"Байки кремлевского диггера" - читать интересную книгу автора (Трегубова Елена)

Глава 1 КАК МЕНЯ ВЕРБОВАЛ ПУТИН

– Давайте вместе отпразднуем День чекиста в каком-нибудь ресторане, – неожиданно предложил мне Володя Путин.

Я сидела у него на Лубянке после интервью, одна, в кабинете директора ФСБ и, сохраняя непринужденную улыбку, судорожно старалась понять, что же пытается сделать главный чекист страны – завербовать меня как журналиста или закадрить как девушку.

– Оставьте мне свой телефон, я на днях перезвоню, и мы договоримся о времени и месте, – попросил он.

– Мой телефон вообще-то есть у вас в приемной… – с опаской процедила я.

– Ну вы вот здесь мне все равно на всякий случай напишите еще раз…

Отпираться дальше было глупо – мой телефон все равно не секрет, и тем более для главы ФСБ узнать его не составило бы труда.

Начальник секретного ведомства явно заметил, что я напряглась от интимного предложения. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я весело заявила:

– Хорошо, я вам оставлю свой домашний телефон, а вы за это проверьте, пожалуйста, чтобы его больше не прослушивали! Вы же можете это поставить под личный контроль как директор ФСБ?

– А вас что, прослушивают?! – изумление, изображенное Путиным на лице, выглядело до того неподдельным, что я невольно расхохоталась. Но тут же взяла себя в руки и сделала серьезное лицо:

– Да вот, понимаете, Владимир Владимирович, я каждый день в Кремль хожу, часто езжу с президентом. А тут я недавно в одной статье прочитала, что в России вообще всех политических журналистов просто по должности прослушивают… Вы-то сами как думаете: правда это или неправда?

Последний вопрос, я, понятно, произнесла как можно более наивным голосом и выжидательно уставилась на Путина.

– Ну что вы!!! Мы?! Вы думаете, это МЫ вас всех прослушиваем? – еще более искренне изумился Путин.

Накал всеобщего изумления и наивности между нами возрастал.

– Ну что вы, Владимир Владимирович! Как я могла о вас такое подумать… – еще раз подыграла я, чуть не прыснув от хохота, и увидела, что глаза Путина тоже смеются. Правда, его маска искренности и девственного непонимания была сработана гораздо профессиональнее моей.

– Вот-вот, – ловко пряча ухмылку, подхватил он, – это не мы, а кто-то другой!

– Кто же тогда, Владимир Владимирович? – не унималась я. – Вы же – самое осведомленное ведомство в стране, у вас же должна быть информация о том, кто это делает!

– Ну это, наверное, какие-ибудь конкурирующие коммерческие структуры. Знаете, у них есть такие свои маленькие службы безопасности… И, кстати, там иногда работают наши бывшие сотрудники…

– И что же, вы не можете их контролировать?

– Нет, абсолютно – творят что хотят! Вот уважаемых журналистов прослушивают! – тут уже Путин откровенно усмехнулся.

Черт, какая жалость, что передать этот разговор в виде газетного интервью не удастся! – пронеслось в тот момент у меня голове. – Ну как вот, например, передать на бумаге этот особый юмор главы секретной службы?

Перед моим уходом Владимир Владимирович весьма профессионально попросил меня перечислить симптомы прослушки моего телефона. Выслушав, он удовлетворенно заключил: Ага. Проверим! На том и расстались.

Как только я шагнула за порог, на волю из мрачного здания КГБ, странный разговор с Путиным и необходимость что-то решать насчет обеда с ним моментально выветрились из головы. Навалились личные проблемы. У моей подруги Маши Слоним незадолго до этого умер муж – всеми нами любимый Сергей Шкаликов, прекрасный актер МХАТа, которому было всего тридцать пять лет. Маша передала мне на пейджер, что хочет встретиться, и мы условились поужинать в соседнем с Лубянкой здании – в мексиканском ресторане на Пушечной улице. Фахитас в рот не лез. Мы смотрели Сережины фотографии и утирали друг другу слезы.

И вдруг ресторанный антураж спровоцировал чудовищную аллюзию. Меня прямо-таки обожгла мысль об обеде с Путиным. Какой ужас! Как я могла согласиться, идиотка?! И как Путин вообще все это себе представляет: вот сидит красивая молодая женщина за столиком в ресторане, а напротив нее – директор ФСБ?! Хорошенькая парочка! Я огляделась: маленький фонтанчик, грот из камней, приглушенный свет – и ярко представила саму себя за нашим столиком не с моей милой Машей, а с Путиным. Какой позор!

В общем, домой я доехала уже в состоянии полного транса. Оставшись одна, я начала в деталях восстанавливать разговор с Путиным, пытаясь понять, что же ему от меня нужно и правильно ли я себя с ним вела. Все началось с того, что уже после интервью, когда я начала задавать главе ФСБ вопросы не для печати, он вдруг заботливо поинтересовался:

– Леночка, скажите, чем я вообще могу помочь вам в вашей работе?

– Чем-чем… Давать больше информации, конечно, Володенька! – не растерялась я.

– Может быть, мы можем организовать для вас постоянный канал информации? – из уст главного чекиста страны такое предложение в адрес журналиста звучало довольно двусмысленно. Именно поэтому я постаралась внятно перевести разговор из русла его профессии в русло моей.

– Разумеется, Владимир Владимирович, нам хотелось бы получать как можно больше информации. Знаете, у нас в газете есть отдел, который занимается преступностью и расследованиями, и, я думаю, они были бы счастливы, если бы ваше ведомство делилось с ними оперативными данными.

– А как мы можем сотрудничать лично с вами? – не отступал Путин.

– Вы же знаете – я политический обозреватель, меня прежде всего интересует, что происходит в Кремле. Но ведь вы же мне не станете рассказывать правду о том, что там, в застенке, происходит, правда?

Путин чуть заметно улыбнулся в ответ своей фирменной загадочной улыбкой Джоконды.

– Было бы просто отлично, – продолжала я, – время от времени получать от вас напрямую официальные комментарии по основным политическим событиям в стране. Но я же знаю, что вы на своей должности стараетесь держаться максимально аполитично. При том что ситуацию знаете, наверное, даже лучше многих в Кремле…

В этот момент путинская Джоконда разулыбалась еще довольнее.

– Поэтому из реальных моих пожеланий, – подытожила я, – остается одно: почаще видеться, чтобы вы хотя бы не для печати объясняли свое понимание расстановки сил в стране.

Вот тут-то директор ФСБ и сделал мне предложение, от которого отказаться было еще труднее, чем согласиться: пообедать вместе. Да еще и на День чекиста.

Я была в шоке. Конфликт чувства и долга во мне начался почище, чем в трагедиях Расина. Точнее, совсем наоборот: чувство говорило нет, а долг вопил yes!!!

С одной стороны, обедать вместе с кагэбэшником – западло. А уж праздновать с ним День чекиста – это вообще позор на всю жизнь. Мне ведь потом даже друзьям об этом рассказать будет стыдно!

С другой стороны, встретиться один на один, в неформальной обстановке с главой самого засекреченного ведомства страны и задать ему любые, самые откровенные вопросы – это ведь несбыточная мечта любого журналиста! И, наконец, это ведь просто круто!

После секундного колебания профессиональное любопытство во мне все-таки взяло верх:

– Отличная идея! Только, Володь, одна просьба: давайте не приурочивать это к вашему профессиональному празднику, а просто пообедаем и поболтаем, хорошо?

Когда я прокрутила все это в памяти, то осталась вполне довольна собой. Мне показалось, что я четко расставила все акценты и никакого недопонимания между нами возникнуть не должно.

Тем не менее какое-то неприятное предчувствие почему-то все-таки продолжало меня донимать. Да плюс к этому у меня впервые в жизни примерно на сутки появился какой-то необъяснимый страх разговаривать по телефону.

Чтобы избавиться от этой дурацкой фобии, я специально по телефону запросто рассказала всю эту историю Юле Березовской (которая совсем не родственница Бориса Абрамовича, а моя однокурсница, теперь, правда, по иронии судьбы, контактирующая по работе со своим знаменитым однофамильцем).

– Ты что, дура? Зачем ты рассказываешь мне все это по телефону, тебя же наверняка слушают! – завопила Березовская.

– А от кого мне теперь скрываться? Директор ФСБ и сам уже об этом знает! – расхохоталась я.

– Ты вообще понимаешь, что ты наделала? – тоном еврейской мамы запричитала Березовская. – Тебе директор ФСБ свидание назначил, а ты согласилась! Он тебе хотя бы нравится?

Через несколько дней, когда безобидно миновал уже и День чекиста, и вышло мое интервью с Путиным в Известиях, я с облегчением подумала, что никакого обеда не будет.

Но на следующее утро в моем кабинете в Известияхраздался звонок:

– Елена Викторовна? Владимир Владимирович Путин хотел бы пообедать с вами. Он предлагает завтра в два часа дня в японском ресторане Изуми на Спиридоновке. Вам подойдет это время и место? Прекрасно, спасибо! Владимир Владимирович будет вас там ждать!

Звонил Игорь Сечин, нынешний руководитель канцелярии президента, исполнявший в то время функции не только пресс-секретаря, но заодно, по сути, еще и денщика Владимира Путина.

Вот тут-то, когда эта авантюра обрела реальные очертания, я, наконец, не на шутку испугалась.

Единственным человеком, с которым я всерьез (и уже не по телефону) посоветовалась, был мой отец. Оптимизма он мне не добавил.

– Знаешь, Алена, Лаврентий Палыч Берия тоже вот так вот молоденьких девушек на обед приглашал. А потом их никто и никогда больше не видел…

Вот в таком бодром настроении в декабре 1998 года я отправилась на свидание с человеком, которому всего через год предстояло стать новым президентом России.

Поверить в это тогда, разумеется, было невозможно. Точно так же, как и в то, что мой обед с Владимиром Владимировичем Путиным через год станет косвенной причиной моего изгнания из кремлевского пула. И уж тем более в то, что еще через несколько месяцев, получив верховную власть в стране, этот мужчина практически уничтожит независимую политическую журналистику в России.