«Как просто привлечь внимание публики!» Чума

– Проезжайте, проезжайте. – махнул рукой правый стражник. – Скоро начнется.

Я посмотрел на большой конопатый нос с рыжей бородой, высовывающийся из под шлема и покосился на его коллегу слева от больших железных ворот Убедившись, что и второй стражник исследует приезжих скорее носом, чем глазами, я хлопнул бегуна пятками.

Улица накануне «начнется» была пустынна, и мы беспрепятственно и незаметно доскакали до спин запрудившей площадь толпы. Затормозив перед спинами, я окинул взглядом обстановку, чтобы понять, что же, собственно, такого начнется, что мага с четверкой вооруженных воинов загоняют в город чуть ли не пинками.

Посередине круга ста на сто метров высился деревянный помост десять на десять со столбиком посередине. Двое из десятка стоящих на помосте мужиков в кожаных пижамах привязывали к обложенному дровами столбу маленькую белобрысую фигурку. Картина была яснее некуда – не хватало разве что криков толпы «Ведьма!Ведьма!» и табличек «инквизитор» на спины мужикам.

– Ебануться! – злобно буркнул я, пытаясь сообразить, кем же надо быть, чтобы на планете, где маг на волшебнике сидит и колдуном ведуна погоняет, угодить на костер. Сообразить не получилось, поскольку данных катастрофически не хватало, и я понял, что придется вмешаться в процесс казни для допроса заинтересованных сторон.

Ближайшие ко мне горожане, заинтересовано пялившиеся на помост, обернулись выяснить, кто читает за их спинами незнакомые заклинания. Выяснив, он резко подались в стороны, что и спасло им слух.

Неторопливо вынув трубку и засунув ее в карман, я вспомнил все свои горячие чувства к организации под названием Священная Инквизиция, набрал побольше воздуха и злобно взревел на всю площадь, для устрашения сменив язык на стандартный линкос.

– Отделение, к бою!!!!!!!!!!

Рык накрыл, прибив к земле, тихий гул толпы, докатился до стен, отразился от них и погуляв по площади, рассыпался в щелях между домами. Не дожидаясь, пока он затихнет, я монотонно забубнил следующее заклинание:

– Хам, Зара – помост на прицел. Бить по факелам, чтоб улетали на фиг, если попробуют поджечь. Хват и Шнырк – наблюдение за флангам и тылом. За мной.

Я хлопнул бегуна пятками и он двинулся через толпу. Оглянувшись для проверки исполнения команды, я обнаружил, что толпа, раздающаяся перед нами, не спешит сомкнуться за нашими спинами, будто земля, по которой мы проехали, становиться заколдованной. Коснувшись людей на площади, я почувствовал, что на меня смотрят просто как на нового массовика-затейника – поливавшее нас внимание толпы было полно любопытства, настороженности и готовности убежать за оружием, но страха и злобы в нем не было ни капли, только готовность, если че, набить морду за наглую выходку.

– Детский сад! – буркнул я под нос и посмотрел на конкурентов на помосте.

Конкуренты, полностью вписывающиеся в картину детского садика на роли серьезных загадочных пыхтящих трубками бук, немножко боялись.

Обнаружив, что я обратил внимание на них, они вышли из оцепенения после моего крика. Двое закончили привязывать жертву к столбу. Стоящий ближе всех к нам повернулся и посмотрел на меня.

Невидимая, но очень ощутимая рука больно стиснула мои губы, а потом зависла перед грудной клеткой и потянулась к сердцу. Я присмотрелся к руке и она начала таять. Потом я улыбнулся магу на помосте и подумал, что он может внушать мне любую муть, на самом деле это фигня.

С сократившейся до пятидесяти метров дистанции я ясно увидел, как он в панике уронил на грудь чисто выбритую челюсть и как его смуглое лицо и лысина побледнели.

– А вот кто тебя просил не спросясь колдовать?! – сочувственно крикнул я и посмотрел, как факелы из рук парочки поджигателей выпорхнули в толпу.

Переждав тихое «Ах!», прокатившее по толпе, я почуял, как к стрелам Хама и Зары, уже перезарядившим луки, потянулись невидимые руки.

Один из пиротехников щелкнул пальцами и запалил еще факел. Стрела Хама коротко свистнула, срезав верхушку факела и лязгнула о крышу дома на краю площади. Рука, не поймав стрелы, медленно растаяла. Второй пиротехник, бледнея, уставился на Хама.

– Вы чем слушали… когда я говорил, что не надо против нас колдовать?! – пропыхтел я, вспрыгивая на спину бегуна и шагая на помост. – Сейчас каждый маг на счету, а они об нас лбы расшибают! – возмущенно закончил я и посмотрел на привязанную к столбу.

Одно короткое мгновение я просто смотрел на заплаканное лицо с повязкой на рту, полуспрятанное растрепанными светлыми прядями.

Потом я посмотрел в черные глаза, полные муки несправедливости.

В следующее мгновение я почувствовал, что меня распахнули, как книгу и быстро читают. Она просто стала мной и посмотрела на мои мысли и память, как на свои.

Найдя в себе ее, я коснулся самых поверхностных ее мыслей.

На меня обрушилась обида, жгучая дикая обида на всех, кто дураки и не видит, и не понимает правильного и за это хочет больно-больно убить.

Она отшатнулась.

Секунду я смотрел, как ее тихие всхлипывания из-под повязки затихают, а потом обнаружил, что среди моих мыслей появилась не совсем моя – ее знание, что я не дам ее убить.

– А почему сейчас каждый маг на счету? – осторожно спросил с другого края помоста седой здоровяк, внимание которого болталось вокруг меня и почему-то не могла найти. Я задумался, что бы это могло значить и поняв, наглым голосом пророкотал:

– Папаша, если ты хочешь прочитать мои мысли – прекрати, а то станешь, как он, – я похлопал по плечу худенького мужичонку, попытавшегося остановить мне сердце. – просто кусочком мяса.

Я перевел взгляд на пребывающего в шоке мужичка под моей рукой и ободряюще сообщил, убирая руку:

– А ты не расстраивайся. Пара-тройка перерождений и все пройдет.

– Точно? – недоверчиво прохрипел он. Я подумал было, что надо бы сообщить, что я шучу, а потом вдруг понял, что не шучу, а просто констатирую факт.

– Точно. – искренне сказал я. – Только не просто сменить пару тел, а нормально, прожить.

– Уф! – облегченно вздохнул мужичек. – А я уж подумал, что насовсем.

– Да что ж я – демон какой – насовсем! – добродушно сказал я ему и повернулся к старшему.

– А кто же ты тогда, если не демон? – громко, чтобы толпа могла слышать не только мои реплики, спросил он.

– Кто я и почему сейчас на счету не только каждый маг, но и каждый человек, я скажу потом. Сначала я хочу так или иначе закончить дело с этой женщиной. – я ткнул в столб, вокруг которого уже стояло мое отделение.

В воздухе что-то свистнуло и к ногам Хвата упали разрубленные пополам бумеранги. Хват смазанным движением метнулся к одному из магов и вернулся обратно.

Маг без видимых повреждений опустился на помост.

– Через пару часиков очнется! Если разрешат! – громко сообщил Хват окружающим, засовывая мечи в ножны. Сделав это сообщение, он повернулся ко мне за разрешением.

– Пусть живет!. – великодушно пророкотал я и перевел взгляд на седого громилу. Достав из кармана еще не потухшую трубку, я быстро кинул ее между зубов, жестом фокусника убрал руки за спину, в пару пыхов раскурил ее, кивнул легкому гулу толпы и спросил:

– Почему вы хотите ее сжечь?

– А почему ты хочешь не дать нам это сделать? – контратаковал громила облачком дыма. Я посмотрел на восьмерых разных магов, старательно окуривавших периметр помоста, и подумал, что для сценки «переговоры казацких вожаков о полоненой принцессе» явно не хватает стола с кружками.

Над площадью висела тишина – люди не шевелились, боясь пропустить хоть миг из устроенного мною шоу.

Я вернул взгляд на громилу и громогласно сказал:

– Уважаемый, если ты думаешь, что она внушила мне мысль вам помешать – то да, у меня такая мысль есть и это ее мысль, но сам я пока не решил, мешать вам или как, поскольку вместо того, чтобы объяснить мне, за что вы хотите замучить ребенка, вы на нас нападаете. Поэтому объясняй скорей, пока я не подумал, что вы задумали что-то гадкое, о чем и говорить не хочется.

– А вы что, судьи верховного бога? – скептически осведомился куда-то в воздух, старательно избегая наведения вопросов в меня. Пока я придумывал, что бы ответить, обессиленный мною мужичонка, в которого угодил вопрос седого, прогудел:

– Разуй глаза, Акаранкой! Магия на них не действует, наоборот, они ее исчезают. У них эти… луки. И у него – он осторожно махнул в мою сторону. – зачем-то…не помнишь, зачем?… глаза закрыты зеркалами.

Акаранкой посмотрел на мужичка, потом глянул на мои очки и спросил:

– Ты из пустоты?

– Ну наконец-то! – радостно воскликнул я на фоне шумного оха толпы за спиной.

Акаранкой посмотрел на совершенно успокоившуюся в окружении четырех спин девушку и спросил:

– Ты заберешь ее с собой?

– Может быть, если ты наконец, расскажешь, за что вы хотели ее сжечь.

Маг опустил голову и тихо сказал в пол:

– Мы хотели ее сжечь, чтобы выбросить с нашего мира в пустоту, потому что она – Несносная Ведунья, а им нет места в это мире.

От столба донеслось возмущенное мычание.

– А ты пока молчи! – рыкнул я, ткнув пальцем в столб.

Мычание смолкло.

Маг поднял удивленный взгляд, посмотрел на затихшую Ведунью, перевел взгляд на меня на меня и охреневше спросил.

– Как ты это сделал?… Как ты заставил ее замолчать?

Я на секунду призадумался, как бы объяснить, что раскапывать истину я сам себе землекоп.

– Я дал ее понять, что сейчас будет правильным молчать, поскольку я и без нее докопаюсь до истины и приму решение, которое будет моим, и оно будет правильным. – прожурчал я.

– Вот-вот. – буркнул Акаранкой. – А нам она почему-то этого не дает. У нее врожденное чувство, что правильно, а что нет, то есть, чтобы не пугать глупых людей, что надо, а что не надо делать, чтобы потом не жалеть о содеянном, и не набивать себе шишки и не наживать себе головную боль. Только вот объяснить ей, что если люди не будут набивать себе шишки, они ничему не научаться, у нас не получалось, а не слушать ее тоже не получалось, поскольку она умеет читать людей и говорить в них.

Вот что нам оставалось делать, кроме как с костром отправить ее в пустоту? – виновато закончил он, поднимая глаза от пола. В глазах было знание, что сжигать таких очень больно и жалко, но другого выхода не было. Посмотрев на мои очки, он опустил глаз аи тихо добавил – И зеркала-то на глаза она одевать отказалась.

Мне стало интересно, что ж такого с этими зеркалами?

– Интересно, почему? – спросил я вслух и кивнул Шнырк, в руке которой после моего вопроса появился нож. Шнырк аккуратно спорола повязку, закрывавшую рот ведуньи.

– Пуф! – облегченно сказала ведунья и облизала пухлые губы. Я еще раз посмотрел на ее лицо и подумал, что если бы глаза ее не были черны пугающе чернильной чернотой – была бы просто девочка-красавица.

– Ну я уж думала – все. – тихо сказала она, глядя на меня этими самыми глазами.

– В общем-то почти уже нет, только расскажи мне, почему ты довела людей до жизни такой. – так же тихо ответил я.

– Я… – тихо и жалобно сказала она, опуская глаза. – Я просто не могла смотреть,… точней, не я, а это мир, которым я была, не мог смотреть, как люди делаю неправильности, по глупости своей загоняя себя в клетки и ямы. Мне было легче умереть, чем дать им портить свой, и мой тоже, дом, потому что я думала, что я в этом мире насовсем, и как не хотелось с него уйти, уйти было некуда. – грустно сказала она.

Я вдруг почувствовал себя богом, к которому на исповедь пришли слуги его священники и ждут решения.

– Ясно. – буркнул я, отгоняя это странное ощущение.

Мне на самом деле стало ясно, что она нашла выход и больше не будет. Я посмотрел на Акаранкоя и понял, что мне надо озвучить это понимание.

– Давай договоримся, – пока не уйдем из этого мира, ты будешь делать все, что я скажу.

Она подняла голову. Чернота в ее взгляде разрослась до космически бесконечных размеров, а потом взгляд вдруг стал беззащитным и чернота исчезла, сменившись тусклым лиловым светом раннего рассвета

– Хорошо. Тебе я могу себя доверить. – еле слышно сказала она.

Маги шумно вздохнули и уставились на меня, как на бога.

Я кивнул Шнырк, предоставив ей снимать ведунью со столба, повернулся к помосту спиной и окинул взглядом площадь.

– Так. С этим покончили! – громко гаркнул я в публику, держащую меня в перекрестье взглядов. – Теперь переходим ко второй части выступления, только пока я буду говорить, пусть хозяин во-о-он той оружейной лавки принесет небольшую кольчугу сам-знает-кому, то есть лучшую, а владелец вон того или вон того постоялого двора приведет шесть свежих бегунов заберет пятерых уставших наших.

Найдя глазами трех человек, побежавших через расступавшуюся перед ними толпу, я набрал воздуху и ощутив, как у меня за спиной появилось что-то очень теплое и уютное, сказал:

– Мы, я и мои войны, пришли в это мир не для того, чтобы забрать ее.

По толпе прокатился шорох движений, и я поспешил успокоить публику:

– Я возьму ее с собой, но у нас есть другая цель, и когда я говорил о ней, когда говорил, что на счету каждый маг и каждый человек! Я могу не успеть, и у вас останеться ваша жизнь, и у вас останется ваша сила, но ваша свобода будет под угрозой!

– Ты не тяни, ты толком скажи, в чем дело! – крикнул из толпы дребезжащий старческий голос. Подавив хохот, я сменил роль с революционного агитатора на простого подстрекателя к вооруженному мятежу и зловеще прогудел:

– Маги орков притянули из пустоты двух гномов-перемещателей, чтобы отправить это мир к себе домой. Если у них это получиться, вы окажитесь в том же положении, что и они, когда попали сюда.

– А напугал-то, напугал! – буркнул за спиной кто-то из магов.

– Вот гады!

– Свиньи! – заорали из толпы.

– Поэтому я должен как можно быстрее найти этих гномов, чтобы забрать обратно, а вам лучше готовится к худшему. Может быть, когда я их заберу, будет уже поздно.

Я поймал скомканную кольчужку, которую метнул мне из толпы красномордый лохматый мужик и кивнул двум толстячкам, которые подвели к краю помоста бегунков.

Толпа начала медленно рассасываться.

– Отделение, за мной. – бросил я через плече и спрыгнул в седло.

– Спасибо! – сказал Акаранкой, подходя к краю помоста.

– Не за что. – весело ответил я ему. – Лучше, угости табачком, а то Там его нет, а курить хочется.

Поймав кисет, я посмотрел на усевшееся на спины бодрых бегунков отделение с ведуньей, кивнул магам, собравшимся на краю помоста и вдарил по пятками бегунка.

Люди, расступаясь, провожали нас внимательными взглядами. Когда мы выезжали с площади, я услышал тихий голос Хвата на линкосе:

– «При отсутствии необходимости для решения тактической задачи интегрироваться в полувзвод, усильте подразделение вспомогательными единицами.»

Обернувшись через плече, я увидел, как Ведунья, прикрытая со всех сторон пехотинцами, удивленно посмотрела на Хвата, потом на меня, на Хвата, на Шнырк, на Зару и на Хама. Остановив взгляд на мне, она тихонько вздохнула.

Ее бегун без удара пятками нагнал моего.

Она поймала мою болтавшуюся у бедра руку в теплую и ужасно уютную ладошку и, подержав пару секунд на виду отделения наши сцепленные руки, отпустила.

– И в задницу 224-е отделение! – прогудел Хват в одобрительном хохоте остальных.