"Генерал" - читать интересную книгу автора (Аббасзаде Гусейн)Глава вторая1Фируз остановился перед одной из двух брезентовых палаток, осмотрелся. Из дальней палатки доносились женские голоса. Значит, там полно людей. А ему нужен только врач. Огромные ветви клена прикрывали палатку, как зонт. С каждым дуновением воздуха с них сыпался желтый лист. Лейтенант взял бледно-желтый листок, упавший ему на грудь, посмотрел вверх на оголенный ствол дерева. С выступавшей вперед большой ветви свисал обломанный высохший сук — он держался еще на коре, словно отломленный палец. В этот момент, откинув полог палатки, из нее вышла круглолицая светловолосая женщина в военной форме. Гасанзаде вскинул руку к виску. — Здравствуйте. Лейтенант Гасанзаде. Мне надо видеть врача. — Капитана Смородину? Сейчас проведу. Будем знакомы: медсестра Твардовская. — А звать? — Маша. Мария Твардовская. — Очень приятно. «Хорошая девушка, — подумал Гасанзаде. — Интересно, как врач? Если покладистая, сговорчивая — поймет… А если нет?» — Проходите, — Маша Твардовская приподняла полог палатки. Фируз пропустил ее впереди себя, пригнулся и вошел в низкую дверь. Палатка оказалась просторной, в ней было чисто, уютно и тепло. В дальнем углу стол, покрытый белой простыней, на нем — биксы, стерилизаторы, бутыли и флаконы, коробки с ампулами. У стены стояла кушетка, обтянутая белой клеенкой, и на ней спала женщина. Гасанзаде смутился, хотел выйти. — Погодите, я ее разбужу, — сказала Твардовская. — Она сама просила разбудить, если кто придет. — Не надо, я зайду попозже. Но врач уже проснулась, услышав тихий разговор, откинула шинель и села. — Я не сплю. Так, от безделья вздремнула, — Смородина поспешно убрала рассыпавшиеся по плечам волосы и поднялась. — На что жалуетесь, товарищ лейтенант? Полковой врач Елена Смородина впервые видела Фируза Гасанзаде, и, конечно, не знала, что лейтенант только вчера прибыл в полк — она подумала, что он пришел из соседней воинской части, и из вежливости готова была оказать ему, если потребуется, медицинскую помощь. Эти приветливость и готовность помочь вызвали в душе Фируза уверенность, что от таких людей, как врач, беды не будет, и он постарался произвести на нее такое впечатление, чтобы расположить ее к себе. Что касается Маши Твардовской, то ей красивый и вежливый лейтенант сразу понравился. «Если бы все парни были такими вежливыми и воспитанными, решила она, — у нас, девушек, и забот не было бы». Но, видимо, лейтенант хотел переговорить с врачом наедине. Догадавшись об этом, Маша захватила с собой стираные бинты и полотенца и вышла. — Доктор, — сказал Фируз, — я пришел к вам на лечение и за советом. У меня ранение в грудь, и в госпитале рана затянулась, а вот теперь слегка кровоточит. — Покажите. Фируз снял телогрейку и гимнастерку. Покрытая курчавыми волосами грудь и плечи были перебинтованы крест-накрест. — Где это вас так аккуратно перебинтовали? — В госпитале. — Вы оттуда недавно? — Второй день в полку. — В нашем полку? Кем вы назначены? Ротным? У нас была одна вакансия… Вместо Арбатова, что ли? — Наверное. Спрашивая и выслушивая ответы Фируза, Смородина осторожно разматывала бинт, складывая его себе на колени. Повязка на груди промокла; едва врач коснулась раны, Фируз чуть не вскрикнул от адской боли. Смородина бросила бинт в корзину. Извлекла из раны ватный тампон и широко раскрыла глаза от изумления: — Кто выписал вас из госпиталя в таком состоянии? Возмущение Смородиной испугало Фируза. Надо во что бы то ни стало успокоить врача, а то она, чего доброго, отправит его обратно в госпиталь, откуда он едва вырвался. — Я думаю, доктор, все обойдется. Может, обработаете и перевяжете, и пойдет на поправку… — Вы так думаете? Вы что, врач? Я, например, думаю, что ваша рана требует длительного лечения. Не меньше месяца! Смородина перебинтовала рану. Фируз опустил гимнастерку, затянул ремень. — Вы меня очень огорчили, доктор, — сказал он спокойно. — Конечно, я знаю, что ранение серьезное. Но ведь и лечился я довольно долго… Так надоело, сказать невозможно. Вот и упросил врачей… Выписали. «Нет раба без вины, нет господина без милости», — так говорят у нас, азербайджанцев. Правда, я не раб, а вы не госпожа, но от вашего решения многое зависит, доктор. — Но, товарищ лейтенант, вас необходимо госпитализировать. Я врач и обязана это сделать. Тогда Фируз взмолился: — Доктор, оставьте меня здесь. Какая разница между госпиталем и медсанбатом? И в госпитале я больше был на ногах, чем в постели, и здесь я на ногах. Там было тихо и спокойно, и здесь, слава богу, пока тишина. А я уже принял роту, чувствую в ней себя как дома, как же я покину ребят? Смородина задумалась и некоторое время молчала. Казалось, она совсем забыла о Фирузе. Обеспокоенный Фируз не выдержал. — Доктор, до сих пор я никого ни о чем не просил. Может быть, это моя первая и последняя просьба, очень прошу ее уважить. — Просто поражаюсь, как вас могли выписать в таком состоянии из госпиталя? Фируз промолчал. Не мог же он признаться, что довел хирурга до белого каления своими просьбами о выписке, и тот в конце концов махнул рукой: будь что будет, иди! Врач была в затруднении: жаль было выдворять из полка такого хорошего парня, а, с другой стороны, что она скажет командиру полка, если станет известно, что человек с открытой раной служит в полку? Не позавидуешь тому, в чьих поступках или словах Ази Асланов почувствует фальшь и обман. Подполковник относился к ней с уважением, и для Смородиной страшнее смерти был бы его гнев… — Ну, ладно, — сказала она, вставая. — Оставайтесь… пока. Будем лечить. Но с условием… — Готов на любые условия! — воскликнул Фируз. — С условием, — повторила Смородина: — будете регулярно приходить на перевязки — до тех пор, пока не скажу «хватит». Она не стала слушать изъявлений благодарности и тоном приказа сказала: — Идите. Но если нарушите наш уговор, пеняйте на себя. |
||
|