"Надменный любовник" - читать интересную книгу автора (Стюарт Энн)

Глава 9

Во время путешествия в «Семь дубов», которое казалось бесконечным, погода не улучшилась. Флер повезло, она смогла уснуть, Роберт Бреннан откинулся назад и прикрыл глаза, но Джессамин непросто было провести. Он был так же бдителен, как и Джоссайя Клэгг. Наверное, для полицейских это было необходимо — если вы бдительны, никто не сможет от вас укрыться.

Экипаж, подпрыгнув, съехал в ухаб, и Джессамин несильно ударилась о борта. Флер продолжала спать сном младенца, а Бреннан открыл глаза.

— Со стороны миссис Блэйн было чрезвычайно любезно прислать экипаж, — заметил он, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить ее сестру.

Джесс оглянулась. На самом деле это был ужасный экипаж, он наверняка предназначался для слуг и бедных родственников. Подушки на сиденьях были тонкие, через окна хлестал дождь и задувал ветер. Или Салли Блэйн была не так богата, как предположила Эрминтруд, или же им специально подали такой экипаж. «Скорее последнее», — подумала Джессамин. Она еще больше испугалась предстоящего визита.

— Очень мило, — рассеянно ответила она, поглаживая дешевую ткань.

В экипаже опять повисла тишина, нарушаемая только их дыханием и стуком лошадиных копыт. На мгновение Джессамин показалось, что она тоже засыпает. Но тут Роберт Бреннан кашлянул.

— Я из тех, кто предпочитает говорить начистоту, мисс, — спокойно произнес он. — А вы наблюдательнее многих. Вы ведь догадались, что мы с вашей сестрой уже знакомы.

«Просто слегка кольнуло в груди», — уверила себя Джессамин, стараясь сохранить спокойствие. Она сумеет выдержать это.

— Я подозревала, — ответила она негромко.

— Я не хочу, чтобы вы неправильно это поняли, — тихо продолжал он. — Я знаю свое место. Вы не должны меня опасаться.

Она взглянула на него:

— Какое же ваше место, мистер Бреннан?

— Я полицейский, выслеживаю воров, мисс Мэйтланд. Я родился в деревне и там умру, но несколько лет я провел здесь и видел такое, чего вы даже не представляете. Ваша сестра — леди. Она выйдет замуж, у нее будет отличная семья. Я желаю ей всего самого хорошего.

— Мистер Бреннан… — начала она, не зная, что сказать дальше.

— Не обращайте на меня внимания. Я просто не хочу, чтобы вы зря беспокоились по поводу того, что никогда не произойдет. Я из другого мира, и я это знаю. Меня прислали, чтобы вы и все остальные были в безопасности. И вы в безопасности, мисс. Не сомневайтесь.

Она вгляделась в его спокойное, мужественное лицо. Это был хороший человек, гораздо более достойный, чем тысяча Клэггов. Гораздо порядочнее, чем этот развратный граф Глэншил, добрее всех, кого она встречала за все эти годы.

— Мистер Бреннан, — мягко произнесла она, — я молю об этом Бога и надеюсь на то, что она выйдет замуж за богатого и знатного джентльмена, который будет таким же, как вы.

Он тепло улыбнулся ей:

— Я тоже надеюсь, мисс.

Их прибытие в поместье Блэйнов подтвердило страхи Джессамин. Кучер Салли Блэйн остановил экипаж рядом с боковым входом без прикрытия от дождя. Они прошли в промозглый, слабо освещенный коридор, где их встретила угрюмая женщина, очевидно, экономка.

Она взглянула на промокшую троицу и фыркнула.

— Эй, вы, — обратилась она к Бреннану, — лакей проводит вас на кухню. Ваши приятели уже там, жрут кухаркины пирожки. — Она неодобрительно взглянула на Джессамин и ее сестру, и Джессамин непроизвольно обняла за плечи Флер, почувствовав при этом, что сестричка мелко дрожит.

— Я провожу вас в вашу комнату. — В голосе женщины было презрение.

Джессамин внезапно ожесточилась:

— А где же миссис Блэйн? Я бы хотела поздороваться с хозяйкой.

— Занята с гостями, — отрывисто произнесла женщина, давая им понять, что Мэйтланды не входят в эту категорию. — Она навестит вас, когда освободится. Идемте за мной. — Экономка шагнула на ступеньку лестницы.

Джессамин ободряюще улыбнулась сестричке, беря ее под руку.

— Не волнуйся, Флер, — мягко сказала она. — Я все улажу. А сейчас, я полагаю, нам больше всего хочется избавиться от нашей мокрой одежды, правда?

— Да, Джесс, — ответила Флер. Она перевела взгляд на Бреннана, который стоял в коридоре, лицо его было печально. — Спасибо за компанию, мистер Бреннан, — сказала она нежным, тихим голосом.

— Мне было очень приятно, мисс, — ответил он бесстрастно.

— Идемте. — Голос, долетевший с лестницы, напоминал скорее голос гувернантки, чем экономки. Послав прощальную улыбку Бреннану, сестрички начали взбираться по узким ступеням.

К этому моменту Джессамин рассталась почти со всеми своими иллюзиями, поэтому она не удивилась, ступив на холодный, не покрытый ковром пол прихожей.

Женщина стояла у темной двери.

— Меня зовут миссис Джолли, — представилась она. Джессамин пришлось приложить усилия, чтобы сохранить спокойное выражение лица, услышав это неподходящее имя12. — Я экономка миссис Блэйн. Моя комната дальше по коридору. Я была бы вам чрезвычайно признательна, если бы вы не беспокоили меня. У меня тяжелая работа, и мне нужен отдых. — Ее маленькие глазки сузились. — Где ваш багаж?

— В холле, — невинно ответила Джессамин. — Ждет, пока за ним спустится слуга.

— Какая наглость! — задыхаясь, выпалила миссис Джолли.

— Нам также понадобятся ванна и прислуга, которая помогла бы нам разложить вещи, — спокойно продолжала Джессамин, показывая, что ее не так-то просто запугать.

Экономка распахнула дверь, и их взгляду предстала маленькая холодная комната с единственной узкой кроватью и умывальником. Окна были без штор, а на голом матрасе лежало аккуратно сложенное белье.

— Это не входит в мои планы, мисс. На этой неделе мы все страшно заняты — у нас нет времени на дополнительную работу. — Она смотрела в сторону.

К удивлению Джессамин, Флер заговорила тихо, но решительно:

— А когда мы присоединимся к миссис Блэйн?

— Как она решит. Пока что ужин вам будут приносить в комнату. Когда вы понадобитесь, вам сообщат. — Сказав это, экономка оставила их, озябших и разозленных, одних.

— Я уже не уверена, что встречу будущего мужа на этой неделе.

— А я уверена, что собираюсь убить Эрминтруд Винтерс. Я задушу ее собственными руками, а потом задушу также и ее сестру.

— Мне кажется, лучше не надо, дорогая, — произнесла Флер, пытаясь обернуть все в шутку. — Не хотелось бы, чтобы мистер Бреннан арестовал тебя.

— Это было бы для него очень удобно, — возразила Джессамин. — Обвиняемая будет застигнута на месте преступления, расследование не понадобится.

— Но мне бы это не понравилось. Знаешь, я ведь не спала, когда вы обо мне говорили.

— Я так и думала, — сказала Джесс. — У тебя никогда не получится одурачить меня. Он тебе… нравится?

— Нравится? — с усмешкой откликнулась Флер, проходя вперед. — Не будь смешной, Джесс.

— Он очень привлекательный, — заметила Джессамин, закрывая поплотнее дверь.

— Разве? Я не заметила. Я благодарна ему за то, что он составил нам компанию, надеюсь, как и ты. И я подозреваю, что это последний хороший человек из тех, с кем нам предстоит встретиться на этой неделе. Несмотря ни на что, он все равно не из нашего мира, — решительно добавила она. — И кроме благодарности, я к нему ничего не испытываю.

Это была глупая, плохо прикрытая ложь, но Джессамин решила не показывать сестре, что поняла это. Она осмотрела жалкую маленькую темную спальню.

— Сомневаюсь, что мир, в котором он живет, сильно отличается от наших нынешних обстоятельств, — угрюмо сказала она, присаживаясь на кровать. Матрас был тонкий и жесткий и издавал неприятный запах.

— Флер, прости, что я привезла тебя сюда. Прости, что подарила тебе надежду.

Флер опустилась перед ней и сжала ее руку в своей.

— Это не твоя вина, Джесс, — горячо произнесла Флер. — Мы ведь можем уехать. Сказать, что пришло известие от больной мамы, что ей опять плохо.

— Все прекрасно понимают, что мы не получали такого известия. А если Салли Блэйн всегда так гостеприимна, то я была бы счастлива выбраться отсюда хоть в фермерской повозке.

— Ты знаешь, — проговорила Флер, — я всегда мечтала покататься в фермерской повозке. Раньше я думала, что, когда вырасту, буду женой фермера…

Джессамин не могла сдержать слез.

Кот снова вышел на промысел. Алистэйр вовсе не собирался польститься на какие-нибудь новые безделушки Салли Блэйн. Во-первых, они были отвратительно безвкусные, и к тому же бриллианты в них потрескались и потеряли блеск. Во-вторых, это могло бы нарушить его планы. Он ехал на этот чертов вечер с твердым намерением отвлечь от себя все подозрения.

Он хотел бы изучить местность, на случай если ему придется быстро ретироваться.

Но это была не единственная его цель, в чем он все же вынужден был себе признаться. С большим нетерпением он ждал приезда Джессамин Мэйтланд. Он не отказался бы провести здесь время, флиртуя с ней, и заставить ее поверить в свою невиновность. Ему хотелось освободить ее от опасений, осторожности, сдержанности, а также и от одежды. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так сильно желал женщину, и то, что она вела себя вовсе не как несравненная красотка, только лишь раззадоривало его.

Он все больше беспокоился и раздражался. У гостей Салли Блэйн была одна, набившая оскомину тема для разговора: лошади и охота. Фредди старался как мог, ухаживая за Эрминтруд Винтерс, и Алистэйр от души сочувствовал ему. Особенно когда хозяйка, пользуясь отсутствием мужа, который постоянно куда-то исчезал, украдкой касалась его колена.

Еще чуть-чуть, и он бросит все это к черту и вернется в Лондон, пусть даже Никодемус Боттом проклянет его за это.

Поместье Блэйнов было ничем не примечательно. Здание окружено пристройками, жилые комнаты и комнаты для гостей находились в главном корпусе, там же были и предоставленная ему богато украшенная спальня, кухня и пристройка с комнатой для слуг. Он уже успел побывать во всех главных спальнях, а в задних комнатах, маленьких и полутемных, никто не жил. По крайней мере в большинстве этих комнат. Из-за двери одной из них доносилось сладкое воркование, и он уже приготовился было стремительно ворваться туда, простодушно улыбнуться и пробормотать в извинение, что он заблудился, когда дверь в коридор отворилась и оттуда вышло некое видение, осторожно закрывая ее за собой.

На самом деле «видение» — не совсем подходящее слово. Джессамин Мэйтланд в тот момент была похожа скорее на мокрую крысу. Глаза ее были красными от слез, волосы спутаны, насквозь мокрое платье прилипло к телу (он успел отметить, что оно очень мило подчеркивало ее грудь). Она не сразу поняла, что он стоит рядом и смотрит на нее. Когда же обернулась и увидела его, на ее лице отразился такой ужас, что ему даже стало смешно.

— О Боже! — воскликнула она. Он не понял, было ли это проклятие или зов о помощи. — Только этого не хватало!

— Это, насколько я понимаю, вы про меня? — поинтересовался он, подходя ближе. Коридор был слишком узок, чтобы она смогла обойти его. Ей оставалось только повернуться и пуститься бежать.

— Что вы здесь делаете? — В ее голосе звучало отвращение.

— Здесь — это в коридоре рядом с вашей, так сказать, спальней или здесь — в поместье Блэйнов?

— И то и другое. — Она уже не казалась столь мрачной, несмотря на то что была по-прежнему мокрой. На ее щеках заиграл румянец, а волшебные глаза блестели, и Алистэйр внезапно понял, что его возбуждает ее близость.

— Почему бы вам сначала не ответить на мой вопрос? Чья это комната? Вашего любовника? — Мысль, которая сначала так позабавила его, не казалась уже столь приятной.

— Не оскорбляйте меня. В этой комнате живет моя сестра. Я попросила бы вас говорить потише, — сердито добавила она, не обращая внимания, что сама говорит гораздо громче его. — У нас был трудный переезд, и она только что уснула. Мне не хотелось бы, чтобы вы ее разбудили.

— Ах, я об этом не подумал, — произнес он низким, вкрадчивым, как урчание кота, голосом. — Но почему же в комнате для прислуги?

— Видимо, потому, что Салли Блэйн относится к нам как к прислуге, — горько сказала Джессамин. Она подняла на него глаза и тут же отвернулась.

— Прекратите на меня так смотреть, — гневно приказала она.

— Как? — спросил он, размышляя, к какой части ее тела ему хотелось бы прикоснуться прежде всего. Он хотел ощутить губами влажную ткань, облегающую ее грудь, почувствовать тепло самого сокровенного ее места.

— Как будто я леденец какой-нибудь, а вы не ели целую неделю, — процедила она.

— Вы почти угадали, — согласился он. — Хотя, признаться, ваше сравнение с игрой в кошки-мышки было удачнее.

— Дело в том, что я не знаю точно, съедите вы меня или убьете.

— Сама невинность, — пробормотал он. — Я предпочел бы попробовать вас на вкус, мисс Мэйтланд. Почувствовать губами тепло вашего тела..

Она в страхе отпрянула, ее раздражение сменилось испугом. Он подошел ближе. В коридоре было темно и пусто. С тех пор как он дотронулся до нее, Прошло уже много времени.

— Ваша светлость!.. — яростно начала она.

— Зовите меня Алистэйром, — разрешил он. — Помните, чем мы занимались во время последней нашей встречи?

— Вы сильно оскорбили меня, . — ответила она, осторожно отстраняясь от него.

Он не был готов к такой пощечине. Удар был настолько сильным и неожиданным, что он пошатнулся. Она удивленно уставилась на свою руку, как будто это была не ее рука, а чужая.

— Прошу прощения, — пробормотала она, — я не хотела.

— Не извиняйтесь. Вы именно этого хотели. Вы, наверное, еще меня ударите. После того как я поцелую вас.

На этот раз ей не удалось ударить его. Он привлек ее к себе, сжав ее руки в своих ладонях, и поцеловал. Она не сопротивлялась, но он все же не мог поздравить себя с победой. Она еще была шокирована тем, что ударила его, и не поняла, что он, как обычно, взял верх. Когда она опомнилась, ему опять удалось лишить ее способности соображать, просто сильнее прижав к себе и дав волю губам.

Ошеломление ее было столь сильно, что она без сопротивления подчинилась его поцелуям. Она замерзла и дрожала, а прикосновение к ее мокрому платью заставило также задрожать и его.

Она не ответила на его поцелуй. Она замерла в его руках, будто снося полученное оскорбление. Ему стало интересно, сколько подобных оскорблений ей пришлось перенести. Сколько таких же прикосновений в темном коридоре?

Это так заинтересовало его, что он ее отпустил. Она прислонилась к стене, уставившись на него. Ее губы покраснели, они были влажными от его поцелуев, и он полагал, что в ее взгляде он прочтет ненависть.

Ах да, он же совсем забыл про эти колдовские глаза. Она смотрела на него, в ее взгляде читались смущение и одновременно страстное желание, и ему пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не прижать ее к стене и не стянуть с нее мокрое платье.

— Идемте ко мне в комнату, — сказал он хриплым голосом. — Вы мокрая и совсем замерзли. Дайте мне согреть вас…

— Нет, спасибо, милорд, — вежливо ответила она, но он услышал в ее голосе раздражение, плохо сочетавшееся с трепетом во взгляде. — Если вы разрешите мне пройти, я попробую отыскать наш багаж.

— Багаж должна принести прислуга.

— Экономка сообщила мне, что прислуга не обслуживает прислугу, — жестко ответила она.

Он посмотрел на нее:

— Идите к своей сестре…

— Как вы успели заметить, мне холодно, потому что я промокла. В нашей комнате нет камина, и мне совсем не хочется, чтобы кто-нибудь из нас схватил воспаление легких. У нас не хватит денег на доктора. Ах, прошу прощения, мы же здесь говорим о высоких материях, — горько сказала она.

— Вы лучше идите, пока я не передумал. Идите к себе в комнату, — повторил он, изо всех сил стараясь сдерживаться. — Или я заберу вас к себе.

Она была достаточно умна, чтобы не спровоцировать его на это. В душе его пронеслись, сменяя друг друга, раздражение, гнев и, он должен был это признать, восхищение. Возмущено было все его существо, такого вожделения он не испытывал с тех пор, как потерял невинность со сварливой горничной.

Это, может быть, было даже сильнее, чем некогда его страсть к цветущей Розе. Он не сразу понял, что Джессамин исчезла в своей комнате, плотно закрыв за собой дверь. Он уже было передумал и двинулся за ней, когда ему на ум пришла досадная мысль о существовании ее сестры.

Но сначала следовало сделать главное. Он отправился на поиски хозяйки.

Флер лениво открыла глаза.

— Ты разыскала наши вещи? — спросила она.

— Нет пока, дорогая. Ты можешь поспать еще немного.

Джессамин прислонилась к двери, радуясь, что ее не видно в темноте. Она не представляла себе, как сейчас выглядит, но у нее не было никаких сомнений, что это не самое приятное зрелище. Джесс видела насквозь свою сестричку, даже когда та не очень успешно пыталась отговариваться, но Флер тоже могла заметить, что у сестры на душе неспокойно.

«Это не имеет ничего общего с моей бедой», — подумала она, проведя тыльной стороной руки по губам. Несмотря на те перемены, которые произошли с ней в последние несколько лет, она была еще достаточно невинной девушкой. Она многое пережила, многое узнала, многое прочитала в картах — многое такое, что пугало, удивляло и… очаровывало ее, но она сама не сделала ничего подобного и не сделает никогда. Ей никогда не хотелось этого — пока он не прикоснулся к ней.

На самом деле было даже хорошо, что их с сестрой поместили отдельно от остальных гостей. Это, конечно, помешает Флер завести подходящее знакомство, но в то же время обезопасит ее, Джес-самин, от встреч с Глэншилом.

А если он начнет следить за Флер? Раз уж он явно влюблен в ее достаточно сомнительную красоту, то, когда он увидит Флер, этот бриллиант чистой воды, его уже ничто не остановит.

Да и сама Флер, как она сможет отказать такому дьявольски красивому, опасному джентльмену? Джессамин была гораздо упрямее, но даже в ней он пробудил ответную страсть, и она была не в состоянии что-либо с этим поделать.

Он погубил бы Флер, и Джессамин вовсе не собиралась этого допускать. То, что разрушились ее планы на благополучное будущее, волновало ее сейчас меньше всего. Он бы смог разбить нежное сердце Флер, и Джессамин никогда не позволит ему сделать это.

Ее сердце и душа способны перенести все. Ее сестричка была куда более ранима.

Она осторожно взглянула на свою спящую сестру, такую нежную, милую и такую свежую. Этой свежести Джессамин завидовала всегда больше, чем самой совершенной красоте. Флер никогда не ударила бы элегантного красивого мужчину так сильно, что на его лице остался след от пощечины.

В комнате был один-единственный расшатанный стул, и Джессамин села на него, с тревогой услышав, как он затрещал под ней.

Им предстояла ужасная неделя, и ей некого было винить в этом, кроме себя самой.