"Цирк Доктора Дулитла" - читать интересную книгу автора (Лофтинг Хью)

^{ГЛАВА 2} СПЕКТАКЛИ ДЛЯ ЗВЕРЕЙ

На следующее утро, когда питомцы Доктора проснулись, они обнаружили, что их фургончик движется. В этом для них не было ничего удивительного — пока они спали, цирк тронулся в путь. Так случалось очень часто, когда циркачи переезжали из одного города в другой. Это было частью их кочевой жизни, и именно эту часть Габ-Габ особенно любил. Он обожал просыпаться утром от скрипа колес и, устроившись поудобнее у окна, любоваться проплывающими мимо их движущегося дома пейзажами.

Габ-Габ без конца хвастался, что он прирожденный путешественник и любит перемены точно так же, как Доктор. Однако на самом деле он больше походил на Даб-Даб. Поросенок всегда соблюдал режим дня и особенно беспокоился, когда его вовремя не кормили. Просто кочевая цыганская жизнь была для него самым безопасным и приятным видом приключений. Он любил развлечения, но только развлечения со всеми удобствами — без трудностей и опасностей.

Когда все семейство Доктора завтракало, сидя за столом, к ним в фургончик заглянул Мэтью Магг.

— Представляете, Доктор, — сказал он, — этот мистер Беллами едет в фургоне Блоссома. Говорит, что ему с нами по пути. Но если вы спросите у меня, я вам скажу, с чего это он вдруг так к нам прицепился. Он просто боится упустить вас из виду. Он готов на все — лишь бы вы согласились выступить в его театре. Я уверен, что на остальные аттракционы Блоссома он чихать хотел. Он заплатит вам любые деньги, лишь бы вы согласились сделать у него свой номер с животными.

— Понимаешь, Мэтью, — сказал Доктор. — Это не так просто, как тебе кажется. Все мои животные мечтают поставить спектакль. Сегодня ночью, пока они спали, я набросал что-то вроде комедии. Но прежде чем показывать это Беллами, мы должны все как следует отрепетировать. Артистам нужно время, чтобы выучить свои роли. Не мог бы ты сбегать в фургон директора и попросить Беллами, чтобы он подождал до завтра? Скажи ему, что сегодня, пока мы едем, я попробую провести несколько репетиций и если у нас что-нибудь получится, завтра утром мы ему это покажем.

— Хорошо, — сказал Мэтью и, спрыгнув со ступенек фургона, побежал догонять вагончик Блоссома.

Вы знаете, что Джону Дулитлу уже приходилось писать пьесы для животных. Надо сказать, что он сочинял их целыми дюжинами. Я уже рассказывал вам о его необычайно знаменитой книжечке, которая называлась «Одноактные пьесы для пингвинов». Для обезьян и других животных он придумывал драмы подлиннее. Но все эти пьесы были написаны на языке зверей и предназначались для исполнения перед звериной аудиторией. Например, спектакли для пингвинов устраивались (и, насколько мне известно, устраиваются и сейчас) в Антарктиде во время долгой полярной ночи. Эти удивительные птицы величественными группами рассаживаются на камнях вокруг ледяной сцены и хлопают своими похожими на ласты крыльями каждый раз, как актеры скажут что-нибудь особенно благоразумное.

Пьесы для обезьян намного легкомысленнее. В отличие от пингвинов, которые любят серьезные и глубокомысленные драмы, обезьяны обожают простодушные комедии. Свои спектакли они устраивают где-нибудь в джунглях. Выбрав полянку посветлее, обезьяны рассаживаются вокруг нее на деревьях. Самыми дорогими в обезьяньем театре считаются места на ветках, свисающих прямо над сценой. А за семейную ложу, которая представляет собой ветку целиком, нужно заплатить целую сотню орехов. Существует правило, по которому семьям, занимающим эти места, запрещается бросать ореховые скорлупки и кожуру от бананов вниз на головы актерам.

Теперь вы сами видите, что Джон Дулитл был опытным драматургом. Но пьеса, которую мистер Беллами захотел бы показывать в своем театре, должна была сильно отличаться от всех других сочинений Доктора. Ведь ее предстояло смотреть людям, которые совсем не понимают языка зверей. И после долгих размышлений Доктор решил, что в его новом спектакле животные вообще не будут разговаривать. Он назвал ее «Падлбийская пантомима».

Репетировать в пантомиме питомцам Доктора ужасно понравилось. Одна только Даб-Даб, которой тоже дали роль, не радовалась, как все. Она без конца прерывала репетицию, чтобы отругать кого-нибудь за перевернутую табуретку, разбитую чашку или случайно сорванную занавеску.

Ведь фургончик, как вы можете легко представить, был совсем не подходящим местом для репетиций. Там было очень тесно, и его все время качало из стороны в сторону. Как только лошадь делала резкий поворот вправо или влево, артисты валились на пол, а Даб-Даб издавала пронзительный крик. Это означало, что ее драгоценному дому причинен какой-нибудь новый ущерб. Но остальных животных эти маленькие происшествия веселили не меньше, чем сам спектакль.

Пантомима была сделана в духе старомодной арлекинады. Тоби играл Арлекина, Даб-Даб — Коломбину, Габ-Габ — Панталоне, Свисток — полицейского, а Джип — Пьерро. Танец Арлекина, Коломбины и Пьерро вызывал у всех бурю веселья. Стоило только танцорам встать на цыпочки, как фургончик обязательно бросало в сторону с новой силой, и они летели на пол.

По сценарию полицейский-Свисток должен был без конца арестовывать бедного Пьерро (Джипа) и всех остальных, кто попадался ему под руку. Резиновую дубинку ему заменял огурец, и однажды, гоняясь за Панталоне (Габ-Габом), который украл связку сосисок, он нечаянно разломил этот огурец о спину поросенка. Но арестованный Панталоне не растерялся: он отнял у полицейского остатки его дубинки и съел их. Эта шутка так понравилась Доктору, что он решил включить ее в сценарий и исполнять в главном представлении, которое состоится в Манчестере.

Появляться на сцене и уходить с нее артистам было очень трудно: им приходилось выбегать за дверь и дожидаться своего выхода, стоя на узких ступеньках движущегося фургончика. Особенно тяжело было Габ-Габу, который играл комическую роль Панталоне. Он без конца входил и выходил — то со связкой сосисок, то с раскаленной кочергой. И хотя Доктор просил его быть осторожнее, поросенок все время забывал, что их театр движется, и каждый раз, выскакивая со сцены на ступеньки фургончика, промахивался и шлепался прямо на дорогу кверху ножками.

Все утро, пока цирк ехал в другой город, друзья репетировали. И когда они наконец остановились, чтобы переночевать, Доктор попросил Мэтью Магга сбегать к мистеру Беллами и сказать ему, что хотя спектакль еще не приобрел своей окончательной формы, а костюмы не готовы, директор Амфитеатра может прийти и посмотреть их пантомиму.

На этот раз для сцены выбрали ровную площадку у обочины дороги. Зрителями же были мистер Беллами, Блоссом, Мэтью Магг и силач Геркулес. Теперь, когда под ногами артистов была твердая земля, а не качающийся пол фургончика, они играли намного лучше. И хотя Панталоне все время путался и выскакивал на сцену чаще, чем требовалось, пантомима ужасно понравилась зрителям. Они очень долго и громко хлопали, а потом единогласно объявили, что это лучшее представление из всех, которые им когда-либо доводилось видеть.

— Потрясающе! — воскликнул мистер Беллами. — Это то, что нам нужно. Если еще немного порепетировать и одеть животных в подходящие костюмы, — успех будет просто неслыханный! Никто не осмелится утверждать, что артисты не получают удовольствия от своей игры. Итак, сейчас я еду дальше в Манчестер, а вас жду у себя через неделю, когда цирк мистера Блоссома закончит свои выступления в Литл Плимптоне. Ваши гастроли в Манчестере начнутся в понедельник, семнадцатого числа. За это время я постараюсь как следует разрекламировать вашу труппу. Можете не беспокоиться — у вас будет достойная публика!

И всю неделю, пока цирк находился в Литл Плимптоне, семейство Джона Дулитла репетировало «Падлбийскую пантомиму». Друзья готовились к выступлению в Манчестере. Что же касается Тяни-Толкая, то все заботы о нем взял на себя незаменимый Мэтью Магг. Благодаря ему Доктор смог посвятить все свое время спектаклю.

Артисты репетировали каждый день и вскоре так хорошо выучили свои роли, что исполняли их без единой ошибки. Сам Доктор не хотел появляться на сцене во время представления. По его замыслу, в пантомиме должны были играть одни только животные, без участия людей. Во время репетиций не раз возникали комические ситуации, многие из которых, так же, как и в случае с огурцом, Доктор включал в сценарий. Иногда сами артисты придумывали смешные трюки, и если они казались Джону Дулитлу удачными, он оставлял их. Таким образом, когда спектакль приобрел свой окончательный вид, он стал намного длиннее и лучше того, который они показывали мистеру Беллами в первый раз. Габ-Габ считал себя таким смешным, что очень часто в середине представления его вдруг начинал душить хохот и он никак не мог успокоиться, чтобы играть дальше.

Теодозия Магг, которая шила артистам костюмы, была ужасно занята всю эту неделю. Ведь переделать костюмы, предназначенные для людей, в костюмы для зверей не так-то просто. Особенно много хлопот ей доставлял Габ-Габ. На первую костюмированную репетицию он явился в таком виде: его задние ножки были просунуты в рукава пиджака, а парик надет задом наперед. Загримировать поросенка было тоже очень трудно. Ему так понравился вкус жирной пудры, что он без конца облизывался, размазывая по щекам румяна. И к концу представления синьор Панталоне выглядел так, как будто он только что наелся хлеба с повидлом.

Но самые страшные мучения доставляли поросенку брюки. Когда наконец ему объяснили, как он должен носить свой костюм, Габ-Габ решил подпоясываться ремнем, чтобы брюки не спадали. Но у него было такое круглое и гладкое брюшко, что ремень все время соскальзывал, и каждый раз, когда Панталоне выскакивал на сцену, он терял свои штаны и оставался в одном парике и пиджаке. В конце концов Теодозия соорудила ему специальные подтяжки, которые хорошо держали брюки, и Доктор все время лично проверял, как одет поросенок.

Подобные казусы в самом начале нередко случались и с Даб-Даб, которая играла Коломбину. Теодозия сшила ей очень пикантную балетную юбочку из розовой жестко накрахмаленной марли. Но на первой же репетиции в костюмах эта изящная балерина с перепончатыми лапками, танцуя с Арлекином, сделала особо сложное па и сбросила свою юбочку прямо на голову партнера. Все покатились со смеху. А когда только что влетевший на сцену Панталоне подхватил эту юбочку и натянул ее на себя вместо штанов, которые он только что потерял, веселью уже не было конца.

Теперь вы легко можете представить, сколько работы было у режиссера Джона Дулитла и костюмерши Теодозии. Ведь играть так же, как людям, животным было очень трудно. Но еще труднее им было выступать в костюмах, которых они никогда в жизни не носили. На репетиции же отводилась одна только неделя. И не раз, видя, как костюмы сваливаются с его артистов, Джон Дулитл впадал в отчаяние. Но ловкая Теодозия придумала множество ухищрений в виде потайных пуговиц, крючков и резинок. И вскоре шляпы, парики и пиджаки уже не съезжали. Доктор заставлял артистов ходить в своих костюмах целыми днями и наконец добился того, что в одежде звери могли двигаться, бегать и танцевать так же уверенно и легко, как и без нее.