"Судья Королевского дома" - читать интересную книгу автора (Сударева Инна)

21

До Белого Города оставалось пару часов быстрой езды, когда из придорожного леса наперерез путникам вылетел конный отряд вооруженных людей. Их предводитель в высоком сияющем в лучах зимнего солнца шлеме замахал своим штандартом, призывая Фредерика и Элиаса остановиться.

— Северяне, — сказал Фредерик. — Они уже так близко от столицы. Смотри — из-за леса дым поднимается — они подожгли деревню. Видимо, это часть авангарда армии Тимбера.

— Что нам делать? — спросил Элиас.

— Шпорить коней. Едем во весь опор через поле — так короче. Тем более что от дороги они нас отрезали.

Его вороной легко перепрыгнул терновники, что росли у дороги, и, расправив хвост, помчался по заснеженной равнине. Элиас повернул своего следом.

— Стойте! Будем стрелять! — закричали им.

Отряд мгновенно перестроился и пустился в погоню. Над головами Фредерика и Элиаса весело свистнули стрелы. Фредерик пару из них отбил боевым браслетом, а юный гвардеец лишь вжал голову в плечи и начал просить небо, чтоб в него не попали.

Они довольно легко отрывались от преследователей — те были в тяжелой броне и при полном вооружении: копья, мечи, луки, — поэтому их кони скакали медленнее. Фредерик, чтобы помочь Крошке, бросил свой меховой плащ. Элиас также отшвырнул мешки с продуктами и запасной одеждой. Лошадям это прибавило прыти.

Все бы ничего, но ехать по полю — совсем не то, что по дороге. На дороге кроты не роют норы, а вот в поле зимой встречаются нарытые еще с лета или осени коварные ямки. В одну из таких и угодила передняя нога могучего Крошки. С диким ржанием он рухнул, перевернулся через голову и упал на спину, взметнув тучу снега и мерзлой земли. Фредерик успел кое-как среагировать: вовремя отпустил поводья и вынул ноги из стремян, поэтому при первом же толчке вылетел из седла далеко вперед и покатился по насту. Элиас натянул свои поводья.

— Что стоишь?! — взревел Фредерик, поднявшись и стряхнув снег с волос и лица. — Скачи дальше!

— Я тебя не оставлю! Бери моего коня!

— Они тебя убьют, дурак!

— А тебя?

Крошка сломал ногу и жалобно ржал, пытаясь подняться. Фредерик раздраженно бросил юноше свой рожок:

— Скачи и труби в него — это сигнал тревоги. Тебя услышат из Белого Города — вышлют подмогу. Приведешь их ко мне. Скачи же!

— То же самое можешь сделать и ты! — Тут Элиас вспомнил, что надо сказать. — Я не брошу вас, Ваше Величество!

— Ты один не выстоишь против них! А я смогу! Отдай мне свой арбалет и скачи — твой Король тебе приказывает!

Элиас кинул взгляд на преследователей — они угрожающе приближались. Еще пару секунд сомнений — и юноша бросил Фредерику арбалет, пришпорил коня и понесся дальше, изо всех сил дуя в рог.

Король-Судья быстро закрепил оружие на левую руку. Следующее, что он сделал — это коротким взмахом кинжала перерезал беспомощному Крошке шейную артерию. Вороной захрипел, дернул ногами — кровь широкой струей полилась из раны на снег — потом затих. «Прости, дружище», — шепнул Фредерик и сжал кулаки — арбалеты, раскрывшись, отозвались веселыми щелчками.

Пару десятков метров отделяли его от всадников.

Фредерик в один миг оценил ситуацию и направил арбалеты на нападавших.

— Если не остановитесь — вы трупы! — предупредил он.

Ответом ему послужил дружный смех. Конечно, их ведь было восемнадцать хорошо вооруженных всадников, могучих и крепких воинов с северных гор. Одни усы — гордость каждого горца — чего стоили.

— Лучше сдавайся или сам умрешь! — крикнул Фредерику тот, что летел на него первым с копьем наперевес.

Молодой человек пожал плечами и начал стрелять. Болты один за другим вылетали из арбалетов и достигали цели. Он бил наверняка, целя в шею или глаз. За пару секунд из восемнадцати нападавших осталось шесть всадников и двенадцать лошадей, потерявших своих седоков. Причем шестеро оставшихся заметно сбавили скорость и остановили коней в нескольких метрах от Фредерика.

— Оружие Судьи! — воскликнул один из них, указывая на болт в горле одного из убитых. — Кто ты такой?

— Догадайся! — Фредерик выхватил из-за спины свой меч, и он тонко зазвенел в его руках. — Последний раз предупреждаю — убирайтесь отсюда!

Их предводитель коротко взмахнул мечом:

— Захватим его, ребята! Это Судья Фредерик! Якобы наш Король! Тимбер будет рад такой добыче!

— Дураки! — обозвал их Фредерик.

Он отбросил пустые арбалеты, и нападавшие подумали, что опасаться уже нечего, поэтому ринулись вперед, наставив на молодого человека копья.

— Черта с два! — С таким возгласом Фредерик резво подпрыгнул — копья скользнули под него, вспорошив снег, — едва приземлившись на их перекрестье, он вновь, как пружина, взмыл вверх, ловко кувыркаясь в воздухе и сверкая белым лезвием меча, и оказался на коне за спиной одного из копейщиков.

Одним точным движением он сломал воину его крепкую мускулистую шею, сбросил тело вниз и натянул поводья испуганно заржавшей лошади, поворачивая ее против остальных.

— Черта с два вам меня взять! — провозгласил он и ринулся в бой, устрашающе свистнув мечом.

Четверо из пяти дружно развернули коней и помчались от него подальше с той же скоростью, с которой преследовали, если не быстрее.

— А вы что же? — осведомился Фредерик у предводителя беглецов, что пожелал остаться. — Не последуете за своими молодцами, барон Хоклер?

Тот вздрогнул, услыхав свое имя, и сделал угрожающее движение мечом.

— Я буду драться с вами, сэр Фредерик. Вы убили моих людей и заставили других испугаться вас! Тем самым вы оскорбили меня!

— Я бы советовал вам тоже испугаться, — невозмутимо отвечал молодой человек. — Потому что для меня вы всего-навсего бунтовщик и изменник. К тому же пожарище за лесом наверняка дело ваших рук. Стало быть, вы еще грабитель и поджигатель, а возможно, и убийца мирных поселян. Я не прав?

Вместо ответа барон обрушил на него несколько сокрушительных ударов своего тяжелого двуручного клинка. Фредерик вместо того, чтобы их отбить, легко увернулся и, откинувшись в седле, коротким взмахом меча перерезал подпругу у седла противника, и Хоклер рухнул наземь, загремев доспехами. Он быстро перевернулся, чтобы подхватить выпавший из руки меч, но на его лезвии уже стояла нога Короля-Судьи.

— Не глупите, барон, я и так вас убью, — сказал ему сверху Фредерик. — Вы до сих пор живы лишь потому, что мне нужно передать сообщение Тимберу. — Тут он поднял взгляд от Хоклера к лесу.

Барон воспользовался этим и нанес ему резкий удар вытянутыми вперед пальцами под дых. Фредерик молча поймал его руку, поджал губы и сузил глаза — лицо его стало от этого хищным и жестоким.

— А это, чтобы поубавить вам прыть, — сказал он и одним движением сломал Хоклеру сразу все пальцы на руке — те только хрупнули.

Северянин не издал ни звука — лишь губу закусил.

— Садитесь на коня и спешите к бастарду, — говорил Фредерик. — Скажите ему и всем остальным: пусть возвращаются в родные дома. Король Фредерик не хочет крови своих подданных. Я хочу мира и спокойной жизни для всех. Если Тимбер считает себя достойным короны, он должен думать и хотеть так же. Пусть явится ко мне без опасения быть схваченным, и мы один на один выясним отношения. Скажите ему, что не стоит ради этого начинать гражданскую войну... И не волнуйтесь — ваши пальцы быстро заживут — я ломал их аккуратно...

Хоклер, стараясь не тревожить больную кисть, сел на лошадь. Это было трудно сделать, тем более что на ней уже не было седла, и Фредерик помог ему, заставив коня стать на колени.

— А мой меч? — угрюмо спросил барон.

— Нет, — коротко ответил молодой человек и, подняв клинок Хоклера, переломил его о колено. — Вы теперь на заметке у Судьи, и ваше наказание всего лишь отложено.

Северянин скрипнул зубами и пришпорил коня.

Фредерик проводил его взглядом, спрятал свой меч в ножны, подобрал арбалеты и приладил их на предплечья, взял также брошенный бароном штандарт, оседлал свою лошадь и направил ее в сторону леса — он желал увидеть, что стало с деревней...

Поваленный частокол, сорванные с петель ворота, почерневшие сожженные избы с зияющими окнами, пустые хлева и гумна — вот что увидел Фредерик, гарцуя по улочке, изрытой копытами лошадей. И еще — убитые. Трое мертвых крестьян при въезде в деревню — их застрелили из луков. Еще один повис на частоколе, что опоясывал село, — из его спины торчал дротик, и кровь залила черные бревна загороди. Дальше попалась женщина с разрубленной головой — она лежала поперек улицы, раскинув руки, а рядом сидел, скрючившись на корточках, ребенок лет пяти. Он не плакал — уже выплакался — и пустыми, широко открытыми глазами посмотрел на Фредерика. У Короля зашевелились волосы на затылке от этого взгляда. Откуда-то появилась чумазая девочка-подросток, стрельнула в молодого человека испуганными глазами, схватила малыша и исчезла вместе с ним среди развалин.

Он услышал крики, поспешил туда — у одного из обвалившихся домов бесновался человек. Он пытался кинуться в избу, над обгорелыми бревнами которой еще курился дым, но его удерживали односельчане.

— Дети! — кричал он с надрывом. — Дети мои! Женушка моя!

Завидев Фредерика, двое мужчин выскочили вперед с вилами, намереваясь напасть на него. Фредерик показал им свою Судейскую печатку, и они опустили оружие. Король спешился, подошел к крестьянам.

— Что с ним?

— Его жена и дети не успели выскочить, — отвечали на его вопрос. — Крыша обрушилась — их завалило. А он, похоже, помешался.

— Достаньте их, достаньте, — уже тихо скулил крестьянин, повиснув в руках тех, кто его сдерживал.

Фредерик пожал плечами и ступил на черное от копоти крыльцо:

— Не дело оставлять их под обломками. Может, кто выжил.

Он легко разворотил груду покрытых пеплом обломков, пробрался в то помещение, что когда-то было просторной горницей. Искал недолго: отвалив в сторону обрушившиеся доски потолка, увидел крестьянскую кровать. На ней, на лоскутном прожженном покрывале — полусгоревший женский труп. Она лежала на животе, обугленные руки закрывали голову. Она что-то прятала, что-то укрывала собой...

У Фредерика комок подступил к горлу. Собрав все свое хладнокровие, он осторожно переложил тело женщины на пол и откинул покрывало... И подумал, что умирает...

Два малыша-близнеца клубком скрючились на кровати, обхватив друг друга пухлыми ручонками. Светлые головки были похожи на золотистые луковки. Огонь не тронул их — мама уберегла. Казалось, они уснули, приоткрыв маленькие ротики. Только белые губы и лица указывали на то, что им уже не проснуться — малыши задохнулись.

Подкосились ноги — пришлось ухватиться за спинку кровати. Перед глазами все закружилось, а в ушах противно зазвенела слабость: он видел много смертей, он сам убивал, но смерть детей — это было то самое, что он считал недопустимым и самым ужасным на свете.

— Просто надо отдохнуть, — уговаривал Фредерик свое тело, которое было готово рухнуть в обморок. — Еще немного — и я отдохну... Кровать и сон — скоро все это будет...

Он справился с приступом слабости, взял близнецов на руки. Головки-луковки бессильно стукнули его в ключицы, а мягкие детские волосы защекотали шею — и вновь заболело где-то в груди. Фредерик почувствовал, что плачет: глаза защипало, и по щекам скатились слезы. Он не плакал уже лет двадцать...

Сдерживая прерывистый вздох, он вынес малышей на улицу, где его встретили скорбным воем крестьянки. Кто-то постелил грубый шерстяной плащ на снег, и Фредерик опустил на него детей, вытер со лба капли холодного пота.

— Там осталось тело матери, — сказал он глухим голосом. — Кто-нибудь заберите ее...

Сам без сил опустился прямо в сугроб — ноги совсем не держали.

Где-то за деревней послышался его собственный рожок, и в село на горячих серых лошадях влетели добрых три десятка королевских гвардейцев. Впереди несся Элиас на взмыленном коне, за ним — капитан Барт.

— Мне повезло! — крикнул Элиас еще издали. — Мой отец и солдаты патрулировали в пригороде и услыхали мой рог.

Кроме солдат прискакали мастер Линар и Марк. Доктор тут же кинулся к сидевшему в сугробе Королю и внезапно остановился, тихо спросил:

— Сэр, как вы?

— Я в порядке, просто устал, — отмахнулся Фредерик. — Займитесь лучше поселянами — здесь, судя по всему, есть раненые.

Мастер Линар нерешительно переступил с ноги на ногу, странно глядя на Короля-Судью. Фредерик вопросительно поднял брови, кинул взгляд на Элиаса и остальных — те смотрели точно так же.

— Я просто устал, — уже с раздражением произнес молодой человек. — Все, что мне нужно — это добраться до постели и поспать... Эй, кто тут староста на деревне?

Из небольшой толпы собравшихся крестьян выступил коренастый веснушчатый парень с угрюмым широким лицом.

— Староста убитый. Я его сын.

— Я приказываю вам собрать все самое необходимое и перебираться в Белый Город. Детей и женщин отправим сейчас же — каждый гвардеец может взять кого-нибудь к себе на седло. — Потом Фредерик оборотился к спешившемуся сэру Барту и тихо, чтоб не слышали поселяне, зашипел: — Как получилось, что отряды бунтовщиков оказались в восточном лесу?! Мы ведь ждали их с севера.

— Они, видимо, решили взять город в кольцо, — отвечал капитан.

— Что значит «видимо»?! — еще яростней зашипел Король. — Почему в мое отсутствие все вышло из-под контроля?! А может, вы того и хотите, чтоб северяне обложили столицу?! Да, меня не было пять дней... Но разве это значит, что за пять дней ничего не должно произойти?! Черт побери! Где ваша инициатива?! — В сердцах пнул ногой сугроб, вновь подошел к крестьянам, бросил им под ноги штандарт барона Хоклера. — Вот знамя того, кто разорил вашу деревню. И это моя, лично моя заслуга! — Он вдруг пошатнулся, прижал ладонь ко лбу. — Коня мне — едем в город!

Марк подвел ему своего скакуна, придержал стремя.

— Если позволите, сэр, я сяду сзади, — сказал он.

— Я в состоянии держаться в седле самостоятельно! — огрызнулся Фредерик и дал коню шпоры.

В Королевском дворце он без промедления отправился в свои покои. Шагал по коридорам быстро, чтобы вновь не пошатнуться. Элиас и Линар едва поспевали за ним. Капитана и Марка он отослал следить за построением укреплений у городских стен.

Его встретил Манф, который открыл было рот для приветствия, но так ничего и не сказал, уставившись на Фредерика тем же непонятным взглядом.

— Да что с вами такое, — сердито буркнул молодой человек, но тут увидел свое отражение в высоком зеркале и все понял.

Выглядел он, конечно, так, как выглядит не спавший примерно шесть дней, скакавший все это время на лошади, мало евший и пивший, то есть ужасно: небритый с темными кругами под красными глазами, с посеревшим исхудавшим лицом. Но было еще кое-что. В его коротких взъерошенных темных волосах была щедрая проседь. И сам себе теперь Фредерик казался постаревшим лет на двадцать. Теперь он понял, почему взвыли крестьянки, когда он вышел с мертвыми детьми из сгоревшего дома, почему Линар и остальные так смотрели... Его вновь повело в сторону, и Манф вовремя обхватил Короля рукой за плечи.

— Вам нужно умыться и поесть, сэр.

Фредерик мотнул поседевшей головой:

— Постель, Манф, вот что мне нужнее.

Камердинер без лишних слов провел его в спальню, уложил на кровать прямо в одежде.

Как только голова Фредерика коснулась прохладной шелковой подушки, он тут же провалился в тяжелый беспробудный сон.

Манф же аккуратно расстегнул ему пояс, развязал шнурки куртки и рубашки, открыв горло и грудь, снял боевые браслеты и арбалеты с рук, потом достал свой тонкий кинжал. Линар, вошедший в спальню, стал свидетелем того, как Манф невозмутимо распорол сапоги Короля и таким образом снял их. Дыхание Фредерика тем временем стало ровнее, нахмуренный лоб разгладился, и лицо посветлело.

— Элиас говорит: он пять дней как в седле, без сна и отдыха, — заметил доктор.

— Поседел он явно не от этого, — буркнул Манф.

Линар пощупал пульс у спящего, приложил ухо его груди.

— Сердце колотится, что заячий хвост, — пробормотал он. — Удивительно, что оно вообще столько выдержало... Не отходите от постели, Манф, следите за его дыханием. Король крайне истощен как телом, так и духом.

Камердинер кивнул. Линар вышел в гостиную и »смотрелся в поисках Элиаса — тот как сквозь землю провалился. Негромкое посапывание указало на его местонахождение — юноша спал, откинувшись в кресле у камина. «Тоже умаялся», — подумал доктор, подойдя и щупая его лоб. Гвардеец выглядел не в пример лучше Фредерика: румяный, глубоко и спокойно дышавший.

— Тут мне волноваться нечего, — буркнул Линар.