"Алкоголики" - читать интересную книгу автора (Томпсон Джим)

Глава 11

Доктор Мэрфи всегда ел вместе с пациентами, по крайней мере с теми из них, кто мог добраться до столовой. Привычка эта подчас стоила ему нервов и отрывала от работы, но, тем не менее, приносила определенные плоды. Аппетит или его отсутствие, манера еды — все это давало возможность судить о состоянии пациента. Кроме того, совместная трапеза избавляла алкоголиков от подозрений, что он относится к ним свысока или питается лучше их.

Сегодня за столом собрались все, кроме Сьюзен Кенфилд и, разумеется, Хамфри Ван Твайна; здесь был даже генерал — он держался очень прямо и блистал изысканными манерами, но так трясся, что еле доносил ложку до рта. Док Мэрфи наблюдал за ним краешком глаза. Генерал пошептался с Руфусом и украдкой сунул ему что-то в руку. Через мгновение его чашка с кофе исчезла и перед ним появилась другая. Он выпил, дрожание прекратилось, и он принялся за еду.

Док молча вздохнул. Так нельзя — ведь это, по сути, убийство. Но нужно выбирать: медленное убийство или быстрая смерть от голода. Если у человека осталась лишь одна радость в жизни, пусть даже самая ничтожная, как можно лишать его последнего?

Он оставил эту проблему и перешел к другой, вечной и самой неприятной. Деньги. В душе осуждая себя за это, он стал складывать и вычитать, умножать и делить, в очередной раз все просчитывать, приходя все к тому же неутешительному итогу.

Генерал? От него ничего не получишь, почти ничего. Разве что только на его же лекарства.

Берни Эдмондс? Ничего.

Сьюзен Кенфилд? Не сейчас. После каждого запоя Сьюзи была на мели и в чудовищных долгах. Не сейчас, но нужно-то было именно сейчас.

Холкомы? Да. В самую точку. Они даже могут расщедриться на приличный кредит, который он, без сомнения, никогда не попросит и не примет. Нельзя быть в долгу у алкоголика, которого лечишь. Это неизбежно будет влиять на отношения.

Джеф Слоун? Да.

Ван Твайн?

Доктор Мэрфи резко прервал свои подсчеты. Сделав знак Руфусу, он сказал ему что-то шепотом. Руфус, с любопытством и некоторым облегчением суетившийся рядом с Джефом Слоуном, застыл, пораженный ужасом.

— Я, доктор? Вы хотите, чтобы я кормил этого...

— Да, — отрезал док Мэрфи. — А в чем дело? Вчера ты с радостью там крутился.

— Верно, сэр, но я не крутился рядом с его пастью.

Док поморщился:

— Иди, иди. Он же беспомощен, как ребенок. Сколько можно об этом говорить?

— Да, сэр. Мне-то вы говорили, а вот он, поди, этого не знает?

Мисс Бейкер приподнялась со стула:

— Я могу покормить его, доктор. Я...

— Руфус прекрасно справится. А вы должны напечатать мне истории болезней.

— Но я вполне могу...

— Руфус, — отрывисто бросил доктор Мэрфи. — Иди! И побыстрей!

— Да, сэр. Сразу после обеда, сэр. Как только все...

— Жозефина все сделает без тебя. Давай топай.

И Руфус потопал, удрученно согнув свои могучие плечи. Мисс Бейкер еле слышно извинилась и встала из-за стола. Док хмуро наблюдал, как она идет к его кабинету.

Не очень-то вежливо он себя вел, но надо как-то ее приструнить. Да и нет смысла разводить антимонии, если уж он решил выложить ей все начистоту.

Он закурил и поднял чашку; вдыхая дым и потягивая кофе, рассеянно окинул взглядом стол.

Холкомы почти ничего не ели. Это означало, что виски у них кончилось и они пытаются подольше сохранить внутренний огонь, отказываясь от еды. Берни съел суп и часть сандвича. Поскольку виски он получал от Холкомов, это свидетельствовало о том, что он возвращается в трезвое состояние и героически переносит сопряженные с этим страдания. Старается не прятать голову под крыло.

Док был им доволен. Ведь Берни мог искусственно поддерживать алкогольную эйфорию еще несколько часов, но выбрал честный и тернистый путь. Понятно, что выбор его был продиктован необходимостью; неизвестно, как бы обернулось дело, раздобудь он еще виски.

Но больше он ничего не получит. И Холкомам вряд ли что-нибудь достанется.

А вот Джеф Слоун...

Слоун съел несколько ложек супа, потом отодвинулся от стола и закурил. Лицо у него покраснело и покрылось испариной, но в остальном выглядел он неплохо. Движения приобрели уверенность, в манерах появилось некое высокомерное добродушие, несколько необычное для человека, выпившего средство, вызывающее сильнейшую аллергию на алкоголь. Странно. Невероятно. Но в поведении алкоголиков много загадочного. Слоун — сверхэгоист; он будет держаться до конца. Правда, конец этот уже близок.

Ему ведь негде было взять еще. Несмотря на все его сопротивление, еще немного виски — и он бы умер или лежал при смерти. Как ему удалось проскочить, когда каждый глоток превращается в яд, как он мог приставать к Холкомам (мисс Бейкер рассказала, как его спровадил Берни), как человек может хотеть и выпрашивать то, что его убивает!

Док поставил на стол чашку и слегка повернулся на стуле.

— Как вы себя чувствуете, Слоун? — спросил он.

— Прекрасно, — ответил Джеф. — А как высебя чувствуете, Мэрфи?

Оба Холкома разом повернулись и уставились на него. Берни нахмурился, а генерал был несколько шокирован.

— А что такого? — Голос Джефа громко разносился по столовой. — Он ведь мог сказать «мистер», верно? Или спросить: «Как дела, Джеф?»

— Все правильно, — поспешно заговорил док. — Извините. Вы уверены, что хорошо себя чувствуете, Джеф? Вам бы лучше чего-нибудь поклевать.

— Не хочу, — отрезал Джеф.

— Ну что ж. — Док положил салфетку на стол. — Прошу прощения, джентльмены...

— Подождите минутку, — остановил его Джеф. — Я хочу с вами поговорить.

— Хм... Боюсь, что...

— Я не буду просить у вас виски. У вас только это на уме. Думаете, что и у меня тоже. Нет, я о деле. Хочу поговорить с вами о деле.

— Понимаю. Тогда, может быть, лучше пройти в мой кабинет?

— Не обязательно. Просто я хочу знать, сколько вы хотите за эту клинику. Наличными — и деньги на бочку.

Доктор Мэрфи натужно рассмеялся:

— У вас есть покупатель? Спасибо, конечно, но, боюсь, я не смогу ее продать. В конце концов, что я буду делать, если мне негде будет принимать вас, джентльмены?

— Вы хотите сказать, — продолжал Джеф, — где вы будете загребать барыши? — Усмехаясь, он оглядел стол, гордый своей проницательностью, но постепенно усмешка сползла с его лица. — Это просто констатация факта, — угрюмо произнес он. — Манера выражаться. Он бы не стал с ней валандаться, если бы не имел с этого хороший кусок. — Немного подождав, он заговорил опять: — Да, так оно и есть. Ни убавить ни прибавить. Сами прикиньте. Я-то ничего не имею против. Даже рад за него. Лично я не умею делать деньги из воздуха. Док запросто может расколоть нас и на пятьдесят баксов в день. Я целиком за. Классный рэкет получится, разрази меня...

— Хорошо, — произнес доктор Мэрфи. — Берни, вы не проводите генерала в его комнату? Ему надо немного полежать.

— Минуточку! — запротестовал Джеф. — Я еще не закончил...

— Да, — согласился Берни, — давайте останемся и послушаем, что еще скажет мистер Слоун. Валяйте, мистер Слоун, мне это только на пользу. Еще немного такой болтовни, и я уж точно брошу пить.

— Н-но... — Джеф отбросил стул, и лицо его побагровело. — Вы что, думаете, я пьян? Позвольте...

— Надеюсь, что да, — сказал Берни. — Не знаю, как вам это удалось, но надеюсь. Не хочется думать, что вы такой идиот, что считаете... Черт побери, да скажите ему, док! — Берни прямо задохнулся от возмущения. — Что, вам так много перепало от нас? Когда я вам последний раз платил?

— Берни, — остановил его доктор ледяным тоном. — Вы не имеете права...

— Нет, я ему скажу. Я...

Но говорить уже было некому. Джеф Слоун встал из-за стола и пошел вон из столовой, потерянный и разом протрезвевший от стыда. Он ненавидел себя. Ненавидел и презирал их, как они, вероятно, ненавидели и презирали его.

Почему они его не остановили? Почему дали все это вывалить?

Это они во всем виноваты — ему так хотелось сбросить на кого-нибудь тяжелую пелену ненависти к себе.

Закрыв за собой дверь, он бросился к кровати и вытащил из-под нее стакан. Господи! Нужно как-нибудь выбраться отсюда.

Забежать в бар и вернуться с бутылкой! Если бы только он смог улизнуть, тогда они узнали бы...

Дверь с треском распахнулась. Стакан вылетел у него из рук — доктор Мэрфи схватил его за плечи и стал трясти, громко крича:

— Сколько?! Сколько ты выпил?!

—Н-не т-так уж м-много. — Джеф никак не мог справиться с артикуляцией, зубы у него стучали, как кастаньеты.

Док отпустил его плечи и схватил за левую руку. Задрав рукав, нажал большим пальцем на пульс.

— Не волнуйтесь! Расслабьтесь. Просто скажите мне, сколько... Черт бы вас побрал, Слоун! Я чуть не рехнулся, так за вас переживал. Все ходил кругами и пытался сообразить, как, черт возьми, у вас это получается! Вы у меня пять лет жизни отняли, и сейчас... О боже! — простонал он. — Убить вас мало, Слоун! — Он опустился на кровать, закрыл лицо руками и затрясся от смеха. — У вас сигарета есть? — спросил он.

Джеф Слоун дал ему сигарету. Торопливо зажег спичку и поднес доктору.

— Спасибо. — Док выпустил облако дыма. — Мог поклясться, что вы проглотили эту пилюлю. Я был уверен, что ребята с вами не поделились.

— Ну... — нерешительно начал Джеф. Более всего на свете ему сейчас хотелось быть честным с доком, чтобы как-нибудь ненароком не оттолкнуть дружескую руку, протянутую ему из окружающей тьмы.

Но как-то глупо будет выглядеть, если он скажет, что нашел виски в раковине. И потом, он не вполне уверен, что это не ребята...

— Ну, ладно, бог с вами, — сказал док. — Садитесь... Как вы сейчас себя чувствуете? Неплохо бы промочить горло?

— Черт, вы хотите сказать... — Джеф сел на стул. — Я... э... думаю, что нет.

— Разумеется, вы бы не отказались, — заметил док. — Чувствуете, что вели себя как полный осел — а именно так и было — и хотели бы пропустить стаканчик, чтобы забыть об этом. Ну что же. Это естественно. Хочется выпить. Но лучше не надо. А кстати, как вы относитесь к выпивке сейчас? По-прежнему думаете, что все под контролем?

— Ну, в этот раз меня здорово шибануло. От такой малости, что я выпил утром. Видите ли, док, я могу запросто влить в себя две пинты и...

— Вы больше не сможете этого делать, — предупредил доктор Мэрфи. — Или, вернее, лучше этого не делать, если вы не хотите попасть в еще более затруднительное положение. Вы перешли черту, как у нас говорят про алкоголиков. Вы потеряли право пить. Теперь каждый выпитый стакан будет действовать на вас хуже, чем предыдущий. Я вам это гарантирую. Спросите у Берни, у Холкомов, у генерала, у любого другого алкоголика, и они скажут вам то же самое.

— Тогда зачем они пьют? — спросил Джеф.

— Этого я не знаю. Какие-то факторы могу назвать, но дать ответ на главный вопрос я не в состоянии. Вот что я вам скажу. Человеку в возрасте Берни в десять раз труднее бросить пить, чем вам... Скажите, а почему вас так тянет к бутылке?

— Почему? — Джеф покачал головой. — Точно не скажу, никогда не задумывался над этим. Работа у меня такая, нельзя не пить, ну и потом, разнервничаешься, надо как-то успокоиться или, наоборот, взбодриться, когда...

— Нет, — прервал его док, — это все отговорки. Любой алкоголик пьет лишь по одной простой причине. Потому что он боится. Я знаю, здесь есть противоречие. Мне известно, почему пьет Берни и все прочие, но мне неизвестно, что стоит за этим. Иными словами, что заставляет их бояться. Почему они стараются придать себе храбрости именно с помощью виски, хотя оно никак им не помогает, а, наоборот, только вредит.

— Не знаю, док, — осторожно начал Джеф. — Не буду хвастать, но меня считают...

— Понятно. Но кем бы вас там ни считали — парнем с железными нервами, сорвиголовой, который любого за пояс заткнет, — вам этого мало. Вы боитесь. Вам надо всем доказать. Но сколько бы вы там ни доказывали, этого всегда недостаточно. А когда вы не можете...

— Ну, наверное...

— Не «наверное», Джеф, а вы именно такой. И вам следует с этим смириться — принимать себя таким, какой вы есть. Пока все ваши страхи весьма иллюзорны, они ни на чем не основаны. Но если вы и дальше будете пить, у вас появится вполне реальный повод для беспокойства. Вы начнете избегать людей, бояться услышать их мнение о вас, почувствовать их пренебрежение. Ваша работа начнет пробуксовывать, и чем дальше, тем больше. Короче, вы не только будете считать себя остолопом, вы действительно им станете. При всем моем уважении к пациентам, я вынужден называть вещи своими именами. Джеф кисло улыбнулся:

— Ваша правда, док. Я действительно вел себя как последний дурак. Но...

— Да?

— Ну, это... Не скажу, что я сильнее или лучше этих ребят, но вряд ли мой случай так уж...

— Ясно, — тихо произнес док, не зная, смеяться ему или плакать. Никакого проку от всех этих бесед. Никогда. Все они неглупые люди, и ты стараешься, чтобы они поняли. Они слушают и кивают, время от времени вставляя словцо. А когда ты им все выложишь... — Ясно, — повторил он. — Берни Эдмондс — вот уж, действительно, стоящий парень. А генерал, а Холкомы — вы же знаете, кто они такие. Большие люди, с мозгами, но уже не могут с собой справиться. А вы еще можете.

— Но, док, — смутился Джеф, — я ведь не это имел в виду. Понятное дело, мне теперь надо следить за собой, пить с оглядкой, но...

— Но вы пока не алкоголик. Не настоящий алкоголик. Просто слишком много пьете и вам надо это прекратить, вот и все. Возможно, вы и правы. Я распоряжусь, чтобы вам принесли одежду, и можете быть свободны.

— Свободен! — Джеф резко выпрямился. — Н-но... меня еще немного пошатывает, док!

— Ну, это дело поправимое, — ответил доктор Мэрфи. — Заложите пару бутылок за пояс — они помогут вам держаться прямо — и вперед! Но прежде чем вы уйдете, будьте добры, сделайте мне одно небольшое одолжение. У меня проблема, которую я хотел бы обсудить с вами — строго конфиденциально, вы понимаете, — и, возможно, вы мне что-нибудь подскажете. Мне нужна помощь, но здесь никого нет, кроме этих алкоголиков, и...

Недовольно пожав плечами, он встал со стула. Джеф тоже поднялся, пытливо глядя доктору в лицо.

— Послушайте, док. Я ведь не... Вы меня, наверное, не так поняли.

— Я вас понял. Вы не алкоголик, а мне как раз и нужен такой человек. Кто-нибудь, кто сможет дать дельный и непредвзятый совет. Вы ведь хотите мне помочь? Это займет всего несколько минут, и можете отправляться домой.

— Но... — Джеф все еще сомневался, пытаясь уловить иронию в словах или выражении лица доктора. Но ничего подобного не обнаружил. Что ж, неудивительно. Доктору Мэрфи было хорошо известно, как бесполезно убеждать людей, когда они чего-то не хотят. — Хорошо, док, — наконец согласился Джеф, — но только я не знаю...

— Я все объясню, — пообещал доктор и, выйдя из комнаты, стал подниматься по лестнице.

Они остановились у комнаты номер 4, и док толкнул тяжелую дверь. Она распахнулась, они вошли и...

— О боже, — простонал он.