Берег Утопии: Драматическая трилогия / Том Стоппард; пер. с англ. А.Островского и С.Островского - М.: Иностранка, 2006. -

Том Стоппард, несомненно, наиболее известный и популярный из современных европейских драматургов. Обладатель множества престижных литературных и драматургических премий, Стоппард в 2000 г. получил от королевы Елизаветы II британский орден "За заслуги" и стал сэром Томом. Одна только дебютная его пьеса "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" идет на тысячах театральных сцен по всему миру. Виртуозные драмы и комедии Стоппарда полны философских размышлений, увлекательных сюжетных переплетений, остроумных трюков. Героями исторической трилогии "Берег Утопии" неожиданно стали Белинский и Чаадаев, Герцен и Бакунин, Огарев и Аксаков, десятки других исторических персонажей, в России давно поселившихся на страницах школьных учебников и хрестоматий. У Стоппарда они обернулись яркими, сложными и - главное - живыми людьми. Нескончаемые диалоги о судьбе России, о будущем Европы, и радом - частная жизнь, в которой герои влюбляются, ссорятся, ошибаются, спорят, снова влюбляются, теряют близких. Нужно быть настоящим магом театра, чтобы снова вернуть им душу и страсть.

1

Слышен усиливающийся грохот оружейной пальбы, крики, пение, барабанный бой… и звук женского голоса - знаменитая актриса Рашель поет "Марсельезу". Красные знамена и трехцветный французский флаг.

Входит НАТАЛИ, подхватывает Колю и уносит его.

[Монархия Луи-Филиппа пала 24 февраля 1848 года.] Март 1848 г.

На улице (площадь Согласия) [В мемуарах Герцена: Это были самые счастливые дни в жизни Бакунина.] БАКУНИН размахивает огромным красным флагом. Он только что встретил КАРЛА МАРКСА, 30 лет. Маркс держит книжку в желтой обложке, "Коммунистический манифест". ТУРГЕНЕВ оглядывается в изумлении. Кажется, голубь уронил ему на голову помет. Он отряхивается.

БАКУНИН. Маркс! Кто бы мог подумать?! МАРКС. ЭТО должно было произойти.

Я этого ждал. БАКУНИН. Что же ты мне не сказал? Всю жизнь МЫ теперь будем вспоминать, где мы были, когда Франция снова стала республикой.

МАРКС. Я был в Брюсселе. Ждал, когда напечатают первый тираж "Коммунистического манифеста"…

БАКУНИН. Я тоже был в Брюсселе. Ждал, когда выйдет свежий номер "Ла Реформ" с моим открытым письмом французскому правительству…

ТУ р г Е н Е в. Нет, это я был в Брюсселе! Слушал "Севильского цирюльника"… Можно взглянуть?

Маркс дает ему книгу.

БАКУНИН. Я на ногах по двадцать часов в день…

МАРКС. Министр Флокон сказал, что, наберись три сотни таких, как ты…

БАКУНИН…Проповедую бунт и разрушение…

МАРКС…И Франция будет неуправляема.

БАКУНИН.Я живу в казармах республиканской гвардии. Вы не поверите, я в первый раз в жизни встретился с пролетариями.

МАРКС. Правда? И на что они похожи?

БАКУНИН. Никогда не встречал такого благородства.

ТУ р г Е н Е в (читает). "Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма".

БАКУНИН. В прусской Польше уже основан Польский Национальный Комитет для подготовки вторжения в Россию. Я должен быть там. Тургенев, я больше тебя никогда ни о чем не попрошу…

ТУРГЕНЕВ. Попроси Флокона.

БАКУНИН. Флокона? Ты думаешь, временное правительство даст мне денег на поездку в Польшу?

ТУ р г Е н Е в. Наверняка.

МАРКС (Тургеневу). Вот вы писатель. Вам не кажется, что "призрак коммунизма" звучит нескладно? Мне не хотелось бы, чтобы подумали, будто коммунизм мертв.

Входит ГЕРВЕГ В красно-черно-золотой военной форме, которая слегка напоминает костюм из комической оперы.

БАКУНИН. Гервег!

МАРКС (Тургеневу). Вы знаете английский? Вы могли бы перевести?

ТУРГЕНЕВ. Довольно прилично. Посмотрим… (По-английски.) "A ghost… a phantom is walking around Europe…" ГЕРВЕГ (слегка смущенный). Ну как вам?

БАКУНИН. Прелестно. Ты масон?

ГЕРВЕГ. Нет, я командую немецким Демократическим легионом в изгнании. Мы идем на Баден!

БАКУНИН. Маршем до самой Германии?

ГЕРВЕГ. Нет, зачем? До границы мы доедем поездом. Я взял шестьсот билетов.

ТУ Р Г Е Н Е в. Вам Флокон дал денег?

ГЕРВЕГ. Да, а вы откуда знаете?

БАКУНИН. Замечательно!

ГЕРВЕГ. Это Эмма придумала.

ТУ Р Г Е Н Е В. Я так и знал, что вы на самом деле не поэт. Не только поэт. У вас есть военный опыт?

ГЕРВЕГ. Эмма говорит, это не важно - поэт ты или революционер, а гений есть гений.

Тургенев возвращается к изучению книги. Входит ЭММА. Она тоже одета в военном стиле, с красно-черно-золотой кокардой. Ее сопровождает мальчик в униформе модного магазина, нагруженный элегантно упакованными свертками. У него может быть маленькая тележка с эмблемой того же магазина.

МАРКС (вмешиваясь). Минуту, Гервег… (Замечает Эмму.) ЭММА. Я приобрела провизию для марш-броска, мой ангел, - чудные маленькие пирожки с мясом от Шеве и индейку с начинкой из трюфелей…

МАРКС. Негодяй!

ЭММА. Карл, ему ведь надо что-то есть. Поедем с нами на Елисейские Поля - Георг будет принимать парад легионеров.

К этому моменту Маркс вне себя от бешенства. Он преследует Гервега. .?••.,,.. |.,

МАРКС. Авантюрист! Судьба Европы решится в схватке пролетариата с буржуазией! Кто дал тебе право вмешиваться в экономическую борьбу со своими глупостями?

ЭММА. Не обращай на него внимания, любимый.

Посыльный из магазина уходит вслед за МАРКСОМ И ГЕРВЕГОМ.

ТУРГЕНЕВ (задумчиво). "Привидение… тень…" БАКУНИН (мечтательно). Вот ради чего все было, с самого начала… Мы с тобой в Берлине… Помнишь, ты в сиреневом жилете, я в зеленом, мы идем по Унтер-ден-Лин-ден и яростно спорим о духе истории…

Ту р г Е н Е в (встрепенувшись) "Дух… дух бродит по Европе…" БАКУНИН. Революция и есть тот Абсолют, который мы искали в Премухине. Мы к этому всегда стремились.

Ту р г Е н Е в (удовлетворенно хлопает по книге, с триумфом). "Жупел бродит по Европе - жупел коммунизма!" (Захлопывает книгу, смотрит вверх и понарошку дважды "стреляет", как будто из охотничьего ружья.) Звуки стрельбы и восстания. Быстро входят НАТАЛИ и НАТАША ТУЧКОВА, 19 лет. Обе в отличном настроении. У Наташи мокрые волосы. Натали завернулась в трехцветный французский флаг, как в шаль.

НАТАЛИ И НАТАША. Vive la Repub-lique! Vive la Re-pub-lique! (Обе переходят в следующую сцену.) 15 мая 1848 г.

Новая квартира Герцена рядом с недавно построенной Триумфальной аркой. ГЕРЦЕН И Коля. Герцен, в приподнятом настроении, прижимает ладони Коли к своему лицу.

ГЕРЦЕН. Vive la Re-pub-lique, Ко-ля! (Обращаясь к Натали.) Где ты взяла флаг? НАТАША. Так теперь все носят!

Натали и Наташа находятся в состоянии той восторженной, романтической дружбы, когда все окружающее или радостно, или очень смешно, или переполнено чувством.

НАТАЛИ. ЭТО тебе. Подарок от Наташи. ГЕРЦЕН. Ну… спасибо.

Натали снимает "шаль" и преподносит ее Герцену. Теперь она полураздета, но обнажены только ее плечи и руки.

Где же твоя одежда? НАТАША. На мне. Н АТАЛ И. Бедняжка пришла вся мокрая, я ей говорю… НАТАША. "Немедленно раздевайся!" НАТАЛ И. И заставила надеть мое платье. ГЕРЦЕН. Понятно. Я и не подозревал, что у тебя осталось только одно платье. Мне всегда казалось, что у тебя там целое ателье. НАТАЛИ. Мне хочется, чтобы она пахла мною, а у меня был ее запах. НАТАША. ТЫ пахнешь камелиями…

Натали вдыхает порывисто и самозабвенно запах волос Наташи.

НАТАЛИ. Россия!

Входит МАТЬ.

МАТЬ. Натали! А если войдет прислуга?! (Берет Колю.) Посмотри на свою ужасную мать… Если при Республике все себя так ведут… (Натали.) Тебе письмо.

НАТАША. Это от меня!

Натали берет письмо у матери. Натали и Наташа горячо обнимаются. Бенуа, лакей, со снисходительным видом впускает САЗОНОВА. Герцен спешно накидывает флаг на Натали.

САЗОНОВ. Citoyens! - наконец-то вы вернулись…

НАТАЛИ И НАТАША С радостным визгом убегают. Мать принимает поклон Сазонова.

МАТЬ. МЫ вернулись десять дней тому назад. (К Бенуа по-французски.) Распорядитесь, чтобы детям накрыли ужин в детской комнате…

Бенуа отвечает ей изысканным поклоном - как положено между аристократами - и уходит.

Новый слуга еще больше задается, чем прежний. Тот в разговоры пытался вступать, а у этого такой вид, будто он меня собирается на танец пригласить. Пойдем, Коля, вам с Татой пора ужинать. (Она уходит вместе с Колей. Забывает взять его волчок.) ГЕРЦЕН. Труднее всего было привыкнуть к французской прислуге. Я знал, что их нельзя продавать, но кто бы мог подумать, что они начисто лишены призвания. САЗОНОВ. А кто эта молодая?.. ГЕ р ц Е н (легко). Моя жена влюблена… В Наташу Тучкову. Мы познакомились с ее семьей в Риме. В Москве они живут по соседству с Огаревым. САЗОНОВ. Нашли время ездить в Италию! Тут делается история. Российское правительство в тупике. Если они не хотят оказаться изгоями Европы, им придется сделать некий жест. ГЕ р ц Е н. О, они его сделают! Отменят казакам отпуска, и царь Николай останется последним законным правителем среди трусов и конституций. САЗОНОВ. Неужели ты не понимаешь? Пришло наше время. России понадобятся либеральные и образованные чиновники, люди с европейским опытом. Правительство поневоле обратится к нам.

ГЕ р ц Е н. К нам с тобой?

САЗОНОВ. Ну, к нашему кругу.

ГЕРЦЕН (смеется). И какое же министерство тебе по душе?

САЗОНОВ. Можешь смеяться… Только поле деятельности теперь куда шире, чем твои статейки в "Современнике".

ГЕРЦЕН. Сегодня рабочие идут к Национальной ассамблее. Посмотрим, поведет ли себя по-республикански избранное ими правительство.

Они уходят.

Происходит переход - несколькими часами позже за окном шум уличных беспорядков. БЕНУА вводит Тургенева.

БЕНУА. Барон скоро придет.

Входит ГЕРЦЕН, усталый и сердитый. ГЕРЦЕН (обращаясь к Бенуа). Du vin1.

Бенуа выходит.

Ну, что ты теперь скажешь о своей демократической республике? 1 Вина(и«м.).

ТУ р г Е н Е в. Моей? Я всего лишь турист, как и ты. Ты бы парижан спросил, что они думают. Самое поразительное, что понять их совершенно невозможно. Они вели себя так, будто купили билеты на представление, чтобы посмотреть, чем все кончится. Повсюду крутились продавцы лимонада и сигар, очень довольные; словно рыбаки, вытягивающие богатый улов… Национальная гвардия выжидала, чтобы посмотреть, на чьей стороне сила, а потом набросилась на толпу. ГЕРЦЕН. Толпу? Рабочие шагали под своими знаменами. ТУРГЕНЕВ. Да, а потом они вломились в Национальное собрание и потребовали самороспуска законно избранного парламента, который пришелся им не по вкусу. Это был бунт, но порядок восторжествовал. ГЕРЦЕН. Тургенев! Ты мне говоришь о вкусе? Республика ведет себя как монархия, которую она сменила не потому, что кого-то подводит вкус. Это республика только с виду; только по риторике: "Vive la Republique!" Оказывается, существование республики делает революцию ненужной. Более того - нежелательной. Зачем делиться властью с невеждами, которые строили баррикады. Ведь они слишком бедны, чтобы с ними считаться. Только не думай, что сегодняшним днем все и кончится. Когда с этого котла сорвет крышку, разнесет всю кухню. Когда рабочие повышибают двери и возьмут власть, все твои культурные ценности и тонкости, которые ты называешь торжеством порядка, сожгут в печи или отправят в выгребную яму. Пожалею ли я о них? Да, пожалею. Но раз мы вкусно поужинали, нечего жаловаться когда официант говорит: "L'addition, messieurs!"1 ТУРГЕНЕВ. О Господи… Грехи Второй республики не стоят этой мести поваров и официантов. Временное правительство обещало выборы. Выборы состоялись. Впервые в истории проголосовало девять миллионов французов. Да, они голосовали за роялистов, рантье, адвокатов… и за жалкую кучку социалистов, чтобы другим было кого пинать. Кто-то недоволен? Что ж, переворот, организованный рабочими, и здоровая доза террора исправят дело. Тебе бы быть министром парадоксов и отвечать за во1 "Расчет, господа!" (фр-) просы иронии. Герцен, Герцен! Несмотря на всю продажность, которую мы видим, Франция остается высшим достижением цивилизации.

НАТАЛИ И НАТАША ВХОДЯТ С ГЕОРГОМ, который лишился бороды, усов и чувства собственного достоинства.

ГЕ Р ц Е н (удивлен). Да?.. ТУРГЕНЕВ. Это Гервег, он вернулся из 1ер-мании. Без бороды.??

Следом входит БЕНУА с бокалами вина.

ГЕРЦЕН. Ach, mein armer Freund…1 НАТАЛИ. За его голову была назначена награда!

Герцен обнимает Георга, который начинает рыдать..

ГЕРЦЕН. Trink enen Schluk Wein. Du bist ein Held!2 Герцен подает бокал Георгу. Тургенев, Наташа и Натали берут бокалы с подноса. 1 Ох, дорогой мой друг… (нем.) 2 Выпей вина. Ты герой! (нем.) (Поднимая тост.) Auf die Revolution in Deutschland!1 ГЕОРГ. Danke schoen, danke… (Поднимая бокал.) Auf die Russische Revolution… und auf die Freundschaft!2 НАТАЛИ. За дружбу!

НАТАША. И за любовь!

ТУ Р г Е н Е в (поднимая тост). Vive la Repub-lique!3 ГЕРЦЕН (поднимая тост). A bas les bourgeois! Vive le proletariat!4 БЕНУА выходит с чуть заметным выражением страдальческого упрека.

Mille pardons, Benoit5.

Георг снова начинает плакать. Натали его утешает.