"Прыжок в катастрофу. Тот день когда умерли все боги" - читать интересную книгу автора (Дональдсон Стивен)

Хэши

Лебуол не доложил Уордену Диосу о своем возвращении на станцию полиции Концерна. Это было типично для него.

Нет, он не избегал серьезного разговора с человеком, который переиграл и в некотором смысле опозорил его. Наоборот, он с оптимизмом предвкушал беседу с главой полиции. Хэши просто не хотелось проявлять инициативу. Он полагал, что Уорден Диос сам мог распознать критическую ситуацию и вызвать директора Бюро, если бы тот ему понадобился.

Кадзе, который подорвал себя на заседании Руководящего Совета Земли и Космоса, намеревался ликвидировать Клитуса Фейна – первого исполнительного помощника Концерна рудных компаний. Только личное вмешательство Хэши предотвратило серьезное – если не сказать шокирующее – кровопролитие. Прямым результатом атаки стало отклонение закона об отделении, представленного на рассмотрение Совету старым капитаном Вертигусом. На самом деле члены Руководящего Совета впали в панику и мертвой хваткой вцепились в гарантов их жизней – в Холта Фэснера и полицию Концерна. Никто из них не хотел брать на себя ответственность за личную безопасность – и тем более за безопасность человеческого космоса.

Если Уорден не сочтет такую ситуацию кризисом, то это покажет, что он полностью потерял контакт с реальным миром. Или что игра Уордена Диоса была более тонкой и сложной, чем представлял себе Хэши. Возможно, ее сложность вообще выходила за грань его воображения.

Любой из трех вариантов не предлагал никакого утешения. Однако Хэши склонялся к последнему – ведь все то, что он находил сегодня непостижимым, завтра могло стать понятным и ясным. Он всегда приветствовал развитие своих возможностей. И конечный результат мог оказаться для него довольно неплохим. Тем временем он как-нибудь смирится с мыслью о позорном проигрыше.

Но если Уорден перестал контролировать события… Подобный вариант сулил бесконечные бедствия.

Конечно, все это были домыслы и предположения. И все же Хэши сомневался. Он сомневался и тревожился. Квантовая механика его головоломки оставалась нераскрытой, пусть даже Гейзенберг определил ее. Своими силами он мог фиксировать текущие события: квалифицировать их и расставлять по полочкам. Но ему был непонятен их ход. Определенность малого скрывала за собой структуру большего масштаба.

Он решил не проявлять инициативу и не спешить с докладом Диосу. Ему хотелось выяснить, какую паузу сделает Уорден, прежде чем вызовет его к себе. Этот интервал лучше всяких слов мог показать, насколько сильно был удивлен глава полиции.

В любом случае директору Бюро по сбору информации предстояло проделать много работы, чтобы – подготовиться к вызову Диоса: проверить и закрепить те сведения, которые он раздобыл на Сака-Баторе. Никто не сможет упрекнуть его в трате времени, если он посвятит каждый миг своей отсрочки поиску новых улик.

Как только шатл полиции покинул остров и освободился от гравитационных уз Земли, Хэши воспользовался узкополосным лучом и особым кодом Бюро по сбору информации. Он связался с Лейн Харбингер и снабдил ее предварительными данными, нацелив помощницу на предстоящее расследование. Во время разговора с ней он чувствовал себя стесненным, так как рядом находились другие люди. Вместе с ним летела Койна Хэнниш – руководитель службы протокола. Ее сопровождала свита секретарей и техников. Эту шумную компанию дополнял шеф службы безопасности Мэндиш. В отсутствии его непосредственной начальницы Мин Доннер он отвечал за работу спецназа и летел на станцию, чтобы лично объяснить свою неудачу Уордену Диосу. Его помощник Форрест Индж остался на Сака-Баторе, контролируя подобие «военного положения», которое было введено местной службой безопасности.

В другое время Хэши воздержался бы от подобного разговора – если бы только намеренно не захотел оказаться подслушанным. Тем не менее в данной ситуации промедление было непозволительной роскошью. Он должен был оправдаться перед Уорденом за прежние ошибки. Именно поэтому Лебуол не стал дожидаться прибытия шатла на станцию. Он кратко инструктировал Лейн, используя особый жаргон Бюро, который превращал его слова в непонятную околесицу.

Судя по виду Койны, ей было не до него. Вне всяких сомнений, ее одолевали собственные мысли. Возглавив службу протокола, она неплохо показала себя во время этой сессии Совета. Конечно, ей во многом помог капитан Вертигус. Несмотря на провал предложенного им законопроекта, она должна была сказать ему спасибо. Но, с другой стороны, как полагал Хэши, Койна сейчас испытывала сильную тревогу. Зная ее характер, он подозревал, что Хэнниш терзала себя укорами. Она думала – это ее выступление перед Советом подтолкнуло кадзе к действию, и наивно верила, что люди, пославшие террориста на сессию Руководящего Совета, не зашли бы так далеко, если бы не были удивлены и напуганы ее декларацией о нейтралитете полиции в отношении закона об отделении. И действительно – ее речь свидетельствовала о том, что Уорден Диос объявлял себя независимым от Холта Фэснера.

Однако у Хэши было другое мнение. Прежде он сомневался в нем, но теперь все больше убеждался в своей правоте. Да, выступление Койны могло оказаться катализатором. Тем не менее оно играло второстепенную роль. Люди, ответственные за замену Клея Импоса на Натана Элта, не могли знать о том, что Вертигус Шестнадцатый, старший советник от Объединенного западного блока, собирался представить на сессии законопроект об отделении. Более того, Импос-Элт направлялся не к Вертигусу, а к Клитусу Фейну, когда Хэши выявил его. То есть капитан Вертигус не был намеченной целью. Атака кадзе замышлялась независимо от планов старшего советника и его законопроекта – и уж тем более от нейтралитета Уордена Диоса.

Хэши не стал успокаивать Койну. Она его об этом не просила. В любом случае ей вскоре предстояло выслушать его соображения.

В отличие от нее шеф Мэндиш не спускал глаз с директора Бюро, пока тот беседовал с Лейн. Очевидно, он хотел поговорить с ним и ожидал, когда Лебуол освободится.

«Чтоб ему пусто было», – с непривычным раздражением подумал Хэши. Прямолинейность шефа службы безопасности была такой же безупречной, как честность Мин Доннер, однако Мэндиш уступал ей в гибкости мышления и в способности допускать концепции, попиравшие их кодекс чести. К примеру, Лебуол не сомневался, что Мэндиш, будь он вознесен на пост главы полиции, без колебаний уволил бы Хэши за поступки, которые вызывали у него угрызения совести. С другой стороны, Мин Доннер оставила бы Хэши в Бюро, несмотря на то, что она знала о многих его делах и, следовательно, имела больше причин для возмущения и проявлений ее своеобразного чувства чести.

Тем не менее Хэши не стал избегать шефа Мэндиша. Наоборот, закончив инструктировать Лейн, он всем своим видом показал, что готов к общению.

Шеф Мэндиш тут же воспользовался этой возможностью, пересел в соседнее кресло и пристегнул ремень.

– Директор Лебуол, – без экивоков начал он, – я хотел бы узнать, как вы распознали в том мужчине кадзе.

Синие глаза Хэши зловеще сверкнули за испачканными линзами очков.

– Вам это очень нужно? – с притворным дружелюбием парировал он.

Несомненно, Мэндиш имел в виду другой вопрос. Он должен был спросить: «Каким образом вам удалось просчитать его, если даже мы, специалисты, оказались здесь бессильны?»

– Да, очень, – ответил Мэндиш.

Он был грубым солдафоном, с туповатым и бесстрастным лицом. Однако в его невыразительном взгляде угадывалось упорство питбуля.

– И еще я хотел бы узнать, почему вы не остановили его раньше. Ведь что-то во внешности кадзе вызвало у вас подозрение. Вы встали с кресла, прошли через зал и приблизились к нему. И при этом ничего нам не сказали!

Мэндиш говорил с неприкрытой злостью. Он проклинал себя за свой промах.

– Нам просто повезло, что никто из членов Совета не был убит. Если бы вы предупредили нас, охранник службы безопасности остался бы живым. А лейтенант Крендер по-прежнему имел бы левую руку!

Он презрительно усмехнулся.

– При всем моем уважении к вам, директор Лебуол, я не могу понять, о чем вы думали, когда решили действовать в одиночку.

По телу Хэши пробежала дрожь. Его реакция на опасность и унижения, пережитые им несколько часов назад, начинала проявляться в неподходящее время. Чтобы скрыть нервный трепет, он опустил руки на колени.

– Хорошо. Я отвечу на ваши вопросы – но только после того, как вы ответите на мои! Используя ваши слова, шеф Мэндиш, я хотел бы спросить, о чем вы, черт возьми, думали, когда давали мне в помощники такого безмозглого щенка, как Крендер?

Глаза Мэндиша расширились.

Говоря с тяжелым присвистом, Лебуол направлял свои слова, как осиный рой, прямо в его тупую физиономию:

– Я дал ясные инструкции вашему помощнику Инджу и информировал его, что мне нужны люди, способные в любую секунду выполнить мой приказ. Он ответил, что должен посоветоваться с вами. Я счел это грубейшим нарушением субординации. «Если я высказываю просьбу или даю указание сотрудникам полиции Концерна, то ожидаю от них безоговорочного и незамедлительного исполнения без всяких консультаций, подтверждений и советов». Это мои точные слова! Я ясно сказал вашему помощнику, что не знаю, чего ожидать. Но мне хотелось быть готовым ко всему, что могло случиться.

Хэши прочистил горло.

– Поскольку он не удовлетворил моей просьбы, я сказал ему: «Будьте любезны, сообщите шефу Мэндишу, что я требую закрепить за мной одного из ваших сотрудников, который мог бы выполнять мои приказы». Я вновь повторю вам точную фразу. Директор Хэнниш может подтвердить мои слова.

Лебуол искоса взглянул на Койну и заметил, что ее губы слегка приоткрылись от удивления. Вероятно, за долгие годы их совместной работы она еще никогда не слышала, чтобы его голос звучал так сердито.

Шея Мэндиша покраснела от гнева, на щеках появился румянец. Он открыл было рот для резкого ответа, но с Хэши этот номер не прошел. Он не дал ему возможности заговорить.

– Как же вы отреагировали на мое требование? – хрипло спросил Лебуол. – Вы приставили ко мне мальчишку, настолько неопытного и нерешительного, что его медлительность едва не привела к кровопролитию и гибели людей в зале заседаний Руководящего Совета Земли и Космоса! В конечном счете он преодолел свой страх. Он предпринял необходимые действия и спас многие жизни. За это я отдаю ему честь. Но не удостаиваю честью вас, шеф Мэндиш!

Если бы Хэши не контролировал дрожь в руках, его пальцы впились бы, как жала, в глаза собеседника.

– Я являюсь директором Бюро по сбору информации – одним из главных руководителей полиции Концерна рудных компаний! Вы же отнеслись к моему требованию с халатной несерьезностью и не дали мне в помощь человека, который мог бы проворно выполнить мой приказ. Так стоит ли теперь обсуждать наши мотивации и поступки? Возможно, вы согласитесь подождать, чтобы представить свои объяснения непосредственно директору Диосу?

Хэши раздраженно пожал плечами.

– Лично я склонен подождать.

Шеф Мэндиш закрыл рот. Черты его лица казались распухшими от напора эмоций. Бедный человек! Он был обречен на вечную честность. Это чувство делало его абсолютно беззащитным. Мин Доннер с ходу бы осадила Хэши, требуя ответы на свои вопросы. Но ее заместитель не имел такой твердости духа.

Через некоторое время он тихо произнес сквозь зубы:

– У вас имеется веская причина для недовольства, директор Лебуол. Если вы начнете осуждать меня, то мне уже не отбиться.

Сердито нахмурившись, он отстегнул ремень безопасности и направился к своему прежнему месту.

«Конечно, я буду осуждать тебя, – подумал Хэши, глядя ему вслед. – Иначе мне придется подставить под удар себя. Три атаки кадзе стали нашим общим обвинением. В такой ситуации вина ложится на каждого из нас».

Тем не менее он честно признался себе, что наслаждается поражением Мэндиша. Почувствовав взгляд Койны, Хэши повернулся к ней. Невесомость и раздумья туманили ее глаза.

– Мне показалось, что вы были немного неискренним, директор Лебуол, – прошептала она. – Даже такой «щенок», как лейтенант Крендер, выполнил бы ваш приказ без колебаний, если бы вы намекнули ему, какую опасность ожидать.

Хэши вытянул руки, словно демонстрировал ей силу своего самоконтроля.

– Моя дорогая Койна, вы изучали Гейзенберга?

Она покачала головой.

– Очень жаль.

Лебуол поудобнее устроился в кресле и приготовился к посадке шатла на станцию полиции Концерна.

– Если бы вы изучали его, то поняли бы истину Я не знал, чего мне ожидать, пока не наткнулся на кадзе

Еще немного, и он рассказал бы ей правду.

Лейн Харбингер встретила его в доке. Как только шатл заглушил двигатели, и внешний люк платформы закрылся для закачки атмосферы, Лебуол увидел ее угловатую фигуру.

На Сака-Баторе он лично наблюдал за тем, как земные останки Импоса-Элта в плотном стерильном мешке помещались в грузовой трюм шатла. Теперь он следил за их разгрузкой и передачей под заботу Лейн.

Беглый осмотр коридора, в котором взорвался кадзе, убедил его, что толпа любопытных людей затоптала все улики. К тому же коридор был слишком велик для такого тщательного поиска частиц, который Лейн провела в офисе Годсена Фрика. Ему пришлось отказаться от сбора микроскопических фрагментов тела и сконцентрировать усилия экспертов на трупе Импоса-Элта – вернее, на пятнах крови и бесформенной массе плоти. Останки тела были собраны стерильной лопаткой в пластиковый мешок. Каждую найденную прожилку тканей или капельку загустевшей крови отделили от бетона лазерным лучом, поместили в отдельный пакетик и добавили к содержимому мешка.

Хэши искренне надеялся, что эти останки помогут Лейн найти ответы, в которых он нуждался. Точнее, доказательства. Ответы он уже знал.

Когда Лебуол направился к грузовому трюму, Лейн присоединилась к нему. В ее губах покачивался дымящийся ник. Глаза блестели, как пятна слюды – знак того, что она накачала себя стимуляторами до уровня, который прикончил бы любого другого человека, чей метаболизм не был приучен к таким огромным дозам. Ее пальцы подергивались в карманах лабораторного халата, словно она непрерывно вводили данные на какой-то метафизической клавиатуре.

Пока техники переносили пластиковый мешок с останками тела на передвижные носилки, чтобы затем транспортировать груз в лабораторию Бюро по сбору информации, она напряженно спросила:

– Вы уверены в его опознании?

– Ах, милая Лейн, – с мягким укором ответил Хэши.

Она, как и все другие, кто работал с ним, должна была знать, что Лебуол не делал подобных ошибок. Однако его помощница пожала плечами.

– Все равно уточню. Если вы правы, то моя работа будет проще.

Прежде всего, она сэкономит время. Ей не придется ждать, пока Информационный центр проведет сканирование огромных баз данных.

– Какой шанс, что я найду остатки детонатора? – спросила она.

Хэши сделал усилие, чтобы остаться спокойным и сохранить налет благожелательности. Лейн заражала его своей врожденной тревожностью.

– Почти нулевой.

Это зависело от многих факторов – от типа взрывчатки, ее мощности, формы заряда и даже рикошетов от ближайших стен.

– Однако если вы их найдете, – продолжил он более строгим тоном, – информация будет очень интересной. Вы меня понимаете, Лейн?

Она затянулась ником.

– А что тут понимать? Они станут главной уликой.

– Не совсем, – покачав головой, возразил Лебуол. – Но от них будет зависеть многое.

Хэши уже знал ответы, и любые находки Лейн не могли изменить суть истины. Тем не менее он должен был представить Уордену Диосу конкретные доказательства, а их количество и качество напрямую зависели от работы его помощницы.

– В любом случае мы можем найти интересные зацепки, – добавил он.

Небрежно и почти незаметно, словно желая скрыть это от посторонних взглядов, Хэши опустил в карман Лейн пластиковую карточку доступа и идентификатор Импоса-Элта. Она ощупала предметы пальцами и решительно кивнула.

– Я уверена, что мы их найдем.

Когда техники уложили мешок с останками тела на передвижные носилки, Лейн махнула им рукой и направилась в лабораторию. Однако Хэши, вопреки своим привычкам, вернул ее обратно. Маскируя серьезность шутливым тоном, он сказал ей, что хочет видеть результаты «по возможности немедленно».

– Включите ваш тахионный двигатель, Лейн. Победите время, если это будет нужно.

Он хотел узнать о ее находках раньше, чем Уорден вызовет его. Харбингер выпустила клуб дыма и с удивлением ответила:

– А разве я когда-нибудь медлила?

Он хрипло рассмеялся.

– Нет. Я этого не замечал.

Когда Лейн и ее бригада техников покинули док, Хэши начал действовать. К тому времени он уже удивлялся терпению Уордена и гадал, как долго тот будет откладывать встречу.

Прошло больше часа, прежде чем его настиг звонок главы полиции. Диос велел ему прибыть в один из личных офисов.

Хэши не тратил время зря. Прежде всего он санкционировал запись всех линий связи, принадлежавших «Анодин систем» – дочернему предприятию Концерна рудных компаний, которое изготавливало чипы. Он установил три замка безопасности «красного уровня» – «кричаще красного», как назвал этот режим какой-то остряк. Первый замок «закрывал» компьютерные файлы «Анодин систем»; второй – базу данных о персонале полиции Концерна; третий – сведения о персонале, платежных ведомостях и об использовании каналов безопасной связи в домашнем офисе Холта Фэснера. «Кричаще красный» замок безопасности не мешал кому бы то ни было просматривать электронные файлы или пользоваться коммуникационными линиями. Он лишь блокировал изменения в этих файлах и контролировал передачу сообщений. Одновременно он предупреждал Бюро по сбору информации о попытках подобных изменений и отслеживал код до конкретного компьютера, с которого производилась замена данных.

Лебуол был убежден, что техникам Дракона не удастся определить и отключить замок безопасности «красного уровня» – независимо от того, как громко тот будет «кричать». Прежде всего, Фэснер не подозревав, что обличавшие его сведения находились на грани разоблачения. Во-вторых, Холт верил, что может оградить себя от любых столкновений с законом – один звонок Уордену Диосу, и все уляжется само собой. В-третьих, из политических соображений Дракон создавал иллюзию своей открытости и честности. Даже если его техники обнаружат замок безопасности, им придется принять такое ограничение, чтобы сохранить еще одну иллюзию – показное подчинение законам.

Впрочем, последний вариант мог навлечь на Хэши убийственную ярость Дракона – особенно если глава Концерна решит, что Лебуол не представляет для него угрозы.

Эта перспектива не тревожила Хэши. Он не боялся Фэснера в обычном смысле слова. Несмотря на реальную угрозу физического устранения, его больше беспокоил вероятный проигрыш в интеллектуальном поединке.

Установив ключи безопасности, он воспользовался приоритетами «красного уровня», направил системы Информационного центра на опрос компьютерных архивов «Анодин систем» и службы безопасности Руководящего Совета Земли и Космоса, а затем ввел команду для сбора полного досье на Натана Элта и Клея Импоса.

Звонок Уордена застал его на заключительной стадии этой работы. Прошло больше часа с тех пор, как шатл совершил посадку в доке; и несколько часов после взрыва кадзе. Похоже, Диос не был удивлен, узнав о новом террористическом акте.

Такая отсрочка имела свои плюсы и минусы. Она позволила Хэши завершить предварительное расследование. С другой стороны, будь у них больше времени, Лейн успела бы добыть необходимые улики.

Несмотря на явную неотложность ситуации – и приказ Уордена – Хэши решил позвонить свой помощнице.

Ее голос, прозвучавший в динамике интеркома, и грубоватая бесцеремонность свидетельствовали о том, что Лейн была поглощена работой.

– Говорите быстрее. Мне некогда.

Хэши не сдержался. Присущая ему ехидность заставила его сказать:

– Вам даже некогда договорить со мной? О, Лейн! Я раздавлен!

Она издала вздох, как будто выпустила изо рта клуб дыма.

– Для более быстрой работы мне требуется точность и концентрация внимания. Если вы хотите, чтобы я работала на сверхсветовых скоростях, то обеспечьте мне божественный покой.

Лебуол смягчился.

– Я вас прекрасно понимаю.

Превыше всего он ценил Харбингер за ее дотошность.

– Однако через пару минут мне придется предстать перед директором Диосом. Пришло время подводить итоги. Он потребует от меня каких-то результатов.

– Тогда не будем тратить время зря. Вот что я накопала к этому моменту. С идентификатором и пропуском все ясно.

Ей не требовалось уточнять свои слова. Хэши иногда казалось, что она не позволяла себе необоснованных суждений.

– Они настоящие и соответствуют всем нормам. Я имею в виду, что Клей Импос действительно работал в службе безопасности Руководящего Совета и пользовался хорошей репутацией. Он служил охранником несколько лет. Жетон и пропуск принадлежат ему. А тело – нет. Вы были правы. Это Натан Элт. Генное сканирование дало точное подтверждение. Вам, наверное, хочется узнать, как он прошел через тесты службы безопасности?

Она без труда предугадала его вопрос.

– Сразу после того, как первый кадзе подорвал себя в офисе капитана Вертигуса, служба безопасности Руководящего Совета Земли и Космоса начала использовать ретинные сканеры для идентификации своих сотрудников. Эта предосторожность выявила бы Элта. Но его жетон был новым. Он учитывал проверку ретины. То есть он как бы опознавал Импоса, но содержал ретинный отпечаток и описание физических данных Натана Элта.

– Разве такое возможно? – с притворным удивлением спросил Хэши.

– Конечно. Физиологическое опознание проводилось тем же кодовым устройством, которое подтверждало допуск Клея Импоса. При беглой проверке все выглядело законным. Служба безопасности Руководящего Совета не догадалась войти в архив чипа и сравнить старые данные Импоса с текущими показаниями сканера. Но, Хэши, мы и сами не делаем этого! При такой процедуре на проверку допуска одного сотрудника уходило бы по нескольку часов.

Печально, но она была права. На самом деле работа охранных служб Совета и штаб-квартиры полиции Концерна имела смысл лишь потому, что их сложное оборудование и изощренные проверки не позволяли обойти защитные барьеры.

– А вы декодировали архивную часть чипа? Мне нужны улики.

– Этим занимается один из моих техников.

– И что? – спросил Хэши.

– Пока мы ничего не обнаружили.

– Вы не наткнулись на какие-то шунтирующие программы или другие элементы кодового взлома?

Хэши вспомнил, что перед сессией Совета он лично заверил Койну Хэнниш в истинности кодов, которые Лейн извлекла из фрагментов идентификатора, найденных в офисе Годсена. Коды были правильными и соответствовали текущей дате. Если бы в них содержались изменения и шунтирующие элементы, внесенные специалистами Руководящего Совета, «Анодин систем» или кем-то еще – законным или незаконным образом, – вмешательство в цепочки кода было бы обнаружено. Все эти дополнения меняли исходную кодовую матрицу с такой же очевидностью, с какой амнионские мутагены преобразовывали человеческую РНК.

Однако в данном случае преступники могли обойтись лишь взломом старого кода.

– Еще нет, – с плохо скрытым раздражением ответила Лейн.

Он решил сменить тему.

– Ладно. Что известно о кодовой матрице?

– Она легальная, – тут же ответила Харбингер. – Соответствует текущей дате и установленным требованиям. Вы сами знаете, что это означает. Кстати, если вы хотите подтверждения, то я могу сказать, что все это относится и к исходному коду, который мы выделили из идентификатора кадзе, убившего Годсена.

Хэши задумчиво кивнул.

– Такие подтверждения всегда нужны. Но ваши заключения меня не удивили.

– Да уж, – согласилась Лейн.

Лебуол с тревогой взглянул на хронометр и спросил:

– Что еще вы узнали?

– Я сейчас работаю над телом, – ответила она. Хэши уловил в ее тоне что-то новое – возможно,

оттенки гордости. До сих пор, несмотря на важность полученных данных, она говорила о рутинных процедурах, которые мог бы выполнить любой из ее лаборантов. Но теперь в голосе Лейн появились признаки возбуждения и личной заинтересованности. Вскоре Хэши убедился, что она действительно обнаружила нечто важное.

– Я уже сейчас могу сказать, что мы не найдем детонатор, – продолжила Лейн. – Бомба была спрятана в теле – иначе служба безопасности определила бы ее наличие. В подобных случаях, как вы знаете, заряд обычно защищается отражающим экраном.

Хэши это знал. Тело Энгуса Термопайла было напичкано экранами и различной аппаратурой.

– Чтобы пройти проверку на сканере, экранная оболочка должна была иметь органической состав и воспроизводить ожидаемое отражение. К сожалению, при взрыве бомбы она сыграла роль сдерживающего элемента. Ее хватило на миллисекунду или две, но она создала внутреннее давление, разрушившее все детали детонатора. На молекулярном уровне я могу найти любые фрагменты, но мне не удастся воссоздать устройство, которому они принадлежали По этой причине я сконцентрировала свое внимание на биохимии.

В ее речи слышалась почти подсознательная шепелявость, похожая на далекие электростатические разряды. Секунды на хронометре не прекращали бег, но Хэши затаил дыхание.

– Его кровь, словно варево ведьм, была наполнена химическими соединениями. Как вы и ожидали, он находился в состоянии наркогипноза. Из-за нехватки времени я не закончила анализ всех веществ, но многие из них не присущи человеческому телу.

Она сделала паузу, предупреждая, что дальше последует важный вывод.

– Среди них мне попалось вещество, которое я нашла довольно странным. Вернее, более странным, чем все остальное.

– И что это за вещество? – спросил Хэши, словно хотел поторопить ее, словно он не знал, что Лейн и так уже неслась на всех парах, едва не слетая с колеи обоснованных рассуждений.

В ответ на его вопрос она, наоборот, замедлила темп речи, с намеренной точностью подчеркивая каждое слово.

– При спектральном анализе его крови я заметила коэнзимный пик. Большой и четко выраженный пик! Это вещество инертно. Оно даже отдаленно не похоже на естественные коэнзимы. Однако в комбинации с некоторыми человеческими апоэнзимами оно создает искусственный голоэнзим. И вот он уже активный! Он имеет интересное сходство с псевдоамилазой, которую мы используем для производства защитных экранов в телах киборгов… Хотя, конечно, есть и существенные различия.

Хэши непроизвольно забарабанил ногтями по столу. Ему были нужны конкретные ответы.

– Лейн, пожалуйста, изложите вашу точку зрения. Я и так не в милости у нашего начальника. Он назначил мне встречу, и мое опоздание рассердит его еще больше.

– Я же, черт возьми, стараюсь! – огрызнулась она. – Но мне приходится разжевывать каждую мелочь!

Лебуол с трудом подавил вспышку гнева. Впрочем, он сам был виноват – позвонил ей до того, как она подготовилась к докладу. Ее результаты были фрагментарными и умозрительными. Естественно, она хотела подать их с предельной осторожностью. Хэши ничего бы не получил, укоряя ее.

– Из-за большого сходства с псевдоамилазой я поначалу решила, что этот коэнзим использовался для защитного экрана, – продолжила Лейн. – Но затем мне стало ясно, что он представляет собой отличный пусковой механизм. Попадая в кровь, вещество запускает в действие химический детонатор, и через пару ударов сердца бомба, спрятанная в теле кадзе, взрывается. Это как оргазм невиданной силы, который лишает вас жизни!

Раздражение Хэши улеглось. «Лейн, – подумал он, – ты чудо! Вот поэтому я терплю твою эксцентричность».

Упиваясь радостным возбуждением, он посоветовал ей:

– Проверьте его зубы.

Где еще мог находиться коэнзим, чтобы мужчина, одурманенный наркогипнозом, был способен проглотить его по условному сигналу? Где еще, как не во рту? При таком варианте вещество попадало в кровяной поток с задержкой – по крайней мере на десять-пятнадцать секунд. Это гарантировало безопасность тому человеку, который подавал сигнал.

– Вы бы видели, что от них осталось, – ответила Лейн. – Я как раз их осматриваю.

– Тогда не буду вам мешать, – с шутливой галантностью произнес Лебуол. – В награду за доблестный труд, когда вы закончите ваши анатомические исследования, я попытаюсь убедить вас стать моей супругой.

Чтобы не слышать ее презрительный хохот, он быстро отключил интерком.

К сожалению, Лейн не могла обосновать те умозаключения, которые он сделал. Возможно, в конце своих изысканий она докажет, что странный голоэнзим служил химическим пусковым устройством. Но ее логика не позволит ей перейти к следующим выводам относительно этого вещества.

Тем не менее результаты экспертиз вполне соответствовали текущим целям Хэши. Поправив мятый халат, он вышел из кабинета и отправился на встречу с Уорденом Диосом – так быстро, как позволяли его развязанные шнурки.