"Королевство треснувших зеркал" - читать интересную книгу автора (Луганцева Татьяна)

Глава 10

На голубом небе не было ни облачка, яркое солнце припекало в полдень особенно жарко. Молодая женщина за столиком летнего кафе пила холодное пиво. Она была худа, если не сказать болезненно худа, словно высохшее дерево. На длинных ногах ее были кожаные босоножки с высокой шнуровкой, на тонких запястьях болтались браслеты. Лицо с сеточкой мелких морщин скрывалось за темными очками, на когда-то стройных икрах проступили сосудистые звездочки. Вероятно, в свое время эта женщина была очень красива. Но внешность этой женщины изрядно подпортил алкоголь. Было видно с первого взгляда, что женщина подвержена этой пагубной привычке. Это была Людмила Ларина, жена Валентина, собственной персоной. Она старалась растянуть кружку пива как можно дольше, отпивая жидкость маленькими глоточками.

— Простите, что опоздала. — За ее столик присела молоденькая блондинка с короткой стрижкой. — Вы же Людмила Ларина? Я узнала вас по описанию.

— Да, это я, — несколько нараспев ответила Люда и вопросительно посмотрела на девушку, — ну?

— Случилась неприятность, Людмила, — нервно ответила девушка, закуривая сигарету.

— Какая неприятность? — вздрогнула Люда. —

— Я заплатила вам деньги! Где доказательства измены моего мужа?! Вы не добыли их?!

— Успокойтесь, Людмила! Не кричите, вы привлекаете к нам внимание, — оглянулась по сторонам девушка, — тем более что моей вины здесь нет. Я привела вашего мужа в гостиницу и соблазнила его, но что-то случилось с тем человеком, который должен был сфотографировать это представление для доказательства факта измены. Он по неизвестным мне причинам не принес эту пленку в центр.

— И что вы мне предлагаете? — Людмила залпом допила пиво. — Я заплатила деньги!

— Требуйте свои деньги с Лолиты Игоревны. Это их оплошность, я свою работу выполнила! Повторить попытку не могу, так как вряд ли ваш муж пойдет со мной во второй раз, я перестаралась, и он попал в больницу с отравлением.

— Это отчего же? Погулять он любит, если ты ему понравилась, он может встретиться еще раз. — Узкие губы Людмилы сложились в злой усмешке, она даже не отреагировала на реплику, что Валентин попал в больницу.

Девушка уже пожалела, что связалась с этой нервной особой. Она успела навести справки и была в курсе, что мужа Людмилы случайно обнаружили в номере, а иначе бы он вообще мог погибнуть. Говорить жене Валентина, что она пустила в ход большую дозу наркотика вместо снотворного, она не хотела.

— Второй раз я с ним встречаться не буду, — твердо сказала блондинка.

— Чем же так вам не угодил мой муж? — усмехнулась Людмила, пытаясь унять дрожь в тонких пальцах, которыми она вытаскивала сигарету из пачки, небрежно брошенной на стол.

— Еще пива? — подошел к ним официант.

— Да, еще кружечку, пожалуйста, — согласилась Людмила, стараясь принять самый непринужденный вид.

— Мне зеленый чай, — заказала молодая блондинка.

— Значит, Валя пошел с вами? — взглядом из-под темных очков оценила ее Люда.

— Пошел.

— И изменил мне?

— Еще как!! Глаз от меня не отрывал! — соврала блондинка, уводя разговор в менее опасное русло.

— Подлец! Я всегда это знала, а он продолжал клясться мне, что честен передо мной! — Людмила безжалостно погасила окурок в пепельнице.

— Надеюсь, вы не вцепитесь мне в лицо? Вы знали, на что шли, я всего лишь выполняла заказ, я — профессионалка!

— Знаю я, кто вы, — брезгливо фыркнула Люда. — Эх, как жаль, что доказательств нет, уж я бы устроила ему сцену при разводе! — Люда сжала худые руки в кулачки. — А деньги я немалые потребую, я не дам себя провести!

Элеонора с интересом смотрела на женщину в потертых джинсах, с рыжими лохматыми волосами, вздернутым носом в веснушках и зелеными глазами. Они сидели друг напротив друга в кабинете Элеоноры в ее галерее. Помещение кабинета было уникальным, так как не имело углов. Комната была круглой с четырьмя небольшими окнами, с круглым вдоль всей стены диваном, сделанным по индивидуальному заказу, круглым столом для хозяйки кабинета и круглой люстрой-тарелкой. Везде стояли цветы в горшках, по вогнутым стенам развешаны картины, которые никогда не выставлялись в выставочном зале.

— Значит, вы — художница? — спросила хозяйка.

Женщина кивнула и перевела взгляд с предметов необычного интерьера на лицо Элеоноры Эдуардовны.

— Почему вы пришли именно в мою галерею? — поинтересовалась Элеонора, поправляя челку из черных блестящих волос.

— Меня зовут Роза, я уже несколько лет не была в Москве. Я жила в Сибири в одной маленькой деревушке, набиралась там жизненной энергии. Потом мне наскучила тихая жизнь, я стала вспоминать Москву, наконец вернулась. Там в Сибири я не прекращала писать, привезла с собой свои работы и хочу их продать, чтобы поправить материальное положение, а то жизнь за время моего отсутствия шагнула далеко вперед, цены на все выросли, а я окончательно отстала от всего этого. В провинции, сами понимаете, жизнь течет размеренно. Друзья-художники вспомнили меня, любезно приняли в свой круг и рекомендовали вашу галерею, а вас — как порядочного человека, не дерущего с молодых художников деньги и выгодно продающего их работы, — ответила несколько нараспев девушка.

— Кого вы знаете из художников? — заинтересовалась Элеонора.

— Диму Деревянко, Мишу Ефимова, Олесю Фролову, Алису Андронову… — перечисляла Роза имена художников, которые выставлялись в картинной галерее Элеоноры.

— Интересно, почему это я вас не знаю, а может быть, не помню? — прищурила глаза Элеонора Эдуардовна.

— Я тоже вас не знаю, — ответила Роза.

— Понимаете, милочка, — Элеонора грациозно потянула гибкую спину, — я выставляю работы не всех подряд, у меня галерея с высокой репутацией. Я кое-что понимаю в искусстве и беру работы только поистине талантливых художников. Вы отдали полотна дежурному администратору?

— Да, — ответила Роза.

— Тогда пошли, наверное, он уже расставил их в смотровом зале.

Они вышли из кабинета и прошли в небольшой, но очень светлый зал, где на фоне белоснежных стен на специальных мольбертах были расставлены картины Розы. Художница, затаив дыхание, стала наблюдать за реакцией хозяйки галереи. Лицо Элеоноры было совершенно непроницаемо. Она внимательно рассматривала полотно за полотном, медленно передвигаясь по залу, подходя к картинам то на близкое расстояние, то, наоборот, отдаляясь. Роза дышала ей в затылок. Наконец Элеонора оторвала внимательный взгляд от последней картины и пошла обратно в свой кабинет, бросив на ходу:

— Следуйте за мной.

В кабинете Элеонора села в вертящееся кресло и закурила, как будто стараясь унять нервное возбуждение:

— Роза, я не могу не сказать вам этого! Вы — гений! Я давно не видела таких изумительных работ! Я рада, что такая талантливая художница пришла ко мне в галерею, конечно, я с большим удовольствием возьму все ваши картины.

— Спасибо, — заулыбалась Роза, — не могли бы вы мне подсказать, как я смогу связаться с Алисой Андроновой? Мне жаль, что наши пути-дорожки разошлись, а одно время мы очень неплохо общались.

— Я дам вам ее телефон, обязательно встречайтесь и общайтесь, у нее сейчас тоже не самый сладкий период в жизни, — сказала Элеонора Эдуардовна, записывая телефон Алисы на листок бумаги.

— Шея у женщины должна быть лебединой, походка — пантеры, глаза — дикой лани, — восторженно перечислял инструктор тренажерного зала реабилитационного центра.

«А жизнь — собачья», — почему-то продолжила про себя Алиса.

— Раз, два, три! — командовал тренер, бодро поднимая ноги.

Все пациентки центра занимались аэробикой, так как физические упражнения укрепляли дух и поддерживали фигуру в отличной форме. Рядом с Алисой пыхтели ее подруги по несчастью, и Оля Скворцова с рельефными татуированными руками, и пышнотелая Людочка.

— Раз, два, три, четче, ритмичнее! Не жалеем себя! Все должны быть стройными, подтянутыми и независимыми! Выше голову, разверните плечи, выпрямите спину! Когда Алисе показалось, что у нее иссякли силы и она сейчас рухнет на пол, ощущая только боль во всем теле и пульсацию сосудов, инструктор закончил тренировку. Вспотевшие, тяжело дышащие женщины потянулись в душевые. Алиса, вышедшая из-под душа, направилась в свою комнату, но по дороге была перехвачена медсестрой и препровождена в кабинет Директрисы. Лолита Игоревна на этот раз выглядела более растерянной, чем обычно, ее мужеподобное лицо было хмурым и раздраженным. Она кинула быстрый взгляд на вошедшую женщину и пригласила ее присаживаться.

Так вот вы какая, Алиса Александровна.

В каком смысле?

Да так… мысли вслух. Я сильно заблуждалась на ваш счет. Я думала, что вы искренне нуждаетесь в понимании и заботе.

В этом все нуждаются.

А вы продолжаете общаться с мужчиной, который вас подставил. Да не смотрите на меня так: Я только что вернулась из города со встречи с этим Валентином. Он затерроризировал меня своими звонками с угрозами, что, если его не пропустят внутрь, он ворвется в наш центр с милицией. Я согласилась встретиться с ним за пределами центра, так как даже под угрозами не нарушу свое правило, не приведу сюда мужчину.

Вы встречались с Валентином? Как он? — спросила Алиса и смутилась. — Я имею в виду, что ему было надо?

Он обвинил меня черт знает в чем, что я — тиранка и деспот, не даю женщинам вздохнуть, держу их в заточении и не позволяю им осуществлять их мечты. Якобы вы договорились с ним, что он предоставит вам в торговом центре работу.

Да, это так, я и вам говорила, что мне нужна поддержка и материальная помощь.

Мы бы помогли вам и без этого хлыща, — заверила Алису Лолита Игоревна и добавила: — Так вот что я хочу вам сказать. Здесь не колония строгого режима, вы вольны делать все, что хотите. Если вы считаете, что для вас важнее общаться с пособником бывшего мужа, а не посещать наши занятия и психотерапевтов, то дело ваше.

— Поверьте, Лолита Игоревна, я буду успевать делать и то, и другое, — ответила Алиса.

— Вы можете совершенно беспрепятственно покидать территорию центра и возвращаться, когда заботите. Надеюсь, вы еще с нами?

— С вами! — утвердительно кивнула головой Алиса, подумав: «Пока с вами моя дочь».

— Не должно быть глупых сплетен о том, что мы здесь кого-то удерживаем силой, против воли человека или еще хуже, держим взаперти. А что это за глупые разговоры со следователем, что якобы вам тут кто-то угрожает? — Брови Лолиты Игоревны сошлись на переносице. —

«Он ей об этом сказал», — мелькнула у Алисы мысль.

Так говорила Лиза…

Вы — большая фантазерка, Алиса, а Лиза плохо кончила, как всем известно. У тебя есть доказательства, что тебе здесь кто-то хочет сделать плохо? — строго спросила директриса.

Нет, — честно ответила Алиса.

Тогда вопрос закрыт, и я надеюсь, что больше нам к нему возвращаться не придется.

В сумочке Алисы, куда она запихала спортивную одежду и полотенце, противно запищал мобильный телефон устаревшей модели, а потому не обладающий приятным, мелодичным звонком. Алиса ни на минуту не расставалась с ним в надежде на звонок от Вики.

— Простите, — посмотрела она на Лолиту Игоревну и ответила: — Алло? Кто? Роза Крылова? Не может быть!! Как я рада! Да, все нормально! Ты в Москве? Давно? Конечно, встретимся, о чем разговор?

Розка, как я рада! Очень даже удобно! Назначай, где и когда? Сейчас не могу… — стрельнула она глазами в сторону директора центра. Та сидела, словно окаменев. — Где?! В галерее? Отлично! Привет Эле! Обязательно приду! Поговорим… пока.

Алиса отключила связь и вопросительно посмотрела на Лолиту Игоревну.

Я могу идти?

Идите, — выдавила та сквозь зубы.

Даже в торговый центр к Валентину?

Куда хотите! Я не удивлюсь, если вы скоро попросите меня помочь вам в организации свадьбы с вашим бывшим мужем.

Это нонсенс! Этого не будет никогда, — горячо заверила ее Алиса.

Кто прощает друзей врагов, простит и самого врага рано или поздно.

Это не так, — покачала головой Алиса, — вы лучше скажите мне, как моя Вика? Есть у вас какая-нибудь информация?

С ней все хорошо, мы в отличие от некоторых держим свое слово. Вам скоро представится возможность связаться с дочерью по телефону и поговорить с ней.

Спасибо.

Не за что, — поджала губы Лолита Игоревна и демонстративно углубилась в изучение документов, давая понять, что разговор закончен.

Алиса выскользнула из кабинета и поспешила в торговый центр Валентина, она не обратила внимания, что документы Лолита Игоревна изучает вверх ногами, а листы бумаги предательски шуршат в ее дрожащих руках, так как она пребывала в состоянии крайнего возбуждения.