"Прошепчи его имя" - читать интересную книгу автора (Торнтон Элизабет)

1

«Сейчас они выложат карты на стол», — подумала Абигайл Вейл, после того как муж ее сестры Гариетт под благовидным предлогом поспешил увести из-за обеденного стола мисс Фербейн. Дэниэл — старший брат Абигайл — тут же подтвердил ее догадку, сделав лакею знак удалиться. В комнате остались только члены семьи. Вейлы никогда не обсуждали своих проблем при посторонних.

В другое время подобные приготовления вызвали бы у Абигайл тревогу, но сейчас она была просто зла. В конце концов, это ведь ее дом. Это она только что накормила приехавших навестить ее родственников превосходным обедом. Она платила жалованье слугам и компаньонке. И все же Дэниэл сразу по приезде легко и непринужденно присвоил себе право распоряжаться в ее доме.

Родные приехали навестить Абби впервые после того, как она, похоронив тетушку, за которой ухаживала в последний год ее жизни, вступила в права наследства. Вейлы прибыли сюда из поместья мужа Гариетт, находившегося неподалеку от Оксфорда. Именно там вся семья проводила обычно сезон охоты. Завтра утром гостям Абигайл предстояло отправиться в Лондон, чтобы поспеть к началу другого сезона — сезона балов и светских развлечений. Они сделали изрядный крюк, чтобы повидаться с Абби, и девушке очень хотелось, чтобы мать и брат с сестрой остались довольны своим визитом. Несмотря на все их разногласия, Абигайл очень любила своих родных. И потому часто мирилась с тем, против чего следовало решительно возразить. Это было ее слабое место. Пора было научиться отстаивать свои права.

В Бате ей несложно было добиться уважения и приобрести множество друзей. И никому из них не приходило в голову диктовать ей свою волю. Но друзья ведь никогда не видели ее в роли послушной дочери, любимой тетушки своих племянников или же старой девы, которую все домашние только и мечтают выдать замуж. Здесь, в Бате, ее воспринимали как женщину самостоятельную и независимую. Абби никак не могла придумать, как ей добиться того же от собственной семьи.

Глядя поверх бокала, девушка внимательно изучала лица трех человек, сидевших вокруг обеденного стола. Элегантно выщипанные брови матери были чуть приподняты — это всегда считалось в семье дурным знаком. На лице Гариетт застыло обычное скучающее выражение. А Дэниэл смотрел на Абби чуть смущенно, но вовсе не строго.

Вот оно, ее грозное семейство! Все трое были хороши собой — темные волосы, аристократические черты ухоженных лиц, проницательные зеленые глаза. Они были очень похожи друг на друга. И не только внешне. Все трое имели властный характер и привыкли, не прилагая особенных усилий, подчинять себе всех, кто не мог похвастаться тем же. И Абби постоянно испытывала это на себе.

Но так было в прошлом. Теперь же, после целого года свободы, Абигайл начала наконец понимать, как ей хотелось бы жить. Столько лет она потеряла впустую, пытаясь стать такой, какой ее хотели видеть. Но теперь Абби полна была решимости жить так, чтобы ни о чем больше не сожалеть.

Наконец Дэниэл нарушил возникшую за столом неловкую паузу.

— Мне надо кое-что обсудить с тобой, Абби, — сказал он.

Девушка попыталась уклониться от разговора:

— Разве сейчас время для дискуссий? Ведь через час мы должны быть у Гардинеров. — Она улыбнулась, желая сгладить невольную резкость своих слов. — К тому же я не могу сосредоточиться, если на мне надето бальное платье. Давай отложим этот разговор на потом.

— А потом у нас не будет времени, и ты прекрасно это знаешь. — Дэниэл вдруг лукаво улыбнулся сестре. — Признайся, Абби, ты ведь сделала все для того, чтобы уклониться от участия в семейном совете. С момента нашего приезда ты старалась, чтобы мы постоянно были заняты. Мы едва поспеваем с одного приема на другой, каждый день ходим в театр, а потом отправляемся на бал или музыкальный вечер. Так что если мы не поговорим сейчас, нам наверняка не представится больше такая возможность.

При одной мысли о «семейных советах» Вейлов Абигайл всегда бросало в дрожь. Дэниэл и мама считали, что проходят эти самые советы весьма демократично, но так казалось лишь на первый взгляд. На самом деле Абби и ее младший брат Джордж, имевшие оба мягкий покладистый характер и веселый нрав, всегда вынуждены были подчиняться решению остальных.

На этот раз Вейлы наверняка собирались обсудить ее поездку в Париж. Разумеется, Абби держалась до последнего, не сообщая им о своих намерениях. Она еще не сошла с ума. Если бы все стало известно заранее, родственники приложили бы все усилия, чтобы ее остановить. Надо отдать им должное — они хотели для Абби только самого лучшего. Но их взгляды мало чем отличались от традиционных взглядов представителей их класса. Незамужние женщины не должны жить собственным домом и поступать так, как сами считают нужным. Такова непреложная истина. То есть все они, пожалуй, кроме Джорджа, считали, что Абигайл должна либо выйти замуж, либо посвятить себя заботам о благополучии остальных членов семьи.

И, конечно, именно так и сложилась бы ее жизнь, если бы судьба не распорядилась иначе. Вдруг выяснилось, что крестной Абби требуется компаньонка, чтобы скрасить последние дни ее жизни. И, конечно же, на семейном совете постановили, что единственной незамужней представительнице славного семейства будет легче других покинуть дом и родных и отправиться ухаживать за престарелой тетушкой. Через год старушка скончалась, оставив своей крестнице небольшой домик в Бате и скромное состояние.

Но главным наследством были не дом и не деньги. За тот год, что Абби провела у постели пожилой леди, та сумела внушить крестнице, что она имеет право на уважение окружающих и вовсе не должна приспосабливаться к чужим меркам. Сама крестная была ярким примером того, как может прожить свою жизнь незамужняя женщина. Надо только стать хозяйкой собственной судьбы.

Итак, Абби посмотрела на стоящие на камине часы, затем снова перевела взгляд на старшего брата.

— У тебя есть десять минут, Дэниэл. И ни минутой больше.

— Абби! — вдовствующая виконтесса Кливендон укоризненно посмотрела на дочь. — Не знаю, право, что это на тебя нашло. Я не узнаю тебя. Честно говоря…

Абби знала, что за этим последует пространное выражение недовольства по поводу ее образа жизни. Весь год виконтесса аккуратно раз в неделю писала дочери в надежде убедить ее исправиться и жить, как подобает юной леди. Девушка понимала, что, если немедленно не сменить тему разговора, он будет продолжаться до самого Судного дня.

— Все дело в моей поездке в Париж, не так ли? — она позволила себе перебить мать. — Ведь именно поэтому вы здесь. Ну что ж, как видите, со мной не случилось там ничего плохого. Напротив, я отлично провела время и при первой же возможности поеду туда вновь.

— Париж здесь ни при чем, — сказал вдруг Дэниэл.

Меж тем виконтесса отчаянно вращала глазами и ловила ртом воздух. Абигайл едва подавила улыбку. Бедная мама! Никто никогда не смел прерывать виконтессу во время ее тирад.

Быстро придя в себя, леди Кливендон тут же возразила Дэниэлу:

— Как ты можешь говорить, что Париж здесь ни при чем? Попомни мои слова, это только начало. Одному богу известно, что она придумает в следующий раз. Подумать только, моя дочь — и вдруг покидает Англию, никого не предупредив, без надлежащего сопровождения. Что скажут мои друзья и знакомые! Не знаю, о чем ты думала, когда устраивала все это, Абби.

Действительно, о чем же она думала? Ну конечно, о предстоящей поездке. О том, что это будет самое дерзкое, самое рискованное приключение за все двадцать семь лет ее жизни. Абби хотелось испытать себя, и она с честью выдержала испытание. Но сейчас она прекрасно понимала: не стоит даже пытаться объяснить все это матери.

— Но я поехала не одна, — защищалась Абби. — Со мной была мисс Фербейн.

— Мисс Фербейн! — леди Кливендон укоризненно покачала головой. — Когда я просила тебя нанять компаньонку, Абби, я имела в виду пожилую особу, которая могла бы служить для тебя примером. Мисс Фербейн совершенно не подходит на эту роль. Она предпочитает не замечать твоих недостатков, вместо того чтобы направлять тебя на путь истинный.

Именно по этой причине Абигайл и выбрала Оливию Фербейн из двадцати претенденток, откликнувшихся на ее объявление.

— Мама, — медленно произнесла Абби, — Оливия скорее мой друг, чем компаньонка. Кстати, я ведь писала тебе, что мы отправились в Париж в сопровождении Джорджа. Мне казалось, что я вполне могу положиться на собственного брата. Я бы обязательно посвятила тебя в свои планы, когда мы останавливались в Лондоне, но вас ведь там не было. Вы все гостили у Джайлза. И я не виновата, что мое письмо не успели доставить до вашего отъезда.

— Ты прекрасно знала, что мы будем в Оксфордшире, — виконтесса укоризненно смотрела на дочь.

Конечно, знала. Глупо спорить. Впрочем, сейчас Абигайл больше волновала фраза, оброненная Дэниэлом. Оказывается, они собрались здесь не только для того, чтобы обсудить ее самовольный отъезд в Париж. Абби лихорадочно пыталась сообразить, чем же еще могла вызвать гнев своего славного семейства. Неужели каким-то непостижимым образом они узнали, что Абигайл собиралась основать собственное дело и уже успела продать несколько антикварных книг?

— Вряд ли общество Джорджа можно счесть подходящим и тем более достаточным в данном случае, — вмешалась в разговор Гариетт. — Во-первых, он еще слишком молод. Во-вторых, нашего младшего братца нельзя назвать образцом добропорядочности. И не смотри на меня так, мама. Мы все знаем, что Джордж и Абби унаследовали характер отца. Чем еще можно объяснить всю эту сумасшедшую историю с бегством в Париж? Кстати, очень хотелось бы знать, где сейчас Джордж.

Абби подумала, что, пожалуй, их путешествие в Париж не шло ни в какое сравнение с многочисленными авантюрами их покойного отца. Виконт Кливендон вбил себе в голову, что непременно должен найти и раскопать древнюю Трою. Никто не мог убедить его, что город этот существует лишь в поэмах Гомера. Виконт проводил в Греции куда больше времени, чем в Англии, и после его смерти обнаружилось, что он практически разорил семью, финансируя свои дорогостоящие археологические экспедиции.

— Джордж встретил в Париже друзей и решил задержаться, — ответила Абигайл на вопрос Гариетт. — Я ведь и об этом вам писала.

— С тех пор прошло уже несколько недель! — воскликнула леди Кливендон. — Джордж давно должен был сам сообщить нам о своих дальнейших планах! Боже правый! И года не прошло с тех пор, как французы готовы были стереть нас всех с лица земли. Я глаз не могу сомкнуть ночами, думая о том, что мой мальчик находится на вражеской территории.

— Мама, — попыталась успокоить ее Абби, — Париж буквально наводнен англичанами. И французы оказывают нам самый радушный прием. Не сомневайся, Джордж в полной безопасности!

— В безопасности! Да что ты можешь в этом понимать? Я прожила на свете побольше твоего и знаю, о чем говорю.

Виконтесса произносила эту фразу всякий раз, когда ей не хватало других аргументов. Абигайл понимающе улыбнулась брату, ожидая, что и он улыбнется в ответ. Но Дэниэл разглядывал ее внимательно и серьезно, словно какое-нибудь редкое насекомое.

— Все было весьма благопристойно, — заверила его Абби. — Мы посещали приемы в британском посольстве. Перезнакомились со всеми сливками общества — никого не пропустили. И… и конечно же, мы ходили по магазинам. — Она не стала упоминать о том, что посещала в основном лавочки парижских букинистов, где старательно разыскивала книги, заказанные клиентами.

— О, я верю тебе, — улыбнулся Дэниэл.

У Абигайл тут же потеплело на душе. Дэниэл был старше ее на семь лет, и она с детства буквально боготворила его. К тому же Дэниэл, унаследовавший титул после смерти отца, был теперь главой семьи и весьма серьезно относился к этой миссии. Заботу о будущем Абби он считал одной из своих главных обязанностей.

— Что ж, — медленно произнес Дэниэл. — Нет худа без добра. Ведь в Париже ты много времени проводила с Хью Темпларом. Не так ли, Абби?

У Дэниэла был весьма довольный вид.

— Ну и что? — изумленно спросила Абби, не ожидавшая такого поворота.

— Насколько нам известно, именно в Париже он тобой всерьез заинтересовался.

— Мною заинтересовался… — Она пыталась проследить за ходом мысли Дэниэла, и как только ей это удалось, Абби громко расхохоталась. — Так вы решили, что Хью Темплар стал ухаживать за мной!

Но никто не разделял ее веселья. Все смотрели на Абби так серьезно, что и ей вдруг стало не по себе.

— Да нет же, вы опять ошиблись! — воскликнула она. — Мы с Хью — просто друзья, так что можете не взирать на меня с надеждой.

— Друзья? — виконтесса презрительно фыркнула. — Никогда не слышала ничего подобного. Мужчина и женщина не могут быть друзьями, Абби.

— Так было в ваше время! — с жаром воскликнула Абигайл. — Но теперь все совсем иначе.

Гариетт вздохнула и картинно подняла глаза к потолку.

— Иногда мне трудно поверить, что ты старше меня. Надо же, только друзья! Так постарайся изменить ситуацию в свою пользу! Пофлиртуй с ним немного! Вспомни, что ты женщина. Используй свои достоинства, чтобы разбудить в нем чувства. Если этого не сделаешь ты, это сделает кто-нибудь из твоих соперниц. Подумай хорошенько, Абби. Возможно, это твой последний шанс.

Абигайл овладела вдруг болезненная неуверенность в себе. Как часто она слышала слова, только что произнесенные Гариетт, пока жила дома с семьей. Ей постоянно напоминали, что год от года она не становится моложе и скоро окончательно превратится в старую деву. Если она немедленно не примет меры, ей никогда не удастся зажить своим домом и завести детей. А это, по мнению Вейлов, было равносильно смерти.

«Спокойнее, — приказала себе Абигайл. — Спокойнее, не распускайся!»

— Так вот вы о чем! — с напускным легкомыслием произнесла она. — Замуж за Хью? Да мне и в голову не могло прийти ничего подобного.

— Так пусть это придет тебе в голову сейчас, — резко оборвала ее виконтесса. — Ты не становишься моложе, а Хью Темплар — отличный жених. Богат, из хорошей семьи, дом в Лондоне, огромное поместье в Оксфордшире.

Тут Абби стало совсем худо. Когда это виконтесса успела так много разузнать о Хью? Абигайл представила себе, как мама и Гариетт атакуют вопросами несчастного молодого человека, согласившегося, на свою беду, доставить письма Абби ее родным. Она никогда, никогда не простит им, если они разрушат ее дружбу с Хью Темпларом.

Абби стоило большого труда сдержать охвативший ее гнев. Нет, она не хотела ссориться. Она ведь так редко видела их всех. Вот только как объяснить им, что пора перестать без конца вмешиваться в ее жизнь?

— Бедный Хью! — грустно произнесла она. — Ни за что не попросила бы его передать вам мои письма, если бы знала, что вы так неправильно это истолкуете. Да Хью наверняка даже не думает о том, что между нами возможны какие-либо романтические отношения. Не говоря уже о женитьбе. Вся беда Хью в том, что он чересчур любезен, вот и не смог отказать в моей просьбе. Так вы засыпали его вопросами? И он стерпел все не моргнув глазом. Как это похоже на него! Но я могу лишь повторить вам то, что уже сказала. Оставьте надежду — мы с Хью Темпларом только друзья. Друзья, и ничего более.

— Все было совсем не так, как ты думаешь, — поспешил успокоить сестру Дэниэл и добавил уже другим тоном: — Нам и в голову не пришло бы устраивать мистеру Темплару допрос. С чего бы вдруг? Никто и не думал, что он сделает тебе предложение. Хью Темплар может рассчитывать на куда более блестящую партию.

Нелестные слова Дэниэла болью отдались в ее сердце, но Абби запретила себе поддаваться эмоциям. К тому же слова старшего брата показались ей подозрительными. Пожалуй, сам виконт Кливендон вполне смог бы удержаться от расспросов. Но только не ее мать. Когда речь шла о холостых мужчинах из высшего общества, в виконтессе просыпались охотничьи инстинкты, с которыми ничего не могла поделать даже она сама. В мозгу Абигайл роились самые страшные догадки.

— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что Хью попросил моей руки? — с замиранием сердца спросила она.

— Конечно, нет, — ответил Дэниэл, и Абби вздохнула с облегчением. Слава богу! Больше всего она боялась, что настойчивые расспросы Вейлов о его отношениях с Абигайл вынудили Хью попросить у Дэниэла ее руки. — Но он почему-то посчитал нужным проинформировать нас о том, что состоятелен, происходит из хорошей семьи и ведет образ жизни, подобающий джентльмену.

— Это ровным счетом ничего не значит, — сказала Абби. — Хью наверняка просто пытался поддержать разговор, а вы неправильно его поняли.

Гариетт снова закатила глаза.

— Тогда как ты объяснишь его разрыв с Барбарой Манро?

Абигайл удивленно подняла брови. Имя, произнесенное Гариетт, показалось ей смутно знакомым, но она никак не могла припомнить, где именно его слышала. Манро — знаменитая актриса.

— Последнее время она была любовницей Темплара, — Гариетт не собиралась ходить вокруг да около. — Хью поспешил откупиться от нее, прежде чем отправился с тобой в Париж. Что ты скажешь на это, Абби?

Тут Дэниэл вдруг хлопнул по крышке стола с такой силой, что все невольно вздрогнули и посмотрели на него.

— Постарайся не забывать о том, что ты — леди, Гариетт. Что сказал бы твой муж, если бы слышал тебя сейчас?

Гариетт только рассмеялась в ответ.

— Не будь таким чопорным, Дэниэл. Как по-твоему, кто рассказал мне о мисс Манро? К тому же женщины вовсе не так слепы и глухи, как хотелось бы мужчинам. Нам известно, что некоторые из них содержат любовниц. Да и Абби не школьница, она вращалась в свете и знает, что почем. А если нет — то пора узнать.

— Мама, не могла бы ты остановить ее? — Дэниэл обратился за помощью к леди Кливендон.

Но виконтесса не обратила внимания на его просьбу.

— Я хотела бы услышать, что скажет в свое оправдание Абигайл! — заявила она.

Абигайл лихорадочно пыталась разобраться, что к чему. У Хью была любовница? И не просто любовница — сама Барбара Манро. Абби вспомнила, откуда ей знакомо это имя. Барбара была примадонной театра Друри-Лейн. Абби видела мисс Манро на сцене и была потрясена ее талантом. Сопровождавший ее Хью, напротив, казалось, скучал весь вечер.

«Лицемер! — упрекнула его Абби, когда они возвращались из театра. — Как может не нравиться Барбара Манро?! Да она божественна!»

Абигайл не знала, откуда черпали информацию члены ее семьи, но они наверняка ошиблись. Барбара Манро была красивой, талантливой женщиной, вокруг которой вился целый рой поклонников. Хью и Барбара Манро? Да такого просто не может быть!

Абби глубоко вздохнула.

— Вы с самого начала все перепутали, — сказала она. — Хью вовсе не собирался ехать со мной в Париж. Я ведь уже сказала — нас с Оливией сопровождал Джордж. Хью прибыл позже, и ему пришлось доставить нас обратно в Англию только лишь потому, что Джордж решил остаться в Париже.

— А что делал в Париже Хью Темплар? — поинтересовался Дэниэл.

— Он… — Абби вдруг поняла, что не знает ответа на этот вопрос. — Хью состоит на дипломатической службе. Он проводил почти все время в посольстве. Наверное, приехал по делу.

— Странно, — сказал на это Дэниэл. — Я слышал, что Хью Темплар оставил службу в министерстве иностранных дел и именно поэтому переселился в Бат.

— Ну да, конечно, — кивнула Абби, пытаясь в точности припомнить, что именно говорил ей по этому поводу Хью. — Но остались некоторые дела, в которых способен разобраться только он, — да, это были слова Хью. — Поэтому время от времени его вызывают в Лондон к министру для консультаций по политическим вопросам.

Гариетт рассмеялась куда громче, чем подобает благовоспитанной леди.

— Скажи лучше — для консультаций со своей любовницей. И боюсь, что совсем по другим вопросам. Ах, Абби, и как можно быть такой наивной! Ты совсем не знаешь мужчин!

Глаза Абби обиженно сверкнули в ответ.

— Но ведь всего минуту назад ты утверждала, что я знаю, что почем. А теперь называешь меня наивной. Выбери уж что-то одно, Гариетт.

— Ну да, с нормальным человеком бывает либо так, либо иначе. Но с тобой возможно все. Таким же был наш отец. Конечно, он внушал всем вокруг симпатию, его просто невозможно было не любить, но…

— Ах, сейчас это уже неважно, — поспешила вмешаться леди Кливендон. — Меня интересует совсем другое. А именно — возможно ли довести мистера Темплара до алтаря, если Абби немного поощрит его ухаживания.

— Позволь мне сразу разочаровать тебя, мама, — решительно заявила Абби. — Хью Темплар — убежденный холостяк. Археологические находки и книги — вот что интересует его в этой жизни. А женщины… боюсь, для них в ней нет места.

— Я так и думала. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — вздохнула леди Кливендон. — Ну конечно. Темплар и наша Абби! Разве возможно представить их мужем и женой?

Абби тоже не могла себе этого представить. Во-первых, Хью был закоренелым холостяком, во-вторых, она слишком ценила его дружбу, чтобы рисковать ею, прибегая к неуместному кокетству. У нее ведь и раньше ничего не получалось. Женихи приходили и неизменно уходили, это она познала на горьком опыте. Абби ни за что не сделала бы ничего такого, что могло бы поставить под угрозу ее отношения с Хью. Если она потеряет его дружбу, в жизни ее возникнет пустота, которую никто не сможет заполнить.

Просто удивительно, как много было у них общего. Оба были членами Общества антикваров, которое собиралось раз в месяц на дому у кого-нибудь из них. Оба буквально глотали книги, хотя кругозор Хью был куда обширнее. Но главное, им в голову часто приходили одни и те же мысли. По крайней мере, так было до сих пор. Однако что касалось чувств… Чувства их не связывали. Да Абби и не хотелось бы этого. Она ведь давно уже не романтическая барышня, готовая отдать кому угодно свое юное пылкое сердце. Абби наконец-то нашла в этой жизни свое место. Теперь у нее были друзья, с которыми она чувствовала себя легко и свободно. Друзья вроде Хью.

Легко. Именно это слово приходило на ум, когда она думала о нем.

И лишь однажды…

Шесть месяцев назад, когда Хью Темплар приехал в Бат, чтобы помочь вести дела в поместье какого-то родственника, их с Абби представили друг другу на заседании Общества антикваров. Абби сразу же подумала, что Хью напоминает пережившего века римского центуриона. Красивые крупные черты лица, внимательные карие глаза, тело атлета, созданное для битв. И когда Хью прижал к губам ее руку, Абби почувствовала вдруг опасность, исходившую от этого мужчины. Чувство это было чисто женским.

Однако очень быстро она поняла, что Хью Темплар вовсе не интересуется женщинами. Он был ученым, выпускником Оксфорда, и настоящим кладезем информации, если речь шла о Древней Греции или Риме. Вовсе не юные красавицы заставляли биться быстрее сердце Хью Темплара. Куда больший энтузиазм вызывали у него древние руины в окрестностях Бата.

Дэниэл прервал размышления Абби.

— Что ж, я не могу принять окончательное решение, пока не переговорю с Темпларом лично, — сказал он. — Наверное, мне надлежит остаться здесь еще на неделю. Когда ожидают его возвращения?

Абби набрала в легкие побольше воздуху и громко, отчетливо произнесла, обводя взглядом собравшихся за столом:

— А теперь послушайте меня. Вам не удастся спихнуть меня замуж за беднягу Хью только лишь потому, что вы поскорее хотите вздохнуть с облегчением, зная, что теперь обо мне должен заботиться кто-то другой. Я не дорогая безделушка, чтобы передавать меня из рук в руки. — Виконтесса попыталась было что-то возразить, но Абби знаком призвала ее к молчанию. — Мне двадцать семь лет. Я сама отвечаю за свои поступки, и мне вовсе не нужен мужчина, который думал бы за меня.

Абби решительным движением отодвинула стул и встала.

— Даже если бы Хью действительно посватался, я отказала бы ему. Чтобы жить полнокровной жизнью, вовсе не обязательно выходить замуж. Я хочу отвечать за себя сама и поступать так, как считаю нужным. А если я выйду замуж, свободе придет конец. Я всегда рада видеть вас у себя, дорогие мои, — продолжала девушка. — Но не позволю вмешиваться в мои личные дела. Уясните себе прямо здесь и прямо сейчас — я не создана для замужества.

Приятно было наблюдать выражение замешательства на их лицах, но еще приятнее сознавать, что она наконец-то решилась выступить против своего грозного семейства. Тетушка Абигайл могла гордиться своей крестницей.

Трудно было выбрать лучший момент для того, чтобы удалиться со сцены.

«Я не создана для замужества». Эхо собственных слов весь вечер звучало в голове Абби — и когда она слушала восхитительную игру на фортепьяно Марии Гардинер, и во время ужина, и в экипаже по пути домой. И позже, в собственной комнате, когда она закрыла наконец за собой дверь и словно бы сняла с лица заученную улыбку.

Что ж, в качестве отговорки трудно было придумать что-нибудь лучше этой фразы. Но насколько она соответствовала действительности? Этот вопрос оставался открытым даже для нее самой. Дело было вовсе не в том, что Абби не хотелось замуж, просто она повзрослела, переросла юношеский романтизм и стала куда более трезво смотреть на жизнь.

Не так-то плохо к двадцати семи годам, с печальной улыбкой похвалила себя Абигайл. Что может быть ужаснее старой девы, которая упорно отказывается взглянуть в лицо реальности. Раньше Абби и впрямь мечтала о том, что встретит свою вторую половину, что ее подхватит, закружит по жизни настоящий ураган страсти. Но время и опыт остудили ее пыл. Теперь она радовалась возможности жить среди друзей, разделяющих ее интересы.

Раздевшись, Абби присела за туалетный столик и начала расчесывать волосы. У нее болела голова и сосало под ложечкой. И все благодаря общению с родными. Уж не поселиться ли ей где-нибудь в Африке, чтобы приезжать повидаться с Вейлами не чаще чем раз в десять лет.

Абби тут же прогнала от себя недостойные мысли. Она ведь искренне любила своих родных. К тому же вовсе не они виноваты в том, что у нее болит голова и желудок. Просто они снова заговорили о замужестве и вызвали тем самым к жизни не очень приятные для Абигайл воспоминания. Не всегда легко было изображать из себя женщину, целиком и полностью довольную тем, как сложилась ее жизнь. Просто Абби боялась, что, если расслабится хоть на секунду, окружающие начнут ее жалеть. Поэтому и убеждала всех своих знакомых, будто ни за что не хотела бы потерять свою свободу, выйдя замуж.

Впрочем, это ведь было почти правдой.

Тогда почему же сейчас она не находит себе места? Почему ей вдруг показалось, что она выбрала не тот путь? Ведь только вчера все было прекрасно.

Словно желая разгадать эту тайну, Абби внимательно посмотрела в глаза своему отражению в зеркале. Большие серые глаза на бледном лице, обрамленном белокурыми волосами. Пожалуй, она была хорошенькой, но ей, конечно же, было далеко до младшей сестры. Мужчины так и вились вокруг Гариетт даже тогда, когда обе они еще носили передники поверх детских платьиц. И Гариетт вовсе не была виновата в том, что в нее без памяти влюбился мужчина, за которого Абби собиралась выйти замуж. Джайлз сделал предложение Гариетт, предложение было принято, и теперь он шурин Абигайл. Впрочем, сам Джайлз тоже не виноват в том, что произошло. Он честно сказал Абигайл, что она придавала слишком много значения его поцелуям. Да, он был увлечен ею, но это была не любовь.

Виконтесса отнеслась к горю старшей дочери без малейшего сочувствия. «Мужчины не любят чересчур умных женщин, — сказала леди Кливендон. — Если Абби перестанет без конца цитировать никому не нужных поэтов и обсуждать вопросы, которые никого не интересуют, она будет дожидаться своего жениха вечно. Брала бы лучше пример с Гариетт. Уж ее-то никому не придет в голову назвать синим чулком. Она не сидит, уткнувшись носом в книгу. Зато девочка в совершенстве овладела всеми навыками, по-настоящему необходимыми женщине, например, искусством изящного флирта».

Впрочем, сердечные раны Абигайл давно зажили. Она привыкла считать Джайлза своим родственником. В свое время Абби даже попыталась воспользоваться советами матери. Но привело это лишь к тому, что нечто хрупкое и нежное, жившее в ее душе, сломалось раз и навсегда.

И только тетя Абигайл, старая добрая тетушка Абигайл, возродила ее к жизни. Она любила повторять, что слова «синий чулок» и «старая дева» — это всего лишь слова. Они не могут причинить Абби вреда. Главное — никогда не лгать самой себе. И Абби казалось, что последнее время она вела себя именно так. Но почему же тогда сердце так затрепетало в ее груди — только лишь потому, что родные снова упомянули о замужестве?

Не потому ли, что речь шла о браке с Хью Темпларом?

На секунду она позволила себе помечтать, но тут же опомнилась. Это невозможно. Ненависть к браку была одной из тех черт, которые связывали ее с Хью. Они часто шутили по этому поводу. Хью говорил, что брак подрезал бы ему крылья. Он слишком привык к своему образу жизни. Хью нравилось жить одному, ни перед кем не отчитываться и делать что ему вздумается. Абби была целиком и полностью согласна с его мнением.

Впрочем, если, говоря все это, Хью хотел предупредить ее, что он ей не жених, напрасно старался. Абби давно уже не думала о замужестве. Но на всякий случай, чтобы Хью не сомневался в том, что она не имеет на него видов, Абби старалась никогда не говорить ничего такого, что могло бы быть неверно истолковано. Она была не из тех, от кого мужчины теряют голову. Никакого сравнения даже с Гариетт, не говоря уже о Барбаре Манро.

Абби нахмурилась, вспомнив о любовнице Хью. Что ж, следовало ожидать чего-то в этом роде. Даже у такого старого ретрограда, как майор Дэнверз, была любовница. Но трудно было поверить, что вечно погруженный в свои мысли Хью мог привлечь внимание такой женщины, как Барбара Манро. И как это Гариетт могла поверить, что Хью решил от нее откупиться? Какой мужчина в здравом уме и твердой памяти захочет избавиться от Барбары Манро?

Значит, Хью просто прячет свою любовницу тщательнее, чем это делают другие. Что ж, Абби вполне способна это пережить. Она вовсе не ревнует.

В конце концов, дружба дружбой, но каждый имеет право на свои маленькие тайны. Но все же Абби казалось несправедливым, что она последней узнает о любовнице Хью. Хотя, если задуматься, она ведь вообще очень мало о нем знает.

Абигайл смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. Затем она вдруг вздрогнула и, схватив со столика щетку, принялась энергично расчесывать волосы.