"Полное выздоровление" - читать интересную книгу автора (Тюрин Александр Владимирович)

5

У журналиста-интервьюера были плохие почки — Иванов ставил непрошенный диагноз, глядя на его набрякшие подфарники. Из руководителя проекта доктора Козлова лилась плавная речь. Биокибернетик Григорий Иванов наблюдал за беседующими по институтскому монитору.

— …Когда вы вдруг узнаете, что некто собирается вас пришить, то, скорее всего, не надеетесь на собственные силы — вы же не профессионал. Вы нанимаете другого душегуба, который отдал весь сердечный жар на совершенствование в своем мастерстве. Он-то подстережет и укокошит своего коллегу.

— Ага, вы — тот самый другой убийца. Верно я угадал? — решил «подмахнуть» журналист.

— Неверно, попали пальцем в попу. Это не я, а ОНИ. Наш дружный коллектив загнал-таки сказку в жизнь и создал биоавтоматы на основе широко известного вируса гепатита В. Зашил в его генетическую программу одно ограничение. Из-за чего он жить и в меру размножаться сможет лишь в той химической среде, которая имеется внутри совершенно здорового организма. Для особо одаренных повторяю — здорового. Действие любых патогенных факторов (я про всякий вред и яд), относятся ли они к вирусам, микробам, пораженным клеткам, изменяет химизм среды. И наши вирусы-защитники, З-вирусы, будут биться за его постоянство, за его равновесие, потому что это необходимо для их выживания; драться с привлечением всего эволюционного механизма. Когда же наши маленькие друзья вычистят из человека всю гниль, он прекратит разлагаться как физическое тело. Но не только. Начнет оздоровляться и психика. В итоге мы получим полноценного гражданина, который с песнями включится в процесс общественного развития. Текст песен нынче уточняется.

Доктор Козлов удовлетворенно откинулся в кресле, пуская блики от очков на журналиста.

— Прессе было сообщено, что в опытах принимают участие одиннадцать добровольцев,— стал тянуть на более твердую для него почву журналист,— можно с кем-нибудь потолковать? — и продолжил, давясь лукавством. — Доктор, это точно не обезьяны?

— Если и обезьяны, то такие, как мы с вами, молодой человек. Вы их получите, но вас будет разделять тонкая стеклянная переборка; передача голоса по проводной связи. Также можно читать по губам. Надеюсь понимаете, насколько важна для наших пациентов изоляция.

На добровольцев было бы приятно посмотреть даже в пункте вербовки в десантные войска — здоровые, румяные, спокойные. Было видно, что их ничего не гложет, что они благодарны доктору Козлову и законодателям, обеспечившим их спасение и первоочередное вживление в симбиотические киберсистемы. Их ответы удовлетворили бы любого государственного мужа. Дисциплинированность, социальная ориентация, субординация.

Нам нужны такие люди, несколько раз про себя повторил Иванов. Полноценные, а не какие-то обрубки. Здоровые руки, ноги, голова, желудок, кровь. Здоровый дух. Люди, которые не вымещают свою боль и уродство на других. Которые могут, а не только хотят. Крупные вожди и злыдни более мелкого калибра были физиологически неуравновешенные людишками — изъеденные мозги, отсохшие конечности, горячечная кровь — отсюда их маньячества, паранойи и разнообразные преступления. Они мстили миру за свою ущербность, даже когда достигали всего. МЫ отныне и навсегда прекращаем производство физических и моральных уродов!

Журналист уже пресытился однообразием и гладкостью. Успешный репортаж близился к концу, но отчего-то не мог Иванов зажмуриться от удовольствия. Вовсе не потому, что кто-то другой посмотрит мудрым проницательным взглядом с экранов и глянцевых журнальных обложек. Те, кто разбираются, знают роль Иванова. Дело было в ином. Добровольцы оказались все, как один, тупы. Скучные неразличимые будто вокзальные пирожки. Ни одного меткого слова или замысловатого сравнения, никаких домыслов по поводу медсестер, сомнений в мудрости медицинских вождей. Только штампы, устойчивые обороты, прописные истины, тоскливые паузы на месте исчезнувших матюгов. Стерильность тела — стерильность мышления? Неужто так?

Конечно, добровольцы могли быть «дубками» изначально. Конечно, у них мог спрятаться язык в задницу из-за наставленных видеокамер. Но Матвей Малов никогда не страдал словесным запором. Тем не менее, тусклая маска принадлежала пациенту с известной фамилией на пижаме.

Они с Матвеем происходили из одного пованивающего, неумытого, визгливого дома со смешанным населением из людей, кошек и крыс, состояли в одной ватаге драчунов-качков.

Малов являлся к нему в университет и, если Иванов не умел ссудить приятелю на «согревающие напитки к зиме», переходил в психическую атаку. Предлагал жриц Астарты согласно «голым» фотокарточкам на выбор. Этот номер не проходил и тогда Матвей просто начинал хлебать из всех попадающихся пробирок, даже если в них плавал вибрион имени Коха или павшая на алтаре науки ящерка. «Тебе кто дал право микробов мучить? — слышались бичующие вопросы приятеля. — Ты не смотри, что они маленькие. Ты и сам маленький был, эмбриончик-живчик не больше микроба, а к тебе и папа-мама и правительство уважение имели. Ты митохондрию, небось, знаешь? Она тебе жизнь согревает, а ведь по социальному происхождению — вчерашний микроб. Мы ответственны за тех, кого приручаем. Ты бацилл погладь по жгутикам, и они тебя любить будут. А пока что ненавидят они твое утонченное зверство и ходишь ты постылый».

Нет, Малов не мог растеряться и разнюниться. Он просто отупел. Как и все остальные.