"Нечто греховное" - читать интересную книгу автора (Энок Сюзанна)

Глава 8

– Вы задались целью нажить себе смертельного врага в лице моей матери? – спросила Сарала, когда они с Шарлеманем уселись в его фаэтон и поехали в Сент-Джеймс-парк, чтобы полюбоваться пеликанами, плавающими в озере. – Это ваша новая оригинальная стратегия торга?

– Нет, я поступил так из солидарности с вами, – с улыбкой ответил он. – Дело в том, что мои родственники тоже пытались называть меня Джоном. Имя Шарлемань им показалось труднопроизносимым. Но я настоял на том, чтобы воля моей матери была соблюдена.

– Что ж, если так, то примите мою благодарность, – сказала Сарала.

– Пожалуйста, – кивнул он. – Однако позвольте поинтересоваться: почему вы так странно одеты?

Сарала невольно поправила свой экстравагантный головной убор и с наивной миной спросила:

– А что вы, собственно говоря, имеете в виду?

– Вашу шляпу, разумеется, она вам абсолютно не к лицу! В ней вы смахиваете на монахиню или на провинциалку. А это платье просто чудовищно и совсем не идет вам.

– Мне жаль, что мой наряд огорчил вас, милорд, однако моя внешность не имеет никакого отношения к нашим коммерческим проблемам, – сказала Сарала, придерживая «чепец» рукой.

Шарлемань рассмеялся.

– Не следует ли понимать вас так, что вы нарочно оделись подобным образом, желая подчеркнуть деловой характер нашего рандеву?

– Совершенно верно, милорд! А что в этом забавного?

– Надень вы даже обыкновенное холщовое платье, Сарала, для меня вы все равно остались бы очаровательной юной леди, подобной цветущей розе.

Его слова повергли ее в смущение. Он понял это, заметив, как судорожно сжались ее пальцы и колени. Поерзав на сиденье, Сарала спросила:

– А мы не могли бы сегодня еще разок покататься по Гайд-парку?

Лицо ее выражало при этом ангельскую невинность, а в душе она ликовала в связи с первой победой, одержанной в этом туре переговоров, свидетельством которой стал сделанный им ей комплимент. Он сравнил ее с принцессой, прячущей свою красоту под рубищем. Его слова прозвучали для нее, словно чарующая музыка, и вызвали в ее жилах приятный жар.

– Разумеется, – живо отозвался Шарлемань и повернул коляску в направлении Риджент-стрит. – Однако позвольте поинтересоваться: чем вызвано ваше желание?

– Мне захотелось полюбоваться озером Серпантин. Моя служанка сказала, что оно создано по указанию самой королевы.

Фаэтон свернул на Пиккадилли, и вскоре они очутились возле Гайд-парка. Шарлемань, с трудом свыкающийся с мыслью, что Сарала практически ничего не знает о Лондоне, в котором он прожил всю жизнь, сказал:

– Да, это озеро было создано по приказу супруги короля Георга II Каролины и стало подлинной жемчужиной этого прекрасного парка.

– Странно, однако, что в Англии делают искусственные водоемы только ради придания пущей красоты тому, что создано самой природой, – улыбнувшись, заметила Сарала. – Хочу предупредить вас, что вам не удастся сбить меня с толку своими глубокими познаниями в истории, географии и архитектуре. Все равно я буду постоянно начеку!

Единственным желанием Шарлеманя в этот момент было развлечь прекрасную индийскую принцессу, но он сказал:

– Вы же сами пожелали увидеть этот водоем, напоминающий большую змею. Благодарю вас за то, что вы считаете меня гениальным интриганом и ловкачом.

– Вдобавок вы еще и непревзойденный притворщик, милорд!

– Помнится, еще недавно вы называли меня просто Шеем!

Сарала выразительно посмотрела на него и сказала:

– Хорошо, впредь я буду обращаться к вам только по имени, Шей! – Слова ее прозвучали проникновенно.

Он резко натянул поводья и спросил, не обращая внимания на жалобные вопли ливрейного пажа, едва не упавшего с откидного сиденья фаэтона:

– Может быть, это вы используете свои женские чары?

Ее изумрудные глаза засверкали. Она воскликнула:

– Я вас не понимаю! Что особенного я сказала?

– Ничего, но вы так выговорили мое имя, что теперь я готов умолять вас это повторить. Пожалуйста, произнесите мое имя снова, Сарала! – с дрожью в голосе попросил он.

– Вы сегодня настроены чересчур фривольно, Шей! – Она рассмеялась.

– Боже правый, вы первая, кто назвал меня нескромным мужчиной! – воскликнул он и, расхохотавшись, тронул экипаж с места.

– Как прикажете это понимать? – взмахнув ресницами, осведомилась Сарала. – Разве я неверно вас охарактеризовала? Или вы позволяете себе заигрывать только со мной?

– Умоляю, пощадите меня! Не задавайте мне подобных вопросов! – взмолился Шарлемань. – Я сгорю со стыда, если отвечу на них. Пожалуйста, увольте меня от ответа! Коль скоро вам не по душе мои комплименты, давайте перейдем к деловому разговору.

Эти слова он произнес скрепя сердце, поскольку флирт с очаровательной спутницей доставлял ему неописуемое удовольствие, чего никогда не случалось с ним прежде.

Если же он и сожалел о чем-то, то лишь о том, что они фривольничают, будучи одетыми. Впрочем, если бы Сарала сняла платье, ему стало бы уже не до разговоров, пусть и раскованных.

– Вы желаете обсудить цену за партию китайского шелка? – сухо уточнила она, сделав серьезное лицо. – Я произвела некоторые расчеты и пришла к заключению, что сумма в три тысячи пятьсот фунтов стерлингов была бы справедливой для обеих договаривающихся сторон. Ну, что вы на это скажете?

Объявленная Саралой цена была вполне обоснованной, однако уплатить ее Шарлемань был не готов, а потому сказал:

– По-моему, ваш товар имеет какой-то скрытый изъян, если вы готовы уменьшить его цену в сравнении с прежней, а полторы тысячи фунтов еще до начала торга.

– Вы лукавите, милорд! Я предлагаю вам честную сделку. Если помните, об этой партии сообщили мне вы, а потому вправе рассчитывать на скидку, но учтите: я уже получила несколько выгодных предложений от потенциальных покупателей и не намерена долго тянуть с ответом. Если вы будете продолжать увиливать от решения, то я вступлю с ними в переговоры.

– Согласитесь, Сарала, это весьма необычная ситуация, – помолчав, произнес осипшим голосом Шарлемань. – Надеюсь, вы не вынудите меня прибегнуть к иным мерам, чтобы вернуть себе предназначавшийся мне шелк. – Он взглянул ей в глаза и холодно добавил: – Рекомендую хорошенько подумать, прежде чем отвечать.

Сарала спокойно выдержала его взгляд и сказала, горделиво вскинув подбородок:

– Неужели вы всерьез надеетесь, что я и впредь буду смиренно терпеть ваши ухаживания, пошлые комплименты и оскорбительно низкие контрпредложения? Нет, я не стану потакать вашему нездоровому желанию позабавиться со мной таким недостойным образом, милорд!

Отнесись Шарлемань к этим ее словам серьезно, он бы немедленно прекратил торг. Однако он произнес:

– Вам известно, принцесса, чем заканчивались наши предыдущие деловые свидания. Тем не менее, вы продолжаете встречаться со мной и не торопитесь продать шелк! И это при том, что могли бы давно распорядиться им по своему усмотрению. Я верю, что к вам поступили другие предложения, поскольку вижу, что имею дело с серьезной женщиной. Вся закавыка в том, что этот товар пока еще на вашем складе. Так что не смейте обвинять меня в лукавстве и заманивании вас на рандеву под надуманным предлогом. По-моему, мы в равной степени симпатичны друг другу и получаем от наших встреч неподдельное удовольствие.

– Не слишком ли вы самоуверенны? – парировала Сарала, не привыкшая лезть в карман за ответом.

Фаэтон остановился под буковым деревом.

– Откуда вам знать, что я не обольщаю вас с тайной целью сделать более податливым и согласиться на мою цену?

Шарлемань громко расхохотался, да так, что испугал лошадь.

– А вдруг я тоже пытаюсь соблазнить вас? – отдышавшись, спросил он. – Не советую вам раскрывать свои карты, это ослабит вашу позицию.

Он спрыгнул из экипажа на землю.

– Я не нуждаюсь в ваших советах! – резко ответила Сарала.

Он вновь рассмеялся и, обойдя вокруг фаэтона, протянул Сарале руку, чтобы помочь ей выбраться из коляски. При этом он с улыбкой произнес:

– Не спешите отвергать мои добрые рекомендации, миледи! Я бы мог обучить вас кое-чему, чего вы пока еще не знаете, при всей вашей образованности.

– Надеюсь, вы не собираетесь уточнять, какие именно полезные уроки вы готовы мне преподать? – спросила она, ощущая подозрительную дрожь. – Позволю себе заметить: если вы не соблаговолите высказаться более откровенно, мы лишимся возможности выяснить, что именно вы готовы мне предложить и насколько я в этом заинтересована.

Он вздрогнул от ее многозначительного взгляда и жара, исходящего от ее руки. Внезапно где-то в камышах загоготал гусак, и Шарлемань резко обернулся на этот звук. Все утро его не покидало чувство, что за ним следят. Его нервозность усугубилась близостью Саралы. С трудом совладав с волнением, он хрипло произнес:

– Между нами, принцесса, подобное заявление может бросить тень на репутацию порядочной девушки в лондонском высшем обществе.

Ее щеки потемнели от румянца.

– Но вы же первый начали этот разговор, Шей! – сказала она, – я всего лишь подыграла вам.

– Прошу прощения, забудем об этом маленьком недоразумении.

Он обнял ее за талию одной рукой и увлек на аллею. На несколько мгновений Шарлемань погрузился в приятные воспоминания об их первой встрече в этом же парке. Но вновь поцеловать Саралу он так и не решился. Очнувшись, он убрал руку с ее талии, прокашлялся и произнес:

– Надеюсь, что за время нашего путешествия у вас разыграйся аппетит! Позвольте мне угостить вас яствами, которыми мой повар наполнил корзиночку для пикника.

И, чувствуя себя робким юношей, впервые очутившимся на свидании с особой противоположного пола, Шарлемань взял из корзины с продуктами плед и расстелил его на земле под развесистым деревом. Все, что он уже наговорил Сарале, блекло в сравнении с охватившим его чувством восторга. Любой прохожий, случайно очутившийся рядом с ними в эту минуту, с уверенностью сказал бы, что он ухаживает за своей возлюбленной. Уже одно то, что это слово пришло ему в голову, было невероятным. Он еще не называл так ни одну из женщин. Их же с Саралой отношения напоминали чудесный сон, и ему было трудно поверить, что все это происходит с ним наяву.

Сочтя все происходящее загадочным наваждением или временным умопомрачением, Шарлемань впервые отдался на волю обстоятельств, хотя прежде наперед продумывал каждый шаг. Ему страстно хотелось подольше побыть с этой восхитительной девушкой, не думая о том, что она может воспринять это как его хитрость и сделать встречные шаги, снова оставив его в дураках.

Поднатужившись, он перенес тяжелую корзину из коляски на плед и предложил своей умолкнувшей спутнице присесть. Она же медлила, словно бы ожидая от него подвоха; он с замиранием сердца ждал, что она скажет.

Наконец она уселась на плед и проговорила:

– В последний раз я садилась на землю в Дели, чтобы научиться, как заклинать кобру.

Такое замечание нисколько не удивило Шарлеманя, чего-то подобного он от нее и ожидал, а потому с улыбкой сказал.

– Тешу себя надеждой, что вы не сравниваете меня с ядовитой змеей.

Сарала насмешливо фыркнула:

– Нет. Однако приемчики, что использует заклинатель змей, похожи на ухищрения, к которым прибегают порой коммерсанты.

– Вы так считаете? – спросил Шарлемань. – Отчего же? Сарала сбросила с ног туфли и только тогда ответила:

– В основе этих приемов лежит стремление отвлечь противника и направить его мысли в другом направлении. А разве вам это не известно?

Он посмотрел на ее коричневые туфли, скользнул взглядом по щиколоткам с индийской татуировкой и спросил:

– Вы не боитесь со мной откровенничать? Любопытно, как далеко простирается ваша дерзость?

– А вот как! – ответила Сарала и, подавшись вперед, обняла его и поцеловала в губы.

Чресла Шарлеманя свело болезненным спазмом, а по спине пробежала дрожь. Он ответил ей жарким поцелуем, и она даже слегка раскрыла рот. В этот миг он пожалел, что не выбрал более укромного местечка для пикника, фаэтон же был слабой защитой от посторонних глаз. Ах, как бы ему хотелось стянуть с Саралы платье и повалить ее на плед, грудью ощутить биение ее сердца! От одной лишь этой мысли его окрепшее мужское естество взбунтовалось.

Шарлемань тотчас же отпрянул от Саралы и прохрипел:

– Здесь нас могут увидеть… Она вздернула носик и заявила:

– Но я всего лишь хотела проверить, вскружит ли вам голову наш третий по счету поцелуй! Как вы себя чувствуете?

– Весьма оригинально, – помрачнев, сказал он. – А мне почему-то казалось, что это я вас тогда поцеловал…

– Не обижайтесь, Шей, вы целуетесь замечательно, – успокоила она его, – но только не забывайте, что поцелуй – Это обоюдоострое оружие и я тоже им неплохо владею.

– Вы хотите сказать, что целовали меня для того, чтобы продемонстрировать мне тщетность моих ухищрений вас очаровать? – Шарлемань вперил в нее пристальный взгляд. – Так вот, значит, какого низкого вы обо мне мнения! По-вашему, я жалкий трюкач?

– Я всего лишь хотела намекнуть, что бесполезно пытаться смутить меня своими мужскими фокусами. Я их все давно изучила. А вы смогли бы загипнотизировать кобру?

– Две с половиной тысячи! – рявкнул он, очнувшись от оторопи. Выставлять себя полным идиотом было не в его привычках. Уж если ей приспичило поторговаться, то он ей это устроит. Она надолго запомнит этот торг!

Сарала растерянно заморгала:

– Но этот шелк стоит значительно дороже! Вот что я вам скажу: если вы немедленно не откроете корзинку, то я сама это сделаю.

Она подтянула корзину к себе и откинула крышку.

Ее волнение выдавал только легкий румянец, и не будь его у нее на щеках, Шарлемань решил бы, что она действительно поцеловала его, чтобы преподать ему урок честной игры. Тем не менее, та страстность, с которой она упивалась их поцелуем, свидетельствовала, что ею движут искренние чувства, а не только коммерческие интересы. Чего он действительно не предусмотрел, так это ее умения заклинать змей. Шарлемань перевел дух и приказал себе наслаждаться прекрасным мгновением.

– Отведайте сандвича с ветчиной и зеленью! – предложила ему Сарала.

– И передайте мне, пожалуйста, бутылку мадеры, я наполню бокалы, – сказал он, забирал у нее сандвич, обернутый салфеткой.

– Вот, возьмите! – Она передала ему бутылку и бокалы. – Могу я задать вам один вопрос?

– Вы можете не спрашивать моего разрешения!

– Вы часто устраиваете пикники для деловых соперников?

Он заметил искорки в ее глазах и рассмеялся:

– Это со мной впервые. Вы стали приятным исключением. И, разумеется, я никого из них не целовал, как вас.

Он передал ей бокал, наполненный рубиновым нектаром.

– Что ж, чудесно! Ответьте мне тогда еще на один вопрос: много ли женщин было среди ваших деловых оппонентов?

– Однажды я долго торговался с леди Эдалсен из-за мраморного бюста Цезаря. Других аналогичных случаев я, пожалуй, не припомню.

– И кто же из вас победил?

– Как-нибудь вы полюбуетесь этим бюстом в моем особняке. Он стоит в бильярдной комнате.

Сарала отведала вина из бокала и спросила:

– Коль скоро вы можете позволить себе хранить в бильярдной целое состояние, то почему бы вам не заплатить мне за шелк три с половиной тысячи фунтов? Разве это вам не по средствам?

– Отчего же, мне это вполне по карману. Но из этого еще не следует, что я желаю заплатить эту цену.

– Понимаю. – Сарала сделала еще глоток мадеры и устремила задумчивый взгляд на озеро. – Итак, вы – счастливый обладатель древнеримского бюста Цезаря. А какие еще старинные предметы вы приобрели?

Уловив неподдельный интерес в ее вопросе, Шарлемань понял, что она задала его не ради поддержания беседы. Несомненно, ее тоже влекло к памятникам прошлого, разным антикварным безделицам, что весьма необычно для девушки, родившейся не в Англии.

– Я начал коллекционировать антиквариат еще юношей, – наконец ответил Шарлемань. – И со временем собрал такую коллекцию, что с трудом разместил ее в своем доме.

– Но разве вы не живете постоянно с братом? Поколебавшись, Шарлемань пояснил:

– Нам с Мельбурном часто приходится решать совместно важные проблемы. Поэтому для меня целесообразнее жить в одном доме с ним и его маленькой дочерью.

Была и другая причина, сугубо личного свойства, его проживания в семейной резиденции – сочувствие к Себастьяну, вынужденному в одиночку воспитывать маленькую дочку. Порой Шарлемань спрашивал себя, что бы делал его старший брат, останься он после смерти жены только в обществе трехлетней девочки. Часто ему долго не удавалось уснуть, этот вопрос не оставлял его и по ночам, а забывшись сном, он метался по кровати, терзаемый кошмарами, и внезапно просыпался в холодном поту. Верность родственному долгу он сохранил даже тогда, когда его второй брат, Закери, и сестра Элеонора обзавелись семьями и стали жить отдельно.

Из тяжких размышлений о трудной поре, наступившей после кончины Шарлоты, Шарлеманя вывела Сарала.

– Я всю жизнь интересовалась историей Англии и ее связями с Римом, – сказала она.

– Признайтесь, Сарала, что вы сказали это только чтобы произвести на меня впечатление, – с улыбкой промолвил Шарлемань, доставая из корзины пакет с персиками и гроздь сладкого винограда.

– Мне нет нужды пускать вам пыль в глаза, – с усмешкой ответила она. – Ведь пока весь шелк находится у меня.

– Если так, тогда после пикника мне бы хотелось вам кое-что показать.

– И далеко ли это «кое-что» находится?

– На территории Тауэра, в самом центре города. Там вы сможете полюбоваться руинами римской крепостной стены, когда-то окружавшей старый Лондон.

– Колоссально! Я с радостью принимаю ваше приглашение!

– А мне доставит истинное наслаждение сопровождать вас в это историческое место.

Он скользнул жадным взглядом по босым ногам черноволосой принцессы и почувствовал, как его обдало жаром. С каждым днем он все больше увлекался экзотической красавицей, и это начинало ему нравиться.