"Странник удачи" - читать интересную книгу автора (Котенко А. А.)

Часть 5. Царство цифр

То ли магия, то ли какая другая сила не давала нам сменить курса и уплыть прочь. Два одномачтовых судна провожали нас до пристани Серка. С моря и не поймешь — такой ли он круглый, как нарисовано на карте. В древних легендах говорилось, будто форма этого острова была другой, а именовался он каким-то длинным мудреным словом. Серком его назвали после того, как земля эта перешла под власть Централи.

Не знаю, как выглядели эти места лет триста назад. Такими ли яркими были песчаные желтые берега? Интересно, а раньше тоже столько людей отдыхало у кромки воды, что издали толпа казалась кишащей розовой массой? А эти изумрудно-зеленые леса, уходящие в гору, не считались ли в те далекие времена охотничьими угодьями императоров? Когда возвели массивную белую постройку на вершине горы, я и вовсе судить не могла, потому что на расстоянии не разглядеть было ее архитектурных изысков.

— Красиво, — протянула я, любуясь островом, похожим на вычурный торт.

— А тебе еще не нравилась Централь, — листая зачитанные за последние дни «Правила Поведения Благородных Рыцарей», сказала Кани. — Лика, ты же не бывала в этом государстве. А там — особая магия, она притягивает и располагает к себе. Уверяю!

— Ну-ну, — фыркнула Рэтти, — купили наши земли…

Она так посмотрела на новую спутницу, что мне стало не по себе. Ледяной маг и эстэррская простолюдинка, нашедшая свое предназначение в Централи, испепеляли друг друга взглядами. Маги, бывает, ведут поединок на уровне мыслей. Но тут, думаю, было нечто другое, ведь Кани не владела каким-либо волшебством. Мнения девушек о Центральном государстве совершенно не совпадали, но каждая готова была насмерть отстаивать свою точку зрения. Хорошо еще, что они перекидывались ненавистными взглядами, а не пускали в ход клинки и заклинания.

Кому из них верить: Рэтти, презирающей любые изобретения Централи, или Кани, про которую мы ничего не знаем, кроме того, что ее двойник пытался убить короля южных земель. Интуиция подсказывала, что централка вряд ли желает нам зла, но она еще не успела войти ко мне в доверие.

— Еда-еда, центральская еда, — бурчал под нос Сорро, наблюдая за своей кошкой.

Ню же, выдрессированная на поднятие и сворачивание парусов, помогла наемникам собирать канаты.

— Да-да, нас ждет еда, — странник решил помочь команде справиться с парусами, будто это каким-то образом могло приблизить момент прибытия на остров.

— Не боишься, что отравлена еда? — хихикнула Рэтти, проходя мимо.

— Думаю, если меня хотели убить, центральцы сделали бы это лет семь назад! — отмахнулся Сорро.

С конвоирующих кораблей за нами наблюдали охранники в одинаковых голубых рубашках и брюках. На спинах у этих людей красовались синие номера от одного и чуть ли не до ста тридцати. Какого-либо смысла или закономерности в числах я не нашла, равно как и не поняла, почему охранники похожи один на другого, словно вылеплены мастером по одной модели.

— Мы к вам с миром! — крикнула я высокому брюнету, что не сводил глаз с наемников и окинэко, убирающих паруса.

— Не важно, так положено по уставу острова Серк, госпожа, — бархатным басом произнес этот человек, потупив взгляд.

А он еще и смущается. Хорошее у него зрение, коли смог разглядеть эмоции на моем лице с расстояния десяти размахов.

— Расскажите подробнее.

— Мы проводим вас до таможни, а там вам выпишут визу на остров и презентуют свод законов. Три дня в вашем распоряжении. Можете хоть через час уплыть.

Три дня… прямо как на Джомджоме. Только когда угрюмый остров Черепа выглядел тихим и безлюдным, тут вовсю кипела жизнь. На золотистых пляжах Серка отдыхала не одна сотня человек, одетых вовсе не как путешественники. Рассекая волны, носились на ярких досках отдыхающие. По небу летало несколько маленьких крылолетов, ко дну которых привязали канат, за него держался человек, и, дико крича, парил над морем. Да, лишенные магии, готовы отдать все, чтобы подменить отсутствие дара сомнительными развлечениями.

— А я бы так полетал, — мечтательно сказал Сунна, пристально наблюдая за крикуном на канате. — Поднимаешься высоко над землей и смотришь вниз…

— Какой воробей не хочет стать орлом, — фыркнула в ответ Рэтти, — дрянь это, а не развлечение.

Зря она это сказала. Забыла, наверное, наша штурман, как шамсмаденский вор не любит сравнения его персоны с кем-нибудь очень маленьким. Хорошо еще, у парнишки не оказалось под рукой легендарного меча: Сорро предпочитал носить артефакты при себе, — не то бы Рэтти досталось на всю оставшуюся жизнь.

— Ты назвала меня ничтожной инфузорией, жалкая крыса? — взвыл мальчишка, и даже наши провожатые, удивленно переглянувшись, перегнулись через борта своих маленьких суденышек, чтобы посмотреть, кто у нас орет.

— И… извини, — отмахнулась Рэтти, — просто я боюсь летать без магии.

— Давно пора признаться, что трусиха! — задрав нос и надвинув на глаза кепку, изрек Сунна, отправляясь на ют.

Но он не дошел, потому что его чуткие уши уловили обрывок разговора с одного из судов-конвоиров: «Маленький, а шума как от великана с Пятры!»

Как и следовало ожидать, обиженный и униженный Сунна начал умолять Сорро отдать ему легендарное оружие, чтобы разрубить судно, с которого оскорбили Его высочество. Однако разбойник оказался более рассудительным, нежели малолетний наследник, и не стал вооружать разгневанного подростка. И правильно он поступил, только битвы с мирными служащими нам не хватало. Мы — «Белая Акула», а они нас не обидели.

— Понимаешь, Сунна, — разбойник крепко схватил трясущегося от гнева паренька, — научись держать себя в руках. Я не знаю, почему ты ростом не удался, возможно…

— Я удался! — завопил южанин, пытаясь вырваться, но от Сорро так просто не уйти.

— А если удался, то почему кричишь, когда тебя называют маленьким?

— Вот потому и возмущаюсь, — надулся парнишка, — что никто не замечает, что я высокий, почти полтора размаха.

Мы всей женской компанией рассмеялись, за что удостоились колкого взгляда нашего южного товарища.

— Если ты, став малеком, так же болезненно будешь относиться ко всему, сказанному в твой адрес, народ тебя любить не будет, — ласково заметил Сорро.

Парнишка потупился и отвернулся. Да, разбойник был прав, но принять этого наследник южного престола просто так не мог, гордость не позволяла.

— Пойми, Сунна, не важно, сколько в твоем росте размахов, сколько силы в мускулах, главное, что душа твоя добра, что ты любишь людей, какими бы они ни были, и что ты можешь мириться с собственной гордыней и спокойно относиться к собственной исключительности. Когда ты перестанешь кидаться на людей, что не заметили пары вершков в твоем росте… только тогда я смогу полностью доверить тебе Даномхерев.

— Все. Я научился ентому! — подпрыгнул на месте Сунна, чтобы казаться несколько выше.

— Неправда, — улыбнулся разбойник, — малышок…

Коротышка прикусил губу, а его руки затряслись. Горящим янтарным взглядом он впился в рукоять легендарного оружия, висевшего на поясе у разбойника, но Сорро вовремя схватил воришку за запястья, поэтому ятаган, исчезнув из ножен, просто-напросто упал на палубу.

— Уже лучше, ты молчишь, но нужно научиться подавлять желание расправы над обидчиком, — пряча ятаган в ножны, холодно бросил Сорро, — мелкие обиды ничтожны. Если ты будешь бить каждого, кто назовет тебя не так, как тебе хочется, ты в скором времени лишишься друзей и союзников и никогда не станешь любимым правителем своей страны.

Мы с восхищением слушали и наблюдали за этой сценой. В первую очередь я не понимала, откуда у разбойника могло появиться столько красноречия.

Наше судно уже приближалось к бело-голубым воротам таможни, и Сорро попросил всех собраться на палубе, готовым спуститься на земли Централи.

Чего я не ожидала, так это такого скорого прибытия в горячо нелюбимую мной страну.

В отличие от других портов, места швартовки на Серке были пронумерованы. Оно и понятно — легко запутаться в десятке одинаковых кораблей. Мы шли по причалу, и все время спрашивали друг друга, как не скучно центральцам. Пожалуй, номера на пристани и были единственным, по чему люди могли отличить свое судно от чужого. Из порта нас проводили в крошечный домик, огороженный колючей сеткой. На входе нам пришлось пройти через такие же ворота с красными мигалками, что я видела при королевском дворе Хигаши, а после мы очутись в комнатушке, очень напоминающей рабочий кабинет деда Соджо.

За таким же дубовым столом сидел начальник таможни, молодой плечистый парень с голым торсом. На его глаза была надвинута черная пластина, как и у нашей Кани, а его покрашенные во все цвета радуги волосы ничего, кроме смеха у меня не вызывали. Да-да, весьма интересный человек. Такого я, скорее, назвала бы лицедеем, нежели уважающим себя таможенником. В ушах по пять серебряных сережек, на каждом пальце по кольцу с гравюрой, а на шее — золотая цепь, — интересный облик, такого во всех посещенных мной землях не встречала.

— Чего приехали, недомаги! — фыркнул начальник, разглядывая бумаги на столе.

— Мы направлялись в Арену, — склонила голову Рэтти, — но течения отнесли нас на Серк, поэтому…

— Штурман-неумеха, — прервал ее таможенник, поглядывая на секретаршу, такую же худенькую и нескладную, как и наша Кани.

Эта блондинка в розовом лифе и коротенькой белой юбочке, почти не прикрывающей ягодицы, устроилась в дальнем углу и тыкала по кнопочкам на большой серой штуковине. Она достала из своего коробка с многочисленными кнопочками бумажку и протянула начальнику. Тот прочитал написанное и, скомкав листок, выбросил его в урну, ругнувшись на помощницу.

Не нравилась мне обстановочка на этом острове, но отступать некуда.

Мужчина встал из-за стола и, засунув руки в карманы своих ярких зеленых шорт с черными пальмами, прошелся вокруг нас.

— Централь — для центральцев, а всякие гастролеры из Инселерда только воздух тут портят! Хотя…

Он бросил короткий, но злобный взгляд в сторону Сорро, что стоял гордо, будто пропустив мимо ушей оскорбление таможенника.

Я, чуть не плача, пристально смотрела на лицо этого хамоватого человека, наполовину скрытое под черным стеклом. О, как я хотела ударить этого мужчину по широкой скуле, как я хотела закричать, глядя ему в глаза: «Почему вы унижаете жителей земель, на которых вы поселились!» Но, сжав кулаки, я боролась с гневом. Я следила за начальником, который все не мог решить, что с нами делать.

И в один момент я поймала на себе взгляд удивленных янтарных глаз… Сунна. Он, приоткрыв рот, наблюдал за тем, как я сражаюсь с собственным гневом, как я пытаюсь побороть желание уничтожить этого жалкого человечишку, оскорбившего мою родину.

Нет, я не хотела подыгрывать.

— Инселерд, — как можно спокойнее произнесла я, — объединенное государство. Серк — его часть. Этот остров вы имеете по милости короля Эстэрры. Так почему же вы так ненавидите коренных жителей?

Таможенник наклонил голову набок, раздумывая.

— Господин Терм, — нежным мелодичным голосом пропела его помощница, — прибыл крылолет из Града, нужно проверить визы. Давайте пропустим этих пятерых на остров, чтоб не усложнять отношения с Монтеррой и прочими провинциями. С условием, что они отдохнут здесь одну ночь и уплывут.

Провинции, значит, деревни? Завоеватели нахальные! Но тут я осеклась: не подобает принцессе так ругаться — это раз, не стоит тратить свой гнев на мелких прислужников — это два. Чтобы Централь не строила столь амбициозных планов, ее нужно обезглавить. А если даже Сунна и Сорро устроят тут резню, тем самым они только разозлят нашего неведомого пока врага.

Я уверенно положила руку на рукояти мечей разбойника и тихо сказала:

— Мы польщены вашим гостеприимством.

Причины, по которым я сказала это, позже пришлось объяснять Сунна. Не могла я хамить наместнику и секретарше, не было смысла устанавливать справедливость на отдельно взятой таможне. Иногда нужно стерпеть унижение, чтобы триумф оказался более приятным. Странно, что мальчика при дворе в Джанубтераб не учили дипломатии, или на юге совершенно другие правила этикета.

Когда мы вышли от таможенника, то столкнулись на улице с пестрой толпой центральцев, приехавших отдыхать на Серк. С виду эти люди совершенно не отличались от народа Хигаши, Эстэрры или другой страны, но просматривалось в них что-то общее, неуловимое, благодаря чему иначе, как центральцами, их назвать невозможно. То ли худые бледные лица, то ли короткие кожаные одежды, почти такие же, как и у Кани, то ли надменные физиономии, свойственные только царственным особам, — я не определила, что именно указывало мне на происхождение каждого из толпы. Нужно самим жить в Централи, чтобы лучше узнать окружающих, войти в их жизнь, и тогда, может, получится запросто отличить тех, кто некогда поселился на Миррор и отрекся от магического мира. Но нужно ли мне такое умение — весьма спорно. Не исключено, толпе были и люди, две-три луны назад прибывшие в неизвестный для них доселе город, но я не смогла выделить их среди нескольких десятков коренных жителей. Действительно, в Централи люди не умели колдовать, а само место и окружающая среда делали из некогда неумелых пропитых крестьян, скромных домработниц, охотников и торговцев совершенно другие образы. Их меняли одежда и стиль жизни.

Идя через эту толпу, мы чувствовали себя попавшими в другой мир, откуда не можем выбраться. Ничего не держало нас тут, но, коли прибыли, то хотя бы закупить продукты и покушать не мешает. Да, я не преклоняюсь перед едой, как это иногда делает Сорро, но принцесс не стоит морить голодом.

— Красная Бандана, — мы с Сорро остановились как вкопанные, услышав зловещий шепот за спинами.

Мы встретились взглядом с десятками лиц, уставившихся в нашу сторону. В глазах каждого центральца горел недобрый огонек, в сердце каждого билась надежда получить награду за голову моего спутника. А на пороге домика стоял таможенник, держа в руках знакомый плакат с портретом Сорро.

Толпе достаточно одного намека, чтобы начать потасовку. Бежать. Нет, мы не жалкие трусы. Но в то же время, если отдыхающие и силач-наместник набросятся на нас, то вряд ли мы уйдем отсюда живыми. Подобного исхода, конечно же, не хотелось, но как достойно выйти из сложившейся ситуации, я не представляла. Я принцесса, чтобы стать любимой королевой своего народа, мне нужно научиться искать самый безопасный выход как можно быстрее. Не знаю, смогла бы я придумать какое-нибудь решение, сидя в теплом дворце Нордстерна, но сейчас ни одна мысль не успела посетить меня, когда Сорро, почесав в затылке, устало сказал толпе:

— Какие вы глупые и алчные, кидаетесь на каждого встречного в красной косынке, желая разорить собственное государство. Скукотища. Между прочим, пока вы сидите в своей Централи и парите на крылолетах над облаками, в остальных странах вовсю идет состязание «Кто больше похож на Красную Бандану»… Победителя ждет достойный приз. Впрочем, пошли, Лика, условия можно прочитать в любом трактире Эстерры.

Он взял меня под руку и, не обращая внимания на толпу и градоначальника с секретаршей, отправился прочь.

Мы шли довольно медленно, но я чувствовала, что за нами никто не увязался.

— Мы выиграли несколько минут, пока начальник обдумывает сказанное мной, — хихикнул Сорро. — Идем быстрее покушаем, пока на нас не объявили охоту по всему острову.

Мы все дружно согласились, потому что еды на судне почти не осталось, и каждый из нас готов был съесть по несколько порций мясных блюд. Да и наемной команде не мешало бы доставить на палубу достойный обед.

Выйдя на золотые пляжи Серка, мы поняли, насколько выделяемся из толпы отдыхающих. Когда Кани и переодевшийся летние красные штаны Сорро еще как-то могли затеряться в толпе, но я, Рэтти и Сунна, казалось, даже выражениями собственных лиц и прическами выдавали в себе не очень желанных гостей из магических государств.

Кани, перекинув длинные сапоги через плечо, босиком бросилась к синей палатке с надписью «Шашлыки», а за ней последовал и странник.

— Что делать? — обреченно посмотрела я на штурмана, которой тот всучил сверток с рубашкой и кожаными брюками.

Та молча указала мне на бело-зеленую полосатую палатку, где продавались расписные ткани. Потом девушка перевела хитрый взгляд на Сунна и тихо спросила:

— Утащишь полдюжины тряпочек, а?

— Не вопрос, — пожал плечами шамсмаденский вор, и через мгновение у него в руках возникло несколько полупрозрачных платков.

— А теперь идем вон в те синенькие кабинки с улыбающимся солнышком и заматываемся в эти тряпочки, понятно?

Мы с Сунна кивнули. Выйдя из кабинок и оценив одеяния друг друга, мы удовлетворенно кивнули: из нас получились отличные отдыхающие — загоревшие (не важно, что в пустынях Джанубтераб), замотанные в модные платки с кисточками. Одно в нас выдавало путников без определенного места жительства — у местных отдыхающих в руках не было больших тюков с одеждой.

Ступив избалованной голой пяткой на раскаленный песок, я чуть не заорала.

— Сунна, — тут же приказала Рэтти, завидев, какую пляску выдает принцесса Нордэрда, — утащи еще тапочки на деревянной подошве.

Все-таки, иногда я согласна смириться с тем, что один из них вор, другой — пират, они заботятся обо мне лучше моих собственных фрейлин, коих я не видела уже больше семи лет.

Когда мы вошли в шашлычную, Сорро увлеченно обгладывал жареное мясо, а на столе рядом с ним лежала горка пустых шпажек. Кани, смакуя по ложечке фруктовый салат, постоянно ныла, что у нее не хватит денег расплатиться за разбойника. Как оказалось, наши золотые тут были не в цене, и в ресторанах да гостиницах принимали только деньги с так называемых пластиковых карточек. Наша спутница похвасталась оной — маленькая штучка помещалась на ладошке. На карточке были весьма реалистично нарисованы Центральские горы и лазурная гладь озера Миррор. И только по небу пролегала золотистая надпись Градский Банк Сбережений. Что бы это значило — я не очень представляла.

— Что будете заказывать? — мои наблюдения прервала очаровательная официантка в пурпурном платке, завязанном на груди крепким узлом.

— Шашлык и красное вино, — улыбнувшись, сказала я.

Когда девушка отошла, Сорро положил мне руку на плечо и шепнул:

— А тебе идет эта синяя ткань с ромашками.

Покраснев, я потупила взгляд и вцепилась в деревянную скамейку, будто она способна забрать из моей души излишки смущения. Пока странник осыпал меня комплиментами и рассказывал, какая одежда лучше всего подойдет мне к лицу, официантка принесла мой заказ. Однако покушать мне было не суждено.

Только я взялась за шашлык, а Кани расплатилась за обед, в палатку-ресторан вошли трое высоких плечистых мужчин, прикрывающих лица черными пластинами. В одном из них я сразу узнала скуластого таможенника. Плохо дело, наша шутка с конкурсом на звание Красной Банданы, кажется, нашла свое продолжение.

Сорро встал из-за стола, повязав на голову косынку, и недовольно ухмыльнулся:

— Что, решили признать меня победителем?

Интуиция мне подсказывала: таможенники настроены серьезно, на этот раз шутками мы не отделаемся, и наш розыгрыш с конкурсом не сойдет с рук.

— Обман наместника, — грубый бас одного из спутников начальника нарушил тишину, и все посетители ресторанчика удостоили нас любопытными взглядами, — воровство из торгового павильона, сокрытие собственных личностей, ношение холодного оружия без разрешения наместника. Да вы насобирали на такой штраф, что вам и своей головой не расплатиться, Красная Бандана.

Так, кажется, я начала понимать. Хозяин развлекательного курорта решил подзаработать. Он не хотел задерживать Сорро на таможне, потому что тогда награда досталась бы охране, что препроводила бригантину до гавани. Потом у него не получилось схватить нас из-за вновь прибывших туристов. Зато он воспользовался каким-то неведомым законом, чтобы оставить нас на острове на целую ночь, и за это время справиться с нами. Получается, он отправил нас в ловушку. А мы впятером сразу же в нее угодили.

Но ситуацию спас Сунна. Зря таможенник думал, что мы сдадимся ему без боя и позволим творить с нами все, что его душеньке угодно.

Этот наследник южного трона, одетый в красную набедренную повязку с кисточками и зеленый платок, смотрелся точь-в-точь как древний правитель его родины. Он залез на стол, словно на постамент. Тяжелый орлиный взгляд парнишки упал на начальника таможни.

Присутствующие в ресторане ждали развязки в предвкушении порции хорошего настроения.

Шамсмаденский вор, вытянув руку вперед, прищелкнул пальцами. Я знала, что для колдовства Сунна это не нужно, но чтобы придать происходящему немного зрелищности — маг всегда рад стараться.

Однако ничего не произошло. В руках у нашего друга не оказалось ни единой вещицы таможенника.

— Что, прокол? — хихикнул начальник, сверкнув золотыми зубами.

Да, должно быть, немало пришельцев из магических государств били ему по челюсти.

— Что, гаденыш? Не вышло меня раздеть? На Серке твои фокусы больше не удадутся, — открыл тайну наместник. — А сейчас у меня возникла мыслишка отменить и содеянное тобой колдовство.

И тут таможенник убрал пластину с глаз и всепожирающим взглядом уставился на нас с Рэтти.

— Нет! — заорали мы хором, понимая, что это означает.

Я скрестила руки на груди, думая, что это удержит ускользающую ткань, а штурман кинулась под стол к нашим тюкам с одеждой, чтобы достать хотя бы рубашки и шкуру Дракона. Естественно, заклинание касалось и Сунна. Публика вокруг засвистела, предвкушая наше прилюдное раздевание, а Сорро с Кани переглянулись.

— Ладно, я пошутил, — надвинул пластину на глаза наместник. — Хотя, рыжая и блондинка мне понравились.

Он еще раз прошелся взглядом по дрожащей мне и выглядывающей из-под стола Рэтти, а публика в ответ загоготала, высказывая различные предложения своему начальнику. Ни одно из них нам, конечно же, не пришлось по душе.

— Красная Бандана, если ты сдашься, мы оставим в покое твоих спутников, погуляют тут три дня и уплывут по своим делам.

— Пожалуй, я согласен на ваши условия, — вытянув вперед руки, Сорро встал из-за стола.

Я его не понимала. Интересно, он готов был пойти на смерть ради нас или что-то задумал?! Телохранитель (а кем мог быть этот великан) таможенника снял с пояса пару тяжелых наручников и подошел к разбойнику. Я прекрасно осознавала, что как только Сорро окажется в тюрьме, на нас прекратится всяческая охота: кому нужна любовница Красной Банданы и трое беглецов из разных стран. Опасности никакой мы из себя не представляли, за украденные платки мы могли и заплатить, не золото же с алмазами мы похитили, а то, что мы были владельцами самых сильных артефактов в мире, лучше пока промолчать. Но так как последнего никто не знал, мы могли быть свободны.

Если отбросить все мои чувства к Сорро, то нам ничего не мешало запросто обойтись и без разбойника в нашей миссии. Конечно, за его спиной спокойно, можно спать и не бояться, что тебя ночью ограбят или прирежут. Но он решил пожертвовать ради нас самым дорогим, что у него есть, единственным, что у него осталось после того, как он и Су достали артефакты со дна озера Миррор… свободой и независимостью.

Телохранитель поднес к вытянутым рукам разбойника тяжелые оковы, и вдруг, я даже не успела сообразить, как все произошло, Сорро резко опустил левую руку и вытащил из ножен Хикари.

Сильный ветер смерчем закрутил все в ресторанчике. Несчастным посетителям заведения ничего не оставалось, как выбежать на улицу, похватав самое ценное, что с ними было. Я тоже прижала к груди свой тюк с одеждой и шкурой Дракона, поняв, что заказ катафалка для Сорро откладывается на неопределенное время, и сейчас мы бросимся к причалу разыскивать «Белую Акулу».

Таможенник и его телохранители, закрыв лица руками, стремились устоять на месте и даже разглядеть что-то в кутерьме летающих тарелок, столовых приборов и недоеденной пищи. И только официантки да повара не оставались безучастными в этом хаосе: они стремились не отдать на растерзание телохранителям или нам свое имущество и носились по залу как угорелые, пытаясь поймать все тарелки до того, как они обрушатся на пол и превратятся в груду черепков.

Сунна указал нам на выход в кухню, и мы кинулись туда. Вслед я слышала крики:

— Не дайте им уйти!

Они перемежались и приказами:

— За ними!

Я ступила ногой в кастрюлю с десертом. Умудрилась я это сделать таким образом, что из посудины вываливалось все, кроме моей собственной ступни. Сорро тащил меня за руку, постоянно ворча о неуклюжести всех принцесс Инселерда, а мне-то что от этого? Кто устроил бардак и перевернул в ресторанчике все вверх дном? Хорошо еще, что у меня в кастрюлю не голова попала, а то бедные мои косы. Пришлось бы им несладко.

У черного хода разбойник-таки прижал меня к стенке и велел поднять ногу. К моей радости ему удалось избавить меня от кастрюли и… от шлёпанца на деревянной подошве. Жаль, красивый он был, с прозрачной лилией и плетеный из неведомого мне волокна. Я очень надеялась, что получу этот аксессуар себе на память… а так останется у меня один тапочек, словно у принцессы из красивой сказки. Только в отличие от той девушки, ко мне не приедет благородный рыцарь с условием: «Кому подойдет туфелька, ту и возьму в жены». Случится это по простой причине — второй тапочек никогда не попадет в руки таинственному жениху, а окажется выброшенным вместе с кастрюлей.

Чтобы было удобнее бежать, мне пришлось сбросить и второй тапочек. Оттого, что песок обжигал пятки, мне приходилось скакать по нему чуть ли не быстрее странника.

— Куда? — затормозила вдруг Рэтти, осматривая ошалелых отдыхающих, которые смотрели на нас как на ненормальных, устроивших на пляже настоящий погром.

Она бросала мимолетный взгляд на море, где, рассекая волны, мчалось несколько малюсеньких суденышек, болталась длинная желтая лодка с гогочущей полудюжиной людей, а под облаками парил крохотный крылолет. Потом она резко обернулась на чуть не разрушенный ресторанчик и торговцев, которые стремились унести свое добро от беды подальше. Таможенник со своими ребятами, как и мы, вышли из черного входа.

— Ну чего стоим? — сжала я кулаки. — Ради этого ли мы сбежали?

Я взяла Сорро за руку и ткнула в сторону высоких зданий справа от нас. Наверняка, там и были пристани, потому что слева я не могла разглядеть ни единой мачты — только длинный пляж, чуть-чуть закруглявшийся к горизонту.

— Точно, — крикнул он, и мы помчались прочь с пляжа.

— Стоять!!! — рявкнули у нас прямо за спиной.

Никогда не ожидала, что эти ребята с таможни окажутся такими проворными.

— И не подумаем! — показала им язык Рэтти и кинулась в противоположную сторону, сбивая с ног двух девушек, что оказались неподалеку.

Пока они не угодили лицами в песок, они благоговейно намазывали свои тела какой-то прозрачной жидкостью и напевали мотивчик о любви.

Сунна и Кани последовали за штурманом, а мы с Сорро кинулись в противоположную сторону. К сожалению, идея добраться до пристани как можно быстрее умерла, не успев толком родиться. Мы мчались вдоль берега, под ногами, вязнувшими в песке, мешались теплые волны, а за нами гнались трое мужчин, каждый ростом с Роджера Алую Корону.

Вслед нам раздавались недовольные крики простых отдыхающих, мол, мы ребенка толкнули, старушке выйти из воды спокойно не дали, двоим влюбленным испортили поцелуй, надувную игрушку распороли и так далее.

Не беги я прочь от преследователей, я бы себе подобного хамства не позволила.

— Эй, мужик, ты кто? — впопыхах крикнул Сорро на парня лет двадцати, который собрался класть на воду длинную пеструю доску в два человеческих роста.

— Серфингист, — пожал плечами молодой человек, не зная, то ли отойти, то ли дать своей доской нам по лбам.

Последнее предвещало немало жертв. А именно целых пять.

— Слушай, пофигист, — Сорро вырвал из рук паренька доску, предварительно посадив крошечную Ню на плечо, — очень надо.

— Но это для… воды… — серфингист ухватил разбойника за плечо.

— Правда? — мой спутник бросил приспособление на волны и тупо глянул на хозяина этого добра.

Я хотела бежать дальше, но Сорро не пускал, а таможенник с телохранителями настигали. Фора, которую дали нам пара ударов Хикари по воде и песку, почти себя исчерпала.

— Прыгай и лови волну! — кникнул разбойнику серфингист.

А Сорро ничего не боится, он схватил меня за талию и прыгнул поперек доски.

Как раз к берегу подкатила большая волна, и нас отнесло на пару размахов в море. К нашему счастью, охотники за головами не медлили отступать: один принялся убеждать несчастного серфингиста, лишившегося доски, что тот дал уйти в море целому золотому состоянию, а двое, пробежав с десяток размахов, нашли крохотный кораблик с шумным моторчиком (или как там эта штуковина в Централи называется).

Взревев, словно хищный зверь, эта штуковина устремилась за нами.

Я боялась, жутко боялась.

— Лика, стой уверенней, — несмотря на то, что Сорро меня крепко держал, мне казалось, что доска перевернется, и я свалюсь в морскую пучину.

Умирать мне, честно скажу, не хотелось. Я никогда не плавала и не представляла, как я спасусь, если вдруг упаду в море. Ню, которая сидела на плече у разбойника, впившись когтями в его голое плечо, получала на свою шкурку столько воды, что ее кошачьей натуре это не нравилось. Не думаю, что страннику было много приятного от когтей крохотного хищника, но он смиренно терпел.

— Главное, не бойся, — уверял меня Сорро, — стой и держи меня за талию, а я подниму парус.

И только сейчас я увидела, что у нас под ногами лежал свернутая белая материя. Как же мы раньше этого не заметили.

Пропустив одну волну, разбойник нагнулся и распрямил высокий, с человеческий рост парус. Я почувствовала, что доска стала устойчивее и начала намного увереннее скользить по волнам. Только скорость, несмотря на попутный ветер, меня вовсе не радовала. Двое наших преследователей настигали нас. Они махали кулаками и кричали вслед всякие гадости, а таможенник, крепко сжимая руками руль, уставился вперед, не желая сбиться с намеченного курса.

И сидеть бы нам с Сорро сейчас в тюрьме, если бы я не вспомнила про свой артефакт. Одной рукой обнимая разбойника, другой я достала из свертка зеленое кимоно и встряхнула им, краешком задев волны.

— Золотой Дракон, помоги мне.

Ослепительный свет ударил в глаза. Готова поспорить, что и нашим преследователям пришлось зажмурилиться и притормозить.

— Что прикажешь, принцесса Анжелика? — дракон парил над нашей доской.

— Унеси нас подальше отсюда, чтобы нас не смогли догнать, вот…

Я не договорила. Корытце, на котором плыли наши преследователи неслось прямо на нас. Даже Сорро заорал от ужаса. Мы бы погибли, не подхвати дракон одной лапой меня, а другой — разбойника.

Мы резко поднялись в воздух, и несчастная Ню, не удержавшись на плече хозяина, впилась когтями в его грудь так, что парень чуть не заорал от боли.

Лететь было неудобно, но иного варианта спасения я не придумала, да и странник не предложил. Считаю, что мы с Сорро получили куда больше впечатлений, чем отдыхающие, которых на канате таскает за собой крылолет. Паря в десятке размахов над землей, я видела, как ошарашенные центральцы смотрят ввысь и тычут пальцами в сторону дракона.

Отнес нас мой верный слуга вовсе не к пристани, куда Рэтти, Сунна и Кани наверняка добрались без особых проблем. Скорее всего, сейчас они вместе с наемниками готовили судно к скорейшему отплытию и погружали на борт мешок с едой, что удалось украсть шамсмаденскому вору.

Нас опустили на землю в саду высоко на единственной горе Серка, рядом с белоснежным круглым храмом. Вдоль стены этой постройки на расстоянии нескольких размахов друг от друга ходили невысокие лысые мужчины, закутанные в белые одежды. Наверняка, жрецы.

Я в своем пурпурном платке и Сорро в пестрых коротких штанах и черных сапогах чувствовали себя лишними.

— Зачем ты принес нас сюда? — тихо спросила я дракона, боясь, что кто-то из жрецов заметит нас, и после этого нам не поздоровится.

Приземлившись рядом с нами, мой артефакт протяжно произнес:

— Это сердце Серка, храм Пи, единственное место на острове, подчиняющееся не Граду, а Монтэрре. Жрецы поклоняются не президенту, а диосу, они чтят свои легенды и верят в древние пророчества. У вас получится отдохнуть тут.

— Но как же наши друзья? — не унималась я.

— Отдыхайте, Сорро и Лика, — дракон прикрыл глаза, — а я полечу на «Белую Акулу» и расскажу штурману о тайном ходе. А вы дня через два-три спускайтесь в самый глубокий подвал храма, мы будем ждать вас там.

Мы с разбойником переглянулись. Услышь я подобные планы из уст моих друзей, я бы, возможно, усомнилась. Но не верить дракону я не находила ни единого повода. Он знал все про Инселерд, ему были известны все тайные входы и выходы, и он хотел проводить нас по одному из них.

Я кивнула, не дождавшись ответа от Сорро и Ню, и дракон взмыл высоко вверх, наделав много шума.

Священники, что обходили храм, тут же обнаружили нас.

Немного испугавшись их, я отступила, но, поняв, что за спиной у меня лишь высокая живая изгородь, мне ничего не оставалось, как собраться с духом и произнести:

— Анжелика, принцесса Нордэрда, — поклонилась я перед немного опешившими от встречи с нами жрецами. — Мой спутник и телохранитель Сорро, Красная Бандана.

Услышав последнее, лысые мужички переглянулись, а потом оценивающим взглядом уставились на разбойника, словно решили рассчитать средний доход на человека за его поимку. У них этого не получится, я никому не отдам своего Сорро. И только я решу, сдавать мне его властям или нет!

— Мы пришли с миром, — продолжила я, — нам нужны лишь обед и ночлег.

О подвале я решила пока умолчать. А вдруг там хранятся сокровища острова Серк, и спуститься туда — величайший грех в понимании жрецов. Если это так, то нам никогда не суждено будет выбраться отсюда. Мы окружены курортами центральцев, единственное место, где наши взгляды на жизнь хоть как-то могут понять — этот храм, и делать из потенциальных друзей — врагов — глупо.

— Я вас понимаю, — упал передо мной на колени жрец, что стоял ближе всех, — Ваше высочество, вас ненавидят в Централи, и вам теперь не выбраться свободной с этого острова. Нас, жителей государств Инселерда заманивают на Серк, а потом начинают издеваться. Нас лишают судна, денег и всего остального.

Единственное место, куда могут уйти случайно зыплывшие в воды Серка жители магических стран — это храм Пи. Построили его двести лет назад моряки, попавшие в плен к наместнику острова. И велели тогда власти рассчитать точную площадь преобразованного Серка, дабы правильно платить налоги. Так жрецы храма Пи и занялись нелегким делом.

— Понимаете ли, о, послушники, — не слишком ли быстро жрецы приняли нас в свои ряды? — Пи, в честь которого назван наш храм, это такое число, которое помогает вычислить точную площадь круга. Думаю, вам известно, что есть радиус.

Жрец раскинул руками, показывая, вестимо, какой большой радиус у Серка. Мы с Сорро кивнули. Мне не известно, откуда у разбойника такие познания в науках, но основы геометрии мне преподавали в детстве, хотя помнила я мало и применения этому почти не находила. Откуда мне было знать, что однажды я воочию увижу, как эта наука используется на практике.

Инселердские мудрецы так и не вывели точной формулы, по которой можно было бы посчитать площадь любого круга, а в частности Серка. Да и Сорро чесал в затылке, раздумывая, как, зная радиус острова, точно узнать его площадь. Были бы мы на Пятре — умножили бы длину на ширину, а тут… остров-то круглый.

— Нужно умножить радиус на себя, а потом на магическое число, кое в Централи зовется Пи! — дал ответ на наши раздумья жрец, что взял нас под свою опеку.

Остальные служители храма продолжили свои работы под стенами, а этот невысокий лысый старичок решил посвятить нас в курс дела и разложил на траве с десяток листов, исписанных мелким почерком.

Магическое число, над поисками которого бились уже две сотни лет, оказалось не так просто найти. Когда-то для расчета площади священники предложили умножать квадратный радиус на три, как и делалось во всех землях Инселерда. Но центральцам результат не понравился, потому что кто-то из великих людей переплатил несколько золотых налога. И с тех пор пленники Серка постоянно уточняли это число.

— Мы подсчитали уже пятьсот дробных знаков, — тяжело вздохнул жрец, а в его карих глазах читалось столько обреченности, сколько не найдешь и у десятка смертников, — но это еще не все. Площадь считается не точно. Центральцы над нами издеваются, говорят, что из-за погрешностей обираются богатейшие люди их страны. И мы продолжаем исследования. Если вы нам поможете, то через месяц мы сможем сказать Граду пятьсот первую и пятьсот вторую дробные цифры!

— Но мы не умеем искать число Пи, — удивилась я. — В лучшем случае я могу помочь вашим женщинам на кухне, а Сорро посторожить у входа, чтобы никто не напал, когда ваши лучшие умы будут погружены в вычисления.

Но наши ожидания оказались напрасными, одержимый наукой жрец отказался от всех предложений и подвел нас к стене храма.

— Думаете, мы тут со счетами сидим? Длина окружности — это двойной радиус, умноженный на волшебное число. Это мы через сто лет наших опытов узнали.

Он сделал несколько шагов вдоль стены и продолжил разговор о том, что считают жрецы вовсе не с помощью костяшек, они измеряют длину окружности собственного храма.

— Помогите нам, подсчитайте, потому что как только мы узнаем последний дробный знак этого волшебного числа, наши служители станут свободными эстэррцами, мы сможем уплыть в Монтэрру, понимаете.

Окажись эти несчастные моими подданными, я бы разревелась на месте. Да и сейчас у меня по щеке скатилась большая слеза. Эти люди потратили всю жизнь на то, чтобы обходить храм вокруг, мерить длину пройденного пути и проводить вычисления. Готова поспорить, что в Централи уже давно всем известно точное значение магического числа, и что жрецов на Серке используют как достопримечательность в лучшем случае. В худшем — просто посмеиваются над ними[14].

Пройдя три или четыре круга, я сбилась со счета. Сорро шел впереди меня за несколько размахов и вслух считал шаги. Мало от нас помощи. Очень мало. Разбойника то и дело окликал впереди идущий жрец и намекал, что считать шаги можно и потише. Не знаю, сколько лет он работает при храме Пи, но я бы тут не выдержала и двух дней.

Втайне я надеялась, что ночью жрецы не занимаются своими расчетами, а спят, потому что мы тут задерживаться не планировали и хотели как можно скорее заняться поисками тайного хода в подземелье. Говорить об этом служителям странного храма мне вовсе не хотелось. Как я успела подсчитать, вокруг здания ходило полсотни мужчин. Наверняка столько же женщин работало на кухне. А если посмотреть на вместимость нашего судна, то оно увезет и половины несчастных.

Зато, не раз сбившись со счета, я твердо решила, что как только доберусь до Эстэрры, сообщу их королю об унизительном положении коренных жителей на Серке.

Перед закатом, оказалось, верховный жрец, которого все гулявшие вокруг здания называли Главным Математиком, собирал всех под раскидистой яблоней у входа в храм.

Этот высокий мужчина с длинной черной косой сидел под деревом, одетый в широкий халат, чем-то напоминающий кимоно старцев Хигаши, и выглядел таким умиротворенным, что не хотелось его тревожить. Изредка он прикасался к своему талисману — золотому цилиндру длиной с мизинец, и что-то нашептывал. И только когда пришло время записывать результаты, верховный жрец оживился и развернул свиток.

Это плохо, я попалась, потому что я не считала шагов. Интересно, а как Сорро выкрутится? Оказалось, что наши мысли практически совпали: мы запомнили измерения первых жрецов и выдали их за свои. Не думаю, что все служители честно измеряли длину окружности храма по сто раз на дню, потому что результаты у многих совпадали.

— Хорошо поработали, новоприбывшие, — похвалил нас Главный Математик, — пусть Серхио проводит вас на кухню поужинать.

Уже смеркалось, когда мы вошли в храм. Вряд ли в этих мрачных круговых и спиралеобразных коридорах было светло днем. Мы быстро шли за провожатым Серхио, держа в руках самые обычные факелы, очень похожие на те, что имелись при дворе моего покойного мужа. Рыжие блики отражались от ровных стен, на которых я успевала читать только многочисленные строчки цифр, отделенные друг от друга цветными полосками. От них у меня кружилась голова, и я начала смотреть под ноги, но и там тоже не давало покоя это «3.1415926…» — всюду одно и то же число. Какая-то паранойя, одержимость, желание, скорее не для Централи, а для себя найти последний дробный знак этого проклятого числа. Но интуиция мне подсказывала — его нет. Каким бы длинным не было найденное число, оно никогда не окажется равным истинному Пи. Иначе его бы не назвали магическим, не заставили в насмешку над эстэррцами считать его две сотни лет.

Только о своих страшных мыслях я решила помолчать. Я лишь запомнила для себя о печальном положении жрецов и о том, что нужно побольше узнать про волшебное число, позволяющее точно посчитать налоги на острове Серк.

Ужин в храме оказался на редкость вкусным. Один яблочный пирог, приготовленный эстэррскими хозяйками, чего стоил! Девушки в клетчатых платьях, ничем не отличающиеся от официанток в ресторанах, хихикая, наблюдали за Сорро, который уплетал за обе щеки очередной, уже далеко не первый, кусок. Мне же хватило одного приторного пирожка, который я запила свежевыжатым грушевым соком.

— Все нормально, — отмахнулась обслуживающая меня повариха, — вчера я недосыпала сахар в тесто, сегодня — пересыпала. А в среднем — выдержала рецептуру.

Я удивленными глазами уставилась на эту женщину, которая, теребя пальцами фартук, произносила вслух странные слова, которые жрецы назвали формулами успеха.

— Ну все, Красная Бандана сыт и доволен! — разбойник поднялся из-за стола, утирая рот салфеткой.

— Камилья, проводи наших гостей в их комнату, — поклонился разговаривавший с нами жрец.

Я так и не узнала его имени.

Камильей оказалась молоденькая девушка, что подносила нам пироги. Она, взяв со стола канделябр, направилась в коридор, бросив нам стандартное: «Следуйте за мной». Мы, естественно, послушались.

Я еле волочила ноги. Готова поспорить, что и Сорро был не в лучшей форме. Мы даже не удосужились спросить: почему нам дали одну комнату и одну кровать на двоих. Столько всего мы пережили за день, что, зайдя в комнату, просто свалились на мягкие перины.

— Я сплю, — прошептала я, уткнувшись носом в плечо спутника.

— Я тоже.

Только под утро я поняла страшную вещь — нам надо срочно бежать искать лестницу в центре храма, и что на это занятие у нас совсем не осталось времени: так мы сильно устали за полдня работы, а сегодня нам предстояло с утра до самого вечера гулять вокруг белых стен храма. Хорошо еще, что пока нас не побрили. Но зато…

Я не успела до конца проснуться, как в нашу комнату пожаловала Камилья, у которой через руку было перекинуто две белых туники.

— Ваша одежда, гости…

Сорро удостоил рыжую эстэррку недовольным взглядом.

— На работу пора! Вам сегодня с утра измерять! Одевайтесь, Главный Математик вас ждет.

Когда она вышла, я быстро натянула на себя тунику. Она оказалась мне почти до колена, зато для разбойника его вещица стала неплохой рубашкой, правда, несколько длинноватой.

— Нам надо бежать отсюда, чем скорее, тем лучше, — шепнула я ему.

— Прекрасно знаю, но, — он покосился на мечи, — я не могу устроить тут бойню с мирными людьми, пусть даже и немного сумасшедшими. Думаю, ничего не случится, если мы спустимся в подземелья завтра.

Я очень на это надеялась. Делать было нечего. Нас с утра пораньше забрали на бессмысленные работы. К обеду мы честно сдали свои измерения Главному Математику, который, поразмыслив над моими экспериментами, читал под нас странное заклинание: «Среднее неплохо, дисперсия великовата». Что это значило — мне было не ведомо.

Неуклюжий человек в длинной белой робе и с золотым медальоном на шее, мне не очень понравился. Ничегошеньки не объясняет, и только записывает результаты чужих опытов и заставляет заниматься сомнительными исследованиями. Куда большую пользу приносит физический труд, а не утаптывание земли вокруг храма. Только объяснить это эстэррцу я не горела особым желанием. Нордэрдская принцесса я, это факт, но в западном храме я не имею власти над жрецом: для меня он чужестранец и имеет полное право не прислушиваться к моим словам и не выполнять мои указы.

Свалились мы спать, как и вчера, дружно, заснули быстро. Но зато к вечеру мы чувствовали себя отдохнувшими и могли ночь напролет заниматься поисками хода вглубь горы.

Работы второй смены экспериментаторов еще не закончились, поэтому жрецов в храме почти не было: утренние счетоводы спали до следующей смены, а Камилья и ее служанки занимались ужином на кухне.

Нам не составило труда пробраться в самое сердце храма, к алтарю, круглому возвышению в несколько размахов шириной посреди зала. На нем не написали ни одной хвалебной песни, восхваляющей высших, не оставили никаких рисунков об их деяниях, только украсили его абсолютно круглыми шлифованными опалами, — вряд ли подобное напоминало о религии Эстэрры, где во всех храмах присутствовали ярко раскрашенные молельни с портретами диоса и его последователей. Огромная кочка посреди абсолютно круглого зала с исписанными замысловатыми формулами стенами вовсе не вписывалась в традиции Западных земель. Под алтарем и находился люк, ведущий туда, где нас будут ждать.

Найти — это одно, а вот открыть и спуститься — это совершенно другое дело. Посреди алтаря чернела маленькая, толщиной в пальчик, дырочка — единственное отверстие в круглой каменной глыбе. Ключей у нас, естественно, не было. Ох уж этот дракон, который веками спал неизвестно где и внимал всю историю Инселерда своей шкурой: неужели он не знал, что храм этот — сборище сумасшедших, что уйти из него невозможно?! Вот так и доверяй собственным артефактам. Я со злости топнула по крышке. Нас ждало несколько дней скитаний по этому безумному дому в лучшем случае. В худшем же мы могли тут застрять до конца жизни. Да и Рэтти с компанией и наемниками снизу вряд ли смогли бы открыть люк. Ждать их тут — весьма опасное дело, потому что не пробыли мы в зале и пяти минут, как нас окликнули.

Меня бросило в холодный пот, и я резко обернулась. Могу сказать, что Сорро чувствовал себя не лучше.

— Что вы тут делаете? — у входа в залу стоял давешний жрец, что заботился о нас больше остальных.

Но тут же он сам и ответил на свой вопрос:

— Вы ищете выход, как я вас понимаю. Все мы знаем, что как только сможем открыть алтарь, так покинем Серк навсегда. Но этому не бывать! Запомните! Не бывать!

Он подбежал к нам, свалился на колени и принялся целовать круглое возвышение.

— Берегите его, это наш единственный выход! — воздал жрец руки к небу.

Мы тяжело вздохнули. Маленькая круглая дырочка посередине — скважина для ключа. Осталось только найти предмет, способный открыть люк. Я была уверена, что эта штуковина хранится в храме, но никто и не подозревает, что она — спасение сотен людей. Глупо, не спорю.

Спрятан ключ очень надежно, но, если подумать хорошенько, он должен лежать на самом видном месте. Центральцы — люди ленивые, никогда не придумают для хранения артефакта использовать яйцо в желудке курицы, а курицу посадить на вершину самой высокой сосны на одной из гор. Такое, скорее, свойственно нордэрдцам или эстэррцам, любителям красивых легенд. В Централи, как я поняла по жизни на курортах Серка, все было предельно просто, даже примитивно. А значит, стоит только посмотреть вокруг, и заметишь ключ.

Но не следует забывать и другого: тут люди двести лет в неволе занимаются наукой. И вряд ли они настолько глупы, чтобы не заметить очевидного.

— Да, кстати, — прервал мои мысли жрец, — через три дня назначено ваше посвящение и пострижение. На закате после расчетов в саду.

Он развернулся и пошел прочь.

— Стойте! — заорала я. — Вы хотите сказать, что я буду… лысой?

Мой рот не закрывался от удивления. Сорро без волос я еще худо-бедно представляла: какая разница, лысый он или волосатый, если все время на голове косынку носит. А вот я… без любимой-то косы!

— Ну да, меньше волос, больше интеллекта, — развел руками служитель, — нами сто пятьдесят лет назад доказана корреляция между длиной волоса и умом человека. Чем короче волос, тем ученый мудрее. Чем длиннее, тем…

Спасибо, обласкали. Если верить рассуждениям этого сумасшедшего, получалось, что мы с Рэтти самые глупые члены нашей команды.

— Но, поймите, Ваше высочество, — рассыпался жрец в извинениях, — как только мы сострижем все ваши волосы, вы сами увидите, как хорошо станет соображать ваша золотая головка.

— Простите, господин жрец, — съехидничала я, потому что мне уже надоели обычаи этого сумасбродного храма, — но это сейчас моя голова золотая, а после пострижения станет блестящей.

— Блестящей — тоже замечательно! — нашелся тот.

Я проскрипела зубами в ответ, но ничего говорить не стала: воспитание не позволяло. Окажись на моем месте Рэтти, она бы всех в храме расставила по местам и нашла пятьсот десятую дробную цифру этого несчастного числа Пи и доказала бы, что это и есть последний знак, несмотря на все лжетеории Централи.

Когда жрец оставил нас наедине, я покосилась на Сорро:

— У нас три дня, нам надо уходить.

— Догадываюсь. Если мы продержимся тут еще хотя бы сутки, то я свихнусь, — вздохнул мой спутник.

Я посмотрела ему на пояс, где неснимаемым грузом висело три артефакта. И я робко спросила у разбойника, нельзя ли разрубить люк с помощью Оскурида.

Но, увы, моя идея оказалась непригодной:

— Понимаешь, Лика, это меч Кани, — с сожалением вздохнул Сорро, — она может им и листок бумаги разрезать очень аккуратно. Но если я обнажу Оскурид… ты помнишь, что случилось на Джомджоме?

Такое не забывается. В тот день я подумала, что мой любимый разбойник погиб, защищая нас от Алой Короны.

— Ты же не хочешь, чтобы у нас на карте появилось два полу-Серка, а «Белая Акула» с нашими, кстати сказать, друзьями была похоронена в очень глубокой морской впадине?

Он сел на алтарь, скрестив ноги. Чем-то в этот момент Сорро напомнил меня, когда он спасал мою персону на Негара. Только сейчас почему-то он не бравился, не кричал, что ему море по колено, что он горы свернет ради девушки. Но он и не чувствовал себя обреченным. Он тоже думал. И, если теория жреца о длине волоса и скорости мысли верна, то соображать странник должен раз в двадцать быстрее, нежели я.

Насколько я поняла, легендарные артефакты контролируются разумом и волей их владельцев. Перепутать оружие — смерти подобно: как Сунна и Рэтти отдергивали руки от чужих мечей. Наверное, сила Сорро подавляла защиту Даномхерев, а вот западный меч в его руках превращался в разрушительное оружие, которое лучше не показывать жаждущим перекройки всего мира. Попади такая игрушка в руки злодею, от Инселерда останется один большой островной архипелаг.

— А что, если огнем попробовать, южным мечом? — предложила я.

Разбойник медленно поднялся и занес руку с Даномхерев над алтарем. Я отскочила за колонну, когда огненная стрела прошлась по люку. Но, увы, наши надежды оказались тщетными: легендарный меч не смог оставить ни царапинки.

Придется срочно искать ключ, пока нас не побрили в монахов.

Остатки вечера мы бродили по храму, изображая из себя любопытных гостей. Ключей, надо сказать, нашли мы очень много, но ни один из них не походил на узенький цилиндр, который требовалось вставить в люк на алтаре.

— Думаете, Лика, — обратилась ко мне Камилья, перебирая свою связку, — если бы у меня был ключ от алтаря, мы бы не сбежали на Эстэрру?

Как ни крути, она права. Свобода — одно из самых необходимых человеку богатств нашего мира, и променять ее на каждодневные измерения длины окружности вряд ли бы кто захотел, разве что один одержимый. Один, но не целый храм.

— Может, сбежим отсюда, Сорро? — прижалась я к его груди, когда мы лежали в комнате, раздумывая о ключе.

Он провел рукой по моим волнистым золотым волосам и ничего не ответил.

— Давай уйдем отсюда вниз. Почему ты сдаешься? Сорро!

— Понимаешь, когда я мерил шаги вокруг храма, я пытался найти ворота. Их нет.

А еще прошлой ночью, пока я спала как сурок, разбойник пробрался к забору в десяток размахов высотой, что ограждал храм, и попытался разрубить живую изгородь. Получилось ровно столько же, сколько и с люком. То ли сильная охранная магия сдерживала стены от мощных ударов, то ли технологии Централи дошли до той стадии, что металл и стены не поддавались даже легендарному оружию.

— Пока есть надежда на свободу, Лика, мы будем бороться.

Мое лицо обожгло его горячее дыхание, и он страстно поцеловал меня. Упершись руками в его грудь, я попыталась оттолкнуть от себя Сорро, но он был сильнее меня. Мое слабое сопротивление ничто по сравнению с его мускулистыми руками, вжавшими меня в мягкую перину.

— Отпусти меня, Сорро, — прошептала я, — нам нельзя быть вместе.

Я понимала, что мое тело хотело иного, но ему не знать, что мы из разных сословий, что разбойнику никогда не стать королем Нордэерда. Однажды я представила во сне, что он женится на мне. Связать отношения узами брака не так сложно: клятва перед Единым и высшими наших родных земель, и все. Хуже другое — мой статус и наследство. Я единственная дочь своего отца, я не могу отречься от престола: живу я в сложное время или в эпоху благополучия. Мне предстоит выйти замуж за одного из князей или герцогов Нордэрда, а не за разбойника из Хигаши, пленившего мое сердце… мне было тяжело говорить ему это: «Нет». Но так надо, на благо моей страны и всего Инселерда. Он никогда не согласится принять мое наследство. Мой дворец окажется тесным для его свободной души. И чтобы не было больно, нужно прекратить мои с ним отношения, чем быстрее, тем лучше.

Только мое тело не соглашалось со мной, ему нравились ласки сильных рук и прикосновения пухлых губ.

— Сорро, не надо, — шептала я.

— Я хочу…

— Я тоже, но… не надо…

Тело привыкло, оно знало, что ему делать, сердце полностью ему доверяло, и только разум корил: «Тебе будет больно, Лика, не отдавайся ему снова и снова».

— Нам… будет больно… прощаться… — шепнула я ему на ухо.

Не помогло.

— Ключ… нам надо искать ключ, если мы хотим…

Но в ответ я получила то, чего совсем не ожидала услышать от Сорро:

— Чем больше мы тут находимся, тем дольше мы вместе, Лика.

Его крепкая ладонь сжала мою расслабленную руку.

— Ты… одержим… этим… храмом… — тяжело дыша, говорила я.

А разбойник нашел способ заставить меня замолчать: страстный поцелуй взасос. О, Единый, мы теряем драгоценное время совсем не на то. Почему он меня не слушает, словно его телом вновь завладела Хана, обвив нас невидимыми лианами. И тут обжигающим огнем страшная мысль пронзила меня: ему тоже больно, он тоже не хочет расставаться. Меня любит совсем другой Сорро, не тот нахальный разбойник, что кушал мои снадобья на кладбище Негара. За полтора месяца странствий он стал совершенно другим человеком. То ли он вспомнил себя былого, то ли… нашел себя моей половинкой.

— Нам… нельзя любить, Сорро, понимаешь? — я ласково потрепала всклокоченные на затылке вспотевшие голубые волосы. — Давай останемся друзьями, пожалуйста. Хана помогла пробудить нам чувства, ей было все равно. А мне — нет. Я не хочу… делать тебе больно.

Я пальцем размазала холодный пот на его спине, вычерчивая между лопаток сердечко. Я понимала, что не могу без него, но в то же время, нужно было учиться забывать Сорро. Этот человек не приживется в Нордстерне. Если я хочу восстановить страну после предстоящей битвы, то разбойник мне не поможет.

— Лика, — кончик его носа коснулся моего.

Он закрыл глаза и чуть слышно шептал:

— У меня нет ничего и никого! Воспоминания, пробудившиеся в моей голове кажутся мне нарисованными, придуманными кем-то, будто это не моя жизнь, а сборище фактов из чужой биографии. С тобой я живу… так, как хочу. Неужели ты хочешь убить меня так рано? Я не могу жить без чувства к тебе.

Моя ладонь сама прошлась по его щеке, вытирая скупую мужскую слезу.

— Ты дала мне жизнь, Лика. Пусть короткую. Но дай ей продлиться чуточку дольше. Разреши мне быть твоим хотя бы до городских стен Нордстерна.

Я не хотела, но кивнула. Мое сердце ответило за меня. Или жалость. Или тело. Но никак не разум. Им я понимала, что никому не нужна будет принцесса, которая провела не одну ночь с разбойником. Некоторые северные князья, вообще, брали в жены только девственниц. Я отдала себя страннику из Хигаши, отдала не раздумывая свою душу и многое другое. И мне это почему-то нравилось.

И только мысль о ключе от люка не дала мне уснуть и забыть обо всем только что произошедшем. Сорро, после того, как мы выяснили отношения и договорились ничего не менять до конца путешествия, завалился на бок, и я не смогла разбудить его. Может, он только притворялся уставшим, и как только я засну, он бросится к забору храма с Оскуридом, чтобы вырваться на свободу.

Ой, если он это предпримет, острову Серк не повезет, ровно как и нашим друзьям, которые сейчас плыли к нам по подземному тоннелю. А если это так, то мне надо самой постараться найти ключ.

Закутавшись в простыню, я аккуратно ступила на холодный каменный пол.

— Ню! — донеслось тихое мяуканье из-под кровати.

Ой, я совсем забыла про питомицу моего разбойника. Неслышно топая, котенок направился в коридор вслед за мной. Я присела на корточки и подняла ее к лицу.

Кошечка еще раз тихо мяукнула.

— Ню, милая, поможешь найти один ключик? — шепнула я, получив в ответ то, что и ожидала, потому что котенок не умел говорить другого.

Как жаль, что я не понимала кошачий, а то, небось, наша зеленая нэко уже прекрасно знала, где спрятаны ключи от свободы.

Я посадила ее на плечо, завязала красную бандану разбойника на голову, спрятав под нее волосы, и отправилась в зал с алтарем.

В простыне и с повязанной головой мой силуэт казался похожим на очертания фигур послушников храма Пи, поэтому если кто из счетоводов случайно окажется в коридоре, не сразу распознает во мне гостью.

— Вот! — показала я котенку крохотную круглую дырочку посреди люка. — Можешь по запаху найти?

Надежда была слаба: за двести лет сколько людей не прошлось по люку, запах ключа, если таковой был, давно уже затерялся среди остальных. Да и Ню — кошка, а не собака, хотя я слышала, что и это племя прекрасно способно искать на нюх. В моей душе теплилась одна надежда: дух Хигаши-но-Чикию справится с этой задачкой. Я же ее не шестьсот восемнадцатый дробный знак числа Пи просила вычислить.

Ню, словно охотник, долго обнюхивала люк, а потом моментально обернулась окинэко и бросилась в коридор, что я едва поспевала за ней. Какой бы большой ни выросла кошечка, лапы ее все так же беззвучно ступали по каменному полу храма. Словно облако, пушистое создание восточных земель летело по круглым коридорам, пока не замерло на входе в одну комнатку.

Резко затормозив, я взялась за ручку и потянула красную дверь на себя. Как только я открыла ее, в голову мне ударил знакомый запах. Листья рами, опять они, но теперь в храме… Я подняла начавшие слипаться глаза и увидела в темном углу полуосвещенной комнаты сутулую фигуру в черном, держащую в руках большой темный посох.

— Ты… — просипела я. — Третий раз ты…

Больше я ничего не чувствовала. Я словно быстро-быстро летела головой вниз по бесконечному темному колодцу.

Курение… человек в черном… посох… Ню… зачем она привела меня к нему… откуда он взялся в храме?.. Вошел через тайную дверь? Значит, и мы с Сорро можем… Мои глаза сомкнулись, а когда я пришла в себя, то я стояла в гигантском зале, отделанном красным бархатом.

Хозяин помещения явно страдал манией величия, потому что колонны с десяток размахов высотой и с три-четыре — шириной — это ужасно давит на психику. Наверняка я заспалась, и Сорро вытащил меня из храма Пи, и я попала в плен к очередному одержимому женитьбой эстэррскому герцогу или ландграфу.

Только комната вовсе не походила на тронный зал. Нет, внешне все было нормально. Отсутствовали люди: герцог, его приближенные, советники, вельможи, прислуга, — хотя все они прекрасно поместились бы тут.

Слабый запах рами заставил меня вспомнить, что со мной произошло: как Ню привела меня в комнату к какому-то укуренному магу.

— Где я? Кто позвал меня сюда? — спросила я пустоту, не надеясь услышать ответ.

Но мои ожидания не оправдались.

Из-за колонны, вышел высокий загорелый мужчина с длинными черными волосами. Передо мной стояла мечта из моих детских снов, прекраснейший принц с царственной осанкой. Его узкие одежды из белой кожи, подчеркивали длинные стройные ноги, а на широкой груди висел талисман — орел с рубиновым глазом и с перьями-самоцветами.

— Вы кто?

— Диос, — он взял меня за руку и поцеловал тыльную сторону ладони.

Где-то я слышала это имя, это слово… точно, он высший. Такой же, как и шинигами, танри или этот… красавчик из Негара, который вошел ко мне в доверие.

— Что я здесь делаю?

— Я украл тебя, — спокойно сказал высший, устроившись на золотом троне.

Зачем он это сделал, я не понимала, но он, прочитав мои мысли, тут же ответил:

— Знаешь, Лика, я отступник. Как хочешь, так и понимай.

Час от часу не легче. Одни меня хотят отправить в Нордстерн побыстрее, другой меня крадет по дороге. Интриг больше, чем во дворце президента Централи. И если я завтра встречусь с Единым лицом к лицу, вряд ли удивлюсь сему факту.

А он, действительно, украл меня из лап Ками и сотоварищей. Хоть на этом ему спасибо. Как я не хотела, чтобы трое договорившихся высших использовали меня для достижения собственных целей. История становилась все запутаннее и, самое главное, я не понимала до конца своей роли и не представляла, как использовать артефакты.

— Прекрасно, что ты знаешь хоть о каких-то намерениях Ками, я поясню. Централь набирает силу. Только не магическую, а политическую. Один человек решил собрать вокруг себя весь мир, подчинить Инселерд своему могуществу. Однажды он прочитал древнюю легенду о четырех артефактах, способных изменить ход битвы. Этот человек понял, что если четыре государства и Королева Драконов объединятся, то они смогут воскресить древних Хранителей.

Так, это мы и без него знаем, что дальше-то? Мне надо торопиться, пространство, в котором живут высшие очень прожорливо, чем дольше я нахожусь там, тем больше времени проходит в моем мире.

— Рассказывайте быстрее, потому что…

— Я знаю, — успокоил меня Диос, продолжая…

Президент нанял двух человек. Один из них должен был достать артефакты со дна озера Миррор. Это случилось семь лет назад. Тогда еще не отступившийся от общего Совета Высший смеялся над потугами хрупкого мужчинки, когда тот пытался вытащить четыре сокровища. Но потом что-то ускользнуло от диоса и его коллег: артефакты исчезли.

Зато я знала частичку этой истории: Сорро и Су сделали за наемника всю работу, один погиб, а другой скрылся с тремя артефактами, а посох…

— Ис-септер, принцесса, — вздохнул диос, — достался наемнику президента, как это ни печально. О пути трех других мечей властолюбивый человек знал только одно — они в руках у человека в красной бандане.

— Сорро, — прошептала я, не на шутку испугавшись за разбойника.

Высший кивнул мне в ответ.

Дальше было хуже. Один за другим ками, танри и шинигами начали отворачиваться от Совета, и вскоре диос остался в гордом одиночестве. Только Единый, чье имя не дозволено называть вслух, понимал весь ужас сложившейся ситуации.

— Это сила Ис-септера, принцесса, — открылся Диос, — посох не только способен заморозить пламя. Ты же знаешь, что Хикари — меч света и ветра, Оскурид — меч тьмы и земли, Даномхерев — меч свободы и огня, а Ис-септер — посох покорности и льда. Даже мы, высшие, не способны устоять перед магией артефактов. Готов поспорить, что ками сначала хотел помочь тебе, но потом попал под влияние посоха. Пока это страшное оружие у президента…

— Постойте! — заорала я.

Мысли одна за другой, словно бусинки, нанизывались на одну нитку. Меч свободы не способен выпустить нас из храма, я не могу противиться воле высших, когда мои легкие заполняет запах рами, Сорро, как ни пытается, не может вспомнить, что с ним произошло на Миррор, — не все ли это звенья одной цепи?

Кто-то могущественный, в чьих руках Ис-септер, преследует нас с самого начала и играет нами, словно куклами! Он ведет нас к озеру Миррор, чтобы там мы привели в действие свои артефакты. Но этот таинственный человек не отдает нам самого сильного оружия, которое может подчинить себе любого, даже высшего… О, в руках Рэтти этот посох натворил бы немало бед в Централи. Как жаль, что он не у нас, а у какого-то незнакомца, что усиливает свое могущество вдыханием дыма курений.

— Возможно, ты права, Анжелика, — потупив взгляд, сказал диос, — тебе пора возвращаться. Пока надо мной не властен этот человек, я был бы для тебя советником. Жаль только, что мы больше никогда не увидимся.

Он снова поцеловал тыльную сторону моей ладони, и мои веки сомкнулись.

— Начинаем обряд посвящения, — услышала я вдруг и не поверила собственным ушам.

Опять я провалялась без сознания целых три дня, а Ню и Сорро так и не придумали, как выбраться из дурацкого храма.

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя сидящей в центре большого круга, по которому стояли, опустив головы, с три десятка священников. Разбойник сидел спиной ко мне, такой же понурый, как и я.

— Сорро, — я окликнула его.

Он встрепенулся.

— Лика?! — удивлению его не было предела.

— Да, я, нам надо бежать, — шепнула ему на ухо я, причем сделала это так, что окружающим показалось, что я просто призналась парню в любви и чмокнула его в висок.

— Как? Пострижение сейчас начнется.

— Встанем и побежим, — пробормотала я, глядя на легкие белые облака, плывущие над нашими головами.

Три дня плюс еще три, да, друзья нас заждались в этом подземелье. Как бы они, вообще, не бросили идею терпеть холод, тьму и сырость, да не поплыли на Эстэрру самостоятельно.

— Глупо, — ответил мне Сорро не в продолжение моих мыслей о друзьях, конечно.

А в это время Главный Математик, он же верховный жрец, подошел к нам и снял с шеи длинный золотой цилиндр. Раскачивая им над нашими головами, он начал говорить странные слова, смысла которых я практически не понимала, набор звуков… неужели после пострижения я сразу начну вникать во всю их математику, что-то я сомневаюсь. И зачем мне нужно это среднее квадратическое отклонение, паравеличинные раскладки, квадрахитные критерии и полусезонные тенденции… Никакой цели, только ходить вокруг храма, высчитывая шаги, а потом проводить заумные вычисления, смысла от которых никакого. Издевка президента над доверчивыми эстеррцами, которые вывели тут не одну гениальную формулу ради недостижимой свободы.

— Не отрывайте взгляда от талисмана, — размеренным голосом напевал верховный жрец.

А я и без него внимательно рассматривала узенькую палочку, крутившуюся у меня над головой. Что-то она мне напоминала. Что-то очень важное и жизненно необходимое. Это украшение? Вряд ли… Мой разум перебирал образы, сопоставляя с ними этот крохотный предмет. И вдруг моя рука чуть ли не против воли потянулась за палочкой и схватила ее.

— Что?! Что это значит?! — взвыл верховный жрец, когда я уже стояла в полный рост, крепко зажав в ладони его украшение.

— Отдайте его мне, я знаю ему применение! — хихикнула я, глянув на Сорро.

Тот ничего не понимал, только гладил сидевшую на руках Ню. Это во мне откуда-то взялось столько проворства, что не успела я проснться и прийти в себя, как придумала способ расстроить планы сумасшедшего настоятеля.

— Сорро, Ню, бежим! — приказала я, ткнув в сторону большого зала, окруженного за рядами колонн.

Кошечка тут же приняла крупную форму, а разбойник мигом оседлал ее, и они помчались внутрь храма.

Меня подхватили за локти два жреца. Сколько бы я не дергалась, у меня не получилось избавиться от их хватки, словно у них вместо рук были железные тиски. Единственный шанс на спасение — разбойник, который стрелой пролетел мимо и, подойдя со спины, полоснул пленивших меня мужчин. Изувеченные, они свалились на землю, выпустив меня и скорчившись от боли. Как бы не изменился разбойник внутренне, но все равно он остался несравненным мечником. Вторым ударом катаны он перерезал шнурок, за который держал талисман верховный жрец.

И вскоре я уже сидела у него за спиной, прижимая к груди свое сокровище, ключ от люка.

— Что ты придумала, Лика? — вполоборота глянув на меня, бросил разбойник.

— Я случайно нашла ключ… Это он. Бежим отсюда.

Те, кому еще не досталось от Сорро, пытались взять Ню в кольцо, словно они не понимали, что крупная кошка без проблем перепрыгнет их через головы и беспрепятственно побежит к алтарю.

Кошка не успела затормозить, как мы соскочили с ее спины, и я уверено воткнула золотую палочку в отверстие в центре украшенного опалами алтаря.

Хорошо, что я стояла рядом с круглым возвышением, потому что все под нами задрожало, и ключ начал медленно погружаться в отверстие. Я то и дело оборачивалась, ожидая, что вот-вот в зал прибежит толпа жрецов, готовых жестоко покарать неблагодарных гостей. Разбойник тоже все время озирался, колотя пальцами по рукояти катаны, готовый в любой момент броситься в бой, чтобы защитить нас.

Услышав глухой хлопок, я заглянула внутрь. Крышка алтаря опустилась примерно на половину человеческого роста вниз и представляла теперь собой площадку, рядом с которой зияла абсолютно черная дыра, по краям которой торчали две скобы.

Собравшись с духом, я ступила внутрь, а потом начала пробираться в узкую дырку. С трудом нащупав ногами ступеньку, я встала. И тут я припомнила слова Сорро — не смотреть вниз с высоты, и зажмурилась. Немного спустившись вниз, я поняла, что стою на узкой винтовой лестнице с высокими ступеньками. Крепко вжавшись руками в поручни, я боялась и шаг сделать, пока не почувствовала, что за правую руку меня держит чья-то горячая сильная ладонь. Я знала — это разбойник и улыбнулась. Жаль, что он не видел этой улыбки.

— Пойдем быстрее, потому что нам не увезти отсюда всех жрецов.

— Да-да, — согласилась я, опускаясь на очередную ступень. — Главное, нам надо добраться живыми до Централи. Я тебе сейчас такого расскажу…

Правда, с новостями я решила потерпеть, пока не доберемся до «Белой Акулы».

Спускалась я, надо сказать, медленно. Я сбилась со счета ступенькам на триста какой-то и больше не возобновляла его. Мне казалось, что прошла я раз в пять больше с тех пор, когда бросила считать. Ох, и не любила я эту математику. Хотя, я очень хотела помочь несчастным пленникам храма Пи. Тьфу, совсем с ума сошла: я же люк им открыла, если хотят — они при желании могут бросить свои изыскания и уйти.

Я перевела дух только когда услышала звонкий голосок Рэтти:

— Наконец-то, а то мы подумали, что вас похитил этот черный хмырь!

Я встала как вкопанная. Я знала только одного человека в черном, и если штурману о нем известно…

— Он похитил нашу Кани, но Сунна вернул тут же ее обратно. Наверное, блокировка магии стояла только в присутствии наместника.

— Постойте! — Сорро спрыгнул с лестницы, осматривая все вокруг.

Наш тайный ход заканчивался просторной пещерой, с потолка которой на нас угрожающе свешивались серые сталактиты: вот-вот упадут. По стенам расползался чуть видный мерцающий всеми цветами мох, отчего тут казалось светло почти как днем. А в нескольких шагах от лестницы текла широкая река. И там на якоре стояла «Белая Акула», с борта которой нам весело махали руками Сунна и Кани.

Не прошло и недели, а я заметила, как изменились эти двое в наше отсутствие: низкорослый шамсмаденский воришка, и длинная каланча из Эстэрры с центральской пропиской. Они так нежно смотрели друг на друга, что я ни капли не усомнилась, что между этими, казалось бы, неподходящими друг другу людьми зарождалось очень знакомое мне чувство.

Эта женщина старше его, выше его, и совершенно без рода и племени, они тоже не могут быть вместе, как и я со своим разбойником.

— Пойдем, Лика, — обнял меня за плечи только что помянутый.

— А как же священники? — удивленно уставилась я на Сорро, и слезы навернулись на мои глаза.

Кучка сумасшедших математиков, помешанных на кругах и никому не нужном числе, вовсе не была мне симпатична, особенно после попытки обрить меня во время сна. Я просто относилась к ним как к плененным эстэррцам, которых нужно вернуть на родину.

— Нет! — отрезала Рэтти. — На «Белой Акуле» мы никого не повезем. Пятнадцать человек — и так многовато! Выход открыт, пусть спасаются как могут.

Вообще-то, она права. Верховный жрец носил на шее ключ от люка в алтаре. Знал ли он, что амулет и открывал путь к свободе, я не предполагала. Скорее всего, затуманенный разум отказывался осознавать этот простой факт. Странно, конечно, потому что больше ни один предмет в храме не походил на ключ от люка. Неужели ни один из верховных жрецов ни разу не пробовал найти применение своему амулету? Впрочем, этим людям центральцы внушили многое. Будь жрецы храма Пи моими подданными, я бы надавила на штурмана, и мы забрали бы хотя б половину из них, а за остальными потом прислали отдельное судно.

— Ладно, не берем, — немного подумав, ответила я и быстро поднялась на палубу.

Сорро и Ню, запрыгнув на палубу, помогли паре наемников с якорем. Как только груз оторвался от земли, наше судно подхватило сильное течение, и разбойник с помощниками еле успели затащить сходни на палубу.

Нерасторопные жрецы только начали спускаться с лестницы, когда «Белая Акула» стремительно уплывала по подземной реке. Кричали они или проклинали нас вслед, этого мы уже не слышали. Ни храм, ни этот остров меня больше не интересовали. Нужно было спешить. Неоткрытые тайны ждали нас: странный владелец Ис-септера, пропавший друг Сорро, интриги, плетущиеся во владениях президента…

Обо всем, услышанном от диоса, я успела рассказать друзьям, пока мы плыли по подземной реке. Рэтти и Кани, одна хмурее другой, переглянулись.

— В чем дело? — испуганно спросила я.

— Если, — ни жива, ни мертва прошептала штурман, — ты говоришь, что прокуренный маг пользуется посохом, значит, в его жилах течет кровь Хранителя, то есть он мой родственник. Но у меня нет никого! Карл погиб семь лет назад?! Я похоронила его!

Сорро и Сунна, задумавшись, смотрели вдаль, туда, где с неимоверной скоростью приближалось огромное пятно света. И вскоре «Белая Акула» вышла в море, несомая сильным течением подземной реки, пересекшей Серк через самое сердце круглого храма. Наконец-то мы смогли вздохнуть спокойно. Теплый попутный ветер влек нас к Эстэррским землям и новым неприятностям.

Да-да, неприятностям, потому что иное нас в ближайшее время ждать не могло. Мы потратили целый месяц на странствия по Юго-Западным морям и их островам. Скорее всего, король Эстэрры давно уже убит. Крылолеты намного быстрее кораблей, да и Кила с хозяином Ис-септера не сидят сложа руки. Поэтому чем скорее мы приближались к Порте, эстэррскому городку на полуострове наподалеку от Серка, тем больше плохих предчувствий посещало мое сердце.

Как разрушить все планы амбициозного президента с помощью артефактов? На этот вопрос мы, пятеро, давно искали ответ, но он никак не приходил, потому что слишком о многом было неизвестно. И открыть тайны нам предстояло именно в Эстэрре.

— Рэтти, — я села рядом с загоравшей штурманшей, — можешь вспомнить о своем брате, а?

Она грустно посмотрела на меня и начала рассказ…

— Мне было пятнадцать, когда Карл вернулся из очередного рейда с Алой Короной. В тот вечер мы сидели в ресторанчике в центре города. И тогда он сказал мне: «За мной охотится смерть, Марина!»

Тогда веселая девушка, мечтавшая стать поваром при дворе эстэррского короля, не предполагала, что брату на самом деле угрожает смертельная опасность. Он поведал сестре обо всех секретах, что узнал от пиратов. Всего два года назад Роджер купил парня как раба в Нортэ. Тот кошмарный день не уходил из памяти и у самой Марины.

— А как вы попали на материк, если всегда жили на архипелаге Буи?

Рассказ штурмана выглядел запутанным, словно она пыталась скрыть несколько эпизодов из своего прошлого.

Когда Рэтти, то есть Марине, было тринадцать, она мечтала о большом путешествии на материк, но Карл, оставшийся после смерти мамы во главе семьи, всеми правдами и неправдами запрещал ей и думать о подобных затеях. Он хотел, чтобы сестра выросла достойной хранительницей очага и заботливой хозяйкой. Только во снах тринадцатилетняя девочка-сорвиголова мечтала вовсе не о домашней жизни, ей снились далекие неведомые берега, магические поединки, но никак не замужество.

Нередко Карлу приходилось силком приводить сестру домой после прогулок на пристани: море хоть и манило, но считалось весьма опасным местом. Не раз брат предупреждал, что стоит кораблю уйти от островов, как он станет легкой добычей для пиратов: нажитое добро отберут, людей с захваченного судна продадут. Вместо страшилок о привидениях, старший брат болтал о том, как не вынесшие позора моряки, бросались в пучину вод, избрав смерть своим избавлением. Однако подобные байки не устрашали девушку: она с младенчества мечтала построить собственный корабль, набрать бесстрашную команду и отправиться рассекать бирюзу морских вод. Только брат не давал Марине сбежать из дома с путешественниками, торговцами, и даже с пиратами.

Карл учился в магической академии на защитника судов, а заодно — на штурмана. Так было заведено на Буи, что маги получали две профессии: волшебную и обычную. Сестре Карл не рассказывал ни об одной из своих специализаций. Он боялся, что та настолько воодушевится, что начнет уговаривать собрать экспедицию «за горизонт» на рыбацком суденышке, чтобы поиграть учебными заклинаниями с напавшей на них пиратской бандой.

Марина выбрала себе для изучения агрессивную ледяную магию. Если такой волшебник начнет серьезно практиковаться, то ему ничто не помешает увеличить число айсбергов в море. Да-да, способности Рэтти я уже имела честь видеть! Хорошая она была ученица! А в качестве второй специализации, как всем было известно, она тоже решила стать штурманом вне зависимости от брата. Это очевидно — подумал брат, когда узнал: построит себе кораблик и уплывет подальше от родного дома. Не хозяйка, а попрыгунья какая-то.

Как ни пытался он вразумить сестру, у него и не получилось. Зато теперь, когда он отправлялся в море сдавать экзамен, брат решил не секретничать и показать сестре, как он и сокурсники будут скрывать судно от пиратов. Он взял Марину с собой, потому что через два года и ей самой придется отправиться в море на практические экзамены.

Сначала девушка разобиделась на брата за то, что он, умеющий скрывать объекты от внимания посторонних лиц, не рассказывал, чему учился. Но очень скоро радость от предстоящего путешествия на юг до Эстэрры заставила простить все секреты.

Все на корабле было для юной Марины в диковинку: и штурмана она случайно обозвала пиратом, и магистра с учениками разыгрывала. Впрочем, веселилась она от всей души, забыв, что ей уже тринадцать лет и стоит быть серьезнее. Но ее непосредственность подкупала окружающих, и те лишь улыбались ее забавам.

Но за проказы сестры приходилось расплачиваться брату. Учитель не был рад безалаберному поведению учеников. «Не удивлюсь, если однажды ты окажешься на пиратском судне», — буркнул однажды наставник в адрес Карла. Как он был прав, только парню не хотелось подобной судьбы. Солько бы не оправдывался в тот день школяр, что не мог оставить дома сестренку одну, профессор не хотел его слушать.

Студентам не говорили, что их действия на корабле контролируются опытным магом, хотя основная защита возлагалась на плечи именно шестерых стажеров. «Да, морозить все вокруг куда проще, чем прятать корабль от пиратов!» — подумалось тогда Марине. Но она продолжала слушать наставления учителя. Как она поняла, по дороге в Нортэ, северный порт Эстэрры, судно должны были защищать Карл и сестрички-близняшки. Девчушки-хохотушки, по словам наставника, не отличались в учебе. Поэтому ее брата и назначили за старшего, чтобы из-за безалаберности девчонок не возникло опасной ситуации. Оставшихся троих учеников распределили на обратную дорогу, потому что из Нортэ купцы планировали везти много дорогого меха. Когда все было обсуждено, Карл и две его подопечных, которых Марина знала как лучших игроков в лапту, надели черные плащи и поднялись на палубу.

«Можно посмотреть?» — заерзала девушка на табуретке.

«Нет, — безапелляционно заявил учитель, — не то спугнешь духов защиты, и мы станем легкой добычей для пиратов».

О, зря маг сказал это. От последнего слова сердце у Марины забилось сильнее обычного, и она готова была пойти на все, только бы встретиться с морскими разбойниками.

Близняшки стояли на носу корабля. Их плащи развевались на сильном ветру. Это только в порту казалось, что волны высотой по колено. В открытом море природа более жестка. Девочки, которым учитель только и делал замечания, стали серьезней штурмана. Они подняли руки, закрыли глаза и стали читать защитные заклинания. Тем же самым занимался и Карл, только на корме.

Блестящие звездочки срывались с тонких девичьих пальчиков и, переливаясь на ярком солнце, улетали в воду. Если было бы разрешено наблюдать за магом-защитником, то его действия многие восприняли бы как красивое шоу, сравнимое с праздником прощания с летом. Однако поверья и предубеждения запрещали даже учителю и контролеру заклинаний наблюдать за таинством, продолжающимся немногим более пяти минут.

— Я никогда не забуду эту чудеснейшую магию, — шепнула Рэтти, немного оторвавшись от своего рассказа, а я поняла, что она нарушила таинство.

И только когда трое юных магов спрятали мантии в сундук в каюте, наставник спросил, насколько удачно все прошло. Студенты кивнули и уверили мага, что все сделано на славу. И сразу после одобрения учителя, близняшки сорвались с места и кинулись на палубу делиться впечатлениями с сыном штурмана, молоденьким юнгой. А Карл отправился искать сестру. Не придав ее пропаже должного значения, он тоже поднялся наверх и долго стоял на корме, наблюдая, как скрывается за горизонтом берег Ребане. Тогда до Нортэ оставалось три дня плавания. Контролер проверил заклинание, которое сплели юные маги, и остался доволен. Курсанты вздохнули с облегчением, а купцы с первого же дня предвкушали спокойное плавание до Эстэрры.

Марина, конечно же, нашлась. Не забрали ее духи защиты, как шутили близняшки. Чем занималась девочка в то время, когда брат и подружки читали заклинание — никто не знал, а она сама не открывала тайны, потому что боялась суеверного гнева.

Два дня плавание продолжалось без происшествий, но девочка, так и не повстречавшая пиратов, все равно была довольна своим первым путешествием. Несчастье произошло на третью ночь.

Наутро, когда Марина вышла из своей каюты, она опешила. Вместо торгового флага на мачте развевался пиратский: с черепом, скрещенными костями и красной короной. Вдоль палубы высокий мужчина в длинном плаще и два невысоких худосочных мальца уложили всех пассажиров и экипаж, связанных по рукам и ногам, а на корме стояли, обнажив мечи, с десяток грязных бородатых мужиков. Плена не удалось избежать и магу с учениками. Марина и задуматься не успела, почему ее не связали, пока она спала, как ее подхватили под локти и подвели к мужчине в красном плаще до пят, отделанном золочеными тесьмами и кистями.

У этого человека на поясе висело два кинжала и, о, ужас, отрубленная голова капитана торгового судна. Кровь капала под широконосые сапоги пирата, марая темно-зеленые штаны. То ли ему нравился такой дикий облик, то ли он не замечал происходящего. Рядом с ним, ссутулившись, крутились два тощих человека в белых рубашках и штанах до колена. Те самые подхалимы, которых я видела во время обеих встреч с Роджером, только тогда они были несколько моложе.

А глазах у Марины потемнело, и она чуть бесчувственной куклой не обвисла на руках и державших ее рослых мужчин, но те дали ей понюхать какой-то резко-пахнущей травы, и девушка приободрилась. «Пираты! Как я хотела увидеть их! Но не такими я их представляла!» — молнией проскочило в ее голове. Ей стало дурно от мысли, что человек в красном плаще возьмет Карла за волосы, а один из прислужников отрубит брату голову. Хотя сия мысль тут же улетучилась: убивать брата у пирата нет никакого резона, ведь выпускник академии не капитан и пока не штурман.

Тут за спиной у Марины раздался еще один дикий крик, и девушка с ужасом в глазах обернулась. Человек в черной куртке, обвешанной металлическими цепями, стоял на носу, высоко подняв к небу отрубленную голову штурмана, а двое бородачей, раскачав, бросили за борт бездыханное тело. «Так не должно быть! Это не романтики, а какие-то нелюди!» — крутилось у Марины в голове.

И тут девушка увидела корабль этого страшного человека. Мощные абордажные крюки впились в фальшборта торгового судна, что позволяло морским разбойникам без особых проблем буксировать наш корабль к уже видневшимся гористым берегам материка.

«Роджер, не трожь мою сестру!» — заорал Карл, когда увидел, как слуга пнул упавшую на колени Марину.

«Она мне нужна, — сухо ответил пират, оскалив зубы, — в отличие от всех вас, вашего вонючего капитана и его штурмана. Ей я окажу особую честь: оставлю в живых».

Марина, широко открыв рот, снизу вверх смотрела на ужасающего пленителя, но боялась и слово вымолвить.

«Значит, все погибнут? Даже Карл?» — пронеслось в ее голове.

Тут за учеников вступился наставник, и пират, прищелкнув пальцами, приказал своим слугам дополнить его коллекцию головой учителя. Что происходило дальше, девушка не видела, ей было противно наблюдать за тошнотворным действом. Она только запомнила последние слова замечательного мага: «Всех шестерых защитников объявляю успешно закончившими школу магии в Ребане». И после этого раздался тупой удар и сдавленный крик, подхваченный плачем близняшек, а заодно и парней-выпускников.

«Защитники, — усмехнулся Роджер, — они мне и нужны! Как и эта девка, что нарушила таинство наложения заклинания».

Удар ботинка в бок помог Марине выйти из ступора. По ее щекам текли слезы. Так вот, что произошло: она одним глазком подглядела из сундука за близняшками, а духи защиты оскорбились и проигнорировали хорошо расставленные заклинания.

«Раскаиваешься? — ухмыльнулся пират. — А в душе довольна! Потому что тебе больше никогда не удалось бы встретиться с Роджером Алой Короной!»

«Сестренка, зачем?» — глотая слезы, орал брат, которому, как она поняла, и жизнь стала не мила: сестра нарушила табу, его захватили в плен те, от которых не сбежать.

Но его не лишили головы.

Подплывая к берегам Эстэрры, Роджер сменил все флаги на купеческие. Чтобы скрыть следы преступления, его слуги вымыли от крови палубу. В итоге в порт два пиратских корабля входили как обычные торговые суда. Захваченным судном управлял рулевой Алой Короны. Марине вместе с выпускниками магической академии велено было стоять у него за спиной и наводить иллюзию, будто судном управляет не грязный бородач в вонючем камзоле, а стройный кудрявый блондин в белой рубашке, и вместо смурной гримасы на лице этого человека должна светиться лучезарная улыбка. Девушка не владела подобными способностями, поэтому для вида повторяла все жесты своих старших друзей. А в глубине души все подростки желали во что бы то ни стало придумать план побега, только этот экзамен по иллюзиям, устроенный пиратами, полностью поглощал их внимание.

Роджер Алая Корона частенько зарабатывал в Нортэ на работорговле. Он назывался купцом с южных островов, где по сей день промышляли рабством, и на законных основаниях сдавал на рынок в качестве товара людей с захваченных судов. На сей раз, он не стал продавать лишь Карла, которому заявил, что тот будет совершенствоваться в штурманском деле на его маленькой бригантине. Зачем пирату понадобился второй штурман — он решил не распространяться. Парень не хотел становиться пиратом, но согласился, в надежде на то, что ему удастся-таки уничтожить Алую Корону, а затем выкупить однокашников и сестру, которых облачили в белые рабские робы и на телеге повезли на главную площадь на аукцион. Пираты взяли новичка под руки и потащили на рынок.

— Карл мечтал увидеть Нортэ, пройтись по улицам с высокими домами из разноцветного кирпича, спеть хором с уличными шарманщиками и нарисовать углем мой портрет в заброшенном тупике… — глядя на облака, тихо говорила Рэтти, ей было нелегко вспоминать все в таких подробностях. — Никогда он и думать не желал, что ступит на земли материка пленником, и, что самое ужасное, случится это по моей вине.

Несмотря на то, что в Нортэ, в отличие от южных городов, рабство официально запрещено, народ все равно промышлял торговлей людей. Однако выкупленных мужчин хоть и признавали гражданами Эстэрры, но до смерти держали как слуг, а женщин зачастую отдавали в «Счастливый дом».

Торг начался с мужчин, и вскоре все захваченные купцы с Буи были проданы по богатым домам не только Нортэ, но и некоторых южных городов, и даже столицы. Возможно, кому-то из этих людей удалось отработать свою цену или сбежать на родину, однако многие потеряли свободу до конца своих дней.

После перешли к женщинам. Карл не хотел смотреть на площадь, он поймал себя на мысли, что боится встретиться взглядом с Мариной. Судя по мешкам денег, что предлагали за мужчин, ему никогда не выкупить сестру. Никто не успел назначить своей цены, как к рабыням вышла высокая женщина в розовом платье с белыми рюшами, накрашенная страшнее карнавальной маски. Она начала рассказывать товару о том, как прекрасен Дом, в который она желает всех выкупить, что все будут жить там припеваючи. Особо ей приглянулись грудастые близняшки, несмотря на то, что сестренки выглядели в тот момент хмурее тучи. Кроме этих двух девушек продавали жену кока и Марину. В принципе, женщина готова была выкупить всех четверых, несмотря на то, что жена повара казалась староватой для ее дома.

«Я, я куплю рыжую! — подняв кулак с немногочисленным богатством вверх, Карл бросился к рабыням. — Даю десять золотых».

Никогда брат Марины не видел подобных мероприятий и не предполагал, что за такие гроши не купить и ноготка маленькой девочки.

За сестру хранительница «Счастливого дома» предлагала две тысячи золотых. Карл попытался возмущаться, сказать правду, что сестру похитила банда Алой Короны, но пираты заткнули ему рот и заломили руки за спину.

Ведущий аукциона приказал гномам унести мешок денег, что предлагала владелица Дома, и поднял молоток, чтоб ударить в гонг и свидетельствовать о состоявшейся сделке, как вдруг…

«Десять тысяч за рыжую», — раздался громкий уверенный голос с задних рядов.

В толпе начали переглядываться, а потом разошлись, дико уставившись на высокого плечистого парня в желтой подпоясанной рубашке и черных кожаных штанах. Смотря под ноги, не обращая ни на кого внимания, он вышел в центр площади и опустил рядом с мешком женщины из «Счастливого Дома» еще более увесистый узел с чем-то тяжелым, судя по звуку, с деньгами. Лица его никто не смог разглядеть: на голову незнакомец повязал красную косынку, а на глаза — черную маску.

— Вот так я впервые увидела Сорро, — покраснев, Рэтти посмотрела на примостившегося рядом разбойника.

Тот лишь, поморщившись, отвернулся.

— Я уже вспомнил о нашей встрече, я не жалею, что спас тебя в тот день!

Ведущему ничего не оставалось, как объявить Сорро победителем торгов. Толпа безмолвствовала, потому что нарушения сценария неожидал никто. Гном-счетовод тут же выбежал к мешку женщины и отвесил ей две тысячи сдачи, и она, с обидой глянув на ниоткуда возникшего конкурента, увела за собой три покупки. Марина же стояла на постаменте в одной белой робе и не знала, что делать.

Карл было кинулся к ней, но пираты поволокли его на корабль. Последнее, что услышала от него наша Рэтти, было ее имя. Покупатель перекинул ее через плечо и побежал за ними, однако, догнать прислужников Алой Короны ему не удалось, и он притащил девушку в свою комнату на постоялом дворе.

Марина честно считала себя рабыней Сорро, а он просто решил спасти еще не проданную жертву. Когда он снял маску и косынку, девушка, широко открыв рот, забилась в дальний угол комнаты. На нее светло-зелеными глазами смотрело смуглое лицо уроженца восточных земель. Немало страшных легенд ходило про выходцев оттуда. Он прошелся рукой по коротким бирюзовым волосам и мило улыбнулся.

«Вы из Хигаши, человек-демон», — шептала Марина, чем только веселила спасителя. Это сейчас Сорро был ей симпатичен, пять лет назад его взгляд приводил девушку в ужас.

«Да, мои предки живут там. Но я не оттуда, и не из Эстэрры, не из Нордэрда, и даже не из южных провинций. Я ниоткуда, сам по себе, я ничего о себе не помню. И мне не нужны рабы. Я дорожу свободой и не могу смотреть на то, как лишают ее».

Один закономерный вопрос теперь мучил девушку: почему именно она, а не близняшки или жена кока, не две дюжины торговцев и моряков. Но на этот вопрос странник не дал ответа. Не успел. Дверь в его комнату выломали. На пороге стояло три фигуры: Роджер и два прислужника. Все, что успела сделать Марина, так это спрятаться под кровать, когда ее спаситель обнажил длинный узкий меч.

Пираты пытались силой забрать девушку, они уверяли Сорро, что тот нечестно выкупил ее, но странник не стал церемониться с морскими разбойниками, он взмахнул мечом, что воздух вокруг него запел.

«Бесполезно сражаться против Алой Короны, — хихикнул второй слуга, — сдавайся».

Капитан пиратского судна поднял вверх руку, и на его ладони образовался огненный шар. Но незнакомец не собирался никуда убегать, он сконцентрировал взгляд на лезвие меча, и как только пират бросил в него огненным заклинанием, полоснул по нему, что от созданного взмахом ветра, огонь потух.

Подобная защита очень разозлила Роджера, и он принялся кидать в противника один огненный шар за другим, но немолодой пират сильно проигрывал в скорости выходцу с востока. Однако морской волк не давал сопернику и малейшего шанса для атаки. Парень только и успевал отбивать заклинания, чтобы те не сожгли все вокруг.

И тут Марина выскочила из-под кровати и, хлопнув в ладоши, обрушила на Роджера мощный ледяной поток. И пират, и его слуги, взвыли от боли, когда холод начал проникать в их мышцы.

«Хорош, — развеял морозное заклинание Роджер, махая рукой прислужникам, чтобы те спрятали книнки. — На сей раз я дам вам уйти, но при следующей встрече я продам вас двоих втридорога. Только скажи мне, нахал, почему ты купил эту девку?»

«Не ваше дело, морской изверг!» — Марина заметила легкий румянец на его щеках.

«Достойный ответ», — ухмыльнулся пират, покидая комнату.

— А ты помнишь все дословно? — хмыкнул Сорро.

— Такое никогда не забудется, — всхлипнула Рэтти.

Так у Марины появился защитник. Он очень легко договорился с купцом из Эстэрры, плывшим на острова Буи за товаром. Мешочек с монетами перекочевал в руки торговца, и девушке пообещали скорое безопасное возвращение домой. Радоваться бы такой удаче, только на душе у Марины кошки скребли: по ее вине погибли люди, кто-то попал в рабство, а она вышла сухой из воды и теперь плыла домой, словно ни в чем не бывало. Она твердо решила, что с этого дня начинает новую жизнь, и будет во что бы то не стало пытаться освободить из неволи всех пленников Алой Короны. Быть пиратом — романтика, говаривали в портовых кабаках сами морские разбойники. Но Марина увидела все со стороны жертвы, и никакой романтикой тут и не пахло.

Незнакомец, окликнув расплакавшуюся девушку, протянул ей маленький золотой кулончик.

Рэтти ласково посмотрела на украшение, что пять лет носила при себе. Что бы ни произошло, она не собиралась расставаться с подарком от забывшего все Сорро. Это была маленькая подсказка на случай следующей встречи. А странник не хотел потерять связи с рыжей рабыней, купленной им в Нортэ. И мы прекрасно знаем, как они встретились с Роджером во второй раз, и что пират не взял реванш.

Всю дорогу до Ребане Марина думала, как бы спасти Карла и друзей, но никаких мыслей не приходило ей в голову. Брат приехал домой спустя два года…

— Он стал совершенно другим человеком, грубым, но сильным, и у него была цель в жизни, очень, надо сказать, страшная.

И Рэтти, вздохнув, продолжила…