"Рыба в чайнике" - читать интересную книгу автора (Барякина Эльвира, Капранова Анна)

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

— Рощина, немедленно вставай, а то я сейчас на тебя лак для ногтей вылью!

Лиля не верила в то, что Галя способна на такое транжирство, поэтому глаза открывать не стала.

— Вставай! Последний раз тебя бужу!

Как можно вставать, если тебе только что приснилось что-то очень хорошее? Что именно, Лиля уже не помнила, но это «что-то» уж очень благотворно повлияло на ее утреннее настроение.

Галя схватила Лилино одеяло и сдернула его.

— Ты же на зачет опоздаешь!

Лиля на мгновение застыла, а потом рывком села на кровати. Караул! Сегодня же «Анализ»!

Далее все смешалось: Лиля бестолково носилась по комнате, пытаясь одновременно натянуть колготки, снять пижаму, обозвать Ржевского самыми плохими словами и хоть еще раз взглянуть в конспект. Хорошо получалось только обзывать Поручика.

— Коз-зел! Я ведь из-за него вчера уснула! Даже халяву не успела поймать!

Она остановилась посреди комнаты, собирая мысли в кулак. Но они расползались.

— Галя! — в измождении позвала она подругу.

— Что?

— Он отнял все мои душевные силы, и я проспала!

— Бегом собирайся!

— Ох! Я вообще ничего не знаю! Я ничего не выучила! Мамочка…

Галя сунула ей бутерброд с маслом.

— Главное, поешь.

— Угу. Березкин меня сегодня уроет, — сказала Лиля с набитым ртом. Ничего не знаю…

В ответ Галя выдала соседке учебник.

— В транспорте почитаешь. А сейчас беги. Ни пуха, ни пера!

— К черту! — прокричала Лиля, распахивая дверь.

В троллейбусе почитать не удалось, так как к тому месту, на котором сидела Лиля, подобрался какой-то старичок и стал выразительно смотреть на нее, взывая к совести. Совесть не выдержала, и старичок был посажен. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он не такой уж и старый, а ветхость ему придали не года, а злоупотребление крепкими напитками. Но менять что-либо было уже поздно.

В понуром, если не сказать «похоронном» настроении Лиля поднялась на крыльцо родного университета. Будущее представлялось ей безрадостным и печальным. На всех этажах по подоконникам сидел народ и лихорадочно листал, что у кого было. На очередной лестничной площадке она встретилась с потоком студентов, которые чуть не увлекли ее за собой. Внезапно из этого водоворота вынырнула улыбающаяся Ленка Пономарева и кинулась обнимать Лилю.

— Рощина! Великое чудо! Всей группой пойдем в церковь свечки ставить!

— Что случилось?

Пономарева была готова плясать от радости.

— Березкин вчера ногу сломал!

Облегчение огромной волной окатило Лилю.

— Что, правда?! — прошептала она.

— Да правда! Правда! Ох, счастье-то какое!

Лиля хотела было подумать, что нехорошо радоваться, когда кто-то ломает себе ноги, но студенческие инстинкты взяли верх над общечеловеческими.

— Так что, у нас зачет отменили?

Ленка покачала головой.

— Нет. Нам Тётина поставили. Но Тётин — это душка!

Лиля не была уверена, что это так, но уж очень хотелось надеяться.

— Кстати, Сухостой тебе четыре поставил! — добавила ей счастья Пономарева и побежала за толпой.

«Ни фига себе!» — обрадовалась Лиля, вспомнив Поручиковы иероглифы. Видимо, Сухостой не решился признаться, что ничего не понял в ее контрольной, и поставил четверку просто за объем выполненной работы.

Перед дверью в аудиторию толпилась половина группы. Кто-то обмахивал конспектом только что вышедшую Горшкову, кто-то, заткнув уши, читал дополнительную литературу, кто-то, выставив зад в потертых джинсах, подглядывал в замочную скважину.

Лиля огляделась кругом. «Фиников» нигде не было видно. Это настораживало. После вчерашнего, разумеется, Поручика надлежало ненавидеть и игнорировать, но… В общем, еще по дороге в университет Лиля решила сменить гнев на милость, если Ржевский ей чуть-чуть подскажет. Но подсказывать было некому.

— Лен, — позвала она подошедшую Пономареву, — а где «финики»?

Ленка пожала плечами.

— Они, наверное, уже отсдались.

— Вот злодеи!

Из аудитории один за другим выходили студенты, все довольные-предовольные. Тётин был преподавателем молодым, добродушным и никого особо не мучил.

— Что он спрашивал? — приставала Лиля к одногруппникам.

— Да так, основные понятия…

Она прислонилась к стене и попыталась вспомнить хоть одно основное понятие. Зачет надо было сдать любой ценой. А то, не дай бог, придется пересдавать Березкину. С него станется: чтобы помучить студентов, он может и на каталке в университет прикатить!

— Ну, иди! — толкнула ее навстречу судьбе Ленка.

Но Лиля только отрицательно качнула головой.

— Я ничего не знаю. У меня даже «шпор» нету.

— А ты учебник под пиджак засунь. Видно не будет. Тётя пойдет покурить — подглядишь, если что.

Делать было нечего, и Лиля отдала себя одногруппникам, которые замаскировали томик по «Анализу» у нее на груди. От этого Лилин бюст сразу приобрел угрожающие размеры и несколько угловатый вид, но, в принципе, было не заметно.

— Следующий! — крикнул Тётин в открытую дверь.

Лиля вдохнула побольше воздуха, постаралась унять сердцебиение и вошла в аудиторию.

Павел Петрович Тётин, прозываемый за глаза Пашаськой или Тётей, был добрым аспирантом. Совсем недавно окончив университет, он до сих пор помнил, каким надо быть преподавателем, чтобы тебя любили учащиеся, и старался как можно меньше прижимать студентов и как можно больше заинтересовывать их своим предметом.

По этой причине его студенты знали «Анализ» в лучшем случае на три с плюсом. Постепенно Тётин начинал приходить к мысли, к которой рано или поздно приходит любой преподаватель: учиться надо заставлять. Но быть строгим как Березкин у Тётина не выходило. Во-первых, ему нравились студентки, и ставить им «незачет» у него рука не поднималась. А во-вторых, он боялся, что это может быть слишком заметно, так что студенты тоже исправно получали хорошие оценки.

Зачет уже близился к концу, и Тётину хотелось есть. Неаттестованными оставались только Рощина, Николай Трубин и Борис Сорокин. В этот самый момент в аудиторию вошла обалденная брюнетка с потрясающим бюстом. На мгновение Тётин потерял дар речи, но потом все же сообразил, что нельзя так пялиться на девичьи формы. Девушка, кажется, заметила его взгляд и даже несколько побледнела.

— Билет брать можно? — произнесла она тихим голосом.

— Можно, — эхом отозвался Тётин.

Брюнетка закрыла глаза и ткнула отманикюренным пальчиком в кучу смятых бумажек. А Тётин подумал: «Интересно, она замужем?»

— Как ваша фамилия?

— Рощина.

Тётин мог бы и не спрашивать: ведь не могла же брюнетка быть Трубиным или Сорокиным!

Рощина прошла к задней парте. При этом она держалась удивительно прямо, неся свою грудь как драгоценность.

Слушать, что вещает сидящая перед ним прыщавенькая студентка, Тётин уже не мог. Он все время отвлекался на Рощину. Та ничего не писала, как другие, и сразу было видно, что проблемы технико-экономического анализа и такая роскошная девушка просто несовместимы. Тётин вздохнул и стал думать о сексе. Не с Рощиной, нет! Желать свою студентку — недостойно. Он думал о сексе вообще…

Отпустив прыщавенькую девочку с миром, Тётин решил все же проверить, замужем ли брюнетка. Потому что если она не замужем, то… Лучше всего семейное положение студенток показывают паспорт или зачетная книжка. Тётин порылся в куче зачеток, но Рощинской там не оказалось.

— Рощина! — позвал он.

Брюнетка перепугано подняла голову.

— А?

— Книжку свою давайте сюда!

Рощина сначала побледнела, потом покраснела как маков цвет. Тётин стал проявлять нетерпение:

— Ну в чем дело? Книжку мне на стол!

— Хорошо… — пролепетала она и, закусив хорошенькую губку, расстегнула пиджак, из-под которого был извлечен учебник по «Анализу».

Тётин совершенно опешил и, не решаясь расстаться с мечтой, сказал не совсем то, что надо:

— Я имел в виду зачетную книжку…

Студенты покатились со смеху.

Лиля вошла в свою комнату и устало кинула сумку на кровать.

— Ну как?! — воскликнула Галя, отрываясь от каких-то бланков. Ей опять подвернулась работа по липовым печатям, поэтому она не пошла сегодня в «Гармонию», подделав себе больничный.

— Сдала с грехом пополам, — отозвалась Лиля и начала рассказывать о том, как после изгнания из аудитории она подошла к Тётину и кое-как уговорила его поставить зачет, пообещав выучить все к госэкзаменам.

Ей было ужасно стыдно за свой учебник и поэтому хотелось сорвать на ком-нибудь зло. Разумеется, более подходящей кандидатуры, чем Поручик, было не сыскать.

— А Ржевский-то какой мерзавец! — произнесла Лиля с чувством. — Даже не подождал меня на зачете, чтобы помочь.

— А он вообще не был на зачете, — отозвалась всеведущая Галя. — Они с Борисом были в вытрезвителе. А теперь их выгоняют из общаги.

— Как?! — обомлела Лиля. — За что?!

— За пьянку. Комендантша сказала, что не будет их терпеть.

— А ты что сидишь? Их же выручать надо!

Галя никак не могла привыкнуть к переменам Лилиного настроения.

— Так ты же с ними вроде поссорилась? Я думала, ты только спишь и видишь, чтобы их услали куда подальше!

— Галина! — укоризненно покачала головой Лиля. — Им же жить негде! Пошли к коменданту!

Царь, бог и воинский начальник общежития Тамара Яковлевна не признавала за человека ни одного студента, кроме Гали, и то только потому, что регулярно пользовалась ее художественными услугами. Все остальные казались ей врагами, специально ниспосланными на ее голову, чтобы покарать. Ее боялись даже больше экзаменов, ибо экзамен можно пересдать, а вот если Тамара Яковлевна выгонит из общежития, то никаким силам не удастся возвратить тебя назад.

Гале не хотелось идти к комендантше. Ей вообще претило просить что-либо у кого-либо. А в особенности у такой грымзы как Тамара Яковлевна. Сама Галя, будучи заочницей, жила в общаге на птичьих правах, и напоминать начальству о своем существовании было неразумно. Но Лиля осталась непреклонной: «фиников» надо было спасти. Поэтому, стеная и охая, Галя поплелась-таки в 215-ю комнату.

— Чего я буду ей говорить? — вопрошала она подругу, идущую в арьергарде (чтобы Галя не вздумала бежать).

— Не знаю. По ходу дела сориентируешься.

В конце концов, Лиля довела ее до кабинета комендантши и постучала в дверь.

— Войдите! — послышался грозный бас Тамары Яковлевны.

— С богом! — прошептала Лиля и втолкнула Гальку внутрь.

Сама же бегом направилась к «финикам».

В комнате № 205 царили уныние и беспорядок. Поручик и Борис — оба с одинаково отекшими лицами, — вытаскивали из шкафа и тумбочек свои вещи и складывали их в кучу посреди ковра.

Идти им было некуда.

Борис на чем свет стоит клял Лилю Рощину. Ведь именно по ее вине они вчера так надрались и именно из-за нее терялась крыша над головой. Поручик вяло отстаивал честь своей любви, но выходило у него плохо, ибо он тоже считал Лильку виноватой. А еще он считал виноватым себя и мысленно самобичевался: «Ну ты, Поручик, и осел! Ну ты и дурак, Поручик!» и все в таком же духе.

Тут в дверь постучали, и на пороге появилась сама «виновница торжества». Вид ее не выражал ничего хорошего.

— Что, не перепились еще на Руси добры молодцы? — произнесла она саркастически.

Добры молодцы переглянулись и снова принялись складывать вещи.

Лиля прошла в комнату и, раздвинув многочисленные книжки, села на Поручикову кровать.

— Погодите пока собираться. Галька пошла уговаривать Тамару Яковлевну, чтобы вас не выселяли.

Лицо Ржевского просветлело.

— Правда?!

Он ничуть не сомневался в бесполезности этой затеи, но сам факт Рощинской заботы был приятен. Впрочем, похмелье заглушало в нем все эмоции.

— Лиль, а у вас нет чего-нибудь от головы? — прошептал он с надеждой.

Она поджала губы.

— От твоей головы поможет только гильотина.

Ожидание вестей от Гали проходило в мучительных раздумьях. Лиля недоумевала: как можно напиться до такого состояния, чтобы за тобой милиция приехала? «Фиников» было жалко, но в то же время они были уж такими бестолковыми, что аж смотреть противно.

Поручик тем временем думал, что Рощина скрывает за внешней холодностью доброе и отзывчивое сердце. Эти мысли многое объясняли, но ставили другой вопрос: а на кой ляд Рощиной надо быть холодной, если у нее такое сердце? Поручик решил, что это от женской стыдливости.

А Борис ни о чем не думал. У него просто трещала башка.

Галя появилась через десять минут. Все трое кинулись ей навстречу.

— Ну?!

Она самодовольно улыбнулась.

— «Финики»! В наказание за ваше безобразное поведение завтра вы будете выгружать из машины новые холодильники. Пятнадцать штук. И будете расставлять их по кухням. А кроме того, вы почините на седьмом этаже духовку.

— Значит, нас не выселяют? — пролепетал ослабевший от счастья Поручик.

— Только в случае успешно выполненной работы. Причем духовку вы почините сегодня к 17:00.

Галя не стала уточнять, что духовку она добавила от себя. В конце концов, она имела право на «финиковскую» благодарность. А ей давно уже хотелось напечь пирогов.

Галя повела фиников показывать неполадки в плите, а Лиля с чувством выполненного долга побежала к себе в комнату. Время подходило к двенадцати, а значит, она опаздывала на встречу, посвященную стриптизу для ее вечеринки.

Год назад на одной из молодежных тусовок Лиля познакомилась с интересным юношей по имени Эльдар, который перестал быть интересным, как только предложил ей поработать стриптизершей. Он оказался режиссером стриптиза в одном из местных казино. Сейчас это знакомство было как нельзя более кстати.

Собравшись, Лиля вышла в коридор и нос к носу столкнулась с Поручиком, который стоял напротив ее двери.

— Лиль, спасибо за все! — произнес он проникновенно.

— Да ладно, не за что. Ты что духовку-то не пошел чинить?

— Да там Борька возится…

— А-а… Ну тогда пока.

Лиля попыталась обогнуть Поручика. Болтать ей было совершенно некогда.

— Ты куда? — насторожено спросил он.

— В магазин, — соврала Лиля.

— А давай я с тобой пойду. Мне тоже надо запастись продуктами. А то мы с Борькой с горя все слопали.

— Я не за продуктами.

— А за чем?

Поручик был явно навязчив.

— Я иду покупать себе нижнее белье, и тебя мне не надо, — выпалила Лиля, демонстративно обошла Поручика и направилась к лестнице.

— Но я могу подождать тебя около входа! — крикнул он вслед.

В ответ она ускорила шаги.

Поведение Лили было невежливым и подозрительным. «К хахалю своему пошла», — подумал Поручик ревностно и зло. Несколько секунд он мялся, а потом вдруг бросился к себе в комнату, лихорадочно оделся и побежал к выходу.

Выскочив из общаги, Ржевский понесся к автобусной остановке. От похмелья, бега и волнения он вспотел и начал задыхаться. Какая-то мелкая собака истошно завопила и погналась за ним, путаясь в ногах. Поручик перепугался и начал икать. На пятый ик он увидел Лилю и притормозил. Собака продолжала гавкать, стук сердца отдавался в висках, воздуха не хватало… Поручик присел на корточки и, с ненавистью глядя на собаку, попытался отдышаться. Шавка с отвращением понюхала его, пометила рядом снег и убежала. Поручик пронзительно икнул ей вслед.

Затем, скрываясь за сугробами, он стал следить за Лилей, не переставая мучительно икать. Один раз она даже обернулась, но Ржевский вовремя спрятался за скамейку. Боясь привлечь внимание Рощиной, он всячески боролся с неприличным поведением организма: задерживал дыхание, надувал щеки и старался прекратить это безобразие усилием воли, но странные звуки снова выхрюкивались и приводили его в отчаяние.

Лиля свернула направо и подошла к киоску. «Так я и знал! — подумал Поручик, увидев купленную жвачку. — Целоваться собралась». Ему было до смерти обидно, но он решил пойти до конца, чтобы спасти Лилю от дурного влияния. В дурном влиянии он не сомневался.

В этот момент к остановке подъехал автобус. С риском для жизни Поручик перебежал проезжую часть и еле успел запрыгнуть в автобус следом за Лилей. Чтобы не быть узнанным, он завязал уши шапки под подбородком и загородился рукой.

— На следующей выходите? — спросила Лиля.

— Да, — неожиданно пискляво ответил великий конспиратор.

Выйдя из автобуса, Лиля направилась к зданию с мигающей вывеской. Все самые страшные подозрения Поручика подтверждались: это было казино «Нептун».

Лиля скрылась за шикарной дверью с зеркальными стеклами. Поручик не отставал. Войдя внутрь, он наткнулся на охранников.

— Сегодня выходной, — сказал огромный юноша с устрашающим выражением лица.

— А я к администратору, — испуганно соврал Ржевский.

Охранник придирчиво оглядел посетителя.

— Вам назначено?

Поручик покраснел и кивнул.

— Спросите в главном зале.

Лиля вошла в главный зал и огляделась. Кругом было темно, свет горел только на сцене, освещая полуголую девицу, танцующую у шеста. За ближайшим столиком сидел молодой мужчина, одетый с ног до головы в черную кожу, и руководил сексуальным процессом на сцене. Это и был Эльдар.

— Стоп-стоп! Аллочка, ну кто тебя этому научил? — прервал он выступление. — Это же просто отвратительно! Зачем ты все время строишь рожи?

— Но, Эльдар Викторович, вы же сами велели мне быть агрессивной!

— В тебе страсть должна кипеть, чтобы зал в дрожь кидало от твоего взгляда. А ты скалишься как людоед. Представь, что ты меня хочешь. Представила? Так. И улыбайся. Более алчно. Хорошо. А теперь все сначала.

Стриптизерша начала поднимать уже скинутые одежки и снова их натягивать. Заиграла музыка.

— Привет, шоумен, — позвала его Лиля.

— О! Какая женщина пожаловала!

Эльдар поднялся и картинно поцеловал ей руку.

— Аллочка, отдохни пока, — крикнул он и вновь повернулся к Лиле. Надеюсь, ты по личному вопросу?

— Не дождешься! — усмехнулась она. — Ты мне нужен как профессионал.

Эльдар плотоядно оскалился.

— Что, трудные времена настали? Мое предложение до сих пор в силе.

— Да бог с тобой! Мне просто нужна одна из твоих девиц.

Лиле было противно общаться с Эльдаром. Она знала, что он клеится ко всем женщинам подряд, и при этом использует одни и те же слова, взгляды и движения. Но дело было превыше всего, поэтому она старалась не замечать его дурацких намеков. Впрочем, ей было легко добиться того, что нужно: она ему нравилась, а он ей нет, и это ставило их в неравные условия.

— Коньячок будешь? — спросил Эльдар, после того, как сделка была заключена. — Я угощаю.

— Мне в офис надо, — покачала головой Лиля.

— Да ладно тебе, расслабься! От работы волки дохнут.

Внезапно он наклонился и погладил ее по ноге. Эльдар как всегда был в своем репертуаре.

— Послушай, у нас с тобой деловые отношения! — напомнила Лиля, отодвигаясь.

— Уж послала, так послала, — притворно вздохнул Эльдар. — Ну давай хоть подвезу тебя. Мне все равно в твою сторону.

Поручик выглядывал из-за бильярдного стола, и его всего трясло. Когда в субботу он помогал Лильке попасть домой, уже стояла ночь, и он не смог как следует рассмотреть Рощинского ухажера. Помнилось только, что тот был высокий и темноволосый. Увидев Эльдара, Поручик сразу решил, что это и есть Марко. «Господи! Связалась с сутенером!» — в ужасе подумал он.

В этом не было никаких сомнений. Казино, стриптиз… Что может быть хуже?! А этот мерзавец целует ей ручки и гладит по ноге, как будто Лилька его собственность. Здесь, наверняка, притон. Иначе и быть не может. Вот бесстыжая! А ему-то сказала, что в магазин пошла. Как она могла?!

Ржевский чувствовал себя несчастным и преданным. Он уже готов был выскочить из своего убежища и стать немым укором ее безнравственному поведению, но, услышав Лилины последние слова, вдруг подумал: «Боже мой! А если она попала в беду, если ей срочно нужны деньги?! Она же гордая никогда никому не расскажет. Вот и решилась на преступный шаг. Ее во что бы то ни стало нужно спасти!»

Выбежав из казино, он увидел, как Лиля садилась в машину. Запомнив на всякий случай номер, он бросился к стоящему неподалеку такси.

— Едемте за тем черным «ниссаном»!

Распрощавшись с Эльдаром, Лиля быстро поднялась на второй этаж. В коридоре было темно и многолюдно. Прямо напротив ее офиса толпились какие-то женщины в верхней одежде и тихонечко переговаривались. Поначалу Лиля решила, что они пришли к ней записываться в модели, однако большинство из них были весьма далеки от нужных параметров.

Протолкавшись поближе, она просто остолбенела. К двери был пришпилен небольшой листок бумаги:

«В связи с нехваткой женихов заключаем только однополые браки»

Лиля рассердилась: что еще за дурацкие шутки?! Содрав объявление, она вошла в офис.

За ее столом восседал Ванечка и просто кис от смеха.

— Вам тоже жениха подыскать, мадам? — произнес он деловым тоном.

Лиля швырнула бумажку ему в лицо.

— Иван, это что за фигня?! Вы что тут все с ума посходили? Кто эти тетки?

Просмеявшись, Ванечка объяснил, что сегодня с утра их офис был осажден дамами, которым не терпится выйти замуж. Им сначала объясняли, что в модельном агентстве «Лилия» женихов не водится и никогда не водилось, и что единственный работающий здесь мужчина — это директорский помощник Иван Кузнецов. А он жениться вообще не собирается. Но посетительницы не верили и считали, что от них что-то скрывают.

Под конец Ванечка выяснил, что какое-то брачное агентство дало объявление, но газетчики, по всей видимости, что-то перепутали в адресе.

— Эти тетки меня заколебали! — продолжал он. — Вот я и решил вывесить записку на дверь, чтобы они перестали сюда ходить. Так они чего-то ждут в коридоре…

— Ты им случаем не обещал подвоза свежих женихов? — подозрительно спросила Лиля.

Ванечка загадочно пошевелил бровями.

— Дурдом! — проворчала она. — Ладно… В общем, я достала нам стриптизершу. Мисс Алла называется.

Поручик Ржевский нагнал черную иномарку, в тот самый момент, когда Лиля уже выходила из нее. Распрощавшись со своим сутенером, она поднялась на крыльцо какого-то мрачного трехэтажного здания и вошла внутрь.

Подозрения все больше и больше одолевали Поручика: Лилька явно попала в беду.

Расплатившись с таксистом последними деньгами, он ворвался в вестибюль. В обе стороны уходили темные коридоры с многочисленными дверями. У окна сидела какая-то старушка в ангорском берете и вязала.

— Вы к кому? — строго спросила она, увидев взмыленного Поручика.

Ржевский с трудом переводил дыхание.

— Где девушка, которая только что вошла сюда?

— Лиля?

Рощину явно знали в этом заведении. Сердце Поручика похолодело.

— Да, Лиля, — кивнул он, пытаясь взять себя в руки.

— А она там, в двадцать четвертом кабинете, — махнула рукой тетка.

Перепрыгивая через две ступеньки, Поручик кинулся наверх. Это здание ему не нравилось, темные коридоры ему тоже не нравились, а уж про кабинеты и говорить нечего.

Толпа перед комнатой № 24 подтвердила его самые худшие опасения: здесь наверняка скрывался подпольный бордель, а эти несчастные женщины… О, господи!

Готовый снести любые преграды, Поручик рванул на себя дверь. Лиля повернулась ему навстречу, а сидевший за столом Ванечка радостно заорал:

— А вот и женихи стали подваливать!

Потом было следующее: Ржевский долго возмущался, краснел и обижался, Лиля смеялась, пыталась его успокоить и в конце концов пригласила «фиников» на свою вечеринку, а Ванечка уж так обхохотался над Поручиковыми фантазиями, что у него заболел живот и ему пришлось купить бутылку пепси-колы.