"Псы-витязи" - читать интересную книгу автора (Тюрин Александр Владимирович)

21.

Он вернулся сюда через пять лет. Для этого понадобилось купить в Берлине на барахолке еще один паспорт. Он истратил кучу «зеленых», хотя видел совершенную бессмысленность этого поступка. Но у него не было в запасе девяносто девяти лет. Без спячки он старел столь же быстро, как и прочий люд. Без спячки знаменитые механизмы бессмертия в его клетках не имели достаточной энергии. Но он не хотел и не мог спать. Даже среди мафусаилов он оказался аномалией.

Сегодня его память сильно барахлила, он бродил по болотистой чавкающей земле и не мог отыскать ту тропку, что вела среди трясин к кургану. Он просто забыл ее – мозг, изрядно состарившийся за пять лет, действительно отправил в «корзину» ставшие неважными сведения.

Когда он умаялся вытягивать сапоги из хлюпающей грязи, то поискал, где передохнуть и подумать о долгой дороге назад. И нашел небольшое озерко, вернее симпатичный пруд с кувшинками поверх топкого дна.

– Ой, напугали вы меня,– вдруг раздался позади игривый голос.

Митя оглянулся и увидел бабу. С виду миловидная продавщица. И тоже с корзиной для грибов.

– Да это вы меня напугали. Чего это вы здесь, пиявок что ли собираете, девушка?– отозвался он, пытаясь скрыть испуг.

– А ты жену что ль утопил, выглядываешь, остались ли пузыри?

Митя вздрогнул, но вскоре понял, что угрозой тут и не пахнет.

– А я бы своего точно утопила.– женщина разместилась рядом с Митей.– Поехали, называется, на природу. Так он еще Коляна прихватил с собой и две поллитровки водки. Там, в соснячке, они валяются, отдыхают… А я пошла дальше гулять-бродить. Тело мое прямо из одежи выпрыгивает, так свободы хочет. Ты как, не поможешь девушке?

И пихнула его локтем в бок. Больно, но и приятно.

– А чего не помочь-то.– смело отозвался Митя.

Бабенка действительно выглядела аппетитной. Буфера выпирали вперед как пропеллеры, причем без всякого силикона, треники обтягивали сочные лядви. А вот уже ее крепкая ладонь прогулялась по его штанам, вызывая ответное напряжение членов и торопя события. Кстати, последние пять лет ни одна зарубежная женщина не делала так, не получив вначале оговоренной суммы денег.

– Хочешь, фокус покажу?– Митя подставил под свою ладонь огонек зажигалки, отчего любой другой человек незамедлительно бы взвыл. Но его кожу защищал слой специализированных клеток, напоминающий хитиновые покровы насекомых, так что он бы выдержал и средневековую пытку огнем.

– Ух, ты!– искренне отозвалась бабенка, но и не забыла подначить.– Ну-ка, покажи еще что-нибудь, кудесник.

Митя готов был кудесить дальше, однако на другой стороне пруда, в камышовых зарослях, он увидел белого журавля что ли… Черт, неужели чудиться стало, болезнь Альцгеймера, шизофрения, коровье бешенство? Да нет же, там в белом как саван платье, впрочем весьма коротком и обтягивающем, если точнее в медсестринском халате, идет Светлана.

– Ты, вот что, дуй на автобусную остановку вон по той тропе,– сказал заплутавший путник бабенке и, услышав напоследок «козел», заторопился к своему «журавлю»…

Она шла к нему, слегка прикрыв глаза, давая возможность солнцу и ветру играть цветами своих волос, мягко натягивая ткань сосками своих грудей и разрезая покорную водную гладь хрупкостью коленок. Такая фальшивая и такая настоящая. Старуха-молодуха. Она выглядела намного моложе, чем пять лет назад. Она сделала себя такой, какой хотела быть – упругой, округлой, подтянутой.

– Я подумала, что зачем мне ждать девяносто девять лет, когда можно заняться этим уже сегодня.

Ее тело уже втягивало его.

– Этим? Здесь прямо в лесу?

– Нет, этим нельзя заниматься в лесу. Я вспомнила, что в фирме «Додсон-Додсон» мне крупно задолжали. Когда-то я протолкнула закупку их энзимных препаратов кирпичевским институтом. Теперь заставлю их отдать должок, куплю оборудование… Ох, как я скучаю по крутейшему комбайну марки «Омига», там ведь и секвенаторы, и детекторы, и голографические сканеры… Я создам перфекцин. Я покончу с краткостью жизни – с этим источником зависти, ревности и прочих гнусных свойств. Мы все получим бессмертие без спячки, бессмертие не только тела, но и души, мы будем не живыми мумиями, а приятно и долгоживущими людьми. Мы…

Она еще что-то выкрикивала о синтетических ретровирусах, способных спасти клетку от всех смертей, а он уже утонул в ней, как во влажном теплом и сладком тумане, почти как муха в киселе. Смерть и бессмертие, эти два лица времени смотрели на него, но казались почти неразличимыми, потому что было на свете, а если точнее, в Свете, что-то куда более важное.

Кельн, июнь-декабрь 1999