"Борька, я и невидимка" - читать интересную книгу автора (Томин Юрий)

Следы на снегу

Костя стоял у окна и смотрел вниз, на штабеля дров, засыпанные снегом. Сверху двор выглядел как город: дома – поленницы и между ними – улицы, покрытые только что выпавшим чистым снегом. По одной из улиц пробежала кошка, и на снегу остались четкие отпечатки лап. «Можно выследить, – подумал Костя. – Если бы у меня была собака, я бы пустил ее по следу, и они бы подрались».

Мысль о собаке, идущей по следу, натолкнула Костю на другую мысль. Он подошел к столу и полистал книгу «Щупальца осьминога». Хорошая книга, в зеленой обложке, очень тол стая. Там описано, как один шпион…

Зазвонил телефон на столике.

– Подойди, – сказала Зинаида. – Если меня, то нет дома.

– Почему нет, когда ты дома? – сказал Костя.

– Костенька, у меня послезавтра зачет, – взмолилась Зинаида. Телефон все звонил.

– А будешь на меня маме жаловаться?

– Не буду, не буду, – нервно сказала Зинаида. Костя снял трубку.

– Алло! Зину? – Костя искоса взглянул на Зинаиду и ухмыльнулся. – Сейчас посмотрю.

– Ты что, с ума сошел? – прошептала Зинаида.

– А ты сначала объясни, почему ты врешь? А еще – почему я должен врать из-за тебя? – шепотом ответил Костя, прикрывая трубку ладонью.

– Костя!

– Нет, ты объясни. Ну чего ж ты молчишь? Смотри, а то позову. Сама всегда говоришь: Костя да Костя… Врать нечестно!.. А сама – честно?

– Господи! Ну ладно, нечестно! – простонала Зинаида, прикрывая рукою рот.

– Сознаёшься?

– Сознаюсь.

– Так ты запомни, – прошептал Костя. – Алло! Вы слушаете? Зины нет дома.

Едва сияющий Костя повесил трубку, Зинаида бросилась к нему. Костя, хохоча, нырнул под стол и вылез с другой стороны. Зинаида обежала кругом, а Костя – снова под стол.

– Чертежи опрокинешь! – крикнула Зинаида.

– А ты не ври! – отозвался из-под стола Костя. – Вам можно, а мне нет, да?

– Ты со мной не сравнивайся, тебе еще до меня учиться и учиться.

– У тебя научишься, – ответил Костя.

Спорить с Костей было бесполезно. Зинаида знала – у него всегда в запасе тысяча слов; только папа мог его унять. Но папа далеко, он на льдине. Зинаида вздохнула.

– Вылезай, не трону.

– Дай слово!

– Даю.

– Дай честное комсомольское.

– Честное комсомольское. Пластырь! Липучка! Зануда!

– Студентка-лаборантка-врунья, – немедленно отозвался Костя, вылезая из-под стола.

Нет, соревноваться с Костей было бесполезно. Зинаида снова вздохнула и взялась за чертеж. Костя уселся на диван и принялся вспоминать, о чем он только что думал. Это было что-то очень важное. Следы на снегу… Собака… «Щупальца осьминога»… Вспомнил!

Костя побежал к телефону и набрал номер. После короткого разговора он схватил пальто и устремился к двери.

– Куда? – крикнула Зинаида. – Поешь сначала.

Но Костины каблуки грохотали уже где-то на третьем этаже. На втором этаже Костя позвонил. Дверь открыл Борис.

– Здорово! – сказал Костя.

– Тихо ты, – прошептал Борис.

– Чего тихо?

– Указатель велел не шуметь. Он пишет чего-то.

Указатель – подполковник в отставке и Борькин сосед – был очень строг. Он состоял в домовой комиссии. Он наблюдал за порядком и ругался с дворниками. В остальное время он писал стихи для детей. Эти стихи не печатали. Их возвращала Указателю в конвертах со штампами: «Комсомольская правда», «Мурзилка», «Пионерская правда», «Костер», «Пионер», и за это Указателя в доме уважали и побаивались.

– Подумаешь, Указатель… – сказал Костя. – Идем во двор.

– Некогда.

– Всегда тебе некогда!

– Я приемник собираю, – сказал Борис.

– Всегда ты приемник собираешь. Не видал я твоих приемников! Какой приемник? Покажи.

Борис повел Костю в комнату. На столе, покрытом газетой, лежали какие-то детальки, проволочки, кусочки олова. Рядом на проволочных козлах дымился электропаяльник.

– А где приемник? – спросил Костя.

Борис засмеялся:

– На столе.

Костя еще раз внимательно оглядел стол, но не увидел ничего, похожего на приемник.

– Да вот же! – Борис показал на маленькую дощечку, на которой были прикреплены белые и красные проводки и какие-то маленькие детальки.

– А-а, – протянул Костя. – А я думал, что это телевизор. «Знамя» или «Рубин».

– Честное слово, приемник, – сказал Борис. – Он на полупроводниках, потому и маленький. Его можно в карман засунуть и слушать.

– Врешь, – вяло сказал Костя. Он понимал, что Борис не врет; он слышал уже о таких приемниках, они действительно помещаются в кармане. Можно на уроке слушать трансляцию со стадиона или если зададут на дом стихотворение, а его передают по радио… Слушай и повторяй за артистом. Костя давно мечтал о таком приемнике. А Борис вот взял и сделал. Костя даже чуть-чуть обиделся.

– Хочешь, я потом тебе сделаю? – предложил Борис.

– Я и сам сделаю, – презрительно сказал Костя. – Сто штук! Один выберу, самый лучший. А остальные выброшу!

Борис опять засмеялся. Он ничего не говорил, а только смеялся. И Костя, который никогда не терялся, сейчас не знал, что сказать. Уж лучше бы Борис спорил. Но Борис не спорил – все было ясно. Костя стоял и придумывал какие-то самые остроумные слова, которые должны были уничтожить Бориса, несмотря на его приемник.

В это время отворилась дверь, и в комнату заглянул Указатель.

– Что тут за веселье? – строго спросил он. – Почему шум на всю квартиру?

Ох и не вовремя появился Указатель! На свою голову открыл он дверь в Борькину комнату. У Кости даже мурашки по спине пробежали от удовольствия. Он знал свои права.

– А разве нельзя смеяться? – вежливо спросил Костя. Борис подозрительно взглянул на Костю. Он не доверял Костиной вежливости, а с Указателем лучше не связываться.

– В общем, так, – сказал Указатель, – прекратить смех. Вы мешаете мне работать.

Костя думал недолго. Он очень не любил Указателя.

– Ха-ха-ха, – четко произнес Костя, глядя прямо в глаза Указателю. – Это я смеюсь, – пояснил он. – Очень тихо. Так можно?

Лицо Указателя налилось свекольным цветом.

– Как твоя фамилия? – грозно спросил он.

Костя зачем-то обошел вокруг стола и снова уставился на Указателя.

– Извините, пожалуйста, я буду смеяться еще тише, – прошептал он. – Ха-ха-ха…

Глаза Указателя округлились. Он открыл рот и закрыл глаза. Затем голова его исчезла. В коридоре послышался скрежет телефонной вертушки.

– В милицию звонит, – прошептал Борис. – Он всегда ругается, если кто-нибудь шумит. Даже если мимо ходят… Он какие-то стихи пишет. Давай уйдем лучше.

– Испугался я милиции, – сказал Костя, подвигаясь к двери. Через минуту ребята уже стояли внизу.

– А мне всего чуть-чуть осталось, – огорченно сказал Борис – Полчасика попаять – и все. Теперь он маме будет жаловаться.

– Ну и пускай; не знает она его, что ли! – отозвался Костя. – Идем, будешь у нас радистом.

– У кого – у вас?

– Узнаешь.

Во дворе между штабелями дров уныло слонялись Мишка и Алик.

– Чего ты так долго? – спросил Алик.

– Меня в милицию чуть не забрали, – ответил Костя. – Давайте скорее. Кто будет лейтенантом?

– Я! – крикнул Мишка.

– Ты уже был в прошлый раз, – возразил Алик. – Костя, пусть он лучше будет майором.

– Правда, Мишка, – сказал Костя. – Давай майором. Все равно лейтенанта в середине ранят. А майор все-таки главный.

Мишка для виду поупирался немного, но согласился на майора.

Борька знал азбуку Морзе, и поэтому само собой выходило, что его нужно назначить резидентом вражеской разведки. Он должен был передавать по радио всякие сведения и вербовать новых агентов.

– А как это делать? – спросил Борька.

Борька был малообразованным человеком – он не читал книжек про шпионов.

Славные книжечки в зеленых и голубых обложках! Их читают до и после уроков. Иногда – во время уроков. А чаще всего – вместо уроков. А Борька читал рассказы Аркадия Гайдара и Джека Лондона. «Тома Сойера» он прочел восемь раз. Ничего не поделаешь – такой уж чудак Борис Таланов. Он даже не знал толком, как закапывать парашюты, каким способом при случае можно отравить знакомого, как пользоваться для шифровки донесений стихами Лермонтова, как обезвредить бомбу за пять секунд до взрыва, куда должен целиться шпион, что бы не убить, а только легко ранить лейтенанта госбезопасности (лейтенант должен продолжать погоню), как… Впрочем, нам следует остановиться, перечислять можно без конца. А у Кости и без Бориса достаточно трудностей. Попробуйте сделать, чтобы все было по-настоящему, как в книге, если у вас всего трое помощников.

Где взять молодую красивую шпионку? (Эх, Лина Львовна! Вот ее бы сюда.)

Откуда на дровяном дворе возьмется колхозный сторож Карим Умаров? (Он же – Вернер фон Штраух, он же – мистер Глен Поуз, он же – сэр Арчибалд Дуглас.)

А инженер, который должен влюбиться в шпионку?..

А бандит-уголовник?..

А запутавшийся шофер, который развозит агентов на машине директора одного из крупных заводов?

Нет, людей не хватало. Костя понимал, что у них получается не совсем как в книге. Пропадали лучшие страницы. В особенности плохо было без красивой шпионки. Поэтому, как всегда перед началом, Костя был озабочен. На вопрос Бориса-резидента он ответил:

– Ничего тебе делать не нужно. Будешь говорить: «Помни те, у нас длинные руки» – раз! «Он слишком много знал» – два! Понял? Еще будешь стучать на ключе – какие-нибудь цифры. Шифр. Понял?

– Понял, – согласился Борис. – Только неинтересно.

– Поинтереснее, чем твои проволочки.

Костя залез на поленницу. Там он постоял немного и спрыгнул вниз. На снегу отпечатались следы его галош. Теперь это были уже следы вражеского агента.

Борис и Алик (пограничники) бросились к Косте. Они навалились на него, выворачивая руки.

– Пустите! С ума сошли! – зашипел Костя. – Нельзя сразу. Я же еще только на границе.

Пограничники расступились. Костя сердито посмотрел на них и вдруг, что-то вспомнив, бросился к ближайшей парадной. Скоро он вернулся с большой метлой.

– Отвернитесь.

Пограничники послушно отвернулись. Костя бесшумно прошел между ними, заметая следы метлой, и скрылся за одной из поленниц. Можно было начинать.

– Следы, – сказал Мишка.

– Следы, – согласился Алик.

– Интересно, чьи же это следы? – Правда, интересно, – подтвердил Алик. Мишка встал на четвереньки и понюхал снег.

– Посыпано каким-то порошком, – сказал Мишка. – Собака потеряла чутье. Звоните на заставу.

– Есть звонить на заставу! – отозвался Алик. Алик приложил кулак к уху:

– Алло! Квадрат 47. Какой-то неизвестный человек с неизвестной целью перешел границу.

– А мне чего делать? – спросил Борис, у которого начали мерзнуть ноги.

– А ты молчи, ты уже в тылу, – сказал Мишка и тоже приложил руку к уху. – Вас понял. Продолжайте наблюдение. Докладываю генералу. – Мишка крутанул воображаемый диск. – Алло! Товарищ генерал! Докладывает майор Летицкий… – Внезапно Мишка опустил руку и заорал: – Костя! Костя! Про генерала забыли, кому звонить?

Из-за поленницы выглянул рассерженный Костя. Он обвел взглядом двор. У самой стены дома, размахивая продуктовой сумкой, шла Люська – дочка дворничихи.

– Люська! Хочешь играть?

Белые Люськины брови полезли вверх. Она подумала, что ослышалась.

– В кого… играть?.. – тихо сказала она.

– С нами, будешь генералом.

– Я не умею… генералом… – прошептала Люська.

– Мишка тебе будет звонить, а ты отвечай: «Это задача со многими неизвестными».

– Со многими… неизвестная… – повторила Люська и вдруг вспомнила: – А меня мама за хлебом послала.

– Все равно не успеешь, скоро перерыв.

– Скоро перерыв… – согласилась Люська. Костя снова скрылся в дровах.

– Алло, товарищ генерал! – повторил Мишка. – Докладывает майор Летицкий…

– Со многими… неизвестная… – отозвалась Люська.

Игра продолжалась. Теперь все шло как по книге. Алик и Мишка носились по двору, разыскивая Костю. Алик все время рвался вперед, а майор Мишка (он любил лейтенанта как родного сына) одергивал его. Одновременно майор разговаривал на многих иностранных языках:

– Ит из э лэмп! Гив ми зе эппл! Нина хэз э дог! [1] – орал майор, вспоминая учебник пятого класса.

Несколько раз ребята пробежали мимо сарайчика, из которого торчали Костины ноги. Но сейчас Косте нельзя было мешать, он ставил бомбу замедленного действия. Под ногами путалась счастливая Люська. Она бегала, размахивая продуктовой сумкой, и распевала: «Много неизвестна… много неизвестная». Только Борис, не зная, что ему делать, тоскливо уминал снег. Он хотел было побежать разыскивать Костю, но ребята не разрешили. Они сказали, что резидент вообще должен сидеть в подполье.

Наконец Костя свистнул. Алик и Мишка рванулись к сараю, выхватив пистолеты. Шпион бешено отстреливался.

– Сдавайтесь! – крикнул майор.

– Сдавайся! – взвизгнула Люська.

В ответ из сарайчика вылетело полено. Оно слегка задело по ноге Люську. Люська подумала немного, села на снег и заплакала. А борьба только еще разгоралась.

– К-х-х-х, к-х-х… – слышалось из сарая.

– Та-та-та-та… – отвечал автомат лейтенанта. Увлекшийся Костя высунулся из сарая.

– К-х, – сказал майор. – Я тебя убил. Вылезай.

Это было уже не по книге. Шпиона нельзя убивать сразу. Разгневанный Костя открыл было рот, но майор уже осознал свою ошибку.

– Пуля просвистела у тебя около уха! – крикнул Мишка. Перестрелка продолжалась.

Наконец майор бросился к двери. Оттуда высунулась рука шпиона. Пистолет был направлен прямо в сердце майора. Но оба – и шпион, и майор – смотрели на лейтенанта. Лейтенант, позабыв свои обязанности, продолжал строчить из автомата.

– Алик! – крикнул шпион.

Только тут лейтенант опомнился. Он бросился вперед и грудью заслонил майора.

– К-х-х.

Лейтенант со стоном опустился на снег. Майор прыгнул на шпиона. Они катались по полу сарайчика, и Мишка никак не мог одолеть Костю. Он был слабее. А Костя, ушибив ногу об угол, обиделся и не хотел сдаваться. Костя подмял под себя майора, сел на него верхом и принялся кормить снегом. Мишка извивался и выл так, что даже Люська удивилась и перестала плакать.

– Пусти! Пусти, а то узнаешь, вот дам сейчас! – кричал майор.

Но тут Костя пришел в себя. Он слез с майора и поднял руки. Помятый майор поднялся, отряхивая снег.

– Не буду я играть, – буркнул он.

– Но я же сдаюсь, Мишка! Смотри, я руки поднял. Допрашивай.

– Ит из э лэмп? – неохотно спросил Мишка.

– Нихт, – ответил Костя.

– Гив ми зэ эппл, – строго сказал Мишка.

– Нихт.

– Нина хэз э дог! – крикнул Мишка.

– Нихт, – ответил Костя. – Можете меня расстрелять, – добавил он на чистом русском языке.

Повеселевшая Люська с восторгом слушала этот волшебный разговор.

Она ничего не понимала с самого начала, и от этого все казалось ей еще интереснее. Она даже попробовала вставить: «Со многими… неизвестная». Но на нее прикрикнули.

Легко-раненный лейтенант тоже принял участие в допросе. Допрашивал он почему-то на французском языке.

– Сэ си бон? – спросил лейтенант.

– Нихт, – ответил Костя.

– А где сэ си бон? – нахмурился лейтенант.

– Нихт. Не скажу, – ответил Костя.

Допрос длился не очень долго – пока хватило иностранных слов. Теперь шпион должен был скрыться. Его следовало упустить – так говорила книга. Алик и Мишка отошли в сторону, и Костя скрылся «в неизвестном направлении». Снова начались поиски. Ребята обшарили сарайчики, заглядывали под доски, залезали под поленницы. Шпиона не была Откуда-то из угла двора донесся торжествующий смех и крик Люськи:

– Вот он! Вижу, вижу, спрятался.

Алик и Мишка побежали на крик. Но только лишь затем, что бы стукнуть Люську по шее.

Генерал не должен был принимать участия в операции. Это было не по книге.

Между тем Костя разыскивал резидента. Он должен был передать срочное донесение, а тот словно сквозь землю провалился.

– Эй, ребята! – крикнул Костя.

– Ага, – отозвались Мишка и Алик.

– А где Борька?

– Не знаем.

Костя объявил перемирие, и все трое принялись искать резидента.

– А он домой ушел, я видела, – объявила вездесущая Люська после десятиминутных поисков.

– Чего ж ты раньше не сказала?

– Я боялась.

– Чего боялась?

– Бить будете, – честно призналась Люська.

Ребята захохотали. Кажется, Люська всерьез вообразила себя человеком. Бить такую пигалицу! Смешно. Можно, конечно, мимоходом шлепнуть по затылку. А бить… найдется кто-нибудь и постарше.

Люська не знала, почему смеются ребята. Но ей было приятно, так приятно, как никогда в жизни. Ведь все-таки ее не гнали, с ней разговаривали.

– Можно, я за него буду? – храбро спросила Люська.

Костя снисходительно усмехнулся:

– Тоже мне резидент. Может, тебя еще президентом?.. Эйзенхауэром можешь?

– Эйзенхауром… могу. – Люська мотнула головой. Она была готова на все.

Ребята снова захохотали. Засмеялась и Люська. Она повизгивала, запрокинув голову, и даже слегка приплясывала. Она была счастлива. Вдруг Люськино лицо вытянулось. Она застыла, глядя в сторону дома.

– Что же это такое? – закричала дворничиха еще издали. – Суп на стол поставила! За хлебом послала…

Люська с надеждой взглянула на ребят: может, заступятся? Но ребята даже отодвинулись немного в сторону. Люська стояла одна – беспомощная и виноватая.

– Да ты, никак, и не ходила! Где ж ты была? – спросила дворничиха, выхватывая из Люськиных рук сумку,

– Я была… перерыв… – прошептала Люська.

– Да перерыв-то час назад кончился! Иди домой сейчас же, уродина! – Дворничиха грозно оглядела ребят: – Господи! Вот она, метла-то где! А я ее целый час искала. Вы зачем метлу взяли?

– Мы двор подмести хотели, – льстиво сказал Алик. Но дворничиха хорошо знала своих жильцов.

– У-у, чучелы! – Метла взметнулась в воздух и опустилась на спину майора.

Шпион и лейтенант не стали дожидаться своей очереди. Все трое разбежались в разные стороны.

Их легко можно было найти по следам на снегу. Но дворни чиха, очевидно, не читала зеленых книг. Она вздохнула и пошла к дому, волоча за собой Люську. Люська не плакала.

Даже дома, получив свою порцию подзатыльников, Люська молча села есть суп без хлеба. Плакать ей не хотелось. Она вспоминала, как была генералом и как чуть было не стала президентом. Это был лучший день в ее жизни.