"Неукротимый огонь" - читать интересную книгу автора (Льюис Сьюзен)

Глава 8

Когда Макс вошел в конференц-зал нью-йоркской штаб-квартиры “Праймэр”, председатель совета директоров компании Ленни Харман отделился от группы молодых менеджеров и шагнул ему навстречу.

Технические работники в эти минуты уже затемняли зал, опуская на огромные окна, выходившие на Гудзон и Хобокен, непрозрачные шторы. Гигантский, размером пятнадцать футов на двенадцать, видеомонитор был уже включен, и на нем была прекрасно видна толпа, собравшаяся в танцевальном зале в Беверли-Хиллз.

– Рад тебя видеть, Макс, – дружелюбно сказал Харман, протягивая Романову руку. – Жаль, что ты не сможешь сегодня остаться на обед. Я бы с удовольствием поболтал с тобой.

В его голосе не слышалось и тени упрека, только сожаление о невозможности пригласить Макса в их любимый ресторан.

– Я вчера вечером прилетел, – как бы оправдываясь, ответил Макс. Глаза его шарили по залу, отыскивая знакомые лица.

– Тебя представить или ты предпочитаешь инкогнито? – спросил Харман, проводив Макса к столику.

– Лучше инкогнито. – Макс чуть иронически улыбнулся.

– Ты сегодня разговаривал с Марибет? – Ленни дал знак секретарше, чтобы та принесла им кофе. – Похоже, шоу должно пройти на ура. Она просто красавица, Макс.

Романов приподнял бровь, показывая, что удивлен комплиментом.

– Ну да, она очень хороша, – согласился он и взял у секретарши чашку кофе. – Я получил экономический прогноз. Впечатляющие цифры. Планируется получить тридцать три процента прибыли с двадцати одного миллиона долларов капиталовложений после уплаты налогов. Впечатляет. Вот только выдержим ли мы этот график?

– С такой девчонкой – думаю, выдержим.

Макса передернуло.

– Ее зовут Галина, – корректно произнес он. – Давай так и будем ее называть. Но как бы она ни была красива, нужно быть уверенным в качестве продукции, если мы намерены вложить столько денег в производство.

– Сегодня к концу дня у тебя на столе будут данные экспертного анализа, – сказал Ленни. – “Конспираси” наверняка ждет успех. Видел бы ты, как подскочили акции за последние две недели, с тех пор как продукция появилась на рынке.

– Да, выросли на тринадцать процентов, – протянул Макс. – Неплохо. Вовремя я их приобрел.

В конференц-зале люди уже рассаживались. В Лос-Анджелесе представители прессы также начали занимать свои места и рассматривать предложенные им бесплатные образцы продукции – с недоверием или равнодушием на лицах.

Макс и Ленни отыскали пару свободных стульев, стоявших несколько в стороне от основных рядов, уселись на них, и Харман принялся пояснять:

– Сегодняшнюю презентацию проводят три человека: Пегги Уилсон, вице-президент “Конспираси”, она отвечает за связи с общественностью; Джимми Хэн, главный технолог; и Марибет. Джимми долго говорить не будет, его специализация – наука, а о науке сегодня речь не пойдет. Сегодня в центре внимания будет Галина. Отныне ее лицо будет смотреть на нас с обложек журналов, с экранов телевизоров, с рекламных щитов на автодорогах. На вопросы, адресованные непосредственно Галине, сегодня будут отвечать ассистенты и Пегги Уилсон. Потом, когда Галина наберется опыта и у нее будет больше информации о компании, она, будем надеяться, сможет общаться с прессой сама.

Макс молчал.

– Красота и ум – вот что нужно современной женщине, – продолжал Ленни. – То же самое необходимо и “Конспираси”.

– Ты хочешь сказать, – невозмутимо откликнулся Макс, – что вечером женщина намажет себя кремом от “Конспираси”, а наутро проснется необыкновенно умной?

Светло-серые глаза Ленни искоса глянули на него, затем он добродушно хихикнул.

– Предлагаю оставить вопрос об объемах продаж тем, кто в таких вещах разбирается, – сказал он. – Ты видел список приглашенных?

– Видел, – кивнул Макс. – Звезд там больше, чем ночью в небе Африки.

Он вдруг нахмурился, не понимая, отчего ему пришла в голову именно эта метафора, – ведь он ни разу не был в Африке. Тут же он вспомнил о фотографиях подруги Галины и инстинктивно глянул на часы, хотя встреча с Тео Строссеном была назначена только на завтра.

– Марибет знает, что делает, – между тем творил Ленни. – Она знакома со всеми, и если она их всех пригласила – значит, рассчитывает на такую сенсацию, по сравнению с которой запуски с мыса Канаверал* покажутся детскими забавами. Не знаю, Макс, как ты предполагаешь жить дальше, но тебе следовало бы иметь в виду, что все папарацци мира, как только твоя девушка окажется в пределах их досягаемости, станут ее преследовать.

– С этим мы справимся, – уверенно заявил Макс.

* На мысе Канаверал, штат Флорида, находится космодром.

В это время собравшиеся в Лос-Анджелесе журналисты и звезды шоу-бизнеса принялись аплодировать, а в Нью-Йорке все, кто находился в конференц-зале, в том числе и Ленни, пристальнее вгляделись в экран.

Появилась Галина. На ней было обманчиво простое белое шелковое платье и скромное, хотя и невероятно дорогое ожерелье из алмазов и жемчуга; создавший его голливудский ювелир был также приглашен на роскошную церемонию и стоял сейчас вместе с командой сотрудников “Конспираси”.

Галина прошла по подиуму и заняла заранее отведенное ей место, где вот-вот должен был родиться образ, способный перевернуть мир. Ленни вдруг захотелось плясать от радости, и он почувствовал, как его чековая книжка пританцовывает у него в кармане. Не много он видел в жизни женщин красивее той, на которую были сейчас направлены телекамеры.

Он не смог удержаться и исподтишка взглянул на человека, которому принадлежала Галина Казимир и вся ее ослепительная красота. Когда Харман впервые вступил в контакт с главой концерна “Романов энтерпрайзес”, он понял, что перед ним исключительно проницательный и умный человек. Впрочем, Харман не слишком удивился, поскольку ему доводилось слышать, что Макс похож на своего деда. Но внук, похоже, в цепкости даже превзошел старого Михаила Романова. Харману казалось, что Макс едва ли не в буквальном смысле передает окружающим свое трудолюбие и выносливость. Харман невольно моргнул. Видит Бог, он всегда уважал Макса Романова, даже испытывал по отношению к нему белую зависть, но теперь, проведя некоторое время в стенах штаб-квартиры его компании и увидев воочию, что собою представляет Галина, должен был признать, что его уважение к Максу перерастает в робость, даже страх перед этим человеком. Впрочем, Ленни тут же вспомнил, что говорила ему Марибет, и его охватило какое-то почти болезненное сочувствие.

Макс во все глаза смотрел на экран, на свою неправдоподобно прекрасную возлюбленную, а Ленни пытался угадать, о чем он сейчас думает. Но лицо Романова оставалось непроницаемым все время, пока Пегги Уилсон приветствовала блистательную плеяду гостей шоу, называя некоторые наиболее известные имена.

Наконец Пегги отступила на шаг, чтобы представить Галину.

В зале раздался гром оваций, засверкали вспышки десятков фотоаппаратов. Можно было не сомневаться, что на первых страницах завтрашних газет появятся снимки и весь мир узнает о потрясающей красоте Галины Казимир и о ее чарующей улыбке. Красавица двигалась так уверенно, так изящно и непринужденно улыбалась перед телекамерами, купаясь в лучах льющегося в окна калифорнийского солнца, так легко касалась кончиками пальцев бриллиантового ожерелья, что невозможно было поверить, будто она вышла на подиум впервые. Но еще больше зрители и журналисты поражались тому, что на эту женщину до сих пор не обратили внимания другие косметические фирмы, рекламные агентства, голливудские продюсеры, что она до сих пор не попала в шоу-бизнес. Конечно, Харману была известна причина. Сейчас бизнесмен вознес небесам тревожную молитву, прося Господа, чтобы его решение оказалось верным, потому что, если нанятые Романовым телохранители подведут, мечты о беспрецедентном облике компании “Конспираси” и о запланированных немыслимых миллионах долларов пойдут прахом. С другой стороны, если скандал все-таки разразится, он, может быть, привлечет дополнительное внимание к компании, а значит, и дополнительные дивиденды. Черт возьми, Ленни Харман не был бы сегодня здесь, если бы не умел рисковать. А эта женщина так ослепительна, что на нее больно смотреть.

Он снова взглянул на экран и увидел, что камера отъехала назад, и в кадр вместе с Галиной теперь попали Пегги, Марибет и Джимми Хэн. Галина вместе со всеми внимательно прослушала краткое выступление Хэна, в котором он, не вдаваясь в технические подробности, заявил, что “Конспираси” открывает новую эру в производстве косметики – эру высоких технологий и качественно иных стандартов. Особо он подчеркнул роль омолаживающей кожу сыворотки.

– Я хотела бы спросить, – прервала его известная журналистка, специализирующаяся на теме моды, – почему “Конспираси”, продукция которой, судя хотя бы по ценам, предназначена в основном немолодым женщинам, избрала для рекламы столь юную модель? Или она уже испытала на себе действие вашей омолаживающей сыворотки?

Аудитория расхохоталась. Телережиссер быстро сориентировал вторую камеру на крупный план задавшей вопрос журналистки.

– А на сколько лет Галина выглядела раньше? – выкрикнул кто-то из задних рядов, что вызвало новый взрыв смеха.

– Как долго она пользуется сывороткой? – прозвучал следующий вопрос.

Неожиданно Галина сделала шаг вперед. К счастью, ее красота приковала к себе все взоры, поэтому никто из зрителей не заметил ни мелькнувшей в глазах Марибет паники, ни невольного отчаянного жеста Пегги. Модель заговорила, завораживая зрителей безукоризненным выговором дамы британского высшего света:

– Быть красивой – это не значит молодо выглядеть. Быть красивой – это значит выглядеть хорошо.

На долю секунды зал затих, а потом утонул в шквале аплодисментов. Марибет непроизвольно открыла рот, а у Пегги перехватило дыхание, и она прижала ладонь к груди, чтобы прийти в себя. Разумеется, все женщины мира щедро заплатили бы за сыворотку, которая сделала бы их моложе, но с точки зрения рекламы афористичное высказывание Галины было просто неоценимой находкой. Оно было похоже не на экспромт, а на рекламный лозунг, тщательно разработанный профессионалами из “Праймэр”; все журналисты уже лихорадочно записывали его в блокноты.

В нью-йоркском конференц-зале профессиональные рекламщики тоже аплодировали, высказывали друг другу свое одобрение и терялись в догадках, кто же это в Лос-Анджелесе сочинил для Галины такой гениальный слоган.

Ленни Харман посмотрел на Макса. Тот в ответ приподнял бровь.

Тем временем Галина повела себя как нельзя более разумно: она не стала пытаться развить свой сценический успех, а просто стояла и слушала, очень внимательно слушала, как Пегги соловьем разливалась насчет того, что в “Праймэр” все были несказанно обрадованы появлением Галины – ха-ха! – и что Галина поможет женщинам всего мира осознать, какими красивыми они могут быть, Поможет каждой женщине открыть в себе новую Галину и непременно полюбить себя.

– “Конспираси” вместе с Галиной помогут вам использовать свой шанс! – вскричала Пегги чуть ли не в пророческом экстазе. – Через несколько минут я приглашу всех принять участие в нашем открытом форуме, а сейчас я хотела бы попросить вас от всего сердца поблагодарить Галину за то, что она пришла сегодня к нам и доказала, что чистая и светлая душа – не только звено, связующее нас со всей Вселенной, но и главная составляющая успеха по пути к обретению красоты.

Изумленный Макс повернулся к Харману. Ленни от неловкости ерзал на стуле.

В темных глазах Макса мелькнула усмешка, но он воздержался от комментариев, так как в Лос-Анджелесе аудиторию вновь захлестнула волна аплодисментов. Харман испустил вздох облегчения. Он уже внутренне был готов чуть ли не к тому, что Пегги начнет возносить Галине молитву.

Следующие десять или пятнадцать минут ушли на серию кратких вопросов и ответов: верно ли, что сумма контракта Галины составляет пять миллионов долларов? В чем конкретно будут заключаться ее обязанности? Что она могла бы рассказать о своей личной жизни? Правда ли, что ее бабушка – русская графиня? Знаменита ли она в Англии? Намерена ли постоянно жить в США? Нравится ли ей в Штатах? И так далее и тому подобное; десятки не связанных друг с другом вопросов, которые тем не менее необходимы для скорейшего создания имиджа восходящей звезды. На все вопросы отвечали Пегги и ее ассистенты, иногда вставляла несколько слов Марибет, а Галина слушала, часто смеялась и всем своим видом показывала, как она признательна прессе за интерес к ее персоне.

Лишь в самом конце, когда Марибет уже кивнула Галине в сторону выхода, с места поднялась Сюзан Травнер, та самая журналистка, которая когда-то первой написала репортаж о “горе-убийстве” и, казалось, с тех пор видела цель своей жизни в том, чтобы пролить свет на истинные события той ночи, когда умерла Каролин Романова.

– Галина! – прокричала она. Ее характерный, пронзительный голос прорезал гул зала. – Мне хотелось бы узнать, как относится к вашему успеху в шоу-бизнесе Макс Романов? И почему его сегодня нет в этом зале?

Ленни Харман почувствовал, как напрягся Макс. Галина явно приготовилась ответить, но Марибет поспешно шагнула вперед.

– Еще раз благодарю всех вас за участие. – Она приветливо улыбнулась, давая Пегги возможность увести Галину. – Мы были очень рады всех вас увидеть…

– Галина! – не сдавалась Сюзан Травнер. Было трудно поверить, что эта симпатичная женщина с милым, почти детским лицом и автор наполненных ядовитым сарказмом статей – один и тот же человек. – Правда, что вы с Романовым стали любовниками еще до того, как его жену убили?

В зале лос-анджелесского отеля поднялся удивленный гул. В конференц-зале “Праймэр” Харман резко повернулся к Максу.

– Уходи же скорее, – прошипел Ленни, опять впившись взглядом в экран. Впрочем, отчасти он был доволен тем, что произошло, ведь публичный скандал – тоже неплохая реклама.

– И правда ли, – продолжала кричать журналистка, – что в ночь, когда умерла Каролин Романова, вы находились в усадьбе Романовых в штате Нью-Йорк?

Пегги и ее помощники отчаянно старались увести Галину из зала, но модель явно противилась. Было ясно, что она намерена ответить. Пегги и Марибет не могли ей помешать, разве что силой вытолкать за дверь.

– Мисс Травнер, – заговорила Галина, приветливо улыбаясь. Неожиданно она заморгала, ослепленная вспышками бесчисленных фотоаппаратов. – Извините… – Она заслонила ладонью глаза. – Я вас не вижу, но надеюсь, вы меня слышите. Макс Романов, как и все мои близкие друзья, очень рад моему контракту с “Праймэр” и искренне желал мне успеха. Его нет сейчас здесь по той же причине, по которой нет здесь и других моих друзей: все они – деловые люди, и у них очень много работы. Что касается моих интимных отношений с Максом и моего местопребывания в ту трагическую ночь, когда погибла его супруга, то эти вопросы были в свое время детально рассмотрены в ходе следствия и судебного разбирательства. Исследовали их и те немногочисленные журналисты, которым было угодно проявить любопытство в отношении меня в связи с моей дружбой с Романовыми. Поэтому я рекомендовала бы вам, мисс Травнер, посетить библиотеку или же отыскать необходимую информацию, которой вы, судя по всему, не владеете, в Интернете.

Если бы речь Галины была обращена не к Отраве, а к кому-то другому, Харман, пожалуй, посочувствовал бы этому человеку – столько убедительности придавали словам Галины ее идеальное британское произношение, учтивые манеры и врожденный аристократизм.

Но заткнуть рот Травнер было не так-то легко.

– Галина, где вы провели ту ночь, когда умерла Каролин Романова?

В настойчивом голосе звенели металлические нотки.

Явственно различимые возгласы неодобрения как будто вообще не интересовали Галину. На ее лице было написано только вежливое сожаление.

– Вам самой, – сказала она чуточку снисходительно, – не составит труда прояснить это обстоятельство, поскольку после окончания пресс-конференции вы сможете переговорить с Пегги, и она подскажет вам, откуда лучше начать поиски.

Травнер ничуть не была смущена.

– Тогда, может быть, вы, Галина, – продолжала она, – раз уж вы являетесь “близким” другом Макса Романова, объясните мне, почему он не реагирует на мои попытки связаться с ним?

Галина удивленно вскинула брови.

– Неужели? Представления не имею, с чего бы это, – мягко произнесла она и под аплодисменты и хохот аудитории покинула зал.

Лицо Макса оставалось серьезным, но Харман видел, что глаза его смеются. Он даже тряхнул головой – настолько глубокое впечатление произвело на него самообладание Галины.

– Да, – выдохнул Харман, – не думаю, что после этого у нас возникнут какие-либо проблемы. Как она держалась!

– Я ей передам твое мнение, – улыбнулся Макс, поднявшись на ноги.

– Могу я еще чем-нибудь быть тебе полезен, пока ты здесь? – спросил Харман. Ему вдруг остро захотелось узнать этого человека поближе.

– Да, если не сложно. – Макс достал из кармана визитную карточку и протянул ее Харману. – Попроси кого-нибудь позвонить моему шоферу и сказать, чтобы он ждал меня на углу Седьмой и Бликер.

– Конечно.

Подавив вздох разочарования, Харман передал карточку секретарше, которая находилась поблизости и слышала все, что сказал Макс.

– Ленни, спасибо, что разрешил мне приехать. Я тебе в самом деле признателен.

Макс направился к двери.

– Всегда к твоим услугам, – заверил его Харман. Макс кивнул, остановился и иронически спросил:

– Послушай, а этот омолаживающий крем правда действует?

– Ну конечно, действует, – возмутился Ленни. – Он прошел все тесты.

Макс на мгновение задумался, потом опять поднял глаза на Хармана и улыбнулся.

– Значит, у тебя в руках ключ к успеху, – заметил он. – Есть у тебя Галина или нет.

Харман широко улыбнулся, но, когда до него дошел смысл слов Макса, он побелел.

– Что ты хочешь этим сказать?

Двери лифта раздвинулись, и Макс вошел в кабину.

– Только то, что ты гарантирован от провала.

Двери закрылись, лифт заскользил вниз, а Харман еще долго стоял и смотрел в пустоту. В висках у него эхом отдавались слова Макса: “Есть у тебя Галина или нет. Есть у тебя Галина или нет”. Не может быть, чтобы Макс вдруг решил вывести Галину Казимир из игры сразу после того, как “Праймэр” объявил ее на весь мир лицом будущего. Нет-нет. Он просто ляпнул, не подумав. Такое с каждым время от времени случается. С другой стороны, Романов не из тех людей, которые станут просто так швыряться словами, не вкладывая в них особого смысла. Но Галина как-никак официально принята на работу, она подписала контракт, и если Максу вдруг захотелось поставить крест на ее участии в проекте, значит, он недооценивает силу закона, который будет защищать интересы работодателя. Да и зачем, спрашивается, ему все это нужно, тем более что Галина так прекрасно показала себя на презентации? Она с самой мисс Отравой справилась так, словно ей это было не труднее, чем смыть крошечное пятнышко с платья.

Выругавшись про себя, Харман наконец подошел к двери конференц-зала. Он-то знал, с той самой минуты, когда Марибет напомнила ему, кто такая Галина Казимир, он твердо знал, что именно эта дама им нужна. Ее связь с Романовым – даже не обоюдоострый меч; это практически стопроцентная возможность сорвать куш в двадцать миллионов долларов. Но Ленни Харман готов был играть не только потому, что возможная прибыль намного превосходила возможные потери, но и потому, что он, Харман, в отличие от мисс Отравы, знал наверняка, что в ночь убийства Каролин Галина Казимир была очень далеко от штата Нью-Йорк. Если бы у него имелись на этот счет хоть какие-то сомнения, он забраковал бы саму идею контракта с Галиной. Однако даже при том, что ему были известны все обстоятельства этого дела, бизнесмен долго колебался, прежде чем принять окончательное решение, потому что Марибет сказала ему, что у Галины Казимир есть кое-какие собственные проблемы. Господи, да у кого в наше время их нет? На него самого Галина произвела впечатление совершенно нормальной, вполне уравновешенной женщины. Ну разве что иногда она могла быть непредсказуемой. Так или иначе, Романов собственноручно подписал контракт, взяв на себя обязательство помогать Галине поддерживать форму. Этот факт, помноженный на красоту Галины, ее обаяние и слухи о ее близости с Романовым (вот человек-загадка, понять его в сто раз труднее, чем провести самое запутанное маркетинговое исследование!), гарантировал, что в скором времени акции “Праймэр” взлетят до небес. Хотя не исключено, что, пойдя на контакт с Романовым, он недооценил степень риска.

“Есть у тебя Галина или нет”.

Харман вынул из кармана носовой платок, обтер им шею и стер пот со лба. Вдруг ему показалось, что Романов-невидимка стоит здесь и смеется над ним. Он поспешно швырнул пакет в мусорное ведро и заставил себя сделать десяток глубоких вздохов. Это немного привело его в чувство, и только тогда он позволил себе вернуться в конференц-зал. Если Макс Романов затеял какую-то интригу, ему, Ленни Харману, надо как следует подготовиться.

– Привет, дорогой, – услышал Макс в трубке голос Галины. Он улыбнулся, нажал на кнопку, опуская экран, отделявший его от шофера, и принялся просматривать последние биржевые сводки на экране портативного компьютера.

– Здравствуй, родная.

– Ну, как я смотрелась? – спросила Галина.

– Сама прекрасно знаешь.

– Хочу услышать от тебя.

– Галина, я гордился тобой.

Она была в самом деле польщена, это чувствовалось по голосу.

– Я боялась до полусмерти. Это было заметно?

– Ничуть. А больше всего меня потрясли твои ответы Травнер. Ребята в Нью-Йорке празднуют победу.

– Здесь тоже все пьют шампанское.

– Ты идешь к ним?

– Наверное. – Она помолчала. – Я скучаю по тебе.

– Я скоро приеду.

– Макс, я боюсь.

– Знаю.

– Я больше не хочу этим заниматься. Помоги мне, Макс. Умоляю. Я могу отказаться прямо сейчас?

– Нет, Галина. Отступать поздно. Интересы слишком многих людей затронуты.

– Значит, ты купил акции “Праймэр”, – сердито заявила Галина.

– Да, естественно. Я верю в тебя.

Дверь гримерной открылась, и внутрь просунулась голова Улы. Галина помахала ей и сказала в трубку:

– Макс, я заслужила награду.

– Ты сказала, что не будешь этим заниматься.

– Я не говорила, что не буду. Я только сказала, что не хочу. – Прикрыв микрофон ладонью, Галина прошептала Уле: – Сейчас он попросит передать трубку тебе, но ведь ты ему не скажешь? Пожалуйста, обещай, что не скажешь.

– Торжественно клянусь, – ответила Ула.

– Макс, дорогой, ты меня слушаешь?

– Слушаю, – рассеянно отозвался Макс.

– Спасибо за цветы, дорогой. Я совсем забыла тебя поблагодарить. Их Ула утром принесла. Сегодня я буду спать на них, и мне приснишься ты. А шипы напомнят мне о том, как ты со мной обошелся.

– Дай мне Улу, родная.

Галина протянула телефон Уле и повернулась к зеркалу, всем своим видом стараясь показать, что дальнейший разговор ей не интересен.

– Привет, Макс, – сказала Ула. – Значит, ты смотрел?

– Конечно. Что она сделала после того, как ты пообещала мне не говорить?

– Ничего, – искренне ответила Ула.

Макс рассмеялся и быстро ввел в компьютер несколько команд. Он понял, что Галина сознательно ловит его на крючок.

– Она хорошо держалась, – произнес он наконец. – Лучше, чем я ожидал.

– Пегги ею страшно гордится, – откликнулась Ула, зная, что это замечание вызовет у Макса смешок. Так и вышло.

– Ты еще не открыла в себе новую Галину?

– Пока нет, но не теряю надежды. У Реммиков сегодня праздничный ужин.

– Кто будет?

– Дион с Морисом, Эллис, миссис Клей, Марина, Алекс и я.

– Ты помирилась с Эллисом?

– Не твое дело.

– Вы оба – мое дело. Одному из вас давно пора попросить прощения.

– Вот и скажи ему. Что ты делаешь сегодня вечером?

– Буду работать, чтобы наверстать упущенное. Галина с тобой обсуждала свое желание бросить работу? – Ула стрельнула глазами в сторону Галины.

– Нет. Да с чего бы?! А тебе она что, говорила?

– Да.

– Святый Боже! Ты серьезно?

– Надеюсь, что нет.

– Что, по-твоему, ей делать?

– Ула, я посмотрю.

– Да-да, – торопливо сказала Ула. – Я просто не знала, как ты… – Она вовремя прикусила язык, вспомнив, что не может обсуждать кое-какие вопросы в присутствии Галины, и добавила: – Она очень переживает, что тебя нет.

Поймав взгляд секретарши в зеркале, Галина улыбнулась.

– Передай ему, что я его люблю, – сказала она.

– Она велела тебе передать…

– Не надо, я слышал. Скажи ей, что я ее тоже люблю. Тебе нужно поговорить со мной без свидетелей?

– Да.

– Хорошо. Минут через десять я буду в гостинице. И уже никуда не уйду. Позвони, когда сможешь.

– С Галиной еще будешь говорить?

– Нет. Передай ей то, что я просил. И еще – пусть обязательно позвонит мне, пока не легла.

– Будет сделано.

Ула положила телефон на стеклянный туалетный столик, перед которым сидела Галина, встала у нее за спиной и принялась массировать ей плечи. Галина уже успела снять платье и ожерелье, но косметику пока не трогала.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ула, наблюдая за отражением Галины в зеркале.

Та пожала плечами.

– Вымотанной, – призналась она. – И все кажется, что это было не со мной. А Пегги – прелесть. Надеюсь, она простила меня.

– Конечно. Она же понимает, что ты не хотела ее обидеть.

Галина наклонила голову и слегка застонала, когда Ула усилила нажим.

– Макс просил передать, что любит тебя.

– Правда? – томно отозвалась Галина. – Будь любезна, позови Мими. Пусть она смоет макияж.

– Да-да. Иду. – Ула ласково поцеловала Галину в макушку и направилась к двери, но задержалась и спросила: – Ты сегодня на своей машине приехала или за тобой прислали шофера?

– На своей.

– Отлично. Значит, тебе есть на чем ехать к Морису. Я уеду раньше, так что встретимся уже там. Или тебя подождать? Сейчас на дорогах, наверное, уже полно машин…

– Нет-нет, не жди меня. Езжай.

Когда дверь за Улой закрылась, Галина подбежала к ней на цыпочках, прислушалась и рывком распахнула, чтобы убедиться, что возле гримерной никого нет. Маленький холл, разделявший две спальни, был пуст. Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса. Галина поняла, что если та дверь откроется, она услышит.

Быстро вернувшись к столику, она схватила телефон и набрала номер. После четвертого звонка на другом конце ответили.

– Привет, это я, Галина.

– Не ожидал.

– Мы можем встретиться сегодня вечером?

– Конечно. Правда, я считал, что ты помолвлена с Максом.

– Правильно, но он сейчас в Нью-Йорке. Он не узнает. Все можно сделать быстро.

– Ладно. Но ты ведь теперь знаменитость. Ты уверена, что по-прежнему этого хочешь?

– Уверена, – сказала она шепотом, так как дверь соседней комнаты открылась. – Спасибо, мне тоже было приятно с тобой поболтать. – Она повернулась и дружески улыбнулась Мими. – Увидимся.

И Галина отключила связь.

На следующее утро, в шесть тридцать Романов уже сидел у себя в кабинете на 54-й улице. В офисе пока не было никого, кроме охранника, так что Макс мог без помех пролистать газеты, прихлебывая кофе без сахара, сваренный для него охранником Гансом. Пара газет поместила фотографии Галины на первых страницах, однако и “Нью-Йорк таймс”, и “Нью-йоркер” отвели ей место на внутренних полосах, причем в заметках просто сообщалось, что Галина заключила контракт с “Праймэр”. Разумеется, Макс пока не мог узнать, как на вчерашнюю перепалку во время пресс-конференции отреагировала пресса Лос-Анджелеса, но он был рад и тому, что хотя бы на восточном побережье газеты вообще не сочли нужным упоминать о ней.

Затем Макс просмотрел страницы, посвященные финансовым делам, ознакомился с ситуацией на бирже, посмотрел курс акций, отложил газеты, снял телефонную трубку, связался с Лондоном, с Бонном, сверился с данными, заложенными в компьютер, и отправил по электронной почте послание президенту собственной корпорации Эду Шервину. В семь часов он вышел из кабинета и поспешил на 58-ю улицу в спортзал. После часа интенсивных тренировок вернулся в кабинет, где его уже ждал свежий кофе с круассанами. Об этом позаботилась его секретарша Лорен. Начинался обычный рабочий день. Встреча с Тео Строссеном должна была состояться через полчаса, и у Макса еще оставалось время ознакомиться с последними донесениями из Южной Африки.

По сравнению с другими делами, которыми приходилось заниматься Максу Романову, путешествия, привычки, воззрения Рианон Эдвардс были сущими пустяками, но, просмотрев последние присланные ему фотографии и факсы, он неожиданно почувствовал острый интерес к мелким деталям частной жизни другого человека, причем человека, который находился очень далеко от него. И весьма вероятно, будет далеко и впредь, так как в силу своего рода занятий Рианон не могла стать желанной гостьей в доме Романова. Но Галина в последнее время носилась с мыслью восстановить связи со старой подругой, так что Макс, прежде чем впрямую запретить общение, решил проверить, что представляет собой эта женщина. Он, конечно, предполагал, что в любом случае не позволит Галине видеться с ней, так как презирал журналистов вообще, а журналист, у которого имеется зуб на Галину, – вдвойне опасное существо.

Прихлебывая кофе, Макс задумчиво рассматривал увеличенную фотографию веснушчатого лица Рианон – небольшие яркие карие глаза, рот необычной формы, пышная рыжая шевелюра… Но думал он уже не о Рианон, а о Галине, о том, в частности, что накануне вечером она так и не позвонила ему. Наверняка все дело в вечеринке у Мориса, так как ни от Улы, ни от детей звонков тоже не было. Он посмотрел на часы. Звонить в Лос-Анджелес еще рано. Макс поморщился и снова стал изучать лицо Рианон Эдвардс.

– Макс! – в аппарате внутренней связи раздался голос Лорен. – Да?

– Только что позвонили снизу – приехал Тео Строссен. Он знает, что прибыл раньше срока, но я сказала, чтобы он поднимался. Ему подождать?

– Нет. Сразу проси в кабинет. – Макс набрал команду на клавиатуре, проверяя, нет ли для него сообщений по электронной почте. – Из Лос-Анджелеса не было звонков или факсов?

– Никаких. Там еще нет шести утра.

Макс вернулся в прежний файл, бегло просмотрел остальные фотографии и подробное донесение. Обратил внимание, что обнаженной натуры на сей раз не было. Он вдруг почувствовал себя разочарованным, и ему захотелось посмеяться над собой. Магнат не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что по его приказу за этой женщиной наблюдали. Ее коллеги, подумал он, сами только тем и занимаются, что все разнюхивают, так что справедливо платить им той же монетой. До сих пор, однако, Макс не видел доказательств того, что Рианон все еще держит зло на Галину за то, что несколько лет назад подруга увела у нее жениха. На снимках она только тем и занята, что кокетничает со своим ненаглядным алмазным деятелем на террасе отеля в Кейптауне и выглядит воплощением счастья и любви. Но Макс давно научился не доверяться поверхностным впечатлениям. Прежде чем решить, открывать ли двери своего дома для Рианон Эдвардс, стоит послушать, что скажет Тео Строссен об Оливере Магире.

Через несколько минут Лорен проводила к нему в кабинет троих мужчин в темных костюмах. Самым низеньким и пожилым из троицы был Тео Строссен.

Макс поднялся навстречу гостям. Проницательные зеленые глазки Строссена буквально впились в него. Они встретились сегодня впервые, хотя Макс помнил, что его дед весьма уважал Строссена. Кстати, об этом человеке было почти так же мало известно и ходило почти так же много сплетен, как и о самом Максе. Романов отлично знал, что дыма без огня не бывает, и почти не сомневался, что моральные качества Строссена приведут его в геенну огненную в день Страшного суда.

– Прошу вас, – сказал Макс, протягивая Строссену руку. Пронзительный взгляд Строссена потеплел.

– Я знал вашего дедушку, – заговорил он. – Хороший был человек. Мудрый.

– Благодарю вас, – ответил Макс и жестом пригласил Строссена садиться. – Что вам предложить? Кофе?

Строссен отказался и уселся в кресло. Огрубевшие стариковские руки сжимали пару кожаных перчаток.

– У меня мало времени, – заявил он, – так что давайте сразу перейдем к делу. Вас интересует Оливер Магир?

Макс выжидательно смотрел на гостя. Строссен усмехнулся.

– Вы, конечно, думаете, что в этом мире ничто не дается даром. Что ж, возможно, вы правы. Но за то, что вы сегодня получите, вам не придется платить. У меня будет к вам только одна просьба: какие бы у вас ни возникли проблемы в связи с информацией, которую я вам сообщу, что бы вы ни чувствовали по этому поводу, это останется исключительно вашим личным делом. Согласны?

Макс кивнул и приготовился слушать.

Через двадцать минут, когда дверь за Строссеном и его спутниками закрылась, Макс вернулся за стол, выдвинул верхний ящик и вынул оттуда пачку снимков Рианон и ее друга. Когда Макс в первый раз беседовал со Строссеном о Магире, тот рассказал ему о договоренности, существовавшей между ним и Магиром. Только что он выложил Максу детали, и Романову пришлось признать, что старик имеет право испытывать к Магиру недобрые чувства, поскольку тот по всем признакам нарушал соглашение. Сам Макс не стал бы использовать методы, которые взял на вооружение Строссен, но не в его привычках было осуждать средства, к которым другие прибегают для достижения своих целей.

Макс задержал взгляд на фотографии, на которой особенно хорошо получилось лицо Магира, всмотрелся в него. Он не мог понять, как такой человек мог заключить подобную сделку со Строссеном, даже если на первый взгляд она давала ему все, чего он только мог пожелать. Но если Магир полагает, что может аннулировать эту сделку, действуя так, как, по-видимому, действует сейчас, значит, у него неладно с мозгами.

– Макс, – обратилась к нему Лорен. – На проводе Ула. Вас соединить? Она говорит, срочное дело.

– Соединяй, – отрывисто бросил Макс и взял трубку. – Ула? Что случилось?

– Галина, – чуть слышно выдохнула Ула.

– Что с ней?

– Мы искали ее всю ночь. Она так и не появилась у Мориса. Я рассталась с ней в отеле. Она сказала, что приедет на своей машине. Все так хорошо шло… У меня в мыслях не было, что она скроется. Прости, Макс… Эллис и Морис продолжают поиски.

– Надо полагать, – сухо заметил Макс, – они побывали во всех вероятных местах?

– Да. Нигде ее нет.

– Кто ее видел последним?

– Мими, визажистка. Она слышала, как Галина перед уходом говорила с кем-то по телефону, но не знает с кем.

– Она не называла никаких имен?

– Мими ничего не припоминает. Галина увезла телефон с собой, так что выяснить, с кем она говорила, у нас нет возможности. Макс, мы везде ее искали. В больницах, в аэропорту, на вокзалах… Не похоже, чтобы она возвращалась к себе в номер, и машины тоже нигде нет… – Ула прервала разговор и обратилась к кому-то, кто находился рядом с ней. – Хорошо. Макс, только что вошел Морис. Она нашлась.

– Макс! – Голос Реммика. – С ней все в порядке. Немного взволнована, но жива и здорова.

– Где вы ее нашли? – хрипло выговорил Макс.

– Несколько минут назад. Галина появилась у себя в номере. У нее синяки, пара ссадин, но серьезного – ничего.

– Слава Богу. – Макс перевел дыхание. Несколько секунд он напряженно молчал. – И вы не знаете, где и с кем она была? – спросил он.

– Ничего не знаем.

– Но ведь она с кем-то встречалась?

– Похоже на то, – признал Морис.

– Ну, хорошо. Я позвоню ей в номер. Разберитесь, что там произошло, почему никто не проследил за ней, когда она уезжала, и увольте виновных.

– Эллис уже занимается этим. Дион побудет с ней в номере до твоего приезда.

– Тогда скажи Дион, чтобы не смыкала глаз, так как я приеду не раньше, чем обещал. А теперь мне надо с тобой еще кое-что обсудить. Я только что встречался с Тео Строссеном.

Возможно, нам это дело и не нужно, но не исключено, что мы без него не обойдемся.