"Клятва над кубком" - читать интересную книгу автора (Виггз Сьюзен)

18

– Девочка, – прошептала Белинда, выходя на цыпочках из спальни в Хэтфилде.

– Какая девочка? – пробормотал Оливер, отнимая руки от давно не бритого лица. Несмотря на значительный риск, принцесса Елизавета позволила им укрыться в одном из домов на территории Хэтфилда и даже предложила помощь своего врача, который затем охотно уступил место деревенской повитухе. Роды Ларк длились всю ночь и большую часть следующего дня. Оливер провел это время в лихорадочном волнении, расхаживая по комнате и чертыхаясь.

– Твой ребенок, – сказала Белинда с усталой, но счастливой улыбкой. – У тебя дочка, Оливер, и ужасно своенравная. Хочешь посмотреть?– Дочка? – глупо переспросил он, с трудом ворочая языком.

Белинда взяла его за руку и повела в комнату. Здесь было темно, пахло травяными мазями и кровью, и в какое-то мгновение Оливеру захотелось выбежать прочь. Ларк лежала на подушках со свертком в руках. Она была бледна, влажные пряди волос прилипли к щекам. Ее глаза больше не напоминали ему о дожде. Они были серо-голубыми, как море в солнечный день.

Он опустился на колени возле кровати.

– Привет, любовь моя.

Ее лицо немного изменилось: в нем смешались усталость и удовлетворение, а глаза мечтательно смотрели на ребенка, словно она находилась где-то далеко, куда Оливер не мог дотянуться.

Тревожная мысль внезапно кольнула Оливера. Ларк сказала ему о своей любви в Тауэре в тот момент, когда на спасение не было надежды. Сказала, чтобы утешить его перед смертью?

Ларк протянула ему сверток.

– Поздоровайся с дочерью, Оливер. Трясущимися руками он отвернул край одеяльца и увидел сморщенное красное личико и открытый рот, издающий мяукающие звуки.

– Это наш ребенок?

– Разве не красавица?

Он не мог отвести глаз от крошечного личика. Пытаясь не выдать свой страх, Оливер как можно осторожнее сел на кровать и коснулся младенца руками. Ребенок перестал плакать.

– Больше чем красавица. Если бы я не провел на ногах всю ночь, я бы подобрал слова получше.

Наступило долгое молчание. Оливер испугался, что его худшие опасения подтверждаются. Она солгала ему, говоря о своей любви. Молчание становилось невыносимым.

– Я люблю тебя, Оливер, – сказала Ларк, поднимая глаза.

Крестины проходили в маленькой часовне в Хэтфилде. Ларк стояла в ожидании Кита и Бе-линды, которым предстояло стать крестными родителями малышки. Она смотрела в большое круглое окно и размышляла о прошедших днях.

По Англии ходили слухи, что королева не встает с постели. Некоторые священники отчаянно пытались найти способ сохранить старую веру. Другие считали, что еще не овдовевший король Испании должен жениться на принцессе Елизавете. А большинство просто покинуло королеву, бесстыдно сбежав из Сент-Джеймского дворца.

Еще лондонцы шептались о чуде, случившемся в Смитфилде, а Винтер Меррифилд, объявленный королевой преступником, сколотил банду наемников и ждал подходящего случая, чтобы отомстить Ларк.

Ларк стояла в скромной, но красивой часовне Хэтфидд-хауз и безмятежно смотрела в большое круглое окно, где цветными стеклами была выло жена роза Тюдоров.

В комнату вошел Оливер с ребенком на руках. Девочка спала.

– Я сделал это, – гордо сказал он.

– Что сделал? – Ларк пыталась сохранить на лице торжественное выражение, но не смогла сдержать улыбки.

–Перепеленал ее, – ответил Оливер и по-, краснел до ушей.

– Где Кит и Белинда?

– Будут с минуты на минуту. – Оливер осторожно покачивался взад и вперед – привычка, которую он приобрел, убаюкивая дочку по ночам. – Интересно, Бесс придет? Я просил ей передать. Она читает в саду.

Ларк представила принцессу, сидящую под любимым дубом с книгой в руке.

–Ей есть о чем подумать, – сказала ему Ларк. – Она каждую минуту ждет известий о смерти сестры.

У Ларк больно сжалось сердце. Правление Марии принесло Англии много несчастий. Она потеряла Кале – последний оплот Англии во Франции. Ее борьба за восстановление монастырей истощила казну. Она окружила себя ненавистными испанцами. Но женщина, которую увидела Ларк в темной часовне, вызывала ее сочувствие.

У ворот раздались крики и звуки труб.

«Наверно, новые почитатели Елизаветы», – подумала она.

Сейчас, когда в жизни Ларк исполнились все самые ее заветные желания, когда она была на седьмом небе от счастья, настал наконец момент, когда она должна рассказать Оливеру всю правду о своем прошлом.

– Оливер?

Он не отрывал любящего взгляда от ребенка.

– Да, любовь моя. Ты заметила, как она смотрит на меня? Она знает, что я ее папа. Что я тот, кто любит ее больше всех...

– Оливер, я должна тебе кое-что сказать.

По ее сдавленному голосу он понял, что Ларк беспокоит что-то серьезное.

– Да?

– Это касается Винтера.

– Это неважно.

–Важно. Я не хочу иметь от тебя никаких секретов.

Оливер тяжело вздохнул.

– Я должна все тебе рассказать. Три года назад, когда Винтер впервые приехал в Блэкроуз...

У нее перехватило дыхание, и она умолкла.

– Он изнасиловал тебя?

Ларк замялась. Она знала, что Оливер выразит свое сочувствие и не будет осуждать ее, если она скажет, что стала невинной жертвой посягательств Винтера. Но это будет не вся правда.

–Оливер, он не принуждал меня. Я влюбилась в него. Он был умен, привлекателен. Он заставил меня почувствовать себя женщиной. Но я дурно поступила. Я согрешила. Я предала Спенсера.

– Ах, Ларк...

– Винтер использовал меня, и я позволяла ему это. До тех пор, пока я не забеспокоилась, что Спенсер может все узнать, я была его пленницей. – Она посмотрела на Оливера, ожидая увидеть осуждение или отвращение, но в его глазах было только сочувствие.

Он подошел ближе, улыбнулся и поцеловал ее.

– Неужели ты думаешь, что после того, чтонам пришлось перенести, это имеет хоть малейшее значение?

Ларк обвила его шею руками, и слезы брызнули у нее из глаз. Исцеляющее тепло его любви наполнило душу. Пока она покрывала его смеющееся лицо поцелуями, со двора донеслись крики.

Оливер подошел к окну и выглянул.

Грязные проклятия вырвались из его груди, и Ларк в испуге подбежала к нему. Внизу, во дворе, раненный в руку стражник на ходу отдавал приказы.

– Оливер! – Ларк похолодела от страха. Дверь распахнулась, и в комнату, словно черное пламя, со шпагой наперевес ворвался Винтер. За его спиной толпился взвод солдат.

– Господи, – прошептала Ларк.

Оливер передал ребенка ей в руки и вытащил свою шпагу.

Ты не усвоил урока с первого раза, Винтер, – сказал он. – Я же предупреждал, чтобы ты держался подальше от моей жены.

– Неужели ты будешь сражаться с ним? – испуганно вскрикнула Ларк. С ребенком на руках она чувствовала себя беззащитной и беспомощной. – Их слишком много!

Ни на секунду не сводя глаз с Винтера, Оливер улыбнулся.

– Разве ты не знаешь, что ради тебя я готов сразиться с целой армией? И победить!

Винтер нанес удар, но Оливер сделал обманное движение и увернулся. Кончик шпаги Винтера вонзился в деревянную стену часовни. Он выдернул ее и нанес новый удар.

Ларк прижала ребенка к груди. Она попыталась закричать, но ужас сковал ей горло. Она огляделась в поисках предмета, который заменил бы ей оружие, но в комнате не было мебели, кроме импровизированной купели и длинной лавки, стоящей под окном. Свободной рукой она нащупала на плече брошь.

Оливер нанес удар, и один из солдат упал, обливаясь кровью, но остальные, словно свора собак, окружили его и оттеснили к окну.

В дверях возникла суматоха, и Ларк увидела вооруженных до зубов Кита и Белинду. Длинная старомодная шпага Кита сразила двух солдат. Несмотря на тяжелые бархатные юбки, Белинда ловко заехала своей тонкой рапирой в лицо одному из испанцев. Тот взвыл и, прижимая руки к глазам, упал на колени.

Оливер сражался как лев. Его легкие, почти танцующие движения, казалось, подчинялись какому-то внутреннему ритму. Стоя на подоконнике, он парировал любой удар Винтера, а солнечные лучи, проходя сквозь цветные стекла, окрашивали его фигуру яркими цветными бликами.

Винтер вынудил Оливера слегка отпрянуть назад. Тонкое стекло витражей за спиной Оливера треснуло и со звоном полетело вниз.

Неожиданно Винтер увернулся от удара Оливера и, сорвав чепец с головы Ларк, схватил ее за волосы и прижал шпагу к ее шее. Лезвие едва касалось ее, но Ларк понимала, что малейшее движение, и Винтер перережет ей горло.

В наступившей тишине Ларк слышала только стук собственного сердца и негромкий плач проголодавшегося ребенка. И ощущала холодную гладь кинжала брошки, зажатой в руке и скрытой под пеленками. Внезапно где-то неподалеку раздался звук трубы.

– Бросайте оружие, – скомандовал Винтер и, спрыгнув с лавки, остановился возле Ларк.

Шпага Оливера со стуком упала на пол. Кит и Белинда последовали его примеру.

Ярость охватила Ларк.

– Ты мерзкий, мстительный человек, Винтер!

–Следи за своим языком, дорогая. – Его шелковый шепот опалил ей ухо. Он дразнил ее кончиком шпаги и гладил рукой по шее. – Королева ждет. – И тем же самым воркующим голосом приказал: – Диего, возьми ребенка.

Один из солдат направился к ним.

– Я отправлю тебя в ад, чертов ублюдок, – в бешенстве крикнул Оливер.

– Ты сам живешь в аду, милорд. Благодаря мне. Я сделал это в ту ночь, когда обесчестил Ларк, когда она шептала мое имя, когда она хотела меня. Я отобрал невинность у твоей невесты, я украл ее у тебя.

Лицо Оливера побледнело. Ларк затаила дыхание.

– Ты для нее ничего не значишь, Винтер, – произнес наконец Оливер. – Ты растоптал последние чувства, которые она когда-то испытывала к тебе.

– Королева мертва! – раздался со двора громкий клич. По лестнице часовни застучали шаги.

Ларк почувствовала, что шпага дрогнула у ее шеи.

– Да здравствует королева Елизавета! Крики становились все громче. Отказываясьверитьсвоимушам, Винтериздал тихий стон. В это мгновение Ларк замахнулась и вонзила кинжал ему в руку. Винтер вскрикнул, и кровь ручьем полилась из раны. Он отпрыгнул к окну и, отчаянно ругаясь, взмахнул мечом. Но Ларк успела пригнуться и избежала удара. Упав на пол, она закрыла собой ребенка. Оливер спрыгнул с подоконника, схватил свою шпагу и, прежде чем Ларк успела перевести дух, прижал ее к паху Винтера.

– Что здесь происходит?

В дверях стояла королева Елизавета. Лицо ее было строгим.

Наемники Винтера низко склонились в почтительном поклоне.

– Проверка лояльности, – весело ответил Оливер. – Ваше величество, – он, похоже, с удовольствием произнес новый титул Елизаветы, – боюсь, этот человек вынашивает против вас коварный план.

– И я так думаю. Мой маршал предупредил меня, что здесь появилась банда головорезов.

– Да здравствует королева Елизавета! – раздались со всех сторон радостные возгласы, от которых в окнах зазвенели стекла. Королева на мгновение прикрыла глаза.

Ларк с восхищением смотрела на Елизавету. Она лишь несколько секунд королева, а уже столько достоинства, столько величия!

Она станет замечательной королевой.

И у нее есть сердце.

Взгляд Елизаветы остановился на Винтере, который застыл возле окна. Солнечный свет, окрашенный цветным стеклом, подчеркивал его мужскую красоту. Ларк увидела, как жалость и сожаление мелькнули в глазах Елизаветы.

Проявит ли ее женское сердце милосердие, или она поведет себя как королева?

– Арестуйте этого человека, – решительно приказала она, и взвод солдат поспешил выполнить ее повеление.

Оливер облегченно вздохнул и убрал шпагу в ножны. Ларк подошла к мужу и устало прислонилась к нему.

Лицо Винтера, покрытое грязными струйками пота, перекосилось от злобы.

– Будь проклято твое правление, Елизавета Тюдор! Будь так же несчастна и бесплодна, как твоя сестра!

С этими проклятиями он бросился к окну. Со звоном разлетелись цветные осколки стекла. Взмахнув черными рукавами, словно сломанными крыльями, Винтер полетел вниз.

Ларк вскрикнула и уткнулась лицом в плечо Оливера.

Елизавета побледнела еще больше, но отказалась опереться на руку, которую протянул ей Уильям Сесил. Подхватив юбку, она решительно направилась к Оливеру и Ларк.

– Мадам, – сказал Оливер, – его проклятия ничего не значат! Бред сумасшедшего, мадам, и только.

–Я уже забыла. Сегодня радостный день. – Она улыбнулась.

–Наверное, мне нужно искать вашей благосклонности, но, видит бог, все, что мне хотелось, у меня уже есть, – сказал Оливер.

–Да будет так. – Щеки молодой королевы порозовели, голос стал громче и тверже. – Милорд, этот ребенок нуждается в моем благословении, потому что его отец – неисправимый шельмец.