"Спец экстра-класса" - читать интересную книгу автора (Стрельцов Иван)

Пролог

Утро началось с багрового рассвета. Солнечный диск медленно выплывал из-за черных верхушек мохнатых елей, прорезая своей малиновой макушкой серую хлябь неба. В старину такое утро называли переменным, никто не знал, что будет дальше: ветрено, гроза или может распогодиться.

К воротам КПП аэродрома «Чкаловский» подкатила, поблескивая черным лаком, служебная «Волга» с затемненными стеклами. Немолодой невзрачного вида прапор, выбежав из караулки, по-уставному козырнул, потом проверил документы. В салоне машины сидели двое старших офицеров: полковник ФСБ Христофоров и майор Донцов из ГУБОПа. Вернув документы, прапорщик снова козырнул и пропустил машину на территорию аэродрома. «Волга» сорвалась с места и на приличной скорости подъехала к вышке командно-диспетчерского пункта, затем круто повернула вправо и помчалась вдоль самолетной стоянки.

Майор обернулся и уставился в окошко. Его взгляд был прикован к огромным серо-стальным транспортникам «Ил-76». Похожие на фантастических крылатых кашалотов, многотонные машины с закрытыми брезентовыми чехлами мордами-кабинами казались дремлющими исполинами. Только возле крайнего «Ила» выстроилась цепочка армейских «Уралов». Машины споро разгружала группа солдат, внося в темное чрево самолета длинные деревянные ящики, выкрашенные в темно-зеленый цвет.

«На Чечню грузятся, – подумал милиционер, но тут же сам себя опроверг: – Вполне могут быть и Абхазия, и Югославия или Таджикистан, география у нашей армии обширная».

Проскочив стоянку гигантов транспортной авиации, «Волга» свернула. И уже через несколько секунд понеслась по бетонным плитам аэродромного покрытия. У первой рулежки застыл небольшой двухмоторный самолет. Тайно влюбленный в авиацию, майор сразу же узнал «Ан-28». Миниатюрная пассажирская машина повышенной комфортабельности была создана в начале семидесятых годов, она должна была сменить на внутренних линиях страны уже совершенно древний «Ан-2». Но что-то не получилось, и небольшие партии комфортабельных «двадцать восьмых» обслуживали «больших людей» местного значения, а допотопные «кукурузники» благополучно дожили до наших дней, оставаясь незаменимыми там, где было не по силам большим воздушным кораблям или вертолетам.

«Волга» затормозила возле трапа двухкилевого «Ана», и в ту же секунду из салона появился молодой розовощекий пилот.

Олег отметил: несмотря на то что на самолете не было никаких знаков принадлежности к ВВС, летчик был военным. Судя по погонам – старший лейтенант.

Вытянувшись перед Христофоровым, пилот поднес руку к козырьку темно-синей фуражки с высокой тульей и четко произнес:

– Товарищ полковник…

– У вас все в порядке? – перебил летчика чекист.

– Так точно, – старлей еще больше вытянулся.

– Тогда полетели.

Олег Донцов первым поднялся по алюминиевому трапу на борт самолета. С первого взгляда было ясно, что этот экземпляр явно не предназначался для широких масс. Вместо расчетных пятнадцати мест в салоне находилось восемь широких кресел-диванов, обшитых дорогим велюром, в хвостовой части салона располагались барная стойка и большой двухкамерный холодильник. Для полного комплекта удовольствий не хватало только гиперсексапильной стюардессы.

«Впрочем, это ВВС, и стюардессы не положены по штату, так как это не военная должность», – сообразил сыщик, усаживаясь в удобное кресло. Между каждой парой кресел были установлены небольшие столики, на которых свободно можно было играть в карты, домино, обедать или просматривать рабочие материалы.

Следом на борт поднялся Владимир Христофоров, в руках чекист держал небольшой пластиковый кейс, которого до последней минуты у полковника не было. Донцов даже сперва подумал, что это портативный компьютер ноутбук, но тут же убедился в ошибке.

Пока полковник располагался напротив Донцова, поднявшийся на борт последним летчик убрал трап, герметично закрыл дверь и исчез в пилотской кабине. Двигатели самолета заработали, разгоняя циркуляцию лопастей пропеллера. Затем крылатая машина сдвинулась с места и заскользила по бетону. Плавно прокатившись по рулежке, «Ан-28» вывернул на прямую магистраль взлетно-посадочной полосы, и почти без остановки самолет взял разбег.

В иллюминатор Олег видел замелькавшие туши «Илов», стеклянную корону диспетчерской башни, ангары, склады, еще какие-то строения. Не пробежав и половины ВПП, двухвостая крылатая машина взмыла вверх и стала набирать высоту.

По нехитрому маневру пилотов майор догадался, что их маршрут лежит на север. Увлекшись наблюдением за пушистой периной кудрявых облаков, Олег совершенно забыл о своем спутнике. Но полковника Христофорова это едва ли смущало. Как можно вежливей крякнув, он громко произнес:

– Думаю, пока есть время, займемся делом.

– А вы, я смотрю, Джамбекова далеко запрятали, – наконец оторвавшись от обзора воздушных пейзажей, сказал Олег.

– Жизнь заставила, – подтвердил догадку полковник. Положив на столик свой кейс, он щелкнул замками. – Вернемся, как говорится, к нашим баранам. – Из кейса выпорхнула толстая канцелярская папка, заполненная материалами следствия.

Через несколько минут ознакомления с содержимым папки Олег Донцов признался себе, что чекисты по-прежнему умеют работать. Стоило им получить ключ к разгадке покушения на Бахрама Джамбекова, как уже через двое суток в кейсе лежали идентификационные документы на всех участников этой акции.

Подробное изучение материалов с комментариями полковника заняло больше трех часов. К этому времени самолет стал снижаться, выпустил шасси и пошел на посадку.

Выбравшись наружу из комфортабельного салона, Олег сперва подумал, что они снова вернулись в «Чкаловский». Но уже через несколько секунд понял, что ошибся. Похожие с первого взгляда основные черты аэродрома при более внимательном осмотре давали множество различий между столичным и периферийным, да и природа здесь по-северному была на цвета бедновата.

Едва гости ступили на земную твердь в виде бетонного покрытия, как возле них с неприятным визгом тормозов остановился армейский вездеход «УАЗ», покрытый камуфляжной раскраской. Из машины выпрыгнул щеголеватый прапорщик. Зелено-коричневая форма ушита по ладной атлетической фигуре, к тому же перетянута ремнями уже забытой в армии портупеи. На поясе у него болтались «НРС-2» в полимерных ножнах (нож разведчика стреляющий) и в деревянной кобуре автоматический пистолет Стечкина. Из-под берета выбивался пшеничного цвета густой непослушный чуб. Ярко-голубые глаза прапорщика горели озорным огнем, он почти строевым шагом приблизился к Христофорову и картинно вскинул руку к виску:

– Товарищ пол…

– Прапорщик, довольно театральных действий. Едем сразу к Постояльцу. У нас мало времени, – в очередной раз прервал Христофоров доклад.

«У них Джамбеков фигурирует под оперативным псевдонимом Постоялец», – отметил Донцов, усаживаясь на заднее сиденье «УАЗа».

Аэродром, куда они прибыли, оказался не просто аэродромом в ясном для всех понятии. Это была самая настоящая военная база. Сразу за взлетной полосой раскинулся большой военный городок с просторным плацем, спортивными сооружениями, парашютной вышкой. За казармами располагался полигон. Вернее, несколько полигонов размещались на просторном поле. Донцов разглядел недостроенную девятиэтажку, где вовсю «работали» несколько диверсионных групп. Одни спускались с крыш по тросам, швыряя в оконные проемы свето-шумовые гранаты и поливая из автоматов холостыми патронами. Другие штурмовали здание с земли. Следующий полигон представлял собой лесную дорогу, на которой имитировался бой с засадой. Далее на площадке был устроен танкодром, на котором несколько БТРов и БМД носились по холмам и ямам, выполняя почти фантастические фигуры боевого вождения.

Дорога вильнула, скрывая полигон за редкой лесополосой, и тут же по обе стороны грунтовки возникли два стрельбища. С одной стороны стрелковое, судя по деревянным щитам мишени, с другой стороны тяжелого гранатометного вооружения, судя по обгорелым остовам бронетехники.

– Это что, подпольная кузница новой армии? – не удержался от вопроса Олег.

– Нет, – не поворачивая головы, ответил Христофоров, сидя на переднем сиденье рядом с разбитным прапорщиком. – Это особый учебный центр антитеррористических групп ФСБ.

Судя по ударению на слове «особый», это было действительно уникальное место. Донцов тут же вспомнил увиденные на этом безымянном аэродроме с десяток тяжелых транспортников, возле которых мерно расхаживали часовые. Это был дремлющий великан. Великан качает мышцы боевой подготовки. И, когда потребуется, он будет готов к тому, что прикажут. Ликвидировать бандформирования, поддержать власть или, наоборот, свергнуть.

Армейский вездеход проскочил полигон, завернул за большой остроконечный холм, на котором бойцы оборудовали круговую оборону. За холмом раскинулся большой кедровый лес. Но уже на опушке леса «УАЗ» остановился, дорогу перегородило поваленное дерево. Вездеход окружили около десятка бойцов в просторных маскировочных комбинезонах, утыканных на плечах связками зелени. Лица «лесных братьев» были закрыты камуфлированными масками, в руках они держали боевое специальное оружие. У одного бойца Олег даже разглядел арбалет. Сперва прапорщик, затем Христофоров с Донцовым предъявили свои документы, только после этого старший «секрета» дал «добро» на проезд. В тот же момент поваленное дерево взметнулось вверх, –освобождая проезд в глубь леса.

«Муляж», —догадался изумленный сыщик, сообразив, что, кроме этого шлагбаума в виде «поваленного дерева», все остальное – настоящее. Здесь Джамбеков находился в полной безопасности, как драгоценный раритет в Алмазном фонде.

Нынешняя резиденция Бахрама Джамбекова по роскоши намного уступала той, что он занимал совсем недавно. Здесь не было просторного парка, зимнего сада с фонтаном, диковинных птиц и рыбок. Не было катера, на котором можно было лихачить ради развлечения. Здесь даже не было соплеменников, после покушения руководство ФСБ, трезво оценив ситуацию, сделало единственно верный вывод: отделить фигуранта от возможных мстителей и потенциальных источников разглашения тайны его нахождения. При всем этом условия содержания Постояльца были куда комфортабельней, чем у миллионов простых россиян. Двухэтажный коттедж под ярко-красной швейцарской черепицей был возведен в центре кедровника на берегу небольшого пруда.

Разглядывая усадьбу, Донцов невольно вздохнул и тихо произнес:

– Неплохо устроился ваш Постоялец.

– Большая политика, – недовольно буркнул Христофоров.

В первую чеченскую кампанию он, как и его милицейский друг, был командирован на войну. Его группа специализировалась на отслеживании и ликвидации лидеров бандформирований. Некоторых полевых командиров удалось ликвидировать, большинство (в том числе и Бахрам) избежали их участи. Теперь Христофорову приходилось оберегать Джамбекова. Хоть полковнику и было это неприятно, но, как всякий военный, он был обязан выполнять приказы.

Постоялец встретил гостей в просторном холле коттеджа. Как всегда, он был одет без изыска: брюки из плотной шерстяной ткани, свитер грубой вязки, поверх которого был надет кожаный жилет, изнутри отделанный козьей шерстью. В прошлую войну Джамбеков застудил в горах почки и теперь согревал их народным способом. Левая рука его была забинтована и покоилась на перевязи из черной материи.

После рукопожатий Бахрам указал гостям на кресла, расставленные у окна с видом на пруд.

– Как я понимаю, ваш визит связан с недавним покушением на меня, – первым заговорил Постоялец, когда гости расселись. – Но, как и в прошлый раз, ничего нового вам сказать не могу.

– Вы очень догадливы, Бахрам Мусаевич. Впрочем, что еще можно ожидать от человека, создавшего стратегическую. разведку Ичкерии, – проговорил Христофоров, доставая из кейса папку с материалами. – Только в прошлый раз в то, что вы ничего не знаете, мы поверили. Почти. А в этот раз позвольте не поверить. Сдавшись федеральным войскам, вы это мотивировали темг что не хотите бессмысленного кровопролития. Но категорически отказались с нами сотрудничать. Во что это вылилось? Ваш телохранитель хотел вас убить за предательство своего народа. Но ведь сама интрига была не в том, чтобы вас убить. А чтобы обвинить в убийстве федеральные власти и тем самым создать повод для нового витка кровопролития. Придумал этот план не кто иной, как ваш бывший подчинённый, ваш любимец.

На полированную крышку журнального столика легла фотография Тамерлана.

– Тимур Гафуров, студент-недоучка МГУ, воевал добровольцем в чеченском батальоне в Абхазии. После ранения вы обратили внимание на смышленого парня, перевели его в Департамент госбезопасности и отправили в Пакистан в разведшколу. Которую он окончил с отличием, после чего вы отправляете его в Москву создавать по классической схеме резидентуру, используя благоприятную на тот момент социально-политическую ситуацию. И надо отдать должное, ваш протеже в этом деле весьма преуспел. В первую чеченскую войну он служил ключевым звеном в создании образа федерального солдата как кровавого палача и агрессора, объединив в один кулак продажных журналистов, не менее продажных правозащитников, при этом всех щедро оделяя криминальными деньгами чеченской диаспоры. Завоеватель (такой ведь был оперативный псевдоним вашего любимца) посчитал, что он уже вырос из пиаровских подгузников, ему требовалась большая провокация. А что может быть лучше, чем убийство своего учителя, который неожиданно прозрел и понял, ради чего идет бойня.

– Прямо Франкенштейн какой-то, – подал голос до сих пор молчавший Донцов.

– Хуже, – ответил Христофоров. Его голос стал тверже, будто заледеневший на морозном ветру. – Намного хуже. Здесь сработал какой-то неизвестный науке рефлекс, я бы даже сказал, рефлекс людоеда. Чего стоит одно только желание пролить как можно больше крови. И не важно, русских или чеченцев, православных или мусульман. Главное, чтобы кровь лилась.

Бахрам Джамбеков сидел, сложив руки на коленях, его лицо сейчас походило на восковую маску мертвеца, он по-прежнему хранил молчание. А полковник тем временем продолжал:

– Вот вы говорите – против своих не воюю, а кто вас хотел ликвидировать? Агенты ЦРУ, МОССАДа, Бабай со своими арабами? Нет. Ликвидировать вас собирались ваш телохранитель и ваш ученик, а прикрывали их, – на стол легла пачка фотографий убитых боевиков, – бойцы из личной гвардии вашего президента, все они головорезы, запятнанные по самые макушки кровью. Повторяться больше не буду, вы храните нейтралитет, а они хотят утопить Чечню в крови. И если бы не наш сотрудник, еще неизвестно, что бы сейчас творилось на Северном Кавказе…

Донцов, услышав такое, лишь мысленно мог подивиться. Джамбекова спас слепой случай в лице практически мальчишки Виктора Савченко, который противопоставил головорезам весь свой умственный и физический потенциал. Но вслух сыщик ни слова не произнес, прекрасно понимая, что это одна из догм оперативной работы: блефовать, создавая у разрабатываемого иллюзию всезнания и всесилия спецслужб.

Бахрам Джамбеков несколько минут молчал, потом поднялся со своего места и тихо произнес:

– Те, кто это задумал, заплатят своими жизнями по закону кровной мести наших предков. Это я вам обещаю.

Ни чекист, ни милиционер, услышав это заявление, даже не взглянули друг на друга. Натравить самих чеченцев на сепаратистов, используя этот самый «закон кровной мести», было идеей начальника ГУБОПа, и сейчас эту идею претворили в жизнь.

Конечно, еще много тайн скрывал начальник Департамента госбезопасности Ичкерии: резидентов (подобных Тимуру Гафурову) в крупнейших городах России, каналы поставок оружия и финансовые потоки и еще много чего, но главное было сделано, первый шаг к сотрудничеству был пройден. Как говорил великий кардинал Ришелье: «Предательство – это вопрос времени».

– Мы верим в вашу искренность, – произнес Донцов, тоже поднимаясь из мягкого кресла, и тут же, как опытный игрок, разложил на столе веером семь фотографий. – Кто из этих людей был на вилле?

Джамбеков улыбнулся в усы, дескать, «еще одна проверка», и ткнул пальцем в фотографию Виктора Савченко:

– Вот, он спас меня.

В Георгиевском зале Кремля было шумно, во всю мощь горело освещение, сверкало сусальное золото внутреннего убранства, играла музыка. Здесь сегодня Президент награждал особо отличившихся в антитеррористической операции на территории Чечни. После торжественной части начался традиционный банкет.

Начальник ГУБОПа оказался в числе приглашенных совершенно случайно и, после окончания церемонии награждений, хотел тихо покинуть зал, но не получилось. Дорогу генералу неожиданно преградил один из референтов Президента, возле него стоял детина в черной форме морского пехотинца, на его груди блестели три ордена Мужества и серебристая медаль «За отвагу». Генерал вспомнил его. Президент вручал морпеху третий орден.

– Господин генерал, разрешите представить, – референт указал рукой, – старший сержант Николай Федоров, кавалер орденов Мужества. Изъявил желание познакомиться лично.

Мужчины обменялись рукопожатиями, референт, посчитав, что его миссия закончена, испарился, а на его месте оказался официант в черном фраке с подносом, заставленным хрустальными бокалами с шампанским.

Генерал взял бокал с бледно-желтым пузырящимся напитком, новый знакомый последовал его примеру.

– Вообще-то меня называют Дядей Федором, как пацана из мультфильма про Простоквашино, – густым басом сообщил морпех.

– У вас какая-то проблема? – спросил генерал. За долгую карьеру в милиции он привык, что людям, которые специально с ним знакомятся, что-то требуется.

– Да, – признался Федоров. – Я в госпитале лежал в Ростове после ранения в грудь. Пацаны из моей разведгруппы написали из части, что Виктором Савченко интересуется РУБОП, у меня оказались знакомые из РУБОПа, в одной палате лежали. Так они мне сказали, что Савченко заинтересовался главк, то бишь ГУБОП. Думал, дадут отпуск по ранению, съезжу в Москву, узнаю, в чем там дело. А тут такой случай, сами вызывают, да еще удалось встретиться с родителями Витьки. Им Президент вручил Звезду Героя, которой его наградили посмертно. И честно скажу, парень достоин награды. Я ему жизнью обязан, да что я, вся группа. Накрыли нас «духи», и если бы он не остался прикрывать – всем хана. А теперь РУБОП под его память светлую «роет»… Ту деревушку артиллеристы с землей сровняли, так что от погибших там братишек ничего не осталось, только память. Разберитесь, товарищ генерал, чтоб все было по совести.

Генерал все еще держал нетронутый бокал с шампанским, он медленно произнес:

– Я в курсе вашей проблемы.

– Так в чем там дело? – Дядя Федор смотрел на начальника одного из департаментов МВД как на всесильного мага, волшебника, но ответ его явно разочаровал.

– В Москве была уничтожена банда кавказских террористов. У убитых был обнаружен личный жетон Виктора Савченко. Поэтому мы все проверяли. – Генерал вспомнил версию прикрытия Донцова, когда тот ездил к родителям задержанного.

Старший сержант неожиданно повернулся спиной к всесильному начальнику. Сделав несколько шагов, он остановился и, глянув искоса, со злобой на генерала, произнес, цедя каждое слово:

– Разведчики, уходя в поиск, оставляют все документы, награды, личные вещи, – затем он залпом осушил свой бокал и пошел прочь.

Всю дорогу от Кремля до управления генерал ехал молча. После разговора с морским пехотинцем у него не проходило ощущение, что на глазах огромной толпы он добровольно влез в выгребную яму. Ему даже казалось, что он ощущает этот запах.

Пройдя через фойе, генерал поднялся по лестнице и, широко шагая, направился в свой кабинет. В приемной его ожидал майор Донцов.

– Ты здесь, – грозно произнес генерал, глянув на Донцова из-под нахмуренных бровей. – Зайди. Чего лыбишься? – когда они вошли в его кабинет, спросил он.

– Сошлось, все, что говорил Виктор. Уведомление из морской пехоты – погиб, прикрывая отход разведгруппы, Бахрам Джамбеков его опознал, Савченко действительно его спас. Чекисты столько нарыли на уничтоженных чеченов, что один раз их убить мало. К тому же вашу наживку насчет «кровной мести» Постоялец заглотил. Христофоров сегодня разрешил Бахраму позвонить в Грозный, там осело основное ядро его отряда. Так что все в цвет, товарищ генерал, можно улыбаться, хотя и горько.

– В цвет, – передразнил генерал подчиненного. – Коньяк будешь пить?

– Могу, но лучше водку, – долго не раздумывал Донцов.

– Водку ему. Обойдешься коньяком, – беззлобно огрызнулся шеф, извлекая из ящика письменного стола бутылку армянского коньяка, ядреный желтый лимон, начатую плитку пористого шоколада и две рюмки.

Пока генерал разливал коньяк, Олег вытащил из кармана кнопочный нож и быстро нашинковал пол-лимона тонкими пластами.

Протянув сыщику рюмку, наполненную янтарным напитком, генерал без изысков произнес:

– Ну, вздрогнули.

Выпили, не чокаясь, как будто кого-то поминали, и тут же закусили сочным, ароматным лимоном.

Наполнив снова рюмки, генерал на этот раз сел в свое кресло, несколько секунд вглядывался в глаза майора, только потом, тяжело вздохнув, произнес:

– Я сегодня был у Президента, вместе с директором ФСБ докладывал, как мы совместно боремся с терроризмом. Даже привели пример уничтожения диверсионной группы с московским резидентом-координатором. Президент остался доволен, похвалил нас, потом мы присутствовали на церемонии награждения героев второй чеченской кампании. Кстати, родителям твоего Савченко вручили Звезду Героя, посмертно. – Генерал, не приглашая Олега, схватил свою рюмку и опрокинул ее в рот, не закусывая, произнес: – И все равно закон един для всех, и только суд может признать, виновен или нет… – Потом, помолчав, добавил: – В общем, так, заканчивай с этим «делом» и давай в отпуск. От постоянного напряжения сталь ломается, а ты обычный человек…

«Вот и весна набрала полную силу», —думал Виктор, глядя через ветровое стекло «Форда Таурас» на деревья, которые под легким весенним ветерком вяло шевелили молодой листвой. Приближались первомайские праздники, город наряжался в торжественное убранство. По шумным московским улицам шли легко одетые люди, среди них много очаровательных девушек. Вид этих длинноногих грудастых нимф все время сбивал Виктора с мыслей. Он никак не мог сосредоточиться, чтобы понять, что происходит. Или хотя бы вслушаться в то, что говорил сидящий рядом майор Донцов.

– В общем-то, задал ты нам работы, – наконец откуда-то издалека донесся голос Донцова. – Все пришлось проверять, перепроверять. Короче говоря, такое навыкапывали, не дай бог. Во время одной из проверок на явочной «точке» в Ставропольском крае наши наткнулись на чеченку. Лихая баба, отстреливалась до последнего, положила трех ментов из местного РОВД и ранила двух омоновцев. Когда ее грохнули, то оказалось, что все тело в шрамах от осколочных ранений. Снайперша, сука. В кармане билет из Москвы, видно, здесь зализывала раны, а потом решила вернуться. Теперь не вернется.

Майор немного помолчал, как бы раздумывая, говорить или нет, все-таки заговорил:

– С покушением на Бахрама тоже «конфета с сюрпризом» получилась. Как только начали проверять, сразу же схлестнулись с чекистами. Стали решать, мир или война, знаешь, как говорится, худой мир лучше доброй войны. Все произошедшее выдали за совместную операцию по ликвидации диверсионной группы, с внедрением оперативника в среду сепаратистов. В общем, это дело дошло до самого Президента. Он остался доволен руководителями силовых структур, хотя и огорчился из-за «гибели» внедренного оперативника. Тут встал вопрос, что делать с тобой, ключевой фигурой всего произошедшего. Ликвидировать неэтично вроде как-то, посадить за мелочь на небольшой срок, пока война не утихнет, тоже не очень красиво. А тут еще подоспело присвоение тебе Звезды Героя. В общем, решило руководство двух расхваленных спецслужб так – с глаз долой, из сердца вон.

Машина выехала на площадь трех вокзалов и остановилась у тротуара. Донцов извлек из внутреннего кармана пиджака две книжечки: паспорт и военный билет. Протягивая их Виктору, он сказал:

– Вот документы на имя Виктора Петровича Брагина, который отслужил в армии и никогда не воевал в Чечне, правоохранительными органами не привлекался. Документы подлинные, тут тебе ничего не грозит. К родным дорога заказана, если эта история выйдет наружу – к вам в город будет выстроена очередь из чеченских кровников. Лучший вариант, конечно, завербоваться тебе в Иностранный легион, как мечтал со своими покойными друзьями. Ты ведь теперь стопроцентный «вольный стрелок». Дерзай.

– Спасибо, навоевался, – буркнул Виктор, пряча документы в нагрудный карман рубашки.

– Ну, тогда осваивай жизнь здесь, – бесстрастно произнес Донцов. – Если совсем будет невмоготу, ты знаешь, как меня зовут.

– Знаю.

Не прощаясь, Савченко выбрался из «Форда». Машина, рыкнув мотором, оторвалась от гранитного бордюра, влилась в автомобильный поток и уже через секунду растворилась в нем.

Виктор остался стоять на месте, задумавшись над тем, что теперь делать. Свобода оказалась слишком неожиданной, и теперь это следовало осмыслить.

Вертолеты в Москве не редкость. Ими пользуются военные и «Скорая помощь», пожарники и чиновники большого ранга, да и просто богатые люди, те, кому подобные игрушки по карману. Зависший недалеко от площади трех вокзалов «Ми-2» не привлек к себе никакого внимания. Впрочем, на это и делался расчет.

В салоне винтокрылой машины, кроме полковника Христофорова и двух молодых оперативников, находился еще эксперт-фотограф с фотоаппаратом, оснащенным объективом на манер установок телескопа.

Фотоаппарат с мощным объективом, похожим на телескопную трубу, был установлен на стальной штатив-треногу, и фотограф, согнувшись, снимал парня, одиноко стоящего в стороне от человеческого круговорота приезжающих и уезжающих, с сумками, узлами, чемоданами, ошалело мечущихся между тремя железнодорожными артериями. Парень походил на выброшенную прибоем на берег рыбу, которая, прежде чем биться в судорогах, пытается определиться, в какой мир она попала.

– Значит, так, – поучал молодых сыщиков полковник. – Как только фотографии будут готовы – пробьете по компьютеру его фейс.

– А потом пустим его в разработку? – спросил начинающий, но очень настырный «волкодав».

– Потом посмотрим, – неопределенно ответил Христофоров, задумчиво добавив: – Сперва я хочу узнать секрет оперативного успеха моего приятеля Донцова. Не всегда же ему меня обскакивать.

Небольшой горный ручей с шумом бежал по круглой гальке, на поворотах вода сердито пенилась. У обрывистого берега на старом поваленном дереве, дымя сигаретами, сидели двое мужчин. Оба среднего возраста и примерно одинаковой комплекции, только по-разному одетые. Один был в маскировочном комбинезоне, перетянутый ремнями с подсумками, с автоматом на плече. Другой был одет просто, как одеваются в этих краях чабаны: видавший виды пиджак и приплюснутая шапка. Его можно было принять за обычного пастуха, если бы не выглядывающая из-под полы пиджака толстая рукоятка двадцатизарядного «стечкина».

– Зачем звал? – спросил горец с автоматом. Он был повстанцем и многим рисковал, находясь здесь.

– Мы хоть и дальние, но все-таки родственники. Война пусть не скоро, но все равно закончится. И ты окажешься изгоем, обреченным на вечные скитания, – ответил собеседник. – Хочешь этого?

– Спасибо за заботу, – по лицу повстанца скользнула горькая улыбка.

– Я тебе предлагаю шанс выбраться из этой мясорубки. Конечно, придется уехать, но это лучше, чем гнить где-нибудь в общей яме. Ты сможешь начать новую жизнь.

– А что взамен? В наше время родственные чувства идут после служебных обязанностей.

– Чувства здесь ни при чем, но не хочу, чтобы пришлые ублюдки держали нас за баранов. Хотели убить Бахрама Джамбекова для того, чтобы потом в его смерти обвинить русских, у которых он теперь живет, и поднять его людей на войну против федералов по закону кровной мести. Но у них ничего не получилось, теперь мы будем мстить по закону гор за покушение на нашего командира, – ответил Пастух.

– Кто задумал эту подлость?

– Многие уже отправились к шайтану на рога. А из тех, что живы, главный – араб Бабай, в отряде которого ты служишь переводчиком.

Несколько секунд боевик молчал, потом спросил:

– Чего ты от меня хочешь конкретно?

– Хочу, чтобы ты помог мне уничтожить этого кровожадного арабского шакала.

Теперь боевик молчал значительно дольше, что-то решая для себя, наконец, определившись, швырнул окурок в ручей и произнес:

– Я согласен.