьте бдительны на посту и не вздумайте заснуть. Помните, что от вас зависит не только ваша жизнь, но и жизнь ваших товарищей. Не берите продукты, в том числе и арбузы у местного населения. Они могут быть отравленными. Повесьте жетоны на тонкие нити или тонкие цепочки так, чтобы их было легко порвать. На них "чехи" вешают российских военнослужащих....

Такая красноречивость и забота сразу же исчезли по прибытии на место, особенно тогда, когда офицеры ели мясо, а мы довились какими то помоями.

Солнце, воздух

И вода...

ГЛАВА ВТОРАЯ

"Курорт"

В начале следующего дня колона добралась до Моздока, остановившись для проверки у контрольно пропускного пункта дорожно-комендантской бригады контролирующей один из въездов на территорию военной базы ВС РФ. При подъезде к Моздоку базировалось множество различного вида бронетехники, в небе кружили вертушки и проносились Миги, нарушая тишину грохотом турбин. Такое количество бронетехники величественно и неестественно стоящей на фоне природы я ещё никогда не видел, кроме как на Красной площади во время первомайских парадов.

Многие сослуживцы повылезали из машин и, ступив на твёрдую землю, задавались лишь одним вопросом: "Что, прибыли?" Примерно через полчаса колонна вновь тронулась, вползая на охраняемую территорию концентрации войск ВС РФ.

Отведённое место для разворачивания узла связи было отвратительным. По середине находилась огромная яма, в пятидесяти метрах плескался водоём, а по границе ПУС росли молодые деревья, вдоль которых вскоре была натянута колючая проволока и обозначены места для постовых и огневых точек. Казалось бы должно быть романтично среди этой красоты, если бы не одно но. Местные солдаты видимо облюбовали это место под огромный общественный туалет. Так что вонь стояла неимоверная. Стоявшие в будущем патрульные нашего полка ещё не раз ловили "слонов" ближайших частей пытавшихся пробраться сквозь расположение полка. Естественно пришлось это всё перекапывать и засыпать дерьмо песком, после чего приступать к разворачиванию полевого узла связи.

Укрепившись на новом месте, построив туалет и обтянув границы полевого узла связи колючей проволокой, полк приступил к выполнению боевых задач. КШМ стали выезжать за пределы ПУС и бороздить просторы северного Кавказа. Место спальной части казармы заменила большая солдатская палатка. Несколько дней я провёл в ней вместе с остальными срочниками. По обеим сторонам этого временного солдатского пристанища стояли кровати привезённые автомашиной взвода МТО (материально технического обеспечения), по середине находились две "буржуйки" с трубами, выходящими из палатки через крышу. Для этой цели на крыше имелось специальное отверстие с жестяной перегородкой. По ночам в ней по два часа дежурили сослуживцы, подкидывая дрова в "буржуйку" поддерживающую тепло. Суточные наряды патрулировали Полевой Узел Связи, не давая посторонним проникнуть на его территорию не днём, не ночью. Сидишь возле печки и смотришь на огонь, поедающий дрова, нарушающий тишину негромким потрескиванием и куришь Елецкую приму, чтобы поскорее убить время и лечь спать, разбудив очередного сослуживца. В такие минуты вспоминался родной дом, и на душе становилось комфортно и тепло.

Уголёк сигареты то и дело усиливал и уменьшал свою яркость, несколькими секундами освёщая тишину красным светом из-под ладони. Да, да именно из под ладони, сигарета зажималась большим и указательным пальцами так, чтобы ладонь не давала свету распространяться. Это своеобразная техника безопасности, в противном случае снайпера могут башку снести в момент затяжки. Эту привычку я унёс на гражданку и пользовался ей пока, не бросил курить.

Так полк приступил к выполнению возложенных на него задач, окутывая окрестности коммуникационными сетями. Одна из КШМ укрепившись в землю растяжками антенны, всегда находилась на ПУС, работая по полученным позывным внутри Моздока, а вторая, уезжала на выезд для выполнения боевой задачи. Сидеть сутками возле УКВ радиостанции, слушая свой позывной было нудно, поэтому на свободной КВ. радиостанции я пытался найти музыку, сканируя частоты. И вот уже несколько дней прослушивал переговоры на любительских радиостанциях работающих в Моздоке и других населённых пунктах. Убедившись в том, что это всего лишь любители сплочённые одними интересами общающиеся после рабочего дня по радиосвязи как по телефону, я решил с ними связаться по вымышленному позывному "пантера". Настроив устойчивую связь, я попросил их поставить в эфир музыку, так как ранее на этих частотах она уже вещалась.

- "пантера", откуда ты работаешь? - поинтересовался он.

- Из Моздока.

- А откуда именно?

- Точно сказать не могу. Нельзя.

- А, всё, я понял. Тяжело вам видимо. Спасибо за службу! Какую музыку ты предпочитаешь?

- В основном рок музыку. Можно и "руки вверх"

- Ну, этого у меня нет. Поставлю тебе последние танцевальные хиты. Мы уёдём выше по частоте, так что связывайся если что.

- Спасибо! Хоть какая-то связь с другим миром.

Из наушников равномерно потекла попсовая музыка.

Первую неделю принимали пищу в ближайшей офицерской столовой. Вот где удивлению не было предела. Салфетки на столах, соломки, горчица, ложки, вилки, ножи, - всё по-людски. Иногда с разрешения "шакалов" купались в озере, находящегося напротив ПУС в каких то 30-40 метрах. Войска всё прибывали и прибывали. Вскоре в столовой стало не хватать места для всего гарнизона. Пищу стали возить в армейских котлах из столовой прямо в расположение полка. Качество было ужасным, - видимо продовольствия на всех не хватало. Приходилось самим по возможности покупать картошку у местного населения, чем собственно и питаться. Да всё это решаемые вопросы. Больше всего службу отравлял командир батальона.

Ты помнишь друже

Грязь чужих дорог?

Ту боль

царящую в округе...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Боевой выезд

По очереди КШМ выезжали на передовую, сопровождая колонны с боеприпасами и продовольствием. Одна из КШМ всегда оставалась на ПУС для осуществления связи внутри Моздока и его окрестностях. Вот подошла моя очередь сопровождать колонну.

Как только двинулись из Моздока, меня окутал такой восторг, пуская в кровь адреналин, который я испытывал лишь на гражданке, когда между улицами и районами происходили побоища, во время которых я брал на себя руководство предстоящими действиями.

....Колонна, состоящая из пятнадцати КАМАЗов наполненных продовольствием, медикаментами и боеприпасами, двух МТЛБ (многоцелевой тягач легко бронированный) и одной КШМ (командно-штабная машина), двигалась на передовую через реку Терек под Гудермес, второй по величине и значению город после Грозного. В конце октября 1999 года там проходила условная граница между территорией контролируемой объединенной группировкой войск Российской Федерации и территорией контролируемой чеченскими боевиками, называющими себя "Ваххабитами", привлекшими воевать за свою идею наемников из соседних стран и бывших республик развалившегося СССР, символичные буквы которого вместе с личными номерами выбиты на наших жетонах. Нас ждали. Там на передовой, измотанные войной части, завязшие в чеченской грязи, нуждались в продовольствии и боеприпасах, которые были уже на исходе. А мы тем временем плелись по чужой, недавно освобождённой от боевиков чеченской земле наблюдая последствия затяжной войны. Наши лица были не бриты. Такая у нас была примета бриться только после возвращения с задания.

Кавказ выглядел враждебно. Во всем вокруг чувствовалось холодное дыхание смерти. Природа словно вымерла, редко попадающиеся населенные пункты, обстрелянные, опустошенные и разграбленные провожали военные колонны испуганным взглядом, а их жители, уставшие от войн и насилия, покинули родные дома, перебравшись в соседние республики в поисках убежища. По пути попадались выжженные и перевёрнутые торговые павильоны. Те же, которых не затронул огонь, молчаливо возносили свои забитые досками взоры к небесам.

Машину трясло так, что приходилось держаться за ручку боковой двери кунга, чтобы не разбить себе голову о радиостанции входящие в комплект Р-142. Одна из станций служила для связи внутри колонны на частоте УКВ, а другая на частоте КВ., для связи с главной радиостанцией базирующейся в г. Моздок, сопровождавшей нас по всему маршруту движения, корректируя его в случае появления боевиков в том или ином месте на нашем пути. Двигатель ревел, захлебывался, словно пил жадно воду, временами ускорялся, как будто его что-то подгоняло, но все же верно служил своему делу. Старенькая радиостанция худо-бедно осуществляла связь, издавая шипение и потрескивания. На р-111 (УКВ) висел план маршрута со списком населенных пунктов, через которые колонна будет проезжать до Гудермеса. В левой части этого списка находились названия населённых пунктов, а справа напротив каждого из них шифр в виде цифр. Так при связи с главной радиостанцией можно было без проблем открытым текстом сообщать своё местоположение. С помощью секретной аппаратуры данный процесс довольно таки хлопотный. Маршрут был таков: Моздок-Беслан-Орджоникидзе-Ботлих-Новолакское-Хасавюрт-Гудермес (но не сам город, а позиции Российских войск). Наушники от УКВ радиостанции на кочках и ухабах болтались на шее подобно маятнику. КВ. радиостанция работала на громкой связи, предоставляя мне возможность работать с двумя радиостанциями одновременно. Немного погодя оно усилилось новым вопиющим фактом - на нашей волне по УКВ радиостанции вдруг, откуда ни возьмись, громко и чётко начали транслироваться чеченские переговоры выводящие меня из себя... Да "чехи" оснащены по последнему слову техники, не то, что мы. Им ведь за наши трупы "баксами" платят и не малыми. А мы там, в грязи гнили якобы защищая свою родину, хотя эта родина и не давала задушить "чехов" отдавая нелепые приказы. Видимо кому-то это надо, опять же бизнес. Кому дело, до каких то там срочников называемых шутливо "угроза НАТО" да и других военнослужащих оказавшихся на этой войне по различным причинам. Только друзья, близкие люди и родственники переживали, да и те, кого не щадило это горе, у кого на этой проклятой войне погибли или получили ранения и увечья перечисленные выше.

...Автоматически, сняв с предохранителя автомат, я, щёлкнул затвором, дослав тем самым патрон, и подумал о том, что любыми способами обязан взорвать радиостанцию с секретной аппаратурой при опасности её захвата. А ведь и самому не хотелось бы подставляться. Как расправляются с пленными "духи", слышал не один раз. У всех нас в связи с этим жетоны висели либо на тонких цепочках, либо на легко рвущихся нитках, дабы, не дай Бог, конечно, не быть на них повешенными, оказавшись в плену. Трудно передать чувства, овладевшие мной в тот момент. Это был не страх, нет, появилось какое-то странное ощущение, смешавшее любопытство и волнение. В то же время меня переполняла гордость за то, что наконец-то началась настоящая служба, к которой мы были не подготовлены, но которую желали всем нутром. Но война есть война, как бы её не оправдывали, она всегда несёт с собой разрушение и зло, гибнут невинные люди, а она безразлично пожирает всё на своём пути, принося с собой холодное дыхание смерти. Там подонки становятся в тысячи раз хуже, а хорошие люди сходят с ума, тяжело перенося увиденное.

...Я чего-то ждал, множество мыслей пробегало в голове, словно телетекст, скользящий по экрану телевизора, бомбардировал нейронами мозг. Мысли возникали самые разные, от подрыва радиостанции с секретной аппаратурой в случае опасности её захвата, до консервной банки сосисочного паштета, который мы с моим водителем, тоже срочником, не успели утром второпях съесть. А есть хотелось не на шутку, видимо вчерашний ужин, состоящий из: чёрствого хлеба с маленьким кусочком маргарина, вермишели в виде однородной массы и чуть жёлтой подсахаренной воды называемой чаем, давал о себе знать. По внутренней радиосвязи от старшего КШМ я получил указание пока ничего главной радиостанции не передавать, до особого распоряжения. Спустя некоторое время в эфире снова воцарилась тишина и я, успокоившись после обильно выплеснутой нецензурной брани в отношении чеченцев, поставил свой АК-74 на предохранитель, ранее приведённый в боеготовность, и обнял его как любимую девушку. Самое поразительное в этом то, что в тот момент возможно "любимая" обнимала не меня. Поди, пойми этих женщин.

Вскоре у одного из КАМАЗов возникли неполадки, вследствие чего колонна встала на привал. Я вылез из аппаратной и услышал ругань со стороны кабины КШМ. Это Виталик с прапором ругался. При этом они друг в друга кидались патронами.

- ты что все кочки объезжаешь? Дома на прогулке с шалавами на Жигулях что ли едешь? - голосил прапор. - Это ГАЗ-66, ей эти кочки и ухабы не страшны.

К колонне стали подъезжать гражданские легковые автомобили, а их владельцы просили что-нибудь продать. Старший колонны приказал прогнать их и занять оборону. По радиостанции я передал о вынужденной остановке в Моздок.

В течение десяти минут неполадки устранили и солдаты, не успев познакомиться и найти земляков, попрыгали на машины. Передав главной радиостанции кодированным текстом о возобновлении движения, мы получили приказ о срочном изменении маршрута. Дело в том, что выехавшая за несколько часов до нас колонна, была обстреляна боевиками, о потерях информации не было. Изменённый маршрут движения колонны проходил через "зелёнку", с густо растущими, похожими на кустарник, деревьями. Это был маршрут особого риска, но другого пути не было.

КШМ с какой-то мистической силой цепляли ветки деревьев, громоздились над ней, хлестали, пытались задержать, но всякий раз, когда они ухватывались за неё своими дерзкими лапами, она ускользала от них и двигалась вперёд. Переваливаясь с одного моста на другой, словно бурый медведь пробирающийся сквозь чащу леса к своей берлоге, машина скрипела и казалось вот-вот не выдержит возлагаемой на неё нагрузки и развалится, но она покоряясь судьбе, держалась. А тем временем напряжение росло, силы противодействия терзали душу, казалось, что во время преодоления очередного ухаба, из густых деревьев раздастся адский выстрел и изрыгнёт то, что разнесёт КШМ в клочья, а вместе с ней и человеческие жизни, не успевшие вдохнуть её сполна.

Показался просвет, и колонна с рёвом начала выбираться из "зелёнки", подобно тому, как выползает змея из норы. И вот, казалось бы, критический момент миновал, но нет, старуха смерть уготовила новый сюрприз. Перед нами, во всём своём величии раскинулись горы. Новенький КАМАЗ и идущий за ним МТЛБ поднимались по серпантину с лёгкостью, что нельзя было сказать о КШМ, которая упорно не хотела, да и не могла, как восьмидесятилетняя старуха взбираться наверх по извилистой горной дороге. И это не удивительно, ведь она участвовала в первой чеченской компании, когда после огромных потерь Федеральных войск, последние были с позором выведены из Чечни, а в чьи-то широкие карманы уплыли кровавые чеченские доллары. Мы с машиной слились в одно целое, молясь за то, что бы она выдержала возложенную на неё задачу, так как от этого зависят жизни многих людей, в том числе и наши. Ближе к вершине горы нами было обнаружено горное селение, где к удивлению ни один дом не был, тронут войной, а местные жители при виде нас выходили из домов и махали руками. Среди них попадались мужчины средних лет, которые с явным недовольством провожали колонну злобным взглядом и продолжали ошарашено следовать своей дорогой. По обеим сторонам красовались шикарные особняки, которые порой не встретишь в московской области.

Наконец колонна стала спускаться с гор, став не менее уязвимой на горной, извилистой дороге. Там внизу всей своей красой раскинулась Ингушетия.

Вдруг к шуму КАМАЗОВ, МТЛБ и КШМ добавился зловещий шум приближающихся "вертушек". На крыльях чёрных машин устрашающе весели ракеты. С помощью радиосвязи, они вовремя убедились в нашей принадлежности к войскам Российской Федерации. А могли ведь, и обстрелять.

Колонна продолжала движение. Желудок, не получивший достаточного количества и качества пищи, ныл от голода и изжоги. Для того чтобы отвлечься, я вытер испарину с окна, где перед моим взором предстал полуразрушенный завод, на искореженном заборе которого зловеще чернела, словно написанная самим Дьяволом, фраза: "Добро пожаловать в ад".

Началось твою... - выругнулся я, натягивая бронежилет, хоть и понимал, что он совершенно будет бесполезен, если миномётным огнём достанут КШМ, а её то уж постараются завалить, дабы отсечь своевременную информацию о нападении на колонну. А тем временем в протёртое окно я наблюдал за длинной цепью "КАМАЗов" не отстающих друг от друга, подобно поезду, оставляющую после себя облака пыли. Тут то и закралось в мою душу беспокойство в связи с длительным отсутствием круживших над нами "вертушек". Через некоторое время автомашины вышли на трассу и двигались вдоль железной дороги мимо встречающихся обстрелянных и обгоревших домов. Чувствовалось, что идёт война. Вдруг возле полотна железной дороги я заметил БТР, а вскоре появился расположенный прямо на дороге КПП блок поста. Путь преграждали бетонные блоки, шлагбаум и окапавшиеся Российские военные. На КПП возникла заметная суета, а находившиеся там военнослужащие грозно ощетинились, приняв боевые позиции. После проверки документов и связи напряжение заметно поубавилось.

Особенно меня поразила картина увиденная перед блокпостом вблизи железнодорожных путей. Недалеко оттуда находились обгоревшие останки Российского танка, причём башня лежала люком к земле метрах в пятидесяти от корпуса. Вот в ней то и облюбовали себе позицию двое молодых солдат в тот момент жадно поедавшие содержимое своих котелков.

И вот снова, после короткой остановки мы двинулись в путь. Уже через десять минут колонна наткнулась на последний блокпост.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Передовая.

...Колонна остановилась, старший колонны снова решал какие-то вопросы на КПП, а нас пробивало любопытство о предстоящим зрелище. Пехота возможно уже предвкушала будущий ужин из свеже заваленного барашка, а я тем временем раздавал молодым солдатам с КПП, папиросы "Беломорканал" произведёнными в г. Елец, которыми запасся вдоволь мой водитель Виталик перед выездом. Через 15 минут мы были на месте, но разгружаться нам не пришлось, так как войска меняли место дислокации. Представшая взору картина глубоко поразила. Всё было не так, как я себе представлял. Там, где ещё не так давно вели бои наши солдаты, уродливо лежала обгоревшая и искорёженная бронетехника, а ящики из-под снарядов указывали бывшие места расположение боевых расчётов артиллерии. Окопы на четверть наполненные водой источали могильную сырость, а от израненной земли, пропитанной кровью молодых солдат, веяло трупным запахом, разгоняемым прохладным осенним ветром. Стало не по себе, и мы молча наблюдали, как в ста метрах от колонны грузили на вертушку трупы погибших солдат. В противоположной стороне от них, огромными тягачами, похожими на те, что перевозят ракеты стратегического назначения, оттаскивали искорёженную бронетехнику.

Проведя беглый техосмотр КШМ, мы ужаснулись, - правый бензобак был пробит, а левом, дай Бог, нашлось бы 15 литров бензина - это и ежу понятно, что до Моздока с таким количеством горючего не доберемся, а если и доберёмся, то чудом и без связи. Дело в том, что аккумуляторы станции в движении подпитываются от генератора работающего только при включённом двигателе КШМ. Самих аккумуляторов надолго не хватит. А все наши КАМАЗЫ были дизельные!? Тут естественно включилась армейская "не пропадала". Договорившись со старшим, рядом стоявшей КШМки мы обменяли одну из наших исправных мачт на такую же неисправную, приданным к которой явился полный бак бензина. Только после этого я заметил отсутствие составных частей антенн УКВ радиостанции, крепившихся к электроподъёмникам, расположенным на крыше кунга. Связь то конечно была внутри колонны, но укороченный вид антенн снижал её дальность. Хотя это не имело особого значения, ведь с базой связь поддерживается по КВ. радиостанции с антенны зенитного излучения (АЗИ). Увидев нашу озабоченность, водитель КАМАЗа шедшего за КШМ всю дорогу подошёл и поделился своими впечатлениями.

- Здорово пацаны! Рязанские есть кто?

- Нет, - ответил коротко я.

- А закурить не будет?

Я полез в кунг КШМки и из-за станций достал пачку папирос, находившихся у нас в изобилии. Вот ведь водила, запасливый!

- На, держи, у нас ещё есть, - великодушно произнёс я. Водила мой с краснодарского края, а я из Москвы. Так что видишь, земляков твоих нет.

- А жаль, по родине соскучился. Это ты что ли связист?

- Да. А что?

- Не догадываешься где антенны прое... (потерял)? Помнишь, по зелёнке ехали? После неё ещё на серпантин полезли.

- Ну да.

- Так вот мне эти антенны чуть Лобовые стёкла не разбили во время движения. Я то, как раз за тобой ехал.

Тут откуда ни возьмись, пыхтя и пуча глаза от тяжести появился Виталик, таща за собой три гильзы от снарядов.

- Ты что тащишь, на кой они тебе? Где вода? - возмутился я.

- Спокойно бугор. Приедем в Моздок, продадим, как цветной метал и похаваем по-людски в "чипке", - с гордостью произнёс он, загружая находку в отсек радиста.

Вообще то ему "палец в рот не клади" в этом смысле, вечно, что ни будь да притащит или, наоборот, по халатности прое... (прозевает). Это я заметил ещё в августе, когда из груды хлама двумя экипажами пытались привести в готовность две КШМки для отправки на боевые действия.

Последний тягач скрылся за горизонтом, меня охватило беспокойство, ведь мы остались совсем одни на этой проклятой чеченской земле, вооружённые всего лишь автоматами калибром 5,45 мм. и двумя пулемётами калибром 7,62 мм., установленные на башнях МТЛБ, что оптимизма не прибавляло. Виталик уже заполнил все ёмкости водой и сидел, куря папиросу рядом со мной слушая радиостанцию. На душе было не спокойно. Что это мы тут делаем одни с колонной, без прикрытия? Позднее узнали о том, что один из наших МТЛБ с полным составом экипажа, свалил в соседнее селение за продовольствием, по причине чего вся колонна не может двигаться вслед за поменявшими место дислокации, войсками. Вскоре на их поиски отправился второй МТЛБ, увезя на своей броне пятерых вооружённых пехотинцев. Самое интересное то, что количество боеприпасов (два магазина на каждого) выданных комбатом вызывало нездоровый смех, безумный для нормального человека, но не для нас. А "коробочки" (КАМАЗы и КШМ) остались без прикрытия бронёй. Таким образом, было ясно, что для ведения боя мы не подготовлены, да ещё и сухпайков выдали маловато. Да, да, о еде мы не забывали, желудок этого не позволял, а расслабляться было нельзя. Так что, поддерживая радиостанцию в рабочем состоянии, на дежурном приёме, я, как и все остальные, находился в напряжении.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Эксцесс.

...Вскоре оба МТЛБ к общей радости вернулись, и колонна отправилась за менявшими место дислокации войсками. Но дорогу к ним отрезали чеченские боевики, что явилось причиной возвращения в Моздок. Видимо были ещё какие-то причины.

Колонна, издавая тугой гул работающих моторов, двигалась в мрачной темноте чужой земли, освещая дорогу множеством зажжённых фар. Эфир тем временем непривычно заполнила неописуемо царящая тишина, дающая мне великолепную возможность с жадностью поедать перловую кашу из сухпайка. То же самое проделывали и мои сослуживцы в кабине КШМки - чудно видать это выглядело. В желудке приятно заурчало и организм, кроме как появившейся боли в области шеи, больше ничего не беспокоило. Калорифер, исправно работая, подавал в кунг тепло, и в то время когда я начал было расслабляться, колонна снова встала. На этот раз случилось новое несчастье. Замыкавший нас МТЛБ закипел и беспомощно встал на дороге являясь уязвимой и бесполезной грудой металла. В связи, с чем было принято решение оставаться на том месте до утра. Колонна съехала с дороги и расположилась в поле, а оставшаяся на ходу МТЛБ прикрыла КШМ своей бронёй. Передав данную информацию в Моздок, мы с Виталиком (водителем) принялись подготавливать радиостанцию для работы на стоянке. Копать, как всегда пришлось ему, на что он обычно ворчал, но всё же подчинялся, называя меня "бугром" (то есть начальником). И так отведя, глушитель АБэшки (бензоэлектрический агрегат, предназначен для подачи электропитания на радиостанцию при стоянке КШМ) в яму накрыв её крышкой от генератора "Шишарика" (ГАЗ-66, на базе которого была установлена радиостанция Р-142Н), мы принялись, наконец, таки готовить ужин. И вот насытившись и оставив в тёплом кунге пирующих офицеров и прапорщиков, мы с Виталиком отправились по колонне знакомиться с пехотой (узнав предварительно пароль). Вот было время! Это то о чём мы мечтали. Нет, физически мы не расслаблялись, были готовы быстро без тормозов действовать в экстремальной ситуации, но вот моральная разгрузка явилась колоссальная. Вот, где мы почувствовали себя самостоятельными, никто мозги не компостировал и повсюду, общаясь бойцами различных призывов, узнавали много нового в основном о том, где, кому пришлось повоевать. Пехотинцы рассказывали смешные истории.

- "Однажды мы с Серегой с голодухи пошли в один из домов, брошенных "чехами", - начал свой рассказ один из пехотинцев срочников.

- там по двору бегали куры. Не сумев поймать не одну из них руками, я решил подстрелить их из автомата. Так бегал я за ними около пятнадцати минут, простреливая два магазина. Идея была не из лучших, так как куры от испуга носились как сумасшедшие и разбегались в разные стороны. Когда же изловчившись, всё же попал в одну из них, было смешно, так как кроме перьев ничего не осталось. Пришлось возвращаться не с чем.

Без анекдотов тоже не обходилось. Старший призыв, которыми были и мы, относился к молодым вполне сносно, даже дружелюбно, ведь друг другу спины прикрывали, но не забывали о старшинстве и делились, как положено, обязанностями согласно кем-то установленной градации на "слонов", "черепов", "дедов" и т.д. Насладившись общением с бойцами и освоением МТЛБ, прихватив у пехоты боеприпасы, которые им давали в достаточном для боя количестве, мы отправились спать. К тому времени, допив всё спиртное, офицеры и прапорщики разошлись, любезно предоставив нам место для сна. Но без сюрпризов опять же всё не закончилось. Ещё метров за тридцать я услышал, как АБэшка захлебнулась, и, издав последний звук, стихла. Яркие языки пламени принялись поедать перегревшиеся провода, ведущие от клемм генератора АБэшки к клеммам распределительного щитка её же пустующего отсека с левой стороны кунга. Патрульные в это время сидевшие на второй МТЛБ прикрывавшей нашу машину, мирно что-то обсуждали, не обращая на это никакого внимания, как будто находились дома на пикнике. Естественно мы бросились тушить огонь, благо рядом лежала не маленькая горка земли от выкопанной ямы, и немедленно устранять причину возгорания.

Проснувшись на утро, скинув с себя бронежилет, приспособленный под одеяло и закрепив автомат на его штатное место, с трудом вылез из отсека радиста. Спотыкаясь о гильзы снарядов, оставленных Виталиком, я ступил на землю. Уже тогда проявлялись признаки болезни, болели шея и правая нога, от чего я немного комично выглядел, обмотанный вокруг шеи полотенцем, хромая на правую ногу. Зато Виталику было не весело, когда он один пытался отправить АБэшку в её штатный отсек. Вскоре была дана команда: "По машинам", и колонна устремилась в путь. В Моздок вернулись примерно через три с половиной часа, отделившись от колонны КШМка, подпрыгивая на кочках, весело устремилась на место базирования полевого узла связи, где нас уже встречали, обрадованные возвращением, сослуживцы. Были, конечно, и равнодушные к этому, так, всякие подонки в виде некоторых офицеров и других крысоподобных сослуживцев, но тех, что радовались этому возвращению, было всегда много. Особенно переживал за меня Лёха, земляк, который мне был физической и душевной опорой в этом чужом мире. Сколько же я на него ворчал, когда он продолжительное время не выходил на связь, и всякий раз, обмениваясь нецензурной бранью, мы обнимались с ним как брат с братом. Да, повезло мне с землячком, не раз он уберегал меня от опрометчивых поступков, в которых я готовился завалить не одного сослуживца, но, поддавшись его убеждениям, успокаивался и оставлял эту цель.

Так и в этот раз, обнявшись при встрече, я поведал ему о самых ярких моментах поездки, после чего мы принялись за устранение неисправностей. Через несколько часов в составе колонны и нового МТЛБ, мы вновь отправились бороздить просторы Чечни и Северного Кавказа, так и не починив дизельный отопитель.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Возвращение.

...Всё шло как обычно: двигатель взахлёб ревел, машину трясло как потерпевшую, а из наушников доносились шум и потрескивания. И всё тот же чужой для наших сердец пейзаж мозолил глаза и нагонял тревогу. Каждые полчаса, кодированным текстом, либо я, либо старший машины передавал в Моздок наше местонахождение, а самочувствие, тем временем всё ухудшалось и ухудшалось. Мы давно миновали какую-то степь, наполненную песком, и остановились на холмистой местности, где бегали вроде бы как беспризорные барашки. Солдаты и офицеры временно покинули свои боевые машины для справления нужды и техосмотра техники, а группа пехотинцев, состоящая из троих рядовых, отправилась в сторону пасущихся неподалёку барашков, одного из которых, они подстрелили и взгромоздили на броню идущего впереди МТЛБ. И снова на пути вставала "зелёнка". Серые пейзажи, искорёженная и обгоревшая бронетехника, блокпосты, молодые, измазанные грязью солдаты "стреляющие" сигареты, брошенные окопы и ящики из-под артиллерийских снарядов. Всё то, что являлось последствием войны, вновь представало перед нашими глазами. На место прибыли ещё засветло, пехота принялась разгружать КАМАЗы, а мы взялись за своё обычное дело. Вот там то нас даже и покормили. Эта еда была намного лучше, чем в Моздоке, поэтому мы давились в спешке, но пытались забить свои желудки до предела. Халява!!! - как-никак, а это для солдата святое, что бы там ни говорили бы о строевом плаце офицеры. Дескать, плац-это самое святое место для солдата. Плац для солдата это каторга, то чего избежать хотелось каждому, особенно в адскую жару стаптывая сапоги и в лютый холод по стойке "смирно", в ожидании очередного генерала или полковника. Так вот Виталик и тут преуспел, набрав полный котелок, который потом долгое время с протухшей едой валялся в кунге. Ещё бы ведь к порядку приучить его было тяжело. Насытившись, мы принялись исправлять, я - замеченные неисправности в работе радиостанции, а Виталик - в работе двигателя "Шишиги" (Газ-66). При этом он деловито включил магнитофон, одолженный нами у друзей в г. Зерноград и принялся за работу. Пока мы занимались ремонтом к нам неоднократно подходили бойцы с просьбой продать магнитофон, но получали отказ. Помимо них вокруг КШМ и КАМАЗов крутился капитан, прибывший с нашей колонной, который отдавал всем приказ рыть окопы. Нам он этим самым мешал работать, в связи с чем "отшивался" мной, благо были на это все права, ведь в машине находилась секретная аппаратура. К вечеру появились пехотинцы колонны, угостившие нас мясом, зажаренного к тому времени, барашка. Мы же взамен дали им хлеб и воду.

Стемнело. АБэшка плохо, но верно давала жизнь радиостанции находящейся на дежурном приёме, питая её лампы электричеством. На таганке, дымя и потрескивая, горело сухое горючее, а Виталик, словно колдун, возвышался над ними в попытках вскипятить воду и испить чай. Обычно я ему запрещал это делать в кунге, но не в этот раз, так как совсем расклеился. Заметив это, он отдал мне свой чай с надеждой на то, что мне станет лучше. Но все хлопоты были напрасны, так как пугающая бледность лица не менялась, а температура оставалась на прежней отметки. Узнав об этом старший экипажа предложил отправить меня на вертушке вместе с раненными в госпиталь. Но, приняв мой категорический отказ, ушёл искать хоть какие-нибудь лекарства. Когда он вернулся, к машине подошёл всё тот же капитан и, увидев меня в горизонтальном положении, решил вылечить мой недуг по-своему. А все лекарства в его понимании заключались в исполнении приказов, чем он и решил, находясь в изрядном подпитии, заняться. Оглашая окрестность пьяными выкриками строевого устава, он топтался на месте, фыркал слюной, в захлёб, выдавливая из себя нецензурную брань, но всё было напрасно. Попутно он обвинил меня в употреблении "орешков". Так на местном жаргоне назывались одни из растительных наркотиков произраставших прямо на том месте, где мы остановились. Отчаявшись моей неслыханной наглостью, да и тем, что, в конце концов, был послан на традиционные три буквы, он схватил мой же автомат стоявший у двери кунга и заорал благим матом, что убьёт и спишет на боевые потери, если не встану. Не знаю, как бы повернулись в дальнейшем события, если бы наш прапор вовремя не вмешался. А он после не хитрых движений руками выхватил у капитана автомат, дал для верности пару раз кулаком в лицо и послал туда, куда ранее посылал его я. То же самое продублировал подошедший к тому времени Виталик, только без применения физической силы. Но капитан не думал успокаиваться и не нашёл ничего лучшего как избить постового поставленного им в караул. И только после этого, с чувством исполненного долга, наконец, таки отправился спать. Тяжело служить, когда понимаешь, что враги не только за линией фронта, а ещё и крысятся в родных частях бок о бок с нами. Мне это было не в новинку. Сплюнув, я послал всё это к чёртовой матери и закрыл дверь кунга. Накрывшись старыми, рваными бушлатами и бронежилетом я, обняв автомат, уснул.

Спать пришлось не долго. Тихую, звёздную ночь окатило разрывающимися снарядами, выстрелами тяжёлой артиллерии САУшками (самоходными артиллерийскими установками) и автоматического оружия. Приведя в боеготовность автомат, я выпрыгнул из отсека радиста, встретившись снаружи со своим экипажем. Стрелять было бесполезно, один чёрт, куда стреляешь, было не видно, а трассера и вспышки ракет озаряли всё небо как в новогоднюю ночь. Таким образом, полежав рядом с машиной какое-то время, мы решили вернуться в неё, так как покидать её нельзя, а если и попадёт какой снаряд, то уже не будет иметь значение возле неё мы или в ней. В КШМ безжалостно врезались звуковые волны, заставляя её покачиваться, а мы тем временем, выключив освещение, наблюдали за всем происходящим сквозь двойные стёкла кунга. Из леденящей темноты появились три фигуры. Мы насторожились. Но когда они беспрепятственно миновали караульного, напряжение спало. Этими фигурами оказались: полковник средних лет с седой прядью волос, старший лейтенант и молодой прапорщик. Обратившись ко мне с помощью, полковник пояснил, что их КШМку осуществлявшую связь и координацию действий разрозненных подразделений ВС РФ, прямым попаданием вывели из строя боевики, вследствие чего им необходимо воспользоваться нашей помощью. Я, если честно, был ошарашен его обращением ко мне. В его тоне и словах не было высокомерия и презрения, наоборот, он общался со мной на равных, называя братишкой. Принявшись за работу, я словно слился с радиостанцией в одно целое, быстро и чётко перестраивая частоты. Полковник, работая с картой, выходил на связь с множеством корреспондентов частоты и позывные, которых называл старлей. В эфире творился полный бардак, группы бойцов, рассредоточенные на высоте, из-за плохой связи, осуществляемой переносными радиостанциями, путались в нанесении огня, что мы и пытались исправить. Настраивая в очередной раз одну из радиостанций, я обратил внимание на падение яркости освещения. Мои опасения подтвердились при осмотре показаний приборов на распределительном блоке, из которых стало ясно, что уровень зарядки аккумуляторов резко уменьшился. Вынырнув из кунга, я метнулся к бензоэлектрическому агрегату, и всё понял. Тот видимо давно "завернулся" так как успел остыть. В результате пришлось подрывать Виталика и запускать генератор "Шишарика" для запитки радиостанции, а самому в темноте заниматься ремонтом АБэшки, так как бензина в баке оставалось мало. Воздух пропитался жженым порохом и гарью, метров в двухстах от нас что-то горело, а небо затягивалось чёрным дымом и озарялось красным светом ракетниц, что меня одновременно пугало и радовало. А радовало тем, что хоть что-то можно было разглядеть, пугало же тем, что меня в этом свете легко можно было завалить, ведь шёл бой. И вот когда, проработав и перепроверив все мыслимые и не мыслимые причины поломки бензоэлектрического агрегата, голову просветила самая простая причина неисправности, при устранении которой генератор АБэшки снова оживил радиостанцию, а во рту остался привкус бензина смешанного с маслом.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Утро после боя.

...К утру всё стихло. Неподалёку извергая в небо чёрный дым, догорала военная техника. Попрощавшись со мной за руку, обнимая как родного сына, полковник со своими подчинёнными удалился в сторону САУшек "подбивать бабки", я же уставший и сонный стоял и смотрел на поразительно сложенную природой красоту. Из кунга командирского отсека вылез сонный Виталик и, зевая, удивлённо посмотрел вдаль. Перед нами всей своей мощью расположился Терский хребет. Дело в том, что когда колонна прибыла на передовую, погода была пасмурная и туманная. Гор видно не было. А тут такая красота. Водила спешно побежал в кабину ГАЗ-66 и недолго роясь, что-то достал оттуда, и направился к прикрывающему нас МТЛБ. Интересно, что на этот раз он задумал? Спустя десять минут он явился со "слоном" пехоты держа в руках ручной пулемёт Калашникова (РПК) с фотоаппаратом. Используя молодого бойца в качестве папарацци, мы сфотографировались на фоне гор, КШМ и САУшек. Вечно ему в голову что-нибудь взбредёт. Умывшись из пластиковой бутылки, заранее припасённой водой, мы принялись разделывать пищу. Виталик как всегда взялся разжигать сухое горючее и кипятить на таганке воду, а я в это время открывал заранее припасённые консервы не входящие в сухой паёк.

Пехотинцы принялись вновь разгружать свои КАМАЗы. Теперь время убытия с передовой зависело напрямую от того, как быстро они это сделают.

В середине дня разгруженные и переполненные впечатлениями направились обратно в Моздок, встречая на своём пути, сгоревшие или просто разрушенные, дома кавказских селений. Одно из таких селений вблизи того места, где мы разгружались, было обстреляно этой ночью. Благодаря разведке перехватившей чеченские переговоры мы остались живы. Именно из этого села, находившегося в нашем тылу, боевиками этой ночью планировалась акция по окружению и уничтожению окопавшихся войск Российской Федерации под Гудермесом. А если и не уничтожению то, по крайней мере, показа своих технических возможностей. Но к счастью их планы с грохотом провалились, так и не осуществившись.

И вновь колонна, выполнившая свою боевую задачу, направилась по Чечено-Ингушской земле в Моздок, что бы через некоторое время вернуться назад с новым, смертельным для "Чехов" подарком и продовольствием для военнослужащих Российской армии.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Возвращение в Моздок.

Преодолев КПП территории базирования объединённой группировки войск на окраине г. Моздока, колонна разъехалась по своим местам. МТЛБ, КАМАЗы и КШМ выполнив боевую задачу, убрались восвояси, каждый в свою часть расположенные не так далеко друг от друга. В расположении нас уже встречали. Из кунга вылез с трудом, болела нога, шея и позвоночник. Зрелище было смешное, так как при ходьбе я хромал на правую ногу, а когда надо было посмотреть в сторону, разворачивался всем торсом, подобно танку, испытывая сильнейшую боль. С Алексеем мы как всегда обнялись по-братски и поделились последними новостями.

Встречать вышел и командир полка, прибывший в г. Моздок.

- Ты что хромаешь? Повредил ногу что ли?

- Никак нет товарищ полковник. Всё нормально.

- А то смотри, госпиталь не далеко, дам команду, свозят.

- Да нет, товарищ полковник, само пройдёт. Застудил видимо.

- Ну ладно, иди.

- Есть. Откозырял я.

Отведя меня в сторону, Алексей продолжил беседу, прерванную командиром полка:

- Слушай. Тут замполит привёз акустическую гитару из Зернограда. Вся босота просят исполнить что-нибудь. Соскучились по музыке. Ну, ты давай брейся и к нам в палатку, а ближе к ночи бухнём.

Сыграв несколько песен для собравшихся вокруг меня сослуживцев, я погрузился от усталости в глубокий нездоровый сон...

Ещё несколько дней в г. Моздоке я качал связь. Привыкшие к ежедневным трупам, срочники медицинской бригады, без паники принимали информацию о прибытии бортов с грузом двести и отправлялись делать свою незавидную работу. А тем временем по соседству с расположением нашего батальона устанавливали огромную медицинскую палатку с рукавами, выходящими наружу для выброса окровавленной человеческой плоти. На утро я должен был отправиться обратно на передовую в составе вновь собранной колонны, но болезнь достигла своего пика. Я был не в состоянии даже подняться, хотя поддерживал устойчивую связь, руки ещё функционировали. Обе ноги, спину и голову поднять не мог, так как испытывал сильнейшую боль. Увидев меня в таком состоянии, старшина (звание) нашего полка, доложив командиру, доставил меня в Моздоковский госпиталь на новенькой КШМ, на которой качал связь мой друг Ильюха с Нижегородской области. На руках, занеся в приёмное отделение, старшина попросил врачей хорошенько меня посмотреть и непременно вылечить. По-братски попрощавшись и желая скорейшего выздоровления, старшина удалился, мелькая в толпе врачей в белых халатах, гражданских лиц и военнослужащих. Я лишь проводил его взглядом в сердцах благодаря за проявленную доброту и заботу. Этот гражданский госпиталь, арендуемый ВС РФ, в настоящий момент и сам явился жертвой террористического акта проведённого 01 августа 2003 года. И как всегда начались поиски "козла отпущения". А средства массовой информации наперебой голосили, строя свои предположения о причинах террористического акта произошедшего не то по вине военнослужащих не принявшим меры по усилению безопасности, не то по вине местной администрации г. Моздока не давшей разрешения на установку на дорогах ограждений из железобетонных блоков. Но всё равно факт остаётся фактом, и теперь не вернёшь человеческие жизни, а крайнего как всегда найдут. И это тогда, когда в средствах массовой информации звучат громкие заявления о том, что в Чечне с терроризмом покончено, и она перестала иметь статус "горячей точки". Поэтому военные там несут службу так же как в любой другой точке нашей необъятной родины. Тем временем террористические акты регулярно совершаются, унося с собой человеческие жизни, и не заканчиваются обстрелы блокпостов и автоколонн, там ведь тоже гибнут военнослужащие. Кто объяснит скорбящим матерям, потерявшим своих сынов, что их дети погибли на мирной чеченской земле. Так война закончилась ли?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На мирную землю.

Через три дня семерых срочников поступивших из Чечни, в числе которых был и я, с Моздокского военного аэродрома бортом отправили в Самару для дальнейшего лечения. Самолёт поднялся в небо и плавно запарил в облаках. К горлу подкатил комок, в груди что-то заныло, правая нога, спина и шея давали о себе знать. Что происходило за бортом не было видно, так как иллюминаторы находились в переднем отсеке, а мы находились в заднем, специально оборудованном под перевозку раненных. И вот самолёт стал снижаться. Шасси опустились на взлётную полосу, снижая скорость торможением. Самолёт остановился и подполковник, летевший с нами тем же бортом, кратко проинструктировал раненных о дальнейших действиях.

- Товарищи солдаты и сержанты. Самолёт прибыл на военный аэродром города Самары. Те, кто может передвигаться самостоятельно, выходят через задний отсек и следует к автобусам. Кто не может сделать это самостоятельно, ждёт на своём месте. Вас перенесут к автобусам на носилках. Торопиться нет необходимости.

На выходе из самолёта глаза ослепил яркий свет видеокамер, осветив покидавших брюхо самолёта. Это были журналисты, снимающие репортаж на Чеченскую тему. Они на перебой начали задавать вопросы, но отвечать на них никому не хотелось.

Это сенсация! Первые раненные с боевых действий на Северном Кавказе второй чеченской компании, прибыли для прохождения лечения в Самару!

- расскажите о второй чеченской компании. Оправданны ли действия военных начальников? Что вы чувствуете, вернувшись назад? - не унимались журналисты.

Увидев мои безуспешные попытки передвигаться, врачи поднесли носилки, на которых доставили до автобуса. Да и действительно, видок у меня был жалкий. Держась за детали самолёта, в грязном камуфляже я пытался переступить незначительную преграду, но все попытки заканчивались неудачей. Так, что я никак не мог из него выйти. Когда всех загрузили в гражданский транспорт, автобусы тронулись и через полчаса прибыли на место.

В госпитале организовали настоящий приём с журналистами врачами и старшим военным начальствующим составом. Снова лавиной обрушились вопросы, на которые мы вяло отвечали.

Один из нас попросил телефон, чтобы позвонить домой. Один из военнослужащих старшего начальствующего состава достал из кармана сотовый телефон и предложил раненому. Пока он звонил, мы косились на накрытый пищей стол, стыдясь своего внешнего вида. В тот момент мы мало, чем отличались от бомжей. Все грязные и рванные с запахом пота. Однозначным ответом на большинство вопросов был: "да всё нормально", "на войне как на войне", а по поводу оправданности боевых действий для наведения конституционного порядка отсылали к компетентным в этом вопросе лицам и органам, дабы поскорее отделаться от назойливых журналистов.

Журналисты с трудом вытягивали из нас хоть какую-то информацию, поэтому кто-то из встречавших нас военнослужащих видя недовольство измученных лиц, предложил проследовать к столу на ужин. Стол был накрыт стандартным обедом, на первое суп, на второе картошка с котлетами, на третье чай. О, да! Наконец то! Мы с жадностью накинулись на еду. Было безумно вкусно.

После принятия пищи было контрольное обследование всех доставленных врачами. В результате пять человек оставили в том же госпитале, а меня и ещё одного Самарского паренька отправили в военный госпиталь посёлка Рощинский, Волжского района, Самарской области.

Из окна подпрыгивающей на ухабинах дороги скорой помощи мало чего было видно. В кромешной темноте мелькали ветки деревьев и огни посёлочных домов. Каждые кочки, выбоины и повороты на дорогах давали о себе знать острой болью пронизывающей организм от шеи через позвоночник и правое распухшее колено до левой ступни. Минут через сорок машина скорой помощи въезжала в ворота КПП военного госпиталя. Выбравшись с трудом из машины, мы поковыляли до приёмного отделения.

Как же мы были удивлены, когда вместо грязи ободранных стен и вечно недовольных медсестёр увидели белоснежные палаты в построенном по евростандарту военном госпитале, да ещё и аккуратно стоящие на тумбочке чистые стаканы на подносе. Может для нормального человека это и покажется вполне естественным, но для нас это было что-то вроде шока. Особенно было приятно то тёплое к нам отношение, исходящее от окружающих. Нас навещали совершенно чужие люди, интересовались о здоровье, приносили подарки. Как мы потом узнали, ещё в первую чеченскую компанию у некоторых из них не вернулись домой, по причине смерти, сыновья и мужья. Так что мы для них были больше чем просто военнослужащие, скорее родные. Физически я отдыхал, наслаждался часами тёплой ванной с сигаретой в зубах, ел как нормальный человек, пользовался установившимися к нам привилегиями, но на душе было тяжело, ведь Алексей в тот момент водил колонны по Чечне. Это меня сильно задевало, из-за чего я много курил и мучался бессонницами, а в отсутствии таковых - ночными кошмарами, чем, просыпаясь, пугал окружающих меня молодых солдат.

В обстрелянный и обгоревший подъезд пятиэтажки чеченского города, потеряв управление от прямого попадания миномёта, въехал БТР, частично разрушив стену. Весь экипаж погиб, лишь один я раненный выполз из горящей машины. В подъезд вошли две чеченки среднего возраста с автоматами на перевес и весело начали испражняться. Этот дикий смех неприятно резал слух, отдаваясь в голове эхом. Заметив раненного Российского солдата, они стали кого-то звать на своём языке и наставили на меня оружие. Нажав на спусковой крючок своего автомата, я ужаснулся, так как выстрела не последовало. В те же секунду в подъезд вбежали бородатые чехи и, избив ногами, приставили к моей распухшей от травмы и побоев голове дуло автомата. Раздался выстрел. Моё тело вздрогнуло, издав дикий крик. Глаза открылись, несколько секунд приходил в себя, озираясь вокруг. Где я, что случилось? - пробежало в голове. Это был всего лишь тот же Черноречинский госпиталь, а выстрел, ничем иным как касание кровати шваброй, которой один из "слонов" мыл утром палату. Тут же он получил тапком по голове. Это был всего лишь один из беспокойных снов развивавшихся вследствие болезни и напряжённой психики.

На поправку шёл тяжело. К удивлению приезжавших к нам корреспондентов, отказывался от комиссации (заключение военно-врачебной комиссии о не возможности дальнейшего прохождения военной службы), мотивируя тем, что в Чечне остались мои друзья, без которых домой не поеду, да и служить оставалось совсем немного. Из-за этого на меня смотрели как на сумасшедшего. Тем временем в госпиталь с боевых действий доставляли всё больше военнослужащих. Для вновь прибывших устраивались концерты там же в госпитале. За что спасибо местной районной администрации и руководству военного госпиталя. В очередной раз ближе к ночи я заслал "слонов" узнать, нет ли земляков? Вернувшись назад запыханный "слон" пояснил:

- Там есть один парень, "черпак" из Москвы. Сказал, что живёт на какой-то станции Багратионовской. А, ещё сказал, что там рядом какая-то "Горбушка". Чёрт его знает, что он имел в виду.

- "Слоняра"! Это же самое известное место в Москве для поклонников рок музыки. Да и не только. "Горбушка" - это целое понятие!

Я даже с кровати подпрыгнул от возмущения и поковылял в предвкушении встречи курить московскую приму.

Сколько же было радости, когда мы встретились, обнялись как родные с земляком, Владимиром, напоминая друг, другу известные с детства слова, улицы, понятия и так далее. Всё то, чем нас связывал родной город.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Миллениум.

До декабря 1999 года никакими средствами улучшить здоровье не удалось. Долгими днями и ночами мой воспалённый разум, вспоминая сослуживцев, находившихся в тот момент в Чечне, наблюдал, как падает за окном снег. Полевые узлы связи моего полка находились в Ханкале, Моздоке и Аргунском ущелье, которые вскоре перестали носить статус горячих точек и боевые уже не засчитывались, хотя в это "мирное" время их так же убивали, только вот огласки это как обычно не предавалось. Парни тащили остаток службы, предаваясь присущей этим местам рутине, посылая мне письма с приветами и поддержкой. Врачи же, словно желая избавиться от "геморроя", назло мне, поясняли, что пора комиссовываться, но надежда на выздоровление все жё оставалась. Учитывая моё упрямство, не исключая всё же поправки здоровья врачи разрешили отправиться домой в отпуск по болезни. Тем более в основном отпуске я так и не был.

Таким образом, я и оказался, дома под новый год, убыв в отпуск по болезни. Но мне было не до веселья, мысленно находился там, на войне, со своими друзьями и вывести меня из этого состояния, ни кому не удавалось. На шутки я не реагировал. Даже приходившие ко мне девушки не могли не чего с этим поделать. Друзья и знакомые замечали некие странности в повадках после моего возвращения домой. Во время шумных вечеринок, как только разливалось горючее по третьей рюмки я молча, грозно вставал, и ничего никому не говоря пил залпом, поминая погибших, окончательно погружаясь в свои мысли. Так принято среди тех, кто ходил со смертью бок о бок.

Но это было позднее, а, пока добравшись до Москвы, выйдя из поезда, я еле-еле похромал по быстро заполнявшемуся приезжими людьми перрону, оказавшись перед входом на вокзал. Учитывая то, как это прошло, я понял, что самостоятельно до дома общественным транспортом не добраться. И в метро и в автобусах вечно много людей и жуткая давка. За 300 рублей частный таксист привёз меня к подъезду моего дома. Сумма конечно большая, но мне это было всё равно, ведь при убытии в отпуск по болезни я получил "боевые", так что деньги были и не копейки. Расплатившись с таксистом, с его же помощью достал из багажника гитару (ту самую, Самарскую) и поковылял на второй этаж. Дома никого не оказалось поэтому, обнаружив музыкальный центр, послушав пару песен группы "Сплин" на CD, я пошёл в гости к двоюродному брату Владимиру, где находился продолжительное время, попивая пиво за рассказами о военной службе.

А тем временем болезнь не отступала, становилось всё хуже и хуже, чем я заставил понервничать и так уже обезумевшую мать, стараясь не давать ей повода для беспокойства. В итоге меня погрузили на автомобиль, так как передвигался я уже с трудом, и отправили с направлением, в военный госпиталь города Подольск, московской области. Вот где я снова испытал скотское отношение к военнослужащим срочной службы, хоть и был на то время младшим сержантом. Это уже не Самарский госпиталь, здесь особо никого не интересовали мои заслуги перед родиной, поблажек никаких не было, да и на лечение приняли, как будто делая одолжение. В общем, не долечив, выписали за нарушение госпитального режима, при этом изрядно поиздевавшись. Как я тогда не завалил начальника отделения, сам поражаюсь. А на кануне я просто немного выпил, опоздав на построение. Необходима была разрядка, так как ночью спал плохо, пытался отвлечься написанием стихов, но стихи то, всё про то же о чём душа и болела. Днём всё время дёргали, спать не давали, ссылаясь на режим. Так вот, когда меня начальник отделения (подполковник) "запалил" опоздавшего на построение, с запахом алкоголя, то заставил постепенно выпить ведро воды, вызывая рвотный рефлекс, от чего мне стало совсем плохо и до утра меня рвало, хоть и нечем было. До сих пор вспоминаю слова этого подонка: "Ты ху...и сюда приехал, уё...ай обратно в Чечню, мне просто так здесь такие му...и не нужны. Может денег гад хотел, не знаю. Вот так, а мы всё удивляемся, - за что же так не любят москвичей за её пределами? - вот за это хотя бы и не любят, а ещё за тот откровенный, пофигизм на всё, что их не задевает. Не все, конечно, такие, но отдельные экземпляры всё же имеются, являясь той всем известной ложкой дёгтя в бочке мёда. Так что после увольнения в запас из Вооружённых Сил Российской Федерации мне пришлось заново привыкать к московской жизни. Долечиваться в результате пришлось в другом военном госпитале посёлка Хлебниково, московской области, это благодаря мамке, с боем записавшейся на приём к начальнику московской военной прокуратуры, который на удивление пропесочил своих подчинённых и дал мне возможность подлечиться. Госпиталь не особо мне понравился. К счастью там я встретил старослужащего Кремлёвских войск Сергея, который помог мне реабилитироваться. Благодаря ему бодрость духа восстановилось, не смотря на очередной армейский дебилизм. Представляете, дедушку под дембель хромого с реактивным полиартритом заставляют мыть палату и ходить в наряды по кухне, где необходимо переносить тяжёлые предметы на сквозняке?! Конечно же я этого не делал. Когда я просыпался, вся работа была уже сделана "слонами", благодаря Сергею. Повезло, что встретил такого хорошего человека! А вечером, лёжа в своей палате, непременно просматривали концертную программу поставленную "духами" и "слонами". Можете себе представить картину? По центру палаты на стуле стоит самый длинный военнослужащий из молодых и держа в руке место гитары швабру исполняет популярные песни, в том числе и "пора, домой" рок-группы "Сектор газа". С лева от него сидит сослуживец и с помощью найденных палок изображает барабанщика, а справа такой же "музыкант" "играет" на бас гитаре. В ближнем углу отжимаются "залётчики" не своевременно выполнившие в течение дня, какое либо поручение старослужащих. И дополняют картину, сидя на одной ноге, опёршись о стену двое "слонов" смотрящих на противоположную стену с постоянно повторяющимися словами: Ух, ты! Вот это да! Во дают! По окончании концерта, гаситься свет и очередной дух рассказывает сказку на ночь. "Спи деток, спокойной ночи".... Нет, всё-таки хорошая школа жизни, - армия.

Вскоре начальник отделения, прознав о том, что я не выполняю поставленные персоналом госпиталя задачи, выписал хромого "дембеля" и отправил обратно в часть.

По возвращении в полк приятного оказалось мало, так как "Грейдер" (командир батальона по национальности дагестанец) лютовал и устроил на "дембелей" настоящую травлю, оскорбляя при этом фразами типа:

-"...Вас послали подыхать, так ху...и вы припёрлись живые".

- Тварь! Однозначно! Как сказал бы Владимир Вольфович Жириновский.

Однажды к нам, из соседней казармы лётного полка заявились дагестанцы, служащие по принципу землячества. Для тех, кто не в курсе поясняю, что землячество это такой вид службы, когда военнослужащие по национальному признаку и территориальности проживания собираются в отдельные преступные группы и занимаются вымогательствами и насильственными действиями в отношении всех прочих военнослужащих, не исключая офицеров и других контрактников. Конечно же, тех, кого могут подчинить своей воле. Этих подонков особо не заботит, где продолжать свою никчёмную жизнь, - в тюрьме или на воле. Им ведь после "службы" возвращаться в свои горы и дальше существовать в виде леших, спускаясь за солью на некоторое время. Хе, хе, хе.... Вот и беспредельничают.

Так вот, заходит в нашу казарму кучка таких горбоносых красавцев, и начинают вызывающе диалог с "духом" дневальным, не обращая на его команду, "Дежурный по роте на выход", никакого внимания.

- Ну что? Чё тут у вас за перцы из Чечни повозвращались. Щас будут у нас отсасывать?!

На их беду дежурный по роте, из тех, кто недавно возвратился с боевых действий услышал данный диалог и прихватив боевых товарище с помощью подручных средств наваляли люлей супостатам. В ход даже пошёл давно не работающий огнетушитель, висевший обычно при входе. Так и прогнали гадов пинками под жопу, наказав вечной фразой: "Кто с мёчём к нам придёт, - тот от меча и погибнет!" Вот она где доблесть и гордость за русского солдата!!! Подумать только, а ведь не один из этих дагестанцев не пошёл добровольно защищать свою землю, без зазора отдав данную привилегию русским парням. Подонки, они и есть, - подонки. Хотя нечета им, единственный молодой дагестанец "дух", поехал вместе с нами защищать свою Родину.

Ещё один казус стоял в том, что разворованную за время командировки, материальную часть полка, пришлось восстанавливать выплаченными боевыми. За износившуюся во время боевых действий и утраченную форму тоже пришлось платить. Масло в огонь подлили и расслабленные "слоны" дезертировавшие из части. И в своё оправдание поясняли, что испугались дембелей возвращавшихся к тому времени из командировки, хоть их то и не били даже, как это было с нами. Денег давали, посылая в магазин, за чем ни будь съестным. Извечная нехватка сладкого, напоминающего родные края. Ну да ладно, что уж об этом вспоминать, ведь вернулись же домой и хорошо, правда, не все здоровые, с компенсацией за потерю которого нас к стати тоже кинули. Вот и защитили родину - Мать нашу.

Тем не менее, в конце апреля надев дембельскую форму, я навсегда покинул полк связи и этот небольшой городок Зернорград о существовании которого вряд ли когда-либо узнал, если бы не служба. Все срочники мечтают об этом дне. Особенно о том, что после увольнения в запас можно набить лицо надоедливым офицерам. Я то же так думал, но в действительности поскорее без оглядки помчался на вокзал и домой, домой! К новой жизни.

Не успев дойти до вокзала Ростова-на-Дону, я подвергся досмотру сотрудниками милиции. Но естественно в моей сумке не оружия не боеприпасов не нашли. А как же, что я идиот? Место возвращения домой статью на себя вешать было бы, по меньшей мере, глупо. При входе в военный зал железнодорожного вокзала меня задержал военный патруль.

- Так, товарищ младший сержант, почему нарушаем форму одежды? - дерзко спросил старший лейтенант, дыша перегаром. Что это за нагрудные знаки?

- Старлей, не видишь что ли, домой еду! Дембель я! А значки: классный специалист, долг и честь, участник боевых действий в Чечне, ДМБ-2000, - всё заслужено.

- Что-то я не вижу их в военном билете. Я тебя за это могу сдать в комендатуру.

- Старлей, оно тебе надо? Сейчас договоримся, - сказал я, дав понять, что двое срочников патрульных здесь лишние.

- Солдатики идите-ка, погуляйте.

Срочники недовольно удалились, закрыв за собой дверь. А полупьяный старлей, получив двести рублей, обрадовался и разрешил мне двигаться дальше.

- Сержант, ты смотри аккуратней. Через час я сменяюсь. Так что могут снова досмотреть.

В тот момент в душу нахлынула злоба и желание наказывать таких вот оборотней в погонах, но я лишь скрипя зубами, поспешил прочь. В голову навящего пришло ведение, вооружившее меня офицером, посадившим этого негодяя в тюрьму за очередное вымогательство. Тогда я ещё и не догадывался, что стану сотрудником МВД России, и какие удивительные выводы извлеку из данной ситуации.

Тем временем, дойдя до кассы расположенной в зале для военнослужащих, где на тот момент уже расположились представители различных силовых структур, я узнал, что поезд со свободными плацкартными вагонами, которые предоставляются военнослужащим бесплатно, будет только ближе к ночи. Вот лажа! Время то около 9 часов утра! Неужели весь день здесь торчать, на радость всяческим патрулям, рыщущих по вокзалу в поисках наживы?

- Да что вы, родная, я хочу поскорее домой. Не может быть, что бы ни одного поезда до Москвы в ближайшее время не было.

- Что вы. Я же не сказала, что не будет просто надо доплатить за билет. Вы же едите бесплатно. А следующий поезд через десять минут прибудет на вторую платформу, но вагоны купейные.

- Не вопрос. Сколько нужно доплатить?

- Сорок два рубля, семьдесят копеек.

- И это всё?! Вот возьмите пятьдесят рублей.

Сделав великодушный жест рукой, я объявил, что сдачи не надо и, получив на руки вожделенный билет, помчался на вторую платформу, преодолевая скачками лестницы вокзала, куда через несколько минут подошёл поезд на Москву.

Весь путь до родного города преодолел монотонно, без приключений и алкоголя, сохранив тем самым денежные знаки. Тогда я уже знал о преступниках промышлявших грабежами Участников боевых действий, заряженных, как правило, не малыми деньгами, но в отличие от службы в горячих точках, совершенно безоружных. Соблазна ехать шумно не было. Соседями по купе оказались женщина лет тридцати семи и её дочь восемнадцати лет. Я был не многословен, да и они не стали нервировать солдата своими вопросами. За окном снова замелькали пейзажи: деревья, города, поля, посёлки. Из купе старался без нужды не выходить, дабы избежать излишних, нервирующих вопросов. Всю дорогу находился, в каком то забытьи. Не верилось, что еду домой окончательно и бесповоротно. Не ужели назад не вернусь? В голове мысли собирались в рифмованные фразы и руки автоматически записывали их на листок бумаги в виде стихотворений.

От чего у солдата из глаз

Вдруг закапали слезы?

От чего он не весел,

Взор туманный, пустой...

И снова Москва! Вот он Ярославский вокзал, вот она Филёвская линия, родная станция метро! Вот она свобода! О, да! Хотелось кричать во всё горло, но сдерживала военная форма. Купив бутылку пива, я спешил домой и в то же время командовал себе: "короче шаг" давая глазам налюбоваться родными улицами. Как не странно не один патруль в г. Москве мне этого настроения не испортил.

Ещё несколько дней военная форма была единственной одеждой на угарных вечеринках, в которые окунался без остатка, пропагандируя всю абсурдность службы в армии. Но при этом выказывал обратное. Дескать, полезно испытать себя в тяжёлых условиях. Похоже на дуализм, не правда ли? Через несколько дней бурного, хмельного веселья, сделав отметку в районном военкомате, я стал гражданским человеком. Плюнув в сторону РВК, с облегчением поплёлся прочь, скинув погоны и тяжесть с многострадального сердца. Теперь никто безнаказанно не докопается до неправильности ношения одежды. При желании можно купить бутылку пива и выпить её, не прячась от прохожих, военнослужащих и военных патрулей.

А если ты мужского пола

И этих мук не испытал,

Закрой блокнот, полож на место

Не для тебя его писал.

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ.

Дембельский альбом.

Дембельский альбом.

Все срочники, если не все, то большинство за время службы собирают солдатские поговорки, байки песни и т.п. кропотливо вписывая их в свои блокноты.

А если ты мужского пола

И этих мук не испытал,

Закрой блокнот, полож на место:

Не для тебя его писал.

21 мая 1998 года моя жизнь трагически оборвалась. Я попал в армию.

До демобилизации осталось 730 суток или 104 недели или 24 месяца или 2 года.

Масло съел - и день прошел,

Съел яйцо - неделя.

Что бы съесть такого,

Чтоб два года пролетели

Три пары сапог,

Две пары х/б,

И мы можем писать на стене ДМБ.

Проходят годы, меняются люди,

Но твердо звучит на всех языках:

Кто не был - тот будет,

Кто был - не забудет

547 дней в сапогах.

Дождь, хреновая погода

Отслужили мы полгода,

Тихо смылись мы с работ

Отслужили ровно год.

В карты режемся с утра

Отслужили полтора.

Льется в горло "Зверобой"

Это едем мы домой.

Дождь, хреновая погода

Отслужили мы полгода,

Тихо смылись мы с работ

Отслужили ровно год.

В карты режемся с утра

Отслужили полтора.

Льется в горло "Зверобой"

Это едем мы домой.

За личное счастье,

За счастье людей

Подари свои 730 дней.

Военная присяга: 5 июля 1998 года.

Словарь военнослужащего:

Дембель неизбежен!

Солдат спит, - служба идёт!

Подальше от начальства, поближе к кухне.

Плац - Никто не хотел умирать.

Шакал - офицер

Запах - призывник до принятия военной присяги

Дух - военнослужащий принявший присягу, но не

прослуживший 6 месяцев.

Слон (Фазан) - военнослужащий прослуживший 6

месяцев.

Слон - солдат любящий ох...ную нагрузку.

Череп (черпак) - военнослужащий прослуживший

1 год.

Дед - военнослужащий, прослуживший 1 год 6

месяцев.

Дембель - военнослужащий, ожидающий демобилизации по окончании стодневки и выхода приказа министра обороны "о демобилизации".

Каптёрка - страна чудес.

Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся.

Товарищ верь, придёт она

Звезда пленительного счастья

Из длинных списков этой части

Исчезнут наши имена.

Товарищ верь, и он придёт

Приказ министра обороны

И на воротах КПП

Напишут буквы: ДМБ!

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Казармы рухнут, и тогда

Навек из списков этой части

Исчезнут наши имена!

И на воротах КПП

Напишут буквы ДМБ

Без венков и процессий,

В сапогах и берете,

Смахнув капельки пота

С чуть заметных усов,

Я саперской лопаткой,

Сжав проклятием зубы,

Закопал свою юность

Среди псковских песков.

Живи, мой друг,

Балдей и пьянствуй,

Я охраняю твой покой.

В моем подсумке 2 обоймы,

За мной ты, как за каменной стеной.

Без вас, друзья, пройдут 1,5 года.

Без вас я буду грязь топтать.

Но только знайте: это время

Вы можете спокойно спать.

Гуляй, сестренка, спи спокойно,

Ведь где-то, стиснув автомат,

Тебя надежно охраняет

В зеленом камуфляже брат.

Спи спокойно, родная девчонка,

Крепче ресницы закрой.

Солдат желдорбата с лопатой

Охраняет твой сон и покой .

Что касается службы солдатской,

Я не буду подробно писать,

Потому что тебе, дорогая,

Все равно ничего не понять...

Закружили метели парнишку,

Он, в снегу замерзая, ползет.

А его девчонка в постели

Честь и совесть свою отдает.

Служи, солдат, учи уставы

И занимайся строевой;

А где-то женщиною стала

Девчонка, что была с тобой.

Зачем вы плачете, когда нас провожаете,

Зачем вы обещаете нас ждать?

Ведь каждый знает, каждый понимает,

Что с армии дождется только мать.

Запомни истину одну,

О ней слагаются былины:

Приходит в армию пиздюк,

А возвращается мужчиной,

который готов теперь признать, что

самым лучшим уроком жизни была армия.

Солдатский юмор.

-А вдруг война или какое другое меpопpиятие?

-А по какой команде можно почесаться? - По команде "ЗАПРАВИТЬСЯ!"

-Автобусов не будет! Придут два ЗИЛа, один - ЗИЛ, другой - КАМАЗ.

-Бегом шагом марш!

-Берите весь наряд по столовой и давайте его на мясо.

-БМП, товарищи курсанты, это не боевой механизированный поросенок.

-Боец должен отдавать честь каждому дереву, начиная с меня.

-Быстро доклад мне о наличии расхода личного состава!

-В 10 сели на поезд и полетели в Москву.

-В армии виноват не тот, кто виноват, а тот - кого назначат.

-В армии все однообразно, все пострижено, покрашено и посеяно песком.

-В армии все параллельно и перпендикулярно.

-В армии матом не ругаются, в армии матом говорят.

-В вашем возрасте я себе сапогами ноги до задницы стер!

-В случае гибели экипажа радиосвязь с танком будет отсутствовать. Например: Товарищ лейтенант, у меня на танке N123 оторван левый каток, не работает радиостанция, полностью израсходован экипаж!

-В течении 6 часов мы будем прививать вам любовь к строевой подготовке.

-В увольнение пойдут только образцовые тумбочки.

-В утренние часы, после обеда, в выходные дни надо работать на стройках массами.

-Ваши обязанности на оперативном дежурстве заключаются в четком и быстром маневрировании между ведром с водой, электрическим чайником и офицером.

-Водное препятствие преодолевать быстро и качественно! Кто утонет, потом пожалеет.

-Военная тайна не в том, что вы изучаете, а в том, что изучаете это именно вы.

-Возьмите грабли и метите!

-Возьмите уставы и перепишите все наизусть.

-Вопрос понял, ответ думаю.

-Вот вы тут сидите, а у вас там старшину на Доске почета отодрали...

-Вот вы чем отличаетесь от баранов? Ничем! Барану скажешь: "Молчи", а он все равно разговаривает, так и вы!

-Всех отсутствующих построить в одну шеренгу!

-Все ваши неприятности оттого, что верхняя пуговица расстегнута.

-Все в ваших интересах, товарищи солдаты, чем быстрее вы уберете снег здесь, тем быстрее пойдете убирать в другое место.

-Все волосы ниже верхней губы сбрить!

-Все убрать вокруг мусора, с метелками я договорился.

-Вчера я прошелся под вашими кроватями, мне непонятно, как вы там живете.

-Вы должны расписаться в журнале секретности. О чем вы распишетесь, я скажу позже.

-Вы здесь спите, а там Родину снегом заносит!

-Вы опять не бриты? А ведь с этого начинается Родина.

-Вы пришли ко мне докладывать, так стойте и молчите!

-Вы тоже будете ефрейтором, только неясно, с какой стороны.

-Выделить на работу девять человек и одного сержанта.

-Голова у солдата, чтобы шапку носить.

-Горло болит? Учите уставы - болеть не будет.

-Голова болит? Читайте устав...

-Да снимите вы с головы женский половой орган и наденьте туда пилотку!

-Дневальный должен крутиться как пчелка в колесе.

-Дневальный должен стоять и подавать сигналы точного времени.

-Дневальный не должен выходить за радиус квадрата своей тумбочки.

-Дневальный! Почему у вас в коридоре сапоги болтаются?!

-Дневальный! У вас тут столько бумаги, что у меня в голове не укладывается!

-Дневальный, что за вонь в казарме?! - Товарищ полковник, до вас не воняло!

-Дневальный, эй ты, тысячу извинений. Жопа! Как стоишь, ты же лицо батареи!

-Единственная одежда солдата - это сапоги и ремень!

-Если вы такие умные, так почему вы строем не ходите?

-Если добровольцев не будет, мне придется их назвать.

-Если завтра не подстрижетесь, я вас сегодня накажу!

-Если у вас есть какие замечания, предложения, высказывайте сейчас, а то вы всегда так: сейчас молчок, а как генерал приедет, так и выдаете все в лоб, как нож в спину...

-Если хотите писать и какать - лучше стройтесь!

-Есть ли у танка карбюратор? Да, если украсть с автомобиля!

-Офицер не бегает, так как в мирное время бегущий офицер вызывает недоумение, а в военное - панику.

-Много воды не пить, иначе вся вода выступит у вас на спине в виде соли.

-Мухи на плафоны гадят! А к чему это приводит? К неуставным отношениям.

-Надо полы так тереть, чтобы вода скрипела.

-Напоминаю, что полный отбой в 23:00, поэтому все ложатся в свои койки вместе с командирами отделений.

-Натянул свою кровать - натяни товарища!

-Нашли дурака! Я за вас свою работу делать не буду!

-Не надо из меня делать дурака! Я и так прослужил в армии 15 лет!

-Не хотите жить как люди, будете жить по уставу!

-Ни у кого в тумбочке не нашел мыла. Хотел бы я посмотреть, чем они зубы чистят.

-Ну, если одному дали 42-й, а он у него 43-й, а другой обычно носит 43-й, а ему дали 42-й, то почему бы им не поменяться?

-Ну станьте на голову и прыгайте с третьего этажа, если вы считаете, что после наряда можно ложиться и отдыхать.

-Ну что, рапорта написали, цивильной жизни захотели? А кто Родину защищать будет, я, что ли? Да на фиг она мне нужна!!!!

-О какой незащищенности вы говорите, когда форму одежды получили защитного цвета?

-Особо секретные документы перед прочтением сжечь!

-Открыв тумбочку, обнаружил трех голых женщин. Двух я отодрал на месте сам, а про третью решил, что я не мальчик! Дежурный по роте, суточному наряду отодрать с горячей водой и доложить не позже 12.00!

-Первой любовью молодого бойца должен стать Устав, второй - командир!

-Перед тем как покинуть часть, подумайте в двух направлениях: небезопасно ли это, нужны ли вы гарнизону.

-По команде "Отбой" наступает темное время суток.

-Подберите ногу!

-Подмести под граблями!

-После окончания стрельб боевые и учебные патроны должны быть приведены в исходное состояние.

-Почему в каптерке люди, а никого нет?

-Почему вы не можете ничего делать сами? Обязательно над вами должна стоять дубина и вами командовать?

-Почему у 90% есть фляжки, а у половины нет?

-При движении строевым шагом голову надо держать прямо перед собой, взмах рук от пряжки до отказа.

-При отдании чести обрез правой pуки должен находиться у виска, а левая голова должна быть повёpнута направо...

-При перекличке военнослужащий должен встать, сказать "я" и больше ничего не делать.

-Раз приказано устранить прическу, значит, устранить.

-Распустились! Я иду - они мимо сидят!!!

-Рота! Для помойки в баню становись!

-Руку, товарищ курсант, надо взад - до отказу!

-С автоматом надо обращаться бережно, как с любимой девушкой, смазывать раз в неделю.

-Сапоги жмут? Узких сапог не бывает, бывают неправильные ноги!

-Сапоги и портянки должны стоять около табурета.

-Сапоги надо чистить с вечера, чтобы утром надеть на свежую голову.

-Сегодня прошелся у вас по тумбочкам и обнаружил там бардак!

-Сей час я вам сделаю весело, и вы почувствуете палку на своей голове.

-Сей час я разберусь, как следует, и накажу кого попало.

-Сержант, почему у вас во время занятий по плацу одиночки толпами ходят?

-Сержант! У вас дневальный не стрижен, на ушах висит.

-Сигнал к атаке - три зеленых свистка вверх.

-Сидеть передо мной смирно!

-Снег должен быть белый и квадратный.

-Совершенно уже совесть обнаглели!

-Солдат должен подчиняться слепому инстинкту командира.

-Солдат - самое мелкое живое существо.

-Солдаты после полевого выхода устали, поэтому дадим людям отдохнуть: подъем не в 6.00, как обычно, а в 6.10.

-Сон - это не личное время, сон - это отбой.

-Товарищ курсант, вы хотите что-то сказать? Встаньте! Закройте рот! Садитесь!

-Товарищ курсант, если вы дебил, то так и скажите, и нечего пистолет ломать!

-Товарищ солдат, а если завтра война, а у вас грязные сапоги?

-Товарищ солдат, встаньте в строй и все вопросы сразу отпадут!

-Товарищ солдат! Вы, почему держите руки в карманах? Вам что, не нравится служить на героической земле России?

-Товарищ солдат, что вы никак не можете найти позу, которая бы удовлетворила товарища подполковника?

-Товарищи солдаты, до вас еще не доводили правил электробезопасности? Рассмотрим конкретный случай. В соседней части, в бане солдат схватился за оголенный конец, в результате труп.

-Товарищи солдаты, человек, не знающий строевой подготовки, не может ходить по земле.

-Третий взвод! Господа! Сдавайте белье!

-Ты что хромаешь?! Рожать, что ли, собрался?!

-Умом ты можешь не блистать, но сапогом блистать обязан!

-Что вы пишете, товарищ солдат? Вы что, умный, что ли?!

-Что вы спите, стоя на ходу?

-Что у вас ремень на яйцах висит, как у беременной бабы!

"Уезжают в родные края

дембеля, дембеля, дембеля!

И куда не взгляни, в эти майские дни

Всюду пьяные ходят они".

Дембель неизбежен!

Д М Б - 2000 год