"Камикадзе" - читать интересную книгу автора (Стогов Илья)Ночь на 28 сентября– Лора, ты боишься послезавтра? – Нет. – Совсем-совсем нет? – Сейчас же не послезавтра. Они лежали рядом под одеялом, и он был здорово пьян... в затылке все кружилось... а она лежала слишком близко, и там, где соприкасались их ноги, ему было жарко... но сказать, чтобы она отодвинулась, было неудобно... он злился все сильнее, а в затылке кружилось... да еще она положила голову ему на грудь... голова была тяжелая, как гиря. – Я такая пьяная. – Серьезно? – Протяни руку, дай сигареты. Он протянул руку и дал ей сигареты. Выключать радио на ночь они не стали. В динамиках надрывался психопат Marilyn Manson. Из-за занавесок выглядывала большая и плоская морда луны. Она щелкнула зажигалкой, огонек лизнул лицо, шею и голую грудь. Грудь у Лоры была некрасивая, маленькая, Даниил такие не любил. В темноте огонек ее сигареты был похож на странное насекомое. Она докурила, встала с постели и прошлепала к окну выкинуть окурок. На фоне окна Лора смотрелась тоненькой... похожей на молодое дерево. Она прыгнула обратно под одеяло и опять прижалась к нему. – Как холодно! Тебе холодно? – Мне жарко. – Хочешь, я отодвинусь? – Да нет, лежи. – Серьезно, если тебе жарко, я отодвинусь. – Лежи. Она поворочалась, устраиваясь удобнее, и снова положила голову ему на грудь. – К чему ты спросил про послезавтра? Боишься? – Боюсь. – Зря. Не бойся. Не думай об этом. Я тоже боюсь. Все боятся, не ты один. Даниил закрыл глаза. Под веками тут же завертелось, принялось уплывать вбок... глаза пришлось открыть. Вечером они с Лорой сидели в «Бодрой Корове». Свободных мест было мало. Сидеть пришлось в проходе. Артем с Гребнем задерживались. Мимо столика постоянно ходили. Один раз Даниила задели сумкой по голове. Лора сняла куртку и откинулась на стуле. Под курткой у нее была полупрозрачная футболка, а лифчик она не носила принципиально. У нее была длинная шея, татуировка в виде зеленой ящерицы на плече и длинные, не умещающиеся под столом ноги. Мужчины в баре повернули головы в ее сторону и сглотнули. Даниил чувствовал себя... так, как давно не чувствовал... он забыл, что может так себя чувствовать. Он острил, много и не пьянея пил, держал сигарету, по-гангстерски зажав ее в пальцах, и пускал красивые кольца. К пятой кружке пива (второй бутылке вина... двумстам пятидесяти граммам водки) душа лбом ударяется о бесчувственность этого мира... самого бесчувственного из миров... и тогда душе нужна поддержка... ей хочется опереться о теплого, живого человека. Если в процессе поучаствует и тело, душа обычно не возражает. Лора была очень красивой... с каждым глотком она становилась еще красивее. Какая разница, если она – девушка Густава? Она ведь здесь. Сегодня она почти ЕГО девушка. Потом он даже сказал Лоре: – Хочешь, мы будем вместе? – Вместе? – Ты и я. А остальные – в задницу! Хочешь? – Зачем? – Не хочешь? – Писатель, тебе плохо? – А что? – С какой стати мы должны быть вместе? – Я тебе... э-э-э... не нравлюсь? – В каком смысле?.. Писатель, о чем мы говорим? Она засмеялась. Он посмотрел на свою сигарету... очень по-гангстерски зажатую между пальцами... и далеко отшвырнул ее от себя. Почти сразу после этого к их столику подошел тот тип. Здоровенный, вдрабадан пьяный, бессмысленно водящий по сторонам глазами. Именно такие типы обычно сидят в вонючих окраинных заведениях с названиями вроде «Бодрая Корова». Он навис над их столиком и принялся рассматривать Лору. Даниил знал сценарий на пару ходов вперед. Если приятели сейчас не утащат общительного собутыльника в сторону, он просто рубанет ему промеж рогов, и тут же появится охрана. В таких местах всегда есть охрана. Пьяная, ленивая, редко выползающая из подсобных помещений, но есть. Протянув руку к кружке, он дал типу последний шанс: – Проблемы? – Сзади еще двое. Точно – двое. Утаскивать собутыльника в сторону они не собирались. – Чего ты с ним разговариваешь? Бери бабу, и пошли! – Ты спрашиваешь, нет ли у меня проблем? У меня проблем нет, а у тебя? «Лучше сидеть в тюрьме, чем лежать в гробу», – повторял им Густав. В случае, если дело дойдет до драки, он советовал не сомневаться в выборе средств. Ударить молотком в висок... ткнуть карандашом в глаз... разбить стекло и полоснуть осколком по лицу... (убить вы его не убьете. чтобы убить здорового парня голыми руками, нужна выучка.) – О! Жирный! Ты видел? – удивился, входя в кафе, Гребень. – Стоило на минутку опоздать! Наша Лорка пользуется спросом у пролетариата. Это хорошо. Пролетариат нам, как бы, классово близок. Правда? Артем расправил необъятные плечи... улыбнулся. Он никогда не отказывался от хорошенько подраться. Тип, нависший над столом, поднял глаза и посмотрел на парней. Голос его был пропитан угрозой, как ром-баба сиропом: – Что-то забыли? – Жирный, ты как думаешь, мы чего-нибудь забыли? – Ага! В пиздюлятор кой-кому накатить! Мужик, ты не против? Приятели типа так и не успели выбраться из-за стола. Когда на голову одному из них опустилась тяжелая (их делают такими тяжелыми специально, да?) пивная кружка, упал он не на пол, а прямо на стол... лицом в очистки рыбы, которую только что грыз. Выходя из зала, Лора успела наступить одному из них тяжелой подошвой на лицо. Если хозяева и стали вызывать милицию, то забирать, кроме троих залитых кровью потерпевших, было некого. Какое-то время они пили пиво возле станции метро. Парни предлагали вместе поехать в только им известный модный дансинг на Лиговке. Они отказались и решили вдвоем пойти в заведение неподалеку. Было слышно, как скрипят, шатаясь под осенним ветром, ржавые уличные фонари. Лора была обута в испанские ботинки на толстой подошве. Не глядя под ноги, она шагала прямо по лужам. Припозднившиеся граждане жались к освещенным участкам дороги. Иногда мимо проезжали патрульные машины. Даниил видел, как, расплющивая нос о стекло, милиционеры разглядывали их с Лорой. Лишний раз останавливаться и вылезать из машины милиционерам было лень. Дойдя до заведения, они заказали по пиву. Даниил трогал набухающую разбитую губу и большими глотками пил из кружки. После адреналиновой инъекции руки дрожали. Он молчал. Разговаривать о том, что, вот, мол, если бы... да, эх, жалко, парни подошли, а то бы я... и вообще, мало мы им... было глупо, а чего еще говорить, он не знал. – Ненавижу! – наконец сказала Лора. – Кого? – Как кого? Их... Даниил подумал. – Парней, которые машут кулаками в пивнушках? – Мужиков, воняющих, как бесплатный туалет! – Что они тебе сделали? – Они козлы! Вот что они сделали! – За это и выпьем! – Ты даже не представляешь, что такое мужики! – Как это я не представляю, что такое мужики? – Ты пришел, пожрал, сделал секс и спать лег. Никогда не пробовал представить, что чувствует женщина, когда все, что ее окружает, замешано на «делать секс»? Даниил промолчал. – Ужасно – бояться надеть платье, которое тебе нравится, потому что ты выйдешь на улицу и тебя начнут трогать. Потными руками... Ты выходишь из дому, и мудень, который душ принимал еще в прошлой жизни, тут же начинает тебя трогать! Даниил вздохнул. Подобных разговоров он не любил. – Странная у них в баре музыка играет. – Когда Густав рассказывает об этих штуках... об освобождении... о том, что человек не должен использовать другого человека... ты понимаешь... я не о fucking пролетариате и буржуазии думаю. Я о девчонках думаю. – О красивых? Давай думать о них вместе! – Я читала, что у нас в стране половина женщин – фригидны. Знаешь почему? – Ты веришь газетам? – Потому что мужики – козлы. И мир, который они построили, – козлячий мир. Хочешь сидеть дома – делай секс с кретином мужем. Хочешь делать карьеру – с кретином начальником. Знаешь девиц из высотных зданий? Они оформлены секретаршами и офис-менеджерами. А нужны, чтобы, когда босс... с брюхом, как бочка... решит отжигать, то ему не нужно будет покупать проституцию на улице. Эта девица приносит родителям зарплату... а те радуются, что дочурка нашла себе хорошую работу... – Мы тоже козлы? – Чего с вас взять? Вас всех убьют через два дня. А эти останутся. Вы хоть после этого благодетелей из себя не строите. – А как же любовь? – Любовь? – Ну да. Читала «Ромео и Джульетту»? Есть такая книжка. – Последний раз я произносила это слово в девятнадцать лет. Два года назад. – А потом? – Потом перестала произносить. Потом все поняла. – В смысле – нет никакой любви? – Типа того. То есть любовь – это, конечно... как сказать?.. это важно. Иногда мне жалко, что все так устроено. Что эти скоты сделали так, что сегодня уже нету никакой любви. Только – «делать секс». Причем лучше оральный... чтобы не напрягаться. Даниил допил пиво. Подумал, стоит ли покупать следующее? Потом спросил: – Хочешь вина? – С чего бы это? – Тебе не кажется, что именно сейчас имеет смысл купить бутылку молодого красного вина? Терпкого на вкус? Очень бы, знаешь, под разговорчик о любви хорошо пошло вино. – Не знаю. Ну, хорошо. Давай выпьем вина. Он заставил барменшу выставить на прилавок все вина, какие у нее были, и долго читал надписи на этикетках. – «Хванчкара». Урожая прошлого года. – Стоило столько времени умничать, чтобы купить такое говно. Он налил себе полный стакан, выпил и налил еще один. Все как-то так совпало... Он все-таки стал рассказывать ей о Полине. Хотя и не собирался. Он выдавливал гнойник, а в этом деле спешить нельзя. Так что «Хванчкару» пришлось покупать еще несколько раз. Он рассказывал ей о всемирном заговоре, который ему удалось раскрыть. О том, что раньше у него все было нормально. Как у всех. Нормальная работа. Нормальные приятели. Его любили девушки... самая важная девушка. А потом мир захохотал ему в лицо и оказалось, что не бывает на свете ничего НОРМАЛЬНОГО. Не бывает «самых важных девушек». Вернее, бывают, но только в кино. Ведь откуда мы можем знать, как «у всех»? Не исключено, что, когда наступает ночь, «все» ложатся в постели и принимаются грызть подушки... сгрызают их до дюжины за ночь. В ее зеленых глазах стояли большие слезы: – Бедный... – Ага. Практически нищий. Духом. И мое есть Царствие Небесное. – Остришь? – А что, смешно получилось? – Попробуй забыть об этом. – Ты думаешь, я чем последние несколько месяцев занимаюсь? – Просто ты еще не знал, что для этого нужно... – А что для этого нужно? – Я покажу тебе, что для этого нужно. Она притянула его к себе за кожаный лацкан. Он увидел ее губы рядом со своим лицом и услышал, как она произносит: – На самом деле для этого нужно очень немного. |
|
|