"Пираты фюрера" - читать интересную книгу автора (Бунич Игорь)

VIII

Потопив «Трайбсмен», «Шеер» в течение двадцати четырех часов шел юго–западным курсом, затем повернул на северо–запад, а через двенадцать часов — на северо–восток. Потом Кранке проложил курс на восток, а позднее вернулся на северо–западный курс. Капитану первого ранга Кранке было нелегко принимать решения в сложной военно–морской шахматной партии, где одной пешке — его кораблю — противостояли мощные силы противника. В этой игре командир «Шеера» не имел права на ошибку, ибо первый же неверный ход мог стать фатальным, и игра оказалась бы законченной. Игра осложнялась еще и тем, что Кранке практически ничего не знал о диспозиции британских военно–морских соединений, грозящих ему уничтожением. «Хобарт» открыто сообщил о нем перед гибелью, а теперь становилось ясно, что и «Трайбсмен» успел передать в эфир по меньшей мере короткое предостережение.

Оставалось только надеяться, что это сообщение не было никем принято. Кроме того, не следовало забывать и о капитане «Трайбс–мена», бежавшем на катере. Его могли подобрать проходящие мимо суда, но даже если этого не произошло, он вполне может добраться до Канарских островов, которые находятся не так далеко. Капитан точно укажет место нападения на «Трайбсмен» и раскроет тех, кто это сделал.

Рассуждая о том, что противник может ожидать от него далее, капитан первого ранга Кранке пришел к выводу, что в Британском Адмиралтействе предполагают его дальнейшее движение на юг и юго–восток по образцу действий «Адмирала графа Шпее», находившегося примерно в схожей ситуации. В итоге Кранке решил следовать на север, чтобы у противника создалось впечатление, что он возвращается в Германию и намерен на обратном пути перехватить и отправить на дно еще пару транспортов из состава конвоев НХ.

Следующие несколько дней «Шеер» двигался на север через пустынный океан. Достигнув на этом курсе намеченной точки, Кранке повернул корабль на юг. На борту шла обычная корабельная служба, и свободные от вахт нашли себе новое развлечение: наблюдать за повадками пленных индусов. Выходя на палубу, те усаживались, скрестив по–восточному ноги, в тени кормовой башни и сидели там без движения, напоминая каменные изваяния Будды. Все они были низкорослыми, страшно худыми — кожа да кости,— забитыми и запуганными. Глядя на них, трудно было представить, что их страна создала могучую цивилизацию еще тогда, когда Британия и Германия находились в первобытном состоянии.

Индусы отказывались есть любую другую пищу, кроме риса, который готовили сами так, чтобы каждое зернышко отставало одно от другого. Кинооператор, забыв о прочих делах, постоянно ходил за индусами, тратя на них километры пленки.

Между тем корабельные авиаторы пытались оживить своего любимого «попугая». Сам лейтенант Питч надел комбинезон и трудился наравне с механиками. Они сделали все, что могли, и Питч направился к Кранке доложить, что «Ара–до» к полетам готов. Капитан первого ранга Кранке лично проинспектировал результаты их работы и с сомнением покачал головой:

— Вы знаете, Питч, как для нас важен этот самолет. Но, если честно, то я никогда не разрешу вам даже пытаться взлететь на том, что от него осталось.

— Я готов взять всю ответственность на себя, герр капитан первого ранга,— пообещал Питч.

— Интересно,— полюбопытствовал Кранке,— кто будет отвечать после того, как вы грохнетесь в море, а мне не удастся вас вытащить?

— Но самолет в полном порядке,— продолжал настаивать Питч.— Я как пилот отвечаю, что никакого ЧП не произойдет, не считая разных мелочей. В конце концов, мы просто обязаны испытать машину: пригодна она к службе или нет? Тем более, это можно сделать прямо сейчас. Лучше погоды не придумаешь!

Кранке, скрепя сердце, согласился. Он развернул корабль под ветер и остановил машины. Были спущены все шлюпки, которые выстроились цепочкой вдоль предполагаемого маршрута Питча с интервалами в сто метров, чтобы в случае необходимости быстро выловить из воды самого Питча и его наблюдателя.

Все свободные от службы вывалили на верхнюю палубу, чтобы поглазеть на это рискованное представление.

Лейтенант Питч просигналил из кабины самолета, и офицер, управляющий катапультой, не скрывая своего беспокойства, дал отмашку флагом. Ко всеобщему удивлению (как потом выяснилось, и самого Питча), «Арадо» великолепно вышел в воздух. Но затем он стал качаться из стороны в сторону как пьяный, заваливаться на нос и падать, теряя высоту. У самой поверхности Питчу удалось выровнять машину, и «Арадо» плюхнулся в воду, как мешок с углем, упавший за борт. По крайней мере, он остался на плаву и не получил серьезных повреждений, а последующая проверка показала, что у самолета не работали элероны и заело всю систему управления.

Обнаруженные дефекты были исправлены, и через пару дней лейтенант Питч попытался снова взлететь с «Шеера» с принятием тех же мер предосторожности. Памятуя прошлую попытку, все волновались и беспокоились еще сильнее. На этот раз все прошло хорошо, если не считать того, что кустарный ремонт уменьшил скорость самолета примерно на двадцать миль в час. Но он был снова пригоден к службе!

Время от времени «Шеер» менял курс, прочесывая тот район Атлантики, который Кранке выбрал для охоты. Но все было пусто. Ни дымка, ни мачт не появлялось на горизонте. Возможно, Британское Адмиралтейство, получив предупреждение, изменило маршруты конвоев. Хорошо, что удалось ввести в строй «Арадо». Питч несколько раз летал на разведку, но каждый раз возвращался, ничего не обнаружив.

Вернувшись из очередного, наиболее продолжительного полета, Питч доложил, что в восьмидесяти милях от «Шеера» он обнаружил большое судно, похожее на «Трайбсмен», идущее на юго–восток. Пилот обратил внимание, что надстройки судна были покрашены в белый цвет.

Проанализировав все данные, Кранке пришел к выводу, что это американец, и решил не связываться. Сталкиваться с нейтралами было очень опасно. Потопить их было нельзя, а они немедленно оповещали весь мир о появлении рейдера.

Вечером того же дня с «Шеера» наблюдали интересное явление природы, когда на горизонте сошлись два тропических грозовых фронта. Казалось, что наступил конец света, когда страшные молнии ударили по поверхности океана, а от ужасающего грома заложило уши, как от залпов главного калибра.

На следующий день «Шеер» изменил курс, снова направившись на рандеву с «Нордмарком» для пополнения запасов топлива и провизии.

Закончив погрузку, оба корабля разошлись, назначив следующее рандеву на 27 декабря в Южной Атлантике.

«Шеер» продолжал свое движение на юг и через несколько дней должен был пересечь экватор. В мирное время это событие всегда отмечалось театральной церемонией с появлением на борту бога Нептуна, морских чертей и крещением тех, кто впервые пересекает экватор. Те, кому впервые предстояло пройти через нулевую параллель, наслушавшись баек стариков, дрожали от страха и надеялись, что в связи с военным временем церемония будет отменена. Но Кранке решил не отступать от традиций и провести церемонию в несколько упрощенном виде, чтобы она не очень помешала несению службы.

Более тысячи молодых моряков, таким образом, должны были предстать перед гневными очами Нептуна и объяснить причину вторжения в его владения. 10 декабря «Шеер» пересек тропик Рака, а следовательно, вторгся во владения Нептуна. В 17:00 грозный бог выступил по корабельной трансляции, грозя экипажу страшными карами за нарушение границ его царства. Через пять дней, за сутки до перехода линии Нептуна (экватора), на борту «Шеера» появился адмирал Тритон в окружении чертей и людоедов, вселяя ужас в сердца неофитов. Тритон должен был подойти к борту на катере, но церемонию упростили, и он появился из люка, тем не менее, его приветствовали, как и положено, горнами и боцманскими дудками. После чего командир отдал Тритону рапорт. Капитан первого ранга Кранке, в парадной форме при орденах, встретил посланца Нептуна на шканцах и, взяв под козырек, доложил:

— Тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» с экипажем в тысяча триста сорок человек, из которых тысяча сорок не прошли крещения, почтительно просит у Его Величества Морского Царя разрешения пройти через его владения.

— С большим удовольствием разрешаем вам это, дорогой Кранке, ответил адмирал Тритон.— В своем подводном царстве мы слышали много хорошего о вас и ваших моряках.

Адмирал Тритон сиял золотыми украшениями и наградами и имел длинную седую бороду, как у адмирала Тирпица. Под всем этим трудно было узнать унтер–офицера Дима, который играл эту роль.

Главная церемония состоялась на следующий день. На палубе корабельный оркестр играл популярные мелодии, заглушаемые криками жертв и гоготом зрителей. К великому ужасу всех собравшихся среди неофитов оказался старший офицер «Шеера» капитан второго ранга Грубер. Все опасались, что Грубер, используя свое высокое служебное положение, найдет способ отвертеться от обязательного крещения, а потому купали его в бассейне дольше других.

Нептуна изображал лейтенант Петерсен, а его жену — Морскую царицу — молодой розовощекий матрос, которого нарядили в женское платье, искусственно создав все нужные выпуклости. Астроном Нептуна вышел вперед и взглянул в свой огромный Секстант.

— Ноль градусов! — громогласно объявил он.

В этот момент «Шеер» пересек экватор, о чем всех стоявших на вахте и участников церемонии оповестила включенная сирена.

А к вечеру представление закончилось. Тысяча сорок человек получили крещение. До темноты люди приводили в порядок себя и корабль.

На следующий день на «Шеере» праздновали еще одно событие, хотя менее шумно. Счетчик оборотов показал, что гребные валы корабля завершили семьдесят пять миллионных циклов работы, что в пересчете на расстояние означало, что «Шеер» уже четыре раза обошел вокруг света.

По этому случаю в машинном отделении ожидали визита командира.

Когда на счетчике появилось число 74 999 999, командир электромеханической боевой части капитан второго ранга Эве остановил машины.

В этот момент в машинное отделение спустился Кранке, где его встретил не Эве, а вахтенный унтер–фицер. Унтер–офицер обратился к командиру с краткой речью, из которой Кранке мало что понял, но, подойдя к тахометру, увидел, как на нем выскочили цифры — 75 000 000.

Это произошло в 16:00, 17 декабря 1940 года.