"День "М"" - читать интересную книгу автора (Суворов Виктор)

Глава 2 ПОЧЕМУ СТАЛИН УНИЧТОЖИЛ СВОЮ СТРАТЕГИЧЕСКУЮ АВИАЦИЮ?

Сталин мог предотвратить войну. Одним росчерком пера.

Возможностей было много. Вот одна из них. В 1936 году в Советском Союзе был создан тяжелый скоростной высотный бомбардировщик ТБ-7. Это отзывы о нем.

Генерал-майор авиации П. Стефановский, летчик-испытатель ТБ-7: «Многотонный корабль своими летными данными превосходил на десятикилометровой высоте все лучшие европейские истребители той поры». (Триста неизвестных. С. 83).

Генерал-майор авиации В. Шумихин: «На высотах свыше 10 тысяч метров ТБ-7 был недосягаем для большинства имевшихся в то время истребителей, а потолок 12 тысяч метров делал его неуязвимым и для зенитной артиллерии». (Советская военная авиация, 1917-1941. С. 218).

Авиаконструктор В. Шавров: «Выдающийся самолет». На ТБ-7 впервые, раньше, чем в США и Англии, были подняты пятитонные бомбы». (История конструкций самолетов в СССР. 1938-1950. С. 162).

Профессор Л. Кербер: «Машина имела сильное оборонительное вооружение из 20-мм пушек и 12,7-мм тяжелых пулеметов. В большом бомбовом люкс могли подвешиваться бомбы самых крупных калибров… Недоступный на максимальном потолке своего полета ни зенитным пушкам, ни истребителям того времени. ТБ-7 был самым сильным бомбардировщиком в мире». (ТУ — человек и самолет. С. 143). «Эпохальный самолет… Сейчас мы имеем все основания утверждать, что ТБ-7 был значительно сильнее знаменитой американской летающей крепости Б-17». (След в небе. С. 202). Зарубежные историки с такими оценками согласны. Джон В.Р. Тейлор: «На высотах 26250 — 29500 футов его скорость превосходила скорость германских истребителей Ме-109 и Хе-112». (Combat Aircraft of the World. Лондон, 1969, с. 592).

Вацлав Немечек: «У этой машины была удивительно долгая жизнь. В пятидесятых годах все еще можно было встретить отдельные образцы на полярных трассах, где их использовали для транспортировки грузов». (History of Soviet Aircraft from 1918. Лондон, 1986, с.134), Не надо доказывать, что долго живут и долго летают только хорошие самолеты…

Выдающиеся качества ТБ-7 были доказаны западным экспертам осенью 1941 года. Ожидалось прибытие советской правительственной делегации во главе В. М. Молотовым в Великобританию и в США. Предполагалось, что единственно возможный путь — через Сибирь и Аляску. Но Молотов на ТБ-7 полетел из Москвы в Британию прямо над оккупированной Европой. Нужно вспомнить, кто господствовал в небе Европы осенью сорок первого, чтобы оценить степень доверия советского руководства этому самолету Попади Молотов в лапы Гитлеру — и не избежать громкого процесса где-нибудь в Нюрнберге. И всплыли бы преступления интернационалсоциализма, которые могли ошеломить мир на много веков. И открылось бы, что интернационал-социализм творит не меньшие злодеяния, чем его кровавый брат националсоциализм, что оба вполне достойны нюрнбергской скамьи.

Но Молотов не боялся попасть на скамью подсудимых. И Сталин, отпуская Молотова, не боялся процесса над своим режимом: Молотов летит не на чем-нибудь, а на ТБ-7, о чем же волноваться? И ТБ-7 не подвел. Он прошел над Европой, погостил в Британии, слетал в Америку и вернулся тем же путем, еще раз безнаказанно пролетев над германскими владениями.

В 1942 году Молотов вновь летал над Европой и вновь вернулся невредимым После войны советская правительственная комиссия провела анализ действий германской системы ПВО в момент полета Молотова. Выяснилось, что в полосе пролета истребители на перехват не поднимались, на зенитных батареях тревога не объявлялась, постами наблюдения пролет ТБ-7 не регистрировался. Проще говоря, германские средства ПВО не только не могли перехватить ТБ-7, но в этих случаях даже не смогли обнаружить его присутствие в своем воздушном пространстве.

Полковник (в те времена — капитан) Э. Пусссп, много раз водивший ТБ-7 над Германией (не только с драгоценным телом Молотова, ной с другими грузами), рассказывал: «Зенитка достает такую высоту не очень-то прицельно, можно сказать, почти на излете. Истребитель там тоже вроде сонной мухи. Кто мне чего сделает?». (М.Галлай. Третье измерение. М. Советский писатель, 1973, с. 330) Итак, задолго до войны в Советском Союзе создан НЕУЯЗВИМЫЙ бомбардировщик и подготовлен приказ о выпуске тысячи ТБ-7 к ноябрю 1940 года Что оставалось сделать?

Оставалось под приказом написать семь букв: И. СТАЛИН Когда первые ТБ-7 летали на недосягаемых высотах, конструкторы других авиационных держав мира уперлись в невидимый барьер высоты: в разреженном воздухе от нехватки кислорода двигатели теряли мощность. Они буквально задыхались — как альпинисты на вершине Эвереста. Существовал вполне перспективный путь повышения мощности двигателей: использовать выхлопные газы для вращения турбокомпрессора, который подает в двигатель дополнительный воздух. Просто в теории — сложно на практике. На экспериментальных, на рекордных самолетах получалось. На серийных — нет.

Детали турбокомпрессора работают в раскаленной струе ядовитого газа при температуре свыше 1000 градусов, окружающий воздух — это минус 60, а потом — возвращение на теплую землю. Неравномерный нагрев, резкий перепад давления и температуры корежили детали, и скрежет турбокомпрессора заглушал рев двигателя; защитные лаки и краски выгорали в первом же полете, на земле влага оседала на остывающие детали, и коррозия разъедала механизмы насквозь. Особо доставалось подшипникам: они плавились, как восковые свечи. Хорошо на рекордном самолете: из десяти попыток один раз не поломается турбокомпрессор — вот тебе и рекорд. А как быть с серийными самолетами?

Искали все, а нашел Владимир Петляков — создатель ТБ-7. Секрет Петлякова хранился как чрезвычайна государственная тайна. А решение было гениально простым. ТБ-7 имел четыре винта и внешне казался четырехмоторным самолетом. Но внутри корпуса, позади кабины экипажа, Петляков установил дополнительный пятый двигатель, который винтов не вращал. На малых и средних высотах работают четыре основных двигателя, на больших — включается пятый, он приводит в действие систему централизованной подачи дополнительного воздуха. Этим воздухом пятый двигатель питал себя самого и четыре основных двигателя. Вот почему ТБ-7 мог забираться туда, где никто его не мог достать: летай над Европой, бомби, кого хочешь, и за свою безопасность не беспокойся.

Имея тысячу неуязвимых ТБ-7, любое вторжение можно предотвратить. Для этого надо просто пригласить военные делегации определенных государств и в их присутствии где-то в заволжской степи высыпать со звенящих высот ПЯТЬ ТЫСЯЧ ТОНН БОМБ. И объяснить: к вам это отношения не имеет, это мы готовим сюрприз для столицы того государства, которое решится на нас напасть. Точность? Никакой точности. Откуда ей взяться? Высыпаем бомбы с головокружительных высот. Но отсутствие точности восполним повторными налетами. Каждый день по пять тысяч тонн на столицу агрессора, пока желаемого результата не достигнем, а потом и другим городам достанется. Пока противник до Москвы дойдет, знаете, что с его городами будет? В воздухе ТБ-7 почти неуязвимы, на земле противник их не достанет: наши базы далеко от границ и прикрыты, а стратегической авиации у наших вероятных противников нет… А теперь, господа, выпьем за вечный мир…

Так могли бы говорить сталинские дипломаты, если бы Советский Союз имел тысячу ТБ-7. Но Сталин от тысячи ТБ-7 отказался… Можно ли понять мотивы Сталина? Можно, Если перевести тысячу ТБ-7 на язык шахмат, то это ситуация, когда можно объявить шах неприятельскому королю еще до начала игры, а если партнер решится начать игру, — ему можно объявить мат после первого хода.

Если пять тысяч тонн бомб, которые ТБ-7 могли доставить одним рейсом, перевести на язык современной стратегии, то это — ПЯТЬ КИЛОТОНН. Это уже терминология ядерного века. Если пять килотонн недостаточно, то за два рейса можно доставить десять. А двадцать килотонн — это то, что без особой точности упало на Хиросиму.

Тысяча ТБ-7 — это как бы ядерная ракета, наведенная на столицу противника. Мощь такова, что для потенциального агрессора война теряет смысл.

Итак, одним росчерком сталинского пера под приказом о серийном выпуске ТБ-7 можно было предотвратить германское вторжение на советскую территорию.

Я скажу больше: Сталин мог бы предотвратить и всю Вторую мировую войну. Понятно, в августе 1939 года он не мог иметь всю тысячу ТВ-7. Но двести, триста, четыреста и даже пятьсот — иметь мог. Один вылет двухсот ТБ-7 — килотонна. Имея только двести ТВ-7, пакт Молотова-Риббентропа можно было не подписывать. Имея только двести ТБ-7, можно было не оглядываться на позицию Великобритании и Франции.

Можно было просто пригласить Риббентропа (а той самого Гитлера), продемонстрировать то, что уже есть, рассказать, что будет, а потом просто и четко изложить свою позицию: господин министр (или — господин канцлер), у нас отношения с Польшей не самые лучшие, но германское продвижение на восток нас пугает. Разногласия Германии с Польшей нас не касаются, решайте сами свои проблемы, но только не начинайте большую войну против Польши. Если начнете, мы бросим в Польшу пять миллионов советских добровольцев. Мы дадим Польше все, что она попросит, мы развернем в Польше партизанскую войну и начнем мобилизацию Красной Армии. Ну и ТБ-7… Каждый день. Пока пять тысяч тонн в день обеспечить никак не можем, это потом, но тысячу тонн в день гарантируем.

Так можно было бы разговаривать с Гитлером в августе 1939 года, если бы Сталин в свое время подписал приказ о серийном выпуске…

Справедливости ради надо сказать, что Сталин приказ подписал… Но потом его отменил. И подписал снова. И отменил. И снова… Четыре раза ТБ-7 начинали выпускать серийно и четыре раза с серии снимали. (Г. Озеров. Туполевская шарага. «Посев», Франкфурт-на-Майне, 1971, с. 47). После каждого приказа промышленность успевала выпустить три-четыре ТБ-7, и приказ отменялся. Снова все начиналось и снова обрывалось… На 22 июня 1941 года ТБ-7 серийно не выпускаются. За четыре попытки авиапромышленность успела выпустить и передать стратегической авиации не тысячу ТБ-7, а только одиннадцать. Более того, почти все из этих одиннадцати не имели самого главного — дополнительного пятого двигателя. Без него лучший стратегический бомбардировщик мира превратился в обыкновенную посредственность.

После нападения Гитлера ТБ-7 пустили в серию. Но было поздно…

Возникает вопрос: если бы Сталин дал приказ о выпуске тысячи ТБ-7 и не отменил его, смогла бы советская промышленность выполнить сталинский заказ? Смогла бы к концу 1940 года выпустить тысячу таких самолетов?

Создатель ТБ-7 авиаконструктор Владимир Петляков (после трагической гибели Петлякова ТБ-7 был переименован в Пе-8) ни минуты в этом не сомневался.

Александр Микулин, создавший двигатели для ТБ-7, был полностью уверен, что советской промышленности такой заказ по плечу. Заместитель авиаконструктора А. Туполева профессор Л. Кербер, ведущие эксперты авиапромышленности С. Егер, С. Лещенко, Е. Стоман, главный конструктор завода, выпускавшего ТБ-7, И. Незваль, главный технолог завода Е. Шекунов и многие другие, от кого зависел выпуск ТБ-7, считали задачу выполнимой в отведенный срок.

Авиаконструкторы В.Б. Шавров и А.Н. Туполев считали, что тысяча ТБ-7 может быть готова к ноябрю 1940 года.

Уверенность конструкторов и лидеров промышленности понятна: ТБ-7 появился не на пустом месте. Россия — родина стратегических бомбардировщиков. Это я говорю с гордостью и без иронии.

В начале века, когда весь мир летал на одномоторных самолетах, Россия первая в мире начала строить самолеты двухмоторные. Мир еще не успел по достоинству оценить этот шаг, а великий русский инженер Игорь Иванович Сикорский в 1913 году построил первый в мире четырехмоторный тяжелый бомбардировщик «Илья Муромец». Уже в ходе испытаний «Муромец» бьет мировой рекорд дальности. По дальности, вооружению и бомбовой нагрузке в течение нескольких лет «Муромец» не имел аналогов во всем мире. Он имел самое передовое по тем временам навигационное оборудование, бомбардировочный прицел и первый в мире электрический бомбосбрасыватель. Для самозащиты «Муромец» имел восемь пулеметов, и была даже попытка установить на нем 76-мм полевую пушку. В 1914 году Россия стала ПЕРВОЙ в мире страной, создавшей подразделение тяжелых бомбардировщиков — эскадру воздушных кораблей.

Захватив власть в стране, коммунисты резко затормозили техническое развитие России, истребив и изгнав миллионы самых толковых, самых трудолюбивых, самых талантливых. Среди изгнанников оказался и Игорь Сикорский.

И все же технический потенциал России был огромен, развитие продолжалось. Вопреки террору, вопреки коммунистическому гнету Россия продолжала оставаться лидером в области тяжелых бомбардировщиков. В 1925 году конструкторским бюро А.Н. Туполева был создан ТБ-1, первый в мире цельнометаллический бомбардировщик, он же — первый в мире бомбардировщик-моноплан со свободнонесущим крылом. Весь остальной мир в те времена строил только деревянные бомбардировщики-бипланы. Уже в ходе испытаний ТБ-1 бьет два мировых рекорда. В короткий срок было построено 213 ТВ-1, и это тоже своего рода рекорд. Это в несколько раз больше, чем тяжелых бомбардировщиков во всех остальных странах мира вместе взятых. По мере выпуска самолетов формировались эскадрильи, полки, бригады.

А Туполев в 1930 году выдает еще более мощный тяжелый бомбардировщик: ТБ-З — первый в мире четырехмоторный моноплан со свободнонесущим крылом. Среди самолетов мира, как военных, так и гражданских, ТБ-З был самым большим. Таких самолетов никто в мире не имел не только в производстве, но даже в проектах. А Туполев уже в 1933 году начинает эксперименты по дозаправке ТБ-З в воздухе. На ТБ-З было установлено несколько мировых рекордов, включая высотные полеты с грузами 5, 10 и 12 тонн. Схема ТБ-З стала классической для этого класса самолетов на многие десятилетия вперед. Поражает скорость выполнения заказа: выпуск доходил до трех ТБ-З в день. (Е. Рябчиков, А. Магид. Становление. М., «Знание», 1978, с. 132).

Советская промышленность бьет свой собственный рекорд — в короткий срок выпускает 818 ТБ-З. Тут уже не обойдешься полками и бригадами. 23 марта 1932 года Советский Союз первым в мире начинает создание тяжелых бомбардировочных корпусов. В январе 1936 года создается первая в мире авиационная армия, в марте — вторая, чуть позже — третья. Никто другой тогда не имел ни авиационных армий, ни даже корпусов стратегической авиации.

Флот в тысячу тяжелых бомбардировщиков — это мечта стратегов, и она впервые воплощена в Советском Союзе. Генералы и политики всех стран спорили о доктрине генерала Д. Дуэ. А Сталин не спорил…

Но это не все: планировалось перевооружить три авиационных армии новейшими бомбардировщиками и дополнительно развернуть еще три армии в Белорусском, Киевском и Ленинградском военных округах. (В. Шумихин. Советская военная авиация, 1917 — 1941. С. 185).

Пока ТБ-З учился летать, пока его только «ставили на крыло», около десятка конструкторских бюро уже включились в жестокую схватку за новейший стратегический бомбардировщик, который потом должен заменить тысячу туполевских ТБ-1 и ТБ-З.

Сам Туполев предлагает восьмимоторный «Максим Горький». Самолет появляется на парадах, потрясая толпу своими размерами, и только немногие знают настоящее его название — ТВ-4.

Павел Сухой предлагает одномоторный сверхдальний бомбардировщик ДБ-1 с невероятно большим размахом крыльев. Самолет (под другим именем) совершил несколько полетов через Северный полюс в Америку. Америка с восторгом встречала советских героев-летчиков, не понимая, что идут испытания экспериментального бомбардировщика.

А Сергей Козлов предлагает двенадцатимоторный «Гигант», способный поднимать несколько десятков тонн бомб или перебрасывать в тыл противника десантные подразделения с любым тяжелым оружием, включая и танки.

Удивительны проекты К.А. Калинина.

Виктор Болховитинов предлагает тяжелый бомбардировщик ДБ-А. По виду и характеристикам — это новый самолет, но это просто коренная переработка туполевского ТБ-З. Это классический пример того, как с минимальными затратами на базе старого самолета создать новый. ДБ-А бьет сразу четыре мировых рекорда. Это — новейший самолет, но его могут выпускать те же заводы, которые выпускают ТБ-З, без перестройки производственного цикла, без смены оборудования, без нарушения устоявшихся технологических процессов, без переучивания рабочих и инженеров, без обычного в таких случаях снижения количества выпускаемых самолетов и даже без переучивания летчиков, техников и инженеров стратегической авиации. Если время поджимало, можно было пустить ДБ-А в серию, и к началу Второй мировой войны полностью обновить флот стратегической авиации. Но тут появилось настоящее чудо — ТБ-7 Петлякова.

ТБ-7 затмил всех.

К моменту появления ТБ-7 производство тяжелых бомбардировщиков в Советском Союзе было отлажено, как производство автомобилей у Генри Форда. Смена модели — процесс болезненный, но это проще, чем создавать новое дело на пустом месте. Страна в страшные годы, когда миллионы умирали от голода, была лидером в области тяжелых бомбардировщиков, а когда экономическая ситуация резко улучшилась, та же страна добровольно от первенства отказалась. Когда никто стране не угрожал, она отрывала кусок у умирающих детей, но тяжелые бомбардировщики строила, но вот появился рядом Гитлер, запахло войной, а тяжелые бомбардировщики больше не строятся.

И не в том вопрос: успели бы построить тысячу ТБ-7 к началу войны или нет. Вопрос в другом: почему не пытались?

К моменту появления ТБ-7 в Советском Союзе были созданы конструкторские бюро, способные создавать самолеты, опережающие свое время, промышленность, способная осуществлять массовый выпуск в количествах, превышающих потребность мирного времени, открыты академии, летные и технические школы, разработана теория боевого применения и получен боевой опыт в локальных войнах и на грандиозных учениях, построены аэродромы, базы, учебные центры, полигоны, созданы формирования, подготовлены кадры от командующего армией до бортового стрелка, от инженеров по навигационному оборудованию до фотодешифровщиков крупных авиационных штабов, выращены летчики, штурманы, бортинженеры, техники, мотористы, метеорологи, радисты, авиационные медики и пр. и пр. Сложились коллективы и родились традиции, воспитаны теоретики и практики.

И вот после всего этого страна, которая была единственным лидером в области стратегической авиации, вступила во Вторую мировую войну без стратегической авиации. Приказом Сталина в ноябре 1940 года авиационные армии были расформированы. На 22 июня 1941 года советская стратегическая авиация в своем составе больше армий не имела. Остались только пять корпусов и три отдельные дивизии. Основное их вооружение — ДБ-Зф, Это великолепный бомбардировщик, но это не стратегический бомбардировщик. Еще оставались на вооружении ТБ-З Их можно было использовать как транспортные самолеты, но как бомбардировщики они устарели.

А ТВ-7, как мы уже знаем, было только одиннадцать. Этого количества было недостаточно даже для того, чтобы укомплектовать одну эскадрилью.

Без ТБ-7 стратегическая авиация перестала быть стратегической. Мало того, весной 1941 года Сталин устроил настоящий разгром. До этого высший командный состав стратегической авиации комплектовался только теми, кто отличился в боях, кто в небе Китая, Испании, Монголии доказал свое право командовать. Все командующие авиационными армиями — Герои Советского Союза. В те времена звание это весило гораздо больше, чем после войны. Командующий 2-й армией С ГГ. Денисов имел не одну, а две Золотых звезды. В те годы таких людей можно было пересчитать по пальцам одной руки. Весной 1940 года Сталин вводит генеральские звания, но звездами не разбрасывается: начальник Главного управления ВВС — генерал-лейтенант авиации, начальник Штаба ВВС — генерал-майор авиации. При такой скупости командующих авиационными армиями Сталин не обижает — он им дает звания генерал-лейтенантов авиации. Командующие авиационными армиями по воинскому званию равнялись самому высокому авиационному начальнику и превосходили некоторых из его заместителей, включая и начальника Штаба ВВС Сталин верит лидерам стратегической авиации: командующий 3-й армией генерал-лейтенант авиации ИИ. Проскуров становится начальником ГРУ перед тем, как принять под командование всю стратегическую авиацию.

Но вот Сталин на что-то решился, и начинается разгром. Эта тема заслуживает отдельного исследования. А сейчас только два примера для иллюстрации: генерал-лейтенанта авиации С.П Денисова Сталин отправил в Закавказье командовать авиацией второстепенного округа. Дальше он будет служить на должностях, не соответствующих его званию: выше командира дивизии не поднимется. Генерал-лейтенант авиации ИИ Проскуров в апреле 41-го был арестован, подвергнут чудовищным пыткам и ликвидирован в октябре. А командовать стратегической авиацией был назначен полковник Л.А. Горбацевич. (МН. Кожевников. Командование и штаб ВВС Советской Армии., М., «Наука», 1977, с.26). Полковник нигде ранее не отличился (и не отличится в грядущем), но Сталину не нужны не только ТБ-7, но и командиры, доказавшие умение применять тяжелые бомбардировщики.

Кажется, нет такой ситуации, в которой ТВ-7 окажется лишним.

Если Сталин намерен предотвратить Вторую мировую войну, ТБ-7 нужны.

Если Сталин решил позволить Гитлеру развязать мировую войну, а сам рассчитывает остаться нейтральным, то тогда ТБ-7 очень нужны, как гарантия нейтралитета.

Если Сталин планирует оборонительную войну, то надо не ломать укрепленные районы на «Линии Сталина», а усиливать их. Надо войскам дать приказ зарыться в землю, как это было потом сделано под Курском. Надо было загородиться непроходимыми минными полями от моря до моря, и, пока противник прогрызает нашу оборону, пусть ТБ-7 летают на недосягаемых высотах, пусть подрывают германскую экономическую мощь.

В оборонительной войне ТБ-7 нужны. Ресурсы Сталина неограниченны, а ресурсы Гитлера ограничены. Поэтому, если война начнется, Сталину выгодно ее затянуть: война на истощение для Германии смертельна. А чтобы ресурсы истощились быстрее, надо стратегическими бомбардировками ослаблять военно-экономический потенциал. И лучшего инструмента, чем ТБ-7, тут не придумать.

Если Сталин решил дождаться германского вторжения и потом нанести контрудары (историки очень любят эту версию — так и пишут: планировал сидеть сложа руки и терпеливо ждать, пока Гитлер не стукнет топором, а уж потом намеревался ответить), то для ответного удара ничего лучшего, чем тысяча ТБ-7, вообразить нельзя.

История ТБ-7 опровергает не только легенду о контрударах, которые якобы готовил Сталин, но и легенду о том, что Сталин боялся Гитлера. Если боялся, то почему не заказать ТБ-7? Чем больше боялся, тем быстрее должен был заказать. Пусть читатель согласится со мной: когда мы ночью боимся идти Диким лесом, мы берем в руки дубину. Чем больше боимся, тем большую дубину выбираем. И помахиваем ею воинственно. Не так ли? А Сталину дубину навязывают. Личный референт Сталина, авиаконструктор, генерал-полковник авиации А.С. Яковлев свидетельствует, что начальник НИИ ВВС генералмайор авиации А.И. Филин не боялся в присутствии многих доказывать Сталину необходимость серийного выпуска ТВ-7.

Спорить со Сталиным — это риск на грани самоубийственного подвига. «Филин настаивал, его поддерживали некоторые другие. В конце концов Сталин уступил, сказав: „Ну, пусть будет по-вашему, хотя вы меня и не убедили“. (А. Яковлев. Цель жизни. М., ИПЛ, 1968, с. 182). Это один из тех случаев, когда Сталин разрешил ТВ-7 выпускать. Вскоре Сталин одумается, свое решение отменит, и вновь найдутся смельчаки спорить с ним и доказывать…

Вопрос вот в чем: почему Сталину надо доказывать? Если все мы понимаем неоспоримые достоинства ТВ-7 и необходимость его серийного выпуска, почему Сталин таких простых вещей понять не может? А между тем и самому глупому ясно, что в темном лесу с дубиной веселее, чем без нее. Если все сводится к сталинской глупости, то ТВ-7 был бы запрещен одним махом, и больше к этому вопросу Сталин не вернулся. Но Сталин восемь раз свое решение меняет на прямо противоположное. Что за сомнения? Как это на Сталина непохоже.

Истребить миллионы лучших крестьян, кормильцев России? Никаких сомнений: подписал бумагу, и вот вам — год великого перешиба. Уничтожить командный состав армии? Без сомнений. Подписать пакт с Гитлером? Никаких проблем: три дня переговоров и — пробки в потолок. Были у Сталина сомнения, были колебания. Но пусть меня поправят: такого не было. Отказ от ТБ-7 — это самое трудное из всех решений, которое Сталин принимал в своей жизни. Это самое важное решение в его жизни. Я скажу больше: отказ от ТБ-7 — это вообще самое важное решение, которое кто-либо принимал в XX веке.

Вопрос о ТБ-7 — это вопрос о том, будет Вторая мировая война или ее не будет. Когда решался вопрос о ТБ-7, попутно решалась и судьба десятков миллионов людей… Понятны соображения Сталина, когда четыре раза подряд он принимал решение о серийном производстве ТБ-7. Но когда Сталин столько же раз свое решение отменял, руководствовался же он чем-то! Почему никто из историков даже не пытается высказать предположения о мотивах Сталина?

У ТБ-7 были могущественные противники, и пора их назвать. Генеральный штаб РККА был образован в 1935 году. До германского вторжения сменилось четыре начальника Генерального штаба: Маршалы Советского Союза А.И. Егоров и Б.М. Шапошников, генералы армий К.А. Мерецков и Г. К. Жуков. Все они были противниками ТБ-7 Противниками не только ТБ-7, но и вообще всех стратегических бомбардировщиков, были многие видные авиационные генералы, включая П.В. Рычагова, Ф.К. Аржанухина, Ф.П. Полынина. Противником ТБ-7 был Нарком обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко. Ярым противником ТБ-7 был референт Сталина по вопросам авиации авиаконструктор А.С.Яковлев. Ну и, понятно, противниками стратегических бомбардировщиков были почти все советские военные теоретики, начиная с В.К. Триандафиллова.

Лучше всех доводы против тяжелых бомбардировщиков изложил выдающийся советский теоретик воздушной войны профессор, комбриг Александр Николаевич Лапчинский. Он написал несколько блистательных работ по теории боевого применения авиации. Идеи Лапчинского просты и понятны. Бомбить города, заводы, источники и хранилища стратегического сырья — хорошо. А лучше — захватить их целыми и использовать для усиления своей мощи. Превратить страну противника в дымящиеся развалины можно, а нужно ли?

Бомбить дороги и мосты в любой ситуации полезно, за исключением одной: когда мы готовим вторжение на вражескую территорию. В этом случае мосты и дороги надо не бомбить, а захватывать, не позволяя отходящему противнику их использовать или разрушать. Бомбардировка городов резко снижает моральное состояние населения. Это правильно. Кто с этим спорит? Но стремительный прорыв наших войск к вражеским городам деморализует население больше, чем любая бомбардировка. И Лапчинский рекомендует Сталину все силы Красной Армии направить иена подрыв военно-экономической мощи противника, а на захват. Задача Красной Армии — разгром армий противника. Задача авиации — открыть дорогу нашим армиям и поддержать их стремительное движение вперед.

Лапчинский рекомендует войну не объявлять, а начинать внезапным сокрушительным ударом советской авиации по вражеским аэродромам. Внезапность и мощь удара должны быть такими, чтобы в первые часы подавить всю авиацию противника, не позволив ей подняться в воздух. Подавив авиацию противника на аэродромах, мы открываем дорогу танкам, а наступающие танки в свою очередь «опрокидывают аэродромы противника». Цели для нашей авиации — не городские кварталы, не электростанции и не заводы, а вражеский самолет, не успевший подняться в воздух; огневая точка, мешающая продвижению нашей пехоты; колонна машин с топливом для вражеских танков; противотанковая пушка, притаившаяся в кустах.

Другими словами, предстоит бомбить не площади, а точечные цели, многие из которых подвижны. Предстоит бомбить не в стратегическом тылу, а в ближайшем тактическом, а то и прямо на переднем крае. А для такой работы нужен не тяжелый бомбардировщик, а легкий маневренный самолет, который подходит к цели вплотную, чтобы опознать ее, чтобы накрыть ее точно, не задев своих, — свои рядом. Нужен самолет, который или пикирует с высоты, или подходит к цели на бреющем полете, чуть не сбивая винтом верхушек деревьев.

Если мы намерены взорвать дом соседа, нам нужен ящик динамита. Но если мы намерены соседа убить, а его дом захватить, тогда ящик динамита нам не нужен, тогда необходим более дешевый, легкий и точный инструмент. Вот Лапчинский и рекомендует Сталину другой инструмент: легкий пикирующий бомбардировщик или маневренный штурмовик. Стратегический бомбардировщик летает с дальних стационарных аэродромов на огромные расстояния, а нам нужен такой самолет, который всегда рядом, который базируется на любом временном грунтовом аэродроме, который легко меняет аэродромы вслед за наступающими дивизиями и корпусами, который выполняет заявки танкистов немедленно. Нужен легкий самолет, пилоты которого сами видят ситуацию и мгновенно реагируют на ее изменения и вкладывают свою долю в успешный исход быстротечного боя.

Владимир Петляков, кроме тяжелого четырехмоторного (точнее — пятимоторного) ТВ-7, создал и другой — небольшой, двухмоторный, скоростной, маневренный пикирующий бомбардировщик Пе-2. Это было именно то, что нужно Сталину. И Сталин решил: «Строить двухмоторные и числом побольше». (А.С. Яковлев. Цель жизни. М., ИПЛ, 1968, с. 182).

А нельзя ли строить и легкие и тяжелые бомбардировщики одновременно? «Нет, — говорил Лапчинский. — Нельзя». ВСЕ СИЛЫ, ВСЕ ВОЗМОЖНОСТИ должны быть сконцентрированы на решении главной задачи: завоевании полного господства в воздухе, то есть на внезапном ударе по аэродромам противника. Если такой удар нанесен, то города и заводы бомбить незачем.

Сталин долго позволял строить и те и другие, а потом понял: надо выбрать что-то одно. И выбрал.

Если железная сталинская логика нам непонятна, то проще всего объявить Сталина безумцем. Но давайте глянем на Гитлера. Это тоже агрессор, и именно потому стратегической авиации у него нет. Гитлер готовит молниеносный захват Франции, и потому мосты надо не бомбить, а захватывать и сохранять. Мосты нужны германским танковым дивизиям для стремительного наступления. И Париж бомбить не надо. Париж со всеми своими сокровищами достанется победителю. Гитлеру не надо разрушать судостроительные верфи Бреста, танковые, артиллерийские заводы Шербура, Шамонаи Буржа, авиазаводы Амстердама и Тулузы — они будут работать на усиление военной мощи Третьего рейха!

Для «блицкрига» Гитлеру нужна авиация, но не та, которая разрушает города и заводы, а та, которая одним ударом накроет французскую авиацию на аэродромах, которая внезапными ударами парализует всю систему военного управления. Нужна авиация, которая откроет путь танкам и обеспечит стремительность их рывка к океану. Нужна авиация, которая висит над полем боя, выполняя заказы танкистов; авиация, которая бьет не по гигантским площадям, а по точечным целям. Для «блицкрига» нужен небольшой пикирующий бомбардировщик, который несет совсем немного, но бомбит точно: двухмоторный Ю-88, а то и одномоторный Ю-87…

Потом война пошла не тем руслом: из быстротечной превратилась в затяжную. Появились города, германским танкам недоступные: Лондон и Челябинск, Бристоль и Куйбышев, Шеффилд и Магнитогорск. Вот тут Гитлеру стратегическая авиация не помешала бы… Но ее не оказалось…

А идеи Лапчинского, высказанные задолго до прихода Гитлера к власти, Сталиным были использованы. Правда, не в 41-м году, как замышлялось, а в 45-м. Сталинские пикирующие бомбардировщики Пе-2 и штурмовики Ил-2 внезапным ударом накрыли японские аэродромы, и советские танковые клинья вспороли Маньчжурию Страна досталась победителю С светские десантные подразделения высаживались в китайских городах не для того, чтобы разрушать мосты, дороги и заводы, а для того, чтобы не допустить их разрушения. В такой войне стратегической авиации работы не нашлось.

В 20-х, в начале 30-х годов стратегическая авиация была нужна Сталину, чтобы никто не помешал свободно наращивать советскую военно-экономическую мощь. Со второй половины 30-х Сталин все более склоняется к сценарию такой войны, результатом которой будет не уничтожение экономического потенциала Германии, а его захват.

В ноябре 1940 года Сталин окончательно решил совершить против Германии то, что через несколько лет он совершит против Японии.