"Выбор Шутника" - читать интересную книгу автора (Пирс Тамора)

Глава 5 ПРИБЫТИЕ НА ПОСЕЛЕНИЕ

Вид замка Танаир потряс не только семью, но также слуг и рабов. Жизнь, какой она была в Раджмуате, должна была резко измениться. Во внешнем дворе замка находились хлева, сараи, плотницкая мастерская, голубятня, конюшня и маленькая собачья конура. Во внутреннем дворе широкая каменная пристройка лепилась к кухне, плавно перетекающей в первый этаж, дальше шли бараки для стражи, два колодца и кузница.

– А где же мы будем спать? – спросил один из слуг.

– В главном зале, на сундуках, – ответила ему Чинаол. – Этот замок – часть приданого герцогини Саругани. Когда их семья здесь останавливалась, слуги спали вместе с рабами, в главном зале, на полу.

Некоторые слуги возразили: они ни за что не будут спать в одном помещении с рабами. Чинаол нахмурилась.

– Моя мать рассказывала, что до того, как были построены верхние этажи, сами хозяева тоже спали в главном зале, – сказала она. – Их комнаты прямо наверху, туда поднимается жар от очага.

Крик Эльсрена вернул Али к ее обязанностям. Она тихо, но уверенно прекратила спор между мальчиком и его сестрой, которые пытались вырвать друг у друга волосы, и протянула каждому по свертку, чтобы дети отнесли их внутрь. Петранна с негодованием оттолкнула коробку.

– Мы не рабы, – сказала четырехлетняя леди.

Али посмотрела на тяжелые серые тучи, затягивающие небо, пожала плечами и поставила коробку обратно в телегу.

– Очень хорошо, моя госпожа, только, чур, не плакать, когда дождик промочит насквозь твои куклы. Они как раз в этой коробке, – ответила Али, перекинула скрученные одеяла через одно плечо и тяжеленный узел через другое. – Идем, мой господин Эльсрен.

Мальчик повернулся, показал Петранне язык и зашагал к дверям замка, важно волоча за собой маленькую корзину. Петранна догнала их, когда они уже заходили в замок. В одной руке она несла коробку со своими куклами, в другой – корзину с деревянными игрушками Эльсрена.

Все спешили, стараясь управиться до дождя. Проделав путь от телеги до замка в последний раз, Али присела на ступень главной лестницы. Где-то далеко прогрохотал гром. Али прикусила губу, стараясь вспомнить, все ли детские вещи она нашла.

– Ну, Али, яркие глазки, – сказал Улазим, остановившись около нее. Под весом короба, который он тащил, его массивные мышцы напряглись, хотя Улазим стоял так непринужденно, словно не чувствовал веса. – Теперь мечтаешь, чтобы тебя отослали обратно, на рабовладельческий рынок в Раджмуате?

Али оглядела его. Мускулы под туникой были слишком рельефные для главного лакея.

– А ты? – спросила она с любопытством.

– Я питаю слабость к благам цивилизации, – сообщил он Али и криво усмехнулся. Иногда Улазим напоминал Али отца. – Я просто избаловался. Я исправлюсь.

– Но это же твой дом, разве нет? – спросила Али. – Разве ты не рад оказаться дома?

Улазим покачал головой.

– Танаир мне не дом. Я из Похона.

Али даже не старалась скрыть удивления.

– И ты работаешь на луаринов? Чинаол говорила, что люди из Похона ненавидят их.

– Да, верно. Это долгая история. Знаешь, могу поспорить, что сейчас Эльсрен забрался на самую верхнюю ступеньку и готовится скатиться вниз. Ему всего три года. У таких, как он, талант к подобным вещам.

Он, наверное, прав. Али вскочила и помчалась в детскую. Вернее, не помчалась, а сознательно засеменила по ступенькам на цыпочках, сложив вместе коленки и изображая неловкий бег горничной, которая ненавидит быстро ходить. Домочадцам не обязательно знать, как стремительно она умеет передвигаться.

Эльсрен не стоял на верхней ступеньке лестницы, зато он нашел и вынул из ножен один из кинжалов своего отца, и теперь ковырял им деревянный пол. Али отняла у него оружие и отругала, затем перекинула вопящего ребенка через плечо и взобралась с ним на третий этаж, в детскую. Там она поставила Эльсрена на пол. В этой комнатке будут жить он и Петранна, вместе с горой игрушек. Эльсрен с удовольствием занялся ими, а Али начала стелить постели.

Она почти закончила раскладывать вещи по местам, когда вошла Пембери.

– Его светлость и герцогиня желают поговорить с тобой в своих покоях, – сказала она.

Али сделала реверанс и спустилась, раздумывая о том, есть у нее еще дела на сегодня. Она решила выкупать детей завтра. К концу ужина Эльсрен и Петранна будут уже слишком уставшими. Обезьянки маленькие. Не удивительно, что мама старалась проводить как можно больше времени вне дома, если Том, Алан и я были хоть вполовину такими резвыми, как эта парочка. Кстати, надо отыскать еще сундук с одеждой. Улазим, кажется, знает, где он…

Али постучала в дверь покоев герцога и герцогини.

– Заходи, – позвал герцог.

– Закрой за собой дверь, – прибавила Виннамин.

Али поклонилась хозяевам, недоуменно оглядываясь вокруг. Вещи были разложены лишь наполовину, остальное как попало валялось на полу. Вспышки молнии пробивались сквозь щели в деревянных ставнях, и в комнату порывами залетали потоки дождевой воды.

Ни в одном окне не было стекла, оно было очень дорого для всех, кроме самых великих лордов. В канделябрах на столах горели свечи. Светильники с раскаленным углем освещали главный зал и лестницу. Виннамин стояла на коленях перед огромным сундуком посреди комнаты и вынимала сложенную одежду. Мекуэн стоял рядом с камином.

– Мы хотим освободить тебя, Али, – объявила Виннамин.

Али приложила палец к губам, призывая герцогиню к молчанию. Она подошла к двери на черную лестницу, предназначенную для слуг, и удостоверилась, что там никто не притаился. Лестница была покрыта толстым слоем пыли и паутиной, поэтому малейшие следы сразу обнаружились бы. В будущем на это рассчитывать не придется. Скоро слуги вычистят и вымоют лестницу, чтобы проходить в комнаты на верхних этажах. Али открыла дверь в спальню. Там было пусто, лишь сундуки и коробки, грудой наваленные у двери. Али оставила эту дверь открытой, чтобы никто не смог пробраться внутрь и подслушать. Она хотела сделать то же и с дверью на лестницу для слуг, но в этом случае эхо голосов могло громко отдаваться от каменных стен.

– Простите меня, ваши светлости, – сказала она, кланяясь своим владельцам, – я бы не хотела, чтобы кто-нибудь подслушал.

Виннамин продолжила:

– Мой господин и я уже обсудили этот вопрос. Неправильно держать в рабском ошейнике посланника бога.

Али осторожно потерла нос. Она, вправду, ненавидела металлическое кольцо. Оно постоянно раздражало ее, натирало нежную кожу на шее, давило на горло, когда она спала. На землях Танаира Балитанги расширили радиус действия магии, но все равно, если ей придется отойти более чем на пять миль от любого члена семьи, ошейник будет душить ее, пока она не вернется или не умрет.

– Благодарю вас, ваша светлость, – ответила Али хозяйке, – сейчас мне не нужна свобода. Именно сейчас.

Герцогиня застыла, держа в руках тунику. Герцог медленно обернулся. Их глаза – его глубоко посаженные, ее под идеальными бровями, уставились на Али.

– Мы не пытаемся таким образом избавиться от тебя, – сказал ей Мекуэн. – Ты можешь прикидываться служанкой, но свободна идти куда хочешь.

Али вздохнула.

– Можно я присяду, ваша светлость? – спросила она. – Я бегала по лестнице вверх и вниз весь день. Ноги просто не держат.

Герцог и герцогиня на мгновение застыли, словно оскорбленные тем, что раб сядет в их присутствии. Мекуэн опомнился первый.

– Как бессердечно с нашей стороны. Садись, пожалуйста.

И сел сам. Виннамин смотрела на мужа, подняв брови. Он передернулся и метнул взгляд на Али. Али тихонько усмехнулась, угадав: «Ты что, с ума сошел?» и «Это же посланец бога!» – в их молчаливом разговоре. Признак хорошего брака – когда супруги умеют легко общаться без слов.

Герцогиня отнесла стопку одежды в спальню и вернулась. Только когда она села, Али тоже опустилась на стул. Слишком дерзко заставить герцогиню входить в комнату, где уже расселся раб.

Али глубоко вздохнула и наклонилась вперед, облокотившись о колени. Такую позу всегда принимал ее отец, когда хотел объяснить что-то важное.

– Люди ожидают от слуги лояльности. Все знают, что если слуге не нравится хозяин, он находит себе другого. Но никто не ждет, что раб будет лояльный или умный. Мы слышим такие вещи, которых при слугах не произносят. И если раб оказывается там, где он обычно не ходит, все думают, что ему приказал пойти туда хозяин. Я принесу вам гораздо больше пользы, если останусь рабыней.

Герцог Мекуэн нахмурился.

– Но ведь каждый раб хочет, чтобы его освободили.

– Вообще-то, нет, – вмешалась Виннамин, – я слышала от некоторых рабов, что слуги всегда могут оказаться на улице без денег и надежды найти достойную работу, а раб обеспечен до конца своих дней.

– Если у раба хороший хозяин, – заметил Мекуэн.

– Есть еще одна вещь, – продолжала Али. – Мне необходимы ответы на те вопросы, на которые никто не ответит, если ты луарин и к тому же свободный. Если я рабыня, то этой помехи нет. Даже свободный рэка чувствует свое превосходство над рабом-луарином.

– Это… очень тонко, – задумчиво произнес герцог. – Скажи-ка мне, Али, ты кем была в Торталле?

– Я была горничной в поместье Тамеран, – ответила она, открыто глядя герцогу в лицо невинными глазами. Она решила выбрать Тамеран, потому что там было одно поместье, которое она знала так же хорошо, как и Обрыв. – Я была в гостях у своей сестры в Пещерной Бухте, когда меня захватили пираты.

– Какого рода горничной? – спросила герцогиня. – По-моему, ты знаешь намного больше, чем обычная служанка.

– Я делала все помаленьку, – ответила Али, – присматривала за детьми других слуг, помогала на кухне, когда у нас были гости, шила, работала в саду, ну, и тому подобное. Что касается знаний, то я всегда отличалась любопытством, наверное. Нас учили – по распоряжению королевы, все дети Торталла должны знать грамоту и уметь считать. Я всегда училась старательнее других. А остальное… – Али подумала, – просто я такая. Может, бог сделал меня немного умнее.

– Ты была свободна, но предпочла остаться рабыней, – сказал герцог, словно отказываясь верить тому, что правильно услышал.

– Когда я закончу служить богу, он отправит меня домой, – сказала ему Али. Это даже не было враньем. – Я уверена, что не останусь у него навечно.

Виннамин разглядывала свои ногти.

– Ну, тогда мы переведем Пембери на другое место, а тебе дадим ее, – сказала она.

– И превратите ее во врага, который мне совсем не нужен, – поморщилась Али, – и меня вы поставите в затруднительное положение. Я знаю, что мне надо делать. Чтобы обеспечить вашу безопасность, мне надо изучить местность вдоль и поперек, за пределами стен. Назначьте меня пастушкой. Козы прекрасно подойдут для прикрытия. Они могут пастись везде. И никто ни в чем не заподозрит пастуха со стадом коз, которые бродят тут и там.

– Тебе еще надо придумать повод бывать и в пределах стен, – заметил Мекуэн. – Что если вечером, когда все собираются дома, ты будешь носить наши письма и записки? Тогда ты сможешь проходить к нам, забирать очередную порцию писем и бегать по всему замку и по деревне.

Али изумленно посмотрела на него. Она никогда не думала, что герцог способен на подобные выдумки.

– Великолепно, ваша светлость, и спасибо, – сказала она, кланяясь прямо на стуле, – я сама об этом не подумала.

«Лучше всего хранить секреты у всех на виду, – подумала она про себя. – Все будут видеть, как я ношусь по поручениям Балитангов, и никто не будет обращать на меня внимание».

– Но, конечно, было бы гораздо лучше, если бы ты не пасла коз, а продолжала присматривать за малышами, – возразила Виннамин.

– Да, но по приказанию бога, прошу прощения у вашей светлости, – объяснила Али, – мне теперь надо разведать, насколько легко убийцы могут попасть на равнину. Если я стану пастушкой, ни у кого не возникнет никаких подозрений. – Она прикусила губу и добавила: – Если вы хотите помочь мне, я была бы благодарна, если бы вы убрали магию из моего ошейника, чтобы он не задушил меня, когда я отойду более чем на пять миль от кого-нибудь из вас. И стопка пергаментов тоже была бы очень кстати, чтобы я могла зарисовывать план местности.

На мгновение повисло молчание, хозяева обдумывали предложение. Мекуэн нахмурился.

– Почему бог проявляет такой интерес к нашей семье? Мы теряемся в догадках. Нам он сказал только, что у нас великая судьба.

Али хотела ответить, что бог лукавил. На самом деле его интересуют их дети. Но тогда ей придется объяснять этим милым людям, что они находятся в руках не Митроса, а Шутника. Для Али будет гораздо лучше, если они не будут ничего знать ни о Киприоте, ни о его сделке с Али.

– Я не думаю, что боги охотно дают ответы на вопросы, ваша светлость, – сказала Али. – Я, по-моему, получила ответ только один раз.

– Хорошо, – сказала герцогиня и поднялась на ноги, – значит, будут козы и записки. Боюсь, тебя придется понизить в должности, Али. – Она порылась в ящике стола и достала скрепленную наподобие книжечки связку пергамента. – Вот, возьми. Ты чем будешь писать?

– Углем было бы лучше всего, ваша светлость, и достать его легко. Благодарю вас, – сказала Али и засунула блокнот в тунику.

– Пошли ко мне управляющего, и я сделаю распоряжения насчет изменения твоего статуса, – сказала Виннамин. – Будешь докладывать его светлости или мне после ужина. И дай нам знать, если мы можем чем-то помочь.

– Али, подойди ко мне.

Али подчинилась и встала перед герцогом. Он прикоснулся к ее металлическому ошейнику одним пальцем и пробормотал фразу на древнем такском, мертвом языке, который маги используют для устных заговоров и заклинаний. Когда Мекуэн убрал руку, металл на шее Али показался ей немного холоднее.

– Все. Можешь идти. Али поклонилась и ушла.

Измученные переездом в новое жилище, все домочадцы рано отправились спать. Али спала на сундуке в комнате Эльсрена и Петранны. Всю ночь ей снились вороны.

Сон был совсем как реальность, но не такой, как в первый раз. Тогда она не ощущала своего тела. В этом сне она сидела на ветке громадного дерева, прислонившись спиной к жесткой коре. Шелестели листья на ветру и ясно ощущался запах цветущей неподалеку яблони. Вокруг нее было множество воронов, они скакали с ветки на ветку со всех сторон, приближаясь к той, на которой сидела Али. Один из воронов подлетел к ней, потянул за рукав и слетел вниз, на землю. Другой принялся царапать спину Али коготками, она дернулась и схватила его. Третья птица вцепилась в Али, но вскоре тоже слетела вниз. Четвертый ворон подлетел и потянул ее за рейтузы, и еще один, усевшись на руку, взял в клюв мизинец Али и провел вдоль него. Али стало щекотно. Она не думала, что птицы хотят причинить ей какой-то вред, скорее ими двигало любопытство. Птицы как будто что-то проверяли. Ворон, сидевший на руке, перебрался на плечи и поклевывал уши. Али стало совсем щекотно, и она захихикала.

– Мне щекотно! – сказала она и взяла птицу в руки. По черному оперению вилась белая волнистая полоса. Эта отметина ярко вспыхнула в Зрении Али. – Разозлил мага, да? – с усмешкой спросила она ворона. – И его щекотал?

«Маг был слишком своенравен, – произнес голос в голове Али, голос Киприота, – а наш друг слишком любопытен – чрезмерно даже для ворона. Он интересовался людьми».

Еще один ворон сел на ветку напротив Али. В отличие от других птиц на дереве, у этого на каждом когте было по кольцу и на шее – ожерелье из сверкающих самоцветов. В Зрении Али он сиял божественностью.

– Здравствуй, Киприот, – сухо сказала Али. – Я понимаю, все это ты устроил?

– Наиболее вероятно, – добрым скрипучим голосом сообщил ей разукрашенный ворон. – Ты просила помощи, дорогая. По нашей сделке вороны не смогут уберечь тебя от опасностей, исходящих от людей, пока не настанет день осеннего равноденствия. Они научат тебя своему языку и будут приносить тебе новости.

Али задумалась. Когда-то, когда она мечтала создать свою сеть секретных агентов, о воронах она не думала.

Ворон, обидевший когда-то мага, освободившись из рук, прыгнул на плечо Али. Он вцепился мощными коготками прямо ей в кожу и запустил клюв в отрастающий ежик волос.

– Так тоже щекотно, – сказала она. Ворон продолжал ее прихорашивать. – Если у нас с тобой сделка, – сказала она Киприоту, – и у воронов сделка с тобой, то в чем же шутка? Во что бы ни вмешивался Шутник, это должно быть забавно, все так говорят. Так в чем же шутка?

– Не беспокойся, – самодовольно сказал Киприот, – ты же здесь только до конца лета, помнишь? Это будет моя самая удачная шутка, но подготовка к ней займет некоторое время. А между тем твои новые друзья научат тебя понимать вороний язык. Ты же, взамен, научишь их понимать человеческую речь, – Киприот пригладил перышки на груди: – И, наконец, вороны научат тебя еще кое-чему. Вы согласны с условиями сделки, мои кузены и кузины? – спросил он воронов.

«А ты исполнишь свое обещание и не оставишь нас голодными? – прозвучал вороний голос в голове Али. Казалось, говорил взрослый мужчина. – Даже двум маленьким стаям едва ли хватит пропитания, не говоря уже о пятидесяти других, которые прибудут совсем скоро».

– Уверяю вас, еды хватит, – сказал Киприот, – вы же не сможете выполнять условия договора, если будете голодны.

«Я не уверена, – сказал женский голос, – все мы знаем, как глупы двуногие».

«Мы все тут двуногие, – отозвался молодой мужской голос с плеча Али, – или ты на крыльях стоишь? Мы знаем, что они используют слова, также, как мы. Они близки нам по разуму».

«Ты всегда слишком восторгался этими созданиями, Нават, – сказал другой женский голос, – это неправильно».

«По-моему, этот договор доставляет нам слишком много неудобств», – добавил еще один мужской голос.

– Если вам трудно, я договорюсь с простыми воронами, – заметил Киприот, крутя головой в разные стороны, чтобы видеть всех одновременно, – или сороками. Я-то думал, что мои поручения вам по силам и вы их достойны, но, возможно, сороки справятся лучше.

«Нет-нет, мы не отказываемся, – фыркнула ворониха, которая до того была убеждена в обратном, – боюсь только, что нам придется обучать этого глупого человека всю оставшуюся жизнь».

Вороны захлопали крыльями.

– Это значит, они согласны, – услышала Али голос Киприота.

Али оглянулась, но его уже нигде не было.

Али встала на рассвете. Голова гудела от вороньих криков. Она набрала еды у зевающих поваров на кухне и отправилась к козам. Когда-то она уже выполняла обязанности пастуха, тогда она пасла коз со своим друзьями в Обрыве. Разумеется, время, образование и ее статус положили конец этой дружбе. Но, по крайней мере, эта работа была ей знакома и она надеялась справиться с пятнадцатью козами.

Воздух был еще холодный, когда Али вышла из Танаира. Но день, по ее прогнозам, обещал быть теплым, даже жарким. Кроме луж и мокрой травы, от вчерашней грозы не осталось и следа. Али повела своих подопечных к скалам к северу от того места, где дорога упиралась в Танаирскую равнину. Повсюду между гранитными валунами росла трава, что привело коз в восторг. Взобравшись на скалу, Али смогла видеть дорогу и частокол, разделяющий замок и деревню, отчего тоже пришла в восторг. Еще она видела двух стражников Верона, поставленных охранять дорогу и предупреждать охрану замка в случае опасности.

– Киприот, мне надо поговорить с тобой, – тихо произнесла она. – Нам давно пора встретиться наедине.

– Я готов, – отозвался знакомый скрипучий голос. Али обернулась. В первый раз за все это время она увидела бога в его настоящем обличье, он стоял перед ней, не облаченный в чужое тело или форму. Киприот был всего дюйма на два выше Али, стройный, плечи выпрямлены, бородатый подбородок приподнят. В черных длинных волосах много седых нитей. Нос широкий и короткий, брови круто изогнуты. Озорные искорки поблескивали в больших карих глазах. На нем было запахивающееся зеленое одеяние из плотной ткани, завешенное амулетами, булавками, брошками и прочими драгоценностями. Ноги прикрывал традиционный саронг из разноцветных лоскутков шерсти, сшитых таким замысловатым образом, что рябило в глазах. Лоскутки двигались, и у Али закружилась голова. Даже узелок на левой ноге крутился. Они, казалось, были переплетены серебряными, золотыми и медными цепочками. Сандалии Киприота были сделаны из кожи с медными застежками. На каждом пальце рук и ног красовалось по медному кольцу с самоцветами. Кольцо в ухе тоже было из меди, усыпанное разноцветными камешками.

– Ну, вот и я, – сказал он, – говори. Я не могу появляться здесь часто. Не хочу, чтобы мои братишки и сестренки заметили, что я ни с того ни с сего начал проводить здесь больше времени, чем где бы то ни было еще. За последние несколько недель я бывал здесь чаще, чем за последние пару столетий.

– Не понимаю, – сказала Али нахмурившись.

– Тебе и не надо, – ответил Киприот. – Слишком много вам, смертным, знать вредно. Ваша история этому доказательство.

Али подумала, что надо будет расспросить слуг-рэка о Киприоте, но сейчас пора было менять тему. Не стоит злить Киприота.

– Ты же бог. Почему не хочешь сделаться молодым и красивым?

– Себе я нравлюсь именно таким, – сообщил он. Козы обступили его со всех сторон и стали обнюхивать. – Я выгляжу вполне симпатично и безобидно, как государственный деятель, ты не находишь?

– Ну, государственные деятели, которых я знаю, – парировала Али с усмешкой, – носят брюки или рейтузы. А ну, пошли отсюда! – прикрикнула она на коз. – Можно подумать, бога никогда не видели.

– Они и не видели, – сказал Киприот, – а мне козы нравятся. Они умеют создавать проблемы. Ты счастлива, что познакомилась с воронами?

– Вороны прекрасные, – сказала Али, – но их одних мало. Нам нужен настоящий маг. Рихани, конечно, замечательная, но она знает лишь знахарство. А в Танаире уже есть целитель. Несколько человек из Раджмуата умеют без спичек зажигать огонь, но если появится настоящий маг, то дело пойдет веселее. Кстати, ты мог бы и меня сделать магом. Только хорошим, конечно.

– Но ты же сама сказала, что никто не замечает рабов, – возразил бог, – а как волшебница может оставаться незаметной?

Али нахмурилась.

– Ты подслушивал.

Киприот расхохотался.

– Сама не хочешь побыть богиней? Мы можем подслушивать, что хотим, и никто не узнает. Подумай, как тебе был бы полезен такой Дар. Тебе не надо становиться волшебницей, дорогая. Твои особенные, особые таланты – вот что ценно для меня, – объяснил он, – ты действительно необычная, не похожая на других, ты сама это знаешь.

– Чушь, – сказала Али, – у папы в сто раз больше людей гораздо более умелых, чем я.

– Алианна из Пиратского Обрыва, – ответил Киприот неожиданно добрым голосом, – ты из числа исключительных людей, и ты самая исключительная из них.

– Многие так не считают, – заметила Али, – и я согласна с ними. Я в нашей семье бездельница.

– Разве ты не хочешь работать? Мы оба знаем, что хочешь. – Бог приподнял голову Али за подбородок сильной смуглой рукой. – Ты была отмечена судьбой с рождения, как и твои родители. Поверь в это, и увидишь, что можешь справиться со всем самостоятельно. Лето обещает быть очень интересным.

– Если уж мы заговорили об этом, от чего я буду их защищать? – спросила Али. – Я ведь так и не знаю.

– От разных вещей, – уклончиво ответил Киприот. – На самом деле, Али, у тебя есть воображение и чувство реального мира. Тебе не надо спрашивать. Эта семья попала в опалу безумного короля, на острове, где они живут, никогда не было серьезных укреплений… к тому же тут бродят толпы харроков и стаи разбойничающих кентавров. Могу упомянуть еще враждующих дворян, ищущих милости короля Орона…

Али вздохнула.

– Нет, спасибо, достаточно и этого…

Бог исчез, как будто его и не было. Али посмотрела на траву, где только что стоял Киприот, она даже не была примята.

– Невозможно его выследить, – сказала она маленькому козленку, который терся об ее ногу. – Не мешай, мне надо нарисовать карту местности.

Али жевала хлеб с сыром, когда с неба слетел ворон и приземлился в нескольких футах от нее. Девушка даже подскочила под его взглядом. Ворон легонько взмахнул крыльями, и Али заметила белую волнистую полосу на черных перьях.

– Нават? – спросила она. – Ведь они так тебя называли?

Ворон ответил движением крыла, которое на языке воронов означало «да».

Али отломила кусок от своего ломтя.

– Ты, наверное, прилетел проверить, что я выучила?

Ворон подцепил хлеб на коготь и откусил. Он ответил раскатистым карканьем. Козлята так испугались, что бросились врассыпную, перепрыгивая друг через друга. Али взглянула на глупых несмышленышей и порылась в памяти.

– Пять? – предположила она.

Движение крылом. Значит, правильно. Нават каркнул по-другому.

– Навкс, – повторила Али более уверенно, – это означает «мужчины». Двуногие, вроде меня, – она посмотрела на себя, – только без груди.

Нават расправился с хлебом и подошел к ней. Он осторожно вытянул клюв и легонько ткнул Али в грудь.

– Эй, прекрати! – воскликнула Али и оттолкнула птицу. – Я не позволяю этого даже мужчинам своего вида, и с тебя начинать не собираюсь!

Нават снова каркнул.

– Мужчины? – переспросила она. Движение крылом. Нават каркнул дважды, и Али поняла: «пятеро мужчин». «Ну, по крайней мере, во время каникул я выучу новый язык, – весело подумала она. – Так что у мамы не будет повода говорить, что я зря теряла время». Она протянула ворону еще хлеба.

Этим вечером она ужинала с рабами и шестью воинами-бандитами во внутреннем дворике замка. Солдаты отказывались есть с ними за одним столом, независимо от данной кровной клятвы. Слуги ели на кухне, так как были рангом выше рабов. Семья и ближайшие слуги ели в большом зале.

Али вызвали разносить записки от герцога и герцогини к жителям деревни, и она передала Виннамин свою первую карту, чтобы та перерисовала ее чернилами. Взамен она забрала письма Мекуэна и Виннамин и понесла их вниз, в деревню. Большинство из них содержали приглашения посетить Балитангов в замке и предназначались деревенскому голове, целителям и жрецам разных храмов. Было почти совсем темно, когда Али вернулась в замок, чтобы заняться своими нелегкими обязанностями.

В воротах замка она увидела Верона. Он находился на посту в эту ночь. Она помахала ему рукой и прошла через ворота во внутренний двор.

Верон нахмурился, в его серых глазах отразилось удивление.

– Ты рабыня Али, что ли? – крикнул он ей.

– Да, это я, ваша честь, – с улыбкой откликнулась Али, – несу письма их светлостям. Не обращайте на меня внимания.

Надо, чтобы Верон ее запомнил, тогда он больше не заинтересуется ею. Он кивнул и повернулся к одному из своих воинов.

Али прошла через открытые ворота во внутренний двор. Там она остановилась и нагнулась перешнуровать сандалию, а между тем быстро осмотрелась вокруг. Рабы, закончившие на сегодня работу, теснились у маленького костра, они сплетничали о чем-то с парой солдат, не слишком гордых, чтобы сидеть с рабами. Больше в этом дворе никого не было. Ничего не изменилось и во внешнем дворе. Солдаты прохаживались по стене, неся службу. Верон внимательно смотрел в сторону деревни.

Али выпрямилась, сунула руки в карманы и скользнула в тень стены внутреннего двора. Ее никто не заметил. Двигаясь бесшумно и уверенно, словно имела полное право тут бродить, Али подошла к темному бараку для солдат.

Сержанты всегда жили на первом этаже бараков в комнате с окном. Несмотря на раннюю весну, было тепло, и Верон оставил ставни открытыми. Али тихо подтянулась на подоконнике и перекинула ноги внутрь комнаты, замерла на мгновение, чтобы не свалить чего-нибудь неловким движением, и скользнула вниз. Выпрямилась и включила Зрение. Теперь она видела в темноте как кошка.

Открыть замок на сундуке было для нее детской забавой. Потребовалось всего три отмычки, припрятанные в набедренной повязке, и механизм открылся. Али аккуратно пробежалась руками по сложенной одежде, не сдвигая ее ни на миллиметр. Она искала что-нибудь необычное. Папа научил ее этому, так же как и искусству потрошить карманы. Он прикреплял к ткани колокольчик и добивался, чтобы все карманы были обысканы без единого звона. Али нашла только письма из дома Верона, аккуратно сложенные и перевязанные ленточкой. Она развязала ленту, чтобы просмотреть письма. Обычные записки от родителей и братьев с сестрами, куча домашних новостей. Ее Зрение не нашло ни одного письма, написанного шифром. Она сложила бумаги и связала лентой так, как было. Потом проверила сундук до самого дна в поисках потайных отделений. Ничего.

Тем же методом осмотрела комнату. Проверила каждый уголок, где мог быть скрыт тайник, даже кровать. Потом заправила ее по-прежнему: без малейших складок. Затем быстро прошлась по умывальнику Верона, стулу, столу. Она исследовала даже ножки мебели, проверяя, нет ли там потайных щелей. Уже почти готовая сдаться, Али заметила, что над темной дверью тьма как будто сгущалась.

Али приставила к двери стул и добралась до подозрительного места. Она вытащила узкую, темного дерева шкатулку, стоявшую на широком дверном косяке. Замок был прост, и Али вмиг справилась с ним.

Внутри лежали листки пергамента, тростниковое перо, чернила, которые светились какой-то магией. Там же она нашла палочку синего воска для печатей и печать: крошечный глаз и летящий орел – символы разведывательной службы Медного Архипелага.

Али осторожно поставила шкатулку на место. Потом отнесла обратно стул и вылезла из окна в безопасную темень. Ее подозрения насчет Верона оправдались. Он был шпионом короля Орона в доме Балитангов. Может, и не единственным. Надо ли сообщать герцогу и герцогине? Или пока не спешить? Они, возможно, захотят избавиться от Верона, что будет неверно. Али знала, что шпион, о котором знаешь, гораздо предпочтительнее неизвестного. За Вероном надо будет последить. Он может привести ее к другим агентам короля в доме Балитангов или помочь выявить посланных сюда другими врагами.

Обдумывая ситуацию, Али прошла через ворота во внешний двор. Посмотрела на конюшни. В каморке главного конюха горела лампа. Почему Локидж не со своими работниками, во внутреннем дворе? Старый рэка любил компанию и частенько сиживал у огня, рассказывая всякие байки, пока не всходила луна.

Али зашла внутрь. В конюшне никого не было, только дремлющие лошади. Али молча вошла в одноэтажную пристройку, служившую спальней конюхов, с отдельной комнатой для главного конюха. Она держалась стены, чтобы случайно не наступить на скрипучую доску. Звук голосов из комнаты Локиджа был так тих, что подслушивать было бессмысленно. Али поколебалась, потом резко открыла дверь.

Локидж, Чинаол, Фесгао и Улазим сидели за столом. Старые друзья, которые собрались для милого вечернего разговора. На столе стояли напитки, ваза с сухофруктами и орехами. Али моргнула. Все четверо были рэка. Али знала, что держать в луаринских хозяйствах много чистокровных рэка на высших должностях было как-то не принято. Только сейчас, увидев вместе всю четверку, Али поняла, что главные слуги в Танаире были чистокровными рэка. Интересно почему?

– Добрый вечер, – сказала она и улыбнулась, – очень у вас уютно.

Локидж засмеялся, его темные глаза в окружении морщин весело сверкнули.

– Старые друзья имеют право посидеть и поболтать, когда работа закончена.

– Старые друзья? Двое свободных слуг, раб и воин? – Али села на полу дверного косяка и обняла руками колени. Может, удастся что-то разузнать? – Вы, похоже, спокойно относитесь к такому сочетанию.

– Почему мне кажется, что ты зашла сюда не для того, чтобы выпить с нами? – спросил Фесгао и показал на кувшин и деревянную чашку.

Али криво улыбнулась.

– Я лучше огня глотну, – ответила она. Чинаол засмеялась и хлопнула себя по колену.

– Ты и не сможешь полюбить это, если не попробуешь, – сказала она.

– Не хочу, чтобы у меня отнялся язык, – возразила Али. – Мне кажется, эта жидкость разъест кого угодно, если ты не рэка.

– Ну, тогда, любопытная Али, зачем ты пришла? – спросил Улазим.

Али посмотрела в темные лица, думая, уж не ищет ли она неприятностей, и вздохнула. Ей нужны были настоящие ответы. У нее было такое чувство, будто эти четверо значили в доме гораздо больше, чем о том говорили их должности.

– Скажите… кем была для рэка герцогиня Саругани?

– На этот вопрос мы тебе не ответим, – сказал Фесгао. – Почему ты спросила?

«Вот ты и проговорился, – подумала Али. – Герцогиня Саругани была очень многим для тебя и таких, как ты».

– Люблю посплетничать о хозяевах, – простодушно сказала Али, – и еще я испугалась, когда те люди смотрели на нас. Они всегда выстраиваются вдоль дорог или на море, когда кто-нибудь едет в ссылку?

– Кто знает, чем руководствуются дикие рэка в своих поступках? – проговорила Чинаол. – Большую часть времени они ленятся, охотятся и рыбачат. Караван опального герцога, герцога Риттевона, для них как представление.

Улазим откинулся назад и сплел руки за головой.

– Герцогиня Саругани была не самого знатного рода рэка, – сказал он Али, внимательно глядя ей в глаза. – Еще никогда ни одна женщина-рэка не выходила замуж за столь знатного человека, как герцог. Поэтому людям интересно знать про нее и ее дочерей.

Али поднялась на ноги и поморщилась. Мышцы побаливали – за последнее время она отвыкла столько двигаться. Когда она посла коз в детстве, было не так тяжело.

– А я и не думала об этом, – сказала она небрежно, – мне кажется, здесь есть какая-то тайна.

– Любопытство сгубило кошку, – с непроницаемым лицом произнес Фесгао.

Али удивилась. И почему ей постоянно повторяют эти слова?

– Люди обычно забывают конец пословицы, – сказала она, – а ведь знание оживило кошку. – Али посмотрела на арак. – Хотя если вы собираетесь все время это пить, вы вряд ли будете в состоянии удовлетворять мое любопытство.

Под общее хмыканье она вышла обратно к стойлам. Проходя мимо спящих лошадей, Али тихо насвистывала какую-то мелодию. Рэка не ответили на ее вопрос, но волнения своего скрыть не сумели. То, что они сказали про первую герцогиню, была правда, но только очень маленькая часть большой правды. По тому, как они избегали ее взгляда, как скованны были их движения, Али почти убедилась в том, что Саругани была совсем не «не самого знатного рода», а вовсе наоборот. Планы уничтожить знатную семью целиком обычно терпели крах, об этом Али знала из истории. Всегда находился какой-нибудь двоюродный или троюродный брат, который отсиживался в тени, а потом появлялся в нужное время, в нужном месте и провозглашал себя главой, казалось бы, погибшего рода. Или же эти двоюродные братья не желали ждать и тоже погибали, объявившись слишком рано. Если бы у Али были деньги, она, не колеблясь, держала бы пари, утверждая, что Саругани была родом из древнего, могущественного рода, возможно, даже королевских кровей. Если это так, тогда в жилах ее дочерей текла королевская кровь. Если это правда, и сумасшедший король об этом прознает, то ни один Балитанг не останется в живых.

Четверо рэка, от которых она только что ушла, казались намного дружелюбнее с тех пор, как покинули Раджмуат. За время долгого путешествия Али наслушалась пересудов и слуг, и рабов о том, почему такие опытные слуги, как Чинаол и Улазим, избрали ссылку.

Локидж, разумеется, был слишком стар для продажи, тут не помог бы и весь его опыт конюха. И вот они все здесь, в компании с настоящим солдатом, чистокровным рэка. Спокойная уверенность Фесгао и то, как он умело руководил воинами во время стычки с разбойниками, внушали Али уважение. Увидев их вместе, Али кое-что поняла. Она начала догадываться, почему эти люди остались с Мекуэном и его семьей. Они охраняли тайное сокровище – дочерей Саругани. Если начнутся волнения, Али использует их, чтобы спасти младших детей.

Она вошла во двор и нахмурилась. Она забыла задать один важный вопрос. Ну ничего, спросит в другой раз. Слишком много вопросов тоже ни к чему. Эти рэка будут избегать Али, если она станет слишком часто появляться у них перед глазами.

Она вошла в дом и услышала детские крики: «Али, Али!» Эльсрен и Петранна сидели на нижней ступеньке, а увидев ее, вскочили, подбежали и обняли за колени. Дов и Сарэй тоже подошли, они были оживлены, хотя и старались держаться степенно.

– Историю! – потребовал Эльсрен. – Мама сказала, ты расскажешь нам историю, если мы будем хорошо себя вести!

– Пожаа-аалуйста, – умоляюще попросила Петранна.

– Герцогиня, вообще-то, не говорила, что Али расскажет вам историю, – напомнила сестре Сарэй, – она велела попросить Али, если Али не очень устанет. А по-моему, Али выглядит уставшей, – она посмотрела на Али глазами, полными тоски.

Петранна, которая крепко обнимала Али, отшатнулась и стала снимать с себя козьи волоски.

– От тебя козлами пахнет, – сказала она и сморщила носик. Очень жеманная юная леди.

– А мне неважно! – закричал Эльсрен. – Пожалуйста, расскажи историю!

Али оглядела четырех юных Балитангов и сказала себе, что если ей предстоит спасать им жизнь, то надо узнать о них побольше.

– Сначала вы мне расскажите одну историю, – сказала она и усадила малышей на скамью у стены, рядом с собой, – а потом наступит моя очередь.

– Какую историю ты хочешь услышать? – спросила Сарэй. Она села прямо на пол и натянула на длинные ноги юбку бронзового цвета. Али видела, насколько Сарэй была привлекательна для молодых людей. Знатное происхождение, связи с королевской семьей, и ко всему прочему она очень красива. Длинный, с горбинкой нос, полные нежные губы, золотисто-коричневая кожа. Огромные глаза с легкомысленными длинными ресницами под тонкими бровями. Блестящие черные волосы она завязывала в узел, закрепленный тесьмой. С обеих сторон свисали завитые локоны. Лицо дышало страстью и чувством, обещая счастливое до безумия время тому мужчине, который вызвал бы ее интерес.

Эльсрен и Петранна свернулись на скамейке по обе стороны от Али, прильнули к ней и умоляюще смотрели ей в лицо. Дов нашла стул и села рядом с Сарэй, аккуратно сложив руки на коленях.

– Ну, не обязательно историю, – сказала Али и обняла малышей, – мне просто интересно узнать… Кто-то недавно говорил о Ки… Киприоте. Вы знаете что-нибудь о нем?

Старшие девочки обменялись осторожными взглядами.

– Не думаю, что это секрет, – наконец сказала Дов. – Это один из старых богов рэка. Здесь он считается богом моря. Рэка говорят, что он властвовал над Архипелагом.

– Говорят, однажды он слишком неудачно подшутил над Митросом, – добавила Сарэй. – Он бог-шутник. В те дни на Архипелаге шла война: все кланы и все острова воевали между собой. И, наверное, люди думали, что Шутник всем этим заправляет.

– Жрецы Митроса говорят, что сражения между рэка ослабили власть Киприота, и когда с востока пришли захватчики, Митрос и Великая Богиня скинули Шутника с его трона, – сказала Дов. – Рэка верят, что когда-нибудь он вернет свою власть, и рэка снова будут управлять Архипелагом.

– Откуда ты знаешь об этом? – удивленно спросила Сарэй. – Я никогда не слышала о возвращении Шутника.

– Это потому что ты привлекаешь внимание, – сообщила Дов своей старшей сестре. – Я стараюсь быть незаметной и слышу много интересного. Люди забывают о моем присутствии.

– А, – Сарэй повела плечами, – ненавижу сидеть тихо. Так скучно.

Али покачала головой, удивляясь беззаботности Сарэй, и увидела, что Дов точно так же качает головой. На миг их глаза встретились – ореховые глаза рабыни и темно-коричневые знатной девушки. Они отлично понимали друг друга.

Тут Петранна потянула Али за рукав.

– Ну, а теперь историю! – жалобно попросила она. Момент был упущен. Али покопалась в памяти в поисках подходящей истории. То, что она узнала о Киприоте, она обдумает потом, наедине с собой.

– Однажды, в одном королевстве, очень далеко отсюда, жила девочка, которая умела обращаться с лошадьми. И вот она пришла на большую ярмарку в столице Галлы, – начала Али.

– А про Львицу там будет? – нетерпеливо перебила Сарэй. – Сражения будут?

Дов легонько пнула сестру ногой. Петранна нахмурилась и зашипела.

Али подождала, пока все угомонятся и продолжила:

– Ну, и как я сказала, она пришла на ярмарку искать себе работу…

Фраслунд, на реке Васса, северо-западная граница Торталла

Едва Али закрыла глаза, как перед ней возникло видение. Оно сильно отличалось от тех, в которых к ней являлись вороны и обучали ее своему языку. Это было одно из «писем из дома» от Киприота, как в тот раз, когда она видела разговор отца и матери и когда он положил записку от лорда Имраха в карман.

Али парила высоко над землей. Ландшафт, простиравшийся под ней, казался темной картой. Местность была ей знакома. Это был Фраслунд, на севере Торталла, расположенный на берегу гавани, остров у истока великой реки Васса. В более мирные времена Али часто ездила туда, но никогда раньше не видела Фраслунд так отчетливо.

Небо было темное, но свет факелов немного рассеивал ночной мрак. Пламя стелилось почти параллельно земле из-за сильного ветра с востока. Целый город факелов, освещающих тысячи палаток. Палаточный лагерь стоял на холмистой земле по обе стороны от Вассы. Факелы освещали и городские укрепления, отделенные от армии бурной рекой.

Фраслунд осадили войска короля Маггура из Сканры еще в прошлом году. Сейчас торталланцы отбросили армию Маггура назад, на другой берег Вассы. Флаги на южном берегу реки принадлежали тортал-ланцам, на северном – сканранцам. Так что город вскоре мог быть полностью освобожден. Это случится, когда Маггур либо не сможет удерживать северный трон, либо подпишет договор, по которому он обязуется отдать Фраслунд Торталлу. До тех пор армия Торталла не могла отступить. Из Фраслунда убрали войска, сканранцы форсируют реку, окружат торталлан-цев и возьмут их измором.

«Безвыходная ситуация, – подумала Али и покачала головой. – Они не могут заставить нас отступить, а мы не можем оставить им город. Чудесно. Мама, наверное, от скуки с ума сходит».

Едва Али подумала о матери, как оказалась внутри большой палатки из холстины, освещенной масляными лампами. Обогревали помещение угольные жаровни. Львица Аланна сидела за грубым походным столом и писала донесения.

Вдруг снаружи громко заговорили. Аланна схватила со стола длинный меч и тут же вытащила его из ножен. Али от волнения сжала кулаки. Она не понимала, каким образом к палатке главного командования мог так близко подойти враг, но Аланна не желала рисковать. Бессмертные, маги, шпионы вполне могут оказаться поблизости.

Аланна взяла щит и обернулась. Кусок ткани, служивший дверью, откинулся. Вошел высокий человек с черными волосами и подстриженной бородой. Вместе с ним ворвались вихри ледяного воздуха. Али узнала вошедшего. Это был король Джонатан. Мама тоже узнала его. Аланна отбросила щит и преклонила колено. Меч она положила рядом.

Король Джонатан IV, соправитель, наклонился и подхватил свою старую подругу.

– Аланна, я так тебе сочувствую, – говорил он, обнимая ее, – нет новостей?

Аланна отступила от него на шаг. На ее честном лице отразилось смущение.

– Каких новостей?

– Майлс не смог отыскать ее следы в Корусе, – сказал король, стягивая перчатки для верховой езды. Он рассмотрел содержимое дымящегося кувшина и зачерпнул себе полную кружку горячего сидра. – Я послал Башира на поиски, – продолжал король, – но нам надо было действовать в полнейшей секретности. – Он выпил и снова наполнил кружку. – Боги да помогут нам, если наши враги узнают, что она пропала.

Аланна повернула меч, лезвие блеснуло в ее руке…/ Фиолетовые глаза в упор посмотрели на короля.

– Тайет пропала?

Король осекся и уставился на нее.

– Значит, одна из принцесс? – говорила Аланна. – В самом деле, ваше величество…

– Митрос… – прошептал Джонатан. – Я думал, ты знаешь.

Рука Аланны сжалась на рукоятке меча. Она нахмурившись смотрела на короля.

– Что я знаю?

Джонатан потер лоб и тяжело сел на стул.

– Я думал, что Георг… Аланна, послушай, положи меч.

Али увидела, что ее мать вся дрожит.

– А вдруг он мне понадобится? – спросила она раздраженно. Она подошла к столу и взяла в руку ножны, повернувшись к Джонатану спиной. – Говори, Джон.

– Я про Али, – начал король.

– Она отправилась в порт Леган…

– По всей вероятности, она там не появлялась, – сказал Джонатан, откидываясь на спинку стула. – Она пропала.

Али увидела, как напряглись плечи матери. Она вложила меч в ножны.

– И Георг знал, – проговорила она медленно, – так вот почему он не пишет, что она вернулась. Я думала, что письмо потерялось по дороге.

– Он ищет ее. И Майлс, и Гэри, и я. Как только Нумэйр устроит Дайну и ребенка во дворце, он присоединится к поиску. – Король посмотрел на Аланну и вздохнул. – Я понимаю, Георг не хотел тебя расстраивать…

– Конечно, не хотел, – сказала Аланна и поставила меч на подставку. – Ненавижу, когда он начинает вести себя со мной по-рыцарски. Я не какой-нибудь хрупкий цветочек, который может сломаться из-за… из-за плохих новостей из дома.

– Он знает, что ты нужна мне здесь, – сказал король, – и не расстроенная. И потом, все сразу увидят, что ты ищешь ее. Ты на виду, помни. Нельзя, чтобы наши враги поняли: твоя дочь, моя крестница, пропала.

– Я не так глупа, сир, – Аланна пыталась говорить спокойно. Али видела это по ее лицу. Она попыталась обнять маму за плечи, но ее руки прошли сквозь тело Аланны. Львица обхватила себя руками, словно ей вдруг стало холодно. – Я знаю, у нас есть враги. Кто еще, кроме меня, пытался разглядеть ее в магическом кристалле?

– Я, – сказал король, – и Нумэйр. Мы ничего не увидели. Нумэйр пробовал с кристаллом, огнем, водой… Тени сереют или вовсе исчезают… Я видел только туман. Посмотри сама, если хочешь, но мне кажется, кто-то или что-то скрывает ее от нас. Ты должна притвориться, что все в порядке, поняла? Ради Али.

– Да, я поняла, – тихо сказала Аланна. Она подняла меч и наполовину вынула из ножен. Металл вспыхнул под пламенем факела. Раньше Али не понимала, зачем ее мать всегда таскала с собой это огромное лезвие, начищенное до зеркального блеска у самой рукоятки. Теперь она знала почему: иногда мать использовала меч как волшебное зеркало, а не в качестве оружия. – И я буду спокойна. Я буду притворяться, что все прекрасно. Я знаю, что у Али достанет умения спастись и выжить. Она сможет защитить себя: она умнее, чем я, и многому научилась у Георга. Я должна верить, что она жива и делает все возможное для своего спасения. – Она нахмурилась, вглядываясь в серый туман, клубившийся на поверхности меча, и рывком забросила его в ножны. Затем она обернулась и посмотрела на короля: – Могу я теперь остаться одна, сир? – спросила она. – Мне надо написать мужу письмо.

Король встал, и вокруг Али все стало меркнуть. Мамина палатка окуталась серым туманом и исчезла из вида, а в голове прозвучал знакомый скрипучий голос.

– Я полагаю, ты не думаешь, что она страшно обеспокоилась. Она знает, на какие дела ты способна.

– Она всегда относилась ко мне как к беспомощному ребенку, Киприот! – молча возразила Али.

– Я тоже знаю, на что ты способна! – напомнил бог.

Туман рассеялся. Али сидела на дереве с воронами, вокруг было темно.

– Мы могли бы сейчас спать, Шутник, вместо того чтобы учить глупого человека, – прокаркал какой-то ворон.

Ворон с белой полосой на спине подошел к Али и взобрался ей на колени.

– Она делает успехи, – сказал Нават своему собрату, – Али, ну-ка прокаркай «двадцать»!