"Дракон по имени Малыш" - читать интересную книгу автора (Ханами Тая Владимировна)Глава 6.И где только наша не пропадала! Но так пропадать, как довелось в тихом городке Урске, что на изнанке Земли, нам не случалось еще никогда. Попали мы в это славное местечко по наводке начальства: "Сходите, ребята, гляньте, что там творится!" Как всегда, полчаса на сборы, котомку за спину, напутствие волхва: "Слишком тепло не одевайтесь, там не холодно", оставленные прямо на столе в кабинете теплые куртки, Гоше на радость, открытый могущественным магом переход… …И вот я уже полчаса сижу в кабинке провинциального сортира. Я и по сей день уверена, что спасло меня только ушу. Ибо ничто так не приучает организм к стоическим перенесениям неудобств, как статические упражнения. А пришлось мне туго: сортир был грязен и вонюч, а у меня, как на грех, непрерывно тошнило. Причем, не понятно с чего - я, после того, как прошла драконий Лабиринт, вообще болеть чем бы то ни было перестала. И тут - на тебе! Когда я, наконец, щеголяя зеленым цветом лица, выбралась из этого достойного заведения, то увидела перед компаньонами по пять пустых кружек. – Надеюсь, это было не пиво? - Попыталась я изобразить хорошую мину при плохой игре. Парни синхронно поморщились - наверное, нюхнули сортирному духу, которым я насквозь пропиталась. – Что с тобой приключилось? - Гнусаво осведомился зажавший нос металлист. - Ты что, провалилась? – Вот еще! - Гордо, как только могла, вздернула я голову. - Ты что, никогда в традиционных русских сортирах не был? Для того, чтобы пропахнуть в них насквозь, совсем не обязательно куда-то там проваливаться! Металлист выразительно повел бровями. Я перевела взгляд на молодого мага. У ехидного парня отвисла челюсть. "Нет слов, и слава богам", - с облегчением подумала я. – О чем говорили? - Плюхаясь на пустой стул, деловито поинтересовалась я. – О погоде, - подобрал челюсть Никола. – Полчаса?! У вас что, другой темы для беседы не нашлось? – Не тебя же нам было обсуждать, - пожал плечами вредный друг моего сердца. – Кстати, с погодой тут и впрямь что-то не то, - сказал Никола. - Ты разве не заметила? Куда мне! Я ведь после перехода не по сторонам смотрела, а о сортире мечтала! Между тем, маг куда-то показывал. Я проследила за его рукой. – Ой. В открытую дверь кабака виднелся пейзаж. Не зимний, не летний - так, не пойми какой. Но все же теплый, судя по одежке окружающих. – Тут же должна быть зима! - Ахнула я. – Должна быть, - согласился со мной металлист. - Но ее тут нет. – Странно… Может, со мной желудочная напасть из-за резкой смены климата приключилась? – Более чем странно. Слушай. А рассказать друг сердца, собственно, ни о чем и не успел. Потому что у него… зазвонил коммуникатор. На изнанке! Илья, так и не успев толком удивиться, схватил КПК: – Привет, Жозефина. – Лиса там далеко? Я на автомате прикрыла нас пологом, отводящим внимание - немногочисленные посетители заведения вяло уткнулись в свои тарелки. И только потом до меня окончательно дошел абсурд происходящего: – Не может быть! – Что "не может быть"? - Удивленно вскинул брови Никола. – Мы на изнанке, Жозефина, - ровно сказал Илья. – Не может быть! - Завопила трубка голосом молодой ежки. – Как только разберусь в ситуации, я тебе свистну, - поспешил окончить разговор металлист. - Целую. Пока. Он спрятал техногенное устройство под рубашку, и вытер полотняной салфеткой вспотевший лоб. – Не может быть, ребята, - сказал. – Может, все же расскажешь, в чем тут дело? Илья открыл было рот, но снова не успел сказать и слова: раздалось заунывное пение. Настолько самобытное, слаженное и тоскливое, что у меня заныли зубы. – Что это? - Выпучил глаза Никола. – Урки поют, - мечтательно просветил нас хозяин заведения. Он сидел за стойкой, подперев голову руками. Глаза его мечтательно полуприкрылись веками, губы шевелились в такт диковинному пению. - Вот бы к ним попасть! – Как поют! Как поют, - раскачивался на высоком стульчике трактирщик. - Еще медовухи? – Н-нет, - с каким-то даже страхом, нет, ужасом(!) ответил обычно спокойный металлист. - Вот, возьмите пару серебрушек. – Кида-ай, - мечтательно протянул мозолистую ладонь трактирщик. Мы поторопились покинуть заведение. Уже почти смерклось. В воздухе пахло дымом - по всей видимости, где-то недалеко сжигали прелые листья. Там и сям расхаживали прохожие, и все, как один, с мечтательными лицами. Я торопливо поставила защиту. Мощную: вспомнила прекрасную Огненную, раскаленный Источник, и разведчика Штирлица. Сердце возрадовалось, погнало полу-драконью кровь по жилам. Жить стало легче, жить стало веселее. – Ты, кажется, или ты хотел рассказать о чем-то? - Повернулась я к другу сердца. – А? - Посмотрел на меня металлист налитыми кровью глазами. – Тебе плохо? – Голова раскалывается, - глухо сказал товарищ. Я оглянулась на Никола. Тот зажимал пальцами уши. Да и мне, несмотря на поставленный щит, постепенно становилось не по себе. Разлилась тишина. Звенящая, божественная тишина. Стало хорошо и заметно, как было невыносимо тошнотворно до этого. Силы, демобилизованные организмом на борьбу с неведомой напастью, растеклись обратно по телу. Мы, где стояли, там и сели на бордюр, не в силах перебирать ногами. Прошло какое-то время, прежде чем металлист проявил волю к действию: – Никола? - Повернулся он к технарю. – Тише! - Поднес губам палец маг. - Я их чувствую. – Кого? – Катушки. Громадные катушки. - Глаза технаря горели нездоровым пламенем. На щеках сквозь сумерки полыхал румянец. - Катушки – Ты же сдавал по этой теме экзамен, - недоверчиво покачала я головой. - Ты знаешь это слово, как облупленное. Чем это тебя сейчас накрыло? – Не могу объяснить, - мечтательно прикрыл глаза Никола. - Но, скорее всего, поэзией. Металлист усмехнулся. Я хмыкнула. – Пошли, осмотримся, - потянула я технаря за рукав. - До вершины холма немного осталось. Кстати, Илья! Ты мне расскажешь, наконец, что тебя так удивило в том трактире? – Выражение лиц у посетителей, - пожал плечами друг сердца. - Но ты уже и сама, должно быть, заметила, что с физиономиями у аборигенов что-то не то. Еще бы! Мимо нас как раз дефилировала дама с кавалером. Они шли не под ручку, и были на редкость апатичными - под стать погодке. Та тоже была прелой и вялой. Не переставая дивиться, взобрались мы на холм, и увидели приземистое черное здание. На вышках стояли часовые. Над невысокими кирпичными стенами вилась колючая проволока. Точнее, местный ее аналог, с лезвиями. – Брысь отсюда! - Направил один из часовых какой-то амулет в нашу сторону. От него так и шибануло враждебной магией. - Опарыши! Второй гнусно заржал. Третий сочувственно улыбнулся: – До выборов остался какой-то месяц, пацаны. Может, вам пофартит, и вы прикоснетесь к Прекрасному. А сейчас - валите-ка отседова, да подобру-поздорову. И он отвернулся, потеряв к нам интерес. Но я успела заметить что у него на груди висел какой-то амулет. И не только у него - у остальных часовых тоже было по кулону. Для чего они, мне было не понять. – Отойдем, друзья? - Потянул меня за рукав металлист. Мы отошли от тюрьмы, и принялись обозревать окрестности. С высоты нашего холма был виден весь городишко - второй холм со строеньицем на вершине, халупы, раскиданные в седловине да по склонам. – Уж не тюрьма ли там очередная? - Задумчиво осведомился металлист. - Уж больно похоже строение. На вершине второго холма стол брат-близнец того острога, что находился сейчас за нашей спиной. Только стены у него были беленые, и именно это обстоятельство позволило нам разглядеть его в сгустившихся сумерках. Тюрьмы соединял бульвар, по которому прогуливались припозднившиеся горожане. Между тем воздух начал сгущаться, а потом и загудел. Ногти металлиста покрылись блестящими пластинами - как всегда в моменты опасности. Я начала испытывать жгучее желание убраться отсюда в Заповедник. И только у технаря на лице была целая палитра эмоций - от восторга до животного ужаса. – Ребята… - сказал он. - По-моему, пора делать ноги. Я чувствую то же поле, что и раньше. Только что-то в нем не то. Оно то ли сильнее, то ли… – Куда? - Перебила я юного Никола. Тот показал пальцем вниз. – Быстрее, надо успеть в середину. Во-он под то дерево. – Сей секунд… Опа… – Что такое? - прохрипел металлист. - Не выходит? – Нет, - ошарашено покачала я головой. А поле, и впрямь меня не пускало. – Попробуй еще раз. Вверх. Я честно пыталась - раз за разом, и у меня ничего не выходило. Я уже было отчаялась, но тут вспомнила, что умею "летать". Я продиралась сквозь пелену, и чувствовала, как по щекам стекают струйки крови. Еще метр, еще. Поле, медленно, но становилось жиже… Зависла я в воздухе, аккурат посреди холмов. Компаньоны тянули вниз. Было холодно. Мне стало очевидно, что моей силы хватит ненадолго - мышцы, прикрытые жидкой джинсовой рубашечкой, уже сводило. Я заозиралась по сторонам. Заметила одинокий огонек в заснеженном лесу - желтое на фиолетовом. Совсем недалеко, но уже за чуждым полем. – Снижаемся, друзья? Я ничего не услышала в ответ. Ребята были без сознания. – Есть кто дома? - Прислонила я кулак к окошку. Костяшки сами выбили дрожь. Снизу раздалось кряхтение: сваленные в кучу компаньоны изволили просыпаться. – Где мы? - Протер металлист глаза посиневшими руками. – А кто вы? - Не удержалась я. – Лиска, не дури. Отвечай. Значит, боевой друг был в порядке. – Мы в лесу, на изнанке. Нам холодно. – А в Заповедник ты еще раз пробиться не пробовала? - Ехидно осведомился металлист. Встав сам, он поднял технаря с земли, поставил на ноги. Тот шатался, но стоял. Я пожала плечами. Если честно, то не пробовала - хотела сперва убедиться в том, что ребята живы-здоровы. – Так попробуй! - Возмутился Илья. Я и сама хотела последовать совету товарища, но для этого надо было собраться втроем. Я, схватив за руку металлиста, потянулась к технарю. Но схватиться за него не успела: дверь избушки отворилась, нас обдало светом. На крылечке появился хозяин. Оглядел нас черными, практически без белков, глазами. – Стучались? Заходите, чего мнетесь, - молвил он. Голос этого немолодого человека был каким-то вязким. Шепелявым. Да и сам он походил на уголовника. Водить знакомство с таким не хотелось. – Идете, мужики? Как так - Я оглянулась на металлиста: может, в Заповедник? – Идем в гости, - покачал головой тот. – Милости прошу, - усмехнулся хозяин избушки. Ребята направились к входу. Я нехотя шла следом. Перед ступеньками все же нашарила желудь под рубашкой - амулет, обеспечивающий дружеское расположение изнаночных леших, и, переведя дух, потопала в избу… Обстановка внутри была более, чем странной. По стенам тянулись нары. В углу зияла дырка в полу. Воняло, но не сильно - скорее всего, по причине зимнего времени. Стола не было вовсе. Печи тоже. Однако, было совсем не холодно, да и магия кое-какая ощущалась - возможно, это были ее температурные проделки. Хозяин всего этого великолепия тем временем тоже нас разглядывал: – Проходите, чего мнетесь, - повторил он шепеляво. Сделал приглашающий жест рукой (указующий на место возле доморощенного сортира). - Занимайте подобающие вам позиции. Мы скромненько присели на ближайший к нам настил - подальше от дыры. Хозяин непонятно чему гнусно усмехнулся, показал невероятных размеров золотой зуб. Все остальные были гнилыми. – Как мне величать-то вас, гости залетные? - Прошепелявил он. – Лена, - не решилась назваться подлинным именем. – Вася, - молвил металлист. – Ваня, - нашелся технарь. – А меня кличьте Зубом, - выставил хозяин свое сокровище на всеобщее обозрение. - И хуль вам до меня, позвольте полюбопытствовать? "Какая странная у него речь", - поймала я мысль Никола. - "Местами - прямо-таки великосветская, а местами - сортиром отдает". Надо было что-то ответить. – Замерзли мы в лесу-то, - решила я не грешить против истины. - Обогреться хотели, и дальше пойти. – И даже чифиря не отведаете? – Мы чай пьем, вообще-то, - начала заводиться я. - Как и все приличные люди. Металлист украдкой пихнул меня в бок. – Приличные, говоришь? - Вперил в меня неприятный взгляд Зуб. - Тогда поговорим конкретно. – Еще скажите, по понятиям, - не сдержалась я. – По понятиям, баешь, - нехорошо улыбаясь, прошепелявил Зуб. – И кто ее за язык тянет? - Услышала я тихие сетования наставника по металлу. - И так дипломат хреновый, так еще и с зеком разговаривать надумала! Вот и разговаривал бы с ним сам, раз такой умный! Но Илья уже сам приготовился спасать ситуацию. Собрался. – Не проси у него ничего, - пробормотала я еле слышно. Так, чтобы услышал товарищ. – Знаю, - не то пихнул в бок, не то сказал еле слышно он. И продолжил уже куда громче: - Как вы сами понимаете, мы люди прохожие. За то, что вы нас обогрели, мы вам благодарны. Если что, сболтнули лишние, уж не обессудьте. Не в теме мы. Странные глаза хозяина чуть потеплели. Самую, еле заметную малость. Но ненадолго: блеснули. Я поняла, что уголовник затеял новую игру. И, если честно, это обстоятельство ничуть меня не страшило. Я уже поняла, что перед нами никакой не маг, но глубоко обиженный на судьбу преступный авторитет, мечтающий о восстановлении своего былого величия на тюремных нарах. И уж не Урских ли? – Вы сами-то откель будете? - Снова заговорил Зуб. – Не здешние мы, - взяла я слово. – А что здесь потеряли? – Из Урска бежали. Я угадала. Мой ответ пришелся по душе бывшему уголовнику: его глаза наполнились грустью, мышцы чуть обмякли… "Еще чего доброго, петь начнет", - с опасением подумала я. - "Не дай бог!" Блатные песни я не любила никогда. И, если случайно попадала на "радио Шансон", то торопилась найти новую волну как можно быстрее. А уж местные "вечера" мне и вовсе издевкой показались. Но бывший зек и не думал петь. Из обмякшего мечтателя он превратился в хищную зверюгу - неуловимым движением извлек откуда-то небольшой амулет, и направил его в нашу сторону. Шибануло нехорошей магией - покорности, безучастности. Но вот только, не нашла она адресата… …А в руках Никола появилась шаровая молния. И, судя по всему, несказанно его удивила - с таким недоумением воззрился он на нее. В странных глазах уголовника появился страх. Всего лишь на миг. "Не верь, не бойся, не проси", - услышала я команду его подсознания. Технарь вертел ладонь и так и сяк, разглядывал гостью. Не мог поверить в свое счастье. – Это первая? - Порадовалась я вместе с ним. Никола кивнул: – Всегда мечтал приручить электричество! – Почему электричество? - Протянул руку металлист. Молния послушно поплыла к его ладони. – Помнится, - поудобнее устроился на наре технарь, - сидел я погожим весенним деньком на крылечке отчего дома. А на моих коленках лежала Морковка. – Морковка? – Так звали мою кошку, - улыбнулся Никола. - Шерсть у нее была невероятного цвета. Оранжевого. Так вот, гладил я Морковку, гладил, и догладился до того, что шерсть ее стала искрить. Тогда-то и пришла мне в голову мысль о том, что электричество можно приручить. Совсем как кошку. Ослепительный шарик поплыл обратно к технарю. Маг ласково провел второй рукой в паре сантиметров над поверхностью молнии. Мы словно забыли о том, где находимся - и об обалделом преступном авторитете, и о тюремной обстановке. Вспомнили о том, что не дома, только тогда, когда из зияющей дыры в полу начали появляться крысы. Одна, вторая, третья,… девятая. Подбежали к своим нарам, расселись на них, поблескивая глазками в нашу сторону. Одной крысе не хватило места на нарах (та, что возле зловонного отверстия, видать, у местного народонаселения не котировалась), и она осталась сидеть на полу - аккурат перед той лежанкой, на которой мы сидели. Остальные крысы с изрядной долей злорадства смотрели на ту, что лишилась законного места по нашей милости. Я поднялась - мне показалось, что пустить крысу на ее полку будет самым правильным в создавшейся ситуации. Ребята на автомате потянулись за мной. Зуб с интересом смотрел за нашим маневром. "И что дальше делать будем?" - Вопрошали глаза металлиста. Я почесала маковку. Эх! Мне бы настоящие способности друида! Мигом бы пенечки всем троим сообразила. Рука потянулась к желудю. Он не замедлил явиться молодой, нахальный, по моторике движения похожий на репера пень. – Никак, помощь требуется? - Дернулся он. - А что взамен? Крысы, как по команде, зашевелили носами и усами. Зуб тоже нехорошо приосанился. Пришлось проявить твердость характера: – Будешь выделываться, - недобро прищурилась я, - осерчаю. Мало не покажется. – Уж и пошутить нельзя, - понял леший свою ошибку. - Чего изволите, друзья? Крысы-уголовники уважительно закивали носатыми головами. Зуб вторил своим "питомцам". – Бревно принеси нам потолще, - спокойным голосом ответила я. - И побыстрее. Один корень здесь - второй там. Леший справился со своей задачей быстро. Мы и моргнуть не успели, а толстенное, покрытое кое-где снегом бревно уже нарисовалось посреди горницы. – Куда его? - Проскрипел леший. Я оглянулась по сторонам. "У параши" ставить было нельзя - это даже такому далекому от всяческих зон человеку, как я, было понятно. Посреди комнаты тоже не хотелось - нары за спиной, и крысы на них непонятные. – К окошку ставь. В торце горницы синели два разукрашенных морозцем вполне тюремных, но все же без решеток квадратика. – Я бы к вот этому поставил, - махнул упругой ветвью леший. Бревно медленно поплыло к левому окошку. Я всмотрелась в то, что справа: там, внизу, у самого пола распахнули пасти капканы - волку шутя лапу переломят. И нам несдобровать, попадись мы в них - калеками до друида добираться бы пришлось. И там - еще неизвестно, какими на всю жизнь остались бы. – Спасибо, друг, - от души поблагодарила я лешего. – Не за что, сестренка, - подмигнул мне тот. - Если что - обращайся. И исчез. Мы с товарищами не спеша пошли в сторону бревна. По пути металлист отрастил топор, в несколько взмахов обтесал бревнышко в трех местах - чтобы сидеть было удобнее. Я спиной ощущала любопытство и уважение, сочащееся из Зуба. – Присаживайтесь, друзья, - сделал Илья приглашающий жест рукой, вернувшейся к человеческим очертаниям. Зуб испустил долгий вздох. Обделенная было местом крыса юркнула на свою законную полку. Дружелюбно блеснула оттуда черными глазами. Уголовник вновь достал свой амулет: – Стань собой, честной пацан, - направил на ближайшую к нему крысу. На наре материализовался рыжий верзила в брезентовом ватнике и таких же штанах. Магия слова. "Магия понятия", как наверняка, сказал бы Зуб. – Стань собой, честной пацан, - поворотился авторитет к следующей крысе. Скоро на нарах восседала девятка "честных пацанов" - немытых, обросших, грязных, подозрительно, но в то же время и с любопытством косящих в нашу сторону мужиков. Вот один из них неприятно покосился в нашу сторону, хотел было раскрыть рот для каверзного вопроса, но Зуб не дал ему воли: – Не тронь их, - сказал. - Вечерять сейчас будем. - Авторитет щелкнул пальцами, призывая домового. Посреди комнаты материализовался стол, на нем в строгом порядке стояли миски, кружки и ложки. Когда все расселись, показался и сам домовой. Звали его Шуша, был он замкнут, подозрителен, при этом честен, и походил скорее на крысу, нежели на енота. Вопреки обычаям мелких пакостных хозяйственников, подшучивать над нами он даже не пытался. Наделил похлебкой, как и всех остальных, чай принес специально для нас - не такой крепкий, как привычным к чифирю зекам. Это была очень странная трапеза. Первым начал есть Зуб. За ним - рыжий Верзила - тот, кого из крысы первым превратили в "честного пацана". После него - мы втроем, за нами - все остальные: Вилка, Неряха, Плечистый - бывшие зеки той самой тюрьмы, у ворот которой мы побывали всего несколько часов тому назад. Ходили над мисками туда-сюда ложки. У кого-то текло по подбородку, кто-то подозрительно косился в нашу сторону. А еще я слушала их мысли, и понимала, что не нужна была этим людям свобода. Хотелось им обратно. Зубу - тюремным миром править, с администрацией воевать. Всем остальным - ходить под его, весьма и весьма (в прошлом) авторитетным началом. Но самым неприятным для меня было то, что и для нас, как ни странно, нашлось место в местной иерархии. Мы с ребятами оказались "истинными пацанами", или людьми, остающимся самими собой в чуждой им среде. – Мы просто люди, - не пожелала я ходить с наклеенным на себя ярлыком. – Как скажешь, сестренка, - тут же отозвался Зуб (меня при его словах чуть было не стошнило, но я сдержалась!). - Слушайте, ребята, нашу историю. Ситуация оказалась простой, и где-то даже банальной. Захватили… скажем так, "редиски", власть в тюрьме. Захватили лютой неправдою. А вслед за тем и власть над умами людскими во всем славном поселении Урск. Не пожелал Зуб подчиниться новым "авторитетам" (это слово в его устах было сказано с непередаваемым злорадством), собрал всех своих людей, да в бега подался. Точнее, вышел спокойно за открывшиеся пред ним ворота. Никто его не удерживал. |
|
|