"Штамп Гименея" - читать интересную книгу автора (Веденская Татьяна)

Глава 6.

Деньги – странная субстанция, потому что невозможно предугадать их ход в людской жизни. Вот все остальное можно – а это никак. Круговорот воды в природе давно расписан по часам и минутам, все знают, что капля воды при разном стечении обстоятельств будет бродить и по тихоокеанскому шельфу, и летать по небу в виде облачной взвеси, и изливаться на Европу с потопами, и, наконец, вернется в Саратов с утренней росой. И это никого не удивляет, потому что наука – штука понятная, пусть даже частности и вызывают некоторую оторопь. То есть, если послушать ученых, изучающих эти самые явления природы, то возникает странное ощущение собственной неполноценности и тупости, но если результаты их деятельности выкладывают в виде прогноза погоды или глав учебника природоведения, то все облегченно вздыхают. С наукой жить легче. Всегда точно знаешь, надо ли брать зонт. Также хорошо изучены причины и принципы миграции животных. Всяких там перелетных птиц, нерестящихся рыб и шастающих туда-сюда дельфинов. В корне всей этой суеты лежит тяга к лучшей жизни, к более теплой и сытой зиме, а также, наверное, скука и жажда приключений. А кто сказал, что такие чувства доступны только людям? Конечно, ученые утверждают, что зверей гонит вперед исключительно инстинкт, но вдруг у них стремление к авантюре уже перешло на уровень инстинкта. Мы, кстати, уже тоже на пути к этому, потому что любого полноценного человека как минимум раз в год тянет перелететь в отпуск на теплые пляжи. Чем не инстинкт? Но ни одному ученому еще не удалось открыть закон, по которому деньги перелетают от одного человека к другому. То есть, менеджмент, маркетинг, анализ рынка ценных бумаг и банковская практика позволяет найти причины всяких там банкротств и темпов экономического роста, но вот причины, по которым у отдельно взятого определенного человека вчера еще денег не хватало даже на велосипед, а сегодня он заказывает суши в японском ресторане на Тверской – почему это происходит, неизвестно. Как младший научный сотрудник становится олигархом? Можно ли научными методами вычислить среди тысяч младших научных сотрудников процент будущих олигархов. Можно ли по какой-то классификации выявить конкретного будущего миллионера. А как узнать, кому достанется главный приз лотереи? Кто с точки зрения психо-эмоционального состояния с большей вероятностью приманит к себе денежную удачу? Нет, такого рода миграцию денежных знаков никто еще не вычислил. Поэтому я не успела прийти в себя, когда на меня вдруг обвалились деньги. Вернее, не совсем уж прямо ДЕНЬГИ, но все-таки нечто большее, чем я обычно привыкла получать за все годы моей разбитной, финансово нестабильной жизни. Началось все с того, как через неделю после триумфального схода русских телевизионщиков на африканскую землю мне сунули в зубы контракт ведущей передачи «Дикие поиски диких денег». По нему выходило, что одной этой зарплаты мне хватит на небольшой автомобиль отечественного производства. Может, только немножко Б/У, но ведь это не совсем важно. Оказалось, что мне собирались платить около четырех тысяч долларов за каждый месяц, проведенный вне родины и две тысячи за месяцы, которые я буду пребывать в ее пределах.

– Что-то на родину мне не хочется, – сказала я, судорожным движением руки спеша подписать все листы контракта сразу.

– Если бы ты знала, как мне не хочется! – вздохнул Гоша, которому, как режиссеру-постановщику наверняка предложили еще больше.

– Давай тогда подумаем, чтобы наша передача жила вечно! – с энтузиазмом предложила я.

– Ты видела, что за каждый рискованный дубль тебе будут доплачивать? – коварно спросил Славик. Я отрицательно помотала головой, потому что мое желание читать контракт окончилось, как только я увидела пункт «Заработная плата».

– Почему ты не показал мне контракт в Москве? Я бы ехала сюда с гораздо большим желанием? – обиженно надула губы я.

– Ты в Москве бредила, – аккуратно напомнил он. – Вдруг на фоне моральной травму ты бы его не подписала?

– Так. И что мне полагается за риск? – заинтересовалась я, листая договор.

– Бонус, – скромно улыбнулся Славик. – В размере половины месячной зарплаты.

– Что? – ахнула я. Теперь мне стало понятно, почему все наши так рвались в эту поездку. Я встрепенулась. – Покажите мне, где тут ближайший крокодил?

– Не спеши. Тебе будут платить только за снятый эпизод. Не спеши быть бесплатно сожранной! – усмехнулся Славик. Однако цели своей он безусловно добился, потому что на следующей неделе мы приступили к съемкам первого пилотного выпуска программы, а я с замиранием сердца стояла на краю бездонной пропасти в том самом пресловутом ковбойском костюме с шляпой и вещала в эфир.

– Итак, мы начинаем дикие поиски диких денег. Я – Наташа Тапкина буду вести вас в дикие дебри разных стран. И первые дикий шаг мы делаем по огнедышашей земле Африки.

– Натка, дай перцу! – согласно сценарию крикнул из-за камеры Гошка.

– Вам надо перцу? Тогда извольте! – крикнула я. – Мы познакомимся с первым героем, жаждущим совершать глупости ради денег прямо сейчас. В воздухе. Интересно, будет ли он настолько жаждать узнать меня поближе, чтобы повторить вот это?!

– Что это? – изобразил растерянность наш «случайный» каскадер Олежка, красивый худощавый парень, по внешности которого никогда бы нельзя было даже близко вообразить, на что он способен.

– А вот! – я хлопнула в ладоши и сделала шаг к пропасти. Тут на меня напал ступор и, хоть моя нога была надежно привязана к какой-то специальной штуковине, которая должна была удержать меня от превращения в разбитую лепешку, я как-то с трудом в нее верила.

– Наташка, две тысячи баксов. Прямо сегодня! – проорал из-за камеры Славик. Я вдохнула поглубже и сиганула.

– А-а-а-а-а-! – орала я, глядя, как моя шляпа, слетев с головы, вихляющей походкой отправилась на дно обрыва. Я никогда еще не прыгала с парашюта или с чего-то в этом духе, поэтому у меня сперло дыхание, а сердце чуть не вылетело из груди от страха. Я вдруг почувствовала, что слишком многое не успела сказать Борису перед смертью. Однако еще через миг моя нога ощутимо болезненно дернулась, прорезиненный шланг растянулся, дав мне еще немного полетать, а потом принялся качать меня то вверх, то вниз, как детскую игрушку. Такой искрящийся мячик на резинке.

– Как ты?! – орал сверху Гошка. Камера не останавливаясь ни на секунду фиксировала мое безумство. А меня охватывал восторг. Я поняла, что летать – это только первую секунду страшно! А потом…

– Прекрасно! Очень жду, когда смогу побеседовать с нашим смельчаком! – ответила я по тексту и через несколько мгновений Олежка висел вниз головой в десятке метров от меня. Так мы и висели сосисками посреди африканских красот. Солнце искрило. Восторг заполнял меня до самого края.

– Я – Олег! – выдавил из себя Олежек.

– А я – Тапкина Наташа. Ну как, готовы совершить кучу диких глупостей?

– Ради диких денег? Конечно! – с готовностью кивнул он.

– Тогда давайте сделаем это побыстрее, потому что у меня голова кружится, – усмехнулась я. – Итак, что вас ждет. Для начала меня отсюда вынут, а вам придется выбираться совершенно самому. Приятно?

– Очень, – изобразил недовольство Олег. Я кровожадно улыбнулась.

– А потом вас ждет путешествие по дикой Африке. Ваша первая несгораемая сумма располагается в Саванне.

– Стоп! Снято! – крикнул Славик. – Можно не переделывать. Натка, молодца!

– Ура! – крикнула я, когда меня извлекли из пропасти. – Какая красота! Если надо, я и еще прыгну!

– Вот видишь? – радостно и немного устало спросил Славик.

– Что?

– А то, что ты действительно псих. Вместо того чтобы жалобно скулить и просить увольнения, ты хочешь снова прыгать. Значит, я могу выбрасывать тебя с вертолета, запихивать в аквариум с акулами и творить все, что захочу, – довольно потирая руки, заявил он.

– Акулы? – растерялась я.

– Все будет организовано…

– СОВЕРШЕННО БЕЗОПАСНО! – хором продекламировали Славик, Гошка и Олежек, успевший уже отснять кадры тяжелого выкарабкивания из пропасти по резиновой веревке.

– Я верю! – усмехнулась я. Знали бы мои родители, какую сумасшедшую дочь они произвели на свет. Но нет, они, хвала Господу, только и знают, что я в командировке по работе. К тому же все-таки самые сумасбродные трюки типа попытки оседлать зебру или пробежать босиком по углям выполняли герои программы, а я стояла рядом и злорадно комментировала происходящее.

– Горячо? – спрашивала я.

– Не очень, – вымучивал улыбку Стасик. Я понятия не имела, как можно СОВЕРШЕННО БЕЗОПАСНО организовать беготню по углям или поедание саранчи, поэтому искренне радовалась, что сия участь меня лично минует. А уж бесплатное путешествие по Африке, где мне демонстрировали всякие чудеса, показывали зверей, давали насмотреться и наслушаться птиц – это делало мою невероятную работу поистине великолепной. Передача, задуманная Славиком, сочетала в себе экстремальный треш, обзор туристических красот страны, в которой мы находились, а также и зоопередача, где демонстрируются повадки и дикая жизнь животных.

– Интересно получается, – довольно восклицал Славик, а Лера смотрела на него как на Бога. Звукооператор молча стискивал зубы и ревновал. Но это он совершенно напрасно, потому что гении – они для всех и ни для кого. Славик по-прежнему был ближе всего к бутылке. Через три недели мы откатали общую технологию, немного сработались друг с другом и наметили примерную схему следующей передачи.

– Ну что? Австралия?

– Вай нот? – деланно равнодушным голосом спросил Гошка и через пару дней мы всем тем же составом высадились на родине Кенгуру. В изначальном сценарии я должна была весело и бодренько переплыть какую-то небольшую речку, в которой водились всякие там дикие твари чуть ли не вплоть до пираний и аллигаторов.

– И как ты собираешься это организовать Совершенно Безопасно? – волновалась я, потому что в моей голове роились картины, в которых от меня откусывают кусок руки или ноги, или вообще откусывают ухо, а Славик при этом утешает меня, что все было организовано правильно, но просто что-то не сложилось, а это (то, что от меня откусили) было мне совсем не нужно и мне без него даже лучше.

– Тебе так больше идет. Без уха, – успокоит меня Славик, но вряд ли я смогу до конца с ним согласиться.

– Мы поставим коридор из стальной сетки. И запустим только парочку каких-нибудь крокодильчиков, чтобы они проплыли с тобой в кадре. Если они только приблизятся к тебе, по ним выстрелят бронебойной дозой мгновенного снотворного, – любезно разъяснил мне свой план начальник безопасности. Я вздохнула. По-моему, все здесь решили, что на мне можно сильно не экономить.

– Это будут маленькие крокодильчики. А мы потом покажем, что с тобой под водой куча нечисти плавает! – обиделся на мое выражение лица Славик. А что, он ведь искренне верит, что в этом нет ничего трудного. Понятно дело, раз не ему, а мне плыть по этой кишащей всякой нечистью речке. На самом деле, когда я в первый раз говорила, что все великолепно – я имела в виду именно всяческие полеты. Это да. Надевайте на меня парашют, запихивайте меня в космический корабль. Все, что угодно. Но плавать с крокодилами или, может, лазать по грязи – это я не очень люблю.

– Космический полет мы не тянем по бюджету, – задумчиво откомментировал мои причитания Гошка. – А про грязь интересно придумано. Надо только прикинуть, где есть природная грязь или слизь

– Фу! – скривилась я и подумала, что купание в теплой экологически чистой речке совсем не так плохо. Однако это все же оказалось достаточно отвратительным, как бы меня не пытались настроить на позитивный лад.

– Мотор! – раздалась команда режиссера и меня в купальнике с перекошенным от страха лицом принялась пробираться по заросшему травой берегу к мутной зеленоватой воде.

– Итак, с вами снова несчастная Наташа Тапкина. Жертва шоу-бизнеса, – ляпнула я в надежде, что за отход от текста меня остановят и заставят переснять дубль. Однако ни одна сволочь не дернулась.

– Как ты? – с интересом ученого, наблюдающего кончину букашки спросил меня Гошка из-за кадра.

– Как сажа бела! – возмутилась я, потому что моя нога провалилась в тину.

– Это так отвратительно, как кажется с берега? – уточнил он.

– Гораздо хуже! – охнула я и остановилась. – Уважаемые зрители, на что только не пойдешь, чтобы заинтересовать вас красотами природы. Сейчас я влезу в эту дикую речку, чтобы только несчастный герой программы поперся за мной, гонимый жаждой денег!

– Плыви! – скомандовал Гошка. Он был по сценарию вечно подзуживающим меня голосом из-за объектива. Его наглого лица никто никогда не увидит.

– Ох, Господи сохрани, – я перекрестилась и нырнула подальше, чтобы только избавиться от гадкой тины. Честно говоря, я не очень думала о той паре крокодильчиков, но когда доплыла до середины и обернулась, чтобы помахать в камеру, узрела чьи-то торчащие из воды глаза, стремительно ко мне приближающиеся.

– Это что? – совершенно искренне заорала я.

– Крокодил! Плыви быстрее! – не менее искренне на мой взгляд заорал Гошка. Я забарабанила руками по воде, нервно оглядываясь на глаза. Неужели это я удираю от крокодила?

– Мама! Нет! – орала я, а бегающие по берегу и орущие фигуры совсем не демонстрировали спокойствие людей, уверенных в пресловутой безопасности.

– Стреляю! – заорал безопасник. – Отплыви!

– Куда?!

– Быстрей, куда хочешь! – исчерпывающе прокомментировал он. Я истерично дернулась куда-то вбок, а в воздухе прогремел гром. Крокодил уже практически поравнялся со мной и придирчиво, взглядом гурмана осматривал мои кости, но прогремело еще пара выстрелов и крокодил, забыв про меня, стал искать источник боли. Я не стала его отвлекать и как могла быстро доплыла до другого берега. Что интересно, тина нисколько не показалась мне отвратительной. Я с истинным удовольствием прошлепала по ней на твердое место.

– Твою мать! Он мог меня сожрать! – разоралась я.

– Не мог, – уверенно ответил мне безопасник, показав на спящего на воде зверюгу. Меня била дрожь.

– Ну что, давай записывать текст, – радостно высадился из лодки Славик. – Чумовые получились кадры.

– Если ты немедленно не прекратишь скалиться, я уволюсь, – пригрозила я.

– Двойной тариф. Это и правда было круто. Есть кадр, где вы с крокодилом чуть ли не целуетесь. Супер.

– Да что ты? – еще зло прокомментировала я, но дополнительные восемь штук меня резко смягчили. Я даже начала испытывать жалость к крокодилу, ведь как ни крути, ему пришлось хуже, чем мне. Подумаешь, проплыла небольшую речку.

– Дорогие зрители, будьте уверены, что раз уж мне пришлось чуть ли не врукопашную сражаться с крокодилом, то нашим героям в этой серии погони за дикими деньгами придется ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛО! – торжественно пообещала я в камеру.

– Как это было? – спросил меня из-за кадра Гошка. Я фыркнула.

– Хуже только объясняться с мужчиной!

– Ты о чем? – рассмеялся он.

– Да так. Мне кажется, что с отдельными мужчинами договориться сложнее, чем с этим представителем живой природы. Но вернемся к красотам Австралии. Посмотрим, смогут ли усугубить мои подвиги участники программы «Дикие поиски диких денег». Сегодня у нас их уже двое. Двое сумасшедших, готовых вступить в схватку с первозданными джунглями, чтобы потом всю жизнь не работать.

– Это еще почему? – поддел меня Гошка.

– Потому что наших денег хватит на самую роскошную жизнь. ВПЕРЕД!!!

– Снято, – тоном кота, обожравшегося сметаны, сообщил Славик. – Оставьте весь текст.

– И про мужиков? – удивился оператор.

– Да. При монтаже решим, но, по-моему, прекрасно вписалось. Все, Наташка. Перерыв и по коням.

– Сегодня я не вынесу ни одного трюка, – уперлась я. – На коня я не сяду.

– Ты че? – растерялся он. – Я ж фигурально выражаясь.

– А ты при мне не выражайся. Кто знает, чего тебе в голову стрельнет, – усмехнулась я и побежала мучить каскадеров. А что? Не мне же одной страдать. Так вот я и работала. Практически по специальности. Хотя нет, этому меня в историко-архивном точно не учили. А вообще все было неплохо. На мой счет, который мне открыла бухгалтерия телекомпании, капали приличные (это еще скромно выражаясь) деньги, я колесила по Австралии, а впереди меня ждала Гренландия с ее экстремальными холодами и теплым плюшевым населением в виде медведей. Потом, возможно, Гавайи, Мексика и еще Бог знает что. В зависимости от рейтинга. Кстати, о нем. С момента, как наша передачка вышла на российские голубые экраны, наш рейтинг неуклонно рос. Нам уже выделили в сетке вещания вечернее время в выходные, так что уже одно это много чего означало. Единственные, кто ни за какие коврижки не хотели разделить наш успех, были мои родители.

– Наташа, немедленно возвращайся домой! – разоралась на меня мама. Однажды.

– Что случилось? – испуганно переспросила я, потому что за те месяцы, что шли съемки, она уже успела свыкнуться с тем, что я далеко, что дело мое – дикое и что изменить это нельзя, потому что контракт.

– Я видела передачу! – захлебывалась мама. – Это безумие. Тот аллигатор мог тебя покусать. Ты больше не будешь так рисковать собой!

– Это СОВЕРШЕННО БЕЗОПАСНО! – заявила я, попытавшись вложить в голос побольше уверенности.

– Ничего подобного! – категорически орала она. – У меня всего одна дочь! Я хочу дожить до внуков.

– Это вряд ли, – не задумываясь, ляпнула я. И прикусила, было, язык, да поздно.

– Что ты говоришь, деточка? Ты что, не хочешь детей? Почему? – уже более тихим голосом спросила она.

– Я-то? – заюлила я. – Конечно, хочу. Только вот не выйдет.

– Почему? – удивилась мама. – Ты что, больна?

– Типун тебе на язык, – испугалась я. Как же мне было ей объяснить, чтобы она поняла? В конце концов, она моя мать и имела право на мою откровенность. – Просто тот, от кого я хотела бы родить, не желает меня знать.

– Кто?

– Неважно, – спешила закончить разговор я. Но оказалось, что моей маме известно гораздо больше, чем мне.

– Борис? – спросила она. – Это из-за него ты улетела на другой край света?

– Ну…в общем…да, – кивнула я и мы с мамой расплакались. Это было невероятно. Через тысячи километров по простым проводам мы стояли с ней так близко, как никогда раньше. Я рассказала ей обо всем, включая и позорный случай с моим несвоевременным посещением ванны. А мама рассказала, как переживала, когда поняла, что я не хочу замуж за Петечку.

– Я думала, что ты его любишь, – растерянно объяснялась она.

– Я люблю Бориса, – я шмыгала носом. Мне было дико жалко себя. – Что мне с этим делать?

– Время все лечит, – уверенно сказала мама.

– Дай Бог, – кивнула я, хотя сама лично была уверена, что любовь – столь болезненное мероприятие, что я вряд ли решусь повторить. Впрочем, мама же претендовала в основном на внуков, а для того, чтобы народить какого-нибудь красивого карапуза, действительно не обязательна большая любовь. А что, сейчас уже совершенно другое время, многие женщины рожают для себя. А отношения с мужчинами носят периодический, необременительный характер. Когда-нибудь, когда время полечит мою раненую женственность и я немного забуду про Бориса, я вступлю в такие отношения с кем-нибудь красивым и дружественным. Но таким, который не будет заставлять меня трепетать и трястись от страсти.

– Может, с Гошкой? – принялась издеваться надо мной Лера. – От него точно не затрясет.

– Иди на фиг, – отмахнулась я. – Хоть бы и Гошка. Будут у меня такие лысенькие детки со спокойствием сомнамбулы.

– Понятно, – кивнула Лера. – Решила махнуть на себя рукой. А вдруг вы с Борисом еще помиритесь?

– Что ты! – испугалась я. – Ни в коем случае.

– Почему? Ты же сама говорила, что любишь его.

– Люблю, – не стала спорить я. – Но ни в коем случае мне нельзя мечтать о том, что мы помиримся. Иначе я сойду с ума от бесплотного ожидания.

– Но почему же обязательно бесплотного? – спросила Лера, всплеснув руками.

– А потому. Потому что Борис не позвонит мне НИКОГДА. И никогда не захочет меня понять. В каждом моем слове он найдет подвох и обман. И давай больше не будем об этом даже говорить.

– Ладно-ладно, – шутливо отбивалась от меня Лера. – Только не поколоти. В конце концов, может, ты и права, что выкинула его из головы. Жизнь прекрасна, ты молода и свободна. Что может быть лучше?

– Ничего, – уныло кивнула я. И дни потекли своим чередом, сменяя картины, наполняя всех нас ежедневной порцией смеха, страха, риска и удовлетворения от сделанной работы. Мы ругались, порой даже чуть ли не дрались, я отказывалась выполнять те безумные штучки, которые приходили в голову творческой части коллектива прямо по ходу процесса, но меня каждый раз уговаривали, заставляли или шантажировали. Мы вместе пили, ели, пьянствовали и обсуждали личную жизнь тех, у кого она была. В целом это была прекрасная жизнь, полная интересных событий и дел, поэтому я действительно была счастлива тем, что имею. Думала, что счастлива. Пока однажды в моем гостиничном номере не раздался телефонный звонок. И когда я услышала голос, вернее, в тот момент, когда я поняла, кому принадлежит этот спокойный, уверенный голос, я поняла, что до этого я только маялась и не больше. Только теперь я счастлива.

– Нюта?

– Борис? – не веря своим ушам, переспросила я.

– Да, – выдохнул он. – Вот, звоню.

– Я слышу, – кивнула я. Я совершенно не представляла, зачем он звонит, и о чем мы будем говорить. Возможно, он звонил просто, чтобы сказать что-то по делам. Хотя между нами не было никаких дел. Поэтому я поспешила сказать именно то, что думала. – Я люблю тебя. Надеюсь, ты не бросишь после этого трубку.

– Не брошу. Может, это несколько запоздало, но я хочу спросить, что это все-таки был за мужик. И почему ты у него мылась в ванной, – смущаясь, спросил он. Я замерла.

– Помнишь, ты сказал, что доверие – это самое главное для любви.

– Да, – тихо прошептал он.

– Тогда ты должен мне доверять. Я скажу тебе все как есть. Мы познакомились в трамвае, когда я не знала, куда пойти. Мама предала меня, я отменила свадьбу. Света тоже отличилась. Я не могла пойти домой, потому что ужасно не хотела объясняться с Петечкой, который решил, что может еще до свадьбы манипулировать мной. А Алексей предложил оплатить половину его съемной квартиры и перекантоваться там, пока я не решу, что делать дальше. Я мылась у него ванной весь месяц до этого. Между нами ничего не было.

– Нет, но почему, почему ты в принципе поперлась к нему? Я ждал, пока у тебя в комнате загорится свет, а ты вдруг обратно выходишь и крадучись едешь к какому-то мужику. Ведь мы помирились, какой тебе смысл был убегать из дома? Тем более что я назавтра тебя должен был встречать.

– Все так, – согласилась я, улыбнувшись. – Интересно, а что ты тогда подумал?

– Что ты от меня прячешь еще одну любовную связь, которую умудрилась закрутить после Петечки. И что ты нисколько меня не любишь, раз не разорвала эту связь после нашего примирения, а продолжила.

– Все ясно. Почему же мы совершенно не можем понять друг друга? Я ведь тоже не твоя бывшая жена и не стану предавать тебя с твоим другом или с кем-то еще. Я люблю тебя, ты, насколько мне подсказывает сердце, любишь меня. Но мы так и не можем договориться. В тот день я подошла к двери и обнаружила, что ключи от дома в другой сумке. А мамы с папой дома не оказалось, они уехали на свадьбу к маминой внучатой племяннице в Самару.

– Ты не попала домой? – ахнул Борис.

– Ну да! – порадовалась его растерянности я. Лучше поздно, чем никогда. – И я поехала за ключами к Алексею. А он сказал, что после двенадцати ехать опасно и что я прекрасно могу доехать до дому в семь утра. Я бы все тебе рассказала при случае.

– Уверена, – усмехнулся Борис.

– Я же говорю – при случае. А не так, что я просто подхожу и говорю: Борис я ночевала у другого мужика, дай-ка я тебе все расскажу. Сначала я бы тебе рассказала, что Света, Петечка и мама скрыли от меня твой визит. Потом, что я в трамвае чуть не подралась с контролером. А потом бы дело дошло и до Алексея.

– Какой же я дурак.

– Кто спорит! – усмехнулась я. – И я не лучше. Оба показали себя во всей красе.

– Я не могу без тебя. Уже полгода как я с ума схожу. А уж эти твои передачи, где ты норовишь свести счеты с жизнью. Нет, ты точно ненормальная. Когда я тебя увижу?

– А вот с этим сложнее, – прикусила губу я. Потому что сейчас нас объединили только лишь телефонные линии, а в планах съемок не было запланировано перерыва для того, чтобы повидать вновь обретенного любимого мужчину.