"Королевство треснувших зеркал" - читать интересную книгу автора (Луганцева Татьяна)

Вы считаете, что ваш муж — подлец?

— Да.

Хотели бы, чтобы ему было плохо? Алиса заметно замешкалась.

Раньше я бы точно ответила, что да, а сейчас…

Чтобы судьба ему отомстила за вас? — поставила по-другому вопрос психолог.

Да, пожалуй…

Очень хорошо.

Галина Николаевна задала еще несколько вопросов и выключила свою адскую машину.

— Теперь мне нужно два часа, чтобы просмотреть результаты ваших ответов и того, что выдал компьютер, то есть просмотреть заключение, вывод.

Почему у вас все вопросы одной направленности?

Потому что женщины подвергаются домашнему насилию в девяноста девяти случаев из ста со стороны мужчин. А общество наше, к сожалению, на пятьдесят процентов состоит из мужчин. Поэтому мне необходимо знать, насколько вы готовы вернуться в общество без агрессии и обиды на него. Ведь в нашем обществе половина мужчин, так ведь?

Галина Николаевна, хотя она и была почти ровесницей Алисы, старалась выглядеть солидно и по-дамски, в отличие от своей пациентки, которая больше напоминала подростка. Она уложила Алису на кушетку и заставила долго смотреть на какой-то маятник с иероглифами, который скоро и погрузил ее в состояние полусна —полубодрствования. О чем-то Алиса еще беседовала с этим психологом, а о чем именно, она имела весьма скудные представления. Что-то она рассказывала о муже, зачем-то говорила о том, как он подло поступил с ней на суде. Вышла она из этого состояния с трудом. Голова была очень тяжелая и сильно болела, словно, после очень долгого сна.

Ее отвели на ужин, который представлял собой неплохой шведский стол. В качестве холодных закусок предлагались всевозможные салаты, копчения, свежие овощи. На столе горячих блюд стояли лотки с кусочками жареной курицы, рыбы в кляре, сосиски и три гарнира — картофельное пюре, картофель фри и тушеные овощи. Рядом с посудой для чая и кофе лежала выпечка, фрукты, пирожные. Алиса положила себе кусок рыбы с пюре, взяла ватрушку с чаем и села за столик, покрытый клеенчатой скатертью. Такой ужин напоминал ей обед в школьной столовой. Она смотрелась. Столовую заполняли женщины разного возраста, в основном от тридцати до сорока пяти лет. Почти все они были одеты в спортивные костюмы и кроссовки. Выделялись одна пышнотелая блондинка а-ля Мэрилин Монро, две бабульки преклонного воз-раста в ярких красных костюмах и девушка с выбритым черепом в наколках на руках и даже на шее. Остальные были обычными молодыми женщинами, которые каждый день тысячами встречаются на улицах. К. Алисе за столик подошла женщина лет тридцати с кудрявыми рыжими волосами и вздернутым носиком в веснушках с оранжевым пластмассовым подносом.

— Можно к вам?

Алиса кивнула, проглотив кусок рыбы, на вкус она оказалась довольно сносной. — Вы новенькая? — поинтересовалась рыжеволосая дама.

— Да!

— Добро пожаловать в семью.

Спасибо, — Алиса чуть не закашлялась.

Меня зовут Рая.

Алиса, — представилась она рыжеволосой собеседнице.

— Чудесное имя.

Главное — редкое, — согласилась Алиса.

— Как вам у нас? Уже прошли тестирование? — улыбнулась, обнажив мелкие зубы, Рая.

Это на приборе с проволочками? — Да.

Прошла, только я не поняла, к чему это?

— Это надо для нашего психолога Галины Николаевны. Вы не смотрите, что она молодая, она опытный врач и не одну сотню женщин вернула в мир.

Меня в мир возвращать не надо, я оттуда и не уходила, — ответила Алиса.

То-то я смотрю, что вы не похожи на здешних женщин. Такая уверенная в себе, спокойная, без синяков и ссадин, без затравленного взгляда.

Синяки и ссадины свои я уже залечила, но это все равно не повод, чтобы у женщины появился затравленный взгляд. Пусть он будет у того зверя, у того нелюдя, который ее бил, — ответила Алиса.

Зачем же вы тогда здесь? — сделала удивленные глаза Рая.

Мне пообещали помочь материально, устроить меня на работу, чтобы мы с дочкой ни в чем не нуждались.

Понятно, — опустила глаза в свою тарелку собеседница.

Кстати, тут многие женщины не выглядят забитыми и жалкими. Взять хотя бы ту высокую, с выбеленными волосами женщину с размером бюста минимум пять-шесть, — произнесла Алиса.

А! Это наша Людочка, наша местная секс-бомба, — рассмеялась Раиса.

С отрицанием мужчин вы отрицаете секс. Какая же тогда ваша Люда секс-бомба?

Она по этому поводу здесь и находится! Ей мужчины не дают нормально жить, они воспринимают ее только как сексуальный объект! Они ей шагу не дают ступить, а Люду уже тошнит от такого отношения к ней. Мужчины этим самым унижают ее и, как считают Люда и Галина Николаевна, дискриминируют ее по половому признаку.

Понятно.

Алиса еще раз посмотрела на аппетитную Люду, и у нее мелькнула крамольная мысль.

«Именно поэтому, чтобы мужчины к ней не приставали, Людочка вставила силиконовую грудь, увеличила губы, нанесла боевой раскрас на лицо и но-сит, по всей видимости, исключительно облегающую одежду. Все только для себя, любимой, а о мужчинах она не думает совсем… да, конечно, так я и поверила».

А вы почему здесь? — спросила она у своей словоохотливой собеседницы.

А у меня легкое помешательство, — спокойно ответила Рая, размешивая вилкой компот.

«Как мило», — подумала Алиса и придала своему лицу серьезное выражение.

Да, вы знаете, Галина Николаевна сказала, что я должна говорить об этом спокойно. Признание недостатка — уже половина пути к выздоровлению. Так алкоголик должен признать, что он — алкоголик и заявить об этом окружающим. Вот и я признаю, что слегка сошла с ума, но в этом не моя вина, а моя беда! У меня «вяло текущая шизофрения». Здорово, правда?

Я как-то не уверена, что это здорово… — честно ответила Алиса.

Да, мне тоже не нравится слово «вяло», лучше бы у меня было буйное помешательство. Так сказать, жизнь кипит и бьет ключом, но тогда бы возникли большие неудобства, на меня бы надели смирительную рубашку и привязали к койке!

Алиса задумалась, она не была уверена, что надо говорить вслух, что ты сумасшедшая, но ведь она же не психолог, как Галина Николаевна…

Кто же в этом виноват? — осторожно поинтересовалась она у Раисы.

Как кто? Конечно же, кровопиец и негодяй, забравший у меня лучшие годы жизни, мой ненаглядный муженек Виктор!

Да, конечно, — быстро согласилась Алиса, видя, как нежная кожа с веснушками на лице женщины от гнева покрывается красными пятнами. — Может, не стоит о нем вспоминать, если это вызывает отрицательные эмоции? — спросила она, но было уже поздно, механизм был запущен.

Мы с Виктором полюбили друг друга и поженились в юном возрасте в восемнадцать лет, а в девятнадцать я родила дочку Танечку, назвали ее, кстати, в честь его матери — суки, извините! — начала свой рассказ Рая.

Ничего…

Алиса покачала головой в знак сочувствия.

— Мы жили дружной семьей целых шестнадцать лет, пока мой муж не заявил мне, что завел любовницу — восемнадцатилетнюю девушку. Каково мне,тридцатичетырехлетней женщине с пятнадцатилетней дочкой, слышать такое? Любовница Виктора почти ровесница нашей Танечке!

Алиса была не уверена, что в подобных случаях детей надо посвящать в такие подробности и погружать в психологические проблемы брошенной жены.

«Наверное, я неправильная женщина, — грустно подумала она, — все делаю не как другие».

— Я плакала, билась в истерике, уговаривала Витю одуматься, но все было напрасно, — продолжала свое грустное повествование Рая, — а потом случилось непоправимое. Мы с мужем сами не имеем высшего образования. Он всю жизнь работает водителем такси, а я — продавщица в парфюмерном отделе, но своей девочке мы решили дать хорошее образование, если понадобится, то и платное. С этой целью мы с Витей каждый месяц откладывали на сберегательную книжку по половине наших небольших зарплат. Да,мы жили трудно, все лучшее отдавая ребенку, себе отказывали во всем, но зато за шестнадцать лет совместной жизни у нас скопилась внушительная сумма денег, которую мы хотели вручить Танечке после окончания школы. Она у нас отличница и очень послушная девочка. Пусть бы она сама решала, что ей делать с родительским подарком. Таня смогла бы выучиться в любом престижном институте, поехать за границу — посмотреть мир или даже купить себе однокомнатную квартиру. Да, наша девочка благодаря нашим стараниям могла бы утереть нос своим подружкам, которые всегда были одеты лучше ее и имели больше, чем Танечка. Она могла бы стать обладательницей собственного жилья! И все это благодаря нашей жерт-венности, ведь мы хотели, чтобы наш ребенок жил лучше, чем мы с мужем! — тряхнула рыжими кудрями Рая, залпом осушила компот, словно это был напиток с высоким содержанием спирта, который она зачем-то так долго размешивала вилкой.

И что? — с замиранием сердца спросила Алиса.

Когда я не так давно полезла за сберегательной книжкой, чтобы снять немного денег на шестнадцатилетие дочери, то обнаружила, что она… что она… У что она пуста! — наконец-то выпалила Раиса и судорожно вздохнула. — Когда я поинтересовалась у мужа, где деньги, куда они делись, он рассвирепел. Вот я у вас хочу спросить, Алиса, разве я не имела права поинтересоваться судьбой этих денег, раз половину из них откладывала я?! — Глаза Раисы теперь лихорадочно блестели, а лицо перекосила гримаса отчаяния и злобы. В данный момент все бы охотно поверили, что перед ними сумасшедшая, даже без ее личного признания.

Алиса с тоской покосилась на других, мирно ужинающих дам, и ответила:

Я думаю, Раиса, что если эти деньги откладывались совместно, с двух зарплат на общего ребенка, то вы вправе поинтересоваться их судьбой.

Мо-ло-дец! — по слогам прокричала Раиса. — Я тоже так думала, твой ответ верный!

«Не хотела бы я ответить неверно», — подумала Алиса, слегка отодвигаясь от нее на стуле.

Оказывается, все денежки мой Виктор отдал Сонечке, своей любовнице! Знаешь, как он объяснил свой поступок?

Не знаю, — честно призналась Алиса.

Что Сонечка — еще совсем молоденькая девочка и ей надо учиться! Он заплатил за ее обучение на экономиста!! Наша Танечка осталась ни с чем!!

Тут Раиса забилась в каких-то конвульсиях, упала лицом на стол, раскидав все предметы сервировки. Алиса онемела, она не знала, что ей делать, просто тупо смотрела на покатившуюся виноградинку из компота. Тут, как из-под земли, возникли две медсестры и, подхватив Раису под белы рученьки, поволокли на выход. Аппетит у Алисы совсем пропал, другие женщины даже не повернули головы в сторону причитающей, сопротивляющейся Раи. По всей видимости, эту картину они наблюдали не раз и привыкли к ней. К Алисе подошла миловидная пожилая женщина в белом халате и представилась:

— Ольга Ивановна, ваша медсестра. Я буду отвечать за прохождение вами всех процедур, которые вам назначат врачи. Только что вы стали невольной свидетельницей неприятного эпизода. Надеемся, что в будущем это не повторится. Раиса — очень сложный случай. Мы боимся, что не сможем ей помочь. Она просто зациклилась на деньгах, которые украл из семьи ее муж, для нее это явилось непоправимой трагедией.

«Я не знаю, что было бы со мной, если бы я всю жизнь экономила, не отдыхала, не ходила в кино, в театр для того, чтобы отложить лишнюю копейку на обучение дочери. А муж спустил бы эти деньги на молоденькую любовницу, — подумала Алиса, — хорошо еще, что у нас с Викой ничего и нет, то есть папа нас не баловал, а то сейчас было бы больнее, если бы было, что терять».

Теперь у вас по расписанию электросон.

Что? — удивилась Алиса.

Не пугайтесь. Электросон — совершенно безопасная и безболезненная процедура. В результате действия слабых электрических импульсов на голову, нейроны мозгового вещества упорядочивают свое действие, так сказать, успокаиваются, приходят в норму и заряжаются энергией. В результате особого воздействия на центр сна человек засыпает и во время сна вы-здоравливает. Продолжительность сна регулируется работой прибора. Вам назначена процедура длительностью в один час, — пояснила Ольга Ивановна.

Может, не надо ничего мне заряжать и настраивать в голове, — жалобно протянула Алиса, — да и на бессонницу я не жалуюсь.

Вот увидите, что после электросна вы почувствуете себя лучше, отдохнувшей и успокоившейся, — Заверила ее непреклонная медсестра. Алиса поплелась за Ольгой Ивановной, вспоминая наглый, оценивающий взгляд Валентина и стараясь не думать о том, что на сей раз этот несносный тип .Мог оказаться прав.

«Ох, не надо было мне укладываться в этот санаторий. Они здесь все словно роботы…»

В физиотерапевтической кабине Алису уложили на койку, застеленную белоснежной простыней, и снова прицепили к ее многострадальной голове какие-то провода.

— Закройте глаза и думайте о чем-нибудь приятном, — посоветовала Ольга Ивановна и вышла из кабины, закрыв за собой дверь.

«Легко сказать, думайте о приятном». — Перед глазами Алисы всплыло самодовольное лицо Валентина. Он оценивающе рассматривал ее и скептически покачивал головой. Алиса что-то просила у него, а он, по всей видимости, отказывал ей в этом, на что ее возмущению не было предела.

— Ты мне обещал! — требовала она и не собиралась покидать его кабинет в торговом комплексе.

Валентин внезапно грубо вцепился ей в плечи и принялся трясти, пытаясь вытолкнуть ее из своего кабинета.

Ах, у тебя же есть жена, ну, конечно! — вспомнила она и заплакала.

Алиса, очнитесь! Ау! Соня, просыпайся! А говорила, что электросон ей не нужен и на нее не подействует! — слышала она все отчетливее и наконец открыла глаза.

Ее трясла Ольга Ивановна, внимательно всматриваясь в лицо.

Ну? Все в порядке?! — спросила медсестра.

Я спала? — удивленно проговорила Алиса, вытирая слезы, струящиеся из глаз.

Еще как спала! Вашей уставшей психике просто необходим хороший сон, когда отдыхают все структуры мозга. Психолог была права.

«Видимо, какая-то часть вредненьких мозговых 'клеточек не заснула и подарила мне этот противный сон», — пронеслась мысль у Алисы.

А где эта женщина… Раиса? — спросила она у Ольги Ивановны.

Что вас так беспокоит ее судьба? Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо, она в надежных руках, — уклончиво ответила та.

Алиса, выходя из физиотерапевтического отделения, кинула тоскливый взгляд на ряды кабинок, отделенные простынями, и заметила красные лакированные босоножки в одном отсеке.

— Можете идти к себе, на сегодня все процедуры закончены, — разрешила медсестра, — но перед сном рекомендую вам прогуляться по нашему чудесному саду, привести нервы в порядок.

«Почему все говорят о моих нервах? Если умному : человеку по десять раз на дню говорить, что он дурак, так он в это поверит!» — внутренне возмутилась Али-са и спросила:

Когда я могу поговорить с директором Лолитой Игоревной?

Она очень занятая женщина и сама найдет возможность пообщаться с вами, Алиса, — строго оборвала ее Ольга Ивановна.

Возможность поговорить с Алисой директриса реабилитационного центра нашла тем же вечером, когда тиса, словно сомнамбула, слонялась по парку. Лота Игоревна в светлом брючном костюме, с кожаной сумочкой темно-коричневого цвета и в туфлях в .Фон сумочке нагнала ее на одной из дорожек парка и полуобняла за плечи.

— Ну, как вам у нас, дорогая?

— Ну…

— Понимаю, по одному дню трудно судить! Но вы вольетесь в наш дружный коллектив, и вам понравится у нас. Сегодня вас, Алиса, замучили исследованиями, но так не будет продолжаться каждый день, не волнуйтесь! Психолог уже сделала предварительное заключение, и знаете что?

— Что? — тихо выдохнула Алиса.

— У вас большие психологические проблемы! Очень большие!

— Да?! — удивилась Алиса.

— В гипнотическом сне вы рассказали то, о чем в нормальном состоянии никогда не осмелились бы признаться. Не беспокойтесь, все секреты вашей души останутся с нами, как врачебная тайна.

— Что же такого страшного я выдала там? — ужаснулась Алиса, рассматривая аккуратно подстриженный газон.

— Вам это интересно?

— Конечно. Вы копаетесь у меня в голове, и я бы хотела знать, какой мусор вы нашли в ней, — высказала она свои пожелания, переводя взгляд на ряды искусно подстриженных кустов.

— Ну, во-первых, разрешите вас поздравить, мужа своего бывшего вы не любите! — проговорила Лолита Игоревна.

— Я это и так знала, — пожала плечами Алиса, — иначе бы я с ним не стала разводиться.

— Ошибаетесь. Многие женщины идут на развод, как на последний шанс вразумить своего супруга. Часто бывает, что женщина и после развода продолжает любить своего мужа, и ему стоит только поманить ее пальцем… У вас же вопросы о бывшем супруге не вызвали абсолютно никаких эмоций. У вас, Алиса, не осталось никаких чувств к нему, это показал прибор. Меня насторожило то, что вы не испытываете к нему никаких, понимаете, никаких чувств! И негативных в том числе!

— Почему это должно вас настораживать? Потому что Евгений, ваш бывший муж, является для вас врагом номер один! Он вас бил, он унизил вас, он лжесвидетельствовал и шантажировал и обобрал вас до нитки! И это вместо благодарности за столько лет совместной жизни! Неужели вам это не видно?! — распалялась Лолита Игоревна, сев на любимого конька. — Нет, — Алиса проморгала глазами, — я вам притаюсь, когда я думаю о Евгении, меня посещают блатные мысли, что наконец наши жизненные пути разошлись и я от него отделалась. Может быть, я неформальная?

— Странно… некоторые женщины от обиды и грусти сходят с ума, а вы так спокойны…

— Вы имеете в виду Раису? — оживилась Алиса, которую просто потрясла судьба этой женщины.

— Раису? — наморщила высокий лоб директриса.

— Ах, эта бедолага, всю жизнь отказывавшая себе пирожных, и на деньги которой сейчас учится любовница ее мужа? Да, это один из частных примеров вмешательства, но я не это имела в виду.

— Может быть, я такая бесчувственная? — спросил Алиса, поднимая глаза к кронам деревьев и рассматривая подстриженные ветки. Все в этом парке было подстриженным и симметричным, словно в буддийском храме.

— Вот тут-то вы как раз ошибаетесь! При упоминании о некоем Валентине, друге вашего мужа, который наравне с ним подло поступил с вами, ваши эмоции зашкалили все предельно допустимые высоты, чуть не сломались наши приборы.

Волосы зашевелились на затылке у Алисы.

— Откуда вы про Валентина знаете и про то, как он поступил со мной?

— Как откуда?! Вы сами в состоянии гипноза все рассказали психологу, что с вами произошло.

— Какой ужас! Ну, вот, наверное, из меня и вышли отрицательные эмоции все на этого Валентина. Потому что он чужой для меня человек и не должен был лезть в это дело! — надулась она.

— Если бы это было так! Эмоции у человека имеют разный заряд, то есть положительную и отрицательную окраску. Женщина испытывает злость, гнев, ненависть, страх, и графическая кривая ползет вниз. Чем больше ее амплитуда, тем сильнее эмоции. Наш прибор — еще не запатентованное изобретение, но он нас еще никогда не подводил! — сказала Лолита Игоревна.

— И что? — промямлила Алиса, чувствуя, как у нее начинают краснеть уши, как у провинившегося ребенка, потому что она, как назло, не испытывала к Валентину ни одной из перечисленных эмоций.

— А то! При упоминании его имени ваш график уходит резко вверх. А туда ползет кривая, если женщина радуется, восторгается, любит, наконец… — Лолита Игоревна окинула цепким взглядом сжавшуюся фигуру Алисы. — Вот я и удивляюсь, Алиса, что вы за человек? Этот Валентин — настоящий подлец, он помог вашему мужу обобрать вас. Да по нему тюрьма плачет, а вам он нравится.

— Не нравится он мне, ваш прибор врет! — выпалила Алиса.

— Наш прибор никогда не врал, — мягко ответила директриса реабилитационного центра.

— А сейчас он явно дал сбой! — не сдавалась Алиса.

— Ну, хорошо! Успокойтесь! Вы заблудились в своих чувствах. Наверное, этот Валентин хорош собой, сексуален, извинился перед вами, наговорил с три короба, наобещал денег, работу. Не поддавайтесь, Алиса! Подлецы должны сидеть за решеткой, и мы поможем очистить вашу жизнь от негодяев!

— А все мужчины негодяи? — поинтересовалась она, вдруг заметив на ровном зеленом газоне одну единственную красивую ромашку.

— Моя горькая практика подсказывает, что, к сожалению, почти все. Хотя, конечно каждой отдельной женщине я желаю счастья. — Лолита Игоревна улыбнулась, и черты лица ее смягчились.

— Одна приятная новость для вас у меня все же есть. Вашу дочку посадили в поезд, она уже на пути в Анапу.

— Как на пути в Анапу? — ахнула Алиса.

— Вы так удивляетесь, словно слышите об этом в первый раз! — всплеснула руками Лолита Игоревна. — Мы же с вами обо всем договорились, и вы даже отдали мне все документы!

— Да… но я думала, что Вика поедет завтра или послезавтра, и я еще успею с ней попрощаться.

— Планы изменились, и детей отправили сегодня. Что вы так испугались?! Все будет хорошо! Вы ни на минуту не пожалеете о своем решении, — заверила ее директор реабилитационного центра.

— Надеюсь… — вяло ответила Алиса.

Вдруг Лолита Игоревна наклонилась и резко вырвала единственную ромашку на газоне, которой Алиса любовалась. Бросив ее на асфальт, она пояснила:

— Сорняк!

Она похлопала Алису по спине и милостиво добавила:

— Не принимайте все близко к сердцу… А свою любовь выкиньте из головы!

— Обязательно! — заверила ее Алиса и, как только та отошла от нее, подняла ромашку и принялась гадать, отрывая лепестки, — любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет…

Остановившись на лепестке «к черту пошлет», она задумалась. Размышления её были прерваны звонким женским голоском:

— Это вы новенькая Алиса Андронова?

— Да, это я, —обернулась она и посмотрела в серые глаза невысокой молодой женщины с темными волосами и мягкими чертами лица.

— Я не могу долго с вами говорить, но хочу предупредить вас, что вам здесь оставаться очень опасно, — проговорила женщина скороговоркой, боязливо оглядываясь вокруг.

— Я вас даже не знаю… — замялась Алиса, стараясь привыкнуть к мысли, что все пациентки этого заведения несколько странноваты.

— Да, мы незнакомы. Дело в том, что я слышала, как про вас говорили, пока вы спали электросном.

— И что же? — Алису почему-то начала забавлять эта ситуация.

— Говорили, что вы еще не готовы и вас надо подготовить.

— К чему? — не поняла Алиса.

— К большей ненависти по отношению к мужчинам.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответила Алиса, — о какой ненависти идет речь?

— Я не могу долго разговаривать, — нервно ответила женщина, прищурив глаза, как это часто делают близорукие люди, — я и так рискую. Дословно я передать весь разговор не могу, но смысл в том, что у вас достаточно ненависти к мужчинам для выполнения задания.

— Видимо, задание особой важности, — улыбнусь Алиса.

— Не знаю. Слышала, что было предложено учинить над вами зверство или изнасилование, чтобы вы были готовы на все из-за ненависти к мужчинам, — судорожно передернула плечами незнакомка. — Уходить вам надо, Алиса, бежать отсюда куда глаза глядят!

— Как вы могли все это слышать? Вы работаете здесь, в центре? — поинтересовалась она.

— Нет, я тут тоже прохожу реабилитационный курс лечения и помощи. Пока вы проходили процедуру электросна, я делала то же самое, только в соседней кабинке.

— Как же вам удалось услышать разговор? — спросила Алиса, чуть не добавив: «Как же вы могли слышать весь этот бред, если так же, как и я, спали в соседней кабине?»

— Дело в том, что я не сплю под действием их тока, они этого не знают, я скрываю, сама не знаю почему… Когда-то у меня была серьезная черепно-мозговаятравма, возможно, причина в этом, — сказала женщина, снова воровато оглядываясь.

«Свежо предание, да верится с трудом, — мелькнула мысль у Алисы, — я тоже думала, что на меня электричество не подействует. Так нет, вырубилась почти сразу, а на тебя оно совсем не действует, как же! Они здесь все с приветом. Одна упала лицом в тарелку вконвульсиях от ненависти к бывшему мужу, другой во сне мерещатся какие-то кошмары, навязчивые идеи. А имя мое она могла прочитать на листе назначений, который лежал на столе в физиокабинете на самом верху, я сама его видела».

Хорошо, что вы меня предупредили, — сказала она этой странной незнакомке и сделала попытку удалиться.

Вы все же мои слова не воспринимаете всерьез, а зря. Воспитание ненависти к мужчинам добром для вас не кончится, вот увидите! — вспыхнула женщина.

Тогда ответьте мне, в этих словах была реальная угроза в мой адрес? — спросила ее Алиса, стараясь не нервировать свою собеседницу.

Конечно!

Кто это говорил?

Вот этого я сказать не могу! Я предоставляю только стопроцентную информацию. Я хорошо слышала все то, что я вам передала, но лиц говорящих я не видела. Понимаете, я не афиширую, что не сплю под действием процедуры электросна. Я хочу, чтобы хоть на какое-то время меня оставили в покое, дали побыть наедине со своими мыслями и не назначали другие процедуры, — объяснила женщина и, на секунду задумавшись, добавила: — Но предполагаю, что это были директор нашего центра Лолита Игоревна и психолог Галина Николаевна. Но это только мои предположения!

— Если вам здесь так неприятно находиться, вы не желаете никаких процедур, почему вы тогда не уйдете отсюда? — удивилась Алиса.

— Так хочет моя мама, а я не могу ослушаться ее. Она одна меня вырастила, очень переживает за меня, и я не хочу быть неблагодарной.

— Что значит хочет ваша мама?

— Она считает, что у меня муж — тунеядец, «вечный студент», альфонс, и я должна уяснить это раз и навсегда. А местные условия должны мне в этом помочь, скорее всего, разобраться в себе самой.

Внезапно какая-то догадка пронзила сознание Алисы.

— Извините, а вы случайно не Лиза Петрова?

— Откуда вы знаете? — Близорукие глаза Лизы удивленно расширились.

— Сегодня днем я разговаривала с вашим мужем.

— С Родионом?! — ахнула Лиза и, казалось, что на мгновение она перестала дышать.

— Именно с ним, — подтвердила Алиса.

— Как вы с ним познакомились? — выдохнула девушка, побледнев.

— Он дежурит каждый день у центра в надежде встретиться с вами и объясниться…

— Каждый день?!

— И каждую ночь!

— Не верю…

— Ну вот! Теперь вы мне не верите, — всплеснула руками Алиса.

— Как-то это странно все… почему Родион сам не придет ко мне?

— Вы только что говорили мне, что здесь гиблое место и мне необходимо уносить ноги. Так вот ваше-то Родиона не пускают сюда по распоряжению Лолиты Игоревны, — пояснила Алиса.

— С чего вы решили? — воскликнула девушка.

— Родион сказал.

Лиза покраснела и отвернулась.

— С какой стати он стал делиться нашими семейными проблемами с посторонними людьми?

— Скорее всего, от отчаяния, — предположила Алиса, — Родион уже пытался передать весточку вам через двух других пациенток, и в обоих случаях ничего не вышло. Поэтому он был предельно откровенен со мной.

Я сама чувствую, что мама не всегда права, но я не хочу ее сердить. Я покрывала Родиона в том, что он не работает, сколько могла. Нам в принципе хватало и моей зарплаты, но, когда Родя завел другую женщину, я послушалась маму… Я сама не могла взять и разрушить свою семью, поэтому мы с мамой решили воспользоваться услугами этого центра.

Ну и как, успешно? — спросила Алиса.

А что вам сказал мой муж? — вопросом на вопрос ответила Лиза.

Он вас ждет каждый день, вернее ночь, у торцевой стены парка, где есть какой-то лаз, — пояснила Алиса и добавила: — Если быть откровенной, то я на вашем месте сходила бы к парню и объяснилась. Родион просил меня о помощи очень убедительно.

Сегодня я никак не могу, а вот насчет завтра я подумаю… — пробормотала Лиза и засеменила на худых ногах к зданию реабилитационного центра.

Алиса вздохнула. Можно было подумать, что эта странная девица несет полный бред, если бы не одно обстоятельство.

На ногах у нее были ярко-красные лакированные, немного старомодные босоножки. Это объясняло то, что именно их Алиса видела в соседней кабинке в физиотерапевтическом отделении. Значит, Лиза действительно была там, но могла ли она слышать этот разговор руководства центра, таящий в себе угрозу для Алисы? Вот в чем вопрос.