"Повелитель тьмы" - читать интересную книгу автора (Стюарт Энн)

Глава 12

Она так сильно впилась пальцами в руку Томаса, что ему стало больно, но он решил потерпеть.

Они прошли мимо неподвижного тела стражника, лежавшего возле стены. Клер, казалось, даже не заметила его. Взгляд у нее был мутным и остановившимся. Такой застывший взгляд Томасу доводилось видеть только у женщин, потерявших на войне все — мужей, детей, дом, и на долю которых выпало больше переживаний, чем может вынести простой человек. Оторвавшись от неподвижных голубых глаз Клер, Томас увидел багровые следы пальцев Ричарда, оставшиеся на ее нежной коже.

«Но сам-то лорд Ричард выглядит куда хуже, — со злорадным удовлетворением подумал Томас. — У него вся щека располосована. Интересно, как он станет объяснять это леди Хедвиге!»

Надо сказать, что леди Хедвига была единственным человеком на свете, которого лорд Ричард по-настоящему боялся.

Лицо Клер было неподвижным, лишенным какого-либо выражения. Губы ее припухли, волосы растрепались, и сэр Томас еще раз поблагодарил небеса за то, что успел прийти вовремя.

Теперь нужно ждать, что в ответ предпримет сам лорд Ричард, а ждать от такого человека, как он, можно чего угодно.

В одиночку Томас не сумел бы освободить Клер.

Ему помог брат Джером и, что удивительно, Саймои Наваррский со своим немым слугой.

«Странно, — подумал Томас. — Насколько мне известно, лорд Саймон всегда делает только то, что выгодно ему самому».

Возможно, вмешалась старшая сестра леди Клер, но навряд ли Грендель стал бы слушать женщину, пусть и свою будущую жену. Зачем он поставил на карту свое будущее при дворе Честного Ричарда? Ведь стоит только Томасу проболтаться о том, кто его предупредил, и черному магу придет конец.

Томас по-прежнему не был склонен верить Саймону Наваррскому, но помощь его принял с благодарностью.

Клер шла рядом с Томасом, словно деревянная кукла. Они спускались по лестнице к подножию восточной башни замка. Там, внизу, они свернули в лабиринт тускло освещенных узких коридоров, и здесь Клер впервые заговорила со своим спутником:

— Вы не оставите меня одну на несколько минут, сэр Томас?

Голос ее звучал слабо, приглушенно.

— Но это небезопасно…

— Мой брат не станет нас преследовать. Ему сейчас есть над чем подумать. Кроме того, я не прошу вас уйти — всего лишь пройти немного вперед. Я скоро догоню вас.

«Очевидно, ей нужно поправить что-то в своем туалете», — подумал Томас.

— Я буду ждать вас за следующим поворотом, — кивнул он наконец.

Оставшись один, Томас прислушался — не раздадутся ли торопливые женские шаги? Он вполне допускал, что Клер может в ее нынешнем состоянии броситься назад, чтобы попытаться немедленно свести счеты с Ричардом. Она и раньше, насколько мог заметить Томас, мечтала об этом. Однако в коридоре все было тихо, и если из полумрака и доносился какой-то странный звук, то понять, в чем дело, Томас не мог при всем желании.

Но он умел бесшумно двигаться — так, как должен двигаться настоящий воин, и неслышно подкрался ближе в своих легких, сделанных из мягкой кожи сапогах и увидел леди Клер. Она сидела на ступенях. Те странные звуки, которые он только что слышал, вырывались из ее рта, зажатого кулаком. Плечи Клер тряслись от рыданий, и слезы градом катились у нее по щекам.

Сначала Томас хотел вернуться на свое место — так же беззвучно, как и подошел. Сказать по правде, он терпеть не мог женских слез и не умел успокаивать плачущих женщин.

Но уйти он не смог. Как же оставить в одиночестве эту плачущую хрупкую девушку? Такую красивую. И такую несчастную. Он осторожно подошел ближе. Клер по-прежнему не замечала его. Томас опустился перед нею на колени, потом заставил Клер подняться и прижал ее к своей груди. Ноги Клер дрожали и подгибались, но Томас крепко держал ее в своих объятиях.

Она зарыдала громче, безутешнее. Лицо плачущей Клер стало совсем некрасивым, почти уродливым, но Томас не видел, не замечал этого. Он нежно погладил плачущую девушку по голове, стер ладонью слезы с ее щек и что-то негромко прошептал ей на ухо. Леди Клер, разрыдавшись в голос, положила голову на его широкую надежную грудь.

Понемногу рыдания Клер утихли, теперь она лишь изредка всхлипывала и вздрагивала всем телом. Увидев, что она успокоилась, сэр Томас отпустил ее и отступил на шаг назад. Клер торопливо схватила его за руку.

Прекрасные зеленые глаза Клер покраснели и припухли от слез, но она быстро приходила в себя и к ней вернулись гнев и огонь.

— Я хочу, чтобы вы поцеловали меня, — неожиданно прошептала она.

Томас не поверил своим ушам.

— Что? — глупо переспросил он.

— Я хочу, чтобы вы поцеловали меня, — повторила Клер. — Мне необходимо, чтобы вы меня поцеловали. Неважно, что вы женаты. Можете считать меня глупой и взбалмошной. Меня не волнует то, что поцелуй может причинить зло вашей бессмертной душе. Я хочу, чтобы вы поцеловали меня. Тогда я смогу забыть про ЕГО поцелуй.

— Это не причинит зла моей бессмертной душе, — ответил Томас, наклонил голову и мягко поцеловал Клер в губы.

— Нет, — сказала она, — не так. Я хочу, чтобы вы поцеловали меня так же, как он.

Она раскрыла губы и обвила руками шею Томаса.

Как давно он не целовал женщин! Гвинет? Но она не любила целоваться — по крайней мере, с ним, с Томасом. А уж после того, как она бросила его…

И вот теперь эта хрупкая девушка, на которую Томас боялся даже лишний раз взглянуть, сама открыла ему свои губы, прильнула к его груди — тут и святой не выдержал бы!

А Томас де Реймер отнюдь не был святым.

Он положил ладонь на затылок Клер и поцеловал ее со всей нежностью и страстью своего сердца. Поцелуй был медленным, долгим. Клер сильнее прижалась к Томасу — так, что теперь он чувствовал своей грудью ее упругую маленькую грудь.

Он давно успел забыть, какое это чудо — женщина. А может быть, ему и забывать было нечего и первым чудом, первой настоящей женщиной в его жизни стала Клер из Соммерседжа. Во всяком случае, именно так казалось сейчас Томасу.

Он нежно запустил пальцы в ее пышные волосы и еще сильнее, еще нежнее прильнул к губам Клер. Наверное, поцелуй их был грешен, но время для покаяния наступит позже.

Оба уже задыхались, но так не хотелось отрываться друг от друга.

Наконец Томас отпрянул и сказал виноватым, охрипшим голосом:

— Прошу простить меня, миледи. Клянусь, что больше никогда не посмею прикоснуться к вам…

— Я обязательно заставлю вас сделать это, — тихим голосом перебила его Клер

Томас боялся поднять глаза — это он-то, привыкший смотреть в лицо любой опасности, даже самой смерти!

— Нет, — покачал он головой. — Вы были расстроены и не отдавали себе отчета в своих действиях. Можно сказать, что я воспользовался вашей слабостью.

— Да прекратите же! — воскликнула Клер. Теперь ее голос звучал уверенно и громко. Томас пересилил себя, поднял глаза и обомлел. Лицо Клер сияло, на щеках ее появился румянец, глаза весело блестели. Пять минут тому назад она выглядела убитой, теперь — счастливой.

— Это скорее я воспользовалась вашей добротой, — сказала Клер, — и готова просить у вас прощения.

— Я не имею больше права находиться рядом с вами, — сказал Томас, — и постараюсь найти кого-нибудь, кто будет охранять вас лучше, чем я.

— Нет! — испуганно закричала Клер. — Не делайте этого! Я знаю, что только вы один можете уберечь меня от Ричарда. И вы сами это прекрасно знаете.

Разумеется, Томас знал это. Выбор у него был небогат. Если он останется при леди Клер, его душе будет угрожать смертельная опасность. Ведь искушение будет становиться все сильнее день ото дня, и, как бы он ни сдерживал свои чувства, они все равно рано или поздно прорвутся наружу. Леди Клер из Соммерседжа была для него желаннее любой другой женщины на свете, и такой сильной любви Томас не испытывал еще ни к кому, возможно, даже к самому господу богу.

Если же он покинет Клер, она окажется во власти лорда Ричарда. А самого Томаса проклянут небеса за то, что он изменил своей клятве и не спас от гибели слабую девушку.

Впрочем, в эту минуту Клер не выглядела такой уж слабой, скорее напротив — уверенной в себе. И Томасу вдруг безумно захотелось еще раз поцеловать ее.

— Этого больше не повторится, — севшим голосом сказал он. — Никогда.

Клер скромно опустила глаза — так, словно соглашалась со словами Томаса. А может быть, совсем наоборот.

«Она никогда не узнает о том, что этот поцелуй сделал с моей душой, — подумал Томас. — Я ничего не скажу ей. Пройдет много лет, и она, может быть, вспомнит и этот день, и этот поцелуй в полумраке коридоров Соммерседж-Кип. А может быть, она навсегда забудет об этом, и так будет лучше всего».

Томас знал, что ему самому этот поцелуй не забыть до самой своей смерти. Он всегда будет помнить нежные губы Клер, и ее маленькую грудь, прижатую к его груди, и просыхающие слезы на ее щеках, и запах ее волос. Все это останется с ним до последнего часа.

Он хотел лишь надеяться, что этот смертный час у него не за горами.

— Я отведу вас к брату Джерому, — сказал Томас.

— Чтобы я могла немедленно покаяться во всех своих грехах? — улыбнулась Клер.

Томас был уверен, что грех лежит только на нем, но не на Клер, однако спорить не стал. Он согрешил и будет каяться в своем грехе, а она… Она просто оказалась жертвой своей красоты и коварства окружающих ее мужчин. И его самого в том числе.

— Я сказал вашему… сказал лорду Ричарду, что отведу вас к брату Джерому. Будет лучше, если мы так и поступим.

— Ричард действительно мой брат, — сказала Клер, уловив секундную заминку Томаса.

— Я это знаю. Когда лорд Ричард был моложе, он очень походил на вас. Я не сомневаюсь в том, что вы с ним кровная родня.

Клер повела плечами, помолчала, а затем предложила с улыбкой:

— Пойдемте искать брата Джерома. Томас взял Клер за руку и повел за собой, чувствуя, как взволнованно забилось его сердце.


— Она спасена.

Элис быстро повернула голову и уставилась на мага. Последние полчаса она провела в какой-то прострации, не видя и не слыша ничего вокруг, уйдя с головой в свои переживания и страхи. Во всем она, разумеется, винила только себя. Если бы она меньше занималась самой собой и больше внимания уделяла своей младшей сестре, ничего страшного с Клер не случилось бы.

Беда подкралась с той стороны, откуда ее не ждали, и самым опасным оказался самый близкий им с Клер человек — Ричард, их брат. Это стало для Элис самым большим ударом.

Она неприязненно посмотрела снизу вверх на подошедшего к ней Саймона и спросила:

— Откуда вам это известно?

— Пришел слуга и все рассказал мне. Сэр Томас отвел вашу сестру к брату Джерому. Там она будет в полной безопасности.

— Но я ничего не слышала.

— Годфри немой.

— Тогда каким образом…

— Мы умеем с ним общаться без слов. Самое главное — ваша сестра в безопасности.

— ПОКА в безопасности, — подчеркнула Элис. — А что, если сэра Томаса не окажется рядом в следующий раз, когда Ричард вновь захочет нарушить законы, данные от бога?

— Ричард постоянно нарушает божественные заповеди, — спокойно ответил Саймон, — но завтра здесь будет леди Хедвига, которую Ричард боится как огня. Кроме того, и сэр Томас теперь, как мне думается, утроит свою бдительность. Он, не задумываясь, отдаст свою жизнь, чтобы защитить вашу сестру.

— А вы?

— Что — я?

— Вы смогли бы отдать свою жизнь за другого? За женщину, например?

— Надо понимать, что под словом «женщина» ы имеете в виду себя? — спросил Саймон, и Элис вдруг почувствовала, как мучительно краснеют щеки. — Навряд ли. Я привык превыше всего ставить свои собственные интересы. В конце концов, если умрет одна женщина, всегда найдется другая.

Элис очень не хотелось верить в то, что он говорит искренне. Она вспомнила о той служанке с обваренной рукой, затем о том, как Саймон пытался помочь Клер, и сказала:

— Вы лжете, милорд. Я вам не верю.

Янтарные глаза Саймона потемнели.

— Многие мужья убивают своих жен и за меньшее оскорбление, — сказал он.

— Да, но я пока не ваша жена, — ответила Элис, — и к тому же уверена в том, что вы не способны убивать женщин.

Жесткая улыбка тронула уголки его губ.

— А я уверен в том, что вы — престранное существо, моя дорогая Элис. Вы, несомненно, ошибаетесь, если думаете, что я могу принести свою выгоду в жертву другим. Нет, я не такой и к людям отношусь без особой любви. Ну, умрет человек, и что с того? Всегда ему найдется замена, будь он кем угодно — женщиной, слугой или самим королем.

Судя по тону, он не шутил, и на сердце Элис от этих слов Саймона стало тревожно. Кроме того, она уловила в них какой-то потаенный смысл, но разгадать загадку она не сумела.

— Я отведу вас к сестре, — резким тоном сказал Саймон, не давая Элис возможности что-либо возразить. — Ей наверняка потребуется ваша помощь. Да и утешить ее вы сумеете лучше, чем наш брат Джером.

Войдя вместе с Саймоном в церковь, воздух которой был пропитан запахом ладана, Элис сразу е увидела фигуру, распростертую на каменном полу перед алтарем. Однако с первого взгляда было понятно, что это не Клер. Подойдя немного ближе, Элис узнала сэра Томаса де Реймера.

Саймон подхватил Элис под локоть и поспешил увести подальше, чтобы она не помешала общению сэра Томаса с богом. Они подошли к брату Джерому, сидевшему в углу на скамье. Доброе лицо священника было сейчас озабоченным.

— Плохие дела, — сказал брат Джером, покачивая головой в такт своим словам. — В самом деле плохие дела, прости, господи. Лорд Ричард, очевидно, лишился рассудка, если решил совершить насилие над собственной сестрой. Мы должны молиться за него, леди Элис.

Молиться за Ричарда ей хотелось меньше всего на свете, однако Элис была девушкой воспитанной и знала, как нужно отвечать, когда говоришь со священником.

— Конечно, брат Джером, — сказала она. Брат Джером посмотрел на Элис своими добрыми глазами и улыбнулся.

— Ваша сестра в саду. Идите к ней, дочь моя, а мы тем временем обсудим с лордом Саймоном дела наши скорбные.

Клер сидела на каменной скамеечке, окруженной лимонником и лавандой. Лицо сестры показа-лось Элис бледным и печальным. Она бросилась было вперед, раскинув руки, но в последний момент что-то удержало ее, и она тихо присела рядом с Клер. Та, казалось, даже не заметила появления Элис, но спустя какое-то время молча протянула руку и сжала в ладони руку сестры. Клер по-прежнему сидела, опустив глаза. Элис увидела кровь у нее под ногтями. И с удовлетворением подумала, что это, несомненно, кровь Ричарда.

— Я испугалась, Элис, — произнесла Клер каким-то неживым голосом и при этом так тихо, что Элис едва расслышала ее.

— Конечно, милая, — ответила она.

— До этого я не знала по-настоящему, что такое страх. Не понимала, что это значит — быть беспомощной. Он не хотел слушать меня, Элис. Я не могла его остановить.

— Но, к счастью, вовремя подоспел сэр Томас, — поспешила успокоить сестру Элис.

— А если он не подоспеет вовремя в следующий раз, когда Ричарду придет в голову, что мы с ним не родные брат и сестра? — Клер повернула голову, и Элис увидела ее зеленые, потемневшие от боли глаза. — Что, если его не будет там…

— Он там БУДЕТ, Клер, — убежденно сказала Элис. — Вот-вот вернется леди Хедвига. И, кроме того, рядом с тобой брат Джером, и я, и лорд Саймон…

— Этот колдун? — изумленно переспросила Клер. — Но разве он может пойти против воли Ричарда? Да и зачем ему это?

— Однако это он предупредил сегодня сэра Томаса о грозящей тебе опасности. Послал к нему своего слугу. Одному богу известно, как бы все повернулось, если бы не он.

Элис рассчитывала услышать слова признательности в адрес лорда Саймона, но ошиблась. Клер выглядела просто озадаченной.

— Почему он это сделал? — спросила она. — Почему пошел на такой риск?

— А почему сэр Томас пошел на такой риск? — вопросом на вопрос ответила Элис.

— Он поклялся охранять меня, — резко сказала Клер. — Клятва и честь для него превыше всего. Ради этого он готов отдать свою жизнь.

Прикажи ему охранять свинью, он и ее будет защищать до последнего.

— Ну, ты-то не свинья.

— Нет. Я гораздо бесполезнее и бестолковее, чем она, — тяжело вздохнула Клер.

— Зато гораздо симпатичнее, — вставила Элис, и напрасно.

— Будь она проклята, моя красота, — вскипела вдруг Клер, — если из-за нее на меня бросается мой собственный брат! По мне, гораздо лучше выглядеть, как… как…

— Как я? — с грустной улыбкой подсказала Элис.

Клер окинула сестру долгим взглядом, словно впервые увидела ее после долгой разлуки.

— Нет, — наконец сказала она. — Для Ричарда и ты выглядишь слишком соблазнительно.

Элис не сдержалась и фыркнула.

— Тогда надо одеться во что-нибудь самое уродливое, что только у нас найдется, — сказала она. — А еще можно испачкать лица грязью, распустить волосы. Даже зуб-другой вырвать для такого дела. Если ты согласишься на это, я тоже соглашусь.

Клер рассмеялась в ответ коротко и невесело.

— Мне не хочется тебя расстраивать, дорогая, но ты и так носишь платья, уродливее которых не бывает. Однако боюсь, что, даже если я надену что-нибудь из твоего гардероба, это не спасет меня от притязаний Ричарда.

Элис обняла сестру за плечи, и Клер прильнула к ней, дрожа всем телом, несмотря на теплый солнечный осенний день.

— Если он еще раз посмеет тебя тронуть, я всажу ему нож в сердце. По самую рукоятку, — яростно прошептала Элис.

— А я дам тебе для этого самый тупой нож — чтобы Ричард подольше мучился, — добавила Клер, и плечи ее затряслись от смеха пополам с рыданиями.