"Точка возврата" - читать интересную книгу автора (Таманцев Андрей)

Скалы Довбуша

«И то все так сбылось, как было сказано: и доныне сюит на Карпате на коне дивный рыцарь, и видит, Как в бездонном провале грызут мертвецы мертвеца, И чует, как лежащий под землею мертвец растет, гложет в страшных муках свои кости и страшно трясет нею землю...»

Света закрыла книжку и тут только увидела, что давно уже Артист читает вместе с ней, заглядывая через плечо. Она вздрогнула. Электричка медленно ползла по мосту, как это бывает с московским метро на перегоне «Коломенская» — «Автозаводская».

— Гоголя читаем?

— Гоголя.

— Для себя или в институте задали?

— Не в институте, а в университете. Но не задали, у нас русскую литературу теперь не проходят. Просто я готовлюсь на будущий год в Москву поступать.

— Наш бородатый друг уже ездил в Москву за наукой. Вернулся ни с чем.

— Не знаю... Может быть, что-нибудь придумаю...

Говоря с Артистом, Света не решалась поднять на него глаз, она краснела и вертела в руках томик «Вечеров». Артисту из-под ее выбеленного каре было видно только розовое ушко. Вдруг ему захотелось разглядеть ее лицо. Он сам удивился тому, что не помнит его, словно ни разу не видел.

Он пересел напротив, но Света упрямо клонила голову и прятала глаза. Пришлось менять тактику.

— Ты хорошо знаешь места, которые мы будем обследовать?

— Была там несколько раз. Артист достал карту:

— Давай пройдемся по предстоящему маршруту...

По мере разговора смущение уходило, и Света наконец стала смотреть на Артиста без чудовищной робости. Артист убедился, что личико у Светы очень даже миленькое. Ему, разумеется, льстило, что столь юная особа так робеет перед ним, но он побаивался, не будет ли из этого проблем в дальнейшем. В любом случае для начала нужно было избавить девушку от излишней конфузливости, а то потом ни команду не подашь, ни ответа на самый простой вопрос не добьешься. И это, кажется, начало удаваться.

Приехали в Гребенив поздно вечером. Далеко в горы не пошли, поднялись на ближайшую прогалину, разбили палатку, поужинали. Док сразу завалился спать, чтоб не хотелось курить, он решил как можно дольше продержаться без сигарет. Бросал же он на время это, по приказу Пастухова. Бросит и сейчас, раз возникла такая необходимость. Артист, сидя со Светой у костерка, любовался отсветами пламени на ее щеках, наслаждался ее мелодичным грудным голосом. Одно расстраивало Семена Злотникова: в наступившей прохладе Света закуталась в штормовку, и не было никакой возможности разобраться в деталях ее фигуры. «Уж не собрался ли ты завести роман на природе? — спросил он себя. И сам же себе ответил с усмешкой: — Роман — нет. Просто долг мужчины — оценить каждую женщину».

Такая возможность представилась ему утром. Проснувшись, он не обнаружил Светы ни в палатке, ни поблизости. Джинсы, штормовка и футболка, оставленные в лагере, свидетельствовали о том, что их хозяйка пошла купаться в горном ручье. Стоило посторожить девушку от грозящих в лесу опасностей.

Нарочито хрустя опавшими ветками, он пошел к ручью. Света, вся в блестящих на утреннем солнце капельках воды, мгновенно завернулась в полотенце и потянулась к одежде.

— Не смотрю, не смотрю! — крикнул Артист и отвернулся, чтобы не смутить ее окончательно. Или чтобы не влюбиться самому...

День выдался нежаркий, поэтому они шли без большого привала, останавливаясь на несколько минут только после особо трудных подъемов. Док уже радовался, что последнюю неделю практически не курил. Артисту такие походы были что семечки, он неоднократно порывался отнять у Светы часть ее груза, но девушка упрямо отказывалась. Он видел, что временами она задыхалась, но, в общем, шла далеко не на пределе своих сил.

Первый день не принес никаких сюрпризов. Они успели обследовать небольшой район вдоль левого берега реки Опор. Нарвались они на второй день.

Еще ночью стало понятно, что день будет жаркий. Стареющая, но все еще крупная луна висела в абсолютно чистом звездном небе. Поэтому решено было встать пораньше, чтобы до того, как солнце поднимется в зенит, успеть пройти как можно больше.

Но теперь они приближались к перевалу, горы здесь были выше и склоны круче. Обозначенный на их карте отрог основного хребта на бумаге выглядел гладко. Планировалось взобраться на этот отрог, по нему достичь станового хребта и уже по хребту спуститься к перевалу. Поскольку с хребта местность далеко просматривается в обе стороны, они обследуют сразу большую площадь.

Но подъем оказался сложнее, чем хотелось бы. Крутизна склона все возрастала, пока он не стал таким крутым и каменистым, что даже сосны не могли зацепиться за него своими хваткими корнями. Начались скалы, заканчивающиеся где-то наверху навесами, преодолимыми только для опытных альпинистов. У них было с собой спецснаряжение, но штурм дикого камня мог занять времени больше, чем его обход. Но обход требует и больше времени, поэтому, когда скалы оказались не над, а под ними, наступили сумерки. Пришлось отложить прогулку по хребту до завтра и задуматься о ночлеге. Вокруг стоял мощный темный лес, и только рядом с обрывом можно было найти чистую площадку для палатки.

— Интересно, есть ли у этих скал название, — поинтересовался Артист скорее для поддержания разговора.

— Скалы Довбуша, — ответила Света не задумываясь.

— Ты что, бывала здесь раньше?

— Нет, просто в Карпатах все скалы называются скалами Довбуша.

— А кто это такой?

— Легендарная личность, местный Робин Гуд.

Мудрый Док предоставил молодежи заниматься друг другом и одновременно установкой палатки, а сам отправился на поиски топлива для костра. Отойдя метров на тридцать и собравшись было срубить средних размеров сухую ель, он вдруг услышал голоса. Кто-то шел вверх по хребту, повторяя их маршрут. Док немедленно отступил к своим и приказал Артисту со Светой сворачиваться и отходить вверх. Сам он остался на месте, прислушиваясь. До него вновь донеслись голоса. Слов разобрать было нельзя, они словно стирались, проходя сквозь частый ельник. Док занял позицию над самым обрывом. Там был голый камень, по нему можно было передвигаться сравнительно бесшумно.

Солнце окончательно свалилось за горы, и в считанные минуты сумерки сгустились в плотную тьму. Те, кто шел за ними следом, приблизились, вышли к круче из леса, и Док наконец разобрал, что говорят они по-чеченски. Он стал медленно и бесшумно отходить к присмотренному еще до наступления темноты укрытию — крученной ветрами сосне на краю пропасти. Корни ее свешивались вниз, если за них уцепиться, можно оказаться под нависающим каменным карнизом. Док проделал этот непростой трюк, но, видимо, поспешил, потому что чеченцы остановились. Заговорили снова, и Док расслышал помимо чеченских еще и украинские слова. Затем произошло нечто неожиданное. Один из людей, стоящих над обрывом, что-то громко выкрикнул. Ему отозвался голос снизу. Док с полной уверенностью мог сказать: это был другой голос, не эхо. Сразу же внизу, у основания скалы, произошло большое движение. Там зазвучали удары железа о камень, засветились тусклые, почти невидные голубые огни. Док понял. Это было ночное восхождение. Наверху стояли инструкторы, а снизу поднимались бойцы УНСО и, наверное, саудовцы. Афганцев и чеченов лазить по горам учить не надо. Учения.

Теперь нужно было выбраться из укрытия, догнать своих, оставить Свету при хозяйстве, а самому вместе с Артистом проследить за противником. Док пожалел, что ему не удалось пересидеть под корнями сосны, пока противник не пройдет над ним. Тогда можно было бы выйти и, оказавшись за спиной врага, следить за его перемещениями сколько душе угодно. Но кто ж знал, что враг остановится почти точно у сосны! И уж никак нельзя было предположить, что враг окажется не только здесь, но и внизу тоже. В темноте сорок метров скалы средней сложности вражеские альпинисты преодолеют минут за двадцать. Правда, они подсвечивают путь специальными фонариками. Док знал такие фонари. Голубой свет больше всего рассеивается в атмосфере. С сорока метров Док их увидел. Но уже стопятидесятиметровая толща воздуха полностью скрадывает хитрый свет.

Вернуться на обрыв нужно было бесшумно и незаметно. Но это-то оказалось совсем непросто. Инструкторы, отдав своим курсантам команду к восхождению, приблизились к укрытию Дока метров на десять и уселись здесь на камень. Док попробовал так, попробовал этак, сунулся с одной стороны ствола, сунулся с другой и понял, что обязательно зашумит по каменной крошке. Он посмотрел вниз. Альпинисты поднялись примерно на четверть высоты, Док насчитал больше тридцати огоньков и сбился. Ему оставалось надеяться, что ни одна трасса восхождения не пройдет через его сосну. Но надежда была слабой, сосна была единственным ориентиром, если смотреть снизу, ее крона перекрывала звезды на ясном фоне неба. Скорее можно было предположить, что к сосне чуть не вся эта толпа сползется. На принятие решения оставались считанные минуты...

Артист думал, что ему придется тащить все три рюкзака и Свету в придачу. Но нет, Света после приказа моментально взвалила на плечи рюкзак Дока, а он был тяжелее ее собственного. Артист впрягся в два оставшихся рюкзака, и они начали отходить выше. Артист был обучен передвижению в темноте по пересеченной местности. Он шел, пружиня, как кот, перенося центр тяжести только в последний момент. Если ступающая нога не находила надежной опоры, он не падал, а искал другую опору. Света то и дело спотыкалась. Артист боялся, что рано или поздно она вскрикнет, но этого не произошло. Света сносила ушибы и ссадины молча.

Вдвоем они отошли достаточно далеко от обрыва и перевалили на противоположный склон отрога. Этот склон был труднопроходимым. Здесь на склоне Артист решил затаиться. Если за ними следят, то сюда вряд ли сунутся. Кроме того, он опасался, что Света рано или поздно получит серьезную травму и тогда ее точно придется тащить на себе.

Он сложил рюкзаки на камни и приказал девушке лежать, молчать, головы не поднимать. Асам вернулся немного назад, чтобы проконтролировать обстановку. Какое-то время все было тихо. Никто за ними не шел. Но вскоре он стал разбирать шум, доносящийся от обрыва, оттуда, где остался Док. Он находился достаточно далеко от этого места и не мог ничего видеть, но по характеру звуков догадался, что там кто-то практикуется в ночном альпинизме. В какой-то момент шум почти исчез — альпинисты оказались под нависающим козырьком. Потом стук вбиваемых в камень крюков снова стал совершенно отчетливым, это «альпинисты» добрались до среза скалы. И тут Артист услышал выстрелы. Один, второй и через малый промежуток третий. Док нарвался.

Теперь возможны были два варианта. Первый — если противник занят поиском нашей группы. В этом случае через несколько минут появится Док. Тогда нужно будет держать оборону и всем вместе отходить куда подальше. Во втором случае, — если эта ночная встреча была случайной, — Док пойдет в другую сторону, постарается увести погоню от своих.

Судя по тому, что Док не появился, за себя можно было не переживать. Но вот ему самому, очевидно, приходилось туго. Эхо донесло до Артиста автоматные очереди. Стрельба из хаотичной стала упорядоченной: через каждых несколько секунд — короткая очередь. Причем стреляли почти с одной и той же позиции.

Артист решил, что Док завладел автоматом и, заняв удачную позицию, ведет вялую перестрелку. Он вернулся к Свете.

Док вжался в щель между камнями, изготовился так, чтобы правая рука была совершенно свободна, и ждал. Теперь враг, поднимаясь по скале, мог обнаружить его, только столкнувшись с ним нос к носу. И такой нашелся. Сперва Док увидел руку, шарящую по камню в поисках выступа, чтоб ухватиться. Потом появилась вторая рука. Рука искала еще одну опору в камне, но нашла руку Дока. Док схватил «альпиниста» за запястье и с силой потянул на себя. Тот, похоже, решил, что ему помогает соратник, раньше добравшийся до финиша. Он доверчиво подался вверх, и, когда Док почувствовал, что враг оторвал ноги, он коварно разжал пальцы. Доверчивый «альпинист» пролетел вниз несколько метров и повис на страховке. Воспользовавшись возникшей сумятицей, Док подтянулся на корнях, одним броском вылетел наверх. У него была слабая надежда, что падение «альпиниста» заглушит шум, сопровождающий его отход на обрыв. Но инструкторы, или кто там находился наверху, Дока заметили. И неудивительно — он выскочил из пропасти не более чем в пяти метрах от них. Можно было притвориться курсантом, раньше других закончившим подъем, но это мало бы что ему дало, его раскусили бы в секунду, тем более что у инструкторов в руках были фонари. Как только фонарь осветил его, Док дал по всем трем три выстрела из выданного Пастухом «Макарова» и бросился к лесу.

В мирное время Света ни за что не решилась бы даже прикоснуться к Семену Злотникову, не то что прижаться к нему. Но автоматы стреляли так страшно, что все получилось как бы само собой — она прижалась к нему. А он... Он вечно бы так сидел в горах под широким звездным небом и гладил хорошенькую головку, лежащую у него на груди, думал Артист, ощущая какую-то громадную ответственность за эту девушку. Но надо было снова идти к обрыву, выяснять, что случилось с Доком. Слишком долго кто-то в той стороне бил в темноте короткими очередями.

Артист подобрался совсем близко к роковой скале — никак не утихающий бой шел именно там. Но когда Артист вышел из леса на гладкий камень, стрельба прекратилась. Половинная луна выглянула из-за гор и осветила местность. Артист увидел, как от края обрыва отделился темный силуэт человека. Человек встал в полный рост, кроме него, не было никого вокруг. Он узнал Дока. А тот, уже не боясь шуметь, бросил автомат на камни, выругался и пробормотал:

— Теперь бы покурить...

— Это я, Иван, — сказал Артист и подошел к Доку.

Выстрелив по фонарям и отбежав к лесу, Док обернулся и увидел, что все три его пули достигли цели. Один был убит, двое ранены — эти корчились на земле, бросив оружие и фонари. Теперь у Дока было колоссальное преимущество. Он стоял на твердой почве, находился выше противника и был укрыт уступом скалы. Альпинисты даже если и были вооружены, то висели на крюках и ничем прикрыты не были. Грех не воспользоваться такой ситуацией. Ведь если дать им подняться, начнется изматывающая погоня по горам, причем преимущество, скорее всего, окажется не на стороне Дока и его группы. Док подобрал автомат у раненого чеченца и сделал это вовремя. На обрыве появилась первая двойка альпинистов, закончивших подъем. Док дал короткую очередь.

Он свешивался с обрыва то в одном, то в другом месте и бил короткими очередями по голубым огонькам. Вскоре противник понял, что свет выдает его, и Доку пришлось бить по звуку. Несколько раз ему ответили, но вяло. Из чего Док сделал вывод, что восхождение совершалось, конечно, с полной выкладкой, с вещмешками, противогазами и оружием, но патроны были не у всех. Док стрелял, примечал, откуда ему отвечают, и бил в это же место, но уже с другой позиции. Потом вышла луна и, хоть и не была полной, прекрасно осветила скалу, не оставив альпинистам ни малейших шансов. Док расстрелял магазины обоих автоматов и обойму одного ТТ, изъятых у раненых инструкторов, и собрался уж прибегнуть к «Макарову», с которого начал схватку, но, похоже, драться больше было не с кем.

Осматривая поле боя, они вдвоем с Артистом обрадовались, найдя было раненого, — его стоило бы допросить. Но, увы, тут же выяснилось, что раненый уже в агонии...

В неверном свете луны Док уводил группу подальше от проклятого места. С горем пополам, оступаясь и рискуя свернуть если не шеи, то ноги, они вышли на сравнительно ровное место в густом лесу и устроили привал. Палатку разбивать не стали — до рассвета оставалось не больше двух часов, а с восходом солнца они просто обязаны идти дальше.

Ни зверь, ни птица не нарушали покоя гор. Только где-то далеко внизу, еле отсюда слышно, пробивал себе дорогу горный поток. Опасности и страхи были уже позади, но Артист, не иначе как под влиянием все того же чувства личной ответственности за сохранность маленькой спутницы, вдруг прижал Свету к себе и поцеловал ее свежую, возможно, нецелованную щеку. Света не противилась порыву этого сильного загадочного москвича. Не верила в его серьезность, но и противиться не могла.

Док наконец-то получил возможность покурить. Он скептически посмотрел на амурную сцену, разыгранную его подчиненными, и достал сигареты из кармана рюкзака. Вслед за пачкой вытащился какой-то клочок бумаги. Док подсветил фонариком и воскликнул:

— Отыскался след Тарасов!

Листок был тем самым докладом Мухи, написанным в первый день пребывания во Львове. Крохотный клочок бумаги содержал подробную информацию о доме, ставшем приютом для группы, и объяснял, куда же Муха запропастился. Нужно было срочно телефонировать Пастуху, но как? Отправка телефонограммы теперь была делом непростым.

Как только рассвело, снова отправились в путь. Нужно было подобраться как можно ближе к селу Славское, в котором был междугородний телефон, и при этом себя не обнаружить. К полудню добрались до средних размеров горушки, одним склоном спускавшейся к перевалу, на котором приютилось Славское, а другим примыкавшая к цепочке гор, уходившей в совершенно дикие и безлюдные места. На этом диком склоне и остановились. Как это ни было неприятно, но получалось, что идти в деревню на переговорный пункт, не подвергаясь риску нарваться на неприятеля, может только Света. Девушка, да еще и свободно изъясняющаяся на местном наречии, будет вне подозрений. Получив подробнейшие инструкции от Дока и нежное напутствие в виде поцелуя от Артиста, Света ушла.

Когда ее маленькая фигурка, упрямо поднимающаяся по склону, исчезла за деревьями, Артист понял, что эта славная девчушка стала ему дорога, как раньше не была дорога ни одна женщина. «Света — надежный человек», — представил ее Борода, и Артист имел возможность убедиться в истинности этой характеристики. Сейчас она пошла, куда ей приказали, невзирая на ушибленные и ссаженные в кровь ночным бегством ноги. Она шла через Карпаты наравне с двумя здоровыми мужиками, спецназовцами, закаленными именно в горных боях. И ни разу не то что не пикнула — даже не поморщилась. И когда после шестичасового отсутствия она не вернулась, Артист понял, что сходит с ума.

Она прибежала только в сумерках, запыхавшаяся и раскрасневшаяся от бега. Хотела говорить сразу, но Док заставил ее сперва отдышаться.

— Нас ищут. Я видела там, с той стороны. — Света показала на гору. — Там отряды. От села идут в горы во все стороны. Сюда тоже идут.

— Как идут, каким путем? — спросил Док.

— Вот отсюда, по склону заходят. И по тому склону тоже отряд идет.

Док мгновенно сориентировался и дал команду двигаться. Его расчет был прост: пока противник обходит гору, подняться на вершину. Одно неудобство: перед группой лежал длинный подъем без единого дерева и надо было успеть пройти его, пока не появился враг. Доку с Артистом это было нетрудно, а вот Света устала. И хотя Артист силой отнял у нее рюкзак, она все равно не поспевала. До кромки леса было совсем недалеко, когда она очередной раз упала и уже не нашла сил встать. Артисту с Доком пришлось ухватить ее под руки и так нести. Но это был не выход — они не успевали спрятаться в леске, покрывающем вершину.

Света более-менее отдышалась, вырвалась у своих носильщиков.

— Я останусь, меня не тронут, — сказала она.

— Это исключено, — сказал Артист.

Света сорвала с его плеча свой рюкзак, бросила на землю и уселась на него.

— Я никуда не пойду, а вы бегите. Меня не тронут, я знаю, что им сказать.

Другого выхода у них не было, пришлось уступить девчонке. Артист с Доком добежали до ближайших деревьев и залегли. Не сговариваясь, достали оружие. У Дока в «Макарове» оставалось четыре патрона, автомат он давно оставил — все равно магазин был пуст. Артист пристегнул к маузеру кобуру и упер ее в плечо. С таким приспособлением из маузера можно бить на сто — сто двадцать метров с прекрасным прицелом.

Один из отрядов, отправившихся в горы на поиски неизвестных, перебивших ночью чуть не целый взвод, приблизился к одиноко сидящей на склоне горы девушке. От него отделились трое бойцов, они подошли к Свете и окружили ее. Двое моментально оказались на прицеле. Стоило кому-нибудь из них только замахнуться, как он тут же был бы убит. Но неизвестные вояки вели себя культурно. Артист видел, что Света изо всех сил старается говорить с ними ровно, хоть это ей и трудно дается. Тем не менее она сравнительно спокойно ответила на несколько вопросов, вояки осторожно огляделись по сторонам и присоединились к своим. Света взвалила на спину рюкзак и поднялась к своим только тогда, когда весь отряд скрылся из виду.

— Что спрашивали? — волнуясь, спросил Артист.

— Интересовались, кто я, что здесь делаю.

— А ты? — не унимался Артист.

— Я сказала, что приехала сегодня вечером, что со мной еще двое, парень и его девушка, что они пошли в деревню покупать мясо на шашлык, а я пошла вперед. Потом спросили, не видала ли я кого-нибудь. Я сказала, что никого. А если бы соврала, что видела двух мужчин и они пошли туда-то и туда-то, они, боюсь, могли бы что-то заподозрить.

— Молодец, — похвалил Свету Док. — Все правильно сделала. Теперь говори, дозвонилась во Львов?

— Да.

— С кем говорила?

— С Андреем. Он передал все, что ему Сергей приказал. Сергей нам назначил рандеву на послезавтра. Надо теперь на электричку как-то попасть, но на станции тоже эти...

— Где встреча?

— В Яремче. Это надо электричкой ехать до Мукачева, а там пересаживаться на другую. Но он дал еще один приказ, это мы должны сделать завтра.

— Что сделать?

Света заговорила, морща лоб и после каждого слова прикусывая губку, чтоб не забыть ни единого слова.

— Нужно выяснить и нанести на карту координаты следующих объектов. База отдыха «Полонина» в Славском, база отдыха бывшего завода тракторных запчастей в Тухле, пионерлагерь «Трембита» в Гребениве. И потом, по прибытии в Яремчу нанести координаты базы завода «Мезон».

— Ты-то хоть знаешь, где эти базы-лагеря? — поинтересовался Артист.

— Примерно...

— Я все понял, — сказал Док.

— Что ты понял? — поинтересовался Артист.

— Потом.

...Огонь не разводили, палатку не ставили. Поужинали всухомятку и до рассвета поспали пару часов, завернувшись в спальники. Встали с первыми лучами, утирая с лиц обильную росу. Предстояло выполнять приказ Пастуха. Нужно было вернуться в Гребенив через Тухлю, учитывая, что дороги наверняка перекрыты. Идею подала Света.

— Вы, Семен, — сказала она, — и вы, Иван Георгиевич...

— Вы? — изумился Артист.

— Не перебивай. — Док взял его за плечо.

— Вы, — продолжила Света, — не могли бы говорить не так... не так по-московски?

— А как?

— Ну, например, как выходцы с Украины говорят в кино. То есть по-русски, но с акцентом.

Док и Артист послушно повторили за Светой несколько фраз, ломая язык, и освоили несколько слов, которые следовало периодически вставлять в речь. Артисту, как бывшему актеру это удалось легче, но и Док делал определенные успехи.

— Теперь я пойду в село и попробую нанять машину, — сказала Света.

— Что будешь говорить? — уточнил Док.

— Скажу, что ехали в Карпаты большой группой, часть ребят поехала раньше — должны были договориться о жилье на какой-нибудь базе отдыха. А мы, оставшиеся здесь, по какой-то причине не знаем, на какой именно. Ну, например, они должны были позвонить, но не дозвонились. Электрички здесь ходят редко, а нам нужно во что бы то ни стало найти своих. Если, мол, удастся нанять машину, мы на ней объедем все нужные базы. Вас я выдам за днепропетровцев или жителей Запорожья. В общем, будто вы с Восточной Украины.

Док с Артистом только переглянулись.

— Твоя школа? — шутливо спросил Артиста Док.

— Я-то тут при чем? Со мной на «вы», так же как и с тобой!

— Ладно, не вгоняй девушку в краску. Пора действовать. Для начала надо бы понять, где эта чертова «Полонина».

— Там, — показала Света.

Получалось, что база находится на противоположном склоне — как раз там, откуда выдвигались поисковые отряды. На разведку пошел Артист. Он вернулся через час, попросил карту, отмерил линейкой и транспортиром расстояния и углы и поставил аккуратный крестик.

— Здесь, — сказал он. — Сориентировался по станции. От платформы до поворота дороги четыреста метров, если мой глазомер еще что-то значит. А от поворота до базы — шестьсот метров. Поворот около тридцати пяти градусов плюс-минус два градуса.

Всей группой, переодевшись и приняв ярко туристический вид, спустились в село. И снова ситуация находилась в руках самого беззащитного члена экспедиции — Светланы. Теперь и безопасность отряда, и дальнейшее выполнение задания зависели от нее. Док относился к такой расстановке сил философски: это был всего лишь оптимальный путь к решению задачи. Темпераментный Артист внутренне бесился. Это он должен был защищать Светлану, обеспечивать ее безопасность и вообще быть во всем рыцарем на белом скакуне с шашкой наголо. Света, при всей ее женственности, оказалась крепким орешком, она не желала ни в чем уступать двум тренированным, опытным и хладнокровным спецназовцам. Мог ли Семен подумать, когда она, боясь стрельбы, прижималась к его груди, а он гладил ее по голове, что эта милая, робкая девушка будет возглавлять группу, вести их с Доком, как мальчиков на прогулку в детском саду, им осталось только за ручки взяться...

В селе Света сориентировалась моментально. В одном из дворов стоял грузовичок — то ли частный, то ли служебный, а шофер просто здесь жил. Она смело загремела в калитку и, когда из хаты выполз заспанный мужик, превосходно провела с ним переговоры. Шофер, польстившись на солидную для дальнего горного села сумму в двадцать баксов, побежал избавляться от остатков сна с помощью колодезной воды.

Света заняла место в кабине, а Док с Артистом погрузились в кузов и распластались, чтобы не светиться. Минут за сорок дотряслись до Тухли. Свернули с шоссе и запетляли по грунтовке. Изготовители тракторных запчастей в свое время избрали для отдыха прекрасное место у подножия горы, покрытой лесом. Дорога, пропетляв между соснами, уперлась в покосившиеся ворота, у которых стоял человек в камуфляже. Света спрыгнула с подножки и подошла к нему. Артист наблюдал за происходящим сквозь заднее окно кабины. Док контролировал ситуацию позади машины. Оружие было наготове, но оно не понадобилось. Света, перебросившись несколькими фразами с камуфлированным, явно часовым, беспрепятственно вернулась в машину.

На обратном пути Артист, заглядывая через это же заднее стекло на щиток приборов, считал километры до шоссе и прикидывал углы поворотов. Когда они вернулись на шоссе, он уверенно проставил на карте второй крест. Таким же образом карта пополнилась обозначением лагеря «Трембита».

Теперь нужно было срочно покидать опасные места. Вернулись в Славское, по дороге заехав еще на несколько баз, чтобы не вызвать подозрений у водителя. Когда они снова оказались в исходной точке, водила попинал скаты, потоптался, помялся и спросил:

— Шо, нэ знайшлы своих?

Было видно, что за еще одну двадцатку он готов возить туристов до вечера. Сговорились доехать до Мукачева. То есть сговорилась опять-таки Света с молчаливого согласия Дока.

Артист снова спрятался в кузове, Светлана села в кабину, а Док остался в Славском. Док был старшим группы, так что Артист вынужден был подчиниться. Водиле объяснили, что «коллега» догонит их электричкой, забросили в кузов Доков рюкзак и поехали к перевалу.

Док рассудил так: унсовцы знают, что у них появился враг. Если враг исчезнет — они догадаются о его перебазировании и расширят круг поиска. Совершенно очевидно, что Муха нарвался примерно так же, как и они. Вполне возможно, что он, если не случилось худшего, скрывается в горах где-то поблизости, потому что, если верить его записке, он отправился в горы по этой же ветке. Пастух назначил им встречу в Яремче — это дорога, ведущая к другому перевалу, в ста километрах отсюда. Если сделать еще пару аккуратных вылазок на линии Гребенив — Тухля — Славское, противник сконцентрирует усилия в этом районе и не будет столь бдителен в районе Яремчи.

Док, вооруженный двумя пистолетами (Артист отдал ему маузер), поспешил покинуть село и скрыться в лесу, где найти старого спецназовца далеко не легкая задача.