Берег Утопии: Драматическая трилогия / Том Стоппард; пер. с англ. А.Островского и С.Островского - М.: Иностранка, 2006. -

Том Стоппард, несомненно, наиболее известный и популярный из современных европейских драматургов. Обладатель множества престижных литературных и драматургических премий, Стоппард в 2000 г. получил от королевы Елизаветы II британский орден "За заслуги" и стал сэром Томом. Одна только дебютная его пьеса "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" идет на тысячах театральных сцен по всему миру. Виртуозные драмы и комедии Стоппарда полны философских размышлений, увлекательных сюжетных переплетений, остроумных трюков. Героями исторической трилогии "Берег Утопии" неожиданно стали Белинский и Чаадаев, Герцен и Бакунин, Огарев и Аксаков, десятки других исторических персонажей, в России давно поселившихся на страницах школьных учебников и хрестоматий. У Стоппарда они обернулись яркими, сложными и - главное - живыми людьми. Нескончаемые диалоги о судьбе России, о будущем Европы, и радом - частная жизнь, в которой герои влюбляются, ссорятся, ошибаются, спорят, снова влюбляются, теряют близких. Нужно быть настоящим магом театра, чтобы снова вернуть им душу и страсть.

1

vous devez etre tres intelligent! Vous serez celebre sous peu, monsieur Belinsky!1 Белинский пристально смотрит на ее ботинки.

Б Е л и н с к и й. Ну, au revoir2. СТАНКЕВИЧ. ТЫ придешь в пятницу? БЕЛИНСКИЙ (уходя). Вряд ли… Мне нужно закончить три главы к следующей неделе.

ГОСПОЖА БЕЕР, ВАРВАРА и ЛЮБОВЬ возвращаются и встречаются с Натали. БЕЛИНСКИЙ, завидев их приближение, спешно уходит.

ГОСПОЖА БЕЕР.У НИХ поместье в Воронеже. Семь тысяч душ. Он учит Натали, что где ни копни обязательно найдется что-нибудь философское… По пятницам.

ВАРВАРА. Почему только по пятницам? 1 Это просто замечательно. То есть вы имеете в виду, что будете писать для журнала? Как здорово. Мы будем вас читать! Мы получаем "Телескоп" каждый месяц, но я не понимаю и половины того, что там написано. Вы, должно быть, очень умны! Вы быстро прославитесь, господин Белинский! (фр.) 2 До свидания (фр.).

НАТАЛИ. Любовь! Здравствуйте, госпожа Бакунина.

Го с п о ЖА БЕЕР. Немедленно опусти ногу, что ты еще придумаешь? Господин Станкевич, как поживаете? Вы должны к нам как-нибудь заехать. Не откладывайте.

НАТАЛИ. Раз так, придется вам самому припасть к моим ногам. Это моя подруга, Любовь Бакунина, и ее мама.

Станкевич кланяется.

ЛЮБОВЬ. Давайте я помогу. Где ключ?

Станкевич передает Любови отвертку. От соприкосновения Любовь смущается еще сильнее.

ГОСПОЖА БЕЕР. Смотрите, лед уже тает… Ну, наконец-то весна начинается.

НАТАЛ и. Любовь, ты должна прийти на собрание философского кружка. Мы собираемся каждую пятницу у Николая.

СТАНКЕВИЧ. ВЫ живете в Москве?

ЛЮБОВЬ. Нет.

ВАРВАРА. МЫ здесь всего на несколько дней. Хотя у нас в Твери философии тоже хватает. Вы должны познакомиться с моим сыном, Михаилом.

СТАНКЕВИЧ. Он изучает философию? ВАРВАРА. Да. Он служит в артиллерии. ЛЮБОВЬ (С коньками в руках). Вот. ГОСПОЖА БЕЕР. Нам пора. Так что не забудьте, господин Станкевич.

ГОСПОЖА БЕЕР уходит с ВАРВАРОЙ. Станкевич кланяется всей уходящей компании, но затем передумывает.

СТАНКЕВИЧ. Я провожу вас до коляски. (Обращается к Любови, предлагая понести коньки.) Вы позволите…

Любовь отдает ему коньки. (Обращаясь к Любови.) Мы сейчас читаем Шеллинга. Может быть, вам… НАТАЛИ. Вы понесете мои коньки? Как галантно!

НАТАЛИ, ЛЮБОВЬ И СТАНКЕВИЧ уходят вслед за ВАРВАРОЙ и госпожой БЕЕР. Погода меняется… собираются грозовые облака, дождь. Заметно темнеет. БЕЛИНСКИЙ, скособочившись и сутулясь, рысцой несется на званый вечер. На нем новое хорошее пальто.

Март 1835 г.

Званый вечер - обычный "приемный день" в доме госпожи Беер. Присутствие слуг в ливреях не означает ни большого богатства, ни роскошных интерьеров. Ливреи скорее потрепанные, и масштаб происходящего скорее домашний, чем великосветский. Слуга в ливрее принимает мокрое пальто Белинского. В комнатах гости больше расхаживают, чем сидят в креслах. Персонажи появляются в поле зрения тогда, когда обстоятельства того требуют. В сцене гораздо больше движения и наплывов, чем можно заключить из ее последовательного описания. Вино, еда, лакеи, гости, музыка и танцы присутствуют на сцене настолько, насколько необходимо.

Мимо торопятся ТАТЬЯНА и АЛЕКСАНДРА. Они держатся за руки и заговорщицки смеются.

ТАТЬЯНА. Неужели она!.. АЛЕКСАНДРА. Она-то да, да он не стал!

Обе снова отчаянно хохочут. ПЕТР ЧААДАЕВ, 41 года, с высоким лбом и голым черепом, философ-аристократ, кланяется им, в то время как они убегают вместе со своим секретом. Он водворяется на неприметном стуле.

Чаадаев расположен скорее принимать желающих побеседовать с ним, чем самому искать такой беседы.

ЧААДАЕВ. Чудесно… чудесно… молодежь…

В другой части сцены ШЕВЫРЕВ, молодой профессор, с негодованием читает из журнала (из "Телескопа") Полевому, который слегка пьян и почти не слушает.

ШЕВЫРЕВ (читает). "…Я упорно держусь той роковой мысли…" - нет, вы только послушайте: "…Я упорно держусь той роковой мысли…" ПОЛЕВОЙ (мрачно). Закрыли. (Щелкает пальцами.) Вот эдак. Мой "Телеграф" был одиноким голосом реформ.

ШЕВЫРЕВ. ВЫ будете слушать?

ПОЛЕВОЙ. Разумеется, разумеется. Что?

ШЕВЫРЕВ. Этот выскочка - разночинец - по сути, отчисленный студент, которого Надеждин подобрал на помойке, пользуется "Телескопом" для издевательств над нашими лучшими, нашими достойнейшими - нет, вы послушайте вот это: "…Я упорно держусь той роковой мысли…" ПОЛЕВОЙ. Пусть Надеждин попробует редактировать настоящий журнал. "Телеграф" играл с огнем. Заметьте, слова не мои, а произнесенные в Третьем отделении и переданные мне!

ШЕВЫРЕВ. ВЫ не хотите слушать.

ПОЛЕВОЙ. Хочу.

Ш Е в ы р Е в. "…Я упорно…" ПОЛЕВОЙ. НО чтобы закрыли (щелкает пальцами) - вот эдак, за отрицательную рецензию на пьесу!

ШЕВЫРЕВ. "…Я упорно держусь той роковой мысли, что, несмотря на то что наш Сумароков далеко оставил за собою в "Трагедиях" господина Корнеля и господина Расина; что наш Херасков… сравнялся с Гомером и Виргилием… что наш гениальный Барон Брамбеус… в едком остроумии смял под ноги Вольтера…" КЕТЧЕР, довольно пьяный, возникает в круге зрения Полевого.

ПОЛЕВОЙ. Кетчер! Слышали уже? (Щелкает пальцами.) "Телеграф" играл с огнем и доигрался!

ШЕВЫРЕВ. "…ЧТО наш могущественный Кукольник с первого прыжка догнал всеобъемлющего исполина Гете…"??????/» a i S БЕЛИНСКИЙ робко присоединяется к вечеринке, но, услышав, как его собственные слова читают вслух, спасается бегством.

"…И только со второго поотстал немного от Крюковского…"?, о Белинский, уходя, сталкивается с Михаилом, который танцует с Татьяной. Михаил в военной форме. Они не знакомы. БЕЛИНСКИЙ извиняется, не глядя, и уходит.

"…Несмотря на все на это, повторяю: у нас нет литературы!.." ПОЛЕВОЙ (Кетчеру). Хорошо еще, что не отправили в Сибирь. И вас тоже, между прочим. Почему вас не арестовали вместе с Герценом и другими?

КЕТЧЕР (пожимает плечами). Россия.

ШЕВЫРЕВ (перебивает). Это не литературная критика, а попирание святынь ради собственного удовлетворения.

Полевой отводит Кетчера в сторону. В это время входят ГОСПОЖА БЕЕР И ВАРВАРА и встречаются с Михаилом, которого теперь держит под руку Татьяна.

ПОЛЕВОЙ. Я их предупреждал. Они погубили себя ни за что.

ВАРВАРА. Мишель! Я не понимаю, почему ты не у себя в полку.

МИХАИЛ. МОЙ полковник постоянно спрашивает то же самое.

ВАРВАРА (уходя вслед за Михаилом и Татьяной). Мишель!.. m.»-.»',),*,,.* ',.-»* V. -, "' t x МИХАИЛ с ТАТЬЯНОЙ исчезают из виду. ШЕВЫРЕВ приклеивается к ВАРВАРЕ и уходит вместе с ней.

ШЕВЫРЕВ. Вы уже видели "Телескоп"? Вы только послушайте: "…Я упорно держусь той роковой мысли…" Госпожа Беер замечает Чаадаева и устремляется к нему. Входящий СТАНКЕВИЧ раскланивается с ней.

СТАНКЕВИЧ. Госпожа Беер.

К его замешательству, госпожа Беер не замечает его. СТАНКЕВИЧ уходит в том же направлении, что и Белинский.

КЕТЧЕР (между тем, обращаясь к Полевому). Осуждены тайно, после девяти месяцев в предварительном заключении. Троим дали тюремный срок, шестерых в ссылку, причем Герцена дальше всех - в Пермь.

ПОЛЕВОЙ (щелкает пальцами в адрес госпожи Беер). Вот эдак.

ГОСПОЖА БЕЕР (неопределенно). Господин Полевой…

К Е т ч Е р (продолжает). И все это за какую-то болтовню за ужином, на котором Герцена вовсе не было. Самое смешное, что Сазонова, который там был, даже не арестовали. А теперь ему выдали паспорт для поездки за границу по состоянию здоровья! Если бы эти люди были врачами, то они бы рассматривали вам гланды через задницу…

ГОСПОЖА БЕЕР (Чаадаеву). Петр Чаадаев!

ЧААДАЕВ (госпоже Беер). Ваш дом - убежище, в моем случае - от безделья.

ГОСПОЖА БЕЕР. Я всем говорю, что это вы написали ту ires mechante1 статью в "Телескопе".

ЧААДАЕВ. Да, я видел… Интересное время.

Го с п о ЖА БЕЕР. Время?

ЧААДАЕВ. Да, время.

Полевой без приглашения включается в беседу, бросая Кетчера.

ПОЛЕВОЙ. Да, "Телеграф" доигрался! ГОСПОЖА БЕЕР. МЫ говорим о "Телескопе", господин Полевой.

ПОЛЕВОЙ. Нет уж, позвольте с вами не согласиться. Мне ли не знать - мой "Телеграф" был голосом реформ. Я льщу себе тем, что к нему прислушивался государь император… Но кто бы мог подумать. Закрыли за отрицательную рецензию на новую пьесу Кукольника.

Ч ААД АЕ в. Вы могли бы догадаться, что царская семья должна была благосклонно принять пьесу, объединяющую интересы Господа Бога и предков его императорского величества.

П о л Е в о й. А вы ее видели, сударь?

ЧААДАЕВ. Нет, меня не было в Петербурге.

ГОСПОЖА БЕЕР. Согласитесь, господин Полевой, что вы будете выглядеть весьма нелепо через сто лет, когда "Рука Всевышнего Отечество спасла" станет классикой, а имя Кукольника - символом российского театра.

За сценой слышится грохот опрокидываемого стола, звон падающих бокалов, тревожные возгласы и растерянные восклицания. БЕЛИНСКИЙ, пятясь, задом появляется на сцене. Он рассыпается в извинениях. Вслед за ним входит СТАНКЕВИЧ. Кетчер по-рыцарски бросается спасать ситуацию.

1 ужасно злую (фр.).

КЕТЧЕР. Пропустите, я врач!

Го с п о ж А Б Е Е р. Ну что такое на этот раз? БЕЛИНСКИЙ. Я знал, что так получится! СТАНКЕВИЧ. Ничего страшного, Белинский.

Белинский пытается бежать, Станкевич, стараясь его остановить, хватается за карман и отрывает его. На пол падают монета или две и маленький перочинный ножик. Белинский, не обращая внимания, напролом пробивается к выходу. i Погоди… Ты что-то обронил…

Станкевич подбирает монеты. В то же время госпожа Беер отправляется узнать, в чем дело, и застает его в позе, которую она принимает за умоляющую. Она жестом дает понять, что ей не до того, и, не останавливаясь, уходит.

Станкевича, ползающего по полу, сбивает приход Натали.

НАТАЛ и. Что вы делаете?

СТАНКЕВИЧ. Натали! Ваша мать… В чем я провинился?

Н АТАЛ И. Она… (Твердо.) Вы дали ей основания полагать, что вы.;, вы играли моими чувствами.

ПОЛЕВОЙ (уходя, щелкает пальцами и обращается ко всем, но ни к кому в отдельности). Вот эдак!

СТАНКЕВИЧ (поражен). Но… за все время, что я бываю у вас в доме, за весь год, что вы посещаете наши занятия, разве я хотя бы словом или жестом осквернил чистую духовность наших…

НАТАЛИ (теряя свою сдержанность). Да ведь уже больше года! (Уходит, оставляя Станкевича в недоумении, и немедленно возвращается. Меняет курс.) Вы… вы жестоки к моей подруге Любови Бакуниной!

СТАНКЕВИЧ. Я? Я ни разу даже не…

Н АТАЛ и. Разве вы не замечаете, что нравитесь ей?

СТАНКЕВИЧ (заинтересованно). Правда?

Натали дает ему пощечину и начинает плакать. Входящий МИХАИЛ пытается ее задержать.

МИХАИЛ. Натали?..

НАТАЛИ убегает. Михаил замечает Станкевича. Они приветствуют друг друга легким поклоном.

Вы Станкевич?

С ТА н к Е в и ч. А вы Бакунин.

Михаил крепко пожимает Станкевичу руку.

М и х А и л. Я думал, что мы никогда не встретимся.

СТАНКЕВИЧ. Ваши сестры…

МИХАИЛ. Упоминали о моем существовании?

СТАНКЕВИЧ. Именно. Вы здесь надолго?

МИХАИЛ. На неделю или около того. Мои уезжают завтра, но у меня дела в Москве. Армейские хлопоты.

СТАНКЕВИЧ. ВЫ В артиллерии?

МИХАИЛ. Не судите по внешности.

СТАНКЕВИЧ. Я этому учусь.

МИХАИЛ. В артиллерии трудно заниматься ввиду громких взрывов, являющихся неотъемлемой частью артиллерийской жизни. "Система трансцендентального идеализма" плохо известна в армии.

СТАНКЕВИЧ. ВЫ читаете Шеллинга!

МИХАИЛ. Разумеется! Вы видите перед собой искру неделимого огня созидания, лишь одно мгновение в вечной борьбе, которую ведет стремящаяся к сознанию природа.

СТАНКЕВИЧ. ВЫ обязаны прочесть Канта. Мы все кантианцы, включая Шеллинга.

МИХАИЛ. Слава Богу, что я с вами познакомился. Где бы нам поговорить? Вы любите устрицы? Отлично. Подождите здесь - я только возьму свою фуражку и немедленно назад. (Оборачивается.) У вас при себе есть деньги?

СТАНКЕВИЧ (Сготовностью). Есть.

МИХАИЛ. После.

М и ХАИ л уходит. Через какое-то время Станкевич вспоминает об оброненном ножике и рассеянно возобновляет поиски. Александра и Татьяна быстро проходят через сцену. Их перехватывает Натали, которая меняет направление, чтобы подойти к ним.

НАТАЛИ. Друзья мои! Я знаю все!