"Заговор против младших" - читать интересную книгу автора (Тимофеева Лина)

ГЛАВА 10

Возвращение Нырка в Гору девяти драконов было в высшей степени торжественным. Фасады домов были завешены нарядными коврами, мостовая усыпана цветами. Радостные горожане выскочили встречать своего героя аж за крепостной вал. Нырок, тронутый столь теплыми чувствами своих соплеменников, не мог отделаться от легкого чувства досады. Война на носу, а столичные жители не казались ни озабоченными, ни опечаленными. Они встречают меня так, словно я принес им весть о полной и безоговорочной победе, горестно размышлял градоначальник, слегка раскланиваясь с вопящими от восторга Младшими.

История о том, как именно Нырок смог разыскать истинного убийцу княжича Хокийо и доставить его в подводный дворец князя Остайи, разукрашивалась всё новыми подробностями по мере того, как альв приближался к императорскому дворцу, где его ожидала сама императрица. Городские кумушки наперебой рассказывали ее всем желающим, точно они сами присутствовали на берегах Хмурой реки во время следствия. Старожилы на полном серьезе рассуждали о том, что если бы во дворце было больше таких здравомыслящих и усердных слуг, как их градоначальник, то дела в империи пошли бы куда лучше. Об обидном прозвище Нырка было решено забыть навсегда, и трактирщик Тмило самолично выпорол одного из своих мальчишек, прислуживающих на кухне, за то, что тот осмелился вслух рассуждать о плешивости градоначальника. Знатные кланы тоже решили встретить победителя по чести. И действительно: согласно указу императрицы, теперь они будут принимать не какого-то безродного крестьянского сына, волей случая ставшего командиром столичного гарнизона, а герцога и крупного землевладельца. Прав был Базл, говоря, что титулы и золото способны закрыть глаза на любое прошлое. Возле дворца Нырка встречали гвардейцы, разодетые в парадные мундиры. В честь доблестного градоначальника придворные музыканты сыграли туш. Младшему помогли спешиться и повели во дворец. Хотя Нырку не составляло труда самому отыскать приемную великого канцлера, однако многочисленная свита, состоявшая в основном из лизоблюдов и любопытных, сопровождала его, сильно замедляя общее движение. Нырок, который за годы службы научился лицемерить не хуже какого-нибудь знатного барончика, терпеливо сносил поздравления, объятия и даже поцелуи, которые свалились на него в преддверии императорской милости.

Его проводили до дверей кабинета всесильного канцлера и наконец оставили одного. Нырок неспешно вошел в высокие двери из столетнего дуба и тщательно прикрыл их за собой. Императрица Сури, сидевшая в высоком кресле возле горящего камина, ласково улыбнулась альву. Тот низко поклонился повелительнице.

— Вели ему выпрямиться, сердце мое, иначе он простоит так до самого утра, — рассмеялся Хельви вороша дрова в камине.

— Встань, достойный Нырок, герцог империи Младших, — негромко сказала Сури, обращаясь к альву. — Твой клан будет носить имя Говорящий с водой — в честь твоей выдающейся удачи на переговорах с князем Остайей. Ты принес нам больше, чем просто хорошие новости. Сведения о том, что водяные готовы выполнить свой союзнический долг и поддержать нас в войне с людьми, пришли в Гору девяти драконов очень вовремя. Для меня лично это самый дорогой подарок, не считая разве что рождения детей.

Нырок, пунцовый от лестных слов, сказанных самой императрицей, выпрямился. Затем он поклонился великому канцлеру, дружески кивнул Базлу, который стоял подле окна, задернутого плотной шторой, и снова обратил восторженный взгляд на императрицу. Вели она сейчас Нырку отправиться в Черные горы и привезти ей дракона, он, не колеблясь, в тот же час отправился бы в путь.

— От волнения наш бедный воин проглотил язык, — предположил канцлер, глядя в раскрасневшееся лицо градоначальника. — А я-то надеялся, что он похвастается нам своим подвигом, расскажет, каково ему было с князем Остайей и его свитой. Честно говоря, мне хотелось бы еще услышать и подробности насчет того, действительно ли империя выиграет от участия водяных в войне на стороне Младших. Лично меня импульсивность Остайи озадачивает. Он, кажется, собрался менять союзников как перчатки.

— Разве водяные носят перчатки? — удивилась императрица, поправляя кружево на манжете платья.

— Да, сердце мое, носят. Но даже перчатки не могут сделать их руки такими изящными, как твои, — весло ответил Хельви, который, кажется, был в прекрасном настроении и не собирался этого скрывать.

— Льстец, — небрежно сказала Сури, но по ее глазам было видно, что комплимент ей приятен.

Вообще, великий канцлер и императрица не придерживались придворного этикета в этой беседе, вели себя по-домашнему, и Нырок понял, что ему оказана великая честь быть допущенным не просто к повелительнице, а в ее семью. Он и в самом деле лишился дара речи и не сумел бы ответить ни на один вопрос, если бы канцлер его сейчас задал. Но Хельви не торопился.

— Повелитель, — негромко заметил Базл, — импульсивность — это качество, присущее не только водным, но и всем Младшим вообще. Подданные нашей прекрасной императрицы, возможно, дадут десять очков вперед в этом отношении князю Остайе.

— На что ты намекаешь? — обернулся к вице-канцлеру Хельви.

— Я имею в виду настроения в столице. Наш славный герцог, наверное, еще не в курсе того, как быстро его горожане меняют свои вкусы. — Базл слегка поклонился в сторону вопросительно поднявшего брови Нырка. — Только вчера они поносили власти за то, что они толкают их на войну с людьми и колдунами, выиграть которую обычным смертным просто невозможно. Но стоило только достопочтенному Твору пустить через «своих ребят», как он ласково называет шпионов, слух о том, что канцлер Хельви преследует благородную идею восстановить империю Младших в первоначальном благополучии, как самые робкие и трусливые обрели невероятную дерзость. Не только гарнизон и гвардия, но и наши прежде мирные подданные рвутся в бой, отвергая всякие доводы здравого смысла. По моим сведениям в столице действует уже два добровольных ополчения — они собирают деньги на покупку оружия и доспехов, а также составляют списки будущих отрядов. Импульсивность — вот то качество, которое движет всеми этими безумцами, не правда ли?

— Победоносные настроения угаснут по мере того, как Младшие столкнутся с настоящими тяготами войны, — поморщился Хельви. — Восстановление империи — что может быть глупее? Только сумасшедший мог бы ввязаться в драку под столь нелепым лозунгом.

— Прости, великий канцлер, но я не понимаю, о каком восстановлении страны идет речь? — Нырок переводил недоуменный взгляд с канцлера на императрицу, которая достала клубочек золотистой шерсти, вязальные спицы и принялась вязать. — Разве мы потерпели уже какое-то поражение и часть наших земель досталась неприятелю?

— Да нет, — снова поморщился Хельви. — Речь идет о древних временах. Как ты знаешь, Верхат и Западный край когда-то действительно были западным краем империи. Страна заканчивалась на востоке где-то за Синими озерами. Конечно, после всех войн, а особенно после войн Наследников мы потеряли довольно много территорий. Однако их старинные названия помнятся, и это стало теперь поводом для патриотического подъема среди тупиц, полагающих, что я настолько глуп, что готов вести войну ради войны.

— Пусть Западный край снова лежит на западе империи, — пафосно продекламировал Базл, вероятно, цитируя какого-то оратора.

— И мои любимые столичные пижоны, конечно, в первых рядах этого ополчения, — пробормотал Нырок.

— Я верю, что трезвомыслящих альвов в империи всё-таки больше и они отдают себе отчет, что нам придется сражаться не за чужую землю, а за собственную жизнь и свободу. Я прошу тебя, — особо выделил канцлер слово «прошу», и Нырок понял, что речь идет совсем не о просьбе, а о чем-то большем, — не давай ополченцам слишком громко кричать на улицах. Возможно, их поддержка на первом этапе войны будет полезна, однако я не представляю себе, как плохо вооруженная и не умеющая воевать толпа облегчила бы положение нашей армии. Глупые мальчишки, которые рвутся сегодня умирать за «святую цель», поблагодарят нас, когда подрастут и поумнеют

— Слушаюсь, повелитель, — склонил голову Нырок. — Новости об ополченцах не слитком удивляют меня. Народ в Горе девяти драконов любит впадать в беспочвенный восторг, который длится столь же недолго, как окот у овец. Я хотел бы рассказать светлейшей императрице и тебе, великий канцлер, о своем пребывании у князя Остайи. Может быть, мне удастся на время отвлечь вас от забот. В конце концов, мое необыкновенное приключение на Хмурой реке закончилось вполне успешно.

— В самом деле, милый Нырок, расскажи нам поскорей о чем-нибудь хорошем, — улыбнулась Сури, разматывая клубок. — Все эти истории с ополчением и военными идеями не слишком интересны. Надеюсь, князь Остайя принял тебя как подобает?

— О да, моя прекрасная повелительница, — невольно улыбнулся в ответ Говорящий с водой.

Рассказ альва был долгим и очень подробным. Впрочем, Младший не настаивал ни на собственной прозорливости, ни на помощи счастливого случая, объясняя императрице суть произошедшего. Тон его истории был ровным и спокойным. Он с великолепным юмором описал застолье и развлечения гриффонов, которые сопровождали его в путешествии, и вызвал этим смех даже у задумчивого Базла.

— Неужели ты сразу догадался, что мертвая чайка имеет какое-то отношение к убитому княжичу? — взволнованно спросила императрица, когда рассказ был завершен. — Поэтому ты и показал арбалетный болт гриффонам?

— У меня, конечно, были сомнения, но чайку я нашел непосредственно возле того места, где, по моему твердому убеждению, погиб водяник. Связать обе эти смерти смог бы и менее опытный воин и охотник, чем я.

— По-моему, это удивительный подвиг, который ценен тем более, что герцог совершил его не с помощью меча, а исключительно благодаря собственному уму, — обратилась Сури к супругу. — Я хотела бы сделать тебе особый подарок в честь столь славного поступка, рыцарь.

Повинуясь жесту императрицы, Нырок, не смея поднять глаза, приблизился к креслу и опустился на колено. Повелительница сняла с рукава своего платья небольшую золотую застежку в форме листочка. Она была совсем простой, однако взгляд знатока мгновенно распознал бы работу сильфов — древняя и очень дорогая вещица лежала в ручке Сури. Императрица улыбнулась и приколола застежку к берету новоиспеченного герцога, чуть ниже золотистого пера птицы Фа. Нырок только порывисто вздохнул.

— Пусть эта брошь станет доказательством моей признательности, герцог, — просто сказала Сури.

— Пусть этот подарок станет еще одним доказательством моей безграничной преданности тебе и твоему дому, светлейшая императрица! — почти страстно ответил Младший, не смея подняться с колен.

— А князь Остайя не сказал тебе, каким образом собирается остановить армию Города драконоборцев? — неожиданно спросил Хельви.

— Князь Остайя показал мне свою крепость, — ответил Нырок, поворачиваясь к канцлеру, хоть это было и непросто, поскольку с колен он так и не поднялся. — После того как водяник объявил, что удовлетворен результатами моего расследования, он был настолько любезен, что ответил на некоторые вопросы, касающиеся боеспособности своего войска.

— Как это — показал свою крепость? — удивился Базл. — Ты нырял под воду в подземной реке?

— Ничего подобного. — Нырок взглянул на императрицу, и та, поняв его взгляд, махнула рукой, позволяя ему подняться с пола. — В подземной реке я плавал только на ладье, да и то — единственный раз в жизни десять лет назад, великий канцлер помнит этот поход! Кроме того, там, если я не ошибаюсь, расположен дворец, а мне показали настоящую крепость, с валом и двойной стеной.

— И где же она находится, эта крепость?

— В Хмурой реке, повелитель. Там, на берегу, я попросил князя показать мне его укрепления. Остайя поднял руки, и вода стала стремительно убывать, это было тем более чудесно, что она не исчезала полностью, а как бы прижималась к берегам. Было видно, как ускорилось течение у самого берега, как быстро несется вода в сторону предгорья. Однако уровень ее нисколько не поднялся. Велико могущество водяных в своей стихии! Мне казалось, что провал, образовавшийся посредине реки, должен быть похож на огромную пустую яму, но я ошибся. Там, глубоко вкопанная в дно, стоит великолепная крепость, светлейшая императрица. Я не смог разглядеть ее как следует, но мне кажется, что она едва ли не больше этого дворца. Только дворец построен великими зодчими не только для войны, но и ради красоты. А крепость водяных имеет одну цель — быть боевым укреплением. Четыре высокие башни усыпаны бойницами, узкими и длинными на низких этажах и квадратными и крупными наверху. Место есть и для лучников, и для чанов со смолой. Первая стена не слишком широкая, на ней разойдутся не более трех воинов. Но насыпанный вокруг крепости высокий вал и выкопанный ров служат дополнительной преградой. А если залить в ров воды, то он сделается еще одной линией защиты для обороняющихся.

— Удивительная история, — воскликнул Базл. — Вот уж не думал, что в арсенале князя есть нечто подобное. Значит, водяники и в самом деле возрождаются, заново набирают силу, раз смогли сохранить такие сооружения в Хмурой реке. Не зря княжич Хокийо излазил ее вдоль и поперек. Пожалуй, такая крепость и впрямь может остановить войско людей, как ты полагаешь?

— Если крепость водяных так огромна, как этот дворец, — негромко произнес Хельви, к которому был обращен вопрос Базла, — то там должен быть многочисленный гарнизон. Большую крепость можно удержать малым количеством воинов, но при этом они не смогут нанести значительный урон врагу.

— Хватит ли у князя Остайи бойцов? Водяники не слишком многочисленное племя.

— Это правда, повелитель, и князь сказал мне нечто подобное. Крепость хороша, но одним водяным не удержать. Остайя просит у тебя поддержки — значительные силы могли бы гарантировать ему успех. Поскольку укрепление, по словам князя, поднимется из воды, Младшим не грозит опасность быть утопленными. Водяник говорит, что с этим нужно спешить. По его данным, армия Города драконоборцев подойдет к Хмурой реке, до первых холодов.

— Думаю, ты сам разберешься с этой проблемой, градоначальник. В твоих руках целый гарнизон. Ария Младших еще не собрана, но основной удар, как мне думается, будет нанесен нам всё-таки с востока. Что говорят маги, Базл? — Канцлер неожиданно повернулся к помощнику. — Я просил их посмотреть, благосклонны ли звезды к нашему походу.

Базл смутился. Он поспешно отвернулся от человека, делая вид, что сверяется с какими-то бумами на столе. Императрица, перестав мотать шерсть, удивленно посмотрела на глифа. А Нырок, поняв, что сведения у Базла не слишком благоприятные, отчаянно закусил губу. Предсказания магов ценились в империи высоко. Наверное, это происходило оттого, что придворные звездочеты и волшебники в обычное время не слишком надоедали правителям своим искусством предвидения, предпочитая проводить время в подземельях, где располагались многочисленные лаборатории и хранилища книг. Однако перед таким важным событием в жизни империи, как война, Хельви не мог не отправить запрос магам о том, как им видятся будущее и перспективы воинов Горы девяти драконов.

— В чем дело? — удивился вслух Хельви. — Наши старички не слишком одобряют эту операцию в целом или они против того, чтобы войска выступали из Горы девяти драконов в ближайшее время? Не молчи, Базл, клянусь ушедшими богами, твое молчание огорчает меня

— Они говорят, что видят миракль. Более подробного объяснения я не добился. Они просят не оставлять Гору девяти драконов без гвардии. Крайне важно, чтобы город был хорошо защищен. Спасать водяных менее важно, нежели...

— Довольно! Опять те же разговоры! Раньше я слушал их на Государственном совете, а теперь еще и придворные лекари осмеливаются учить меня выполнять долг перед союзниками, — вскричал Хельви, и глаза его гневно засверкали. — Неужели эти косные тупицы не понимают, что речь идет не о спасении водяных, а о защите всей империи. Только объединившись, мы сможем противостоять армии людей! Передай магам, Базл, что я желаю получить нормальное и понятное предсказание! Что еще за миракли?

— Стоит ли так давить на волшебников? — неожиданно сказала Сури, которая крайне редко вмешивалась в государственные дела мужа. — Они не воины и связаны с императорами Младших многими столетиями службы. Они не могли повиноваться приказу кого-нибудь из Государственного совета, чтобы сделать заведомо ложный прогноз. Или ты полагаешь, что в их рядах мог появиться предатель, который действует по указке врага? Опомнись, Хельви, уверяю тебя, ты ошибаешься.

Канцлер бросил быстрый взгляд на императрицу, смысла которого было не понять Младшим. Нырок и Базл потупили взгляды. Они не очень понимали, какой оборот может принять дальше этот разговор, отлично представляя себе взрывной характер человека.

— Базл, ты слышал мой приказ, — наконец произнес Хельви. — Иди и исполняй. Нырок, ты отправляйся домой, поспи и отдохни. Завтра я жду тебя с утра на военном совете. Эль уже переправлен в город?

— Да, повелитель, — ответил Базл. — Я лично доставил его вчера вечером из императорской библиотеки в дом градоначальника. Кажется, он раздобыл какие-то интересные сведения о людях из Города драконоборцев в нашем книгохранилище, но просил сутки на то, чтобы правильно интерпретировать полученную информацию. Завтра он обещал представить мне доклад.

— Раз обещал, то и представит, — вставил Нырок, искрение гордый успехами своего свельфа.

— Вот и прекрасно, — слабо улыбнулся Хельви. — Я хотел бы почитать этот доклад перед советом.

Базл и Нырок согнулись в низком поклоне перед сидящей императрицей, которая была очень задумчива и едва ли увидела почтительный жест своих подданных. После ухода Младших в комнате на некоторое время воцарилась относительная тишина. Сури, сидя в своем любимом кресле, машинально разматывала клубок. Хельви замер у камина, словно не в силах оторвать взгляда от языков пламени, лижущих сухую древесину. Тишина нарушалась лишь потрескиванием дров.

— Объясни мне, сердце мое, что такое миракль? О чем говорят твои маги? — наконец тихо попросил великий канцлер.

— Я не могу, Хельви. Я ничего не понимаю.

— Как это возможно, Сури? Ты же императрица, ты выросла в этом дворце, среди этих магов. Как ты можешь не понимать их предсказаний? Разве тебя не учили этому, правительница?

— Магия — это очень сложно, Хельви. Неужели ты думаешь, что я не помогла бы тебе, если б могла?

— Ты сильно разочаровываешь меня, — вдруг каким-то грудным голосом сказал Хельви. — Я всегда полагал, что правители — особые существа, они знают о своей стране всё-всё и постигают многие тайны даже не учась, а интуитивно, на том основании, что они крепко связаны со своим племенем и его судьбой. Что ж, я ошибался. Только вот в чем — в тебе или в своем представлении об идеальном правителе? Кто теперь сможет мне это объяснить.

— Я не идеальная правительница, тут ты прав, — не сдерживая слез, ответила Сури. — Разве могла идеальная наследница империи Младших полюбить человека и сделать его равным себе? Разве может она отдав бразды правления своему любимому супругу и канцлеру, всецело отдаться счастью семейной жизни, рожать и воспитывать детей? Только если уж я так дурна, то почему ты продолжаешь служить мне?

— Ради ушедших богов, не вздумай только плакать, — раздраженно вскричал Хельви. — Не хватало мне ко всем неприятностям еще твоих слез! Ты можешь и должна стать хорошей правительницей, и существование семьи и наследников не должно тебе мешать. Если со мной что-то случится на этой войне, ты станешь единственной защитницей для нашего сына, пока он не достигнет совершеннолетия и не сможет вступить на престол. Помни, что хорошие правители не плачут, они просто помнят о своей боли.

— Не говори так! Как можно начинать войну с такими предчувствиями, — Сури настолько испугалась, что у нее даже высохли слезы.

— Извини, — Хельви подошел и опустился на колени перед женой. — Я пугаю тебя своими глупыми словами просто потому, что Базл расстроил меня своими дураками-магами. Сури, прости меня. Я не знаю сам, что болтаю. Я так дурно спал прошлые ночи, что, вполне возможно, у меня просто всё смешалось в голове: друзья, враги, заботы.

— Если бы я могла помочь тебе, хоть немного облегчить тот груз, который свалился на тебя с тех пор, как ты стал великим канцлером, — произнесла императрица, нежно обнимая мужа. — Но я смотрю на тебя и понимаю, что я ничем-ничем не могу помочь тебе. Эта ноша не по мне, Хельви. Если с тобой что-то произойдет на этой войне, если ты погибнешь, то клянусь тебе, что и дня не проживу без тебя.

— Никто не знает, какую ношу мы способны вынести, — тихо ответил ей человек. — Когда-то, скитаясь по болотам и оврагам Тихого леса, я думал, что жизнь моя кончена и лучшее, что ожидает меня, — это работа свинопаса у какого-нибудь не слишком брезгливого фермера из Младших. Судьба выбирает нас, но и мы выбираем себе судьбу. Помни об этом, пожалуйста. Ты ведь очень сильная, Сури. Вспомни, если бы не твои любовь и преданность, твой отец никогда не согласился бы на наш союз.

— Он и не согласился, он просто умер, — всхлипнула императрица и погладила мужа по щеке.

— Да, но в Черные горы за головой дракона он меня перед смертью послал, Базл свидетель, — возразил Хельви. — Значит, он понял, что наш союз неизбежен. Помнишь, ты сказала мне когда-то, что всегда будешь послушной дочерью своего отца, но если он велит тебе забыть меня, ты покончишь с собой? Разве это было сказано в шутку или в тот момент, когда у тебя опустились руки? Любимая, ты можешь недооценивать собственные силы, в том числе и свой талант управлять подданными. Только ради наших детей, не нужно убеждать себя в том что ты не годишься ни на что более, кроме как быть матерью и женой.

— Считай, что ты убедил меня, — улыбнулась сквозь слезы Сури. — Только не пугай меня больше словами о смерти. Живи, царствуй двести лет. Маги говорят, что могли бы продлить короткий человеческий век до этого предела.

— Двести лет? — удивленно переспросил Хельви. — Так долго. Маги Младших и вправду могут многое. Только вот составить более-менее ясное предсказание у них почему-то не получается. Любопытно было бы спросить почему.

— Двести лет — это так мало, — всхлипнула Сури. — Милый, я так люблю тебя. Отчего ты родился человеком?! Отчего мы должны воевать?!

— Судьба посылает нам испытание. Не плачь, пожалуйста. Боги, если бы кто-нибудь знал, как мне не хочется начинать войну, Сури. Именно сейчас, когда я окружил себя дельными советниками и преданными воинами, когда у нас растут дети. Дело, как видишь, не в том, что я боюсь смерти или не могу опустить меч на голову неприятеля. Мне неожиданно больно при мысли, что я должен покинуть этот город. Наверное, я сильно его полюбил. Говорят, человек всегда любит свое творение. И это даже странно — Верхат, к примеру, можно считать в гораздо большей степени моим детищем, чем Гору Девяти драконов. Я построил Верхат из руин после пожара, я заново создал крепость и проложил улицы. А всё-таки он не стал мне таким дорогим, как столица.

— Возможно, это случилось потому, что в Верхате ты никогда не был по-настоящему счастлив? — тихо предположила Сури. — Ты ведь счастлив со мной, Хельви? Эти десять лет — разве это было не прекрасное время?

— Это были лучшие годы моей жизни, — тихо сказал Хельви и поцеловал жену. Легкий стук в дверь отвлек царственную пару от нежностей. Императрица сурово нахмурилась, а канцлер лишь вздохнул и поднялся с пола. Как ни приятно проводить вечера в задушевных разговорах с любимым человеком, новые задачи, вставшие перед империей, требовали от правителя полной отдачи сил. Впрочем, императрица, кажется, пока не раздела эти высоко патриотические мысли своего супруга. Повторный стук заставил ее сжать от гнева кулачки.

— Этот Твор начинает меня сердить. Кажется, он совершенно забыл о том, что я не просто твоя супруга, но и его повелительница. На каком основании он врывается к тебе и днем, и ночью? Даже Базл не позволяет себе подобной дерзости, а уж он имеет куда больше заслуг перед троном, чем глава тайной стражи. Ты дал ему слишком много вольности.

— Мы находимся в состоянии войны, дорогая, и в этом положении нет такой степени свободы, которая была бы слишком велика для наших военных советников, — резонно ответил Хельви и крикнул: — Входи, Твор.

Младший, как всегда, просунулся в дверную щель ловко и бесшумно. Он низко поклонился императрице, которая кивнула в ответ, впрочем, без особой радости. В руках Твор сжимал какую-то бумагу и, судя по бледности щек и слегка трясущимся пальцам, был глубоко взволнован. Хельви подумал, что не видел своего придворного в таком возбуждении даже тогда, когда он докладывал о предательстве людей из Города драконоборцев. Должно быть, произошло что-то совершенно невообразимое.

— Срочное донесение из Верхата, — выдохнул Твор.

Обычно после подобных слов Сури, которая старалась не вмешиваться в дела канцлера, вставала и покидала кабинет, оставляя мужчин решать дела. Однако на этот раз повелительница только поймала полураспущенный клубок, который закатился в складки ее пышной юбки, и осталась в комнате. Твор сухо сглотнул, волнуясь, и перевел взгляд на Хельви.

— Ты можешь докладывать, — понял его молчаливый вопрос канцлер. — В связи с экстренностью нашего положения императрица выразила желание слушать все доклады, даже те, что раньше казались ее величеству скучными.

После этих слов он отвесил правительнице низкий поклон, и Сури слегка улыбнулась в ответ. Твор мгновенно повернулся к повелительнице лицом, сообразив, что докладывать придется именно ей, и вытянул вперед руку с бумагой, то ли пытаясь прикрыться ею от взгляда Сури, то ли протягивая донесение ей. В любом случае, расстояние между начальником тайной стражи и креслом императрицы сохранялось приличное, и оно не позволяло царственной даме разглядеть, что именно написано в донесении. Твор, который состоял при дворе довольно долго, должен был понять бестактность своего поведения, однако растерянность, видимо, мешала ему сосредоточиться. Он был действительно растерян, с удивлением и беспокойством констатировал канцлер.

— Так что пишут из Верхата? Здорова ли семья наместника? Скоро ли они прибудут в Гору девяти драконов? — спросила Сури, которая устала ждать, когда же Твор сам начнет доклад. — Я удивляюсь, почему Наина не прилетела в столицу, а вместо этого собралась с детьми лесную дорогу. Разве она забыла маршрут? Помнится, она носила меня в Верхат почти целый месяц на протяжении десяти лет.

Последние фразы были обращены, конечно, к Хельви. Тайные свидания дочери императора с тогдашним наместником Западного края и правителем Верхата Хельви Щедрым были обставлены со всей возможной осторожностью. Влюбленным казалось, что в них была посвящена только гарпия. Лишь впоследствии выяснилось, как глубоко они заблуждались.

— О семье наместника мне ничего не известно. То есть я знаю, что госпожа Наина с детьми покинула замок в Верхате и в сопровождении свиты выехала берегом Серебряного потока по дороге, ведущей в столицу. Достичь Горы девяти драконов кортеж должен в ближайшие дни. Сведения, полученные мной, касаются самого наместника. Дело в том, что в Верхат вернулся отряд, который сопровождал Вепря в королевство Синих озер. Некто Комр, приближенный человека, привел воинов обратно домой.

— В чем дело? — бледнея, спросил Хельви. — Вепрь погиб?

— Никак нет, — четко ответил Твор, а лицо его уже было не бледным, а позеленело, и канцлер испугался, что начальник тайной стражи сейчас умрет от ужаса. — Дело в том, что его подчиненные... короче, этот Комр заявляет, что человек оставил отряд.

— Я ничего не понимаю, сановник! — гневно воскликнула Сури. — Как это он оставил отряд? Зачем?

— Светлейшая императрица, — вдруг задрожал Твор, — не вели казнить, вели правду молвить! Видят боги, я невиновен! Я был против идеи послать человека с посольством к нашим врагам, хотя бы на том основании, что люди всегда смогут столковаться друг с другом за спинами Младших. Великий канцлер допустил одну маленькую ошибку — он доверился этому разбойнику, потому что когда-то, много лет назад странствовал с ним вместе по Черным горам. Но люди меняются, в отличие от Младших. Вот и Вепрь...

— Да как ты смеешь, тварь! — побагровело от ярости лицо канцлера. — Я сделал тебя тем, что ты есть. А нынче ты пытаешься спасти свою шкуру, утопив меня и моих друзей? Ты с ума сошел или впрямь думаешь, что это сойдет тебе с рук? Что случилось с моим верным слугой, наместником Западного края и правителем Верхата Вепрем? Отвечай, собака!

— Он бежал, — тонко вскричал Твор. — Бросил на волю судьбы Младших, империю и свой Западный край. Изменил нам после первой же встречи с людьми. Она произошла возле черной крепости Ронге. Комр свидетельствует, что видел всё собственными глазами. Вепрь стакнулся с белым колдуном и улетел в сторону Нонга один, даже не попрощавшись с товарищами, верхом на фиолетовом драконе.