"Право быть человеком" - читать интересную книгу автора (Ханами Тая Владимировна)Глава 16.Народу в избушке набилось изрядно. Для того, чтобы устроить всех с комфортом, из комнаты была вынесена практически вся мебель, а на полу расстелен пушистый ковер, на котором и устроились приглашенные. Как только я вошла, мне в глаза бросилась плюшевая фигура наставника ушу, мастера Лина. По левую руку от него сидел Начальник Заповедника, по правую - бывший агент спецподразделений. Кроме означенных лиц, собрались все начальники корпусов, и я искренне порадовалась, увидев деда Макса. Тот посмотрел мне в глаза (и я поняла, что дерева во мне практически не осталось), покачал головой - печально, и в то же время негодующе. Но потом все же взял себя в руки: – Садись, Лиса, - освободил он мне место рядом с собой. - Не бойся, не сгорю. Я протиснулась между старшим огневиком и металлистом, осторожно присела рядом со старым друидом. Интересно, что тут делает мастер Лин? – Итак, друзья, - взял слово Борис Иванович. - Теперь мы все в сборе, и можно приступать к самому главному вопросу на повестке дня. Внимание, вопрос: кто согласен с тем, чтобы полностью выйти из-под подчинения московской конторе и "розе"? – А в чем дело-то? - шепотом спросила я у Илюхи, глядя, как голосуют все пять начальников корпусов, и оба эмпата, светлый и темный. Последним поднял руку Николай Петрович, и я невольно усмехнулась - меня им пугали, аки младенца (мол, не будешь стараться познать металл, направим на обучение), а довелось мне его увидеть только сейчас, когда за моей спиной уже были готовы расправиться драконьи крылья. Он и впрямь был зловреден до потери сознания - теперь мне это было вполне очевидно. – Мы решили драться, - ответил за Илью старший друид. - Если надо, то и насмерть. – Отлично, - потер руки Борис Иванович. - Единогласно. Тогда идите, и готовьте своих подчиненных и корпуса к обороне. Действуйте. Один за другим начальники поднялись, и покинули совет. Эмпаты чуть было не устроили шоу в дверях, но потом спохватились, перемигнулись, и протиснулись в проем одновременно, чуть ли не под ручку. Последним покидал собрание начальник древесного корпуса. Перед тем, как скрыться окончательно, он обернулся, посмотрел на меня. "Удачи. И… Постарайся остаться человеком. Я буду ждать тебя". Я попробую. По крайней мере, сейчас это то, чего я хочу больше всего на свете. Друид Макс ушел. И тотчас прямо из пола вырос Полоз. – Я к вашим услугам, как и обещал, - прошелестела змеиная голова. – Итак, нам предстоит решить, кто вместе с ней, - кивнул на меня Борис Иванович, - отправится к Великому Алхимику. Оттуда провожатый вернется, а Лиса продолжит свой путь одна. – Как, уже? - опешила я. - Я же еще не совсем… того… – Во-первых, - не смог сдержать усмешки волхв, ты превращаешься гораздо быстрее, чем могла бы. Я думаю, сегодня к ночи… – Конечно, ведь мне не нравится быть непонятно кем, - с вызовом перебила я начальство. – И я тебя вполне понимаю, - успокоил меня жестом Борис Иванович. – Так я пошла? - поднялась я с ковра. - Куда мне? – Сядь, Лиса, - мягко произнес мастер Лин. - Еще не пришел твой срок. Его голос обычно заставлял меня отрабатывать мощнейшие удары вне зависимости от того, в каком состоянии души и тела я пребывала. Сейчас он обволакивал, успокаивал, чуть ли не гладил по голове. Я села. Борис Иванович устремил на китайца благодарный взгляд: – А во-вторых, тебе еще нужно будет использовать с толком оставшееся время. – ? – Прежде чем Источник не позовет тебя. Об Источнике я как-то и не подумала. Он что, серьезно? Я, в трезвом уме и твердой памяти (или наоборот), устрою акт добровольного самосожжения? Да ни за что! – Ты к тому моменту и так станешь огнем, - "успокоило" меня начальство. - И тебе уже будет все равно, гореть так, или раствориться в стихии. Так что не переживай на пустом месте. – Спасибо, мне уже стало куда спокойнее, - не смогла удержаться я от кривой усмешки. - Так что мы решили с провожатым? И зачем он, собственно, нужен? След-то я почувствую в драконьей пещере. – Если ты туда пойдешь по зову кольца, то это будет равносильно самоубийству. Тебе придется отдать его, - сурово сказал Полоз. - Потерять ты его не сможешь, раз оно уже взяло след, будучи надетым на тебе. На самом деле любой, кто пойдет с тобой, подвергнет себя смертельной опасности. Если ваш дракон пробил защиту, то… Поэтому придется мне отправляться. В его устах слова звучали смертным приговором самому себе. – Я пойду, - спокойно произнес металлист. - Одну я ее никуда не отпущу. – Тебе придется ее отпустить, - мягко произнес мастер Лин. - В Источнике ты сгоришь, а она - нет. А если она вернется, кто ее тут встретит? Интересно, китаец сам во всем разобрался, или ему волхв подсказал? Глаза Ильи вспыхнули безумной надеждой, и я подумала, что мастер ушу вмешался как нельзя более своевременно. Кто знает, что бы пришло в голову металлисту в момент отчаяния? – Но к Великому Алхимику лучше отправиться тебе, тут я с тобой полностью согласен, - проследив за реакцией Ильи, продолжил Лин свою мяукающую речь. - Борилий? – Быть посему, - ответил тот. - Доведешь, заберешь Синего, и немедленно отправишься обратно. Тебе надо как можно скорее расколдовать оставшихся драконов. До вечера управишься? – Постараюсь, - сжал челюсти Илья. На скулах заиграли желваки. Потом неожиданно усмехнулся: - Может, подскажите, как мне дракона с собой утащить? – Все-то вам, техногенным, объяснять надобно… - проворчал волхв. - Держи коробочку. Откроешь возле дракона, он сам туда переместится. Только не забудь на объект направить, иначе скалу нам притащишь. Ну что… Прощаться надобно. – Погодите! - раздался голос домового. Я перевела дух - мне так хотелось продлить свое пребывание в Заповеднике! Это было ужасно глупо, но я ничто не могла с собой поделать. Появился Гоша, смущенно протянул мне маленькую котомку, сквозь ткань которой вырисовывались округлые очертания. – Это баранки, а котомка огнеупорная да непромокаемая, - пробурчал он. - Бери, сам все делал. Проголодаешься, вспомнишь нас. Я от всей души обняла домового. На сердце стало совсем светло, даже грусть-печаль куда-то подевалась. По очереди я простилась со всеми, кто был в комнате. Каждый из них был мне по-своему дорог, на всех можно было полностью положиться, зная, что тебя не подведут в самый ответственный момент. Мастер Лин был мягок и вместе с тем непроницаем, но я откуда-то знала, что ему хотелось бы быть на моем месте. Я бы с удовольствием махнулась с ним местами - только вот, смогу ли я решить те важные задачи, для которых его сюда пригласили? Впрочем, в успехе своей мисси я также была не уверена, но твердо решила быть собой до самого конца. Сан Саныч что-то порывался сказать, но потом махнул рукой, обнял, похлопал по спине. К Полозу, все еще торчащему из пола подобно гигантскому джойстику, мы подошли уже вместе с Илюхой. – Спасибо тебе, - склонил Хранитель голову перед металлистом. - Удачи! Ну вот и все. Я повернулась к Борису Ивановичу, сняла с себя амулеты, протянула волхву. Тот бережно положил мои магические побрякушки в стол. Мне вспомнилась наша самая первая встреча. И то, как он не ответил на мой вопрос о синичке, что скакала по моей кроссовке. Одного взгляда ее глазок-бусинок было достаточно для того, чтобы я перестала себя чувствовать жертвой государственной машины. – Так это была ваша птичка? – Он всегда сам по себе. Вестник Истины, - улыбнулся лазоревыми глазами волхв. - Я рад и горд, что послушался его. Давай и ПТ, он тебе больше не понадобится. – А как она найдет обратную дорогу? - озаботился металлист. - Если, конечно… – Драконы проводят, или еще как-нибудь, - махнул рукой волхв. - А вот тебе еще вернутся надобно. Долго держать открытым проход к Великому Алхимику мы не сможем. Он настроил прибор, отдал Илье. – Нажмешь на эту кнопку. Все, кажется. Задул ветер - то Полоз и волхв открыли портал. "Счастливого пути", - услышала я голос домового. Мы с металлистом по привычке взялись за руки. До свидания, Заповедник! По крайней мере, я надеюсь, что оно состоится. Всего один только шаг, и вот мы уже стояли под проливным дождем, среди скал, на площадке пред пещерой. Прямо по курсу лежал крылатый синий змей, перекрученный раз десять. Судя по всему, от боли. Кольцо на пальце пыталось было подтянуть меня поближе к входу в пещеру, но мне его усилия отчего-то были до лампочки. Во мне осталось немного человеческого - обязанности перед Заповедником в змеином лице Разящей Молнии. – Не пойму, он что, совсем ума от жадности лишился? - покрутил металлист пальцем у виска. – Наверняка его шаман заколдовал, - вспомнила я свои попытки штурма в драконьем обличье, и дикую боль при попытке пересечь черту. - Вспорол брюхо, влил что-то в кровь. Или, наоборот, велел сожрать что-нибудь, а Синий пытался от той гадости избавиться. Да, видать, неудачно… Вот и старался пробиться, пока сознание не потерял. – Как же ты туда попадешь? – Еще не знаю, - пожала плечами я. - В любом случае тебе нельзя при этом присутствовать. – Знаю. Как бы я хотел отправиться вместо тебя! "Уж лучше вместе со мной", - хотела сказать я, но сдержалась усилием воли. Вместо этого поинтересовалась: – А правда, что во мне совсем ничего не осталось, кроме огня? Как же ты меня не боишься? Ведь, согласно верованиям китайцев, я должна тебя, металлического, угнетать по полной программе. – Ну, я же не китаец, - усмехнулся Илья. Дождь зарядил сильнее, Синий дракон пошевелился. – Пора. А то он сейчас проснется, и снова грудью на амбразуру кинется, - кивнула я в сторону потерпевшего от магии шамана. – Пора, - повторил за мной металлист. - А то, если я простою тут еще хоть одну минуту, я больше никуда не пойду. Он почти раскрыл коробку, помедлил мгновение, потом все же направил в сторону дракона, распахнул до конца. Змей исчез, коробочка закрылась сама собой. – Ну вот и все. – Держи, - легко сняла я с пальца подарок Полоза. - Хранитель сказал, что ты сможешь носить его, как то, свое. Илья бережно сжал кольцо в кулаке. Мы стояли под струями дождя, я была уже мокрая насквозь. Мне не было холодно - я вообще перестала что-либо чувствовать после перехода. – Тебе пора. – Я тебя люблю, - тихо произнес металлист в ответ, и нажал кнопку на приборе телепортации. – Ты же никогда не сотрясаешь воздух зря, - сказала я уже в пустоту. Кругом не было ни души, только дождь хлестал косыми струями, бил по лицу. Мне было все равно. Даже одиночество куда-то подевалось. Я когда-то давно жила среди людей, и они порой были добры ко мне. Сейчас я чувствовала лишь ширящийся огонь во всем моем существе. И это было странно - ведь дракон только выдыхает огнем, а так он вполне себе материален. И все же, зачем я здесь? Неужели лишь для того, чтобы не шокировать друзей и соратников видом себя, полыхающей подобно факелу, проваливающейся сквозь пространство в тартарары, на Огненную, в Источник? Зашумели могучие крылья, на соседнюю со мной площадку приземлился дракон. Черный. – Я скоро вызову тебя на бой, Огненный Рассвет, - просипел он. - Тебе недолго осталось прикрываться этим никчемным телом. Все же голос у него был на редкость противным, хоть и ярким по-своему. Только заклинания ему особенно удавались. Я его ни капельки не боялась - наверное почки, отвечающие за чувство страха в человеческом организме, тоже стали огненными, как и все остальное. Интересно, как я буду кушать Гошины баранки? Почему-то мне стало обидно от мысли, что старания домового пропадут впустую. – Ты должна меня бояться, человеческая самка. Он все еще тут? – У тебя не влезет, - спокойно повернулась я к шаману. - И не пытайся. – Я покончу с тобой, Рассвет! - прорычал тот. Я усомнилась в целости рассудка шамана. То самка человеческая, то Рассвет… – Тут пока я за него. Что тебе от меня надо? – Тебе не повезло, самка. Мне нужен Великий Алхимик, а справиться с ним мог только Рассвет. Тебе придется сейчас биться за него. Что же, чего-то подобного я и ожидала. – А если я откажусь? – П-о-з-д-н-о, - пропел шаман, перемежая буквы в этом простом слове диковинными переливами. Полог, закрывающий вход, замерцал, стал прозрачнее, да и только. – У тебя не вышло, - не обернулась я в сторону Черного. - Защита все еще на месте. – Ты глупа, дочь человеческая, - просипел шаман. - Если я полностью уберу защиту, то вся планета обратится в золото. – Тогда к чему все твои манипуляции? Дракон не ответил - только злорадно рассмеялся. К выходу из пещеры, перебирая коротенькими лапками, семенило нечто цилиндрическое, не более полуметра ростом. И этот, прости господи, болванчик, и есть Великий Алхимик? Ну, Алхимик не Алхимик, а оппонент и впрямь был силен. Как там утверждали китайцы? Металл живет в легких человека? Вероятно, они были правы. В чем-то. А я ошибалась в том, что во мне не осталось ничего человеческого. Боль тоже свойственна человеку, и львиная ее доля пришлась на легкие. Их не просто разрывало на мелкие кусочки, в них был влит расплавленный металл. "Это конец", - очень спокойно подумала я. - "Значит, я сгину не в Источнике". Вулкан уже вставал перед моим внутренним взором, и я неожиданно поняла, что это - самое прекрасное место на свете. Источник притягивал меня к себе подобно магниту. И мне сейчас было безумно жаль, что я нахожусь в такой невероятной дали от него, и между нами не только пространство. Между нами еще элементы металла в моем организме, и все они находились во власти болванчика. Источник потускнел - меня жгло все сильнее и сильнее. Наверное, мне бы пришел конец, если бы моя рука, сведенная судорогой, не сжала котомку. Я узнала сушки домового. Он сейчас, наверное, драит крышу. А может, наведался в гости к Тоше, домовому волхва Глеба, или к Мане. Почему бы и нет? Она ведь леший, в некотором роде, а значит, они с домовым - одного поля ягода. Маня… Красавица ты моя сосновая, полено рыжее на лапках-корешках… От боли я уже мало что соображала. На ничтожную долю секунды мне показалось, что пахнуло смолой, и мое тело мало что не вспыхнуло. Боль дала последний прощальный аккорд, заслонила собой весь мир, и… прошла. Наверное, я сейчас представляла собой не человека, а факел. Этакого денебца в юбке, то бишь, джинсах. Я на всякий случай проверила - мое тело все еще покрывала одежда. Потом я осознала свое действие, и порадовалась - значит, во мне еще осталось что-то человеческое. Это было очень забавно - стоять, внутренне полыхая, на золотом утесе. И видеть, как обливается золотыми слезами маленький цилиндрик. Я совсем не держала зла на него за причиненную мне боль. Куда он супротив своей природы? Не плачь, малыш, давай позовем кого-нибудь, кто утешит твою печаль! Не успела я так подумать, как болванчик всхлипнул особенно трагически, явно играя на публику, и затих. В пещере послышались шаги. Не тяжелые, не сверхлегкие. Обычные, человеческие. На закругленную голову цилиндра легла обычная пятерня, ласково потрепала верхний слой золота. Слезы моментально втянулись внутрь. – Ну-ка, ну-ка, кто это к нам в гости пожаловал? - поинтересовался приятный человеческий голос. Может быть, и на русском языке. Но я, со своим пониманием драконов, уже ни в чем не была уверена. Я ожидала увидеть немалый рост, шитую золотом мантию, и чародейский колпак с шитыми золотом цифирями "7" и "9". А вышел дедушка. Добрый, седой, с бородой лопатой, в рубахе и портах. На ногах то ли лапти, то ли кломпы, обувь деревянная - не поймешь. Одежка вроде своя, русская, а приглядись повнимательнее, и засомневаешься. Архетипический такой дед, наверное, его бы дети любого мира за своего признали. Да мне, при взгляде на него, захотелось хоть не надолго, да окунуться в детство: – Здравствуйте, дедушка, это я к вам в гости пришла. – Здравствуй, девонька, - произнес он вполне добродушно. - С чем пожаловала? С чем? У меня и нет ничего, все в прошлом осталось. Или есть? – Вот, сушки к чаю принесла, - потрясла я котомкой. - Может, они еще не промокли… – Вот и хорошо, - явно обрадовался дед. - Давненько у меня гостей не случалось, ох, давненько. Обожди немного в пещере золотой, ко мне еще один гость пожаловал. – Ну а ты, шаман, что здесь потерял? И впрямь. Черный дракон! А я о нем и позабыть успела, если честно. Шаман был уже не один. В воздухе реяло огромное драконье облако. И это было очень удивительно. Черный Дракон - он жадный. Тут и к гадалке не ходи. Но этим-то с какой радости дома не сиделось? Тоже золотишка захотелось? И почему они мне кажутся какими-то недоделанными? Я пригляделась повнимательнее - все они, как один, были без огня. Не ныряли они в Источник, ждали свой очереди, полагались на шамана. Вот только почему? Ответ Черного Дракона чуть-чуть прояснил ситуацию. – Драконы лишились портала на Огненной, - заявил тот. - У них исчезла возможность греться огнем, дай им Сокровище. – Дай! Дай! Дай! Дай! - послышалось со стороны облака. – Бред какой-то, - оторопело произнесла я. - Денебцы никогда не пойдут на это. – Денебцы - крайне забавный народ, - повернулся ко мне Алхимик, согласно кивая головой. Глаза его так и лучились чудесными воспоминаниями. - Мне, с рождения золотому более, чем на половину, по идее, следовало бы их остерегаться, но они были крайне добры ко мне, когда я в молодости, путешествуя по миру, случайно оказался на их планете. Сейчас-то мне уже все равно, - ласково погладил он болванчика по лысой головке. – Ты лжешь, - поворотился Алхимик к шаману. – Конечно, - спокойно ответил Черный Дракон. - Но это вполне могло бы быть правдой, если бы кое-кто, - устремил он на меня нехороший взгляд, - не уничтожил наше оружие. – Ничего не понимаю, - села я на золото, выстилавшее дно пещеры. - Какое оружие? Бесноватые железяки, что ли? А причем тут Источник? Великий Алхимик устремил на меня пристальный взгляд. Всего на секунду, но этого вполне хватило для того, чтобы глаза деда зажглись пониманием. Черный Дракон аж зашипел от злости. – И эта дура встала на пути у Всемогущего… - он зажал себе лапой пасть, и я не смогла разобрать, кому именно мне удалось нечаянно помешать. Одно мне было не понятно во всей этой истории. Все остальное было делом десятым. – А почему он говорит правду? – Он не может лгать в этом месте, - пояснил Алхимик. - Я не терплю неправды. – А те драконы тоже врут? - показала я на живое облако. – Те - не врут, - огорчился дедушка. - Они просто прилетели за золотом. Больше того, они, судя по всему, упустили свой шанс стать огнедышащими тварями, и по милости этого вот шарлатана остались безымянными. Им теперь действительно нужен этот шаман, равно как и Сокровище, иначе они погибнут. И этот злодей прекрасно знает о том, что я не смогу обречь на погибель столько глупых тварей. Я обернулась на утес. Черный Дракон выглядел победителем. Судя по всему, он слышал все, о чем мы говорили. – Выходи на бой, старик, - услышала я противный голос шамана. - Если я одержу победу, то заберу все золото и твоего сына себе. А тебе, так и быть, оставлю жизнь. – А кто тебе сказал, что я буду с тобой биться? - осведомился Алхимик. - Много чести тебе будет. – Тогда умрут все эти драконы, - прошипел шаман. - Они подчиняются только мне, а я заставлю их драться вместо себя. Об этом ты подумал? Дед недобро усмехнулся, покачал головой, указал болванчику на шамана: – Придется поработать, сынок. Болванчик радостно кивнул. Черный Дракон задрал голову к реющим в воздухе соплеменникам. И зашипел от злости - те продолжали летать в воздухе, то и дело натыкаясь на невидимый купол, преграждающий им путь к шаману. А сам шаман… Теперь Черный Дракон старался выжить. Изо всех сил. Его тактика была отлична от моей. Он не пытался бороться с металлом, но хапал, хапал, и хапал золото, которое падало вниз, к подножию утеса, на котором он сидел. – Как это ему удается? – Он убил слишком много драконов, и теперь их алчность работает на него. Но это не продлится слишком долго. В лучшем случае до ночи. – А вдруг у болванчика не хватит золота? – Ты так и не поняла, - рассмеялся Алхимик. - У него не может не хватить золота. У него нет лишнего золота. Он его создает. Из всего, к чему прикоснется. На том расстоянии, которое я ему укажу. – Ага! - только и смогла произнести я. В дождливую сырость планеты начинали вплетаться огненные нотки Источника. Еще чуть-чуть, и он снова станет перед моим мысленным взором, заслоняя собой все остальное. В следующий миг Алхимик уже стоял на пороге ветхой лачуги: – Входи скорее, а то я письмо Старейшим написать не успею. Я занесла ногу над порогом, и… Не увидела ничего. Только дощатый стол, и две грубые лавки по краям оного висели в пустоте. – Входи, не бойся, - подал мне руку Алхимик, резко дернул, я приземлилась на лавку. - Да… Времени у тебя осталось и впрямь немного… Задержу-ка я его на полчасика, а огонь перетерпит. Вот так и оказались мы за одним столом. Я, глупая девчонка с планеты Земля, и он, Великий Алхимик, немыслимой мощи существо. И одновременно мудрый, симпатичный, концентрированно благородный дед. – Волшебные у тебя сушки, - похвалил он печево домового, роняя крошки на стол. Из разломленной, уже пятой по счету баранки, высвободилась очередная картинка, зависла в под потолком лачуги объемным изображением. На сей раз я со товарищи, верхом на Мане мчимся сквозь заснеженный сосняк. Помню, тогда я в первый раз увидела Жозефину, теперешнюю жену Антона. Друид тоже ее тогда в первый раз увидал. Не могу сказать, что это была особо теплая встреча. Но колоритная донельзя. А вот все мы - собрались вокруг праздничной сосны, запускаем фейерверки. А кто это там маячит на заднем плане? Никак, Рассвет! А говорил, что не любит шумные сборища… Видать, все же любит. Только издалека. А вот начальство, разносит меня за очередную тупость - кто же хватается за саламандру в камине, да еще обеими руками? Из-за его спины выглядывает Гоша, качает головой, и со всех ног бежит к выходу из комнаты - звать старшего друида на подмогу. Это он правильно. Много ли пользы от нотаций? – Спасибо за повесть, Лиса, - лучась улыбкой, сказал Алхимик. - Последнюю баранку съешь сама. Глядишь, поможет тебе уцелеть. – Но как? - поспешила я последовать совету старших. Сушка порадовала меня ароматом корицы, и я с удивлением отметила, что не все еще человеческое мне чуждо. – Если ты не сгорела один раз, - пояснил мне дед, - то у тебя есть шанс не сгореть и повторно. И кто знает, что будет той живительной крохой, что сохранит твою человеческую сущность? Я ведь тебя правильно понял? Тебе хочется остаться человеком? Глаза дедушки прикрылись, его явно посетили приятные воспоминания. Хотела бы я знать, какие… Но, видать, не в этот раз. Вулкан все отчетливей проступал в толще тумана. Алхимик открыл глаза, посмотрел на меня. – Вот, держи письмо. – Какое письмо? На столе появилась очередная чашка непонятного, но изрядно бодрящего настоя, который хозяин называл чаем. – Ты пей, а там прочитают. Это же надо додуматься! Затеять войну против денебцев ради того, чтобы единолично собирать пошлину за вход в Источник! Вот тебе и раз! – Так, может, это не он? - вспомнила я про слова шамана о том, что я встала у кого-то там на пути. – Это - точно он, - как само собой разумеющееся, ответил дед. - Его жажда власти и наживы. Конечно, Огненная понадобилась кое-кому еще… Но этот тип определенно решил нагреть на этом лапы. Драконов с собой привел - тоже мне, защитник обездоленных! Настой чуть горчил. Я выпила его до последней капли, старательно облизала чашку. Даже глаза закрыла - так мне казалось, получится лучше. А когда я открыла их вновь, никого рядом уже не было. Я стояла на планете Огненная, в непосредственной близи от Источника. В красном небе кружил одинокий золотистый дракон. Чуть поодаль от меня, на расстоянии вытянутой руки, висел в воздухе Штирлиц. Его огонь пел, и в его песне звонче золота звучала мечта о далеких мирах. – До свидания, разведчик. Голос Штирлица и впрямь был необычайно низок. Но я бы не сказала, что он был страшен. – До свидания. – Ты готов, птенец? - раздалось с неба. Чуть печально, но безвозвратно-решительно. Это дракон. Красивое все же место планета Огненная. – Готова. – Я открываю вход. Кругом огонь - целое море огня. Я растворяюсь в нем до последней капли, я теряю все, что было со мной всю мою жизнь - что тяготило, вдохновляло, свербело, грело, болело, радовало, печалило… Я не знаю больше своего прошлого, мне неведомо мое будущее, есть только море огня, и я, взвешенная в нем. Как странно. Я могу создать любой образ - у меня сейчас безграничные возможности. Напротив меня немедленно возникает отец. Он улыбается, и смотрит на меня - в его глазах забота и понимание. Безграничная забота, бесконечное понимание. Я отчетливо вижу за ним мольберт и холст со сказкой об Иване-царевиче и сером Волке. Иван-царевич выглядит дурак-дураком, и тут я согласна с отцом. Но у Волка желтые глаза, и это неправильно. Я смеюсь, и исправляю желтый цвет на зеленый. "Ну вот, опять палец изгваздала", - озабоченно произносит отец. - "Придется ацетоном оттирать". Когда-то я была готова отдать полжизни за то, чтобы снова увидеть его. Сейчас у меня нет ничего, а он вот, передо мной. Как странно. Откуда-то извне доносится зов - не тормози, мол, у нас есть и другие дела. Я смеюсь, и растворяю уже построенную было избушку - точную огненную копию той, что в Заповеднике. У меня поистине безграничные возможности - языки, в том числе и сосновый, без которого не вырастить и пня, не давались мне никогда. – Я здесь! - кричу я беззвучно, и в то же время громогласно. - Я уже иду! То, что казалось безбрежным океаном, внезапно заканчивается. Я вываливаюсь из его огненных объятий бестелесным призраком, плыву над сочной зеленой травкой к подножью лесистых гор. Мне почему-то кажется, что я уже была в этом месте. Может быть тогда, когда попадала в тот густой туман? Навстречу мне летит полупрозрачный дракон. – Ну здравствуй, Лиса, - говорит мне он. - Все-таки ты здесь. Ого! Да у тебя послание. И от кого! От самого Великого Алхимика! Ну и дела… Полетели скорее на совет! – Погоди, - пытаюсь затормозить я его стремительный полет. - Скажи… – Тебе еще только предстоит выбра… Что же, иногда довольно самой малости. – Спасибо… Рассвет. – Удачи тебе. Совет собрался на круглой поляне. Четверо драконов, разной степени прозрачности чинно сидели в ряд. Рассвет оставил меня перед ними, занял крайнее правое место в ряду. Я почувствовала себя робко - точь-в-точь на вступительных экзаменах в школу, когда на тебя свысока глядят огромные задерганные детишками тети, и зловещим голосом просят прочитать стишок. Желательно из программы четвертого класса. А еще лучше, сразу из университетской. Однако, как казалось в дальнейшем, впечатление было ошибочным. А может, мне просто невероятно повезло - как только драконы узрели письмо, они разом потеряли свой чинный и благородный вид, и загалдели, точно афиняне на Агоре. Как таких стесняться? Я и расслабилась. Наконец самый прозрачный извне, но с невероятно глубоким светом внутри, дракон призвал аудиторию к порядку: – Мы примем решение по этому вопросу чуть позже, - сказал он. - Птенцу нельзя долго задерживаться в этом измерении. Выбирай себе тело. Предпочтешь готовое, или сотворенное? Я попыталась сосредоточиться - ведь именно в этот момент решалась моя судьба. Но ничего не вышло - наверное, последние мозги растворились в огненном океане. Поэтому я просто выбрала тот вариант, что казался мне более правильным: – Сотворенное, - произнесла я, глядя в упор на Рассвета. Тот одобрительно наклонил голову. – Ты не ищешь легких путей, - с непонятной интонацией произнес прозрачный. - И, больше того, уже давно никто не рискует идти этой дорогой, да и мы не очень-то одобряем подобный путь… Но, поскольку ты принесла нам очень важную весть, мы предоставим тебе такой шанс. У тебя есть вопрос? Задавай. – Чем отличается готовое тело от сотворенного? – Птенец не знает элементарных вещей, - заголосил самый плотный дракон. - Разве мы можем позволить ему выбирать? – Учитывая А у меня получится? Я же призрак. Ладно, будь по-вашему… Когда я открыла глаза, драконов уже не было. По бокам и сзади от меня били ввысь огненные струи, проход был только спереди. Намек был прозрачен. Я шагнула вперед. И снова, как и полгода назад, на поляне Правосудия, пред моими глазами разворачивалась моя жизнь. Только на этот раз никто меня ни в чем не обвинял. Мне просто давалась возможность поступить тем или иным образом. Хоть тем же самым, что и раньше. Любым. Вот я, совсем маленькая, подкрадываюсь к отцу - тот пишет масляными красками картину о Сером Волке и Иване-царевиче. Он не видит меня, он весь погружен в творчество. Я подкатываюсь ему под ноги, он спотыкается. И отвешивает мне крепкий подзатыльник. От всей широты своей творческой натуры. Тогда я разревелась. Мне и сейчас обидно. Но вместе с тем мне понятен отцовский гнев - непонятно откуда, но я знаю, что меня саму лучше было не отвлекать во время решения задачек по аналитической геометрии. Мало не казалось никому. Что такое, эта аналитическая геометрия? Отец откладывает кисти в сторону, не отрываясь, смотрит на меня. Я люблю тебя, папа. Спасибо тебе за то, что ты был. Пейзаж меняется, комната в городской квартире взрывается огненными струями, я трясу призрачной головой, вспоминаю, что не в детстве я. Совсем не в детстве. Один шаг вперед. Огненный лабиринт рождает местность сельского типа, характерную для средней русской полосы. Мы с отцом и матерью первого мая 1988 года идем по бескрайнему распаханному полю. Я выбираю борозду, и решаю, что буду идти по ней. Что это? Никак, деньги? Свернутая двадцати пяти рублевая купюра. Когда-то давно я, глупо улыбаясь, радостно протянула родителям свою находку. Как сейчас помню, там было еще двадцать пять, два раза по три и одна желтенькая - всего пятьдесят семь рублей. Какой-то бедолага, получив зарплату, пропил трешку, а остальное потерял. Мне потом купили босоножки. За девять. Я это запомнила надолго. И были моменты, когда мне казалось, что подобный обмен был не равноценен. Особенно, когда на почве демографического кризиса все вокруг и вдруг заговорили о том, что родители должны вкладываться в своих детей самозабвенно и без остатка. Сейчас всех денег мира не хватило бы для того, чтобы вернуть ту прогулку по полю с папой и мамой. Я смотрю на родителей. У меня есть только пятьдесят семь рублей советскими деньгами. Этого мало. Очень мало. Но в то же время и очень много. И у меня сейчас безграничные возможности. Возьмите, пожалуйста, мое Сокровище. Огонь все также бьет в небеса. Вот только цвет его чуть изменился. Хибины, Кольский полуостров, лето. Я подвернула ногу, лодыжка опухает на глазах. Мой бой-френд недовольно кривится, но потом берет себя в руки. – Тут недалеко КСС, - разворачивает он карту. - Я схожу за помощью. Жди меня, через три часа вернусь. Я спокойно смотрю на него. Откуда-то я знаю, что он не вернется. Ах да, у меня же безграничные возможности! Но это - его галактика, это его выбор. – Иди. Удачи тебе. Волосово. Аэродром. Маленький, с грунтованной взлетно-посадочной полосой. И мы, "перворазники", с двадцатью килограммами десантного парашюта за спиной, уложенного накануне пьяным в стельку инструктором. Заплатившие деньги в размере пяти стипендий за право шагнуть в небо. Ждем своей очереди в компании пары групп таких же нервных новичков, что и мы. В голове то и дело возникают сведения, вложенные туда за два часа инструктажа. Только бы не забыть, как управлять куполом, за какую стропу тянуть! И не дай бог, откажет основной парашют - придется выкидывать запаску. Инструктор так нетвердо стоял на ногах, когда показывал то, как именно надо спасать свою жизнь путем выбрасывая купола под определенным углом… Нет уж! Пусть откроется основной. Вот еще одна группа забирается в кукурузник. Тот, подпрыгивая, разгоняется, отрывается от земли. А это еще что такое? Народ кругом орет, ахает, тычет пальцем в небо. Черная точка растет, приближается, вот уже кувыркается. Маленькая фигурка парашютиста. – Затяжной прыжок, - информирует меня стоящий рядом трезвеющий инструктор. - Что ты телишься,…! Твою мать! Раскрывай!!!!! Запасной, твою дивизию! Раскрывай!!!!!!! Четыреста метров. Триста. Двести. Не успеет. У меня безграничные возможности. Парень тормозит у самой земли. Встает на ноги. Аэродром испускает дружный вздох. – Чудо! Чудо!… Наша группа тяжело взбирается в самолет, усаживается на лавки вдоль маленьких окон. Я, легковес, одна из последних. Низкий гудок, загорается лампочка. Еще раз. Наша скамейка подымается. – Пошел! Пошел! Пошел!… Пошла! В проеме обшивки переливается зелено-синими красками глубина. Шаг в небо. Свободный полет. "Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три-и-и!!!" Рывок. Над головой расцветает парашют. Полет, собственно, заканчивается. Дальше - только висение в широких серых стропах, да медленное опускание на кочковатую поверхность аэродрома. У меня безграничные возможности. Я могу полетать и с обузой парашюта. Но так, чтобы никто не понял, в чем дело - мне не нужен ажиотаж вокруг меня. Совсем не нужен. Физический факультет МГУ, третий курс, экзамен. Последний, по экономике - легкая заминка после тяжелого сессионного труда. Я, среди студентов астрономического отделения, сижу, готовлюсь, меня еще не вызвали. Отвечает моя одногруппница, Анька, умница, круглая отличница, ей хотят вкатить тройку, и отметка пойдет в диплом. Она сидит ко мне спиной, я вижу, как вздрагивают ее плечи. Не знаю, какой озверин в тот день я съела на завтрак. – Посмотрите ее зачетку, - кричу. - У нее же одни пятерки!! Тетка-экзаменатор пролистывает синюю книжицу. – И впрямь, пятерки. Что же… Мой предмет не профилирующий… Поставлю вам четыре балла, это не сильно повлияет на цвет диплома. А вы, - смотрит она меня в упор, - идите отвечать. У меня безграничные возможности. Но я все оставлю, как есть - мне и тогда поставили пять баллов. В тот раз я сияла от гордости за свою невиданную смелость, пила на морозе пиво с одногруппниками. Заслуженным героем, как иначе? Мне и сейчас удивительно и очень приятно за себя. А еще я просто тихо радуюсь встрече с прошлым, и это чувство длится, и длится, и длится… Огненные струи слева и справа. Бьют в небеса. Я вижу, что предо мной - смерть отца. Черная полоса моей жизни, перевод посреди четвертого курса на кафедру математики, такую не романтичную, такую скучную. Он всегда говорил - займись математикой, ручка с бумагой могут уместиться в авоське, и тебе не нужно тащить за собой телескоп. Ты прав, отец. По-своему прав. Я ничего не хочу менять. Да, я могу отсрочить дату смерти, но срок твоего пребывания на Земле уже истек, я это сейчас вижу. Жаль, что я так и не успела поговорить с тобой - то маленькая была, чтобы понять тебя, то грызла гранит науки в надежде постичь чужую премудрость. Я хотела дорасти до тебя. Всегда казалось - успеем наговориться. Твое время на Земле уже закончилось. Кто поручится, что тебе доведется уйти из жизни через какой-то месяц так же быстро и относительно безболезненно? Пусть все будет, как есть. Только в том месте, где ты упадешь, когда у тебя разорвется сосуд, я подстелю ворох желтой соломы, еще пахнущей летом - все же мягче будет падать на землю… Огонь ревет, бьет в небеса, в нем сгорает возможность. Не важно, какая. …Глубоко задумавшийся человек на пенечке, птичка-синичка, честные глаза. Я выбираю Заповедник, Борис Иванович, могущественный волхв с подрезанными ссылкой крыльями. Я - маг от рождения, хоть и не самый сильный - так, середка на половинку. И я хочу быть магом. …Заповедник. Избушка, огонь в камине. Я не хочу управлять пламенем - мне так нравится слушать его песни. Особенно хмурым осенним вечером, когда струи дождя хлещут по стеклу, а в комнате - темно, и никого… Огонь почти успокоился - струи уже не взлетают до небес, они лишь на метр выше моей головы. Урал. Ангар. Черный Дракон свистит заклинание. У меня океан возможностей, но пусть шаман себе поет - он сам плетет свою судьбу. Дождливая планета, золотой утес, Великий Алхимик, он же дед архетипический. И болванчик, превращающий в золото все, к чему ни прикоснется. И растущая груда драгоценного металла, что подымается от подножия утеса, уже обступает шамана. Я не хочу мощи, власти и золота. Это все так обременительно. Я хочу творчества и жизни. Огненные струи справа и слева от меня бьют вровень с моей макушкой. Быть может, чуть выше. Я делаю шаг вперед. – Посмотри, что за тело ты себе сотворила, - с укоризной произносит кажущийся знакомым голос. - У тебя была такая возможность! А ты?! Я открываю уже не призрачные глаза. Передо мной шеренга Старейших. Драконы явно возмущены моим видом, лишь Рассвет едва сдерживает довольную ухмылку: он слишком долго прожил со мной бок о бок - целую жизнь, чтобы возмущаться моей глупостью, он просто рад за меня. – Позволь сказать, Глубинный Свет, - произносит он. - Это ее выбор, и мы не вправе ничего менять. – Но как она пройдет обратно? - озабоченно квохчет наиболее плотный дракон. - Она же сгорит! Ее жалкой магии и огня не хватит на то, чтобы противостоять Источнику. До меня начинает медленно доходить смысл происходящего. Я отваживаюсь взглянуть на свои конечности. Только бы не увидеть лапы с когтями! Я вижу нормальные человеческие руки. В жизни не видала ничего прекраснее! Может, и ноги тоже не подкачали? По крайней мере я на это надеялась - сверху не очень-то и оценишь. Вот если бы зеркало… Можно те, что были прежде, они были вполне себе стройными. Старейшие шумят, словно азиаты на базаре. Но вот от них отделяется Рассвет, и драконы замолкают. – Ты точно решил? - спрашивает его Глубинный. - У тебя есть еще пять тысяч лет, в течение которых ты можешь наслаждать покоем и мудростью. Зачем тебе досрочно нырять в водоворот жизни? Рассвет склоняет голову перед Старейшим. А когда поднимает, то я вижу, что он снова стал материальным. И я никак не могу решить, нравился ли он мне больше серебристо-зеленым, как раньше, или таким как сейчас, серебристо-фиолетовым. – Счастливого пути! - трубят драконы. - Удачной жизни! Я подымаюсь ввысь, лечу на металлической спине навстречу пышущему жаром океану. "Ничего не бойся", - слышу я голос Рассвета в своей голове. - "Моей магии с лихвой хватит на то, чтобы оградить тебя от огня". Он что-то кричит и вслух, но я уже не могу разобрать ни единого переливчатого звука в его драконьей речи. Приближается бескрайнее море жидкой лавы, я зажмуриваю глаза. А потом открываю. Если я сгорю, то так тому и быть. Я попробую поверить Рассвету. И вот она, Огненная. Я все-таки выжила. В небе кружили драконы, огромное разноцветное облако. Вокруг Источника цепью стояли грозовые облака с искрами пламени. Рассвет издал модемо-подобный звук, драконы законнектились в ответ, и, выстроившись в длиннющую очередь, по одному устремились навстречу огню. Это было очень торжественное зрелище. И таковым бы и осталось в моей памяти, если бы не пакость со стороны подсознания - оно так не вовремя подсунуло мне финальную сцену с посадкой самолетов из фильма "Крепкий орешек -2", что я не смогла не улыбнуться. И все-таки, хорошо то, что хорошо кончается. От оцепления отделилось облако, и Рассвет пошел на снижение. Я знала, что это Штирлиц, я по-прежнему видела зов дальних стран в танце его огня, но чуть не умерла от страха, когда раздался его инфразвуковой голос. А может, и умерла бы, если бы не защита могучего дракона. – Здравствуй, разведчик. – Привет, Штирлиц! Потише нельзя? "Ты снова стала хлипкой". – Ты необычайно догадлив, - не смогла удержаться от легкого сарказма я. "Я такой", - гордо распухло облако. - "Ты, случаем, не в курсе, что это приключилось с драконами? То пусто, то густо". Мы с Рассветом переглянулись, он едва заметно покачал головой. – Не могу сказать, - ответила я. - У вас все нормально? С… идеями? – Пока все успокоилось. – Если что - обращайся в Заповедник. – Да. Мне кажется, наша планета и ваши накопители как-то связаны друг с другом. До свидания. – Пока! Открылся пространственный тоннель, на выходе которого разноцветными огнями блестела вечерняя Москва. – Кажжжетссся, твой город? - повернул голову Рассвет. – О! Ты ссснова говоришшь на руссском. – А ты всссе такая жжже яззва. – Я хоть магом-то осталась? – Не ззнаю, шшшто ты понимаешшь под этим термином, - хитро прищурился ящер. - Но внешшшне ты оссталассь почччти прежжжней. Я торопливо вызвала огонь. Тот немедленно возник над ладошкой - веселый, дружелюбный. Так. Кажется, я все еще различаю настроения огненной стихии. Но… Я же физик, хоть и с математически-астрономическим налетом. И я твердо усвоила законы сохранения - ничто никуда не исчезает бесследно, и не появляется из неоткуда. Что-то я должна была забыть. Намертво. Ладно, жизнь покажет. Так ведь, Рассвет? Дракон смотрел на меня добрыми - настолько, насколько исполину было свойственно это чувство - глазами. – Мы в Заповедник? – Нет, - потупил глаза ящер. Потом снова посмотрел на меня. - Ты ссама сссможжешшшь туда добратьсся. Хоть отссюда. Мне надо кое-кого навессстить. – То есть, я теперь смогу телепортироваться, куда захочу? - восхитилась я. – Только в пределаххх сссвоего мира. Но ты можжжешшшь и полететь. – Тогда я пойду, пожалуй. Спасибо… - замялась я, не в силах выразить свою благодарность словами. – Тебе ссспасссибо, Лиссса. Ты не предсставляешшшь, насссколько мне там было ссскушшшно. До сссвидания. – До свидания, Рассвет. И… прилетай к нам почаще. Ящер кивнул головой. Я шагнула в пустоту, поймала поток. Немедленно стало очень холодно и очень мокро, чего я никак не могла заметить, сидючи на спине дракона, под защитой его магии. Одежды на мне, естественно, не было. Надо было срочно что-то предпринять. Я была не уверена в том, что смогу удачно телепортироваться прямо с воздуха. Все-таки раньше мне это умение и с земли-то давалось с трудом. То есть, с ПТ. Я глянула вниз. Подо мной, чуть левее, высился знакомый шпиль. Там была общага, там, возможно, все еще жили мои однокурсники, те, что из аспирантов, там наверняка можно будет одеться. От холода у меня уже сводило мышцы. Вниз! В тепло! Вот за что я очень была благодарна судьбе, так это за то, что я помнила трюк домового. Хороша бы я была посреди студенческой общаги в стиле "ню"! Оставалось только надеяться на то, что Наташка, добрая душа, до сих пор жила на прежнем месте. Спрошу у нее какой ни наесть халат, али спортивный костюм. Верну как-нибудь. Наташка не только жила. Она еще и справляла свой день рождения в компании хорошо знакомых мне астрономов. Сновала туда-сюда, между кухней и блоком, носила еду. Я дождалась момента, чтобы у нее в руках ничего не было. – Наташка, - дернула ее за рукав. – Кто здесь? - обернулась она. Синие глазищи тревожно всмотрелись в пустоту. - Глюки… Лиска мерещится… – Наташка, это я. Ты меня не видишь. Принеси сюда халат. Только быстро и молча, прошу тебя. Подруга потрясла головой, задумалась. Как жаль, что я не могу больше проникать в мысли! И как холодно… Наташка все же рискнула послушаться невидимку, ушла, появилась с розовым махровым халатом. Я торопливо схватила его, напялила на себя. Наташкины глаза округлились и выросли до размеров кофейного блюдца, когда халат исчез в пустоте. – Ой! – Тише! - сняла я полог невидимости. - Это действительно я. – Лиса! Ты где пропадала так долго? И Танька твоя подевалась вместе с тобой… Заходи, у меня все наши собрались. Эх! Хорошее все же существо Наташка. Стойкое. Ни тебе фальшивых вздохов, ни лишних вопросов. – Я не надолго… Классный у тебя халат. Теплый. Я тебе его верну, только не знаю, когда. – Да забирай себе, я его все равно не носила, мне его Валька на прошлый день рождения подарила. Знаешь, как бывает? И не идет тебе вещь, и выбрасывать жалко. – А Валька тут? - тормознула я. Наташка налетела на меня, пошатнулась, схватилась рукой о стенку. Вспученная краска цвета нереального салата потрескалась, раскололась, посыпалась вниз. – Да не дрейфь ты, - схватила она меня за руку. - Валька и не заметит. Она обрадуется, и все наши, кто тебя сто лет не видел. – Ладно, зайду, - неуверенно ответила я. - Только учти, не надолго. – Халат запахни получше, - покачала головой Наташка. - Эх ты! Деловая колбаса! Так я снова очутилась в своей прежней группе. Ребята ничуть не изменились, кроме располневшего старосты группы и еще одной давно замужней дамы. Да и те были вполне узнаваемы, если приглядеться повнимательнее. Так же, как в прежние времена, преспокойно ютились в восьми квадратных метрах, и прекрасно при этом себя чувствовали. – А вот и наша Лиса! - поднялся заводила Юрка. - Вовремя ты. Мы тут как раз слушаем рассказы о том, что каждый из нас испытал, пока был в свободном плаванье. Твоя очередь. Отчитывайся за четыре года! Или тебя больше с нами не было? Это было не совсем верно: кое-кого из ребят я все же иногда видела. Но в целом Юрик был прав. Знакомые лица. Знакомые глаза. Радостная Валька, сияющий Петька (и не заметишь, что дико умный!), добрая, вся такая забавная в своих рюшечках Олька. Может, это штучки драконьего Лабиринта? Я потихоньку ущипнула себя за руку. Нет, вроде все ощущения на месте. В том числе и болевые. И у меня нет всемогущества, я не могу изменить ничью судьбу. Да и не хочу. У каждого своя жизнь, каждый старается, пыхтит что есть мочи, преодолевает неурядицы в меру сил и способностей. Кто я такая, чтобы кого-то критиковать? – Ребята, - говорю я, и мой голос дрожит. - Ну их в пень, мои достижения! Я так рада вас видеть! И это правда. Нет ничего дороже дружбы, простого человеческого тепла. И это круто - смотреть вот так на людей, без страха и защиты. Не гнать, не оправдываться, и не хвалиться. Быть собой. И улыбаться. И это, пожалуй, мое самое главное на сегодняшний день достижение. – За это надо выпить, - устремив на меня долгий взгляд, произносит Юра. - И за тот сумасшедший цвет волос, что у тебя на голове. Понял ли? Он всегда отличался недетской проницательностью. И что у меня там с волосами? А! Какая разница! – Мне бы соку… И я, ребят, ненадолго. У меня еще трудовой день не закончился… |
|
|