О том, как составляли дорожник для Эртхиа

В библиотеке пахло кедром и сандаловым деревом, сухими травами и цветами, горелым маслом. Одинокий светильничек отражался в мелких цветных стеклышках, вставленных в кружевной переплет окон, чтобы защитить собранные во множестве книги от солнечного света, от ветра, несущего пыль и иссушающего пергаменты, от осенней сырости и от насекомых, слетающихся на свет и любящих устраивать гнезда в укромных промежутках между витками рукописей, в переплетах и футлярах. И травы, высушенные пучки которых были заложены в углах полок, и неподвижные, внезапно срывающиеся с места и застывающие опять ящерки на стенах и потолке также должны были защищать хранимые здесь сокровища.

Хойре сидел, скорчившись у столика, и при слабом колеблющемся свете переписывал какую-то книгу.

— Что ты портишь глаза? — рассердился Акамие.

— Масло дорого… — стал оправдываться евнух, проворно распутав ноги и уже стоя перед царем на коленях, но не выпустив из рук калама.

— Хороший писец дороже того кувшина масла, который ты изведешь. Зажги все светильники — сейчас нам придется поработать. Вот государь Эртхиа ан-Эртхабадр, мой старший брат. Выполняй все, что он прикажет. Давай сюда все дорожники, описания земель, сказания о походах и странствиях… Много их у нас.

И правда, Акамие, лишенный и прежде и ныне из-за своего положения возможности путешествовать, с особым тщанием собирал книги о странствиях и дальних землях. А также о лечении болезней, строительстве зданий, устройстве мира, об обязанностях правителя, о соответствии и соразмерности звуков и цветов и о других вещах, неисчислимых, до конца не постижимых и никем не постигнутых, но вновь и вновь объясняемых каждым на свой лад.

Хойре поднялся и стал фитилем переносить огонь от светильника к светильнику. Эртхиа увидел, что он молод, высок, длинноног и длиннорук, как бывают оскопленные в детстве, а кожа у него черная, волнистые волосы собраны в пучок на макушке, как у всех евнухов в Хайре, и одет он так же — в широкие штаны и расшитую безрукавку, только плети нет за поясом. Лицо у евнуха было красивое, как пристало бануку, и умное. Но Эртхиа не почувствовал к нему доверия.

— И вот, — вспомнил Акамие, — кто писал письма в Аттан моему любезному брату государю аттанскому?

— Многие писали, — ответил Хойре, раскладывая перед царем отобранные свитки. — О каких письмах спрашивает повелитель?

— Последнее я имею в виду — то, где приписано «она прошла мимо и не сделала мне знака».

Хойре выронил книгу и наклонился низко, чтобы подобрать высыпавшиеся из нее листки с пометками.

— Даже не знаю, — задумчиво покачал он головой, не поднимая, однако, лица на свет. — Так сразу не вспомню. Но я узнаю и немедленно доложу повелителю, — торопливо заверил он.

— Наверное, — рассудил Эртхиа, — этот несчастный был так удручен размолвкой со своей возлюбленной, что не смог выбросить свою печаль из головы, даже находясь на царской службе. Накажи-ка его примерно, когда найдешь, а от меня передай: пусть не обращает внимания. Все они таковы, женщины, и баловать их нельзя.

— Ладно, оставь пока. Сейчас у нас дело важнее.

Втроем они просидели, разворачивая карты, вороша книги, отмечая и зачитывая отрывки, подходившие к их целям, споря и советуясь, до рассвета. И евнух очень толково отвечал на вопросы и даже спорил с повелителем. Когда язычки огня потускнели в сиянии утра, Эртхиа потянулся и сказал:

— Я больше уж ничего не пойму и не запомню. Почему бы, брат, не позвать сюда Дэнеша? Он дополнил бы сведения из того, что ему известно.

— Я велю составить сводный дорожник. Вот, Хойре, займись этим. Возьми столько писцов, сколько тебе понадобится, и немедленно усади их за работу по нашим пометкам. Не надо переписывать дословно, а только важное, и пусть излагают кратко и внятно. Потом можешь отдохнуть, но присматривать не забывай. Поручаю это тебе. И пусть перерисуют эти карты и сведут в одну. Дня за два можно с этим управиться. А с Дэнешем, брат, — Акамие покивал головой сам себе, — с Дэнешем вы сможете обсудить уже готовый дорожник. Ему тоже надо собираться в путь. Пусть… Времени у вас хватит, пока вы еще доберетесь до пустыни.

— А там подует жаркий ветер, кости расплавятся и мозг вытечет, — напомнил Эртхиа из только что прочитанного.

— Доброго же пути, Эртхиа! — улыбнулся Акамие.

Так все время, пока Эртхиа гостил в Аз-Захре, прошло в приготовлениях к дороге и разговорах о ней.