"Псы господни" - читать интересную книгу автора (Таманцев Андрей)

Глава пятая. Газават

Старший Дудчик возвращался к привычной рутине службы в Главном штабе РВСН[1] в Москве. Сделав решительный шаг, он на время успокоился, и даже сыновья генерала Сытина, даже покровительственный тон Петра Иосифовича, купившего его за триста долларов и путевку в Сочи, — даже они теперь не столь тревожили его ненависть.

Он понемногу копировал свежую информацию, но делал это, скорее, по привычке и врожденной добросовестности в работе. От брата сведений пока не поступало.

Дискета стоимостью в миллиард долларов хранилась в надежном тайнике. Племянница подружилась с дочерью, и вместе они наполняли непривычным гамом и беспорядком ухоженную квартиру Виталия Дудчика.

Полковник с явной скукой на лице читал свежий номер газеты «Сегодня», купленный по дороге на службу, где рьяные газетчики расписывали перипетии очередной гангстерской войны с расстрелом машин и взрывом ремонтного цеха автосервиса.

Полковника ракетных войск не впечатляло число убитых, поскольку оружие, которым он ежедневно профессионально занимался, было способно уничтожить в одни сутки всех гангстеров Москвы и Чикаго. Не остановил его внимания и тот факт, что погибшие накануне гибели встречались с тремя таджикскими авторитетами, — это позволяло газетчикам предположить связь спицынской группировки с международной наркомафией. Мало ли таджиков на свете? И откуда было знать полковнику Дудчику, что судьба, протянувшись несколькими незримыми нитями между Душанбе и Москвой, готовилась намертво замотать его в тугую и липкую паутину, где первыми жертвами оказались эти нелюбопытные ему люди.

Алексей Дудчик, в свою очередь, находился в совершенно другом настроении. Он метался по душной, комнате гостиницы в Душанбе. Время шло, а вариант все не находился. Хотя, допустим, времени-то как раз прошло совсем немного. Но холодное отношение английского атташе, проявленное им на фуршете у министра, настолько обескуражило Алексея, что он растерялся. Он пробовал уговаривать себя, что такое серьезное предприятие потребует месяцев подготовки, но ему хотелось, чтобы все произошло побыстрее. А главное, хотелось хоть какой-то определенности.

Тем большей была радость Алексея, когда, подняв трубку, он услышал английское:

— Good day, Alex.

— Добрый день, — ответил младший Дудчик, у которого сразу отлегло от души. — Чему обязан?

— Я слышал, что вы отправляетесь на заставу.

— Вас правильно информировали. Прилетела съемочная группа с ОРТ, будут делать репортаж. Мы полетим по нескольким заставам, в том числе высокогорным. Дня на три-четыре. Потом они отправятся в Узбекистан.

— У них будет свой вертолет?

— Да, организация не из бедных.

— А в их вертолете найдется место для одного англичанина и гуманитарной помощи?

У меня есть лекарства для ваших пограничников, килограммов сорок — пятьдесят.

— Я думаю, телевизионщики с радостью возьмут вас с собой. Я сейчас перезвоню сначала им, а потом вам, господин Янг.

— Буду вам очень благодарен. А когда планируется вылет?

— Завтра в четыре утра.

— Всего доброго, Алексей. Жду вашего подтверждения. Да, и не забудьте вашу заявку.

«Учись, мальчишка, как дела делаются, — сказал себе Алексей. — Сбил с меня спесь, а через день-другой спокойно позвонил и предложил вариант, совершенно безопасный для себя. Попробуй спрячь группу захвата ФСБ в вертолете или на горной заставе».

Алексей, не в силах сдержать волнение, набрал сгоряча московский номер брата.

Ответила невестка, охала, сочувствовала, совсем не думая о том, что за международный разговор придется платить отнюдь не богатому офицеру, служащему в Таджикистане. Впрочем, спишу на служебные нужды, подумал Алексей и попросил к телефону дочку. Дочка весело защебетала в трубку о том, что в Москве совсем не так жарко, она даже кофточку надевает на улицу. Все детки во дворе русские, только один негритенок, а скоро она пойдет в ту же самую школу, что и сестричка.

Алексей совсем растаял, пообещал при первой возможности прилететь на побывку, а в заключение попросил передать дяде Виталику, что ловил крупную рыбу, можешь развести руками и показать: во-от такую. А у дяди Леши жена в роддоме, может, мальчика родит. «Вот пусть и „декодирует“ мое сообщение, криптограф хренов», — с ехидцей и весело подумалось Алексею.

Вертолет, покачиваясь, утвердился на каменистой площадке, и рев двигателей начал ослабевать. Полет на этом железном чудовище вряд ли мог доставить кому-либо хоть малейшее удовольствие. Три часа оглушительного шума, вибрации и болтанки измочалили пассажиров.

Под винт бежали офицеры и солдаты, соскучившиеся по новым лицам. Командир заставы по-военному представился съемочной группе ОРТ, а с давно знакомым Алексеем просто обнялся, и потом они долго хлопали друг друга по плечам, предвкушая хороший ужин.

Угощали их мясом горного тура, специально подстреленного по приказу командования к приезду гостей. У Янга — завзятого охотника — загорелись глаза.

— Господин Янг хочет подстрелить козочку, — объяснил Алексей.

— А почему нет, — пожал плечами командир. — Немного везения — и подстрелит.

— Тогда мы, может быть, пробежимся по горам, пока будут идти съемки? — предложил Алексей.

— Да я и сам бы с вами с удовольствием пошел, но надо интервью давать. Старшего прапорщика Васина отпущу с вами. Коля, пойдешь еще раз за козликом или хочешь в звезды телеэкрана? — спросил он у худенького прапорщика. — Он у нас главный добытчик. Только поэтому и не голодаем особо, — пояснил капитан.

— Есть дичь? — с интересом переспрашивал Нейл.

— Как не быть.

— А не опасно? — спросил режиссер. — Ведь совсем недавно было нападение на заставу.

— Поэтому и безопасно. Мы вызвали Ми-24, которые прочесали все вокруг. Боевики ушли после обстрела куда подальше. Так что можно идти спокойно. Но бдительности не терять, — добавил он.

Снабженные карабинами, один из которых был с оптическим прицелом, охотники ходко пробирались тропой.

Прапорщик оказался довольно разговорчивым:

— Сейчас козы высоко пасутся. Лето все-таки. Мы выйдем на юго-западный склон, наверняка встретим стадо, а то и два. Какие там бои весной происходили, только стук стоял. Видели рога в столовой? Я завалил в прошлом году. Знатный был самец, есть противно было — до того вонял.

Прапорщик Васин приложился к биноклю:

— Вот что, гости дорогие. Ступайте вы вон в ту ложбину с кустами и сидите.

Сидеть с час придется. Я пройду выше по склону и пугну на вас стадо. А вы уж не зевайте — и получите полное удовольствие.

Это как нельзя лучше устраивало Алексея, у которого за пазухой лежали заветные документы.

— Вот и прекрасно. А горные куропатки тут есть? Они сейчас упитанные, вкусные.

— Есть, как не быть. Этого добра здесь немерено. Тут, я вам скажу, ирбис ходил.

Вот его бы завалить. — Прапорщик почмокал губами. — Такую шкуру домой бы привезли, просто заглядение.

— What is it «irbis»? — спросил Нейл, не разобравший главное слово в речи проводника.

— Это снежный барс на местном языке. Красивая кошка и довольно опасная.

Поглядывайте, Нейл, она может крутиться вокруг туров.

Минут через пятнадцать они достигли ложбинки и укрылись в кустах, положив приготовленные карабины перед собой.

— Показывайте ваши бумаги, — сказал Янг.

Алексей достал из кармана рубашки сложенные вчетверо листочки. Нейл Янг углубился в их изучение.

— Я понимаю, речь идет о стратегических ракетах. Я весьма удивлен. Откуда у вас могут оказаться такие, материалы?

— Товаром земля полнится. Я только посредник. Мое дело свести покупателя и продавца.

— Я понимаю, что такое посредник. Но мне непонятна дикая мысль торговать этими сведениями здесь.

— Отчего же?

Господин Янг на этот раз испытывал трудности не только с русским, но и с родным языком, пытаясь объяснить Алексею всю несуразность его затеи:

— Трудно найти более неподходящее место.

— А вам не кажется, что попытки выйти на контакт с западным разведслужбами именно в этих диких местах более безопасны именно в силу своей неожиданности?

— Не знаю, — пожал плечами Нейл. — А чего, собственно, вы ожидаете от меня?

— Я уже говорил вам, что хочу одного — чтобы вы передали эти бумаги в надлежащие руки, специалистам. Пусть их проверят на достоверность. Лицо, которое предложило эти сведения, говорит, что именно эти сведения поддаются относительно несложной проверке.

— Возможно, я не специалист. Допустим на минуту, что сведения внушают доверие.

Что дальше?

— Дальше продавец надеется получить задаток в знак серьезности намерений покупателя. После чего я сведу потенциального покупателя с владельцем полного пакета сведений. Они проведут переговоры по стоимости всего пакета.

Янг внимательно осмотрел склон, но прапорщик еще не мог успеть обойти стадо.

— Каким же должен быть задаток?

— Двести тысяч.

— Двести тысяч чего? — уточнил Нейл.

— Долларов, естественно.

— Ого! Вы всерьез полагаете, что эти листики стоят такой суммы?

— Не знаю, потому что я, как и вы, не специалист. Возможно, и стоят, а возможно, и нет. Но именно столько стоит возможность войти в контакт с владельцем секретов.

— То есть это ваша доля как посредника?

— Нет, хотя часть этих денег осядет в моем кармане, не скрою.

— Очень сомневаюсь, что она у вас осядет, — прямо заявил Янг. — Более реальная цифра — две, три, от силы пять тысяч. Но кто же станет платить такие значительные суммы за обещания?

— По-видимому, тот, кто разбирается в вопросе.

— Какова же стоимость основного пакета?

— Три миллиона.

— God! Вам нужно работать на фондовой бирже — вы с такой легкостью оперируете суммами, представляющими значительное состояние для простого англичанина. Вы в своем уме?

— Это цена, назначенная владельцем пакета, он считает, что на самом деле его стоимость в десятки и сотни раз больше.

— Что же в этом пакете?

Алексей начал неторопливо перечислять, как научил его старший брат.

— Перестаньте, Алексей, — поморщился англичанин. — Я уверен, что у вас в кармане лежит листок с полным перечнем, иначе мы имеем дело с явным мошенничеством. Вы ведь не специалист, как вы сами недавно признали?

— Совершенно верно.

— Следовательно, хозяин сведений должен был оставить вам полную спецификацию своего информационного товара.

— Мы предполагали, что до нас черед дойдет несколько позже, когда вы убедитесь в подлинности полученных документов.

— Но откуда следует, что если вот эти листики содержат полезные и достоверные сведения, то и остальная информация будет истинной?

Алексей стал в тупик.

— Ну... по крайней мере, такая вероятность появится.

— И вы думаете, что за эту вероятность вам заплатят сначала двести тысяч, а потом три миллиона долларов? Знаете, вы мне напоминаете человека, который показывает то ли настоящий, то ли фальшивый золотой пиастр, предлагает его проверить на зуб, а затем пытается уверить вас, что он продаст вам подлинную карту Острова сокровищ.

Алексей полез в карман, когда Нейл вдруг схватил карабин и дважды с неподдельным азартом выстрелил. Подняв глаза, Дудчик увидел, как горный тур с завернутыми рогами, поднявшийся на дыбы после первого выстрела, медленно валится на бок.

Стадо самок метнулось вверх по склону, как это всегда делают горные животные, а вожак забил в агонии ногами.

— Поздравляю, — сказал Алексей.

— Причем, — продолжил англичанин свою речь с того места, где прервал ее, — человек этот предлагает даже не оригинал карты, а собственный с нее рисунок, где он мог произвольно изменить любую деталь.

Алексей похлопал в ладоши:

— Браво, господин Янг, вы меня уничтожили | своими сарказмами и метафорами. Вот список, взгляните на него, но с собой я вам его дать не могу. Таковы инструкции, и я намерен строго им следовать.

Янг углубился в чтение.

— Впрочем, я думаю, что вы сами составите дома точно такой же список.

Мнемонические упражнения в обязательном порядке входят в программу там, где вас готовили к вашей миссии.

— Вы меня за Джеймса Бонда принимаете? — усмехнулся атташе.

— Стреляете вы, по крайней мере, не хуже, — польстил Алексей охотнику.

— Благодарю за оценку. Вы хотите сказать, что весь этот объем вы готовы предоставить на продажу?..

— Позвольте назад бумажку. Именно это я пытаюсь битый час донести до вашего сознания. Теперь представьте на минутку, что весь этот материал стратегического значения действительно продается за три миллиона долларов. Ваша страна тратит миллиарды на то, чтобы получить с помощью спутников и агентуры малую часть этих сведений. А тут они все.

— Но вероятность того, что это не фальшивка и не дезинформация, — меньше одного процента.

— Проверяйте.

— Есть один-единственный способ достоверной проверки — опубликовать эти сведения, и если Россия начнет менять всю систему управления ядерными силами, значит, мы купили оригинал. Но он, к сожалению, уже не даст преимуществ в военном отношении.

— К чему мы пришли?

— Как вы и требовали, я отправлю эти сведения в компетентные руки. К сожалению, вы не хотите назвать даже приблизительно источник вашей информации, и поэтому и так изначально небольшие шансы на осуществление сделки будут стремительно падать и дальше.

— Стоит назвать этого человека, и он попадет в очень опасное положение. Поэтому необходимое условие — выплата аванса. Эти деньги помогут ему обезопасить себя на период до завершения сделки.

— Как он надеется получить эти миллионы?

— Банковский счет в Швейцарии, Лихтенштейне или Гонконге и переправка за границу.

— В каком виде находятся все эти сведения?

— ZIP-дискета.

— Могу посоветовать одно, — завершил англичанин, глядя на появившегося наконец на склоне прапорщика, — будьте осторожны и наберитесь терпения.

Нейл срубил штык-ножом крепкую ветку куста, и они отправились связывать тяжелую тушу, из которой проводник уже выпускал кровь.

Оператор с удовольствием отснял сцену, как Алексей и Нейл Янг, сгибаясь, тащат в лагерь огромного тура с завитыми рогами.

На следующий день Довлат Худайбердыев включил в своем служебном кабинете телевизор, чтобы посмотреть программу «Время», пробегая тем временем деловые бумаги. Третьим сюжетом шел репортаж из Таджикистана, который не мог не привлечь его внимание.

Девушка-репортер с микрофоном рассказывала о том, что не прекращаются провокации на таджикско-афганской границе, обстрелы гарнизонов застав.

Камера шла вдоль стены казармы, демонстрируя следы автоматной очереди (оставленной для красочности самим капитаном после горячей просьбы телевизионщиков), на фоне этой стены командир заставы, волнуясь и пряча руки, рассказывал согражданам:

— Мы понимаем, что никто, кроме нас, границу здесь держать не будет. Московский погранотряд продолжает нести службу, а что делать? Двадцать восемь человек личного состава, три офицера, два прапорщика — и мы контролируем больше двадцати километров сложнейшей горной местности.

— Часто бывают обстрелы?

— Бывают... На этот раз, к счастью, не были использованы минометы. В прошлом году у нас погибли двое и были госпитализированы четверо, когда по заставе ударили минометом с афганской стороны.

— А как вас снабжают здесь? Деньги платят вовремя?

— Деньги здесь, в общем-то, тратить негде. Денежного довольствия мы не получали три месяца, но не это главное. Солдат угнетает изолированность от мира, плохая пища. Прилетает два раза в месяц вертолет, привозит вермишель, тушенку. Картошки не видели с зимы. Свежих овощей практически не бывает. Спасибо, прилетел англичанин с гуманитарной помощью: теперь выдадим солдатам хоть муль-тивитамины, чтобы не болели от авитаминоза.

Худайбердыев насторожился.

— К счастью, в этой дикой местности воинам-пограничникам, о которых совершенно забыла родина и командование, иногда удается помочь себе самим, — завершала девушка свой репортаж на оптимистической ноте. — Скудный казенный паек они разнообразят свежей дичью, выделяя на эти самозаготовки охотников.

Камера показала приближающихся охотников с тушей горного козла на палке. На весь экран улыбался господин Нейл Янг, за ним стоял утиравший со лба пот Алексей Дудчик.

Довлат хмыкнул. Вот тебе раз. Он набрал телефонный номер:

— Кодир?

— Слушаю тебя, дорогой.

— Можешь заглянуть ко мне?

— Сейчас? Да, иду.

Когда президент Таджикистана был вынужден пойти на включение в состав правительства представителей официальной оппозиции, главным достижением было создание совместных силовых структур. Кодир Савдо стал вторым заместителем начальника МВД, и это был один из немногих козырей, которые оставались в руках у демократов. К сожалению, коалиция исламистов и демократов, которые вместе и составляли официальную оппозицию, быстро распалась. Уступки президента пошли на пользу исламистам, они быстро набирали вес и силу. Однако теперь им было тактически выгодно оттеснить в сторону недавних союзников, отнять места в правительстве, которые достались демократической оппозиции, расшириться за счет нее и стать значимой единственной силой в Душанбе. Довлат Худайбердыев и Кодир Савдо — оба в ранге заместителей министров — оставались последней опорой в стремительно распадавшемся демократическом движении. Поэтому журналист и общественный деятель Худайбердыев немедленно обратился к соратнику по движению, который обладал реальными возможностями в силовой структуре.

Заместитель министра внутренних дел — высокий человек с молодым, но усталым лицом — появился в дверях минут через десять и с шумным вздохом откинулся на спинку кресла, закуривая сигарету, извлеченную из портсигара. Ноздри Довлата затрепетали, уловив легкий знакомый запах, но обращать внимание на подобные пустяки считалось в республике нетактичным.

— Хочешь?

— Нет, спасибо. — Довлат включил вытяжку, чтобы посетители завтра не принюхивались к воздуху, пряча при этом улыбку в усы.

— Какие проблемы?

— "Время" сейчас не видел?

— Видел, техотдел записал на пленку этих двоих. Охотятся ребята.

— Они договаривались об этой охоте на приеме у нашего министра.

— Что у них общего?

— Именно это я и хочу узнать. Нейл Янг — профессиональный шпион с длинным послужным списком. Он здесь отслеживает коридоры поступления наркотиков из «золотого треугольника». Не думаю, чтобы мальчишка пресс-секретарь вербовал его.

Скорее, происходит обратное, и нам желательно знать, что именно.

— Я поставлю людей, но многого не обещаю. Сам понимаешь, надежных сотрудников не то что мало, их почти не осталось.

— Обрати внимание на это дело. Если Нейл Янг начнет получать оперативную информацию от русских военных, это повлияет на многое. А нам сейчас надо держаться за каждую соломинку.

— Хорошо, Довлат. — Малая доза анаши, подмешанная в табак, одновременно расслабила и взбодрила уставшего от бессонных ночей Кодира. — Я прицеплю «хвост» к Дудчику, потому что Янга голыми руками не возьмешь, у моих людей не хватит квалификации вести этого волка. А Леша Дудчик на чем-нибудь да проколется.

— Спасибо.

Кодир поднялся и резко взмахнул несколько раз руками, прогоняя сонливость, затем улыбнулся и покинул кабинет.

Группу Пастухова встречал в грязном и душном аэропорту Душанбе маленький человек со ссохшимся загорелым лицом, в форме майора Российской армии.

Прошло три напряженных дня подготовки к операции. Память Пастухова и его людей насыщали огромными пластами информации, которая могла неожиданно пригодиться. В первую очередь это были персоналии таджикского политического и уголовного мира, местные условия, карта города. Были сразу же проверены списки офицеров, проходящих службу в 206-й дивизии, на предмет выявления знакомых хотя бы одного из членов группы Пастухова. И такой человек нашелся — это был бывший сослуживец самого Пастухова, майор Владимир Ситько. Ему была от имени Пастуха отправлена телеграмма, в которой сообщалось, что он собирается прилететь в Душанбе, просит встретить, просит прийти на переговорный пункт. Разговор состоялся, майор сослуживца помнил, будет рад увидеть, а дальше следовал немалый список заказов на простейшие вещи обихода, который Пастух по своей инициативе завершил обещанием привезти ящик неподдельного московского «Кристалла».

Бессонными ночами с глазу на глаз с полковником Голубковым командир группы повторял все детали первой и второй легенды, прогонял возможные варианты развития событий и ответные меры группы. Им были известны имена лидера исламистов Азима Гузара, боевика и наркокурьера Возеха, которые должны встретить в Душанбе эмиссара Бен Ладена, международного террориста, а теперь и наркодельца Али Амир Захира. Известны были их ближайшие цели... И на этом оперативная информация исчерпывалась. Предстояло самостоятельно найти подходы к этим людям и самостоятельно внедриться в их круг.

— Блеф, — оценил диспозицию Нифонтов. — Думаешь, пройдет?

— У ребят инструкция не зарываться, — пожал плечами Голубков. — Их задача в основном — разведка, сбор информации. Никаких силовых акций. На кону в этот раз не стоит судьба государства... как бывало, — неожиданно резко закончил он.

— Ну что ж, — согласился генерал Нифонтов. — Пусть поработают, раз сами ввязались в такое дело. Ничем особенным мы действительно не рискуем. Кроме их жизней, — так же неожиданно закончил он. — Пусть не строят из себя героев. Если не получится корректно выйти на Гузара и Амира, то незачем контактировать вообще. Наблюдение, прослушивание, сбор информации. Мы сможем прижать их позже, в Москве. Давай, Константин Дмитриевич, перейдем к более важным делам...

Голубков повторил про себя: «...раз сами ввязались в такое дело». А ведь действительно, Пастухов сознательно не зачистил свидетелей-таджиков. Почему?

Предусмотрел заранее, как вывести группу из-под удара, из-под ответственности?

Или это просто показалось ему лишним? Но в их работе ничего не бывает «просто», непрост и Пастухов. По крайней мере, Голубков тогда не стал ничего выспрашивать в упор. Понимал, что Сергей не ответит.

Владимир Ситько, беспрестанно морща в улыбке и без того измятое лицо, вел Пастухова и Дока к стоянке такси и живо рассказывал про местные правила жизни, цены, возможности. Он отвез и поселил их в забронированные номера гостиницы «Россия», в которой традиционно останавливались и русские военные, и различная европейская (восточноевропейская) публика, не обладавшая возможностью платить за номер по полторы сотни долларов в сутки. Богачи жили, как и при советской власти, в «Интуристе».

Остальные трое, покинув самолет, добирались до «России» самостоятельно. Группа изначально разбилась па три части: первую и главную составляли Пастух с Доком.

Боцман и Муха, обеспечивавшие по специфике «Набата» техническую сторону слежки и прослушивания, также поселились вместе. Артист изображал из себя хищника-одиночку — то ли афериста, то ли художника — и заказал двухкомнатный люкс. Все три группы не должны были контактировать между собой на виду.

Боцман и Муха первым делом отправились на улицы Душанбе. Жизнь города сосредоточивалась на немногих центральных площадях, где почти постоянно шумели толпы людей, то ли занятых политикой, то ли постоянно живущих в среде, совмещавшей в себе черты митинга и восточного базара. На фоне удручающей бедности проносились дорогие блестящие машины партийных боссов, наркодельцов и религиозных лидеров. Обычная картина всякого восточного города.

Прогулявшись, они позвонили из автомата по телефону, голос в котором коротко сообщил им адрес и название туристической фирмы. Хозяин фирмы, не задавая вопросов, предоставил в их распоряжение живо бегающую «девятку» и предупредил об опасностях, подстерегающих иногороднего водителя в Душанбе. Впрочем, большинство из этих опасностей решалось при помощи нескольких российских рублей. На заднем сиденье ребята обнаружили чемоданчик с оружием.

Им было известно: Гузар живет в своем доме на краю города. Причем это было целое родовое гнездо: много семей, охранники.

— Поехали посмотрим, — предложил Боцман, вытирая пот со лба.

Муха крутил баранку, переключал передачи, проверяя машину на ход.

— Покатаемся, — согласился он. — Разворачивай карту, штурман.

Выяснив, что обед в номер заказать нельзя, гости последовали за майором Ситько в гостиничный ресторан. Подкормленный разменом двадцатидолларовой купюры, официант проявил должное старание, и вскоре компания опрокинула по первой, закусив водку, по рекомендации Владимира Ситько, ломтиком дыни.

При всей своей радужности давний знакомый Пастухова был все же несколько обескуражен неожиданным появлением гостей. Знакомы они были шапочно и много лет назад, еще до Чечни...

— Как вы меня все-таки нашли? — удивлялся вслух Ситько.

— Именно нашли, Володя, — объяснил Пастухов. — Мы собирались приехать в Душанбе, есть дело, но практически никого тут не знаем. Через знакомых в штабе армии проверили списки личного состава вашей дивизии, и я вспомнил тебя.

— И молодец, — налил по второй Ситько, — а то мы здесь одичали совсем. Подали закуски.

— Чем вы теперь занимаетесь? Спецназ? Я слышал о тебе в Чечне, — сказал Ситько, поднимая рюмку. — Майор или повыше?

— Рядовой, — жестко ответил Пастух. — И Док, и вся моя группа была разжалована и уволена из армии. Именно там, в Чечне. — И залпом выпил, за ним — Док.

— Сволочи, — как тост за погибель врагов, произнес майор, ни о чем больше не расспрашивая.

Пастух стал подробно излагать первую легенду, согласно которой они прибыли разведать авторынок Душанбе.

Тем временем ресторан наполнялся людьми, в том числе и российскими офицерами, находившимися в Душанбе в командировке. Они подходили, здоровались с майором... и оставались за столом.

На третьей-четвертой бутылке разговор наладился. По поведению официанта офицеры убедились, что их бывшие собратья по оружию в отличие от них процветают, и это произвело соответствующее впечатление и даже настроило на гусарский лад. Именно это и было необходимо на первом этапе врастания в ситуацию.

Володя Ситько выразил сомнение в прибыльности автобизнеса в этом городе:

— Бензин — постоянная проблема. Сам посмотри, сколько на улицах машин. Это тебе не Москва.

— А если поставлять дорогие престижные колеса?..

— Гм... На этот товар всегда есть спрос, — согласился майор Ситько. — Всегда кто-то живет хорошо, и его не беспокоят цены на бензин и запчасти.

Удобство простой легенды о поставке престижных иномарок заключалось в том, что это должно было позволить накоротке сойтись с нужным кругом состоятельных людей.

— Вторая проблема — доставка. Сюда дорога трудная, особенно с дорогой машиной.

Пастухов усмехнулся:

— Думаешь, отнимут?

Ситько вспомнил, кем был Пастухов по военной специальности.

— Понимаю, — сказал он и перевел разговор на другую тему.

Ни Пастух, ни Док не пытались педалировать общение, они выклевывали крупицы общей информации, чтобы сориентироваться на здешней жаркой местности. Для этого в первый день следовало закинуть широкую сеть и выбрать в ней рыбу покрупнее.

Через несколько часов в ресторане появились на минуту Муха и Боцман, сочувственно глянули на товарищей, изображавших участие в офицерской попойке, и тут же скрылись. Артист сидел за дальним столиком, непринужденно беседуя с двумя неизвестно откуда взявшимися девушками.

К вечеру, когда часть офицеров была уложена спать, а часть отвлеклась на женщин, общение было перенесено в номер к гостям и приобрело совсем непринужденный характер. Некто, уже голый по пояс, убеждал Дока, что познакомит его со «всем Душанбе», потому что на вещевом складе можно познакомиться с любым деловым человеком. Он забыл, что два-три часа назад, жалуясь на нищенское снабжение, утверждал обратное.

— Я знаю, кто вам нужен, — с энтузиазмом продолжал он, заставив Дока обратить на свои слова внимание. — Леша Дудчик всех знает, у него служба такая. Леша, что ты молчишь? — обратился он к хмурому майору, сидевшему напротив. — Помог бы людям разобраться, к кому обратиться в этом городе.

— А кто вам нужен? — впервые за вечер поинтересовался Алексей Дудчик, который как-то незаметно присоединился к компании, но участия в бурных разговорах не принимал.

В его жизни дни шли за днями, но никаких ответных шагов от Нейла Янга не следовало. Служба МИ-6 проявляла железную выдержку, или скупость, или осторожность, или скудоумие, или бюрократическую косность — Алексей терялся в догадках и все больше нервничал. Одинокая жизнь с постоянной тревогой способствовала желанию отключиться к вечеру, чтобы не мучили навязчивые сны. Он не мог понять, что им было сделано не правильно.

— Володя, — повернулся он к Ситько, поднимая глаза от рюмки. — Кто интересует гостей?

— Им нужны серьезные люди, которые имеют возможность покупать дорогие вещи, — ответил Ситько. — А ты единственный из нас, кто владеет таджикским языком и знает весь круг. Вот и познакомь людей!.. Мне-то все равно скоро в часть.

— Загляните, когда я протрезвею, — не очень радушно пригласил Дудчик. — Я ведь тут рядом, на втором этаже.

За полночь группа собралась на совет. Проверка комнаты при помощи электронного сканера выявила примитивное устройство в телефонном аппарате, которое попросту вывели из строя, раскусив, как орех, и оставили стоять на месте. Кто-то наверняка охотился за небольшими секретами постояльцев, оправдывая должностной оклад в нищей стране или имея личный интерес. Пастухов и Док морщились: от таблеток, снимающих алкогольное опьянение, осталась тяжелая муть в голове и желудке. Однако дело было сделано — они обрели некоторый социальный статус в местном обществе.

— Что на вилле у Азима Гузара? — спросил Пастух.

— Какая там вилла, это крепость. Днем там делать нечего, любой чужой человек заметен сразу. Сейчас поедем снова, попробуем установить внешние микрофоны с автоматикой, заделаем под стену. Собак он вроде во дворе не держит, где мужская сторона дома и комнаты Гузара, мы вроде бы разобрались.

— Не нашумите, лучше понаблюдайте лишнюю ночь, — посоветовал, все еще морщась, Пастух. — Как у тебя, Артист?

Артист осуществлял внешнее наблюдение и «контрразведку», находясь поодаль и присматриваясь.

— Пристального интереса вы не вызвали. Покрутились уголовники, шлюхи — ясное дело, может быть, кто-то из местных спецслужб приглядывал. Но особо активного наблюдения никто не вел. Видно, от офицерских пьянок никто ничего серьезного здесь не ждет.

— Как и везде, — добавил Муха.

— Почему же, — возразил Док. — Один контакт мне показался довольно любопытным для нас. Этот офицер по связям с общественностью, который владеет языком, может оказаться весьма полезным. Другое дело, что он наверняка завербован армейской разведкой. Еще начнут крутиться под ногами, если он сдуру срочный отчет настрочит...

— Не настрочит, — заметил Муха, — если расчетный день поставить в самом конце. А когда получит в последний день свою копейку — пусть строчит хоть из пулемета.

— Артист, понаблюдай ночью за нашими комнатами. Да, в номер к этому Алексею Дудчику надо что-нибудь поставить. Займись этим, Док, когда пойдешь к нему завтра утром.

...Утром Док набрал номер Алексея Дудчика и долго ждал, когда он подойдет к телефону. К себе майор, однако, не пригласил, хотя и вполне помнил вчерашних знакомых. Он предложил встретиться через полчаса в баре, чем разрушил план по установке в его комнате «жучка».

Явился он минут через сорок, заказал кофе, сок, неизбежные утренние пятьдесят граммов.

— Вы действительно хотите получить от меня какую-то конкретную помощь? — спросил Алексей Дудчик не церемонясь.

— Если вы в состоянии ее оказать, то мы готовы ее оплатить, — подтвердил Док. — Нам нужны некоторые коммерческие, а может быть, и политические связи в этом городе. Как мы поняли из вчерашнего разговора, вы обладаете и необходимым кругом знакомств, и знанием языка, без которого мы чувствуем себя скованно.

— Кого вы представляете? — Дудчик опрокинул рюмку и скривился.

— Себя.

— Тогда вам здесь нечего делать. Вас двоих ограбят и убьют, и станет двумя офицерами меньше. Потеря, наверное, и небольшая, но я не собираюсь этому содействовать. Не то воспитание.

— Вы пессимистически настроены с утра.

— Да. А к вечеру — мрачно. Кто вас интересует конкретно?

— К примеру, окружение Гузара: коммерсанты, уважаемые люди родов. Вы ведь знакомы с этими людьми? Нас интересует деловая информация о них и непосредственный контакт. — Док намеренно играл в открытую, его вполне бы устроило, если бы слухи дошли по назначению, чтобы эти люди заинтересовались их группой и как-то себя проявили.

— Наркотики?

— Ничего подобного незнакомому человеку я не говорил, — открестился Док. — С тем же успехом я мог подать объявление в газету. Скажем проще: нас интересует автомобильный рынок.

— Здесь нет автомобильного рынка. Здесь есть только наркотики и политическая борьба.

Дудчик сразу понял, что мог бы свести этих московских людей с кем-то из местных.

И вычислили они его быстро и правильно, но именно это и настораживало: сейчас ему совершенно не хотелось рисковать из-за нескольких сотен долларов, когда перед глазами стояла огромная цифра и — главное — надежда вырваться отсюда, стать свободным.

Но Нейл Янг упорно уходил от всякого контакта.

— А с Возехом вы не согласились бы нас познакомить? — еще раз выстрелил навскидку Пастух.

По тому, как дрогнули и зашевелились пальцы у офицера, Пастухов понял, что он нашел в душе Дудчика живой отзвук. Именно на моторику кистей обращает внимание следователь, она говорит больше, чем мимика.

— Скажу вам честно, — заявил Дудчик своему неизвестному собеседнику, — мне не нравится обстановка в Таджикистане, и я не хотел бы сейчас впутываться ни во что. Ни с какой стороны.

— И ни за какие деньги, — продолжил Док с полувопросительной интонацией.

Майор небрежно хмыкнул, но пальцы продолжали его выдавать.

— "Какие", — он иронически выделил слово «какие», — деньги мне никто не предлагает. Док сообщил свои выводы Пастухову:

— За Дудчиком надо бы присмотреть. Он сторонится нас по какой-то своей причине.

Может быть, опасается провокации или занят важным делом и не хочет попусту привлекать к себе внимание. По-моему, он вполне ориентируется в круге наших интересов, наверняка знает и Возеха, и окружение Гузара, но не хочет идти навстречу.

В молитвенной комнате четыре человека в европейских костюмах совершали благодарственную молитву за то, что Аллах берег гостя в пути, за то, что позволил встретиться братьям по вере и продолжить общее дело.

Наконец Али Амир Захир поднялся с колен и свернул коврик. За ним встали Возех и два других человека, один из которых был лидер исламистской оппозиции Азим Гузар, а второй — его правая партийная рука, которой он руководил Министерством социального обеспечения, — Урсун.

— Передаю привет вам от вашего брата и друга Бен Ладена, — сказал Захир.

Он довольно свободно говорил по-таджикски, как и на многих других языках в странах, где ему приходилось работать. Впрочем, его родной фарси очень близок к таджикскому.

— Благодарю тебя, Али Амир, — ответил Гузар. — Пусть Аллах пошлет ему здоровье.

Прошу к столу.

Все четверо уселись в соседней комнате на низкий диван. Женщины принялись подавать еду.

— Ты прибыл издалека и с новым именем, — сказал Гузар.

— Так было угодно Аллаху. На войне приходится делать многое, а Бен Ладен объявил священную войну газават неверным.

— Мы слышали об этом и поддерживаем эту войну всем сердцем.

— Ее надо будет поддержать не только сердцем. Я прибыл по делу.

— Понимаю, Али. Или ты предпочитаешь, чтобы в нашем кругу тебя называли прежним именем? Али улыбнулся:

— Оно тоже не было настоящим. Так что зовите меня так, как написано в моих документах. Я слышал, вы добились больших успехов. Возех бывал у нас в лагере, мы следим за обстановкой в Таджикистане.

— Да, мы тесним противников во всех областях, партия исламского возрождения скоро будет главной в этой стране.

— Пора создавать сильные отряды. Бен Ладен окажет помощь в подготовке полевых командиров. Не правда ли, Возех?

Возех, который прошел полугодовую подготовку в Пакистане, охотно закивал:

— Прекрасная учебная база. Мужчина становится там воином.

— Мы думаем об этом, Али Амир, — важно заявил Гузар. — Но отряды — дорогое удовольствие.

— Это не удовольствие, а необходимость. Даже если вы возьмете в конечном результате под контроль регулярную армию, ваши элитные отряды боевиков останутся главной силой в городе.

— Спецназ своего рода, — поддакнул социальный министр.

— Совершенно верно.

— Сейчас мы видим нашу главную задачу в том, чтобы занять ведущие роли в коалиционном правительстве. Лагерь оппозиции до сих пор был расколот на демократов и исламистов. Но все меняется, мы становимся единственной альтернативой, и Рахмонову приходится постоянно считаться с нами.

— Демократы перебегают к нам толпами, — гордо сказал Урсун.

— Особенно после того, как некоторым прострелили их пустые головы, — жестко заметил Возех. — Хватит церемониться.

— Газават — это война, и в сердце воина не должно быть жалости ни к врагу, ни к тому, кто трусливо мешает сражаться, потому что воин газавата сражается за Аллаха, — нравоучительно заметил Али.

После обильного ужина и долгих разговоров вокруг да около, где собеседники на все лады состязались друг перед другом в верности истинной вере и преданности идее священной войны, — после всего, что обязательно предшествует деловому разговору в Средней Азии, Али Амир перешел к тем вопросам, ради которых он и появился в Душанбе.

— Ты все еще водишь караваны по горным тропам, Возех? — спросил он.

Это был традиционный способ: опий-сырец и экстрагированная индийская конопля небольшими партиями на спинах носильщиков или на вьючных животных доставлялись из Афганистана к тайным складам в горах. Когда собиралась изрядная партия, Возех грузил ее на автомобиль и сопровождал к тайным фабрикам или напрямую отдавал оптовым покупателям. Процесс был трудоемкий и достаточно опасный. Слишком многие были заинтересованы в том, чтобы перехватить ценный груз.

— Все так же, Али Амир, — ответил Возех. — И ни разу не обошлось без стрельбы.

Непримиримая оппозиция на севере сторожит нас по всем перевалам. Но Аллах пока милует нас, товар я еще не терял.

Али покивал головой.

— Трудная работа. Но я передавал вам с друзьями, что есть более простые способы.

Например, наши братья из Узбекистана отправляют самолет «Руслан» и не рискуют в дороге. Вы готовы принять мой караван?

Гузару предстояло сказать неприятную новость:

— Мы благодарны тебе, Али Амир, за твое щедрое предложение. Мы готовы участвовать в нашем общем деле. Я лично съездил в Кзыл-Орду и говорил с военными летчиками из Байконура, имена которых ты великодушно сообщил нам. Наш караван будет отправлен в Москву, как только ты этого захочешь. К нашему огорчению, трудности появились в самой Москве.

— Что такое? Вы говорили, что с московскими людьми у вас налаженные контакты, вы говорили о надежной группе некоего Спицы. — Али Амир Захиру новость сильно не понравилась.

— Наши друзья и партнеры в столице России подверглись нападению как раз в тот день, когда мои люди приехали договариваться о нашем караване. Они все уничтожены в один вечер. Это были наши друзья.

— Сочувствую вашему горю, — холодно произнес Али Амир. — Но вы не выполняете ваших обязательств.

— Нападение произошло всего несколько дней назад. Это большая неожиданность, и мы еще не знаем, кто его совершил. Все это поправимо, но потребует некоторого времени. Мы найдем новых людей или наладим контакты с теми, кто остался жив.

— Или с теми, кто их сменил в деле? — предположил Али Амир.

Гузар предпочел вежливо согласиться, хотя эта мысль ни разу не приходила ему в голову.

— Мы найдем для вас надежного покупателя, — заверил он.

— Я не тороплю вас, — сказал Али Амир. — У нас достаточно времени. — И тут же поставил вежливый, но оттого не менее жесткий ультиматум. — Большой караван придет недели через две, не раньше.

— Надеюсь, это время ты погостишь в моем доме, — учтиво предположил Гузар.

— Если позволят обстоятельства, то с радостью, — согласился Али Амир.

...Работа группы Пастухова начала приносить первые плоды. Каждую ночь Муха и Боцман отправлялись, чтобы извлечь из стены дома Гузара очередные кассеты с многочасовой записью разговоров. Магнитофон начинал работать только в том случае, если чувствительные микрофоны фиксировали звук человеческого голоса, но он не сортировал разговоры по важности, и потому на кассеты попадала перебранка женщин, убиравших дом в отсутствие мужчин на их половине, и даже работу телевизора.

Одну из главных трудностей представлял собой языковой барьер. К сожалению, даже самые важные записи не могли ничего сообщить ни одному члену группы, потому что разговоры в доме исламиста-таджика велись на таджикском языке. Приходилось передавать кассеты неведомому резиденту через ту же туристическую фирму, что предоставила машину и оружие. Через день-два расшифрованные переводы наиболее важных разговоров возвращались по тому же каналу Пастуху.

Фотографирование дома позволило идентифицировать Возеха, которого сумел опознать Пастух, видевший его у казино «Авокадо». Проследить его передвижения по городу было не слишком сложно. Хорошо заметный джип «чероки» раскатывал по городу, неся в себе Возеха с боевиками его отряда, всегда готовыми к схватке. Именно с Возехом, по мнению группы, стоило инициировать контакт, поскольку он впрямую занимался доставкой и продажей опиума в Москве.

Пастухов к тому времени в достаточной степени уяснил ситуацию в доме Гузара. Раз в два дня он связывался с Голубковым и, пользуясь кодом, коротко докладывал обо всем.

Настал день, когда прослушивание показало, что в доме лидера исламской оппозиции появился важный гость — Али Амир Захир. Пора было переходить к активным действиям.

К Возеху Пастухов и Док обратились, не мудрствуя понапрасну. В то время когда он разговаривал с кем-то за столиком в чайхане, они передали через официанта записку: «Ребята из Москвы хотят поговорить с Возехом». Они спокойно сидели за чаем, пока к ним не подошел один из людей, окружавших своего командира.

— Откуда знаете Возеха? Кто такие? — спросил он.

И получил незамысловатый ответ, что они слышали о нем от авторитетных людей, например от покойного Спицы, Бороды и остальных, а потому хотели бы завязать личные отношения. За тем и приехали. Парень отошел назад, поговорил с командиром и вернулся.

— Что хотите?

— Товар.

— Сколько?

— Для начала — на пять тысяч. Посланец снова отошел, посовещался, снова вернулся.

— Подождите здесь, если деньги с собой. За вами приедут.

Через полчаса на площади появилось такси, шофер которого подошел к их столику — видно, узнал по описанию. Он не говорил по-русски, просто повез их на окраину города и крутился там по улочкам, пока не выехал к заброшенному заводику. За забором стоял джип Возеха. Самого хозяина не было видно.

Работали Пастух с Доком абсолютно без прикрытия, поэтому некоторый риск оставался: в любой момент они могли попасть под неожиданный огонь. Все оказалось проще: на капот были выложены два пакета с желтоватым содержимым, от них потребовали рядом положить деньги. Пастух пожал плечами и положил рядом стандартную пачку стодолларовых банкнот в банковской упаковке.

Док с незажженной сигаретой в зубах шпателем проткнул пакет, извлек на его конце крупицу содержимого и опустил в пробирку, которую достал из кармана. Подождал реакции. Убедившись в том, что реакция не соответствует продукту, он надорвал пакеты и демонстративно высыпал их содержимое на землю.

Туркмены, молча ухмыляясь, достали оружие, один из них забрал с капота деньги.

Не возражая и не говоря ни слова, Док вынул из губ сигарету, сломал ее в пальцах и бросил на капот, затем оба гостя повернулись к боевикам спиной и крепко зажмурились. Сломанная «сигарета» с ампулой внутри полыхнула ярчайшим пламенем.

Даже при закрытых веках этой вспышки хватало, чтобы вывести человека на несколько минут из строя. Поэтому, когда Док и Пастух повернулись снова к бойцам Возеха, те лежали вокруг машины без сознания. Док вернул свои деньги, а Пастухов затолкал на заднее сиденье машины водителя такси. Когда они вернулись на площадь, с которой началось путешествие, тот все еще не мог проморгаться.

— Для первого знакомства — неплохо, — было решено на вечернем совете.

Собрав воедино сведения об Алексее Дудчике, полученные наблюдением, сделали вывод о том, что его основной связью с авторитетной верхушкой города является контакт с заместителем министра Довлатом Худайбердыевым. Через Худайбердыева проще всего выйти на Гузара и его окружение.

На этот раз на встречу пошел Пастух. Он постучал утром в дверь номера Дудчика и, войдя, без приглашения сел за стол.

— Чем обязан? — хмуро спросил Алексей, не успевший одеться.

Пастух выложил на стол три банкноты. Триста долларов были большим гонораром для этого города.

— Довлат Худайбердыев, безусловно, знаком с Гузаром. А с Возехом? — спросил Пастух.

Вопрос почему-то очень не понравился Дудчику, но он молча кивнул.

— А вы сами? Дудчик смолчал.

— Ну что ж, пусть Худайбердыев, если вы не хотите, передаст этому человеку, что меня с ним — Возехом — познакомил Спица в казино «Авокадо». И еще: Пастухов знает о проблемах Возеха и его друзей. Пусть приходит поговорить, мой номер комнаты вы знаете. Это все.

Пастух выжидательною посмотрел на похмельного майора Дудчика.

Тот снова кивнул.

Нейл Янг все еще не подавал признаков жизни, а майора Дудчика тем временем какие-то крупные московские дельцы покупали за оскорбительно мизерную сумму.