"Игры патриотов" - читать интересную книгу автора (Клэнси Том)

Глава 13 ВТОРОЙ ШАНС

"Должен быть закон против понедельников", – думал Райан, глядя на то, что было бы плохим началом для любого дня недели – обрывок шнурка от ботинка. Где запасные? Он не знал. Кэти он тоже не мог спросить – вместе с Салли они уже уехали: одна в детсад, другая на работу. Проклятье! Он принялся рыться в ящиках. Бесполезно. На кухне. Пустой номер. Спустился вниз и начал рыться в чулане. Под какими-то блокнотами, ножницами и магнитами он разыскал наконец один шнурок, но он был не того цвета. Райан уже вспотел. Еще несколько минут поисков, и он раскопал другой – под пару первому.

Теперь надо было выбрать галстук. Это было всегдашней его проблемой, но хорошо хоть не было под боком жены, которая непременно заявила бы, что у него плохой вкус. Костюм на нем был серый, так что он выбрал темно-синий галстук в красную полоску. Джек до сих пор носил белые, хлопчатобумажные сорочки с пуговицами сверху донизу. Старые привычки отмирают долго. Пиджак сидел хорошо.

Это был один из костюмов, которые Кэти купила ему в Лондоне. Не хотелось признаваться самому себе, что она разбиралась в одежде куда лучше его. Да и тот лондонский портной был тоже что надо. Он ухмыльнулся своему отражению в зеркале – "Дьявольски хорош!" – и направился к выходу. Его портфель стоял на столике в передней, набитый всякими лекционными бумагами. Надев пальто, Райан схватил портфель, вышел из Дому и запер за собой дверь.

– Опа! – вспомнил он. Пришлось снова отпереть дверь и включить сигнализацию.

Главный сержант Брекенридж шел вдоль двойной шеренги морских пехотинцев, и от опытного глаза его ничто не могло ускользнуть. У одного рядового к мундиру прицепилась нитка. Другому следовало бы получше надраить ботинки. Двоим надо было подстричься. Но вообще-то все было в порядке. Обычную проверку они бы прошли, но тут был не обычный пост, а потому и требования были особые.

Брекенридж не был придирой. Теперь это в прошлом. Он к своим подопечным ныне относился скорее по-отечески. При всем том приказы его должны были выполняться беспрекословно. По окончании проверки одни промаршировали к постам у ворот, другие погрузились на пикапы – им предстояло добраться до более отдаленных постов и сменить там караул ровно в восемь. У каждого был на поясе пистолет, но они были не заряжены, как того требовал мирный характер их служебных обязанностей в Академии. Однако обоймы с патронами всегда были под рукой этого требовала сама суть службы в морской пехоте.

"Ну, доволен своей формой?" Джек, казалось, израсходовал остаток энергии просто на то, чтобы всего лишь задать себе этот вопрос. Никаких оправданий больше не было. В Лондоне ему мешала рана. То же в течение первых недель по возвращении домой. Затем по утрам надо было ездить в ЦРУ. Это было последним оправданием. Больше их не было.

"Риковер-холл, – сказал он себе. – Там остановлюсь". В носоглотке было сухо, и сердце готово было выскочить из груди. Джек не бегал вот уже несколько месяцев и теперь расплачивался за свою лень.

До Риковер-холла было, казалось, тысячу миль, хотя на самом деле, он знал это, до него было еще всего лишь несколько сотен метров. Давно ли он запросто пробегал это расстояние? Теперь же он едва одолел половину, и при этом смерть начала казаться ему упоительным отдыхом. Ноги были как резиновые, его даже покачивало от усталости – верный признак, что он перестарался.

"Еще сотню ярдов. Еще каких-нибудь пятнадцать секунд", – говорил он себе.

Теперь он расплачивался за все время, что провел в больничной постели, за все сигареты, выкуренные тайком в ЦРУ. А ведь в Куантико он бегал куда больше.

"Тогда ты был намного моложе", – усмехнулся он.

Повернув голову, он увидел, что поравнялся с восточной стеной Риковер-холла. Он перешел на шаг, держа руки на бедрах и ловя ртом воздух.

– У вас все в порядке, доктор? – приостановился курсант.

– Ага. Просто потерял форму, – едва выговорил Джек.

– Это дело постепенное, – сказал курсант и умчался.

Джек рассмеялся над собой, но тут же закашлялся. Затем мимо него пробежала девушка. От ее усмешки он почувствовал себя еще хуже.

"Только не садиться. Что угодно, но не садиться". Он повернулся и потихоньку побрел назад. Ноги не хотели слушаться. Сняв с шеи полотенце, он вытер пот с лица. Постепенно дыхание выравнивалось. Потом, он знал, перестанут подгибаться ноги. А через минут десять он и вовсе почувствует себя хорошо.

Завтра его пробежка будет немного подлиннее, пообещал он себе. К маю курсанты уже не будут так легко обгонять его – во всяком случае, не девчонки. Джеку было уже за тридцать. Следующая остановка – сорок.

Кэти Райан старательно мыла руки. Резинка ее форменных зеленых брюк сидела высоко, чтобы не давить на живот, и из-за этого брюки получались слишком короткими, как это было модно в годы ее юности.

"Пора приступать к игре", – сказала она себе и открыла дверь локтем, высоко держа руки. Сестра Бернис уже держала перчатки наготове, и они плотно охватили ее кисти. Из-за этого она редко когда могла носить обручальное кольцо.

– Спасибо.

– Как ребеночек, – спросила Бернис. У нее было трое.

– В данный момент он учится бегать, – улыбнулась Кэти, хотя улыбки ее не было видно из-за маски.

– Красивое ожерелье.

– Это все Джек. Рождественский подарок.

Терри Митчелл, анестезиолог, подключила пациентку к своей аппаратуре. Кэти бросила беглый взгляд на инструменты, уверенная, что у Лиз-Мэри, как всегда, все в порядке.

– О'кей, – сказала Кэти. – Давайте попробуем помочь этой леди, – она взглянула на часы. – Сейчас восемь сорок одна. Начинаем.

Миллер собирал автомат. Он не спешил – времени в запасе было много. Оружие было тщательно вычищено и смазано после того как его опробовали вчера в каменоломне, в двадцати милях к северу от Вашингтона. Автомат работал что надо.

Миллеру он был по душе. Весил он около пяти килограммов – лучше не бывает: не слишком легкий, но и не чересчур тяжелый. Миллер поставил его на предохранитель и вогнал в обойму тридцать девятимиллиметровых патронов. Потом он сложил приклад и опробовал, насколько удобно автомат прилегает к телу, когда цепляешь его за крючок, специально вшитый внутри его пальто. Прятать автомат, вероятно, не придется, но Миллер привык все предусматривать. Этот урок Дался ему нелегко.

– Нэд?

– Да,Син.

Имон Кларк, или Нэд, как его называли друзья, все еще изучал карты и фотографии. Этот симпатичный молодой человек был одним из самых бывалых террористов Ирландии, он был одним из тех, кого в прошлом году АОО освободила из тюрьмы в Лонг-Кеш. Весь предыдущий день Кларк провел, шатаясь по территории Военно-морскойакадемиисфотоаппаратомиснимаявсякие достопримечательности… На самом же деле его более всего интересовали ворота за номером три. Райан поедет вверх, на холм, так что у него в запасе примерно пятнадцать секунд. Надо быть наготове. Главное – они знали расписание своей жертвы. Последняя его лекция кончается в три, и он выедет из ворот в обычное время. Алекс уже припарковал машину на Кинг Джордж-стрит – так что для отхода все готово. У Кларка были какие-то дурные предчувствия, но он их не высказывал.

В конце концов, именно Син Миллер организовал побег из тюрьмы, и теперь он свободный человек. Это была его первая операция в рядах АОО. Кларк полагал, что кое-чем обязан им, а потому решил быть лояльным по отношению к АОО. Кроме того, охрана Академии оказалась, с его точки зрения, несерьезной. Нэд знал, что он тут не из самых умных, но им нужен был человек, способный провернуть такое дело в одиночку. А он уже семь раз доказывал, что знает, как это делать.

Возле дома стояли три машины, включая фургон. Фургон они используют для второй части операции, а на двух машинах ринутся, когда все будет кончено, в аэропорт.

Миллер поудобнее устроился в кресле и мысленно заново прошелся по всем деталям операции. "А что если движение на дорогах будет слишком большим? начал он задавать себе разные вопросы, чтобы предусмотреть все варианты. – А что если…"

В комнату вошел один из людей Алекса. В руке у него была фотография.

– Точно по расписанию?

– Точняк, парень.

На фотографии была Кэти Райан – она шла, держа за руку дочь… Как зовется это место? Ах, да – "Гигантские шаги". Миллер улыбнулся этому названию.

Сегодня, действительно, будет сделан гигантский шаг. Миллер опять откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и принялся заново просчитывать все варианты.

– Но ведь угрозы не было, – возразил курсант.

– Верно. То есть мы знаем это теперь. Но как это представлялось тогда Спруансу? Он знал, сколько кораблей было у японцев. А что если они пришли с востока, что если их так и не отозвали? – спросил Джек, тыча указкой в диаграмму на доске. – Примерно через триста часов произойдет столкновение. Кто, по-вашему, выиграет это сражение?

– Но у него же еще есть шанс нанести удар с воздуха, – не сдавался курсант.

– Атаковать? А чем? Давайте посмотрим на потери в авиации. После потери всех бомбардировщиков, какого удара вы от него еще ожидаете?

– Но…

– Вы же должны помнить слова из песни Кении Роджерса:

"Надо знать, когда уйти, а когда бежать стремглав". Охотничья лихорадка не к лицу настоящему охотнику. Для адмирала, командующего флотом, она может обернуться катастрофой. Спруанс изучил имеющуюся в его распоряжении информацию, проверил наличные средства и решил, что день настал. Что он еще имел в виду?

– Прикрыть Мидуэй? – спросил другой курсант.

– Верно. Что если они решатся на вторжение? Однажды это разыграли в Ньюпорте, и вторжение было успешным. Пожалуйста, обратите внимание на то, что это пример ситуации, когда логика оказывается сильнее реальности. Такова была раскладка, и Спруанс не мог позволить себе проигнорировать ее. Его первейшая задача состояла в том, чтобы нанести как можно больший урон японскому флоту.

Второй его задачей было предотвратить оккупацию Мидуэя. Он тут нащупал баланс, который можно назвать шедевром оперативного искусства…

Райан запнулся на мгновение. Как он только что сказал? Логика сильнее реальности. Разве не на основании всего лишь логики заключил он, что АОО не станет… Нет, тут совсем другая ситуация. Он отогнал от себя эту мысль и вернулся к урокам, которые можно было извлечь из битвы за Мидуэй. Курсантов удалось увлечь, и идеи вспыхивали одна за другой, как зарницы.

– Великолепно, – сказала Кэти, стягивая с лица маску. Она встала со стула и вытянула занемевшие руки. – Отлично сделано, ребята.

Пациентку укатили в палату, а Лиз-Мэри принялась проверять свою аппаратуру. Кэти прижала руку к животу – ребеночек вовсю брыкался там.

– Футболист? – спросила Бернис.

– Наверное, центральный нападающий. Салли не была такой активной. Так что похоже, что мальчик, – заключила Кэти, хотя отлично знала, что это вовсе не обязательно. В любом случае хорошо, что ребенок проявляет такую активность. Она улыбнулась его нетерпению, такому страстному желанию поскорее появиться на свет Божий. – Ну ладно, мне надо пообщаться с семьей.

Она вышла из операционной. Комната ожидания была всего метрах в пятнадцати оттуда. Муж ее пациентки, Джефферс, и ее дочь сидели на диване с неизбежными журналами в руках. Едва увидев Кэти, они вскочили на ноги. Она улыбнулась им, чтобы сразу сказать, что все в порядке.

– О'кей? – спросил отец, совершенно измотанный ожиданием.

– Все прошло прекрасно, – сказала Кэти.

– Когда она сможет?..

– Через неделю. С этим нужно терпение. Через полтора часа вас пустят к ней. Почему бы вам пока не перекусить чего-нибудь? Когда пациент в порядке, а семья его падает с ног…

– Доктор Райан. Доктор Каролина Райан, – раздалось по радио.

– Одну минуту, – сказала Кэти Джефферсу и, направившись к столику дежурной сестры, сняла телефонную трубку. – Доктор Райан у телефона.

– Кэти, это Джин из неотложки. У меня серьезная глазная травма.

Десятилетний мальчик, негр, врезался на велосипеде в витрину магазина, торопливо выговорил женский голос. – Левый глаз сильно поврежден.

– Пришлите его в шестую.

Кэти положила трубку и вернулась к Джефферсам.

– Мне надо бежать, – сказала она. – Неотложный случай. С вашей женой все будет в порядке. Я вас увижу завтра. – И поспешила в операционную. "Выше голову – срочная операция. Серьезная травма глаза, мальчик десяти лет", – повторяла она себе.

Лиз-Мэри тут же принялась за работу. Кэти набрала номер комнаты отдыха.

– Это Райан из шестой. Где Берни?

– Сейчас, – ответила секретарша. И минуту спустя:

– Доктор Кац слушает.

– Берни, у меня серьезная травма глаза – в шестой. Джин из неотложки говорит, что очень плохая.

– Иду.

– Терри? – обернулась Кэти к анестезиологу.

– Все готово, – ответила та.

– Мне надо еще пару минут, – сказала Лиз-Мэри. Кэти отправилась опять мыть руки. Тут появился Берни Кац. У него была решительно нереспектабельная внешность, он был чуть выше Кэти, носил длинные волосы и бисмарковские усы.

Вместе с тем он был одним из лучших хирургов в клинике.

– Лучше, если вы будете вести операцию, – сказала Кэти. – У меня уже давно не было серьезных травм.

– О'кей. Как ваш малыш?

– Отлично.

До них донесся крик боли – тонкий мальчишеский голос… Они вошли в палату, где санитары привязывали мальчика к операционному столу. "Почему ты не был в школе?" – беззвучно спросила его Кэти. Левая сторона его лица была сплошным месивом. Позже этим займутся специалисты по восстановительной хирургии. Прежде всего – глаза. Мальчик уже чуть-чуть пришел в себя и начал храбриться, но боль была слишком сильной. Терри сделала укол. Секунду спустя Кэти и Берни склонились над его лицом.

– Плохо, – сказал доктор Кац. – У меня, – взглянул он на сестру, – на час назначена процедура. Придется отложить. Здесь надо изрядно потрудиться.

– С этой стороны все готово, – сказала сестра.

– Еще две минуты, – попросила анестезиолог. Когда наркоз даешь ребенку, приходится быть особенно осторожным.

– Перчатки, – сказала Кэти.

– Как это его угораздило? – спросил Берни.

– Ехал на велосипеде по Монумент-стрит, – сказал санитар. – Ударился обо что-то и влетел в витрину магазина.

– Почему он не в школе? – спросила Кэти, внимательно рассматривая левый глаз пациента. Ей было ясно, что проработать придется не один час, а результат был сомнителен.

– День Президента, – пояснил санитар.

– Ах, да.

– Я не знаю, Кэти, – сказал Берни, изучавший глаз через увеличительные линзы. – Должно быть, дешевое стекло – масса осколков. Я насчитал пять проникающих ранений. Вот смотрите, как этот вошел в роговицу… Ну ладно, начнем.

"Чеви" вкатил на одну из многоэтажных стоянок для машин больницы Хопкинса.

Сверху открывался отличный обзор – главный вход самой больницы был как на ладони. При гараже была, конечно, охрана, но машины тут то и дело въезжали-выезжали и к тому же не было ничего необычного, когда кто-то сидит в машине, ожидая возвращения родственников или знакомых, отправившихся навестить больного. Он откинулся назад и закурил сигарету, потом включил радио послушать музыку.

Райан положил на поднос ростбиф, кусок булки и холодный чай. В Клубе офицеров была странная манера оплаты: поднос ставили на весы и кассир взимал с вас по весу. Джек заплатил два десять. Для ленча это недорого. Удивляло другое – эта вот метода оценки по весу. Он подсел к столику Робби Джексона.

– Ох уж эти понедельники! – заметил он, обращаясь к Робби.

– Шутишь? Я вот отдыхаю сегодня. Летал всю субботу и воскресенье.

– Мне казалось, что ты это дело любишь.

– Это уж точно, – заверил его Робби. – Но в оба эти дня я освободился только в семь вечера. Как семья?

– Хорошо. У Кэти сегодня тяжелый день, так что она уехала раньше обычного.

Плохо быть женатым на хирурге – они всегда начинают работу слишком рано утром.

Для Салли это не всегда легко.

– Да, рано ложиться, рано вставать… Уж лучше быть покойником, согласился Робби. – Как ребеночек?

– Супермен, – заулыбался Джек. – Активный тип. Я никак не могу взять в толк, как женщины справляются с этим – все эти толчки, брыканья изнутри, повороты-развороты…

– Можно присоединиться? – подошел к ним Скип Тайлер.

– Как близнецы? – тут же поинтересовался Джек. В ответ раздалось лишь мучительное мычанье. А под глазами у Тайлера были круги – красноречивей всяких слов.

– Главное, никак их спать не уложить. Только успокоишь одного, другой вдруг начинает, как пожарная сирена. Не знаю, как Джин ухитряется все-таки их убаюкать. Конечно, – усмехнулся Тайлер, – она может с ними ходить туда-сюда. А когда я их ношу, то получается хруп-хруп, хруп-хруп.

Все трое рассмеялись. Скип Тайлер вечно первым начинал подшучивать над своей одноногостью.

– Значит, Джин все же справляется? – спросил Робби.

– Еще как!.. Она спит, когда они спят… А вся работа по хозяйству на мне.

– Так тебе и надо, котяра, – заметил Джек. – Почему бы тебе не сделать передышку с детками?

– Что же я должен делать, если я такой темпераментный? – парировал Скип.

– Так не подряд же… Надо же с перерывом, – сказал Робби.

– У меня все прекрасно рассчитано, – заверил его Скип.

– Тогда не жалуйся, – поддел его Джек.

– Я слышал, ты сегодня бегал, – переменил тему Тайлер.

– И я слышал об этом, – рассмеялся Робби.

– Как видите, жив, – отшутился Джек.

– Один из моих курсантов говорит, что завтра они будут сопровождать тебя с каретой скорой помощи. Просто на всякий случай, – хмыкнул Скип. – Пусть тебя утешит мысль, что ребята знают, как оказывать первую помощь.

– Ну почему все понедельники такие? – спросил Джек.

Алекс с Миллером сделали финальный прогон по пятидесятой дороге. Они внимательно следили за тем, чтобы не превышать скорость. По какой-то причине всюду было полно полицейских машин с радарами. Алекс заверил Миллера, что к половине пятого ситуация изменится – движение станет слишком интенсивным, так что полиции будет трудно следить за нарушением правил. Сзади в фургоне сидели еще двое, оба с оружием.

– Где-то здесь, думаю, – сказал Миллер.

– Да, тут лучше всего, – согласился Алекс.

– Маршрут отхода, – Син щелкнул кнопкой секундомера.

– О'кей, – Алекс тут же вырулил в другой ряд и наддал. – Но не забывай, что к вечеру тут скорость будет поменьше.

Миллер кивнул. В желудке у него что-то трепыхалось, как всегда перед операцией. Он еще раз мысленно проверил все детали плана, обдумывая возможные осложнения. В общем, дороги тут были куда лучше, чем в Ирландии, но движение, черт их побери, правостороннее. Зато водят здесь культурнее, если сравнить с Европой, особенно с Францией и Италией… Он отбросил эти не относящиеся к делу мысли и вновь сосредоточился на предстоящей задаче.

После атаки им потребуется менее десяти минут, чтобы добраться до того места, где надо будет пересесть на другие машины. Нэд Кларк будет уже ждать их там. Судя по всему, план был что надо – Миллер удовлетворенно вздохнул.

– Вы сегодня рано, – сказал Брекенридж.

– Дело в том, что после обеда мне надо будет помочь двум курсантам. Я не нарушил ваших планов?

Сержант взял со стола коробку с 9-миллиметровыми патронами.

– Нет. Все в порядке.

Райан вынул из кобуры пистолет и, проделав все необходимые манипуляции, доложил:

– О'кей, Пушка, – я готов.

– Думаю, попробуем сегодня скоростную стрельбу. Райан вставил в обойму пять патронов.

– Прикройте уши, лейтенант, – протянул ему Брекенридж защитные наушники.

Райан надел их, вставил обойму в пистолет и спустил предохранитель. Оружие было готово к бою. Он опустил пистолет дулом к полу и ждал. Через секунду над мишенью вспыхнула лампочка. Джек вскинул пистолет, поймал черный кружок в прорезь мушки и нажал на курок. Согласно правилам скоростной стрельбы, на каждый выстрел ему давалась одна секунда. С первым он чуть затянул, но так почти у всех получается. Далее пошло побыстрей.

– Неплохо, лейтенант, – сказал Брекенридж. – Все в черном: одна девятка, четыре десятки, одна из них в кольце Икс. Еще раз.

Райан заулыбался. Он совсем было забыл, какое это развлечение – стрельба из пистолета. Тут проверялась твоя сноровка, и удовлетворение от удачного выстрела было не меньшим, чем при удачном ударе в гольфе. Это не совсем то, что ружье. Из пистолета стрелять куда труднее, и когда попадаешь в цель – это такое удовольствие, которое трудно передать словами тому, кто его никогда не испытывал. Райан перезарядил пистолет. Теперь все пять пуль легли в десятку.

Потом он попробовал стрелять из двуручной позиции Уивера, и влепил четыре пули из пяти в кольцо Икс – кружок, диаметром вдвое меньше "десятки".

– Неплохо для штатского, – сказал Брекенридж. – Кофе?

– Спасибо, Пушка, – сказал Райан, принимая от того чашку.

– Больше обращайте внимания на второй выстрел. Вы с ним слишком спешите, и он у вас уходит чуть вправо.

Речь, собственно, шла об отклонении на пять сантиметров – при расстоянии в пятнадцать метров это не так уж и много, но Брекенридж непреклонно стремился к полному совершенству. Джеку пришло в голову, что в этом Брекенридж похож на Кэти: или то, что вы делаете, совершенно правильно, или полностью неверно.

– Просто стыд, доктор, что вы вышли из строя из-за той аварии, – сказал Брекенридж. – Вы могли бы стать отличным офицером. При хорошем сержанте, конечно. Без хорошего сержанта никто не обходится.

– Этот Райан – довольно умный парень, а? – Оуинс протянул бумаги Мюррею.

– Здесь на самом деле нет ничего нового, но материал, по крайней мере, хорошо классифицирован, – сказал Мюррей. – А вот тут, посмотрите, – кое-что другое.

– А-а, наши друзья в Бостоне. Как там Пэдди О'Нил? Оуинса эта публика более чем раздражала. Падрэг О'Нил, этот рупор ВГИРА, был оскорблением британской парламентарной системы. Однако за целых десять лет ни его отдел по борьбе с терроризмом, ни Королевская полиция Ольстера ни разу не сумели установить его причастности к каким-то незаконным действиям.

– Поглощает много пива, много толкует с массой людей и в результате, как всегда, соберет немного денег, – Мерей отхлебнул портвейна из стакана. – Наши люди ходят за ним по пятам. Он, конечно, об этом знает. Стоит ему только плюнуть на тротуар, мы его отправим домой следующим же самолетом. И это он знает тоже. Знает, и ни одного закона не нарушает. Даже его шофер ни капли в рот не берет. Вынужден, увы, признать, что этот подлец умеет не подставляться.

– О, да, он просто очарователен, этот Пэдди, – сказал Оуинс, пролистав папку. – Кстати, дайте-ка мне еще раз взглянуть на отчет вашего Райана.

Оуинс наскоро пролистал отчет и наконец дошел до заключительной части.

– Вот оно! – воскликнул он минуту-другую спустя. – Боже Всемогущий!

– Что? – подался вперед Мюррей.

– Связь! Эта чертова связь. Вот же она!

– О чем вы, Джимми? Я читал это дважды.

– Тот факт, что АОО, судя по всему, в основном вербует своих людей из "экстремистских элементов" ВГИРА, – начал читать вслух Оуинс, – означает нечто большее, чем явствует из наличных материалов. Представляется вероятным, что кое-кто из "внутренних эмигрантов", оставшихся по заданию АОО в рядах ВГИРА, поставляют нужную информацию своему подлинному хозяину. Из этого следует, что такого рода информация может служить не только контрразведывательным целям, но и оперативным". Оперативным, – тихо произнес Оуинс. – Мы же всегда исходили из мнения, что О'Доннелл просто стремится к тому, чтобы обезопасить себя… А он, возможно, играет совсем в другую игру.

– Я все еще никак не могу ухватить вашу мысль, Джимми, – Мюррей поставил стакан на стол и нахмурился, задумавшись. – А-а, Морин Двайер… Вы ведь так и не узнали, кто вам на нее стукнул, не так ли?

Оуинс думал совсем о другом случае, но слова Меррея словно вдруг зажгли какую-то лампочку у него в голове. Он молча смотрел на своего коллегу, а в голове у него одна за другой мелькали догадки.

– Но зачем? – спросил Мюррей. – Что они этим выигрывают?

– Они могут создать массу препятствий руководству ВГИРА, срывать их операции.

– Но зачем это АОО? О'Доннелл слишком профессионален, чтобы стараться поиметь своих былых коллег просто так, ради удовольствия. ИНОА могла бы пойти на это, но они всего лишь шайка глупых ковбоев. АОО же слишком изощренна, чтобы заниматься такой ерундой.

– Да-а… Мы, едва одолев одну стену, тут же утыкаемся в другую. Но так или иначе – одну стену мы все же одолели. Это дает нам кое-что, о чем надо будет порасспрашивать юную мисс Двайер.

– Да, это неплохая идея. Итак, АОО имеет своих людей во ВГИРА и время от времени подкидывает вам информацию, чтобы насолить "Временным".

– Выходит, – покачал головой Мюррей, – одна террористическая организация старается подорвать другую? – Есть у вас какие-то доказательства в защиту этой гипотезы? – спросил он.

– В прошлом году нам трижды анонимно сообщали сведения о членах ВГИРА, за которыми мы более всего гонялись. И ни разу мы не дознались, откуда эта информация.

– Но если "Временные" дознаются… Впрочем, оставим это. Они в любом случае мечтают добраться до О'Доннелла, чтобы отомстить за всех их людей, с которыми он в свое время расправился. О'кей, создание затруднений для руководства ВГИРА может быть самоцелью…

Оуинс выругался про себя. Расследование преступления, частенько говорил он, подобно возне с головоломкой-мозаикой, когда у вас не хватает массы частей и к тому же вы не знаете, какой они формы. Но одно дело говорить это своим подчиненным, а другое – самому возиться с этой головоломкой. Если бы только они не потеряли Сина Миллера!.. Может, теперь бы они что-нибудь вытащили из него.

Чутье подсказывало ему, что какой-то один самый маленький, но критический факт прояснил бы всю картину. А без такого факта все его догадки – всего лишь спекуляция. И все же одна из этих догадок была особенно навязчивой.

– Дэн, – спросил он, – если бы вы хотели испортить жизнь руководству "Временных", как и где бы вы этим занимались?

– Да, доктор Райан слушает.

– Это Бернис Вильсон из больницы Хопкинса. Ваша жена просила передать, что у нее срочная операция, и она будет дома на полчаса позже.

– О'кей. Спасибо.

"Ох уж, эти понедельники", – сказал он себе и снова принялся обсуждать с курсантами контрольные работы в связи с окончанием семестра. Часы на столе показывали четыре. Но ведь спешить было некуда, не так ли?

У ворот номер три произошла смена караула. Гражданского охранника звали Боб Риггс. Раньше он служил во флоте, но теперь, когда ему перевалило за пятьдесят, он отрастил брюхо, из-за которого с трудом мог разглядеть свои ботинки. Его донимал насморк и большую часть времени он скрывался в будке. Он не заметил, как какой-то молодой человек на той стороне улицы подошел к дверям жилого дома. Не заметил его и морской пехотинец сержант Том Каммингс, который, заступив на вахту, просматривал в будке журнал дежурств. Для сержантского состава служба при Академии открывала хорошие возможности. Поблизости было много приличных питейных заведений, полным-полно доступных женщин, хотя сама по себе служба в Аннаполисе была довольно скучной. Каммингс же был молод и жаждал каких-то событий. Это был типичный понедельник, и он уже заранее позевывал.

Напротив, в пятнадцати метрах от него, пожилая дама подошла к дверям жилого дома и удивилась, увидев там привлекательного молодого человека. Она полезла в карман за ключами и уронила сумку.

– Могу я вам помочь? – вежливо спросил молодой человек. Дама отметила его странный выговор, но голос был добрым. Он поднял ее сумку и держал ее, пока она отпирала дверь.

– Я, видите ли, жду свою даму, но, кажется, пришел слишком рано, объяснил он, очаровательно улыбаясь. – Извините, если я напугал вас. Просто прячусь от этого дикого ветра.

– Хотите подождать в парадном? – предложила она.

– Вы очень добры, но, право, не стоит. Спасибо. Я могу пропустить ее, а у меня, знаете ли, есть для нее маленький сюрприз. Всего доброго. – И рука его в кармане пальто расслабилась на рукоятке ножа.

Сержант Каммингс, закончив просмотр журнала дежурств, вышел из будки и заметил какого-то человека в дверях дома напротив. Похоже, что тот ждал кого-то. Прячется от ветра, решил сержант. Это понятно. Сержант взглянул на часы. Четверть пятого.

– Это все, полагаю, – сказал Берни Кац.

– Все-таки сумели, – поддакнула Кэти. Все в операционной улыбались.

Операция длилась более пяти часов, но все-таки они собрали глаз этого мальчишки. Ему, вероятно, понадобится еще операция и, конечно, – очки на всю жизнь, но все равно это лучше, чем остаться без глаза.

– Неплохо, Кэти. Тем более, что вы не занимались этим добрых четыре месяца. Мальчишка будет с двумя глазами. Хотите сообщить это его родным? Мне надо в уборную.

Мать мальчика сидела точно там же, где утром сидели Джефферсы, и выражение беспокойства на ее лице было точно таким же. Рядом с ней сидел какой-то человек с фотоаппаратом.

– Мы спасли его глаз, – сказала Кэти и села рядом с ней на диван.

Фотограф – по его словам, из "Балтимор сан" – несколько раз щелкнул своим "Никоном". Кэти объяснила матери мальчика в чем был смысл операции и попыталась как-то успокоить ее. Это было нелегко, но тут у Кэти был большой опыт.

Наконец подоспел кто-то из Общественной службы, и Кэти отправилась в раздевалку. Она стянула с себя форменные брюки и швырнула их в ящик для стирки.

На скамейке сидел Берни и растирал себе шею.

– Растем в объеме, – сказал он, увидев Кэти, которая стояла в проходе – в нижнем белье – и потягивалась, разминая спину. – Как спина?

– Немеет. Так же, как было с Салли. Отвернитесь доктор. Вы же женатый человек.

– Что же мне делать, если беременные женщины так привлекательны?

– Рада это слышать, хотя в данный момент и не чувствую, что могу быть привлекательной, – она опустилась на скамейку перед своим шкафчиком. – Мне не верилось, что мы справимся с этим, Берни.

– Нам повезло, – согласился Берни. К счастью, Бог милостив к дуракам, пьяным и детям. По крайней мере, иногда.

Кэти отперла свой шкафчик и взглянув в зеркальце, увидела, что волосы у ней всклочены, как у Медузы Горгоны. Она недовольно сморщилась.

– Мне нужен еще отпуск.

– У вас же только что был, – заметил Берни.

– Верно, – фыркнула в ответ Кэти. Она просунула ноги в брюки и потянулась за блузкой.

– А когда ваш плод решит наконец стать ребенком, вы получите еще один отпуск. Теперь черед жакета.

– Берни, если бы вы работали в роддоме, ваши пациенты прикончили бы вас за такие разговорчики.

– Это была бы страшная потеря для медицины, – сказал Берни.

Кэти рассмеялась.

– Сегодня вы отлично поработали, Берни. Поцелуйте Энни за меня.

– Спасибо. А вы полегче теперь, знаете… А то я настучу Мадж Норт, чтобы она присматривала за вами.

– Я увижу ее в пятницу. Она говорит, что у меня все в порядке, – с этими словами Кэти выпорхнула в дверь. Помахав рукой медсестрам и на ходу похвалив их за сегодняшнюю работу, она устремилась к лифту. Ключи от машины были уже у нее в руке – наготове.

Зеленый "порш" ждал ее. Она отперла дверь и, прежде чем сесть за руль, швырнула сумку на заднее сиденье. Шестицилиндровый мотор тут же заработал. Она дала чуть-чуть прогреться мотору, пока пристегивала ремень, а потом отпустила ручной тормоз. Горловое рычанье мотора отдавалось эхом от бетонных стен гаража.

Выехав на улицу, она взглянула на часы и скисла. А надо было еще заехать в магазин и кое-что купить. О'кей, ее "порш" может поиграть сегодня в догонялки.

– Цель двинулась, – сказал голос по радио. Об этом тут же передали по телефону Алексу.

– Какого черта так поздно? – пробурчал Миллер. Последний час вымотал ему все нервы. Первые полчаса он еще надеялся, что она появится вовремя, а потом потерял было всякую надежду. Он приказал себе успокоиться. Все равно она должна заехать в детсад забрать ребенка.

– Она врач. Это бывает, парень, – сказал Алекс. – Двинулись. Сначала снялся с места пикап, за ним – фургон. "Форд" должен был быть у магазина "7-11" ровно через тридцать минут.

– Наверное, какую-нибудь красавицу ждет, – сказал Риггс, вернувшись в будку.

– Все еще там? – удивился Каммингс. Три недели тому назад Брекенридж предупредил всю охранную службу о возможности покушения на доктора Райана.

Каммингс знал, что преподаватель истории всегда выезжает через эти ворота.

Сегодня он запаздывал. Из будки были видны окна его кабинета – там все еще горел свет. Хотя постовая служба была штукой унылой, Каммингс к своим обязанностям относился серьезно. Три месяца службы в Бейруте научили его многому. Он вышел из будки и остановился возле дороги, почти напротив того жилого дома, наблюдая за выезжающими из ворот машинами. В большей части из них были штатские, но, когда ему случалось видеть морского офицера, он отдавал честь. Ветер становился все холоднее. Хорошо, что под форменной блузой у него был свитер. Но рукам в белых перчатках было холодно – от этих перчаток почти никакого проку. Он старался не смотреть на тот дом, старался показать, что не знает, что там кто-то есть. Темнело и все равно невозможно было ничего разглядеть. Но кто-то там был.

– Шустро она, – сказал человек в пикапе. Он взглянул на часы – сэкономила пять минут на этой скорости. "Черт, – подумал он, – хорошо бы заиметь такой "порш". Он еще раз всмотрелся в номер ее машины: КР-СРГН. Да, тот что нужно.

– Привет, мам, я дома, – сказа он по радио.

– Будь готов, – ответил мужской голос. Фургон был в полумиле оттуда – на Джойс Лейн, к западу от скоростной дороги Ричи.

Две минуты спустя женщина вышла из детсада. Она явно спешила.

– Едем, – сказал он по радио.

– О'кей, – раздалось в ответ.

– Давай скорее, Салли, мы опаздываем. Застегни ремень. Кэти терпеть не могла опаздывать. Она завела машину. Уже более месяца как она не приезжала домой так поздно, но если она поднажмет, то, может, еще опередит Джека.

Был самый час пик, но "порш" мал, мощен и увертлив. Уже через какую-то минуту на спидометре было шестьдесят пять миль.

Несмотря на все приготовления, Алекс чуть не упустил ее. Фургон пыхтел на подъеме в правом ряду, когда рядом с ним вдруг возник "порш". Алекс газанул изо всех сил и стрелой вывернул в левый ряд перед носом у какой-то машины водитель ее нажал на тормоза и одновременно дал гневный сигнал. Алекс не обернулся. Миллер с переднего сиденья перебрался на заднее – к дверным окнам.

– Ого, дамочка торопится сегодня!

– Можешь догнать ее? – спросил Миллер. Алекс ухмыльнулся в ответ.

– Смотри.

– Проклятье! Ты только глянь на этот "порш"! – воскликнул полицейский Сэм Вевирли. Он сидел за рулем полицейской машины Джей-30. Позади было дежурство на пятидесятке, а теперь они с Ларри Фонтана – тот на Джей-19 – возвращались в свой участок в Аннаполисе. Вот тут-то они и заметили эту зеленую спортивную машину, вывернувшуюся со скоростной дороги Ричи. Обе полицейских машины гнали на скорости шестьдесят пять миль в час, что было привилегией, дарованной их профессией. На их машинах не было опознавательных знаков, так что нарушители слишком поздно обнаруживали, что это именно полицейские машины. Они обычно работали в паре – один засекал при помощи радара нарушителя правил движения, а второй – на полмили впереди – уже поджидал его с квитанцией о штрафе.

– Еще один! – сказал Фонтана по радио. Фургон вывернул в левый ряд так неожиданно, что шедший там "понтиак" вынужден был резко затормозить. – Давай-ка прихватим их.

Они были молодыми парнями, и хотя, вопреки легенде, в полиции не существует нормы на штрафы, каждый знал, что, чем больше их выпишешь, тем лучше твои шансы на продвижение по службе. А кроме того, это сделает движение на дорогах более безопасным, а именно в этом и состояла их миссия. Никто из полицейских не в восторге от необходимости штрафовать, но они еще в меньшем восторге от необходимости расследовать случаи автомобильных катастроф.

– О'кей, я беру "порш".

– Давай, – сказал Фонтана.

Это было не так-то легко. Прежде всего надо было засечь скорость, ибо чем больше превышение скорости, тем значительнее сумма штрафа. Потом надо было догнать нарушителей – а те шли метров на двести впереди, – пристроиться им в хвост и помигать фарами, давая знать, чтобы они свернули на обочину.

Кэти опять взглянула на часы. Она уже наверстала почти десять минут. Потом она посмотрела в зеркало заднего обзора: нет ли поблизости полицейской машины?

Ей вовсе не хотелось быть оштрафованной. Никакого намека на полицейских кругом обычные легковушки да грузовики. Ей пришлось сбросить скорость, так как на подходе к мосту Северн-ривер поток машин значительно уплотнился. Она было хотела нырнуть в правый ряд, но передумала – скоро надо было съезжать на вторую дорогу, а пристроиться потом в свой ряд будет трудно. Салли, как обычно, глазела по сторонам, теребя пряжку пристяжного ремня.

Миллер сантиметра на два приоткрыл боковую дверь фургона. Другой человек придерживал дверь, пока он пристраивался у щели с автоматом.

Теперь, кисло признался себе Вевирли, он не мог оштрафовать ее – она сбросила скорость, прежде чем он успел засечь ее радаром. Он отставал от нее на сто метров. Однако Фонтана мог оштрафовать фургон за нарушение правил при смене рядов. Поймать одного из двух нарушителей – не так уж и плохо. Вевирли взглянул в зеркало – Джей-19 нагоняла его. Что-то необычное было с этим фургоном…

Боковая дверь была приоткрыта.

– Давай! – сказал Алекс.

Кэти заметила, что слева с ней поравнялся фургон. Чуть скосив глаза, она увидела приоткрытую боковую дверь и человека, стоящего на одном колене. В руках у него была какая-то штуковина. Холодок пробежал по спине Кэти – мелькнула страшная догадка. За мгновение до того, как она увидела белую вспышку, она успела нажать на тормоз.

– Что?! – изумился Вевирли, увидев язычок огня, выплеснувшийся из боковой двери фургона.

Ветровое стекло "порша" разлетелось тучей брызг, машина вильнула влево, потом вправо и – на скорости пятьдесят миль в час врезалась в цементный парапет моста. Тут же начали тормозить все машины на дороге. Кроме фургона. Он мчался на полной скорости.

– Ларри, выстрелы!.. Выстрелы из фургона. Попали в "порш"! – Вевирли нажал на тормоза, и машина его пошла юзом и чуть не врезалась в "порш". – Гони за фургоном! За фургоном!..

– Иду, – ответил Фонтана. Он вдруг понял, что пламя, которое он видел, значило, что кто-то стрелял из автомата. – Вот блядь! – выругался он.

Из мотора "порша" валил пар.

– Джей-30 докладывает, – закричал он по радио, – была стрельба… похоже на автомат… и еще тут машина разбилась – дорога номер пятьдесят, мост Северн-ривер. Похоже, что дело серьезное. Джей-19 преследует вторую машину.

Следите.

– Слежу, – ответил диспетчер. – Что за чертовщина!.. Вевирли схватил свой огнетушитель и ринулся к "поршу". Все вокруг было усеяно осколками стекла и обломками искореженного металла. Мотор, слава Богу, не загорелся. Он заглянул в машину, ахнул и бегом вернулся к своей.

– Джей-30. Давайте вертолет, срочно! Серьезное дело! Две жертвы – женщина и девочка, белые. Повторяю: серьезная катастрофа, дорога номер пятьдесят, мост Северн-ривер, восточная сторона. Из фургона открыли стрельбу. Нужна срочная помощь.

– Джей-19, – докладывал в свою очередь Фонтана. – Я преследую темного цвета фургон с номером: Генри-6772. Иду по пятидесятой дороге, на запад от моста Северн-ривер. Из фургона стреляли. Нужна помощь, – сказал он хладнокровно. "Вот блядство…"

– Попал? – обернулся назад Алекс.

Миллер тяжело дышал. Он не был уверен. Как раз когда он нажал на курок, "порш" вдруг затормозил. Но потом он видел, как "порш" врезался в парапет и подскочил вверх, как пластмассовая игрушка. После такого удара не выживают – в этом он был уверен.

– Попал.

– О'кей. Тогда – драпать.

Алекс не позволял, чтобы эмоции примешивались к делу. А дело это означало оружие и деньги для его движения. Конечно, жалко эту женщину и ребенка, но не его вина, что они выбрали себе таких врагов.

Диспетчер в Аннаполисе уже связался по радио с полицейским вертолетом Труппер-1, и тот тут же поднялся в воздух с заправочной площадки аэропорта Балтимор – Вашингтон.

– Вас понял, – сказал пилот, нацелившись на юг и включив полную скорость.

Рядом с ним, слева, сидел врач скорой помощи.

– Трупер-1, – сказал пилот. – Джей-30, иду к вашей позиции. Буду через четыре минуты.

Вевирли не ответил. Вместе с двумя подоспевшими на помощь гражданскими он пытался открыть дверь "порша". Женщина и ребенок были без сознания, все кругом залито кровью. "Наверное, была хорошенькой", – подумал Вевирли. Все лицо в крови – толком не разглядеть. Девочка лежала наполовину на сиденье, наполовину на полу, точно сломанная кукла. Сердце у Вевирли колотилось как бешеное, и к горлу подкатывала тошнота. "Еще один ребенок погиб, – подумал он. О Господи…"

– Трупер-2, Аннаполис, – вызывали диспетчера.

– Аннаполис, Трупер-2, где вы?

– Мы над Мэй-бич, к северу. Принял ваш вызов. У меня на борту губернатор и главный прокурор штата. Нужна помощь?

Диспетчер быстро прикинул ситуацию. Трупер-1 будет на месте катастрофы минуты через три. Джей-19 нужна срочная подмога. Это прямо-таки удача. К району действий уже стягивались шесть машин, плюс еще три с полицейского участка в Эджвотере.

– О'кей, – сказал он. – Трупер-2, свяжитесь с Джей-19.

– Я – Трупер-2. Джей-19, сообщите ваше местонахождение.

– Дорога номер пятьдесят, к западу, только что миновал бульвар Роу.

Преследую темного цвета фургон. С Джей-30 мы засекли стрельбу из этого фургона.

Повторяю: стрельба из автомата. Мне нужна помощь.

Засечь их было нетрудно: над местом катастрофы кружился вертолет, а далее – по направлению к бульвару Роу – шоссе было почти свободно от машин, так что пилот Трупера-2 сразу разглядел полицейскую машину и тот самый фургон. "О'кей, суки!" – угрожающе сказал пилот.

– Что там? – спросил сидевший сзади губернатор, и фельдшер, слева от пилота, наскоро объяснил ему ситуацию.

– Джей-19, я – Трупер-2. Вижу вас и фургон, – сказал он по радио и пошел на снижение. – Трупер-2, Аннаполис, я нащупал их. Темный или, может, синий фургон идет на запад по дороге номер пятьдесят. За ним полицейская машина без опознавательных знаков.

Алекс все не мог понять, что это за машина пристроилась за ними. Судя по виду, не из дорогих.

– Ага-а!.. – вдруг дошло до него. – Полиция за нами! – закричал он.

Один из людей Миллера высунулся в окно. Полицейские машины без опознавательных знаков не были новинкой для той страны, откуда он прибыл.

– Убери его! – прорычал Алекс.

Фонтана держался в метрах сорока пяти от них. Этого было достаточно, полагал он, для безопасности. По радио то и дело сообщали, что на подмогу ему идут все новые и новые машины. Из-за радио-то он и упустил момент, когда распахнулась задняя дверь фургона. Фонтана побледнел и вдавил в пол педаль тормоза.

Как только дверь распахнулась, Миллер прицелился и выпустил очередь по полицейской машине – десять пуль. Он видел, как машина клюнула носом, когда полицейский в панике ударил по тормозу, затем ее занесло в сторону, и она перевернулась. Все в Миллере запело от восторга. Дверь снова захлопнулась.

Фонтана сперва почувствовал удар пули в грудь, а уж потом увидел, как вдребезги разлетелось ветровое стекло. Его правая рука дернулась вниз, слишком резко развернув машину вправо. Она пошла юзом, покрышка правого заднего колеса лопнула, и машина перевернулась. Как большинство полицейских. Фонтана не пристегивался ремнем – он врезался головой в крышу, а та, прогнувшись от удара об землю, сломала ему шею. Но это уже было не важно – шедшая сзади машина врезалась в него, докончив дело, начатое Миллером.

– Блядство! – рявкнул пилот Трупера-2. – Трупер-2, Аннапо-лис, Джей-19 перевернулся, на пятидесятке, к западу от съезда на двойку. Где же, черт подери, другие машины?

– Трупер-2, сообщите о состоянии Джей-19.

– Он мертв, парень… Я иду за этим ебаным фургоном. Где эта говеная подмога?

– Трупер-2, туда идут одиннадцать машин. Мы блокируем дорогу у Саут Хэвн.

Две машины на пятидесятке, в полумиле от вас и еще две подходят к съезду на шоссе Генерала.

– Вас понял. Иду за фургоном, – ответил пилот.

– Алекс, жми! – закричал Миллер.

– Почти на месте, парень, – ответил тот, выруливая в правый ряд к съезду.

Где-то в полумиле впереди мелькали красно-синие огни двух полицейских машин, но они шли в восточном направлении, по той стороне дороги, и съезда там не было.

"Так вам и надо, свиньи!" Насчет "порша" он не был в большом восторге, зато полицейского замочить – всегда приятно. – Вот он – съезд!

– Аннаполис. я – Трупер-2. Фургон свернул на север с пятидесятой дороги.

– Вот гады, – откликнулся диспетчер. Он тут же отдал соответствующее распоряжение. Полицейские машины, шедшие в восточном направлении, притормозили и потом ринулись через заросшую болотистой травой полосу, разделяющую встречные потоки шоссе. Одна тут же застряла в вязкой трясине, но другая сумела вырулить на асфальт и рванула к съезду.

Алекс как раз вовремя проскочил через светофор, пересек Вест-стрит и устремился в северном направлении. Справа от себя, метрах в ста пятидесяти, он успел заметить полицейскую машину, застрявшую, несмотря на сигнальные огни и сирену, в густом потоке прочих легковушек. "Прозевали, свиньи!" Он проехал еще сотни две метров и свернул налево.

Пилот Трупера-2 начал материться, забыв, что сзади сидели губернатор с прокурором. Он видел, как фургон въехал на огромную стоянку машин возле гигантского супермаркета "Аннаполис мол", в то время как три полицейские машины еще только втягивались в Вест-стрит.

– Сукин сын! – рявкнул пилот и резко пошел вниз, к стоянке.

Алекс припарковал машину. Как только та остановилась, они распахнули двери и выскочили на асфальт, а потом чинно направились к входу в супермаркет.

Услышав рев вертолета, Алекс удивился и взглянул вверх – тот завис над ними метрах в тридцати. Алекс прижал шляпу к затылку, чтобы не сдуло, и, уже входя в двери супермаркета, прощально махнул рукой вертолету.

Пилот взглянул на фельдшера – рука того яростно сжимала рукоятку револьвера. Сам-то он ничего не мог поделать – для управления вертолетом нужны обе руки.

– Ушли, – сказал фельдшер в переговорное устройство.

– Что вы имеете в виду, когда говорите "ушли"?! – вскипел губернатор.

Под ними две полицейские машины, взвизгнув тормозами, замерли у входа в супермаркет. Там было порядка трех тысяч покупателей, а как выглядят преступники, никто не знал.

Двое людей из организации Алекса уже поджидали их с сумками в руках в уборной. Они тут же переоделись, смешались с толпой покупателей и потихоньку направились, каждый вроде бы сам по себе, к одному из множества выходов. Они не спешили. Спешить не было оснований.

– Он махнул нам рукой, – сказал губернатор. – Делайте же что-нибудь!

– Что? – сказал пилот. – Что мы можем сделать? Кого будем ловить? Они ушли.

Губернатор все никак не мог взять в толк, что же случилось, но наконец понял и замолчал, тогда как прокурор все еще продолжал сыпать проклятьями. То, что обещало быть всего лишь обычной предвыборной поездкой в Солсбери, обернулось погоней, завершившейся таким разочарованием. На глазах губернатора убили полицейского, и никто ничего не мог поделать. Он выругался. Избиратели, услышь они его, были бы шокированы.

Трупер-1 сел на мост Северн-ривер. Фельдшер и Вевирли, положив женщину с ребенком на носилки, готовились к погрузке их на вертолет. Им помогали двое гражданских, чьи машины стояли тут же, на обочине. Точнее, помогал один из них, оказавшийся пожарником, второй же стоял, побелев лицом, возле полицейской машины, и возле него густела блевотина. К месту происшествия уже приближалась пожарная машина, а двое полицейских ждали момента, когда вертолет поднимется в воздух, чтобы можно было вновь открыть движение. Шоссе было забито машинами уже мили на четыре. Услышав по радио о том, что случилось с их коллегой из машины Джей-19, они молча переглянулись.

Вевирли, разыскав сумочку потерпевшей, извлек оттуда водительские права.

Ему предстояло заполнить массу всяческих форм и уведомить о случившемся родственников потерпевших. Носилки с девочкой в этот момент поставили в задний отсек вертолета, рядом с теми, где уже лежала ее мать. Вот туда же вскарабкался и фельдшер – винт вертолета завертелся все стремительней, и Вевирли обдало тучей пыли. Девочку было безумно жалко. "Ну, ладно, – сказал он себе, – к делу". В кошельке он нашел маленькую записную книжку в красной обложке.

Проверив по правам фамилию, он открыл записную книжку на букве "Р". Там значилось лишь имя: Джек и рядом с ним номер телефона с припиской "работа".

Наверное, ее муж. Кому-то надо поставить его в известность о случившемся.

– Я – Трупер-1, на борту раненые.

– Трупер-1, вас понял. Заходите на посадку, курс три-четыре-семь, ответил диспетчер аэропорта Балтимор – Вашингтон и тут же связался с больницей Хопкинса. – Неотложка Хопкинса, тут Трупер-1 – женщина и девочка, белые, жертвы катастрофы.

– Это Хопкинс. У нас полно, направьте в университетскую больницу.

– Вас понял. Университет, вы готовы?

– Готовы.

– Пушка, это Каммингс; – третьи ворота, – сказал по телефону сержант.

– Что там у тебя, сержант? – спросил Брекенридж.

– Тут какой-то человек… На углу, на той стороне улицы, в дверях, стоит уже минут сорок пять. Что-то странное тут. Он не на нашей территории, но какое-то у меня чувство… Вы знаете?..

– Вызвал полицию? – спросил сержант.

– Для чего? Я даже не смогу заявить, что он плюнул на тротуар.

– О'кей, я сейчас подойду.

Брекенридж все равно изнывал от скуки. Надев фуражку, он вышел на улицу.

До третьих ворот было пять минут ходу, и за эти пять минут он отдал честь шести офицерам и куда большему числу курсантов. Было зябко – он вообще не любил холода. Но скоро уже весна.

Каммингс был в будке. Отличный служака этот Каммингс, хоть и молодой еще.

Типичный представитель нового поколения морских пехотинцев. Сам-то Брекенридж был из старой гвардии – в духе Джона Вейна: широченные плечи и внушительный торс. А Каммингс, этот черный парень, поджарый, как марафонец. Он мог целый день бегать, что Брекенриджу никогда не было под силу. И, главное, понимал, что требуется от морского пехотинца. Брекенридж покровительствовал ему, делясь с ним опытом. Сержант знал, что скоро он станет всего лишь частью прошлого корпуса морской пехоты. А Каммингс был его, этого корпуса, будущим и, будущее это выглядело вполне прилично, считал Брекенридж.

– Этот тип еще там? – спросил он.

– Почти с четырех часов. Он там не живет, – сказал Каммингс. – Какое-то у меня странное чувство.

– Что же, дадим ему еще несколько минут.

– Я терпеть не могу ставить отметки.

– Ну так и будь помягче к своим ребятам, – рассмеялся Робби.

– А сам-то ты как со своими? – спросил Райан.

– У меня дело другое – я же технику преподаю. Это дело серьезное.

– Ну как же – инженеры!.. Умножать умеют, а писать-читать кое-как!..

– Ты чего сегодня такой раздражительный?

– А черт его знает. Зазвонил телефон, и Джек снял трубку.

– Доктор Райан. Да. Кто?.. – лицо его посерьезнело, в голосе появилась настороженность. – Да, верно…

Робби увидел, как Джек выпрямился в кресле и застыл.

– Вы уверены? Где они сейчас? О'кей, ладно… Я… да, спасибо, пробормотал Джек. На другом конце провода уже отключились, а он все смотрел на трубку.

– В чем дело, Джек? – спросил Робби. Райан ответил не сразу.

– Это из полиции. Мои попали в аварию.

– Где они? – вскочил на ноги Робби.

– Их отправили вертолетом в Балтимор. Мне надо сейчас туда… – Райана начало трясти.

– Пошли, я тебя отвезу, – сказал Робби.

– Нет, я сам…

– Заткнись, Джек. – Робби взял свое пальто. – Шевелись! – приказал он Джеку и кинул ему в руки его пальто.

– Они их на вертолете…

– Куда? Куда именно?

– Университетская больница, – сказал Джек.

– Возьми себя в руки, Джек, – Робби схватил его за плечо и потащил к выходу. Его красный "корвет" был запаркован метрах в ста от выхода из здания.

– Все еще там, – доложил охранник, входя в будку.

– О'кей, – сказал Брекенридж и поднялся на ноги. Он взглянул на пистолет в кобуре, лежавший на столе, но решил обойтись без него.

Нэду Кларку это дело с самого начало было не по душе. Син слишком уж страстно к этому относился. Но он этого ему не стал говорить. Ведь это Син в конце концов организовал его побег из тюрьмы. Одного этого достаточно, чтобы быть до конца верным Делу. Но тут он стоял на виду, и это было ему не по душе.

Правда, ему сказали, что охранники здесь – растяпы. К тому же, как ему было видно, они были без оружия. И вообще за пределами территории Академии у них нет никаких прав.

Но все это слишком уж долго тянулось. Его объект запаздывал на тридцать минут. Он не курил, не делал ничего, что могло бы вызвать к нему подозрение, и был уверен, что его трудно заметить тут, в дверях. Тем более что света в подъезде не было – об этом заранее позаботился один из людей Алекса.

"Надо бы сообщить, чтобы отменили эту операцию", – сказал он самому себе.

Но все же не хотелось подводить Сина. Из будки охранников вышли двое – чертовы морские пехотинцы, такие аккуратные, такие привлекательные без своих пистолетов… Пришить их запросто… Так рука и тянется…

– "Отлично, капитан", – говорит он ему, – громко рассказывал тот, что повыше ростом. – "Забери эту хреновину у моего каптера!"

Второй зашелся смехом.

– Ну, дает!

– Что насчет пары пива? – спросил первый. Они ступили на мостовую, направляясь к Кларку.

– Идет, Пушка. Ты платишь?

– Разве сегодня мой черед? А ну-ка, гляну, есть ли у меня деньги, – сказал высокий и вроде бы полез в карман, но вдруг повернулся к Кларку. – Простите, сэр, чем могу вам помочь?

Кларк среагировал мгновенно, но все же чуть-чуть опоздал. Не успел он двинуть рукой в кармане, как ее словно тисками, зажал Брекенридж.

– Я спрашиваю: чем могу быть вам полезен? – вежливо повторил Брекенридж. Что у вас в руке?

Кларк дернулся, но этот верзила прижал его к стене.

– Не рыпайся, парень, – посоветовал ему сержант. Каммингс прошелся ладонями по карманам Кларка.

– Ага, пистолет, – лаконично сообщил он.

– Не рыпайся, парень. Тебе же лучше, – сказал Брекенридж, левой рукой прихватив Кларка за глотку.

Кларк проклинал себя за глупость: как же это он подпустил их к себе вплотную?! Он скосил глаза вправо, но человек, поджидавший его в машине, был за углом. Он еще не сообразил, что бы такое предпринять, как второй негр уже выкрутил ему руку и вытащил из его кармана пистолет, а потом и нож.

– Ну-ка, расскажи о себе, – сказал Брекенридж и, не дождавшись ответа, надавил на глотку Кларка. – Пожалуйста, расскажите мне о себе, сэр.

– Убери руки, падла! Кто вы тут такие?

– Откуда ты, мальчик? – спросил Брекенридж. На самом деле ему и не надо было никакого ответа. – О'кей, сынок, сейчас мы пойдем вон туда, к воротам, и ты там будешь сидеть себе спокойненько, пай-мальчиком, пока мы вызовем полицию.

Будешь рыпаться, вырву руку и засуну ее тебе в жопу. Пойдем, сынок.

Шофер, поджидавший Кларка, подошел к углу улицы. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что к чему. Он тут же развернулся и направился к своей машине. Минуту спустя его и след простыл.

Каммингс приковал Кларка наручниками к стулу. Брекенридж еще раз прошелся по карманам Кларка м никаких документов, из которых можно было бы узнать, что это за человек, не обнаружил. Впрочем, пистолет говорил сам за себя. Сперва он доложил о задержании своему командиру, а потом позвонил в полицию.