"Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями)" - читать интересную книгу автора (Перумов Ник)
Глава третья
– Бреннер!
Эльф-нарниец успел отшвырнуть плащ, успел вскинуть клинок – сверкнул меч, тонкий и серебристый, крестовина лучилась лунным сиянием, а тьма вокруг извергла из себя множество, как показалось тогда, воинов, разнообразно одетых и ещё более причудливо вооружённых.
Соэльди лёгкой лесной белкой метнулась в сторону, зажжённый ею шар погас, и миг спустя во мраке что-то зашипело, Анэто уловил толчок приведённой в действие Силы. А потом засвистели мечи, раздались отчаянные вопли, кто-то из магов Ордоса метнул огнешар, кто-то пустил в ход молнию: в её мгновенной вспышке ректор Академии Высокого Волшебства разглядел эльфов, схватившихся с воинами Бреннера, и его собственных последователей, чародеев Ордоса и Волшебного Двора. Кто-то уже оказался на истоптанном снегу, кто-то бежал, вскидывая руки в последней отчаянной надежде – обрывавшейся вместе со свистом чужого клинка.
Анэто зарычал, чувствуя поднимающуюся в груди неведомую, непривычную ярость, бешенство зверя, загнанного, но смертельно опасного даже для самых лучших загонщиков, отлично умеющих управляться с ловчими сетями и короткими дубинками, которыми они глушили барахтающуюся добычу.
Кажется, он никогда ещё не испытывал подобного, когда ненависть струится по жилам расплавленным железом. Милорда ректора, хотя и основавшего целый новый раздел сугубо теоретической магии, никто не смог бы назвать «кабинетным учёным» – именно он, в конце концов, вместе с тем же некромантом Неясытью, сам останавливал чёрный мор, поразивший Ордос, именно он (вместе с Меганой) шёл под стены Чёрной башни, именно он… В общем, довелось побывать, довелось повидать. И когда они с Меганой пытались покончить с отцом-экзекутором, он видел в инквизиторе врага, но врага скорее тоже теоретического, настоящей подсердечной ненависти к нему Анэто не чувствовал.
До недавнего времени. Трудно сказать, что сместилось и сдвинулось в душе, испытавшей взгляд Спасителя из-за грани мира, – но сейчас Анэто готов был испепелять грады и веси, если они встанут у него на пути.
И, конечно, он помнил, что такое Бреннер, – всё же не зря столько лет возглавлял Академию. Тайный замок, где Инквизиция, в вечной зависти к тому же Храму Мечей, ковала свой собственный стальной кулак почитавшихся «непобедимыми» воинов. Как учили тамошних новобранцев, Анэто дознаться не смог, к тому же, если честно, особенно настойчиво никогда и не пытался, всегда считая магию куда могущественнее меча.
И вот они, эти псы святых братьев, выследили-таки его. Открытая война. То, чего он ждал. Пусть ещё не держат ноги, но он им покажет, что такое ректор Академии Высокого Волшебства!
Эти размышления заняли, наверное, куда меньше мгновения, и Анэто уже сжался, готовя заклятье, но Вейде, светлая королева Вечного леса, успела раньше. Прямо с тёмных небес низринулась слепящая, ветвистая молния, охватила, оплела тонкую фигурку; эльфийка отшвырнула плащ, роскошные – до земли – волосы цвета молодой майской листвы взметнулись, окутывая лесную владычицу, подобно облаку; по разметавшимся прядям заструились ручейки снежно-белого пламени: Вейде словно впитывала в себя ярость небесной мощи.
Анэто показалось, что время замерло; как ни скоротечна была вспышка, он успел увидеть и разглядеть всё: эльфов, скрестивших клинки с бреннерскими воинами; тонкую, словно веточка, Соэльди, окутанной голубым сиянием кистью перехватившей занесённый меч бреннерца; Шоара, отбивавшегося сразу от трёх противников; и его собственных магов, отчаянно пытавшихся дать отпор внезапно обрушившемуся на них врагу. Ректор видел тела на земле, знал, что это – его товарищи, оказавшиеся недостаточно расторопными.
На саму Вейде кинулось двое мечников, ещё один – наставил копьё: ему ничто не мешало вогнать стальное острие, добрый локоть длины, прямо в живот миниатюрной эльфийке.
Ничто, кроме неё самой.
Выпущенное на свободу заклятье, наверное, способно было тушить и зажигать звёзды. Во всяком случае, именно так показалось милорду ректору, потому что его самого швырнуло обратно на подушки паланкина.
Ночь сменилась днём. Воздух заполнился множеством Пылающих всё тем же белым огнём листьев, мгновенно облепивших бреннерцев. Раскрываясь, зашевелилась земля, трепещущие и гибкие молодые побеги поднимались прямо сквозь снег, стремительно набирая силу и сияя точно так же, как и плещущая вокруг листва.
Воины Бреннера заметались. И закричали. Совершенно нечеловеческими, дикими голосами, лес огласил безумный звериный рёв. Люди катались по снегу, побросав никчёмное оружие, кто-то пытался срывать доспехи, кто-то просто замирал; а поднявшиеся над снегом стебли быстро и сноровисто оплетали неподвижных.
Анэто не успел и дух перевести, а схватка уже кончилась. С головы до ног покрытые магической листвой, бреннерцы превратились в сверкающие куклы; стебли, оплетшие тела людей, быстро распрямлялись, на глазах становясь молодыми деревцами.
Раскинув руки и застыв, воины Бреннера очень напоминали сейчас плетёные чучела, на каких тренируются лучники; только что яростно пылавшая листва стремительно темнела, превращаясь в обычную, зелёную; эта зелень, в свою очередь, желтела, скукоживалась, сворачиваясь трубочками, срывалась и, плавно кружась, опускалась на снег. Новосотворённые деревца остались стоять.
– Кто-нибудь, соберите сушняка, спалите листву, – ровно проговорила королева Вечного леса. Ровно и правильно, но Анэто чувствовал, как рвётся у неё всё внутри – и от боли отката, и от усилий справиться с ней. – Сейчас не время для магии.
Несколько пар рук – и людей, и эльфов – разом взялись за дело. Костёр вспыхнул в несколько мгновений.
Чародеи Ордоса с невольным уважением взирали на хрупкую фигурку Вейде: её поднявшиеся волосы вновь опустились на плечи и спину роскошным смарагдовым плащом, и лишь по самым концам прядей ещё пробегали отдельные белые искорки.
Соэльди и ордосские маги – Ксавьер, Сведен, Абасг – бросились к стонущим раненым. А эльф-нарниец Шоар, молча покачав головой, вдруг опустился перед Вейде на одно колено.
 |
–
– Да будет мне позволено выразить своё восхищение вашему величеству, – чуть поколебавшись, проговорил Анэто. – Заклятье, подобное этому… из разряда высших трансформаций…
– Полагаю, достойнейшему милорду ректору нет нужды так уж строго придерживаться формального этикета, – слабо улыбнулась эльфийка, правда, пошатнувшись при этом, и внимательный Шоар тотчас подхватил её под локоть. – Да, это высшая трансформация. Не убийство посредством стихийных сил, так любимое всеми чародеями; но и сил она требует несравнимо с каким-нибудь огненным ядром.
– Такое могущество, ваше…
– Вейде, пожалуйста. Просто Вейде.
– Хорошо, – постарался улыбнуться Анэто. – Такое могущество, Вейде… подобное заклинание потребовало бы…
– Оно и потребовало. – Эльфийка гордо вскинула голову и тотчас поморщилась – в ней по-прежнему упорно сидела боль отката.
– Они не знают, Вейде, – негромко произнёс Шоар.
– Не вижу смысла делать из этого секрет, особенно сейчас, когда мы волей или неволей., но сделались союзниками, – отрезала королева. – Я пожертвовала немалой частью моего леса, милорд ректор. Моего исконного домена. Надо быть эльфом, чтобы понимать, что это значит – собственноручно убивать вековые деревья, чтобы сплести такое вот заклинание. Надолго этих запасов не хватит. Ну и если, разумеется, не принимать во внимание общее нарушение баланса. Не так давно мне уже пришлось совершить одно такое… сотворить одно такое заклинание.
– Да такое, что содрогнулся весь Нарн, – мрачно подтвердил Шоар.
– Но, Вейде, какое это имеет отношение…
– Самое прямое, – отрезала эльфийка. – Вы, милорд, ведь тоже не так давно ступили за грань. И даже не один раз. Дважды. – Ах, это, – протянул Анэто, понимая, о чём она. – Да, вы правы. Мы пытались уничтожить отца Этлау. К сожалению, не преуспели. – И не с этим ли связано ваше нездоровье, мой дорогой маг? – Вейде взглянула прямо в глаза ректору. – С этим, – на сей раз он не колебался. – Вернее, с тем, что я увидел, оказавшись… в неведомых пространствах, вне пределов Эвиала. – Позвольте мне угадать, досточтимый… – Можно просто Анэто. – Хорошо. Анэто. Хотя я так привыкла к сочетанию «милорд ректор», что не вижу в нём ничего формального. – Вейде позволила себе слабую улыбку. – Я попробую угадать, Анэто. Вы узрели перед собой Спасителя. Эльфы, Соэльди и вернувшиеся маги Ордоса обменялись быстрыми и встревоженными взглядами.
– Д-да, – признался Анэто, опуская глаза. Пережитое вновь отозвалось глубокой и болезненной дрожью внутри, где-то у самого сердца. – Я видел Его. Слышал Его шаги. Чувствовал себя… нулём, абсолютным нулём. Никогда не отличался особой верой, но вот сейчас… – Он развёл руками.
– И Он грозил спуститься в наш мир, верно? – напирала Вейде.
– Н-нет… – Глава Белого Совета, ректор Академии Высокого Волшебства запинался, словно не выучивший урока приготовишка. – Я не слышал Его слов. Только чувствовал.
– Считаные единицы в пределах Эвиала смогли бы пережить подобное, – вступил в разговор и молчавший доселе Шоар. – Хватит пальцев одной руки.
– Вам впору гордиться этим, мой дорогой Анэто, – мягко произнесла Вейде. – Благодаря вам мы поняли, с чем имеем дело. Или, во всяком случае, получили несколько лучшее объяснение.
– Чему?
– Всему, что творилось в Эвиале с того самого дня, как здесь появилась Западная Тьма.
– Мы собираемся углубиться в дебри древней истории? Мне кажется, что…
– Вы, дорогой маг, совершенно правы. Хотя бы потому, что из одного и того же исторического события люди, эльфы, гномы или, к примеру, орки всегда сделают совершенно разные выводы. У нас одна цель. Остановить лавину разрушения.
– Но, Вейде, не собственными ли ушами я слышал, что…
– Что я давно состояла в сношениях, назовём это так, с Западной Тьмой? Да, это правда.
– Зачем, Вейде, зачем?! – У Анэто вырвался почти что стон отчаяния.
– Потому что в нашем мире есть силы похуже Западной Тьмы, – отчеканила чародейка. – Доводилось ли уважаемому ректору слыхать такое название – Утонувший Краб?
– Гм… разумеется. – Анэто даже повёл плечами. Неужто владычица Вечного леса всерьёз считает его настолько неосведомлённым?
– Я тоже слыхала. И до недавнего времени считала, что худо-бедно, но осведомлена о творящемся там. До того самого момента, когда неведомая и невиданная тварь попыталась ворваться в Эвиал у ничтожного городишка Скавелл.
– Кинт Ближний? Да, я получил известия. Империя Клешней попыталась высадить экспедиционный корпус, но встретила на удивление сильный отпор.
– Да. А потом появился зверь, настоящая тварь из бездны. Академия Высокого Волшебства вообще получила о нём хоть сколько-нибудь достоверные сведения?
Упрёк попал в цель. Вблизи Скавелла, само собой, был наблюдатель Академии, однако он пренебрёг приказами, ввязался в бой – и погиб. Ордос остался без информации. Но Вейде об этом знать не следовало.
– Белый Совет наслышан об этом, – сухо отозвался ректор, решив не вдаваться в подробности.
– А история о драконах? Девять драконов, внезапно явившихся над Скавеллом и решивших исход боя?
– Дракона мы видели у Чёрной башни, – нехотя оговорил Анэто. – Он защищал Разрушителя.
Вейде покачала головой.
– Мне самой в эти недели и месяцы открылось больше, чем иной раз за целые века.
– Как же удалось увидеть зверя и драконов?
– Возмущение во всём живом мире, – отозвалась Вейде. – Эльфы наделены способностью чувствовать это точно так же, как и все мы, – с первого взгляда отличать красное от синего. Потратила очень много сил. А самих драконов мы, признаюсь, не увидели, пришлось действовать вашими, человеческими средствами – срочно отправлять в Кинт целую экспедицию; допрашивали тамошних свидетелей, сравнивали, сличали, сопоставляли…
– У нас не было такой возможности. – Опять же, королеве Вечного леса не следует знать, что Ордос, сосредоточившись на Разрушителе, уделил недостаточно внимания остальному. – Вторжению Клешней был отдан наивысший приоритет. Но… погодите, пресветлая Вейде, вы сказали – там было девять
Эльфийка кивнула.
– И один из них погиб в схватке с чудовищем, которого все без исключения свидетели именовали Червём.
– Драконы… – Анэто схватился за подбородок. – И спутник Разрушителя… но какая связь…
– Не знаю, – перебила его Вейде. – А чудовищный взрыв в Козьих горах Ордос что, тоже оставил без внимания? Взрыв одного из девяти Столпов Силы, как вы их называли?
– Как мы могли оставить без внимания смещение всех схем исполнимости высших заклинаний? – поднял бровь Анэто. – Разумеется, это не ускользнуло от нас. В Ордосе сразу же приступили к составлению уточнённых карт и диаграмм. Не стану отрицать, что истинная причина взрыва могла выйти из фокуса нашего внимания в силу того, что приоритет, как я уже имел честь говорить, был отдан Разрушителю и накрепко связанному с ним преподобному Этлау. Не стоит полагать магов Ордоса уж настолько слепыми, моя королева. Мы просто считали главным несколько иное.
Хозяйка Вечного леса понимающе кивнула.
– Да. Анналы Тьмы и всё с ними связанное. Читывала, как же, во времена моей дружбы со святыми братьями. Вы совсем заморочили себе голову. Впрочем, я здесь не для того, чтобы читать вам нотации, дорогой маг. Произнесу банальную фразу, но сейчас действительно время забыть о прежних обидах и раздорах.
– По-моему, у нас никогда не случалось ни обид, ни раздоров, – с достоинством возразил Анэто. – Эльфы Нарна учились в нашей Академии, Соэльди тому живое свидетельство.
– Сдаюсь, сдаюсь. – Вейде шутливо вскинула руки. – Конечно, между Вечным лесом и Белым Советом никогда не было войн. Особой приязни тоже, но жить мы друг другу не мешали. Поэтому давайте считать, что с формальными объяснениями и признаниями мы покончили. Перейдём к делу…
– Игра сил здесь, в Эвиале, зашла слишком далеко, – подхватил Шоар. – Мелкие и незначительные на первый взгляд события, никак не связанные друг с другом, как оказалось, являются звеньями одной цепи, как говорите вы, люди.
– Буду счастлив разобраться вместе с вами, достопочтенные. – Анэто вежливо склонил голову.
– Появление в нашем мире того, кто вам известен как некромант Неясыть, – вдруг заговорила юная Соэльди, – отправная, переломная точка. С этого всё и началось.
– Верно, – кивнула Вейде.
– Стоит ли сейчас углубляться в древнюю историю? – Нарнийка, маг Земли, разговаривала с могущественной королевой Вечного леса свободно и легко, даже с некоторой дерзостью.
– Возможно, что и не придётся, – кивнула та.
– Тогда я продолжу? Спасибо. Итак, одиннадцатого марта тысяча четыреста девяносто седьмого года от Пришествия на Северном Клыке, возле башни Сим, где наблюдателем тогда пребывал старый маг по имени Парри, случилось небывалое…
– Соэльди, ты впадаешь в ту же характерную для тебя ошибку многословия, что и в моей Академии, – с улыбкой заметил Анэто. – История появления Разрушителя… э-э-э… некроманта Неясыти в нашем мире, полагаю, всем известна. Белый Совет составлял по этому поводу настоящий компедиум. И мне кажется, что нельзя забывать вот о них, – кивок в сторону новосотворённых деревьев, тихо и печально шевеливших облетевшими ветвями. Иной ствол ещё сохранял очертания изломанной человеческой фигуры. – Как они встали на наш след? Стоит ли ждать новой атаки?
– Бреннер получил приказ остановить вас, – ответила Соэльди. – То же самое попытались бы сделать регулярные полки святых братьев, не окажись они востребованы в другом месте.
– В другом? Это в каком же? – поразился Анэто. —Хотя… погоди, Соэльди… Инквизиция сумела обнаружить Разрушителя?
– Именно, – кивнул Шоар. – Судя по всему, где-то на юге, скорее всего – в Салладоре, хотя не исключён и Аррас.
– Значит, он вылечил своего дракона. – Анэто задумчиво потёр подбородок. –
– Сейчас не так важно,
– Одно они уже предприняли, – напомнила Соэльди. – Войска уходят на восток, к Мекампу. Новоявленный корпус меченосцев весь уже там, но отправляются и старые, испытанные полки.
– Да, история повторяется, – кивнула Вейде. – Всё движется по спирали. Один раз некромант уже побывал в Салладоре. У меня даже нашёлся отличный свидетель – Миройя, прошу тебя!
Державшаяся доселе в тени эльфийка ступила в круг света. Агатово-чёрные блестящие глаза, от которых невозможно оторваться; струящиеся иссиня-чёрные волосы; некромант Неясыть вспомнил бы их в одно мгновение. Вспомнил бы Салладор, палящее солнце, скамаров, древний могильник и прохладную узкую ладошку на собственном лбу. И, несомненно, вспомнил бы имя.
Анэто пришлось сделать над собой изрядное усилие, чтобы отвести взгляд, не пялиться до неприличия, словно одолеваемый весенним зовом мальчишка. Именно глазами Миройя и отличалась от многочисленных эльфиек, коих доводилось встречать милорду ректору. В них словно навсегда застыл лёд боли – и небывалой, непонятной простым смертным потери. Что-то она навсегда оставила там, в загадочном Салладоре, эта лесная девушка завораживающей, уводящей за грань мира красоты.
– Вместе с некромантом Миройя оказалась в одном очень интересном салладорском некрополе… – начала Вейде. – Продолжи, прошу тебя, – кивнула она юной эльфийке.
– Это имеет такое большое значение? – осторожно осведомился Анэто.
– Имеет, – вежливо, но твёрдо заметил Шоар. – Некромант Неясыть, похоже, отыскал в этих проклятых песках нечто полностью опрокидывающее былой расклад сил… Прости, перебил тебя, Миройя.
– Ничего, – одними губами улыбнулась та. Глаза оставались наглухо закрытыми колодцами.
Миройя начала рассказывать, и чем дальше, тем тяжелее становилось на душе у Анэто. Для сомнений не оставалось места; выходило, что…
– Некромант Неясыть обнаружил усыпальницу Эвенгара Салладорского, – вырвалось у ректора Академии, едва эльфийка умолкла. – Но каким образом это связано… Соэльди, ты ведь начала…
– Спасибо, Миройя. – Вейде ласково улыбнулась ей, однако девушка не ответила на приязнь своей королевы. Молча и чопорно поклонилась, мигом исчезнув в окружающем сумраке. – Бедняжка… до конца так и не оправилась. – Правительница Вечного леса повела плечами, словно стряхивая тяжкие воспоминания. – Вы совершенно правы, мой дорогой чародей. Наш Неясыть нашёл гробницу другого некроманта, куда более знаменитого.
А после этого – нет, не в то время, о котором говорила Миройя, много позже – я ощутила – нет, не только я, ощутил весь Вечный лес! – к жизни вернулся некий… некая… некое создание, назовём его так. И само бытие этого существа не только опровергает основополагающие законы реальности, оно абсолютно и совершенно враждебно самому строю нашего мира!..
– Некромант Неясыть, найдя в прошлый раз саркофаг Эвенгара, на сей раз разупокоил великого мага? Но ведь это…
– В лучшем случае у Неясыти получился бы какой-нибудь особенный зомби, но не более того, – перебил хмурящийся Шоар, словно досадуя на непонятливость мага человеческой расы. – Нет, случилось нечто худшее. Камни Нарна тоже подали нам весть: Салладорец вновь топчет эту землю, и совершенно не как подъятый мертвец. Нет, он живёхонек, полон сил и прекрасно себя чувствует.
– Салладорец в союзе с Неясытью?
– Всё возможно. – По глазам Вейде ничего невозможно было прочесть. – В своё время я потратила немало сил, пытаясь отговорить вашего былого студиозуса, дорогой милорд ректор, от следования по этому пути, но не преуспела. Поэтому я вполне допускаю, что два Тёмных мага… договорились.
– Не понимаю, – развёл руками Анэто. – Если у Неясыти мог получиться только зомби, а Эвенгар, как утверждает уважаемый Шоар…
– Вмешалась другая сила, – нетерпеливо вмешалась Соэльди. – Я подозреваю магов Салладора, они, как известно, не подчиняются ни Белому Совету, ни Волшебному Двору; это если не списывать воскрешение великого некроманта на происки Западной Тьмы. У нас в Нарне тоже заметили возрождение великого чародея…
– Стойте, стойте! – взмолился Анэто. – Мы начали с появления в нашем мире некроманта Неясыти, тотчас перескочили на воскрешение Эвенгара Салладорского… Так нельзя. Требуется система.
– Узнаю милорда ректора, – одними губами улыбнулась Вейде. – Что ж, предлагайте вашу систему, мой дорогой маг. Я вся внимание.
«Не думай о Мегане, – приказал себе Анэто. – Ты не имеешь права. Тревога за неё изматывает и иссушает; ты никогда ни о ком не беспокоился, просто не умел этого делать. А теперь это не даёт тебе сосредоточиться, собраться с мыслями…»
Наконец милорд ректор заговорил – и остальные могли решить, что он словно вновь очутился на привычной кафедре факультета воздушной стихии.
– Преследование потенциального Разрушителя и осада Чёрной башни привели к следующему: некромант Неясыть вместе со своим драконом – чьё появление само по себе настоящее чудо – исчез с поля сражения, избег нашего преследования под Пиком Судеб и, судя по всему, пребывает сейчас в Салладоре. Так?
Вейде, Шоар и Соэльди молча кивнули.
– В это же время в том же Салладоре случилось… нечто ещё более невероятное, чем даже появление жемчужного дракона перед Чёрной башней. Правительница Вейде подозревает, что Салладорец, лучший некромант Эвиала всех времён и народов, вновь возвращён к жизни. – Только въевшаяся в плоть и кровь привычка к академически бесстрастному изложению даже самых невероятных фактов позволила милорду ректору произнести эти слова ровно и спокойно. Хотя, конечно, скорее Море Призраков обернётся сушей или на месте восточных степей разольётся новый океан.
Ведь Салладорец же мёртв, мёртв уже три века, уничтоженный инквизиторами Святого города, выслеживавшими его по всем потайным уголкам Эвиала. Какой силой он смог вырваться из-за последней грани?!
– Ранее, как справедливо обратила наше внимание правительница Вейде, в Эвиале имели место ещё два события, коим моя Академия по уважительным причинам не смогла уделить достаточного внимания. – Анэто выражался нарочито витиевато, выигрывая время и стараясь привести мысли в порядок. – Сражение у Скавелла. Набег Империи Клешней обернулся битвой с неведомым чудовищем, неведомо как очутившимся в нашем мире. Тварь уничтожена вмешательством девяти драконов, один из коих погиб. В то же самое время произошёл взрыв одного из девяти Столпов Силы. Для нас это означало перераспределение диаграмм исполнимости заклинаний, но не более. Мы также сами подверглись открытому нападению солдат Инквизиции. Должен также поведать моим достопочтенным собеседникам, что мною и Хозяйкой Волшебного Двора, уважаемой Меганой, – голос у милорда ректора всё-таки дрогнул; эльфы деликатно сделали вид, будто ничего не заметили, – были предприняты определённые меры по выявлению истинной сущности всем хорошо известного отца Этлау…
– Вы в открытую сошлись с Инквизицией? – подняла брови Вейде. – Удивлена, милорд ректор. Потому что после казни несчастного Эбенезера Джайлза я, признаться, подумала, что Белый Совет окончательно утратил… гм… да простятся мне эти слова – утратил энергию и решимость отстаивать свои идеалы.
– Нет нужды набрасывать на случившееся флёр вежливости, – твёрдо ответил ректор. – Да, мы струсили. Вернее, не «мы», а я. Я, Анэто, струсил. Я, и только я. Мне за это и отвечать. Перед всем сообществом магов Эвиала. Но только после того, как мы покончим с… – Он запнулся. – Вот с чем нам предстоит покончить в первую очередь, мы ведь и собираемся решить, не так ли?
– Верно, – согласился Шоар. – Но так что же с пресловутой сущностью не менее пресловутого инквизитора?
Анэто вновь ощутил твёрдую почву. Предстояло сделать теоретическое обобщение, а в этом мало кто мог сравниться с ректором Академии Высокого Волшебства.
…Когда он закончил, то даже Вейде казалась несколько ошарашенной. Соэльди покрыла стремительной скорописью не один свиток.
– Три силы, – задумчиво повторил эльф-нарниец. – Великий лес, хотел бы я знать, что такого кроется в нашем мире, что за него развернулась такая борьба?
– Союз Сущности и Спасителя. И ещё кто-то третий, – прижала тонкие пальчики к вискам Соэльди.
Вейде некоторое время молчала, глядя на огонь.
– Нет, дело не в Этлау, – наконец проговорила она. – Он не марионетка, о нет, конечно же, думает, наверное, что и впрямь избран высшими иерархиями, несчастный. Я о другом. Я пытаюсь понять, где могут сойтись интересы таких разных начал.
– Мы всегда считали, что Западная Тьма стремится к поглощению Эвиала, – заметил Анэто. – И соответственно…
– Вечного леса ради, милорд ректор, не надо ещё одной лекции. – Вейде вскинула руки в шутливом ужасе. – Я ведь уже призналась, прибегала к помощи Той, что на западе.
– Да, и Нарн долго не мог с этим смириться, – невесело кивнул Шоар.
Королева эльфов кивнула.
– Точно. Что ж, похоже, настал мой черёд заставлять всех засыпать длительной мелодекламацией. – Она улыбнулась. – Западная Тьма – мощнейший источник силы. Опасный, никто не станет спорить, но мощнейший. В распадающемся мире не использовать его – просто преступно. И я использовала. Не надо качать головой, Шоар. Ты знаешь, что я всегда была очень, очень осторожна.
– Но будет ли позволено нам узнать, в чём смысл этого… – Анэто помедлил, – этого сотрудничества? Разве Тьму можно использовать для по-настоящему
– Узнаю Стихийного мага, главу
– Но Вечный лес, как и Нарн, так и не стал неприступной крепостью! – возразила Соэльди. – Наш лес защищали стрелы и магия, а вот во владения вашего величества ходили набегами злобные невысоклики, охотники за рабынями!
Вейде улыбнулась.
– Они «захватывали» тех, кто хотел быть захвачен, милочка. Не все могут ужиться под кронами одних и тех же дерев. Из Нарна тоже уходят, и ты это знаешь. Немало нарнийских эльфов погибло в открытой войне с теми же эгестскими баронами, вам не хватает хлеба, вы зависите от пахарей, которых берёте «под защиту»… А Вечный лес умудрялся не враждовать даже с Инквизицией!
– Верно, – признался Шоар. – О том, почему каждый из нас выбрал свой собственный путь, полагаю, спорить не имеет смысла. Так что…
– Так что я просто использовала все средства, чтобы обеспечить покой моему народу, – продолжила Вейде. – Не больше, но и не меньше.
Что-то в её словах заставило Анэто насторожиться. Да, конечно, королева Вейде правит своим доменом уже сколько веков. Но и ректор Академии тоже не вчера родился; долгую, очень долгую по людским меркам жизнь ему дала магия, не лишив способности учиться и жажды нового. И оно, это неведомое людское «шестое чувство», которое так и не удалось ни толком описать, ни даже просто определить, – оно говорило: с Вейде что-то не так.
Что именно «не так», Анэто, конечно, не знал. Но острое чутьё бывалого мага, человека, поднявшегося из самых низов, его редко подводило. Пожалуй, единственный раз оно по-настоящему дало сбой, когда милорд ректор не сумел распознать дар неожиданного ученика, посланного в его Академию. Ученика, ставшего впоследствии некромантом Неясытью.
Ну и, конечно, это чутьё ничего не смогло подсказать в случае с Меганой.
«Стоп, – оборвал себя Анэто. – Ни слова о Мег. Даже в мыслях. За неё я ещё посчитаюсь. Как положено мужчине. А сейчас о ней – не надо».
– Ничего себе средство, – не удержался тем временем Шоар. – Никогда не мог понять этого, Вейде.
– Мы разные, – не моргнув глазом согласилась королева. – Потому и выживаем. Одинаковость – это застой. Это смерть. Медленная, отложенная смерть.
– Прошу прощения, ваше величество, – не удержалась Соэльди. – Но это не имеет никакого отношения к…
– Конечно, милая. – Царственный кивок. – Ты совершенно права. Итак, я использовала силу Западной Тьмы для защиты Вечного леса и моего народа, поэтому, если мне будет позволено взглянуть на расшифровки того самого «опыта», столь красноречиво и подробно описанного нам милордом ректором, я бы, пожалуй, смогла…
– Погоди, Вейде, сестра, – резко перебил её Шоар. – Ты черпала силу у Западной Тьмы – как ты это делала? Способы, как ты дотягивалась до неё? Заклятья? Формулы? И на что это расходовалось? Вечный лес не ограждали никакие барьеры. Деревья не обретали умения ходить, и у них на ветвях не вырастали самострельные луки. И если ты так легко смогла обратить эту великую мощь к своей пользе, как ты говоришь, то как далеко ты можешь зайти? Например, способна ли ты повернуть взятую силу против того же Этлау? Или воинов Бреннера?
– Против воинов Бреннера я её
– А как же «жертва части леса»? – пискнула Соэльди.
– Без жертвы тут никак, милочка. – Вейде даже не взглянула на нарнийку. – Сила Западной Тьмы нуждается в обрамлении. Тебе никогда не доводилось смешивать синий и жёлтый цвета, с тем чтобы получить зелёный?
Соэльди прикусила язык, однако сбить Шоара с толку оказалось не так-то просто.
– Прекрасно. Ты уничтожила воинов Бреннера при помощи Западной Тьмы. На что ты ещё можешь её потратить?
– Смогу обрушить стены Аркина. – Вейде хищно улыбнулась, и Анэто показалось, что он видит убийственный рысий оскал. – Смогу разметать его соборы по кирпичику, смогу разрыть его на целую лигу вглубь и напоследок затопить водами Моря Призраков.
– Но это потребует жертвы всего твоего леса? – проницательно заметил нарниец.
Вейде молча кивнула.
– Каждое заимствование силы у Западной Тьмы означает смерть скольких-то моих дерев. Если я шагну за определённый барьер, потребуются жертвы уже не только растущих на земле созданий, но и…
– Но и твоих подданных. – Шоар не спрашивал, он утверждал.
– Именно. Вот почему я обзаводилась ученицами-ведьмами из числа людей, – откровенность Вейде казалась режущей. – Порой, конечно, они творили всякие непотребства…
– Вроде Дикой Охоты на наших границах, – буркнул Шоар.
– Ну, не будем считаться, – чарующе улыбнулась Вейде. – Тем более что в конечном итоге всё обернулось к лучшему. Этлау показал себя во всей красе, и мы узнали, что у него имеется мощнейший негатор магии.
Анэто едва не подскочил.
Негатор магии. Значит, Инквизиция и в самом деле обладает ими, с содроганием подумал он. Слухи ходили давно, но не более того. Академия так и не смогла добиться сколько-нибудь внятных сведений. В самом Ордосе этим тоже занимались, но без особого успеха. А вот святые отцы, оказывается, вон какие шустрые… «Не в этом ли секрет неуязвимости преподобного?» – на миг заколебался Анэто и тотчас же сам отбросил эту мысль. Подавление магии не скрыть и не спрятать, точно так же как невозможно не заметить ливень, оказавшись под ним. Если бы Этлау уцелел под их с Меганой заклятьем лишь благодаря негатору, маги Ордоса это бы почувствовали. Не могли не почувствовать, ну, конечно же, не могли, с оттенком отчаяния убеждал себя милорд ректор. Потому что в противном случае всякая борьба вообще становилась совершенно бесполезной – в руках Инквизиции абсолютное оружие, позволяющее разгромить мятежных магов в считаные дни.
– Да, милорд ректор. – Вейде не спускала с него глаз. – Негатор, сиречь уничтожитель магии. Заветная мечта любого чародея. И… моя тоже, признаюсь откровенно. Во многом поэтому я… считала оправданным союз со святыми братьями. У меня… имелись подозрения, назовём это так.
– Негатор, – с расширенными глазами повторила Соэльди. – Негатор… ну конечно же. Как я могла не…
– Да, это важно, – медленно проговорил Шоар. – Благодарю, Вейде, что поделилась с нами. Впредь Нарн станет действовать более осмотрительно.
– Осмотрительно, но не до… но не до полного бездействия.
Анэто готов был поклясться, что с уст Вейде сперва чуть не сорвалось «но не до трусости».
– Несомненно, – сдержаться Шоару стоило немалых усилий.
– Итак, моя… власть над силой Западной Тьмы весьма ограниченна, – как бы подвела итог королева. – Это не неисчерпаемый источник, откуда можно забирать бездумно и беспредельно. Она дотошный ростовщик, эта Тьма. Всегда потребует вернуть взятое с процентами.
– Но в отчаянном положении ты, конечно…
– Конечно, – перебила нарнийца Вейде. – И не поколеблюсь. Но до этого мы дело не доведём, не так ли, соратники? Ведь для того мы тут и собрались: решить, что станем делать дальше.
– Я веду войска на Аркин, – не стал медлить Анэто. – Впервые нам удалось оторвать от святых братьев лучшие полки старого света. Пехота Лесных Кантонов, семиградцы, немного сорвиголов из Мекампа. Всего около сорока сотен. Остальные разбрелись. Я не удерживал.
Эльфы одобрительно кивнули.
– Правильно, что не стали удерживать, дорогой маг, но штурмовать Святой Аркин с такими ничтожными силами, да ещё помня о преподобном отце Этлау – разумно ли это, милорд ректор?
Мегана, подумал глава Белого Совета. Мег, моя Мег, которая сейчас невесть где. А что, если – если Этлау каким-то образом похитил её, скрывшись вместе с ней? Проклятый святоша стал слишком уж силён, он способен на совершенно невероятные и неописуемые вещи. Никакие «правила здравого смысла» не действуют, когда речь заходит об отце-экзекуторе. У него и дважды два запросто окажется даже не пять, а «сколько потребно».
– Поддержу проницательную Вейде, – кивнул и Шоар. – Милорд ректор, никто не усомнится ни в вашей храбрости, ни в решительности. Но идти на приступ Аркина с…
– Да-да, я понял. – Анэто с трудом скрывал раздражение. – Но в наступлении преступно медлить, когда противник растерян, а силы его рассеяны.
– Мы об этом уже говорили, – напомнила Соэльди. – Корпус меченосцев и другие полки двинулись к Мекампу.
– И, следовательно, сейчас самое время ударить! – Анэто сам устыдился собственной горячности. Не так, не так должен отстаивать на совете своё мнение глава не чего-нибудь, а самого Белого Совета.
– Ударить? Чем? Тремя тысячами «медведей» из Лесных Кантонов? – повысил голос и Шоар. – Они отчаянные вояки и, раз решив, пойдут до конца. Но Аркин выведет на стены вдесятеро больше, даже если инквизиторы отправят на восток все полевые войска до единого человека. Не стоит считать Курию просто сборищем глупцов.
– Кроме трёх тысяч алебард, у нас и все лучшие маги старого света – и из Ордоса, и из Волшебного Двора, – сухо отрезал Анэто. – Смею надеяться, что это тоже кое-чего значит.
–
– Нет ничего абсолютного. – Анэто даже покраснел. – Негаторы – не более чем хитроумные девисизации, основанные на той же магии. Да, они подавляют обычные чары. Но общие и фундаментальные принципы всё той же магии говорят, что и негатор, в свою очередь, можно одолеть тем же способом, при помощи чар. В противном случае Аркин уже давно не оставил бы камня на камне от моей Академии.
– Смело, но безрассудно, – рискнула Соэльди. – Милорд ректор, но взломать защиту негаторов во время сражения…
– Да, быть может, это будет стоить жизней – и простых воинов, и магов. Но какова альтернатива? Оставить Этлау в покое, покорно ждать, пока нас перебьют поодиночке? Мессия Последних Дней – не о нём ли и не вами ли сказано, моя королева?
– Ну почему же так сразу, – усмехнулась Вейде. – «Покорно ждать», «пока нас не перебьют»… Откуда такие уныние и неверие, милорд ректор? Да и насчёт Мессии ещё ничего не ясно.
– Не пойму, куда вы клоните, ваше величество.
– Сейчас всё всем станет ясно, – посулила королева Вечного леса. – Разве вы сами, дорогой маг, не видите, что главная опасность исходит отнюдь не от Этлау?
– А от кого же? – не выдержал Анэто. Кажется, это получилось совсем невежливо, тьфу ты, держи же себя в руках, чародей!
– Только два слова: Салладорец и Спаситель, – невозмутимо произнесла Вейде. – Даже Западная Тьма не так опасна. В конце концов, мы научились жить с половиной нашего мира под Её мраком.
– Но в последнее-то время Она очень даже резво полезла на восток!
Вейде кивнула.
– Именно. Некромант Неясыть каким-то образом, конечно, помог Ей одолеть барьеры или, во всяком случае, протянуть лапу куда дальше обычного. Вот почему я в своё время очень настойчиво уговаривала его отречься от чёрного искусства. Однако, – она вздохнула, – из-за чисто человеческого упрямства он, конечно же, отказался. И с этим мы ничего поделать не можем. Есть угрозы пострашнее. Я повторяю – Салладорец, Спаситель…
Анэто вновь невольно поёжился. Спаситель, да.
– Но разве можно Ему противостоять? – вырвалось у него.
– Я не думаю, что Он неуязвим, – спокойно проговорила Вейде. – Не забывайте, дорогой маг, что Спасителя я видела своими собственными глазами. Так же чётко, как и всех вас. – Она обвела собеседников долгим взглядом. Глаза эльфийской королевы горели нестерпимым зелёным пламенем. – Нас, свидетелей Его Первого пришествия, осталось уже совсем немного. Здесь, в Вечном лесу, и далеко на востоке, среди царственных эльфов Зачарованного леса. Он только кажется всемогущим. На самом же деле Ему приходится подчиняться слепым, безликим законам, кои властны над всем тварным и бесплотным в нашей ойкумене. И в Эвиале, и в других мирах. Будучи зарождённым здесь, а не явившись откуда-то из Заокраинных далей, Он – суть от сути того, где мы Живём и умираем. И великие Законы Равновесия – не пустой звук даже для Него, хотя, собственно говоря, всё Его бытие и деяния – одни сплошные попытки отринуть эти установления.
Анэто ощутил, что у него голова вот-вот пойдёт кругом.
– Законы Равновесия?
– Проявляющиеся у нас как «правило одного дара», или «откат», проклятие всех эвиальских магов, – сумрачно молвил Шоар. – Только действующие во всех мирах, сколько бы их ни оказалось.
– Д-допустим. Но что же с того, что почтенная Вейде сама видела Спасителя? Как это может нам помочь?..
– Кое-кто наверняка скажет, что противиться Его воле – страшный и смертный грех, – негромко проговорила Соэльди. – Те, кто верит, что Он принесёт вечное избавление от бед и тревог – чем, собственно, смерть так часто представляется вам, людям. Что, когда Он снисходит вторично, остаётся только пасть на колени и молиться о смягчении лично своей участи в посмертии.
– Мы в Вечном лесу, – резко перебила Вейде, – верим… нет, знаем, что Он оставит от мира только сухую, безжизненную скорлупу. Высосет из Эвиала все соки. Все, кто живёт и дышит, неважно, птицы, звери, гады или же владеющие речью, – все погибнут. Это окончательная и невозвратная гибель, за которой не последует даже посмертия в Серых Пределах. Слуги Спасителя рассказывают красивые сказки о загробном воздаянии, где «последние станут первыми», но это просто выдумки, чтобы добрые поселяне не подняли священников на вилы и не спалили все до единой церкви. Когда я посмотрела Ему в глаза – этого я не забуду до последнего мига и дыхания. Голод, дорогие мои. Вечный, неутолимый голод. О да, Он непрост. Прочесть это в Его взоре удастся далеко не каждому. Но мне – удалось. Может, потому, что Он не счёл нужным притворяться передо мной?.. – Она перевела дух. – Это просто ещё один монстр, неведомо как явившийся в мир всем нам на горе. Он просто пожирает души. Ничего больше! – Она со страстью сжала кулаки. – Ужас и горе. Пустота и голод. Ничего больше! Ничего!..
– Спокойнее, Вейде, – проворчал Шоар, с некоторой опаской глядя на разъярённую королеву; по волосам владычицы Вечного леса вновь бежали цепочки слепяще-снежных искорок. – Не спутай нас с бреннерцами.
– Простите, друзья. – Эльфийка тяжело вздохнула, потупилась, спрятала лицо в тонких ладонях. – Я слишком хорошо помню Его взгляд. Он словно бы проверял, насколько каждый из нас… вкусен. Что Он испытает, поглотив душу каждого из нас.
«Помни, это не абсолютная истина. Всего лишь слова, пусть даже их и произносит королева Вечного леса», – мелькнуло у Анэто. Ни на что нельзя полагаться полностью, ни на один источник, гласит первая заповедь историков. Только на их совокупность.
– Кхм, почтенная Вейде, – ректор Академии прочистил горло. – Предположим, всё это так. Но что, кроме моего, скажем так, видения, заставляет вас думать, что нам вот уже прямо завтра угрожает Второе пришествие?
Вейде вздохнула, провела нежными пальчиками вниз по своим щекам.
– Веками лучшие из лучших
– Наши бились над тем же, – буркнул Шоар. – Я не моя соседка, кривить душой не стану. Бились-бились, что верно, то верно, да только вернулись туда же, с чего начали.
Владычица Вечного леса позволила себе бледную улыбку.
– Мы, наверное, оказались немногим удачливее, Шоар. Немногим, но всё же
– Три
– Я понимаю, – кивнул Анэто. – Хотя о ваших эйгланн всё же доводилось кое-что слышать. Но… классическая
– Милорд ректор! – возопили разом все трое эльфов.
– Предсказательное древо, или эйгланн, – перехватила инициативу Вейде, – разумеется, может не только пророчествовать. Собственно говоря, именно для этого оно наименее пригодно. Но, конечно, поскольку провидеть будущее – второе по притягательности после бессмертия применение магии, к жизни и оказались вызваны различные опусы, подобные упомянутому. Не всегда стоит слепо доверять даже написанному в древних томах, мой дорогой маг, особенно если эти древние тома написаны по-эльфийски. Эльфы крайне редко и неохотно доверяют пергаменту что-то по-настоящему важное, истинное, справедливое.
– Спасибо, я учту, – вежливо поклонился Анэто, стараясь, как мог, скрыть разочарование.
– Всегда рада помочь, – в тон ему отозвалась Вейде. – Но речь сейчас не о наших
– Каким же?! – не сдержавшись, выпалила Соэльди. – Неужто ж тем, что утверждали клирики?
Вейде не удостоила её даже взглядом.
– К сожалению, мы слишком поздно узнали, что это за пророчества. Да-да, те самые, из Священного Предания. Мы, и я в том числе, не верили. Не могли представить себе, что это настолько просто и незамаскированно. Но для того чтобы Спаситель получил власть над миром, должны выполниться также и некоторые условия, помимо просто пророчеств. Я не уверена до конца, но… Его ещё должны и
– Тогда Он может оказаться в союзе с Западной Тьмой, – заметил Шоар. – Если она прорывает все барьеры и смертные в ужасе обращаются к Нему…
– А что получает в таком случае Западная Тьма? – перебил эльфа милорд ректор. – В чём Её выгода?
– Можно ли допустить, что Она – всего лишь Его марионетка? – задумалась Соэльди.
– Связь между Западной Тьмой и Спасителем – одна из самых глубоких тайн Эвиала, – не без некоторой патетики произнесла Вейде, гордо вскидывая голову. – Не хочу хвастаться, но моя связь с Ней, помимо всего прочего, имела цель выяснить также и это.
– Какое длинное вступление, когда достаточно всего лишь сказать «не знаю», – не удержался Шоар.
– Да, ты прав. – Королева и глазом не моргнула. – Мы ничего не узнали. Но это «ничего» как раз и позволяет утверждать, что прямой связи между ними нет. Во всяком случае, мы её не обнаружили.
– Что ещё не означает, что такой связи вовсе не существует!
– Так или иначе, а это вне нашей власти, – попытался остановить спорщиков Анэто. – Давайте говорить о том, что можно сделать по-настоящему, сегодня, завтра или, в крайнем случае, через два дня. В противном случае наша увлекательная дискуссия окончится… – Он только махнул рукой.
– По-настоящему можно сделать следующее, – приняла его деловой тон Вейде. – Во-первых, попытаться разыскать некроманта Неясыть…
– Разрушителя, – поправил Анэто.
– Пусть будет так, раз вы настаиваете, мой дорогой маг. Во-вторых, разыскать и… навек упокоить Салладорца. Он куда опаснее отца Этлау, потому что способен на совершенно непредставимые вещи.
– Преподобный тоже не лыком шит, как говорите вы, люди, – возразил Шоар. – Если я правильно понял твои рассуждения, Вейде, нам угрожает прежде всего Спаситель – а что, если деяния Этлау как раз и окажутся выполнением тех самых пророчеств?
– Этого нельзя исключить, – кивнула эльфийская королева. – Но приходится расставлять приоритеты. Этлау нам сейчас не по зубам. Штурмовать Аркин – нужны не считаные сотни, тут едва ли хватит и десятков тысяч. А если мы двинем на приступ объединённое ополчение Нарна и Вечного леса, вы сами, милорд ректор, можете легко представить себе последствия.
– Поднимутся и Эгест, и Мекамп, и Эбин, – мрачно кивнул ректор Академии. – За оружие возьмётся и стар и млад. Прольётся море крови.
– К тому же наши ополчения, увы, далеко не так многочисленны, – проронил Шоар. – Эльфы Нарна… ценят одиночество и возможность уединения.
– То же самое и в Вечном лесу, – согласилась Вейде. – А ваша армия, досточтимый Анэто, числом не достигает и десятой части потребного.
– Но, достопочтенные, – развёл руками Анэто, – вы же фактически предлагаете ничего не делать! Воскресший Эвенгар и Разрушитель, он же некромант Неясыть, неведомо где. Последний вроде бы в Салладоре, но кто возьмётся утверждать это наверняка? И как вести туда те немногие силы, что перешли на нашу сторону? Я приготовился к броску на Аркин – короткому и решительному. Всё остальное – простите, одни только слова. Надо покончить с Аркином! С Инквизицией! С Этлау! Посмотрим, сумеет ли он устоять против союза людской магии и эльфийского волшебства!
Вейде покачала головой.
– Почтенный и уважаемый Анэто, вы продолжаете меня удивлять – теперь вот даже заговорили словно заправский полководец. Но Аркин вам не взять. Ни с нашей помощью, ни без неё. Вы снова забыли о негаторах магии?
– Я ничего не забыл, моя королева. В том числе и свои собственные слова о том, что упомянутые негаторы сами – часть магии и ею же могут быть сломлены!
– Дорогой милорд ректор, прошу вас, прислушайтесь к голосу разума, – сдержанно проговорил Шоар. – Штурм Аркина – самоубийство. Только глу… только безрассудный бросится с кулаками на вооружённого с ног до головы.
– И нарвётся на меч, – осторожно добавила Соэльди.
– Мы предлагаем объединить силы, – поспешила сгладить неловкость Вейде. – И нанести удар туда, где есть шансы на успех. Насколько я успела понять некроманта Неясыть, он не горит любовью к отцу Этлау. Выпускник вашей Академии вполне смог бы оказаться ценным союзником. Во всяком случае, «разрушительности» в нём пока что не больше, чем в нас с вами. Пользоваться силой Западной Сущности ещё не значит сделаться её покорным рабом. Станет ли для вас новостью то, что тот же Неясыть участвовал в Скавелльской битве? И притом отнюдь не на стороне Клешней или той чудовищной твари, что последовала за имперскими галерами?
– Об этом тоже рассказали свидетели? – Новостью для Анэто это не стало, но подробностей у Вейде, приходилось признать, оказалось больше.
– Именно. – Вейде склонила голову. – Некромант своей магией нанёс тяжкий ущерб флоту вторжения, схватился и с Червём. Он использовал кошачий гримуар, мучил и убивал котят, чтобы получить достаточно Силы. А вот потом… потом мои источники расходятся. – Королева словно бы заколебалась. – На сцене появилась одна очень странная компания…
– Ну да, ну да, – резко кивнул милорд ректор. – Говорят, их было пятеро. Старый воин и три воительницы. По крайней мере, одна из них – с очень сильным магическим даром. Она носит длинную косу, лет тридцати трех или четырех на вид, красива, глаза серые, вооружена Шпагой с крупными рубинами на эфесе?
– Точно, – кажется, на сей раз ему удалось поразить надменную эльфийку. – Могу лишь восхититься искусству ваших осведомителей, мой дорогой милорд ректор.
– Какие там осведомители! – Анэто внезапно ощутил крайнюю, предельную усталость. Даже с соратниками, с кем, быть может, придётся драться и умирать плечо к плечу, мы не можем быть до конца откровенны. – Эту воительницу зовут Клара. Клара Хюммель, и она не из нашего мира… – Анэто принялся рассказывать историю их встречи с отрядом Клары и что из этого получилось.
– Правую руку бы отдала за эту встречу! – простонала Соэльди, когда глава Белого Совета закончил.
– Погоди, можешь и прогадать, – невесело усмехнулся ректор Академии. – Клара – настоящий кремень. Решительна, бесстрашна и помешана на чести.
– Тогда мы и впрямь с ней столкнёмся, рано или поздно, но столкнёмся, – согласилась Вейде. – Бедный наш Эвиал. Сюда запросто начинают захаживать чародей за чародеем, один другого сильнее!.. В общем, эта самая Клара Хюммель что-то не поделила с нашим дорогим некромантом. Дело дошло до драки, как утверждают свидетели. Вернее, до поединка. Они схватились, некромант и ваша Клара. Воительница побеждала, и тут появилась… какая-то девушка.
Что-то стремительно мелькнувшее в глазах Вейде заставило Анэто мгновенно увериться, что эту «какую-то девушку» эльфийка прекрасно знала.
«Как бы не сама она туда её и направила», – мрачно подумал милорд ректор.
– Какая-то девушка с явно магическим мечом. Они схватились, девушка с вашей Кларой. Что случилось потом, толком выяснить не удалось даже мне. По косвенным данным, все они то ли погибли, то ли покинули наш мир, ни на миг не прекращая сражаться. Тел, к нашему прискорбию, не осталось. Вот почему я с равной вероятностью говорю как о гибели, так и об исчезновении.
– Ну, раз эти личности исчезли со сцены, нечего и тратить на них наше время, – решительно заявил Анэто. – Мы остановились на том, что некромант Неясыть вполне может оказаться нашим союзником…
– Совершенно точно, – кивнул Шоар. – В своё время он пытался получить убежище в Нарне. Ему отказали. Возможно, это была ошибка; однако некромант не зря провёл время возле Камней Нарна. Его успели изучить.
Иарн уверен – он не Разрушитель. Не орудие Западной Тьмы, хотя, как и почтенная Вейде, пользуется её силой. Признаюсь, сперва мы считали иначе. Даже Айлин. Наша ошибка. Потребовалось время, чтобы разобраться, что же произошло возле Потаённых Камней.
– С того времени, как Неясыть, бежав из Арвеста, пробирался через ваш лес, минуло немало времени, – напомнил Анэто. – Многое могло измениться.
– «Анналы Тьмы» рисовали Разрушителя совсем не так, – вступилась Соэльди. – Даже если вспомнить Эгест и последующий прорыв Тьмы – настоящей Тьмы, я имею в виду.
– Скорее уж просто «истребительного Зла», – поправила нарнийку Вейде. – Тот прорыв был просто скопищем голодных тварей, тупых и нерассуждающих. За ними не стояло ничего, кроме…
– Гораздо интереснее, кто встал
Вейде отвернулась.
– Кто бы ни справился с прорвавшимися, Эгесту удалось отбиться. Те же маги, те же инквизиторы… когда сражение уже закончилось. Я всё-таки позволю себе настаивать. Когда против нас и Спаситель, и Салладорец, бросать некроманта, оставлять его одного – преступное небрежение. Как, кстати, и класть немногочисленных сторонников в тщетной попытке взять Святой город. Ведь инквизиторы, как бы парадоксально это ни прозвучало, по-своему тоже полезны.
– Полезны? – вскинулся Анэто, враз утратив всю выдержку.
– Да, мой дорогой маг, полезны. Как не слишком приятные глазу насекомые-могильщики, пожиратели падали, не дающие распространяться заразе. Вы забыли, что тут говорилось о Спасителе?
– Не забыл! Ни единого слова! И я…
– Инквизиция, – властно перебила Вейде, – в своём роде тоже такой вот жук-могильщик, ну или навозник, кому что больше нравится. Не стану скромничать, мне удалось немало разузнать о том, что же станет причиной Второго пришествия, и одно могу сказать определённо: «грехи» простых, «чёрных» сословий тоже играют роль. Чем тяжелее они, эти проступки, чем сильнее осуждаются они, тем больше и сильнее становится неосознанный призыв: «Прииди, Господи, и рассуди нас. Положи конец отвратному попранию закона», чем бы этот «закон» ни являлся – запретом на… гм… прелюбодеяние вне «уз брака» или неумеренности в потреблении горячительных зелий. Много всего должно сойтись воедино, чтобы Спаситель действительно получил власть над Эвиалом, но ничем нельзя пренебрегать. Короче, я хочу сказать – Инквизиция по-своему тоже защищает наш мир, даже сама того не желая. Воевать сейчас со
– Мы без толку тратим время, – с досадой бросил Анэто, не желая вслух признавать поражения. – Вспомнили массу всего, но ничего конкретного. Как противостоять Спасителю? Где искать Салладорца – он ведь, кстати, пока ещё ничем себя не проявил.
– Когда проявит, поздно будет, – посулил Шоар.
– Всё равно. – Анэто покачал головой. – Я предлагал хоть что-то определённое. Инквизиция в открытую выступила против магов. Этлау – страшная угроза, и он сейчас наверняка в Аркине. Нанести один удар и…
– И героически погибнуть под стенами Святого города?! – прошипела Вейде, в свою очередь теряя терпение. – И оставить Ордос с Волшебным Двором без предводительства?! Мне стыдно за Белый Совет, если его глава настолько близорук!
«Не вспоминай о Мегане, чародей, – сжав зубы, повторил себе Анэто. – Пусть эльфы говорят. Это всего лишь слова».
– Тогда прошу предложить хоть что-то исполнимое. Здесь и сейчас. – Ректору Академии понадобилась вся его выдержка.
– Исполнимое здесь и сейчас. Хорошо, – подобралась Вейде. – Первое. Мы все вместе, соединив человеческое и эльфийское волшебство, узнаём, где сейчас некромант Неясыть. Пытаемся также узнать, где сейчас пребывает Эвенгар Салладорский.
– А Спаситель?
– А на него придётся ещё раз взглянуть вам, мой дорогой маг.
– Ч-что? – опешил Анэто. – В прошлый раз я едва е отправился прямиком к нему, и притом сильно раньше срока!
Вейде помолчала, привычно играя прядью. От пристального взгляда ярко-зелёных глаз милорду ректору стало не по себе.
– Любезный мой маг, дорогой Анэто. Вы сейчас – единственный во всём Эвиале, кто может сказать о себе: «Да, совсем недавно я лицезрел Спасителя во всей мощи Его». Живые свидетели Первого пришествия не в счёт. У вас, и только у вас есть связь с Ним. Есть также связь у Этлау, но это, боюсь, нам ничем не поможет, только помешает, если эта связь внезапно оборвётся.
– Почему?
– Никогда не слышали о «мучениках», обретших «святость верою своей»? О тех, кто погибал с именем Спасителя на устах? Чем больше таких, тем скорее Он получает власть над их, скажем так, гонителями.
– Сколько ж ты всего знаешь о Нём, Вейде! – Шоар прищурился с некоторым подозрением, вроде бы шутливым, однако в глубине его взора крылось и настоящее недоверие.
– Положение обязывает, как говорили в старом эбинском Сенате, когда он ещё что-то собой представлял.
– Хорошо, – медленно проговорил Анэто. – Допустим, правительница Вейде совершенно права и у меня Действительно есть некая связь с Ним. Что дальше?
– Что дальше? Милорд ректор Академии Высокого Волшебства, глава Белого Совета вновь взглянет Ему в глаза. Поймёт, что у Него на уме. Насколько Он близок к своей цели.
– А также доблестно сразится с Ним и одолеет в богатырском поединке, навеки отбив охоту соваться к нам в Эвиал, – съязвил Анэто.
– Этого от вас никто не потребует, – не обращая внимания на его сарказм, вполне серьёзно ответила Вей-де. – Чтобы победить врага, надо, по крайней мере, знать Его намерения.
– И как же мы этого достигнем? – сарказм и не думал покидать голос ректора.
– Я сейчас всё объясню. Сила двух эльфийских лесов, соединившись с человеческой памятью, способна вновь открыть вам, мой дорогой маг, врата на тот путь, что вы уже проделали один раз. А последствия… тогда с вами не было нас. Айлин Нарнийская, как я понимаю, готова присоединиться к нам в самое ближайшее время, не так ли?
Шоар молча кивнул.
– Это наш единственный шанс. – Горящие глаза Вейде впились в Анэто. – Даже некромант с Салладорцем могут подождать. Даже Западная Тьма. Но Он – не может.
Анэто долго молчал, прежде чем поднять голову и ровным голосом ответить:
– Я согласен. Когда приступаем?
Когда-то давно молодой в ту пору чародейке, надежде и гордости Волшебного Двора, которой прочили очень большое будущее, довелось прочесть немало историй, в которых герой приходил в себя только для того, чтобы обнаружить путы на руках и ногах, а вокруг – пыточные столы с разложенным и готовым к действию инструментарием. Ну и, разумеется, глумящиеся враги в ассортименте. Всё увиденное должно было сперва погрузить неустрашимого героя в глубокую меланхолию, пребывая в каковой он тем не менее измыслил бы гениальный план спасения, впоследствии с успехом претворив его в жизнь.
…Рвущий грудь кашель и удушье – вот что испытала хозяйка Волшебного Двора, когда чувства вернулись к ней. Однако связана она не была, ложе оказалось отнюдь не пыточным столом, а кроватью, широкой и мягкой. Ноздри щекотали ароматы дорогих курений, к ним примешивался запах свеженастоянных трав.
Богато разубранный покой, витые белые колонны поддерживают основания арок, потолок покрыт тонкой лепниной, всюду тяжёлые портьеры алого бархата, треножники с вазами, где замерли в кратком предсмертном плену срезанные цветы. У постели Меганы стояло кресло, где чьи-то руки аккуратно разложили одежду чародейки. Ойкнув, хозяйка Волшебного Двора заглянула под одеяло – ночная сорочка. Её раздевали, бесчувственную, крутили, вертели, словно куклу, щупали, трогали… везде.
Щёки тотчас залил густой румянец стыда и ярости. Она… она им сейчас…
Мегана привычно потянулась к Силе, которая была с ней всегда, каждый миг с самого рождения, к чему она привыкла, как иной человек привыкает, что его окружает пригодный для дыхания воздух. Потянулась – и встретила лишь пустоту. Враз занывшую, саднящую пустоту. Что-то давящее словно навалилось на неё, не давая сплести ни единого заклятья. Мегана ощутила себя словно с кляпом во рту.
– Преподобная мать, она очнулась, – прозвенел где-то рядом тонкий, совсем молодой голосок.
Мегана повернулась: юная служка, волосы целомудренно убраны под серый налобник, серое же одеяние с белой каймой по подолу – монашка, совсем недавно принявшая постриг. Послушницы, едва переступившие порог обители, носили одежды без каймы.
– Спасибо, Зейта, – раздался откуда-то из глубины Покоя второй голос, явно принадлежащий женщине зрелой.
Послушница Зейта поспешно отскочила в сторону, на прощание метнув в Мегану полный жгучего любопытства взгляд.
– Приветствую тебя в нашей обители, дочь моя. – Тёмно-синее шёлковое одеяние не могло скрыть тонкой талии и высокой груди. Из-под чистого лба на Мегану взглянули строгие голубые глаза, строгие, но отнюдь не ледяные и не холодные. Тонкая холёная рука, протянувшаяся к чародейке, скорее подошла бы знатной эбинской даме, чем настоятельнице монастыря, скромной прислужнице Спасителя. Волосы, как и у Зейты, скрывала налобная повязка, но из-под неё, словно язычки жгучего пламени, пробивались кончики огненно-рыжих прядей. – Вижу, что твоё пробуждение оказалось не из приятных, но что поделать – мы испробовали все снадобья, твой обморок победило лишь самое сильнодействующее, когда мы уже почти потеряли надежду.
– Где… я?.. – только и смогла выдавить Мегана, отсутствие магии жгло, словно раскалённое железо. Ни о чём другом чародейка просто не могла думать.
– Святая Обитель, Кинт Дальний, – мило улыбнулась настоятельница, в глазах скакали смешливые искорки: мол, что теперь скажешь, волшебница?
Святая Обитель. Да, что-то о ней Мегане доводилось слыхать, но исключительно краем уха. Где-то почти на самом краю старого света, в диких и ненаселённых местах Дальнего Кинта, где хозяйничают пираты, Святая Церковь возвела монастырь – якобы для «одержимых Тьмой дщерей Спасителя». Обитель, по тем же слухам, славилась строгими нравами, а тут – чародейка вновь обвела покой взглядом – строгостью явно не пахло.
Но… Кинт Дальний! Сколько же времени она, Мегана, провалялась без чувств? Какой сегодня день, да что там день – месяц?! Как её доставили сюда? Что случилось с Этлау? Волшебница помнила только его последнюю фразу; да, проклятый инквизитор оказался прав, она, Мегана, угодила-таки в руки врагов живой. Правда, эти роскошные покои мало напоминают темницу, но…
– Инквизиция препоручила тебя нашему попечению, – продолжала тем временем настоятельница. – Отец Этлау, заботясь о спасении заблудшей, но изначальной души, дал нам строгие указания насчёт должного твоего просвещения. Разумеется, он принял некоторые меры предосторожности, кои ты, бесспорно, уже ощутила…
«Магия, – подумала Мегана. – Разумеется. Смешно было б надеяться, что Этлау допустит такую небрежность».
– Это необходимо, лишь чтобы ты, дочь моя, ненароком не обратила всю нашу скромную обитель в пепелище, – усмехнулась настоятельница. – Никто не старался намеренно унизить тебя или как-то ещё над тобой поглумиться.
Хозяйка Волшебного Двора нагнула голову. Нечего им видеть её отчаяние. Она всё равно вырвется отсюда. Не мытьём, так катаньем. А пока она разыграет покорность, пусть думают, что она сломалась, в единый миг обратившись в простую смертную.
– Я в вашей власти, – угрюмо произнесла чародейка. – Однако духовное просвещение не отменяет, я надеюсь, пищи телесной. Благоволите приказать обед, преподобная мать. Я зверски голодна.
– О, за этим дело не станет, дочь моя. Зейта! Живо, одна нога здесь!..
Обед и в самом деле подали великолепный. Мясо, правда, отсутствовало, зато рыба оказалась просто восхитительной.
– Океан, как-никак, а наши сестры искусны в ловитве, – охотно пояснила настоятельница, в свою очередь уписывая снедь за обе щёки.
– Что-то непохоже, чтобы здесь с особенным успехом умерщвляли плоть, – позволила себе Мегана.
Настоятельница звонко и заразительно расхохоталась.
– Умерщвление плоти – это для мужчин. Существ, не доделанных Спасителем, во гневе Им отброшенных, Неспособных отвлечься от примитивно-плотского; вот им и приходится облачаться во власяницы, селиться в глухих и тёмных кельях. Женщины же, напротив, венец творения. Мы не нуждаемся во внешних ограничениях. Мы способны устремлять наши помыслы к духовному, прозревать Спасителя без таких глупостей, как вериги и спаньё на досках. «Сытое брюхо» глухо к учению лишь у того, кто и так не отмечен способностями. Поэтому прошу тебя, дочь моя, ешь, ни в чём себе не отказывай. Я предвижу, что у нас будут очень, очень интересные диспуты. – И она многозначительно взглянула на Мегану.
– Где я буду жить? И… чего же хочет от меня Святая Церковь?
– Отведённым тебе комнатам позавидовали бы и императоры старого Эбина, – не без гордости заявила настоятельница. – А хотим мы лишь помочь тебе вернуться на путь истинный. Ведь ранее ты, Мегана, слыла послушной дщерью Спасителя…
– До того момента, как Этлау не бросил магов Ордоса и Волшебного Двора на верную смерть у Чёрной башни!
Настоятельница опустила глаза, затем строго взглянула на Мегану:
– Ради спасения многих немногим приходится расставаться с жизнью.
– Кто может это решать?!
– Облечённый святостью. Отца Этлау возвратила к жизни воля Спасителя, это даёт преподобному высокое право решать, когда и где следует смертному расстаться с жизнью, совершив подвиг во имя Его!
«Не спорь, не перечь ей, – останавливала себя Мегана. – Ничего ты ей не докажешь. Фанатичка ведь, это ясно. Молчи и кивай. Кивай и молчи…»
– Поза твоя, Мег, ясно выдаёт раскаяние в поспешных и необдуманных словах. Я надеюсь, что мои скромные усилия, помощь других святых сестёр помогут тебе осознать свои заблуждения и ступить на правильную дорогу. Желая споспешествовать исцелению твоей души, преподобный отец Этлау не смог бы выбрать лучшего места – у нас ведь хранится древнейший список «Спасителя взирающего», сделанный по памяти Менохом Эбинским, своими глазами видевшим вступление Спасителя в имперскую столицу.
…Она говорила ещё долго, эта настоятельница, красивая и властная женщина, говорила, поминая Спасителя и все подвиги его, пока Мегану не стало клонить в сон.
Покои, куда отвели хозяйку Волшебного Двора, действительно оказались под стать королевскому дворцу, в таких не погнушался бы остановиться даже сам султан Арраса, известный сибарит и любитель роскоши. Для услуг к Мегане приставили аж трёх молоденьких монашек, тихих и незаметных, словно мышки. На вопросы они не отвечали, ограничиваясь всё тем же – «о том речь станет держать мать настоятельница».
Из окон высоко взнесённой над скалистым берегом башни хозяйка Волшебного Двора могла любоваться великолепной панорамой бескрайнего океана, простиравшегося, настолько хватал глаз, на север и восток. Береговую линию, где красноватый камень выжженных скал смешивался с буйной южной зеленью, окаймлял белый росчерк прибоя, на волнах смешно подпрыгивали утлые рыбачьи баркасы – монашки бесстрашно уходили на них далеко от земли, возвращаясь с такими уловами, что всем гурманам – любителям рыбной кухни следовало бы немедля и на коленях умолять преподобную мать принять их хотя бы простыми трудниками. Правда, та едва бы преклонила слух к их стенаниям – настоятельница мужчин, мягко говоря, недолюбливала.
«И это заточение?» – смятенно думала Мегана, завороженно следя, как один за другим разбиваются об утёсы коронованные пеной океанские валы. Чего хотел добиться этим хитроумный и проницательный Этлау (а ни в том ни в другом Мегана не могла ему больше отказывать – иначе их с Мероном заговор не раскрылся бы так просто)?
Чародейке разрешались прогулки, но лишь в пределах монастырских стен. Стараниями всё тех же монашек здесь зеленел и цвёл радостным многоцветьем роскошный сад; тёплый воздух напитывал аромат сотен диковинных, редких дерев крайнего Юга. Разумеется, никто и никогда не оставлял волшебницу в одиночестве, даже при посещении латрины (роскошной, как и всё в этой странной «обители» – всюду блистающий голубой мрамор). Во время променада Мегану сопровождали самое меньшее четыре послушницы; они держались чуть поодаль, но отчего-то хозяйка Волшебного Двора не сомневалась, что при нужде эти хрупкие на вид девушки справятся и с бешеным тигром.
При этом Мегана могла бы поклясться, что никакими «воинскими искусствами» здесь не занимаются. Девушки подолгу возились в монастырских садах, ухаживали за хрустальной чистоты прудами, где неторопливо и с достоинством закладывали круги пойманные живыми морские обитатели самого причудливого облика и окраса; послушницы проводили тихие часы в богатой библиотеке, изобиловавшей редкими инкунабулами, которой позавидовал бы даже заносчивый Ордос; выстаивали службы, слаженно и вдохновенно выводя хором замысловатые песнопения, восхвалявшие Спасителя.
Настоятельница, разумеется, не забыла о знатной пленнице. Дважды в день посыльная монашка осторожно скреблась в дверь – хозяйка обители требовала заблудшую дщерь Спасителя к себе.
Разговоры оказались долгими. Мегана полагала, что её станут «вразумлять», забрасывая цитатами из Священного Предания; однако её собеседницу больше интересовало творящееся «на большой земле» – в Аркине, Эбине и Ордосе.
«Ты тоже оказалась здесь не своей волей, – думала Мегана, стараясь отвечать как можно цветистее. – Наверное, некогда ты действительно была тверда верой, а ныне осознала свою силу. Тебе тесно здесь, власть над полчищем серых мышек приелась. Иначе ты не расспрашивала б меня с такой придирчивостью о том, как народ воспринимает святых братьев…»
В остальное же время от Меганы требовалось всего лишь регулярно, утром и вечером, совершать моления, всякий раз подробно перечисляя свои прегрешения против Святой матери нашей, Церкви Спасителя, и посещать общие службы. Чародейка скрипела зубами, но поднимать открытый мятеж не спешила. Слишком мало она ещё успела узнать об этом месте.
Волшебница по-прежнему могла лишь догадываться, какое сегодня число или месяц. Здесь, на юге, стояло постоянное лето; а монашки, понятное дело, от ответов старательно и вежливо уклонялись.
Кормили Мегану на убой; златошвейки сработали ей несколько сменных платьев, скромных, но идеально скроенных. Мягкие сапожки, тоже сшитые местными мастерицами, подошли с первой примерки – таких удобных у Меганы никогда не водилось, хотя обувь она заказывала лучшим умельцам Эбина.
Её умело вывели из большой игры, признавалась себе Мегана, досадливо морщась и вспоминая банальные строчки о «золочёной клетке». Правда, она так и не смогла понять, почему Этлау потребовалась именно такая – гораздо проще упечь дерзкую волшебницу в самое глубокое из аркинских подземелий, после чего испробовать на ней весь богатейший арсенал пыточных средств, составлявший законную гордость Святой Инквизиции.
Однако он этого не сделал. «Почему, отчего?» – терзалась волшебница, не находя ответа. Лишённая магии, она оказалась совершенно беспомощна.
Конечно, Мегана думала о побеге. Постоянно, каждодневно, ежечасно.
Подкупить стражу. Устроить подкоп. Выбраться на свободу в чанах с отбросами или переодеться кухонной служкой – все эти способы, о которых Мегана многократно читала в книгах, здесь не годились. У золочёной клетки оказались поистине стальные прутья.
Дни проходили за днями. Мегана старательно выполняла всё положенное и ждала. «Ждала чуда», наверное, сказал бы иной сочинитель; но волшебница в чудеса не верила с детства. Она знала, что ни одна тюрьма не идеальна, особенно та, где заключённых не держат круглые
…Мегана исправно молилась Спасителю, как того требовали её тюремщицы. Зачастую даже искренне – когда, несмотря ни на что, просила о спасении одного своенравного и дерзкого мага, ректора Академии Высокого Волшебства.
Дни шли. Мегана ждала.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |