"Друзья зимние, друзья летние" - читать интересную книгу автора (Александрова Татьяна)

МАСКАРАД

Мы очень любим наряжаться. Все равно во что. Нарядишься, и никто тебя не узнает, даже Матреша. О посторонних и говорить нечего. Нас с Наташей и так путали, а когда нарядимся, никто не узнает. Нюра, правда, сразу узнавала. Нарядим Аллочку, например, котенком, хвостик сзади привешен, бант на шее, волосы причешем, будто это кошачьи уши, прибежим в кухню: угадайте, кто это?

Матрешенька сразу, едва взглянув на Аллочку и продолжая чистить картошку, высказывала предположение:

— Котенок, что ли, соседский прибежал? У нас кошек нету…

А потом и Нюра начала узнавать, а вернее не узнавать. Например, в кухню прибегает собака. Нюра, не переставая чистить самовар или кастрюлю, увидит в дверях кухни Аллочку на четвереньках, которая тявкала по нашей подсказке, поглядит на нее и скажет не своим, тоненьким голоском:

— Жучка, что ли, или Шарик со двора прибежал? Собак-то вроде у нас нет. Но руки, руки вымой!

Воодушевленные столь блестящими успехами, мы решили расширить арену своей творческой деятельности и сделать зрителями не больше не меньше, как жителей всего поселка.

В этом ответственном предприятии нам решили оказать помощь старшая сестра с товарищами. Потом они убежали заниматься гораздо более важными для себя делами: играть в волейбол и кататься на велосипеде. Зато на нас оказались надеты их сарафаны и они даже помогли снять занавески с окон — для королевского наряда.

Аллочку мы давно предложили нарядить Мальвиной. Мальвина вышла как на картинке. Не хватало голубых волос, но как ни красили волосы, они так и остались каштановыми локонами. А во всем остальном вылитая Мальвина: и губки бантиком, и глаза в пол-лица, и пушистое платье, и бант.

Меня нарядили цыганкой — все платья из чемодана пошли в дело. Бретельки Светланиного сарафана завязали как пояс, потом ее платье надели нормально, потом — мой сарафан, бретельки у пояса, потом наши с Наташей платья — нормально, сверху — Аллочкин сарафан и наконец — платок, большущий, цветастый, из Нюриного гардероба. Но она не ругалась, сказала, что все равно бы дала, если бы мы попросили, — что ей, жалко?

Наташу нарядили королевой. Платье из занавески получилось до того королевским, — все захотели так нарядиться.

Ленька и так похож на пирата, а когда ему завязали один глаз, Ленька только и знает, что глядит на нас этим глазом из-под косынки и улыбается большим ртом. Ленька по возрасту старше нас и младше нашей старшей сестры. Он всегда бы играл с нами, если бы взрослые или старшие ребята не дразнили время от времени: «Опять с малышами связался?». «Ну и что», — огрызался Ленька, но на некоторое время принимался со старшими ребятами играть в волейбол или кататься на велосипеде, тоскующими глазами провожая нас. Мы любили его, потому что он никогда не мешал в играх, сразу все понимал и принимал игру такой, какой она есть. Очень коричневый, как индеец, он похож на пирата больше, чем все настоящие пираты.

Братья с Мелиховской дачи восхищаются, тоже хотят быть пиратами, мы уговариваем их, приносим всякие одеяния. Ребят с Мелиховской дачи хватало на всех: двое-трое — Светланины, двое-трое то с нами, то переходят к Светлане. Сколько их было, никто не знал точно. И сестра моложе Аллочки, поэтому или тоже с нами, или оставалась дома.

Все пошло в дело. Вывернуты чемоданы, ворох платьев, рубашек и платков по кроватям. Матрешенька заглянула в комнату, вздохнула и ушла.

Скоро все ребята, человек пятнадцать — двадцать, были в костюмах, кто в каких. Что делать дальше, никто не знал. Опыта в маскарадных делах не было. Возле нашей террасы, чуть выше флоксов, бегает кто-то черненький, тоненький, очень красивый, не поймешь кто. Думали, чертик. Повернулся к нам спиной — хвоста нет, зато есть крылышки в горошек. Татка, наряженная бабочкой!

Прибежали на Мелиховскую дачу. Вот радость! Все взрослые собрались на крыльце, пробовали отгадать кто — кто и принесли картошки жареной огромную сковороду. «Ряженых надо угощать!» — сказал их дедушка. И на террасе мы съели картошку. Аллочке как самой маленькой дали конфету — на других не хватило. И мы побежали дальше, помогая бежать Аллочке.

На Таткиной даче тоже полный успех. Ольга Георгиевна решительно никого не узнавала, а Жора, старший брат Таты, оторвался от книги и серьезно посмотрел на нас огромными темными глазами.

Побежали дальше. Незнакомая девочка Соня (она жила на другом конце поселка, была старше нас, и знакомиться с нами ей было совершенно незачем) несколько раз объехала вокруг нас на своем велосипеде. Он у нее как лошадь. Гордая амазонка, она сидела верхом, вполоборота. Поправила челку, уехала, вернулась с двумя велосипедистами. Три велосипедиста сопровождали нас в молчаливом эскорте.

Пробегая между дачами, увидели двух молодых нарядных женщин. Они качались в гамаках, рядом с каждой в гамаке сидел ребенок, у одной — мальчик, у другой — девочка, наши ровесники. Дамы тоже увидели нас.

— Что же это ваши родители не сообщили о карнавале? Мы бы тоже приготовили своим ребятам костюмы! — протянула одна дачница.

Тут Аллочка споткнулась, упала и заплакала. Маленькая еще была!

— Вон ребенок плачет, — зевнула другая. — Не стоит связываться. Кто знает, какие дети. Может, заразные.