"ВТОРОЕ ПРАВИЛО ВОЛШЕБНИКА, ИЛИ КАМЕНЬ СЛЕЗ" - читать интересную книгу автора (ГУДКАЙНД Терри)

Глава 13

Итак, причина смерти… Она задумалась, приложив к губам кончик простой деревянной ручки. Маленькая скромная комнатка тонула в полумраке: свечи, которым с трудом нашлось место среди многочисленных бумаг, едва рассеивали темноту. На столе громоздились стопки толстых фолиантов, а между ними лежали пожелтевшие свитки. Свободным оставался лишь небольшой пятачок, и на этом пятачке размещался сейчас составляемый ею отчет.

За ее спиной пылились на полках разнообразные магические предметы.

Вездесущим служанкам запрещалось касаться их, стирать с них пыль входило в ее обязанности, но у нее вечно не было для этого ни времени, ни желания.

Кроме того, покрытые пылью, эти предметы привлекали к себе меньше любопытных взглядов.

На окнах висели тяжелые плотные шторы. Единственным светлым пятном в комнате был желто-голубой коврик перед столом. Посетители, как правило, предпочитали смотреть именно на него.

Причина смерти… Эти отчеты - сплошное мучение. Она поморщилась. Но мучение необходимое. По крайней мере пока. Во Дворце Пророков обожали отчеты. Некоторые сестры всю свою жизнь не вылезали из архивов, регистрируя отчеты, перекладывая их с места на место, оберегая эти бумажки, которые, может быть, когда-нибудь кому-нибудь понадобятся.

Ну что ж, пока времена не переменились, придется придумывать подходящую причину смерти. Истина никого не интересует, но удовлетворительное объяснение представить необходимо. Эти сестры трясутся над каждым, у кого есть дар. Какая глупость!

Несчастный случай в процессе обучения? Она улыбнулась. Этой формулировкой она не пользовалась уже много лет. Она обмакнула перо в чернильницу и, сложив губы трубочкой, начала писать:

Причиной смерти стал несчастный случай, связанный с Рада-Хань. Даже самый молодой и гибкий побег, как я неоднократно предупреждала сестер, ломается, если согнуть его слишком сильно.

Вот и все. И кто станет задавать вопросы? Пусть поломают голову, кто именно допустил ошибку. Это избавит их от чрезмерного любопытства. Она потянулась за песочницей, и в этот момент раздался стук в дверь.

- Одну секундочку! - Взяв двумя пальцами письмо этого мальчишки, она поднесла его к свече, а потом, когда оно разгорелось, бросила в остывший камин. Больше он писем писать не будет. - Войдите!

Тяжелая сводчатая дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова.

- Это я, сестра, - шепнула голова.

- Не стой на пороге, как послушница. Входи и закрой дверь.

Женщина вошла, осторожно закрыла за собой дверь и огляделась. На ковер она даже не взглянула.

- Сестра…

Сердитый взгляд и палец, прижатый к губам, заставил ее замолчать.

- Никаких имен, даже когда мы одни! Я же тебе говорила!

Гостья взглянула на стену так, словно боялась, что оттуда сейчас кто-то выскочит.

- Я думала, ваша комната защищена…

- Конечно, защищена. Но всегда остается возможность, что ветерок донесет наши слова до чужих ушей. Если это случится, не хотелось бы, чтобы вместе со словами он донес и имена. Или тебе, наоборот, хочется именно этого?

- Конечно, нет! Конечно, вы правы! - Девушка нервно сцепила пальцы. Когда-нибудь это станет не нужно. Ненавижу, что мы должны прятаться.

Когда-нибудь мы…

- Что ты узнала?

Гостья поправила платье и, положив руки на стол, слегка наклонилась вперед. Ее глаза блестели. Это были необычные глаза - бледно-голубые с темно-фиолетовыми крапинками. Хозяйке кабинета стоило большого труда не смотреть в них.

Девушка наклонилась к ней поближе и прошептала:

- Они нашли его.

- Ты видела книгу?

- Да, видела. Во время обеда. Я ждала, пока все не ушли. - Она взглянула на собеседницу. - Он отверг первое предложение.

- Что? - Она хлопнула ладонью по столу. - Ты уверена?

- Это сказано в книге. И не только это. Он уже вырос. Вырос и стал мужчиной.

- Взрослым! - Сидящая за столом женщина тяжело вздохнула.

- Как звали эту сестру?

- Какая разница? Ведь все они наши.

- Нет, не все. Я не смогла послать трех наших сестер. Только двух. Одна сестра Света.

В голубых глазах вспыхнуло удивление.

- Как это? Как же вы допустили это? В таком важном деле…

Ладонь снова хлопнула по столу:

- Молчать!

Гостья вздрогнула и выпрямилась, покраснев.

- Это была сестра Грейс.

Хозяйка кабинета, прикрыв глаза, откинулась в кресле.

- Сестра Грейс была одна из наших.

- Значит, из двух оставшихся наша только одна. Но кто? Сестра Элизабет или сестра Верна?

- Это не то, что тебе следует знать.

- Но почему? Ненавижу оставаться в неведении. Ненавижу, когда говоришь с сестрами и не знаешь, кто из них сестра Света, а кто - сестра Тьмы.

Хозяйка кабинета в гневе ударила кулаком о стол.

- Не смей больше произносить этого вслух! - прошипела она. - Или я отправлю тебя к Безымянному по кусочкам!

На сей раз гостья опустила взгляд на ковер. Лицо ее побледнело.

- Простите меня, - прошептала она.

- Тех сестер Света, которые верили в наше существование, уже нет в живых.

Но если твои слова коснутся чужих ушей, подозрения проснутся вновь. И ты никогда, слышишь, никогда не должна их произносить! Если сестры поймут, кто ты и кому ты служишь, ты и пикнуть не успеешь, как у тебя на шее окажется Рада-Хань.

Гостья невольно вскинула руки к горлу.

- Но я…

- Ты выцарапаешь себе глаза из страха вновь увидеть тех, кто ежедневно будет тебя допрашивать. Вот почему тебе нельзя знать никаких имен. Тогда ты никого не сможешь выдать. Кстати, другие тоже не знают твоего имени и не могут выдать тебя. Вам дозволено знать только одно имя - мое.

- Но, сестра… Я скорее откушу собственный язык, чем назову кому-нибудь ваше имя!

- Это ты сейчас так говоришь. Но когда у тебя на шее будет Рада-Хань, ты скажешь все что угодно, лишь бы его убрали… Я, конечно же, все пойму, но это не в счет… А вот Безымянный тебя не помилует. И когда он заглянет тебе в глаза, пытки и Рада-Хань покажутся тебе приятным чаепитием.

- Но я служу… Я дала обет… Я поклялась…

- Каждый, кто преданно служит ему, будет вознагражден, когда Безымянный вырвется из-за завесы. Но каждый, кто предал его, каждый, кто против него сражался, будет обречен вечно расплачиваться за свою ошибку.

- Конечно, сестра. - В бледно-голубых глазах загорелся фанатичный огонь. Я живу, только чтобы служить. Я не предам нашего Господина. Я принесла ему обет.

- Скажи лучше - отдала душу.

Голубые глаза блеснули.

- Я поклялась.

Хозяйка кабинета кивнула:

- Как и все мы, сестра. Как и все мы. - Она уселась поудобнее. - В книге было сказано еще что-нибудь?

- У меня было мало времени, но кое-что я запомнила. Его сопровождает Мать-Исповедница. Он - ее будущий муж.

- Мать-Исповедница? - Она нахмурилась, но потом пренебрежительно махнула рукой. - Ничего страшного. Что еще?

- Он Искатель.

- Будь проклят Свет! - Ладонь снова хлопнула о стол. - Искатель… Ничего, справимся. Это все?

Собеседница медленно покачала головой и, наклонившись над столом, сказала:

- Он взрослый, сильный мужчина. И все же он потерял сознание от боли через два дня после того, как пробудил свой дар.

Настал черед хозяйке кабинета широко открыть глаза.

- Два дня, - прошептала она, приподнявшись в кресле, - ты уверена? Два дня?

Ее собеседница пожала плечами:

- Я только повторяю то, что говорилось в книге. Там сказано именно так, но я не знаю, правда ли это. Я вообще не понимаю, как такое могло случиться.

Хозяйка кабинета тяжело опустилась в кресло.

- Два дня, - повторила она, уставясь на стол. - Чем скорее мы наденем на него Рада-Хань, тем лучше.

- Даже сестры Света считают так же. В книге было ответное послание. От самой аббатисы.

- Аббатиса сама рассылает приказы? - не поверила хозяйка кабинета.

- Да, - кивнула гостья и со вздохом добавила:

- Как бы мне хотелось знать, за нас она или нет?

Последнюю фразу хозяйка кабинета проигнорировала:

- И что там написано?

- Что, если он отвергнет третье предложение, сестра Верна должна убить его собственноручно. Какая чушь! Если дар его и впрямь так силен, то, отвергнув третье предложение, он проживет от силы пару недель. Зачем аббатисе понадобилось отдавать этот нелепый приказ?

- А ты когда-нибудь слышала, чтобы кто-нибудь отклонил первое предложение?

- Н-нет, никогда.

- Таковы правила. Если некто, имеющий дар, отверг все три предложения, его следует убить, дабы избавить от безумия и страданий. Ты не слышала об этом, потому что на нашей памяти никто еще не отвергал первое предложение, но я работала в архивах и изучала пророчества. Там я наткнулась на этот пункт. Аббатиса очень сведуща в древних законах. Кроме того, она боится, ибо тоже читала пророчества.

- Боится? - Голубые глаза широко раскрылись. - Аббатиса? Она никогда ничего не боялась.

Хозяйка кабинета кивнула:

- А сейчас боится. Впрочем, тут есть всего два варианта, и оба нам на руку. Или он примет Рада-Хань, или умрет. Если он его примет, мы будем учить его по-своему. Если умрет - мы избавимся от лишних хлопот. Пожалуй, лучше бы даже было, чтобы он умер. Умер до того, как сестры Света поймут, кто он такой, - если они уже этого не поняли.

Женщина с голубыми глазами понизила голос:

- Если даже они уже поняли, среди них найдутся такие, кто рад будет убить его.

Хозяйка кабинета ответила не сразу:

- Да, такие найдутся. - Легкая улыбка тронула ее губы. - Они стоят перед опасной дилеммой. А мы - перед новыми возможностями. - Ее улыбка погасла.

- А как насчет остального?

Гостья выпрямилась и скрестила на груди руки.

- Рэнсон и Вебер ждут там, где вы приказали. Они прошли все испытания и, узнав, что завтра их освободят, распетушились. - Она хищно оскалилась. Но пока на них Рада-Хань, я преподам им хороший урок. Когда я поведу их сюда, вы услышите, как стучат от страха их зубы.

Хозяйка кабинета пропустила эти слова мимо ушей.

- По расписанию у меня сейчас начинаются занятия. Ты проведешь их вместо меня. Скажи, что я работаю над отчетом. А я пойду навещу наших приятелей.

Может, они и прошли все испытания аббатисы, но мои - еще нет. Один из них должен принести клятву. А другой…

Гостья в нетерпении перегнулась через стол:

- Но кто? Кого вы собираетесь… О, как бы я хотела взглянуть на это… И поучаствовать… Обещайте, что вы мне все-все расскажете.

Такое рвение вызвало у хозяйки кабинета улыбку.

- Обещаю. Во всех подробностях. С начала и до конца. Каждый его вопль. А теперь иди и проведи за меня уроки.

Гостья, пританцовывая, направилась к двери. У нее был вид легкомысленной школьницы. Чрезмерное усердие часто бывает опасно. Оно заставляет забыть об осторожности. Доставая из ящика стола скальпель, хозяйка кабинета мысленно дала себе указание в будущем реже использовать эту девушку и не спускать с нее глаз.

Она проверила пальцем остроту лезвия и осталась довольна. Спрятав скальпель в складках одежды, она сняла с полки пыльную статуэтку и сунула ее в карман. Уже на пути к двери она вспомнила еще кое о чем и вернулась к столу, чтобы взять лежащий у кресла хлыст.

В этот поздний час коридоры Дворца были тихи и безлюдны. Несмотря на жару, она накинула на плечи короткий голубой плащ из тонкой материи. При мысли о будущем новичке, имеющем мощный дар, ее начинала бить дрожь. Вырос и стал мужчиной!

Покачивая головой, она молча шла по длинным ковровым дорожкам вдоль стен, отделанных панелями из вишневого дерева. Она проходила мимо окон, закрытых тяжелыми шторами, мимо столов, на которых стояли вазы с засохшими цветами, мимо изящных светильников. Некоторые окна были открыты. Огни города на таком расстоянии казались серебристой россыпью звезд. Легкий ветерок принес с собой запах тины. Вероятно, скоро отлив, подумала она.

Служанки и уборщицы, завидев ее, склонялись в поклонах, но она их едва замечала. И естественно, не знала в лицо. Это было ниже ее достоинства.

Вырос. Вырос и стал мужчиной.

Лицо ее было темным от гнева. Как это могло случиться? Кто-то допустил серьезную ошибку. Ошибку. Недосмотр. Оплошность. Другого объяснения нет.

Служанка, которая, встав на четвереньки, усиленно чистила ковер, едва успела отскочить.

- Простите, сестра!

Вырос. Даже у ребенка непросто изменить сложившийся образ мышления. А у мужчины? Она опять покачала головой. Вырос. Она в злости щелкнула хлыстом по ноге. От этого звука две служанки, стоявшие неподалеку, вздрогнули и поспешно бухнулись на колени, прикрывая голову руками.

Ну что ж, вырос он или не вырос, а ошейник надеть ему придется. А потом будет полный Дворец сестер, которые не спустят с него глаз. Но, даже надев Рада-Хань, он все равно останется взрослым мужчиной. И к тому же Искателем. Его будет тяжело контролировать. Тяжело и опасно.

В конце концов, подумала она, с ним всегда может произойти "несчастный случай в процессе обучения". Да и без этого имеющего дар подстерегает множество опасностей. Но если его удастся привлечь на свою сторону или по крайней мере использовать, все беспокойство окупится сторицей.

Она вышла в холл. Сначала он показался ей пустым, но потом она заметила у окна девичью фигуру. Девушка стояла в тени и смотрела в окно. Одна из послушниц. Она встала за спиной у девушки и скрестила на груди руки.

Послушница не слышала, как она подошла: девушка увлеченно рассматривала ворота.

Сестра кашлянула. Девушка обернулась, ойкнула и низко поклонилась.

- Прошу прощения, сестра. Я не слышала, как вы вошли. Доброго вам вечера.

Она опустила голову, но сестра, уперев кончик хлыста ей в подбородок, заставила ее поднять взгляд. У девушки были большие карие глаза.

- Тебя зовут Паша, не так ли?

- Да, сестра. Паша Маес. Послушница, третья ступень. Скоро мое посвящение.

Я первая в списке.

- Первая в списке! - фыркнула сестра. - Самонадеянность, милочка, не пристала и сестрам, не говоря уж о послушницах. Даже третьей ступени.

Паша опустила глаза и поклонилась, насколько позволял ей хлыст у подбородка.

- Да, сестра. Прошу прощения, сестра.

- Что ты здесь делаешь?

- Просто смотрю, сестра. Смотрю на звезды.

- Смотришь на звезды! А мне показалось, что на ворота. Или я ошибаюсь?

Паша сделала очередную попытку уставиться в пол, но хлыст решительно вернул ее голову в прежнее положение.

- Нет, сестра, - промямлила она. - Не ошибаетесь. Я смотрела на ворота. Она облизнула пересохшие губы. Губы у нее были полные и очень чувственные.

Помолчав, она быстро заговорила:

- Я слышала, как девушки говорили… Ну, что три сестры Света покинули Дворец, уже очень давно, и это значит, говорили они, что скоро сюда привезут новичка. Кого-то с даром. Я здесь уже много лет, но ни разу не видела, как привозят новичка. - Она опять облизнула губы. - И я… Мне казалось… Я надеялась… Поскольку я первая в списке… Я думала, мне доверят его воспитывать. Так же всегда бывает перед посвящением. - Она умоляюще сложила руки. - А я очень хочу стать сестрой. Я много училась и много работала. И ждала, все время ждала. А новичков не привозили. Я виновата, сестра, но я просто не могла усидеть на месте. И я… да, я смотрела на ворота, потому что надеялась увидеть, как его привезут.

- И ты думаешь, что способна справиться с такой работой? Справиться с новичком?

- Да, сестра. Я упражняюсь ежедневно.

Она оценивающе поглядела на послушницу.

- Вот как? А ну-ка, покажи мне свое умение. Они уставились друг на друга.

Внезапно сестра почувствовала, как ее ноги отрываются от земли. Воздушная прослойка была очень плотной. Неплохо. А если возникнет сопротивление?

Повинуясь мысленному приказу сестры, в обоих концах холла вспыхнули сгустки огня и устремились к женщинам. Паша не дрогнула. На пути огня встала плотная стена воздуха. Не самая лучшая защита, но Паша быстро исправила свою ошибку. Прежде чем огонь пробил защиту, в воздухе блеснули капли воды. Пламя погасло.

Сестра неподвижно висела над полом, даже не пробуя пошевелиться. Она чувствовала, что волшебная сеть держит ее слишком крепко. Она сделала сеть холодной и хрупкой, как лед, а потом разбила. Освободившись, она, в свою очередь, подняла послушницу над полом. Защитные заклинания девушки не смогли разорвать сеть, но частично проникли сквозь нее. Сестра почувствовала, что вновь поднимается в воздух. Паша даже побелела от напряжения.

Началась беззвучная битва. Заклинания сталкивались и расходились, сплетались в клубок и искали бреши в защите противника. На протяжении всей схватки обе женщины висели в нескольких дюймах от пола.

Наконец сестре надоело затянувшееся состязание. Связав воедино свои и чужие заклятия, она обрушила их на девушку, а сама мягко опустилась на землю. На Пашу навалилась двойная тяжесть. Просто, но эффективно: заставить противника бороться не только с атакующими заклятиями, но и с его собственными, защитными заклинаниями. Против такого приема Паша оказалась бессильна: в курс обучения подобные вещи не входили.

Лицо послушницы исказилось, на лбу выступил пот. Она прилагала отчаянные усилия, чтобы освободиться. Ковер в дальнем конце холла обуглился и задымился. Лампы раскачивались из стороны в сторону, грозя сорваться. Паша не сдавалась. С оглушительным треском лопнуло большое зеркало на стене, и одновременно с зеркалом Паша разбила сковавшие ее заклинания. Тяжело дыша, она опустилась на землю.

- Я еще не встречалась с такими приемами, сестра, - задыхаясь, сказала Паша. - Это… это же не по правилам. Хлыст снова уперся ей в подбородок.

- Правила хороши только в детских играх, а ты уже не ребенок. Сестры часто сталкиваются с ситуациями, которые не предусмотрены никакими правилами. Ты должна быть готова к этому. Если ты будешь упорно следовать чьим-то "правилам", то очень скоро обнаружишь, что висишь на острейшем лезвии. А держать это лезвие будет тот, кто и знать не желает о твоих "правилах".

На лице Паши не дрогнул ни один мускул.

- Да, сестра. Спасибо, что вы мне его показали. Сестра улыбнулась про себя. У этой девчонки есть характер. Необычное качество для послушницы даже третьей ступени. Она присмотрелась к ней Повнимательнее: мягкие каштановые волосы, большие глаза, полные губы. Мужчинам такие нравятся.

Гордая осанка, пышные плечи и бедра, которые неспособно скрыть даже платье послушницы.

Хлыст опустился ниже, вдоль шеи Паши, до расстегнутого ворота ее платья.

"Вырос и стал мужчиной".

- С каких это пор, Паша, - по ровному голосу сестры невозможно было понять, сердится она или нет, - послушницы получили право, надевая платье, застегивать его так, как ты?

Паша покраснела.

- Простите, сестра. Но ночь такая теплая… Я была здесь одна… То есть думала, что никого рядом нет… Я просто хотела, чтобы ветерок немного остудил мою кожу. - Лицо ее стало пунцовым. - Я вся вспотела. Я никого не хотела оскорбить. Мне очень стыдно. Простите меня.

Руки Паши торопливо нашарили пуговицы, но сестра движением хлыста остановила ее.

- Такой сотворил тебя Создатель. Не надо стыдиться того, чем Он, в бесконечной мудрости Своей, наградил тебя. Только тот, кто не слишком предан Ему, способен упрекнуть тебя в том, что ты с гордостью демонстрируешь работу Творца во всем ее великолепии.

- Почему… Благодарю вас, сестра. Я никогда не смотрела на это с такой стороны. - Она нахмурилась, - А что значит "не слишком предан"?

Сестра убрала хлыст. Казалось, она удивлена вопросом.

- Те, кто служит Безымянному, дорогая, отнюдь не сидят по углам. Они могут быть повсюду. Даже ты можешь оказаться одной из них. Или я.

Паша рухнула на колени и простерла перед собой руки.

- Прошу вас, сестра, - взмолилась она, - не говорите такого о себе, даже в шутку. Вы сестра Света и здесь, во Дворце Пророков, мы в безопасности.

Сюда не проникнет шепот Безымянного!

- В безопасности? - Кончик хлыста заставил Пашу подняться с колен. Только глупец может считать себя в безопасности, даже здесь. Но сестры Света отнюдь не глупы. Они знают, что шепот тьмы слышен повсюду.

- Да, сестра. Я буду помнить.

- Вспомни об этом, если кто-нибудь станет укорять тем, что Творец создал тебя такой, какая ты есть. Спроси себя, почему он ненавидит то, что создано Его рукой. Ненавидит так же, как ненавидит Его создания Безымянный.

- Да, сестра. Благодарю вас… - Паша запнулась. - Вы направили мои мысли в новое русло. Я никогда раньше не думала о Создателе таким образом.

- Он ничего не делает без причины. Разве не так?

- Что вы хотите сказать?

- Ну, например, он сотворил мужчину сильным и крепким. Как, по-твоему, для чего?

- Это все знают. Сила дана мужчине для того, чтобы трудиться. Трудиться, чтобы его семья не голодала. Трудиться, чтобы добиться успехов. Трудиться, чтобы Создатель гордился своим творением. А тот, кто ленив, пренебрегает даром Создателя.

- А как ты думаешь, зачем Создатель дал тебе твое тело?

- Я… я не знаю… не знаю точно… То есть я должна что-то делать, чтобы Он гордился своим творением, но я не знаю, что…

Сестра кивнула:

- Подумай об этом. Подумай о том, почему ты здесь. Почему ты здесь и сейчас. У каждого из нас свое предназначение. И у сестер Света тоже, не так ли?

- О да, сестра. Мы здесь затем, чтобы учить тех, кто имеет дар. Учить их пользоваться им и отличать шепот Безымянного от ласковых слов Творца.

- И каким же образом мы это делаем?

- Создатель наделил нас колдовским даром, который помогает нам наставлять тех, кто имеет волшебный дар.

- Но если Создатель был столь мудр, что наделил тебя способностью к колдовству, не кажется ли тебе, что он с определенной целью дал тебе и твою внешность? Не часть ли это твоего призвания? Не предначертал ли Он, чтобы твоя красота тоже служила Ему?

Паша растерянно смотрела на нее.

- Я никогда не задумывалась об этом… Но чем мне может помочь моя внешность?

Сестра пожала плечами:

- Кто может постичь замыслы Творца? Но если Он пожелает, они станут ясны.

- Да, сестра, - неуверенно сказала Паша.

- Скажи, Паша, когда ты видишь мужчину, которого Создатель наделил приятной внешностью и красивым телом, о чем ты думаешь? Что ты чувствуешь?

Паша опять залилась румянцем.

- Я… Иногда… Мое сердце начинает биться чаще. И мне… мне это приятно. Я чувствую… желание.

Сестра позволила себе слегка улыбнуться:

- Этого не нужно стыдиться, моя дорогая. Это желание коснуться того, что создано рукой Творца. Не кажется ли тебе, что Он будет рад, что ты восхищаешься Его работой? Не желает ли Он, чтобы ты насладилась плодами Его трудов? Точно так же и мужчины хотят насладиться твоей красотой и коснуться того, что создал Творец. Преступлением было бы не воспользоваться тем, что Им создано.

Паша потупилась.

- Я не смотрела на это с такой точки зрения. Вы открыли мне глаза, сестра.

Чем больше я узнаю, тем больше остается неизведанного. Я надеюсь когда-нибудь обрести хотя бы половину вашей мудрости, сестра.

- Знания приходят к нам в самое разное время, Паша. Уроки, которые дает нам жизнь, как правило, неожиданны. Сегодня ночью ты смотрела в окно, надеясь узнать одно, а узнала совсем другое - и гораздо более важное.

Паша благодарно коснулась ее руки.

- Спасибо, сестра, что нашли для меня время. Никто из сестер никогда не разговаривал со мной столь откровенно.

- То, о чем я тебе говорила, Паша, не входит в курс обучения, принятый во Дворце. Услышав мои слова. Безымянный был бы разгневан, поэтому не забывай их. Обдумай их хорошенько, и рука Творца проявит себя. Ты поймешь, что должна делать, чтобы лучше служить Ему. Если понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне за разъяснениями, но сохрани нашу беседу в тайне. Те, кто внимает шепоту Безымянного, могут оказаться повсюду.

Паша сделала книксен:

- Да, сестра. Благодарю вас.

- Послушнице предстоит пройти много испытаний. Все они разработаны во Дворце и проводятся по определенным правилам. Но последнее испытание, то, которое сделает тебя сестрой Света, - оно особого рода. Для него правил не существует. Новичков очень тяжело направлять. Хотя это отнюдь не значит, что они плохие люди.

- Тяжело направлять?

- Разумеется. Они приходят сюда, оторванные от привычного образа жизни, и попадают туда, где все им незнакомо. Они могут проявлять непокорность, и тогда с ними очень нелегко справляться. Это происходит оттого, что они боятся. И мы должны отнестись к этому с пониманием и быть терпеливыми.

- Боятся? Боятся сестер? И Дворца?

- А разве тебе не было страшно, когда ты впервые попала сюда? Хотя бы немного?

- Да, может быть - но самую малость. Ведь я мечтала о том, чтобы жить во Дворце. Это было самым большим моим желанием.

- А новички - они никогда не мечтали об этом. Их дар представляется им проклятием. Твой дар рос вместе с тобой, он - часть тебя, ты ощущала его с рождения. Но дар волшебника проявляется неожиданно, независимо от желания того, кто им обладает. А Рада-Хань способен буквально воспламенить дар, и это чувство для них непривычно. Оно их пугает. А страх заставляет их сопротивляться. Сопротивляться нам. Твоя работа, работа послушницы третьей ступени, заключается в том, чтобы добиться от них послушания прежде, чем сестры примутся за их обучение. Это необходимо для блага самих будущих волшебников. И вот здесь-то правила чаще всего оказываются бессильны. Ведь новички не подозревают еще ни о каких правилах. Следуя привычным стереотипам, ты рискуешь не справиться. Иногда бывает недостаточно даже ошейника. Ты должна уметь воспользоваться всем, чем наделил тебя Создатель. Ты должна уметь предпринять самые неожиданные шаги, чтобы удержать будущего волшебника в повиновении. В этом заключается последнее, истинное испытание. Те послушницы, которые не выдержат его, будут изгнаны из Дворца.

Паша широко раскрыла глаза:

- Я никогда об этом не слышала! Сестра пожала плечами:

- Значит, наша беседа тебе пригодилась. Я рада, что Творец избрал именно меня, чтобы тебе помочь. Возможно, другие не были достаточно заинтересованы в твоих успехах и кое-что упустили. Если тебя действительно приставят к новому ученику, тебе лучше со всеми вопросами обращаться ко мне.

- О, да! Благодарю вас, сестра. Признаюсь, меня беспокоит мысль о том, что обучение новичка может оказаться нелегким. Мне всегда представлялось, что это - приятная обязанность, потому что я считала, что они жаждут знаний…

- Все люди разные. Некоторые послушны, как дитя в колыбели. Другим нужно доказывать право руководить ими. В древних хрониках я читала, что иногда дар пробуждается еще до того, как мы отыщем волшебника и наденем ему на шею спасительный Рада-Хань.

- Нет! Ведь это ужасные мучения! Внезапно открывшийся дар должен пугать их, особенно когда рядом нет сестер Света.

- Несомненно. И страх делает их неуправляемыми, как я уже говорила. В хрониках я прочла даже о случае, когда имеющий дар отказался от первого предложения.

Паша в ужасе поднесла ладонь ко рту:

- Но… ведь это значит, что… Одна из сестер… Сестра торжественно кивнула:

- Такова цена, которую все мы должны быть готовы заплатить. На нас лежит большая ответственность.

- Но почему родители не убедили его принять предложение?

Сестра наклонилась к ней и понизила голос:

- В хрониках сказано, что он уже был взрослым мужчиной.

- Взрослым? - Паша недоверчиво поглядела на собеседницу. - Если даже ребенка тяжело наставлять… Что же сказать о взрослом мужчине?

Сестра ответила ей многозначительным взглядом:

- Мы здесь для того, чтобы служить Создателю. Все, чем Он наделил нас, дано нам именно с этой целью, хотя не всегда можно сказать заранее, что и когда пригодится. Послушница, которая работает с новичком, должна воспользоваться всем, чем Он наделил ее. Ведь ошейника, как я уже говорила, порой недостаточно, а правила частенько бывают бесполезны. - Она помолчала. - Так ты по-прежнему желаешь стать сестрой Света? Даже зная, что тебе может достаться новичок, работать с которым будет неизмеримо труднее, чем с любым обычным воспитанником?

- О да! Конечно, сестра! Это испытание будет ниспослано мне самим Творцом, но я докажу, что достойна своего призвания. Я сделаю все, что в моих силах. Я использую все, чему меня учили, и все, чем наделил меня Создатель. Я готова к тому, что мой подопечный будет родом из странных земель, где существуют странные обычаи, к тому, что он будет напуган, к тому, что с ним будет нелегко. И я готова придумать свои собственные правила, чтобы добиться успеха. - Она застенчиво посмотрела на сестру. - А если вы действительно будете мне помогать, то, опираясь на вашу мудрость, я преодолею любые трудности.

Сестра с улыбкой кивнула:

- Я дала слово и помогу тебе, с чем бы ты ни столкнулась. - Она задумчиво нахмурилась. - Возможно, увидев твою красоту, наш новый ученик узрит за ней красоту самого Создателя. Не исключено, что именно таким способом ты сумеешь указать ему путь к Свету.

- Это была бы для меня большая честь, сестра.

- В этом, моя дорогая, ты абсолютно права. А теперь ступай к своей наставнице и скажи ей, что у тебя слишком много свободного времени. Пусть с завтрашнего дня подыщет тебе какую-нибудь работу. Скажи ей, что в последнее время ты чересчур часто глядишь в окно.

Паша склонила голову и сделала книксен.

- Да, сестра, - покорно сказала она. Сестра улыбнулась, поймав ее взгляд:

- Я тоже слышала о том, что три сестры отправились на поиски человека с даром. Правда, вернутся они не скоро, но, когда вернутся, я напомню аббатисе, что ты первая в списке и готова к ответственному заданию.

Конечно, если сестры действительно кого-нибудь привезут.

- О, спасибо, сестра! Спасибо!

- Ты красивая девушка, Паша. В тебе воплотилось великое мастерство Создателя.

- Благодарю вас. - На сей раз Паша не покраснела.

- Благодари Создателя.

- Я буду благодарить Его в своих молитвах. Сестра, а до того, как сестры вернутся, не могли бы вы найти время еще раз побеседовать со мной? Помочь получше понять, для чего предназначил меня Создатель.

- Если хочешь.

- Конечно, хочу. Очень хочу!

Она потрепала Пашу по щеке:

- Разумеется, моя дорогая, разумеется! А теперь - марш к своей наставнице.

Я не люблю, когда будущие сестры не могут найти себе лучшего занятия, чем глядеть в окошко.

- Да, сестра. - Паша с улыбкой поклонилась и пошла к двери, но внезапно остановилась и обернулась к сестре. - Сестра… Боюсь, я не знаю вашего имени…

- Ступай!

Паша вздрогнула.

- Да, сестра.

Паша торопливо вышла, поправив по пути сбившийся ковер. Сестра смотрела ей вслед, с удовлетворением отметив про себя, какие стройные у девушки ножки и как плавно покачиваются при ходьбе ее бедра.

"Вырос и стал мужчиной".

Собравшись с мыслями, она продолжила свой путь по Дворцу, спускаясь все ниже и ниже с этажа на этаж. Вскоре деревянные панели на стенах сменились голым камнем, а уютные светильники уступили место чадящим факелам, а когда сестра миновала этажи, отведенные под комнаты для прислуги и мастерские, исчезли и факелы. Она зажгла на ладони огненный шарик и, освещая им дорогу, продолжала спускаться дальше.

Здесь, на нижнем уровне Дворца, было холодно и очень пыльно. Дойдя до нужного помещения, она зажгла факел, висящий у входа, и распахнула тяжелую дверь. В маленькой комнате не было ничего, за исключением еще одного факела, вороха соломы и двух волшебников на нем. В воздухе стоял неприятный запах плесени.

Когда она вошла, волшебники, пошатываясь, поднялись на ноги. Оба были в длинных балахонах, указывающих на их высокий ранг. Волшебники глупо улыбались и, судя по всему, были в стельку пьяны. Решили отпраздновать свою. последнюю ночь во Дворце, с раздражением подумала она. Последнюю ночь в обществе сестер Света. Последнюю ночь с Рада-Хань на шее.

Эти двое попали во Дворец еще мальчишками и почти в одно и то же время. С тех пор они стали друзьями. Сэм Вебер был невысок, у него было простое открытое лицо, светлые курчавые волосы и мягкий спокойный взгляд. По сравнению с остальными чертами лица его подбородок казался излишне крупным. Второй, Невилл Рэнсон, был повыше, волосы имел черные, всегда стриг их коротко и старался следить за прической. Он носил короткую, аккуратную бородку, в которой уже начала пробиваться седина. Глаза у него были почти такие же темные, как волосы, а черты лица - более жесткие, чем у товарища.

"Я всегда говорила, что он будет красивым мужчиной", - глядя на Рэнсона, подумала сестра. Когда-то, давным-давно, его, еще ребенка, доверили воспитывать именно ей, тогда послушнице. Это было ее последнее испытание перед тем, как стать сестрой.

Волшебник Рэнсон взмахнул рукой и попытался отвесить поклон, но едва не упал. Восстановив равновесие, он широко улыбнулся, отчего сразу стал похож на мальчишку, несмотря на возраст и седину в бороде.

- Доброго вам вечера, сестра… - начал он, но договорить не успел: она изо всех сил ударила его хлыстом по подбородку. Хрустнула кость. Невилл с воплем повалился на пол.

- Я же говорила, - прошипела она сквозь стиснутые зубы, - никогда не произноси вслух мое имя, если мы не одни. То, что ты пьян, ничего не меняет.

Вебер окаменел. Его лицо побледнело, улыбка пропала. Рэнсон корчился на полу, закрывая руками лицо. Кровь текла между пальцами и капала на одежду.

К щекам Вебера вновь прилила кровь.

- Как вы смеете?! Мы прошли все испытания! Мы - волшебники!

Она освободила силу, заключенную в Рада-Хань. Заклинание отбросило Вебера к стене, и ошейник прилип к ней, словно гвоздь к магниту.

- Прошли испытания! - взвизгнула сестра. - Прошли испытания! Вам предстоит еще главное испытание - мое! - Она увеличивала боль, причиняемую Рада-Хань, до тех пор, пока Вебер не начал корчиться в агонии. - Так-то вы обращаетесь к сестре! Так-то показываете свое уважение!

Она ослабила хватку, и Вебер повалился на пол. Вскрикнув от боли, он с усилием встал на колени.

- Простите, сестра, - забормотал он хриплым голосом. - Я не хотел быть непочтительным. Это лишь оттого, что я выпил лишнего. Простите, сестра!

Пожалуйста!

Уперев кулаки в бока, она смотрела на него. Потом кончиком хлыста указала на Рэнсона:

- Исцели его. И побыстрее. Я пришла предложить вам последнее испытание, а не смотреть, как он скулит, получив единственный легкий шлепок.

Вебер склонился над другом и осторожно перевернул его на спину.

- Все хорошо. Невилл, - приговаривал он. - Я помогу тебе. Лежи спокойно.

Сэм мягко развел руки товарища и коснулся пальцами разбитого подбородка.

Не переставая бормотать заклинания, он принялся за исцеление. Это продолжалось недолго:

Вебер был талантливым целителем. Потом он помог Рэнсону сесть и вытер ему лицо пучком соломы.

Невилл поднялся на ноги. Глаза его горели, но говорить он старался спокойно:

- Прошу прощения, сестра. Что вы от нас хотите?

Вебер встал рядом с ним:

- Мы выполнили все требования сестер. Мы свободны.

- Свободны? Свободны? Нет, я так не думаю. Или вы забыли наши беседы?

Забыли то, что говорила вам я? А может, вы надеялись, что я позабуду?

Думали просто упорхнуть из Дворца? Свободны, как птички! Как бы не так!

Никто еще не покидал Дворец, не повидав сначала меня. Или кого-нибудь из моих людей. Вы знаете, тут все дело в присяге.

Отступив на полшага, мужчины переглянулись.

- Если вы позволите нам уйти, - учтиво сказал Вебер, - мы принесем вам любую присягу.

- Мне присягу? - Неожиданно голос ее стал очень спокойным. - Нет, мальчики, это присяга не мне. Это присяга Владетелю, и вы это знаете. Волшебники побледнели. - И ее принесет тот, кто пройдет испытание. Только один из вас принесет эту присягу.

- Один из нас? - сглотнув, переспросил Рэнсон. - Но почему? Почему только один?

- Потому что, - почти шепотом ответила она, - другой умрет. Ему незачем будет присягать.

Волшебники вздрогнули и придвинулись ближе друг к другу.

- И что это за испытание? - спросил Вебер.

- Снимайте балахоны, и мы начнем. Они переглянулись.

- Балахоны? - переспросил Рэнсон, непроизвольно подняв перед собой руку. Сейчас? Здесь? Она по очереди оглядела их:

- Не стесняйтесь, мальчики. Я множество раз купала вас в пруду.

- Но тогда мы были еще детьми, - попытался возразить Рэнсон, - а теперь мы взрослые мужчины. Глаза ее злобно сверкнули.

- Не заставляйте меня повторять дважды! Иначе я сожгу их прямо на вас!

Вздрогнув, волшебники начали торопливо стаскивать с себя балахоны. Она с подчеркнутым презрением смотрела на мужчин, и под ее взглядом те покраснели от стыда. Сестра встряхнула рукавом, и в руке у нее оказался скальпель.

- А теперь к стене. Оба.

Они замешкались, и, чтобы поторопить их, она применила силу ошейника.

Волшебников отшвырнуло к стене, где они и застыли, опутанные невидимой сетью, не в силах пошевелить даже пальцем.

- Прошу вас, сестра, - прошептал Рэнсон, - не убивайте нас. Мы сделаем все. Все, что угодно.

- Конечно, сделаете По крайней мере один из вас. Однако мы еще не выяснили, кто же это будет. Так что лучше держи язык за зубами, пока я тебе его не отрезала.

Оглядев беспомощных волшебников, она двинулась к Веберу и, приложив скальпель к его груди, сделала два аккуратных надреза, сходящихся внизу, почти у пупка. Обливаясь потом, Вебер стиснул зубы, но не проронил ни звука. Соединив эти два надреза одним поперечным, сестра с помощью скальпеля отделила от тела верхнюю часть треугольника и перешла к Рэнсону.

С ним она проделала ту же операцию: два продольных разреза и один поперечный. По лицу его струился пот, смешанный со слезами, но Невилл молчал. Закончив, сестра выпрямилась и оценила результаты. И треугольники, и кусочки отодранной кожи были одинаковыми. Отлично. Она убрала скальпель в рукав.

- Один из вас завтра избавится наконец от ошейника и волен будет отправиться, куда пожелает. Так, во всяком случае, полагают сестры. Но Владетель решил иначе. Завтрашний день для одного из вас станет началом его службы Владетелю. Тот, кто будет служить ему хорошо, будет вознагражден, когда Владетель вырвется из-за завесы. Но тот, кто не справится со своими обязанностями, то… ну, словом, ему придется горько пожалеть об этом.

- Сестра, - дрогнувшим голосом спросил Рэнсон, - но почему только один? Мы оба можем принести присягу. Мы оба можем служить Владетелю.

Вебер бросил на него осуждающий взгляд. Он не любил просить пощады. Он всегда был упрям.

- Эта присяга - присяга кровью. Только тот, кто выдержит мое испытание, удостоится чести ее принести. Второй сегодня ночью лишится своего дара. А знаете ли вы, как лишить волшебника дара?

Волшебники отрицательно покачали головами.

- Если содрать с него кожу, магия вытечет из него, - сказала сестра таким будничным тоном, словно говорила о том, как снять кожицу с груши. Вытечет вся, без остатка.

Вебер молча смотрел на нее. Лицо его стало белым как полотно. Рэнсон в ужасе закрыл глаза.

Сестра намотала на пальцы лоскутки кожи и продолжала объяснять:

- Дело это сугубо добровольное. А для того, чтобы вы лучше представляли себе, что вас ожидает, - небольшая демонстрация. Я не хочу, чтобы вы думали, будто смерть будет для одного из вас легким выходом. - Она ласково улыбнулась им. - Вы можете кричать, мальчики. Я знаю, что это очень больно.

Она отступила назад и вырвала у каждого из груди полоску кожи. Сестра терпеливо ждала, пока утихнут вопли, а потом еще дала им время слегка порыдать: это помогает лучше усвоить урок.

- Прошу вас, сестра! - простонал Вебер. - Мы служим Создателю. Так учили нас сестры. Создателю, а не Владетелю!

Она холодно взглянула на него:

- Если ты так предан Создателю, Сэм, я позволю тебе выбирать первым.

Хочешь ли ты остаться в живых или умереть сегодня ночью?

- Почему он? - прохрипел Рэнсон. - Почему ты дала ему выбирать первым?

- Попридержи язык, Невилл. Будешь говорить, когда придет время! - Она вновь посмотрела на Вебера и подняла его голову за подбородок:

- Ну, Сэм?

Кто же умрет - ты или твой лучший друг? - Она отпустила его подбородок и скрестила руки на груди.

Сэм затравленно смотрел на нее. Лицо его было уже не белым, а серым. На Рэнсона он старался не глядеть. Когда Сэм заговорил, голос его был едва слышен:

- Меня… Убей меня. Пусть Невилл живет. Я не присягну Владетелю в верности. Я лучше умру.

Некоторое время она молча смотрела в его пустые глаза, а потом повернулась к Рэнсону:

- Так что ты хотел сказать, Нэвилл? Кому жить? Кому - умирать? Тебе или твоему лучшему другу? Кто принесет присягу Владетелю?

Облизнув губы, он бросил взгляд на товарища, потом - на сестру.

- Вы же его слышали. Если он хочет умереть, пусть умирает. Я хочу жить. Я присягну Владетелю в верности. Я дам ему свою клятву.

- Свою душу.

Он медленно кивнул. Глаза его пылали.

- Мою душу.

- Ну что ж, - она улыбнулась. - Похоже, друзья пришли к согласию. Таким образом, все довольны. Быть посему. Я рада, Невилл, что именно ты останешься с нами. Я горжусь тобой.

- Должен ли я присутствовать? - спросил Рэнсон. - Должен ли видеть это?

- Видеть это? - Сестра вскинула брови. - Да ты ведь сам должен это сделать.

Он нервно сглотнул, но жестокий блеск не исчез из его глаз. Сестра всегда знала, что это будет именно он. О, на этот счет у нее не было никаких сомнений. Она слишком хорошо его изучила. Она потратила немало времени, направляя его на этот путь.

- Нельзя ли исполнить мою последнюю просьбу? - прошептал Вебер. - Нельзя ли перед смертью снять с меня ошейник?

- Чтобы ты освободил Огонь Жизни волшебника и умер своей смертью в то время, когда твоя жизнь должна принадлежать нам? - рассмеялась сестра. Ты думаешь, я глупа? Ты думаешь, я глупая, мягкосердечная женщина? - Она покачала головой. - Отказано.

Она ослабила хватку ошейников. Вебер упал на колени, голова его поникла.

Рэнсон выпрямился и расправил плечи.

- А как быть с этим? - показал он на кровавую полоску у себя на груди.

Сестра повернулась к Веберу.

- Вставай, Сэм. - Вебер встал, не поднимая головы. - Твой лучший друг ранен. Исцели же его.

Не говоря ни слова, Вебер положил ладони Рэнсону на грудь и начал исцеление. Рэнсон спокойно стоял, ожидая, когда боль утихнет. Сестра отошла к двери и, опершись о косяк, смотрела, как работает Вебер. Работает в последний раз.

Он закончил и, по-прежнему не глядя ни на Рэнсона, ни на сестру, отошел к дальней стене, опустился на корточки, спрятав голову между колен. Рэнсон, все еще голый, стоял посередине комнаты и ждал. Когда молчание стало невыносимым, он спросил:

- Что я должен делать теперь?

Сестра встряхнула рукавом, и в руках у нее снова возник скальпель. Она подбросила его в воздух и, поймав за лезвие, протянула Рэнсону.

- Ты должен содрать с него кожу. С живого. Она держала скальпель до тех пор, пока Рэнсон не взял его. Взгляды их встретились. Потом Рэнсон опустил глаза на скальпель в вытянутой руке.

- С живого, - повторил он.

Сестра вынула из кармана статуэтку, которую взяла в своем кабинете: она изображала коленопреклоненного человечка, держащего в руках большой кристалл. Его миниатюрное личико было обращено вверх, словно в изумлении.

Кристалл имел вытянутую форму и был слегка огранен. Внутри, в прозрачной полутьме, мерцали морозные искорки, напоминающие звезды. Рукавом плаща сестра смахнула с фигурки пыль и поставила ее перед Рэнсоном.

- Это магия и вместилище магии, - сказала она. - Кристалл называется квиллион. Он вберет в себя магию, когда она начнет вытекать из твоего приятеля после того, как ты снимешь с него кожу. Когда вся его магия переместится в квиллион, кристалл засияет оранжевым светом. Ты принесешь его мне, чтобы я убедилась, что ты выполнил задание.

Рэнсон проглотил комок в горле:

- Да, сестра.

- Но прежде чем я уйду, ты должен принести присягу. - Она подобрала с пола фигурку и, дождавшись, пока Рэнсон возьмет ее в руки, продолжала. - Это будет твоим первым заданием после того, как ты дашь клятву Владетелю. Если ты не справишься с ним - впрочем, как и с любым последующим заданием, - то пожалеешь, что не оказался на месте своего приятеля. И будешь жалеть об этом до скончания времен.

Рэнсон стоял, держа в одной руке скальпель, а в другой - квиллион.

- Да, сестра. - Он бросил через плечо взгляд на человека, сидящего у дальней стены, и понизил голос. - Сестра, не могли бы вы… нельзя ли лишить его языка? Если он будет говорить, я не знаю, смогу ли…

Она вскинула бровь:

- У тебя же есть нож. Отрежь ему язык, и дело с концом.

Рэнсон на мгновение закрыл глаза и сглотнул. Потом он снова открыл их.

- А что, если он умрет раньше, чем из него вытечет вся магия?

- Поскольку рядом квиллион, он будет жить до тех пор, пока в нем остается магия. Когда вся она окажется в квиллионе, кристалл начнет светиться. Это значит, что твое задание выполнено. Дальнейшая судьба твоего приятеля меня не интересует. Если хочешь, можешь убить его сразу.

- А если он попытается сопротивляться? - Рэнсон по-прежнему говорил негромко. - С помощью магии?

Она с улыбкой покачала головой:

- Именно поэтому я и оставила на нем ошейник. Вебер не сможет остановить тебя. Кстати, когда он умрет, его жизненная сила, поддерживающая Рада-Хань, иссякнет, и ошейник откроется. Принесешь его мне вместе с кристаллом.

- А что делать с телом?

Она пристально посмотрела на него:

- Ты же владеешь Магией Ущерба. Я потратила столько времени, чтобы научить тебя, как поступать в таких случаях. - Она взглянула на Вебера. Воспользуйся ею. Уничтожь тело с помощью Магии Ущерба. Здесь не должно остаться ни одного кусочка кожи, ни одной капельки крови.

Рэнсон встал прямо и кивнул:

- Хорошо.

- После того, как ты закончишь, и прежде, чем поднимешься ко мне, тебя ждет еще одно поручение. Рэнсон тяжело вздохнул.

- Еще одно поручение? Я должен сделать что-то еще этой же ночью? переспросил он.

Она улыбнулась и потрепала его по щеке.

- Это поручение тебе понравится. В определенном смысле оно будет наградой за первое. Ты убедишься, что верная служба Владетелю вознаграждается щедро. Предательство, правда, карается строго, но, я надеюсь, тебе это не грозит.

Он недоверчиво посмотрел на нее:

- И каким же будет второе поручение?

- Ты знаешь послушницу по имени Паша? Он ухмыльнулся:

- Во Дворце Пророков нет мужчины, который не знал бы Паши Маес.

- И насколько же хорошо они ее "знают"? Рэнсон пожал плечами:

- Ну, говорят, она не прочь поцеловаться в уголке.

- И не больше?

- Говорят, кому то удалось даже залезть ей под юбку. Я слышал, как парни обсуждали, какие у нее ножки. Но не думаю, чтобы дело зашло дальше этого.

Некоторые от нее без ума, в особенности молодой Уоррен.

- А этот Уоррен тоже норовит залезть ей под юбку?

- По-моему, она не узнает его, даже столкнувшись нос к носу, - хихикнул Рэнсон. - Да и то, если он наберется храбрости высунуть свой нос из архивов, чтобы взглянуть на нее. - Он внезапно нахмурился. - Так какое же будет задание?

- Когда закончишь здесь, поднимись к ней в комнату. Скажешь, что завтра покидаешь Дворец. Скажешь, что, когда прошел последнее испытание, Создатель ниспослал тебе видение. В этом видении, скажешь ты. Он повелел тебе научить послушницу по имени Паша использовать дар красоты, которым наделил ее Создатель. Скажешь, что она должна уметь с помощью этого дара доставить мужчине наслаждение, ибо Создатель сказал, что ее ждет особая миссия и ей надо быть готовой к ней. Создатель, так ты ей объяснишь, желает помочь ей в воспитании нового ученика, который будет труднее, чем все предыдущие за всю историю Дворца. Скажешь, что Создатель избрал тебя и специально сделал нынешнюю ночь столь жаркой, что жар проник в ее тело и дошел до самого сердца, чтобы душа ее пробудилась и она была бы готова исполнить Его волю. - Сестра ухмыльнулась. - А после этого ты будешь учить ее доставлять наслаждение мужчине.

Рэнсон недоверчиво посмотрел на нее:

- С чего вы взяли, что она поверит во всю эту чушь?

- Делай, как я говорю, и тебе достанется больше, чем пошарить у нее под юбкой. Собственно говоря, я уверена, что к концу твоей речи юбки на ней уже не будет.

Он кивнул:

- Отлично.

Сестра медленно опустила взгляд ниже.

- Ну что ж, я рада видеть твой… энтузиазм. - Она вновь посмотрела ему в глаза. - Ты должен обучить ее всем тонкостям. По крайней мере всем, каким успеешь обучить до рассвета. Я хочу, чтобы она знала, как угодить мужчине и заставить его прийти к ней еще не раз.

- Да, сестра, - ухмыльнулся он. Она слегка приподняла ему подбородок кончиком хлыста:

- Ты должен быть нежен с ней, Невилл. Не вздумай причинить ей хотя бы малейшую боль. Я хочу, чтобы это стало для нее счастливым открытием. Я хочу, чтобы она осталась довольна.

- На меня еще никто не жаловался, - буркнул Рэнсон.

- Глупец! О таких вещах женщины не говорят мужчине в лицо, о них перешептываются за его спиной. И не вздумай просто залезть на нее, получить удовольствие и заснуть. Этой ночью ты спать не должен. Эта ночь должна остаться в ее памяти. Ты должен быть хорошим учителем, Невилл. И научить ее всему, что знаешь. - Она подняла хлыст еще выше. - Это приятное задание, но в то же время его поручает тебе Владетель. Если ты провалишь его - как и любое другое, - твоя служба Владетелю закончится. Но твои страдания не кончатся никогда. Владетель будет незримо наблюдать за вами этой ночью. А утром ты придешь ко мне и подробнейшим образом доложишь мне, чему ты ее обучил. Каждую мелочь. Мне нужно это знать, чтобы управлять ею.

- Да, сестра.

Сестра поглядела на Вебера, сидящего у стены.

- Чем быстрее ты разделаешься с ним, тем быстрее пойдешь к Паше, и тем больше у тебя останется времени на ее обучение.

Рэнсон ухмыльнулся:

- Я понял, сестра.

Она убрала хлыст, и Рэнсон вздохнул с облегчением. Сестра швырнула ему балахон:

- Оденься. У тебя непристойный вид. - Она подождала, пока он оденется. - С завтрашнего дня начнется твоя настоящая служба.

- Какая служба? - с любопытством спросил он, поправляя балахон.

- После церемонии ты немедленно покинешь Дворец и отправишься к себе на родину. Ты ведь еще не забыл, где твоя родина, Невилл? Так вот, ты отправишься в Эйдиндрил и предложишь свои услуги его высочеству принцу Фирену. Тебе предстоит сделать там несколько важных вещей. Крайне важных.

- Например?

- Об этом поговорим утром. А теперь, прежде чем приступить к своему первому заданию, ты должен принести присягу. Делаешь ли ты это по доброй воле, Невилл?

Она не отрываясь смотрела ему в глаза. Он бросил быстрый взгляд на Вебера, потом - на скальпель и квиллион. На мгновение его взгляд стал далеким, и сестра поняла, что он думает о Паше. Наконец Рэнсон выдохнул:

- Да.

Она кивнула:

- Отлично, Невилл. На колени. Пришло время присяги.

Он опустился на колени. Сестра воздела руки. Факел зашипел и погас.

Комната погрузилась в черноту.

- Клятва Владетелю, - начала сестра, - должна быть принесена во тьме, ибо тьма - его обитель…